Статьи
Подавалось это под «соусом» повышения безопасности движения за счёт дисциплины водителей, а также «разгрузки» судов от множества «мелких» дел о нарушениях ПДД. Насколько это получилось? Давайте посмотрим.
Прежде всего – об аварийности.
Делать какие-либо выводы на основании официальной статистики в этой сфере – занятие весьма неблагодарное. Ходит много разговоров о возможности манипуляций этой статистикой в целях то оправдания принятых изменений, то, наоборот, необходимости ещё большего ужесточения законодательства. Однако дело даже не в этом. Откуда берутся первичные данные для официальной статистики? Естественно, из ГАИ, которая занимается фиксацией происшедших ДТП. Однако чем более суровое взыскание предусмотрено за совершение ДТП, тем, естественно, больше случаев будет, когда водители ГАИ не вызывали, а решили, как говорят в народе, «разойтись полюбовно». Права многим дороже суммы возмещения ущерба…
Если оценивать обстановку на дорогах, думаю, многие из тех, кто постоянно по этим дорогам ездит, согласятся: кардинально она в пользу повышения безопасности не изменилась. О том же говорят и постоянные публикации в СМИ о происходящих ДТП. Меньше их не стало. И это при том, что в поле зрения журналистов попадают далеко не все аварии, а только те, что имеют тяжкие последствия, и/или с участием известных людей.
У автора этих строк есть свой показатель: количество обращений по делам о ДТП. Так вот, нельзя сказать, что их стало меньше после ноября 2008 года. Это значит, что и об уменьшении количества самих ДТП говорить вряд ли приходится.
Кстати, «бегущая строка» с суточной сводкой ДТП на официальном сайте ГАИ говорит фактически о том же.
Да и почему бы ему снижаться?
В приближённых к ГАИ кругах у нас можно сравнивать показатели с европейскими. Однако они не могут быть аналогичными просто по той причине, что в нашей стране совершенно иные условия движения. Элементарный пример. В силу того, что в Украине большинство дорог, не только местных, но и национального и международного значения, по которым, как правило, совершаются дальние поездки, имеют по одной полосе движения в каждую сторону, у нас на порядок распространённее такой манёвр, как обгон с выездом на полосу встречного движения. Понятно, что (независимо от того, разрешён ли сам обгон на данном участке) такой манёвр является потенциально небезопасным. И часто приводит к ДТП, причём с тяжкими последствиями. Сюда же следует отнести привычку должностных лиц, отвечающих за безопасность движения, устраивать наземные пешеходные переходы (часто нерегулируемые) через улицы с 6 и более полосами движения. Повышает такая, с позволения сказать, организация движения вероятность ДТП? Безусловно. Сюда же следует отнести стёртую и не всегда вовремя возобновляемую разметку, отсутствующие дорожные знаки (и просто качество дорожного покрытия), и много чего ещё, что приводит иностранных водителей, имевших несчастье заехать в нашу страну, в недоумение, а иногда и в ужас. Отдельная тема – поведение пешеходов и велосипедистов, которых за нарушение ПДД практически не наказывают, а потому они двигаются в самых неожиданных и неприспособленных для этого местах и направлениях, зачастую там, где это прямо запрещено, не выделяя себя на дороге в тёмное время суток, создавая аварийные ситуации… Повышает всё это вероятность ДТП с их участием? Безусловно и многократно. Причём таких ДТП, которые происходят не из-за намеренного игнорирования ПДД, а вследствие неверной оценки обстановки или буквально одного неверного движения…
Даже если предположить, что повышением штрафов и другими мерами дисциплина водителей будет приведена в состояние, близкое к идеалу, перечисленные факторы никуда не денутся и будут продолжать вызывать ДТП, так что привести статистику (правдивую) к европейским показателям не получится ещё долго.
Печально вот что. Несмотря на то, что из всех перечисленных факторов, повышающих аварийность, только для улучшения качества покрытия дорог и увеличения числа полос движения необходимы большие денежные вложения, остальные же проблемы можно решить просто изменением политики деятельности ряда государственных служб (ГАИ, дорожников и т.п.), ничего подобного не наблюдается. Отсюда многие могут сделать вывод: деятельность этих служб в качестве конечной цели деятельности, вероятно, на самом деле не рассматривает снижение аварийности как таковой.
Вторая декларировавшаяся цель принятия закона, в частности, передачи функций по рассмотрению части дел об административных правонарушениях непосредственно ГАИ, - это «разгрузить суды» от «мелких» дел. Произошло ли это?
Опять же – нет. Впрочем, автор этих строк предсказывал такой вариант развития событий ещё до вступления закона в силу. Причины этого явления очень просты.
В условиях, когда каждый инспектор ГАИ оказался в роли следователя и судьи одновременно, выявляя нарушения и тут же определяя виновность водителя и назначая административное взыскание в виде штрафа, появилось большое количество случаев явно необоснованного привлечения граждан к административной ответственности. Как в результате неправильного толкования ПДД, так и прямых придирок и передёргиваний. Отдельные сотрудники ГАИ прямо превышают свои полномочия – как же, они ведь с такими возможностями чувствуют себя «царями и богами»!
С другой стороны, размеры штрафов, налагаемых на водителей, достаточен для того, чтобы многие из них обращались в суды с целью обжалования вынесенных постановлений. Кто-то – из чувства справедливости, кто-то – из нежелания платить несправедливо (а иногда и справедливо) наложенный штраф.
Как бы то ни было, количество водителей, активно защищающих свои права в судах, возросло. А рассматриваются такие дела в порядке КАС Украины. Который предусматривает проведение предварительного заседания, а затем рассмотрения дела по сути. Рассмотрение по сути редко заканчивается за одно заседание из-за постоянных неявок представителей ГАИ. В результате если раньше судами дела по представленным ГАИ протоколам решались, как правило, за одно заседание по достаточно упрощённой процедуре, предусмотренной КоАП, то в настоящее время по каждому делу по обжалованию постановлений ГАИ приходится проводить, как минимум, 3 судебных заседания «по полной форме». Бывает и более.
В результате и затраты времени, и количество циркулирующих внутри судебной системы документов только возросли. Таким образом, ситуация с загрузкой судов делами, касающимися нарушений ПДД, не уменьшилась, а, наоборот, увеличилась.
Правда, следует сказать, что такой аргумент с самого начала был порочным. В конце концов, судебная система существует не сама по себе, её загрузка – объективный фактор, свидетельствующий о том, насколько нуждаются граждане в защите своих прав. Если имеется необходимость объективно определять виновность даже в незначительных проступках, то лишать граждан этой объективности под предлогом загрузки судов, по меньшей мере, некорректно.
А что случилось с уровнем защиты прав граждан в результате действий нового законодательства?
Очевидно, что он снизился. При том, что в результате увеличения полномочий сотрудников ГАИ они стали действовать фактически бесконтрольно, сами принимая решение о виновности водителя, уже не оглядываются на суды, которые раньше эту виновность устанавливали, - это повлекло большое количество конфликтных ситуаций, в том числе вызванных приписыванием несуществующих и/или недоказанных нарушений, так называемыми «разводами». Вот их уровень повысился многократно. Автор этих строк может делать такие выводы и на основании количества обращений по подобным поводам, и на основании собственной практики как водителя.
Однако если раньше каждый подобный протокол попадал в суд, где принималось решение о виновности, то сейчас обжалуют постановления всё же далеко не все водители. Многие не верят в эффективность такого пути (напрасно), многие жалеют своё время… В любом случае, масса постановлений, когда водителей привлекают к ответственности необоснованно, в итоге остаются в силе, а водители оказываются в роли должников государства по этим штрафам.
Есть и ещё один абсурдный момент, связанный с обжалованием постановлений по делам об административных правонарушениях. Видимо, не желая отвлекать внимание Верховного суда Украины "мелкими" делами (хотя для кого как! Если человека несправедливо лишили права управления транспортными средствами на длительный срок - трудно считать это дело "мелким"), законодатель в новой редакции КоАП ограничил возможность обжалования постановлений судов, рассматривающих админпротоколы, только апелляцией. Решение судьи апелляционного суда является окончательным, и обжаловать его процессуально невозможно.
А когда постановление выносит должностное лицо ГАИ, и водитель обжалует его в судебном порядке, то (согласно ст.1188 КоАП) такое дело рассматривается судом в порядке КАС Украины. А этот кодекс предусматривает возможность кассационного обжалования. Получается парадокс: более "мелкие" дела, где админвзыскание ограничивается штрафом, могут быть предметом рассмотрения высших судебных инстанций государства. А более серьёзные, где судебная ошибка грозит более строгим админвзысканием и большими несправедливыми лишениями, - нет. Что это? Несовершеноство разработки законопроектов или умышленное создание ситуации, когда водителю сложно защитить свои интересы, когдла его возможности в этом отношении ограничены законом? В любом случае, абсурдность сложившейся ситуации очевидна.
Заметим, уровень злоупотреблений таков, что на него вынуждены реагировать органы государственной власти на высоком уровне – Кабмин, внося изменения в ПДД, специально оговорил ограничения в применении знаков ограничения скорости и ответственности водителей (слишком много было фактов их необоснованной установки, в целях повышения количества водителей привлечённых к ответственности; а это пагубно сказывается и на аварийности – водители, привыкая к тому, что знаки установлены безосновательно, нарушают их требования и в тех нечасто встречающихся местах, где движение с более высокой скоростью действительно приводит к ДТП). Генпрокуратура отреагировала на массовое применение прибора «Визир» для фиксации нарушений в порядке ст.14-1 КоАП, хотя данный прибор не является автоматическим средством фиксации, предусмотренным данной статьёй.
Вообще, применение данных приборов для фиксации нарушений (настоящих и вымышленных) никак не способствует улучшению обстановки на дорогах. Ибо при «дистанционной» фиксации нарушения не пресекаются, нарушители спокойно следуют дальше. Положительно на аварийности это вряд ли может сказаться. А учитывая характеристики приборов и то, что возможна фиксация скорости не того транспортного средства, которое изображено на фотографии, причём это проистекает из характеристик самого прибора, - картина получается удручающая.
Практика свидетельствует, что львиную долю случаев обжалования составляют именно жалобы на пресловутые «письма счастья», как окрестили такие постановления, приходящие по почте, ироничные водители.
В итоге, как и следовало ожидать, лихорадочно разработанные и принятые только в одном аспекте, без системного подхода к проблемам безопасности движения, меры, как и следовало ожидать, не привели к существенным результатам. Зато дали «побочный эффект» в виде снижения защищённости граждан от несправедливых обвинений, увеличения количества злоупотреблений. И, конечно же, увеличения поводов для коррупции. Такого, что у многих возникают вопросы: а не специально ли с этой целью разрабатывался законопроект..?
И это ещё учитывая, что за пределами темы данной статьи оказываются проблемы невозможности прохождения техосмотра и регистрации автомобиля из-за наличия неоплаченных штрафов (о которых часто водитель просто не знает), и многих других проблем. В одном материале, конечно, нельзя «объять необъятное».
В общем, с точки зрения обстановки на дорогах и защиты прав граждан изменения в КоАП и некоторые другие законы в сфере дорожного движения следует считать такими, которые принесли больше вреда, чем пользы. И, вероятно, законодателям нужно было бы срочно подумать о нормализации положения путём изменений в этой сфере. Причём дело не столько в размере штрафов, сколько в процедуре их наложения и требованиях к доказательствам, на основании которых вина в нарушении считается признанной. Да и в подходе к ответственности пешеходов, велосипедистов и прочих подобных участников движения.
- Информация о материале
Документы пришлось ожидать более полугода. Трудность состояла в том, что опекун Раисы Грезевой Татьяна Кирилловна Дашкевич проживает в Ивано-Франковской области. И только она имеет право в настоящее время истребовать данные, касающиеся своей подопечной, которая, напоминаем читателям, ни в чьей помощи не нуждается и не нуждалась изначально. Более того, знакомые и соседи якобы «недееспособной» наперебой просят ее присмотреть за домашними животными, малолетними детьми, жильем в их отсутствие. Раиса Прокофьевна с радостью помогает окружающим. А нуждаются в общении с умной и доброй женщиной многие, в чем мы неоднократно убеждались.
Ознакомившись с предоставленными документами: решениями судов, актами судебно-психиатрических экспертиз, заявлениями и показаниями свидетелей, пришли к выводу: процедура признания граждан частично или полностью недееспособными является настолько несовершенной, что при желании и наличии определенных связей абсолютно нормального человека сделать «психом» очень просто. А вот действительно больного гражданина, представляющего реальную угрозу обществу, признать таковым значительно сложнее.
Представьте, в какое состояние можно повергнуть человека, не нуждающегося в опекунах, отняв у него практически право на нормальное существование! Ведь любые более-менее значимые вопросы (от получения и распоряжения собственной пенсией до обращения по элементарному вопросу, к примеру, в ЖЭК) по закону решает опекун. В нашем случае вначале таким числился брат, вообще не появляющийся у подопечной. Позже его сменила двоюродная сестра. Теперешняя «смотрящая» проживает в другой области и приезжает в столицу лишь по мере собственной необходимости. А Раиса Грезева, по сути, «опекает» (в лучшем смысле этого слова) всех, кто к ней обращается.
Тем не менее судьба женщины находится в руках специалистов в области психиатрии и суда.
Изучив три акта медицинских заключений Киевского городского центра судебно-психиатрической экспертизы от 29 августа 2000 года, 4 декабря 2007-го, 29 июля 2008 года, мы пришли к выводу — в состояние женщины лечащие врачи вряд ли вникали. Последнее заключение гласит: в настоящее время Грезева Р.П. обнаруживает признаки хронического бредового расстройства, не способна понимать значение своих действий и руководить ими. По своему состоянию нуждается в опеке над ней. Многочисленные знакомые «нуждающейся» и даже ее опекун утверждают противоположное!
К тому же частично или полностью к каждому человеку можно применить почти все, что написано в основной части исследования. Например:«…манерна, одета нелепо, критика отсутствует…», «…считает, что стала жертвой заговора, высказывает намерение продолжать доказывать, бороться. Категорически отказывается от оформления пенсии по инвалидности, считает себя здоровой. Возражает против оформления опекунства. При разговоре об этом становится злобной, подозрительной, потом успокаивается. Обманов восприятия не обнаруживает, интеллект, память существенно не нарушены, но критика к своему состоянию, перспективам — грубо нарушена… Высказывает бредовые идеи…».
Напомним, что «помог» Раисе Прокофьевне получить клеймо «шизофренички» ее родной братец, обеспокоенный тем, что бездетная сестра распорядится квартирой не в его пользу. Поскольку братских отношений к родственнице и покойной матери, как утверждают соседи, Грезев не проявлял, именно он просил суд признать сестру «недееспособной». Правда, на заседание не явился, просил рассмотреть дело без его присутствия. Очевидно, стыдно было врать в глаза служителю Фемиды в присутствии представителей Опекунского совета.
Не обошлось и без соседей сверху (ныне не проживают), которые долго изводили Раису Грезеву и ее мать. Они создавали постоянный шум, действующий на нервы. Женщина неоднократно обращалась с заявлениями в милицию и как-то, возмущенная бездействием правоохранителей, в сердцах написала, что расправится с нарушителями общественного порядка сама.
Вспомнилась другая подобная история. Женщина, мать маленького ребенка, десятки раз писала жалобы о том, что над ее квартирой ежедневно в одно и то же время начинают стучать, сверлить, шуметь. Это нарушало сон ребенка, но больше никого не интересовало. Милиция тоже не реагировала, а соседи сверху никогда не открывали дверь, не желая неприятных выяснений отношений. До тех пор, пока глава семейства не подкараулил нарушителя спокойствия и не поговорил с ним по-мужски, ситуация не изменилась. Оказалось, что сосед — фанат резьбы по дереву. Дома у него стоял деревообрабатывающий станок. Мужчина зарабатывал деньги. При этом участковый игнорировал молодую маму-жалобщицу, считая ее ненормальной скандалисткой. Вместо того чтобы разобраться и устранить нарушение, также как и в ситуации с Грезевой.
Что касается «манерности и нелепой одежды», то хотелось бы знать, что скажут психиатры по поводу того, что, к примеру, теперешние модницы под классический костюм обувают кеды. А если желание человека «бороться и доказывать» считать признаком параноидной шизофрении, то много ли найдется в нашем обществе здоровых, по мнению врачей, граждан? К тому же возникает закономерный вопрос к медикам, все ли у них в порядке, если подопечная, опекун и масса свидетелей утверждают, что Раиса Прокофьевна в посторонней помощи не нуждается, а они продолжают настаивать на обратном?
Но нравится нам или нет, а без очередного медицинского обследования по закону вернуть статус, в действительности соответствующий Раисе Прокофьевне, невозможно. Поэтому в настоящее время ее многочисленные знакомые во главе с ненужным опекуном подадут в суд заявление «О восстановлении процессуальной дееспособности». Служители Фемиды обязаны назначить очередную экспертизу. И нет никакой уверенности в том, что разумную женщину, умеющую правильно излагать свои мысли и отстаивать жизненную позицию, вновь не признают больной только потому, что ее мировоззрение не совпадает с мировоззрением психиатра. Или материальные возможности «опекаемой» не соответствуют пожеланиями экспертов?
- Информация о материале
Корреспондент «ВВ» встретился с директором антикоррупционного бюро при «Украинском юридическом обществе» Сергеем Долей, чтобы разобраться в особенностях и перспективах отечественной борьбы с коррупцией.
Новогодний «подарок» коррупционерам
— Да, новые законы несовершенны, однако это лучше, чем действующие, — отметил он. — Ведь по нынешнему законодательству за коррупцию грозит только административная ответственность, а криминальная предусмотрена лишь за взяточничество. Поэтому пока распространены случаи, когда проводится расследование, суд принимает решение и подтверждает факт коррупции, но чиновник остается на своей должности и не несет никакого наказания.
Дело в том, что, поскольку ответственность за коррупцию административная, срок давности для наложения наказаний — всего 6 месяцев. При огромном количестве дел в судах и связях чиновника в правоохранительных и судебных органах дело легко затянуть. В результате выносится решение суда уже без наказания. При этом виновный отстраняется от занимаемой должности только на время следствия, а после его завершения спокойно возвращается на свое место.
— По новому законодательству этот срок давности увеличили до года. Однако необходимо проводить такие процессы в судах вне очереди, как, например, рассмотрение дел по выборам. По крайней мере, по «столоначальникам» высоких рангов, — считает Сергей Доля. — Иначе работа правоохранителей фактически ничем не заканчивается: все в городе знают, что чиновник — коррупционер, но его даже не оштрафуют.
Еще одно нововведение — обязанность декларирования доходов не только самими государственными мужами, но и членами их семей. К тому же вводится декларирование расходов чиновников — это еще один шаг к европейской практике борьбы с коррупцией.
— Предполагается расширить круг лиц, которые подпадают под ответственность за коррупцию, например, предусмотрена статья «Злоупотребление влиянием», — говорит эксперт. — В Европе есть понятие «торговля влиянием» — когда чиновник использует свой авторитет для принятия решения в определенных интересах и получает, к примеру, финансирование избирательной кампании. Или другой пример: бизнесмену нужно попасть на прием к высокопоставленному чиновнику, где очередь может растянуться на месяцы. При этом тот, кто имеет влияние, предлагает организовать встречу в течение недели, но за определенную плату. У нас подобная услуга пока вообще не считается коррупцией, а в Европе это преступление.
Также с 1 января вступает в силу новый Закон Украины «Об ответственности юридических лиц за совершение коррупционных правонарушений». Под его статьи подпадают, например, ситуации, когда руководитель предприятия ставит задачу начальнику юридического (или какого-либо другого) отдела решить вопрос любым способом, дает сотруднику средства для взятки. То есть сотрудник действует не в личных интересах, а в интересах юридического лица.
В Европе предприятие, замешанное в таких делах, могут лишить права участия в государственных тендерах или вообще запретить дальнейшую деятельность. По нашим законам на юридическое лицо могут быть наложены взыскания в виде штрафа (от 1 до 15 тысяч необлагаемых налогом минимумов доходов граждан, который сейчас составляет 17 грн.), запрета заниматься определенным видом деятельности (от трех месяцев до трех лет), конфискации имущества или ликвидации юридического лица.
Европа нам поможет?
— Наше законодательство концентрирует внимание на взяточничестве, в то время как по европейским нормам коррупция — более широкое понятие, — продолжает Сергей Доля. — Это и заступничество на основе личных или родственных связей (как у нас любят называть — «кумовство») для предоставления различных преференций, манипулирование служебной информацией, незаконное распределение кредитов, нарушение проведения конкурсов по приватизации, захват пакетов акций, находящихся в госсобственности. Кстати, в Европе чиновникам высшего ранга запрещено какое-то время работать на руководящих должностях в той отрасли, в которой они находились на госслужбе (особенно в области межгосударственных связей), поскольку они владеют актуальной служебной информацией.
С принятием пакета антикоррупционных законов вступят в силу ратифицированные Украиной в 2006-м Конвенция ООН против коррупции и Криминальная конвенция Совета Европы о коррупции. С 1 января 2006 года наша страна является членом GRECO («Группы стран против коррупции» при Совете Европы), однако, как и в соседней России, имплементация рекомендаций организации в национальное законодательство еще не завершена.
Так, по результатам второго оценочного доклада GRECO в мае этого года, из 25 рекомендаций восемь Украина выполнила полностью, а остальные — частично. В плане эффективности рекомендаций можно привести пример Грузии: после внедрения антикоррупционных мер страна в рейтинге международной общественной организации — Corruption Perception Index of Transparency International поднялась с 133-го на 67-е место по уровню борьбы с коррупцией. Украина же пока находится на 134-й позиции.
Имплементация норм GRECO в наше законодательство, в частности в криминально-процессуальное, позволит значительно упростить взаимодействие со странами — участницами соглашения. Особенно если коррупционер выехал в такую страну или имеет там имущество. Страны-участницы обязаны содействовать предоставлению банковской информации и даже возвращению денежных средств государству, откуда они были выведены в результате коррупционного действия.
Для согласования украинского и европейского законодательства в области борьбы с коррупцией в апреле был назначен уполномоченный правительства Сухов Юрий Николаевич. Пока у него в подчинении всего семь человек, а основной задачей службы является формирование единой антикоррупционной политики. Как заверил Юрий Николаевич во время «горячей линии», с 1 января 2010 года коррупция будет подлежать уже и криминальной ответственности, как в европейских странах.
- Информация о материале
Раджаратнама обвиняют в создании инсайдерской схемы на общую сумму 20 миллионов долларов. По информации Комиссии по ценным бумагам и биржам США (SEC) миллиардер шриланкийского происхождения, основной акционер хедж-фонда Galleon, договорился с некоторыми представителями топ-менеджмента американских корпораций. Они сливали в Galleon информацию о финансовом положении своих компаний, в частности, об их квартальных доходах.
Суд назначил Раджаратнаму залог в размере 100 миллионов долларов. Миллиардер сдал свой паспорт и лишился возможности выезжать на расстояние более 110 километров от Нью-Йорка.
Вместе с Раджаратнамом были арестованы и его предполагаемые сообщники. В их числе бывшие управляющие инвестбанка Bear Stearns Даниэле Кьези и Марк Курланд, Анил Кумар из консалтинговой компании McKinsey & Co, а также вице-президент IBM Роберт Моффэт.
Правоохранительные органы США начали расследовать дело с конца 2007 года. Для сбора улик против подозреваемых они установили прослушку телефонов основных подозреваемых.
Радж Раджаратнам владеет состоянием в 1,3 миллиарда долларов. В 2009 году он оказался на 559-м месте в списке мировых миллиардеров.
- Информация о материале
Тема трудовых отношений между предпринимателями и наемными работниками поднимается читателями нашей газеты довольно часто. Люди жалуются на то, что хозяева нарушают их права, недоплачивают заработную плату, не дают отпускные, больничные, высчитывают деньги за недостачи, происхождение которых невозможно объяснить.
Подобные проблемы в частных структурах, особенно в малом и среднем бизнесе, значительно глубже, чем может показаться изначально.
Практически все конфликты между работодателями и продавцами, работниками складов, грузчиками возникают от непонимания самого термина «материальная ответственность», нежелания и неумения правильно оформить соответствующий договор, проводить инвентаризации.
Главное, о чем в подобных случаях обязаны знать обе стороны, — работники несут ответственность исключительно за вверенное имущество только в том случае, если имеют к нему доступ. Предъявить претензии возможно лишь, когда на каждую единицу товара есть накладная с правильно заполненными реквизитами, ключи от склада или торговой точки находятся у ответственного лица, а предприятие подключено к пульту государственной охраны. Если хоть одно из перечисленных условий нарушено, при возникновении недоразумений судиться можно всю жизнь. Именно такая участь постигла участников конфликта, о котором мы узнали из письма, поступившего в нашу программу.
Вита Анатольевна Жиденко из г. Лубны Полтавской области рассказала о ситуации, сложившейся между ней и работодателем, хозяйкой магазина, расположенного на первом этаже двухэтажного здания. На втором — проживают владельцы. Дом подключен, как утверждает автор письма, к пульту вневедомственной охраны.
Вита с напарницей работали продавцами. Задолго до ревизии, как утверждает Жиденко, хозяйка неоднократно высказывала предположения, что «на глаз» в магазине не хватает товара, оказывала психологическое давление на работников. В результате обеим было предложено уплатить по 31 тысяче гривен в счет недостачи товарно-материальных ценностей. Работодатель, как указано в письме, предъявляет работникам необоснованные претензии, и, возможно, сама приложила руку к недостаче. Конфликт дошел до взаимных упреков, запугиваний и усугубился тем, что была сожжена машина мужа Виты Жиденко, приобретенная им в кредит на пять лет. Женщина подозревает в умышленном поджоге свою работодательницу, поскольку та якобы угрожала продавцу не только уничтожением авто, но и убийством.
3 августа 2009 года дознавателем следственного отдела Лубенского ГО ГУ МВД Украины старшим лейтенантом милиции Стацюрой С.В. было возбуждено уголовное дело по факту умышленного уничтожения имущества. Одновременно Вита Анатольевна обратилась с заявлением о совершении преступления конкретным лицом — хозяйкой магазина.
7 августа 2009 года по указанному заявлению было отказано в возбуждении уголовного дела. Жиденко обратилась в Лубенскую межрайонную прокуратуру Полтавской области в надежде отменить незаконное, по ее мнению, постановление. Но прокурор оставил жалобу без удовлетворения в связи с отсутствием оснований. Женщина просит помощи редакции в решении своей проблемы.
Если написанное в письме соответствует действительности, то можно предположить, что требования работодателя о возмещении недостачи наемными продавцами незаконны. Но утверждать, что поджог автомобиля был совершен хозяйкой, нет достаточных оснований. Возможно, зная о конфликте и угрозах в адрес автора письма, кто-то решил свести свои счеты с владельцами. Во всяком случае прямых доказательств вины ни нам, ни работникам правоохранительных органов не предоставлено. Думаем, что виновные в происшествии установлены так и не будут.
Всем участникам подобных трудовых отношений следует помнить, что ваши права будут нарушаться работодателями настолько, насколько вы позволите им это своим незнанием или бездействием.
- Информация о материале
Разительные перемены происходят в украинской милиции. Еще год назад ее высшее руководство категорически опровергало любой намек на незаконные методы следствия и дознания. Жалобы на угрозы, применение физического и психологического воздействия к задержанным, подозреваемым, свидетелям воспринимали в штыки, поднимали на смех — мол, у нас такого не может быть по определению, все это выдумки и клевета, попытки опорочить доблестных стражей порядка. Помнится Юрий Луценко даже обвинял один из телеканалов в «кампании против милиции» за цикл передач о пытках в МВД (правда, впоследствии, он этот канал поблагодарил за помощь в выявлении «оборотней»).
Впрочем, многочисленные проверки соблюдения прав человека в изоляторах временного содержания, проводимые авторитетными международными экспертами да и украинскими правозащитниками, открыли совершенно иную, увы, далеко не столь радужную картину.
И сегодня даже высшее руководство МВД вынуждено признавать очевидные вещи — в милицейской практике давно уже используются изощренные методы выбивания признательных показаний, граничащие со средневековьем.
«Кому нужна такая правоохранительная система, которая убивает людей и вызывает у них страх? — гневно вопрошал на недавней коллегии Юрий Луценко. — Безнаказанность порождает повторение мелких грехов. Как объяснить, почему люди в милицейской форме, призванные стоять на страже закона и защищать других, издеваются над ними хуже, чем фашисты? Что нужно сделать, чтобы в милиции не было палачей, чтобы не было пыток и издевательств?»
Те из генералов и офицеров, к кому были обращены эти слова, сидели понурив головы. Недавно МВД провело общественные слушания, где также поднимались вопросы соблюдения и защиты прав граждан. Правда, пока остается открытым вопрос — насколько намерения руководства МВД серьезны? Не очередной ли это пиар-ход руководства милиции перед выборами — мол, смотрите, граждане, как мы «очищаемся», как мы реагируем на критику... Ну а пока «Сегодня» пишет о случаях действительно вопиющих, в том числе и выявленных Службой внутренней безопасности ГУБОП.
ПЫТКИ: ОДЕССА, ХАРЬКОВ, ЧЕРНИГОВЩИНА...
В милиции бытует новая тактика, — поведали «Сегодня» сотрудники Службы внутренней безопасности (СВБ), немало сделавшие для выявления позорных фактов и наказания виновных: бить стараются так, чтобы на теле жертвы не оставлять следов. А если и останутся — утверждать, что потерпевший, дескать, сам виноват — оступился, упал. Не каждый ведь потом пойдет искать управу на мучителей. Но люди даже под угрозой новых наказаний все чаще проявляют смелость воздать обидчикам по заслугам.
ВОЕННО-ПОЛЕВОЙ «РОМАН». Сразу 17 сотрудников Коминтерновского райотдела милиции Одессы получили недавно от руководства МВД взыскания от увольнения до понижения в должности. Так был «отмечен» допрос с пристрастием местного жителя, на которого горе-правоохранители пытались «повесить» кражу 3600 гривен у другого гражданина. В ходе этого «допроса» ни в чем не повинному, как потом оказалось, человеку были причинены тяжелые травмы — переломы предплечья, ключицы...
— Его жестоко пытали в подвале, требуя сознаться в преступлении, которого он не совершал, — говорит начальник СВБ генерал-майор милиции Василий Слободяник. — Цепляли на лом, применяли электроток генератора, приводя в действие военно-полевой телефонный аппарат, находящийся в этом помещении... Человек испытывал чудовищные муки, ему причинялись большие страдания, вследствие мощного заряда у него могла быть остановка сердца, поражение сосудов головного мозга... И вот таким варварским, бесчеловечным образом этого мужчину склоняли к написанию явки с повинной...
Осознав, что натворили, сотрудники пригрозили жертве репрессиями, если кто-то узнает о случившемся. Надо отдать должное родственникам — они не побоялись обратиться в отдел внутренней безопасности областного управления милиции, а там дали заявлению ход.
— Много зависело и от пострадавшего, который четко описал местонахождение подвала, — уточняет Слободяник. — Он в деталях воспроизвел события, указал и тот самый телефонный аппарат, ставший орудием пыток. Все это помогло воссоздать картину издевательств, установить истину по делу, хотя ни у кого из виновных не нашлось мужества сознаться в содеянном.
ПЛОСКОГУБЦЫ. С их помощью молодые лейтенанты Орджоникидзевского райотдела милиции выбивали признательные показания у двух годящихся им в матери сотрудниц одного из харьковских предприятий.
— Сначала женщин запугивали, пытаясь уличить в краже оргтехники, а когда угрозы не достигли цели, перешли к поистине садистским методам, — продолжает Василий Дмитриевич. — Применяли целлофановые пакеты, надевая на головы и перекрывая доступ воздуха, а потом взялись за плоскогубцы, которыми... выкручивали соски... До такого не додумались даже гестаповцы... Но те издевались над врагами. А эти безусые офицеры измывались над беззащитными женщинами... Их потом эти плоскогубцы и выдали — на них остались следы эпителия клеток несчастных жертв...
ОТБИТАЯ СЕЛЕЗЕНКА. На территории полевого стана «Надежда» в Бахмачском районе Черниговской области был жестоко избит тракторист. И сделали это двое сотрудников ГСО, охранявших территорию, правда, в свободное от службы время. Им показалось, что парень что-то ворует с прицепа. Набросились на него с кулаками. Как результат — закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение мозга, разрыв селезенки, множественные ушибы...
— Селезенку медикам пришлось удалить, — констатирует Слободяник. — А его мучители утверждали, что тракторист давно жаловался на слабое здоровье... Точки над «і» расставила областная судмедэкспертиза...
ИЗБИТЫ НА ВОКЗАЛЕ. Жители Закарпатья Олесь Переста и Владимир Вородай имели несчастье попасться на глаза проводившим оперативную «зачистку» сотрудникам линейного отдела милиции на станции Киев-Пассажирский. Те придрались к заробитчанам, которые работали в Киеве и возвращались после трудового дня домой, по надуманному поводу — якобы слонялись без дела, искали на голову приключений и пытались сбросить друг друга под поезд. У Пересты отобрали паспорт, а затем швырнули документ в урну...
Распаляясь, хмелея от безнаказанности и становясь все агрессивнее, стражи порядка развели задержанных по разным комнатам и потребовали «нужные» показания. Как говорят потерпевшие, в ходе так называемых допросов Олеся били гаечным ключом по голове — в результате наложили пять швов на верхнюю губу. С Владимиром обошлись еще более жестоко — расстреляли в упор из пистолета с резиновыми пулями. Мужчина был прооперирован, но лишился жизненно важной функции... После того, как потерпевшие обратились в прокуратуру Киева, им стали поступать угрозы на мобильные.
Дело слушается в Соломенском райсуде столицы. Из троих подсудимых милиционеров вину признал только один. После того, как было возбуждено дело, правоохранителей отстранили от работы в органах.
Потерпевшие, подтвердив первичные показания, намерены добиться также возмещения причиненного им морального и материального ущерба. Вородай, для которого случившееся оставило след на всю жизнь, в отчаянии. Он не только стал инвалидом, но также потерял работу и семью — от него ушли жена и дети.
«МЕНЯ ОБИДЕЛА «ОХРАНА»
С жалобой на незаконные действия сотрудников подразделения «Охрана», действующего на пригородном вокзале столицы, в «Сегодня» обратился киевлянин Цезарь Свинцицкий. «Прочитал в газете о безобразиях, творимых правоохранителями, и решил поделиться своей болью... В «Охране» работают грубые, злые люди. По ночам, примерно с часа до трех, они под прикрытием милиции охотятся на пассажиров. 9 апреля и я попал под раздачу — был избит только за то, что не оказалось билета на поезд...».
Один из руководителей «Охраны», бывший полковник милиции по имени Владимир Игоревич, в беседе с «Сегодня» назвал жалобу безосновательной: «Мы отвечаем лишь за пропуск пассажиров через турникеты и ни к кому насилие не применяем».
ПРИЧИНЫ: РАНЬШЕ РАБОТАЛИ ГОЛОВОЙ, СЕЙЧАС — РУКАМИ
Киевлянин Bалентин Гайдаенко — в прошлом сотрудник органов внутренних дел. Как ни горько сознавать, сам стал жертвой милицейско-криминального произвола: его задержали свои же, заподозрив в причастности к загадочному исчезновению своей молодой и красивой жены. Подвергали изощренным пыткам и издевательствам, за которые, пусть и не сразу, пришлось держать ответ. «Оборотни» в погонах были приговорены к различных срокам лишения свободы.
После всего Валентин Николаевич, прослуживший в милиции 13 лет, ушел из органов в адвокаты. И сейчас защищает тех, кто тоже испытал на себе и пытки, и издевательства.
— Почему такие факты существуют? — переспрашивает он. И сам же отвечает: — Во многом потому, что люди боятся жаловаться на тех, кто их обидел, или делают это с опозданием, когда время утеряно, или просто некому помочь отстоять справедливость...
Валентин Николаевич вспоминает, что когда он пришел в милицию, там ценилось умение работать с агентурой, и это часто давало очень хорошие результаты. В Зализнычном райотделе однажды сыщики раскрыли кражу, не выходя из кабинета, в считанные часы — только потому, что сотрудники имели хорошо налаженную агентурную связь, и за полночи сумели вычислить, кто воровал... Утром приехали и задержали преступников вместе с краденым. И никого не нужно было пытать — факты налицо.
— Раньше работали головой, — резюмирует Гайдаенко, — а сейчас все чаще — руками...
«ЕСЛИ УТОНУЛ — НЕВИНОВЕН». Пострадавшим от милицейского произвола помогает и Международная лига защиты прав граждан Украины. Главе правления этой организации Эдуарду Багирову тоже пришлось прочувствовать на себе изнанку правоохранительной системы — привлекался к уголовной ответственности, был осужден...
— Причины применения пыток в милиции, — размышляет Багиров, — надо искать в истории, а именно временах средневековья, когда подозреваемых подвергали иезуитским испытаниям — ордалиям. Человека погружали в воду и, если ему удавалось вынырнуть («вода не принимала»), его признавали виновным, подвергая смертной казни. Того же, кого «вода приняла» (то есть, он утонул), считали невиновным. Правда, уже посмертно.
Если вы попали в «заботливые руки» милиции, и понимаете, что можете стать жертвой незаконных методов дознания и следствия, необходимо сразу же заявить о готовности обжалования таких действий. Запомните номер телефона знакомого вам адвоката, который сможет помочь в трудную минуту. Не лишним будет и напомнить фамилию-другую знакомого руководителя милиции, прокуратуры. Только не нужно блефовать, щеголяя приятельскими отношениями с сильными мира сего, — чаще всего это вызывает противоположный эффект.
Чтобы превысивших свои полномочия сотрудников наказали за незаконные действия по всей строгости закона, потерпевшему следует обратиться в суд с иском о признании незаконными таких действий и взыскании материального и морального ущерба. Выполнение решения суда — не только обязанность, записанная в Конституции Украины. Невыполнение его должностным лицом влечет уголовную ответственность согласно статье 382 УК Украины (вплоть до лишения свободы до трех лет).
МЕДИЦИНА? НЕТ, МОРАЛЬ
Почему в органы внутренних дел попадают люди с садистскими наклонностями? Отчего неэффективными оказываются тесты, которые, по логике, должны были бы стать «фильтром» для недостойных кандидатов, бросающих впоследствии тень на всю систему?
— Причина в том, — считает один из ведущих специалистов Департамента медобеспечения и реабилитации МВД Украины, попросивший не называть его фамилию в прессе, — что заметно снизились требования к тем, кого принимают на службу. Раньше, при Союзе, да и в первые годы независимости Украины, в органы отбирали претендентов, а сейчас идет подбор — от слова «подбирать». Принимают порой кого попало, иногда даже с негативными характеристиками, но — по знакомству, закрывая глаза на то, что из этого человека не получится ни хорошего сотрудника, ни честного, порядочного гражданина.
Такое мнение не разделяет председатель Центральной военно-врачебной комиссии МВД Украины Анатолий Лысенко: «Ответ на вопрос, почему в милицию попадают люди, дискредитирующие правоохранительные органы, лежит в плоскости морали, но не медицины. Потому что пытки может применять и тот, у кого есть высшее образование, кто прекрасно прошел тесты, а в душе был и остается моральным уродом. Распознать, вовремя остановить его не так-то просто. И такие люди могут оказаться не только в милиции, а и в медицине, судах, армии, журналистике... Но в коллективе, где создан здоровый морально-психологический климат, где есть кому проверять службу, и строго спрашивать даже за незначительное нарушение, к пыткам никто не прибегнет...».
СОВЕТЫ: СНЯТЬ ПОБОИ И ПИСАТЬ ПРОКУРОРУ
Часто люди, ставшиеся жертвами милицейского произвола, либо боятся жаловаться на беспредельщиков в мундирах, либо делают это с опозданием, тем самым усложняя процесс разбирательства. Опытный юрист, заведующая общественной приемной Харьковской правозащитной группы Людмила Клочко поделилась с «Сегодня» конкретными советами, как нужно поступать потерпевшим.
— Прежде всего, необходимо направить заявление в прокуратуру, где обстоятельно и в деталях изложить фабулу событий — что, где, когда и при каких обстоятельствах произошло, — говорит Людмила Михайловна. — Важный момент: послание не должно начинаться словами «Прошу разобраться». Ему необходимо придать официальный характер «Заявления о совершенном преступлении» и озаглавить соответственно.
Насколько последовательно, логично выстроены события, учтены детали — настолько их легче проверить. И наоборот, путанные, двусмысленные пояснения, отступления, второстепенные, малозначимые подробности усложнят проверку. Если человек сначала пишет одно, потом — другое, третье — возникают сомнения в правдивости написанного.
Иногда решающее значение играет какая-нибудь яркая деталь, характеристика. В расследовании истории с милиционерами из Орджоникидзевского райотдела, к примеру, потерпевшие недвусмысленно указали, что плоскогубцы имели ручки красного цвета. Именно их потом нашли как вещдок сотрудники инспекции по личному составу, проводившие проверку, запротоколировав инструмент, и он стал важным доказательством по делу.
Еще одним обязательным условием, о котором не должны забывать пострадавшие от пыток или жестокого обращения в милиции, является судмедосвидетельствование.
— Нужно сразу же по выходу из райотдела обратиться за медицинской помощью, — говорит Людмила Клочко. — Врачи «скорой» обязаны зафиксировать побои, задокументировать их в установленном порядке.
Не лишним будет также сфотографировать полученные травмы, ушибы, другие повреждения, причем желательно, чтобы на снимках была запечатлена дата съемки. Это избавит от лишних вопросов по поводу возможной фальсификации, подтасовки, в которых часто упрекают жалобщиков.
Нередко прокуратура, куда адресовано заявление потерпевшего, отказывает в возбуждении уголовного дела. Как правило, отписка имеет стандартную формулировку «За отсутствием состава преступления». Если вы не согласны и полны решимости довести начатое дело до конца, такое постановление нужно обжаловать в вышестоящую прокуратуру (статья 99 со значком 1 УПК Украины) либо суд (статья 236 также со значком 1 УПК). Но сделать это надо в строго установленные законом строки, то есть в течение 7 дней с момента получения постановления об отказе в возбуждении дела.
Если же вам и после этого отказали, нужно обращаться в Европейский суд по правам человека.
— Статья 3 Европейской конвенции о защите прав человека указывает, что никто не может быть подвергнут пыткам, жестокому, бесчеловечному обращению или наказанию, — констатирует юрист. — Так же четко Евросуд обязывает расследовать небезосновательные обращения о применении пыток и жестоком обращении. Пусть задержанного не избивали, не применяли к нему насилие, другие запрещенные методы, а в течение 12 часов «всего лишь» не выводили в туалет, лишая элементарных удобств — это тоже может трактоваться как жестокое обращение. Или человеку не ломали пальцы, но унижали его достоинство грубыми, нецензурными словами — Евросуд и это расценивает как нарушение прав, обязывая государство расследовать жалобу потерпевшего.
- Информация о материале
Страница 1536 из 1561
