Статьи

От сумы и от тюрьмы не зарекайся, говорят в народе. И если, не приведи господи, вы все же попали в руки правоохранительных органов даже за самое незначительное правонарушение, все будет зависеть от доброй (или злой) воли наших «доблестных» милиции и прокуратуры.

Как показывает практика, у следственных органов нет никакого желания разбираться, опасен ли реально для общества человек, преступивший закон даже в малом. Правоохранители сразу же направляют в суд представление о мере пресечения в качестве взятия под стражу. И следующим этапом жизни человека, которого обвиняют, допустим, в мелком хулиганстве, может оказаться сырая, темная и переполненная камера следственного изолятора.

Как отмечают международные эксперты, в Украине огромное количество людей помещаются в СИЗО без особой на то необходимости. Об этом шла речь на круглом столе на тему «Презумпция виновности украинской юстиции», проведенном Институтом Горшенина. Как отметил заведующий отделом пенитенциарных учреждений Уполномоченного Верховной Рады Украины по правам человека Анатолий Палий, 80% представлений прокуратуры о взятии под стражу судами удовлетворяется. «Многие думают, что камеры СИЗО — это евроремонт. Но это не так. Там существуют большие проблемы с переполненностью, распространением инфекционных болезней», — отметил он. Часты случаи, когда после выхода из СИЗО люди, которым удалось доказать свою невиновность, умирали от устойчивых к лекарствам форм туберкулеза.

Трагедией, к примеру, закончилось дело Светланы Зайцевой, незаконно осужденной за убийство, которого она не совершала. Женщина была оправдана, но через пять лет умерла от чахотки, которой ее наградили в одном из пенитенциарных заведений.

Судьи, направляя кого не попадя прямо в следственные изоляторы, видимо, не отдают себе отчета в том, на какие ужасные муки они обрекают людей. Эксперты приводят пример печально известного Лукьяновского СИЗО №13, в котором ежегодно таинственно погибают десятки людей. Следственный изолятор рассчитан на 2850 «койко-мест», но сейчас там содержится более четырех тысяч человек. Доходит до того, что людям банально приходится спать по очереди.

Совершенно очевидно (в том числе и самим правоохранителям), что в местах лишения свободы люди попадают в нечеловеческие условия существования. И то, что гражданам приходится пережить там, ломает их психику.

Поэтому многие готовы признать себя виновными в преступлениях, которых они не совершали, лишь бы попасть на зону, то есть в исправительное учреждение, где условия содержания несколько лучше, чем в большинстве СИЗО в Украине (хотя тоже, прямо скажем, не сахар).

Эксперты напомнили, что помещение неугодных и политических оппонентов в следственные изоляторы как метод давления начал широко применяться в постсоветской Украине со времен Леонида Кучмы. Достаточно вспомнить отсидку «бютовского» банкира Бориса Фельдмана. Да и Юлия Тимошенко со своими бизнес-соратниками тоже хлебнула тюремной баланды. При Ющенко это тоже практиковалось. Можно вспомнить и пребывание в СИЗО нынешнего вице-премьера Бориса Колесникова.

Сегодня же этот метод давления применяется особенно широко. «Сначала людей арестовывают, помещают в СИЗО, не очень-то разбираясь в том, кто виновен, а кто нет, потом прессе дают информацию о том, что люди якобы виновны, хотя установить это может только суд, — рассказал эксперт аналитического центра «Открытая политика» Жданов, приводя в пример задержание двух чиновников правительства Тимошенко — бывшего зампреда «Нафтогаза» Игоря Диденко и экс-главы Гостаможни Анатолия Макаренко. — На самом деле в стране давно действует «презумпция виновности».

К тому же у власти появляется чудесная возможность в очередной раз отрапортовать — мол, вот как мы боремся со страшным коррупционным змием. Правда, объектами борьбы почему-то стали чиновники прошлой, а не нынешней власти...

Эксперты на круглом столе подчеркивали, что власть, полностью контролируя правоохранительные органы и судебную систему, решила использовать действенный юридический рычаг для прессинга. Чтобы дольше продержать узников в изоляции, возбуждаются уголовные дела не против конкретного гражданина, а по факту. По словам юриста, народного депутата Сергея Власенко, «это позволяет следствию иметь больше времени для маневров, поскольку по «фактовым» делам, по сути, нет ограничения по времени». Таким образом, даже у самого сильного и волевого человека нет никаких шансов устоять от соблазна одним махом покончить со своими мучениями в СИЗО. Чистосердечное признание становится лишь делом времени. А после можно искать новые жертвы...

Однако, указали эксперты, занимаясь таким очковтирательством и показушной борьбой с коррупцией, властная команда совершенно забыла о реальной коррупции. Поэтому нет ничего удивительного в том, что подавляющее большинство украинцев не доверяют отечественной Фемиде. Люди, увы, видят, что, располагая нужной суммой, вполне можно покупать нужные решения суда (если, конечно, вы не являетесь политическим оппонентом режима). Судами, говорилось на заседании круглого стола, пользуются и для решения чисто политических проблем. Цинизм ситуации усугубляет тот факт, что среднестатистическому украинцу приходится расплачиваться американским долларом даже за вынесение справедливого решения.

И последнее. Однажды журналист, зашедший в здание одного из судов, был остановлен охранником. Секьюрити спросил его, с какой целью тот оказался в суде. «Иду к Фемиде», — ответил журналист. Охранник, прошерстив списки сотрудников суда, отрапортовал: «Здесь такая не работает».

Информация о материале

Опубликовано: 19 октября 2010

В мировоззрении руководителей наших судов уже закостенела мысль: чем меньше людей наблюдают за их работой, т. е. “мешают им работать”, тем лучшими будут результаты их деятельности. Но суд, закрывающий свою работу от общественности, не может вызывать доверие к себе и даже вообще называться судом. Особенно если орган правосудия в подобных ситуациях еще и считает себя правым.

В Высшем админсуде (ВАСУ) еще больше ухудшилась ситуация с попаданием граждан на открытые судебные процессы. Если раньше внутреннюю инструкцию ВАСУ, фактически блокирующую доступ граждан к открытым судебным заседаниям, выполняли спустя рукава, то сейчас документ работает на всю мощь.

На прошлой неделе это в полной мере довелось прочувствовать корреспонденту “Экономических известий”: охрана на проходной ВАСУ потребовала от него связаться с секретарем судебного заседания, который должен был сопровождать до места отправления правосудия. В голове сразу зароились мысли — какой телефон у секретаря и как его зовут, откуда звонить, где посмотреть расписание дел и т. д. Во всем этом охрана помогать, естественно, не собиралась.

Прогресс начался только после гневной речи, которая самих охранников заставила сомневаться в правоте своих позиций. Ведь элементарной логики достаточно, чтобы понять: инструкция ВАСУ (приказ №2 от 15 февраля 2010 г.) не обеспечивает гарантированного попадания граждан на открытые процессы в этом суде. Более того, данный документ, скорее, обеспечивает их гарантированное непопадание на эти заседания. Но при этом соответствующее конституционное право граждан закреплено и в Конституции, и в законе о судоустройстве и статусе судей, а также во всех процессуальных кодексах. А тут вдруг требования охранников, основанные на положениях инструкции, через которую руководство ВАСУ реализует лишь свои собственные интересы. Их интересы простые: “лишних людей” в суде быть не должно.

И только после затянувшихся дебатов и осознания, что перед ними — журналист, охранники начали сами кого-то вызванивать и в конце концов пропустили к залам судебных заседаний.

После этого окончательно стало ясно — у простого гражданина, желающего понаблюдать за отправлением правосудия в ВАСУ, шансов нет. Но таково положение дел не только в ВАСУ. Например, о закрытости открытых судебных заседаний в Высшем хозсуде (ВХСУ) уже впору легенды слагать. Руководство этого суда пошло гораздо дальше — оно закрывает даже работу пленума ВХСУ, мотивируя это необходимостью решить какие-то внутренние вопросы. Хотя все полномочия пленума имеют общественное значение и не могут быть внутренними по определению. Но сам факт закрытия пленума свидетельствует о том, что хозсуды можно называть судами только по формальным признакам. В сущности, это уже некая секретная организация, о деятельности которой до общественности доходят лишь случайные отголоски.

Ситуация становится совсем безрадостной, если вспомнить, что хоз- и админсуды — это сегодня две самые влиятельные судебные вертикали, определяющие политику внутри судебной системы.

В любом случае все люди, пытавшиеся попасть на открытые судебные заседания в высших, апелляционных и влиятельных местных судах, имеют свой горький опыт. Без всякого удивления автору этих строк довелось услышать историю, как студенты юрфака так и не смогли понаблюдать за ходом дела в одном суде, — за ними никто не вышел, и дальше проходной суда они продвинуться не смогли.

Сложно удержаться от вопроса: чем же таким занимаются украинские судьи, чтобы оправдывать такую закрытость? Ответ прост — судьи не хотят, чтобы кто-то лез в их дела. Кстати, в ВАСУ есть судьи, которые даже не скрывают своей раздраженности присутствием журналистов. Можно только представить, насколько возрастет их возмущение, если в залы судебных заседаний начнут шастать еще и простые украинские граждане.

Украинским судам нельзя доверять до тех пор, пока они не начнут обеспечивать гарантированное попадание граждан на открытые судебные заседания. Хотите проверять людей на безопасность — пожалуйста. Хотите оградить рабочие кабинеты судей от незванных гостей — обязательно делайте это. Но плохо дело, когда суды, преследуя свои собственные интересы, сами уже начинают решать, какие конституционные права гражданам нужны, а без каких те могут обойтись. Так, кстати, и до инквизиции недалеко.

Скорее всего, описанная ситуация в отечественных судах останется без изменения в долгосрочной перспективе. Ведь влиятельные судьи не делают ничего такого, чего бы им не позволяли сами украинцы. А раз украинские граждане не против попрания своих прав, следовательно, и проблемы самой нет.

Но в процессе освещения этой темы выяснился еще один любопытный момент: влиятельные юристы-регионалы, определяющие правила игры в судебной системе, совершенно индифферентно относятся к попранию судами конституционных прав граждан. По крайней мере “Экономические известия” обращали на это внимание министра юстиции Александра Лавриновича, главы комитета Рады по правосудию Сергея Кивалова, замглавы Администрации президента Андрея Портнова и председателя Высшего совета юстиции Владимира Колесниченко. Все названные лица проигнорировали происходящее. Доверять или не доверять им при таких обстоятельствах — дело выбора каждого гражданина.

Информация о материале

Опубликовано: 18 октября 2010

Не помню, кто сказал: «Жизнь лишена должной гармонии — одни питаются, другие пытаются». Удачная шутка забытого остряка пришла на память позавчера. Когда наблюдал за дежурной попыткой оппозиции пресечь политическое обжорство изголодавшихся по власти регионалов. Попытка опять оказалась неудачной. Виктор Янукович отгрыз очередную порцию полномочий, не поморщившись. Отменный аппетит хищника.

Сразу после акта оживления Конституции-96 министр юстиции пообещал: нормативная база будет уточнена, и первым претерпит изменения закон о Кабинете министров. Сказано было в прошлую пятницу, сделано — уже в этот четверг. Вот вроде пора бы перестать дивиться «скорострельности» действующей власти, но каждый новый этап «блицкрига» вызывает немое восхищение. Нет, право, молодцы ребята: какой темп, какой напор, какой размах, а? Как говаривал российский публицист Лев Рубинштейн, «увесистые пацаны, не мучимые бесполезной рефлексией».

Одни депутаты получили текст законопроекта только в среду вечером, другие увидели его только в четверг утром, собственно, во время обсуждения. Документ готовился в очередной спешке, он изобиловал ошибками и пестрил неточностями. Многие законодатели, в частности Анатолий Гриценко (первым привлекший общественное внимание к проблеме), Юрий Ключковский и Анатолий Матвиенко с парламентской трибуны пытались настоять на своем законном праве внести в документ изменения и дополнения. В соответствии с Конституцией и регламентом. Но докладчик, министр юстиции Лавринович, скучным голосом сообщил, что вопросы не к нему: Минюст только предлагает, а решения принимает депутатский корпус. Ему не менее скучным голосом вторил содокладчик, вице-спикер Мартынюк: есть временная парламентская комиссия по уточнению законодательства, на нее возложены обязанности главного комитета, все необходимые правки внесены. Одним словом, уже к полудню очень исполнительная власть получила новые правила примерного поведения. Пришли, увидели, проредили. Причем проредили основательно.

О многих новеллах свежеизготовленного, но еще не подписанного Януковичем (чего ж он медлит-то, а может, стряслось что!?) уже сказано. И все же возьмемся привлечь внимание интересующейся публики к некоторым из них, примечательным и в то же время не всеми замеченным.

Начнем не с содержания, а с формы. С модного нынче вопроса соблюдения процедуры. В ходе обсуждения отдельные неравнодушные депутаты с изумлением обнаружили, что в текст одного документа умудрились втиснуть два принципиально разных проекта. Во-первых, собственно изменения в Закон «О Кабинете министров». Во-вторых, набор уточнений, вносимых в другие законы: «О милиции», «О прокуратуре», «О Службе безопасности Украины», «Об информации», «Об антимонопольном комитете», «О Государственной службе», «О Конституционном суде», «О местных государственных администрациях» и т.д. и т.п. (список длинен).

В ходе обсуждения вроде бы предложили акты разделить. Но голосовали почему-то один раз. После депутатского волеизъявления никто из опрошенных парламентариев так и не смог толком объяснить, за что, собственно, подал свой драгоценный голос. Если им подсунули «два в одном», то нардепы нарушили процедуру рассмотрения законов и собственное решение. Если одобрили два разных акта одним махом, то грех еще тяжче — нарушено решение Конституционного суда. То самое, недавнее, историческое, которым власть до сих пор не устала восхищаться. В нем так называемое пакетное голосование признано нарушением 19 статьи Основного Закона, так что отныне и впредь голосовать «гамузом» за различные документы строго возбраняется. И еще одна деталь. Избранники народа так и не сподобились пояснить, какие именно правки были внесены в изначальный проект (или проекты?). Примерно так, с голоса, вслепую, в декабре
2004-го вносились коррективы и в ставший легендарным закон о внесении изменений в Конституцию.

Вкрадывается крамольная мысль: а не намеренно ли регионалы со товарищи так грубо пренебрегают буквой закона, не интрига ли тут? Пока Янукович в силе, никто законность принятых изменений оспорить не сможет. А изменятся расклады — все можно отыграть назад, как противоречащее Конституции.

Но нет, мы подобную мысль гоним прочь. Янукович — человек слова и гарант Конституции. Лавринович (гарант слова Януковича) сказал без экивоков: никаких сенсаций, никаких новаций, «изменения, которые предусматриваются, они следуют из текста Основного Закона». Понять бы, какого.

В новой редакции закона о местных госадминистрациях записано: «председатели местных государственных администраций назначаются на должность президентом Украины по представлению премьера» (здесь и ниже выделено нами. — С.Р.). Далее. В новой редакции закона о Кабмине отмечено: «Кабинет министров рассматривает вопрос о согласовании кандидатур заместителей председателей областных
государственных администраций».

Обратимся к Конституции. Статья 118: «Председатели местных государственных администраций назначаются на должность и увольняются с должности президентом Украины по представлению Кабинета министров». Почувствуйте разницу. А теперь внимание: редакция статьи 118 не изменялась в декабре 2004-го. И в Конституции-96, и в Конституции-04 она сформулирована совершенно одинаково. Так что из чего следует? Могу предположить, что Виктор Федорович может не знать (и может не хотеть знать) разницу между премьером и Кабинетом. Но Александр Владимирович должен. И знает.

Ну, никак не проистекает из Конституции (хоть старой версии, хоть действующего варианта) новая редакция статьи 11 закона о правительстве. «Программа деятельности Кабинета министров Украины базируется на предвыборной программе президента Украины». Да ну? С чего бы это вдруг? Любопытно было бы взглянуть на норму Основного Закона, освящающую подобное ноу-хау. Известный правовед Игорь Колиушко назвал новшество «нелогичным и неконституционным».

Тот же Колиушко обратил внимание и на другое странное рацпредложение. В новом законе, в отличие от старого, отсутствует срок подачи президентом представления кандидатуры на должность премьера. Это может затянуть процесс на неопределенный срок, тем более что нередки случаи, когда гарант может быть прямо заинтересован в подобном сценарии.

Дальше — больше. Премьер-министр, непонятно на каком основании, в обход Кабмина, перебирает на себя вопрос подготовки представления о создании центральных органов власти. А президент единолично, без учета мнения главы КМ, может уволить члена правительства.

Сильно смахивает на нарушение Основного Закона и наделение главы государства правом назначать руководителей и заместителей других центральных органов исполнительной власти. Напомним, Конституционный суд не раз отмечал, что в Основном Законе содержится исчерпывающий перечень полномочий президента. О подобном праве там — ни слова. Ни в одной из редакций.

Следующая несуразица: согласно закону, первый вице-премьер вправе руководить Кабинетом только в случае смерти премьера. Кто будет руководить правительством в случае отставки главы Кабинета, неясно.

Недоумение вызывает и новелла, вносимая в закон «О прокуратуре». Отныне первое лицо страны вправе отстранять главу ГПУ не только в случаях, обусловленных Конституцией и законодательством, но и «на других основаниях». Возникает вопрос, а зачем тогда перечень конкретных причин, описанных в законе, если есть абстрактные «другие». Под которые, будет желание, можно подогнать все, что душе пожелается. Например, как пошутил Анатолий Гриценко, несоблюдение дресс-кода.

Впрочем, глава Минюста пояснил, что речь идет «о серьезных ситуациях и обстоятельствах». Но это — его точка зрения, в законе не отраженная. И хозяином Банковой, вполне возможно, не разделяемая.

Очень странно выглядит статья 11, где говорится о программе действий правительства. Когда подается? Как и кем регулируется? На какой срок принимается? Каковы последствия ее непринятия? Написали бы просто: «Программа правительства. Никому не нужна».

А что? Думаю, могло пройти. Нынче в Раде и не такое глотают.

Информация о материале

Опубликовано: 15 октября 2010

Хотели как лучше, а выходит как всегда. Сначала, ратифицировав Рамочную Конвенцию Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), Украина обязалась в течение пяти лет привести в соответствие свое законодательство, в том числе и со ст. 13 «Реклама, стимулирование продаж и спонсорство табачных изделий». А теперь, не прочитав дальше заголовка указанной статьи конвенции, не изучив собственное законодательство и не оценив последствия для экономики и бюджета, бросились запрещать все и вся.

Для этого подготовили и внесли в парламент сырой законопроект №5164 «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины». А ведь ст. 13 лишь «ограничивает рекламу, стимулирование продаж и спонсорство по радио, телевидению, в печатных СМИ». И как минимум – формы рекламы, вводящие в заблуждение. Все остальное конвенция ВОЗ дает на откуп местным особенностям страны-подписанта.

Выполним и перевыполним

Любят у нас перевыполнять план депутаты. А что им остается делать, если план уже давно выполнен – согласно действующему законодательству все виды рекламы и спонсорство в украинских СМИ уже запрещены. Более того, запрещена внешняя и внутренняя реклама. И еще много чего, о чем, похоже, не ведают авторы законопроекта, судя по разработанному ими тексту. Они знать ничего не хотят, что не менее уважаемые страны-члены ВОЗ значительно более сдержанны в этом вопросе.

Так, Германия, например, разрешает рекламу табачных изделий в кинофильмах и внешнюю рекламу, в том числе размещение щитов с изображением табачной продукции, а также промо-акции. При этом уровень распространения курения в этой стране соответствует Норвегии, где полный запрет рекламы табачных изделий действует еще с 1985 года. И это не исключение, а скорее закономерность. Потому что реальная жизнь опровергает абсолютную эффективность запретов на рекламу.

Вот как с 1985 по 2005 год снизился процент курильщиков в странах с жесткими запретами на рекламу: в Финляндии – с 22,8 до 21,8%, в Канаде – с 30,4 до 17,3%, в Норвегии – с 37 до 25%. Парадокс для непримиримых борцов с рекламой состоит в том, что в развитых странах, либерально относящихся к рекламе, картина мало чем отличается. За тот же период в Германии количество курильщиков сократилось с 34,8 до 24,3%, в США – с 33,5 до 16,9%, в Японии – с 42,3 до 29,2%.

То есть реклама не всесильна, есть и другие методы, не предполагающие ожесточенную борьбу с легально производящей отраслью, которую бюджет использует как дойную корову.

Даже Ирландия, славящаяся очень жесткими запретами, которые там начали вводиться с 1979 года, до сих пор не ввела запрета на рекламу в Интернет, как, впрочем, и подавляющее большинство стран-подписантов. А мы бьем себя в грудь и запрещаем.

Любопытно, что меценаты из США щедро финансируют антитабачные проекты ВОЗ, в том числе и в Украине, хотя у них на родине от рекламы избавляться как-то не спешат. Там предпочитают бороться с табакокурением, пропагандируя и делая общедоступным здоровый образ жизни. А нам, почему-то, достаются одни запреты.

Запрещаем запрещенное

Доводим до сведения авторов законопроекта, что действующее отечественное законодательство в этой сфере предусматривает более жесткие регуляторные правила, чем директивы ЕС. В Украине запрещена сигаретная реклама в театрах и кинотеатрах, во время концертов и спортивных соревнований, а также – спонсорство театрально-концертных, спортивных и прочих мероприятий, все виды внешней рекламы… И не нужно еще раз запрещать то, что уже запрещено законом о рекламе, переписывая соответствующие положения в закон «О мероприятиях…». Дублировать запрет спонсорства в СМИ, театрально-концертных, спортивных и прочих мероприятий, бесплатной раздачи сигарет, продажи табачных изделий в наборе с другими товарами и т.д.

Тем более что значительно большего эффекта можно достичь, если заняться другими, более действенными, направлениями защиты здоровья нации, которые не предполагают борьбу с законопослушным производителем. Все равно без работы с человеком, без избавления его от сигаретной зависимости, предоставления альтернативы в виде спортивных площадок, доступных бассейнов, фитнес-центров, клубов по интересам эта работа будет малоэффективной. Потому что без существенного снижения спроса невозможно значительно снизить предложение. Вопрос лишь в том, кем этот спрос будет удовлетворяться: легальным частным производителем, торговцами контрафактом или, например, государственной монополией, как это было в советские времена и без какой-либо рекламы.

Ограничиваем легальное предпринимательство

Непонятно, с какой стати разработчики законопроекта вдруг начали развивать положения закона о рекламе в рамках закона «О мероприятиях по предупреждению…». При этом они додумались предложить определение специфических терминов: «реклама табака» и «спонсорство табака». Их почему-то не устроило уже имеющееся общее определение рекламы в отраслевом законе. Стоит, наверное, им напомнить, что табак – это сырье, а не продукт производства сигаретных фабрик. Зачем им его рекламировать?

Сами же определения, уверена, удивят многих. Нельзя не привести дословно хотя бы одно из них: «реклама и стимулирование продаж табака – любой вид передачи коммерческой информации, рекомендации или действия с целью, результатом или возможным результатом стимулирования продажи табачного изделия или употребления табака, прямо или косвенно».

Не нужно быть специалистом, чтобы понять, что любая коммуникация даже с партнерами по бизнесу будет квалифицироваться как реклама или стимулирование сбыта и караться согласно Административному Кодексу, соответствующую коррекцию которого борцы с табакокурением тоже предусмотрели. К слову, подобными изменениями, как справедливо замечено в экспертном заключении Главного управления ВР, вводится практика установления за совершение админпроступков более суровых наказаний, чем за совершение некоторых преступлений.

Кто-то скажет, а вот это уже посягательство на нормы законодательства, регулирующего предпринимательскую, конкурентную и производственную сферу, тех самых конституционных принципов, которые так уважает ВОЗ. Ведь ограничивая легальную предпринимательскую деятельность, законопроект противоречит ст. 42 Конституции и ст. 43 Хозяйственного кодекса, которыми гарантируется право предпринимателей самостоятельно без ограничений осуществлять любую предпринимательскую деятельность, не запрещенную законом.

Судя по всему, запрещая все и вся, авторы законопроекта особо не задумывались, подпадает ли все это под определение рекламы или нет. В результате бизнес может лишиться возможности проводить маркетинговые исследования что, между прочим, относится к производственной и технологической деятельности. Хотя ни одна страна ЕС не ограничивает возможности табачных компаний выводить новые продукты на рынок и проводить его исследование. Не регулирует возможности производителей доводить до сведения своих торговых и деловых партнеров необходимую коммерческую информацию и осуществлять мероприятия по стимулированию продаж по отношению к таким партнерам, так как это предлагается в законопроекте.

У нас же пытаются запретить даже поставку нетабачных изделий, упаковка которых содержит надпись, рисунок или другое изображение, сообщение, которые каким-либо образом ассоциируются с табачным изделием или с его производителем.

Информационный вакуум

Не считаются не только с производством, но и со взрослым потребителем. Курильщиков пытаются лишить информации о легально произведенном и продаваемом продукте. Законодатель запрещает даже размещение информации о табачных изделиях в местах продажи. Все, что оставляет он потребителю, – это листик бумаги с размещенной на нем информацией о всех производителях и торговых марках. Таким образом, игнорируются конституционные права (ст.ст. 34, 42 Конституции, ст. 3 закона «О защите прав потребителей») взрослых потребителей на получение необходимой информации о товарах и производителях продукции.

Ничего не хотят знать авторы даже о целевых коммуникациях, например, через сеть Интернет. Даже если для этого используются сайты с ограниченным доступом. Хотя эксперты института государства и права им. В.М. Корецкого НАН Украины считают, что, если лицо, достигшее 18-летнего возраста, по собственной инициативе обратилось за информацией о продукте, то предоставленная производителем или продавцом табака информация не будет подпадать под определение «реклама и стимулирование продажи табака», сформулированное в ст. 1 Рамочной Конвенции и, соответственно, на такую информацию вообще не распространяется действие ст. 13 конвенции.

Таким образом, резко увеличив ставки налогообложения, законодатели стимулируют контрабанду и фальсификат. А запретив при этом еще и коммуникации легального производителя с потребителем, они лишают его даже возможности защищаться от контрафактной и контрабандной продукции. Все, что ему остается, – это снижать цены. Вряд ли это поспособствует здоровью населения и наполнению государственной казны.

Даже если допустить, что истинная цель защитников – полный запрет потребления сигарет, то и в этом случае хотелось бы посоветовать им сначала хорошенько подумать о последствиях. Без длительной серьезной работы с населением они могут быть непредсказуемы не только для отрасли.

Информация о материале

Опубликовано: 15 октября 2010