От сумы и от тюрьмы не зарекайся, говорят в народе. И если, не приведи господи, вы все же попали в руки правоохранительных органов даже за самое незначительное правонарушение, все будет зависеть от доброй (или злой) воли наших «доблестных» милиции и прокуратуры.
Как показывает практика, у следственных органов нет никакого желания разбираться, опасен ли реально для общества человек, преступивший закон даже в малом. Правоохранители сразу же направляют в суд представление о мере пресечения в качестве взятия под стражу. И следующим этапом жизни человека, которого обвиняют, допустим, в мелком хулиганстве, может оказаться сырая, темная и переполненная камера следственного изолятора.
Как отмечают международные эксперты, в Украине огромное количество людей помещаются в СИЗО без особой на то необходимости. Об этом шла речь на круглом столе на тему «Презумпция виновности украинской юстиции», проведенном Институтом Горшенина. Как отметил заведующий отделом пенитенциарных учреждений Уполномоченного Верховной Рады Украины по правам человека Анатолий Палий, 80% представлений прокуратуры о взятии под стражу судами удовлетворяется. «Многие думают, что камеры СИЗО — это евроремонт. Но это не так. Там существуют большие проблемы с переполненностью, распространением инфекционных болезней», — отметил он. Часты случаи, когда после выхода из СИЗО люди, которым удалось доказать свою невиновность, умирали от устойчивых к лекарствам форм туберкулеза.
Трагедией, к примеру, закончилось дело Светланы Зайцевой, незаконно осужденной за убийство, которого она не совершала. Женщина была оправдана, но через пять лет умерла от чахотки, которой ее наградили в одном из пенитенциарных заведений.
Судьи, направляя кого не попадя прямо в следственные изоляторы, видимо, не отдают себе отчета в том, на какие ужасные муки они обрекают людей. Эксперты приводят пример печально известного Лукьяновского СИЗО №13, в котором ежегодно таинственно погибают десятки людей. Следственный изолятор рассчитан на 2850 «койко-мест», но сейчас там содержится более четырех тысяч человек. Доходит до того, что людям банально приходится спать по очереди.
Совершенно очевидно (в том числе и самим правоохранителям), что в местах лишения свободы люди попадают в нечеловеческие условия существования. И то, что гражданам приходится пережить там, ломает их психику.
Поэтому многие готовы признать себя виновными в преступлениях, которых они не совершали, лишь бы попасть на зону, то есть в исправительное учреждение, где условия содержания несколько лучше, чем в большинстве СИЗО в Украине (хотя тоже, прямо скажем, не сахар).
Эксперты напомнили, что помещение неугодных и политических оппонентов в следственные изоляторы как метод давления начал широко применяться в постсоветской Украине со времен Леонида Кучмы. Достаточно вспомнить отсидку «бютовского» банкира Бориса Фельдмана. Да и Юлия Тимошенко со своими бизнес-соратниками тоже хлебнула тюремной баланды. При Ющенко это тоже практиковалось. Можно вспомнить и пребывание в СИЗО нынешнего вице-премьера Бориса Колесникова.
Сегодня же этот метод давления применяется особенно широко. «Сначала людей арестовывают, помещают в СИЗО, не очень-то разбираясь в том, кто виновен, а кто нет, потом прессе дают информацию о том, что люди якобы виновны, хотя установить это может только суд, — рассказал эксперт аналитического центра «Открытая политика» Жданов, приводя в пример задержание двух чиновников правительства Тимошенко — бывшего зампреда «Нафтогаза» Игоря Диденко и экс-главы Гостаможни Анатолия Макаренко. — На самом деле в стране давно действует «презумпция виновности».
К тому же у власти появляется чудесная возможность в очередной раз отрапортовать — мол, вот как мы боремся со страшным коррупционным змием. Правда, объектами борьбы почему-то стали чиновники прошлой, а не нынешней власти...
Эксперты на круглом столе подчеркивали, что власть, полностью контролируя правоохранительные органы и судебную систему, решила использовать действенный юридический рычаг для прессинга. Чтобы дольше продержать узников в изоляции, возбуждаются уголовные дела не против конкретного гражданина, а по факту. По словам юриста, народного депутата Сергея Власенко, «это позволяет следствию иметь больше времени для маневров, поскольку по «фактовым» делам, по сути, нет ограничения по времени». Таким образом, даже у самого сильного и волевого человека нет никаких шансов устоять от соблазна одним махом покончить со своими мучениями в СИЗО. Чистосердечное признание становится лишь делом времени. А после можно искать новые жертвы...
Однако, указали эксперты, занимаясь таким очковтирательством и показушной борьбой с коррупцией, властная команда совершенно забыла о реальной коррупции. Поэтому нет ничего удивительного в том, что подавляющее большинство украинцев не доверяют отечественной Фемиде. Люди, увы, видят, что, располагая нужной суммой, вполне можно покупать нужные решения суда (если, конечно, вы не являетесь политическим оппонентом режима). Судами, говорилось на заседании круглого стола, пользуются и для решения чисто политических проблем. Цинизм ситуации усугубляет тот факт, что среднестатистическому украинцу приходится расплачиваться американским долларом даже за вынесение справедливого решения.
И последнее. Однажды журналист, зашедший в здание одного из судов, был остановлен охранником. Секьюрити спросил его, с какой целью тот оказался в суде. «Иду к Фемиде», — ответил журналист. Охранник, прошерстив списки сотрудников суда, отрапортовал: «Здесь такая не работает».
