Статьи

Известная фраза, приписываемая Бенджамину Франклину, гласит, что в жизни неизбежны две вещи — смерть и налоги. Не знаю, как там со смертью, но в налогообложении нет ничего неизбежного.

В нашей повседневной мифологии государство считается волшебником (для кого-то злым, для кого-то добрым), который, по идее, должен «служить на благо общества», способствуя его развитию, поддерживая порядок и заботясь о слабых. Для этих целей государству и нужны наши налоги. Именно на основе этого мифа мы рассуждаем о налогах и налоговой системе. Мы оцениваем их с точки зрения их «разумности». Мы думаем, что может существовать баланс между тем ущербом, который нам наносится, когда мы платим налоги и той ожидаемой пользой, которую могут принести «для общества в целом» государственные расходы.

Однако, думаю, все согласятся с тем, что нет смысла "улучшать" то, что не может быть улучшено, поскольку возникло для решения совсем других задач. С налогами и налогообложением именно такая история и потому само основание наших привычных рассуждений ложно.

«Феодальная республика»

Возможность объединения усилий многих людей для достижения неких целей, которые они не могут достичь самостоятельно — это одна из главных причин того, почему вообще существует человеческое общество. Однако, опять-таки, с налогообложением это связано слабо, если вообще связано.

Историю, как известно, пишут победители. В нашем случае речь идет о том, что не существует никакого отдельного термина, обозначающего форму самоорганизации людей без государства привычного нам вида. Идеологи победителей — государств «военного» типа, о которых пойдет речь ниже — считают такие формы тоже государствами, только несколько недоразвитыми. Они считают их «этапом» на пути к совершенству — абсолютному государству. В их терминологии такие государства обычно именуются «феодальными республиками». Будем называть их так за неимением лучшего определения.

В рамках нашей темы очень хорошо заметно, что сама логика происхождения и существования этих двух форм того, что можно назвать «государством», совершенно различна.

Возьмем для примера Ирландию. Ирландия целую тысячу лет — до захвата англичанами в 17 веке - существовала безо всякого государства. Ирландское общество было набором туатов — объединений, которые называются в нашей традиции «семьями» или «кланами». Территория туата — это сумма земельных владений его участников. Вы можете покинуть свой туат, продав землю, и примкнуть к другому.

Отметим, что такая система делает большие войны бессмысленными. Войны здесь отчетливо выглядят тем, чем они в действительности и являются - обычным уголовным преступлением — попыткой захватить собственность совершенно конкретных лиц.

Имея столь странный для нас порядок, Ирландия в то же время совсем не была «задворками» тогдашней Европы.Напротив. Ирландские монахи сохранили для нас множество античных источников, которые на континенте уничтожались христианскими талибами, те же монахи известны своим подвижничеством, они путешествовали по всей Европе, занимались просветительством, некоторые историки считают, что они фактически восстановили христианство, попавшее после падения Рима под новую волну язычества.

В Ирландии были «короли», в разное время это были выборные либо невыборные персоны, однако это были военные лидеры, а не полноправные властители. Правовые функции осуществляли частные юристы — брегоны. Известны «книги брегонов» - своды законов и юридических правил, возникших, как обобщение многовековой практики.

Налогообложения в привычном нам виде не существовало.Это были, скорее, членские взносы, притом нерегулярные, собираемые под определенные задачи.

Военное государство

Государство военного типа возникает тогда, когда некая банда, жившая набегами, вдруг понимает, что лучше не отнимать все и убегать подальше, а «мирно» поселиться и отбирать на регулярной основе. Этот отбор и называется налогом. Он собирается постоянно, являясь типичной рекетирской данью «за охрану». Таким образом, получение налога является причиной и целью существования государства военного типа.

Понятно, что члены банды-оккупанта не платили никаких налогов. Участие в банде отрабатывали военной обязанностью на случай нападения соседнего государства или операции по его захвату. Английская аристократия, если мне не изменяет память, начала платить налоги только в 20-м веке, когда окончательно потеряла свою роль.

Насилие и прямое принуждение являются характерными чертами такого государства. Государственная политика состоит в том, чтобы отбирать до тех пор, пока это возможно. «Десятина», которая была чуть ли не обещемировой ставкой налога, кажется нам сегодня небольшой, но если учесть, что в той экономике излишков, особенно в небольшом хозяйстве, практически не было, это — огромная величина. Поэтому сборщик налогов считался пропащим человеком. Христу пришлось отдельно указывать на тот факт, что мытари, оказывается, тоже люди и при хорошем стечении обстоятельств даже могут оказаться достойными Царства Небесного. Отношения оккупации было основой государственной политики еще совсем недавно. Никто иной как Вольтер сильно сомневался в том, стоит ли обучать плбес грамоте. Считалось, что научившись грамоте он перестанет работать.

Государства военного типа с его институтами принуждения породили цепную реакцию захватов и войн и, в результате, распространились повсеместно. В «феодальной республике» война — это покушение на частную собственость конкретных лиц, в общем, - занятие малоперспективное, чреватое кровной местью и объявлением вне закона. Напротив, в военном государстве война— дело выгодное. Нужно всего лишь захватить государство противника, то есть победить его вооруженные силы. Победитель получает в свое распоряжение готовую к употреблению территорию и на ней - институты принуждения, подопечное население и доход в виде налога. Несколько тысяч англичан контролировали многомилионную Индию потому, что в ней давно существовали соответствующие институты военного государства.

Итак мы видим концептуальную разницу между военным государством и «феодальной республикой». Основной характеристикой «феодальной республики» является то, что она является объединением людей. Основной характеристикой военного государства является «суверенная территория».

Не знаю, как у вас, но у меня называть эти разные формы организации одним словом «государство» язык не поворачивается. Заметим, что государства военного типа, очевидно, питали особую неприязнь к «феодальным республикам», понимая их моральную привлекательность для собственных подданых. Вспомним геноцид, который устроил Иван Грозный новгородцам. Новгородцев не только уничтожали физически, но и переселяли. Замечательная практика, которой затем с успехом пользовался другой «эффективный менеджер».

Буржуазные республики

Со временем, военные государства обросли идеологией, например, замечательной идеей божественного происхождения власти монарха или ее более приличной версией о суверенитете народа. Право получать деньги за активное безделие следовало как-то обосновывать. Политтехнологии — древнейшее изобретение. Чего стоит, например, знаменитое «придите и владейте нами», якобы сказанное славянами варягам.

Несмотря на все эти ухищрения, вопрос о праве государства на власть регулярно поднимался, особенно в тех странах, где государство в силу разных причин, не слишком сильно угнетало поданных. Все это привело, в итоге, к появлению режима, который можно обобщенно назвать «буржуазной республикой». Этот режим, начался с представительской демократии и с принципа «нет налогообложения без представительства». Он допустил «массы» к выборам главных бюрократов и к влиянию на законодательный процесс. Однако, он не изменил, по сути, главного признака государства военного типа — суверенной территории. Налогобложение осталось регулярным и его цели и объем по-прежнему устанавливались «правящим классом». Целью существования государства по прежнему является получение ренты.

Сейчас мы живем именно в таком в государстве. Интересно, что это государство, по сути, военного типа, всячески маскируется под «феодальную республику». В своей пропаганде оно постоянно рассказывает нам о «врачах и учителях» и прочих пенсионерах, сиротах и убогих, которые пропали бы без его благотворной опеки. Между тем, платя налоги, вы не платите врачам, учителям, сиротам и убогим, а просто оплачиваете существование бюрократии, которая сама определяет, чем ей заняться и сколько для этого необходимо средств.

Немного сравнений

Разумеется, «феодальные республики» ни в коем случае не были идеальным общественным устройством, и чаще всего, особенно на поздних этапах, они несли в себе черты и государств военного типа. То же самое верно и в отношении военных государств, во многих из которых сохранились институты «феодальных республик». Английский йомен был свободным человеком, он владел землей и носил оружие. Русский крестьянин был рабом, рабом царя был и его хозяин. Причины этого - малоисследованный вопрос, можно предположить, что все дело в способности организованно сопротивляться захватчикам.

Однако, пример Ирландии говорит о том, что нет никаках объективных причин для того, чтобы феодальные республики «в ходе развития» неизбежно превращались в военные государства с принудительным налогообложением. Я хочу обратить внимание на тысячелетнюю историю Ирландии. Трудно найти военное государство, способное похвастаться столь длинной историей.

Причины, по которым «феодальные республики» закончили свое существование (в лучшем случае, дав некоторые свободолюбивые привычки и институты жителям военных государств) весьма просты. Они состоят в том, что для «феодальной республики» армия является источником расходов, а для военного государства — источником доходов. В первом случае вооруженные силы состоят из самих жителей или наемников, во втором — из того, что позднее стало дворянством. То есть, военные государства всегда на службе и кормятся с того, что отнимут, а «феодальным республикам» нужно специально тратиться, чтобы собирать армию и успешно противостоять военным государствам.

Отметим, что вся история военных государств — это бесконечные войны за территории. Если в Средние века и Новое время войны были делом дворянства, которое не платило налогов, то с появлением «буржуазной республики» и, особенно, идеи национального государства, войны стали делом «всего народа». Это, в общем-то логично, если власть считается зависящей от народа, то народ должен не только платить налоги, но и воевать за нее. Когда национальные государства взялись за дело, счет жертв пошел на сотни миллионов, при этом, некоторые из них умудрились убить людей внутри себя даже больше, чем снаружи. Думаю, все это веселье продолжалось бы до сих пор, если бы не атомная бомба.

И последнее здесь — это «продукт истории», ее типичный герой. Для военного государства, это, как правило, монарх, полководец, позднее - «государственнй деятель». Геройство этих персонажей состоит либо в непосредственном расширении территории и количества налогооблогаемых, либо, в лучшем случае, в исправлении тех глупостей, которые наделали предыдущие герои. «Феодальные республики» более человечны. Для Ирландии, например, такой исторический типаж — это монах-просветитель.

Немного о методах

Часто приходится слышать примерно такие рассуждения. «Разве не может быть нормального, справделивого и общественно полезного налогообложения? Представим себе грамотных и активных избирателей, бескорыстных и патриотичных бюрократов. Разве не в этом все дело, разве при таких условиях налоги не будут разумными и не будут тратиться полезно?»

Ответом может быть тот факт, что нет страны, в которой существовал был один-единственный налог. Ведь логика вышеприведенного рассуждения предполагает, что целью налогообложения является последующее перераспределение. Если это действительно так и если все перечисленные условия соблюдены, - бюрократы честны, а граждане бдительны, то единственное разумное состояние дел, к которому это приведет — это один налог, который платят все, из которого формируется бюджет, который затем идет на общественные нужды. Однако, в мире нет таких примеров.

И дело не в том, что идеалов не существует. Дело в том, что сам метод, который называется «налогообложение», приводит к экспансии государства. Бюрократы тратят не свои деньги, более того, эти деньги они получат всегда, так как налогообложение принудительно. Метод налогообложения позволяет решать задачи не за счет повышения эффективности, а за счет расширения бюрократии. Бюрократы, у которых в руках есть принудительное налогообложение, объективно заинтересованы только в том, чтобы их становилось все больше, а сфера их деятельности постоянно расширялась.

Кочевые бандиты, стационарные бандиты и вечные бандиты

Экономисты говорят нам, что происхождение государства и налогообложения не имеет значения. Значение имеет то обстоятельство, почему люди его терпят, то есть почему они его выбирают. Манкур Олсон предлагает нам метафору государства - «стационарного бандита». Она состоит в том, что люди предпочитают стационарного бандита бандиту кочевому. Кочевой живет по принципу «награбил и удрал». Поэтому он обладает очень коротким временным горизонтом и заинтересован отобрать здесь и сейчас и как можно больше. Стационарный бандит, в силу своей стационарности, имеет длинный временной горизонт. Он не только способен отбирать не так много, но и будет «ухаживать» за отведенной ему территорией и охранять ее от кочевых бандитов.

Эта простая и, похоже, наиболее популярная среди экспертов теория, с одной стороны, подтверждается нашей недавней практикой. Мне как-то попался текст, в котором описывалась конкуренция «казанской» и «тамбовской» бандитских группирок в Петербурге. Казанские работали вахтенным методом, «пацаны» приезжали в Питер на определенный срок, после чего их сменяли новые. Тамбовские работали на постоянной основе и инвестировали в бизнес и политические связи. В итоге, тамбовские победили.

С точки зрения этой теории, всякого рода реформы и преобразования должны иметь целью создание условий для выбора стационарного бандита. Однако, похоже, что в отношении государства эта теория не работает. Тамбовские и казанские конкурировали между собой и у их клиентов был выбор. У налогоплательщика нет выбора. У него только одно государство. И поэтому государство всегда останется кочевым бандитом.

Проблема очевидна. С одной стороны, бандитские группировки были внутренне едины и устроены иерархически. Государство же не едино. Оно представляет собой набор разных группировок, часто преследующих разные интересы. С другой стороны, на рынке группировок было представлено много группировок и потребитель мог выбирать. На рынке государств государство является монополистом.

Разумеется, в самом государстве есть разные составляющие его элементы, в силу системных причин, стремящиеся к состоянию стационарного бандита. В нашей системе, например, это президент. Однако, никакой президент не в состоянии объединить кочевых бандитов бюрократии, поскольку в этом процессе не работает механизм общественного выбора. Конкуренцию нельзя заменить иерархическими вказивками. У кочевых бандитов должны быть веские причины для того, чтобы стать стационарными. В рамках государства-монополиста таких причин возникнуть не может.

Кстати, если наш налоговый кодекс примут в том виде, в котором мы его видели последний раз, это будет еще одна победа кочевых бандитов над стационарным.

Кроме того, можно предположить, что корень зла все-таки в определении «бандит», а не в том, стационарный он или нет. Об этом говорит история США. Эта страна была основана на идеалах, близких «феодальной республике». Налогов, как известно, в США не было. Деятельность правительства предполагалось финансировать акцизами, таможенными пошлинами и т.п. Однако, государство, со временем, вернулось к налогообложению. И если для введения подоходного налога потребовалась поправка к конституции, то в дальнейшем государство не утруждало себя такой щепетильностью. Налогообложение (которое вообще первоначально подавалось как временная мера) стало постоянным, обязательным и теперь за «неуплату налогов» преследуют в уголовном порядке. Мы видим, как в США завелся свой «бандит», а сейчас наблюдаем процесс его превращения из стационарного в кочевого (об этом говорит хотя бы беспрецедентное ограничение гражданских прав под соусом борьбы с терроризмом).

История США — ответ на вопрос — может ли существовать «хорошее» государство, основанное на государстве военного типа. Как видим, не может. Пока государство не является договором между частными лицами, а рассматривает себя как суверенную территорию, в нем естественным путем «заводятся» институты военного государства в виде налогообложения, монополии на деньги и т.п. Со временем государство начинает существовать за счет ренты и начинает все больше усилий предпринимать к поиску этой ренты.

Итоги подведем

Я не останавливался на чисто экономической стороне налогообложения. Давно доказано, что налогообложение приносит вред хотя бы потому, что является перераспределением. Не существует никаких социально значимых функций, включая оборону (в очередной раз отсылаю к примеру Швейцарии), которые могут финансироваться только принудительно изымаемыми налогами.

Итак, налогообложение не может быть «разумным» по определению. Разумным и полезным может быть объединение усилий частных лиц, вызванное фактом добровольно взятых на себя обязательств. Стационарный бандит завелся в Америке потому, что американцы создали новое государство, которое несло в себе родовые пороки государства военного типа, и, прежде всего, понимание государства как суверенной территории, а не как объединения частных лиц. Смешно было бы упрекать в этом отцов-основателей, они жили в рамках представлений своего времени. В этих рамках они сделали титаническую работу, защищая свободу и человеческое достоинство.

Разумеется, я не считаю, что нужно сразу взять и отменить налоги. Ничего из этого не выйдет. Переход к «государству», являющемуся договором частных лиц займет время. Чтобы не быть голословным, могу предложить несколько принципиальных в рамках нашей темы этапов.

1. Определение функций государства, того, на что собираются налоги. Поначалу это может быть очень большой список, важно, что все, что находится вне его не имеет права на существование. Это то самое ограничение государства, о котором я писал в прошлый раз.
2. Переход к прямым налогам
3. Отмена налогообложения юридических лиц. В конце концов, если корпорации платят налоги, они должны участвовать в выборах, верно?
4. Запрещение государству всех «заработков» вне налогов. Запрещение внешних и внутренних займов, доходов от естественных монополий, инфляции и т.п. манипуляций с деньгами. Ликвидация центробанка.
5. Отмена прогрессивной ставки, в идеале — подушный налог. Иначе выходит, что если я плачу большую сумму налогов, значит я должен получать больше обороны, защиты от чрезвычайных ситуаций и т.п
6. Отмена налогов

Информация о материале

Опубликовано: 08 октября 2010

Первый месяц осени собрал разбросанные на протяжении лета заявления, выступления, интервью и — ринулся в пучину прогнозов. Прогнозы — вещь изначально неблагодарная. А экономические прогнозы — вдвойне. Каждый, кто знаком с теорией макроэкономического прогнозирования или теорией рациональных ожиданий, знает, что прогнозы в сфере экономики и финансов гораздо чаще не сбываются, чем сбываются. Тем не менее от их составления и смакования отказываться никто не спешит. Ставки делают все, даже те, кто не играет.

Забегая наперед, скажу, что диапазон мнений настолько широк, что выстроить более-менее ясную и аргументированную линию поведения мировой экономики — даже в ближайшем будущем — не представляется возможным. И вопрос о второй волне кризиса остается открытым.

Самым многословным среди прорицателей традиционно слывет Джордж СОРОС. Миллиардер, прозванный финансовым спекулянтом, легко выдает прогнозы и так же легко трансформирует их в разновекторные формулировки.

В январе 2010-го Сорос уверял, что «мы пережили тяжелейший со времен Второй мировой войны финансовый кризис...», и сравнивал его с Великой депрессией 1930-х или, на худой конец, с обвалом рынка недвижимости в Японии в 1991-м. Раз «пережили», значит, кризис закончился? Ан нет.

Через полгода, в июле, Сорос уже пророчил новый виток финансового кризиса: «Коллапс финансовой системы… вполне реален, кризис далек от окончания. На самом деле мы только подошли к началу «второго акта» в этой драме». По его мнению, нынешний кризис — это не столько обвал рынков, сколько свидетельство несостоятельности «существующей догмы о финансовых рынках». И понять причины кризиса можно лишь путем пересмотра фундаментальных основ экономической теории.

Алан ГРИНСПЕН, на протяжении 19 лет возглавлявший Федеральную резервную систему (центробанк США), не может не быть одним из крупнейших авторитетов на финансовом олимпе. В марте 2010-го вышла в свет его книга под емким названием «Кризис», в которой утверждается, что нынешний кризис — худший в мировой экономике и «наиболее острый с 1907 года».

В июле Гринспен предсказывал вторую волну кризиса в мировой экономике, связывая ее прежде всего с тяжелым положением в крупнейшей экономике мира — американской, послекризисное восстановление которой оборвалось сильным летним спадом.

В сентябре он смягчил прогноз вероятности новой рецессии, но при этом назвал несколько необходимых, по его мнению, мер. А именно: США должны одновременно повысить налоги и уменьшить финансовые стимулы, что приведет к сокращению дефицита бюджета и росту частного инвестирования. «Я впервые на своей памяти выступаю за повышение налогов», — заявил Гринспен перед членами совета по международным отношениям. И добавил: «К сожалению, бюджетное стимулирование оказалось намного менее эффективным, чем ожидалось».

Профессор Нью-йоркского университета Нуриэль РУБИНИ, поддерживая титул «официального» предсказателя кризиса-2008, не устает делиться новыми прогнозами. По его мнению, в третьем квартале экономика США вряд ли покажет рост более 1%. Поскольку меры спасения (в том числе господдержка в 814 млрд. долл. плюс ипотечные и автомобильные льготы), давшие положительный результат в первом полугодии, во втором способны затормозить экономический рост. Замедление приведет к удорожанию кредитов, что скажется на потреблении и инвестициях. Таким образом, у экономики США это «вызовет новый шок, и все пойдет по замкнутому кругу», считает пессимистически настроенный Нуриэль Рубини.

Еще одним тревожным сигналом для США стало снижение рейтинга конкурентоспособности, который ежегодно составляет Всемирный экономический форум. Впервые за многие годы страна не вошла в тройку лидеров, опустившись с прошлогоднего второго места на четвертое.

Что касается глобальной экономики, то вероятность повторения рецессии Рубини оценивает в 40%. Оставшиеся 60% — за не столь мрачный, но и не очень радостный сценарий: «анемичный рост на протяжении многих лет».

Еще один именитый американец, лауреат Нобелевской премии по экономике Джозеф СТИГЛИЦ также считает рецессию вполне вероятной. Но свой прогноз строит на фактах европейской экономики. Главной причиной возможного повторения экономического спада Стиглиц называет интенсивные меры по сокращению бюджетных дефицитов в национальных экономиках стран Европы до уровня «искусственной планки в 3%».

Известно, что нобелевский лауреат не отказывает себе в удовольствии высказываться без обиняков. «Сокращать расходы на инвестиции, которые потенциально могут принести высокий доход, просто во имя того, чтобы улучшить картину с дефицитом, — это действительно глупо», — заявлял он в августовском интервью. Однако настоящим предвестником катастрофы Стиглиц считает тот факт, что люди уже начали привыкать к новым критериям, когда, например, безработица в 10% уже не пугает, а считается нормой.

Самой удивительной фигурой в рядах прогнозистов можно считать Уоррена БАФФЕТА, №1 среди инвесторов в мире и №2 — в рейтинге самых богатых людей планеты. 80-летний Баффет ранее не был замечен в публичных выступлениях, наоборот, он известен своей легендарной замкнутостью. Его давно называют то «оракулом», то «затворником» из Омахи (штат Небраска), где он родился и прожил всю жизнь.

Так вот, в середине сентября, во время видеоконференции на экономическом саммите в Монтане, Баффет безапелляционно заявил, что у Соединенных Штатов нет причин опасаться повторной рецессии: «Наши компании восстанавливаются... эта страна работает... лучшее впереди».

Финансовые рынки сразу же задались вопросом — а откуда столь оптимистичные прогнозы? Большинство сошлось во мнении, что Баффет просто решил поддержать президента Барака Обаму, которого он консультирует по экономическим вопросам и которому грозит потеря большинства в

конгрессе.

Не секрет также, что новый виток рецессии не нужен и самому Баффету-бизнесмену, личное состояние которого оценивается в 44 млрд. долл. Его инвестиционная компания Berkshire Hathaway управляет различными сегментами бизнеса — от торговли до страхования.

Свою ставку на быстрое восстановление американской экономики Баффет сделал в феврале: за 27 млрд. долл. его холдинг приобрел железнодорожную компанию Burlington и за 1,3 млрд. долл. — часть акций крупнейшей швейцарской страховой компании Swiss Re.

Говорят, у Баффета уникальное инвестиционное чутье. Возможно, это правда. С начала текущего года, несмотря на кризис, ценные бумаги его компании подорожали на 26%.

Однако в конце сентября инвестор-миллиардер слегка скорректировал свой прогноз. Комментируя заявление Национального бюро экономических исследований (NBER) об окончании рецессии, он сказал, что Америка все еще переживает рецессию. Идет медленное и постепенное восстановление, но, как считает Баффет, «говорить о выходе из рецессии можно будет тогда, когда реальный ВВП на душу населения в США вернется к докризисному уровню».

Тем временем в кампанию прогнозирования включились не только физические, но и юридические лица. Среди них — официальные органы ЕС, международные финансовые организации, научные и экспертные сообщества.

Довольно мрачный прогноз для мировой экономики сделан в сентябрьском докладе Международного валютного фонда: к концу 2010 года общий экономический рост определенно замедлится. И в первую очередь из-за неспособности многих правительств обуздать государственные долговые обязательства. Кроме того, существенное влияние на ситуацию окажет рынок недвижимости США. Если ипотечные неплатежи будут расти, то опять пострадает рынок кредитов.

По мнению директора-распорядителя МВФ Доминика СТРОСС-КАНА, слабый экономический рост в наибольшей степени повлияет на Европу, поскольку его будет недостаточно для создания новых рабочих мест. Посему в числе первоочередных мер МВФ предлагает: развитым странам — сокращение бюджетных дефицитов, развивающимся — стимулирование внутреннего спроса.

В то же время в фонде положительно оценивают ситуацию в странах Азии, где некоторые экономики региона растут на 6—8% в год. Быстрое развитие наблюдается также в странах Латинской Америки, а восстановление экономик стран Африки началось раньше ожидаемого времени, сказал Стросс-Кан в интервью агентству Bloomberg.

Пытается нащупать оптимистические ноты и Европа. 13 сентября комиссар ЕС по экономике и монетарным вопросам Олли РЕН, представляя промежуточный прогноз социально-экономического развития, отметил, что «европейская экономика переживает процесс подъема, который превзошел наши ожидания. Оживление внутреннего спроса положительно сказывается на занятости».

И правда, всего четыре месяца назад, в мае 2010-го, агентство Евростат предполагало, что экономический рост в 16 странах – членах еврозоны не превысит 0,9%. Но уже в сентябре прогноз был улучшен почти вдвое: до конца года рост составит 1,7%, главным образом за счет начавшегося повышения внутреннего потребительского спроса в странах евро. Однако 4%, потерянные в 2009 году, пока восстановить не получится, а когда удастся — неизвестно.

При этом Евростат посчитал нужным сделать оговорку: процесс выздоровления довольно хрупок, поскольку покупательская способность населения напрямую зависит от бюджетных расходов. А на сокращении последних, как известно, строится политика оздоровления национальных бюджетов в зоне евро.

Сигнал оптимизма, как ни странно, поступил из Берлина: ВВП Германии во втором квартале вырос на 2,2%. Такой результат квартального роста был достигнут впервые за последние 20 лет — с момента объединения ФРГ и ГДР. Эксперты объясняют столь высокие показатели ослаблением евро и поэтому возросшим экспортом немецких товаров. В августе объем немецкого экспорта практически достиг докризисного уровня. Кроме того, немецкий потребитель, очевидно, устав от кризисной экономии, с новой силой взялся за покупки.

Министр финансов Германии Вольфганг ШОЙБЛЕ в интервью Би-би-си признался, что показатели по второму кварталу удивили даже его правительство. Однако случившееся приписывает не «чуду», а проводимой работе по сокращению дефицита бюджета и хорошей структурированности немецкой экономики, где в равной мере присутствуют крупные, средние и малые предприятия. Что касается следующего года, то его прогноз для Германии — максимум 2% роста.

Восстановление других национальных экономик зоны евро происходит не так стремительно и успешно. Однако и некоторые другие члены сообщества смогли показать рост: Франция — 0,6%, Испания — 0,2%. Что касается Греции, то ситуация там по-прежнему тревожна. Срочный пакет помощи в 499 млрд. евро пока не способен успокоить население и прекратить стачечные выступления.

Дефицит греческого бюджета — 13,6% ВВП, но это всего лишь второй результат. Первое место по бюджетному дефициту в ЕС занимает Ирландия — 14,3% ВВП. Правительство Греции обещает уже к концу 2010 года снизить дефицит госбюджета до 8,1%, а привести его в рамки требований

ЕС – в 2012-м.

Удивительное дело — если в Берлине и Брюсселе сдержанно радуются обнадеживающим результатам, то в соседнем Париже, в штаб-квартире Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) царят иные настроения. В начале сентября здесь опровергли свой майский прогноз, констатировав, что темпы восстановления мировой экономики снижаются.

Если в мае рост ВВП стран «большой семерки» на второе полугодие 2010 года предполагался на уровне 1,75%, то сегодня ОЭСР снизила этот прогноз до 1,5%. И даже несмотря на то, что экономика Германии поразила экспертов своим ростом во втором квартале, в ОЭСР считают, что именно там может произойти самый сильный в Европе спад — до 0,7% в третьем квартале.

Хорошая новость от ОЭСР лишь та, что ее экономисты пока не видят признаков нового спада мировой экономики, хотя определенно не могут сказать, будет «заявленное» замедление продолжительным или краткосрочным.

И лишь Всемирный банк не участвует в осенней гонке прогнозов. Последний свой прогноз он огласил в июне в докладе «Глобальные экономические перспективы-2010».

Еще тогда аналитики ВБ не исключали «второй волны», но лишь в том случае, если долговой кризис в Европе остановить не удастся. Несмотря на гипотетические угрозы, ВБ тогда же заявил, что глобальная экономика будет расти в 2010-м быстрее, чем ожидалось ранее. Поэтому прогноз экономического роста в мире был выставлен на уровне 2,9—3,3% в 2010—2011 годах и 3,2—3,5% — в 2012-м.

По версии банка, «острая фаза кризиса закончена». И с тех пор, уважительно относясь к собственным прогнозам, Всемирный банк не вносит никаких поправок или изменений в собственное видение. Просто ждет подтверждения.

***

Американская газета деловых кругов Wall Street Journal (WSJ), опросив 50 видных аналитиков и экспертов, приходит к выводу, что в 2011-м возможен один из трех сценариев: слабый подъем, повторная рецессия, неожиданный рост.

Если проследить, из каких нынешних процессов произрастают эти прогнозы, то нетрудно заметить следующее. Слабый подъем наблюдается во всем финансовом мире. И даже там, где он измеряется десятыми и сотыми долями процента, наблюдатели считают, что он имеет место. По-видимому, мир устал не столько от самого кризиса, печальное двухлетие которого пришлось на сентябрь, сколько от вялотекущего процесса. За два кризисных года — всего две острых пиковых ситуации: полное банкротство американского инвестиционного банка Lehman Brothers и частичное банкротство европейской страны Греции.

Что касается повторной рецессии, то она сама по себе неприятна не только для экономистов, финансистов и правительств, но и для широких масс населения. Но ожидание второй волны (особенно, если в памяти свежи все нюансы недавней первой) — состояние еще более тягостное. Посему даже те, кто думает, что ее не избежать, стараются не сгущать краски. Уныние и ожидание худшего не могут быть спутниками развития и никак не способствуют экономическому росту.

Третий сценарий — неожиданный рост. Который, собственно, уже случился в той же Германии. Именно этот рост показал, что «вторая волна» подъема, ожидавшаяся во втором квартале, была вполне возможна. Но не сложилось.

Следующий неожиданный рост если и будет, то по другую сторону Атлантики. Так считают эксперты, опрошенные WSJ. Возглавить мировой подъем могут США — хотя бы потому, что объем свободных денежных средств у американских компаний сегодня составляет 1,8 трлн. долл. Однако чрезвычайно высокий уровень безработицы (около 10%), с которым не может справиться правительство Обамы, а также госдолг в 13 трлн. долл. и дефицит бюджета, превышающий 1,26 трлн. долл., — все эти факты снижают вероятность неожиданного роста в Соединенных Штатах до 10%.

По мнению европейских экспертов, если подъем мировой экономики и начнется в следующем году, то не в США, а скорее всего, в Китае, Японии, Германии.

Информация о материале

Опубликовано: 08 октября 2010