Статьи

Несколько лет назад Интерпол обнародовал результаты обработки статистических данных о социальном статусе преступников. Как выяснили специалисты, процент тех, чье поведение противоречит нормам уголовного законодательства, не зависит от страны и социальной группы и везде одинаков, будь то бомжи или светские львы. 

В сообщении, правда, не говорилось, что при этом преступников из низов почти всегда ждет наказание по всей строгости закона, тогда как дела представителей элиты не слишком часто доходят до суда. История преступлений отечественных аристократов — живой тому пример.

Фальшматери 

Самым распространенным видом правонарушений русского дворянства на протяжении долгого времени оставались разного рода аферы с многократным залогом поместий и выдачей ничем не обеспеченных векселей. Однако всегда оставалась надежда спастись от кредиторов и выпутаться из, казалось бы, безнадежных долгов, получив богатое наследство. И потому представители даже самых богатых и титулованных семейств нередко пускались во все тяжкие, чтобы приблизить день получения наследства. Например, подлив состоятельному и зажившемуся на этом свете родственнику в чай что-нибудь вроде крысиного яда. Но на душегубство решались далеко не все, и главное действие начиналось уже после смерти наследодателя — истории вроде исчезновения или подделки завещаний потом годами обсуждались в светском обществе.

Так, в 1861 году произошло скандальное событие, имевшее долгое и еще более скандальное продолжение: граф Владимир Владимирович Мусин-Пушкин женился на своей давней любовнице Елизавете Бекман. Этот брак не мог не обеспокоить родственников графа. Мусин-Пушкин не отличался крепким здоровьем, и врачи полагали, что рассчитывать на долгую и счастливую жизнь ему не приходится. Однако на первых порах сильно не волновались: за многие годы сожительства с аристократом Бекман ни разу не беременела, а потому ввиду отсутствия прямого наследника брат Владимира Мусина-Пушкина Алексей думал, что сможет откупиться от невестки не слишком значительной суммой и получить все остальное наследство в свое единоличное распоряжение.

Однако вскоре, к ужасу родственников Мусина-Пушкина, новоявленная графиня стала рассказывать окружающим, что ждет ребенка. А некоторое время спустя она наняла в качестве прислуги беременную девицу, что еще больше насторожило родных графа. Чтобы обезопасить себя, они в мае 1862 года уговорили уже совершенно больного Владимира Мусина-Пушкина отправить жену на обследование на предмет беременности, признаков каковой врачи у нее не обнаружили. Тем не менее полгода спустя, 27 октября, граф посреди ночи разбудил прислугу и радостно объявил, что графиня благополучно родила дочь. Через несколько дней ребенка крестили и нарекли Александрой. И именно она пять лет спустя, когда Владимир Мусин-Пушкин скончался, стала основной наследницей его имущества и состояния.

Возмущению родственников покойного графа не было границ. Алексей Мусин-Пушкин подал в суд прошение, в котором требовал признать Александру незаконнорожденной и не имеющей никакого отношения к Мусиным-Пушкиным. Он доказывал, что матерью девочки была крестьянка Азаева, служившая у его снохи. А та, в свою очередь, дала показания, что графиня, заметив ее беременность, уговорила ее отдать ребенка. И еще рассказывала, что ее отправили в Москву, но с дороги вернули обратно и поселили в сенях, рядом с комнатой графини, где она родила и находилась безвыходно до тех пор, пока не оправилась после родов.

Обвиняемая в мошенничестве графиня на допросах сначала упорно держалась своей версии: ребенок — ее, родила его именно она. Правда, затем ненадолго изменила показания, заявив, что ребенка из Москвы привез муж и уговорил ее объявить младенца своим. Потом она вернулась к первоначальной версии и держалась ее на протяжении всего суда, который проходил в 1873 году. Графиню обвинили в подлоге акта о рождении ребенка, а крестьянку Азаеву и еще одну прислугу, Федосью Семенову,— в пособничестве преступлению. Одновременно граф Алексей Мусин-Пушкин выдвинул гражданский иск, который в суде поддерживал знаменитый адвокат Федор Плевако. Но все его красноречие на этом процессе расходовалось впустую.

Присяжные, по сути, воспринимали ситуацию так: с одной стороны — лощеный аристократ, который пытается увеличить свое и без того несметное богатство, с другой — сирота, которую он стремится обобрать. Кроме того, в случае признания вины подсудимых присяжным фактически пришлось бы отправить в тюрьму или ссылку трех женщин, и без того немало настрадавшихся и в жизни, и во время следствия. Так что вердикт не имел ни малейшего отношения ни к истине, ни к обстоятельствам дела. Всех обвиняемых оправдали, а в удовлетворении гражданского иска графу Мусину-Пушкину отказали.

Как водится, в связи с таким финалом истории с наследством Владимира Мусина-Пушкина у Елизаветы Бекман появилось немало подражательниц, старавшихся окольцевать престарелых или больных вельмож и закрепить свои права на наследство с помощью срочно появившегося ребенка. Все ее ошибки были учтены, и дамы, к примеру, строго соблюдали правила маскировки: подвязывали на животы подушки специальной формы, своевременно меняя их на другие, большего размера, а детей покупали у незнакомых женщин, пытавшихся отдать незаконнорожденных чад в приют. Одновременно они материально заинтересовывали врачей и акушеров, готовых в любое время дня и ночи подтвердить, что их пациентка лично выносила и родила наследника крупного состояния.

Братья-вымогатели

Куда более распространенным в Российской империи был другой тип преступлений — когда законного наследника всеми способами, вплоть до похищения или убийства, лишали возможности распоряжаться полученным имуществом. Таких преступлений насчитывалось десятки ежегодно, но власти вмешивались в подобные внутрисемейные дела лишь в крайних случаях, подобных тому, что описал в мемуарах полицейский офицер В. П. Селезнев.

"В начале весны 1871 года был я на ярмарке в м. Алферове, где остановился у полковника Аркадия Петровича Чебарева. Раз за обедом собралось у него очень много помещиков. Один из них передал ходившие упорные слухи о том, что дочь помещицы Марьи Старохацкой уже более двух лет как исчезла из дома и никто не знает, где она в настоящее время находится. Так как она богатая наследница еще бабушкиного достояния, то братья ее Иван и Петр будто бы спровадили ее неизвестно куда, а может быть, даже отправили на тот свет".

Подобное заявление полицейский чиновник не мог оставить без внимания.

"Госпожу Старохацкую я лично знал, она имела поместье в 5 тысяч десятин земли, слыла же женщиной, богатой наличными деньгами, и имела трех сыновей: Николая женатого и холостых Ивана и Петра. Кроме исчезнувшей дочери Екатерины у ней было еще две дочери замужем... Выслушав и сообразив все это, я немедленно поехал к г. Старохацкой. Через прислугу и жену управляющего я узнал, что никто в доме, даже сама мать, не знает, где ее дочь Екатерина, отсутствующая более двух лет, и что часто по этому поводу бывают истории и семейные неприятности между матерью и сыном Иваном. Не знали также об участи Екатерины ни брат Петр, ни сестра Вашна".

Получив согласие губернатора и прокурора, Селезнев взялся за дело.

"Прежде всего я постарался сблизиться с семьей управляющего имением г. Старохацкой. От жены его я узнал следующее: Екатерина Ивановна воспитывалась в Одесском институте благородных девиц: по наследству от бабки своей она, как любимица ее, получила на свое имя имение в Екатеринославском уезде в 3 тысячи десятин, в Одесском банке на ее имя были положены в 1848 году 50 тысяч рублей. Она очень хорошо окончила институт и приехала из Одессы веселая и здоровая и еще в течение двух лет была здорова, но затем стала болеть, начались с ней истерические припадки. Она часто жаловалась на ужасную жизнь в доме, на страшные угнетения со стороны братьев, Николая и Ивана, на то, что ее грабят, заставляют подписывать какие-то бумаги, а если она не соглашается подписывать, то выкручивают ей левую руку, до тех пор пока она не подпишет. Жаловаться никому она не могла, потому что братья никуда из дому ее не пускали и никого у себя не принимали. Наконец ее перевезли в Екатеринославское имение, где она прожила несколько месяцев совершенно одна, а потом и совсем исчезла. Молва гласила, что имение в Екатеринославском уезде было уже не Екатерины Ивановны, а братьев Николая и Ивана Старохацких, а также и деньги, находившиеся в Одесском банке и принадлежавшие Екатерине Ивановне, взяты братьями".

О результатах расследования сыщик доложил губернатору и прокурору. Однако главным результатом стало то, что братья Старохацкие забеспокоились и выдали себя.

"Как ни тайно было сообщено это дело прокурору, однако не успел он еще передать его следователю, как уже была задержана телеграмма от Николая Старохацкого к брату Ивану в Москву такого содержания: "Брат, устрой все хорошо; уже зашевелились". Вследствие этого немедленно отправился в Москву судебный следователь Погромов и там разыскал Екатерину Ивановну. Оказалось, что ее держали неотлучно в одной комнате, она не мылась и не одевалась; в волосах на голове развелось множество насекомых; она находилась почти в состоянии идиотизма. До этого же заточения она около 8 месяцев содержалась в сумасшедшем доме в Москве, но там больше не хотели ее держать, так как находили, что она вовсе не больна психически. Оба брата Старохацкие были арестованы и заключены в тюрьму: один в г. Новомосковске, а другой — в Верхнеднепровске".

Однако и в этом случае явным преступникам удалось уйти от наказания.

"Дело это,— вспоминал Селезнев,— продолжалось 6 лет. Каждый раз вызывали на суд, но иной раз совсем не было разбирательства, а иной раз при оправдательном вердикте присяжных прокуроры протестовали, и дело опять назначалось к слушанию. В 1876 году я был уже помощником Ростовского уездного исправника. Между тем дело их было назначено к разбору в том году на 5 ноября. По случаю войны с Турцией на это время был назначен по Высочайшему повелению призыв запасных нижних чинов, и меня на разбор дела начальство не пустило. Это был последний разбор означенного дела; на суде не было ни меня, ни судебного следователя Погромова, главных свидетелей. Многие свидетели переменили свое показание, и Старохацкие были оправданны; прокуратура больше не протестовала".

Князья-стяжатели

Война с Турцией положила конец делу Старохацких и послужила началом еще более громкого для своего времени дела князя Оболенского. Как рассказывал потом сам Дмитрий Дмитриевич Оболенский, он в начале турецкой кампании взялся за коммерческие операции исключительно из патриотических чувств и по просьбе давнего знакомого генерала Кауфмана. Все поставщики в связи с начавшейся войной взвинтили цены на поставляемые армии товары, включая продукт, считавшийся тогда главнейшим в солдатском снабжении,— сухари. Купцы требовали за мешок сухарей 4 руб. 50 коп., тогда как казна соглашалась платить на 2 руб. меньше. В результате сложилась ситуация, когда армия могла остаться без основного продукта питания.

И именно эту проблему князь собрался разрешить. Он взялся поставить войскам потребное количество сухарей по назначенной цене. Но беда заключалась в том, что собственных средств у Оболенского никогда не бывало — жил он за счет доходов с обширного имения супруги. Однако у него было громкое имя и должность шталмейстера при дворе Александра II. Будучи знатоком скаковых лошадей, князь прекрасно управлял царскими конюшнями и заслужил расположение императора, чем и воспользовался во время строительства железной дороги в Тульской губернии и провел ее линию по наивыгоднейшему для себя маршруту. На покровительство Александра II князь, видимо, надеялся и на этот раз.

Деньги на финансирование сухарного подряда князю готовы были предоставить многие банки, но все они хотели иметь солидное обеспечение кредита, какового у князя не было и быть не могло. В результате он воспользовался помощью Кронштадтского коммерческого банка, член правления которого Шеньян захотел участвовать в военных поставках. Правда, средств у банка тоже недоставало, и потому компаньоны задумали комбинацию, позволявшую им профинансировать свой проект.

В те времена каждому человеку, внесшему вклад в банк, выдавался вкладной билет — документ, где значились сумма вклада, срок его выплаты и полагавшиеся проценты. Поскольку вкладчик не мог до срока получить свой вклад обратно, появилась практика заклада вкладных билетов, то есть получения под них кредита. А временами, в случае большой нужды, вкладные билеты продавались желающим с существенной скидкой.

Никаких собственных крупных вкладов у Оболенского и Шеньяна в Кронштадтском коммерческом банке не было. Поэтому они решили, что банк будет выдавать князю вкладные билеты не под реальные деньги, а под его векселя — с обязательством выплатить деньги в указанный срок. О том, что из этого получилось, говорилось в обвинительном акте по делу Кронштадтского коммерческого банка:

"Князь Оболенский хорошо знал, что чрез Шеньяна он может свободно получать из банка вкладные билеты, а Шеньян надеялся, что князь Оболенский при своем титуле и общественном положении может очень выгодно обращать эти билеты в деньги, вследствие чего предложил немедленно князю Оболенскому на несколько сот тысяч билетов, прося достать под них денег. Первая пария билетов, на 500 000 р., была заложена князем Оболенским за 280 000 р., из которых 140 000 р. он взял себе для сухарного подряда, а остальные 140 000 р. передал Шеньяну, употребившему их на дела военного комиссионерства. Вслед за тем Шеньян вступил в сухарный подряд князя Оболенского и в компании с ним начал вести это дело. Первый подряд был взят у интендантства на 800 000 пудов по контракту, заключенному 28-го июня 1877 г., и был окончен в конце апреля 1878 г., а 13-го мая того же года Оболенский и Шеньян взяли уже второй подряд на 300 000 пудов. Со времени вступления Шеньяна в компаньоны князя Оболенского по сухарным подрядам правление банка начало выдавать вкладные билеты, нисколько не стесняясь никакими существующими правилами и нисколько не соображаясь с истинным положением дел банка".

Складывается впечатление, что и князя, и Шеньяна, и других членов правления банка охватила лихорадка, подобная золотой. Они хватались за разнообразные военные заказы, сулившие призрачную прибыль, и Оболенский неустанно носился по провинциальным банкам, продавая и закладывая вкладные билеты. Не закончив дела с интендантством, компаньоны взялись инвестировать добытые с помощью аферы деньги в строительство Боровичской железной дороги. При этом никто из них так и не удосужился сесть и подсчитать, во что обходится исполнение подрядов и сколько в итоге будет возвращено средств. А по данным следствия, результаты аферы с выпуском ничем не обеспеченных вкладных билетов оказались катастрофическими:

"Результатом такого отношения к делам банка со стороны правления была выдача Шеньяну и Оболенскому вкладных билетов на громадную сумму шести миллионов рублей, из которых ко дню закрытия банком своих операций осталось невозвращенных вкладных билетов на сумму 2 545 000 руб.".

Мало того, перед завершением операций правление банка использовало для погашения долгов по вкладным билетам средства вкладчиков, что действовавшим законодательством категорически воспрещалось. В итоге разоренными остались тысячи семей. Разорен был и князь, жаловавшийся потом, что из-за исполнения патриотического долга он лишился всего состояния, ввел жену в долги на 800 000 руб. и потерял доброе имя. Правда, не уйдя от сумы, Оболенский ушел от тюрьмы. Процесс по делу банка, начавшийся в 1883 году, оказался одним из самых скандальных в русской судебной истории. Адвокат — присяжный поверенный князь Урусов — разошелся настолько, что оскорбил обвинителя. Множество нареканий вызвало и ведение дела председательствующим суда. Но самой главной проблемой оказалось то, что присяжные не могли разобраться в хитросплетениях банковского законодательства, ведения учета в Кронштадтском коммерческом банке и были сбиты с толку речами о мошенничестве с одной стороны и рассказами о выполнении патриотического долга — с другой. Так что из хаоса и сумятицы суда князь вышел оправданным, правда с сильно подмоченной репутацией.

Впрочем, эта история нисколько не помешала князю несколько лет спустя пуститься в новые авантюры. На этот раз он занялся, казалось бы, именно тем, в чем разбирался лучше всего,— скаковыми лошадьми. В компании с отставным штабс-капитаном Александром Осиповичем Мордвиным-Шодро он начал издавать журнал "Конская охота", а также помогал новому приятелю создавать лучшую в стране скаковую конюшню. Занятие это требовало настолько значительных затрат, что даже средства весьма состоятельного Мордвина-Шодро истощились, и приятелям пришлось одалживать все большие и большие суммы. Дело, как обычно у Оболенского, велось с размахом и крайне бестолково. Свести расходы с доходами все было как-то недосуг, но князь, как писали после разразившегося скандала очевидцы, уверял компаньона, что благодаря связям в высших инстанциях он сможет повернуть дело так, что кредиторы получат по 10 копеек с каждого данного им рубля и еще будут радоваться такой удаче.

Однако кредиторы почему-то не радовались и под обеспечение возврата долгов арестовали самое ценное, что было у Мордвина-Шодро,— конюшню со всеми скакунами. Вот только ни у судебных исполнителей, ни у кредиторов пристойных мест для содержания породистых животных не нашлось. И князь Оболенский как бы между прочим предложил взять скакунов на ответственное хранение.

Деньги для возврата долгов так и не находились, и потому суд назначил день проведения аукциона по продаже лошадей. Однако у Оболенского их не оказалось. Он рассказывал, что часть из них отправил на скачки в Царское Село, а часть — в поместье, пастись на лугах. Но оказалось, что вместе с Мордвиным-Шодро он втайне от кредиторов уже распродал большую часть обитателей лучшей в стране конюшни — по 1,5 тыс. руб. за скакуна, которые ценились, как ныне ценятся спорткары.

В результате князь в 1895 году снова попал под суд — и снова вышел сухим из воды. С частью кредиторов компаньоны все-таки расплатились и представили дело так, будто вся история случилась из-за корыстолюбивого представителя одного из заимодавцев, из-за упорства которого русским так никогда и не удастся обогнать англичан в скаковом деле. Мордвина-Шодро и Оболенского присяжные оправдали.

Столь же благополучным оказался финал дела князя Бориса Николаевича Голицына, обвинявшегося в 1885 году в мошенничестве и растрате. Князь в середине 1870-х годов решил, как и многие состоятельные русские, подзаработать на железнодорожном буме и благодаря имени и связям нашел подходящую линию и компаньонов для ее проведения. Голицын вложил огромные средства в проект и, когда выяснилось, что строительства дороги не будет, оказался в долгах по уши — заложено было все его имущество вплоть до личных вещей.

Именно тогда князь Голицын и придумал две мошеннические схемы для получения денег. Знакомый ему купец Тургенев и управляющие княжескими поместьями искали простаков, желавших поступить на службу к князю. Об обширных имениях Голицыных в стране знали почти все, и из желающих получить доходное место выстраивались очереди. Однако в духе того времени князь объявлял соискателям, что они должны внести залог, из которого в случае их воровства на должности он мог бы произвести вычет. Все, кто мог собрать более или менее значительные средства, отправлялись добывать деньги. Кто влезал в долги, кто продавал дома и другое имущество. Назначенные суммы — от 1,5 тыс. до 3 тыс. руб.— доставлялись князю, и тот, взяв деньги, обещал сообщить о времени отправления к месту службы. Но никаких сообщений от Голицына не поступало, а все попытки вернуть деньги заканчивались ничем.

Кроме того, в 1884 году князь начал продавать свои паи в железной дороге, которую уже никто не стал бы строить. Причем покупателям, включая князя Шаховского, он обещал после окончания строительства высокооплачиваемый пост в правлении дороги.

Казалось бы, вина князя Голицына была очевидной и его ждала тюрьма. Но присяжные оправдали его и на этот раз. Возможно, потому, что непосредственно перед судом он где-то раздобыл деньги и вернул части пострадавших их залоги. Но скорее дело было в том, что обывателям было чертовски приятно вершить судьбу и помиловать князя с такой славной родословной. Да и как не помиловать, если он свой — русский. А единственным осужденным по великосветским мошенническим делам оказался жандармский полковник из рода французских маркизов Меранвиль-де-Сенклер.

Жандармы-крышеватели

История, в которой пострадал жандармский полковник, по сегодняшним меркам банальна. Меранвиль-де-Сенклер "крышевал" великосветский бордель, который содержал на Васильевском острове в Санкт-Петербурге его близкий (как утверждали современники, до последней степени интимности) друг — присяжный поверенный Аркадий Зеленко. Адвокатской практикой Зеленко почти не занимался, а брался с помощью все того же полковника проталкивать нужные решения в высших инстанциях. К примеру, собаки одного из одесских миллионеров загрызли соседского ребенка, и суд, несмотря на все усилия защиты и розданные взятки, приговорил купца к реальному тюремному заключению. Тогда за 50 тыс. руб. был нанят Зеленко — и купца неожиданно для всех помиловали.

Слава о больших возможностях адвоката распространилась по стране, и однажды к нему обратился Павел Попов, сын недавно скончавшегося богатейшего крымского землевладельца, отставного генерал-майора Василия Попова. Павел женился против воли отца, да еще и на дочери управляющего, которая нравилась самому старику. Так что в результате Павел был лишен средств и вычеркнут из завещания. Примирить отца и сына пытался авторитетнейший священнослужитель — отец Иоанн Кронштадтский. И старик, покаявшись в грехах, как будто простил сына, однако изменений в завещание не внес. Все его состояние досталось второму сыну — Юрию, который годами поправлял свое здоровье за границей. Юрий Попов дал брату только 10% отцовского состояния и взял расписку, что тот не станет требовать большего. И вот в 1895 году Павел решил с помощью Зеленко добиться пересмотра соглашения с братом.

Никаких юридических перспектив дело не имело, и потому адвокат решил идти иным путем. Он договорился с Павлом Поповым о том, что тот отдаст десятую часть добытых для него денег, а потом предложил Меранвилю как следует надавить на Юрия Попова, чтобы заставить его по-братски поделиться с братом. Естественно, за половину полученного от Павла гонорара.

Жандармский полковник выехал в Париж, где жил Юрий Попов, и провел соответствующую воспитательную работу.

"Юрий Попов,— говорилось в одном из описаний суда,— утверждал, что Меранвиль раньше всего явился к нему как лицо служебное. Юрий Попов знал, что Меранвиль состоит в ведомстве, которое шутить не любит и умеет творить свой суд быстро и бесповоротно. Меранвиль, по словам Юрия Попова, заявил, что он специально командирован генералом Рихтером — в то время управляющим канцелярией по подаче прошений, с тем чтобы убедить Юрия Попова полюбовно и дружески удовлетворить нравственно и юридически справедливые притязания брата Павла. Меранвиль заявил, что "в сферах" страшно недовольны тем, что брат так обидел брата, и Юрию, брату-обидчику, грозят имущественные и личные репрессии. Если брат Павел не будет немедленно компенсирован, то, возможно, имения будут конфискованы, а правительство потребует у союзно-дружественной державы выдачи брата-эксплуататора".

В итоге Юрий Попов согласился отдать Павлу 1,366 млн руб., из которых Меранвиль и Зеленко взяли себе 260 тыс. Однако, как только Юрий выяснил, что никакого официального поручения у полковника не было, он обратился к властям. На суде Зеленко оправдали, а Меранвиль получил ссылку в Западную Сибирь, откуда вскоре бежал за границу.

Ничего странного в этом приговоре не было. Жандармов в России не любили всегда, и по сравнению с ними содержатели борделей считались едва ли не приличными людьми. Обстоятельства дела и факты, как обычно, не играли на суде никакой роли. Ведь русский человек выбирает сердцем, душой, но разумом — никогда.

Информация о материале

Опубликовано: 05 января 2011

Украинские СМИ уже неоднократно сообщали о сомнительном намерении украинского правительства воплотить за 4 миллиарда гривен полезный проект – обеспечить бедствующие слои населения электронной социальной картой. Возможным исполнителем (читай – получателем денег) по версии еженедельника «Зеркало недели» должна стать российская компания «Ситроникс», переживающая далеко не лучшие времена в финансовом и политическом отношении. Что, впрочем, не помешало ее вице-президенту по маркетингу и развитию бизнеса Борису Вольпе попасть в состав межведомственной рабочей группы украинского правительства.

Ответ на вопрос, почему именно она появилась в поле зрения украинских чиновников, можно найти в неуклюжих объяснениях одного из них на круглом столе, посвященном перспективам внедрения социальной карточки в Киевской области: «Россия – социальная карта москвича, и нам стоит обратить внимание на наработки россиян. Весь мир двигается в этом направлении».

Социальная карточка москвича (СКМ) на поверку оказывается обычной банковской электронной карточкой с забитыми в нее данными о владельце. По своей сути, это проездной на все виды транспорта. Также с ее помощью можно оплачивать товары, услуги, пополнять счет. Но она не совсем универсальна - при реализации многих услуг приходится носить с собой еще кучу документов, да и некоторые торговые точки не принимают программу СКМ.

Особые опасения вызывает и тот факт, что на карточке содержится много личной информации, которую жуликам считать с СКМ в нынешнем виде не составит особого труда.

Глава российского «ВТБ 24» Михаил Задорнов заявил, что проект «социальной карты москвича», существующий вот уже более 15 лет, до сих пор остается убыточным: «этот проект работает с 1996 года. Он до сих пор убыточен, реального чипа на нем нет. У карты две реальные функции - зачисление средств и проезд не на всех видах транспорта».

А в это время в Москве…

Генеральная прокуратура Российской Федерации проверила деятельность главы Московского метрополитена. Его руководителем на протяжении вот уже 15 лет является некто Дмитрий Гаев. Он же с 2001 года является генеральным конструктором проекта «Социальная карта москвича» и с 2005 года - член совета директоров «Ситроникс». Его сын Владимир Гаев возглавляет одно из дочерних предприятий компании ООО «Ситроникс смарт технологии».

По версии российских СМИ, российская опала «Ситроникс» связана с близостью руководства компании к опальному мэру Москвы Юрию Лужкову - владелец АФК «Система», куда входит «Ситроникс», женат на сестре супруги Лужкова.

Вот и в случае с интересом правоохранителей к персоне и деятельности Дмитрия Гаева, по некоторым данным, также всплывает персона «человека в кепке». Только вот Гаев здесь лицо от него пострадавшее. По версии издательского дома «Коммерсант», именно Лужков передал в прокуратуру материалы о деятельности своего бывшего соратника. «Источник в окружении бывшего мэра уточнил, что причиной этого могло стать то, что господин Гаев «почувствовал, что над Лужковым сгущаются тучи, и стал политически дрейфовать в сторону Кремля», - сообщает издание.

Проведенная Генпрокуратурой РФ проверка установила, что Владимир Гаев «ущемлял интересы унитарного предприятия в целях личного обогащения», совершал «нарушения, свидетельствующие о наличии корыстного интереса» и незаконно присвоил себе 112 млн. руб.

Преследования «отца» социальной карты москвича, равно как и других приближенных опального Лужкова, свидетельствует о переделе всех рынков Москвы. Похоже, для «Ситроникса» на российском пространстве наступают нелегкие времена. Но не все так плохо - вице-президент по маркетингу и развитию бизнеса компании попал в межведомственную рабочую группу украинского правительства и уже нарисована целая Госпрограмма на 4 миллиарда гривен…

Социальная карта москвича по версии украинских чиновников

Нужен ли в таком виде и за такие деньги якобы положительный, по мнению украинского чиновника, убыточный опыт социальной карты москвича? Скорее всего, нет. Поучиться, конечно же, есть чему – как не надо выполнять подобные проекты. И за его реализацию стоит браться уже без помощи российского производителя, даже если подходить с точки зрения технического воплощения – благо, отечественных ИТ-производителей хватает. Другой вопрос – куда деваться указанной зарубежной компании, если на ее Родине настали далеко не лучшие для ведения бизнеса времена - опала, финансовый кризис, преследования Генпрокуратуры. Можно предположить, что получив на «блюдечке с голубой каемочкой» украинские бюджетные миллиарды, находящаяся в незавидном положении бизнес-структура щедро отблагодарит чиновников. И плевать «отблагодаренным» на отечественный ИТ-бизнес, на созданные благодаря таким инвестициям рабочие места, на уплаченные в бюджет налоги и т.п…

Обсуждение своего сомнительного творения - Государственной целевой программы создания единой информационно-аналитической системы учета и управления средствами социальной сферы с использованием электронной социальной карточки, украинские чиновники решили провести с «грациозностью слона в посудной лавке». Данное «творение» написанное, по-видимому, с помощью вице-президента «Ситроникса», вывешено на сайте Министерства финансов. Только вот без указания затратной сметы в 4 миллиарда, которая просочилась в СМИ. Постеснялись или российский советник не рекомендовал пугать общественность? Тот еще вопрос. Впрочем, есть ли смысл обсуждать нарисованную с потолка сумму.

Как можно проводить расчеты, если до сих пор собирают предложения для определения технико-экономического задания, о чем рассказал на вышеупомянутом круглом столе представитель украинского правительства? Данный же чиновник и заявил, что никакого тендера еще не проводилось. На основании чего сумма в госпрограмму уже заложена? Исполнителей нет, а объемы финансирования уже определены. Как минимум подозрительно, при наличии единственного советника от бизнес-структуры в составе правительственной рабочей группы.

Естественно, проблема «освоения» 4 миллиардов гривен была замечена СМИ. В «Зеркале Недели» вышла статья Юрия Бутусова «Карточное шулерство», где очень четко были определены возможные цели и задачи данной Госпрограммы: «деньги будут выделены на проект того, что совершенно не нужно ни государству, ни налогоплательщикам, ни получателям его услуг, а наоборот, создает лишние проблемы. Жизнь же этого проекта остановится в тот день, когда будет освоена и украдена последняя бюджетная гривня, выделенная на его реализацию».

Только вот в случае с «полезным» опытом социальной карты москвича деньги не кончаются никогда - она постоянно модернизируется, естественно за бюджетные деньги. По заявлению нынешнего мера Москвы Сергея Собянина, в будущем году карточку модернизируют – добавят полис обязательного медицинского и свидетельство пенсионного страхования. Через пару лет глядишь добавить еще чего-нибудь полезного. Так бюджетный ручеек никогда не иссякнет…

Глаза на все открыла оценка чиновниками материалов СМИ, посвященных проблеме внедрения электронной социальной карты. Присутствующий на круглом столе, посвященном перспективам внедрения социальной карточки в Киевской области «урядовець» расставил все точки над «i»: «гвалт, который поднялся в прессе – его можно отнести к тому, что начали суетиться участники будущего корыта или допуска к корыту». Говоря проще, 4 миллиарда и хваленая Госпрограмма ничто иное как «корыто» для украинских чиновников. Бездонное корыто. К которому власть имущие никого не подпустят...

Информация о материале

Опубликовано: 05 января 2011

На покупку овощей и фруктов к новогоднему столу украинцам придется потратить на 33% больше средств, чем  накануне 2010 года. Повысились цены как на импортные экзотические фрукты, так и  на отечественную ординарную продукцию.

Так цена бананов составляет около 12 грн/кг, мандарин стартует от 15 грн/кг, картофель можно купить не меньше чем за 7 грн/кг. Эти цены превышают прошлогодний уровень цен минимум на 30%, а в некоторых категориях разница доходит до 50% (бананы). «Это однозначно рекордный уровень цен на овощи и фрукты, который когда-либо отмечался в Украине в преддверии новогодних праздников», - говорит Андрей Ярмак, руководитель проекта «АПК-Информ: овощи и фрукты».

На сегодня некоторые овощи в Украине уже дороже чем в Европе. Так, капуста белокочанная в Украине стоит  4,25 грн. за кг (опт), в то время как в Польше актуальна цена составляет  - 29 евроцентов за кг, что на 28,5% ниже цены в украине. При этом украинские цены еще имеют люфт для дальнейшего роста и за последние дни перед праздниками поднимутся еще выше.

Что почем

Рост цен накануне праздников  – явление почти обязательное. Однако нынешний рекордный  уровеньстоимости овощей и фруктов нельзя объяснить только спекулятивным фактором. Предпосылки  к нынешнему уровню цен формировались весь год, который был отмечен резким ростом стоимости плодовоовощной продукции.

Более всего выросли в цене бананы. По сравнению с прошлым годом этот товар подорожал на 70%. Частично их подорожание спровоцировали сами чиновники – осенью украинская таможня пересмотрела справочные цены на фрукты. От этого показателя зависит, сколько налогов будут платить импортеры при ввозе своего товара в Украину.  Так, справочная цена на бананы,  была повышена почти в три раза – с $600 за тонну до $1650. Розница отреагировала адекватным увеличением цены бананов на полке.

Второй рекордсмен по подорожанию – картофель. Этот продукт на 60% дороже, чем в конце 2009 года и стоит уже более 7 грн/кг. Причина – подорожание маркетинговой цепочки и недостаток мощностей по хранению картофеля, что привело к его порче. По данным Госкомстата, в январе-октябре 2010 г. в сравнении с тем же периодом 2009 г. производство картофеля упало на 6,2%, овощей открытого грунта – на 3,3%. При этом, как отмечают аналитики Украинского клуба аграрного бизнеса (УКАБ),  такое казалось бы незначительное падение производства сопровождалось более серьезным ростом цен: всего за два месяца – с начала августа до конца сентября – закупочные цены на картофель выросли на 29,6%, а капуста подорожала на 46,7%. «Если урожайность картофеля в хозяйствах населения по сравнению с прошлым годом упала на 5,8%, то в сельхозпредприятиях – на 12,4%. В совокупности это привело к тому, что, начиная с августа, цены на овощи потянулись вверх», – заявил эксперт УКАБ Тарас Гагалюк.

По данным аналитиков «АПК-Информ овощи и фрукты», значительно подорожают также яблоки и тепличные томаты (на 45%), капуста и лук (на 35-45%). В меньшую сторону по сравнению с прошлым годом отличаются только тепличные огурцы и морковь.

В целом же новогодний плодоовощной стол в текущем году обойдется уже на 55% дороже, чем 2 года назад, и на треть дороже чем в конце 2009 года. Борщовой набор овощей (картофель, морковь, лук, капуста, свекла)  стоит в 2,5 раза дороже – около 11 грн/кг в рознице.

Также уже в последние дни перед новым годом будет традиционный всплеск цен на экзотику – анананас, мандарины, апельсины – в пределах 10% к текущей цене.

Куда дальше

Особенность текущего сезона в том, что со следующего года  ожидать традиционного снижения стоимости к допраздничному уровню не приходится. «После праздников ожидать традиционного снижения цен не приходится, так как запасы основных овощей ниже, чем обычно», - прогнозирует Андрей Ярмак.

Уровень цен на самые обычные отечественные овощи – капусту, свеклу и т.п. будет высоким. Цене не дадут снизиться  невысокие запасы продуктов и рост затрат на их хранение в холодную пору года.

Информация о материале

Опубликовано: 04 января 2011

В судебной практике «Нафтогаза Украины» со времени создания этой национальной компании в 1998 году на базе «Укргазпрома» накопилось столько интересных, но малоизвестных широкой общественности сюжетных линий, что они тянут на отдельное издание или даже на написание саги. И тот факт, что во второй половине 2010 года малоизвестная, но, очевидно, близкая менеджменту «Нафтогаза» (как и Дмитрию Фирташу) юридическая фирма «АВРК-Право» выиграла беспроигрышные (для нее) тендеры на 32 млн. грн. — на юридическое сопровождение деятельности НАК «Нафтогаз Украины» и ДК «Газ Украины» (о чем сообщала «Украинская правда»), — может стать лишь еще одной сюжетной линией саги о так называемой юридической истории «Нафтогаза».

Но как быть с юридическими сюжетами, уже создавшими прецеденты — на границе определения преимуществ государственных интересов и интересов даже не украинских частных компаний (например «РосУкрЭнерго», которая является резидентом швейцарского кантона Цуг)?! И почему украинская Фемида настолько избирательна, когда речь идет, собственно, об одних и тех же государственных интересах? Неужели не понятно, что такие двойные стандарты, в конце концов, могут сыграть против государства Украина?

«Интересы государства» являются оценочным понятием?..

«Интересы государства могут совпадать полностью, частично или не совпадать совсем с интересами государственных органов, государственных предприятий и организаций, или с интересами хозяйственных обществ с долей государственной собственности в уставном фонде. Но государство может усматривать свои интересы не только в их деятельности, но и в деятельности частных предприятий, обществ.

Интересы государства отличаются от интересов других участников общественных отношений. В основе первых всегда есть потребность в осуществлении общегосударственных (политических, экономических, социальных и других) действий, программ, направленных на защиту суверенитета, территориальной целостности, государственной границы Украины, гарантирование ее государственной, экономической, информационной, экологической безопасности, охрану земли как национального богатства, защиту прав всех субъектов права собственности и хозяйствования и т.п.». Приведенная цитата — из решения Конституционного суда Украины от 8 апреля 1999 года в деле №1-1/99, которое предметно вспоминается в решении Хозяйственного суда Киева от 20 июля 2010 года по делу №33/302.

Существует доступный для граждан Единый государственный реестр судебных решений. И хотя назвать изложенную в нем информацию исчерпывающей вряд ли возможно, время от времени там появляются, деликатно выражаясь, «интересные» судебные решения. Невольно они освещают иногда заботливо скрываемые от широкой общественности истории. Одним из таких примеров является уже упоминавшееся решение Хозяйственного суда города Киева от 20 июля 2010 года в деле №33/302. Это судебное решение привлекает внимание уже с первых своих строк. Ведь не каждый день украинское адвокатское объединение обращается с иском против самого «Нафтогаза». Причем с требованием заключить договор о предоставлении юридических услуг, предметом которого является представительство интересов «Нафтогаза» в английском суде в споре с американской корпорацией. Вот такой, простите за тавтологию, спор по поводу представительства интересов в споре. В целом же есть несколько причин, из-за которых судебное решение в деле №33/302 от 20.07.2010 г. заслуживает особого внимания.

Антитендерное ноу-хау «Нафтогаза»: предварительный договор

НАК «Нафтогаз Украины», как известно, пока что является публичным акционерным обществом, все акции которого принадлежат государству. Поэтому на момент рассмотрения судебного дела №33/302 от 20.07.2010 г. на «Нафтогаз» распространялось правительственное Положение о закупке товаров, работ и услуг за государственные средства от 17.10.2008 г. №921. Это означало, что для заключения договора о предоставлении НАКу услуг стоимостью свыше 100 тыс. грн. «Нафтогаз» обязательно должен был придерживаться соответствующих процедур закупки за государственные средства. Эти процедуры предусмотрены положением №921 и включают организацию и проведение тендера или, если на то были основания, согласование с Минэкономики процедуры закупки товаров или услуг у одного исполнителя.

Но «Нафтогаз», очевидно, не искал легких путей. 2 июня 2010 года НАК заключает с одним из адвокатских объединений предварительный договор №14/453/10. Этот документ преследует только одну цель — определить условия и сроки заключения между «Нафтогазом» и адвокатским объединением основного договора о предоставлении юридических услуг. Уже 11 июня адвокатское объединение присылает «Нафтогазу» подписанные им два экземпляра основного договора в редакции, определенной в предварительном договоре.

«Нафтогаз» подписывать основной договор отказывается, ссылаясь на… необходимость соблюдения процедур закупки за государственные средства. Адвокатское объединение обращается в Хозяйственный суд города Киева, настаивая на том, что предварительный договор №14/453/10 должен быть выполнен, а основной договор о предоставлении юридических услуг в связи с возбужденным против «Нафтогаза» производством в английском суде — подписан «Нафтогазом» на ранее согласованных условиях.

Мудрый суд с доводами адвокатского объединения соглашается. Параллельно суд разъясняет, что интересы «Нафтогаза» в данном случае надо рассматривать как интересы самого государства Украина, а предоставление юридических услуг для обеспечения защиты прав и интересов Украины в зарубежных органах юрисдикции является случаем, исключенным из сферы действия положения №921, поэтому тендерные процедуры закупки услуг за государственные средства не подлежат применению. На этом основании суд обязывает «Нафтогаз» заключить основной договор о предоставлении юридических услуг.

Примечательная история, особенно, если учесть, что недавно прокуратура пыталась привлечь к ответственности бывшего первого заместителя министра юстиции Украины именно за то, что он — с использованием аналогичной аргументации и в идентичной ситуации — отождествил интересы «Нафтогаза» с интересами государства в рамках осуществляемого против «Нафтогаза» международного арбитража, что позволило этой НАК заключить договор о предоставлении юридических услуг без соблюдения тендерных процедур.

Другим контрастом является дело бывшего министра экономики, которого, как можно понять, обвиняют в нарушениях при согласовании применения процедуры закупки у одного исполнителя, предусмотренной положением №921. А тут, оказывается, можно вообще без какой-либо процедуры, несмотря на то, что стоимость закупки превышает 19,5 млн. грн.

Для чего «Нафтогаз» вообще подписывал предварительный договор №14/453/10?

Может ли «Нафтогаз» привести еще хотя бы один пример из своей практики, когда он заключал предварительные договора о предоставлении юридических услуг? Ведь практика заключения предварительных договоров в связи с предоставлением юридических услуг нехарактерна не только для «Нафтогаза», но и для украинского рынка юридических услуг в целом. Как правило, сразу заключается основной договор. Заключение предварительного договора в сфере юридических услуг хотя теоретически и возможно, но как минимум вызывает вопрос относительно тех специфических обстоятельств, которые обусловили его необходимость.

Далее, зная, что заключение договора о закупке юридических услуг на сумму свыше 19,5 млн. грн. требует обязательного соблюдения установленных законодательством процедур закупок за государственные средства (а именно это подчеркивал «Нафтогаз» в суде, формально возражая против иска), почему «Нафтогаз» согласился включить в предварительный договор положение о том, что основной договор должен быть заключен в течение 10 календарных дней(!) со дня заключения предварительного договора? «Нафтогаз» не мог не знать, что обеспечить соблюдение подобных процедур в такой срок невозможно ни при каких обстоятельствах. Так почему же тогда положение о десятидневном сроке оказалось в предварительном договоре?

Наконец, как вообще «Нафтогаз» мог заключить предварительный договор (взяв на себя обязательства подписать основной договор о предоставлении юридических услуг с конкретно определенным адвокатским объединением), если он считал необходимым (как сам отмечал это во время судебного рассмотрения) соблюдение процедур государственных закупок, сутью которых является определение победителя на конкурсных основаниях по результатам (то есть уже после) соблюдения таких процедур?! Было бы понятно, если бы в предварительном договоре речь шла о заключении основного договора при условии, что соответствующее адвокатское объединение станет победителем тендера. Но ничего подобного в предварительном договоре не зафиксировано.

Еще один важный нюанс состоит в том, что на момент рассмотрения судом дела №33/302 уже был принят и вступил в силу новый Закон Украины «Об осуществлении государственных закупок». И новый закон — в отличие от правительственного положения №921 — не содержал положения (на котором основывается решение в деле №33/302), которое исключало бы из сферы его действия закупку юридических услуг в связи с представительством интересов государства в международных органах юрисдикции.

Новый закон о госзакупках вводился в действие через 30 дней со дня его опубликования, то есть с 30 июля 2010 года (а не с 31 июля, как по ошибке указано в судебном решении). И, очевидно, именно это обстоятельство повлекло за собой молниеносное рассмотрение дела №33/302: 12 июля открыто производство по делу, а через неделю — 20 июля — принято решение, вступившее в законную силу 31 июля 2010 года (наверно, кто-то очень хотел, чтобы это событие — вступление судебного решения в законную силу — произошло не позднее введения в действие нового закона о госзакупках).

Примечательно и то, что в судебном реестре отсутствует информация об обжаловании «Нафтогазом» решения от 20.07.2010г. по делу №33/302 в апелляционном порядке. В случае такого обжалования указанное судебное решение в силу не вступило бы, а апелляционная инстанция должна была бы руководствоваться новым законом о госзакупках, что, вполне возможно, привело бы к противоположному результату судебного разбирательства дела №33/302.

И напоследок — «сущий пустяк»: своим юридическим советником «Нафтогаз» выбрал украинское адвокатское объединение, представитель которого в 2009 году отстаивал интересы ЗАО «Укргаз-Энерго» в спорах с «Нафтогазом».

Кажется, сейчас «Нафтогаз Украины» является работодателем для юристов, некоторое время назад выступавших на стороне его противников. Скольких еще адвокатов НАК ласково согреет гонорарами? Если заглянуть в дело №33/302, можно убедиться, что адвокатские и в целом юридические услуги — дорогое удовольствие (от 150 до 350 евро в час без НДС). Поэтому не удивительно, что юристы одного из адвокатских объединений с радостью рекламируют себя на телевидении, но категорически и не утруждая себя даже формальным объяснением отказывались от комментариев по самому громкому делу против «Нафтогаза» (в деле РУЭ)...

Роль украинских адвокатов: дорогой посредник между НАКом и еще более дорогими иностранными адвокатами?

Как отмечается в судебном решении по делу №33/302, выбранный «Нафтогазом» украинский юридический советник будет представлять интересы «Нафтогаза» как на территории Украины, так и за границей, в том числе на территории Англии и Уэльса в английском суде.

По каким соображениям «Нафтогаз» заключает именно с украинской компанией договор о предоставлении юридических услуг по представительству его прав и интересов в английском суде?

Как известно, выступать в Высоком суде Англии (в который подан иск против «Нафтогаза») могут, не говоря уж об украинских юристах, не все английские адвокаты, а только те, которые входят в профессиональные коллегии барристеров. То есть по крайней мере понятным выглядело бы заключение «Нафтогазом» договора с английской юридической фирмой. А это означает, что украинское адвокатское объединение действует скорее в роли посредника между «Нафтогазом» и английскими адвокатами.

Стоит напомнить — недешевого посредника: в пункте 3.1 приведенного в судебном решении договора о предоставлении юридических услуг указано, что общая стоимость юридических услуг составляет 2 471 195,64 долл.
США (исходя из согласованных «Нафтогазом» ставок украинских юристов от 150 до 350 евро за час без учета НДС). И это — без накладных расходов (размер которых может достичь 5% от указанной стоимости услуг) и без стоимости гонораров английских адвокатов. Последние могут быть в разы выше стоимости услуг украинских адвокатов. И они, как можно понять из пункта 4.2 договора о предоставлении юридических услуг, дополнительно возмещаются «Нафтогазом» украинскому адвокатскому объединению. Причем такие условия сотрудничества были определены самим «Нафтогазом», без «помощи» украинского суда, который только «освятил» то, что сам «Нафтогаз» прописал в предварительном договоре №14/453/10.

С другой стороны, в судебном решении по делу №33/302 указывается также, что привлеченный «Нафтогазом» украинский юридический советник будет представлять интересы «Нафтогаза» не только за границей (в Англии), но и на территории Украины.

Не очень понятно, какие именно юридические услуги нужны «Нафтогазу» на территории Украины в связи с рассмотрением в Высоком суде Англии поданного в апреле 2010 года ходатайства американской корпорации Merchant International Company Ltd о принудительном исполнении в Англии постановления Высшего хозяйственного суда Украины (ВХСУ) от 29.06.2006г. в деле №14/142-14/615. Согласно ему «Нафтогаз» обязан выплатить в пользу американской корпорации 9733334 долл. США долга, 14981180,70 долл. США пени и 5050 долл. США на возмещение судебных издержек, всего — около
24,7 млн. долл.

Удовлетворенные украинским судом претензии корпорации Merchant касаются погашения задолженности «Нафтогаза» перед «Газпромом», которая возникла в связи с поставкой природного газа в Украину в 1998 году и которая была уступлена в пользу американской корпорации. «Нафтогаз» не оспаривал такую задолженность.

Доступные в судебном реестре документы (судебные решения) показывают, что претензии корпорации Merchant к «Нафтогазу» рассматривались в украинских судах более четырех с половиной лет, соответствующее судебное дело трижды прошло по всей вертикали хозяйственных судов и трижды — в октябре 2003 года,
августе 2005-го и сентябре 2006-го — оказывалось в Верховном суде Украины. И каждый раз(!) Верховный суд становился на сторону американской корпорации. В судебном порядке также были отклонены претензии украинской прокуратуры к корпорации Merchant о нарушении государственных интересов.

Такие фактические обстоятельства делают юридическую позицию «Нафтогаза» в английском суде чрезвычайно неустойчивой. В этом контексте включение в договор о предоставлении юридических услуг положения об осуществлении представительства интересов «Нафтогаза» на территории Украины может быть (хотя это только предположение) косвенным признаком того, что «Нафтогаз» рассматривает возможность отмены постановления ВХСУ от 29.06.2006 г., например, с помощью «вновь выявленных» обстоятельств.

Таким механизмом довольно часто злоупотребляют в украинских судах — для отмены окончательных, но «невыгодных» судебных решений. «Нафтогаз» должен понимать всю опасность и авантюрность подобного сценария, если его действительно рассматривают: слишком натянутой и необоснованной будет выглядеть отмена украинского судебного решения через 4,5 года после его вынесения да еще и с очевидной целью «прикрыть» судебный процесс в Англии.

К тому же отмена украинского судебного решения при таких обстоятельствах может рассматриваться как нарушение принципа правовой определенности, что даст основания корпорации Merchant обратиться в Европейский суд по правам человека с иском уже против государства Украина в связи с тем, что оно допускает подобные ситуации.

Кроме того, претензии к украинскому государству также могут быть выдвинуты на основании украинско-американской конвенции о взаимной защите инвестиций. Так стоит ли тратить на юридические услуги несколько миллионов долларов США с той только целью, чтобы задолженность перед корпорацией Merchant на сумму около 24,7 млн. долл. трансформировать из корпоративной задолженности «Нафтогаза» в государственный долг?

Наконец, процедура выбора «Нафтогазом» юридического советника и его роль должны быть предметом как общественного, так и государственного интереса с учетом последствий, которые может повлечь за собой английское дело «Нафтогаза».

Как констатируется в судебном решении по делу №33/302, 15 апреля 2010 года корпорацией Merchant наложен в Англии арест на акции компании JKX Oil&Gas, принадлежащие «Нафтогазу». Это тот актив, за счет которого корпорация Merchant будет пытаться исполнить решение украинского суда о взыскании с «Нафтогаза» 24,7 млн. долл. Вместе с тем, в соответствии с общедоступными в сети Интернет текстами английских судебных решений, «Нафтогаз» в 2008 году доказывал в английском суде (в рамках другого дела, в котором также были арестованы указанные акции), что акции компании JKX Oil&Gas носят для НАКа стратегический характер, а в случае их принудительной продажи «Нафтогаз» потеряет важный актив и будет лишен выгод от постоянного увеличения рыночных цен на эти акции. В 2008 году, если мы не ошибаемся, угроза потери акций компании JKX Oil&Gas подтолкнула «Нафтогаз» к поиску внесудебных путей урегулирования претензий, заявленных в английский суд.

Кроме того, английское дело создает для «Нафтогаза» угрозу дефолта по кредитным соглашениям, в которых предусмотрено право других кредиторов (банков-заемщиков, в том числе иностранных) требовать немедленного возврата всей суммы задолженности в случае, если «Нафтогаз» не исполняет обязательств по погашению долга в размере свыше 20 млн. долл., или в случае, если совокупная сумма неисполненных судебных решений превышает 25 млн. долл. Английское дело корпорации Merchant, как представляется, подпадает под каждый из приведенных случаев…

Затягивание рассмотрения дела в Англии также вряд ли отвечает интересам «Нафтогаза», поскольку может привести к дополнительным материальным расходам украинской компании в виде начисления процентов на сумму задолженности в соответствии с законодательством Англии в случае, если английский суд удовлетворит претензии корпорации Merchant.

Своим — все, остальным — закон

Есть в судебном решении от 20.07.2010 г. в деле №33/302 еще один важный аспект, который выходит за рамки отношений «Нафтогаза» с его юридическими советниками и корпорацией Merchant.

В этом решении подчеркивается, что принудительное исполнение постановления ВХСУ от 29.06.2006 г. (вменяющего в обязанность «Нафтогазу» выплатить корпорации Merchant 24,7 млн. долл.) приведет к значительным убыткам для государства Украина, нарушит его публичный порядок и будет препятствовать надлежащему исполнению обязательств «Нафтогаза» в соответствии с Законом Украины «О мерах, направленных на обеспечение постоянного функционирования предприятий топливно-энергетического комплекса» №2711. Напомним, что закон №2711 предусматривает четыре специальные процедуры погашения задолженности предприятиями ТЭК, на период действия которых приостанавливается принудительное исполнение судебных решений против предприятий ТЭК (в том числе против «Нафтогаза»).

Помнится, еще совсем недавно широко обсуждался вопрос о том, нарушает ли передача «Нафтогазом» 12,1 млрд. кубометров газа в пользу «РосУкрЭнерго» — во исполнение соответствующих судебных и арбитражных решений — публичный порядок Украины и может ли такая передача газа состояться, если принять во внимание положение закона №2711? И если украинский суд в деле №33/302 пришел к выводу о том, что принудительное исполнение в Украине судебного решения о взыскании с «Нафтогаза» 24,7 млн. долл. будет нарушать государственные интересы, то возврат «Нафтогазом» — вне рамок закона №2711 — в пользу РУЭ 12,1 млрд. кубометров газа стоимостью 3,6—4 млрд. долл. (что более чем в сто раз превышает сумму задолженности перед корпорацией Merchant) почему-то признан правомерным и отвечающим интересам государства. Это, похоже, не что иное как двойные стандарты.

Пикантность ситуации в том, что на тот момент, когда «Нафтогаз» определялся относительно исполнения судебных решений о возврате в пользу РУЭ 12,1 млрд. кубометров газа, на руках у него было судебное решение в деле №33/302 (с которым «Нафтогаз» согласился, поскольку не подал на него апелляционную жалобу, как это следует из судебного реестра) с выводом о том, что «остановка принудительного исполнения решений (вынесенных против «Нафтогаза») находится непосредственно в сфере государственных интересов» и что исполнение судебных решений без соблюдения процедур, предусмотренных законом №2711, «будет нарушать государственные интересы, состоящие в содействии улучшению финансового положения предприятий ТЭК, предотвращении их банкротства и повышении уровня инвестиционной привлекательности».

Решение хозяйственного суда от 20.07.2010 г. в деле № 33/302 только подтверждает, что «Нафтогаз» имел законные основания для остановки процесса передачи 12,1 млрд. кубометров газа в пользу РУЭ и что исполнение соответствующих судебных решений и осуществление такой передачи вне рамок закона №2711 нарушало государственные интересы.

Случай исполнения судебных решений в пользу РУЭ имеет и свою обратную сторону: вернув РУЭ 12,1 млрд. кубометров газа вне рамок закона №2711 (который в статье 3.7 предусматривает исчерпывающий перечень судебных решений, на которые не распространяется установленная им остановка исполнительных производств, и решения по делу РУЭ не входят в этот перечень), «Нафтогаз» создал прецедент неравного отношения к своим кредиторам.

Такой прецедент опасен не только в рамках английского производства против «Нафтогаза» по иску корпорации Merchant. Он может повлечь за собой достаточно серьезные и более масштабные юридические последствия, причем как для самой НАК «Нафтогаз Украина» (в виде исков от других кредиторов, которым приостановили исполнение судебных решений против «Нафтогаза»), так и для государства, которое позволяет явно дискриминационное поведение со стороны принадлежащего ей государственного газового монополиста.

Информация о материале

Опубликовано: 04 января 2011