Статьи

Госкомиссия по ценным бумагам и фондовому рынку определила критерии, по которым фондовые торговцы как субъекты финансового мониторинга будут относиться к разным группам риска. У самих торговцев критерии вызывают большие вопросы.

В распоряжении «i» оказался проект решения ГКЦБФР «Об определении критериев, по которым оценивается риск субъекта первичного финансового мониторинга — профессионального участника рынка ценных бумаг быть использованным для отмывания доходов, полученных преступным путем, или финансирования терроризма». Согласно документу, все компании будут разбиваться на три группы в зависимости от степени риска. Наиболее потенциально опасными торговцами и хранителями ценных бумаг определены компании с опытом работы менее трех лет или имеющие в течение последних трех лет нарушения в сфере отмывания доходов. Кроме того, сей черный список пополнят компании, осуществляющие на внебиржевом рынке операции с нерезидентами из оффшорных зон на сумму от 20 млн. грн. Также в немилости будут торговцы, в штате которых есть сертифицированный специалист с административными нарушениями на рынке ценных бумаг в течение последних трех лет или же два сотрудника и более, работающих по совместительству. В группу незначительного риска попадут компании с 10-летним опытом работы, деятельностью лишь на биржевом рынке и с отсутствием нарушений, связанных с отмыванием доходов, в течение последних пяти лет. Если же компания не отвечает всем вышеперечисленным критериям, то она попадает в среднюю группу риска.

Сами торговцы считают проект в его нынешнем виде неприемлемым для утверждения. Ведь если группировать компании по предложенным критериям, то большинство торговцев и хранителей ценных бумаг автоматически угодят в группу значительного риска. А это чревато малопривлекательными ежегодными проверками Государственного комитета финансового мониторинга. «По тем критериям, которые предусматривает документ, 99% торговцев будут отнесены к компаниям с высоким уровнем риска»,— утверждает член совета ассоциации «Украинские фондовые торговцы» Олег Швец. По его словам, в Украине есть лишь одна компания, которая осуществляет торговлю исключительно на биржевом рынке, но и ей еще нет трех лет, а соответственно, она тоже угодит в черный список. А в целом для каждой отдельной компании попадание в такой список является ударом по репутации. «Согласно данным критериям, я сомневаюсь, что найдется хотя бы один торговец с незначительным уровнем риска. Сложно даже будет найти тех, кто попал бы в средний уровень риска»,— опасается Игорь Когут, член совета АУФТ. Подобное группирование компаний, добавляет он, лишь ухудшит репутацию украинского фондового рынка в глазах иностранных инвесторов.

Не нравится торговцам ни критерий, касающийся опыта работы на фондовом рынке, ни группирование в зависимости от того, ведет ли торговец внебиржевую торговлю. А возможность содержания в штате специалистов, работающих по совместительству, вообще предусмотрена лицензионными условиями. Удивляет торговцев и тот факт, что регистраторов будут считать такими же безрисковыми, как биржи и депозитарии. Кроме того, непонятен критерий об операциях с нерезидентами из оффшорных зон: имеется ли в виду одна сделка в 20 млн. грн. или несколько, и за какой период времени. «Предложенные критерии не позволяют адекватно оценить степень риска возможности использования торговца в целях отмывания доходов, полученных преступным путем, за исключением критерия по административной ответственности»,— уверен Артемий Ершов, управляющий директор ИК «Тройка Диалог Украина». Систему критериев, считает он, нужно выстроить таким образом, чтобы под контроль в первую очередь попадали компании-однодневки, которые создаются специально под одну сделку, торгуют нерыночными бумагами или бумагами по нерыночным ценам.

«Во всем мире для противодействия отмыванию и содействию терроризму применяются давно устоявшиеся процедуры AML и KYC (Anti Money Lаundеring и Know Your Client)»,— говорит управляющий директор ИГ «Универ» Алексей Сухоруков. Адаптировать такую практику, по его мнению, было бы целесообразнее.

Информация о материале

Опубликовано: 22 февраля 2011

…Как-то пошел ежик к другу, да заблудился
в тумане…

Из мультфильма «Ежик в тумане»

Оказалось, что Минобороны проще посадить солдат на сухой паек, чем навести порядок в сфере закупок. „Победе“ министра обороны над „врагом“ внутри армейских столовых посвящается этот материал. Триумфальные реляции М.Ежеля в СМИ по поводу вытеснения из армейских столовых коммерческой компании „Ивала“ сопровождались, кроме прочего, легковесными высказываниями министра о проблемах жизнедеятельности армии. Важно акцентировать на них внимание, поскольку именно эти пассажи М.Ежеля являются ключевыми для понимания „реформаторского“ курса, первой ласточкой которого стали голодные солдаты.

Выйдем в море — разберемся!

М.Ежель может претендовать на титул первого в истории страны министра обороны, который за год пребывания на посту умудрился не внести на рассмотрение Верховного главнокомандующего, Кабмина и Верховной Рады ни одного программного документа. По линии военного ведомства в течение года не подготовлено и не принято ни одного документа, который бы определил направления развития армии — ни на стратегическую, ни на среднесрочную перспективу. Нет Государственной программы развития ВС, Государственной программы развития вооружений и военной техники, Государственной программы создания ракетного комплекса „Сапсан“, Государственной программы создания корабля класса „корвет“. Нет новой Военной доктрины, разработка которой предписана Министерству обороны указом президента. Нет даже концепции развития армии…
М.Ежель заявил, что контрактную армию Украина может ожидать лишь к 2025 году. Очевидно, министр обороны не успел прочесть программу „Украина для людей“, с которой нынешний главковерх В.Янукович ходил на выборы, обещая контрактную армию в 2011 году. А может, у М.Ежеля на столе нет календаря? Или он не читал закон „О Кабинете Министров Украины“, который предписывает правительству выполнять президентскую программу?
Подобный демарш М.Ежель сотворил и в сфере организации питания солдат. Выходя за рамки полномочий министра, не получив соответствующего решения президента и Кабмина, он единолично принимает решение вернуться к старой системе нарядов солдат на кухонную повинность. Даже не пытаясь в связи с этим законом утвердить увеличение численности армии на четыре тысячи человек, которые будут в штатном режиме нести службу в столовых в качестве поваров и посудомоек.
Ключевым же моментом в „новой“ системе, по замыслу М.Ежеля, станет то, что закупки продуктов питания будут осуществлять коммерческие структуры, а вот готовить из всего этого еду будут сами военнослужащие. Для несведущих расшифрую: на закупках как раз и „наваривают“ основную прибыль теневые дельцы. Понятно, что в такой многостаночной схеме коммерческие структуры не будут нести ответственности за качество питания солдат. А кто будет? Министр?
Идея М.Ежеля абсурдна по своей сути. Наверное, только он может представить себе счастливого солдата-контрактника, который вместо боевой подготовки на полигоне с упоением чистит картошку и моет котлы с тарелками. Или министр полагается на солдат срочной службы, которые безропотно пойдут туда, куда прикажут? Наверное, и по этой причине М.Ежель решил отложить почти на 15 лет выполнение президентского обещания о переводе армии на контракт. А за это время на питании солдат можно много „наварить“…

В долгах как в шелках…

О практикуемых руководством Минобороны способах перераспределения рынка услуг по питанию солдат написано предостаточно. Не брезгуют и пищевыми отравлениями солдат к датам проведения тендеров, и закупками услуг у одного исполнителя, и лоббистскими судебными решениями. Но вот практика не платить поставщикам может занять в этом арсенале достойное место.
Из сбивчивых объяснений министра обороны удалось выяснить, что с августа 2010 года военное ведомство задолжало государственному предприятию „Белоцерковский военторг“ и ООО „Ивала“ около 127 млн. гривен. Почему из семи компаний, поставщиков подобных услуг, при общем годовом объеме финансирования данной программы около 700 млн. гривен, в долгах оказались именно эти две структуры? Почему бюджетные средства не распределялись пропорционально между всеми участниками рынка? Кто в Минобороны так мудро решил, чтобы одни коммерческие предприятия финансировались без проблем, а другие были изгоями? Как по мне, то министр уже должен отвечать на эти вопросы не журналистам, а следователю Генеральной прокуратуры. Или не должен? Тогда почему прокуратура в уголовном порядке преследует дочь председателя Верховного суда в попытке вернуть некоему гражданину задолженность, смехотворную в сравнении с долгами Минобороны? Это не пример избирательного применения закона? Или прокуратура возбуждает уголовные дела исключительно по возврату долгов частных лиц?
Если верить М.Ежелю, то вредные коммерсанты настолько увлеклись внебюджетным финансированием оборонной сферы, что Минобороны и опомниться не успело, как у него образовался долг в сотню с лишком миллионов гривен. Наверное, Бюджетный кодекс — не закон для министра, а напомнить ему о том, что кодекс такое „финансирование“ запрещает, некому?
Для иллюстрации того факта, что военное ведомство не брезгует пользоваться внебюджетным финансированием, приведу письмо от 16 декабря 2010 г. за подписью высокопоставленного чиновника в сфере закупок Минобороны г-на Браславского в адрес компании „Ивала“ (см. на сайте прил.1). Чиновник просит коммерсантов письменно подтвердить, что они и дальше — уже в 2011 году — готовы за свой счет организовывать кормежку военных, несмотря на то, что Минобороны им не платит?!
Этот же чиновник в конце прошлого года виртуозно обосновал в Вестнике госзакупок проведение процедуры закупки услуг у одного участника — „Ведущей продовольственной компании ВС“, причем именно в тех объемах и тех гарнизонах, где работало ГП „Белоцерковский военторг“. Значит, были другие участники? И сумма в 87 млн. гривен предназначалась не „Ивале“ и ГП „Белоцерковский военторг“, уже обслуживавшим армию, а компаниям, которые Минобороны завело на этот рынок по процедуре одного участника — ООО „ОПТУКРПРОМ ВР“ и „Ведущая продовольственная компания ВС“.
Знали чиновники, что организовали дырку в бюджете, да еще и повесили на Минобороны долг в сотню миллионов гривен! Их начальники и контролеры не узрели служебной халатности? Не захотели?
Резонный вопрос: кому Минобороны заплатило из стабилизационного фонда госбюджета
87 млн. грн. и почему военные чиновники не расплатились за уже оказанные армии услуги с ООО „Ивала“ и ГП „Белоцерковский военторг“? Попробуем внести ясность.

Есть у коррупции начало, нет у коррупции конца!

Лихорадить поставщиков услуг питания для солдат начало с марта 2010 года, буквально с первых дней захода М.Ежеля на высокий министерский пост.
Случилось так, что именно в эти дни в гарнизонах, которые обслуживали две компании — ООО „Ивала“ и ГП „Белоцерковский военторг“, — начали происходить загадочные отравления военнослужащих. По одному из подобных эпизодов в бытность министром Юрия Еханурова было возбуждено уголовное дело и даже был найден „заказчик“, который за вознаграждение предлагал подливать в солдатские котлы касторку. Об этом „ЗН“ в свое время писало.
Противостояние Минобороны с упомянутыми двумя предприятиями продолжалось до декабря 2010 года, пока М.Ежель резко не изменил курс, превратившись из угнетателя коммерсантов в лоббиста их интересов. Этому предшествовали долгие переговоры, посредником в которых выступал ответственный за госзакупки заместитель министра Михаил Куцин, имевший за плечами „богатый“ опыт проведения переговоров с другими участниками рынка услуг по питанию армии. Off the records напуганные коммерсанты говорят, что предложения им поступали достаточно внятные: „откатывать“ до 10 гривен в день с каждой солдатской пайки. Мы не правоохранители, а потому можем лишь верить либо не верить в подобные утверждения. Но при таком „лихом“ подходе к закупкам чиновники могут обогащаться на 100 млн. грн. ежегодно, а солдаты — недоедать треть своего дневного рациона.

Ужин отдадим врагу?

Но есть и факты. 27 декабря 2010 года в ходе заседания Кабмина М.Ежель по собственной инициативе вносит с голоса проект распоряжения, которым предлагает увеличить объемы услуг по действующим договорам для ООО „Ивала“ и ГП „Белоцерковский военторг“ (см. на сайте прил.2). Интересно, правда? Вдруг исчезли и проблемы с отравлениями солдат, и выявленный ранее на руках и ногах поваров из этих двух предприятий золотистый стафилококк куда-то испарился… Самым интересным документом в подготовленном М.Ежелем пакете является вывод Министерства юстиции за подписью Александра Лавриновича. В нем прямо указано, что Кабинету министров предлагают принять постановление, не соответствующее актам законодательства и содержащее коррупциогенные нормы. Это уже не разговоры вполголоса в режиме оff the records — это документ. Вот так запросто министр обороны вносит в Кабмин, а правительство впопыхах принимает постановление, с которого начинается коррупция?!
Еще более интересное распоряжение, внесенное М.Ежелем, Кабмин принимает 29 декабря 2010 года. Этим актом разрешается Минобороны без проведения тендерных процедур подписывать дополнительные договоры с коммерсантами в 2011 году. К документу приложен перечень недвижимого имущества из почти 800 зданий и сооружений, которые Минобороны предлагает бесплатно предоставить коммерсантам для организации питания солдат. Заключение Минюста в точности совпадает с предыдущим — коррупция и несоответствие законодательству.
Примечательно, что позже кто-то в Кабмине все же встрепенулся или испугался. Результат — оба упомянутые распоряжения, проголосованные и принятые правительством, так и не вышли в свет из здания на Грушевского.
Может, президент не там борется с коррупцией? Может, начать с зараженных коррупцией актов Кабмина и их неугомонных инициаторов?
Потерпев фиаско с распоряжениями Кабмина, М.Ежель инициирует изменения в закон „О проведении государственных закупок“, позволяющие ему в законном порядке совершить все те действия, которые А.Лавриновичем именовались как коррупция. Парламент принял закон за
10 минут, президент тут же подписал. Но депутаты слегка изменили проект, вычеркнув из него субъектов хозяйствования — победителей торгов 2007—2008 годов. Это сделало практически невозможной пролонгацию договоров с ООО „Ивала“ и ГП „Белоцерковский военторг“, интересы которых так отстаивал министр обороны. Далее М.Ежель пишет письмо премьеру Николаю Азарову, в котором просит инициировать перед Верховной Радой внесение изменений в тот же закон, добавив как раз те года, которые могут позволить ему продлить договоры с указанными двумя компаниями (см. на сайте прил.4). 7 февраля Кабмин принимает решение о внесении в закон предложенных министром обороны изменений. Однако, через два дня, по инициативе того же М.Ежеля из повестки дня Кабмина этот пункт исчезает. А на следующий день, 10 февраля, М.Ежель принимает решение продлить договоры на оказание услуг по кормежке солдат с предприятиями ООО „ОПТУКРПРОМ ВР“ и „Ведущей продовольственной компанией ВС“.
Трудно пояснить, чем руководствовалось Минобороны продлевая то, что продлить было нереально, поскольку подписать можно было договоры лишь с теми компаниями, которые ранее работали на этих направлениях. Но тем не менее, это произошло. Теперь рынок оказания услуг по питанию солдат практически монополизирован, причем коммерческими структурами, у которых общая генеалогия.
Осталось лишь выяснить, почему руководство военного ведомства так сильно „штормило“ в ходе принятия решения? Чьи аргументы оказались богаче и весомее?

Министр „с голубой каемочкой“

В очередной раз сменив милость на гнев, М.Ежель заявил очень даже категорически: отдавать заработанное коммерсантами „на блюдечке с голубой каемочкой“ он не собирается! Мол, еще надо доказать, что ООО „Ивала“ и ГП „Белоцерковский военторг“ действительно оказывали услуги армии, и доказывать им это
М.Ежель предложил в суде. Вот так, просто и незатейливо министр обороны решил, что вовсе и необязательно рассчитываться с предприятиями, вложившими свои миллионы в желудки солдат. Тем более что они уже никак не смогут привести свои продукты в первоначальное состояние. Извините…
Подобное заявление из уст члена правительства, осознает это М.Ежель или нет, стало знаковым мессиджем для инвесторов: судьба ваша будет под контролем; никто вам деньги „на блюдечке с голубой каемочкой“ возвращать не будет; все — в суд! А там, как карта ляжет…
Напомню М.Ежелю, что Минобороны как раз в суд-то уже обращалось, чтобы заключить с ООО „Ивала“ мировое соглашение, помимо прочего, предусматривавшее выплату долгов за оказанные услуги. Причем „Ивала“ отказывалась и от пени, и от штрафов, которые М.Ежелю пришлось бы выплатить компании из государственной казны. Жаль, что не из личного кармана министра или его заместителя! А что, если теперь суд решит-таки востребовать с Минобороны эти самые штрафы? М.Ежель со товарищи стыдливо опустят глаза, а платить за халатность чиновников будем мы с вами?

Бегущий по граблям…

Об удивительных способностях министра обороны создавать проблемы, а затем со скандалами их преодолевать, написано уже немало.
Солдаты на сухом пайке, ножницами открывающие рыбные консервы…
Квартиры, закупленные в Крыму для военных — в домах, где нет крыш и не достроены несколько этажей…
Земли Минобороны, уплывающие в частные руки в Балаклавской бухте…
Незаконные решения по передаче земель с «отказными письмами» М.Ежеля, лихо подписанными министром и молниеносно отозванными им же после разговора со следователем…
Какие грабли далее по курсу, товарищ министр-адмирал?

Информация о материале

Опубликовано: 22 февраля 2011

Как известно, в процессе реформирования судебной системы основные дискуссии разворачивались вокруг Верховного Суда Украины: его статуса, состава, полномочий и так далее. Но оказывал бы ВСУ такое активное противодействие нововведениям, если бы его председателем не был Василий Онопенко? И имели бы место такие нововведения в принципе?

«Получить полный контроль над Верховным Судом Украины можно, лишь избавившись от его председателя», – эта фраза звучала не раз из уст главы ВСУ. Складывается впечатление, будто г-н Онопенко полностью ассоциирует себя с Верховным Судом Украины, не так ли? Впрочем, анализируя высказывания Василия Васильевича в «предреформенное» время, можно прийти к выводу, что любой неверный с его точки зрения шаг в сторону полномочий ВСУ расценивался как посягательство на независимость всей судебной системы.

Кто в судебной системе всех главнее?

Для начала давайте вспомним аргументацию, с которой председатель ВСУ «рвался в бой» с реформированием. Прежде всего, можно заметить, что ее активность возрастала в арифметической прогрессии. Изначально, очевидно, г-ну Онопенко не совсем верилось, что его возможности влиять на процессы, которые происходят в судебной системе, сократятся, и право ставить окончательную точку перейдет к иным инстанциям. Отметим, что в прошлом году своеобразную попытку бороться с тоталитарностью председателя ВСУ предприняли его коллеги, инициировав сбор подписей за его отставку (что, впрочем, не увенчалось успехом). «Вы тянете нас за собой в пропасть», – так высказался один из судей.

И все же публичная «оборона» председателем ВСУ полномочий своего Суда в начале 2010 г. выглядела довольно пассивно: на встречах с прессой г-н Онопенко вел себя весьма сдержанно, заявляя, что у реформы есть и множество плюсов. Также неуверенно выглядело выступление Василия Онопенко на Х Съезде судей Украины в сентябре 2010 г. Не раз он ссылался на то, что встречался с Президентом «для обсуждения проблемы» и они «пришли к мнению, что в некоторые положения закона «О судоустройстве и статусе судей» будут внесены изменения». Изменения, однако, несмотря на неоднократные обращения к Президенту, внесены не были.

На прошлой неделе, видимо, осознав, что его время истекло, г-н Онопенко вновь заявил, что хочет встретиться с Виктором Януковичем. Как события развернутся дальше, будет ли принят Закон об усовершенствовании работы ВСУ, проведен «кастинг» среди его судей и т. д., станет известно в ближайшее время. Но то, что неутешительные последствия для самого Верховного Суда Украины и его судей не в последнюю очередь – заслуга его председателя, очевидно.

Все попытки Василия Васильевича занять позицию «самого верховного судьи» в судебной системе, добиться сужения компетенции судов кассационных инстанций (ВАСУ, ВХСУ), получить контроль над назначением судей на админдолжности в судах, которые можно было наблюдать на протяжении всего 2010 г., явно не сыграют в его пользу.

Вспомнить Василию Онопенко могут и непоследовательную политику в отношении административной юстиции (идею создания которой изначально он всячески подталкивал, но, заняв должность председателя ВСУ, отчего-то начал резко критиковать и стимулировать ее ликвидацию), и «выпады» в отношении хозяйственной юстиции. Все это приводило к разногласиям в судебной системе.

Но даже не это самое страшное. Разногласия между судьями – это, в общем-то, сугубо их личные проблемы. Дело в другом: попытка руководителя ВСУ взять на себя рычаги влияния, ликвидировав админюстицию, привела к коллапсу со спорами по социальным выплатам (см. Комментарий). Таким образом, извечный вопрос, который звучит в отношении законодателей, должны ли они нести ответственность за принятие экономически необоснованных законов, можно поставить и относительно руководства Верховного Суда, который внес свою лепту в усугубление социальной проблемы.

Сам придумал, сам и упраздню

В 2002 г., будучи председателем Комитета ВР по вопросам правовой политики, В. Онопенко активно занимался разработкой законодательной базы для создания административной юстиции.

В одном из интервью в 2002 г. он прямо заявлял: «Создание специализированных судов, прежде всего, административных – это прорыв. Ведь сегодня чиновник в государстве, по существу, безответственен. Он может нести ответственность только перед вышестоящим чиновником. А перед обществом, простым гражданином? Именно создание административных судов, через которые можно будет привлечь к ответственности налогового инспектора, работника милиции, прокуратуры, председателя комитета по правовой политике, Президента, премьер-министра, заставит людей поверить в справедливость суда. Но мало создать суды сами по себе, – надо еще создать процесс или правила, по которым они будут рассматривать дела. Поэтому мы параллельно готовим Административно-процессуальный кодекс и Кодекс об административных проступках».

При этом, что интересно, г-н Онопенко чрезвычайно высоко оценивал роль собственного Комитета: «Комитет по вопросам правовой политики имеет отношение практически ко всем законопроектам, которые готовятся в Верховной Раде. Мы имеем отношение к судебной системе, уголовному законодательству, гражданскому, административному, семейному, т. е. ко всем сферам законодательства в Украине. Возьмите Закон о судоустройстве. Его критикуют, часто обоснованно, но это совершенно новый закон, который соответствует положениям Конституции. Им предусмотрено создание апелляционных судов, нужно еще создать Высший апелляционный суд, Высшие кассационный и административный суды. То есть создать независимую судебную систему».

К чему было делать такие заявления? Быть может, г-н Онопенко рассчитывал на то, что, «отчитавшись» перед общественностью за разработку законопроектов по усовершенствованию отечественного судоустройства, он в реальности не столкнется с «конкурирующей» высшей инстанцией – допустим, с тем, что Президент в итоге наложит вето на соответствующий закон.

Позже, уже на должности председателя ВСУ, Василий Онопенко начал осуществлять «выпады» в сторону админюстиции. Например, в апреле 2009 г. в Верховном Суде Украины при обсуждении итогов работы нескольких административных судебных инстанций, в том числе ВАСУ, с трибуны было сказано о якобы массовых нарушениях правил подсудности и сроков открытия производства по тем или иным делам. Особенно досталось команде Александра Пасенюка и ему лично – было сказано и о «вмешательстве руководства ВАСУ в процессы передачи кассационных дел судьям», и о неправильном применении норм материального права, и об игнорировании практики Верховного Суда, и о слишком свободной трактовке процессуального законодательства.

С той же трибуны председатель ВСУ заговорил и об «угрозах» (надо полагать, судебной системе?): якобы существует тенденция к «разъединенности судебной системы, полной автономизации ее отдельных составляющих. Происходит раздирание судебной власти, образно говоря, ломается ее становой хребет. Внутри судебной системы появились руководители, которые, воспользовавшись поддержкой определенных политиков, захотели «властвовать» в соответствующей сфере судопроизводства, того же административного или хозяйственного».

Впоследствии свою новую позицию относительно админюстиции Василий Онопенко пояснил, вспомнив свое непосредственное участие в разработке КАСУ, следующим образом: «Под моим руководством разрабатывался Кодекс административного судопроизводства, заложивший законодательные основы административного судопроизводства. Вопрос в другом – какой должна быть специализация и какова ее цель? Назначение специализации – обеспечить наиболее квалифицированное решение определенных категорий дел… Можно ли сегодня утверждать, что в административных судах люди находят более надежную защиту от злоупотреблений чиновников, чем в общих?»

Понять г-на Онопенко как, допустим, политика, вполне возможно. Ведь на кону – возможность контроля не только результатов выборов (избирательные споры, как известно, находятся в компетенции админсудов), но и решений органов власти – от чиновника районного масштаба до высших должностных лиц государства.

Но позволено ли судье, а тем более председателю Верховного Суда, оставаться политиком? К слову, г-н Онопенко в свое время долгий период был совместителем: совмещал депутатский мандат и пребывание в должности судьи ВСУ. Очевидно, даже сдав его, в глубине души он остался депутатом.

Одним из выходов из ситуации г-ну Онопенко, очевидно, представилась передача основной категории споров (по соцвыплатам) из административных в общие суды. Таким образом, освободив от них апелляционные админсуды (как планировалось изначально), можно было поставить вопрос о том, необходима ли в нашей стране админюстиция вообще. Что и было сделано.

Любопытно, что перед СМИ председатель ВСУ от такой позиции открестился: «Недавно основную массу (около 80%) подсудных админсудам дел (так называемых социальных) сбросили обратно общим судам. Берите, разгребайте сотни тысяч дел, потому что они нам не нужны! Но ведь это дела административные, в которых человека нужно защищать от государства, для рассмотрения которых созданы специализированные суды со штатом 1 200 судей. Для чего и для кого их создали? Для тех, кто хочет иметь «свою» судебную власть, которую можно было бы эксплуатировать в личных интересах?».

Какой характер носит ситуация на данный момент – известно: масса нерассмотренных дел (пока их «перебрасывали», как мяч) выросла до размеров Эвереста. В райсудах – очереди из льготников, которым не видно конца и края.

Сохранить верховность любой ценой

Безусловно, г-н Онопенко все время пытался сохранить первенство во всех аспектах, касающихся судебной системы: как «верховность» относительно других судов, так и возможность влиять на решения органов судейского самоуправления, в частности, Высшего совета юстиции и Совета судей Украины (председателем которого, напомним, был зампредседателя ВСУ Петр Пилипчук).

Так, г-н Онопенко сделал мастерский ход, предложив своему сопернику на выборах председателя ВСУ П. Пилипчуку перейти к себе на службу в обмен на должность своего заместителя и председателя ключевого органа судейского самоуправления – Совета судей Украины. Затем во главе своей новой команды г-н Онопенко обрушился на председателей высших специализированных и апелляционных судов, требуя беспрекословного подчинения. Назначение неугодных кандидатов на председательские должности блокировалось.

Когда же некоторые судьи перешли все грани дозволенного, и над ними нависла угроза увольнения, В. Онопенко не побоялся, употребив свое служебное положение члена ВСЮ, бросить все силы на то, чтобы заблокировать работу Совета. Игнорируя заседания ВСЮ и запретив посещать их своим подчиненным, он в течение полутора лет добивался стойкого отсутствия кворума этого конституционного органа. Результаты его работы: за указанные полтора года из сотен судей были привлечены к ответственности менее десяти. Тем самым судьям было показано: в награду за беспрекословное подчинение они получают абсолютный иммунитет от любой ответственности. Все это, безусловно, личное мнение автора, но согласитесь, разве вам не приходили в голову такие же мысли?

И тем не менее, судебная реформа свершилась. А хорошо это или плохо, в том числе и в отношении Верховного Суда, покажет время.

Информация о материале

Опубликовано: 22 февраля 2011

Третейские суды выступают против создания нового органа по защите прав потребителей финуслуг — финансового омбудсмена. Сопротивление юристов неудивительно — ведь новый «бэтмэн» финрынка может отобрать у них большую часть клиентов.

Не так давно центром «Блакитна стрічка» (проект, финансируемый ЕС и Программой развития ПРООН в Украине) был предоставлен проект по внедрению Службы финансового омбудсмена в Украине. Данный орган призван без применения сложной и длительной судебной процедуры рассматривать жалобы участников финансового рынка, что должно ускорить, упростить и удешевить процедуру решения финансовых споров.
«Законопроект относительно финансового омбудсмена уже фактически готов, правда, его еще нужно обговорить с операторами рынка. Мы будем лоббировать эту инициативу через Госфинуслуг, чтобы именно эта структура подавала его в Верховную Раду»,— рассказал «і» управляющий партнер юридической фирмы «Довгань и Партнеры» Виктор Довгань.
На окончательную доработку документа директор аналитического центра «Блакитна стрічка» ЕС/ПРООН Марчин Свенчицкий отводит не более месяца. «Еще надо провести консультации с лигой страховых компаний и банковскими ассоциациями, но уже до конца марта мы разошлем новый вариант законопроекта всем сторонам решения данного вопроса»,— заявил он.
Заседание рабочей группы по решению основных спорных моментов законопроекта должно состояться сегодня. В состав группы войдут не только представители ЕС/ПРООН, но и банковские ассоциации, коллекторские агентства и страховые компании.
Стоит отметить, что данную инициативу позитивно восприняли далеко не все участник рынка. «В нашей законной практике уже есть достаточно много механизмов для защиты прав потребителей. Проблема в их реализации»,— считает один из представителей третейского судопроизводства. По словам юриста, украинский финрынок совершенно не нуждается в еще одном «монстре» с большими полномочиями, контролирующими функциями и т.д. Омбудсмен, по его мнению, должен действовать только тогда, когда стороны имеют желание договориться, и его решения не должны быть обязательными для выполнения. «Но для этого уже есть суд,— говорит представитель третейского судопроизводства.— Поэтому я предлагаю всем вернуться к тем механизмам, которые есть у нас в законодательстве (под «механизмами» имеются в виду государственные и, конечно же, третейские суды.— Ред.)».
«Представители третейских судов боятся, что их вытеснят, но финансовый омбудсмен не угроза для них. Там (в судах.— Ред.) своя специфика, сложная процедура, много документации, необходимость наличия адвокатов»,— парирует Марчин Свенчицкий. Омбудсмен же, по его словам, будет рассматривать самые простые жалобы, опираясь на закон и его трактовку. То, что у омбудсмена могут возникнуть проблемы с трактовкой законов (ведь многие украинские законы позволяют по одному и тому же делу вынести два противоположных и одновременно законных приговора), не смущает господина Свенчицкого. «Нужно, чтобы Верховный суд дал свою четкую интерпретацию того или иного закона,— говорит представитель ЕС.— Омбудсмен же будет рассматривать только споры первой степени, если он не достигнет урегулирования отношений между сторонами, то далее дело может переходить в суд».
Примечательно, что несмотря на заявления об отсутствии конкуренции с третейскими судами, представители «Блакитної стрічки» не упускают возможности кинуть камень в их огород. «Потребитель не доверяет решениям третейских судов, они не выполняются, их тяжело подтвердить в судах общей юрисдикции. То есть рано или поздно такой орган (институт финансового омбудсмена.— Ред.) все равно будет»,— уверен Виктор Довгань.
В Ассоциации украинских банков создание финансового омбудсмена не считают угрозой для существования третейских судов. «Институт финансового омбудсмена — это некое подобие Общества защиты прав потребителей, которое не составит конкуренции третейским судам»,— говорит председатель Совета юристов АУБ Анатолий Жуков. Вместе с тем в АУБ с определенным скепсисом смотрят на то, что инициатива была озвучена именно сейчас. «Могут ли быть защищены омбудсменом вкладчики проблемных банков, которым не возвращают депозиты? Или заемщики валютных кредитов, которые получили рост их долга из-за девальвации гривни? Эти проблемы не хочет и не может решить государство, не то что омбудсмен»,— негодует президент АУБ Александр Сугоняко. По его мнению, муссирование данного вопроса именно сейчас — не иначе как «конфетка» для потребителей финуслуг, чтобы отвлечь их от настоящих проблем.
«Создавать еще один госорган с широкими полномочиями и финансированием за счет госбюджета, как это предусматривается предложенным законопроектом, нет необходимости. У нас и так достаточно контролирующих госорганов, призванных обеспечить прозрачность деятельности финучреждений и защиту прав потребителей финуслуг»,— комментирует инициативу директор департамента правового обеспечения АО «Эрсте Банк» Александр Ярецкий. В Украине, по его словам, уже есть судебная схема, построенная абсолютно на тех же принципах, но при этом не всегда использующаяся на практике. Ярким примером последнего банкир считает возможность разрешения споров специальным третейским судом ad hoc, который может быть создан сторонами для разрешения конкретного спора.
По его словам, смысл создания службы финансового омбудсмена есть только в том случае, если бы организация, будучи негосударственной, занималась еще и просветительской деятельностью среди потребителей финансовых услуг и популяризовала различные механизмы разрешения споров и жалоб потребителей альтернативными способами. «Опыт других стран говорит о том, что создание таких структур было инициировано самими участниками рынка без вмешательства государства и только на определенном эволюционном этапе развития такой службы возникло определенное правовое регулирование ее деятельности»,— доказывает свою точку зрения Александр Ярецкий.
«Инициатива ЕС/ПРООН по созданию финансового омбудсмена направлена на формирование в Украине более развитого рынка финансовых услуг и повышение финансовой грамотности населения»,— комментирует возникший спор руководитель отдела по корпоративным вопросам ИК Phoenix Capital Иван Парух. По его мнению, наличие третейских судов и других организаций, которые рассматривают жалобы потребителей к финансовым учреждениям, не может быть препятствием для работы финансового омбудсмена. Эффективная работа последнего, по словам эксперта, будет отсекать компании, которые хотят нажиться на финансовой неосведомленности большинства украинского населения. В этом должны быть заинтересованы, в первую очередь, сами участники рынка и потребители финансовых услуг, тем более в преддверии пенсионной реформы.

Информация о материале

Опубликовано: 22 февраля 2011