Статьи
«Власть сильна как никогда» — эта легендарная фраза Виктора Медведчука, легендарно же опровергнутая Майданом, в последние месяцы обрела в Украине вторую жизнь. «Они пришли надолго», «они взяли страну за горло», «теперь уже выборов не будет никогда» — именно такими выражениями пестрят СМИ, форумы и блоги. Парламентское большинство растет, правительство — под пальцами президента, губернаторы наливаются полномочиями, Хорошковского впору «за зверства выгонять из гестапо», бизнес давят, права партий урезают, мэры и местные депутаты массово капитулируют, админресурс к местным выборам наращивают...
Все это так. Но, как это сегодня многим ни покажется странным, мне ближе другое утверждение: сегодняшняя власть слаба как никогда. Ибо сила власти определяется не этими первичными политпризнаками либо формальным сравнением с потенциями предшественников. Она определяется способностью лидера и команды противостоять угрозам и вызовам, которые возникают перед обществом и государством. Таких угроз — объективных и субъективных, внешних и внутренних — накопилась критическая масса. Одни копились годами, другие появляются, а третьи создаются собственноручно. Для их снятия либо минимизации необходима единая команда с высоким интеллектуальным и нравственным потенциалом, способная проводить эффективную политику, основанную на понимании мировых процессов, внутренних проблем и путей их решения.
Итак, прошло семь месяцев, а реформы в Украине так и не начались. Меморандум МВФ — акт о капитуляции. И не только потому, что нынешнее правительство, равно как и предыдущее, латает дыры за счет внешних заимствований, и это при том, что сильно-сильно высокопоставленный налоговик шепотом сообщает: «В тени — не 30, не 50, а все 90 процентов экономики». Меморандум МВФ подается как свод основных непопулярных реформ, необходимых для спасения ситуации. На самом деле это, в первую очередь, попытка МВФ обеспечить возвращение выделяемых денег и закрепить источники возврата в договоре с безответственными заемщиками, неспособными самостоятельно и по-другому гарантировать возвращение кредитов. МВФ мало волнует прозрачность и эффективность украинской экономики, бизнеса; правила игры и реальная борьба с коррупцией; определение приоритетных отраслей и путей их развития.
Может, ответы на все эти вопросы нам принесла сильная власть? Заняв кресло на Банковой, Янукович с ручкой в руках подолгу, насупив брови, рассматривал пустые президентские бланки, не имея на столе готовых к подписи законопроектов. За первые три месяца работы страна не увидела ни единой законодательной инициативы президента?! На рубеже 100 дней с подачи Ирины Акимовой президент представил проект Программы экономических реформ. О ней скажу ниже. Программ или хотя бы концепций каких-либо других реформ Янукович не представил до сих пор. К примеру, административно-территориальной реформы, реформы правоохранительной системы, военной реформы, реформы местного самоуправления, пенсионной реформы, реформы ВПК, реформы ЖКХ и многих других.
Теперь о Программе экономических реформ чуть детальнее. Даже после беглого прочтения становится ясно, что это, собственно, никакая не программа. Программа должна отвечать на простые вопросы: кто, что, где, когда, за какие средства, с выходом на какие именно показатели должен сделать для достижения заявленных целей. Эти требования к разработке общегосударственных программ закреплены в законе. Ничего подобного в «программе» Януковича нет. Ни конкретных мероприятий, ни ответственных за их выполнение, ни измеряемых (а соответственно, проверяемых) показателей, ни хотя бы грубых оценок ресурсных потребностей — ничего подобного. Чаще всего в программе как рубеж достижения цели упоминается 2014 год. И гадать не надо, к какому событию это приурочено.
Ладно, будем считать, что это пока не программа, а некая концепция, стратегия, или система взглядов Януковича на развитие экономики страны. Но и в этом случае система вышла нецелостной, фрагментарной, с флюсами и перекосами.
Во-первых, в документе нет главного — приоритетов. В условиях резкого падения экономики и социальных стандартов, высокой безработицы, глубокой бюджетной ямы, тем более на фоне мирового экономического кризиса, размазывать жиденькое бюджетное масло по всему бутерброду не получится. Нужно концентрировать ограниченные бюджетные ресурсы и рычаги стимулирования, мотивации, которыми располагает государство, лишь на нескольких наиболее приоритетных, системообразующих направлениях. Их в программе нет. Ни по экономике в целом, ни в промышленности, ни в научно-технологической сфере — нигде. Что должно стать точками роста, с какой именно продукцией Украина займет свою, уникальную, нишу на мировых рынках? Неясно. Ясно, что не с нынешней — металлургией и химией: ставка на сегодняшнюю структуру экспорта была бы губительной.
Во-вторых, в программе Януковича не нашлось места для ключевого, если не самого главного, направления создания в Украине конкурентоспособной экономики — энергосбережения. Упоминания заслужило лишь снижение потребления газа в ЖКХ. А зря. Потому что, тратя на единицу производимой в Украине продукции в четыре-шесть раз больше энергоресурсов, чем другие страны Европы, мы всегда будем пасти задних, независимо от успехов на иных направлениях. Разве это не очевидно, что в программе должны быть указаны четко, по годам и отраслям, численные ориентиры снижения энергопотребления? За этими показателями не только экономика, но и политика — как внутренняя, так и внешняя, самостоятельная или, как сегодня, зависимая от других.
В-третьих, серьезные опасения вызывает в целом раздел энергетики. С одной стороны, достаточно подробно расписаны этапы продажи в частные руки объектов электроэнергетики, уделено внимание системам распределения газа. С другой — в программе Януковича напрочь отсутствует и сама задача и, соответственно, мероприятия по кардинальному изменению структуры энергетического баланса Украины. А очень даже не мешало бы указать, на сколько процентов ежегодно Украина будет уменьшать долю природного газа и увеличивать долю угля, атомной и гидроэнергетики, во сколько раз должна увеличиться доля возобновляемых источников энергии и т.п. Почему этого нет в программе? Не знают? Не верю. Другой ответ напрашивается: интерес личного бизнеса высоких чиновников, неплохо заработавших и ныне зарабатывающих на российском газе, намного превышает национальный интерес Украины по обеспечению энергетической, а вместе с ней — экономической и политической безопасности.
В-четвертых, в программе Януковича даже внешне не пытались прикрыть доминанту интереса крупного бизнеса, самого крупного. Потому в ней нет ни слова о демонополизации, не предусмотрено стимулов и действенных рычагов по обеспечению прозрачности в структуре собственности, по созданию условий для честной экономической конкуренции, с акцентом на малый и средний бизнес.
И последнее — можно смеяться, можно плакать, но Программа экономических реформ Януковича не содержит даже упоминания о коррупции. Нет коррупции среди главных факторов, сдерживающих развитие экономики и убивающих экономическую инициативу граждан. Нет, соответственно, и перечня мероприятий по противодействию коррупции. В Союзе не было секса, а Украина — зона, закрытая для коррупции? Или для разговоров о ней?
За исключением вышеприведенных «мелочей» всеми остальными реформами призван заниматься президентский комитет по экономическим реформам Ирины Акимовой. Тот самый, который существует параллельно с Правительственным комитетом по экономическим реформам, возглавляемым Николаем Азаровым и параллельно с вице-премьером по реформам Сергеем Тигипко, который тоже вроде занимается экономическими реформами, если судить по распределению обязанностей между вице-премьерами… Совершенно очевидно, что в команде, которая называет себя сильной, Центр управления полетом должен был быть один. Им должен был бы стать Кабинет министров, у которого есть реальные рычаги для имплементации, информация и институциональная память. Но Кабмину, судя по кадровому набору, была отведена роль исполнителя, а кроме того, на Банковой небезосновательно решили, что система сама себя реформировать не может — она себе больно не сделает. Именно поэтому пришли к выводу: нужно создавать внешнюю площадку по генерации реформ, для чего и сотворили «налепочную» структуру, вместо того чтобы сделать такой площадкой, со всех точек зрения подходящей для этого, СНБО — конституционный орган с абсолютно законным механизмом проведения дискуссий, принятия, оформления и реализации решений, обязательных для всех структур, включая Кабмин.
Но, пока отрезанная от влияния и информации Раиса Богатырева продолжает украшать собой СНБО, Ирина Акимова занята созданием матрицы реформ, призванной преобразовать прекраснодушные пожелания, высказанные президентом в упомянутой программе в июне, в уже рабочий документ, предполагающий наличие четких сроков проведения тех или иных изменений; определение ответственных за них; проработку с министерствами деталей реформ; формулирование новелл, вносимых в законодательство; четкое закрепление ресурсов за направлениями и т. д. По рассказам очевидцев, стол Ирины Михайловны сегодня представляет собой площадку для школьного сбора макулатуры. В основном, конечно, по форме. Но во многом — и по содержанию. В горячих спорах разобраться со всем этим хозяйством ей помогает откомандированная Ринатом Ахметовым директор Фонда «Эффективное управление» Наталья Изосимова с неизменными экспертами компании McKinsey, все больше напоминающими гастролировавших в Украине Smokie или Suzy Quatro, бывших когда-то рысаками. Выстраивание подобной матрицы, призванной стать основой как минимум для формирования будущего бюджета (который уже 15 сентября правительство должно передать в Раду), а как максимум всей экономической политики власти, — дело хлопотное даже для сплоченной и высокоинтеллектуальной команды. Увы, этих условий нет.
Во-первых, потому что Виктор Янукович все больше напоминает героя Евгения Леонова в фильме «Джентльмены удачи»: «Тут помню. Тут — не помню», а точнее: «Тут реформирую. А тут — инкассирую». Как вы сами понимаете, процессы эти взаимоисключающие.
Во-вторых, потому что ни о какой сплоченной команде единомышленников речи нет. И дело не в интригах, а-ля «как Клюев назло Азарову срубил Семиноженко». Проект Программы действий правительства Банковая увидела за два дня до предполагаемого утверждения ее на Кабмине. Он походил на президентскую программу реформ примерно так же, как Юрий Андропов на Вуди Аллена. Остановили. Но тут «вылез» Налоговый кодекс, выпестованный премьером, Минфином и налоговиками, впоследствии в пух раскритикованный президентом, Акимовой и фракцией ПР. Не говоря уже об оппозиции и предпринимателях. В принципе, дискуссия, особенно внутривластная, чрезвычайно важна. Однако, напомню, что служит она делу поиска оптимального решения, а не демонстрации несостоятельности. Налоговый кодекс — это некая квинтэссенция всего происходящего в нынешней «сильной власти». Пообещали принять в июле — не смогли, продемонстрировав безответственность; содержанием Кодекса полностью разочаровали, сведя налоговую реформу в первом варианте к увеличению репрессивных прав ГНАУ; вместо того, чтобы стать первой победой власти, НК стал ее первым публичным провалом, вызвав глубокое раздражение во всей бизнес-среде; процедура его усовершенствования с рядом вице-премьерских вариантов «лудим-паяем», продемонстрировала не дискуссию, а борьбу за полномочия и пиар-дивиденды между членами одной команды; и наконец-то, торжественное сведение всех наработок на столе Андрея Клюева с целью «тюнингации», а не проведения коренных изменений.
Полумеры, полушаги, полуреформы. И при этом — явное неумение подчеркнуть позитив, имеющий место на фоне масштабного негатива. Несмотря на чегоизволитизм «ящика», продиктованный лояльностью подавляющего большинства собственников каналов, власть не имеет информационной политики — она ее попросту провалила. Со спикерами — колоссальная проблема. С месиджами — еще большая. «Пеню введут», «пеню не введут», «кадиллак» не дарили… но подарил спонсор», «Меморандум МВФ никто выполнять не будет», «Выполним обещания МВФ до буквы», и такого – море. Раздвоение слов и дел становится видно невооруженным глазом. Янукович пачками отказывается от предвыборных и послевыборных обещаний. И при этом никто не дает себе труда объяснить людям — почему. На самом деле, даже коррекция обещанного требует диалога с обществом. Какие обстоятельства вынудили президента и его команду отказаться от обещанного: не повышать тарифы; не повышать пенсионный возраст; предоставить статус госслужащих медикам и учителям; повысить пенсии и зарплаты; ввести с 2011 года контрактную армию; делегировать полномочия и ресурсы на места, предоставить пятилетние налоговые каникулы малому бизнесу и т. д. и т.п.
Смена вектора, задекларированного во время выборов на 180 градусов, называется шоковой терапией. Кто-нибудь дал себе труд объяснить, почему так произошло? Кто-нибудь попробовал сделать общество осознанным союзником в проведении реформ, а не потерпевшим? Кто-нибудь подумал о том, что уже достаточно быстро инерционно-лояльный электорат поймет суть происходящего в стране? Или на Банковой считают, что людям, лицезреющим шоу Киселева, потребуются годы, чтобы понять: вследствие политики новой команды верхи должны пробить две дырки в поясе для того, чтобы растущему животу было куда поместиться, а низы должны пробить те же две дырки для того, чтобы не упали брюки?
Люди, конечно, еще надеются, еще боятся, но они же не слепые... Пусть им пока не рассказывают по телевизору: что на высочайшем уровне дана команда сформировать в стране три основных потока — «Семья, Юра Енакиевский и Ринат»; что от мэров губернаторы требуют дань, и не только электоральную; что бабушки оплатят миллиарды для Фирташа и его партнеров; что немцы получают от России газ по 110—150 долл., а болгары, которые подписали с Россией столь же кабальный договор по столь же кабальным ценам, что и Тимошенко, сменили правительство, разорвали договор с Россией и теперь получают газ на 90 долл. дешевле, чем мы; что дороги у нас строятся по 80 млн. грн. за километр, а зерно из Аграрного фонда продается по 800 грн. Но людям не нужен телевизор для того, чтобы знать от родственников, знакомых либо по собственному опыту — нигде объем взяток, установленных помаранчевой властью, не упал. А кое-где даже вырос. Кто-то унял аппетиты милиции, таможни, пожарных, чиновников, медиков, учителей? И при этом, разъезжая по свежезаасфальтированным «звериным тропам» на «мерседесах» и «кадиллаках», в складчину подаренных подчиненными, власть хочет, чтобы люди с восторгом начали платить налоги?
Как-то на встрече украинских редакторов с российскими посол соседнего государства дал свое определение тому, что такое сильное государство: «Сильное государство — это то, которое собирает налоги». Лично я с ним согласилась, предложив несколько расширить определение, добавив к нему: во-первых, «...со всех», ибо 200 грн. единоналожников — это, конечно, маловато, но по утверждению гуру украинской налоговой, многолетнего зама, знающего о налогах в нашей стране все, что о них можно только знать, — «крупный бизнес в Украине, используя схемы минимизации, платит один-два процента от того, что должен бы платить». Если вы продадите машину или квартиру — вы заплатите налог. А если Черновецкий продаст банк, то он отделается лишь благодарностью тому, кто позволил ему перед продажей перерегистрировать акции на офшорный Кипр и ничего не заплатить в Украине. Впрочем, банк свой продал не только Черновецкий... Да и почему только банк?.. Две недели назад были проданы семь контрольных пакетов облгазов. Все сделки — через офшор. Теперь у кого-то будет не 75, а 90 процентов облгазов. Бюджет от этого не получит ничего. А вот НАК «Нафтогаз» теперь активно начнет готовиться к реструктуризации миллиардных долгов облгазов перед госкомпанией. И никто до Дмитрия Васильевича не дотянется, потому что в документах у г-на Костусева в Антимонопольном комитете будут значиться абсолютно разные названия офшорок, а кто за ними стоит — г-н Хорошковский никогда не узнает. Ибо по украинскому законодательству это не входит в его компетенцию, поскольку тотальный монополизм на рынке «многоофшорного Шивы» не представляет угрозы экономической безопасности страны.
Во-вторых, «...и не разворовывает их, направляя, в первую очередь, на развитие правильно и четко определенных приоритетов». Ну, с этими моментами в нынешней украинской ситуации мы уже разобрались. Хочу лишь попутно заметить, что в период создания нынешней исполнительной власти у неких особо креативных членов президентской команды были достаточно прогрессивные, по нашим, разумеется, меркам, планы. Заключались они в следующем: «Надо дать вздохнуть народу, малому бизнесу. Более всего народ страдает не от крупных хищников, а от кровососущих насекомых. Звенья, которые терроризируют простого украинца, мелкий бизнес, должны быть вычищены. Тюрьмы должны быть наполнены всеми этими вымогателями из проверяющих структур и мелкими чиновниками, берущими от тысячи до ста. Это даст возможность людям вздохнуть. Не платя взятки, они станут платить налоги. Наполнится бюджет, который даст возможность развивать, строить, перерезать красные ленточки. Взять с наполненного потока 10 процентов — честнее и лучше, чем выкачивать 40—50 с обмелевших бюджетных речушек. Людям хорошо, стране хорошо и нам неплохо».
Не сдержались. Реванш так реванш. Во всем: от мовы до языка; от голодного пайка до булимии; от федерализма до восстановления кучминской Конституции; от бронзы в Межигорье к сусальному золоту; от амбициозной мысли о вхождении в историю как реформатора к «трем потокам»; от обещаний объединить страну к возможности ее централизованно доить; от обещаний навести порядок к селективному применению законов; от судебной реформы к дубине в виде Высшего совета юстиции (вынуждающего судей заглядывать в глаза власти, стараясь угадать, что нужно сделать: песню спеть или зарезать кого-нибудь); от реформ в правоохранительных органах к превращению их в карательные отряды, во главе со смелыми и глупыми генералами с калькуляторами вместо глаз.
Вот путь сильной власти за семь месяцев, который ведет стратегически только к одному — перспективы Украины шагренево тают. А тактически — к потере рейтинга действующего президента и его команды. О неизбежном снижении доверия к нынешней власти говорят как внутри команды, так и в оппозиции, с нетерпением ожидая свежих социологических постотпускных замеров, которые должны проявить тенденцию. Медовое время власти заканчивается. Это очевидно и объективно. «Все, правда, идет не так, как должно было бы, — поделился наблюдениями со мной один весьма близкий к Януковичу человек. — Но когда рейтинг снизится, президент заставит их работать. И работать так, как надо». Что ж... Я — только «за», потому что не хочу «плохо Януковичу», а хочу «хорошо Украине». Но только ничего у Виктора Федоровича не получится. Во-первых, потому что врачевание страны, к сожалению, далеко не единственная задача президента, хотя таковой должна была бы быть. Во-вторых, потому что даже в той части его головы, которая думает о реформах, нет понимания их стратегического направления.
В отличие от Ющенко, Янукович тщательно готовится к переговорам. В отличие от Ющенко, он читает все (а не только «вкусные») донесения СБУ и двух разведок, оставляя на них пометки. В отличие от Ющенко, Янукович пытается вникать в ход реформационных наработок. Но ведь мы знаем, что наш президент не является интеллектуальным лидером нации. Правда, он этого не знает. В начале 90-х руководитель пресс-центра МИДа Валерий Ингульский учил подрастающее поколение журналистов: «Если ты побывал в стране один день, тебе кажется, что ты можешь о ней написать роман. Если прожил там год — то повесть. А если прожил всю жизнь — дай Бог, чтоб на рассказ хватило». К чему это я?.. На днях из-под пера Виктора Федоровича Януковича, в добавок к имеющимся двум, министерскому и кабминовскому, вышел третий вариант... военной реформы. Верховный главнокомандующий вдохновился дежурным отчетом спецслужб о прохождении реформы в стране, которая, минимум лет на пять, отстает в этом деле от Украины. В какой стране? Да ну в какой же еще!.. А кто президенту возразит?
И вот тут мы переходим ко «в-третьих». Заставить работать по-другому можно тех, у кого есть потенциал. В нашем случае — это самая большая проблема. Янукович увидит падение рейтинга и... заставит сварить «суп из топора»? Кого заставит? Могилева? Цушко? Ежеля? Хиврича? Кулиняка? Присяжнюка? В конце концов, Азарова или McKinsey? «А чем они хуже своих предшественников?» — обязательно спросит кто-то. Да в том-то и дело, что ничем не лучше. Это с бюджетом все хуже. Воронка мирового кризиса все плотнее закручивается. Противоречия в стране усугубляются. Уровень коррупции растет. Для того чтобы справиться с этим, должны прийти более сильные, чем те, что были раньше; более умные и менее жадные. А пришли такие же с единичными исключениями, которые, впрочем, были и в составе старой власти. Как там говорил Шарапов, сидя напротив Горбатого? «Вот и обойдутся мне мои глупость и жадность по самой дорогой цене». Если не произойдет чудо, глупость и жадность погубят команду Януковича и его самого. Да и ладно бы, но проблема в том, что качественной альтернативы этой команде сейчас нет. А проблемы, угрозы и вызовы, от которых власть должна защитить страну, — есть.
Однако при проявлении негативных рейтинговых тенденций, власть начнет спасать не страну, а себя. Даже разрабатывая позитивные шаги — обещая сократить количество лицензий, сроки выдачи разрешений, ввести ответственность чиновников и радуя отчаявшегося было УЕФА, — власть продолжает действовать старыми чугунными методами: наращивать внешний долг, обеспечивать налоговый и ценовой заповедник для крупного бизнеса, вручную разруливать бюджет, обходить тендеры, грабить награбленное и лгать, лгать и еще раз лгать в телевизоре. Своими действиями в отношении бизнеса других политических цветов, дискриминацией других партий, запретом на митинги, карательными рейдами налоговой полиции власть засовывает народ в кастрюльку, накрывает крышкой и подбавляет огня. Какую группу избирателей за семь месяцев осчастливил Виктор Янукович? Никакую. Для гонки популизма, которой дал старт Виктор Федорович осенью 2004-го своими пенсионными доплатами и которую впоследствии, воюя между собой, раскрутили Ющенко и Тимошенко, — у этой власти ресурсов нет. Дышать низам легче не стало.
НАТО нам уже не грозит (в смысле, мы ему). Украинский язык, стараниями ответственных национальных кастратов, — тоже. Чем поддерживать рейтинг? Самый простой вариант — силовыми методами: закручиванием гаек, усилением цензуры, арестами, страхом. Подобные действия в случае сохранения наметившейся тенденции не останутся незамеченными на Западе, добрым отношением с которым, на самом деле, Янукович дорожит. Ибо там — в Брюсселе, Берлине и Вашингтоне — никто так пренебрежительно и явно не указывает ему на его место, как в Москве. Но нарушение всех возможных прав властью, силовиками и судами испортит отношения Януковича даже с сонным и занятым собственным кризисом цивилизованным миром. И тогда он, как Кучма в 2000 г. после «кассетного» скандала, окончательно и бесповоротно прижмется к кремлевской стене. Именно поэтому, тот, кто считает, что страна находится на пике репрессий и уже отдала России все, что могла, может ошибаться.
Однако власть таким образом никак не решит ни свои проблемы, ни те, что призвана решать для страны. Путь, на который стал Янукович, — тупиковый. И если он с него не сойдет, то думать президенту нужно не о том, как получить второй срок, а как первый добыть до конца.
- Информация о материале
С 21 августа 2010 года вступает в силу новая редакция Закона "О предотвращении и противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем". Закон существенно расширит перечень компаний, которые должны будут "стучать" на своих клиентов, если вдруг заподозрят их в "отмывании" "грязных" денег.
- Что изменится теперь для физлиц -- частных инвесторов, потребителей услуг?
Расширился круг лиц, отслеживающих подозрительные операции с деньгами и при необходимости уведомляющих о них госорганы. Кроме банков, страховых и инвестиционных компаний, в этот список попали и "нефинансовые" профессии -- риелторы, юристы, нотариусы, адвокаты, розничные торговцы.
Поднялся и так называемый "порог" обязательного финмониторинга -- с 80 тыс. грн до 150 тыс. грн. В международных стандартах указана сумма в €15 тыс., мы привели ее в соответствие с нынешними реалиями.
- Как изменится сам режим финмониторинга?
Для новых субъектов режим финансового мониторинга иной. Например, банк при проведении операции, которая значится в списке обязательного мониторинга, независимо от наличия или отсутствия подозрений об отмывании денег будет передавать информацию в Госфинмониторинг.
Для нефинансовых видов бизнеса обязательного мониторинга и информирования нет. Только лишь в случае покупки или продажи недвижимости (если сумма сделки превышает 400 тыс. грн), при управлении активами или банковским счетом клиента, а также при создании предприятия, юристы и адвокаты в обязательном порядке должны идентифицировать клиента (снять копии паспорта и справки о присвоении идентификационного номера), а документация, подтверждающая сделку с клиентом, должна храниться пять лет.
Госфинмониторинг может быть уведомлен об операции лишь в случае, если она вызывает сомнения.
- А как определяется "сомнительность" операции?
Система финансового мониторинга во всем мире изначально строилась на подозрениях. Если в законе четко определить критерии подозрительности, злоумышленник найдет способ их обойти и умело завуалирует свои "теневые" операции. Тем не менее, все равно существует рекомендованный перечень критериев, на которые нужно обращать внимание.
- Что это за критерии?
Первая группа -- данные об участниках операции, есть ли о них какая-то негативная информация (розыск, следствие, угроза ареста активов, поддельные документы, отсутствие предпринимателя или фирмы по месту регистрации).
Вторая группа -- нелогичная, экономически необоснованная, невыгодная сделка. Например -- продажа активов по заниженной цене или размещение депозита и получение под него кредита, чтобы скрыть средства, размещенные в качестве вклада.
Третий критерий -- несоответствия, расхождения в данных о человеке. Допустим, когда счет в банке приходит открывать клиент, который не может четко ответить на вопросы, касающиеся его деятельности, бизнеса. Или когда человек без работы и постоянных доходов проводит операции на фондовом рынке на миллионы гривен.
- Что происходит, если "чистота" доходов вызывает сомнения?
Субъект первичного финмониторинга должен внести операцию в свой реестр. Также человеку могут задать ряд дополнительных вопросов. Например, могут попросить разъяснить причину сделки, ее мотивацию. Если подозрения остаются, по закону, информация передается в Госфинмониторинг. Причем клиента, проводившего операцию, в известность об этом не ставят.
Все сообщения, которые получает комитет, анализируются. Изучается схема операций, данные об их участниках, если необходимо -- мы запрашиваем другие госорганы, а при внешнеэкономических операциях можем сделать запрос зарубежным коллегам. И если Госфинмониторинг приходит к выводу, что есть основания подозревать человека в "отмывании" денег -- материалы передаются в правоохранительные органы.
- Может ли операция быть приостановлена, если она вызывает подозрения?
Да, сам субъект первичного финмониторинга (банк, страховая компания и другие), если у него есть основания полагать, что операция связана с "отмыванием" денег, может приостановить ее на два дня. Он сообщает об этом в Госфинмониторинг, который со своей стороны имеет право продлить срок еще на пять дней. После запроса дополнительной информации комитет может передать дело уже в руки правоохранительных органов и "заморозить" операцию еще на семь дней, чтобы у правоохранителей было время получить решение суда и арестовать активы.
- Информация о материале
Новая украинская власть за достаточно небольшой срок своего существования смогла сделать немало. Тут можно вспомнить и небезызвестные украино-российские договоренности, и консолидацию всей вертикали власти в одних руках, и изменения в информационном пространстве.
Минувшие полгода показали слабость и нестабильность "постмайданной" политической системы, которая была утверждена в начале 2005 года, и которую "регионалы" смогли демонтировать менее чем за 100 дней.
Вряд ли в Украине за все годы независимости была настолько целостная и стабильная политическая система. Вспомним, что все 90-е годы прошли в беспрерывной борьбе между президентом и парламентом. Она достигла своей высшей точки в 96-м году, но и после этого оставалась весомым фактором отечественной политики. Вообще, перманентное состояние войны между разными ветвями власти уже стало чуть ли не трендом, по которому украинскую политику было несложно выделить на постсоветском пространстве (особенно на фоне "консолидированных" Белоруссии и России).
Теперь все изменилось, и взаимодействие между парламентом, президентом и правительством можно считать образцовым. Настолько образцовым, что часто законы принимаются быстрее, чем успевают разрабатываться.
При этом представителям власти, пожалуй, не может не греть душу фактический коллапс оппозиции. Несмотря на активные попытки изобразить бурную деятельность, украинские оппозиционеры за полгода так и не смогли продемонстрировать никакой взвешенной и последовательной позиции, никаких консолидированных действий, никакой внятной программы, что и нашло полнейшее отражение в рейтингах их поддержки.
Итак, власть у нас стабильна как никогда. Кажется, что никто и ничто не способно пошатнуть мощный властный механизм "регионалов". Однако, уже сейчас, в пору наибольшего могущества и триумфа власти Виктора Януковича, невооруженным взглядом видны тенденции и факторы, которые и способны в конечном счете эту власть серьезно подорвать.
Во-первых, необходимо отметить, что даже опыт Майдана и "постмайданного" развития не научил представителей Партии регионов необходимости уделять пристальное внимание информационным технологиям, роль которых в украинском обществе растет просто семимильными шагами. Очевидно, что административное давление на блогеров при помощи СБУ на фоне полной информационной закрытости и цензуры в СМИ – не лучший фон для развития общественных настроений. Достаточно вспомнить ситуацию в 2001-2004 годах (когда именно такими методами власть пыталась контролировать информационное пространство), чтобы понять: через довольно незначительный промежуток времени у нас будет существовать абсолютно оппозиционное информационное пространство интернета. Это пространство, конечно, можно пытаться контролировать. Но на это способен разве что мощнейший полицейский аппарат Китая, но никак не отечественные правоохранители. И не стоит недооценивать интернет – он сыграло далеко не последнюю роль в событиях 2004 года, а за 6 лет информационное развитие страны сделало огромный шаг вперед.
Во-вторых, понимание политики у новой власти также существенно не ушло вперед за последние годы. Собственно, в строительстве самой Партии регионов взяли верх бюрократические тенденции. Например, не так давно была проведена незаметная для публики "кадровая революция" с практически полной заменой партийных руководителей местного значения. Что характерно, в первую очередь эти процессы затронули "базовые регионы", и даже в Донецкой городской партийной организации теперь новый председатель. Логика этого процесса понятна: назначить "партийными лидерами" глав местных администраций с тем чтобы концентрировать в одних руках и административный ресурс, и партийный механизм. Вот только польза от этого явно сомнительна. Все мы помним судьбу предыдущих "бюрократических проектов" - СДПУ(о), НДП и т.д. Тем не менее, теперь настал черед Партии регионов пройтись по старинным украинским политическим граблям. Не будем также забывать, что отставленные партийные лидеры – не последние люди в своих регионах. Сложно ожидать от них искренней благодарности по отношению к людям, которых они привели к власти и которые их "отблагодарили", выкинув на политическую обочину. Фактически, Партия регионов усиленно формирует "вторую линию оппозиции" в своих собственных рядах. И это еще вопрос, какая "линия фронта" окажется для власти опаснее.
В-третьих, нельзя не вспомнить тлеющий конфликт с местными элитами, из которых наиболее очевидным и впечатляющим являться внутрикрымские выяснения отношений, ярким примером чего были недавние неоднозначные заявления лидера крымских коммунистов Леонида Грача. Очевидно, что крымская элита (вполне сформированная и привыкшая к полунезависимому существованию еще с 90-х годов) рассчитывала занять в новой Украине причитающееся за поддержку Виктора Януковича место. Однако конфликт интересов между центром и регионом принес раскол в некогда стройные ряды союзников по "Блоку Януковича". Назначение Василия Джарты руководителем правительства автономии продемонстрировало местным политикам, что старые союзники, фактически, не собираются с ними считаться. Следовательно, и союза больше никакого не будет, и уже на ближайших местных выборах борьба развернется нешуточная. Крым в данном случае – лишь наиболее показательный, но не единственный регион. Между прочим, в этом – решительное отличие между властью Партии регионов в Украине и властью "Единой России" в сопредельном государстве. Режим Путина-Медведева никогда не противопоставлял себя региональным элитам. Борясь с информационной свободой и олигархами, российская власть и не думала в серьез противопоставлять себя традиционным "властным анклавам" вроде Татарстана. Очевидно, что в данном случае Кремль был куда как более дальновиден. Большое количество "обиженных" при распределении властных полномочий уже разрушило изнутри оранжевую власть, но и ее приемники вполне могут пойти по проторенному пути.
Все эти факторы, невидимые и неочевидные тем не менее представляют собою мину замедленного действия, зарытую самостоятельно новой украинской властью под свой фундамент. И мина может сдетонировать от любого внешнего воздействия. А уж окажется новая власть способной выдержать такой удар или нет – покажет время.
- Информация о материале
Ответственность за нарушение закона до сих пор в Украине остается синонимом лишения свободы. Между тем, европейские юристы давно уже признали нецелесообразность наказания, и последовательно освобождают свои тюрьмы от осужденных. Теория "кризиса наказания" признает пенитенциарную систему формой социального вируса, распространение которого приводит к тяжелому заболеванию общества.
Кризис наказания
На чем же основываются суждения о "кризисе наказания"? В первую очередь, на том факте, что стремительный рост технической оснащенности пенитенциарной системы так и не сумел остановить рост преступности.
Более того, ученые заметили, что угроза самой тяжелой ответственности за преступление не влияет на уровень рецидива – он остается относительно стабилен для каждой конкретной страны.
Осознание неэффективности такого распространенного вида наказания, как тюремное заключение, привело к смене стратегии "войны с преступностью" к стратегии "сокращения вреда".
Результатом такой стратегии сегодня стала замена лишения свободы системой штрафов. Например, в Германии к штрафу приговариваются свыше 80% осужденных (лишают свободы около 10%), а в Японии в последние годы наказание свыше 95% осужденных ограничивают выплатой штрафа.
При этом, даже в отношении приговоренных к лишению свободы используются по большей части минимальные сроки: до 2-3 лет, т.е. до наступления необратимых изменений психики. Например, в Германии в отношении 85% всех осужденных к лишению свободы срок наказания не превышал двух лет, на срок же свыше пяти лет были приговорены всего 1,2%.
Методы преодоления "кризиса наказания" в развитых государствах усугубляют эту проблему во всех остальных странах. Пока в Европе сокращают сроки наказания и стараются вовсе отказаться от тюремного заключения, в других странах власти говорят о необходимости посадок как критерия работы правоохранительной и судебной систем. Очевидно, что для продуктивной профилактики преступности необходима унификация законодательства пеницитарной системы: преступник должен понимать, что в любой стране за определенное преступление он получит один и тот же срок или вид наказания. Сегодня не подлежит сомнению тот факт, что подобная унификация возможна только в направлении гуманизации наказания.
Социализация преступности
К концу XIX века криминологи и социологи пришли к выводу, что преступника главным образом формирует общество. В связи с этим предполагалось, что с совершенствованием общественных отношений преступность будет утрачивать свою причинную базу.
Единственным реальным методом борьбы с преступностью современная зарубежная мысль признает лишь систематическое воспитание общества, которым должно заниматься государство. Образовательная работа, социальные программы, комплекс просветительских мероприятий… Доказано, что масштабы изоляции неблагополучных граждан (в тюрьмах и колониях) государством тем больше, чем хуже оно справляется с воспитанием общества.
В Украине это приводит к тому, что изолируются целые категории граждан, социальные слои, происходит дезинтеграция общества, вследствие которой становится невозможным создание "общественного договора", всеобщее признание единых правил. Лишению свободы в основном подвергаются представители низших социальных слоев, что приводит к маргинализации общества. В результате, теряются все основания для договоренности о том, чтобы сближались законы и реальные правила, по которым живет страна.
Стигматизация преступников
Не секрет, что тюрьма служит местом повышения криминальной квалификации и профессии. За решеткой происходит стигматизация лиц, совершивших преступные деяния, что сводит на нет возможности их социализации и возвращения к нормальной жизни по выходу из тюрьмы.
В колонии формируется новый социум отвергнутых членов общества, который пополняется как за счет новых осужденных, так и путем перенесения тюремных законов на волю. Необратимым этот процесс делает особенность человеческой психологии: доказано, что длительное (свыше 5-6 лет) нахождение в местах лишения свободы приводит к необратимым изменениям психики человека.
Таким образом, чрезмерную изоляцию человека от общества можно назвать наиболее гарантированным методом принудить его к рецидиву.
Призонизация общества
Призонизация – термин зарубежной криминологии (от prison (англ.) – тюрьма), обозначающий распространение тюремной субкультуры в гражданском обществе (грубо говоря, "отюрьмовление" сознания и поведения населения).
Принимая решение лишить человека свободы, необходимо отдавать себе отчет, что когда-нибудь он вернется обратно, и вероятность того, что его личность в тюрьме очистится гораздо ниже, чем перспектива тотальной деградации. Чем больше людей направляется в тюрьмы, тем шире распространяется повседневный быт, культура, язык, нравы, образ жизни, и, в конце концов, законы тюремного сообщества. Как следствие регулятором общественных отношений становятся не государственные законы, а криминальный кодекс "понятий".
Чтобы не потерять связь с обществом (симптомом чего выступает антимилицейская кампания последних лет), получить кредит доверия, государству необходимо (помимо активизации просветительских механизмов) улучшать условия жизни заключенных. Ответственное государство наравне с обществом заинтересовано в гуманной юстиции и пенитенциарной системе. Ведь сохранность или же деградация личности непосредственно зависят от условий отбывания наказания.
Чем человечнее будут условия пребывания в неволе, тем спокойнее будет жизнь людей, избежавших тюрьмы. Чем меньше людей пройдет через тюремную систему и короче будет срок их нахождения в ней, тем проще будет государству управлять обществом с помощью единых для всех слоев кодексов закона.
Индустрия наказания
Как в любом преступлении первым делом следует думать о мотиве, так же в любом государственном решении надо искать экономическую подоплеку. Таковую эксперты почти два десятилетия назад обнаружили в распространении частных тюрем в США (единственная из экономически развитых стран, опережающая Украину и Россию по процентной доле заключенных), вопрос внедрения которых у нас в последний раз, напомним, широко дискутировался в конце прошлого года.
Некоторые специалисты предполагают, что высокие показатели по тюремному заключению могут быть непосредственно связаны с превращением борьбы с преступностью в индустрию. По данным американских СМИ, только с 1980 по 1994 год прибыли тюремной индустрии США выросли с 392 миллионов долларов до 1 миллиарда 31 миллиона.
Тюремная индустрия существовала в нашей стране еще в советское время, когда предприятия ГУЛАга занимали первые места в международных выставках. Эта индустрия до настоящего времени имеет многомиллиардный оборот.
Сегодня никто не подвергает сомнению утверждение, что труд является наиболее действенной формой воспитания. Соблюдение прав заключенных доказывает факт получения ими зарплаты (часто при выходе на свободу они имеют достаточно большие деньги на счете). О пользе такого метода перевоспитания преступников свидетельствует огромный объем инфраструктуры, построенной пленными немцами (военными преступниками) после войны, которой мы пользуемся до сих пор.
Таким образом, отказ от труда осужденных станет неоправданным расточительством, на которое, конечно, никто в мире не пойдет. Однако, научно доказано, что трудовая терапия в тюрьме и колонии существенно менее эффективна, чем в обычных условиях. Кроме того, чрезмерная экономическая заинтересованность бизнеса или государства в дешевой рабочей силе заключенных оказывает излишнее давление на суд, что способствует репрессивной форме правосудия.
Альтернатива наказанию
Современные исследователи пришли к выводу, что социально-правовой контроль успешно заменяет институт наказания. Впрочем, эксперты допускают одну поправку: сам контроль при этом должен регулироваться демократическими, правовыми институтами. Государственное насилие, в принципе, тоже может удержать уголовную преступность на социально-терпимом уровне, но при этом он становится опаснее самой преступности, поскольку не избавляет общество от массовой виктимизации.
Кроме того, в Европе все больше завоевывают популярность предложения по переходу от "возмездной юстиции" к "юстиции возмещающей". В последние годы пропагандистская (в хорошем смысле) кампания по привлечению внимания к медиации как институту альтернативной, не уголовной, юстиции можно заметить даже в России.
Суть этой стратегии состоит в том, чтобы с помощью незаинтересованного посредника урегулировать отношения между жертвой и преступником. Ведь, очень часто потерпевший больше заинтересован в реальном возмещении причиненного ему ущерба, нежели в том, чтобы "посадить" виновного. А лицо, совершившее это преступление, скорее будет готово возместить ущерб, чем "идти в тюрьму".
Философская трактовка
Философ Мишель Фуко в своей книге "Надзирать и наказывать" (изданной в 1975 году и с тех пор ничуть не потерявшей актуальности) приходит к выводу, что с XVIII века до наших дней правосудие больше не берет на себя публично ответственность за насилие, связанное с его отправлением. Полностью исчез институт публичных казней с применением пыток, преступника перестали выставлять на всеобщее обозрение.
Теперь детализация жизни и быта заключенных в тюрьме формирует технику исправления, направленную на формирование покорного субъекта, подчиненного власти, которая "постоянно отправляется вокруг него и над ним и которой он должен позволить автоматически действовать в себе самом".
Задаваясь вопросом "на что же направлена в настоящее время система исполнения наказаний?", Фуко цитирует социального философа Габриэля Бонно де Мабли: "Наказание, скажем так, должно поражать скорее душу, чем тело".
Фуко приходит к выводу, что сегодня судят не только юридические объекты, определенные в Кодексе, но "судят также страсти, инстинкты, аномалии, физические недостатки, неприспособленность, последствия воздействия среды или наследственности; наказывают акты агрессии, но через них и агрессивность... убийства, но также влечения и желания".
Наказание "души"
Согласно такой точки зрения, причиной наказания сегодня становится не волевое решение преступника, а социальные условия, в которых он жил, воздействие общества (или среды), политика государства. Когда государственный контроль никак не влияет на распространение негативной информации в обществе (т.е. не сдерживает порнографию, пропаганду насилия и прочие соблазны девиантного поведения), а также не стимулирует субъекта путем образовательных и просветительских программ к принятию сознательных решений – в этом случае наказание бесполезно, поскольку преступник выступает жертвой повышенного криминогенного фона в обществе.
Суда над "душой" (в противовес наказания тела) преступника подразумевает использование новейших технических изобретений, позволяющих контролировать действия субъекта, сводя к минимуму ограничение его социальных функций. В таком качестве могут послужить и электронные браслеты, и веб-камеры, и исправительные работы, сопровождаемые он-лайн наблюдением.
Перспективно принуждение преступника на комплекс работ противоположной его преступлению направленности (т.о. будет оказан психологический эффект – даже механическое повторение определенных действий способно вызвать привычку, которая не позволит совершить повторное преступление) – например, нарушителей авторской собственности можно заставить писать программы по ее защите, либо искать в сети других нарушителей.
Таким образом, вместо обычного наказания, лишь повышающего агрессию преступника, происходит воздействие непосредственно на психофизику действий правонарушителя. Одновременно такого рода принудительные работы способствуют его социализации.
Эксперты приходят к выводу, что воздействие на "душу" преступника должно в ближайшее время заменить наказание "тела", иначе динамика роста процентной доли преступников в обществе будет продолжаться ускоренными темпами.
- Информация о материале
Екс – заступник голови СБУ Олександр Скіпальський вважає, що відкриття кримінальної справи проти екс-міністра економіки Богдана Данилишина може мати реальні підстави.
“Все-таки ми законослухняні громадяни і віримо, що підстави для заведення кримінальної справи достатні, склад злочину проглядається, і потрібно зібрати необхідну доказову базу. Тоді коментувати можна так: красти не треба, приходити у владу для особистого збагачення теж. Із якого боку це не виходило б. Чи з боку правих, чи з боку червоних, ролі не грає. Не потрібно порушувати закони і красти, що для України є дуже характерно. На жаль, крадуть всі, незалежно від кольору їхніх прапорів. Це перше питання. Тому треба це також брати до уваги. Всі склади уряду для мене були не ідеальні. Там були і порядні люди, і ворюги. І це - головний коментар”, - зазначив генерал-лейтенант СБУ.
Водночас Скіпальський вважає, якщо реальних підстав для відкриття кримінальної справи немає, то з подібною практикою потрібно боротися і “знищувати на корню”
На зауваження, що з високопосадовців у нас ніколи нікого не саджали, а екс-прем'єр Павло Лазаренко відбуває термін у США, Скіпальський зазначив наступне: “Павло Лазаренко ніколи б не був переслідуваний, якби він, принаймні, виконав домовленості щодо тих людей, які потім образились на нього".
"Лазаренко тирив, вірніше продавав вкрадений росіянами газ, який продавали тут для реалізації, в компанії, а не сам. Тому він жуханув компаньйонів, за моїми підрахунками, десь так до мільярда. І на нього образились. А якби не образились, цього не було б”, - вважає екс-заступник міністра з питань надзвичайних ситуацій.
Скіпальський переконаний, що домовленості і гарантії недоторканності між політичними силами мають припинитися.
“Рано чи пізно, скільки б шнурочок не тягнувся, а кінчик знайдеться. Ні та політична сила, ні, особливо, політична сила після Майдану, на яку ми сподівалися, і яка казала лозунги “бандитам тюрми” не виправдала сподівань. Що, позицію, яку проводив Ющенко, можна вітати? Ні! Він не виконав і не виконував... Моя критика Ющенка була якраз не в тому, що він декларував... Бо те, що він декларував, кожному свідомому українцеві можна підписатися під цим. А те, що він робив, а особливо те, що робили його любі друзі. Вони тільки дискредитували те, що озвучив Ющенко. Вони не боролися зі злочинністю, а, навпаки, протягнули їй руку дружби. І протягнув ту руку дружби Віктор Балога, який замість того, щоб наводити порядок, його розмивав своїми зв'язками і зміцненням отієї сили, яка сьогодні при владі”, - наголосив колишній начальник служби охорони Віктора Ющенка.
Екс – заступник голови СБУ також натякнув, що підстав для подальшого відкриття кримінальних справ проти колишніх членів уряду більш ніж достатньо.
“А тут хлопці більш прагматичні. Вони потерпіли, вони більш професійні дехто і більш рішучі. Вони зробили те, чого не зробила минула влада. Але, що більше всіх турбує, роблять це під прицілом своїх інтересів. Але я не думаю, що вони настільки це робили цинічно, щоб не було для цього підстав. А якщо підстави є, тепер давайте, хай подивляться в дзеркало і пригадають відоме російське прислів'я: “Нечего на зеркало пенять, коли рожа кривая”. Тим більше, що моя інформаційна база за час мого перебування якраз дозволяє мені мати свою думку відносно діючих персоналій, як вчорашньої влади, так і нинішньої. Але я з прищуреним оком на все це дивлюсь. На жаль, страждає Україна, страждає її авторитет, поки пани чубляться”, - переконаний Скіпальський.
- Информация о материале
За июль на банки, страховые компании, кредитные союзы и другие финансовые учреждения пожаловались почти 500 человек- сообщиют во Всеукраинской общественной организации «Защиты прав потребителей финансовых услуг».
Согласно статистике, в прошлом месяце на банки пожаловалось 51% от всех обратившихся за помощью, 23% клиентов кредитных союзов, 20% клиентов страховых компаний, 5% клиентов «компаний взаимопомощи» и 1% участников фондов финансирования строительства.
Клиенты банков, чаще всего жалуются на невозможность вернуть депозитный вклад (затягивание сроков, отказ в выплате) – 79% случаев. В частности, были получены жалобы на такие учреждения: Надра, Родовид, Захидинкомбанк, Укрпромбанк, Интерконтинент, Земельный банк, Европейский банк развития и сбережений, Правексбанк. Среди банков, на которые есть жалобы по вопросам кредитов (14%): Альфа банк, Приват Банк, Укрсиббанк. В частности, проблемы касаются жесткой политики в отношении заемщиков, некорректного заполнения документов по платежам, начисления несуществующих задолженностей и так далее. Проблемы с карточными счетами у 7% обратившихся по вопросу банковской сферы. Дополнительные начисления за пользование карточкой, невозможность снять начисленные проценты, пеня за отсутствие движений по карточному счету, незаконное снятие средств, а также принудительное навязывание оформления карточки, именно с таким списком проблем чаще всего сталкиваются клиенты банковских учреждений. Среди банков, с которыми могут быть подобные «недоразумения», следующие: Надра, Укргазбанк, Райффайзен Банк Аваль, ПриватБанк, ВТБ Банк, Укрэксимбанк, Ощадбанк, Родовидбанк.
По страховым компаниям, большая часть обращений касается невозможности получить законную страховую выплату или же ее затягивание. Третья часть обращений касается ликвидируемых и следующих организаций: Вексель, Галактика, Страховые традиции. Кроме того, есть обращения от клиентов таких страховых компаний: Оранта, Нова, Украинский Страховой Дом, Дельта, Интертрансполис. В последнее время наблюдается активная заинтересованность клиентов страховых компаний в информации о накопительном страховании жизни. Клиенты «страховщиков жизни» обращаются с просьбами разъяснить суть или вычитать договора по данному виду страхования.
Клиенты кредитных союзов, по-прежнему испытывают трудности с возвратом своих вложенных средств. Наиболее частыми являются обращения от клиентов таких учреждений: Акорд, Украинский финансовый союз, Украинская кредитно-финансовая группа, Профит-центр, Кингс Кэпитал, Тринадцатая зарплата, Троица, Добробут, Бизнес партнерство, Христианская злагода, Фортеця, Лыбидь, Морское кредитное общество, Сион, Первый кредитный союз, Перевага, ВАМУСЕ, Южный.
Клиенты компаний «покупок в группах» соблазняются неоправданно лояльными условиями по кредитам таких организаций: ПП «Б.А.Н.К.юей», ТОВ «Єдина родина», Электрет-2, финансовая компания «Еврокапитал», Народна программа соціальної допомоги, Филдес Украина, Автоплюс, Автоплан, ТОВ «Автоклуб», программа «Благо-Инвест», ТОВ «Спожив сервис». После сотрудничества с такими организациями клиенты не могут получить, ни вложенные средства, ни кредитный продукт.
- Информация о материале
Страница 1472 из 1561
