Статьи
Парижский саммит «нормандской четверки» обозначил ряд любопытных тенденций, заслуживающих внимания и требующих анализа. И позволяющих прогнозировать сценарии развития минского переговорного процесса.
В столице Франции главы государств освятили часть договоренностей, достигнутых ранее на берлинском слете министров иностранных дел четырех государств. В очередной раз продемонстрировали разницу в подходах к трактовке Минских соглашений (МС). Благословили Трехстороннюю контактную группу (ТКГ) на поиск дальнейших путей реализации минского плана, попутно высказав свои замечания и пожелания к уже наработанным ею подходам. Ни одно из ключевых противоречий преодолено не было. Да, собственно, никто этого от парижской встречи и не ждал. Как и не планировалось на ней обсуждение крымского вопроса либо судьбы санкций в отношении России.
Вкратце напомним о целях переговаривающихся сторон.
Германия. Заинтересована в том, чтобы конфликт в Украине был заморожен как можно быстрее и с минимальными потерями. Немецкому канцлеру не нужна горячая точка на границе ЕС. Она заинтересована в создании условий, позволяющих если не отменить, то хотя бы ослабить санкции в отношении России. Лидер ФРГ считает себя ответственной не только за судьбу своей страны, но и за судьбу всего Европейского Союза. А потому прекращение активных боевых действий на территории государства, граничащего с ЕС и оживление экономики Союза путем возобновления полноценной торговли с РФ — ее прямой интерес. Реализация Минских соглашений открывает путь к достижению этих целей. Уже мало кто помнит, что изначальным поводом для введения санкций являлась оккупация Крыма. Сегодня ключевым условием снятия ограничений в отношении России в западных столицах называют выполнение Минских соглашений. Кроме того, успех минского плана означает формальное превращение конфликта в Донбассе из международной проблемы во внутреннюю. И в Берлине, и в других европейских столицах могут позволить себе отодвинуть папку с надписью «Украина» на край стола — у них сейчас много других проблем. Частная история: из-за истории с беженцами у фрау Меркель подупал рейтинг, и немецкая пресса допускает: канцлер может рассчитывать, что миротворческие усилия в Украине помогут ей отчасти восстановить свой авторитет.
Франция. Мотивы, в большинстве своем, те же, что и у соседей. Но с недавних пор Париж демонстрирует большую активность. Как рассказывали дипломаты, Олланда стало задевать, что его воспринимают, как некий придаток Меркель. Франция добилась назначения на ключевую должность в ТКГ своего дипломата Пьера Мореля. Активизировался глава МИД Лоран Фабиус. Охотнее стал комментировать ход переговоров сам Олланд. Кроме того, некоторые участники процесса стали замечать, что в ходе обсуждений французская сторона все чаще пытается оказывать любезности стороне российской. Кое-кто связывает это с желанием Парижа смягчить обиду Москвы за непоставленные «Мистрали», но это — версия, не более.
Россия. С одной стороны, стремится добиться снятия или, для начала, смягчения, санкций. С другой, — не намерена отказываться от контроля над оккупированными территориями Донбасса. Полное выполнение МС, разумеется, в ее планах не значится. Потому что договоренности, напомним, предполагают восстановление Украиной полного контроля над государственной границей, вывод военной техники и разоружение всех незаконных формирований. Москва не против, чтобы горячая точка превратилась в притухшую, дабы иметь возможность снова поджечь фитиль, когда это понадобится. Путин будет добиваться сохранения полного влияния на мятежные территории. Но при этом хочет, чтобы Украина легализовала тамошнюю власть путем местных выборов под эгидой Киева, внедрения закона «об особенностях« и внесения соответствующих изменений в Конституцию, да еще взвалила на себя финансовое обеспечение де-факто неподконтрольного региона. А еще Москва желает, чтобы «особенности самоуправления» в «отдельных районах Донецкой и Луганской областей» (ОРДЛО) были как можно масштабнее, а денежное обеспечение ОРДЛО осуществлялось за счет защищенных статей украинского бюджета. Посему Путин готов демонстрировать формальное выполнение части МС.
Он намерен следовать минскому плану настолько, насколько это позволит избавиться от бремени санкций, одновременно сохраняя свой контроль над ОРДЛО и продолжая политику разрушения Украины изнутри. Важная деталь: в отличие от остальных участников переговорного процесса, Кремль, в принципе, устраивает как продолжение «минского процесса», так и его срыв. Но при одном условии: Россия не должна выглядеть виновницей срыва. В этом случае о снятии санкций, скорее всего, придется забыть. На-сколько Москве удается подобная политика, поговорим ниже.
Украина. В Киеве прекрасно осведомлены о намерениях прочих сторон. В Киеве прекрасно понимают, что полномасштабное выполнение Минских соглашений невозможно. По крайней мере, в обозримом будущем. Никто нам контроль над границей в ближайшем времени не отдаст. Петр Порошенко (что бы он ни говорил на публику) не верит в скорую реинтеграцию отторгнутых территорий, да, скорее всего, и не хочет этой реинтеграции. Его совсем не тешит перспектива бюджетного финансирования территорий, могущих де-юре вернуть себе статус украинских, но при этом остающихся де-факто неподконтрольными. Ему не нужны никакие местные выборы в ОРДЛО. Но еще меньше ему нужно возобновление активных боевых действий. Он вполне естественно боится продолжения полномасштабной войны точно так же, как боится потерять союзника в лице Запада. Оказывающего политическое заступничество, финансовую помощь и дипломатическую поддержку. Цена всего этого — продолжение участия в «переговорных играх». Как и Путина, Порошенко устроил бы развал минского процесса. Как и Путин, он заинтересован в том, чтобы переговоры сорвались не по его вине. Но возможностей для маневра у Киева меньше, чем у Москвы. Военные поражения под Иловайском, а затем и под Дебальцево, очевидно ослабили волю украинской стороны, предопределив согласие с условиями, которые с самого начала выглядели ловушками. Выбираться из них с каждым днем все труднее. Принцип «сейчас подпишем, потом — разрулим», которым Петр Алексеевич (насколько можно судить) достаточно часто пользовался, не срабатывает.
Переговоры в Берлине, а затем и в Париже лишний раз это подтвердили. Ситуация для украинской стороны вовсе не безнадежная, но достаточно скверная.
Начнем с телодвижений России, которые заслуживают особого внимания. Ее позиция удобна, поскольку являясь реальным участником конфликта, формально она выступает в роли посредника, чуть ли не миротворца. Де-юре ее войск на территории Украины нет, хотя их наличие ни для кого не является секретом. В свое время Кремль без особых усилий добился, чтобы в минских соглашениях фигурировало не точное определение «части и подразделения вооруженных сил Российской Федерации, а размытое определение «иностранные вооруженные формирования». Согласно букве МС, Москва не обязана выводить свои войска с территории Донбасса, потому что официально их там нет. Но поскольку всем переговаривающимся сторонам известно, что они там есть, Кремль продемонстрировал Западу готовность идти навстречу.
По разным данным, численность российской группировки непосредственно в Донбассе достигала 8–9 тыс. чел. Однако за последнее время, по нашим сведениям, Россия отвела часть своих подразделений за границу. Как утверждают наши источники, осуществляется перегруппировка, проходит плановая ротация, однако количество тех, кто выходит с территории Украины, превышает количество тех, кто заходит в Донбасс. Предположительно можно говорить о сокращении группировки, как минимум, на тысячу человек. Это — просто жест, рассчитанный на реакцию Запада, все эти перемещения внимательно отслеживающего. И Запад этот жест оценил.
Как оценил он усилия России, направленные на реальное прекращение огня и отвод вооружений от линии соприкосновения. Артиллерия на передовой не работает, техника медленно, но верно отползает от передовой. Как утверждают военные, даже активность ДРГ в последние дни заметно снизилась. Недавний обстрел позиции вблизи Троицкого — исключение, лишь подчеркивающее готовность России следовать принятым правилам. Ни для кого не секрет, что подобное миролюбие — не добрая воля сепаратистов, а четкое указание Москвы. Выполнение которого Кремль жестко контролирует. Есть сведения, что боевиков, вопреки отданному приказу, по собственной инициативе, применявших артиллерию, российские военные наказывали безжалостно и оперативно. Россия сейчас как никогда блюдет свой статус договороспособного партнера. Запад это видит.
Но Запад видит и другое. Выводя с оккупированных территорий Донбасса часть личного состава, Россия не выводит технику и вооружение. Увеличивает количество спецов, причем, не только военных. Отзывая часть военных, она засылает менеджеров разного профиля, призванных осуществлять фактическое руководство населенными пунктами, районами, предприятиями, организациями и службами. Массово завозит в ОРДЛО российские учебники и российские рубли. Про приказу Кремля разоружают и разгоняют дикие, неподконтрольные банды, а всех боеспособных сгоняют в так называемые армейские корпуса. Оснащенные российским вооружением, обучаемые российскими инструкторами и возглавляемые российскими командирами. Россия не собирается уходить с Донбасса, она готовится играть вдолгую.
Запад не может этого не видеть. Открытым остается вопрос — готов ли он это замечать? Не нужно иллюзий — Запад не озабочен установлением мира на Донбассе. Он хочет избавиться от лишних головных болей. Одна их которых — европейские потери от введения санкций. Нет, Запад вовсе не против ослабить Россию. Нет, он не позволит ей откровенно наглеть. Но и дразнить ее он не слишком хочет. И загонять Москву в угол тоже, — кто знает, что придет в голову Путину, если ему будет нечего терять? А если Кремль обозначит некое послушание, — ну вот, смотрите, не стреляем, отводим, выходим, движемся в русле «Минска», демонстрируем готовность к компромиссам, — почему бы не пойти ему навстречу? И снять санкции. С обещанием возобновить, если что.
Перенос фейковых местных выборов в ОРДЛО, который так радостно прокомментировали в европейских столицах, и который Киев поспешил назвать чуть ли своей победой, не более чем путинская тактическая уловка. Такая себе двухходовка, как в анекдоте — «Купи козу. Продай козу. Почувствуй разницу». В этой истории хозяин Кремля в очередной раз показал, что именно он, а не какие-то захарченко и плотницкие контролирует ситуацию в ОРДЛО, и что он открыт для дискуссии…
Прежде чем перейти к оценке позиции украинской стороны (и коснуться планов других непосредственных и закулисных участников процесса), в двух словах остановимся на самом Парижском саммите (ПС). Его итоги достаточно детально описывались и весьма активно комментировались. Привлечем внимание к главному, с нашей точки зрения.
Как мы уже говорили, Париж не обеспечил переговорному процессу прорыва, но несколько конкретизировал правила игры.
Первое. ПС подтвердил вывод, к которому пришли несколькими неделями ранее в Берлине, — продолжение минского переговорного процесса возможно. И возможно оно лишь в случае создания взаимоприемлемых условий для проведения местных выборов в ОРДЛО.
Второе. ПС узаконил принятое в Берлине решение о том, что механизмом формирования этих условий должен стать специальный закон о выборах в ОРДЛО.А инструментом создания закона — пресловутый «план Мореля», о котором ZN.UA подробно писало две недели тому. (Громкие крики, что выборы на неконтролируемой территории обязательно пройдут по единому для всей Украины закону, в Киеве тут же смолкли).
Третье. ПС одобрил обсуждавшуюся в Берлине возможность переноса срока выполнения Минских соглашений на следующий год (За несколько дней до того Петр Порошенко заявлял о категорическом неприятии подобного шага).
Четвертое. ПС определил, что местные выборы в ОРДЛО должны пройти через 80 дней после принятия Радой специального закона.
Пятое. ПС благословил режим дальнейшего отвода вооружений от линии разграничения, ранее разработанный и согласованный ТКГ. Подтвердив, что функции верификации возложены на ОБСЕ.
Все остальное было обменом мнениями, а чаще всего — уже привычной стычкой различных взглядов.
Короткий итог. Все переговаривающиеся стороны знают, что выборы в ОРДЛО не ускорят достижениеконечной цели минского процесса — возвращение украинского контроля над отторгнутыми территориями. Цель России — доказать, что эти выборы возможны при соблюдении минимального набора условий — прекращении огня, отводе вооружений, принятии специального закона, допуске наблюдателей и медиа. Цель Украины — доказать, что эти выборы невозможны без соблюдения большего количества условий. Что нереально провести выборы на территории, которая нашпигована минами, бронетехникой и вооруженными людьми. Киев должен требовать максимальной демилитаризации Донбасса, понимая, что Россия будет против. И что выполнить это требование попросту нереально. Хотя бы потому, что (даже при наличии доброй воли) вывод техники и вооружений займет месяцы, а разминирование — годы, если не десятилетия.
При этом ни Москва, ни Киев не хотят, чтобы выборы сорвались именно по их вине. Но Киеву добиться своего будет тяжелее, поскольку бОльшую часть глупостей украинская сторона сделала в Минске, согласившись на формулировки, которые в Киеве читают так, а в Москве — иначе. А мнения Берлина и Парижа пока чаще совпадают с мнением Москвы. Третейский судья в этом споре — ОБСЕ, поскольку будущие выборы должны пройти в соответствии с принципами Бюро по Демократическим Институтам и Правам Человека (БДИПЧ). Их Москва и Киев опять-таки толкуют по-разному, а официальный толкователь ОБСЕ пока отмалчивается. «Кассации» и «апелляции» будут рассматривать в Берлине и Париже. Они пока присматриваются.
Меркель и Олланд в Париже, насколько известно, больше слушали. Переговоры были театром двух актеров — Порошенко и Путина. Причем, как отметил один из очевидцев, создавалось впечатление, что президент РФ говорил не столько для присутствующих, сколько для виртуального собеседника — Барака Обамы. Считая США ключевым (хоть и не явным) участником процесса.
Еще один участник украинской делегации после общения с американскими дипломатами высказал предположение, что Вашингтон:
а) как и Берлин пока заинтересован в замораживании конфликта;
б) не вмешивается в переговоры, поскольку хочет дождаться когда минские соглашения «накроются медным тазом», чтобы активнее включиться в игру;
в) намерен играть вдолгую; а потому, одной рукой подает сигналы о готовности поставить Киеву летальное оружие, а другой рукой (рукой Нуланд) пишет пресловутый план Мореля по согласованию с Москвой.
Два слова о плане Мореля. Официальные представители Украины (от президента до главы МИД) заявляли, что «это частная точка зрения», «это никакой не план» и даже «никакого плана Мореля вообще нет». После чего, рассказывая о своих дальнейших шагах, близко к тексту пересказывали… план Мореля.
Плана Мореля представлял собой перечень проблем, преодоление которых делало бы местные выборы в ОРДЛО возможными, а также гипотетические варианты решения этих задач.
Тезисы Мореля обсуждались в Париже, а затем на заседаниях ТКГ в Минске. Точки соприкосновения находились непросто. Краткие итоги.
Первое. Россия настаивала на том, чтобы выборы в ОРДЛ (по крайней мере, на основной части территорий) проходили на мажоритарной основе. Киев выступал за смешанную систему. Компромисс, насколько известно, пока не найден.
Второе. Москва выступала за запрет баллотироваться на выборах лицам, не проживавшим на территории ОРДЛ в течение последнего года. Киев настаивал на отмене этого дискриминационного условия. Он требовал предоставления временно перемещенным лицам (ВПЛ) активного избирательного права (т.е. права голосовать) на территориях, контролируемых Киевом. И пассивного избирательного права (права выдвигаться) лицам, не проживавшим на территории ОРДЛ в последний год. Наша позиция, по имеющейся информации, была поддержана Берлином и Парижем.
Но. Никто не знает, как организовать голосование для ВПЛ. В местах компактного проживания фактических беженцев можно организовать избирательные участки. Но за кандидатов какого округа они должны голосовать, если приехали из разных мест?
И никто не знает, согласится ли проживающий ныне, скажем, в Виннице, но выигравший выборы, например, в Горловке (если предположить чудо), ехать туда исполнять свои депутатские полномочия.
Третье. Заграничный избирательный округ для ВПЛ в России, скажем, в Ростове-на-Дону. Москва настаивает. Киев категорически против. Компромисс не найден. Запад в раздумьях.
Четвертое. Роль ЦИК в формировании местных избирательных комиссий и контроле над процессом. Но для этого необходимо восстановление реестра избирателей и предоставление гарантий безопасности. Противоположная сторона к этому пока не готова.
Пятое. Доступ украинских СМИ. Противоположная сторона предлагает выборочный подход, Киев решительно возражает. Контраргумент Москвы — невозможно обеспечить безопасность каждого журналиста, любой эксцесс может сорвать процесс. Встречный аргумент Киева — если невозможно обеспечить безопасность, как можно говорить о демократических выборах? Берлин и Париж высказались в поддержку нашей позиции.
Шестое. Кто будет обеспечивать безопасность на выборах? Нашу милицию (полицию) никто туда не пустит, это понятно. Франция предложила временно в день выборов запустить некоторые нормы «закона об особенностях», который должен набрать силу только после избирательной кампании. За эту идею уцепились россияне, считающие, что это позволит легализовать так называемую «народную милицию». Киев против. Берлин и, особенно Париж, настоятельно рекомендуют Киеву подумать еще.
Седьмое. Самое сложное. Россия предлагает амнистировать всех автоматически. Украина настаивает на судебном разбирательстве в каждом отдельном случае. Без разрешения этого вопроса проведение выборов, скорее всего, невозможно. Неизвестно, кто окажется более сговорчивым. Или чью именно несговорчивость ОБСЕ и Берлин сочтут нарушением минских договоренностей.
Обсуждались и так называемые «связанные» проблемы. Например, обмен пленными по принципу «всех на всех». Но та сторона записывает в «пленные» осужденных по приговорам судов. В том числе и за откровенный криминал.
Завис вопрос и об отмене прошлогодних выборов в «ДНР» и «ЛНР». Киев обоснованно считает эти выборы нарушением духа минских договоренностей. Москва — нет.
Круг обсуждаемых вопросов много шире. Но речь идет об обсуждении частностей. И ради главного — самого факта поведения в ОРДЛО местных выборов — Кремль готов будет пойти практически на любые уступки.
Танки отгонят в боксы, гаубицы спрячут в зеленке, боевики оставят автоматы дома, «отпускники» отсидятся в казармах, «отмороженных» на время кинут в подвал, наиболее одиозным настоятельно рекомендуют не выдвигаться.
Кстати, пока речь не идет, например, о выводе техники и вооружения, только об отводе. А куда, это все, простите, выводить? В Россию? Она отрицает, что эта техника ее — мол, трофейная либо брошенная в местах дислокации частей, ранее расквартированных в Донбассе. Да никто и не ставит вопрос о выводе. И о разоружении незаконных формирований — тоже.
Граница. В соответствии с минскими соглашениями, «восстановление полного контроля над государственной границей со стороны правительства Украины во всей зоне конфликта, которое должно начаться в первый день после местных выборов и завершиться после всеобъемлющего политического урегулирования». Это в каком году? И когда в Киеве Порошенко говорит, что «возвращение контроля должно состояться до конца текущего года», ему аплодируют. А когда говорит то же самое в Париже, ему предлагают внимательно перечитать минские соглашения. Когда украинский президент утверждает, что «выведение иностранных войск с украинской территории должно произойти немедленно, без привязки к срокам местных выборов», ему из Вашингтона отвечает столь ценимая им Викторя Нуланд. Напоминающая, что минский план мирного урегулирования «предполагал три фазы». Первая — прекращение огня и отвод вооружений. Вторая — выборы, спецстатус для ОРДЛО, децентрализация. А «третья заключалась в полном выведении вооружения, восстановлении границы».
Контроль над границей в исполнении ОБСЕ невозможен в принципе, возможен лишь частичный мониторинг. И то при условии, что миссия будет расширена, и ей будут выданы гарантии безопасности.
Министр иностранных дел Климкин справедливо признал, что «выборы там, где присутствуют иностранные войска, иностранная техника, по определению невозможны… Как можно проводить выборы, когда по улицам Донецка ездят танки или ходят люди с автоматами?» Согласен. А если иностранные войска выйдут (допустим), а останутся войска, сформированные из местного населения, но не украинские? А если на время выборов танки перестанут ездить, а люди с автоматами перестанут ходить?
Суть от этого, безусловно, не изменится, но изменение формы может оказаться достаточным для Берлина, Парижа, Вашингтона и ОБСЕ, чтобы на время забыть об Украине. И у Запада, увы, пока достаточно аргументов, чтобы заставить нас провести имитацию выборов, ни на миллиметр не приближающих нас к возвращению территории, на которой будут оставаться русские танки, российские военные и легализованные Киевом бандиты из будущей «народной милиции».
А, значит, нужно искать новые аргументы в тягучих дипломатических спорах. Киев должен выстроить железобетонную переговорную позицию, аргументировано доказывающую невозможность проведения свободных, демократических, безопасных выборов в ОРДЛО в нынешних условиях. Такую, чтобы ни у Меркель, ни у Олланда не нашлось встречных контраргументов. Сложно, но пришло время исправлять прежние ошибки.
Другого способа нет. Пока. Для решения проблемы Донбасса требуются иные способы и механизмы. Но сейчас необходимо снять с повестки дня саму возможность, по сути, фейковых выборов. Превращающих ОРДЛО во второе Приднестровье. С той разницей, что Молдова свой «Донбасс» никогда не признавала и из бюджета ему платить никогда не собиралась.
Выборы-симулякр могут продлить перемирие, но, очевидно, не подарят мира. Киев сохранит покровительство Запада, но окончательно потеряет его уважение. Выиграет время, и утратит перспективу.
А еще власть рискует потерять доверие многих людей. Тех, кто сражался за свою страну. Тех, кто верил, что скоро вернется в брошенные дома. Тех, кто все еще верит, что Украина к ним вернется.
- Информация о материале
Департамент комунального господарства Харківської міськради 29 вересня уклав угоду з ТОВ «Будівельна компанія Будресурс» щодо капітального ремонту зеленої зони на суму 3,79 млн грн. Про це повідомляється у «Віснику державних закупівель».
Зелена зона, де пройдуть роботи, розташована між будинками по пров. Брянському, 5 А та вул. Фесенківській, 10 в Харкові. Тут знаходиться невеликий сквер, в якому розміщено декілька дитячих майданчиків та гойдалки.
Тепер тут буде покладене нове асфальтобетонне покриття та покриття для дитячих і спортивних майданчиків. На дитячому майданчику буде встановлений дитячий ігровий комплекс «Олімпія», гойдалка, качалка-балансир та буде побудована пісочниця.
На спортивному майданчику встановлять тенісний стіл та тренажер стрит-воркаут. Також планується зробити поливальний водопровід, улаштувати 3330 кв м газону, зробити клумби, встановити 38 паркових лав та урн.
Роботи тут необхідно виконати до кінця 2016 року.
Власником ТОВ «Будівельна компанія Будресурс» є Роман Колісник, який раніше був серед засновників ТОВ «ДБК «Уровень», що входить до переліку підозрілих контрагентів парку ім. Горького. Його колишній партнер по «Уровню» Валерій Певнєв є кандидатом в депутати міськради від партії «Відродження», від якої також висувається мер Харкова Геннадій Кернес. Вибори пройдуть 25 жовтня.
Конкурентами «Будресурсу» були ТОВ «МК «Автоспецстрой» та ТОВ «Іскрасофт», але їх пропозиції були дорожчими.
ТОВ «МК «Автоспецстрой» належить Олександру Мудракову. Він також володіє ТОВ «Научно-виробнича компанія «Альянс».
ТОВ «Іскрасофт» заснували Сергію Курасі, Павлу Літвіненко, Федіру лученко та росіянину Володимиру Неровному.
Нагадаємо, що ТОВ «БК Будресурс» нещодавно виграло тендер на реконструкцію пішоходно-транспортної мережі в районі вул. Білої Акації.
В липні КП «Харківський міський центр фізичного здоров’я населення «Спорт для всіх» замовив ФОП Пироженко Сергію Васильовичу замовив обладнання для спортивних майданчиків на 7,53 млн грн.
- Информация о материале
30-летнего Алексея Аванесяна мобилизовали в конце июня 2014-го. Через два месяца его ранили. Алексей научился жить без ступни — она ампутирована. Сейчас он возит грузы в зону АТО, в Киевский военный госпиталь, помогает другим раненым.
Страх есть у всех. У меня тоже. Только на фронте я больше чувствовал страх не за себя, а за других. В АТО я был водителем, постоянно думал о том, как довезти ребят в целости и сохранности. Опасных ситуаций хватало. Но нам всегда удавалось выходить из них без раненых. Так было, пока нашу позицию под Старобешево не обстреляли из «Ураганов», «Градов» и миномётов. Это случилось 25 августа 2014 года. У некоторых ребят началась паника, а паника — это ненормально, она сеет хаос. Но в основном тогда все действовали адекватно.
В шесть часов утра я, как обычно, написал родителям sms, что жив-здоров. Не прошло и двух часов, как нас накрыли. Меня зацепило. Я уже на поле боя понимал, что с ногой придётся попрощаться. Она была раздроблена, стопа висела на сухожильях. Но всё равно мне повезло. Парня, который в момент обстрела находился рядом, ранило в голову. Я пытался его спасти, но он уже был мёртв.
За день до отправки в АТО один из наших бойцов пошёл в церковь. Взял молитвенники «Отче наш» и ладан. Раздал их всем. И когда начался обстрел, я достал их из кармана, зажал в руке. Так и отстреливался. Уже потом, 19 января 2015-го, я принял крещение.
После ранения постоянно шутил. То спрашивал, как же я теперь буду машину водить, то просил пятку мне почесать. Ирония позволяла не падать духом.
На протез встал в ноябре. Расхаживался. Бегал по коридору. Мне сказали ходить по полчаса в день, я ходил по пять часов. Раны сочились, я заклеивал их, перевязывал. И шёл дальше. Очень важно не сдаваться.
Первый шаг — это очень больно. Ты не можешь понять, где заканчивается нога. Не ощущаешь её. Сейчас протез как родной. Даже чувствую, когда на камешек наступаю. В середине марта я выкинул палку, с которой ходил. После того как начал заниматься на беговой дорожке, боли стало меньше, прогресс заметнее.
Никогда не задавался вопросами: почему я, за что мне это? Сам виноват. Я осознанно пошёл на войну. Странно звучит, но ради мира приходится воевать. Конечно, понадобилось время, чтобы привыкнуть к тому, что я без ноги. У меня не было глубокой депрессии, но вот неприятные мысли постоянно крутились в голове: а что, если больше никогда не смогу побежать, плохо, что не могу быть с ребятами на передовой… Всё думал об этом и думал. А потом сказал себе: «Стоп!» Помогать я могу и здесь — и деньгами, и вещами. Зачем расстраиваться? Столько «положительных» моментов — нога не потеет, не мёрзнет, в кровати меньше места занимаю. Я начал принимать себя таким, какой я есть.
Я себя не чувствую инвалидом. Инвалид — звучит очень грубо. Мы люди с ограниченными возможностями. Что-то я действительно не могу сделать, но в основном справляюсь. Не только я, но и многие ребята. Вот, например, Саша Чалапчий. У него нет двух ног выше колена. Он захотел ходить — и пошёл. Поставил себе цель. Парень встал на протезы. Помогает семьям погибших, раненых.
Снова за руль сел, будучи в больнице. Протеза ещё не было, а после ранения не прошло и месяца. К нам приехал афганец, тоже на протезе. Он мне предложил проехаться. И я понял, что смогу. Наверное, это был переломный момент. Отец продал мою машину и купил подержанную с коробкой-автоматом.
Я вижу разных ребят — кто-то борется, кто-то опускает руки, потому что чувствует себя никому не нужным, побеждённым. Есть озлоблённые. Я прихожу к этим ребятам и говорю: вот у меня тоже нет ноги. Но я хожу, вожу машину, у меня всё нормально и живу я полноценной жизнью. Да, болит. Но это ничего. Есть те, кому ещё хуже. Есть люди, которые с этой болью всю жизнь и при этом становятся паралимпийскими чемпионами. Они показывают и доказывают, что всё возможно.
Важно, какой у тебя настрой. Над собой и своими мыслями можно и нужно работать. Хотя я заметил: если человек до войны и до ранения позитивно смотрел в будущее, видел перспективу, был настроен по-боевому — у меня всё получается, это маленькая неприятность, переживу, — то инвалидность ему не помеха. И наоборот, если во всём видел только проблемы, то сжиться с инвалидностью ему непросто.
Главное — убеждать ребят не жалеть себя. Жалость — разрушительный путь. Многие ребята, прикованные к постели, сначала раскисали. Но когда видели, как кто-то становится на ноги, ходит, сами начинали к этому стремиться. А потом ещё дух соперничества, ребячество просыпается. Смотри, я пошёл без палки, а тебе слабо?
Обществу нужно меняться — оно нас пытается или не замечать, или относится со снисхождением. Но не надо меня жалеть, я сам пожалею кого угодно. Когда я приезжаю в госпиталь с грузом, мне бросаются на помощь, предлагают что-то поднести. Я сам могу. Важно, чтобы окружающие принимали меня как полноценного человека. Если они будут воспринимать меня как инвалида, то таким я себя и буду ощущать. Если человека долго называть свиньёй, он захрюкает.
Если рядом есть кто-то с правильными установками, считайте, вам повезло. Преодолеть себя мне помогла Лена, волонтёр из Киевского военного госпиталя. Она ухаживала за мной, постоянно вытаскивала из больницы. Не давала повода думать, что я что-то не смогу, с чем-то не справлюсь. Наоборот, иногда я начинал жаловаться на усталость, а она мне повторяла: «Ну давай ещё сто метров пройдём и отдохнёшь». Не сюсюкать, не панькаться — это правильно.
Ранение изменило меня — я стал внимательнее к людям. Начал замечать то, чего раньше в упор не видел. Например, мне не было дела до отсутствия стоянки для инвалидов у магазинов. Теперь отношусь к этому иначе. Когда вижу прихрамывающего человека, то сразу думаю, что ему надо чем-то помочь. А вдруг у него под штаниной тоже протез.
Болезнь подталкивает к тому, чтобы человек проявлял сострадание. Я по себе сужу. В своё время мне очень здорово помогли, значит, и я должен помочь. Первый раз поехал в свою часть в Запорожье, когда был ещё в больнице. Мы полностью забили машину необходимым — тёплыми вещами, носками, трусами, футболками, сигаретами, крупами. Специально выбрали выходной день, чтобы не было врачей, которые вряд ли бы одобрили нашу затею. В пятницу вечером выехали, а в воскресенье вечером вернулись. Последний раз к ребятам ездил буквально месяц назад. Почему я должен сидеть сложа руки?
До войны была цель — хотел открыть свой автосервис. Желание никуда не делось. Сейчас подыскиваю место. Если у человека была цель до войны, то хорошо. Есть к чему вернуться. А если не было, то, скорее всего, человек начнёт размышлять так: теперь я пенсионер, буду сидеть дома и получать пенсию. Война выпячивает в человеке всё, показывает то, каким он является на самом деле, его сущность.
У меня не мечты, у меня цели. Мне нравится их добиваться.
- Информация о материале
Про реальне становище в лавах «збройних сил ДНР» можна судити з думок їхніх звичайних вояків. Кілька днів тому я спілкувався з колишнім сержантом окремої бригади військ самопроголошеної «республіки», який нещодавно покинув своє формування, прослуживши там рік. Знаю цього чоловіка ще змалку. Розмова відбувалася приватно, певна річ, без згадки про те, що озвучену інформацію опублікують у ЗМІ, тому діалог було злегка відредаговано й приведено до читабельного вигляду.
Чому пішов з «ополчення»?
— Та ж там цілковитий абсурд почався. Останні два місяці ми просто пили. То «батя» привозив вина, то від пацанів щось перепадало. А взагалі за чотири місяці з кінця весни я у звільненні був лише тричі. Тут жодних грошей уже не захочеш: який у них сенс, якщо не можеш нормально витратити?
А чому так?
— Та людей не вистачає. Всі роботи виконуєш за двох, а то й за трьох: постійні варти, розвантаження вагонів із боєприпасами, ящики по 100 кг удвох із кимось тягаєш. На вагон, буває, лише двох осіб ставлять, хоча треба чотири або й шість. Але варти — це ще куди не йшло, часто пацанів ставили охороняти просто приватні будинки чи гаражі якісь: деякі Іловайськ пройшли, Дебальцеве, а тепер сидиш на бордюрі, автомат через плече, і стережеш якогось там Сєрьожу. Гидко. Плюс із грішми нездорові речі почалися...
Перестали платити?
— Перестати не перестали, але почали затримувати. Я коли звільнявсь, у мене борг із зарплати був за два місяці. Тут ось як: тим, хто вирішив іти, заборгованість відразу виплачують, щоб хоч якось людей притримати до осені — там начебто новий призов, обіцяють молодняку набрати. Мені теж заплатили, але я все одно пішов, плюс із нашої бригади ще до мене четверо звільнилося.
І куди вони всі?
— Хто в Росію на заробітки, хто перевівся до еліти на кшталт «Спарти», але туди ще спробуй влаштуйся. Я хотів у МНС, то мені взагалі сказали, мовляв, оце все «воював, не воював» їм не важливе. Почали «укропівський» «воєнник» дивитись, а по ньому я не придатний, тож і їм не підійшов. Бридня, коротше.
А скільки платили хоч?
— Ну зараз уже отримував би 22 тис., це «дерев’яними», звичайно. А загалом коли як: спершу зовсім нічого не мав, це торік восени, потім $360, там за курсом рахували, ну а нині з пробуксовками набігає $250–280, однак тут іще залежить від звання, підрозділу та участі в боях. Тому я і не хотів просто сидіти й бухати: пацани, з якими ми туди йшли ще рік тому, записувалися в «ДНР» не для цього, а тепер більшості вже начхати, аби «бабки» давали.
А що там з ідеями «Новоросії» від Одеси до Харкова? Ще багато хто про таке мріє?
— Та кому там уже мріяти?! Я ж кажу, мало не половина звільнилась, а ті, що лишилися, навіть між собою гризуться. До нас, наприклад, іще коли тут «казакі» були, вночі в частину завалила якась група. Роззброювати нас, мовляв, зібралися. Тоді все це ще тільки «устаканювалось», іще не було зрозуміло, хто під ким і кому підпорядковується. Але суть у тому, що наша частина вже була офіційно під Захарченком, а ці, у папахах, узагалі казна-хто. У мене тоді розвантажку «віджали», а в пацанів — цілий ящик гранат. Ось так, хоча начебто тримали один фронт. А нині з усім цим Корпусом, одним центром... Люди суто про шлунок думають, ідейних там уже обмаль.
Із ваших чимало загинуло?
— У Дебальцевому багато полягло. Там узагалі божевілля коїлось: одні кажуть це, другі — те, кожен майже герой, сам вирішує, що робити. Просиш підтримку — півгодини пояснюєш, що за група. А так, усі ці зведення, мовляв, загинуло півтори людини за добу, — нісенітниця, звичайно, і з їхнього, і з нашого боку. Тут за одним тільки епізодом відразу на п’ять множити можна. Чуєш, що колона нарвалася на засідку, загинуло троє, п’ятеро поранено, — все, осіб 20, значить, «двохсотих». Таке, до речі, було в сусідній бригаді: пацанів просто по шматках із-під бетеерів витягали. Те саме й з «украми»: там трупами поля засівали, а вони все: «60 загиблих».
Що думаєш далі робити?
— Ну точно не в Україну подамся: я ж там тепер у всій красі на їхньому сайті, мало не бен Ладен. Не знаю… Поки що тут поневірятимусь, а затим, якщо нічого не знайду підходящого, до Росії поїду на заробітки.
Не здаватимешся?
— Куди? В СБУ? Та маячня це. Мені, по-перше, після Дебальцевого ніякої амністії не дадуть, а по-друге, навіть якби й дали, то що далі? Куди я потім? Назад у Донецьк, де мене тут-таки до стінки поставлять? Чи в Києві вантажником батракуватиму? Ні, це питання закрите.
- Информация о материале
Незабаром набуде чинності новий закон про державні закупівлі. Відповідний документ президент підписав 25 вересня – через десять днів після ухвалення закону Парламентом.
Швидкість реакції президента підтверджує революційність змін у всій сфері державних закупівель, передбачених новим законом.
Одна з них – заборона компаніям, які не розкрили інформації про свого кінцевого бенефіціарного власника, брати участь у тендерах.
Мовою закону це звучить так: змовник приймає рішення про відмову учаснику у процедурі закупівлі та зобов’язаний відхилити пропозицію конкурсних торгів учасника у разі, якщо у Єдиному реєстрі юридичних осіб та фізичних осіб-підприємців відсутня інформація про кінцевого бенефіціарного власника юридичної особи.
Поняття бенефіціарного власника з'явилося в Україні нещодавно – у жовтні 2014 року. Введення цього поняття в Господарському кодексі України та в Законі «Про державну реєстрацію юридичних осіб та фізичних осіб-підприємців» мало на меті створити в публічному доступі реєстр фізичних осіб, які здійснюють вирішальний контроль над юридичними особами.
Такий публічний реєстр є інструментом протидії корупції та відмиванню грошей через підставні та фіктивні компанії.
На сьогоднішній день всі юридичні особи, зареєстровані в Україні, зобов’язані оприлюднювати цю інформацію. Нова компанія не може зареєструватися, якщо не покаже, хто її кінцевий бенефіціар.
Проте, понад 200 тисяч компаній і досі не повідомили державі про своїх фактичних власників. За неподання інформації була передбачена лише адміністративна відповідальність та сміхотворні штрафи: від 5100 до 8500 гривень.
Тепер діє пряма норма Закону, що забороняє компаніям з непрозорою власністю вигравати держані замовлення та отримувати бюджетні гроші. Іншими словами, закон руйнує одну з ключових корупційних схем державних закупівель – прихований конфлікт інтересів між учасниками торгів.
Чому важливо не допускати «анонімів» до держзакупівель?
Ідентифікація бенефіціара компанії та його оприлюднення покликане розкрити інформацію про фізичних осіб, які де факто контролюють юридичну особу через мережу фірм-посередників або номінальних власників-фізичних осіб.
Аналіз державних закупівель за останні декілька років показує, що компанії з офшорним корінням або номінальними власниками все частіше отримують державні контракти. Такі компанії давно заполонили тендери «Енергоатому», «Укрзалізниці», Міністерства охорони здоров'я України.
Раніше про реальних власників таких переможців можна було лише здогадуватися. На практиці схема діяла так: впливовий корумпований чиновник або політичний діяч реєструє свою компанію на номінальних власників. Договір між номінальним і реальним власником носить характер доручення і є конфіденційним документом.
Довірена особа, у даному випадку - номінальний власник, з юридичної точки зору нічим не відрізняється від власника. Договір, що підписує номінальний власник, виключає вчинення яких-небудь несанкціонованих дій з його сторони.
Крім того, підписується спеціальна угода про відмову номінальних акціонерів від усіх своїх прав на користь реального власника. Такий документ оформлюється і зберігається у власника вже з моменту реєстрації фірми.
Таким чином, усі дії номінальних власників у будь-який момент можуть бути оголошені юридично недійсними. Крім того, гарантією є позитивна репутація секретарської компанії, що надає послуги номінальних власників.
Інколи в ролі номінальних власників також використовуються громадяни без постійного місця проживання, студенти, або просто ті, кому хочеться заробити.
Вказаний механізм для розпилу державних коштів у своїх схемах використовували Раїса Богатирьова, Олександр Янукович, Юрій Іванющенко, Андрій Клюєв та інші. Така практика продовжується і нині.
Новий закон про держзакупівлі дає нові інструменти для аналізу тендерів не лише за їхніми переможцями, а й за бенефіціарами, що дозволить виявити потенційний та реальний конфлікт інтересів під час закупівель.
Дуже важливо, що для добросовісних та прозорих компаній закон не створить жодних перепон, а навпаки, трохи полегшить участь у тендерах, оскільки забороняє брати з учасників торгів інформацію, що міститься у відкритих державних реєстрах, доступ до яких є вільним.
Навіть якщо компанія подала недостовірну інформацію про свого кінцевого власника, і прийшла на державну закупівлю, наявні законодавчі механізми фінансового моніторингу дозволять ідентифікувати справжніх бенефіціарів завдяки моніторингу і відстеженню їх банківських операцій.
Спроба обдурити фінансовий моніторингу може обернутися серйозним наслідком.
Так, встановлення факту подання недостовірної інформації про бенефіціара може бути приводом для початку кримінального переслідування керівників таких компаній за підроблення документів.
Зменшення рівня корупції у закупівлях та розтрат державних коштів напряму пов’язані зі спроможністю держави, громадських активістів, журналістів та самих учасників контролювати доброчесність та прозорість процедури торгів.
Можливість знати та вчасно виявляти, хто ховається за оффшорними компаніями і претендує на бюджетний пиріг згодом автоматично позбавить державні закупівлі від анонімів та Анонмусів, а державних чиновників – способу незаконного збагачення.
Треба тільки застосувати Закон.
- Информация о материале
Во все времена, после каждой аграрной революции возникала необходимость пересматривать ранее принятые правила, вносить изменения в землепользование в соответствии с новыми приоритетами. Конфигурацию полей на украинских черноземах перемеряли-переделывали не раз. Скажем, во время столыпинской реформы зажиточным крестьянам, выходившим из общинного землепользования, нарезали земельные участки — «отруба» — для обустройства хуторов и создания крепких хозяйств. При советской власти метаморфозы с пахотной землей вообще приобрели перманентный характер. В 1917—1920 гг. массивы помещичьих и госземель мельчили на селянские наделы, а через десяток лет проводились землеустроительные операции прямо противоположного толка. Свежие межи селянских наделов перепахивались, образуя колхозные и совхозные поля, размер которых менялся и в дальнейшем, как правило, в зависимости от того, какие указания давала власть — укрупнять колхозы и совхозы или наоборот.
При всех изъянах, а зачастую и социальном авантюризме упомянутых земельных переделов их инициаторы хотя бы знали, чего добиваются, в корне меняя подходы к консолидации земель. Земельная реформа украинского образца, начавшаяся в 1990 г. и длящаяся до сих пор, стоит в этом ряду особняком. Четверти столетия не хватило даже для того, чтобы определиться в главном — к какой, собственно, модели сельхозпроизводства движемся. Что в приоритете реформаторов: небольшие фермерские хозяйства европейского образца, ориентированные на внутренний рынок продовольствия и развитие сельских территорий или их антиподы — агрохолдинги-латифундии латиноамериканского пошиба, направленные на экспорт и монокультурное земледелие. Фермерские хозяйства демонстрировали количественный и качественный рост только на первом этапе реформы. В дальнейшем их рост замедлился, а за последний год, согласно данным Госслужбы статистики, число фермерских хозяйств уменьшилось на 3,7 тыс., составив 43,5 тыс. единиц. С довольно скромными земельными наделами, редко выходящими за пределы 50—100 га. В 4,5 млн личных крестьянских хозяйств (ЛКХ) наделы еще меньше — 0,3—1,2 га, иногда 2 га земли. Надежды на то, что значительная часть ЛКХ пополнит фермерский корпус, не оправдываются. И хотя мелкие хозяева продолжают, как и прежде, держать на своих плечах внутренний рынок продовольствия, поставляя на него большую часть мяса, молока, картофеля, овощей и фруктов, ожидания их развития и модернизации, превращения в семейные фермы без подпитки льготными кредитами и дополнительно приобретаемой земли остаются призрачными. В Ассоциации фермеров Украины бьют тревогу: крупные землепользователи, пользуясь поддержкой чиновников, увеличивают свои наделы за счет перехвата земель, арендованных фермерами или еще проще — поглощая привлекательные мелкие и средние хозяйства. Агрохолдинги наращивают объемы земли ускоренными темпами. Так, земельный банк агрохолдинга «Укрлендфарминг» О.Бахматюка достиг 670 тыс. га.
При всем том земельная реформа, особенно в первоначальных начертаниях, вовсе не предусматривала таких контрастов в землепользовании. Это видно хотя бы потому, что средний размер земельного пая составляет по стране 4,2 га. То есть наделы больше подходили для развития малого и среднего бизнеса, открывая перед получившими землю селянами возможности создавать мини-фермы с дальнейшей перспективой расширять землепользование за счет аренды, а после запуска рынка — и покупки наделов у односельчан, не желающих заниматься землепашеством.
Распаевание колхозных полей на более мелкие участки давало возможность хозяйственной деятельности на каждом из них. В схемах нового землеустройства предусмотрели целую сеть полевых дорог, предназначавшихся для обеспечения транспортной доступности к каждому паю. За весьма малым исключением нанесенные на землеустроительные схемы дороги так и остались виртуальными. В них нуждались потенциальные фермеры — селяне-паевики и их наследники, но агрохолдингам, по мере накопления земельных банков, наращивающих рыночную власть, такие дороги — без надобности, даже вредны. Без них селянам проще доказать бесперспективность намерений о самостоятельном хозяйствовании, побудить к передаче наделов в аренду более состоятельным людям. С этого, собственно, и началась существенная корректировка земельной реформы, в корне изменившей подходы к консолидации земли, открыв путь к созданию из селянских паев огромных латифундий.
Давние споры о том, как развиваться отечественному сельскому хозяйству, дискуссии, будоражившие общество на старте земельной реформы, в наши дни возобновились с новой силой. И для этого есть основания. Власть, высказывая намерения запустить рынок земли, далеко не так откровенна в вопросах о том, на какой ноте завершиться затянувшаяся земельная реформа — предоставлением дополнительных преференций для агрохолдингов, или упор будет сделан на поддержку фермерства, расширение прав и возможностей владельцев паев, привлечения их к агробизнесу.
То, что консенсуса по этим ключевым вопросам все еще нет, проявилось и во время состоявшихся дебатов аграрных экспертов с участием министра агрополитики и продовольствия А.Павленко. Министр, открывая встречу, больше говорил о готовящейся приватизации государственных агропредприятий, а в наиболее острые злободневные вопросы — каким образом привлечь селян, прежде всего собственников паев к агробизнесу, обеспечить развитие малого и среднего предпринимательства на селе, — ясности не внес, сославшись на то, что министерство занято разработкой «правил игры». Это вызвало недовольство собравшихся, ожидавших конкретики и определенности. Доминирование агрохолдингов, отмечали эксперты, тормозит средний и особенно малый бизнес, развитие сельских территорий. Специалисты-аграрии особенно озабочены просчетами и издержками в консолидации сельхозземель в интересах крупных и очень крупных землепользователей. Эксперты-ученые обращают внимание на нарушение прав собственников паев, утверждают, что следствием блокирования консолидации сельскохозяйственных земель являются уничтожение инфраструктуры, деградация почв, когда «мелиоративные системы идут на металлолом, а лесополосы — на дрова». Эксперт-профессор из Германии А.Балман, отметив «несоответствующий баланс сил между участниками рынка», советует учитывать это обстоятельство и «разрешить консолидацию земель на местном уровне (например, наследование и фрагментацию)». А фермер с Полтавщины А.Журавель, призвав поддерживать селян в ответственный момент, предложил: если уж запускать рынок, то только среди физлиц, предварительно ограничив собственность на землю не более чем 50 га. Таким образом, ряд экспертов, как отечественных, так и зарубежных, настаивают на необходимости разрулить ситуацию с селянскими наделами, а если и торговать землей, то не полями, тем более не массивами, а отдельными паями, предоставив возможность одним селянам продать их, другим — купить для развития более эффективного бизнеса.
Кадры для реформы
Ручной режим — не лучшее средство ведения земельных вопросов, требующих четких, однозначно воспринимаемых правил. В ходе нынешних дискуссий обозначается ряд вопросов, о которых раньше речь не шла. Повышенное внимание обращено на консолидацию земель и подготовку кадров землеустроителей. Консолидация земель — вопрос стратегический. От принятых приемов, правил, нормативов зависит, какой модели хозяйствования будет отдано предпочтение. В большинстве рыночных стран действуют законы, регулирующие консолидацию земель для всех категорий собственников и пользователей. В них, как правило, определены нормативы и ограничения в отношении количественных параметров владения землей и объемов землепользования. Подобные законы позволяют придерживаться принятой стратегии развития земледелия, устанавливают регуляторы, сдерживая, в том числе с помощью гибкой налоговой политики, аппетиты крупных землепользователей, поощряя расширение масштабов бизнеса более мелких. Реализация заказов по консолидации земель для коммерческой деятельности в ряде стран представляет собой отдельный вид бизнеса — посреднического или инжинирингового. Эффективность консолидации земель, определяемой сопоставлением динамики цен на землю до и после ее осуществления, высока. Подсчитано, что стоимость отдельных земельных участков после их объединения в общий массив может возрасти в два и больше раза.
В обострившейся проблеме кадров землеустроителей, которая замалчивается, несмотря на громкие скандалы, есть два взаимосвязанных аспекта — какова отдача работы специалистов, и как готовится смена. Структура, которая несколько раз меняла названия, где неуклонно действует правило, что после каждых выборов меняются руководители земельного ведомства в центре и на местах, так и не стала ни стабильной, ни эффективной. И ожидать скорого выхода из кризиса не стоит. Поскольку в подготовке новых кадров ситуация сложилась не лучшим образом.
Сложности перехода от колхозно-совхозной системы землепользования к принципиально новой явно недооцениваются. Если раньше землеустроители могли идти по накатанной колее, выправляя огрехи в конфигурации земель, устраняя ломку границ и другие оплошности, то нынче речь идет по существу о создании новой системы землеустройства, сочетании разных моделей хозяйствования. И вопрос, каким образом готовятся инженеры-землеустроители и другие специалисты, приобретает все большую остроту. Знающий проблемы изнутри аграрный эксперт М.Ступень высказывает озабоченность, что студенты-землеустроители «не всегда получают необходимые знания и практические навыки», объясняя это тем, что в переходный период «научная база вузов практически не изменилась», а около трети преподавателей, обладая устаревшими знаниями советских времен, «слабо ориентируются в проблемах современного землеустройства».
Недавнее выездное заседание Кабмина в Полтавской области, не дав ответа на многие земельные вопросы, породило новые, еще более острые. Необходимость поспешного запуска рынка земли реформаторы объясняли неотложными потребностями селян-паевиков в реализации своего права собственности. При этом пилотные проекты по аукционным продажам намечают проводить с землями государственной собственности. Не для того ли, чтобы нацелить рынок на масштабные, более интересные для перепродаж операции — торговать полями, а не паями?
- Информация о материале
Страница 531 из 1561
