Статьи
Тема, вынесенная в заголовок, перезрела минимум на 10-15 лет. Да и само предложение создать подобное министерство слегка отдает совком. Новые технологии, тренды, бизнес-модели и открывающиеся возможности требуют более свежих управленческих подходов.
Адвокаты идеи создания министерства инноваций и ИТ аппелируют к необходимости координации действий между ведомствами, появлению ответственности чиновников и международному опыту.
Если рассматривать такое министерство из текущих реальностей нашей системы госуправления и страны в целом, то это обоснование вполне резонно. Казалось бы, все просто: под тему, рынок и проблемы придумать коррелирующий орган власти, расставить ответственных – и вперед в инновационное и технологическое будущее!
Увы, есть сомнения.
Стоит глубже погрузиться в предмет, дабы удостовериться, что создание такой госструктуры вряд ли будет релевантно текущим вызовам и действительно даст результат.
Итак, начнем с предметной области: чем это министерство будет заниматься?
Инновациями и информационными технологиями? Слишком широко и расфокусировано. Очевидно, что нужна конкретика и как минимум видение, цели, программа. Вы скажете: «Так вот они их себе и разработают». И это может стать первой ошибкой.
Идем дальше: инновации и ИТ где?
В каких сферах? Медицине, образовании, транспорте, энергосбережении, экологии, безопасности, обороне...? Очевидно, что таких прикладных сфер много, и на многих из них по факту уже имеется госведомство, хорошо это или плохо.
Вы скажете: «отлично, два министра и будут договариваться». Это будет вторая ошибка.
Дальше: в какой системе будет находиться это министерство?
В исполнительной власти, как подразделение Кабинета министров. Вроде все ок, но сегодня имеем именно здесь самые острые проблемы: бюрократия, кадры и мотивации, совковая система управления, сопротивление на местах, а вдобавок к этим сложностям – еще и парламентские вибрации.
В таких условиях энергия пришедших в это министерство спецов будет тратиться на все то же: борьба с системой – а не трансформации, проектный менеджмент, работа с инвесторами и так далее. То есть, еще одна потенциальная «братская могила».
Заранее прошу прощения и восхищаюсь теми оставшимися госслужащими, которые «не благодаря, а вопреки» продолжают борьбу. За 15 лет работы в этой сфере у автора на памяти десятки фамилий прекрасных людей, которые брались за тему в разных «около ИТ» ведомствах и потом перегорали и уходили. Или еще хуже – ассимилировались и остывали.
Итого, вывод: имеет смысл искать новые, более жизнеспособные формы управления, чем «министерские».
Важность инноваций и ИТ для страны, экономики и граждан сомнению не подлежит. Вопрос в формате управления и организации деятельности.
Теперь несколько моментов касательно той «природы» инноваций и ИТ, которая влияет на определение будущего формата управления:
1. Их одновременно горизонтальный и вертикальный характер. То есть, это и индустрии сами по себе, и платформы для других индустрий, особенно ИТ.
2. Инновации привязаны к деятельности, они возникают, разрабатываются, живут и умирают в конкретных сферах жизни и экономики. Таковых сфер тысячи, а творящих и вовлеченных граждан – потенциально миллионы, это не какая-то выделенная аудитория типа «шахтеры», или «учителя».
3. Креатив и предпринимательство есть социально-культурные явления, которые закладываются с пеленок, потом развиваются в семье, детсаду, школе, обществе и так далее, а потом еще и капитализируются в определенной «тепличной» экономической среде.
Этих 3 черт вполне достаточно, чтобы увидеть очевидное: даже сама «природа» темы совсем не «министерская».
Итак, какой формат управления этой сферой может быть наиболее пригодным и эффективным в наших условиях?
Прежде чем определить его, кроме текущих ограничений и специфики самой сферы, важно увидеть будущий результат. Чего мы хотим достичь?
Конечно же, речь не о внедрении систем электронного документооборота в органах власти, хотя и эта задача крайне важная и тяжелейшая в реализации. И не про обучение детворы программированию и языкам, хотя и это также одна из ключевых задач для взращивания среды инноваций.
Скорее всего, когда говорим о будущем результате, речь должна идти о структурных трансформациях, которые способны быстро, дешево и с новым качеством начать менять страну, экономику, высвобождать человеческий капитал и открывать сверх возможности для бизнеса граждан страны и мира.
В таком ракурсе, будущая система управления фокусируется на реализации Инновационной и Цифровой Адженды, – всепроникающей, масштабной, бескомпромиссной, агрессивной, амбициозной, конкурентной по сравнению с другими странами, программы очень смелых и сверх инновационных действий и решений по ключевым (если не всем) вертикалям гос управления, жизни общества и страны.
И это не просто программа. Это драка за будущее, ключевые слова которой – «возможно все!»
Драка, в которой те, кто действует по принципу «забезпечення покращення і покращення забезпечення» моментально стают историей. А те, кто готов рисковать и пинками толкать всех в мир трансформаций, не оглядываясь на ограничения в виде никчемных пунктиков постанов и законов прошлого века – эти люди станут лидерами самой инновационной нации и территории мира, которая магнитом будет притягивать сюда умы и капиталы.
«Министерский» формат такого не потянет.
Это программа деятельности первых управленцев государства, мощных и мотивированных экспертных групп, лидеров мнений, отраслевых авторитетов, нанятых за бешеные деньги международных консультантов по принципу «#1 или #2 в своем сегменте».
Задача правительства – их организовать и вселить веру в общую цель: сделать из страны самую привлекательную территорию для инновационного и технологического бизнеса.
Или у Украины есть еще какие-нибудь варианты, как развиваться в мире сумасшедшей конкуренции за глобальные ресурсы, «мозги» и капиталы?..
Итого, подводя к наиболее действенному формату управления, видится следующее:
Верхнеуровневыми «апостолами» инновационной и цифровой деятельности страны должны стать лидеры государства, с понятным и периодичным форматом взаимодействия с экспертно-консультационной средой. Назовем эту группу госруководителей и экспертов – архитекторами.
Да, да, именно так: архитекторами трансформаций и инноваций являются именно руководители государства. Этот вопрос не делегируется, каким бы высоким уровнем не обладал этот руководитель, поскольку именно он как лидер задает «инновационную» адженду организации или страны. Или не задает.
Дальше – еще страшнее. Нет никаких министерств топлива, сельского хозяйства, образования и так далее. Это, скорее, министерства технологий и инноваций в сельском хозяйстве, технологий и инноваций в образовании, технологий и инноваций в энергосбережении, технологий и инноваций в медицине, в экологии, финансах и так далее по списку.
Пора называть вещи своими именами. Это означает, что для реализации такой инновационной адженды страны нужен не министр инноваций и технологий, а 25 таких министров, каждый в своем сегменте или отрасли.
А потом еще таких 150 их заместителей.
И еще тысячи других «киборгов и терминаторов», которые таковыми станут, если увидят идею и веру в то, что инновации и технологии в Украине – это религия, а не проблема одного или нескольких человек из «энного» по счету госведомства.
В свежем отчете Мирового банка «Цифровые дивиденды» говорится о том, что недоразвитость общественных, экспертных и публичных институтов – один из двух основных аналоговых ограничителей на пути страны к «инновационным и цифровым дивидендам».
Очевидно, что в дополнение к команде «архитекторов» должны быть созданы экспертные отраслевые группы (или кластеры) по инновациям и технологиям.
И не как придатки министерств, а как реальные отраслевые «реакторы развития» – с полномочиями, финансированием и мотивациями.
Итак, культура инновационных и технологических изменений страны начинается в самом верху устройства государства. Это подтверждают и десятки историй успеха других стран и авторитетные исследования.
Честные и свежие мэсседжи и действия «сверху», подкрепленные «снизу» мотивированными общественно-экспертными структурами, инкубаторами, отраслевыми хабами, центрами компетенции, фондами и тд, распределенными по кластерам экономики, – в нашем случае могут оказаться гораздо эффективнее иных «министерских» форматов.
- Информация о материале
Вопрос свободы мирных собраний смело можно отнести к перечню законодательных фантомов отечественного парламентаризма. Эта проблема снова актуализировалась. Однако, откровенно говоря, на 26-м году независимости — весьма жалким образом.
Гора родила мышь
Конституционный суд Украины в начале сентября вынес решение в деле по конституционному представлению Уполномоченного Верховной Рады Украины по правам человека о соответствии Конституции Украины (конституционности) положений ч. 5 статьи 21 Закона Украины «О свободе совести и религиозных организациях» (дело о заблаговременном извещении о проведении публичных богослужений, религиозных обрядов, церемоний и процессий). Как и следовало ожидать, КСУ пришел к выводу, что эти положения Закона и Указ Президиума ВС СССР «О порядке организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций в СССР» (от 1988 г.) не отвечают Конституции и теряют силу.
Напомню, что, согласно этим актам, для проведения мирных собраний нужно было получить разрешение соответствующего органа государственной власти или местного самоуправления. Тогда как статья 39 Конституции предусматривает не разрешительный, а уведомительный механизм: согласно ей достаточно только заранее предупредить органы власти о запланированных гражданами массовых мероприятиях.
КСУ выжимал из себя это и так очевидное решение в течение почти года. Это и понятно. Дело же «сложное»! (Не то что, например, изменения в Конституцию Украины в части правосудия, относительно которых превентивный контроль осуществили за один субботний день). К делу были привлечены АПУ, аппарат ВРУ, министерства юстиции, культуры, внутренних дел, СБУ, ВАСУ, КГГА, Украинский Хельсинский союз по правам человека, Всеукраинская Рада Церквей и религиозных организаций, Институт религиозной свободы, советники по юридическим вопросам Координатора проектов ОБСЕ, ученые Киевского, Львовского и Ужгородского Национальных университетов, Национальной академии внутренних дел, Национального юридического университета.
Привожу этот чрезвычайный перечень участников процесса конституционного правосудия, чтобы показать6 на самом деле эта огромная гора родила мышь…
«Галочки» и законы природы
Самое интересное, что в обращении к КСУ не было никакого смысла: в вопросе, который год изучали судьи, — нет предмета спора! (Конечно, сторонники формально-позитивистского подхода возразят: да как же — неконституционная норма в законе о свободе совести и религиозных организациях с 1991 г. была! Спор был!)
Отмечу, что с таким же успехом Уполномоченная по правам человека со своим аппаратом (около 250 человек) могли бы обратиться в КСУ с вопросом, не противоречит ли законам природы, скажем, снегопад в середине лета? «Да, это противоречит законам природы», — сказали бы судьи через календарный год унылых раздумий. После чего всем стало бы очень хорошо.
КС даже может гордиться: ведь вышел за пределы предмета представления г-жи Уполномоченной. Поскольку, учтя подход Европейского суда по правам человека в вопросе рассмотрения религиозных собраний как разновидности мирных собраний, признал неконституционным еще и соответствующий Указ Президиума ВС СССР. Ни Уполномоченную, ни КСУ особо не волновало то, что они занимались, фактически, бессмысленным делом. Ведь речь идет о несоответствии Конституции Украины закона и указа, принятых задолго до принятия действующей Конституции Украины. Тогда как непосредственно в предписании статьи первой Переходных положений раздела 15 Конституции четко установлено, что законы и прочие нормативные акты, принятые до вступления в силу Конституции, являются действующими в части, не противоречащей Конституции.
Обосновывая отсутствие конституционного спора в вопросе свободы мирных собраний, прежде всего вернемся к позициям автора конституционного представления, которые изложены в Ежегодных докладах Уполномоченного о состоянии соблюдения и защиты прав и свобод человека в Украине (2012–2015 гг.). В этих докладах содержатся обобщенные рекомендации Уполномоченного ВРУ относительно срочного принятия соответствующего закона. Кстати, в 2016-м Доклад вообще уже не содержит такого мониторинга. Разве что упоминание о «неоднократных обращениях в Министерство культуры о необходимости внесения изменений в ЗУ «О свободе совести и религиозных организациях», бездеятельность которого побудила Уполномоченную обратиться в КСУ. Будто не парламент, а Минкульт принимает законы. Оригинально!
Нужно также отметить, что представление Уполномоченной не часто, но ссылается на дела из практики Европейского суда по правам человека, в частности против Российской Федерации и против Греции… Однако в нем нет ссылок на ключевые именно для Украины дела в вопросах свободы мирных собраний, прежде всего «Веренцов против Украины» ( 2013 г.). А именно в этом решении ЕСПЧ констатирует нарушение статей 7 и 11 Европейской Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод, вызванные наличием законодательного пробела относительно регулирования свободы собраний, существующего в законодательстве Украины в течение более двух десятилетий.
Поэтому Европейский суд по правам человека прямо указал Украине на системный характер проблемы и призвал немедленно реформировать законодательство и административную практику Украины для приведения их в соответствие с выводами Суда и требованиями Конвенции.
Похожую правовую позицию, как являющуюся уже национальной практикой, ЕСПЧ констатирует еще в одном ключевом решении — в деле «Шмушкович против Украины» (2013 г.), ссылаясь на постановление пленума ВАСУ от 21.05.2012 № 6: «...В судебной практике в ходе решения дел об ограничении в правах на мирные собрания имеют место случаи применения Порядка организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций, установленного Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 июля
1988 г. № 9306-ХІ «О порядке организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций в СССР». Такой подход судов является ошибочным. […]».
Учитывая такой подход, в течение многих лет ВАСУ безуспешно обращается к президенту, парламенту, правительству с вопросом о законодательном урегулировании отношений в реализации права на мирные собрания. Последнее обращение, датированное маем 2015 г., — уже с просьбой проинформировать о принятых мерах Генеральную прокуратуру Украины! Это и понятно, речь идет о преступной бездеятельности субъектов властных полномочий.
В конце концов, следует вспомнить Решение самого КСУ от 19 апреля 2001 г. № 4-пр/2001 в деле относительно заблаговременного извещения о мирных собраниях, где также установлено, что сроки извещения о мирных собраниях должны быть предметом законодательного регулирования.
Позиции, заключающейся в острой необходимости устранения правового пробела, придерживаются и международные организации, в сферу которых входят вопросы демократии, верховенства права, свободы. В Резолюции ПАСЕ 2116(2016), принятой в мае текущего года, в который раз демонстрируется обеспокоенность отсутствием в Украине законодательства о свободе мирных собраний. Венецианская комиссия с 2006 г. и по сегодняшний день предоставила Украине уже четыре заключения относительно законопроектов о мирных собраниях, а в октябре нынешнего года можно ожидать пятое. БДИПЧ/ОБСЕ, ООН и ее органы дают бесконечные рекомендации и проводят мероприятия, направленные на осознание украинской властью необходимости обеспечения реализации права на мирные собрания надлежащим образом.
Итак, КСУ совместно с Уполномоченной, а заодно с целой армией государственных чиновников, экспертов, ученых, потратили год времени и средства налогоплательщиков, занимаясь делом, которое вообще не требовало его вмешательстве как суда права.
Принятое решение КСУ не имеет никакого влияния на действенное решение вопроса свободы мирных собраний в Украине. Ведь и в конституционно-правовой доктрине, и в политической реальности, а также в практике проведения мирных собраний, в национальном и международном правосудии в течение последние лет достигнута единая общая правовая позиция — необходимость создания законодательного механизма во исполнение статей 39, 92 Конституции для гарантирования мирных собраний в Украине на основе верховенства права, безусловного приоритета естественных прав и свобод, а следовательно — презумпции их свободы …
Таким образом, Решение КСУ, над которым Суд работал почти год, существует для «галочки»: одну из них поставит себе офис Уполномоченной ВР по правам человека, другую — сам КСУ. Еще одну — вся власть: все будут рассказывать в ООН и ОБСЕ, Совете Европы о том, как изнурительно они работают и двигаются вперед… Все это укладывается в систему координат современных «реформ» — имитация вместо реальной работы. Даже более того: ситуация с обращением в КС по очевидному вопросу и годичным сроком рассмотрения в КСУ является еще одним ярким примером, простите, государственно-правового невежества. Пока это невежество будет царить во власти, мы будем жить в недемократической стране, молча будем наблюдать за несостоятельностью и элементарной безответственностью, нехваткой политико-правовой культуры, профессионализма, а на фоне всего этого — будем фиксировать тренды «сильной руки».
В поисках смысла
Конечно, я понимаю, что есть пределы судебного усмотрения и полномочий суда. Однако убеждена, что всегда нужен поиск баланса между правовой позицией суда и положительным влиянием этой позиции на функционирование правовой системы страны и формирование правовой политики в государстве. Иначе теряются все смыслы. Поэтому в решении КСУ, да и в отдельных мнениях судей, меня поразил абсолютно формальный подход, хотя рассматривалось одно из приоритетных конституционных прав граждан Украины, которое уже свыше 25 лет государством не обеспечивается. При этом статья 70 ЗУ «О Конституционном суде Украины» дает право Суду в случае необходимости определить в своем решении порядок и сроки его выполнения, даже возложить на соответствующие государственные органы обязанность обеспечить выполнение этого решения. Более того, закон дает право требовать подтверждение выполнения решения. Однако этот состав КСУ не счел нужным или вообще не способен влиять всеми доступными ему средствами на устранение комплексной конституционно-правовой проблемы в реализации прав граждан. Ведь даже намека на правовой пробел и рекомендации власти немедленно ее устранить — нет.
Если бы такое произошло — это рассмотрение приобрело бы хоть какой-то правовой смысл.
История вопроса свободы мирных собраний
На первый взгляд, ситуация патовая. Якобы решив очевидный узкий вопрос проблемы в сфере свободы мирных собраний, Уполномоченная по правам человека, КС, а с ними и вся власть оставили эту проблему нерешенной вообще!
Но это не означает, что общество не должно требовать законодательных шагов для обеспечения своего основоположного естественного права! Наоборот, эти требования должны быть четко артикулированы. Тем более что на самом деле власти здесь не надо придумывать велосипед. Он уже давно сконструирован.
В течение 6–8 парламентских созывов было зарегистрировано десять (10!) законопроектов, касающихся урегулирования проблемы мирных собраний. Работа над устранением правового пробела, о котором речь идет сегодня, продолжается с 2006 г. В декабре 2015 г. зарегистрированы и ожидают рассмотрения проект 3587 «О гарантиях свободы мирных собраний» (основной) и 3587-1 (альтернативный), а также еще в январе 2015 г. — 1779 — проект закона о внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины (относительно прав граждан в ходе проведения мирных собраний), которым предлагаются изменения и в Закон, бывший предметом конституционного представления г-жи Уполномоченной в КСУ. А кроме того — в системе Рады до сих пор «висит» проект «О порядке организации и проведения мирных мероприятий» 2450 2008 г. Собственно, с этого раскритикованного законопроекта, можно считать, пошел отсчет времени в подготовке действительно современного законопроекта в этой области. Который все же был наработан и даже дошел до второго чтения парламентом в 2013-м под №2508а в консолидированной редакции.
История последнего показательна по двум причинам: во-первых, законопроекты, ныне пылящиеся в ожидании рассмотрения ВР, являются в значительной степени кальками с этого документа, а во-вторых — его принятие в 2012–2013 гг. заблокировали именно те нынешние властные политики, которые тогда руководили парламентской оппозицией.
Через правки и трансформации, жесткие дискуссии, даже противостояния, через экспертизы Венецианской комиссии тогда все же удалось создать в основном европейский законопроект. Скажем, 17 сентября 2012 г. член группы экспертов по вопросам свободы мирных собраний ОБСЕ профессор права А.Вашкевич, находясь в Украине, в ходе рабочей встречи со мной отметил, что в случае одобрения законопроекта 2508а он может стать модельным законом ОБСЕ для распространения прогрессивной практики законодательного регулирования проведения мирных собраний для стран ОБСЕ. В поддержку законопроекта выступил также Украинский Хельсинский союз по правам человека, другие представители общественного сектора. Были, конечно, и оппоненты.
И самое главное — даже предыдущая власть склонялась к тому, чтобы принять закон! Но… не согласилась тогдашняя оппозиция. Неофициальная причина была следующая: «оппозиционеры» считали, что принятие этого закона сработает на положительный имидж тогдашней власти! Потому голосов для поддержки не хватило.
Законопроект был снят с рассмотрения.
Сегодня, уже при власти, те же политики повторяют историю, блокируя рассмотрение. Инструментарий применяется при этом старый: когда власть не заинтересована в принятии законов, включается механизм торможения через имитацию бурной деятельности. Можно, скажем, заменить несколько слов (например, «милиция» на «полиция») в законопроекте и снова отправить его на рассмотрение Венецианской комиссии. Сейчас вопрос свободы мирных собраний запущен именно по такому кругу: через полгода после регистрации соответствующих законопроектов, аккурат перед летними каникулами, спикер Парубий обратился к Венецианской комиссии с просьбой дать заключение по законопроектам 3587 и 3587-1…
Блуждание по кругу «потребностей власти»
Итак, на самом деле, чтобы ликвидировать правовой пробел в реализации свободы мирных собраний, нынешнему парламенту надо найти в себе политическую ответственность — прийти к согласию и принять качественный закон. Как требуют того Конституция и европейские партнеры. Пусть даже под его текстом уже совсем другие фамилии, а из группы настоящих авторов осталось буквально несколько человек.
Страшно? Может, кто-то в государстве интуитивно путает право граждан на мирные собрания с их правом на сопротивление, которое, фактически, является правом внутренней войны? Не путайте! Мой совет нынче — гарантируйте свободу мирных собраний, чтобы не пришлось реально гарантировать право на сопротивление!
P.S. Буквально недавно, уже в период непрерывного законодательного реформирования «новой честной власти», я разговаривала с руководителем одного фонда, вливающего сотни миллионов в «антикоррупционеров» и «реформаторов» (собственно, многие из них из этого фонда и вышли). И на мое замечание, что гранты на самом деле было бы целесообразно выделять на профессиональную подготовку нового прогрессивного законодательства, в том числе Избирательного кодекса и свободы мирных собраний, я получила более чем лаконичный ответ: «А насколько это нужно власти?»
Вот только кажется, что акцент грантодателя должен был быть другим. Насколько это нужно гражданам Украины? Все бы встало на свои места.
- Информация о материале
Військова частина 3017 акцептувало дві пропозиції ТОВ «Констракшн груп інтернешнл» щодо ремонту капітального ремонту будівлі Казарма військового містечка № 216 загальною вартістю 4,32 млн. грн.
Про це повідомляється у « Віснику державних закупівель».
Планується виконати внутрішні роботи, зробити опалення, водопровід та каналізацію, прокласти електрику тощо.
Під час тендеру на суму 2.47 млн. грн. до торгів опустили три пропозиції й відхил одну – ТОВ «Авіко». Ця дніпропетровська фірма записана на Миколу Хохлова. Їх пропозиція бла дорожчою за переможця.
Також у торгах прийняли участь ТОВ «Колорит-Строй» Олени Самсон та Володимира Яковенко та полтавська «Промпостач і К». остання фірма записана на харків’янина Олександра Чепурного, директором вказаний Олексій Полях.
Щодо других торгів на суму 1,45 млн. грн., то до торгів не допустили окрім «Авіко» ще ПП «Газ-Тепло плюс» з Кремінної Луганської області. Фірма записана на Алексана Гарібяна.
Таким чином, єдиним конкурентом переможця було «Промпостач і К».
ТОВ «Констракшн груп інтернешнл» належить Ігорю Морус, підпісантом є Олександр Зайцев. Раніше серед засновніків був син екс-прокурора Харківської області, а ніні прокурора АР Крим Василя Синчука - Олександр Синчук. Морус и Синчук-молодший и зараз є партнерами по фірмі «Стелс ХХІ», яка розташована за тією ж адресою, що й»Констракшн інтернешнл Груп».
Але цікаво те. Що нещодавно ця фірма була внесена до «Чорного списку» АМКУ та три роки не має права приймати участь у торгах.
Нагадаємо, що Харківське відділення АМКУ оштрафувало на 34 тис грн. дві фірми, які у 2015 році розіграли тендер Харківського національного університету імені Каразіна щодо будівництва нового корпусу вартістю 7,07 млн грн.
Про це повідомив «Центр протидії корупції», який ініціював оскарження цієї закупівлі.
Листом від 06.09.2016 Харківське обласне територіальне відділення АМКУ повідомило, що в результаті дослідження наявності ознак порушення законодавства про захист економічної конкуренції встановлено координацію поведінки учасників торгів з метою створення видимості конкуренції і спотворення їх результатів.
Рішенням Адміністративної колегії Харківського обласного територіального відділення АМКУ постановлено визнати вчинення «Констракшн груп інтернешнл» та «Лорем плюс» антиконкурентних узгоджених дій, що стосуються спотворення результатів торгів.
На «Констракшн груп інтернешнл» накладено штраф у розмірі 34000 грн, на «Лорем плюс» – 400 грн. З 08.08.2016 обидва підприємства внесені до «чорного списку» АМКУ, відтак не зможуть протягом трьох років бути учасниками публічних закупівель.
Тож ці торги можуть бути оскаржені.
- Информация о материале
В России происходит стойкое падение рейтинга президента Владимира Путина из-за социально-экономических проблем, вызванных санкциями со стороны Запада. В Кремле понимают, что запас прочности системы тает и может очень быстро закончиться без иностранных кредитов и торговли сырьевыми ресурсами. Поэтому путинские стратеги озадачены поиском такого решения, которое, с одной стороны, помирило бы Россию с Западом и дало новый толчок развитию экономики, а с другой – сохранило бы имидж Владимиру Путину, а также его тотальный контроль над Российской Федерацией. Оптимальный вариант - досрочные выборы, кандидатом от власти на которых будет не Путин, а его преемник, который выполнит всю грязную работу - примирится с Западом и, может быть, пойдет на некоторые уступки по «украинскому вопросу».
В результате аннексии Крыма в 2014 году рейтинг президента РФ Владимира Путина достиг исторического потолка в 90%. После кризисного 2015 года он начал снижаться и сегодня фиксируется на уровне 2010 года, составляя около 80%. Падение уровня поддержки Путина, по мнению российских социологов из «Левада центр», будет усиливаться по мере осложнения социально-экономической ситуации в России. В связи с этим в РФ существует реальный риск возобновления кризиса легитимности системы власти, который уже наблюдался в 2009-2013 годах. И если ситуация не изменится, то до 2018 года сохранить уровень поддержки в российском обществе Путину вряд ли удастся.
В связи с этим в узких кругах российского политикума обсуждается информация о том, что Владимир Путин готовит в 2017 году проведение досрочных президентских выборов. Интересно отметить, что в приложении к письму Минфина России относительно Государственного бюджета РФ на 2017 год прямо говорится о выделении российскому Центризбиркому почти 15 млрд рублей на проведение выборов президента РФ именно в 2017 году.
Если обобщить имеющуюся информацию, то вырисовываются два сценария проведения досрочной президентской кампании в России.
Первый – используя высокие результаты поддержки «Единой России» на выборах в Думу, Путин, не дожидаясь падения рейтингов, лично пойдет на выборы с целью проведения системных реформ. В результате экономического прыжка, описанного, в том числе, и в недавней статье премьера РФ Дмитрия Медведева «Социально-экономическое развитие России: обретение новой динамики», должны появиться внутренние ресурсы для противостояния с Западом. Однако понятно, что без пересмотра внешней политики у России просто не хватит ресурсов для того, чтобы противостоять глобализированному миру с его продвинутыми технологиями. Да и кто мешает Путину проводить реформы в России прямо сейчас, ведь для этого имеются все ресурсы и полномочия?
Поэтому более вероятным видится все же второй сценарий развития ситуации, о котором пока большинство российских экспертов и аналитиков либерального и тем более «пропутинского» толка предпочитают молчать.
Согласно этому сценарию, с помощью досрочных президентских выборов в 2017 году Кремль попытается помириться с Западом. Аргументация необходимости проведения досрочных выборов в этом случае может быть самой разной. Как вариант, они могут быть объявлены в связи с ухудшением состояния здоровья Путина. Интересно, что время от времени в СМИ дозировано проскакивает информация о том, что у Путина якобы есть проблемы со спиной, говорят даже о том, что у президента РФ обнаружен рак. Главным вопросом остается то, кто будет преемником Путина, тем человеком, который формально станет во главе России. Некоторые указывают на Медведева, но знающие люди твердят, что Дмитрий Анатольевич все же останется в премьерском кресле. Дело в том, что менять Путина на Медведева рискованно - Запад просто не поймет проведение такой рокировки во второй раз и может не согласиться на предложенный Кремлем пакет по нормализации отношений.
Ради чего это все затевается? Перед новым президентом будет поставлена задача решения ряда важнейших вопросов, как внутренних, так и международных, которые Путин во главе РФ либо не в состоянии выполнить, либо их выполнение будет связано для него с огромными репутационными потерями. Всю эту грязную работу должен будет сделать не Путин, а совсем другой, чистый в глазах Запада человек, возможно, кто-то из «молодых, но зрелых» министров. При этом нынешний хозяин Кремля демонстративно отойдет от публичной политики, продолжая, впрочем, управлять страной из теневого кабинета, чтобы через пять лет снова вернуться назад.
В глобальном плане новый президент должен будет вывести Россию на уровень 2009-2010 годов. Для этого ему нужно будет обеспечить рост экономики, а это значит - провести жесткие реформы (в том числе, поднять пенсионный возраст и налоги, повысить тарифы и так далее), урезать расходы бюджета, а также пойти на другие непопулярные шаги. Кроме того, перед новым формальным главой Кремля будет стоять задача минимизировать санкционное давление и открыть окно для иностранного капитала. А это значит – пойти на серьезные уступки Западу по ряду вопросов во внешней политике, включая «украинский вопрос».
По идее, в случае проведения системных внутренних реформ и нормализации отношений с Западом, российскую экономику можно оздоровить в течение нескольких лет. При этом, конечно, возможно определенное сопротивление россиян, однако любые протесты должны будут подавлять ФСБ, лояльные силовые органы и Национальная гвардия.
Гораздо сложнее будут обстоять дела в международной политике, где накопилось много проблемных вопросов.
Во-первых, санкции, вызванные аннексией Крыма и войной на Донбассе, что бы там не говорила путинская пропаганда, основательно подкосили экономику России и привели к окончательному уходу Украины из зоны влияния РФ. Во-вторых, сирийская авантюра не способствовала возобновлению международного авторитета Москвы, а напротив – создала жесткий клинч с Вашингтоном. Кроме «украинской оскомины» у Кремля есть и другие проблемы - на Кавказе, в Приднестровье, Курилах. В любой момент может всколыхнуться Центральная Азия, остро испытывающая кризис легитимности авторитарных режимов и угрозу со стороны Исламского государства. Новому президенту, читай - назначенному «козлу отпущения», нужно будет искать точки соприкосновения и торговаться с Западом по меню, составленному и утвержденному лично Путиным.
Для нас, конечно, наиболее важен «украинский пункт», а точнее - понимание того, как его попробует представить российское руководство. Естественно, существуют несколько вариантов развития ситуации, которые уже сейчас обсуждаются в российских кругах, а рано или поздно станут предметом для переговоров на высшем уровне.
Вопрос Донбасса в Кремле намерены закрыть с помощью Минских соглашений до середины 2017 года. «План-максимум» для России – это переформатирование Украины в нейтральное, внеблоковое федеративное государство в посткрымских границах. По мнению российского руководства, этому может помочь давление Запада, а также возможная реставрация власти прагматических партий, ориентированных на сотрудничество с РФ. Данная опция в целом не подходит коллективному Западу, в частности, США, однако во многих европейских кругах нацелены на восстановление торговых отношений с РФ за счет сдачи украинских интересов. В то же время, если «план-максимум» не удастся, Кремлю, возможно, придется пойти по Донбассу на более серьезные уступки.
Второй пункт – это урегулирование вопроса по статусу Крыма. Кремль настаивает, что вопрос с Крымом закрыт, однако в России все же прекрасно понимают, что тема аннексии полуострова будет отравлять процесс нормализации отношений с Западом. Ведь даже в случае выполнения Минских соглашений, «крымский компонент» санкций никто снимать не будет, как минимум - в Вашингтоне. Здесь российская сторона может предложить Киеву совместное экономическое освоение Крыма и даже двойной суверенитет над полуостровом, используя «прецедент Гонконга», ведь для Кремля важен исключительно доступ к военной базе в Севастополе. Россияне также будут пытаться склонить Запад к проведению повторного референдума в Крыму под присмотром международных наблюдателей или же попытаются протащить вариант с уплатой «финансовой компенсации» за полуостров. Но Киев на эти варианты явно не согласится, пока в Украине будет существовать нынешняя архитектура власти.
Третий пункт переговорного меню является более глобальным и касается геополитического обустройства Европы, где активно продвигается концепция построения большой Европы от Дублина до Владивостока. Как бы там ни было, но складывается понимание того, что Россия уже практически созрела к ведению переговоров и торгов по «украинскому вопросу». Каким будет этот торг и предложения от РФ - будет зависеть от нескольких факторов. В числе главных указываются не только позиции США и ЕС, но и то, какая конфигурация власти будет в Украине в ближайшие 5 лет. Ясно одно - российскому новому-старому руководству потребуется приложить очень много усилий для решения своих проблем.
- Информация о материале
Народний депутат від фракції Радикальної партії Юрій Шухевич розказав «Цензор.НЕТ» про те, як потрапив до партійного списку, скільки думав перед тим, як дати згоду, які висновки зробив за час роботи в парламенті, як Україні потрібно поводитися з Росією та Польщею, а також про свої стосунки із колишнім Президентом Віктором Ющенком.
Юрій Шухевич – людина з непростою долею. Син головнокомандувача Української повстанської армії Романа Шухевича з дитинства знає, що таке несправедливість. Він був засланий до Сибіру, жив у дитячому будинку «ворогів народу», відсидів по таборах загалом 30 років. Згадуючи ті часи, говорить, що чекав розпаду Радянського Союзу. Зараз сподівається, що така ж доля очікує на Російську Федерацію. Своїми думками про те, як це може статися, Юрій Романович поділився з «Цензор.НЕТ».
«Деякі з тих, хто вперше пройшли до ради, погрузли в це багно»
- Ви вперше пройшли до парламенту, хоч раніше й балотувалися. Які висновки зробили за два роки роботи?
- Я за Верховною Раду слідкував роками, знав деяких депутатів. Скажу вам, що з кожним разом вона стає все гірше й гірше.
- Чому?
- Не знаю, чому. Здавалося б, після Революції гідності, у Верховній Раді мало б бути щось краще. Правда, прийшли нові молоді люди. По-перше, багато хто з них (не хочу сказати, що погані) недосвідчені. Ще є зубри, які давно у парламенті не перше скликання. По-друге, деякі з тих, хто прийшли вперше, вже погрузли у це багно. На жаль.
- Це можна змінити? Бо є багато розмов про те, що наступна Верховна Рада буде ще гіршою за нинішню.
- Я не беруся судити, якою буде наступна Верховна Рада. Все залежатиме від того, як прийде до влади. Може, знову через якісь потрясіння. Тоді, можливо, контингент зовсім зміниться, і з’явиться конвент. Але зверніть увагу на те, скільки після революції обіцяли, що змінять виборчий закон. Ніхто не збирається його міняти. Навіть не згадують. Вони вже пристосувалися до цього закону. Їм вигідно, щоб він був на наступних виборах, бо це гарантія, що знову пройдуть. А там – після нас хоч потоп. Правда, казатимуть, що змінять законодавство. Але між обіцянкою та її виконанням (зітхає. – О.М.) відстань дуже велика.
- Як особисто вам працюєтеся в цій Раді?
- Я би сказав, нелегко. Знаєте, спочатку нормально проводилися закони. А тепер все важче й важче. Там же є свої договорняки, угруповання...
А от своїм комітетом у справах ветеранів, учасників бойових дій, АТО та інвалідів я задоволений. Тут працюється добре. Нормально співпрацюємо з комітетом Денісової (з питань соціальної політики. – О.М.). Бо є дотичні питання. Але дуже багато непрофесійних комітетів. То так – випадкові люди, які пішли туди, невідомо чого. Я як подивлюся на ті засідання, мені прикро. Бо я вважаю, що у будь-якому парламенті основна робота має проходити саме в комітетах. Там повинні засідати професіонали. Головне – обговорити, якісно підготовити, щоб до сесійної зали зайшов точний та відшліфований законопроект. А такого немає. Приймають дуже багато таких документів, які потім вимагають змін. Так не повинно бути. Закони мають прийматися на роки, а не від випадку до випадку.
- Окрім якості законопроектів, є ще проблема в тому, що в залі їх просто не голосують.
- Це так. Але дуже часто й не виносять. Ніхто ж не вимагає, щоб депутати були компетентними абсолютно в усіх питаннях. Тому природно, що всі сподіваються - комітет відпрацює. А він не завжди здатен це робити. От і отримуємо. Є ж багато законів по замовленнях...
- Лобістських?
- Так. От через них та непрофесійні законопроекти й маємо проблеми.
- До обрання ви керували партією УНА-УНСО. Взагалі, враховуючи спрямування політичної сили, було б логічніше побачити вас у списку тієї ж «Свободи». Чому Радикальна партія?
- Це було зовсім випадково. За два дні до того, як спливав термін подачі остаточних списків до ЦВК, мені зателефонував Олег Ляшко й запропонував мені увійти. Я трошки повагався. Недовго, бо не було часу. Але вирішив, що треба йти. Бо я собі поставив за мету дещо зробити у Верховній Раді. Трошки вдалося. Зокрема закон про визнання борців за волю України. Я вважаю це своєю заслугою. Ви не думайте, що то отак відразу було. Над цим документом довго працювалося. Спочатку він був указом Президента Ющенка. Але ж це не закон. Причому його ще довелося відстоювати, бо Вітренко подала до суду. Я виграв, пройшовши усі інстанції. Однак указ не діяв. Тут ще Янукович прийшов до влади. Коли відбулися відомі події, а я зайшов у парламент, з’явився закон. Бачите, вдалося.
- Нещодавно було звернення ініціативної групи Першого грудня про загрозу популізму. Мовляв, він процвітає у Європі та в Україні. Чи не вважаєте ви, що країна скочується у популізм зокрема через погляди опозиційних фракцій, зокрема Радикальної партії?
- Я прочитав те звернення. Поставився до нього негативно, бо це було огульне звинувачення в популізмі. Їм треба було назвати, хто, що і як...
- Прізвища?
- І прізвища, і політичні сили. А вони почали словами з маніфесту Комуністичної партії: «Привид бродить по Європі» (посміхається. – О.М.). Добре, він є в цілій Європі. Значить, це модно й популярно. Чому Україна має відставати?! (всміхається. – О.М.).
Знаєте, що я вам скажу? Популізмом грішать всі політичні сили. Без винятку. Чи то ви візьмете «Блок Петра Порошенка», чи «Народний фронт», чи «Опозиційний блок». Навіщо тут тикати на пані Юлю, Ляшка та ще на когось?! У них просто трохи інший акцент – євроінтеграція, реформи, яких насправді немає, але про них постійно говорять. Ми приймаємо закони заради безвізового режиму. А де ж він?! В Марокко віслюкові прив’язують моркву, щоб вона була в нього перед носом. Він до неї тягнеться, але не може дістати. Так і ми хочемо безвізового режиму, в Європу. Нас ото тими байками й годують – що Президент, що уряд, що провладні фракції. А чим гірші опозиційні?!
- Довго нас ще цим годувати будуть?
- Думаю, довго. Поки ті, хто стоять на чолі держави не зрозуміють: на таких популістських обіцянках далеко не заїдеш. Потрібно тяжко працювати. Я розумію, що в країні багато проблем, не вистачає фінансів. Але, водночас, ви ж бачите, яке марнотратство. Кажуть, що притиснули митницю. Однак реформ там немає. А вона якраз дала б нам ще один бюджет. Ось тут треба попрацювати. Потрібно не робити вигляд, що ти щось підписуєш, проштовхуєш якісь пусті закони. Так в багатьох питаннях. От є нова поліція, а злочинність зростає.
- На засіданні комітету з питань законодавчого забезпечення правоохоронної діяльності Хатія Деканоідзе сказала: «У нас немає професіоналів».
- А чому?! Куди вони поділися?! Значить, щось не так у підборі кадрів.
- Зростання злочинності вона пояснює складною економічною ситуацію.
- Так, завжди при складній економічній ситуації, в час війни кількість злочинів збільшується. Це взаємопов’язані речі. Але попри все треба з цим працювати. В інших країнах їх же розкривають, карають. А у нас – роблять вигляд, а не викорінюють по-справжньому.
- Чому так?
- А хто буде боротися, як вони не професіонали?! Треба вміти це робити. Розумієте, це не така легка справа. Я усвідомлюю, що з нашою колишньою міліцією було багато проблем. Її потрібно було почистити. Але треба наводити порядок, не відкидаючи всіх. Серед потолочі є чесні й порядні. Мали «відсіяти зерно від полови» та працювати. Це стосується не тільки міліції, а й прокуратури, судів, адміністративного апарату. Корупція роз’їла наше суспільство. Ми повинні це визнати. Все почалося ще до незалежності. Але за останні роки вона охопила всі верстви населення. Однак з цим треба боротися.
- Знаєте, в моєму уявленні корупція – це хвороба. Останні кілька років складається таке враження, що вона невиліковна...
- Ну, я не думаю, що невиліковна. Римляни говорили: Якщо не допомагають ліки, то лікує залізо, якщо й воно ні – то вогонь. Мабуть, то правда. Нам треба вогнем випалювати ту корупцію. От чому вона у нас на такому рівні? Бо відчувають безкарність. А треба судити тих, хто дають, хто беруть, та посередників також. Це ж одна ланка.
«Путін, відчуваючи наш страх та кволість, продовжує тиснути»
- Ви пропонуєте розірвати дипломатичні стосунки із Росією. Деякі ваші колеги теж часто про це говорять. Чому влада не наважується на цей крок?
- Мене часто запитують, коли закінчиться ця війна? Знаєте, що відповіла одна людина у Львові? Коли збанкрутує фірма «Рошен» (робить паузу. – О.М.). Я дав відповідь на ваше питання.
- Ви проводили паралелі між своїми очікуваннями руйнації Радянського Союзу та розпаду Російської Федерації. Що може стати для цього стимулом?
- Росіяни не є нацією. То конгломерат рас та народів, скований одним «обручем» - імперією. Подивіться, що було у 1917-1918 роках – як все почало валитися, незалежність оголосили навіть козачі області, як то Кубань. Те саме сталося, коли розвалився Союз. Було потрібно лише три дні путчу, щоб «обруч» розірвався.
От чому я сказав, що це не нація? Коли розвалився Радянський Союз, один мій знайомий, який живе у Волгограді, спитав: «У нас багато хто з місцевих почали записуватися татарами. Чому так?». Я відповів: «Так а що ж ти хочеш?! То ж астраханські татари». Іван Грозний завоював Астрахань. Згодом тим людям у паспортах написали: росіяни. Але десь глибоко на підсвідомості вони усвідомлюють, ким є.
Так от конгломерат без влади не може жити. Яка різниця між українцями та московітами? Для них влада – щось таке, дане Богом. Це як сьогоднішня погода: ви можете нарікати, що йде дощ, але ж ви не можете його скасувати. Так і у них: «Да, несправедливо. Но власть сказала. Что ж поделаешь?!» Українці не такі. Два Майдани тому підтвердження. Особливо другий. Нам не подобається – ми виступаємо проти й скидаємо це ярмо. Бо маємо відчуття справедливості.
Не забувайте, що там же ще є Північний Кавказ, Башкирія. Зліплене докупи тримається до пори до часу. Прийде момент, коли вони не захочуть бути росіянами. Згадають, що вони татари, башкири чи ще хтось. Тоді станеться. Я знаю неприродність цього організму, тому вірю в розпад. Просто він буде поступовим – не в один день.
- Ми можемо якось цьому «допомогти»?
- Знаєте, нас дуже часто лякали: «Путін прийде сюди, його танки дійдуть не лише до Києва, а й до Львова». Але якби він це зробив, підписав би собі смертний вирок. Це б було тим детонатором, який би зірвав імперію. Путін мав би Чечню – але не мільйонну, а 43-мільйонну. Росія би цього не витримала. Я не хочу цього, але внутрішньо не боюся, що таке може статися.
- Судячи з поведінки Путіна, на Київ іти ніхто не планує.
- Так. Але це ж наші так залякують, щоб, не дай Бог, ніяких рухів не робили – мовляв, щоб його не спровокувати, і його танки завтра не були на Хрещатику. По-перше, він того не планує. По-друге, «не такий страшний чорт, як його малюють». Не можна себе обмежувати в рухах. Власне, треба робити різкі кроки. Бо він, відчуваючи наш страх та кволість, продовжує тиснути – як то в Мінську. Й буде це робити надалі. Чому ж ні, як ми піддаємося?!
- Які саме різкі кроки ми маємо робити?
- Один етап війни ми програли у серпні-вересні 2014 року, коли оголосили перемир’я. Тоді були Іловайськ, Дебальцеве. Оце результат того, що ми боялися різких рухів. Якби ми наважилися на них ще напочатку 2014 року, з Кримом все було б інакше. Може, тоді й такой ситуації на Донбасі не було б – лише Крим. Бо якщо немає опору, чому далі не просуватися?! А в нас не було відваги. Здали Крим і почали оголошувати антитерористичну операцію. Три тижні уряд про це говорив, але не зробили жодного кроку, щоб її розпочати. Потім ми здали Донецьк і Луганськ. Гіркін же визнав, що вони «роздмухали вогонь» на Донбасі через нашу недолугість – інакше все б закінчилося, як в Одесі в травні 2014 року.
- Але ж ми знаємо, що тоді українська армія була, м’яко кажучи, не в найкращому стані...
- Добровольці були готові воювати! Справа не в тому, що вони були ненавченими. Там було багато військових, афганців. Однак мали погане озброєння. Але у них був запал, чим вони набагато випреджували російську армію. Що вже казати про те так зване ополчення – його просто б розігнали. Поки зорганізовували армію, добровольці відстоювали наші території. У Путіна був план Новоросії – Харківщина, Донеччина, Дніпропетровщина, Запоріжжя, Одещина – він би до Придністров’я дійшов. Якби не добровольці, так би й було. А тепер їх намагаються скомпрометувати та облити брудом на кожному кроці. Вони самі бояться добровольців не менше, аніж Путін.
- Бо добровольці можуть прийти сюди?
- Так. Повернутися і спитати: «Хлопці, що ви робите?!» На жаль, в нашій історії вже таке було – ми знову наступили на ті самі граблі. У 1918 році в Центральній Раді також боялися військових. Тому вирішили розпустити стару армію, яка була вірна Україні. Такий самий страх був і у батьків новітньої історії - творців сьогоднішньої країни. Говорили, що ми маємо взяти з радянської армії все краще. Тому почали нашу розвалювати, продавати майно. А Янукович довершив цей процес, який до того йшов роками. От прошу дуже.
Подивіться, наших військових змушують не відповідати на постріли. У нас щодня гинуть люди, багато поранених, хлопці повертаються інвалидами. Це деморалізує. Коли така ситуація, вони розуміють, що їх відправили на забій. Що ж ви хочете?! Певне, що вони будуть деморалізуватися. Це злочин перед цим поколінням. Так би міг ставитися тільки ворог. Кажуть, коли у 1943-му Жуков з Ватутіним топили в Дніпрі 250 тисяч, він сказав: «Нічого, менше треба буде вагонів, щоб хохлів відправляти». Хіба зараз не таке саме ставлення?! Більше загине – менше ймовірності, що вони прийдуть під Верховну Раду та на Банкову.
Знаєте, що? Зараз почнуть посилатися на Мінські угоди. А хто вас відправляв у Мінськ?! А хто вам дав право там про щось домовлятися, Бог зна з ким?! Депутат Кірш влучно сказав про Мінський протокол: «Підписали два посла і два козла», маючи на увазі, з одного боку, представників ОБСЄ та України, з іншого – Захарченка та Плотницького. А тепер нас цьому підпорядковують. У нас парламентсько-президентська республіка, а ми, як депутати, не знаємо, про що вони там домовляються, які мають повноваження. Де таке видано?! Так само із Міжнародним валютним фондом. Вони ведуть переговори, але не говорять, що ми обіцяємо та віддаємо за черговий транш. Але ж віддають! І платити прийдеться нашим дітям, внукам і, мабуть, правнукам. Про це також не говорять. А потім до нас приїжджає Байден і говорить: «Чому б вам не зробити автономним той Донбас». Хай він Каліфорнію та Флориду такими зробить, а не розказує, як ми маємо чинити із Донецькою та Луганською областями! Коли Гітлер окупував Чехію, зробив протекторат - ніби там був чеський президент, уряд. Але мали протекта – начальника головного управління безпеки Гайдріха. Він диктував, що робити. А нам – посол Євросоюзу. Розказують про особливий статус Донбасу...
- Ще й про вибори знову заговорили. Зокрема під час візиту міністрів закордонних справ Франції та Німеччини...
- Оце, прошу, вони диктують, які потрібно встановлювати порядки, як Конституцію переписувати. То ми - протекторат чи суверенна держава?! Я не бачу тут суверенітету. З цим суспільство не погоджується. Того вони й бояться сказати, про що домовляються.
«Поляки думають, що під шумок домовляться з Москвою та щось увірвуть»
- За часів Кучми та Ющенка у питанні Волинської трагедії було певне примирення: сторони вибачилися одна перед одною. Зараз воно політизоване – польський сейм назвав цю подію геноцидом. Які матимемо наслідки?
- Ми не хочемо усвідомити одне, що ми ні Європі, ні Америці не потрібні. Маємо розраховувати лише на себе. Це наша територія, і ми повинні про неї дбати. А у нас думають, що Україну будуть захищати, так би мовити, годувати. Цього не буде!
Нам розказують, що ми йдемо до Європи, до якої нам ой, як далеко. Чуємо ще одну байку: Польща – наш адвокат. Але ми забуваємо, що все не так однозначно. Поляки самі виїжджають на заробітки в Бельгію, Францію, Німеччину, тому їм потрібна робоча сила. Її заповнюють українці. Тому вбили нам в голови, що ми багато чим завдячуємо Польщі. Насправді це не так. То така польська натура. Вони нас поділили з Москвою спочатку по Дніпру, потім – по Збручу. Зараз знову в нас вчепилися. Бачать, що ми маємо на Сході серйозну загрозу, вирішили «пришити» нам цей геноцид. А раз так – то відшкодовуйте, бо там же є ще економічно-фінансова частина. Однак ми не повинні забувати про східні кордони Другої Речі Посполитої.
- Ви, до речі, нещодавно говорили про те, Польща хоче заволодіти частиною українських територій. Як нам цьому протистояти?
- Нам треба прийняти відповідну постанову й сказати: «Ви й не мрійте, вже не раз від нас дістали по зубах. Ви завжди використовували те, що у нас є східний ворог. І зараз хочете цим скористатися?! Дивіться, це вам може дорого обійтися». Коли вони побачать цю позицію, зразу будуть чемними – хоч до рани прикладай.
Натомість ми починаємо: «Дійсно, може ми, справді, там винні». Не можна так казати! Я вам говорив, що Путін відчуває, що на нас можна тиснути, тому так і робить. Поляки так само. Але не треба цьому піддаватися. Ще маємо розібратися, хто кому більше потрібен – ми полякам, чи вони нам. Коли вони забули, то можу нагадати: якщо впадемо ми, то Сян і Буг не стримають – російські танки будуть там.
- Так ми ж про це весь час говоримо!
- Між собою. Але треба їм відкрито це сказати – на весь світ. Ми їх сотні років боронили від татарсько-турецької навали. До того – від Чингісхана. Хоч і були у складі тієї ж Речі Посполитої, але ж тягар війни несли ми! І тепер його несемо. А вони думають, що під шумок домовляться з Москвою та щось увірвуть. І ми даємо. Тут потрібна рішучість.
- Чому у нас її немає? Що це взагалі за комплекси меншовартості?
- У нашої влади не комплекс, а інтерес. Їм вигідно те, що робиться на Донбасі. Там же така контрабанда, відмиваються величезні гроші. Вони й не проти того. А те, що люди гинуть... Їм то нічого.
Ми вимагаємо від Європи санкцій проти Росії, а самі з нею торгуємо. То що це таке?! Вигода. А якби ми на перше місце поставили національний інтерес, все було б інакше.
- Ще хотіла вас запитати про Ющенка. Він був тим Президентом, який присвоїв вашому батькові звання Героя України. Складається враження, що останнім часом Віктор Андрійович зблизився з Радикальною партією. Це так?
- Знаєте, я був присутній при розмові, коли Ляшко сказав: «Ющенко був справді українським Президентом, але я цього в свій час не оцінив, бо був разом із Тимошенко та піддався її впливу». Може, з більшою симпатією до нього зараз ставиться. Але Ющенко нині знаходиться поза політикою.
- Не хоче повертатися?
- Я за ним такого не помічав.
- Тобто ми не побачимо його у списку Радикальної партії на виборах?
- Думаю, ні.
- А ви з ним, до речі, коли востаннє бачилися?
- Влітку у Львові. Взагалі я з ним і з пані Катериною у добрих стосунках. Я також вважаю, що його, з одного боку, недооцінили, з іншого – скомпрометували. Він має свої слабкості, як кожна людина, мінуси, як будь-який політик. Але, справді, по своєму духу він був українським Президентом.
- Информация о материале
Похоже, эпоха интернета прошла мимо сотен людей в Госспецсвязи, МВД, СБУ, ГСЧС, ЦИК и множестве других госструктур.
Иначе сложно объяснить, почему там для связи вместо IP-технологий предпочитают использовать раритетные телеграфные аппараты.
Уже два года 310 абонентов телекса — абонентского телеграфа — игнорируют попытки «Укртелекома» перевести их с оборудования 1960-1980-годов прошлого века на современные системы передачи текстовых сообщений.
Так исторически сложилось, что «Укртелеком» предоставляет немало уникальных услуг. Одной из них является телекс.
Несмотря на засилье Skype, VPN, IP telex, E-mail с цифровой подписью, древняя услуга оказалась невероятно живуча в пыльных коридорах государственной власти. Хотя, казалось бы, выполняет совершенно тривиальную задачу: позволяет двум абонентам мгновенно обмениваться текстовыми сообщениями.
В отличие от обычного телеграфа, абонентское телеграфирование (телекс) предоставляется с использованием конечного оборудования — телеграфных аппаратов, установленных непосредственно у потребителя.
Именно с их помощью, а также специальных каналов и коммутатора абоненты в Госспецсвязи, МВД, СБУ и МЧС обмениваются текстовой информацией.
Спецпользователи против эволюции
Оборудование для телекса и коммутационные узлы морально устарели и физически изношены. Новое оборудование не выпускается с 1980-1990-х годов.
Там используется медная инфраструктура, провоцирующая кражи кабеля для сдачи как лом цветного металла. Осталось мало специалистов, которые готовы обслуживать работу телекса. Поэтому в случае поломки оборудования восстановить его работу крайне сложно: нет запчастей, нет специалистов.
Телекс давно потерял популярность среди коммерческого сегмента потребителей. В связи с этим «Укртелеком» в последние два года встречался со специальными пользователями. Оператор также не раз обращался с письмами-предложениями по замене устаревшей технологии на современный аналог IP-Телекс.
Все тщетно. Компания получала ответы руководителей Госспецсвязи, Минобороны, ЦИК, ГСЧС о том, что телекс из 1960-х годов все еще необходим, а прекращение функционирования сети абонентского телеграфирования повлечет значительный резонанс и обвинения в адрес оператора.
IP-телекс
Между тем, уже долгие годы существует товар-заменитель — услуга IP-телекс.
Она предоставляется с помощью современного компьютерного программного обеспечения и доступа к интернету. Более того, география услуг IP-телекс значительно шире, так как услугу можно получить в местах, где имеется доступ к интернету даже сравнительно небольшой скорости.
IP-телекс предусматривает обмен телеграфными сообщениями с использованием защищенного соединения, установленного через интернет, а также с абонентами национальной сети телеграфирования и международной сети «телекс».
Услуга IP-телекс имеет ряд бесспорных преимуществ по сравнению с абонентским телеграфированием. Это возможность подключения абонентских устройств по всей территории Украины, где есть доступ к интернету.
Обмен текстовыми сообщениями в пределах сети IP-телекс не ограничен и не увеличивает ежемесячную плату за ее использование.
Подключение быстрое и легкое — нужен лишь компьютер с установленной операционной системой Windows XP или выше. Единая среда передачи и ее надежность. Возможность постепенного масштабирования сети. Гарантированная беспрерывность предоставления телекса в будущем.
Что дальше
Несмотря на все преимущества новой технологии и предложенную помощь оператора, абоненты «Укртелекома» не хотят переходить на IP-телекс.
Поэтому компания обратилась к первому вице-премьер-министру — министру экономического развития и торговли Степану Кубиву с просьбой посодействовать в принятии госструктурами очевидного решения.
Кабмин дал указания десяти профильным госструктурам озвучить свою позицию по этому вопросу. В «Укртелекоме» ожидают положительного решения, хотя спустя 20 дней оператор не получил ни одного ответа.
- Информация о материале
Страница 353 из 1561
