Статьи
В течение последних нескольких месяцев широкий международный резонанс получила тема существования в Украине незаконных мест лишения свободы, или, как их назвали, — «тайных тюрем СБУ«. Активная эксплуатация этой темы в российских СМИ, вынесение ее на уровень ООН могут быть акцией, направленной на подрыв международного реноме Украины.
С одной стороны, вроде все правильно: не может государство нарушать свои международные обязательства и допускать существование незаконных мест содержания под стражей и безосновательно держать там кого-либо. Ведь существуют международные стандарты и предусмотренный национальным законодательством порядок задержания, взятия под стражу, содержания под стражей, лишения свободы и т.п. С другой — возникает закономерный вопрос: в какой степени можно распространить действие соответствующих международных актов и отечественных законов на ситуацию войны, которая продолжается на востоке Украины?
Очевидно, инспирированную российскими спецслужбами и подогретую пропагандистскими СМИ тему существования в Украине незаконных мест лишения свободы следует рассматривать в контексте общей ситуации, сложившейся, начиная с весны 2014 г., в Донбассе. При этом следует выяснить ряд ключевых вопросов, ответы на которые прямо влияют на обоснованность выдвинутых Украине претензий и обвинений. К последним, в частности, в определенной степени приобщились председатель парламентского комитета по правам человека и отечественный омбудсмен, осудившие действия СБУ, которая не допустила к определенным местам Мониторинговую миссию ООН по правам человека.
Кстати, не следует забывать, что нынешний омбудсмен была назначена в пик правления Януковича (2012 г.) контролируемым им парламентом и, как тогда заявляли члены счетной комиссии, с грубым нарушением порядка избрания ее на должность (голосование недействительными бюллетенями) и процедуры приведения ее к присяге. Несмотря на эти обстоятельства, ставящие под сомнение легитимность указанного избрания, новоизбранный омбудсмен не только удержалась на должности при тогдашнем авторитарном режиме, но и комфортно чувствует себя при нынешнем демократическом. Хотя, по моему убеждению, позиция омбудсмена в вопросе защиты прав человека и гражданина не была надлежащей как тогда (во времена тотального нарушения конституционных прав и свобод, что и привело к Революции достоинства), так и теперь (когда обостряются проблемы с соблюдением прав и свобод во многих сферах — социальной, экономической, политической, информационной, военной и т.п.). По моему мнению, наряду со своей обеспокоенностью по поводу отказа СБУ допустить Мониторинговую миссию к определенным местам на контролируемой Украиной территории, омбудсмен в данном случае должна была бы особо акцентировать внимание высоких представителей ООН на вопиющем беспределе с содержанием наших пленников боевиками так называемых «ДНР» и «ЛНР», поскольку у террористических организаций, по определению, законных мест лишения свободы быть не может.
АТО или война?
Вопросы, подлежащие выяснению в первую очередь, — это четкая определенность в том, ЧТО ИМЕННО происходит на востоке Украины, начиная с весны 2014 г. Официально это назвали антитеррористической операцией (АТО). В действительности же — там идет настоящая война, вызванная вооруженной агрессией России против Украины. Война и АТО — это не просто разные названия, это, по сути, разные явления, имеющие абсолютно разный правовой режим и ведущиеся по разным правилам (законам). Но подменой понятий сути того, что происходит в Донбассе, не изменить. Войну невозможно «загнать» в рамки АТО, как и невозможно антитеррористическими мерами «перекрыть» военные действия.
Такая правовая неопределенность обусловливает огромное количество проблем и негативных последствий, в т.ч. связанных с правилами ведения боевых действий (когда «им» можно бить изо всех видов вооружения (включая артиллерию), а «нам» — только из стрелкового оружия, и только «при наличии непосредственной угрозы для жизни») и с соблюдением фундаментальных прав и свобод человека. И это будет продолжаться до тех пор, пока официально (в т.ч. на законодательном уровне) реальные вещи не будут названы их настоящими именами — война не будет названа войной. Вместо этого происходит политическое манипулирование: в своих заявлениях для СМИ политическое руководство Украины грозно называет ситуацию на востоке Украины войной, в законах и подзаконных актах — именует АТО, а в минских соглашениях стыдливо соглашается с констатацией каких-то «событий» и «конфликта».
По каким законам воюем?
Необходимо четкое и однозначное определение, по каким законам должны действовать наши воины и правоохранители, которые выполняют на фронте боевые и специальные задачи: по правилам войны или по законам проведения АТО. При этом следует особо подчеркнуть, что действуют они против вооруженного до зубов врага — террористов, их пособников, боевиков, российских военных и т.п.
Речь идет не о крайностях или общепризнанных человеческих ценностях, которые должны быть присущи поведению человека в любой ситуации. А о стандартном для войны поведении в условиях боевых действий, когда огонь ведется на уничтожение, когда предотвратить удар, обезвредить врага — означает выжить самому, выполнить боевую задачу и защитить Родину.
Как быть в таких условиях с задержанными (захваченными) боевиками и российскими военными? Куда их поместить, как содержать? Да, сегодня ситуация на фронте существенным образом изменилась, а вспомните ее в 2014-м или 2015 годах, когда шла полномасштабная война! Когда наши подразделения, блокпосты или отдельные группы находились в окружении, в крайне сложной боевой обстановке. Когда на значительной территории Донецкой и Луганской областей не функционировали ни МВД, ни СБУ, ни прокуратура, ни суды. Когда имела место массовая измена работников милиции Донецкой и Луганской областей, когда работники спецподразделения «Альфа» Донецкого УСБУ перешли на сторону врага, а его руководитель возглавил штурмовую группу боевиков.
Как в таких условиях надо было поступать с захваченными (задержанными) боевиками или российскими военными? Оформлять протокол о задержании прямо на поле боя, в засаде или в тылу врага, куда разведка и другие службы ходили на выполнение боевых задач? Переправлять их в ближайшее СИЗО, в то время как у самих не было возможности прорваться к своим? Кто должен был принять соответствующее процессуальное решение (о взятии под стражу, проведении обыска и негласных оперативно-розыскных мероприятий, которые требовали разрешения суда и процессуального прокурорского руководства и т.п.), если в охваченном боями регионе правоохранительная система не только была парализована, но и в значительной степени действовала в интересах врага. Понятно, что порядок проведения указанных процессуальных и следственных действий регламентирован нормами Уголовного процессуального кодекса и безусловно должен быть соблюден, но в условиях реальной боевой обстановки и при отсутствии соответствующих органов досудебного расследования во всех районах зоны АТО это не всегда можно сделать.
Вспоминаю, как летом 2014 г. мы получили оперативную информацию о деятельности вражеской ДРГ во главе с действующим руководителем одного из местных правоохранительных органов, расположенного на контролируемой Украиной территории. Одной из задач этой ДРГ было похищение украинских силовиков и переправка их через линию фронта на оккупированную территорию для передачи боевикам и российским спецслужбам. Информация нуждалась в проверке, принятие процессуального решения — соответствующих доказательств. А действовать надо было незамедлительно, поскольку существовала реальная опасность, что ДРГ в любой момент может совершить свои акции. Исходя из этого, было принято решение задерживать предводителя ДРГ и таким образом нейтрализовать ее деятельность. С группой спецназовцев мы взяли его в тот момент, когда он по интернету переписывался с одним из руководителей боевиков Стрелковым. Позже были собраны неопровержимые доказательства его преступной деятельности, и предателя по решению суда арестовали. Но возможность взять под стражу этого террориста по решению суда у нас появилась только со временем. А как мы должны были действовать до тех пор, понимая, что, с одной стороны, мы на войне, с другой — Конституцию и законы Украины никто не отменял?
В целом на фронте такие дилеммы решались по-разному, исходя из реальной ситуации, реальных угроз и реальных возможностей. Задержанных (захваченных) удерживали в окопах, ямах, разнообразных помещениях (в т.ч. в подвалах), транспортных средствах и даже боевых машинах, защищая иногда больше, чем себя. Продолжительность такого содержания часто очевидно выходила за пределы времени, определенного Конституцией и УПК. Можно ли квалифицировать такие места содержания в качестве «тайных тюрем», а содержание в них — как истязание и грубое нарушение конституционных прав и свобод? Формально, с точки зрения международных актов, Конституции и УПК, — да. А какими законами надо было руководствоваться с точки зрения реалий войны? Это — только мизерная часть вопросов, на которые повсюду, непосредственно на фронте и в прифронтовой зоне, требовали четкого ответа не только сотрудники СБУ, но и военнослужащие ВСУ, бойцы добровольческих батальонов, работники милиции. Но, как известно, никто из «великих» в Киеве, в т.ч. омбудсмен и руководство парламентского комитета по правам человека, тогда не спешил давать ответ на них в виде специального официального заявления или разъяснения.
Действия тех, кто принимает участие в войне, нельзя оценивать по «мирным меркам», пусть и с учетом особенностей АТО. В то же время тот, кто воюет или иным образом противостоит вооруженному врагу, должен четко знать границы своих прав и обязанностей. В условиях нынешней правовой неопределенности ситуации в Донбассе — этого нет. Поэтому вина за многие содеянные там преступления или другие грубые нарушения закона лежит не на тех, кто их совершил, а на государстве, на его политическом руководстве. Исходя из этого, надо несколько иначе посмотреть на основания и адекватность привлечения к уголовной ответственности многих бойцов добровольческих батальонов и военнослужащих ВСУ. Бесспорно, речь не идет о тех действиях, которые в любых обстоятельствах однозначно являются преступными и выходят за рамки нормального человеческого поведения. Но надо понимать, что тот же формальный разбой (завладение имуществом с угрозой применениям оружия) мог быть содеян для боевых потребностей или просто для выживания в адских условиях войны.
Задержанные (захваченные) в зоне АТО — кто они?
Еще один вопрос, который надо выяснить, — это правовой статус лиц, задержанных (захваченных) нашими воинами и правоохранителями. Кем они юридически являются: задержанными, подозреваемыми в совершенном преступлении, пленными (но ведь войны юридически нет)? По каким критериям и на основании каких законов его определять? По нормам Уголовного и Уголовного процессуального кодексов, что, как отмечалось выше, во многих случаях было просто невозможно сделать? Согласно указанию высшего командования? Исходя из собственной совести? Эти вопросы — ключевые как для определения правомерного поведения относительно таких лиц, так и с точки зрения ответственности за определенные действия против них. Но однозначного и четкого ответа на них нет. Точнее, ответ этот, безусловно, в законах есть. Но это — законы мирного времени, которые в условиях войны часто применить просто невозможно.
В то же время, как кажется, политическое руководство государства для себя этот ответ нашло. И зафиксировало его в минских соглашениях от 5 сентября 2014 г. и от 12 февраля 2015 г., которые от лица Украины по поручению действующего президента Порошенко подписал бывший президент Кучма. В них как об обязательстве Украины речь идет об освобождении и обмене всех «заложников и незаконно удерживаемых лиц». Вдумайтесь в содержание этой формулировки! По сути, она утверждает, что все захваченные (задержанные) украинскими бойцами и правоохранителями боевики и их пособники — это заложники и другие незаконно удерживаемые украинской властью лица.
Подписав в таком виде минские соглашения, Украина фактически признала, что она, во-первых, является государством-террористом (поскольку захватывает и удерживает заложников), во-вторых, вопреки базовым международным документам и национальному законодательству, незаконно удерживает каких-то лиц. Надо так понимать, что лиц, захваченных (задержанных) с оружием в бою, во время проведения ими подрывной деятельности против Украины, подготовки и совершении различных тяжких преступлений. То есть российских военных, пророссийских боевиков, террористов, их пособников и т.п. Ведь именно их обменивают на наших людей, находящихся в плену у врага. То есть из содержания минских соглашений следует, что украинские бойцы и правоохранители, осуществлявшие задержание (захват) оккупантов и террористов, будто бы сами являются террористами и прочими преступниками, поскольку они захватывали заложников и незаконно удерживают людей. Или я неправильно настоящие соглашения трактую, не учитываю какого-то секретного приложения к ним, с толкованием употребленных в них терминов?
Кроме того, если Украина в минских соглашениях признала, что ее власть незаконно удерживает заложников и других лиц, то, по логике, есть места, где их удерживают. Поскольку заложники и незаконно удерживаемые лица, по определению, не могут помещаться в официальные места лишения свободы (СИЗО, ИВС, тюрьмы и т.п.), следовательно, они содержатся в незаконных местах — «тайных тюрьмах»? Если это так, то украинской власти не следует «вилять», а надо обо всем правдиво рассказать представителям ООН и показать места, где находятся «заложники и незаконно удерживаемые лица».
Кстати, в минских соглашениях есть множество формулировок, которые сразу не постичь, а постигнув — невозможно поверить, что это «освящено» именем Украины. Для примера, террористы-боевики так называемых «ДНР» и «ЛНР» в них названы «вооруженным формированием отдельных районов Донецкой и Луганской областей». Название даже не нейтральное, а героическое! Другое положение настоящих соглашений обязует всех подписантов (в т.ч. Украину) к «разоружению всех незаконных групп». Возникает закономерный вопрос: под эти «группы» украинские добровольческие батальоны случайно не подпадают? А то как-то после подписания в феврале 2015 г. документов Минска-2 их начали передислоцировать, переформировывать, ликвидировать... Может, забыли, какую роль в защите Родины в самом начале войны сыграли именно добровольческие батальоны вместе с волонтерами? Теперь они как патриотически настроенная и самоотверженная военная сила уже не нужны, поскольку кем-то воспринимаются в качестве потенциальной угрозы пребывания при власти?
Кого и как обменивают?
В контексте этой темы остро стоит вопрос обмена «заложников и незаконно удерживаемых лиц». Кто именно и по каким критериям определяет, кого, когда и на кого обменивать? Как быть с обменом тех удерживаемых в Украине лиц, относительно которых есть юридические решения (в т.ч. суда) об их виновности в совершении преступлений, — они что, тоже подпадают под определение «заложники и незаконно удерживаемые лица»?
Понимаю, что затрагиваю крайне болезненную и сверхчувствительную проблему, непосредственно касающуюся освобождения украинских пленников, находящихся в руках боевиков или в российском плену. Могут упрекнуть, что сейчас не следует выяснять, кто и на каких основаниях задержан (захвачен) или удерживается. Важно — освободить наших ребят и как можно скорее вернуть их в Украину.
Однозначно — да. Но есть одно «но». Оно заключается в том, что наше общество не знает, кто в действительности с украинской стороны играет в обмене ключевую роль, что кладется в его основу, какими являются условия обмена. Кто непосредственно в «теме» обмена, хорошо понимает, о чем я говорю. И если проанализировать, кого и при каких обстоятельствах Украина передала России и боевикам так называемых «ДНР» и «ЛНР», то может возникнуть много серьезных вопросов относительно осуществленного обмена.
Это при том, что украинские позиции в таком обмене несравненно сильнее во всех аспектах — правовом, международном, общегражданском и т.п. Поскольку у «них» находятся наши воины, которые защищали независимость и суверенитет Украины, действовали на основании Конституции, законов и норм международного права. А у «нас» — военные захватчики, террористы, их пособники и другие преступники, осуществившие вооруженную агрессию против Украины, посягнувшие на ее конституционный порядок, совершившие государственные и другие тяжкие преступления, что во многих случаях уже доказано судом. И это хорошо всем известно, включая членов «нормандской четверки», США, ОБСЕ, ООН.
Но наши пленники с самого начала находятся в проигрышной ситуации по сравнению с боевиками. Не секрет, что у российских военных, воюющих на территории Украины, пророссийских боевиков, террористов, их пособников есть четкое понимание того, что в случае попадания в плен их обменяют на украинских пленных. Когда россияне вербуют в свои ряды боевиков, то, кроме прочего, они им гарантируют освобождение из украинского плена. Следовательно, есть обстоятельства, которые разрешают им это гарантировать? Вместе с тем украинским воинам никто таких гарантий не дает. И еще один показательный нюанс: захваченные российские военные довольно быстро возвращаются в Россию. А наши военные?
Не задумывались, почему так? А следует это сделать. Более того, на этом этапе общество уже вправе требовать от власти публичного отчета хотя бы об общих результатах уже осуществленного обмена. Вместо пиара, который периодически демонстрирует высшее политическое руководство государства на возвращении наших пленных, пусть проинформируют в цифрах и по категориям — кого на кого обменивали. Это никоим образом не повредит будущему процессу обмена (наоборот — может содействовать ему), но многое прояснит.
Как отмечалось в начале статьи, вбрасывание и раскручивание на весь мир темы существования «тайных тюрем» в Украине является, очевидно, удачно реализованной спецоперацией российских спецслужб. Предположу, что это могло произойти после того, как россияне не увидели кого-то из «своих» в списках для обмена, предоставленных украинской стороной. Не найдя их «следов», они начали информационную атаку с последующим привлечением международных механизмов проверки «вброшенной» в СМИ информации о существовании «тайных тюрем» и истязании в них людей.
Бесспорно, обнародованная информация о продолжительном безосновательном удержании в местах лишения свободы людей (тем более теперь и далеко от района боевых действий) должна быть тщательно проверена компетентными государственными органами, с дальнейшим обязательным наказанием виновных в случае ее подтверждения. Поскольку какого-либо серьезного оправдания (в отличие от ситуаций, описанных выше) этому нет: одно дело, когда задержание и удержание осуществляются в боевой обстановке или прифронтовой зоне в чрезвычайных условиях, совершенно другое — когда это происходит далеко от фронта, в условиях стандартной ситуации. В таких случаях война не может служить оправданием злоупотреблению властью и должностным преступлениям.
В целом же надо немедленно и кардинально исправлять ситуацию с официальным определением того, что происходит в Донбассе, с предоставлением нашим воинам правового статуса, который соответствует реалиям войны. Поскольку указанные неопределенность и сущностная подмена затянут Украину в смертельную пропасть. Это должно быть очевидно всем. И прежде всего власти, создавшей такую ситуацию. Ее руководителям надо перестать манипулировать патриотизмом и внешней угрозой ради достижения эгоистических целей — политических и частных.
Это позволит вести переговоры с врагом на совершенно иных, принципиальных основаниях, категорически выдвигать требования (в частности, о прекращении огня и обмене пленными, в т.ч. на основании принципа «всех на все») и настойчиво добиваться их выполнения. И не только потому, что это записано в минских соглашениях, а главным образом потому, что это предусмотрено базовыми международно-правовыми актами, которые составляют основу мирового правопорядка. А еще потому, что право и правда в этой войне однозначно на стороне Украины. Которой, к сожалению, в течение всех 25 лет со времени обретения независимости не везет с властью. Что является самой большой проблемой в демократическом и правовом развитии нашей страны, а сегодня — еще и в защите ее территориальной целостности, суверенитета и независимости.
- Информация о материале
Військова прокуратура підозрює посадовців Харківського прикордонного загону (військова частина 9951) у зловживанні службовим становищем на користь ПП «ТАФ-87» та ТОВ «Арсенал Телекомбуд», що завдало збитків на суму 4,36 млн грн.
Про це стало відомо з ухвали Краматорського міського суду Донецької області, куди слідчий звернувся в рамках розслідування кримінального провадження №12015220430000235 від 20.01.2015 року.
З судової ухвали відомо, що в 2014 році посадовці прикордонного загону уклали договір з ПП «ТАФ-87» на придбання службових прикордонних модулів на загальну суму 1,77 млн грн. Слідство вважає, що ціни закупівлі перевищували ринкові. Проведена в травні 2016 року ревізія встановила, що ПП «ТАФ-87» в результаті цієї угоди шахрайським шляхом заволоділо коштами військових в суму 0,93 млн грн.
Слідство також встановило, що ці ж посадовці Харківського прикордонного заводу в грудні 2014 року уклали договір з ТОВ «Арсенал Телекомбуд» на постачання 22 спостережних вишок вартістю 5,54 млн грн. Проведена в липні цього року ревізія показала, що ціна продукції була завищена, а переплата склала 3,43 млн грн.
Слідчий подав клопотання про доступ документів Східного регіонального управління ДПС України, саме про доступ до особових справ двох підозрюваних в цій справі, посади яких в ухвалі не названі. Суд клопотання задовольнив.
За даними «Вісника державних закупівель», угода прикордонників з ПП «ТАФ-87» була укладена в грудні 2014 року за результатами переговорної процедури. Головою конкурсних торгів був тоді Циганок В.М. ПП «ТАФ-87» записане на Тимура Файзулаєва з Харкова.
За даними «ВДЗ», за переговорною процедурою була укладена і угода з ТОВ «Арсенал Телекомбуд» на постачання спостережних вишок вартістю 5,54 млн грн. Тоді тендерний комітет також очолював Циганок В.М. За місяць до цього прикордонники закупили у фірми 6 металевих спостережних вишок на суму 2,16 млн грн. Тоді тендерний комітет очолював Климюк В.С. ТОВ «Арсенал Телекомбуд» записане на киянина Сергія Карпова.
З грудня 2015 року загін очолює Юрій Зайцев. В 2013-2015 роках командиром харківських прикордонників був Олександр Крук.
- Информация о материале
Лента Фейсбук: «Ааа! еще больше киевских школ не будут учить русский язык». И обсуждение, где бодрые патриоты безапелляционно рассказывают, что а нечего вообще учить язык ворога, а если и разрешат, когда-нибудь, милостиво — так не раньше чем после победы. А к тому времени вам и самим уже не захочется, мол… А если захочется, так то ваши проблемы, а пока — учите свой русский сами, кто ж вам мешает.
На пару постов выше в той же ленте: «Ааа! в киевских школах опять собираются преподавать русский — а с пятого класса вообще он будет обязательным». Впрочем, для уменьшения когнитивного диссонанса, в комментариях — все то же, экая неожиданность.
Зато красивые плакаты про «єдину країну» — на каждом шагу, да?
И — контрольный в голову — высказывание, что все правильно, не нужно «учить быдло русмове». И дальше — посыл, что лучше уж пусть наше быдло говорит исключительно на украинском, так безопаснее. Меньше ваты и «русского мира» в головах будет. Причем заявляет это человек, которого я уважаю и считаю, в целом, адекватным. Может, издевается, а?
Позволю себе вернуться к этому вопросу, мови для быдла, немного позже, а сначала — про «єдність» и воображаемые и реальные последствия, к которым ведет нас такой образ мыслей наших патриотов.
Казалось бы, такие большие и красивые грабли были — закон о языках с его отмененной отменой, да и с партиями и деятелями, на этой теме спекулирующими, давно все и всем понятно. Особенно патриотам. И оценку, электоральную, они получили. И положение в стране — сепаратизм, война, враг у ворот и пятая колонна внутри — тоже, вроде бы, ни для кого не секрет.
Но нет, это ж наши любимые грабли, как же без них дальше! Все вокруг должны меняться — только не я сам. Я ж патриот. Ну, или «ответственный гражданин» — новое модное определение, скромно и со вкусом. Зачем мне что-то там переосмысливать, зачем идти на компромиссы ради «єдиної країни» — это про них, это они должны, вот просто обязаны прогнуться и измениться, ради нашего счастливого будущего… Давайте, ну-ка, выучите, наконец, украинский!
Выучили, вы не поверите. На самом деле сложно найти кого-то, кто реально НЕ владеет украинским языком, в той или иной степени. Понимают, по крайней мере, точно все. Да, с использованием, и тем более в быту — не всегда. И, где здесь проблема?
Вы действительно полагаете, что вот все подряд американцы, или англичане, в совершенстве владеют английским?.. Да еще с богатым словарным запасом? Правильным, литературным? Ну, у нас же принято попрекать то суржиком, то диалектом. Брезгливо морщиться, просить не коверкать, порицать за «русизмы»? Мало того, что подавайте украинский и только, так еще и подавайте его чистым — нам не важны ваши усилия в том, чтобы перейти на «родной» язык, мы по вашим ошибкам все про вас узнаем, ага… В общем, лучше помалкивайте, со своим русским.
И ничего, что хватает абсолютно токсичных персонажей, изъясняющихся на идеальном украинском. С галицким выговором даже.
Казалось бы, в условиях войны само количество русскоязычных добровольцев и волонтеров должно было бы раз и навсегда закрыть этот вопрос. Позволить ходить, высоко подняв голову, без всех этих обвинений.
Нет, не помогает. Доходит не до всякого.
Сам вопрос неудачной государственной политики, в том числе позволившей появиться сепаратизму — обычно даже не поднимается. Разве что «регионалы-пособники Кремля всячески способствовали расколу Украины».
Да, это не подлежащий обсуждению факт. Не приведший пока их к ответственности за содеянное, кстати.
Как насчет ответственности представителей иного лагеря? Которые, как минимум, ничего не сделали, чтобы такому расколу препятствовать, и как максимум, работали на ту же задачу (и еще вопрос, по дурости или по чьему-то наущению)? Да и сейчас — к сотрудничеству не особо стремятся. Слишком явно это выводит их за привычную зону комфорта, да еще и заставляет на многое посмотреть иначе. А ведь так, кажется, все просто и понятно.
Вот только не бывает ни прорыва на новый уровень, ни успеха — без выхода за зону комфорта, для начала.
Они и сейчас, по сути, работают разве что на дальнейший раскол, как бы ни рассказывали себе прямо противоположное. Им кажется, что вот, они еще чуть-чуть поднажмут, отстоят мову, загонят русскоговорящих в культурное гетто без возможности получения элементарных навыков грамотности даже — и все, победа, сгинуть наші воріженьки.
О тех, кого они такой политикой и таким отношением, как минимум, не делают более лояльными — они не думают. Какая лояльность, зачем нам вообще их лояльность? То ж воріженьки, зачем о них думать.
Как не надо думать и о том, что если Революция Достоинства — а лучше Гідності, так смысл передается много лучше — так вот, если Революция Гідності была за гідність, то она не может быть в том, чтобы позволить себе унизить часть общества — и спокойно и радостно наслаждаться своей победой рядом с униженными.
Впрочем, «не надо думать» — это вообще наше все.
Поэтому и переход на украинский, и вышиванка — могут и должны быть только добровольными, а никак не из-под палки, не из страха, что иначе тебя упрекнут в недостаточном патриотизме или работе на врага, или, еще лучше, потому что так велело руководство. Это так не работает, получается симулякр, как при Союзе, когда все заученно, на автомате, говорили про руководящую роль, недремлющий мировой империализм и прочее. Недаром так радостно подхватили знамя патриотического воспитания наши школы и садики — им это понятно и привычно, у них даже риторика та же, только на другом языке и с другими названиями.
Вот только мы же помним, чем это все закончилось — Союз рухнул, и за него даже никто не посчитал нужным вступиться, потому что это был колосс на глиняных ногах, еще и пустой внутри. Нам же такого не надо, правда? Особенно вам, тем, которым вроде как не все равно больше всех, если судить по вашим постам о защите языка?
Может, в таком случае пора, наконец, ответить на очень простой вопрос — что такое для вас Украина?
Страна, где вы живете? В границах, которые вы готовы или хотя бы считаете нужным защищать? Это только язык — или все же что-то большее? И если большее, и вся, в нынешних границах, так, может, хватит повторять мантру о моноязыке и его защите? А если он так важен, так и делайте так, чтобы пользоваться им хотелось все больше, добровольно, с удовольствием и любовью — тогда и пустоты внутри не будет, а будет наполненность, и сила, и цельность. И, надо отдать должное — очень и очень многое в этом направлении действительно делается, и делается так, как надо, творчески и вдохновенно. Честно, и украинский дубляж мультфильмов практически по всем каналам, и гениальный перевод «Гарри Поттера», и «Океан Эльзы» уже сделали для развития и пропаганды украинского языка столько, что всем его ревнителям и не снилось. И результаты тоже уже есть, достаточно хотя бы послушать украинскую речь на детских площадках.
То есть процесс идет, даже в традиционно русскоязычной столице (где и во времена Леси Украинки с украинским было, мягко говоря, не очень). Просто это не вопрос, который решается по щелчку пальцев, имейте терпение, не мешайте, хотя бы.
Ведь есть еще масса народу, которые к такому не готовы. Их на самом деле не мало, так, полстраны примерно. И для них важно, чтобы их не ломали через колено и не заставляли — это вопрос гідності, помните? Вы же хотите, чтобы наша Революция продолжалась и закончилась победой, да? А такая победа, когда половине страны — достоинство, а половине страны — унижение, вряд ли всех устроит. Да и победой может стать пирровой.
И вариант просто сказать, что, раз кто-то там к чему-то не готов и ему нужно и время, и вдохновение (а они же украинцы, тоже, как бы кто это ни отрицал, так что им это все тоже нужно — и время, и вдохновение, и возможность сделать это добровольно, с достоинством), то пусть катится куда подальше, к тем, кто говорит на одном с ним языке — тоже не пройдет.
Во-первых, потому что это их земля, и никуда они не укатятся, понимаете? А многие еще и Россию и россиян на дух не переносят — и общий язык в этом только в помощь, можно облекать свою неприязнь в понятные формы. Так что подобные предложения-предположения, опять, играют на руку не нам, а противнику — потому что только ослабляют нас и делят, подогревая сепаратизм и центробежные силы.
Во-вторых, давайте будем циничными прагматиками — ну, хоть иногда. Во всем мире одна из самых актуальных проблем — депопуляция, стареющее население и малое количество тех, кто работает. И задача обычно ставится прямо противоположная — не выгнать прочь часть населения, а привлечь, и не важно, на каком языке и насколько совершенно кто говорит. Потому что уедут, как всегда, молодые и работоспособные, а нам останутся… ну, вы поняли.
Уже сейчас нас не хватает, чтобы собрать на пенсии своим старикам, а демографический провал только начал углубляться, дальше будет хуже. Начнем приглашать непонятно кого, или смиримся с тем населением, какое имеем — и начнем прилагать, наконец, усилия к его сохранению и росту?
…Но и тезис о том, что русскоговорящие украинцы говорят на языке врага, и потому достойны осуждения и перевоспитания — более чем спорный. Даже за двадцать пять лет мы ушли достаточно далеко, чтобы появились значимые отличия в языке. И дело даже не в выговоре, не в грамматике, не в появлении новых выражений — изменилась семантика. Почитайте что-то из российского ФБ, или интервью и тексты оппозиционных, чтобы сильно не плеваться, деятелей. Вы все понимаете? У вас нет ощущения неправильности языка, словно выбрасывается часть предложения, «за ненадобностью» сокращаются глаголы? Как-то рвано, как-то не всегда понятно, надо сделать усилие, правда?
Все правильно, русский и там не стоял на месте — как и наш русский здесь. Прошло 25 лет, и вот мы уже не в контексте, мы уже не вполне понимаем друг друга. И процесс идет, набирая обороты. И это хорошо, потому что это — тоже наше, это тоже наша самость, наша субъектность, о которой все так пекутся. Так зачем же просто так отбрасывать ее часть, и не малую?
Зачем заведомо снижать свою конкурентоспособность, в том числе в общении с жителями других стран? Учить английский? Вне всякого сомнения! Вторым языком, и как можно качественнее? Тысячу раз да! Но, в то же время, у нас огромное количество населения УЖЕ знает русский, на минуточку, один из самых сложных языков в мире — и может его использовать в общении с не менее огромным количеством жителей стран бывшего Союза, Востока Европы и даже Азии. Ведь это все никуда не делось. Мы не так много, на самом деле, получили от своего советского периода — но хотя бы чем-то можно бы и пользоваться, возможностью общения, например.
Мы и пользуемся, еще. Как насчет наших детей? Русский они, хоть ругайтесь, хоть нет, знают, многие из них. Почему тогда не дать им возможность не позориться и быть еще и достаточно грамотными? Даже если им не грозит говорить на ломаном языке (это скорее про английский), так почему бы не дать возможность еще и грамотно писать? (Если наша война надолго, ко всему прочему, легче будет готовить разведчиков и агентов влияния.)) Знания за плечами не носить, а?
А вот «великую русскую культуру» вкладывать в их головы вовсе не обязательно, на грамматике можно и остановиться — она «русским миром» заразить никак не может… была такая мысль поначалу.
А можно пойти и дальше. Говорите, носители русского языка — элемент ненадежный, особо подверженный тлетворному влиянию скреп?
А что там у нас с контрпропагандой? Кисло, да?
А тем временем и великую русскую культуру можно — и нужно! — использовать для благой цели. Еще и полстраны будет считать, что ее интересы учли и уважили — немаловажно, очень делу «сшивания» общества способствует. Мы, знаете ли, немного не в том положении, чтобы отказываться от любых шагов в этом направлении. Скажете, манипуляция? Да называйте как хотите, но факт остается фактом: можно и пообещать, и, что еще важнее, дать людям то, что им нужно — и при этом все равно получить нужный результат.
Что там у нас, пардон, в нашей школьной программе, по зарубежной литературе? Ах, «Анна Каренина»? Хорошо, что уже не «Война и Мир», да, но вы уверены, что семейные православные ценности — это именно то, что нам сейчас нужно?.. Дальше. Достоевский, «Преступление и наказание», фирменный рассейский моральный релятивизм, «тварь ли я дрожащая или право имею»… вы это серьезно?
Почему бы не наполнить программу теми произведениями, которые от путинской пропаганды и ностальгии по советам камня на камне не оставят? Что, нет таких? Да сколько угодно! Список запрещенных и эмигрировавших — в помощь.
«Ночевала тучка золотая» Приставкина — и освещена тема депортации народов и кавказского сопротивления. Меньше надо объяснять, что и как с российско-чеченскими войнами. «Белые одежды», «Доктор Живаго», Аксенов, Искандер, Стругацкие — и не «Радугу» или «Парня из преисподней», наша школа обожает выбирать не самые смысловые вещи, а «Трудно быть богом» и «Пикник на обочине».
Даже Булгаков с «Белой гвардией» и «Мастером и Маргаритой» льет воду на НАШУ мельницу. Как это Булгаков? Он ведь украинство не понял и не принял, и вообще такое написал про Петлюру и Скоропадского!
Ну и ничего страшного, что написал. И что он там понял и не понял — тоже не важно. Совсем. Так и скажете: не понял, не принял, Сталину понравиться хотел. И был талантлив, как черт, при этом. Потому что пора отказываться от советской привычки мазать все только черным или только белым. Научите, наконец, детей видеть полутона! Научите отделять отношение к власти от отношения к стране и народу. Нет более поэтичного и проникновенного описания нашей столицы, более точной передачи того духа и национального подъема, которые были у нас в начале прошлого века — и такого откровенной горечи в описании подвига юнкеров — которые сражались, как бы там ни было, за свой Город! Какое благодарное поле для параллелей, для рефлексии, правда? И возможность поговорить о том, что происходит с нами, сейчас.
От того, что мы спрячем голову в песок, ничего не исчезнет, если мы упустим возможность самим расставить акценты — это сделает кто-то другой. Это же не так уж сложно, на самом деле.
Гораздо сложнее научиться доверять своему народу, не скрывать от него смыслы и информацию, не подсовывать то, что кажется удобно конъюнктурным — просто принимать таким, какой есть. Потому что когда любишь — то принимаешь. Полностью и без «если». А если нет — то нет.
И посыл «пусть наше быдло лучше будет украиноязычным» ведет нас в никуда, ребята. К старой-новой ситуации, когда все равны, но некоторые равнее. К стремлению так и оставить массу серой и послушной — щас, вот только ключик подберем. А если не получится подобрать — так просто какой-нибудь институт ответственного гражданства учредим, потому что некоторые равнее… а, да, уже ж было.
Пусть лучше у нас будет как можно меньше быдла. Любого.
И сделать это можно только с помощью образования. Доступного всем желающим. Интересного. Отвечающего современным вызовам. Мотивирующего. Вытаскивающего нас из рабства!
…Классика? Пушкин — «Борис Годунов». Грибоедов, Чехов. Оставьте Гоголя, только не «Тараса Бульбу» — вредительская вещь, во всех смыслах. Пусть будут «Вечера на хуторе…» и «Ревизор». Бродский — ведь он же нобелевский лауреат! Пусть дети знают, что это не политик такой — а великий поэт. Даже если не полюбят его стихи, так пусть хотя бы прочтут его нобелевскую речь!
Зарубежная литература, десятый класс — «Красное и черное», «Мадам Бовари»?.. Почему не «Война с саламандрами» Чапека? Почему не Ремарк? (И программа по истории — в помощь, как раз первая мировая и становление фашизма. Заодно разберутся, что это такое, да, опять, параллели проведут.) Вы вообще-то собираетесь рассказать, как устроен мир и почему в нем происходят те или иные процессы? И на чьей стороне правда? И сделать это одним из самых совершенных способов — языком литературы?
…Многое можно сделать, если включить, наконец, голову.
Можно начать выбивать из-под россиян саму основу их национального мифа. Не только насквозь фальсифицированную историю, но и язык. Они забрали у нас нашу Киевскую Русь? Ведь мы же это наверно знаем, так?
А что, они ее разве без языка забрали? Разве это возможно?
Почитайте Сковороду, хотя бы. На каком это языке? На современном украинском? Или, скажете, что Сковорода тоже не наш?
Если мы считаем, что Киевская Русь — наша основа, наше украденное наследие, которым воспользовалась Московия для придания себе пущего весу, и пошла на беспрецедентные ухищрения, чтобы это сокрыть и закрепить, так стоит, наконец, признать и тот факт, что как не было у Москвы на тот момент древней и славной истории (честно, даже не понятно, чем им Золотая Орда не угодила… впрочем — все еще впереди), наша понадобилась — так в нагрузку к истории еще и язык прилагался. И мы же сами их ему долго и нудно учили, так что даже при Пушкине результаты были еще так себе, есть свидетельства.
Именно поэтому, даже сейчас, продолжаются прилагаться усилия — и тоже беспрецедентные — для того, чтобы мы и дальше считали свое чем-то чужеродным, еще и боролись с ним, СВОИМ языком, своим наравне с украинским, и отторгали его носителей. Потому что как нет империи без Украины — так нет и русского мира без русского языка.
И это та самая истина, которую все, вроде бы, знают, повторяют как мантру — но выводы делают неверные.
Бесполезно воевать с языком или его носителями. Тем более, когда их так много. И когда это дает цивилизационное преимущество, потому что и вокруг — бездна народу, в самых разных странах, которые этот язык уже знают. Глупо воевать с языком, когда это дает и политическое преимущество — в том числе внутри страны. Только пользовались этим раз за разом те, кто работает на противника. Партия или партии, которые первыми это осознают — но при этом будут действительно нашими, проукраинскими, да если еще и предложат мощную экономическую программу — сорвут банк.
Поздно бороться за то, чтобы вернуть себе права на историю, на нашу Киевскую Русь, на Киев — метрополию городов русских? Может, и поздно, и уже не актуально. Не поздно бороться за язык, он здесь, никуда не делся. И Россия, как раз, — борется, а мы идем на поводу предложенного ею дискурса.
Нет русского мира с языком, эксклюзивные права на который утеряны. Который больше не только ваш. Который принадлежит тем, чьим он был изначально. А теперь еще и всем, кто на нем говорит. И ни у кого нет права диктовать его носителям свое видение событий и свою волю.
…Да, дорогие воріженьки, и это тоже — наше. С учетом всего пути, уже пройденного и нами, и вами — наш украинский русский.
Пора нам забрать свое, и историю, и язык — и беречь.
Принцип один — врагам ни грамма.
- Информация о материале
Реперной точкой на шкале замораживания-кипения «крымского вопроса» стали выборы в Госдуму РФ на оккупированных территориях АР Крым и Севастополя, которые состоятся 18 сентября. С точки зрения Кремля, участие в них избирателей «новых субъектов федерации» — исторический шаг к легитимизации «вхождения Крыма в состав РФ» и его окончательной интеграции в политический остов государства. По сути посылов роспропаганды — это второй референдум, поскольку нижняя палата парламента РФ избирается прямым голосованием граждан, которое, по идее, являет их свободную волю и пр.
Противодействовать этим выборам на своей, но оккупированной территории, у Киева никаких возможностей нет. Но есть полное, международными актами подтвержденное право требовать от мирового сообщества признания нелегитимным нового состава седьмой Госдумы РФ. В первую и вполне достаточную для усиления давления на государство-агрессора очередь — от сотни стран, поддержавших Резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН от 27 марта 2014 года о территориальной целостности Украины. Не лишним будет напомнить, что этим документом Генассамблея ООН подтвердила приверженность суверенитету, политической независимости и территориальной целостности Украины в ее международно признанных границах и признала крымский «референдум» незаконным. А государства, за Резолюцию проголосовавшие, по сути, взяли на себя обязательства воздерживаться не только от действий, направленных на частичное или полное нарушение территориальной целостности Украины и признание изменения статуса АР Крым и Севастополя, но и действий, которые можно было бы истолковать как такое признание.
Двигаясь от этой «печки», Киев вправе рассчитывать на солидарное с цивилизованным миром непризнание легитимности выборов нижней палаты российского парламента. Но на сегодня почти очевидно, что солидарным будет половинчатое решение. Как известно, эти выборы в Госдуму проходят по смешанной системе — половина депутатов избирается по общефедеральному округу по партийным спискам, половина — в мажоритарных округах, коих на полуострове создано четыре. То есть крымскую избирательную долю получат не только победители выборов в одномандатных округах, но и прошедшие по партийным спискам — голоса, полученные в оккупированном Крыму, им также пойдут в зачет.
Именно из этого исходил украинский парламент, обращаясь к парламентам иностранных государств, парламентским ассамблеям и международным организациям с призывом воздержаться от участия в наблюдении за ходом незаконных выборов в оккупированном Крыму и не признавать их результаты, говорит инициатор заявления — глава комитета по иностранным делам ВРУ Ганна Гопко.
Непринятие цивилизованным миром выборов в российскую Госдуму с захватом оккупированных украинских территорий было солидарно продемонстрировано отказом направить миссии наблюдателей за выборами на полуостров не только ОБСЕ и СЕ, но и СНГ. Но вот в самом принципиальном моменте — признании нелегитимности таким образом сформированной Госдумы — четкости действий и даже формулировок пока не наблюдается. Заявления «Страна Х не признает выборы в Госдуму в Крыму» — рождает закономерные вопросы об отношении к процессу и его результату в целом, на которые публично ответы не даются.
Но, судя по озвученным на данный момент заявлениям спикеров западных стран-партнеров и международных организаций, вероятной мерой наказания России будет избрана «серединка на половинку»: за все ответят мажоритарщики — по данному преступлению будут введены персональные санкции. Вероятность такого исхода «думского дела» опосредованно подтвердил в пятницу и президент Украины Петр Порошенко, «пригласивший» победителей выборов в Госдуму России по Крыму в «клуб объектов санкций».
Рефат Чубаров, глава Меджлиса крымскотатарского народа, призывает в знак протеста приостановить участие украинских делегаций в работе ПА ОБСЕ и Совета Европы, если «эти бандиты» (избранные в Крыму депутаты ГД) будут туда делегированы.
Вице-спикер украинского парламента Ирина Геращенко уточняет: «Учитывая, что выборы в Госдуму на оккупированной территории Украины незаконно проводятся и по округам, и по партийным спискам, под сомнение должна быть поставлена легитимность всего состава Госдумы, а также его фракций, которые будут делегировать своих депутатов в международные парламентские ассамблеи. И какая разница, какие у этих депутатов фамилии?! Мы исходим из того, что выборы в Крыму незаконны, Госдума в целом — нелегитимна, и ее делегации — тоже. И это будет момент истины для всех парламентских ассамблей — и ОБСЕ, и СЕ, и НАТО».
По словам Ирины Геращенко, последующие шаги парламента Украины сейчас тщательно прорабатываются.
«Мы работаем над нашей позицией, которая будет однозначно жесткой. Мы точно, в знак протеста, не войдем в зал, где будет присутствовать делегация нелегитимной Госдумы Российской Федерации», — говорит Геращенко.
Планируя дальнейшие шаги, украинским и официальным, и гражданским структурам важно будет признать уже совершенные ошибки, дабы не повторять их, как минимум, впредь. Главная из них состоит в том, что Украина, по большому счету, проспала этот вызов. Думская кампания, правда, и в самой России прошла малозаметно — период отпусков сделал свое убаюкивающее дело. Но это не снимает ответственности с украинских дипломатов и госдеятелей высшего звена, обязанных бдеть государственный интерес денно и нощно. Украинские протесты против проведения выборов в аннексированном Крыму появились за полторы недели до дня голосования. А консолидированной, четко сформулированной позиции государства в вопросе, что именно не признает Украина — только результаты по крымской «мажоритарке» или легитимность Госдумы в целом — нет и по сей день. Потому как до сих пор нет утвержденной ни одной из существующих разработок госполитики по деоккупации Крыма (концепции, стратегии, программы — неважно, как она будет названа).
Как уже говорилось, ни одна из международных организаций, чье мнение по поводу честности и прозрачности выборов является авторитетным, и для правительств цивилизованных стран — определяющим, мониторинг голосования 18 сентября на территории оккупированного Крыма проводить не будет. Но выводы по поводу выборов в России в целом они, конечно же, заявят. И это важно — какими будут финальные отчеты миссий ОБСЕ или Совета Европы.
Ольга Айвазовская, признанный эксперт в сфере избирательного права и лидер Гражданской сети «Опора», уточняет, что стандарты ОБСЕ-БДИПЧ по выборам являются универсальными и не определяют особых подходов к кампаниям, организованным на оккупированных территориях, также отсутствуют обязательства по признанию или непризнанию таких выборов.
«И в данном случае мы можем иметь как исторический прецедент, так и оценки, которые нивелируют работу международных миссий — в случае, если не будет учтен фактор оккупации Крыма, и если он не повлияет на конечные отчеты ОБСЕ-БДИПЧ по выборам в Госдуму РФ. Впрочем, один из основополагающих стандартов, по которым оцениваются выборы, — это свободное волеизъявление избирателей и свобода формирования их политической воли, а также отсутствие фальсификации результатов выборов. А данные выборы нельзя признавать свободными и несфальсифицированными. Около двух миллионов граждан Украины под принуждением получили гражданство РФ, и за их счет были сфальсифицированы списки избирателей, принимающих участие в выборах Госдумы. Это нарушение влияет на конечный результат выборов как в многомандатном округе (по спискам партий), так и в 4 одномандатных, незаконно образованных на территории независимого государства Украина. Таким образом, под сомнение можно поставить выборы 225 + 4 депутатов, а это — большинство новоизбранного парламента» — считает Ольга Айвазовская.
Второй важный момент — напоминание и России, и нашим партнерам об их обязательствах, зафиксированных международными актами, в том числе и высшего коллегиального органа Совета Европы — Комитета министров. Самое время, как видится, поговорить о мониторинге выполнения этих обязательств.
«С момента оккупации Крыма, начиная с периода даже до так называемого «референдума», Комитет министров СЕ принял более 10 решений, касающихся территориальной целостности Украины. Россия должна их или исполнять, или выйти из этой международной структуры. И тогда она вообще не будет присутствовать ни в одном европейском органе», — считает доцент Киевского национального университета им. Т.Шевченко Андрей Наджос. По его мнению, ОБСЕ, ЕС и ООН должны начать сегодня мониторинг выполнения Россией ее обязательств, принятых ею на себя при вступлении в эти международные структуры, среди которых — не посягать на территориальную целостность других стран.
Третий аспект, который власти Украины должны, наконец, включить в полной мере, — восстановление коммуникации со своими гражданами на оккупированных территориях. Пока что в данном случае они слышат голос только общественных структур: Меджлис крымскотатарского народа призвал соотечественников бойкотировать выборы, Координационный совет переселенцев призывает всех политических украинцев не соучаствовать в преступлении.
И не иначе как криком отчаяния выглядит появившееся за два дня до голосования заявление СБУ, в котором «простым гражданам» советуют подумать, а членам избиркомов — задуматься, «нужны ли им и их детям проблемы с украинским законодательством в будущем».
Выборы в Госдуму, проводимые на территории Крыма, в очередной раз покажут всю картонность «вхождения в Россию» подавляющим большинством его населения. Во-первых, подавляющим голосом там может быть только один — голос коренного крымскотатарского народа. Россия его не получит. Во-вторых, чем больше бюджетников Россия загонит на эти выборы — тем больше будет ее вина в и без того незаконных действиях.
И в третьих, просто порадуемся, что российские выборы вернули в мировую повестку дня крымский вопрос. Теперь главное — там его удержать.
- Информация о материале
Управління з будівництва, ремонту та реконструкції Департаменту будівництва та шляхового господарства Харківської міськради 22 серпня за результатами тендеру уклало угоду з ТОВ «Паркінг+» щодо ремонту частини Московського проспекту вартістю 89,67 млн грн.
Про це повідомляється у «Віснику державних закупівель».
Роботи мають бути виконані до кінця грудня 2017 року. За цей час планується виконати реконструкцію ділянки від просп.5—річчя СРСР (теп. Льва Ландау) до просп. Маршала Жукова (теп. пр. Петра Григоренко). Заплановано відремонтувати 36324 кв м проїжджої частини та тротуар площею 12 386 кв м.
Проектним рішенням також передбачене розширення Московського проспекту за рахунок знесення зелених насаджень. Також буде оновлення покриття проїжджої частини, нанесено нові розмітки, реконструйовано освітлення та контактна мережа тролейбусу, а ще будуть проведені роботи з улаштування дощової каналізації та асфальтуванні тротуарів.
Загалом, довжина реконструюваної ділянки за цією угодою складає 1 км.
Раніше Департамент уклав низку угод з «Паркінг+» на реконструкцію інших ділянок Московського проспекту, тоді вартість ремонту 1 км складала 40-60 млн грн.
Також подорожчала вартість одного квадратного метру За раніше укладеною угодою 1 кв м полотна на ділянці від просп. Маршала Жукова до вул. Харківських Дивізій коштував 1239 грн., а на згаданій ділянці від просп. 50-річчя СРСР (теп. Льва Ландау) до просп. Маршала Жукова вже 1841 грн. При цьому, характеристика та обсяги робіт на ділянках дуже сході.
Єдиним конкурентом переможця було ТОВ «Вега-Буд», чия пропозиція була дорожчою.
ТОВ «Вега-Буд» зареєстровано на Сергія Колесника, який з 2005 року є директором фірми. До липня 2012 року власниками «Вега-Буд» були Ганжа Оксана Віталіїївна і Золотарьова Лілія Михайлівна. На Сергія Колесника також записана частка у ТДВ «Спецбуд-3», яким керує депутат Харківської міськради від партії «Відродження» Віталій Ганжа. Депутатом міськради від «Відродження» також є й директор Департаменту будівництва та шляхового господарства Володимир Чумаков.
Саме Чумаков до свого призначення керівником Департаменту в 2010 році був директором та співзасновником »Паркінг+». Згодом засновники фірми змінювались і у травні 2016 року її переписали на гонконгівську компанію «Драгон Інвестмент Девелопмент Лімітед». Бенефіціаром «Паркінг +» тепер вказано громадянина Малайзії Тан Джин Лі, який мешкає у Швейцарії.
Всього цього року ТОВ «Паркінг +» виграло тендерів у Харківської міськради на суму 637,07 млн грн. Крім того, за даними «Харківського антикорупційного центру», без проведення торгів це підприємство отримувало кошти як від департаменту Чумакова, так й від комунальних підприємств.
За 2015-2016 роки Управління з будівництва, ремонту та реконструкції Департаменту будівництва та шляхового господарства Харківської міськради провело тендерів на реконструкцію Московського проспекту на суму 439,26 млн грн. всі тендери виграло ТОВ «Паркінг+»
- Информация о материале
Идея уменьшить нагрузку на судебную систему за счет приказного производства (самостоятельный и упрощенный вид судебного рассмотрения т. н. бесспорных дел в гражданском судопроизводстве, не предусматривающий судебного заседания и вызова взыскателя и должника) для Украины не нова. Ранее уже озвучивались предложения о необходимости передачи данного института в компетенцию нотариата. Но законодатели решили пойти по другому пути: перевести этот упрощенный вид судебного рассмотрения в электронную форму, распространив сферу его применения не только на гражданский процесс, но и на хозяйственный.
Очередная законодательная инициатива на эту тему была зарегистрирована в ВР 6 сентября с. г. в рамках законопроекта №5073 «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно упрощения и ускорения процесса судебной защиты нарушенных прав и законных интересов лиц». Его автор, народный депутат Украины Игорь Алексеев предлагает создать систему электронного приказного производства, что позволит снизить нагрузку на судебную систему путем установления нового порядка рассмотрения определенных законом категорий дел в короткие сроки с использованием информационных технологий и без вызова сторон в суд.
Нардеп уверен, что введение такой процедуры поможет существенно уменьшить расходы сторон и государства, связанные с рассмотрением некоторых категорий дел, облегчить физическим и юридическим лицам доступ к правосудию, однако делает акцент на том, что использование такой процедуры не является обязательным, и заявитель вправе требовать решить его дело в порядке искового производства.
Отметим, что данный проект разработан с учетом опыта по внедрению института электронного приказного производства в Республике Польша. Эксперты утверждают, что за 5 последних лет функционирования данного института в правовой системе Польши в установленном им порядке рассмотрено 1,8 млн дел на общую сумму 40 млрд польских злотых.
«Алгоритмы рассмотрения дел в порядке электронного приказного производства для гражданского и хозяйственного судопроизводства практически идентичны: как и приказное производство, его электронный аналог не предусматривает проведения судебного заседания и вызова заявителя и должника для заслушивания их пояснений», – сказано в пояснительной записке к законопроекту. При этом оговаривается, напомним, что заявитель вправе требовать решить его дело в порядке искового производства.
Электронный приказ
В соответствии с положениями проекта, рассмотрение дел в порядке электронного приказного производства будет предусматривать обязательную регистрацию взыскателя в автоматизированной системе электронного приказного производства и обращение заявителя через автоматизированную систему с заявлением в суд о выдаче электронного судебного приказа. Далее следует рассмотрение судом полученного заявления и выдача электронного приказа с установлением срока для подачи должником возражений. Законом также предусмотрены отмена электронного приказа с разъяснением взыскателю его права обратиться с этими же требованиями в суд в общем порядке (в случае поступления возражений от должника в течение установленного срока), внесение в единый государственный реестр судебных решений сведений о вступлении электронного приказа в законную силу и направление его взыскателю (в случае неполучения от должника возражений).
Обязательным условием для рассмотрения дел в порядке электронного приказного производства является наличие между сторонами заключенного договора в письменной форме, и требование должно ограничиваться исключительно суммой денежной задолженности, вытекающей из такого договора. Кроме того, нормами проекта установлены ограничения максимальной суммы денежной задолженности по требованию: для физических лиц – не более 100 размеров минимальной заработной платы, для юридических – не более 1000 МЗП.
Проектом предусматривается, что рассмотрение хозяйственных дел в порядке электронного приказного производства будет отнесено к подсудности местных хозяйственных и общих судов, определенных Государственной судебной администрацией Украины.
- Информация о материале
Страница 358 из 1561
