Статьи

История с «нехорошей квартирой» (отличное было у Булгакова определение) не вызвала у меня ни растерянности, ни злорадства, ни зависти к фигуранту, ни сочувствия к нему. Большинство публичных защитников Сергея Лещенко и добровольных распинателей оного руководствовались эмоциями. Безусловно, не все. Но о них — чуть ниже.

У меня, повторюсь, сильных чувств скандал не вызвал. Что дает повод взглянуть на скандал, по возможности, хладнокровно. Причина, заставляющая публично реагировать на частную, казалось бы, историю, — ее возможные последствия. Они могут быть более масштабными, чем кажется на первый взгляд.

Отсутствие сочувствия к бывшему коллеге требует отдельного пояснения. Ибо, когда я об этом говорил, многих коробило от подобного признания. Настаиваю на определении «бывший» перед характеристикой «коллега». На том простом основании, что (по моему глубокому убеждению), Сергей Лещенко перестал быть журналистом в тот момент, когда принял присягу в Раде. Политику и политическую журналистику отличает то же что отличает хоккей от фигурного катания. Тот же лед, те же коньки — только смысл игры иной, и правила другие. Тебя могут от души приложить клюшкой по незащищенной голове во время изящного исполнения «акселя». И твоя боль — твоя личная беда, раз уж ты вовремя не озаботился разницей между видами спорта. А вот травма, тобой полученная, становятся бедой команды, за которую играешь. Печалью для твоих болельщиков. И, возможно, проблемой для страны, под флагом которой выступаешь.

Политические журналисты, всерьез убежденные в том, что они занимаются политикой, заблуждаются. Они опосредованно влияют на политиков и на тех, кто их выбирает. В меру своего мастерства, опыта, авторитета и принципиальности. Журналисты, избравшие политическую стезю, но слепо переносящие в новую жизнь прежние правила, обычаи, привычки, манеры, лексику и уклад, деформируют представления о журналистах и журналистике — во-первых. А и без того деформированную политику увечат еще больше — во-вторых. Журналистика и политика — это профессии. Одинаково важные. Одинаково сложные. И совершенно разные. И в той, и в другой — острый дефицит профессионалов. Особенно ощутимый в наше время. Время рисков и вызовов. Время, когда каждый болтун, имеющий страничку в социальных сетях, мнит себя журналистом. А каждый крикун, имеющий десяток «послушников» либо «подельников», — политиком.

Человек, вступающий в орден мастеров «искусства возможного», для журналиста автоматически является только фигурой на доске. Даже если он сам — вчерашний журналист. Если кто забыл: уходящий в политику делает шаг, максимально приближающий его к принятию государственных решений. Со всеми вытекающими из этого последствиями.

Отношение к нему со стороны окружающих (и журналистов, в первую очередь) должно определяться сутью его заявлений, смыслом его поступков и соответствием сделанного сказанному. Вес фигуры должен определяться количеством пройденных клеток, качеством сбитых фигур, способностью уклоняться от шаха и умением ставить мат.

Просчитывал ли Лещенко риски, избирая в качестве «паровоза», втаскивающего его в большую политику, «Блок Петра Порошенко?» У него в 2014-м не вызывали вопросов имена его соседей по списку? Он идеализировал персону вождя? Он не допускал, что рано или поздно будет стоять перед выбором — либо соглашательски молчать, либо критиковать того, кто «одарил» его гарантированным билетом в Раду?

Простите за откровенность, но ответ не имеет значения. Если «да» — то он легкомысленный мечтатель, не доросший до взрослой политики. Если «нет», и он «пользовал» Петра Алексеевича так же цинично, как Петр Алексеевич его — то он карьерист нового призыва, отличающийся от карьеристов старорежимных лишь наличием «неформатного» рюкзака и отсутствием «форматных» котлов от Patek Philippe. Тем, кто верил в Лещенко, и в то, что такие, как он могут реально и эффективноизменить политику к лучшему, по большому счету, все равно. Ибо многие из них разуверились. К неистовой радости тех, кто ничего менять и не собирался. И это — не упрек. Это констатация факта. Печальная.

Понимал ли Лещенко разницу между понятиями «хороший парень» и «публичный политик», чья жизнь не просто может, а должна быть вывернута наизнанку (к чему, он, кстати, сам активно приучал общество)? Осознавал ли, что к нему (тем более после того, как депутат, избранный по списку «Блока Петра Порошенко», стал критиковать ближайшее окружение Петра Порошенко, известного своей способностью не прощать и не забывать обиды) рано или поздно приставят ежедневную «наружку»? Поставят на контроль телефон? Будут тщательно «шерстить» почту? С практической целью изучать и с животным удовольствием обсуждать личную жизнь? Поверить в то, что журналист Сергей Лещенко, много лет исследовавший разные стороны политической жизни, всего это не предвидел, трудно. И тем труднее понять то, и как он часто поступал. Если ты собирался делать карьеру, то отношение к контактам, банкам, покупкам, формулировкам в публичных отповедях и картинкам в социальных сетях должно быть особо щепетильным. Тем более на фоне декларируемых (особенно если декларируемых искренно) принципов и ценностей. А если внутренней готовности к этому не было, если отсутствовало понимание чувства меры — с политикой стоило, как минимум, повременить. Уж коли ты мужчина, а не вечно перспективный мальчик.

Но то, как ведет себя конкретный человек, наводит на грустную мысль, что он по-прежнему считает конкретную историю своим личным делом. То ли не понимая, то ли отказываясь понимать, что скандал больно бьет, а впоследствии будет еще больнее бить по многим и по многому.

По коллегам, с которыми он пытался создавать небесперспективный политический проект, рейтинг которого он прибил на взлете одним дурацким движением. По шансам генерации молодых политиков, в поступках которых теперь будут высматривать симптомы «синдрома Лещенко», как он сам высматривал «синдром Межигорья». По друзьям, которые пытаются его защищать, не до конца понимая, что к чему. По репутации вырастившей его «Украинской правды». По журналистике расследований, которая реализовалась в стране во многом с его подачи. И которая, во многом, побудила страну меняться. По журналистике вообще, доверие к коей и без того падает ежедневно, в виду объективных и субъективных причин. По тем, кто считал его примером для подражания, лучом надежды. Независимо от того, извините за грубость, корысть или глупость похоронила его репутацию и, как минимум, подорвала веру в него большого количества окружающих.

Даже если ни одна копейка из заплаченных Лещенко за квартиру миллионов не окажется «грязной», сам скандал уже подорвал зыбкую веру в реальное существование в политике новых ценностей, обозначенных Майданом принципиально. Сам того не желая, несостоявшийся политик развязал руки тем, с кем он (надеюсь, искренне) боролся. Масштабным мразям, воровавшим и ворующим миллиардами, отраслями, регионами, азартно торгующим своей совестью и чужой кровью. Сергей Лещенко (даже если он запредельно чист с точки зрения формального закона), запустил демонов сомнения в сердца многих из тех, кто еще верил. И демоны принялись восторженно жрать веру, облегчая жизнь тем, кто не собирался прекращать воровать.

Чист или нечист он на руку — этим с шалой радостью воспользуются (и уже пользуются) куда более нечестивые из БПП, НФ, РПЛ… Список можно продолжить, продажные и всеторгующие найдутся практически везде. Он подарил им роскошный шанс. Зачем?

И если окажется, что формально чист — это мало что изменит. Разве что будет чуть более обидно. Безответственность, глупость, отсутствие чувства меры, безвкусица и самолюбование гробят страну ничуть не меньше, чем продажность и жадность. Поверьте на слово. Меня окунуло в политическую журналистику, когда Сергей Лещенко ходил, по-моему, в пятый класс. А в первый раз предложили баллотироваться в Раду, когда он учился в восьмом.

Я не слишком верю в корыстолюбие Лещенко. Но я могу его допускать. Потому что в активной политике тяжко отыскать ангела. Знаете, такого: черкните адрес, мотнусь — займу крылья, сфотографироваться на пропуск в рай. Если успею. Пока владелец их на что-нибудь не обменял.

Сменивший ксиву журналиста на мандат депутата добровольно превращает себя в обсуждаемого субъекта-политика. Герой скандала, как по мне, превращает себя в обезличенного объекта. Ибо его история — поле для анализа, повод для обобщений.

Не мое дело быть судьей, прокурором или адвокатом Лещенко. Мне профессией отведена скучная роль дознавателя, если речь идет о процессах. И сдержанного толкователя, если о явлениях.

История с «квартирой Лещенко» — повод говорить не столько о нем, сколько о скверных явлениях, формально к конкретному герою отношения не имеющих.

Первое. За четверть века мы так и не научились бороться с разочарованиями при помощи очевидного — не творить кумиров. Отдавать должное сделанному, не идеализируя делающего, для нас оказалось непосильной задачей. Мудрые братья Стругацкие почти полвека тому написали: «Через тысячелетия своей истории, воюя, голодая, впадая в рабство и восставая, жря и совокупляясь, несет человечество, само об этом не подозревая, этот храм на мутном гребне своей волны.... Он растет сам собою, безошибочно вбирая в себя все лучшее, что порождает человеческая история… Ты, может быть, думаешь, что сами непосредственные строители этого храма — не свиньи? Господи, да еще какие свиньи иногда! Вор и подлец Бенвенуто Челлини, беспробудный пьяница Хемингуэй, педераст Чайковский, шизофреник и черносотенец Достоевский, домушник и висельник Франсуа Вийон. Но они, как коралловые полипы, не ведают, что творят…. Все лучшее, что придумало человечество за сто тысяч лет, все главное, что оно поняло и до чего додумалось, идет на этот храм…»

Бог с ними, с Вийонами и Достоевскими. Давайте о политике. Ксенофоб и авантюрист Черчилль совершенно справедливо многими называется «последним великим британцем». И столь же справедливо, мягко говоря, негибкий, откровенно говоря, циничный и несколько предрасположенный к диктаторству де Голль столь же многими и столь же справедливо называется «последним великим французом». Ключевое слово — «великий», оттеняющее смысл достижений.

В новейшей истории Украины пока еще не было воистину великих. И не будет. Пока мы не научимся ценить настоящие поступки, не умаляя ценности побед и успехов ошибками и глупостями.

Очевидная глупость и даже (возможная) локальная подлость политика Лещенко ни на миллиметр не умаляет его заслуг. Не испытывая к нему ни расположения, ни предвзятости, не могу не отдать должное сделанному им в расследовательской журналистике. Именно он во многом создал тренд, установил образчик, подал пример. В том числе, благодаря и его усилиям страна получила шанс на обновление. Не признавать это было бы нечестно.

Еще одно циничное (неизбежное, раз уж речь идет о политике) отклонение. Много лет тому один чин из органов разоткровенничался, рассказав, как манипулирует одним журналистом, «сливая» ему правдивую, но ограниченную информацию. Благодаря чему один высокопоставленный вор становился объектом повышенного внимания, другой — нет. Деталь: чином руководили не коммерческие либо политические, а чисто идейные соображения. Мотив: за державу обидно — раз, но с некоторыми бороться не выйдет — два. Меня тогда смущало такое «потаскушное робингудство». Но опыт показал, что даже избирательная правда лучше, чем неизбирательное вранье.

Мелочная честность плоха. Но лучше, чем безнаказанное бесчестие.

Да, хочется все и сразу. Да, хочется святых и неподкупных.

Не бывает. В АТО прорва «аватаров» и море «крышевателей контрабаса», но не все в АТО «аватары» и «крышеватели». Не все добробатовцы — мародеры, но и мародеров среди добробатовцев хватает.

Лично я знаю нескольких людей, которые крышеватели, мародеры и герои в одном лице.

Давайте судить людей по поступкам. Не умаляя и не закрывая глаза. Не перечеркивая одной глупостью сделанное ранее. Давайте оценивать вес, авторитет, значимость и общественную подсудность/неподсудность фигуры соотношением заслуг и грехов.

Я субъективен, как любой из вас. И я, как многие из вас, никогда не смогу понять, что могло удержать Лещенко вдали от Родины во время Майдана, когда здесь решалась судьба страны. Его оправдания были похожи на оправдания Порошенко по поводу Липецкой фабрики. По-моему, все просто: либо Родина, либо бизнес. Но я был бы нечестным, если бы не предположил, что если бы не было таких, как Лещенко, и не было бы конкретного Лещенко, которого читали и которому верили, то не было бы и Майдана. Без которого в кладбище превратилась бы страна, а не только Донбасс.

Я никогда не пойму и не приму демонстративной отстраненности Лещенко от войны. И никогда не осознаю логики политика, покупающего «понтовую хату» (допустим, даже на кровные), когда множество знакомых мне людей отказывают себе в поездках на такси и походах в кино (не шучу и не преувеличиваю), чтобы наскрести на «общак», необходимый для покупки генератора или дождевиков для бойцов. Но. Я был бы нечестным, если бы не считал, что расследования Лещенко не прекратили воровства из бюджета средств, которых хватило бы на много генераторов и много сотен дождевиков. Независимо от того, думал об этом Лещенко или нет. Судя по его корявым заявлениям — нет. И ладно.

Не ищите в нем, и в подобных ему ангелов/дьяволов. Судите по делам. Взвешиваете пользу. Не отрицайте очевидного. Такие, как он, — коралловые полипы, вольно или невольно таскающие стройматериал на храм. Который медленно и неотвратимо возводится.

Второе. И последнее. Торжество власти в ходе скандала объяснимо. Истерика завистников (которые готовы отдаться за половину такой квартиры, но никто не предлагает) — тоже.

Краткое обращение к коллегам, не утратившим здравого смысла. Перечитайте свои посты в социальных сетях. Зажмурьте глаза. Откройте. Выпейте воды. Абстрагируйтесь от фамилий.

Не убивайте веру в силу Нашего Слова. Реанимация будет стоить дорого.

Информация о материале

Опубликовано: 12 сентября 2016

У травні-червні 2016 року ХНУ ім. Каразіна перерахував за ремонтні роботи приватним фірмам понад 2 мільйони гривень. Про це стало відомо з Офіційного порталу публічних фінансів «Є-Дата».

Зокрема, ПП «Харків Будкомфорт» отримало 511,91 тис. грн. за капітальний ремонт учбового корпусу. Ця фірма має розмір статутного внеску – 100 грн. та записана на Гліба Федорова.

518,7 тис. грн. перерахували ТОВ «Добробуд» за ремонт їдальні на вул. Отакара Яроша. Ця фірма записана на Анатолія Кнігіна та є фаворитом Департаменту культури міськради.

Ще 125 тис. грн. перерахували ТОВ «Модерн-ХХІ» за поточний ремонт головного корпусу, зокрема, приміщення бібліотеки. Власниками ТОВ «Модеррн-ХХІ» є Сергій Калмиков та Надія Мельникова. Серед бізнес-партнерів Калмикова є оточення Кушнарьова – Олександра Кагановський та Олег Чигрінов.

ТОВ «БК «Укртехносфера» отримала передплату за капремонт гуртожитка № 4 у сумі 117 тис. грн. Нагадаємо, що ця фірма нещодавно «розпиляла» тендер на ремонт будівлі Валківського районного суду.

ТОВ «Інтех Сістемс» отримало від ХНУ ім. Каразіна 220,9 тис. грн. за ремонт приміщення топочної у ботанічному саду, ремонт гуртожитку № 2.

ТОВ «Будівельна Компанія «Готіка» за капітальний ремонт зоомузею біостанції отримала 64 тис. грн. Фірма зареєстрована на Сергія Березнєва.

Крім того, гроші за ремонтні роботи отримувала ТОВ «Еталон-2012» Олександра Тарана.

Информация о материале

Опубликовано: 12 сентября 2016

С этим докладом я выступил на Международном Экономическом Форуме в Кринице, Польша. Сразу поясню - этот текст был не для Украины, потому что тут и без меня все понимают ситуацию и тем паче не для России - тратить на них время я не хочу и не вижу смысла. Просто в какой-то момент в разговорах уже на форуме стало очевидно - просить о чем-то бесполезно. Европа устала от наших грустных рассказов про агрессию и просьб помочь. Им скучно.

Это грустно, это обидно, но это факт. Им не интересно слушать про наши беды. Чтобы вызвать интерес у серьезных собеседников из Польши и других государств есть всего два варианта. Им нужно предложить вариант заработать миллионы долларов или напугать. Миллионов у меня нет. Так что я переработал первоначальный текст за ночь и с ним вышел к аудитории. На мой взгляд, получилось хорошо. Наметились предложения повторить в других местах, а польский профессор забрал текст для того, чтобы прочитать студентам. В общем, оригинал без правок на ваш суд.

Восточная граница Альянса. Гибридная война меняет привычные правила защиты

В самом названии моего выступления заложена интрига и противоречие. На первый взгляд все логично. Есть восточная граница Альянса. Есть восточная граница Европейского союза и демократического мира. И война Украины с Россией. Которая вас, европейцев, не касается. Война далеко. Очень далеко. В телевизоре. А телевизор всегда можно выключить. И тот же телевизор в другой программе говорит, что война там не такая уж и агрессивная, а местами гражданская. И серьезные представители наднациональных структур выразят глубокую озабоченность, после чего проблема исчезнет, а телеведущий перейдет к новостям спорта и моды.

Не обманывайте себя. Агрессия России в Украине - ваша война тоже. С отсрочкой. Не с различными вариантами развития событий, а просто с отсрочкой. В случае поражения Украины эта война придет к вам. Гибридная. С реальными жертвами. Варшава и Краков — это не Донецк и Луганск. Сегодня - нет. А завтра? Вы даже представить себе не можете, как просто это делается.

Сначала СМИ создают альтернативную картинку, как в вашей стране притесняют, например, русскоязычное население. Или православных - не важно. Потом робкие акции протеста, требования дополнительных полномочий, особых прав и в финале - провокация с жертвами. Все, добро пожаловать в наш клуб. Вы даже не заметили, когда гибридная война пришла к вам в дом. Ведь новости о спорте и моде транслировали непрерывно, и ничего не предвещало беды. Скажите мне, в какой из стран Восточной Европы сегодня нет пророссийских групп, которые Кремль может использовать? Где нет российских СМИ, российского бизнеса, каналов для закачки денег и других инструментов влияния?

Гибридная война меняет привычные правила. Но главная цель гибридной войны менять не правила, а саму границу. И не обязательно на карте, вовсе нет. Формальная граница теряет смысл и территорией может управлять не государство, а внешние силы. Косвенно - даже без вооруженных столкновений. Напрямую - в результате организованных беспорядков с последующей неформальной оккупацией.

Это очень важный момент - сперва гибридная война создает не альтернативную реальность, не новые границы, а альтернативную картинку. Формально нет войны и нет военной агрессии. Есть внутренние конфликты, политическая борьба, кризис управления и отдельные случаи вооруженного противостояния. Агрессии и агрессора нет - есть озабоченные соседи и свобода слова, совести и попытка бюрократии привести правила игры в соответствии к реальной ситуации. Бюрократия вообще пытается выйти из непривычных ситуаций стандартными способами без новых решений. Она слишком консервативна и становится невольным союзником креативного агрессора с новыми инструментами.

Я не хочу вам рассказывать про украинские проблемы - вам это не интересно. Я расскажу вам о том, как и когда эти проблемы могут стать вашими. Те проблемы, от которых пока вас защищает Украина. О ваших интересах и о вашей выгоде. Пока Кремль бьется головой о стену украинской обороны, у вас все будет хорошо. Мир, бизнес, европейские ценности. Но если Украина не устоит? Вот тогда проблема станет вашей. В первую очередь в виде миллионов мигрантов из Украины, которые проломают границы, спасаясь с семьями от войны. Миллионов пятнадцать-двадцать в состоянии оказаться в Европе в течение суток, максимум двух на частном автотранспорте или пешком. Заборы не помогут, если люди бегут от войны. И это значит, что гибридная война против вашей страны уже идет.

А потом на границу придет агрессор. Сперва с гибридной войной, а потом с настоящей. Я не прошу поддержать Украину из жалости. Я говорю с вашим инстинктом самосохранения. Вы не хотите видеть российские танки на границе? Помогите нам остановить их. Других вариантов не существует. Нельзя отдать грабителю десять злотых - он хочет весь ваш бумажник, и куртку, и ботинки, и кольцо. Нельзя отдать агрессору Украину или ее часть - он пойдет дальше.

Основные столпы, на которых стоит гибридная война — это наличие агрессора, замороженные или просто потенциально возможные конфликты на территории государства-жертвы, активная вербовка агрессором агентов влияния и равнодушие бюрократии вокруг. За примерами далеко ходить не надо - они совсем рядом. Мы можем просто сейчас наблюдать за передвижением границы демократического и цивилизованного мира с восточной границы Украины на Запад.

Не буду углубляться в теорию. Только конкретика. Тем более, этот очень яркий и масштабный пример ведения гибридной войны в современной Европе касается не только Украины, но всего Евросоюза. Это его границы отодвигают сегодня. И если формальные пока не нарушены прямым вторжением, то в гибридную войну уже вовлечены практически все государства Евросоюза.

Гибридную войну в настоящий момент ведет Россия. Это факт и это необходимо говорить прямо, без намеков. Теперь подробнее о том, против кого направлена угроза. Россия ведет гибридную войну не против Украины, а против Европейского союза и США. То есть против демократического мира в целом. Это действительно конфликт мировоззрений, конфликт сценария развития общества. Экономическую конкуренцию Россия проиграла.

Остается использовать другие методы - подкуп, шантаж, терроризм, манипуляции, разжигание внутренних конфликтов, создание лояльных России групп из местного населения в странах ЕС или мигрантов. Разница в религии, национальности, социальном статусе - благодатная почва для спекуляций, вербовки и разжигания конфликта. Именно это мы сегодня и называем гибридной войной. За гибридной агрессией всегда приходят русские танки. Если Кремль не разобьет свою голову о мою Родину, об Украину - ждите его в гости. Он не может остановиться, просто потому что после падения цен на нефть не может нормально развиваться в мире и конкуренции. Он жизнеспособен только в агрессии.

Я подробно останавливаюсь на этом именно потому что это самый важный вопрос - кого касается Гибридная война. Понятно, что Украину в первую очередь, а также Эстонию, Латвию, Литву, Польшу… Она касается всех. Даже на выборы в США российские спецслужбы стараются влиять. Казалось бы, какое дело непрерывно встающей с колен России до выборов в сверхдержаве за океаном? Но в современном мире, переплетенном тысячами нитей горизонтальных связей это неизбежно - гибридная война касается всех. И гибридная угроза терроризмом, кибер-атаками, шантажом - это угроза всем. Всем государствам и межгосударственным объединениям.

Логика агрессора в данном случае продиктована желанием жить «не хуже других стран». Чтобы в глазах собственных граждан и потенциальных союзников выглядеть привлекательно. Но ради этого он не собирается реформировать свою экономику, создавать демократические институты, независимые СМИ и прочие необходимые инструменты. Агрессор прикладывает все усилия, чтобы опустить других до своего уровня или ниже. Или заставить поделиться материальными благами в виде донорской помощи, кредитов или созданием преференций на мировом рынке. В обмен, например, на прекращение терактов. Или на прекращение поддержки разного рода радикальных партий на территории страны, которая стала объектом гибридной агрессии. И вот тогда он сможет выиграть в сравнении.

Цели гибридной войны

Целью этой войны является создание зоны нестабильности и угроз в таких масштабах, чтобы Запад согласился на переговоры и уступки. На масштабные уступки. Такие как признание за Россией права диктовать правила жизни для стран, которые в Кремле считают своей зоной влияния. То есть фактически разрешить России отнять реальную независимость у нескольких государств. Следующей уступкой должен стать допуск России за стол переговоров по всем важным мировым вопросам в статусе равного или старшего партнера. И, конечно, материальная поддержка в виде кредитов и другой помощи в условиях падения цен на нефть и газ. Взамен Россия пообещает ограничиться контролем над теми территориями, которые Запад уступит и не идти дальше. На самом деле гибридная война не закончится. Кремль может ослабить давление на партнеров по переговорам, но руки с горла не уберет. Иначе нет гарантий в сохранении ситуации и нет шансов удачно ее развивать в благоприятных обстоятельствах.

Опыт подобных операций еще со времен Советского Союза огромный. Но сейчас РФ делает серьезный шаг от локальных операций к долгосрочному проекту, объединенному в единый сценарий. Все очень просто и для тех, кто еще помнит противостояние монстра СССР и цивилизованных стран тут нет принципиальной новизны.

В здоровой конкуренции диктаторский режим, построенный на сырьевой экономике обречен на проигрыш странам с экономикой рыночной и демократической формой правления. Проверено на многочисленных примерах. При этом компромиссного решения нет. Нельзя построить рыночную экономику при отсутствии свободных выборов, честных судов и независимых СМИ. Выбирая диктатуру Россия автоматически проигрывает экономическое соревнование. Поэтому война в любой форме ради сохранения правящего режима - неизбежный финал. Но воевать при такой разнице в экономическом потенциале тоже заведомый проигрыш. Так гибридная война. Война подлости, обмана и ударов в спину. Угрозы и подкуп, манипуляции информацией, ложь - ничего нового спецслужбы России не придумали. Но на методах остановимся немного подробнее.

Методы войны

Их можно разделить исключительно в теории - на практике они всегда применяются в комплексе. Нет смысла устраивать пикет и убивать из-за угла активиста, если эту картинку не раскрутят в СМИ. Так пропаганда переходит в работу прямой агентуры и наоборот. В результате они работают на раскачивание ситуации и обострение имеющихся конфликтных ситуаций в обществе.

1 Пропаганда. Создание обстановки нестабильности с помощью активного использования всех видов СМИ и коммуникаций. Картина альтернативной реальности. Где бандитов, провокаторов и агентов противника выдают за требующее справедливости гражданское население. Силы правопорядка превращаются в карателей. На месте вся лживость этой картинки очевидна - но она нужна не на месте, а для внешнего зрителя. Выдать вооруженную агрессию за гражданскую или освободительную борьбу - привычный стиль, калька по которой работали еще в КГБ.

2 Создание внутренних конфликтов в государстве с помощью своих агентов влияния. Также можно создавать конфликты государства, ставшего объектом агрессии, с его соседями. Это позволит позже провести вооруженную агрессию при меньшем сопротивлении и под видом миротворческой миссии.

3 Террор. Поддержка существующих радикальных организаций либо создание их с нуля. Именно они должны пролить кровь и создать атмосферу страха, растерянности и ослабить контроль власти. Террор может проявляться в отношении всего общества для создания атмосферы страха и нервозности, а может быть направлен на конкретную социальную, религиозную либо национальную группу - чтобы использовать эти факты в качестве основы для работы пропаганды. И на этой основе строить большой конфликт в государстве, ставшем жертвой агрессии.

Цель террора - запугать вас. Заставить принять любые условия агрессора, в обмен на прекращение терактов. При этом формально агрессор и террористы никак не связаны.

4 Экономическое давление. Это вспомогательный инструмент, который позволяет сделать граждан страны беднее, породить неуверенность в завтрашнем дне, кого-то оставить без работы и тем самым обострить социальное напряжение. Позже этим людям достаточно будет объяснить, что виноват в их бедах не агрессор, а недальновидное правительство собственной страны. Кому-то можно наоборот - создавать преференции, давать льготные кредиты или дешевое сырье. И агенты для акций протеста готовы.

5 Политическое давление и международная изоляция. То есть формирование такого негативного и даже токсичного имиджа у руководства государства - объекта нападения, при котором оно становится международным изгоем. Пример - скандал с убийством украинского журналиста Георгия Гонгадзе, в котором обвинили руководство Украины и непосредственно президента Леонида Кучму. После жесткой реакции Запада у него фактически не оставалось выбора - или ориентироваться на Кремль, или остаться в полном одиночестве. Агрессор очень любит становиться единственным другом своей жертвы. Потому что это не просто упрощает внедрение агентов влияния на всех уровнях, но и оставляет жертву без потенциальных союзников.

6 Главным инструментом современной гибридной войны становится создание точек опоры для агрессора внутри страны-жертвы. То есть важнейшей задачей становится поиск и формирование лояльных групп. Как правило это национальные, религиозные, территориальные или политические общности, которые по каким-либо причинам могут быть противопоставлены основной части населения. Их финансируют, настраивают, противопоставляют остальным с помощью пропаганды и провокаций. Создавать протестную к собственной стране, но лояльную к агрессору группу с нуля долго и дорого, поэтому как правило используют тлеющие или замороженные конфликты.

Преимущество отдают национальным и религиозным - их можно поддерживать очень долго с наименьшими затратами ресурсов. И именно на них легче строить пропаганду. Ключевой задачей при создании таких конфликтов является создание ситуации, в которой прольется кровь представителей лояльной группы по вине других или государственной власти. Конфликт, который удобрили кровью жертвы при правильном информационном сопровождении может сразу привести к пожару, а как минимум надолго станет тлеющим.

При этом агрессор должен постоянно свои действия заворачивать в обертку борьбы за мир и разрешения конфликта. Даже если этот конфликт он сам искусственно создал. И здесь наличие инструментов пропаганды - то есть подконтрольных СМИ и послушных гражданских активистов становится важнейшим фактором. Весь мир должен видеть не агрессию, а внутренний конфликт и желание нападающего помочь решить дело миром.

Ресурсы агрессора

Для ведения гибридной войны, в отличие от традиционных боевых действий, наличие мощной технологически развитой армии не является приоритетом. Безусловно, армия нужна в качестве фактора давления и постоянной угрозы жертве. Но ключевые задачи выполняет разведка, диверсанты, завербованные агенты влияния и подконтрольные СМИ.

Таким образом главными ресурсами для ведения гибридной войны являются деньги, которые позволяют обеспечить продвижение нужной агрессору позиции в СМИ и среди лидеров мнений в гражданском обществе. Кроме того за деньги и с помощью провокаций агентуры и правильной картинки в СМИ можно получить поддержку ряда политиков, которые без поддержки агрессора не имели бы шансов получить серьезное представительство во власти.

Способы защиты

Идеальным способом защиты от гибридной агрессии является отсутствие слабых мест. Внутренние противоречия, национальные и религиозные вялотекущие конфликты либо память о них, политики, которые готовы спекулировать на вопросах, раскалывающих общество - вот основные риски. Слабые места, которые будет активно использовать агрессор для обострения ситуации и возможного разжигания конфликта. Именно такие условия являются самыми удобными для вербовки сторонников, агентов, формирования активных групп для уличных акций или исполнителей для проведения терактов. Таким образом, страны которые потенциально могут быть или уже являются объектами гибридной агрессии, а не секрет, что агенты Кремля работают практически по всей Европе, в первую очередь заинтересованы в том, чтобы с болезненными внутренними вопросами разбираться самостоятельно.

Работающей защитой от гибридной агрессии может служить условная стена. Дипломатическая, пограничная, финансовая, медийная и мировоззренческая. Агрессор, даже потенциальный, должен быть лишен малейшей возможности финансировать политические партии, общественные организации, СМИ в вашей стране. Любая щель, через которую могут просочиться деньги агрессора и его пропаганда представляет угрозу.

Единой системой защиты должна быть взаимовыручка. Агрессор должен понимать, что общая реакция стран Альянса и Евросоюза будет жесткой и быстрой. Альянс демократических государств должен действовать синхронно и постоянно повышать цену агрессии для противника. Повышать настолько сильно, чтобы сама по себе затея теряла всякий смысл. Чтобы все приобретенные агрессором выгодны были слишком мелкими по масштабам в сравнении с финансовыми и политическими потерями. Гибридная война должна стать очень дорогим удовольствием, которое автоматически несет только убытки и изоляцию. Непозволительно дорогим удовольствием для государства-агрессора и приговором для политического режима.

В настоящий момент Евросоюз и США как раз проходят тестовое испытание, когда практически на их границах гибридная война прошла все стадии подготовки, развертывания и перешла в горячий конфликт с участием армии агрессора, которая опиралась на местных агентов влияния. Именно на этом наглядном примере можно не только изучить историю гибридной войны, ее методы и развитие. И этот конфликт дает Альянсу и Евросоюзу с помощью Украины надолго отбить у агрессора всякое желание вести любые войны. Любыми методами.

Главным условием для реализации этих действий является единая жесткая позиция и реальное понимание масштабов угрозы. Я напомню то, с чего начинал, объектом нападения является не Украина - просто она первая в списке. Объектом является вся Европа. Чтобы убедиться в этом достаточно посмотреть на то, какие силы и средства Кремль вкладывал и вкладывает в своих сторонников в разных странах. Это не благотворительность - это инвестиции. Если мы вместе не остановим Кремль в Украине - вы уже без нас будете останавливать его в Польше, в Литве - везде… с миллионами мигрантов на шее и врагом на границе.

Информация о материале

Опубликовано: 09 сентября 2016

То, что Литва – один из самых дружественных партнеров Украины, знает, пожалуй, каждый. Эта страна стала первой, объявившей о готовности поставлять Киеву летальное вооружение, а в начале сентября осуществила вторую поставку – передала ВСУ почти 150 тонн патронов.

Но есть и другие моменты, в которых можно заметить родство наших стран.

Например, недавно Литва возобновила военный призыв. О том, что из этого получилось, а также о шансах Украины стать членом НАТО и не только об этом – в интервью министра обороны Литвы (2006-2008 годы, а также с 2012 года и до сих пор) Юозаса Олекаса.

«Я не могу исключить, что нападение произойдет»

– Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев ранее заявлял, что Запад и Россия входят в период холодной войны. Так ли это?

– Я не могу сказать, что она «холодная». При почти 10 тысячах погибших нельзя говорить о холодной войне.

Я думаю, что речь идет о принципиально новой ситуации. Мы очень явно показываем, что действия НАТО – оборонительные. Но мы не можем не реагировать на агрессию России против своих соседей, как Грузии, так и Украины.

И ничего не предпринимать – означает провоцировать Россию на дальнейшие действия.

– Уточню по терминологии. В советское время, когда все же была холодная война, тоже гибли люди. В Афганистане погибли тысячи, а может и десятки тысяч. В чем различие сегодняшней ситуации и 1980-х?

– Конечно, кое-что можно сравнивать, но я считаю, что сейчас – новая ситуация. Причина - действия России. Речь о беспрецедентном нарушении международного права. Это (речь идет об изменении границ с помощью военной силы. – ЕП) происходит впервые после Хельсинского заключительного акта, да еще и после того, как НАТО и РФ сидели за одним столом на Совете Россия-НАТО.

Мы ведь договорились (с РФ) о правилах общения, была договоренность о совсем другом строении мира, более миротворческом. Несмотря на это, Россия возвращается к агрессии, нарушает все эти правила.

– Возможно ли возобновление гонки вооружений между РФ и НАТО? Ведь что-то похожее уже происходит, Россия нарастила свой оборонный бюджет в разы, страны НАТО вынуждены его наращивать. У Литвы было 0,9% ВВП на оборону, сейчас вы хотите выйти на 2%.

– Вряд ли будет возможность и необходимость идти так далеко, как это было в так называемый период холодной войны. Я думаю, что совместных действий Североатлантического альянса будет достаточно, чтобы остановить агрессию. И сам этот факт затормозит возможность того, что Россия перешагнет натовские границы.

Почти 10 лет подряд, пока страны НАТО снижали затраты на обороноспособность, Россия выделяла на это ресурсы.

Но сейчас, когда НАТО тоже увеличивает ресурсы на оборону, Россия, наоборот, замедляется.

Пока у России нет видения, что существует сила, способная их остановить, Россия наращивает свои военные мощности, раз никто не обращает на это внимания. И в этот период она начинает действовать так, как действовала в Грузии, в Украине.

А сейчас ситуация изменилась. Сейчас они видят, что латыши или эстонцы не остались одни, что это – действительно территория НАТО, что нападение на одну страну будет нападением на весь Альянс.

– Насколько серьезна угроза, что Россия все-таки решится напасть на страны Балтии?

– Она уменьшается с каждым нашим новым шагом по укреплению нашей обороноспособности.

Конечно, теоретически я не могу исключить, что нападение произойдет.

Но все те шаги, которые мы делаем и в Литве, и на уровне НАТО, решения саммитов Альянса в Уэльсе и в Варшаве – каждый такой шаг снижает возможность нападения с российской стороны.

«К нам обратилось почти вдвое больше добровольцев, чем выделено мест»

– В Литве сейчас возобновили набор солдат на срочную службу. В обществе не было сомнений по этому поводу?

– Было, и очень много. В первую очередь – из-за памяти о советском опыте службы в вооруженных силах, о дедовщине.

Но опыт, который мы получили за эти два года, показал, что служба в вооруженных силах демократической страны – это совсем другое. Нам в этом году так и не удалось провести обязательный призыв, знаете почему? Потому что все места, которые мы выделили для призывников, заполнили добровольцы!

Это – результат гласности и прозрачности. Все видят, как они служат, ведь есть социальные сети с фотографиями, и это создает атмосферу доверия.

В этом году к нам обратилось почти вдвое больше добровольцев, чем было мест, выделенных для срочной службы!

А почти треть тех срочников, которые служили в прошлом году, остаются на профессиональной службе. Это – совсем другое отношение, и я очень рад, что литовская молодежь к этому так относится – как юноши, так и девушки, которые проходят срочную службу.

– Какие еще стимулы есть для срочников? Они получают какое-то денежное довольствие?

– Есть небольшое пособие для повседневной жизни – пятая часть того, что получает контрактник. А по окончании службы, а это 9 месяцев, срочник получает около 1,5-2 тысяч евро. Кроме того, солдаты-срочники по выходным идут домой, они приходят на службу в рабочие дни.

– Если все же добровольцев будет не хватать, как вы планируете отбирать призывников?

– У нас ежегодно оканчивают школу около 30 тысяч молодых людей, то есть 15 тысяч юношей. Мы набираем 3 тысячи, это одна пятая часть.

И мы не нашли лучшего решения, чем случайный отбор.

То есть призывников выбирает компьютерная система случайным образом из всего списка фамилий молодых людей.

Так мы составляем список тех, кого пригласим на службу, если не будет добровольцев.

Есть также исключения – например, обучение в вузе, наличие двух детей и некоторые другие.

– Но ведь срочная служба была отменена в Литве недавно, всего несколько лет назад. То решение не было ошибкой?

– Вы правы, это было недавно, в 2008 году. Я тогда тоже работал министром обороны.

И я до сих пор уверен, что это был очень правильный шаг.

На отмену срочной службы мы решились после того, когда Россия вторглась в Грузию. Тогда мы увидели превосходство хорошо обученных профессионалов перед срочниками. Проблема возникла после смены власти в Литве. Тогда была очень сложная ситуация в экономике (зарплаты контрактников резко упали. – ЕП), и штатных военных не хватало.

В тот период мы многое потеряли и уже после агрессии в Украине увидели, что наши подразделения не заполнены.

Нам нужно было срочно укомплектовать армию, и тогда было принято решение о возврате к срочной службе.

– Правильно ли я понимаю, что вскоре вы снова перейдете к исключительно контрактной службе?

– Есть разные мнения.

Есть те, которые сильно поддерживают сохранение срочников. Другие считают, что надо вернуться к контрактникам. Если говорить об опыте стран НАТО, то главная тенденция - переход на профессиональные вооруженные силы.

Все-таки это дает возможность использовать новую технику, дает новый взгляд на служащего, на его жизнь, здоровье. Так что у контрактной службы плюсов больше.

«Мы являемся членом НАТО, этого достаточно для покупки «Джавелинов»

– Мы уже упомянули о резком росте оборонного бюджета Литвы. Каковы приоритеты для инвестиций?

– Я должен уточнить, что мы лишь возвращаемся к тем показателям, которых мы обещали достичь, вступая в НАТО в 2004 году. Мы тогда обязались, что наш военный бюджет составит 2% от ВВП. Думаем, в 2018 году мы выполним свое обязательство.

Главный приоритет – военнослужащие-контрактники. Второе – модернизация, перевооружение армии. Это и автоматическое оружие, и машины боевой пехоты, и защита воздушного пространства, и противотанковое, противоавиационное вооружение. Приоритет – укрепление сухопутных войск.

– Противотанковое – это, в частности, «Джавелины»?

– «Джавелины» мы начали закупать еще в 2004 году. Сейчас мы хотим, чтобы их было намного больше.

Мы должны понимать, что мы сможем противопоставить танковым войскам, если они перейдут нашу границу. Того факта, что мы являемся членом НАТО, хватает, чтобы снять препятствия в покупке такого вооружения.

– Есть ли возможность реэкспорта этого оборудования, например, в Украину?

– Согласно контрактам, которые мы подписали, такой возможности нет.

– Как обстоят дела с поставкой в Украину летального вооружения из Литвы?

– Мы передали то, что мы согласовали на уровне президентов. Речь идет об элементах летального оружия, они поступили в Украину еще в прошлом году.

«Артиллерия, коммуникация – все это перешло на компьютерную технику»

– Партнеры по НАТО направили в Балтию танковый батальон. Но он размещен в Латвии. Как добиться, чтобы эти танки – в случае нападения – могли легко перебазироваться в соседние страны? Ведь пока соберется парламент и одобрит это, может быть поздно.

– Мы делаем шаги, чтобы упростить пересечение границ. Уже сейчас натовским вооруженным силам намного легче перемещаться между европейскими странами. Есть возможность, чтобы такие решения принимал министр обороны, а не парламент.

Мы не останавливаемся, все идет к тому, что будет эдакий «шенген» для военной техники.

Важно, чтобы силы очень быстрого реагирования, созданные в НАТО, не сталкивались с трудностями при пересечении границ. Страны Балтии должны быть единым военным регионом, силы которого можно задействовать для защиты любого из трех балтийских государств.

– Звучала даже идея о единой армии балтийских государств.

– Мы работаем в этом направлении более близкого сотрудничества, но оборонные решения все же остаются компетенцией каждой отдельной страны.

– Сейчас новой угрозой в сфере безопасности стали кибератаки, в том числе на органы власти, на государственные базы данных. В чью зону ответственности входит защита от этих атак?

– Я бы сказал, эта угроза не такая уж и новая, и она действительно серьезна.

В Литве до недавнего времени было два центра принятия решений в этой сфере: гражданский и военный. В 2015 году мы приняли решение, что средства надо расходовать эффективнее, и создали единый координационный центр.

Это – национальный центр киберзащиты под эгидой министерства обороны.

– В Украине это воспринимается как «разрыв шаблона» - армия и компьютерная защита...

– Думаю, у нас уже все поняли, что киберзащита составляет серьезную часть обороноспособности.

Технологии шагнули вперед: артиллерия, коммуникация – это все перешло на компьютерную технику.

И то, что Минобороны этим занимается, уже никого не раздражает и не удивляет.

– Вы видите возможность того, что Украина станет полноценным членом Альянса?

– Все зависит в первую очередь от вашего решения.

В первую очередь важно, хотят ли этого украинские граждане. Каково их мнение? Понимают ли они, что такое членство, было ли разъяснение для жителей Украины?

Также важны реформы – как в военной области, так и демократические реформы. Мы шли к членству в НАТО 10 лет. Первое письмо президента Альгирдаса Бразаускаса генсеку НАТО было написано в 1994 году, а членами Альянса мы стали только в 2004-м.

Конечно, потом дело доходит до решения самого Альянса. Но страны НАТО готовы принимать в Альянс другие государства – вы знаете, что в 2016 году мы приняли в НАТО Черногорию. То же самое касается Грузии и Украины.

– Сейчас ряд влиятельных европейских стран называют такую возможность категорически неприемлемой.

– У них есть право и, наверное, повод для такой позиции. Мы поддерживаем ваше вступление в НАТО, другие страны считают, что такое решение еще несвоевременно. Так что я разделяю мнение президента Порошенко, который говорит, что нам надо еще довольно много сделать, прежде чем обсуждать этот вопрос.

Нужно решить повседневные проблемы Украины. Когда они будут преодолены, и если украинский народ будет поддерживать вступление, вам стоит вернуться к этой цели.

Конечно, геополитика всегда играет роль и влияет на мнение политиков. От этого никуда не деться.

Но это не единственный фактор, который всё определяет. Если вы сделаете все остальные шаги, одна лишь геополитика не заблокирует ваше членство в НАТО.

Информация о материале

Опубликовано: 09 сентября 2016