Статьи
В качестве одного из аргументов в свою пользу Греция в переговорах с кредиторами из ЕС прибегла и к морализаторству, вспомнив о том, как чуть более чем 60 лет назад списывала долги ФРГ. Действительно, к 1953 году состояние западногерманской экономики было довольно плачевным. «Экономическое чудо» лишь набирало обороты, а на бюджете тяжелым бременем лежали внешние долги. Приблизительно половину из них составляли репарации, наложенные на Германию еще по итогам Версальского договора, еще столько же — кредиты, взятые после Второй мировой на восстановление разрушенной войной экономики.
По нынешним меркам, процентное соотношение внешнего долга к ВВП было смешным — 25%. Но Германия остро нуждалась в капиталовложениях для стимулирования экономического роста. И в феврале 1953 года сумела договориться с рядом стран о списании 50% долга, а выплаты по второй половине реструктуризировать на крайне выгодных условиях (рассрочка как минимум на 30 лет, возможность тратить на обслуживание долга не более 3% экспортной выручки). В итоге последний транш был выплачен только в 2010 году. И что наиболее любопытно — в числе европейских стран, простивших долги ФРГ, была и Греция.
На Ангелу Меркель такие доводы не подействовали, но интересно разобраться с вопросом, когда, каким странам и при каких условиях списывают внешнюю задолженность.
Щедрость парижская, кёльнская, неапольская…
В 1956 году, когда перед угрозой дефолта оказалась Аргентина, ее делегация встретилась в Париже с представителями стран-кредиторов, чтобы договориться о реструктуризации — переговоры прошли успешно. С этого момента начинается история Парижского клуба — одной из наиболее влиятельных неофициальных международных организаций, представляющей интересы стран-кредиторов (в настоящий момент в клубе 20 государств). Двадцатью годами позже был создан и Лондонский клуб — неформальная организация, объединяющая частные банки-кредиторы (около 1000 банков к настоящему моменту).
С начала деятельности и по май 2014-го в рамках Парижского клуба было достигнуто более 430 соглашений с 90 различными странами-должниками. Общая сумма урегулированного внешнего государственного долга различных стран составила более $583 млрд.
Но если изначально клуб сталкивался с вопросами реструктуризации госдолгов, то со временем стало очевидно, что задолженность ряда беднейших государств приобрела характер безнадежной. Особенно ярко эта тенденция проявилась в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Ведь если во время глобального биполярного противостояния страны третьего мира, в зависимости от избранного политического курса, могли рассчитывать на поддержку со стороны Запада или СССР — то с завершением этого периода оказались, по сути, предоставлены сами себе.
И если для развитых стран Парижский клуб разработал так называемые стандартные условия реструктуризации (пролонгация выплат на десять лет по рыночной процентной ставке с льготным периодом в три года), то уже в 1988 году были разработаны Торонтские условия, позволявшие списывать треть внешнего долга странам с доходом ниже установленного Всемирным банком уровня. Оставшаяся сумма реструктуризируется частями: на 14 и 25 лет (включая льготные периоды в 8 и 14 лет).
В 1994 году были приняты отдельные Лондонские условия для стран с низким уровнем дохода, которые через несколько лет пришлось еще раз пересмотреть в виде Неапольских условий. Согласно им беднейшие страны могли рассчитывать на списание уже двух третей долга с пролонгацией выплат до 40 лет (с 16-летними льготами).
Но и этого оказалось недостаточно. В 1999 году была принята Инициатива HIPC (heavily indebted poor countries), направленная на сокращение бремени внешнего долга беднейших стран мира. На данный момент в нее вовлечены более 40 стран, в основном африканских. Это те страны, внешний долг которых по отношению к экспорту товаров и услуг или к объему доходов госбюджета превышает 150 и 250% соответственно.
Для стран, привлеченных к HIPC, действуют Кёльнские условия, согласно которым возможно списание до 90% внешнего долга.
И как раз на начало XXI века приходятся наиболее крупные списания государственных долгов беднейших стран перед членами Парижского клуба и международными финансовыми организациями. Так, к примеру, в 2004 году Парижский клуб принял решение поэтапно списать 80% долга Ирака (свыше $30 млрд.). В 2006-м внешний долг Малави был уменьшен с $363 до $9 млн. В 2010-м было списано практически 100% задолженности Республики Конго ($2,4 млрд.), Либерии ($1,4 млрд.) и Гаити ($214 млн.). В 2013-м — свыше 60% долга Мьянмы (свыше $6 млрд.). И это далеко не полный список.
Отдельно в 2005 году на саммите G8 было принято решение о списании 18 беднейшим странам мира долгов перед ВБ и МВФ ($40 млрд.).
Важно отметить три принципиальных момента. Во-первых, прямое списание задолженности государств перед государствами — явление довольно частое. Но проблема в том, что оно тесно увязано с сотрудничеством должника с МВФ. Как правило, претендующая на списание страна обязана в первую очередь урегулировать спорные вопросы с фондом, согласиться выполнять его рекомендации, получая взамен дополнительную финансовую помощь от МВФ и/или ВБ. Во-вторых, речь практически всегда идет о незначительных суммах по меркам государств — участников клуба. В-третьих, претендуя на помощь в рамках той же HIPC, государство как бы автоматически попадает в «черный список» стран четвертого мира.
Исключения из правил
Тем не менее в истории, кроме упомянутого выше прецедента с ФРГ, были и другие «нестандартные» примеры списания внешнего долга. Самый недавний — списание в 2009 году с Сербии $550 млн. долга Косово (которое Белград, впрочем, все равно считает частью своей территории).
Но еще более любопытные шаги были предприняты в начале 1990-х по отношению к Польше и Болгарии, столкнувшимися с серьезными трудностями при переходе к рыночной экономике.
Так, в период 1991–1994 годов Парижский клуб списал Польше половину стоимости внешнего долга (на членов клуба приходилось 60% задолженности) и 80% просроченных процентов по нему. Оставшаяся часть была реструктуризирована почти на два десятилетия с льготными периодами. В итоге только за эти три года польский бюджет сэкономил около $9 млрд. (для страны Восточной Европы того периода — огромная сумма). В 1994 году практически аналогичное соглашение было достигнуто и с Лондонским клубом (общее снижение долга еще на $6,6 млрд.). Что характерно, списание открыло доступ Польше к новым международным кредитам (и частным, и по линии МФО), что и послужило толчком к ускоренному росту польской экономики уже к концу 1990-х.
Болгария в марте 1990 года была вынуждена объявить о своей неплатежеспособности — в отличие от Варшавы София задолжала в основном коммерческим банкам. Лишь к концу 1993 года было достигнуто соглашение с Лондонским клубом (подписали свыше 300 банков). В общей сложности Болгария получила списание 47–48% внешнего долга на сумму $8,1 млрд.
Однако подобная практика со стороны кредиторов не стала правилом для стран Восточной Европы. Румыния получила лишь возможность реструктуризировать часть долга.
Венгрия, Чехия и Словакия прошли начало 90-х с повышенной долговой нагрузкой, но без списаний и реструктуризации — из-за чего, кстати, выиграли в более долгой перспективе, заслужив репутацию добросовестных должников.
Впрочем, было бы несправедливо приписывать успех «польского экономического чуда» исключительно уступкам со стороны кредиторов. Как свидетельствует опыт той же Болгарии, подобные меры не гарантируют успеха: сегодня Болгария в списке стран по ВВП по ППС на душу населения отстает от Польши на два десятка позиций в списках МВФ и ВБ (приблизительно на 33%, или $8 тыс.).
- Информация о материале
Основной принцип донорства — безопасность для донора и реципиента. В то же время в Украине переливание компонентов крови связано с множеством рисков. ВИЧ ½ и гепатиты с разными генотипами — это тот смертельный бонус, который нуждающийся в компонентах крови пациент может получить с переливаемыми ему эритроцитами, тромбоцитами, с плазмой крови. На это может повлиять человеческий фактор, ошибка тест-системы или сбой в работе устаревшего оборудования.
Справедливости ради необходимо отметить, что не все донорские станции — в группе риска. В каких-то регионах есть современное оборудование, но не во всех есть обученный персонал. Где-то не хватает тест-систем, а где-то тест-системы низкого качества. У каждого региона свои проблемы, но главная проблема — неэффективное использование денежных средств.
Без системы управления качеством работы центров крови одна из важнейших служб обеспечения жизнедеятельности граждан — Служба крови Украины стала невольным пособником в распространении ВИЧ-инфекций и других острых и хронических вирусных заболеваний.
Эти факты указывают на то, что Служба крови Украины, кроме выполнения своей стратегической функции — обеспечения пациентов компонентами донорской крови, крайне необходимой в лечении онкологических заболеваний, анемии, лейкемии, гемофилии, а также при кровопотерях, несет угрозу здоровью нации.
Еще год назад о проблеме материально-технического обнищания и о качестве работы донорских центров знали исключительно врачи, больные и их родственники. Особенно остро ощущали на себе проблему родители онкобольных детей, а таких в Украине с каждым годом становится на тысячу больше. На плечах их родителей часто оказывается весь процесс: от поиска донора до доставки компонентов крови в лечебное учреждение.
Сегодня, учитывая высокую потребность в компонентах и препаратах крови для лечения раненных в АТО, эта тема наконец-то попала в фокус внимания широкой общественности.
Система требует реанимации
В XXI веке мировая наука далеко продвинулась по пути снижения рисков заражения реципиента. Многоступенчатое тестирование донорской крови, лейкофильтрация, автоматизация процессов для исключения влияния человеческого фактора — все это снижает риск заражения практически до нуля. По европейским стандартам обязательно тестирование и донора и сырья двумя методами — ПЦР (полимеразной цепной реакции) и ИФА (иммуноферментного анализа). Каждая из методик позволяет выявлять наличие вируса на разных стадиях, что уменьшает риск пропустить зараженный образец крови.
Во всем мире служба крови считается одним из элементов национальной безопасности, наряду с экономической, информационной, военной. У нас же Национальная служба крови не претерпела никаких изменений — ни в законодательном плане, ни в организационном — со времен распада СССР в 1991 году.
Как и раньше, наша служба крови построена по административно-территориальному принципу (в соответствии с системой финансирования) и состоит из 68 станций переливания крови (СПК) различного уровня подчиненности и 600 трансфузионных отделений лечебных учреждений. Структура и функции национальной службы крови развитых стран, как правило, определяются в законах о службе крови. В Украине такой закон отсутствует, а деятельность службы крови регулируются только подзаконными актами Кабинета министров и финансируется в основном из местных бюджетов.
Такая децентрализация на практике оказалась неэффективной. А отсутствие национальных стандартов привело к ухудшению качества как забора крови, так и хранения ее компонентов, или же к глобальному дефициту компонентов крови в тех случаях, когда пациенту нужна неотложная помощь.
В группе риска находятся пациенты онкологических и гематологических отделений, пациенты во время различных операций, роженицы — все, кому необходимо переливание компонентов крови. И лотерея заключается не только в отсутствии тестирования двумя методами, но и в подготовке и ответственности персонала, и качестве тест-систем, которые из-за недостаточного финансирования и нерегулярности тендеров иногда закупаются в России. К сожалению, именно на совести российских производителей тест-систем инфицирование многих больных вирусами.
Например, у нас не существует единого стандарта, как обрабатывать локтевой сгиб перед донацией: можно 2 секунды, а можно и 20. Но в первом варианте возрастает риск бактериального заражения крови. В лучшем случае такая кровь, которая для кого-то жизненно необходима, пойдет в утилизацию. В худшем — пациент приобретет еще одно сопутствующее заболевание.
В то же время при утилизации на ветер будут выброшены немалые деньги: стоимость реагентов, тест-систем, контейнера для крови, других расходных материалов, которые в большинстве своем покупаются за валюту.
Это реалии практически каждой СПК, которая выживает, как может. А в условиях экономического кризиса — могут все меньше и все хуже. И когда речь идет о финансировании СПК, необходимо помнить — это залог спасения жизни и здоровья людей, которые нуждаются в качественных и безопасных компонентах донорской крови.
Если затраты СПК еще как-то финансируются из бюджетов (на уровне 70-80%), то средства на техническое переоснащение и развитие практически не выделяются. Даже областные центры крови значительно устарели и работают на оборудовании прошлого века. Что уж говорить о больничных отделениях, где заготовка крови иногда происходит даже в коридорах, а оборудование не позволяет соблюдать технологическую цепочку и необходимые температурные режимы.
Оценку состояния нашей Службы крови дал Американский международный альянс здравоохранения (АМАЗ), проанализировавший в 2013 году работу шести областных СПК. Везде были выявлены одни и те же проблемы: несовершенные системы по управлению качеством, устарелые методы заготовки и хранения крови, нерациональное использование заготовленных компонентов, недостаточное количество бесплатных доноров и работы по их привлечению. Стандартизация процессов отсутствует. И все это перечень недостатков лучших центров, которые прошли аудит.
Вывод один. «Советская» система Службы крови изжила себя и давно перестала удовлетворять потребности современного общества. Вопрос создания современной Национальной службы крови поднимался неоднократно, но неизменно затихал на уровне пустых деклараций.
Евроинтеграция и обмен опытом
Несмотря на национальный курс гармонизации законодательства Украины с законодательством ЕС, наши чиновники очень медленно внедряют те нормы и указания, которые прописаны в Директивах ЕС. А главное — наша исполнительная власть до сих пор не прислушалась к рекомендациям Всемирной организации здравоохранения, которая указывает на необходимости установления национального контроля за качеством и доступностью препаратов крови.
Ссылаясь на опыт ЕС, первое, что требует незамедлительного пересмотра — это структура самой Службы крови Украины.
В Украине помимо 68 СПК и 600 трансфузионных отделений, которые подчиняются управлениям здравоохранения при госадминистрациях города или области, действуют профильные институты. Они находятся в системе Национальной академии медицинских наук Украины. А ведомственные организации подчиняются кто Министерству обороны, кто Мининфраструктуры. Это не позволяет создать центральный механизм управления всей системой. Но главное — отсутствует независимый орган контроля.
В то же время в соседней Польше вся служба крови подчинена Министерству здоровья. В структуре одного ведомства находится и Национальный центр крови, и Военный центр переливания крови, и Институт гематологии и трансфузионной медицины. А количество пунктов заготовки крови, по сравнению с Украиной, в три раза меньше. При этом эффективность централизации хорошо отслеживается в сравнительном анализе: по всей территории Украины работает 668 пунктов заготовки крови, а в Польше всего 161 и большинство из них — передвижные. Украина в год проводит 837 тысяч донаций (2013 г.). В то время как наши соседи, с значительно меньшим количеством центров производят 1231 тысячу заборов крови у доноров (2013 г.)
И если уйти от проблем социальной ответственности граждан, которые должны понимать важность участия в донорских программах, а рассматривать только экономическую составляющую вопроса, выходит, что затраты Украины на содержание малоэффективной Службы крови весьма нерациональны.
Финансовое расточительство
Отсутствие видения, как должна работать Служба крови Украины, отсутствие адекватного законодательного регулирования и единых стандартов приводит сегодня, во-первых, к недоступности компонентов донорской крови нуждающимся, а во-вторых, к неэффективному использованию ресурсов, в том числе и финансовых.
К примеру, один из «лучших» областных центров ежегодно получает около 15-17 млн грн (из местного бюджета), исключительно на текущие расходы. Еще часть средств в СПК поступает из центрального бюджета. Они идут на закупку сетов, реагентов и других расходных материалов. При этом обеспечить больницы качественными компонентами крови такому центру удается лишь наполовину.
Если учесть, что в стране работают 62 СПК и 491 трансфузионное отделение, то бюджет их ежегодного содержания превышает 1 млрд грн. Но чиновники предпочитают не афишировать такие колоссальные затраты. Мало того, у исполнительной власти не нашлось пока что инструментов, как направить эти деньги на реформирование прогнившей системы, которая уже угрожает национальной безопасности.
Например, колоссальные финансовые потери происходят с процессом заготовки плазмы крови. Дело в том, что центры крови Украины заготавливают плазму в больших количествах и хранят ее до окончания срока годности. После чего невостребованная плазма подвергается утилизации. В то же время около 70 тонн плазмы (подлежащей утилизации) могли бы продаваться на переработку заводу-фракционатору и приносить около 70 млн грн дохода ежегодно.
Практика показывает, что из общего количества заготавливаемой плазмы клинически применено 38% донорского материала. Остальные неиспользованные литры плазмы, по примеру развитых стран, должны идти на переработку заводом-фракционатором. Польша, не имея своего завода, ежегодно продает около 60% плазмы зарубежным заводам, которые делают из нее альбумин или другие препараты, жизненно необходимые множеству больных, а деньги от продажи направляют на развитие службы крови.
Парадокс ситуации заключается в том, что в Украине есть собственный завод по производству препаратов из плазмы крови. Аналогов заводу нет в СНГ, а в Европе таких единицы. Но закупать отечественную плазму завод будет готов лишь тогда, когда центры смогут предложить к продаже качественное, отвечающее международным стандартам сырье. Поскольку завод несет ответственность за качество препаратов, которые должны спасать людей.
Отечественный завод является одним из двух заводов-фракционаторов в Восточной Европе (включая Польшу, Словакию, Венгрию, страны Балтии), а также единственным заводом Восточной Европы, производящим препарат ФакторVIII, без которого не могут жить пациенты с гемофилией. Поэтому не использовать потенциал уникального отечественного производства в пользу импортных препаратов-аналогов является, как минимум, расточительством и саботажем развития экономики Украины.
Большинство стран нуждаются в подобном производстве для самообеспечения жизненно необходимыми препаратами и импортозамещения аналогов. На данный момент украинский завод может перерабатывать 80 тонн плазмы в год и выпускать продукцию с сертификатом качества GMP (Надлежащая производственная практика). Помимо этого завод расширяет мощности и готов увеличивать экспортный потенциал страны.
Но реалии таковы, что руководство уникального предприятия вынужденно закупает плазму соответствующего качества за рубежом. А украинские центры крови продолжают тратить деньги на заготовку и хранение низкокачественной плазмы крови, выливая ее в канализацию.
Устарелые методы забора и переработки крови. Низкое качество заготавливаемых компонентов крови и производства лекарственных препаратов. Отсутствие учета и единой электронной информационной системы, как доноров, так и донорского материала. А главное — нерациональное использование бюджетных средств. Все это говорит о том, что сфера, которая сопряжена с ежедневным спасением жизней, требует серьезного реформирования. И к этому процессу должны быть подключены не только специалисты служб крови, но и международные эксперты, общественные организации, представители завода по фракционированию плазмы крови. Что позволит спасти жизнь сотням тысяч наших сограждан.
- Информация о материале
Слідчий відділ Харківського РВ ГУМВС України у Харківській області проводить досудове розслідування по факту незаконного відчуження та зміну цільового використання земель «Санаторію Рай-Оленівка» площею 25,05 га.
Про це йдеться в ухвалі Харківського районного суду від 24 липня.
Дочірнє підприємство «Санаторій Рай-Оленівка» ЗАТ «Укрпрофоздоровниця» на підставі державного акту від 1997 року використовувала земельну ділянку оздоровчого призначення, яка розташована в межах с. Рай-Оленівка Пісочинської селищної ради Харківського району площею 49 га.
В 2006 році директор санаторію підписав клопотання про відмову від користування земельною ділянкою площею 20,52 га. Після чого рішенням Пісочинської селищної ради ділянка була включена до земель запасу.
Як встановило слідство, підписуючи клопотання, директор санаторію діяв незаконно, адже не мав на це згоди правління ЗАТ «Укрпрофоздоровниця».
В 2008 році Пісочинської селищна рада передала в оренду ТОВ «Харківська інвестиційна будівельна компанія» Петра Маркова ті Ігоря Конарєва на 49 роківдві ділянки землі площею 8,37 га та 11,60 га зі зміною цільового призначення з оздоровчого на житлову та громадську забудову.
Однак в 2009 році договір на оренду першої ділянки було розірвано, а землю передали у власність 47 громадянам. У тому ж році ще понад два десятки людей отримали земельні ділянки на території Рай-Оленівки.
Правоохоронці вважають, що посадовці Пісочинської селищної ради виділили землю санаторію з порушенням вимог Земельного кодексу. Адже Кабмін не надавав згоду на зміну цільового призначення землі, яка належала ДП «Санаторій Рай-Оленівка».
За думкою слідчих, вчинили порушення закону й посадовці Держкомзему, які погодили земельну документацію.
Вартість відчуженої земельної ділянки становить 9,67 млн. грн.
Зараз тривають слідчі дії.
Головою Пісочинської селищної ради с 1992 по червень 2015 року був Олександр Чернобай. В червні він написав заяву про відставку. З липня заступником голови Пісочинської селищної ради є його син Олег Чернобай.
До свого призначення він працював в міліції у відділі боротьби зі злочинами у сфері земельних відносин.
Крім того, депутатами Пісочинської селищної ради є брат Олега Чернобая – Андрій, та теща – Зінаїда Заєць.
Санаторій «Рай-Оленівка» розташований в Пісочинському курортному селищі з однойменною назвою, в 12 км від Харкова, в оточенні листяного і соснового лісу. Недалеко від санаторного закладу є водоймище. На території оздоровниці розбитий великий парк і сад, що займають в середньому 25 га.
- Информация о материале
Прошлое лето было, без преувеличения, самым драматичным в истории украинских ВДВ. Трагически погибли днепропетровские десантники в сбитом самолете, несла потери то там, то тут легендарная житомирская 95-ка, николаевская бригада оказалась в котле на границе с РФ. Весь год после этого они, будто сделанные из металла, восстанавливались и вновь отправлялись на самые сложные задачи по всем направлениям, полушутя, полусерьезно переиначив поэтому свой фирменный слоган с «Никто кроме нас» на «...ть, снова мы?!»
Этим летом все десантные бригады по-прежнему находятся на передовой, но, учитывая снижение интенсивности боев в сравнении с прошлым годом, одних с заслуженными почестями навестит сам президент, другие сыграют в футбол со спецназом.
Цензор.НЕТ встретился с десантником, который уехать на восток не может, - известным по событиям прошлого лета на границе с РФ подполковником Семеном Колейником.
Полтора месяца под огнем реактивных систем залпового огня «Град», который впервые применила против украинцев российская армия, он удерживал на границе высоту, названную позже в его честь - по позывному – «Браво».
Последствия от полученных там контузий грозили замкомбату 79-ой николаевской бригады комиссованием, но 32-летний офицер 15 из 32 лет жизни провел в армии и расставаться с нею, даже после пережитого, не собирался. Сейчас Колейник-Браво учится в Национальном университете Минобороны, восстанавливает здоровье и планирует еще послужить государству. Даже если не на передовой в роли боевого-офицера.
Самое известное фото Сэма Браво с места событий прошлого лета на границе с РФ
Я очень не люблю, когда, вспоминая ту историю, все время говорят -обо мне. Я там был не один. Просто на тот момент возглавлял все это на должности замкомбата (командир батальона с ранением находился в Николаеве). Каждый солдат, каждый сержант, каждый офицер, независимо от того, повар он, командир роты или командир орудия - делал свою незаменимую работу. Обидно, что о них всех не знают. Обязательно напишите, что каждый из них молодец.
Для всех нас та работа в секторе Д была первым настоящим боевым опытом. До этого мы немного были на приднестровской границе, а потом воевали под Амвросиевкой, Курахино, Марьинкой, Волновахой. На той высоте возле Изварино учиться нам приходилось на ходу, иногда прямо в бою. Времени и возможности на боевую подготовку уже не было.
Обстрел с российской стороны не был для нас неожиданностью. Мы стояли в 800 метрах от границы и видели, как окапываются российские подразделения, перемещаются танковые колонны, летают беспилотники. Мы понимали, что рано или поздно это к чему-то приведет. Морально настраивались и готовили укрытия. Но все-таки, конечно, до последнего надеялись, что они не начнут нас вот так вот выжигать…
Мой родной брат гражданин России, но укроп. Я даже прислал недавно ему кофту с этим логотипом. Он походил в ней по Сибири и писал: «Обидно, но для них это просто растение!»
Поначалу он не верил, что смогу я стрелять в российского солдата и наоборот. Я объяснил, что мне неважна национальность солдата, который с оружием пришел нарушить целостность моего государства. Когда я оказался под «Градами» со стороны РФ - все вопросы и сомнения по этому поводу у него исчезли.
Спустя год я продолжаю считать, что та цель - перекрыть границу - была правильная. И мы ее выполнили. Ни одна колонна не прошла ни от нас, ни к нам. Поэтому замысел командования, экспертную оценку которому сегодня дают все, кому не лень, был верен. Воплотить его полностью помешало только вмешательство российской стороны. Оно же и привело к котлу, в котором мы, в результате, оказались.
Справедливо будет сказать, что ВДВ действительно сражались на всех фронтах войны. Включая самые сложные. Это правда. Но мы всегда работали во взаимодействии с кем-то. С пехотой, со спецназом, пограничниками, с Национальной гвардией. Честь им всем за это и хвала. Мы никогда не стеснялись попросить помощи у кого-то и никто не стеснялся попросить ее у нас.
Действительно были моменты в ходе АТО, когда десантников использовали не по назначению, а больше - как хорошо подготовленную пехоту. Например, ставили в оборону, хотя это не наши задачи. Но, считаю, что у нас не было и нет права сказать «это я буду делать, а вот это нет, потому что не хочу». Не та ситуация.
Мне очень нравится волонтерский десант в Минобороны, потому что даже если собрать самую креативную команду в ВСУ - все равно это будут люди из системы. Поэтому волонтеры большие молодцы. Да, не все у них гладко, не все получается, но пока никто не жалуется и пока никто не сдался, не послал всех к черту. Хотя уверен, что такое желание у каждого было. Если у них все получится - от того вся армия, вся страна выиграет.
Современную украинскую армию я вижу состоящей из хорошо мотивированных военнослужащих, которые имеют нормальное обеспечение, соцпакет, поддержку государства и уважение общества; которых не надо загонять в ряды вооруженных сил, а они сами придут.
Еще у этой армии, конечно, должны появиться новые средства связи, навигации, техники.
Совершенно не всем нужно быть все время на передовой. Кто тогда будет заниматься обеспечением и планированием? Но все, кто и воевать не хочет, и в тылу бесполезен - это лишние люди, обуза. И я за то, чтобы волевым решением с ними попрощаться.
Нам нужно сесть и спокойно, внимательно разобраться во всех наших косячках и прегрешениях во время войны. Учесть весь опыт, полученный на Донбассе. Как это, кстати, сделали русские после первой и второй чеченской кампании. Они изменили боевой устав и учли в нем весь опыт, приобретенный на Кавказе. Но я думаю, что это сделать можно только после войны, а не параллельно с ней.
Уверен, что, пусть и не сразу, но все у нас получится, потому что стакан наполовину полный. Действительно, народ немного подустал и парни на передовой тоже. Потому что не роботы. Но это не критично и не фатально. Настроение у всех боевое и, значит, все будет хорошо.
Часто говорят, что именно в моменты перемирия настроение у военных не очень. Пропадает мотивация, появляется время для сомнений и т.д. Так вот я скажу, что в моменты его отсутствия, то есть во время активных боевых действий настрой у многих еще хуже. Когда вокруг все горит - настроение не очень. Так что перемирие это еще не самое плохое.
Я не верю во все эти посттравматические синдромы. Если человек находит уют в стакане и в жалости к себе, то это не синдром, а личный выбор. Беготня по улицам с пистолетом - то же самое. И не надо ее этим оправдывать. Да, у меня чуть седины появилось, и на здоровье отразились последствия тех дней - слышу плохо, например, со зрением не очень, да и забыть все то не получается, но в целом все нормально.
Я должен был погибнуть еще тогда - год назад, но я живой. Поэтому с того момента я все воспринимаю как бонус, как подарок. Исходя из этого, я и живу. Ощущение такое не прошло даже спустя год. Поэтому не люблю я всего этого нытья - «обо мне все забыли», и т. д. Такая позиция вообще кажется мне какими-то завышенными требованиями к людям. И преувеличенной жалостью к самому себе.
- Информация о материале
В Харкові сьогодні працюють 13 пасажирських перевізників, більшість з яких отримали користування міські маршрути ще в 2011 році. Щоправда, через чотири роки міськрада провела поодинокі конкурси, за результатами яких в місті відбулися деякі зміни серед власників маршрутів.
В мерії обіцяють, що вже наступного року проведуть новий масштабний конкурс на визначення пасажирських перевізників. А поки що їх список виглядає так:
ТОВ «Укравтотранс плюс»
Найбільшим гравцем на ринку харківських маршруток є ТОВ «Укравтотранс плюс», які обслуговують понад тридцять маршрутів. Засновник та керівник підприємства – Генадій Лосєв. Раніше виконавчим директором значився Анатолій Каменєв, який є засновником та директором ПП «Таксі блюз».
За останні роки фірма значно збільшила кількість маршрутів. Крім того, за останні два роки ТОВ «Укравтотранс плюс» виграло два тендери на 585 тис. грн.
ТОВ «АВТО-Ові»
Маршрути: 21т, 24т, 32, 46, 51, 16е, 35е, 42е, 68е, 70е, 71е, 115е, 121е, 137е, 213е, 233е, 252е, 269е, 276е, 280е.
Три з 13-ти харківських компаній, які мають ліцензії на обслуговування міських маршрутів, пов’язані з персоною Валерія Дробушко. Він офіційно є директором у двох фірмах: ТОВ «Авто Ові» та ТОВ «Червоний сердолік». Крім того, у ТОВ «АТП Автотранс», яка теж обслуговує міські маршрути, директором є його син Костянтин Дробушко.
У «Авто Ові» є три засновники й у самого Дробушка там найменша частка. Крім нього, компанією володіють Лідія Жорнік та Інна Руденко.
Валерій Дробушко має низку спільних фірм з Інною Руденко – «Авто-Ові», ТОВ «Автоові-Плюс», ПП «Інформаційно-копирайтинговий центр «Інформ-бюро». Їхньою партнеркою по «Авто-Ові» є Лідія Жорник, родичка Андрія Жорника, депутата Харківської міськради, члена Партії регіонів.
Андрій Руденко, заступник мера Кернеса
Ще одну фірму «Інформ-бюро» разом з Валерієм Дробушком та Інною Руденко заснувало ТОВ «А.І.Р», де співзасновниками є заступник міського голови з ЖКГ, депутат Андрій Руденко та його донька Світлана Гладкіх – дружина колишнього прокурора Фрунзенського району Харкова Олега Гладкіх.
За даними місцевих ЗМІ, депутати Жорник і Руденко раніше входилидо фракції «Батьківщина» і вийшли з неї у грудні 2012 року. До того Андрій Руденко працював директором ЗАТ «Хлібзавод «Салтівський», а Андрій Жорник та Інна Руденко були його заступниками. Хлібзавод в ті часи належав нинішньому міністру МВС Арсену Авакову.
Андрій Руденко відомий також тим, що отримав копняка від мера Геннадія Кернеса. Згодом Руденко забрав свою заяву з прокуратури щодо Кернеса і в лютому 2013 року був призначений головою Дергачівської райдержадміністрації, а на початку цього року – заступником міського голови.
За останні два роки ТОВ «Авто-Ові» виграло державних тендерів на суму 2,61 млн. грн.
ПП «ТМ Віра»
Олександр Шептура, чиновник ХОДА часів Авакова
Маршрути: 4, 10е, 38е, 152е, 201е, 204е, 205е, 215е, 218е, 246е, 255е, 272е, 281е, 305е, 263е.
Директор ПП «ТВ Віра» Олександр Шептура за часів губернатора Арсена Авакова був заступником керівника головного управління промисловості, транспорту та зв’язку ХОДА.
Власниками фірми «ТМ Віра» є Ірина Губіна і Дмитро Аріх. Ірина Губіна є дружиною депутата Харківської облради Олександра Губіна. Дмитро Аріх є братом Ігоря Аріха, депутата Харківської міськради від Партії регіонів. Аріх входить до постійної комісії з питань транспорту, зв’язку та екології. Родина Аріхів також відома як крупний орендар мисливських угідь в регіоні.
ТОВ «Експерс»
Маршрути: 12, 56, 2е, 40е, 43е, 61е, 97е, 221е, 250е, 254е, 258е, 270е, 277е, 299е.
Понад 15 років займається перевозками Олександр Степко, який контролює ТОВ «Експерс» – одного з найбільших гравців місцевого ринку. Ще одним засновником ТОВ «Експер» э його син Вячеслав Степко.
Крім маршруток, Степко разом з Володимиром Шевченко, який був його заступником у АТП, контролюють фірму ПО ВАТ «Хлібний Автопарк». Більш того, декілька років тому Шевченко очоливй трамвайне депо. Тоді в рамках приватно-державно партнерства міська влада поділила депо міськелектротранспорту серед перевізників.
ТОВ «АТП Темп»
Маршрути: 30, 7е, 15е, 18е, 19е, 105е, 226е, 227е, 228е, 249е, 251е, 267е.
Засновником цього підприємства є почесний автомобіліст України Ірина Говорун.
З 1997 року підприємство було зареєстровано як ФОП, а в 2010 році перетворилося в товариство з обмеженою відповідальністю. Перевізник контролює дванадцять маршрутів.
3 серпня 2015 після зіткнень між активістами харківського «Правого сектора» і прихильниками «Опозиційного блоку» міліція вивезлаостанніх від колишньої резиденції Партії регіонів саме на автобусах, що належать «АТП «Темп».
ПП «С-аурум»
Маршрути: 25, 33е, 52е, 110т, 220е, 232е, 237е, 245е, 259е, 268е, 294е
Інна Гайворонська є володаркою найбільшої частки у ТОВ «С-аурум». Ця фірма була створена шляхом поглинання низки перевізників, які володіли невеликої кількістю транспортних засобів. Саме з таких перевізників засновники «С-аурум» Віктор Ведмедеря, Микола Билюк, Степан Ованов. Ще один співзасновник – Гаго Бабунц мешкає у селищі Пісочин, де квартирується великий приміський перевізник – ДП «Автосервіс».
ТОВ «АТП «Автотранс»
Маршрути: 20, 17е, 107е, 202е, 203е, 208е, 212е, 241е, 247е, 275е.
Це ще одна компанія, де Дробушко виступає в ролі співзасновника. Крім нього там ще є Ірина Глоба та колишня депутат Харківської облради Аліна Романенко. А директором підприємства є син Валерія Дробушко – Костянтин.
ТОВ «Червоний сердолік»
Юлія Плєтньова, адвокат Добкіна і Кернеса
Маршрути: 3, 11е, 37е, 75е, 82е, 209е, 282е, 291е, 303е.
Директор підприємства – Валерій Дробушко. Але засновниками фірми є Анжелла та Юлія Плєтньови. Остання – адвокат, була захисником Михайла Добкіна, а зараз є одним з захисників Генадія Кернеса.
ТОВ «Немо ЛТД»
Маршрути: 65е, 223, 240е, 278е, 296е.
Засновником та директором «Немо ЛТД» є Рафіг Гадіров, який працює на цьому ринку вже понад десять років.
ТОВ «Алі Автотранс»
Маршрути: 6е, 49е, 266е.
Єдиним засновником є Руслан Алібаєв, колишній депутат Комінтернівської райради в місті Харкові.
ТОВ «Фрегат-К»
Василь Кухар
Маршрути: 9, 39, 5е, 64е, 147е, 224т, 261е, 262е, 304е.
ТОВ «Фрегат-К» створений в 2003 році на базі розформованого АТП селища Комунар. Засновниками є Сергій Курільченко та Ольга Кухар. Директор – Людмила Штих.
Кухар також належить ТОВ «Олександр і В», де працюєдиректором Яна Невєрова. Остання у 2014 році була довіреною особою кандидата у народні депутати Василя Кухара – на той час голови Апеляційного господарського суду Харківської області.
ТОВ «АТП Карусель»
Маршрути: 15, 67е, 219е.
Директора саме цього підприємства Павла Собчука у Харкові судять за надання транспорту для «тітушок» взимку 2014 року.
Бенефіціарами підприємства, окрім Собчука, у реєстрі вказані місцеві бізнесмени Віктор Згуровський та Юрій Абушаєв.
Підприємство об’єднання громадян «ВСК «Юридична академія»
Маршрут: 289є
Засновником підприємства є «Волейбольний спортивний клуб «Юридична академія». Контролює підприємство Валерій Джерелій. Юридична адреса перевізника співпадає з адресою Національного юридичного університету імені Ярослава Мудрого.
- Информация о материале
В 1982–1994 годах в Мексике было продано 940 госпредприятий, в том числе банки, авиакомпании, заводы. Приватизация принесла в казну более $20 млрд. Однако многие приватизированные предприятия так и остались монополистами в своих сегментах, что позволяло им действовать прежними методами и не заботиться о повышении экономической эффективности. Кроме того, приватизация была использована наркомафией для отмывания доходов и укрепления позиций в легальной экономике.
Усилилось противоречие между растущей потребностью в инвестициях и падающей способностью населения к сбережениям. Единственным способом решения проблемы было дальнейшее поощрение притока иностранных инвестиций. Этому служил завышенный курс мексиканского песо по отношению к доллару США, что угнетало экспорт. Такая политика привела к кризису в сельском хозяйстве и ряде отраслей промышленности. Вместо прямых инвестиций, которые шли бы на развитие производства, в основном прибывали портфельные инвестиции, которые использовались в большей мере для роста потребления. Следствием стало резкое увеличение торгового и платежного дефицита.
Для финансового обслуживания госдолга власти прибегли к выпуску краткосрочных гособлигаций. Эта пирамида росла, пока продолжался приток иностранного капитала. Но в 1994 году в стране начались политические потрясения: в январе подняли вооруженное восстание леворадикалы-сапатисты в штате Чьяпас, 23 марта был убит кандидат на пост президента от правящей партии Луис Дональдо Колосио. Инвесторы побежали из страны, отток капитала был колоссальным. Правительство предприняло ряд экстренных мер в поддержку песо, включая повышение процентных ставок по гособлигациям и перевод большей части краткосрочных облигаций на тесобоны — краткосрочные гособлигации, номинированные в песо, но индексированные к доллару. Финансовая помощь США помогла успокоить иностранных инвесторов, но ненадолго. В декабре правительство было вынуждено отказаться от привязки национальной валюты к доллару, что привело к резкой девальвации песо и сделало невозможным индексацию тесобонов к доллару. Мексика оказалась в состоянии дефолта.
Правительству пришлось обратиться за внешней помощью, и она была предоставлена: международные финансовые организации дали $27,8 млрд., США — $20 млрд., другие страны — $2 млрд. В 1995 году правительство смогло выкупить тесобоны на $27,5 млрд. — 94% от их эмиссии. Но за это Мексике пришлось заплатить чрезвычайными мерами экономии и структурными реформами. Уже в 1999 году экономика страны превзошла докризисный уровень.
Когда коррупция сильнее реформ
Аргентинский дефолт 2001 года можно назвать классическим примером того, что бывает, когда рыночные реформы не сопровождаются борьбой с коррупцией.
Реформы в Аргентине стартовали в конце 1991 года. Тогда была введена система валютного управления, позволившая обуздать гиперинфляцию. За этим шагом последовали меры по либерализации экономики: снижены импортные тарифы, ослаблено госрегулирование, проведена приватизация госпредприятий, облегчен вход в экономику транснациональным компаниям. В страну хлынули прямые и портфельные инвестиции. Экономика росла быстрыми темпами до 1998 года, однако затем последовал спад.
Помимо неблагоприятных общемировых тенденций на экономической ситуации в стране сказалось то, что в ходе реформ многие негативные атрибуты аргентинской экономики остались нетронутыми. В частности, жесткие антиинфляционные меры не сопровождались адекватной фискальной реформой.
Налоговая система, с одной стороны, оставалась слишком сложной, а с другой — допускала множество лазеек для ухода от налогов. Степень уклонения от налогов была очень высокой: например, по НДС в среднем около 40%.
Эта система была одним из важнейших коррупциогенных факторов. Вообще же коррупция проявлялась практически во всех сферах аргентинской жизни, приняв особенно скандальный характер при проведении приватизации. Мощные группы интересов не позволяли центральной власти эффективно контролировать госрасходы. Ситуацию усугублял кризис бюджетного федерализма: регионы к концу 2001 года задолжали банкам до $10 млрд. и требовали от центра дополнительных трансфертов.
Из-за жесткой привязки аргентинского песо к доллару США правительство не располагало инфляционными источниками финансирования бюджета. А поскольку система госфинансов оставалась слабой, были неизбежны дефициты и наращивание госдолга. Текущие долговые платежи Аргентины к концу 1990-х годов достигли $5 млрд. в год.
Глубокая рецессия, в которую погрузилась аргентинская экономика на рубеже столетий, привела к бегству из страны иностранного капитала. Темп падения ВВП в 2001 году достиг 6%, а безработица приблизилась к уровню 20%. Боясь ухудшения ситуации, население начало снимать сбережения с банковских счетов и выводить капиталы за границу. В начале декабря 2001 года правительство ответило мерами, которые фактически заморозили на год все текущие счета, позволяя гражданам снимать не более $250 в неделю. Кроме того, власти попытались осуществить обмен долговых обязательств с целью снижения процентных выплат. Этот вариант мягкого дефолта, однако, не удался из-за проблемы доверия. 6 декабря МВФ заблокировал выделение Аргентине очередного транша кредита в сумме $1,3 млрд. Правительство обратилось к средствам частных пенсионных фондов на условиях, которые были расценены как конфискация. Из-за выплат по кредитам остались невыплаченными 1,4 млн. пенсий. 19 декабря по всей стране начались массовые беспорядки, 20 декабря было введено чрезвычайное положение, 21 декабря президент Фернандо де ла Руа ушел в отставку.
23 декабря и.о. президента Адольфо Родригес Саа объявил государство неплатежеспособным по всему объему долга — $132 миллиарда, что стало крупнейшим дефолтом в истории.
Цепная реакция
Инвесторы тоже извлекли уроки из случившегося. Это показали дальнейшие латиноамериканские дефолты.
Аргентинским кризисом 2001 года «заразился» Уругвай — нерезиденты начали выводить капитал из страны, к лету 2002 года было выведено 38% вкладов. Уругваю пришлось провести девальвацию песо, правительство не смогло платить по кредитам — и обратилось к держателям облигаций с просьбой подождать выплат пять лет. Аргентинский дефолт настолько врезался в память инвесторов, что они массово (93%) откликнулись на предложение уругвайского правительства.
В свою очередь, аргентинское правительство в 2005 году смогло достичь соглашения, согласно которому 76% облигаций, обесцененных в результате дефолта, заменяются другими, более долгосрочными и с гораздо более низкой номинальной стоимостью — 25–35% от первоначальной.
Это позволило Аргентине в 2006 году досрочно погасить долг перед МВФ в размере $9,8 млрд.
Президент Эквадора Рафаэль Корреа в декабре 2008 года принял решение не осуществлять выплаты по облигациям, срок которых истекает в 2012 и 2030 годах, признав их «не имеющими законной силы» и объявив долг, накопленный предшествующим руководством страны, «аморальным». Это один из самых необычных дефолтов в истории, так как на самом деле у Эквадора вполне хватало «нефтяных» денег для обслуживания долга. Но политическое решение оказалось очень выгодным. Подождав некоторое время, страна смогла выкупить большую часть своего долга всего по 35 центов на доллар.
- Информация о материале
Страница 563 из 1561
