Большой размер государственного долга — это не диагноз, а только симптом. За ним может стоять и запущенная хроническая хворь, и острое недомогание, требующее немедленного вмешательства, и эффект сеанса интенсивной терапии.
Отложенная проблема
При сравнении стран принято измерять государственный долг в процентах от валового внутреннего продукта. Среди развитых экономик безусловное лидерство по этому показателю многие годы удерживает Япония. В 1980 году ее госдолг составлял 52,4% ВВП, в 2000-м — 143,8%, а в 2014-м достиг 246,4% ВВП. Впрочем, эта страна отличается от большинства государств-должников тем, что основными ее кредиторами являются не другие государства или международные финансовые организации, а собственные резиденты. Им принадлежит свыше 90% японского госдолга.
Опыт Японии может служить примером того, что у всего — хорошего, плохого ли — есть своя оборотная сторона. Вопреки тем, кто приучен считать госдолг чем-то обязательно плохим, японцы продемонстрировали, как можно превратить непрерывное заимствование в двигатель экономического роста. После Второй мировой войны японцы сумели быстро поднять свою экономику, потому что из года в год массово скупали облигации внутреннего займа. Собранные средства шли на крупные инфраструктурные проекты, то есть на рабочие места для самих японцев. То есть свое экономическое чудо японцы профинансировали в складчину.
Эта практика продолжается и поныне. Но постепенно в ней все более явственно проступает отрицательная сторона. Связано это с демографией: японки стали рожать меньше детей (с конца 1990-х большинство ограничивается одним ребенком), продолжительность жизни растет (достигла 80 лет у мужчин и 87 лет у женщин), как следствие, все выше доля пожилых людей и все ниже — молодых. Вместе со старением населения ухудшается сальдо операций с ценными бумагами: выплаты по облигациям растут опережающими темпами по сравнению с поступлениями от новых займов.
Чтобы выправить ситуацию, в 2012 году был принят закон о повышении налога на потребление. С апреля 2014 года (финансовый год в Японии начинается в апреле) этот налог, составлявший прежде 5%, вырос до 8%. А с октября 2015 года планировалось поднять его до 10%.
Насколько неизбежны были эти меры, можно судить по госбюджету Японии на 2013 ф.г.: доходы от налогов и сборов — 43 трлн. иен, доход от выпуска облигаций — 42,9 трлн. То есть Япония брала в долг почти столько же, сколько зарабатывала. При этом на обслуживание своего долга государство было вынуждено выделить 22 трлн. — немногим меньше, чем на социальные расходы (26 трлн.).
Бюджет на 2014 ф.г. получился более оптимистичным: за счет повышения налога на потребление собственные доходы выросли до 50 трлн.; сумма заимствований при этом сократилась до 41,2 трлн. Однако утяжеление налогового бремени вызвало рецессию экономики. Испугавшись падения ВВП, премьер Синдзо Абэ отсрочил второй этап повышения ставки налога на полтора года — до апреля 2017 года. В бюджете на 2015 ф.г. запланирован рост налоговых поступлений до 54,53 трлн., эмиссия ценных бумаг должна сократиться до 36,86 трлн., на выплату процентов по облигациям будет выделено 23,45 трлн. иен.
По прогнозам МВФ, госдолг Японии составит в 2015 году 246,1% ВВП и к 2020 году вырастет незначительно — до 251,6%. Таким образом, можно сказать, что проблему удалось стабилизировать, однако решать ее придется уже следующим поколениям японцев. Сейчас на каждого жителя страны, будь то взрослый или ребенок, приходится 8,11 млн. иен госдолга, или около $68 тыс.
Контрпримеры для Греции
На втором месте по размеру госдолга стоит Греция. Ее принято относить к жертвам мирового финансового кризиса, разразившегося в 2008 году, однако более половины своей нынешней задолженности она накопила еще в докризисные времена. Если в 1980 году ее госдолг составлял скромные 21,2% ВВП, то в 2007-м — уже 102,8%. Это результат неэффективной экономики и больших социальных обязательств.
Вместе с кризисом начался второй акт греческой драмы: к 2014 году госдолг этой страны вырос до 177,2% ВВП. Таким образом, за семь лет получился прирост задолженности в 74,4% ВВП — темпы, конечно, впечатляющие, но все же не уникальные. У трех стран Евросоюза долговая динамика была почти такой же или даже еще хуже.
Так, Португалия за те же семь лет увеличила свой госдолг на 61,8% ВВП (с 68,4 до 130,2%), Испания — на 62,2% ВВП (с 35,5 до 97,7%), а Ирландия умудрилась за шесть лет, с 2007 по 2013-й, нарастить госдолг на 99,3% ВВП (с 24 до 123,3%).
Но в отличие от греков португальцы и испанцы не довели свои государства до дефолта, а ирландцы вообще уже говорят о победе над кризисом — и дают грекам дружеские советы. Прибыв 7 июля на экстренную встречу Еврогруппы по Греции, ирландский министр финансов Майкл Нунан заявил, что Греция должна пойти по стопам Ирландии в реструктуризации своего долга — договариваться о продлении сроков выплаты кредитов, о снижении процентных ставок и о рефинансировании задолженности по линии МВФ.
В условиях кризиса ирландцы накапливали долги быстрее греков, но использовали заемные средства более толково.
Правительство ввело режим жесткой экономии и санации госфинансов. Были сокращены зарплаты чиновников и социальные выплаты, повышен НДС.
В то же время были национализированы проблемные банки. И уже в декабре 2013 года страна смогла отказаться от внешней помощи. В 2014 году Ирландия показала наивысший среди стран ЕС рост ВВП — на 4,8% (в среднем по ЕС получился рост на 1,1%). А размер госдолга сжался со 123,3% ВВП до 109,5%. По прогнозам МВФ, к 2020 году Ирландия уменьшит этот показатель до 89,7% ВВП.
Подобным образом Португалия, получив вслед за Грецией и Ирландией помощь от Европейского фонда финансовой стабильности, а также от Европейского центрального банка и МВФ, занялась оздоровлением своих финансов. Были снижены оклады госслужащих и расходы на социальную помощь, повышены НДС и другие налоги. В мае 2014 года страна вышла из европейской программы финансовой поддержки, которой пользовалась в течение трех лет. Португальский ВВП вырос на 0,9% в 2014 году и на 1,8% в первом квартале 2015 года.
Испанское правительство, получив в 2012 году масштабную помощь от ЕС для стабилизации банковской системы, тоже начало проводить политику жесткой бюджетной экономии. Европейская программа финансовой поддержки для Испании завершилась в январе 2014 года, по итогам года ВВП Испании вырос на 1,4%, а в первом квартале 2015 года — на 2,9%.
У Греции, по сути, не было иного выхода, кроме как воспользоваться примером своих товарищей по несчастью. 9 июля греческое правительство представило международным кредиторам план радикальных реформ, направленных на оздоровление экономики, включая повышение налогов, пенсионную реформу, приватизацию госимущества. Иными словами, Греции таки придется делать все то, чего она старалась избегать, только долги ее теперь значительно увеличатся. Такова цена промедления.
Несбывшиеся прогнозы
Греческий дефолт вызвал очередной всплеск пророчеств о скором конце евро. Подобные прогнозы звучат еще с 2008 года, когда получила хождение аббревиатура PIGS — Португалия (P), Италия (I), Греция (G), Испания (S). Она отображает крайне негативное отношение к финансовой политике этих стран, сложившееся в других странах еврозоны (английское слово pigs означает «свиньи»). C 2011 года стал использоваться расширенный вариант — PIIGS, где вторая I соответствует Ирландии. Однако наибольшее внимание в прогнозах о крахе евровалюты привлекала первая I, то есть Италия.
Действительно, по размеру госдолга Италия вплоть до 2005 года была первой среди стран ЕС и лишь затем уступила это сомнительное лидерство Греции. В феврале 2010 года канадский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике Роберт Манделл заявил в телеинтервью, что Италия, обремененная вторым по величине в Европе размером долга, представляет собой «главную угрозу» для евро. «Если Италия стала новой целью, евро ожидают большие проблемы, — сказал Манделл. — Италию будет очень сложно спасти».
Экономика Италии равна экономикам Испании, Ирландии, Греции и Португалии вместе взятым. И если бы ей тоже понадобилась масштабная помощь, европейская финансовая система вряд ли бы выдержала такую нагрузку. Однако опасность оказалась преувеличенной.
Воспользовавшись медицинской терминологией, можно сказать, что чрезмерный госдолг подобен повышенной температуре: сам по себе он еще не предвещает катастрофу, хоть и свидетельствует о наличии проблем со здоровьем. Катастрофа случается тогда, когда температура стремительно растет, а никаких мер для лечения не предпринимается. Если же страна привыкла иметь большой размер госдолга, то у нее, возможно, есть какая-то застарелая хроническая болезнь, но это не повод садиться писать некролог.
Именно такой случай представляет собой Италия. Ее госдолг превышает 90% ВВП уже 25 лет подряд (начиная с 1991-го). В 1996-м он достиг 117,7% ВВП, после чего снизился до 99,7% в 2007-м. По оценкам МВФ, в 2015 году итальянский госдолг достигнет 133,8% ВВП, но к 2020-му снизится до 122,4%.
Конечно, итальянцы понимают, что больны, и пытаются лечиться. Маттео Ренци, возглавляющий правительство страны с февраля прошлого года, своей стратегической задачей объявил распродажу госактивов, которая позволит собрать 36 млрд. евро для уменьшения госдолга. Прошлым летом правительство уже продало часть акций судостроительной компании Fincantieri, в феврале реализовало очередной пакет электроэнергетической компании Enel, сейчас занято приватизацией ряда активов железнодорожной группы Ferrovie dello Stato и подготовкой к продаже 40% почтовой группы Poste Italiane, затем наступит очередь авиадиспетчерской службы Enav… Кстати, никакой МВФ тут Италию не подгоняет, только партнеры по ЕС.
Для Украины из всего этого можно сделать вывод, что высокий госдолг — это еще не самое страшное. Даже после всех тех займов, которых Киев ждет в нынешнем году, Украина поднимется лишь на 21-е место в мире по размерам госдолга — 94,1% ВВП. Бояться нужно другого: что эти займы будут приниматься не вместе с лечением, а вместо лечения. В этом случае они лишь усугубят болезнь. А у нас совсем нет такого запаса прочности, как у японцев, чтобы перекладывать проблемы на будущие поколения.
