Статьи
За последний год Национальный банк вызывал самые разные эмоции: возмущение, негодование и в конечном итоге - ненависть.
Перечислять причины можно долго, да и все, в принципе, знают: есть за что.
Вспомнят и фактическое уничтожение гривни, и неуравновешенную политику регуляции валютных скачков, и ограничения на покупку валюты.
О последних и пойдет речь.
Обычный пример из жизни малого бизнеса.
У предпринимателя есть определенная сумма на счету, благодаря которой он хочет увеличить объемы закупок сырья за рубежом и подготовиться к сезону - запастись большим количеством полуфабриката для возможности работать со своими заказчиками по программам кредитов и пост-оплаты.
Он идет в банк, который выдает кредит. Далее - оформляет заказ у своих зарубежных контрагентов на покупку сырья, параллельно с этим обзванивает украинских заказчиков, намекая на оплату заказов.
Цель всей этой цепочки действий заключается в желании бизнесмена увеличить свои финансовые возможности для покупки валюты. Многие контрагенты идут навстречу и оплачивают как старые долги, так и новые заказы по предоплате.
В итоге предприниматель обладает определенной суммой в плюсе за счет оплаты заказов и большой суммой в минусе в виде кредита или овердрафта в банке.
Следующий шаг - отправка заявки на покупку валюты, в ответ на которую бизнесмен получает письмо из банка с отказом. Оказывается, сегодня он не может приобрести валюту за полученные средства.
Государство в лице НБУ, контролируя банковский и финансовый секторы, запрещает бизнесу на его же деньги покупать валюту и превращает его в заложника ситуации.
Предприниматель уже готов на все: выбирать определенные дни по календарю, следить за восходом солнца, танцевать с бубном, только бы получить возможность самостоятельно распоряжаться собственными средствами.
Оформляя кредит, отвечая за него процентной ставкой и своим имуществом, предприниматель получает не свободные деньги, а попросту воздух.
Наболело у малого бизнеса и от ущербной процедуры продажи валютной выручки. Получая оплату в евро, предприниматель вынужден продать полученные средства в размере 75% от всей суммы по заниженному курсу.
При этом на следующий же день он покупает валюту для заказа сырья за рубежом уже по завышенному курсу. К примеру, получая 10 тыс евро, на валютный счет зачисляются 2,5 тыс евро, остальные 7,5 тыс евро отправляются на продажу и следующим утром зачисляются на счет в гривне.
Нет валюты - нет и заказа, нет заказа - нет производства, тупик. Любое производство всегда упирается в сроки: день задержки по оплате, заказу, доставке - все это падает тяжелым грузом на себестоимость продукции и расходы компании. Отсюда и вовремя невыплаченные зарплаты сотрудникам.
Все эти ограничения и нововведения не идут на пользу отечественному бизнесу, а только стопорят его развитие. Оформляя кредит в банке, предприниматель собирается тратить деньги не на зарплаты или арендную плату.
Прежде всего, он берет эти деньги на развитие компании, которое заключается в покупке инновационного оборудования и сырья за рубежом. Именно поэтому бизнесу так важно иметь возможность свободно покупать валюту.
Пока государственная машина будет вмешиваться в финансовую деятельность бизнеса, о росте украинского предпринимательства можно забыть.
- Информация о материале
Во всех реформаторских программах последнего десятилетия значилось приблизительно следующее: перейти от базового финансирования научных учреждений к грантовому финансированию приоритетных научных проектов на основе открытого конкурса. Почти две трети скромного научного бюджета государства приходилось в последние годы на Национальную академию наук, где финансирование отдельных институтов оставалось преимущественно базовым, из года в год более или менее стабильным, а его колебание зависело в основном от колебаний общего академического бюджета. Это имело очевидные плюсы, ибо ученые почти наверняка знали, что ждет их завтра, но и не менее очевидные минусы, так как порой в течение десятилетий финансировались исследования, давно утратившие свою актуальность.
Сегодня ведутся дискуссии: каким должно быть оптимальное соотношение базового и грантового финансирования НАН? Ответы разные, но все специалисты практически едины в одном: нынешнего скудного базового финансирования трогать уже нельзя, потому что за этим — гибель научных школ. А вот наращивать финансирование науки нужно именно из средств всевозможных грантов.
В то же время в украинской науке есть сектор, где базового финансирования нет совершенно, и где на протяжении всего периода независимости финансирование осуществляется именно на конкурсной основе. Речь идет о науке в университетах. Как ни странно, но наши академические ученые часто слабо представляют, как организовано финансирование исследований их университетских коллег. Поэтому сегодня, когда принятие нового Закона «О научной и научно-технической деятельности» ставит в повестку дня вопрос пересмотра многих устойчивых процедур, полезно проанализировать плюсы и минусы конкурсной системы, по которой давно живут десятки тысяч исследователей в наших вузах.
Сразу же уточню: я не буду говорить о «кафедральной» «науке второй половины дня», которой, согласно Закону «О высшем образовании», должен заниматься каждый научно-педагогический работник вузов ІІІ–IV уровней аккредитации (использую эту традиционную, хотя уже и устаревшую терминологию). Речь идет именно о самых важных научных темах, которые государство финансирует отдельно, и которые выполняют работники вузов на научных должностях (хотя по основному месту работы эти работники часто являются преподавателями тех же вузов).
Попробую объяснить механизмы выбора таких тем на примере последнего конкурса, состоявшегося на основании приказа МОН №630 от 15 июня прошлого года. Настоящим приказом была, кроме прочего, утверждена форма подачи проектов, которая предусматривала возможность их количественного оценивания по различным параметрам (проблематика исследования, его актуальность, предложенный подход, практическая ценность, задел авторов по устойчивым наукометрическим параметрам и т.п.). Отдельно было указано, что в проектах, годовой бюджет которых превышает 800 тыс. грн в год, обязательно должно быть задействовано не менее 15% молодых ученых. Тематика проектов была ориентирована на решение наиболее актуальных вопросов развития науки и общества. Формирование междисциплинарных тем поощрялось. Предпочтение давалось проектам, имеющим важное значение для повышения обороноспособности и национальной безопасности. На протяжении лета университеты должны были провести внутренний отбор проектов и в течение двух первых декад сентября предоставить их в МОН.
Вопреки распространенному в среде НАН мнению, будто бы в МОН все решают чиновники, на самом деле проекты оценивают исключительно ведущие ученые, которые объединены в 23 отраслевые секции Научного совета МОН. Поэтому параллельно министерство в прошлом году обновило корпус этих экспертов. Письмом от 14 июля университетам и научным учреждениям было предложено подать свои предложения вместе с наукометрическими параметрами каждого кандидата (это давало возможность определить, насколько активным ученым эксперт остается на данный момент). На основании анализа, проведенного специальной рабочей группой, членами секций Научного совета стали приблизительно 700 ученых (из свыше 1100 представленных университетами кандидатур). На основании приказа МОН №1123 от 29 октября они на своих заседаниях избрали председателей, заместителей председателей и ученых секретарей секций. Председатели секций и стали членами обновленного Научного совета МОН.
Затем началось оценивание поданных проектов экспертами. Для каждого из проектов компьютерная система «Наука в университетах» автоматически определила (по максимальному совпадению ключевых слов проекта и профиля эксперта) двух экспертов — членов секции. Заключение каждого из них было формализовано в определенном количестве баллов. Если их оценки слишком отличались, определялся третий, дополнительный, эксперт, и средний балл выводился по трем оценкам. Общие итоги экспертизы были подведены на заседании Научного совета 17 декабря и утверждены приказом МОН №4 от 11 января 2016 г.
Месяц был предоставлен на апелляции для тех, кто считал свои оценки необъективными, а также на устранение технических ошибок, неизбежно возникавших при оценивании около 1500 проектов. Окончательные результаты экспертизы Научный совет МОН утвердил 3 февраля. Были определены и базовые принципы финансирования проектов, зафиксированные приказами МОН №153 и 158 от 24 и 25 февраля соответственно: поддержку в полном объеме предполагалось предоставить переходным проектам (выполнение которых было начато в предыдущие годы), проектам, получившим высокую экспертную оценку (76 баллов и выше), а также тем, важность которых для обороноспособности государства была подтверждена дополнительной экспертизой, проведенной по поручению секретариата СНБО.
Дело в том, что еще в конце 2014 г. стало понятно: традиционные параметры оценивания (где большой вес имеют индекс Хирша, количество открытых публикаций в журналах, входящих в базы Scopus, и т.п.) плохо применимы к проектам в сфере «оборонки» (где, по понятным причинам «открытых» статей, да еще и в ведущих зарубежных журналах, может не быть вовсе). Потому был избран алгоритм: секции научного совета формируют перечень проектов, которые, по их мнению, могут иметь оборонительное значение. Этот перечень рассматривает и утверждает Научный совет МОН, но право окончательной экспертизы здесь принадлежит компетентным структурам, работающим именно в оборонной сфере. Как следствие, в начале 2015 г. на основании вывода Центрального института вооружений Минобороны был утвержден первый список из почти трех десятков финансированных МОН тем, касающихся широкого спектра оборонной проблематики, а в марте 2016-го добавилось столько же новых. Лидерами здесь предсказуемо являются ведущие технические университеты: НТУУ «КПИ», НТУ «ХПИ», НУ «Львовская политехника». Но не отстают от них и классические, такие как ХНУ им. В.Каразина, КНУ им. Т.Шевченко, ЧНУ им. Ю.Федьковича.
В пределах общего конкурса работы, получившие низкую экспертную оценку (ниже 41 балла), шансы на финансирование потеряли. Работы же со средней оценкой (41–75 баллов) финансируются на усмотрение самого университета, если у него есть на это необходимые средства. Причем утвержденная таким образом экспертиза автоматически определила и распределение средств, выделенных в Государственном бюджете на 2016 г. по бюджетной программе 2201040, между отдельными университетами. Это произошло по очень простому и прозрачному принципу: за отдельными университетами были сразу же зафиксированы средства, которые они должны были получить в полном объеме (на «переходные» проекты, проекты с оценкой выше 76 баллов, «оборонные» проекты). Остаток приблизительно в 48 млн грн (после вычитания этой суммы от общего объема бюджетного финансирования науки в вузах) поделили на минимальную годовую стоимость проекта в 200 тыс. грн, и это дало возможность поддержать еще 240 условных проектов с оценкой среднего уровня, которые и были распределены между университетами с учетом «верхних» 240 среди «средних» проектов по результатам утвержденной экспертизы.
Следовательно, пять таких «проходных» условных проектов дали университету 1 млн грн. А уже право ученого совета университета — либо реально профинансировать пять «средних» проектов по 200 тыс. грн, либо сосредоточить эти средства на одном или двух из них — по мнению университета, наиболее перспективных. Здесь вступает в действие университетская автономия.
Следует отдельно подчеркнуть: МОН теперь решительно отказалось от практики установления разных порогов для работ среднего и высокого уровня для различных секций (выше — для отдельных естественных и технических наук, ниже — для социогуманитарных). Такая практика, как известно, широко применялась до Революции достоинства и справедливо вызывала много нареканий. Теперь порог один и одинаковый для всех. Таким образом, у чиновника отняты рычаги манипулирования результатами конкурса.
Конечно, у каждой системы есть недостатки — это нужно честно признать. В частности, предложенная формализованная система оценивания крайне плохо «чувствует» особенности такой творческой сферы, как искусствоведение и научная реставрация. Поэтому, по мотивированному представлению соответствующей секции, Научный совет единогласно решил поддержать в порядке исключения проект, посвященный народному искусству Украинских Карпат, который в других обстоятельствах оказался бы за чертой. Было рекомендовано поддержать две темы из исследования различных аспектов агрессии Российской Федерации против Украины в контексте выполнения постановления Верховной Рады №830-VIII от 25 ноября 2015 г., одну тему по исследованию гетманского Батурина в контексте выполнения указа президента Украины №1131/2007 и четыре темы, которые выполняют вузы, эвакуированные из оккупированных территорий Донетчины и Луганщины (хотя формальные показатели этих вузов по понятным причинам ухудшились, но поддержать их все равно необходимо). Во всех случаях речь шла о работах со средним баллом, которые не попали в «проходные 240», и во всех этих случаях Научный совет МОН принял относительно них отдельные мотивированные решения.
Результаты конкурса, конечно, удовлетворили не всех. Но МОН действовало прежде всего в жестких рамках утвержденного Верховной Радой бюджета (к сожалению, для описанного конкурса он, хоть немного и увеличился по сравнению с прошлым годом, однако остался в пять раз ниже от тех 2 млрд, против которых справедливо протестуют ученые НАН). Затем Научный совет решил: финансирование ни одного университета в 2016 г. не может возрасти в рамках общего конкурса больше чем на 25% по сравнению с предыдущим годом (иначе министерский бюджет просто нельзя было бы свести вместе!). И некоторые университеты, которые очень хорошо прошли конкурс (ХНУ им. В.Каразина, ЧНУ им. Ю.Федьковича, НУ «Львовская политехника»), были вынуждены ограничить даже финансирование высоко оцененных работ (а на средние средств вообще не хватило). Конечно, проблемаувеличения финансирования лишь на 25% значительно лучше, чем проблема уменьшения финансирования на 19%, которую вынуждены сейчас решать институты НАН. Но это — плохой аргумент для амбициозных ученых, которые предложили по-настоящему хорошие проекты, а теперь испытывают трудности с их реализацией.
Недовольны и гуманитарии, у которых сегодня нет достаточного количества публикаций в международных наукометрических базах (а значит, они получили более низкие оценки, чем естественники). Раньше эту проблему решали манипуляциями с проходными баллами — от чего теперь МОН решительно отказалось. Но и для гуманитариев изобрели спасательный круг: на переходный период им было разрешено учитывать в научный задел также публикации в журналах, которые входят в базы Index Copernicus (куда, как известно, попасть значительно проще, чем в Scopus или, тем более, Web of Science). Сейчас гуманитарии воспользовались этим не слишком эффективно, но, судя по научным отчетам университетов, которые уже ввели много своих изданий в упомянутую польскую базу, в следующем году ситуация должна измениться.
Итак, подведем определенные итоги. Уже сегодня финансирование университетской науки (в отличие от науки академической) осуществляется исключительно на конкурсной основе. Роль МОН заключается в утверждении условий конкурса и обеспечении самой конкурсной процедуры, которая, как уже было сказано, предусматривает привлечение более 700 ведущих ученых-экспертов, объединенных в 23 секции Научного совета МОН.
Такая система имеет очевидные преимущества: динамизм и состязательность, чем университеты выгодно отличаются от институтов НАН. Система является устойчивой к фаворитизму и манипуляциям: решение о финансировании принимаются по прозрачной, общей для всех процедуре, все этапы которой легко проверить.
В то же время система имеет и очевидный недостаток: всего один неудачно проведенный конкурс сразу же ставит университет перед необходимостью уволить значительное количество научных сотрудников и под угрозу — существование десятилетиями создаваемых научных школ. А устойчивость к манипуляциям имеет и противоположную сторону: ни один чиновник МОН не может сейчас «благословить», скажем, приобретение для университета жизненно необходимого для него научного оборудования.
Поэтому целью реформы в части финансирования университетской науки должны стать сохранение преимуществ конкурсного динамизма и вместе с тем — нейтрализация недостатков непредсказуемости и слишком резких изменений. Новый закон «О научной и научно-технической деятельности» предусматривает внедрение базового финансирования научных исследований и для вузов тоже. Но его механизмы нуждаются в конкретизации — на уровне закона «О высшем образовании» и подзаконных актов.
Коллегия МОН еще до смены правительства успела обсудить концепцию изменений системы финансирования вузов. Предложенные изменения касаются прежде всего образовательной деятельности. Однако в университетах подготовка кадров и научная работа связаны настолько неразрывно, что любая реформа будет неполной, если не даст ответ на вопрос: а как в дальнейшем будут финансироваться в вузах научные исследования?
Поэтому позволю себе поделиться некоторыми соображениями. Наверное, мы придем в результате к двум уровням вузов — исследовательским и «обычным». Ведь статус «национальный университет» из-за своей распространенности давно уже утратил свою уникальность и стал просто синонимом статуса «государственный». (Потому в дальнейшем важно не допустить необоснованного размывания и статуса «исследовательский»).
На сегодняшний день единственным исследовательским университетом в государстве, с необходимыми гарантиями для научной работы, фактически является КНУ им. Т.Шевченко, научное финансирование которого зафиксировано отдельной строкой в государственном бюджете (по программе 2201290). В рамках этого де-факто базового научного финансирования КНУ самостоятельно утверждает темы, но делает это уже не по собственному усмотрению, как раньше, а по результатам описанного общенационального конкурса по утвержденным МОН правилам и после оценивания работ ведущими внешними экспертами. Это, с одной стороны, дает гарантии постоянства научного развития КНУ, и защищает от опасностей местечковости и мелких тем — с другой.
В рамках реформы можно было бы распространить эту практику на все исследовательские университеты (их в Украине должно стать не более 15–20 — иначе статус «исследовательский» тоже девальвирует). Их научное финансирование также должно быть закреплено в бюджете отдельной строкой. Причем под термином «научное финансирование» я подразумеваю не часть зарплат научно-педагогических работников в рамках «науки второй половины дня», а именно финансирование утвержденных научных тем, которое будет предусматривать приобретение оборудования, материалов и т.п. Объемы этого научного финансирования, которое в терминах закона «О научной и научно-технической деятельности» является базовым, должны быть поставлены (согласно тому же закону) в зависимость от государственной аттестации научной работы вуза. Выработка правил для такой аттестации является самостоятельной и очень непростой проблемой, которая может быть решена только в сотрудничестве с научной общественностью.
В рамках этого финансирования исследовательские университеты самостоятельно будут утверждать научную тематику — но на основании общенационального конкурса со строгим внешним оцениванием и с утверждением результатов Научным советом МОН. Именно так это сейчас происходит для КНУ им. Т.Шевченко.
Для других университетов, которые не получат статуса исследовательских (но где также должен быть обеспечен высокий уровень научной работы по приоритетным для государства и общества темам), на среднесрочный период может быть сохранена действующая система конкурсного финансирования (с одновременным усовершенствованием конкурсных критериев и механизмов).
При этом, согласно Закону «О научной и научно-технической деятельности», университеты получат возможность дополнительно нарастить свое научное финансирование через гранты Национального фонда исследований, международные научные проекты, различные бюджетные программы МОН — например, сохранение национального научного достояния, государственной разработки важных технологий, а также в рамках государственных научно-технических программ, программ поддержки проектов молодых ученых и т.п.
И, конечно, должно существенно возрасти общее финансирование науки. Если сегодня наука всех украинских университетов (с КНУ им. Т.Шевченко включительно) «стоит» менее 20 млн евро, можно ставить крест на перспективах Украины как современного высокотехнологического государства с высоким уровнем обороноспособности. А ведь украинские ученые еще имеют достаточный потенциал, чтобы эту перспективу таки обеспечить.
- Информация о материале
Господарський суд Харківської області постановив витребувати з незаконного володіння ТОВ «Земінвест» на користь держави в особі Кабміна та Міноборони декілька нежитлових приміщень в Харкові загальною площею 5570 кв м. Таке рішення суд прийняв 6 квітня.
З матеріалів судової справи відомо, що у лютому 2005 року між Східним управлінням капітального будівництва МОУ, ТОВ «Консалтинго-правова фірма «Спартак» та Управлінням капітального будівництва та придбання житла МОУ був укладений договір про будування житла для військовослужбовців шляхом пайової участі. Будівництво повинно було пройти на 0,35 га по вул. Культури, 5 у м. Харків – територія війського містечка №9.
В серпні 2006 року МОУ, до якого перед тим перейшли функції замовника будівництва, уклала з фірмою додаткову угоду. За нею, в обмін на квартири міністерство передало фірмі «Спартак» права власності на будівлі і споруди згаданого військового містечка №9. Всього було передано шість об’єктів загальною площею 5570 кв м.
Після цього фірма подала до суду позов проти Харківської міськради, намагаючись узаконити своє право власності на нерухомість. В листопаді 2008 року Господарський суд Харківської області цей позов задовольнив.
Наступного року фірма продала всю нерухомість ТОВ «Земінвест».
В 2015 році Генеральна прокуратура України звернулася в суд, вимагаючи визнати незаконним відчуження нерухомості. В позові було сказано, що для цього військові повинні були отримати дозвіл Кабміну та Фонду держмайна, чого не було зроблено. Крім того, будівлі були реалізовані без конкурсу і безпосередньо самим міністерством оборони, а не уповноваженою на те підприємством чи організацією. Все це, на думку ГПУ, свідчить про вибуття майна з володіння держави без її згоди.
Суд позов ГПУ задовольнив і постановив витребувати з незаконного володіння ТОВ «Земінвест» нерухомість в Харкові на користь Кабміна та МОУ.
ТОВ «Консалтинго-правова фірма «Спартак» була заснована в 2000 році. Сьогодні її власником та керівником є мешканець села Мілова Харківської області Денис Бунін. Але в середині 2000-хх, коли фірма уклала угоду з МОУ про пайове будівництво, серед її засновників були Любов Гончар, Руслан Орловський та Олександр Непомнящий. Останні багато років працював в сфері будівництва МОУ, а в 2005 року очолювала Управління ЖКГ Харківської ОДА.
Бенефіціарами ТОВ «Земінвест» сьогодні вказані мешканці Белізу та Сейшельський островів, а також киянин Андрій Іванов.
Іванов разом з бізнесменом Василем Хмельницьким є засновниками групи Kyiv Investment Group. Іванов і Хмельницький в минулому були співвласниками «Запорожсталі». Іванов також найбільший акціонер банку «Хрещатик», де міноритарний пакет має Хмельницький та 24,9% Київська міська держадміністрація. 5 квітня НБУ визнав цей банк неплатоспроможним, а Фонд гарантування вкладів ввів тимчасову адміністрацію.
- Информация о материале
Піймали мене програмісти і питають, - «Рома, де дороги?»
Я, звичайно, готувався до такого каверзного питання цілий рік. І ви дізнаєтесь де вони, якщо дочитаєте цей пост до кінця.
Все геніальне просто.
Працюючи в Міністерстві, я писав стратегію, законопроекти, вирішував безліч оперативних питань, але кожного дня намагався збагнути, чому у нас така масштабна і системна криза держуправління?
Малі зарплати, неправильна структура управління, брак досвідчених менеджерів, брак політичної волі - це все на поверхні. Але що, чи хто, лежить в глибині, є ключовим чинником того, що відбувається?
І знаєте, я прийшов до простого, але невтішного висновку. Недаремно кажуть, що проблеми є дві, «дурні та дороги». Тому що дороги - це «кровоносна система» сучасної економіки, а економікою займається влада - законодавча (Верховна Рада), та виконавча (Уряд). А владу (народних депутатів, які обирають Уряд та приймають закони) обираємо ми з вами. От ми з вами і є ті дурні, які потім вбиваються на тих дорогах. Маємо те, за що проголосували.
А тепер детальніше
Реформи нинішній політичній еліті були потрібні лише як ширма, основна задача — осідлати грошові потоки і охороняти свої статки. Пояснювати, чому я так думаю, чи не варто витрачати час? Чому так вийшло, то є інше питання. На мою думку тому, що після Майдану всі занадто швидко заспокоїлися і сіли на диван спостерігати, що ж буде далі.
Закатали рукави та взялися до щоденної роботи по реформуванню країни одиниці. Це не докір, просто більшість мислить прагматично і розуміє, що зусилля повинні бути системні, інакше масштабних та швидких змін не буде. За відсутності системних ініціатив вони не розуміють, чим можуть допомогти, або не хочуть розпорошувати власні ресурси, які і так обмежені.
Ті, хто розуміли що можуть зробити, пішли «волонтерити», але цей рух теж не був організований, тому його ефективність виявилась лише епізодично успішною.
Для того, щоб змінювати країну системно, потрібно будувати про-реформаторські політичні партії, які візьмуть більшість в парламенті та сформують відповідний уряд. Інакше не буде. Адже зміни в країні можливі лише через реальні реформи, а їх забезпечує законодавча та виконавча гілки влади.
І ПОКИ ця ВЛАДА НЕ НАЛЕЖИТЬ РЕФОРМАТОРАМ, ЗМІН НЕ БУДЕ. Ми чомусь були занадто наївні і цього не хотіли розуміти, сподіваючись, що напів-олігархічні партії БПП та НФ забезпечать реформи самих себе. Це як «бджоли проти меду», вони так не літають.
Наразі, та частина реформаторів, які пішли «на фронт» і намагались робити зміни власними руками, з одного боку - уже втомилися, з іншого боку - їх активно витискають на узбіччя, бо вони заважають збагачуватись та готуватись до наступних виборів. А та частина реформаторів, які «надихали» та «підтримували» активістів, сидячи на своєму дивані, розчарувалася і задумались про еміграцію.
Проте, і ті і інші шукають вихід з цієї ситуації — є величезний запит суспільства на реформи та швидкі зміни на краще. Саме тому «Рух за очищення» Міхеїла Саакашвіллі має такі рейтинги, навіть не будучи політичною силою.
Сподіваюсь, що найближчим часом ми побачимо створення нових партій, а головне політичної платформи, яка всіх об’єднає - реформаторів, активну частину середнього класу, малих підприємців, волонтерів, активістів тощо.
Тому що ми вже розуміємо, що наш олігархат або законсервує ситуацію в країні ще на надцять років, з абсолютно непрогнозованим майбутнім, або до влади прийдуть все-таки реформаторські сили, які забезпечать швидке реформування та модернізацію країни.
Скільки цей політичний процес займе часу? 3-6 місяців на формування партій та об'єднавчої платформи, рік на те, щоб «розкрутитись» та набрати рейтинги. Далі на вибори, та у разі перемоги, формування уряду та 1-2 роки на швидкі радикальні зміни. Тобто, ми говоримо про 3-5 років, аж поки побачимо результати. І це в кращому випадку, якщо ми нарешті перестанемо «валяти дурня» на виборах.
А тепер до питання «де ж дороги?».
На дороги в теперішніх цінах потрібно 50 млрд грн на рік. Це якби вони у нас були в ідеальному стані. Лише на утримання існуючих, без будівництва нових.
Розрахунок простий. Капітальний термін служби 10 років, всього маємо 170 тисяч км доріг державного та місцевого значення, тобто кожен рік треба ремонтувати по 17 тисяч км. Раз на 5 років треба робити поточний середній ремонт - заміна 3-5 см верхнього шару асфальту. Це ще 17 тисяч км на рік середнього ремонту. Множимо на собівартість ремонту і виходимо приблизно на 50 млрд грн.
Оскільки 10 років дороги не ремонтували, то зараз потрібен разово витратити 1 трлн грн. на ремонт, тоді за 5-10 років можна було б відновити існуючу мережу. А потім вже по 50 млрд грн на рік на їх утримання.
Гроші ці є звідки взяти, але ми ж знаємо, що витрачають їх не за призначенням. Так, в минулому році із зібраних 40 млрд грн акцизів дали лише 4 млрд грн. з бюджету і ще 4-5 з інших джерел (кредити тощо). В цьому році буде 6,5 млрд грн. з бюджету і до 18 млрд з інших джерел (але ці додаткові кошти трохи «віртуальні»).
Законопроект «Про дорожній фонд» провалили — лише 182 голосів «за». Можна було перенести розгляд, та замість того його остаточно добили, давши лише 223 голоси за повернення на доопрацювання, тобто тепер потрібно писати новий і подавати «з нуля».
Це означає, що найближчі кілька років держава продовжить збирати з автомобілістів акцизи з пального, а лататиме ними діри в інших місцях. А дороги будуть і далі руйнуватись і ситуація буде все гірша і гірша.
Тому, надія залишається лише на появу адекватних політичних сил, які забезпечать прийняття реформаторських законів. А тим часом вступаємо в громадські організації та про-реформаторські політичні партії, ходимо на мітинги під Верховну Раду, вимагаючи прийняття важливих законопроектів, вимагаємо від наших депутатів на округах адекватного голосування.
Далі обираємо адекватних активістів, висуваємо їх в політику, активно підтримуємо. Все в цій країні нам доведеться робити власними руками. Бо «делегувати» нікому.
І наостанок. Ті, кого це лякає, може сміливо пакувати валізи і їхати до тих країн, громадяни яких свого часу «встали з дивану» та доклали значних зусиль, щоб створити той рівень життя і розвитку суспільства, який ми спостерігаємо.
Ті, хто залишається, повинні «встати з дивану» та братись до роботи по створенню нової України майбутнього. Закладемо фундамент сьогодні - добре житимуть наші діти. Не закладемо, - будемо жебракувати на пенсії, яку нам ніхто не забезпечить.
Чому просто не поїхати «на все готове» туди? Парадокс полягає в тому, що там імігрантам, щоб зачепитися і обжитися з нуля, доводиться попрацювати в рази більше, ніж потрібно було б напрягтися у себе на Батьківщині. То невже для того, щоб «злізти з дивану», потрібно кудись їхати?
«Вставай, Україно, вставай! І тоді все буде добре».
(с) Святослав Вакарчук.
- Информация о материале
Под предлогом перехода на международные стандарты финансовой отчетности банковский регулятор уже более полугода не публикует свежих финансовых данных по отдельным банкам (последняя их дата — 1 октября 2015-го).
Между тем скандал по поводу введения временной администрации в банк «Хрещатик», числившийся в первой двадцатке крупнейших в системе, породил новую волну волнений, домыслов и страхов. При жесточайшем информационном дефиците банковская система сейчас напоминает «черный ящик», из которого продолжают выскакивать все новые эпизоды сериала финансовых ужасов под названием «Банкопад в Украине». Ведь, несмотря на публичное прошлогоднее заверение его главного режиссера, что «зачистка» банковского рынка закончена, в новом «сезоне-2016» вышла очередная, уже 68-я по счету серия…
Явно затянувшаяся информационная пауза в то время, как эпохальные события на рынке идут полным ходом, точно не способствует восстановлению клиентского доверия к банкам. А без него невозможно полноценное избавление системы от ресурсного голода и ее выход на нормальную рентабельность. Тем более что и кризис в финансовом секторе и экономике в целом, несмотря на последние ростки позитива, еще далеко не прошел. А значит, будет оставаться актуальной угроза дальнейшего падежа банков и фикцией — надежды на хотя бы постепенное возобновление кредитования экономики.
Отчетное «творчество»
Сразу отметим, что и в прошлые годы публиковавшиеся как самими банками, так и их регулятором агрегированные финансовые показатели служили не слишком хорошим подспорьем для оценки устойчивости финучреждений и для их вкладчиков, и для профильных экспертов. И даже для пытающихся делать бизнес на интерпретации финотчетности национальных рейтинговых агентств. Хотя, справедливости ради, в последнем случае следует принимать во внимание и причины другого характера, но это — тема отдельного детального рассмотрения.
Весьма показательным представляется хотя бы тот факт, что из более 40 выведенных с рынка в 2015–2016 гг. банков-банкротов половина показывала положительный результат по чистой прибыли как в 2014-м, так и вплоть до момента введения временной администрации.
Как же так вышло? Объяснение достаточно простое: все дело в том, что многие банки и по сей день умудряются «технично» подрисовывать показатели в первую очередь за счет «удобной» оценки стоимости залогового обеспечения по кредитам, а также классификации самих кредитных обязательств, все еще представляющих собой для этого отличное «поле чудес». И хотя в последнем случае проявлять подобную «креативность» уже стало значительно сложнее, не пересматривавшаяся как минимум с 2011 г. методика определения категорийности заемщиков по отраслевой классификации экономически устарела.
Банковский надзор, при адекватном контроле которого все это было бы нереально, милостиво позволял (и позволяет) себя «дурачить». Оно бы, может, и ничего, если бы при этом не оказывались массово одураченными потерявшие в банках сотни миллиардов клиенты. Впрочем, как и налогоплательщики. Только в рамках двухсоттысячных госгарантий Фонд гарантирования вкладов физлиц на протяжении 2014–2016 гг. (по состоянию на 1 апреля 2016 г.) уже выплатил вкладчикам 62 неплатежеспособных банков 71,5 млрд грн, в том числе в 2014-м — 14,6 млрд, 2015-м — 50,3 млрд, 2016-м — 6,6 млрд. Выплаты по многим банкам еще идут, а с добавлением «Хрещатика» эта сумма увеличится еще на 2,8 млрд грн.
Суммы же, которые в этих банках потеряли вкладчики-физлица «200 тыс. плюс» (4-я очередь кредиторов) и юрлица (7-я очередь), пока оценить сложно до окончания ликвидации/санации всех 68 уже потерявших с начала 2014-го платежеспособность финучреждений, которая затянется на годы. В любом случае, очевидно, что сумма потерь исчисляется сотнями миллиардов не только для экономических агентов, но и для экономики в целом.
Информационный голод
Пресечь популярность среди банков «творчества» с подрисовыванием-приукрашиванием в отчетности, видимо, была призвана инициатива их регулятора, вменившего в прошлом году своим подопечным переход на Международные стандарты финансовой отчетности (МСФО). Соответствующее постановление НБУ вышло в свет летом прошлого года (№540 от 18 августа 2015 г.), вступив в силу с 1 декабря 2015-го. Реформа действительно очень важная, так как способствует не только повышению открытости и прозрачности финотчетности, но и достаточно фундаментальным изменениям учетной политики банков. И при надлежащей реализации она способна повлечь за собой тектонические сдвиги и в характере взаимоотношений финучреждений с их клиентами, а значит, и экономики в целом. Надо сказать, что привычка вести бухгалтерию в двух или трех вариантах, да еще и со своим «национальным колоритом» — по фактически совковым принципам и методологии, долгие годы мешала не только сбору налогов в госбюджет, но и привлечению полноценных иностранных инвестиций и заемных ресурсов.
Новая нормативка вменяет банкам публикацию их отчетности до 30 апреля с.г. Так что ждать осталось, в общем-то, недолго, хотя нельзя исключать, что на сайте НБУ обобщенные данные появятся не раньше июня. И судя потому, что практически ни один из банков не торопится перевыполнить график, дело здесь не только в «трудностях перевода» на новые стандарты, предполагающие в том числе и необходимость наличия аудиторского заключения одной из авторитетных международных компаний. Видимо, приятного в новой отчетности для банков будет содержаться очень мало. В частности, более адекватные классификация активов и оценка рисков будут предполагать необходимость для банков зафиксировать значительно менее привлекательные показатели результатов своей деятельности.
Но самое интересное, что пока на банковском рынке проходит эта «тихая революция», общественность лишилась возможности лицезреть отчетность по старым национальным стандартам и хоть как-то присмотреться к финансовому состоянию банков, обязательства которых перед клиентами, напомним, составляют около 1,2 трлн грн. Последняя опубликованная информация датирована 1 октября прошлого года (то есть устарела уже больше, чем на шесть месяцев). А с тех пор — тишина, хотя банки, как и раньше, подали свои данные регулятору еще до 20 января, передав их и в ассоциации, а также обменявшись между собой. То есть информация, в общем-то, не секретная. Спорное объяснение: регулятор якобы не может ее публиковать, пока этого не сделают сами финучреждения.
Кстати, Нацбанк так и не опубликовал результаты прошлогодних стресс-тестов по крупнейшим банкам. При этом в СМИ просачивалась информация и о том, что общая потребность в рекапитализации системы оценивается в 150–200 млрд грн (и это еще до последнего витка девальвации), а многие, в том числе и крупнейшие банки, работают с отрицательным капиталом. Напомним, что второй раунд диагностического обследования 20 ведущих банков Украины, на долю которых приходится 80% активов сектора, был начат ровно год назад — 24 апреля 2015-го. В соответствии с программой расширенного финансирования EFF с МВФ результаты относительно оценки потребности в капитале десяти крупнейших финучреждений должны были быть доступны еще в конце августа прошлого года, следующих десяти — в конце октября. В течение трех месяцев после этого банки должны были подготовить планы докапитализации. Однако после этого сроки завершения стресс-тестов и предоставления планов по рекапитализации дважды переносились — сначала на конец ноября 2015-го, а потом на 1 февраля 2016-го для первой десятки и на 1 апреля — для второй. Соответственно, банки первой десятки должны были обеспечить положительное значение капитала до 1 апреля 2016 г., а второй — до 1 мая 2016 г., значение достаточности на уровне не менее 5% — до 1 сентября и 1 октября 2016 г. соответственно.
Из объявлявшейся публично в нынешнем году фрагментарной информации, потребность в докапитализации отсутствовала у четырех из 20 крупнейших банков, а пять учреждений уже выполнили программу докапитализации. Об остальных итогах и показателях отдельных банков, получается, можно только догадываться.
Что известно?
Стремясь хоть как-то удовлетворить информационный голод, сформировавшийся из-за явного неуважения НБУ к интересам вкладчиков своих подопечных, о необходимости восстановления доверия которых идет так много досужих разговоров с высоких трибун, редакция ZN.UA публикует данные финотчетности по национальным стандартам 13 крупнейших из действующих банков (группа 1) по итогам прошлого года и первого квартала нынешнего (1-й квартал 2016-го — без Проминвестбанка), на долю которых приходится около 80% активов системы.
При этом мы намеренно воздержимся от детальных оценок каких-либо показателей, обратив внимание только на наиболее приметные из них и общие тенденции, а также дав некоторые значимые пояснения.
Изменения «крупномасштабного ландшафта»…
Следует отметить, что группа крупнейших (с активами, превышающими 0,5% от общесистемного показателя, группа 1), насчитывавшая в начале прошлого года 16 участников, потеряла трех фигурантов (с рынка были выведены банки «Надра», «Дельта» и «Финансы и кредит»). Все остальные участники рынка с начала текущего года были сброшены в «одну кучу» — группу 2.
Также в конце февраля последовало объявление, что к категории системно-важных (читай — непотопляемых) регулятор отнес только три банка из ныне функционирующих — Приватбанк, Ощадбанк и Укрэксимбанк.
Надо сказать, что сейчас группа содержит три госбанка (Ощадбанк, Укрэксимбанк, Укргазбанк) и восемь «дочек» иностранных финансовых групп. Причем половина последних — российского происхождения («Сбербанк России», Проминвестбанк, «Альфа-банк» и ВТБ). К европейским можно отнести «Райффайзен Банк Аваль», Укрсоцбанк, Укрсиббанк и «ОТП Банк». Стоит отметить начавшийся в январе 2016-го после обмена пакетами на уровне материнских структур переход Укрсоцбанка (принадлежал итальянской Unicredit) под контроль ABH Holdings S.A. (фактически — «Альфа-групп», владеющая «Альфа-банком»), головной офис которой зарегистрирован в Люксембурге, а основные конечные бенефициары (М.Фридман и Г.Хан) являются израильскими гражданами, проживая при этом в Лондоне и имея основные бизнес-интересы в России. Такой вот кандибобер.
И только два банка в группе крупнейших принадлежат частному украинскому капиталу — Приватбанк (Коломойского, Боголюбова и компании), а также ПУМБ (Рината Ахметова), занимая, соответственно, 1-ю и 10-ю позиции в системе по размеру активов.
…и обзорных ракурсов
Особенностью прошлогодней отчетности является то обстоятельство, что традиционный главный критерий эффективности не только банковской деятельности — финансовый результат — в нынешних условиях оказывается далеко не главным и не лучшим индикатором. Причем не только надежности (вспоминаем пример половины из 40 последних банкротов), но и текущего положения дел в каждом отдельно взятом банке. И в данном контексте положительное значение «чистой прибыли» конкретного учреждения не может служить достаточным успокоителем, напротив, может вызывать вопросы об излишнем манипулировании цифрами или так называемом недорезервировании — неполном покрытии резервами своих кредитных рисков.
Для более адекватной оценки устойчивости банка даже в самом первом приближении следует в комплексе сопоставить более значимые сейчас показатели, а именно:
— адекватность (достаточность) регулятивного капитала (Н2 — рассчитывается с учетом сопряженных рисков);
— достаточность сформированных резервов под покрытие возможных потерь от активных операций;
— текущую операционную прибыль, формирующуюся в основном за счет процентного и комиссионного чистых доходов (за вычетом накладных расходов)
Причем последний показатель (особенно в динамике) является одним из наиболее значимых критериев текущего положения дел в банке, отражающим устойчивость его развития и значительно более релевантным, нежели общий финансовый результат. Поэтому именно операционная прибыль является одним из инструментов для «быстрого анализа» банковского учреждения.
Но наиболее значимым критерием надежности банка, как известно, является адекватность его регулятивного капитала, призванная свидетельствовать, какая часть ресурсов финучреждения покрывается его собственными (скорректированными на риски) ресурсами. Неслучайно именно этот показатель (а не «чистая прибыль») определен как ключевой целевой ориентир в рекомендациях МВФ по оздоровлению банковской системы. Беда только в том, что при декларировании этого показателя банками и сказываются в наибольшей степени те самые «подрисовки», о которых упоминалось выше. Причем без доступа к специфической информации о реальном качестве банковских активов и уровне реального покрытия сопряженных с соответствующими вложениями рисков самостоятельная оценка этого показателя недоступна даже сертифицированным финансовым аналитикам. А упреждению злоупотреблений на этом поприще призваны служить адекватный банковский надзор и дотошные проверки аудиторов, получающих доступ к любой релевантной информации. Увы, и с первым, и со вторым в Украине возникают известные всем проблемы. И решит ли их внедрение МСФО, остается большим вопросом.
Дополнительным подспорьем при этом могут послужить так называемые косвенные методы оценки. А точнее, сравнение с показателями «в среднем по палате». Ведь сколько бы ни твердили в том или ином учреждении об уникальности собственной бизнес-модели и доскональности используемой системы оценки рисков, на самом деле они редко кардинально отличаются (в лучшую сторону) от среднерыночных.
Напомним, что все нижеприведенные цифры подсчитаны по национальным стандартам финотчетности. И можно только догадываться, насколько от них будут отличаться ожидаемые финрезультаты по МСФО. Причем очевидно, что далеко не в лучшую сторону.
Финрезультат, капитал и резервы
Согласно ранее опубликованной НБУ информации, финансовый результат всей банковской системы за прошлый год составил минус 66,6 млрд грн (в итоге за 2014–2015 гг. — около 120 млрд, а за два первых месяца текущего года — еще 2 млрд). И это без учета показателей уже выведенных с рынка банков. Среди крупнейших банкротов, по информации finbalance.com.ua, «Дельта Банк» Лагуна по итогам восьми месяцев прошлого года получил убытки на 50,6 млрд грн, а «Финансы и Кредит» Константина Жеваго за весь прошлый год — на 21,05 млрд (и еще 9,54 млрд — в первом квартале текущего года). Убыток банка «Надра» (Фирташа) только в первом квартале 2015-го составил
21,7 млрд грн, а Имексбанка за весь прошлый год — 9,77 млрд.
Не исключено, что ряды банкротов будут пополняться и дальше, с оглядкой на то, что рентабельность активов и капитала банковской системы в целом все еще остаются, как это было в последние два года, отрицательными (хотя тенденция к улучшению есть).
На долю же 13 из крупнейших банков пришлось 62 млрд грн, или 93% из общего прошлогоднего убытка системы. Только три из них (Приватбанк, Укргазбанк, Укрсиббанк — см. табл.) показали в 2015-м положительный финрезультат (хотя весьма и весьма символический). Надо сказать, что в нынешнем году ситуация пока заметно улучшилась — по итогам первого квартала таких банков было уже семь («Райффайзен Банк Аваль», «ОТП Банк», Приватбанк, Ощадбанк, Укрсоцбанк, «Сбербанк России», Укргазбанк).
Собственный капитал по группе 1 за 2015-й уменьшился почти вдвое (с 99 млрд грн до 54 млрд). В то же время при огромных затратах на формирование резервов (свыше 99 млрд грн) соотношение регулятивного капитала к рисковым активам продолжило снижаться по всем крупнейшим финучреждениям (за исключением трех банков с иностранным капиталом — Укрсоцбанка, «Райффайзен Банка Аваль» и «ОТП Банка»).
Именно полуторакратный рост отчислений в резервы из-за болезненного падения качества кредитных портфелей и стал основной статьей расходов (который год подряд), вызывающей нынешнюю убыточность банковской деятельности. В то же время чем выше сформированное тем или иным банком покрытие резервами кредитных рисков, тем выше стабильность и прогнозируемость работы банка на последующие годы. При этом последние два года резервирование по банковской системе шло с темпом 10–11% от размера кредитного портфеля в год, но отдельные банки ограничивают свои затраты на формирование резервов уровнем менее 3% кредитного портфеля. Увы, источников формирования кредитных резервов у банков раз-два и обчелся — осуществлять его можно за счет увеличения акционерного капитала и прибыли самого банка.
Как и в позапрошлом году, наибольшие суммы на создание «подушки безопасности» под обесценение активов потратили госбанки (21,3 млрд — «Эксим», 12,8 млрд — «Ощад»). В 2015 г. к ним вынужден был присоединиться российский Проминвестбанк (18,2 млрд).
По присланным в адрес нашей редакции данным регулятора, среднее соотношение сформированных резервов под кредитную задолженность к ее валовому объему для ТОП-20 банков на 1 марта 2016 г. составляло 24,8% (в т.ч. для юрлиц — 23,7%, физлиц — 32,6%).
В Приватбанке, как сообщается в ответе его пресс-службы, считают уровень сформированных резервов достаточным, «по состоянию на 1 апреля 2016 г. соотношение сформированных резервов под кредиты юридических и физических лиц к объему выданных кредитов составляет 11,44 и 24,74% соответственно». Хотя показатели, как видно, более чем в два и приблизительно полтора раза ниже среднерыночного показателя.
Устойчивость и надежность
В 2015 г. адекватность регулятивного капитала (Н2) в целом по системе упала с 15,6 до 12,7% с последующим снижением до 10% в первые месяцы 2016-го. При этом в НБУ отмечают рост Н2 в четырех из ТОП-13 банков.
Среди крупнейших системных банков адекватность регулятивного капитала на 1 апреля 2016 г. составляла в «Привате» — 10,1%, «Ощаде» — 12,8, Укрэксимбанке — 9,6%. Еще в начале года Кабмин объявил об увеличении уставных капиталов Ощадбанка (4,96 млрд) и Укрэксимбанка (9,32 млрд), в результате адекватность их регулятивных капиталов выросла, соответственно, с 11,5 до 12,8% по «Ощаду» и с критических 2,4% до хоть и недостаточных, но более комфортных 9,6% (минимальное допустимое значение — 10%) по «Укрэксиму». У «Укргаза» благодаря проведенным еще ранее вливаниям Н2 по прошлогодним итогам находился на и так комфортных 19,1%.
Иностранные «мамы», подавляющее большинство которых с огромным облегчением избавились бы от украинских «дочек», найдись на них покупатель, скрепя сердце, но все же наращивают их капитал (главным образом, переводя в более долгосрочные вложения ранее выделенные линии финансирования). Этот вопрос еще в прошлом году закрыли Укрсоцбанк (Н2=25,7% на 1 января 2016 г.), «Райффайзен Банк Аваль» (18,9%), «ОТП Банк» (15,7%), Укрсиббанк (13,6%). Правда, в большинстве случаев проблема была решена лишь частично. Так, адекватность капитала «Укрсоца» по итогам первого квартала 2016-го снова упала «ниже плинтуса» — до 6,8%. И если «Укрсиб» в начале февраля объявил об увеличении уставного капитала на 3,3 млрд грн (за счет допвзносов главных акционеров BNP Paribas и ЕБРР), то венгерской ОТП еще предстоит поднатужиться. После прошлогоднего увеличения капитала банка на 2,5 млрд грн его адекватность (Н2) было выросла до достаточно комфортных 15,7%, но в первом квартале года нынешнего снова упала до 7,7%. Так, в своей годовой отчетности за прошлый год учреждение признало разрыв в ликвидности во втором-четвертом кварталах нынешнего года в 5,5 млрд грн.
Из россиян в достаточно комфортную зону (Н2=20,2%) уже перешел ВТБ, подняв в первом квартале свой уставник на 8,9 млрд грн, но непонятно пока, может ли о себе уже сказать то же самое его близкий родич Проминвестбанк («дочка» российского ВЭБ), столкнувшийся в прошлом году с наибольшими убытками в системе — 18,06 млрд. В результате учреждение оказалось на грани введения временной администрации, но проблема капитализации была частично решена за счет объявленного в конце февраля вливания на 20 млрд грн (800 млн долл.).
А вот «Сбербанк России», видимо, закрывает сформировавшийся на 1 апреля 2016 г. дефицит капитала (Н2=4,1%), объявив на днях об его увеличении на 4,3 млрд грн. На очереди еще «Альфа», которая тоже пока не может похвастаться нормальным показателем капитализации (Н2=6,8%). Такой же низкий показатель адекватности (6,8%) и у ахметовского ПУМБа.
И здесь пришла пора объяснить, почему оставшиеся в первой группе два банка с частным украинским капиталом требуют особенно пристального внимания.
- Ограниченные возможности по докапитализации. В частности, в марте нынешнего года международное рейтинговое агентство Fitch Ratings понизило долгосрочный рейтинг дефолта эмитента принадлежащего Ахметову DTEK Energy B.V. (DTEK, Украина) до уровня «RD» (ограниченный дефолт), исходя из того, что «компания допустила дефолт по нескольким банковским кредитам». Как сообщил на днях глава правления ПУМБа Сергей Черненко, в сентябре 2016-го банк будет докапитализирован на 1,2 млрд грн. При этом он подчеркнул, что финучреждение пока не планирует обращаться за деньгами к акционеру и ищет другие пути докапитализации. Ну а предправления Приватбанка Александр Дубилет еще в октябре прошлого года заявил о несогласии с предписанием НБУ повысить капитализацию учреждения на 8 млрд грн после прошлогоднего стресс-теста и проведения «консультаций с НБУ по этому поводу». Чем окончатся переговоры, должно было стать известно к концу ноября, но с тех пор каких-либо конкретных цифр с обеих сторон так и не прозвучало. Тем временем, как сообщало в том числе и ZN.UA, реальная потребность «Привата» в докапитализации может в разы превышать означенную сумму.
- Высокая доля операций со связанными лицами (главным образом инсайдерских кредитов), непомерные объемы которых стали главной причиной крупнейших банковских банкротств в Украине в последние годы. Поэтому регулятор вслед за стресс-тестами инициировал и специальную диагностику такого вида операций по банкам. «Диагностика операций со связанными лицами показывает, что ситуация очень отличается в зависимости от банка, — отметили в НБУ в ответ на запрос ZN.UA о результатах диагностики. — Так, показатели банков с иностранным капиталом находятся в пределах норматива, а у некоторых банков с украинским капиталом объем кредитования связанных лиц достигает 60–80%».
Еще в своей отчетности за третий квартал прошлого года Приватбанк официально признал нарушение сразу нескольких важных нормативов, в числе которых — превышение в 4,5 раза норматива максимального размера кредитного риска по операциям со связанными с банком лицами (45,23% при установленном НБУ допустимом показателе 10%). А буквально на днях нарушение соответствующего норматива признал и глава правления ПУМБ Сергей Черненко. И только за три года ПУМБ планирует сократить долю кредитов связанным лицам до норматива в 25% от капитала, тогда как сейчас их доля в несколько раз превышает капитал банка.
Прибыльность текущей деятельности
Именно кредитные портфели банков, как известно, являются главным источником банковских доходов. Поэтому от их качества зависит и текущее положение дел в банке — их процентные и комиссионные доходы. Как показали итоги 2015-го, общая сумма чистой процентной и комиссионной прибыли (ЧПД+ЧКД) по группе ТОП-13 за год снизилась на 10 млрд грн, качество кредитных портфелей ухудшилось на 20%. При этом примечательно, что наибольший чистый процентный доход от работающего кредитного портфеля получил государственный Ощадбанк (5,89 млрд грн), за которым идут «Райффайзен» — 3,97 млрд и «Сбербанк России» (2,62 млрд).
Примечателен задекларированный огромный торговый доход Приватбанка (7,96 млрд), превысивший половину (53%) его операционной прибыли, тогда как обычно в целом по системе этот показатель не превышает нескольких процентов. Интересно, как учреждение умудрилось его получить, если взять в расчет как мизерную величину рынка ЦБ и производных финансовых инструментов в Украине, так и структуру (инструменты, рисковость) подобного портфеля. К сожалению, в комментарии от банка мы не получили на наш вопрос четкого ответа .
Комментарии банков
ZN.UA обратилось с запросами по поводу ключевых финпоказателей в три крупнейших системных банка — Приватбанк, Ощадбанк и Укрэксимбанк. К моменту публикации этого материала ответы были получены из первых двух финучреждений. В пресс-службе Укрэксимбанка отказались давать какие-либо комментарии, сославшись на то, что отчетность банка еще находится на стадии подготовки.
Пресс-служба Приватбанка
Приватбанк за 2015 г. по национальным стандартам показал финансовый результат в сумме 216,0 млн грн. По формированию отчетности по МСФО еще ведется работа, т.к. по требованиям НБУ сроком предоставления соответствующей информации является 30 апреля 2016 г. В связи с этим в настоящий момент нет возможности предоставить информацию по прибыли по стандартам МСФО, т.к. работа по отчетности еще не закончена.
На величину чистого процентного дохода банка в 2015 г. (по данным ZN.UA — 357,4 млн грн. — Ю.С.) в первую очередь оказали значительное влияние процентные расходы, связанные с привлечением рефинансирования НБУ, которым частично компенсировались оттоки депозитов физлиц в 2014 г. Соответствующие ставки — высокие (доходят до 31,5%), что выше ставок по депозитам физлиц. Если бы вместо рефинансирования НБУ у банка оставались депозиты физлиц, то это позволило бы снизить процентные расходы на 2,5 млрд грн, позволив банку занять 3–5-е место среди банков по чистому процентному доходу.
Полученная величина торгового дохода (по данным ZN.UA — 7,96 млрд. — Ю.С.) объясняется тем, что банк выделил приоритеты и сосредоточился на использовании существующих возможностей по увеличению непроцентных доходов, в том числе от торговых операций. Банк ориентируется на увеличение: непроцентной составляющей в кредитных продуктах (деривативы); количества транзакций и развитие продуктов, не требующих фондирования, расширение услуг онлайн-банка «Приват24» и в мобильном приложении; разработка новых программ взаимодействия с ритейлом; интернет-технологии (онлайн-рассрочка) и др.
Пресс-служба Ощадбанка
Несмотря на продолжение экономического спада в Украине, девальвировавшую национальную валюту, вооруженное противостояние на Востоке страны, существенную геополитическую неопределенность, улучшения бизнес-модели Ощадбанка позволили перейти с убыточной операционной деятельности в 2014 г. (минус 0,42 млрд грн) в прибыльную область (4,88 млрд). При этом при росте операционных затрат всего на 0,4% операционный доход возрос более чем в два раза — до 9,13 млрд грн.
Следуя требованиям обновленной кредитной политики и политики управления рисками, МСФО и укрепления среднесрочной устойчивости банка при соблюдении установленных регулятором нормативов адекватности капитала по МСФО, Ощадбанк принял решение о дополнительном формировании 17,2 млрд грн добавочных кредитных резервов в 2015-м. По состоянию на 1 апреля 2016 г. соотношение сформированных резервов под кредиты юридических и физических лиц к объему выданных кредитов составляет в среднем порядка 40%, в т.ч. к кредитному портфелю юридических лиц — порядка 40%, физических лиц — порядка 50%, что отвечает текущему уровню рисков активных операций банка с заемщиками.
Показатель адекватности регулятивного капитала по Ощадбанку составил 11,6% на начало нынешнего года и увеличился до 13% на 1 апреля 2016 г. (при снижении этого показателя в первые месяцы 2016 г. в целом по системе до 10%). Увеличение данного показателя свидетельствует о позитивной динамике Ощадбанка как в расширении рыночной доли, так и в развитии качественной операционной платформы и систем управления рисками. Банк осуществил полный переход на автоматизацию расчетов резервов по 39-му стандарту МСФО и стандартов отчетности, позитивный финансовый результат за первые три месяца 2016 г. (112 млн), рентабельность активов (ROA) — 0,26% (при отрицательном ROA в среднем по системе).
- Информация о материале
АК «Харківобленерго» 21 квітня за результатами тендеру уклало угоду з ТОВ «Асфель груп» на постачання проводів та кабелів на 84,60 млн грн. Про це повідомляється в «Віснику державних закупівель».
Дані про тендерну ціну окремих найменувань придбаного товару не оприлюднено, що унеможливлює порівняння з ринковими цінами.
Відомо, що загальна вартість закупівлі (див. фото) майже на 5 млн грн. більша від очікуваної ціни тендеру, яку «Харківобленерго» виставило при оголошенні торгів у середині січня. При цьому з того часу курс національної валюти укріпився майже на гривню.
ТОВ «Асфель груп» із статутним капіталом 3 тис грн. зареєстровано у Києві на Олексія Сірооченка з міста Іллічівськ Одеської області. У 2012 році він був довіреною особою на виборах до Іллічівської міськради від кандидата Сергія Бризгалова, голови профспілкового комітету Іллічівського торгового морпорту.
В 2010 році Сірооченко балотувався до міськради свого міста від партії «Союз лівих сил», яка відома своєю проросійською позицією.
Директором фірми є Світлана Бордун, у відкритих джерелах відсутні дані про такого бізнесмена.
Єдиним конкурентом на тендері було ще одне київське ТОВ «ОМК-СВ». Фірма зі статутним капіталом 1 тис грн. зареєстрована на Вадима Ніколенка з Сум.
За останній рік «ОМК-СВ» і «Асфель груп» вигравали тендери у «Черкасиобленерго» (розіграли тендер між собою), «Миколаївобленерго», «Харківобленерго» та «Запоріжжяобленерго».
Роботу всіх вищезгаданих обленерго контролюють представники ПАТ «ХК «Енергомережа» Дмитра Крючкова (детальніше про це читайте у статті «Президентські енергетики»).
- Информация о материале
Страница 430 из 1561
