Статьи

Очередной визит посланницы Госдепа Виктории Нуланд и ее плановая попытка принудить украинскую власть к «Минскому миру», неравнодушную часть украинской общественности изрядно обеспокоили.

Впрочем, месседжи вечной дежурной Госдепа по Украине не изобиловали принципиально новыми тезисами. Те же требования (по сути, цитаты из «Минских соглашений»), те же аргументы (утром «стулья» — вечером транш МВФ). Все то, что бесконечно артикулировалось огромным количеством иноземных официальных лиц. В том числе самой госпожой Нуланд.

Разумеется, были нюансы. Как нам удалось узнать, во время встречи с представителями депутатских фракций, посланница внешнеполитического ведомства США посчитала рискованными возможные досрочные выборы в Верховную Раду. Предположив, что они могут открыть дорогу в украинский парламент большому количеству пророссийски настроенных политиков.

Отечественные законодатели, как радушные хозяева, развлекали американскую гостью разговорами о переаттестации судей, трансформации прокуратуры, реформах налогообложения, тарифах, офшорах, олигархах etc.

Но главной темой (прогнозируемо) были минские договоренности. Выдвинутые требования, приведенные аргументы и озвученные обещания новизной, как уже было отмечено, не отличались:

— Киев обязан выполнить минские соглашения, так как им нет альтернативы и украинское государство взяло на себя обязательства их блюсти;

— выборы на оккупированных территориях должны пройти не позднее лета, а полная реализация Минских договоренностей — до конца текущего года;

— представление обещанной финансовой помощи будет напрямую зависеть от готовности Киева следовать заветам «Минска»;

— санкции в отношении России (надо полагать, госпожа Нуланд в данном случае говорила о санкциях, введенных ЕС), скорее всего, будут продлены в июне, однако вероятность их снятия в декабре достаточно высока;

— в случае достижения договоренности о проведении местных выборов тяжелое вооружение и бронетехнику отведут и они будут находиться в специально отведенных местах под присмотром миссии ОБСЕ;

— численность миссии ОБСЕ и полномочия будут расширены; обсуждается возможность формирования специального полицейского контингента под эгидой ОБСЕ, который должен выступить в роли гаранта безопасности на территории ОРДЛО до, во время и после проведения избирательной кампании;

— вывод тяжелого вооружения и техники с территории ОРДЛО может быть осуществлен только после проведения местных выборов, согласно предварительно оговоренному плану;

— процесс восстановления украинского контроля над границей может начаться только после проведения местных выборов и при условии четкого соблюдения Минских соглашений;

— Киев обязан выполнить весь комплекс мер, предусмотренных Минскими договоренностями, включая принятие закона о широкомасштабной амнистии и внесение изменений в украинскую Конституцию, оговоренных в Минске;

— все стороны должны четко соблюдать обязательства, предусмотренные Минскими соглашениями, но Украина должна первой продемонстрировать готовность проявить добрую волю;

— соблюдение этого плана может обеспечить полномасштабное урегулирование военного конфликта на Востоке Украины, что может стать первым удачным случаем мирного завершения локальной войны.

Обо всех этих инициативах, условиях и требованиях ZN.UA уже писало. Новостью стали разве что новые сроки выполнения плана, так как в предыдущий дедлайн Киев не вписался. Если ранее Украине ставили условием принятие избирательного закона в ОРДЛО до конца марта и проведение выборов на неконтролируемых территориях до конца июня, то теперь украинской власти предложено сделать это до конца мая и до конца августа соответственно. Насколько можно судить, эти сроки не были озвучены на встрече г-жи Нуланд с представителями парламентских фракций. Однако, по нашим сведениям, эту информацию представитель Госдепа довела до сведения президента Петра Порошенко во время личной встречи. Предположительно, там же были озвучены еще две даты — с 18 мая должен стартовать новый этап полного прекращения огня, а 20 мая Россия может выдать Киеву Надежду Савченко. Других подробностей разговора между украинским президентом и американским посланником наш источник не сообщил, однако, по его словам, разговор длился около четырех часов.

Источники близкие к Министерству иностранных дел, предполагают, что чрезмерная активность Виктории Нуланд продиктована субъективными обстоятельствами. Американский куратор Украины имеет шанс занять высокий пост во внешнеполитическом ведомстве США в случае победы на президентских выборах Хилари Клинтон, однако гарантированное продвижение по карьерной лестнице возможно только в случае демонстрации ею успехов в процессе урегулирования конфликта на Востоке Украины.

Некоторые пояснения. Насколько нам известно, в Вашингтоне (так же как в Берлине и Москве) не слишком верят в скорое и успешное внесение в Конституцию изменений, касающихся «особого статуса» отдельных районов Донецкой и Луганской областей. Однако, принятие законов о местных выборах и амнистии, проведение избирательной кампании на территории ОРДЛО там считают выполнимой задачей.

В частных беседах зарубежные дипломаты говорят, что и Меркель, и Олланд, и Обама крайне раздражены неспособностью (либо неготовностью) Петра Порошенко выполнить данные ранее обещания по обеспечению проведения выборов на территории ОРДЛО. Все это время украинский президент пользовался нехитрой тактикой: не отказывался от обязательств, принятых в Минске, но и не спешил реализовывать достигнутые в белоруской столице договоренности. Он просто тянул время, не имея собственного плана и полагая, что оно работает на Украину. Сейчас Киеву дали понять, что час ожиданий истек. Грядущие выборы в США, Германии и Франции, с одной стороны не позволяют лидерам этих государств слишком часто отвлекаться на решение украинских вопросов, с другой — вынуждают их активнее давить на Киев, чтобы добиться успешного завершения «украинской истории», под которой они понимают фактическое предоставление ОРДЛО специального статуса и, как минимум, замораживание активного вооруженного конфликта.

Лица, близкие к Петру Порошенко, полагают, что он и в этот раз попытается спустить решение вопроса на тормозах. Однако угроза неполучения средств от МВФ и снятие санкций с России уже летом этого года (что мало вероятно, но активно используется Западом в качестве шантажа) может вынудить его, как минимум, обозначить готовность положительно решить вопрос о проведении выборов в ОРДЛО. Проект закона о местных выборах, разрабатываемый группой экспертов под руководством Руслана Князевича, уже обрел, как утверждают наши источники, реальные очертания. И в случае необходимости может быть внесен в зал уже в ближайшие недели.

Однако, Украинский президент должен понимать, что в нынешней политической ситуации провести подобный закон через парламентский зал ему будет крайне непросто. Представители фракций «Народного фронта», Блока Юлии Тимошенко, «Самопомочі», с которыми удалось пообщаться, заявили, что на сегодняшний день не намерены голосовать за законы, освобождающие от ответственности боевиков и позволяющие фактически легализовать нынешнюю власть в ОРДЛО. Однако, некоторые выразили готовность изменить точку зрения в случае, если принятие подобного закона будет выглядеть единственно возможным решением.

В случае, если Петр Порошенко все-таки попытается добиться от Верховной Рады принятия законов о выборах на оккупированных территориях, сделать это ему будет гораздо сложнее, чем ранее. Авторитет президента в глазах парламента изрядно упал. И, в то же время, он не опирается в депутатском корпусе на людей, способных объединить зал для принятия столь противоречивого решения.

В окружении президента есть люди, считающие, что в нынешней ситуации Петру Порошенко выгодно как можно скорее «вбросить» в зал проект закона о выборах в ОРДЛО. Вероятность, что подобный документ сейчас (особенно без специфической работы с залом) не найдет необходимого числа сторонников, высока. И в этом случае у Петра Алексеевича будет железобетонный формальный повод поставить крест на кабальных Минских соглашениях. Сторонники этого сценария считают, что демонстративное устранение главы государства от процесса «пробивания» закона о выборах и, особенно, закона об амнистии добавит Петру Порошенко очков в парламенте. А в перспективе может консолидировать общество, уставшее от войны, но достаточно негативно относящееся к возможной легализации бандитского режима в ОРДЛО.

Другая группа в окружении президента советует ему следовать ранее избранной тактике — тянуть время сколько возможно. Эти политики уверены, что демонстративный срыв Минского процесса несет для Вашингтона, Берлина и Парижа гораздо большие риски, чем дальнейшее затягивание. Они считают, если президент будет последователен в своей тактике «убиения времени», никто из ведущих западных лидеров не рискнет делать резкие выпады в отношении Киева.

Вероятность того, что Петр Алексеевич будет следовать позиции первой группы, крайне мала. Крах законов, гарантом принятия которых должен выступать президент, будет очевидной демонстрацией его неспособности влиять на украинский парламент и ведущие политически силы. Подобных репутационных потерь тщеславный Петр Алексеевич позволить себе не может.

Сразу несколько политиков высказали предположение: единственным, что может заставить парламент проголосовать за проведение выборов в ОРДЛО, а президента Порошенко приложить все усилия для обеспечения положительного результата, может быть только серьезная эскалация военных действий на Востоке страны. То есть обострение, подобное иловайскому или дебальцевскому.

Однако вероятность такого сценария сегодня эксперты считают не слишком высокой, хотя и возможной. За последние несколько месяцев России удалось навести относительную дисциплину в силовых структурах сепаратистов. Но, качество человеческого материала, находящегося в распоряжении российских офицеров, оставляет желать лучшего. Как сообщил наш источник в Донбассе, в район Антрацита привезли около 250 уголовников из России, давших согласие на участие в боевых действиях в обмен на досрочное освобождение. Нынешний контингент не готов к проведению крупных наступательных операций, а еще раз использовать регулярные подразделения ВС РФ Москва, судя по всему, не слишком готова. Неожиданно большие потери среди личного состава даже во время проведения успешных для нее иловайской и дебальцевской операций, заставляют Москву тщательно взвешивать возможность применения кадровых военных в активной войне с постепенно обучающейся давать должный отпор украинской армией. Однако, если другого выхода не будет и Россия сочтет этот вариант для себя оптимальным, серьезное обострение возможно. Это понимают в Вашингтоне и Берлине, поэтому так активно давят на Киев и пытаются добиться относительных уступок со стороны Кремля. Серьезные боевые действия с большим количеством жертв не в интересах Белого дома, Берлина и Парижа в канун грядущих там выборов.

Первой серьезной уступкой стало формальное согласие Москвы на появление в ОРДЛО полицейской миссии ОБСЕ. Это следует признать едва ли не единственным относительным прорывом в практически замороженном переговорном процессе. Но и переоценивать этот факт пока не стоит. Возможность использования полицейского контингента ОБСЕ предварительно обсуждалось еще на прошлой встрече министров иностранных дел нормандской четверки. Ожидается, что на грядущей встрече глав внешнеполитических ведомств четырех государств (предварительно запланированной на 11 мая) численность и мандат этой миссии может быть документально оформлен.

По нашим сведениям, инициатором положительного решения этого вопроса выступили Соединенные Штаты, формально в переговорном процессе не участвующие. Однако на пути к реализации задуманного есть множество препятствий.

Во-первых, в самой ОБСЕ отношение к этой инициативе противоречивое. На сегодняшний день сотрудники мониторинговой миссии по-прежнему работают только в дневное время суток, требуя гарантий безопасности, и стараются не отягощать себя дальними небезопасными выездами. Подвергать своих сотрудников риску быть убитыми или ранеными в ОБСЕ хотят не все. Особенно после заявлений «вождя» «ДНР» Захарченко о готовности боевиков открывать огонь на поражение по сотрудникам будущей полицейской миссии.

Во-вторых, ОБСЕ, как и любая европейская бюрократическая организация, не слишком торопится реализовывать даже утвержденные решения. Напомним, договоренность о расширении миссии ОБСЕ до тысячи человек была достигнута достаточно давно, однако в мониторинговом контингенте этой организации по-прежнему около семисот сотрудников (из них в Донбассе — 750), и, насколько известно, ни одного цента на увеличение штата пока не поступило.

В-третьих, Германия, председательствующая сейчас в ОБСЕ, болезненно отреагировала на то, что американская инициатива о формировании полицейской миссии не была согласована с ней. Официальный представитель МИД Германии Мартин Шеффер 27 апреля заявил, что изменения гражданского характера наблюдательной миссии ОБСЕ не обсуждались ни в рамках организации, ни в рамках Нормандского формата.

В-четвертых, сразу обозначилась принципиальная разница в подходах к мандатам и полномочиям будущей миссии со стороны Украины и России.

Киев совершенно справедливо считает, что полицейский контингент ОБСЕ должен функционировать до возможных выборов, во время выборов и после выборов, и в каждом из этих случаев функции структуры должны быть разными. Москва, в свою очередь, готова согласиться с дислокацией вооруженного контингента только в районе линий фактического размежевания и его возможным присутствием в населенных пунктах во время проведения выборов. Россия категорически отвергает саму возможность нахождения представителей ОБСЕ, тем более вооруженных, на неконтролируемом участке украино-российской границы, что, вполне естественно, не устраивает украинскую сторону. Киев и Москва по-разному смотрят на возможную численность этого контингента, его мандат и правила применения оружия. Согласившись обсуждать такую возможность, Кремль тут же выдвинул инициативу вовлечения в процесс наблюдателей от Беларуси и Казахстана. Украина подобную инициативу встретила без должного энтузиазма, поскольку подобное ноу-хау лишь увеличит и без того серьезное российское влияние на переговорный процесс. Кроме того, Москва дала понять, что ее согласие на появление в Донбассе вооруженного контингента ОБСЕ не является окончательным. ВЕсть надежда, что часть противоречий может быть снята в ходе встречи глав министерств иностранных дел нормандской четверки, но особого прорыва от этого саммита никто из серьезных экспертов не ждет.

Переговоры последних месяцев засвидетельствовали фактическую беспомощность, откровенную вторичность Минского процесса. Достигнутые в рамках Минского формата соглашения не смогли обеспечить соблюдения режима прекращения огня, немногочисленны прорывы в гуманитарной сфере. Обмен пленниками и заложниками идет с невероятным скрипом. Относительным успехом стали лишь локальные операции по разминированию. Однако эти удачи не меняют общей картины.

Позиции украинской стороны в последнее время были ослаблены временным отсутствием (по объективным причинам) Леонида Кучмы, фактически игравшего ключевую роль в сложном переговорном процессе. Однако даже присутствие Леонида Даниловича вряд ли могло сдвинуть процесс с фактически мертвой точки. Практически все ключевые лица Минского процесса (включая Сайдика и даже Мореля, до недавнего времени отстаивавших реалистичность проведения безопасных, хотя бы относительно демократичных, выборов в ОРДЛО) признают, что на сегодняшний день проведение реальнойизбирательной кампании в ОРДЛО невозможно. Хотя бы потому, что не представляется возможным обеспечить долгосрочное, надежное выполнение режима прекращения огня. Для того чтобы стрельба на Донбассе прекратилась, необходим отвод не только тяжелого вооружения и бронетехники, но и всех подразделений на значительное расстояние от линии размежевания. А к этому ни одна из сторон не готова. Не только из-за боязни потерять инициативу, но, в первую очередь, из-за вполне объяснимого недоверия друг к другу. Без длительного перемирия, без исчезновения угрозы применения огня провести даже симулякр выборов (на который так рассчитывают в Вашингтоне и Берлине) не представляется возможным. Сразу несколько участников Минского процесса признались в том, что переговоры в белорусской столице фактически превратились в ширму, и осознают, что возможные (хотя и маловероятные) прорывы могут обеспечить только первые лица государств.

Попытки Мартина Сайдика найти точки соприкосновения не увенчались успехом. В ходе последней встречи в Минске он провел отдельные переговоры с представителями Украины, России и ОРДЛО, попытавшись затем свести различные позиции в отдельном документе. Однако этот документ лишь зафиксировал непреодолимую разницу в подходах. Представители украинской стороны заявляли, что готовы к компромиссам лишь при наличии аналогичных со стороны других действующих лиц процесса. Демонстрацией готовности могла бы стать, например, не только по возможности скорая выдача Надежды Савченко, но и обсуждавшееся ранее отстранение от руководства «республиками» одиозных Захарченко и Плотницкого. Кроме того, в Киеве рассчитывали на оказание Западом реальной помощи в организации выборов, которая включала бы осязаемые финансовую и силовую составляющие. Украина по-прежнему настаивает, как минимум, на эффективном мониторинге неконтролируемого участка украино-российской границы со стороны ОБСЕ, раз уж вопрос возвращения украинского контроля Москвой даже не обсуждается. Присутствие в российском Донецке десятка наших пограничников, которым иногда позволяют осуществлять визуальный контроль так называемых гуманитарных конвоев и не пускают дальше Матвеева Кургана — максимум, на который Кремль сегодня согласен. В свою очередь, Москва заявила, что не готова идти ни на какие ощутимые компромиссы, как минимум, до принятия закона о местных выборах на территории ОРДЛО.

При том, что фактическая беспомощность «Минского формата» является очевидной для всех действующих лиц, ставить на нем крест никто не торопится. И потому, что другую схему никто пока не придумал. И потому, что имитация процесса лучше, чем безропотное признание его безнадежности. Один из опытных экспертов горько пошутил, что переговоры о мирном урегулировании Карабахского конфликта с разной степенью интенсивности длятся более двух десятилетий и способны продолжаться еще как минимум столько же…

Очередной дедлайн, назначенный Западом для выполнения Украиной Минских соглашений, может оказаться последним. И никто не берется судить, что будет, если в указанные сроки принятые договоренности так и не будут реализованы. Очевидным является лишь то, что украинская власть не слишком успешно распорядилась выигранным временем. Четкий, реальный план разрешения конфликта на Донбассе так и не был принят.

Любой из возможных сценариев (замораживание конфликта, фактическое предоставление ОРДЛО автономии, признание неконтролируемых территорий оккупированными, активная наступательная операция либо продолжение «войны на истощение») предполагал проведение разного рода комплексных мер, вовлеченными в осуществление которых должны были стать все государственные институты — от Кабинета министров и Совета национальной безопасности до профильных парламентских комитетов и отдельных ведомств. Ничего так и не было сделано. Лишь спустя два года после начала войны в центральном органе исполнительной власти появились высокопоставленные чиновники, непосредственно ответственные за решение множества разноплановых проблем, касающихся АТО и Донбасса. И насколько успешной будет их деятельность, еще только предстоит выяснить.

Как ни странно, в окружении президента есть лица, считающие, что Петру Порошенко выгодно продолжение войны в ее нынешнем виде. С одной стороны, это, очевидно, позволяет его ближнему кругу получать дополнительный существенный заработок. С другой стороны, у него сохраняется возможность любое жесткое, противоречивое либо непопулярное решение оправдывать фактическим военным положением. С третьей стороны, война, как известно, объединяет. И хотя Петр Алексеевич пристально следит за изменениями общественных настроений, в случае необходимости он считает возможным использовать «военную карту» как козырь, который возможно потребуется для консолидации вокруг себя значительной части общества.

Кроме того, Петр Порошенко отдает себе отчет в том, насколько болезненными для его репутации будут амнистия боевиков и фактическая легализация бандитского режима ОРДЛО. Он понимает, что после проведения выборов и предоставления «особого статуса» ему будет гораздо тяжелее рассчитывать на конкретную помощь со стороны Запада. Он надеется, что с новым руководством США, Франции и, возможно, Германии ему удастся выстроить новую линию отношений, позволяющую более активно противодействовать России. Но реалии таковы, что новые правители США, Франции и Германии могут оказаться куда более лояльными к Кремлю. Глава украинского государства надеется, что США, и даже ЕС (где число государств выступающих за сближение с Россией постоянно растет) не рискнут отказаться от санкций в отношении РФ, тем более что Россия по-прежнему не стесняется резких движений.

Но упование на внешние силы и благоприятные обстоятельства выглядят зряшной затеей без укрепления реальной власти внутри страны. Причем речь идет не о власти президента, а об украинской власти. Фактическое отсутствие которой ощущается не только в ОРДЛО, и не только в Донбассе в целом. Едва ли не ежедневно увеличивается число тех, для кого нынешняя власть либо так и не стала своей, либо перестает ею быть.

Украинское государство с каждым днем ощутимо теряет управляемость, пока ее руководители увлеченно меряются рейтингами и делят потоки. Как бы цинично это ни прозвучало, но укрепление власти сейчас является даже более насущной задачей, чем активно рекламируемые, но так и не осуществляемые реформы. Внешне могучий аппарат подавления, которым является государство, ужасающе бессилен перед предприимчивыми жуликами, агрессивными рейдерами, продажными судьями, безнаказанными местными князьками и вооруженными бандитами. Тем более, оружия на руках оказывается все больше, а реальной власти в руках тех, кто ею формально облечен, все меньше.

И об этом официальному Киеву стоит крепко задуматься, независимо от того, чем закончится официальный процесс в Минске.

Власть мало преуспела в «Минской обороне» и вовсе не преуспела в освобождении Киева. Освобождении от разрухи, глупости, жадности и непрофессионализма. Порой граничащего с предательством.

Информация о материале

Опубликовано: 04 мая 2016

В условиях экономического спада и сокращения бюджетных расходов вопросы борьбы с экономической преступностью в Украине по уровню важности можно поставить в один ряд с искоренением коррупции.  Давно назрел общественный запрос на структурные и идейные преобразования Налоговой милиции. Закономерным следствием этого стало внесение на рассмотрение парламента законопроекта «О финансовой полиции», призванного ликвидировать разобщенность полномочий и создать правоохранительный орган исключительной компетенции по противодействию преступлениям в сфере государственных финансов.

Сразу отметим, что единственно правильного подхода в вопросе построения таких институтов в мире нет.

К примеру, в Дании и Норвегии полиция сочетает функции противодействия общей преступности (в отношении нарушения имущественных прав), а также нарушениям налогового, таможенного законодательства, отмыванию средств. Налоговая и таможенная службы в этих странах не имеют правоохранительных полномочий.

Централизованной является модель, построенная в Италии, Финансовая гвардия и орган финансовой разведки которой подчинены министерству экономики и финансов и фактически собственными полномочиями охватывают всю полноту противодействия преступлениям в экономической сфере.

В Великобритании, Ирландии, Нидерландах, Португалии налоговые и таможенные службы в части правоохранительных полномочий функционируют в рамках одной административной структуры, а другие преступления в экономической сфере относятся к компетенции полиции. В Германии и Швейцарии налоговые и таможенные службы имеют собственные правоохранительные полномочия, которые не пересекаются с функциями полиции, которая осуществляет финансовую разведку.

Королевская конная полиция Канады выполняет функции расследования преступлений, связанных с контрабандой, мошенничеством, распространением наркотических средств, и при этом помогает правоохранительным подразделениям Департаментов (аналог министерств) доходов и юстиции.

В США главным правительственным органом расследования нарушений федеральных законов является Федеральное бюро расследований, в компетенцию которого входит коррупционные преступления, совершенные руководством предприятий и корпораций в части злоупотреблений с государственными заказами, мошенничеством в ОПК, незаконным оборотом наркотиков, взяточничеством. Наряду с этим, в силу законодательной самостоятельности штатов, на территории США действует около 40 тыс полицейских органов, жесткой иерархической зависимости в которых нет. Кроме этого, существуют специальные полицейские органы Министерства финансов (ключевая роль в борьбе с легализацией и отмыванием средств, преступлениями в кредитно-финансовой сфере), таможенной службы (международные перевозки, нарушение импортных/экспортных правил), службы внутренних доходов и др.

Как видим, в той или иной степени, охраной публичных финансовых интересов в этих странах занимается ряд органов, в деятельности которых противоречия относительно компетенции возникают значительно реже, чем в украинских коллег, что, вероятно, связано с качеством правовой основы их функционирования и наработанной годами практикой.

Украинский путь

К сожалению, анализ законопроекта «О финансовой полиции» не дает четкого понимания, ставили ли его авторы за цель сконцентрировать полномочия по защите экономических интересов государства в пределах одного органа, или скорее хотели реорганизовать налоговую милицию.

По мнению автора, основной целью разработчиков было сформировать общественную мотивацию для ликвидации налоговой милиции, при этом создать «квази» орган для борьбы с экономическими преступлениями, не решив вопрос разграничения полномочий существующих правоохранительных органов.

Основное замечание разработчиков к Налоговой милиции, которое создание Финансовой полиции по предложенной модели не решит, заключается в ее неэффективности.

В обосновании необходимости принятия законопроекта отмечается о безосновательных внесениях сведений об уголовных правонарушениях в ЕРДР и негативные результаты их расследования (в 2015 году учтено 1717 уголовных производств относительно умышленного уклонения от уплаты налогов, сборов и единого взноса (ст. ст. 212, 2121 УК Украины), сообщается о подозрении в 175 производствах, в суд передано только 50 производств, а с ходатайством об освобождении от уголовной ответственности 70 производств); недостаточный экономический эффект от деятельности (в 2015 г. сумма установленных убытков 918,2 млн. грн., из которых возмещено 520,6 млн. грн., а средств на содержание органа потрачено 553,73 млн. грн., из чего сделан вывод об убыточности в 33,13млн. грн. от работы 5 437 работников налоговой милиции, поскольку расходы государства превысили доход) обвинения налоговой милиции в массовом закрытии бизнеса, его переводе за границу и прочее.

Объективность таких аргументов сомнительна.

Правоохранительные органы не являются прибыльными или самоокупаемыми организациями по своей сути, такое сравнение противоречит принципам и задачам их создания, поэтому приведенные аргументы, по меньшей мере, являются неполноценными, а по факту, отражают правовой нигилизм разработчиков.

Еще одним показателем неэффективности налоговой милиции, по мнению авторов законопроекта, являются частые обращения в суд с ходатайствами об освобождении от уголовной ответственности. Однако остаются без внимания правовые основания таких обращений. Так, в соответствии с ч.4 ст. 212 Уголовного кодекса Украины (уклонение от уплаты налогов), лицо, совершившее указанное деяние, освобождается от уголовной ответственности, если оно уплатило налоги, сборы (обязательные платежи), а также возместило ущерб, причиненный государству.

Что касается других оснований освобождения от уголовной ответственности, определенных Уголовным кодексом, то только два из них не предусматривают необходимость признания подозреваемым вины или возмещения убытков (изменение обстановки, в случае если его деяние потеряло общественную опасность, а также истечение сроков давности привлечения к уголовной ответственности).

Другие случаи — освобождение в связи с деятельным раскаянием или в связи с примирением потерпевшего с подозреваемым, могут быть применены только в случае признания последним вины и возмещения убытков.

Учитывая это, расценивать направления в суд ходатайств об освобождении от уголовной ответственности как признак неэффективности, может только человек, имеющий искаженное представление о задачах уголовного судопроизводства (в соответствии со ст. 50 УК Украины, наказание не имеет целью исключительно наказание, принесение физических страданий, унижение человеческого достоинства, его целью является исправление осужденных, предупреждение совершения новых преступлений). Кроме того, право подозреваемого ходатайствовать об освобождении от уголовной ответственности при наличии оснований не может быть ограниченым.

В чем же тогда разработчики видят неэффективность? Личность установлена, вину признано, ущерб возмещен.

По основной задачи, решить которую, по мнению автора, должен был этот Законопроект, в частности, вопросы распределения подследственности между существующими правоохранительными органами, вынужден констатировать, что реальной, а не мнимой реформы — не произошло. Так, полномочия финансовой полиции (по сравнению с существующими на сегодня полномочиями налоговой милиции), расширены исключительно за счет доли компетенции Национальной полиции и полностью оставлено без изменений полномочия органов безопасности.

Таблица 1

Показатели состояния преступности за 2015 год о преступлениях, которые сегодня расследуются Налоговой милицией, а также теми уголовными деяниями, которые за счет сужения компетенции Национальной полиции будут расследовать детективы финансовой полиции

Учитывая, что проектом определено, что финансовая полиция обеспечивает предотвращения, выявления, пресечения, расследования и раскрытия преступлений в сфере формирования и использования финансовых ресурсов государства, экономической безопасности, сложно понять почему, к примеру, в ее непосредственной подследственности (только за связью дел) не отнесены расследования преступлений, предусмотренных ст. 191 УК Украины (присвоение, растрата, которые часто совершаются именно в сфере публичных финансов), зато зафиксировано исключительную компетенцию по расследованию незаконных операций с металлоломом. Вполне вероятно, что вопрос подследственности будет предметом диспутов при рассмотрении проекта в стенах Парламента, поскольку в текущей редакции полномочия по расследованию преступлений в экономической сфере сохраняются и за СБ Украины, и за Национальной полицией.

По мнению автора, предложенная концепция Финансовой полиции не повысит эффективности защиты экономических интересов государства, по сравнению с существующими органами Налоговой милиции, еще и других причин.

Из приведенных в таблице 1 данных видно, что нагрузка на одного следователя только за счет математического увеличения количества уголовных производств возрастет вдвое (сегодня в г. Киеве на одного следователя приходится 3-8 уголовных производств, соответственно, при условии расширения подследственности, это нагрузка составит 6 -16 производств).

Кроме того, законодателями предлагается установить предельную численность центрального аппарата и территориальных управлений Финансовой полиции в 3000 человек, то есть на 45% меньше, чем теперь в Налоговой милиции (на начало года — 5400 тыс человек).

Учитывая сокращение штата, закономерным будет и пропорциональный рост нагрузки на одного детектива, с 6-16 производств до 9-23. При таком количестве производств рассчитывать на качественное расследование не приходится, а следствием низкой эффективности станут ухудшение раскрытия преступлений и возмещения убытков.

Вместе с ростом нагрузки, не добавляет оптимизма и качество расследования и кадровый фактор, поскольку только 30% штата предлагается сформировать из лиц, которые в течение последнего года занимали должности следователей или оперативных работников, а 70% — за счет «внешних» кадров. То есть по расчетам нормотворцев, ⅔ работников, не имеющих практического опыта расследования, пройдя конкурс на проверку теоретических знаний и нравственных качеств, быстро и профессионально будут расследовать одновременно более 10-15 уголовных производств.

Благими намерениями…

К сожалению, вышесказанное наталкивает на мысль, что, как часто бывает в Украине, благие намерения натолкнулись на непрофессиональное исполнение, поскольку Финансовая полиция, если она будет создана по модели рассматриваемого Закона, будет ничем иным как Налоговой милицией с примесями полномочий Национальной полиции, при этом объективно не в состоянии качественно выполнять функцию единой службы защиты экономических интересов государства.

Объективности ради, следует отметить, что ряд новелл в законопроекте, при условии незначительного усовершенствования, заслуживает положительной оценки и должны быть внедрены.

К ним отнесу механизм увольнения руководства Финансовой полиции, который могут задействовать как Кабмин, так и Верховная Рада Украины. Правительство по предложению Министра финансов, а Верховная Рада Украины — по предложению не менее 150 нардепов, может принять решение о недоверии.

Кроме того, отмечу институт контроля за Финполицией в виде общественного совета, с ее возможностью инициировать отчетность руководителя Финансовой полиции перед Кабинетом Министров Украины (хотя в этом контексте, более целесообразным считалась бы отчетность перед самым общественным контролером); возможность инициирования проведения независимого аудита эффективности деятельности финансовой полиции, который, по мнению автора, должен проводится не комиссией в составе пяти членов (по одному от Президента Украины, Верховной Рады Украины, Кабинета Министров Украины, общественного совета и центрального органа исполнительной власти по вопросам государственной службы), как это предлагает законодатель, а независимой организацией на договорных началах, с соблюдением принципов конфиденциальности.

Резюмируя, стоит отметить, что разработанный проект в определенной степени прогрессивный, однако в ключевом вопросе, который он должен решить, в части распределения подследственности, определение компетенции правоохранительных органов, допущено поверхностный и односторонний подход, который не приведет к улучшению состояния борьбы с теневой экономикой или наполнением бюджета.

Информация о материале

Опубликовано: 04 мая 2016

Бывшая югославская республика Хорватия часто называется в Украине в качестве примера успешного решения проблемы сепаратизма. После выхода из состава Югославии в 1991 году это молодое государство пережило кровавую войну и вторжение войск бывшей метрополии, после чего хорватские сербы с помощью Белграда смогли создать на его территории свою непризнанную республику Сербская Краина (РСК), которая отказалась подчиняться Загребу и решила остаться в составе Югославии. РСК просуществовала несколько лет, после чего была ликвидирована частично путем боевых действий, частично — в ходе мирной интеграции.

Эта драма, разыгравшаяся в Хорватии более 20 лет назад, имеет очевидное сходство с событиями, которые произошли в Украине в 2014 году. С той лишь разницей, что на месте хорватов оказались украинцы, на месте Югославии — Россия, а вместо РСК мы сегодня произносим аббревиатуры ЛНР и ДНР. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Украине рекомендуют руководствоваться опытом Хорватии, а марионеточным российским республикам в Донбассе пророчат судьбу почившей Сербской Краины. Насколько хорватский опыт реально применим в Украине, мы попытаемся разобраться в этой статье.

Несмотря на многочисленные трудности, которые существуют в стране до сих пор, хорватский опыт примирения считается удачным. В соседней Боснии, где война была еще более кровавой, дела обстоят гораздо хуже. В Европе опасаются, что там конфликт может снова вспыхнуть в любой момент. В Хорватии войну за независимость называют Отечественной войной. По всей стране в послевоенные годы было построено множество памятников и мемориалов, посвященных событиям и героям хорватского сопротивления. Украинские военные часто ссылаются на хорватский опыт. Мол, поступили правильно, зачистили сепаратистов и навели порядок в стране. Однако, на самом деле все было несколько сложнее. Хорватская армия при помощи силовых операций зачистила только Западную Славонию и Книнскую краину. Третий сербский анклав — Восточная Славония — был интегрирован в состав Хорватии мирным путем в 1997-1998 гг. Именно этот путь и взят за основу мирного плана в Украине, которой западные партнеры предлагают аналогичным путем интегрировать ЛНР и ДНР. Чтобы понять, что конкретно было сделано в Хорватии и насколько этот опыт можно реализовать у нас, следует рассмотреть мирный процесс более подробно.

Детальное описание сербо-хорватской войны, горячая фаза которой длилась в 1991-1992 гг, читатель сможет найти в специальной литературе. Мы же остановимся на этом лишь вкратце, чтобы была ясна картина, которая сложилась к началу мирной фазы ликвидации конфликта.

Уже в 1990 году было ясно, что Хорватия не собирается оставаться в составе Югославии. Поэтому проживающие в Хорватии сербы, видя к чему все идет, в спешке провозгласили в местах своего компактного проживания автономию под названием Сербская Автономная Область Краина. С конца 1990 года между ними и хорватами стали происходить вооруженные стычки, интенсивность которых стремительно нарастала. Ситуация подогревалась истеричной пропагандой из Белграда, которая называла всех сторонников независимости Хорватии «усташами» и фашистами, а также обещала, что в независимой Хорватии сербов будут уничтожать.

В феврале 1991 года правительство Хорватии провозгласило приоритет республиканских законов над союзными. В мае того же года в республике был проведен референдум о независимости, который сербы бойкотировали, но 94% хорватов не только пришли, но и подержали выход из состава Югославии. 25 июня 1991 года власти Хорватии приняли декларацию о независимости, после чего началась полномасштабная война с силами Югославской Народной Армии, военные части которой находились по всей территории Хорватии, а также с довробольческими отрядами местных сербов. В районах с большинством хорватского населения хорватам удалось заблокировать казармы ЮНА и разоружить солдат. Но в сербских районах армия действовала успешно. Сербам удалось установить контроль над территорией своего компактного проживания, откуда они попытались наступать на территорию проживания хорватов, однако наступление захлебнулось, а затем под давлением мирового сообщества война была остановлена, и в Хорватию были введены миротворцы.

Любопытно, что Запад поначалу не торопился признать независимость Хорватии, и некоторое время настаивал на сохранении Югославии хотя бы в виде конфедерации, таким образом занимая фактически сторону сербов. Однако после того, как ЮНА устроила в Хорватии кровавое побоище, мнение мирового сообщества изменилось, и в начале 1992 года Хорватия была признана на мировом уровне. После этого президент Югославии Слободан Милошевич понял, что дальнейшая война фактически означает вооруженную агрессию против независимого государства со всеми вытекающими, и согласился на перемирие, а затем и на вывод войск ЮНА с территории Хорватии. Однако сепаратистские анклавы сербов, которые в разгар войны, в декабре 1991, объединились в единую Республику Сербскую Краину (РСК), получили достаточно оружия и остались под контролем местных боевиков. С этого момента ситуация в Хорватии стала весьма схожей с той, которая сегодня сложилась в Украине. Часть территории молодого государства перешла под контроль никем не признанной республики, существовавшей при поддержке соседней страны. Правда, для хорватов масштабы этой беды были куда более серьезными из-за малых размеров их страны. В начале 1990-х РСК контролировала около 30% хорватской территории, а линия фронта пролегала всего в 50 километрах от Загреба, который изредка подвергался артобстрелам.

Народы, населявшие Югославию, были расселены по ее территории крайне хаотично, и границы их обитания совершенно не совпадали с границами союзных республик, из-за чего война и приняла такой кровавый размах. Этническая карта Югославии всегда напоминала лоскутное одеяло, многие районы были заселены смешанным населением, где ни один народ не составлял большинства.

По этой же причине Республика Сербская Краина не была единым образованием, а состояла фактически из трех частей (эксклавов) — Книнской Краины, Западной Славонии и Восточной Славонии, которые не граничили друг с другом.

В таком виде РСК просуществовала до 1995 года, пока не была сметена. Все это время в непризнанной республике царили мародерство, нищета и разгул криминала. Многие деревни и города до прихода хорватов жили без водопровода и электричества, разрушенные войной дома никто не восстанавливал, экономика была полностью разрушена войной. По этой причине сербы в итоге восприняли приход законной власти относительно лояльно и даже с некоторым облегчением — Хорватия несла с собой цивилизацию.

В течение 1992-1994 гг Хорватия постепенно крепла, усиливала армию и «отжимала» у сербов отдельные районы, подконтрольные РСК, невзирая на присутствие миротворцев. А в 1995 году провела две успешные операции под названиями «Молния» и «Буря», в ходе которых за несколько дней разгромила разложившиеся сербские парамилитарные формирования и полностью зачистила Западную Славонию и Книнскую Краину. После этого мировое сообщество настояло, чтобы хорваты перестали воевать и договорились с последним сербским эксклавом — Восточной Славонией — о мирной интеграции ее в состав Хорватии. Живущим там сербам, на глазах у которых Республику Сербскую Краину хорваты стерли с лица земли за несколько дней, не оставалось ничего другого, как согласиться, дабы избежать бессмысленного кровопролития.

— Сербы хотели говорить только о технических и экономических проблемах, про дороги, про свет, про воду. Про политику до военной операции «Буря» они говорить не хотели. Милошевич запрещал им принимать политические требования. Это и стало причиной военных операций — рассказал на встрече с украинской делегацией хорватский дипломат Мате Гранич.

В ноябре 1995 в Эрдуте было подписано мирное соглашение, которое предусматривало интеграцию в Хорватию оставшихся под сербским контролем территорий Восточной Славонии в течение двух лет.

Интеграцию начали с разоружения. 15 января 1996 года была создана новая миссия ОНН под названием «Переходный орган Организации Объединённых Наций для Восточной Славонии, Бараньи и Западного Срема», которая приняла контроль над сербскими казармами и следила за разоружением парамилитарных формирований. В том же году, в Восточной Славонии появилась новая полиция, которая поначалу не имела символики Хорватии, а имела лишь нашивки с символикой ООН. Патрули, как правило, состояли из сербов, хорватов и иностранных граждан. Таким образом жителей остатка РСК постепенно приучали к новым порядкам.

Важно отметить, что Хорватия поначалу не контролировала границу Восточной Славонии с Югославией, которая проходила по Дунаю, и не стремилась сразу установить такой контроль. Долгое время хорваты вообще не устанавливали на границе своих таможенных постов, чтобы не вызвать негатива у сербского населения. Для Хорватии вопрос контроля над границей оказался гораздо менее принципиален, чем для Украины, однако на то были свои причины. Ведь в 1996-1998 гг Сербия уже не посылала в Хорватию оружие и своих боевиков, и под давлением мирового сообщества содействовала мирному урегулированию. В Украине же вопрос границы по понятным причинам остается основным, и будет оставаться таковым до конца периода активного участия в войне России. В этом заключается кардинальное отличие нашей ситуации от ситуации в Хорватии, которая сражалась с превосходящим ее противником лишь на начальном этапе конфликта, а затем обогнала его как в военном, так и в экономическом отношении.

Мирная интеграция Восточной Славонии в целом проходила на условиях Хорватии, которая диктовала их с позиции сильного. Именно по этой причине сербские парамилитарные формирования почти не саботировали разоружение и добровольно сдавали имеющиеся арсеналы, довольствуясь обещаниями амнистии, либо просто уходили в Боснию или Сербию, понимая, что сопротивление бесполезно. Хорваты миловали своих врагов с великодушием победителей, а не под угрозой возобновления войны. И в конечном итоге полностью интегрировали Восточную Славонию, не оставив даже намека на «особый статус» этой территории.

Выборы, состоявшиеся в апреле 1997 года, стали важным этапом мирного процесса, однако они были проведены уже после того, как в Восточную Славонию была введена хорватская полиция, подконтрольная Загребу, а парамилитарные формирования сербов были полностью разоружены. Проходили выборы, разумеется, по законам Хорватии, а участвовать в них могли лишь те избиратели, которые имели хорватские документы. Поскольку территории, подконтрольные РСК, были отторгнуты у хорватов еще до образования независимого хорватского государства, их население не имело хорватских паспортов, и пользовалось паспортами Югославии. Получение новых документов стало фактически экзаменом на лояльность. Ведь чтобы проголосовать на местных выборах сербы должны были стать гражданами Хорватии, то есть признать сам факт ее существования.

Статус граждан давал не только право голосовать, но и право получать хорватскую пенсию и другую социальную помощь. Этот также сыграло большую роль в процессе мирной интеграции, поскольку население непризнанной республики жило в большой нужде и в конце концов попросту устало от лишений и бесконечных обещаний сербских командиров когда-нибудь в будущем построить лучшую жизнь в Великой Сербии. К слову, отсутствие хорватских документов делало невозможным распространенный у нас пенсионный туризм, а траффик между территориями, подконтрольными Загребу и РСК, практически отсутствовал.

Получили хорватские документы и были допущены к местным выборам только те сербы, которые жили в Восточной Славонии до 1991 года. В период с 1991 по 1995 год, пока эта территория находилась под контролем сербских сепаратистов, туда приехали тысячи беженцев из соседней Боснии, где шла война, а также беженцы из районов подконтрольных хорватам. Это существенно изменило национальный состав региона в пользу сербов, так как почти все хорваты, проживавшие там до войны были убиты или изгнаны. Однако выборы расставили все по местам: хорватские беженцы из Восточной Славонии имели возможность голосовать, и участки для них были открыты по всей территории Хорватии. Таким образом смогли проголосовать десятки тысяч хорватов, которым удалось избрать полностью лояльную Загребу местную власть. Особенно важной была победа хорватов в Вуковаре — полностью разрушенном войной городе, оборона которого стала символом хорватского сопротивления.

— В 1991 году мы создали комитет по вопросам беженцев и переселенцев. Мы провели их учет. Знали где они находятся. Всех регистрировали с первого дня. Все время, пока длилась оккупация наших территорий, мы призывали к мирной интеграции территорий. Проводили переговоры с повстанцами. Но не ждали, будут ли приняты наши инициативы, а готовились к войне. Мы хотели ее избежать, если получится, но при этом готовились к ней — рассказал Мате Гранич.

После выборов, когда территория полностью влилась в правовое поле Хорватии и перешла на хорватскую валюту, туда стало массово возвращаться хорватское население. Параллельно полным ходом шло восстановление разрушенных домов и инфраструктуры, на которое европейские страны выделяли миллиарды евро. Таким образом возвращение в состав Хорватии было неразрывно связано с улучшением уровня жизни сербского населения и не вызывало всплеска негативных настроений.

Сербское население с самого начала активно привлекалось к службе в местной полиции. В том числе приглашались в полицию и те, кто ранее носил оружие и сотрудничал со структурами РСК, но не совершал убийств и других тяжких преступлений. Полицейские проходили обучение в специальных школах, по окончанию которого должны были присягнуть на верность Хорватии и носить хорватскую символику на форме. Далеко не всем, конечно, было по нраву такое нововведение, но начальство выдвигало сербам довольно простые условия: хочешь быть четником (сербским националистом) — будь им в нерабочее время. Часто сербы не могли сработаться с хорватами, увольнялись и уезжали в Сербию, но в целом интеграция проходила хоть и тяжело, но успешно.

Резюмируя описанное выше, не трудно сделать вывод, что хорватский опыт в целом можно считать удачным. Несмотря на сохранившуюся этническую напряженность, а также отдельные руины, напоминающие о войне, вероятность возобновления военных действий Хорватии равняется нулю. А время постепенно залечивает нанесенные друг другу сербами и хорватами тяжелые шрамы. С 2013 года Хорватия является членом ЕС, поэтому нарушения прав человека и преследования национальных меньшинств в этой стране больше не возможно. Уровень жизни населения постепенно растет, что сводит к минимуму влияние разного рода радикалов и маргиналов. Да и соседняя Сербия уже не та, что была в начале 1990-х. Теперь это государство уступает Хорватии по уровню экономического развития, и также стремится интегрироваться в Евросоюз.

Применим ли Хорватский опыт в Украине? Скорее нет, чем да. Хорватии удалось добиться успеха по ряду причин, и те условия, которые способствовали там победе над сепаратизмом, в Украине, к сожалению, не достигнуты. Давайте остановимся на этом подробнее:

1. Хорватия использовала перемирие, подписанное в 1992 году, в качестве необходимой передышки перед решающим рывком 1995 года, и потратила выигранное время на собственное усиление. Все это время в стране проводились необходимые реформы, а все силы государства были брошены на создание мощной, боеспособной армии. Пока сербские парамилитарные формирования занимались мародерством и разлагались, Хорватия создала вооруженные силы, против которых у сербов не было шансов устоять. Думается, нет смысла объяснять, что Украина провела два последних года с куда меньшей пользой для экономики. И пока в тылу повсеместно царят коррупция и бардак, о повторении хорватского сценария мечтать рано.
2. Хорватия диктовала свои условия мирной интеграции сепаратистам с позиции силы, Украина же подписала минские соглашения, находясь в позиции слабого, когда ее армия отступала под натиском врага. Поэтому минские соглашения содержат ряд невыгодных для Украины условий, на которые хорватская сторона никогда бы не пошла.
3. Восточная Славония — единственный сербский район, который был интегрирован в состав Хорватии мирно — согласилась на хорватские условия мира после того, как Загреб продемонстрировал силу и доказал, что способен зачистить сербов с помощью силовой операции. Мирной интеграции предшествовал разгром сербов в Книнской краине и Западной Славонии. Поэтому «мирная интеграция» остатков Республики Сербская Краина по факту была капитуляцией сепаратистов. Просто слово «капитуляция» решили не озвучивать, дабы не злить и не обижать проигравших. Как известно, украинцам предлагается совершенно иной сценарий, который предусматривает сохранение в ОРДЛО нынешних порядков и предоставление ей широкой автономии, а не возврат к украинскому законодательству.
4. Хорватия отдала лидеров сепаратистов под суд в Гааге. Президенты РСК Милан Бабич и Милан Мартич были осуждены на 13 лет (в 2006 году покончил с собой в тюрьме) и 35 лет заключения соответственно. Украине же предлагается изменить ради сепаратистов Конституцию и легализовать лидеров ДНР и ЛНР. Об их экстрадиции в Гаагу речь пока не идет. Кроме того, те лидеры сепаратистов, которые уже отошли от дел, скрываются в России, которая не собирается выдавать их международному трибуналу.
5. Выборы в мирно интегрированной Восточной Славонии в 1997 году прошли по хорватским законам только после разоружения парамилитарных формирований, при этом Загреб сам определял, какие силы могут в них участвовать. К участию в выборах также были допущены хорватские беженцы и переселенцы, которые могли голосовать в других городах, а вот сербам необходимо было получить хорватское гражданство, чтобы голосовать. В Украине же пока вообще никто не представляет себе, как проводить выборы в ОРДЛО. Но разоружаться парамилитарные формирования ДНР и ЛНР отказываются, а лидер ДНР Захарченко уже заявил, что не допустит к местным выборам украинские партии.
6. Жители ОРДЛО уже имеют украинские паспорта и следовательно — имеют право на украинские соцвыплаты и пенсии, за которыми ездят каждый месяц на подконтрольную Киеву территорию. Таким образом финансовый стимул для возвращения сторонников Новороссии в Украину отсутствует. Жители Донбасса зачастую получают по две пенсии от Украины и от России, и живут по принципу «Нас и здесь неплохо кормят». Украина добровольно согласилась содержать за свой счет тыл своего противника, поэтому не может рассчитывать на тот результат, которого смогли достичь хорваты.
7. Из-за коррупции, низкого уровня жизни и отсутствия реформ в Украине, жители ОРДЛО не имеют особого желания вернуться в Украину. В то же время разрыв между уровнем жизни в Хорватии и РСК стремительно увеличивался, непризнанные территории не получали существенной финансовой поддержки извне и погружались в хаос и беспросветность, из-за чего многие сербы были согласны хоть на какой-то порядок.
8. В Украине основополагающим является российский фактор. ДНР и ЛНР по сути являются марионеточными структурами РФ, за спинами которых стоит мощнейшая военная держава. За сербскими сепаратистами в Хорватии стояла лишь маленькая, ослабленная санкциями и бездарной политикой Милошевича Югославия, которая распадалась и сотрясалась от внутренних конфликтов.

Таким образом, для того, чтобы повторить позитивный опыт хорватов, украинцам для начала необходимо усвоить, что главным условием их победы были не столько армия вооружение, сколько политическая воля, объединение всей нации вокруг одной общей цели и колоссальное желание победить. На победу в Хорватии работали как военные, так и политики. И эта победа ковалась не только на фронтах, но и в кабинетах министров, которые смогли построить успешную экономику и укрепить тыл.

Украине же о подобной консолидации пока остается лишь мечтать. Слишком глубок структурный кризис, охвативший государство. И очевидно, что до решения внутренних проблем, говорить о победе на фронтах крайне преждевременно. Поэтому альтернатива, которая имеется сейчас, невелика — соглашаться на невыгодные условия Минска, или потихоньку саботировать их, подвод ситуацию к заморозке конфликта.

Информация о материале

Опубликовано: 29 апреля 2016

Командир полка «Азов», внефракционный народный депутат Андрей Билецкий рассказал «Цензор.НЕТ», что думает по поводу происходящего в украинской власти, как оценивает новое правительство и переформатированную коалицию, предлагали ли ему присоединиться к большинству, а также озвучил свое видение относительно ситуации на Донбассе, предполагаемых планов президента России Владимира Путина и взаимоотношений Украины с Евросоюзом.

Мы встретились с командиром «Азова» нардепом Андреем Билецким во вторник - накануне его поездки в Одесскую область. Туда как раз направили «азовцев». Они на праздники будут патрулировать дороги и окрестности вдоль границы с Приднестровьем.

- Слушайте, а «Азову» не поступали предложения поучаствовать в решении бизнес-конфликтов, как часто привлекают силовые подразделения? - интересуюсь. - У нас в последнее время их немало. Даже в Киеве хватает.

- Конечно, поступали, - говорит Андрей. - В стране нарастает хаос. Силовая власть на улицах даже в Киеве находится в руках преступных группировок, организованных банд спортсменов и всяческих охранных фирм. Но «Азов» таким не занимается. У нас в той же Донецкой области, где мы даже в военном плане имеем большое влияние, в таких разборках полк не принимал участия. Наоборот, мы там были стабилизирующим фактором. Мы - не группа Махно. Не расшиваем по всей Украине с пулеметами. Всегда находимся на пунктах постоянной дислокации, когда не пребываем на линии либо при выполнении боевого распоряжения.

«Мы переходим от грязной системы политики к аморальной»

- Давайте начнем все-таки с политики. Две недели назад в Украине, наконец, закончилась премьериада, которую вы недавно назвали самым сильным политическим впечатлением этого года…

- Я бы сказал, что пока за эти неполные четыре месяца нынешнего года это самое весомое событие.

- И как вам оно?

- Я заметил, что народ не полон энтузиазма по этому поводу. Думает: подождем, посмотрим. Понятно, что в обществе минимально снято напряжение относительно пребывания на должности Арсения Петровича.

- Который позиционировал себя как камикадзе.

- Давайте говорить честно: это очень громко сказано. У камикадзе не бывает «золотых парашютов».

Потом еще называл правительством реформаторов. А «Блок Петра Порошенко» говорил, что это не так. В результате БПП убрал большинство своих министров, но оставил всех от «Народного фронта» (смеется. - О.М.).

- О чем это свидетельствует?

- О том, что в украинской политике как были, так и остались договорняки. Когорта из бывшего премьера, нынешнего Президента, Юлии Владимировны, Ляшко, частично «Самопомочи» по-другому не умеют, не хотят и не собираются.

- Но сейчас достаточно интересная получается ситуация: сами члены коалиции не знают, сколько в ней точно депутатов.

- Формально - по количеству членов двух фракций. Это то, что сейчас есть - 226, если мне память не изменяет.

- Парубий недавно говорил, что их 230.

- Они, действительно, до конца сами не знают. Кто-то перешел работать в Кабмин, другие только написали заявления о вхождении в коалицию…

- Я к тому, что это ненормально.

- Ненормально другое. Формально у нас коалиция состоит из БПП и «Народного фронта». Но есть еще и реальная, в которую входит, как минимум, один из осколков Партии регионов - группа « Видродження», контролируемая Петром Алексеевичем и... как у нас Коломойского по имени-отчеству?

- Игорь Валерьевич.

- Да, и Игорем Валерьевичем. То есть, больше смущает теневая сторона коалиции, а не формальная. А с БПП и «Народным фронтом» и так все понятно. Одна политсила уже фактически утонула, другая быстро ее догоняет. А объединились они для сохранения контроля над реальной властью и экономикой.

- Вас звали в коалицию?

- Конечно.

- Помнится, Пашинский озвучивал вашу фамилию как возможного кандидата на пополнение ее рядов.

- Не только Пашинский. Много кто говорил. Потому я и сделал официальное заявление, что мне неинтересен такой формат и неприятно, что мое имя с ним объединяют. Я все еще связан с фронтом, правым движением. Для этих ребят мое вхождение в подобную коалицию было бы абсолютно неприемлемым. Поэтому для меня вопрос присоединения к парламентскому большинству вообще не стоял.

- Кто конкретно вам делал предложение?

- Мне кажется, это некорректно озвучивать. Могу сказать, что меня приглашали и в «Блок Петра Порошенко», и в «Народный фронт».

- В свое время вы были связаны с «Народным фронтом».

- Тут правильнее говорить другое: меня никогда в списки «Народного фронта» не вносили. Да и я не просился. Мне иногда припоминают выступление на съезде (10 сентября 2014 года. - О.М.). Но не надо забывать, что я выступал на военном совете, который создавали при НФ. Часть людей, которые в него входили, не были кандидатами и не стали депутатами.

А вообще это вопрос формальной логики, а также любви украинских политиков и журналистов к конспирологии. Знаете, первое время город Харьков ассоциировался исключительно с Гепой (Геннадием Кернесом. - О.М.). Говорили: «Белецкий откуда? А, из Харькова! Так он - человек Гепы». То есть, человек не мог даже правильно назвать мою фамилию, но делал такие умозаключения, потому что помнил, что в Харькове есть Гепа. Так же и здесь. Я, как бы, логику понимаю: мы во время войны входили в структуру Министерства внутренних дел, есть Аваков, который в «Народном фронте». Поэтому и делают такую связку.

- А вот, кстати, лично Аваков вас в коалицию не звал?

- Та кто только ни звал (улыбается. - О.М.).

- Конечно, такой ценный депутат, который не ходит на работу.

- Вы же понимаете, что всей коалиции было все равно, будут ли «тушки» голосовать за Гройсмана как премьера. Для того, чтобы это сделать, предостаточно голосов «Видродження» и «Воли народа». Поэтому их не интересовало, кто ходит в Раду, а кто - нет. Им было надо, чтобы относительно приличные люди присутствовали в коалиции. А проголосовать могут и бывшие «регионалы». Это не проблема.

- Для них, возможно, нет. Но для общества это проблема. Эта тема постоянно поднимается…

- Общество прекрасно «съело» эту тему. Смотрите, «Видродження» - самая дисциплинированная партия по всем пунктам, необходимым нашему Президенту. Его фракция и отдаленно так не голосует

- Потому что «Видродження» - однородная группа, в отличие от БПП.

- Да, я согласен. БПП - это эгоистический клуб по интересам, который собрался под удобным сейчас флажком, чтобы реализовать каждый свои амбиции.

Но сама коалициада напоминает ситуацию с оффшорным скандалом. Почему так восприняли назначение Гройсмана? Люди, в принципе, ничего другого не ожидали. Поэтому и не реагировали на голосование «Видродження» и «Воли народа». Тут все понятно. Общество разочаровано в политикуме настолько, что ничего другого не ждет от него.

- Но как принимать решения и голосовать законы при таких раскладах?

- Действительно, самый опасный момент состоит в том, как в свете новой коалиции будут продавливаться решения. Им же теперь придется каждый раз давать какие-то «коврижки».

- Платить?

- Не думаю, что речь будет идти о деньгах. За голосование по Гройсману «Видродження» получило фактически полтора комитета. Теперь каждый законопроект будет предметом торга - должности, потоки. Будут обещать какие-то мажоритарные округа на будущие выборы. Мы переходим от грязной системы политики к аморальной, когда любое голосование должно будет вознаграждаться. Это делает ситуацию в парламенте и правительстве еще более гнусной, чем это было во время коалиции из пяти фракций.

- Сколько может продлиться такая ситуация?

- Она не может быть сверхдлительной. Рейтинг «Народного фронта» вряд ли поправится, а у БПП вообще упадет. Гройсман не обладает фундаментом для поддержки его деятельности. Их будут поджимать претенденты на власть и подталкивать к досрочным выборам.

- Когда они могут состояться?

- Скорее всего, весной следующего года. Летом будет «мертвый сезон». Зима для Украины обычно - нестабильный период, поэтому не рискнут. Логично было бы после. Хотя команда с Банковой и соратники бывшего премьера будут стараться максимально протянуть - насколько это будет возможно.

«Я не могу считать себя тунеядцем»

- Вы - главный прогульщик в Верховной Раде…

- Неужели главный?! Я за этим не следил.

- Да. Новый спикер Андрей Парубий сказал, что с такими, как вы, будет проводить индивидуальные беседы, чтобы дисциплинировать. Был с вами разговор?

- Мы хорошо знакомы. У него есть мой номер телефона. Но он пока мне не звонил.

- Еще он предлагает снимать часть зарплаты с прогульщиков.

- Я согласен на сто процентов. Или вообще лишать зарплаты. Все правильно. Вопрос только в чем: народный депутат является избранником украинского народа (хоть в нашем парламенте это звучит смешно). Теоретически он должен заниматься законотворческой деятельностью. Мы понимаем, что мажоритарщики там появились не для того, чтобы влиять на общественное мнение и отстаивать его. Это была возможность увеличить провластные фракции...

- Интересно слышать такие слова от мажоритарщика.

- В Раде есть определенное количество независимых людей и тех, кто не входят в провластные партии. Но мажоритарка вводилась, в первую очередь, не для таких. При нынешнем устройстве парламента и стиле руководства, который был установлен при Гройсмане, мажоритарщик лишен возможности оказывать какое-либо влияние на законодательный процесс или получать доступ к трибуне. У меня, к примеру, подано несколько десятков законопроектов. Но без поддержки крупных фракций вести эффективную законотворческую деятельность невозможно. Остается быть статистом либо давить на кнопку за те законопроекты, после принятия которых можно получить какие-то дивиденды. У меня были другие иллюзии, когда я пришел в парламент и не обладал опытом, который сейчас у меня есть. Думал, что там можно работать эффективно.

Но само звание народного депутата дает возможности для влияния на общество - от военной сферы, которая для меня является ключевой, до гражданской. Я - человек дела. Привык делать все своими руками или головой, а не находиться в замкнутом круге: телевизор-трибуна. Поэтому мы сосредоточились на других задачах - на жизненно-важных для украинского общества вещах. Тут у меня сплошные успехи. Поэтому я не могу считать себя тунеядцем.

- А зарплату вы получаете?

- Конечно.

- Знаете, что ее повысили? Теперь будут платить по 17 тысяч.

- Еще, по-моему, такую зарплату не выдавали.

- Пока нет. Но таковым было последнее распоряжение Гроймана на должности спикера.

- Последнее распоряжение Гройсмана, да? (смеется. - О.М.). Вот этот момент я упустил.

- Так, говорите, получаете зарплату…

- Да. Мне объективно не стыдно смотреть в глаза украинцам и своим ребятам. Я уж точно могу отчитаться за то, что делал в последние полтора-два года.

Но если новый спикер, например, решит не платить таким депутатам зарплату, я не против. Мы как-то протянем. У нас большой опыт выживания в безгосударственной среде.

- Но сложить мандат вы не хотите, правильно я понимаю?

- Не хочу. Он в разы уменьшает сопротивление демократии в тех сферах, которыми мы занимаемся.

- Например?

- Давайте так, чтобы было корректно, я буду говорить в целом. Например, постановки новой техники на вооружение, топлива и тому подобное. Обычно в этом всем есть коррупционная составляющая. Если чиновник знает, что за ним наблюдает народный депутат, ведет себя по-другому.

- То есть, срабатывает элементарный страх?

- Да. Пока единственное минимальное коррупционное противоядие, которое я видел среди чиновников, это элементарный страх. Другие ощущения, по-моему, им неведомы. По крайней мере, я не встречал проявления хотя бы совести. А вот страх работает всегда.

«Война на Донбассе продолжается. просто она стала позиционной»

- Раз мы немного затронули военную тему, давайте поговорим о Донбассе. Когда вы последний раз там были?

- Дней девять назад.

- Соответственно, владеете информацией, что там происходит…

- Я владею информацией по той территории, где стоят знакомые мне части. Понятно, это сектор М, Чонгар, где «Азов» осуществляет контроль над границей. В среду мы будем в Приднестровье.

- Есть серьезные угрозы?

- Это военные дела. В какие-то периоды производятся усиления подразделений, ротации. Обычный процесс - ничего сверхъестественного. Плюс, насколько я понимаю, есть опасения, связанные со вторым мая в Одессе. Ведь, не секрет, что в приграничной зоне, близкой к Приднестровью, население живет жизнью пророссийского анклава. Конечно, там ситуация достаточно гнусная.

- Но на Донбассе тоже ситуация не очень хорошая - постоянные обстрелы, которые периодически усиливаются. О чем это свидетельствует?

- Что вся система сдерживания и противовесов работает лишь условно в одном моменте - неформальной договоренности о неизменности линии фронта.

Бои фактически идут. Но это микронизированный вариант позиционной войны, когда суть тактики сводится к мясорубке. Понятно, что у нас масштабы не те. Но речь идет о том, что нужно убивать противника ради того, чтобы убивать противника. Это самый бессмысленный вид войны.

В то же время, «ОБСЕшные» предохранители наглухо не работают. С момента «наступления крепкого мира и абсолютного прекращения огня» в августе 2015 года мы уже имели сотни не то, чтобы минометных обстрелов, а актов применения калибров 152 и больше миллиметров, «Градов» и так далее. То есть, война продолжается. Просто она стала позиционной. А, значит, вся концепция «Минска» показала, что во многом она глубоко порочна.

- Вы недавно сказали, что Путин все-таки решил воевать. Для него сейчас как раз складывается удачная внешнеполитическая ситуация - Америка перед президентскими выборами особо Украиной заниматься не будет, в Евросоюзе свои проблемы…

- Давайте прямо говорить - Евросоюз разваливается на глазах. Шенген уже практически приказал долго жить. А в Австрии сейчас 37 процентов на выборах получили ультраправые пророссийские ребята.

- То есть, им тоже не до нас.

- Абсолютно правильно.

- Как нам действовать в такой ситуации?

- Я не люблю быть производителем горячих новостей - ляпнуть ради того, чтобы меня цитировали на тему того, что Путин собрался наступать. Это ерунда. Думаю, он сам еще не знает, пойдет этим путем или нет. Но это зависит от миллиона субъективных факторов. Когда наши военные аналитики, сотрудники Генштаба или политики рассказывают о планах Путина - это чистая профанация. Я же говорил о нем вот в каком контексте: российский президент однозначно стратегически принял для себя решение о воссоздании Советского Союза хотя бы в урезанном виде. Сделать это через присоединение Средней Азии, стран Прибалтики или Республики Беларусь - это ни о чем. У каждого из этих вариантов есть гигантские изъяны. Возьмем, к примеру, Среднюю Азию. Это будет означать общую границу с нестабильными регионами, имеющими исламистский фактор. Получается, что ты вводишь в выдыхающуюся, спивающуюся страну десятки миллионов нищих мусульман, полностью меняя демографический облик государства. Причем, присоединяешь фактор неимоверной нестабильности и получаешь необходимость сохранять чудовищную слабо укрепленную границу Средней Азии. А Китай, который тоже хочет там доминировать, будет у тебя «висеть на горбу» и сразу станет стратегическим врагом. Конечно, внедрение такого варианта было бы глупостью.

В случае с Прибалтикой это действие вызовет жесткий конфликт с НАТО. Даже если Альянс испугается здесь противостоять, сдав ее без боя, но все равно возникнет стычка. Россия может так этим напугать Америку и Евросоюз, что они к ней начнут относиться с очень большой опаской, поэтому будут воевать всеми возможными методами на полном серьезе. А потенциал тут все-таки несоизмерим. Тем более, а что даст присоединение Прибалтики? Три крохотных страны, которые по размерам чуть больше Харьковской области? Причем еще с 60 процентами антироссийского населения.

А Беларусь и так, фактически, является союзным государством. Но это девятимиллионная страна со своими экономическими проблемами и малым потенциалом.

Совсем другое дело - Украина. Несмотря на то, что мы активно уничтожаем свою науку, промышленность, здесь все равно есть огромный потенциал. А главное - 40 миллионов, как они любят говорить, славянского населения. Его ассимилировать намного легче, чем таджиков и киргизов. Если говорить о геополитике, то присоединение Украины Россию усиливает в разы. Поэтому для желания Путина восстановить СССР вопрос состоит только в нашей стране.

Сейчас многие обсуждают - отступил Путин или нет. Но он не полководец, а КГБшник. Их задача - хватать и бежать. То есть, тактика там совсем другая. Пока можно констатировать только одно: он будет «откусывать по куску» в каждый сложившийся для него благоприятно международный момент. Первым такой был в 2014 году. Путин им достаточно серьезно воспользовался. Потом сложилась другая конъюнктура - были санкции, проблемы с ценой на нефть. Но посмотрите, что сейчас. Я вам расскажу, почему больше верю в пессимистический сценарий развития событий. Украина превратилась в пропащее государство. Экономика в чудовищном состоянии. Народ не верит власти, и это взаимно. Те, кто воевали, разочарованы тем, что в Минске слиты все их достижения. На Востоке недовольство приобретает пророссийские черты. Такова внутренняя часть. Во внешней - у Евросоюза есть все объективные шансы на развал. Даже если этого не произойдет, там остаются кризис, нулевой экономический рост, увеличение количества мигрантов и усиление пророссийских партий.

- Которые, кстати, неплохо финансируются.

- Не в последнюю очередь. А в США оба лидирующих кандидата на выборах, Клинтон и Трамп, не являются антироссийски настроенными лидерами. Между прочим, как раз Клинтон была одним из архитекторов перезагрузки в отношениях Америки и России.

Да и ситуация с нефтью сильно выровнялась. Она была по 30 долларов за баррель. Только вот сейчас - 45. Семен Слепаков в свое время пел песню: «Я очень рад, конечно, если подорожает нефть. А что, если нет?!» Так вот нам надо было ее исполнить. Потому что вся страна ждет, что у Путина сдохнет корова или кто-то завалит цену на нефть. А что, если нет?! Это же фактор, от нас независящий. Нельзя такими жить.

- Хорошо. Что надо было бы делать?

- Есть простые рецепты, о которых все говорят. Их уже затаскали все политики, начиная от новоиспеченных реформаторов, которые стоят в очереди, заканчивая Президентом. Понятно, что нужно строить абсолютно новую страну в прямом смысле этого слова. Мы должны «родить» новые понятия и смыслы - создать национальную идею. Сейчас же никто не знает, к чему мы идем. Озвучиваются какие-то невнятные благие намерения - движемся в направлении Евросоюза, к стандартам НАТО. А что это такое? Кто-то знает, что фактически не существует как таковых стандартов Альянса, как и единой, идентичной системы у всех его армий?!

Так вот - нужно уничтожить нынешний способ управления страной, потому что пока мы «подкрашиваем» фасад полностью разваленного здания, у которого даже крыша провалилась. Чиновнический строй нужно сводить в ноль и набирать новый.

- Грубо говоря, всех уволить и набрать новых? Полицию уже так сделали.

- Это вообще для меня болезненная тема. Можем потом отдельно про нее поговорить.

Я сейчас говорю о том, что, имея план реконструкции страны, нужно владеть внятной геополитической доктриной и проводить понятную внешнюю политику. А у нас каждая власть рассчитывает на кого-то со стороны. Кучма - на Россию и дешевую цену на газ…

- Я с вами не соглашусь. Он все-таки пытался соблюдать многовекторность.

- Ну, да, формальная многовекторность была, и он лавировал. Но все-таки со значительной оглядкой на Россию. Потом был Ющенко, который ориентировался на Запад. Для Януковича главным было, чтобы его внутреннюю «песочницу» не трогали, а про внешнюю политику пусть думает «большой старший брат». Теперь у нас - Порошенко, который «заглядывает в рот», как птенцы маме, Западу, не думая о национальных интересах. Такое впечатление, что он больше обеспокоен проблемами Евросоюза и США, а не Украины.

Я - украинский националист. Считаю, что мы, безусловно, часть Европы. Но я ее однозначно не ассоциирую с Евросоюзом. Это несколько разные вещи. Украина сейчас сама по себе не может быть интересна ЕС в свете тех нелегких внутренних проблем, которые там существуют. Нам нужно рассчитывать только на себя. Потенциала - более, чем достаточно, чтобы провести реконструкцию страны, привлечь инвестиции, о которых так много говорят. Для этого нужен не дешевый треп о том, что мы идем в Евросоюз, а четкие и внятные правила игры, как в Сингапуре при Ли Куан Ю.

Украине нужно наращивать собственные силы. У нас большой человеческий потенциал в военном плане. Поверьте, украинец - очень хороший солдат. Это не только мое мнение. У меня воевали сотни иностранцев. Если бы мы правильно действовали, могли создать армию, которая была бы способна противостоять не только «ДНР» и «ЛНР», но и российской армии, как таковой. Это реально. А наш генералитет рассказывает, что с такой потугой, как Россия, несерьезно тягаться. Вы себе на секунду можете представить геронта, который приходит с выкладками к Леониду и начинает объяснять, что сражаться - это несерьезно?

- Но мы помним, чем для Леонида закончилась битва...

- А ровно через год спартанская армия с объединенными греческими силами, которая раза в четыре была меньше персидского войска, полностью разгромила армию Ксеркса. Эпизод с Леонидом был элементом самопожертвования, когда нужно было потянуть время, но не для того, чтобы капитулировать или заключить минский договор.

Мы также не должны забывать, что Александр Македонский выступил с 20 тысячами солдат в ту же Персию, которая была таким же евразийским мутантом, как сейчас Россия, и чем это для нее закончилось. Поэтому утверждать, что меньшая армия не способна противостоять большей, может только идиот. Главное - моральный дух и уровень управления…

- О каком моральном духе сейчас можно говорить? Даже вы недавно признали, что те, кто вытащил войну весной-летом 2014 года, тотально разочарованы и не пойдут на фронт?

- Я бы внес уточнение: ради этой власти. Я абсолютно уверен, что Украина все-таки победит. Но уже без нынешней системы и генералитета. Ведь эти люди не могут рождать никаких смыслов. Способны только перераспределить потоки и делать какие-то профанации.

«В выборах должен участвовать кто-то, кроме бывшей ПР, БПП и Ляшко»

- Но вы же можете повлиять на нынешнюю ситуацию, ведь интегрированы во власть...

- Что значит, интегрирован во власть?

- Вы - народный депутат. Кроме того, общаетесь с людьми, которые принимают решения на высшем уровне.

- Ни я, ни Ярош, ни те люди, к примеру, из фракции «Самопомич», к которым я отношусь с большим уважением, не интегрированы во власть. Все жалуются, что же новые люди ничего не сделали? Не могу говорить за всех, но мы делаем. Но есть еще те, кто с помощью общества получил определенную силу. Но они, мягко говоря, не задают тон. Это надо учитывать. Смотрите, есть пассионарная часть общества (это далеко не маленький процент). Эти люди вытянули на себе Майдан, войну, будучи волонтерами и добровольцами. Хотели изменений. Многие сами попали в предбанник власти. Они не пытались укрепиться за счет других и остались сами по себе. А нужно было расстраивать структуры нового общества, которые потом станут массовыми.

- Еще не поздно это сделать.

- Более того, могу сказать, что я сейчас этим и занимаюсь. Полк «Азов» на данный момент уже самостоятельная единица. Это военная структура. Ей не до политики. Тем более, власть из-за своего перепуга не даст ей расти и будет пытаться всячески уничтожить. Поэтому сейчас огромная часть лично моих усилий направлена на работу с гражданским обществом. Это сейчас основное направление.

- Вы же говорили, что партию планируете создавать.

- Придет время, будем создавать.

- Перед досрочными выборами?

- Возможно, да. Потому что в них должен участвовать кто-то, кроме бывшей Партии регионов, БПП и Ляшко.

Но сейчас у нас - море других проектов, начиная с экологических, заканчивая спортивными.

- Кто их финансирует?

- Люди. Мы же все понимаем, что денег, которые те же волонтеры в свое время вложили в армию, было предостаточно, чтобы ее три раза переодеть на пять лет вперед. Поэтому не стоит удивляться, что мы можем администрировать, а другими словами - не воровать. Что нам, по большому счету, нужно финансировать? Молодежь сама вкладывает средства. Да, есть крупные траты. Например, мы по Украине (в первую очередь, на Востоке) построили сеть больших профессиональных спортзалов для единоборства, кроссфита, тяжелой атлетики. Мы их для молодежи делаем полностью бесплатными.

- А на залы где взяли деньги?

- Это сделать несложно. Особенно когда у тебя остался имидж человека, который связан с полком «Азов», а также, будучи тем, кто партизанил в 2014 году на Востоке. Тогда ты приходишь к плохим людям и говоришь: «Покайся и сделай для ребят спортзал». В 90 процентов случаев соглашаются.

- А как вы убеждаете? Запугиваете?

- Нет. Просто давим на совесть (улыбается. - О.М.). Это ведь не коммерческие вещи. Такие люди, скорее всего, чувствуют, что у них в какой-то мере очистилась карма.

Информация о материале

Опубликовано: 29 апреля 2016