Главная

Принятие нового Уголовного процессуального кодекса породило многочисленные его оценки со стороны юристов, политиков, экспертов, представителей иностранных государств и международных организаций. Это и понятно, поскольку кодекс такого рода по определению является эпохальным законом, способным существенным образом повлиять как на состояние правовой системы, так и на развитие Украины вообще. Спектр оценок нового УПК чрезвычайно широк — от полного одобрения до полного непринятия.

Одни считают, что новый УПК обеспечит беспристрастность и объективность досудебного расследования и судебного рассмотрения уголовных дел, надлежащее соблюдение прав человека в уголовном процессе, даст больше возможностей для вынесения справедливых судебных решений. В их понимании новый УПК — это панацея от проблем, присущих сегодня отечественному уголовному судопроизводству. По убеждению других, новый УПК, наоборот, разрушает правовые принципы уголовного процесса, ограничивает право на защиту, создает предпосылки к злоупотреблению и безосновательному криминальному преследованию. Они усматривают в новом УПК угрозу правам и свободам человека, справедливому правосудию, правовому государству. При этом категоричные выводы нередко формулируются на основании анализа лишь одной или нескольких новелл, что само по себе делает оценку неполной, неточной и необъективной.

На мой взгляд, сегодня невозможно дать объективный отзыв новому УПК. Для этого самого «чистого» анализа юридического содержания его положений недостаточно. Однозначно ответить на вопрос, что именно получила Украина в результате кардинальных изменений в сфере уголовного процесса, можно будет хотя бы через полгода действия нового УПК. Тогда станут понятными направленность осуществленных изменений, эффективность внедренных новелл, главные тенденции реформированного уголовного судопроизводства.

Сейчас оценить можно только сам факт принятия нового УПК. Ведь если исходить из того, что суть судопроизводства составляет процесс (законодательно определенную процедуру рассмотрения дел), то давно была очевидной необходимость изменить многие положения действующего уголовного процесса. Она предопределялась объективными факторами — стремительным развитием общественной жизни, правовой системы, кардинальным изменением законодательства, появлением новых научных разработок в сфере уголовного процесса, внедрением международных стандартов уголовного судопроизводства.

Но совсем не из-за абсолютной непригодности действующего УПК (как это многие акцентируют), который был принят еще в советское время и предназначался для тоталитарной системы. В день (точнее — в ночь) принятия нового УПК один знакомый судья апелляционного суда (специалист по гражданским делам) настойчиво убеждал меня в прогрессивности нового документа, основывая свою оценку на неопровержимом, как он считал, аргументе. А именно — на том, что действующий УПК был принят более 50 лет назад, а следовательно, непригоден для современного применения. На что в таком же «аргументированном» духе я ему возразил, сказав, что он тоже родился еще в сталинский период (ему уже за 60), однако же не считает себя «устаревшим и непригодным» для «применения» в современном судопроизводстве.

Справедливости ради следует отметить, что советские законы, особенно кодексы, готовились очень тщательно и отличались соответствием определенным принципам, основательностью, системностью, взаимосогласованностью положений, утверждением (правда, часто декларативным) демократических институтов. В общем они были качественным «законодательным продуктом». И после некоторой корректировки содержания вполне годились для применения в новых общественных условиях — что подтверждено многолетней практикой: ряд откорректированных кодексов «старого образца» действуют и сегодня (тот же УПК, Кодекс законов о труде, Кодекс об административных правонарушениях, Жилищный кодекс). Некоторые новопринятые кодексы в своей основе сохранили концептуальные положения своих советских предшественников (например, Уголовный кодекс). И это абсолютно нормально с точки зрения как обеспечения правовой преемственности законодательства, так и использования правовых положений, которые прошли испытание практикой и отвечают современным нуждам. Кстати, никого не удивляет тот факт, что во Франции до недавнего времени действовал наполеоновский Уголовный кодекс, а положения Гражданского кодекса Наполеона сохраняют свою актуальность и сейчас.

Действие любого закона определяют три главных момента: его содержание (правовое качество); условия применения (политическая, правовая, социальная ситуация в государстве); механизм применения (способ реализации, который используется правоприменительными органами). Два последних момента могут как способствовать правильному применению закона, так и препятствовать этому.

Если говорить о содержании действующего («старого») УПК, то, несмотря на некоторые концептуальные недостатки, пробелы и несовершенства процедур, его нынешний модернизованный вариант (за период независимости Украины в его текст внесены сотни изменений) позволяет осуществлять эффективное производство в уголовных делах, устанавливать истину в деле, выносить законное и справедливое судебное решение. Все зависит от того, кто и как применяет его положения. В нынешней ситуации их можно использовать в интересах правосудия, а можно — и вопреки им.

Содержание нового УПК принято считать в полной мере отвечающим современным требованиям криминального процесса. По утверждению его авторов, новый УПК привносит в отечественный уголовный процесс европейские ценности и принципы, превращает неуклонное соблюдение прав человека в ключевую идею всего уголовного процесса, утверждает реальную состязательность процесса, позволяет найти справедливый баланс между интересами государства и лица, привлекаемого к уголовной ответственности, поскольку, с одной стороны, предусматривает современные инструменты для борьбы с преступностью, повышает оперативность и эффективность уголовного судопроизводства, а с другой — способствует утверждению гарантий прав человека и дает ему значительные возможности для защиты своих прав, свобод и интересов. Исходя из таких оценок содержания нового УПК, можно считать, что Украина получила современный, совершенный и эффективный процессуальный инструмент утверждения законности и справедливости.

Однако наличие такого инструмента совсем не гарантирует кардинальных положительных изменений в отечественном уголовном судопроизводстве. Дело в том, что существует ряд факторов, касающихся условий и механизма реализации закона: они существенно будут влиять на применение нового УПК. Эти факторы способны не только заблокировать прогрессивные новеллы в сфере уголовного процесса, но и усугубить имеющиеся в нем проблемы.

Первый и главный — отсутствие в Украине независимой судебной власти. Такое состояние украинской судебной власти — в сущности общепризнанный факт, констатированный экспертами, политиками (в т.ч. даже самими авторами судебной реформы), подтвержденный судебной практикой, отмеченный международным сообществом. Так, Парламентская ассамблея Совета Европы в январе с.г. в последней во времени резолюции относительно Украины повторно выразила «свою глубокую обеспокоенность из-за отсутствия независимой судебной системы» и отметила, «что это является основным вызовом для системы правосудия в Украине».

Нынешняя зависимость судебной власти способна полностью нивелировать самые прогрессивные и совершенные законодательные положения, в том числе предписания УПК. Ведь зависимый суд априори не может выступать объективным арбитром. Это делает невозможным надлежащий судебный контроль за деятельностью органов, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность и досудебное расследование, а следовательно, в этой сфере остается широкое поле для разного рода злоупотреблений.

Зависимость суда порождает его предвзятость в ходе рассмотрения уголовных дел. А следовательно, нет никаких гарантий того, что его решения по новому УПК во всех случаях будут законными (принятыми согласно нормам материального права с соблюдением требований относительно уголовного производства), обоснованными (принятыми на основании объективно выясненных обстоятельств, подтвержденными доказательствами, исследованными в ходе судебного разбирательства и соответственно оцененными судом) и мотивированными (аргументированными надлежащими и достаточными мотивами при наличии оснований для их принятия).

Предусмотренное новым УПК усовершенствование процедуры судебного разбирательства с целью превращения суда в независимого и объективного участника уголовного процесса не решает проблемы внешней (в частности, политической) зависимости судебной власти (речь идет о политических моментах в процедуре назначения и избрания судей, привлечения их к ответственности и т.п., что неоднократно подчеркивала Венецианская комиссия).

Бесспорно, чем совершеннее закон, тем сложнее им манипулировать, злоупотреблять его положениями. Вместе с тем при предвзятом подходе, как свидетельствует практика, и белое вполне может быть названо черным. И судебные решения не будут исключениями.

Свести на нет модернизацию уголовного судопроизводства может высокий уровень коррумпированности отечественной власти, в т.ч. судебной и правоохранительной систем. Этот факт также неопровержим — он доказан результатами научных исследований, констатирован политическим руководством государства, отмечен разными международными учреждениями, которые в течение последнего десятилетия, по разным критериям, традиционно относят Украину к наиболее коррумпированным странам мира. Так, в 2011 г. по индексу восприятия коррупции, который формирует международная антикоррупционная организация Transparency International, у Украины был самый худший результат из всех европейских стран — она заняла 152-е место среди 183 государств мира.

Коррупция, в основе которой лежит злоупотребление должностным положением в корыстных или других личных интересах, способна исказить любое процессуальное положение, разрушить любой принцип уголовного производства. Под влияние коррупции может попасть любой субъект уголовного производства (оперативный работник, следователь, прокурор, судья) на любом его этапе. «Продуктом» коррупции являются незаконные оперативно-разыскные меры, необоснованное уголовное преследование, незаконное применение мер процессуального принуждения (в том числе задержание и арест), в конце концов — незаконное осуждение и наказание. И наоборот — коррупция дает возможность избежать ответственности опасным преступникам, имеющим соответствующий имущественный или властный статус.

Коррупция, особенно таких уровня и характера, как в нашем государстве, способна решить практически любой вопрос в любой сфере. В том числе — в сфере уголовного процесса. В такой ситуации совершенство закона не имеет решающего значения.

Нереформированность отечественной правоохранительной сферы. Это еще один фактор, который существенно будет влиять на действие нового УПК. Вопреки продолжительным разговорам о необходимости реформирования органов, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность и досудебное следствие, их законодательная и организационная трансформация согласно современным требованиям не состоялась. Особенно это касается прокуратуры, которую фактически обходят стороной любые реформы с момента принятия Конституции Украины 1996 г. Это означает сохранение направленности действий этих органов, принципов и подходов в работе, кадрового состава и его менталитета. В свою очередь это дает основания сомневаться в том, что новое уголовно-процессуальное законодательство будет применяться не так, как сегодня, а иначе. Известно о заявленных властью намерениях существенно реформировать правоохранительную сферу, но, во-первых, сегодня непонятно, какое содержание приобретет это реформирование, во-вторых, уже очевидно, что осуществить его до времени вступления в силу нового УПК объективно не удастся.

На фоне нереформированности системы правоохранительных органов вызывает беспокойство усиление роли прокурора в уголовном процессе и снижение процессуального статуса следователя. Согласно предусмотренной УПК процедуре уголовного производства, прокурор будет осуществлять процессуальное руководство расследованием, давать поручения следователям, принимать или согласовывать ключевые процессуальные решения. Такие модели уголовного расследования присущи ряду европейских стран, и они успешно действуют. Но необходимо учитывать особенности Украины.

Во-первых, у нас немного другая правовая система, не говоря о правовой ситуации в целом. Во многих государствах прокуратура входит в систему правосудия. В Украине, как известно, она является абсолютно самостоятельным государственным органом (можно даже сказать — своеобразной ветвью власти). Во-вторых, как уже отмечалось, отечественная прокуратура остается наименее трансформированным из советских времен правоохранительным органом. В-третьих, и до принятия нового УПК прокуратура имела гипертрофированные (по европейским меркам) полномочия, объединяя в себе функции, которые должны принадлежать разным органам, что позволяет ей доминировать не только в правовой, но и в политической и экономической сферах. К осуществлению прокуратурой так называемого общего надзора, проведению досудебного следствия (оно остается у прокуратуры еще как минимум на пять лет), надзора за таким следствием и за осуществлением оперативно-разыскной деятельности отныне добавляется еще и руководство уголовным расследованием. Концентрация таких полномочий у прокурора грозит его необоснованным возвышением не только над другими правоохранительными органами, следователями, но и над судом.

Итак, само по себе принятие качественно нового (а он действительно качественно новый) УПК еще не означает реформирования уголовного судопроизводства, которое обеспечит выполнение задекларированных для такого реформирования целей и задач. Их реализация станет возможной только тогда, когда будут созданы соответствующие условия и механизмы правильного (на началах верховенства права и законности) применения нового закона. Очевидно, что создание таких условий нуждается в намного больших усилиях, времени и ресурсах, чем подготовка какого-либо закона, в частности и такого важного, сложного и объемного, как УПК.

Информация о материале

Менее чем за  15 лет киберпреступность из малоизвестной проблемы стала центром внимания потребителей, беспокойство для корпоративной и национальной безопасности. Популярные расчеты предусматривают, что киберпреступность быстро набирает обороты, является прибыльной и высокоразвитой, а ежегодные убытки от нее колеблются от миллиардов долларов к приблизительно одного триллиона. В то время как другие области страдают от рецессии, киберпреступность переживает очевидный бум.

Впрочем, с экономической стороны такая картина совсем неправильная. Как правило, спрос на легкие деньги превышает предложение. В таком случае, является ли киберпреступность исключением? Если бы обогащение было таким же легким, как загрузка и запуск программ, не делали ли бы это больше людей, снижая, таким образом, прибыли?

Мы исследовали киберпреступность с экономической стороны и допустили отклонение от общепринятого мнения. Вопреки тому, что несколько преступников процветают, киберпреступность - это беспощадная, низкорентабельная борьба за преобладание. Спам, похищение паролей и ограбления банковских счетов могут казаться идеальным бизнесом. Киберпреступники могут быть за тысячи километров от места преступления, они могут загружать все, что им надо в интернете, и не нуждаются в особой специальной подготовке или капитальных вложениях. Практически каждый может это делать.

Вообще-то не совсем. Структурно экономика такой киберпреступности, как спам и похищения паролей, является такой же, как экономика рыбалки. Экономика уже давно установила, что наличие ресурсов широкого доступа дает плохие возможности для бизнеса. Независимо от того, насколько велика начальная возможность, новые участники продолжают приходить, уменьшая средний доход. Так же, как и нерегулированные запасы рыбы стремятся к истощению, легких денег всегда не хватает.

Но как это согласовать с мыслью о том, что киберпреступность по объемам конкурирует с мировой торговлей? Согласно одного из последних исследований прямые ежегодные потери потребителей во всем мире представляют $114 млрд. Однако оказывается, что оценки распространения киберпреступности осуществляются на основе негодных статистических методов, которые лишают их надежности, на опросах потребителей и компаний. Достоверность таких оценок основывается на данных экзит-полов, которым мы научились доверять. Впрочем, если ответ опрошенной группы считать мыслью всего населения, возникает огромное различие между вопросами относительно преференций (которые используются в экзит-полах) и численными вопросами (которые попадаются в опросниках о киберпреступности).

Прежде всего, в численных опросах ошибки почти всегда являются восходящими: учитывая то, что объемы оцененных потерь должны быть положительными, нет верхней границы, тогда как ноль является жестким ограничением для нижней границы. То есть нельзя отбрасывать возможности ошибок респондентов или откровенного вранья. А если принять во внимание, что по обыкновению исследователи считают результаты, полученные от опрошенной группы, достоверными для всего населения, то достоверность ошибок возрастает.

Предположим, что мы обратились к 5 тыс. лиц с просьбой рассказать о своих потерях от киберпреступности, которые потом экстраполируем на население в 200 млн людей. Каждый доллар, о котором заявляют, умножается на $40 тыс. А один человек, который по ошибке утверждает, что потерял $25 тыс., прибавляет к оценке еще $1 млрд. неправдивых денег. А поскольку никто не может наверняка утверждать о потерях, то достоверность ошибки нельзя исключать.

Исследование киберпреступности, которые мы рассмотрели, свидетельствуют об именно такой модели огромных и непроверенных излишков, которые появляются в данных. Почти 90% общей оценки, как оказалось, были результатом ответов одного или двух человек. В опросах с 2006 года о краже личных данных Федеральной торговой комиссией два респонденты дали ответа, которые, вероятно, добавили $37 млрд. к общей оценке, таким образом, искажая окончательные результаты, полученные в результате ответов всех респондентов вместе взятых.

И проблема здесь состоит не в достижении совершенства, учитывая то, что речь идет даже не о нескольких процентах погрешности, это скорее правило, чем исключение. Из десятков опросов, проведенных в антивирусных компаниях, среди промышленных аналитиков и государственных учреждений, не было никого, у кого не было бы завышенных предубеждений. Вследствие этого имеем очень слабое представление об объемах убытков от киберпреступности.

Киберпреступность, где прибыли являются незначительными, а конкуренция беспощадной, также предоставляет простые объяснения фактов, которые в других случаях являются запутанными. Пароли и украденные номера кредитных карточек продают за копейки по той простой причине, что их тяжело перевести в денежную наличность. Киберпреступников-миллиардеров тяжело найти, потому что их нет. Мало кто знает людей, которые потеряли большую сумму денег, поскольку жертв на самом деле намного меньше, чем указано в результатах исследований.

Определенно, это – не игра с нулевой суммой. Сложность обогащения плохих ребят не означает, что следствия являются незначительными для хороших. Оценки прибыли могут быть весьма завышенными, но неправильно не обращать внимания на киберпреступность, не считая ее серьезной проблемой.

Люди, чьи компьютеры были инфицированы вирусными программами, или те, у кого украли пароли от электронной почты, знают, что «уборка мусора» уменьшает любую выгоду, полученную хакерами. В принятии предупредительных мер – от политики паролей до всплывающих предупреждений «доказать, что ты человек» – не возникало бы потребности, если бы киберпреступники не атаковали системы.

Впрочем, это не означает, что завышенные оценки потерь должны быть приемлемыми. Лучше должно быть сделано ударение на том, как потребители и политики оценивают проблему.

Вред, который наносят пользователям в сопоставлении с (намного меньшей) пользой, которую получают хакеры, является истинным мерилом киберпреступности. Опросы, которые увековечивают миф, что киберпреступность легко зарабатывает деньги, являются опасными, поскольку они поощряют новых, часто дезинформированных, участников наносить ущерб пользователям, чем и обеспечивать прибыли себе.

Информация о материале

Можно заставить человека расстаться даже с последними деньгами, если сыграть на его слабостях, проблемах или мечтах. Злоумышленники часто используют такие приемы.

Недавно к нам поступило невинное с виду письмо, на поверку оказавшееся частью мошеннической схемы. Оно пришло в почтовый ящик девушки, которая в поисках работы зарегистрировалась на многих рекрутинговых сайтах.

Для человека, нуждающегося в работе, такое предложение должно выглядеть заманчиво. Однако посмотрим, что стоит за ним на самом деле.

Поисковые системы по запросу «АльфаБизнес-Инвест» ничего вразумительного, кроме сайта из письма выше, не дали.

А вот результат проверки домена с помощью «Whois-сервиса»:

Информация, выданная сервисом Whois

Домен создан недавно, зарегистрирован на частное лицо и оплачен всего лишь на год. Логично предположить, что серьезная организация такого не допустит. Попробуем разобраться.

Перейдя по ссылке, попадаем на качественно сделанный сайт с приятным дизайном. Такому сайту хочется верить:

Я приступил к онлайн собеседованию. Вопросы поразили меня своей проработанностью: создавалось впечатление, что проходишь настоящий, грамотно составленный тест, по результатам которого получишь информацию о должности, на которую можно претендовать в указанной компании.

Однако, когда я ответил на последний вопрос, дело приобрело другой оборот. Вместо обещанного результата появилась инструкция, в которой, под туманным предлогом получения «секретного кода личной страницы», предлагалось (внимание!) послать 2 SMS на короткий номер.

Ниже этой инструкции размещались отзывы благодарных клиентов, прошедших собеседование и получивших работу своей мечты.

Хочешь работать? Плати!

Нуждающийся в работе человек, не знающий об SMS-мошенничестве, весьма вероятно, пошлет эти два сообщения. А обойдутся они ему в копеечку – примерно в 600 рублей. При этом он может даже не подозревать, какая сумма будет снята со счета его мобильного телефона, т.к. стоимость SMS-сообщений спрятана в тексте длинного и нудного пользовательского соглашения, которое мало кто дочитает до конца.

Стоимость отправленного на короткий номер SMS можно посмотреть на специализированных сайтах:

Заплатив ощутимую сумму за отправленные сообщения, пользователь не получит ничего (мы нашли в Сети много жалоб от пострадавших). А мошенники обогатятся.

К сожалению, SMS-мошенничество пока ещё широко распространено, и каждый день злоумышленники изобретают новые способы обмана. Чтобы не попасть в ловушку, нужно критично относиться к предложениям послать SMS-сообщение на короткий номер; стоит также заранее проверить стоимость сообщения, если вы все-таки намерены его послать.

Информация о материале

Недавно впервые за последние два года собрался Совет Национального банка. Повод был важным – уже два года этот совещательный орган Центробанка живет без «головы». Ведь с февраля 2010 года Петр Порошенко, до этого три года возглавлявший Совет, исчерпал срок своих полномочий. А назначить себе нового «советника» у руководства НБУ все не доходили руки (инициировать собрание Совета мог в этой ситуации только глава НБУ Сергей Арбузов).

Когда среди недели появилась информация, что членам Совета начали поступать  «пригласительные», стали называть имена  и кандидатов на замену Петру Порошенко. Назывались в основном две фамилии: зампред Альфа-банк Украина Роман Шпек и народный депутат от Партии Регионов Игорь Прасолов. Второй и был избран на три года руководителем Совета.

«Он возглавлял подкомитет по ценным бумагам, насколько доводилось с ним пересекаться, могу сказать, что он очень квалифицированный специалист, хорошо разбирается в рынке капитала. Можно сказать, что он будет одним из первых руководителей совета, который тонко понимает этот рынок ценных бумаг и капитала. Если ему удастся существенно поднять роль Совета НБУ, в системе управления регулятором, то можно было бы ожидать, что он будет усиливаться на рынке капитала», - так охарактеризовал нового главу Совет НБУ Алексей Кущ, Советник Президента Ассоциации украинских банков.

Стоит отметить, что Игорь Прасолов до перехода в парламент семь лет трудился на должности генерального директора ЗАО «Инвестиционная компания «Керамет Инвест», которая являлась очень знаковой фигурой на рынке ценных бумаг Украины. После покупки этой компании структурами бизнесмена Рината Ахметова, Прасолов занял должность гендира СКМ.

Кстати, еще зимой 2010 года Игоря Николаевича сватали на должность руководителя Госкомиссии по ценным бумагам и фондовому рынку. Однако эту должность занял Дмитрий Тевелев, который на тот момент занимал пост исполнительного директора энергогенерирующей компании ОАО «Днипроэнерго». А Прасолову пришлось заниматься ценными бумагами и фондовым рынком на уровне главы профильного парламентского комитета.

«Керамет Инвест» была очень известной компанией в 90-х годах в Донецке. Сам Прасолов показал себя тогда (да и позже, когда занял кресло гендира СКМ) как умный деловой человек, стратег. Можно сказать, Прасолов один из ближайших бизнес-помощников Рината Ахметова - рассказал «Комментариям» один из банкиров, хорошо знакомый с особенностями видения бизнеса в Донецке в 90-х годах прошлого века.

Если говорить о Совете НБУ, то на первый взгляд кажется, что полномочия этого органа достаточно серьезные. Ведь он разрабатывает основы денежно-кредитной политики страны, осуществляет контроль за ее внедрением, утверждает смету НБУ, дает оценку работы руководства Центробанка и многое другое. Однако на практике силы Совета не так велики. В основном из-за его большой политизации: 14 из 15 его членов назначаются на паритетных условиях Президентом и Верховной Радой.

«Я думаю, что назначение нового главы Совета Национального банка не приведет к каким-то изменениям в финансовой политике страны. Уже давно идут разговоры о необходимости выделить Совету дополнительные функции и убрать квотный принцип назначения его членов (уйти от политической составляющей этого процесса) Пока этого не произошло. И вряд ли случится в ближайшее время», - рассказал «Комментариям», Игорь Уманский, экс-руководитель Министерства финансов.

Однако, эксперты советуют обратить внимание на другую кадровую вакансию в НБУ – уже почти два месяца после ухода Юрия Колобова на работу в правительство остается вакантной должность первого заместителя Сергея Арбузова. Почему она не заполнена – версии на рынке звучат разные. Многие вспоминают, что сам Сергей Арбузов появился в Национальном банке именно в качестве первого зама Владимира Стельмаха. Не исключено, что избрание «соратника» Рината Ахметова в «помощники» руководству Нацбанка – всего лишь начало более существенных кадровых перестановок в исполнительной власти.

Информация о материале

Исполняется уже два года с того момента, как новоизбранный президент Виктор Янукович заявил о начале работы над проектом судебной реформы и о скорейшей подаче этого документа в Верховную Раду. За последнее время страсти в судах значительно поутихли. Но, как это ни парадоксально, именно такого рода тишина еще более ярко иллюстрирует, зачем регионалы пришли к власти, хотели ли они сделать из судебной системы бизнес-проект и насколько их при этом занимала потребность украинского общества в справедливом и независимом правосудии.

Масштабные преобразования в судебно-юридической сфере стали первым реформаторским шагом регионалов после победы Виктора Януковича на президентских выборах в 2010 г. Перед юристами Партии регионов, коим было вверено создать и внедрить новые правила игры в судебной системе, стояли две ключевые задачи.

Во-первых, необходимо было лишить всяческого влияния в судах своих заклятых оппонентов — команду главы Верховного суда (ВСУ), экс-депутата от БЮТ Василия Онопенко, с которой регионалы с переменным успехом боролись с 2007 г. Во-вторых, главные рычаги влияния на судебную систему следовало надежно зафиксировать в руках действующей власти, а зоны влияния в судебной системе подлежали справедливому и четкому распределению между всеми заинтересованными провластными юридическими группами.

Важно, что успешное достижение очерченных выше целей превращало судебную систему в многофункциональный инструмент, пригодный, вероятно, для выполнения самых разнообразных задач. В том числе — для перетряхивания состава Конституционного суда, ломавшего голову над решением по конституционной реформе образца 2004 г., а также для предметного разговора с соратниками Юлии Тимошенко по поводу их доходов за время пребывания у руля власти. Ну и естественно, что министр юстиции Александр Лавринович, глава парламентского комитета по правосудию Сергей Кивалов и советник президента Андрей Портнов вряд ли остались бы без своих выгод — как непосредственные и ответственные реализаторы задуманного плана на судебном направлении.

То, что принято сегодня называть судебной реформой, началось, правда, задолго до того, как в конце мая 2010 г. увидел свет проект нового закона о судоустройстве и статусе судей. Первыми и, возможно, определяющими реформаторскими шагами нынешней власти в сфере правосудия стоит все же считать резонансные и тяжело проходившие выборы председателя Высшего совета юстиции (ВСЮ) — органа, которому в итоге предстояло стать главным центром влияния в судебной системе. Последнее подтверждает хотя бы то, что на текущий момент практически все влиятельные юридические фигуры представлены в данном органе, в том числе господа Лавринович, Кивалов и Портнов.

И 22 марта прошлого года главой ВСЮ стал Владимир Колесниченко — экс-глава Печерского райсуда Киева и близкий соратник Сергея Кивалова.

Как следствие, настало время для второго шага — доведения полномочий Высшего совета юстиции до нужных для регионалов кондиций. Эту миссию призван был исполнить законопроект №6109, изначально состоявший чуть ли не из одного предложения: документ всего лишь фиксировал, что акты ВСЮ могут оспариваться только в Высшем админсуде (ВАСУ). Именно в таком виде он и был проголосован в первом чтении. Но 28 апреля 2010 г. комитет Рады по правосудию, готовя законопроект ко второму чтению, внес в него столько правок, что сравнительная таблица к документу стала занимать шестнадцать страниц. В таком виде законопроект №6109 был одобрен новым парламентским большинством во втором чтении и в целом — голосование состоялось 13 мая. Уже 14 мая документ подписывает президент Виктор Янукович, 15 мая новоиспеченный закон публикуется в официальном порядке, а в понедельник 17 мая ВСЮ запускает обновленные полномочия на полную мощь — начинаются первые реальные увольнения судей за нарушение присяги. И задолго до одобрения судебной реформы власти удалось доказать, что неприкосновенных не осталось больше ни на одном уровне судебной системы. Это было проиллюстрировано увольнениями главы Окружного админсуда Киева Олега Бачуна, судьи Киевского апелляционного админсуда Игоря Бараненко и судьи ВСУ Александра Волкова. После этого на неофициальном уровне новые правила игры в судах окончательно утряслись — каждый судья в стране предельно четко осознал, в чьих именно руках находятся его судьба и профессиональная карьера.

В дальнейшем события уже развивались по инерции. В начале лета 2010 г. Виктор Янукович внес в парламент проект судебной реформы, а уже 7 июля законопроект был проголосован Верховной Радой во втором чтении и в целом.

Новый закон о судоустройстве и статусе судей официально утвердил, что все ключевые для судов процедуры находятся в руках крайне узкого круга влиятельных лиц. Речь идет о таких процедурах, как назначение, избрание и увольнение судей; назначение и увольнение руководителей судов и финансирование судебной системы. Как следствие, служитель Фемиды может фактически ничего не опасаться, если только он не вызывает неудовольствия членов ВСЮ. А точнее — узкой группы лиц, определяющих сегодня погоду во всей судебной системе. Такое положение дел зафиксировано и на текущий момент.

Все описанные выше события, кажется, предельно четко иллюстрируют как цели судебной реформы регионалов, так и суть их нынешней общегосударственной политики. В действиях представителей власти, конечно, можно поискать преследование общественных интересов и попытку создать по-настоящему независимую систему правосудия. Но сам за себя говорит уже тот факт, что украинское общество не имеет уже практически никакого влияния на судебную систему. И это при том, что последней подсудны все без исключения правоотношения, возникающие в этом же самом обществе. Посему вряд ли стоит предполагать, что в дальнейшем ситуация будет двигаться в выгодном для большинства украинских граждан направлении. Следовательно, решающим остается слово самих граждан — согласны ли они терпеть текущее положение вещей или нет. Пока что вывод неутешителен: регионалы сегодня не делают ничего такого, чему бы интенсивно и на полном серьезе противилось украинское общество.

Информация о материале

Для начала картинка с выставки. Точнее, с саммита — 8-го ежегодного Украинского инвестиционного, прошедшего на прошлой неделе в Лондоне под эгидой Института Адама Смита. На такие мероприятия, помимо VIP-чиновников и известных экономистов, обычно приглашают представителей бизнеса — как украинского, уже имеющего или ищущего выход на зарубежные рынки, так и иностранного, уже работающего или же рассматривающего возможность прихода в Украину. Понятно, что, как правило, кулуары подобных форумов заставлены рекламными стендами тех или иных фирм и компаний. Однако на этот раз стенд был всего один. Сей одинокий рекламоноситель пропагандировал услуги некой фирмы ВМТ, предлагающей бизнесменам… помощь в получении и оформлении вида на жительство… в странах Европы. Не правда ли, красноречивая иллюстрация к инвестиционному саммиту — событию, которое, по замыслу организаторов, должно было «точно отразить вызовы и возможности для инвестиций в Украине»?

В последнее время в отечественных СМИ западная критика украинских реалий не редкость. Но в большинстве случаев она вызвана политическими событиями, нарушением демократических норм и пренебрежением к европейским ценностям. Безусловно, крайне важно, что мировое сообщество так остро реагирует на вопиющие случаи нарушения прав и свобод в Украине. Однако то, что происходит нынче в экономической жизни страны, не менее серьезно, печально и страшно.

Представители власти, обещавшей и обещающей побороть коррупцию, улучшить бизнес-климат до тепличного и наводнить Украину потоками иностранных инвестиций, на самом деле возглавили коррупционную пирамиду, поделили и направили в нужные карманы бюджетные потоки и создали для бизнеса климат джунглей, в которых, как известно, выживает сильнейший.

В беседах «не под запись» послы ведущих стран рассказывают немало интересного о попытках представителей бизнеса их стран «акклиматизироваться» в наших джунглях, найти деловых партнеров. При ближайшем «знакомстве», как правило, выясняется, что эти партнеры либо российского племени, либо из племени власти, и играют они совсем по другим законам и понятиям, нежели принципиальные чистоплюи из государств—членов OECD (Организации экономического сотрудничества и развития), привыкшие к правилам цивилизованного мира.

Из страны выводятся капиталы, а украинские предприниматели переделали старый советский анекдот на новый украинский лад: «К двум, что-то эмоционально обсуждающим бизнесменам, подходит третий и говорит: „Не знаю, о чем вы тут спорите, но ехать надо“. Уезжают свои, чего же ожидать от иностранцев?

На прошлой неделе, выступая перед студентами Киево-Могилянской академии, посол США Джон Теффт напомнил будущим политикам и экономистам точные координаты того места, где сегодня находится Украина: в индексе восприятия коррупции Transparency International она номер 152 из 182; в индексе экономической свободы Heritage Foundation — 163-я из 183 (на несколько мест ниже Беларуси); в Глобальном рейтинге конкурентоспособности Мирового экономического форума наша страна на 83-м месте из 142; а в докладе Всемирного банка о простоте ведения бизнеса Украина занимает 152-ю строку из 183.

Но даже на этой мировой обочине все еще встречается зарубежный инвестор. И чтобы данный ценный вид вовсе не исчез из нашей «Красной книги джунглей», мы решили попытаться еще раз привлечь внимание к его проблемам, обратившись в полтора десятка посольств государств—ведущих экономических партнеров Украины с тремя вопросами:

С какими основными проблемами сталкивается бизнес вашей страны в Украине?

Какие украинские инстанции или обстоятельства больше всего мешают работе ваших бизнесменов?

Что необходимо сделать для улучшения условий работы представителей бизнеса вашей страны?

По тем или иным причинам на наш запрос не откликнулись посольства Австрии, Нидерландов и Чехии. Но и полученных ответов оказалось достаточно, чтобы оценить масштаб проблем, стоящих перед иностранным бизнесом в Украине, а также попытаться понять, что же тем не менее все еще привлекает зарубежных инвесторов в нашей стране; что останавливает тех, кто уже не раз подумывал, — а не плюнуть ли на все, хлопнуть дверью, забрав свои деньги, и поискать им применение в более дружелюбной и пригодной для бизнеса среде.

Что привлекает

Возьмем, например, Великобританию — одного из крупнейших инвесторов в Украине, более 100 компаний которой работают на украинском рынке, причем некоторые из них присутствуют здесь уже более десяти лет. По свидетельству посла этой страны Ли Тернера, «растущее число британских фирм продолжает проявлять интерес ко вхождению на украинские рынки, в частности, в таких секторах, как нефть, газ, энергетика, сельское хозяйство, финансовые и другие профессиональные услуги, розничная торговля». «Я всегда говорю британским бизнесменам, что в Украине есть прекрасные возможности, если у них имеются решительность и качественные товары и услуги. Безусловно, тут можно получить прибыль», — рассказал дипломат.

«Присутствие и интересы румынского бизнеса в Украине стали в последние годы все более ощутимыми, в частности в 2011 году, о чем свидетельствует активизация торгово-экономических отношений и преодоление психологического порога в 2 млрд. долл. США товарооборота в прошлом году. Это дает нам право сказать, что двусторонние торгово-экономические обмены имеют большой потенциал, который все еще недоиспользован в отношениях между Румынией и Украиной, — поделился своей оценкой посол Румынии Корнел Ионеску. — Например, энергетическая безопасность является одной из сфер интересов сотрудничества в контексте диверсификации источников и маршрутов поставок энергоресурсов в Европу. В этой связи хочу упомянуть интерес румынских компаний к разведке и эксплуатации углеводородных месторождений в Украине или их участие в модернизации украинской газотранспортной системы в сторону Европы».

Планов громадье и у турецкой стороны. «Наша цель — выведение двустороннего товарооборота до 20 млрд. долл. за пять лет и до 40 млрд.долл. — за десять лет, — сообщил главный торговый советник посольства Турции Мехмет Али Эркан. — Турецкие бизнесмены, составляющие в Украине одну из самых многочисленных групп, находятся на пике активности. В Украине есть много сфер для инвестиций со стороны турецкого бизнеса. Это, прежде всего, развитие инфраструктуры, транспорт, туризм, энергетика, сельское хозяйство и металлургия. Тот факт, что в период кризиса турецкие бизнесмены не покинули вашу страну, показывает, насколько они привязались к Украине».

«У вашей страны огромный потенциал, — считает посол Франции Ален Реми. — У нее много плюсов — ресурсы, образованная рабочая сила. Очень многие французские фирмы готовы и ждут возможности инвестировать в Украину. Члены Французской федерации работодателей, побывавшие здесь в прошлом году, намерены приехать еще раз и в этом. Наш бизнес интересует сельское хозяйство, банковская сфера, ритейл, производство стройматериалов, продажа автомобилей и многое другое».

«Германия — второй по значению партнер Украины во внешней торговле и главный зарубежный инвестор вашей страны. Это свидетельствует о том, что, невзирая на многие проблемы, немецкие фирмы все же находят возможность осуществлять здесь свою деятельность. Уже давно все выучили фразу «Украина имеет огромный потенциал», — подтверждает и посол ФРГ Ганс-Юрген Гаймзет. — Это в самом деле так, и потому в стране дела в общем-то обстоят более-менее хорошо. Но далеко не так, как это могло быть. Проблемы и препятствия, стоящие перед бизнесом, — одна из причин, почему украинская экономика, если говорить о динамике ее развития, значительно отстает от своих возможностей».

Что мешает

«К сожалению, условия для ведения бизнеса и инвестирования продолжают препятствовать поступлению зарубежных инвестиций, — подтверждает Л.Тернер. — В самом деле трудно сказать, что за последние годы инвестиционный и бизнес-климат в Украине улучшился».

Посол Венгрии Михаль Байер еще более строг в своих оценках: «После определенного подъема в стандартах деловой жизни, который мы имели возможность наблюдать в минувшее десятилетие, последнее время к нам поступает все больше замечаний от венгерских компаний об ухудшении бизнес-климата в Украине. Данный опыт венгерских предприятий и их украинских контрагентов не является уникальным, представительства иностранных торгово-промышленных палат, деловых союзов и Европейская Бизнес Ассоциация, представляющая интересы зарубежных компаний, также заявляют о том, что в последнее время в Украине вести бизнес стало труднее».

«Для меня самое сложное в Украине — объяснять французским фирмам, почему они должны делать бизнес в вашей стране, — вновь подключается к нашему заочному круглому столу А.Реми. — Для нормальной работы иностранных фирм (в том числе и французских) здесь очень много препятствий, делающих плохую рекламу стране в глазах предпринимателей, еще размышляющих, — работать ли им в Украине. Есть много других стран. И сегодня менеджеры наших предприятий думают: «Украина или Сингапур? Токио, Сан-Пауло или Киев?» И поскольку они знают о трудностях от других французских фирм, то задаются вопросом: «А зачем мне идти в Украину?» Бизнес — не филантропия.

Кстати, меня удивляет, что некоторые работающие здесь фирмы задают себе вопрос: нам уйти или остаться? Но они считают: «Если уйду, это будет стоить мне дороже, нежели если я здесь останусь». Однако это плохая мотивация для бизнеса. Мне хочется, чтобы она стала иной, положительной: «Я хочу прийти в Украину, потому что это интересно, потому что там возможно делать бизнес и можно работать без препятствий». При нынешнем финансовом состоянии Украины, при ее отношениях с МВФ, при высоких ценах на импортируемый российский газ единственный источник внешних денег — это иностранный капитал, инвестиции. Жаль, что даже в этой сфере имеется столько трудностей».

Основные проблемы в Украине у бизнесменов из разных стран, включая и украинских (на чем акцентировали внимание многие наши респонденты), одни и те же. Их лаконично перечислил руководитель отдела содействия торговле и инвестициям посольства Польши Анджей Грабовски: это чрезмерная зарегулированность украинской экономики и бюрократия, неэффективная судебная система, изменчивость законодательства и субъективный подход чиновников к его интерпретации, а также коррупция.

Но у представителей некоторых стран трудности начинаются даже гораздо раньше их вхождения на украинский рынок. «Одной из первых проблем, с которыми сталкивается китайский бизнесмен, является получение визы в консульском отделе Украины в КНР. Возникают большие сложности с оформлением визы — бизнесмену необходимо получить официальное приглашение из Украины, документы рассматриваются около 15 дней, визовый сбор достаточно велик и составляет более 200 долл. США», — пожаловались нам в канцелярии советника по торгово-экономическим вопросам при посольстве КНР.

Похожие проблемы возникают и у японских бизнесменов. «Система получения виз на длительное пребывание для граждан Японии и членов их семей непрозрачна и сложна, а ответственные лица по-разному интерпретируют одни и те же ситуации и осуществляют эту процедуру. Особенно запутанной выглядит процедура возобновления визы для членов семьи», — рассказал первый секретарь посольства Японии в Украине Сато Йошихару.

А, например, французам украинская виза не нужна, но проблемы все равно возникают с первых шагов в сторону Украины. Посол А.Реми, не уточняя названия, привел пример крупной французской компании, желающей инвестировать в Украину на первом этапе более 100 млн. евро. Так вот даже у такого завидного инвестора, которого должны были бы принять с распростертыми объятиями, уже с самого начала работы в Украине возникают проблемы с местными органами.

Ну а те, кто уже не первый год выживает в украинских реалиях, могут порассказать немало.

По словам Л.Тернера, на протяжении последних лет многие британские компании обращали его внимание на проблемы, с которыми они сталкиваются, работая в Украине. «Некоторые сложности касаются всех секторов экономики, другие являются более специфическими. Например, в сельском хозяйстве, — конкретизирует посол, — инвесторов беспокоит отсутствие рынка сельскохозяйственных земель, вопрос аренды земли, а также законодательные и нормативные акты в сфере налогообложения. В нефтегазовом секторе основную обеспокоенность вызывают вопросы лицензирования и предоставления разрешений. Компании, импортирующие товары, часто выражают беспокойство относительно процедур растаможивания и, в частности, оценивания товаров. Более общие проблемы, о которых мне говорили, включают процедуру возврата НДС, а также (и это, возможно, наиболее общая проблема) подозрения относительно неэффективности и коррупции в судебной и налоговой системах».

Одной из главных украинских проблем для бизнеса Г.-Ю.Гаймзет называет «чрезмерную бюрократию в сочетании с коррупцией»: «Украинское правительство утверждает, например, что уже отменено много лицензий. Когда же спрашиваешь об этом предпринимателей или представителей фирм, работающих в Украине, то они говорят: „Да, теоретически это так. Но на практике ощущается большая инертность в их реализации и воплощении органами управления“. Поэтому предпринимателям приходится брать в руки новый закон или новые положения и доказывать, что в нем те или иные нормы сформулированы по-иному». Что же касается коррупции, то господин посол рекомендует «более внимательно присмотреться к сектору здравоохранения»: «Я знаю о персонах из Рады, которые советуют нашим фирмам вести себя так, как и их конкуренты, то есть не слишком серьезно относиться к коррупции. Я сейчас не буду называть имена, но они известны».

В стране, где в бизнесе многое решает величина «отката», приличным предпринимателям из стран OECD с ее четкими правилами, запрещающими использование практик, поощряющих коррупцию, приходится нелегко. «Мне известно, что немецкие фирмы, прежде всего крупные, строго придерживаются установленных OECD правил. Это приводит к тому, что такие крупные фирмы как, например, „Сименс“, работают практически только с частными заказчиками и не получают государственных заказов», — рассказал посол Германии.

Чрезвычайно досаждает бюрократия и коррупция и нашим восточным партнерам — китайцам и японцам. «Открыть иностранное представительство фирмы в Украине — достаточно сложная, забюрократизированная и длительная процедура», — свидетельствуют в посольстве КНР.

Японцев раздражают «запутанность и неясность административных процедур, занимающих много времени», а также «ненадлежащее отношение административных органов — интерпретация ситуации отличается у каждого ответственного лица. Прослеживается своеволие в распоряжениях, требование взяток». По свидетельству Сато Йошихару, анкетирование, проведенное в прошлом году среди работающих в Украине японских фирм, выявило также, что им мешают «своевольные указания и поведение административных органов. Служащие часто требуют деньги при выдаче разрешений от пожарной охраны, санитарной службы и т.п. Во время таможенного досмотра служащие часто интерпретируют способы дополнительного налогообложения по своему усмотрению».

Еще одной проблемой, по мнению Г.-Ю.Гаймзета и многих его коллег, является «непрозрачное использование законов и нормативно-правовых актов, а также неуверенность в том, что они останутся такими, как сегодня». «Законы недостаточно ясны и последовательны, — подтверждает С.Йошихару. — Невозможно спрогнозировать, как они будут действовать. Законы часто меняются, в них вносятся поправки, но процесс внесения этих изменений недостаточно прозрачен. Кроме того, некоторые законы противоречат друг другу».

На недостатки законодательства и законотворчества посетовал и посол Румынии К.Ионеску, напомнивший о том, что «Межправительственное соглашение о поощрении и взаимной защите инвестиций, подписанное в 1995 году и ратифицированное Румынией, до сих пор не ратифицировано Украиной. Кроме того, дополнительный Протокол о внесении изменений в это Соглашение, направленный на адаптацию данных двусторонних договоренностей к европейским требованиям, находится в течение длительного времени в стадии согласования между нашими сторонами».

Мешают зарубежным инвесторам и проблемы украинской финансовой системы. Например, С.Йошихару сообщил о жалобах японских бизнесменов на «невозможность заключить договоры на покупку иностранной валюты в будущем», а также чрезвычайную усложненность «процесса заключения контрактов в иностранной валюте на суммы больше 10 тыс. долл.».

Кто виноват

Но чемпионами по отпугиванию инвесторов и стахановцами по созданию трудностей для бизнеса в Украине, по общему мнению, остается все та же, давно и печально всем известная троица — налоговая, таможня и суды. У всех наших респондентов нашлось что сказать по поводу этих инстанций. Но наиболее полную картину (правда, с сохранением конфиденциальности пострадавших компаний) обрисовал посол США. С него и начнем.

Налоговая. «По оценкам Всемирного банка, — напоминает Джон Теффт, — украинская налоговая система — одна из абсолютно худших в мире (181-я из 183). Посольство получает частые жалобы от американских компаний относительно их общения с украинскими налоговыми органами. Вот некоторые поводы для таких жалоб:

* незаконное списание законной задолженности по возврату НДС. Как правило, налоговая служба отказывает в возврате НДС, заявляя, что сторона контракта на третьем или четвертом уровне в цепочке поставщиков не уплатила соответствующий НДС. Законодательство Украины подобное не позволяет, однако американские компании сообщают нам, что эта практика, к сожалению, является весьма распространенной. Налоговые службы отказываются проверять надежность предложенных поставщиков, не оставляя американским компаниям возможности избежать данной проблемы;

* требование уплатить установленную часть полученного возмещения (до 100%) «авансом» налога на прибыль предприятий в ответ на законный запрос о возврате НДС. В результате этого ряд американских компаний уплатили налог на прибыль предприятий на период до четырех лет вперед;

* практика возмещения НДС, создающая несправедливые преимущества для одной компании за счет иностранного конкурента. Компании, ассоциированные с высокими правительственными должностными лицами Украины, получают возмещение НДС вовремя, в то время как американские компании зачастую не получают ничего;

* создание фиктивных «споров», чтобы сделать невозможным участие иностранных компаний в системе автоматического возмещения НДС. Система построена таким образом, чтобы право на автоматический возврат имели только компании, отвечающие определенным критериям (включая отсутствие споров с налоговыми службами на протяжении определенного времени). Это — «черный вход», «обходной путь», чтобы не дать компаниям получить возмещение и в то же время иметь возможность заявлять, что автоматизированная система работает;

* применение угрозы личной уголовной ответственности ради получения дополнительных налоговых поступлений даже в случаях незначительных вопросов, которые в других странах решались бы с помощью административных процедур. Возможно, это отвечает украинскому законодательству, но такое поведение удручает главные офисы иностранных компаний, представленных в Украине, сильнее, нежели большинство других проблем;

* использование налоговых органов для рейдерских атак».

 «Особо острой» называет проблему невозврата или несвоевременного возврата налоговой инспекцией НДС инвесторам и М.Байер: «Эта проблема — самая большая не только по количеству случаев, но и по сумме потерь венгерских инвесторов».

Французов же особо напрягает количество проверок. «К чему осуществлять налоговый контроль несколько раз в год? — недоумевает А.Реми. — У нас же уважаемые фирмы. Одна из наших компаний сказала мне: «Нам было бы проще, если бы налоговая устроила у нас свое бюро, — так часто они у нас бывают». Налоговый контроль зачастую приводит к спорным выводам, в результате которых фирмы вынуждены платить суммы, которые они не должны платить в Европе. (Речь не идет о НДС.) Можно сказать, что это — фундаментальные разногласия по поводу каких-то платежей».

Таможня. «Даже когда процесс растаможивания „успешный“, — отмечает Д.Теффт, — он далек от идеального. Когда украинская власть настаивает на проверке входящих грузов, а не на применении метода управления на основе риска, который используется в большинстве стран мира с наивысшими объемами торговли, она добавляет значительные затраты времени и средств на процедуры растаможивания — и эти затраты покрывают украинские потребители. Вот несколько примеров проблем, с которыми сталкивались американские компании:

* для определения таможенной стоимости применяется самое высокое значение, а не сумма на счет-фактуре — это означает, что импортеры платят очень высокие таможенные сборы, которые они перекладывают на потребителей. Это также идет вразрез с общепринятой практикой ВТО;

* произвольная переоценка товаров для увеличения сумм задолженности таможенных сборов. Во многих случаях такая переоценка мало касается самого товара;

* аналогично таможенные органы часто проводят реклассификацию продукции с одной тарифной линии на другую, чтобы повысить размер задолженности таможенных сборов, даже когда нет никаких оснований для подобных изменений;

* мы также видели случаи, когда таможенные органы, ссылаясь на то, что товар не был задекларирован так, как следует, лишали американских бизнесменов их личного имущества. В большинстве юрисдикций такие вопросы решались бы определением пошлины или, если нарушение признано намеренным, уплатой штрафа. К сожалению, подобное произошло с несколькими потенциальными инвесторами. Все они просто решили не заниматься бизнесом в Украине».

Особые нарекания отечественная таможня вызывает еще у одного нашего стратегического партнера, налаживанием отношений с которым так гордится нынешняя власть. Канцелярия советника по торгово-экономическим вопросам при посольстве КНР в Украине обращает особое внимание на «предвзятое отношение украинских пограничных таможенных пунктов, которые с особой тщательностью и недоверием проверяют китайских граждан при прохождении таможенных процедур». «У китайцев складывается впечатление, что в Украине их вообще не рады видеть и сразу имеют подозрения на их счет», — рассказывают представители второй экономики мира. «Если же китайскому бизнесмену повезло и он все-таки попал в Украину, сумел наладить сотрудничество с украинскими партнерами и уже начинает ввозить на територию Украины китайские товары, то здесь ему приходит „на помощь“ Государственная таможенная служба, которая в несколько раз переоценивает китайские товары, не учитывая их стоимость в договоре, и устанавливает ее самовольно. Из-за этого повышается таможенная пошлина, в результате чего растут себестоимость и цена, и, как следствие, падает конкурентоспособность китайского производителя. Между прочим, это касается и украинских импортеров из Китая, — делятся китайские дипломаты. — Известная всем в Украине компания «Эпицентр», имеющая большой ассортимент товаров из Китая, обращалась к нам с жалобой на такое несправедливое относительно китайских товаров поведение таможенных органов Украины».

Суды. «Инвесторы мало верят в верховенство закона в Украине, — констатирует Д.Теффт, — хотя украинские суды в некоторых случаях выносят решение в пользу американских компаний. Тем не менее в целом американские компании считают надежность и справедливость судебной системы низкой. В результате американские компании часто обращаются с просьбой к посольству США, чтобы его представители посещали судебные заседания, поскольку они считают, что рассмотрение дела будет проводиться более справедливо в присутствии официальных представителей их страны. Некоторые дела, в связи с которыми мы посещали судебные заседания, были следующими:

— попытки переоформить подписанные контракты или договоры об аренде, чтобы получить дополнительные платежи. Иногда местные органы власти хотят расторгнуть свои контракты, чтобы требовать более высокую арендную плату;

— личные уголовные дела, возбужденные налоговыми или таможенными органами против сотрудников американских компаний. У нас даже есть случаи, когда основной вопрос решен, а уголовное дело продолжается;

— нарушение прав интеллектуальной собственности, когда американская компания оспаривает нарушение ее патента или торговой марки;

— корпоративное рейдерство, когда собственность иностранных компаний незаконно захватывается, часто с помощью судебной системы. В таких случаях рейдеры используют поддельные судебные решения как основу для все большего количества судебных исков, заставляя таким образом законных инвесторов тратить время и деньги на судебные тяжбы по делам, которые лишены сути изначально».

«Особой проблемой» называет корпоративное рейдерство и британский посол Л.Тернер: «Она касается как украинских, так и зарубежных фирм. Меня тревожат сообщения о том, что отдельные лица или организации, приближенные к власти на местном или национальном уровне, используют влияние власти на суд и другие государственные учреждения, например, налоговые администрации, чтобы обеспечить себе преимущества в бизнесе. За последние годы эта проблема нанесла существенный вред внешним инвестициям, поскольку вызывает у потенциальных международных инвесторов беспокойство по поводу того, что в случае, если они инвестируют в Украину, их активы не будут защищены».

Конкретные примеры потери собственности в Украине решились привести россияне. Руководитель группы экономической политики посольства РФ в Украине советник Алексей Урин сообщил следующее: «Из-за пассивной позиции украинского государства до сих пор не урегулирован конфликт вокруг „Укртатнефти“, российские акционеры которой в 2007 году были лишены своей доли в этом совместном предприятии и понесли огромные убытки. Причем от действий рейдеров пострадали не только россияне, но и само предприятие, лишенное сырьевых поставок из России, а значит, в конечном счете, и украинские граждане. На сегодняшний день мы можем рассчитывать только на международный арбитраж, который принял к рассмотрению иск российских соучредителей „Укртатнефти“.

Есть примеры, когда органы государственной власти Украины не только не идут навстречу справедливым требованиям инвесторов, но и пытаются лишить их собственности. Так российский «Русал», контролирующий Запорожский алюминиевый комбинат (ЗАлК), многие годы безуспешно добивался снижения тарифа на электроэнергию, который на сегодняшний день в разы выше, чем у всех иностранных конкурентов ЗАлКа. Специалисты знают, что без дешевого электричества, которого, кстати, в Запорожском регионе имеется в избытке, производство алюминия невозможно. Однако эти доводы услышаны не были, и комбинат остановил электролизное производство. А в марте этого года по иску Генеральной прокуратуры киевский суд изъял в пользу украинского государства контрольный пакет акций ЗАлКа. Иск был подан в связи с якобы невыполнением собственником своих инвестобязательств, а именно — непогашением прежних долгов предприятия. Хотя эта задолженность была опротестована «Русалом» еще в 2006 г., и Киевский хозсуд соответствующий кредитный договор аннулировал. Как и в истории с «Укртатнефтью», от этих решений страдает, прежде всего, коллектив самого предприятия, недополучают налоги местный и государственный бюджеты. И, конечно, такие конфликты не идут на пользу инвестиционному и политическому имиджу Украины.

Отдельная проблема — решения судов, которые зачастую отказывают российским кредитным учреждениям в удовлетворении их законных претензий и становятся на сторону недобросовестных должников. Распространена практика судебного одобрения невозвращения кредитов банкам с российским капиталом, что, конечно, затрудняет кредитование украинских компаний. Из-за высоких банковских рисков честные предприниматели не могут рассчитывать на дешевый кредит, а это бьет по экономике в целом».

Но даже когда зарубежные фирмы выигрывают суд, это вовсе не означает, что они обязательно получат свои деньги обратно. «Часто отдельные решения месяцами, годами затягиваются в судах даже в тех случаях, когда это не обусловлено никакими обстоятельствами, и даже решение судов в пользу инвесторов исполняется по возможности самым медленным способом, — сетует посол Венгрии М.Байер. — Например, налоговая инспекция в отдельном регионе может чинить преграду по возврату НДС для венгерского инвестора в случае, аналогичном которому инвестор несколько месяцев назад выиграл судебный процесс, и НДС таки был ему возвращен».

Свою немалую лепту в создание инвестороненавистнического имиджа Украины, безусловно, вносят и местные органы власти. Господину Гаймзету очень не хотелось называть конкретные фирмы, но один раз он таки не удержался — уж больно вопиющий случай. Речь о построившей в Черкассах диализный центр немецкой фирме «Фрезениус», проблемы которой ZN.UA подробно описывало еще в минувшем году («Драма на диализе», ZN.UA №5 от 11.02.2011. После смены власти в области новое руководство сочло себя свободным от взятых предшественниками обязательств перед фирмой. Посол напомнил, что «Фрезениус» в течение последнего года оказывает в Черкассах медицинскую помощь больным, страдающим почечной недостаточностью, не получая оплаты за свои услуги. «Если в двух словах, то выяснилось, что в бюджете области не оказалось заложенных средств на это лечение, — рассказал Г.-Ю.Гаймзет. — Теперь же найдена реалистичная цена. Чтобы данная услуга могла быть оплачена как людьми, проходящими курс лечения в фирме «Фрезениус», так и теми, кто лечится в городской больнице. Дело в том, что в Украине охотно закупают материал и оборудование за границей. А вот услуги покупают не так охотно. Поэтому часто предпочитают иметь дело с фирмами, продающими очень дорогие материалы, а не с теми, кто продает не только оборудование, но хотел бы также предлагать свои услуги.

Очевидно, что проблема этой фирмы находится на пути к решению, поскольку после моих многочисленных встреч со многими высокопоставленными представителями украинской власти на нее обратил внимание президент. Жаль, что дела всегда заходят так далеко, пока не находится решение. Это является препятствием для экономики в целом.

Но я всегда стараюсь удержать здесь немецкие фирмы, ведущие экономическую деятельность в Украине, пытаюсь добиться, чтобы они не уходили из вашей страны. И мне это почти всегда удается».

Что делать

Господин Гаймзет в этом не одинок. Практически каждому послу приходится прикладывать немало усилий для решения вопросов бизнеса его страны, работающего в Украине. «Проблемам французских предприятий я посвящаю около 40% своего рабочего времени, — возмущается А.Реми. — Это огромная его часть! И пока я этим занимаюсь, мы не развиваем с Украиной положительные аспекты наших отношений. Я здесь для того, чтобы идти вперед, а не для того, чтобы решать таможенные или налоговые проблемы той или иной фирмы. Мы не можем работать так и дальше. Это не политика инвестиций. Это не политика улучшения бизнес-климата. Это case-by-case, от случая к случаю. Необходима целостная политика привлечения инвестиций, четкое представление общей линии. Самая главная проблема — отсутствие общего видения и политической воли.

В украинской власти есть многие, кто действительно думают, что иностранный капитал — это один из способов финансирования экономики, и чтобы его привлечь, необходимо создавать соответствующие условия, что это жизненно важно для страны, и необходимо менять ситуацию. Пусть такая линия воплощается в жизнь!».

Что делать? Как изменить ситуацию? Ответ наших собеседников и респондентов очевиден, хорошо и давно известен: искоренить все вышеперечисленные недостатки. Украинская власть все же делает некоторые телодвижения в этом направлении, не оставшиеся без внимания наших зарубежных партнеров.

«Я знаю, что правительство Украины прилагает сейчас большие усилия для того, чтобы учесть критику и проблемы, озвучиваемые со стороны зарубежных, в том числе и немецких, предпринимателей, — делает аванс посол Германии Гаймзет. — Например, общеизвестен факт, что в Одесском порту оформление всех таможенных процедур по одному контейнеру составляет 10 тыс. долл. Похоже, что сейчас эту схему поломали. Хотя пока неясно, насколько быстро будет продвигаться процесс растаможивания без этой схемы. Есть и другие примеры, демонстрирующие усилия власти и желание пойти предпринимателям навстречу. В частности, таможенные органы пытаются расследовать инцидент в каждом конкретном случае, когда имеются проблемы. Также возвращены значительные суммы НДС. Но это всегда реакция на отдельные конкретные случаи. У меня все еще нет ощущения системного решения проблем.

Президент Янукович во время своей избирательной кампании сказал немало хороших и правильных вещей. В частности, поставил цель — войти в 20 наиболее экономически развитых стран. Она амбициозна, но ее достижение не исключено. Однако существует еще одна цель — подняться выше в рейти

Информация о материале
  1. Сила заключенной: власть вынуждена пожинать плоды своего репрессивного имиджа
  2. Проблемы и последствия исполнения решений Евросуда в Украине
  3. Пришло время бояться
  4. Семейный омбудсмен власти