Статьи

Венецианская комиссия – орган в структуре Совета Европы, занимающийся юридической оценкой ключевых законов стран-членов СЕ. Как правило, «Венецианка» работает достаточно закрыто, и о ее решениях журналисты узнают лишь постфактум. Но нынешнее заседание в Венеции, состоявшееся 12 декабря, стало ярким исключением из правила.

Накануне министр юстиции и несколько депутатов объявили в соцсетях, что срочно отбыли в Венецию для «спасения закона о люстрации». И, уже на месте, украинской делегации удалось нарушить еще одно устоявшееся правило работы ВК – вывод, который был подготовлен к заседанию, не был утвержден по его итогам.

Зато ВК приняла промежуточное решение о сотрудничестве с Киевом относительно реформы ВК.

Но это не означает, что у «Венецианки» уже нет претензий к люстрационному закону.

Там и до сих пор считают, что закон – весьма плохой, но верят, что его возможно привести в соответствие с требованиями Совета Европы.

Об этом, а также о конкретных претензиях ВК в интервью «Европейской правде» рассказал президент Венецианской комиссии Джанни Букиккио.

– Что приняла Венецианская комиссия?

– Комиссия приняла свою оценку, но промежуточную, а не такую, как мы готовили к заседанию.

Такое решение было принято после некоторого обмена мнениями с украинской делегацией, в которую вошли министр юстиции и три народных депутата. Они объяснили сложившуюся ситуацию и заверили, что берут на себя обязательства сотрудничать с Венецианской комиссией, чтобы закон («Об очищении власти») был пересмотрено как можно быстрее.

Поэтому мы все решили как можно скорее начать работу над таким пересмотром. Первая встреча (экспертов ВК и представителей украинской власти) состоится уже до конца января.

Согласно договоренности, новый закон о люстрации должен быть подготовлен в течение трех месяцев – до марта.

– В марте состоится следующее заседание ВК. Мы должны принять свой закон до того, чтобы было еще одно решение комиссии?

– Украинская власть заверила нас, что уже сейчас работает над изменениями к этому закону.

Они предложат нам эти изменения, и во время обмена мнениями с ними мы выйдем на приемлемую формулу.

Ранее, при подготовке к этому заседанию, нам не удалось провести такой обмен мнениями с украинским правительством. Дело в том, что запрос на проведение юридической экспертизы поступил к нам от ПАСЕ только в октябре; к тому же, у вас были парламентские выборы. По этой причине было невозможно организовать такой диалог с украинской стороной. Теперь такая возможность есть.

Я хочу отметить, что, по мнению Венецианской комиссии, принятие в Украине закона о люстрации представителей бывшей власти само по себе приемлемо.

Но одновременно он должен быть демократичным, он должен соответствовать украинской Конституции, а также европейским стандартам в этой сфере.

– Я читал проект заключения ВК, который вы планировали принять изначально. Он был очень жестким, претензий оказалось немало – к примеру, по люстрации судей. Сохранятся ли эти требования во время подготовки изменений к закону?

– Действительно, по люстрации судей есть вопросы. Мы не можем принять, что у вас один за другим были приняты два закона, касающиеся люстрации судей (законы «Об очищении власти» и «О восстановлении доверия к судебной системе»). Комиссия в своем заключении рекомендовала объединить эти два документа.

Вероятно, специализированный закон о судебной системе будет аннулирован, а его положения – интегрированы в текст общего люстрационного закона. Это – один из путей решения проблемы.

– В проекте заключения ВК настаивала, что Высший совет юстиции является единственным органом, который имеет право увольнять судей. Вы будете настаивать на этом?

– Как знаете, в государстве есть три ветви власти. Судебная ветвь отделена от других. Ее независимость должна строго соблюдаться. Именно поэтому в большинстве европейских стран, и Украина – не исключение, есть Высший совет юстиции.

Это – единственный орган, имеющий полномочия увольнять судей или налагать на них какие-либо взыскания.

Мы не сможем воспринять такой вариант люстрации, по которому исполнительная власть будет вмешиваться в работу судебной ветви.

– Какой будет позиция ВК на переговорах с Киевом по люстрации чиновников на основании их коммунистического прошлого?

– Конечно, здесь есть проблемы. Начинать люстрацию через 20 лет после конца коммунистического правления – это несколько необоснованно.

Мы восприняли бы такую люстрацию, если бы она состоялась сразу после падения советского режима – так же, как было в восточноевропейских странах.

– Получили ли вы от украинской делегации заверения в том, что люстрационный комитет будет отделен от Министерства юстиции?

– Да, и это очень важно для нас. Орган, ответственный за люстрацию, должен быть действительно независимым, он не может быть связан с Минюстом.

Они (представители Украины) пытались убедить нас, что этот орган и сейчас независим, что его формирует гражданское общество. Но, по мнению ВК, тот факт, что он действует в структуре Минюста, – это уже плохой знак.

Что касается органа, который выносит люстрационные решение, то никаких сомнений в его независимости быть не должно.

– Скажу честно, в украинском обществе есть беспокойство, не подрывает ли ВК процесс люстрации?

– Мы не разрушаем процесс. Но принятие люстрационного закона – это всегда непросто.

Мы признаем тот факт, что вы можете проводить люстрацию. Украина имеет право принимать закон о люстрации.

Но такая люстрация должна проходить в соответствии с нашими стандартами (Совета Европы), закон должен соответствовать ряду критериев. И теперь – в ближайшие недели и месяцы – мы ставим задачу достичь такого соответствия вместе с вами.

– У ВК уже есть опыт анализа люстрационных законов других стран? Какими были выводы?

– Да, мы изучали ситуацию в Албании и Македонии – конституционные суды этих стран обратились к нам с просьбой дать заключение по конкретным моментам люстрации. То есть определенный опыт у нас есть.

Эти законы также вызвали нашу критику, особенно – в случае с Албанией.

В конце концов, после нашего заключения эта страна отказалась от идеи проведения люстрации.

Информация о материале

Опубликовано: 17 декабря 2014

Мининфраструктуры на своем сайте разместило для публичного обсуждения проект «О внесении изменений в «Порядок взимания и размеры ставок портовых сборов», утвержденных приказом МИУ от 27.05.2013 г. № 316». В соответствии с документом, право взимать портовые сборы получат некоторые владельцы частных терминалов. Если раньше такая честь была оказана двум николаевским компаниям «Нибулон» и «Ника-Тера», то теперь в число счастливчиков попали пять терминалов группы ТИС, расположенных в порту «Южный» (30 км от Одессы). Несмотря на то, что Минфин и Минэкономики не согласовали документ из-за ожидаемых убытков государству, чиновники Мининфраструктуры продолжают его лоббировать.

Приватный мытарь

Право взимать портовые сборы частными терминалами в собственной операционной акватории и так предусмотрено Законом «О морских портах». Но с одним нюансом. «Сегодня, если причал арендован или принадлежит приватному лицу, никаких иных сборов, кроме «причального», частная фирма взимать не может, – говорит и.о. президента ассоциации «Укрпорт» Василий Зубков. – Претензии на какие-либо иные виды, обязательных для судов, платежей не соответствуют нынешнему законодательному полю. Корабельный сбор, предназначенный на содержание фарватеров и обеспечение должной глубины акватории — самый «дорогой» по объему, поэтому не удивительно, что на него претендуют многие. С другой стороны, наше государство регулярно вынимает из оборота портов 60% прибыли в виде дивидендов, но за всю историю независимости ни копейки не вложило в развитие морской индустрии».

«По логике закона, акватории портов относятся к т.н. «стратегическим объектам», которые должны оставаться только в госсобственности, перспектива передачи частным терминалам функции получения корабельного сбора выглядит сомнительно, – соглашается адвокат управляющий партнер ЮФ «АНК» Александр Кифак. – Тем не менее, если рассматривать концепцию «приватный причал плюс приватная операционная акватория», как реальную, право на взимание сбора выглядит логично, ведь бремя затрат на содержание инфраструктуры ложится на частного инвестора».

И с этим согласны все опрошенные «k:» эксперты. «Сборы не являются основным источником дохода портов, ведь их доля в общем доходе предприятия составляет 5-15%, – говорит координатор комитета по логистике Европейской Бизнес Ассоциации Илья Ярмоленко. – Но вкладывая средства в развитие собственной операционной акватории (углубление каналов) немалые капитальные инвестиции, частные компании, владеющие причалами, за счет портовых сборов могли бы рассчитывать на частичную компенсацию затрат – это было бы справедливо».

Как показывает опыт, частный инвестор более свободен в вопросе заключения договоров с подрядчиками и их финансированию, чем государственный порт, которому нужно провести тендер, добиться включения этих расходов в финансовый план и т.д.

За бортом

«Мы вложили $40 млн. только в благоустройство и углубление акватории, так как порт этого делать не хотел, – рассказывает гендиректор группы терминалов ТИС Андрей Ставницер. – Если терминалы инвестируют, то они должны иметь законодательно закрепленное право на получение части от обязательных эксплуатационных сборов. И это не только по отношению к внутренней жизни нашей компании, а принципиальная позиция к государственной политике по вопросу содержания акваторий в целом».

Гендиректор вспоминает, что после проведения работ компания даже не могла принять на баланс дноуглубление. По закону это мог сделать только порт. Поэтому между частником и госструктурой было подписано соглашение о возврате затраченных ТИС средств в течении 5-6 лет. Однако нынешнее тяжелое финансовое положение государства уже не позволяет надеяться на какие-либо компенсации. «Поэтому, – подводит черту Ставницер, – предоставление частным терминалам право взимать портовые сборы – это оптимальное решение в данной ситуации, которое урегулирует существующие противоречия».

Несмотря на то, что право взимать портовые сборы законодательство закрепило для всех без исключения портов Украины, реально такую возможность имеют только некоторые терминалы Южного и Николаевского портов. Но на подобные условия работы вправе претендовать и другие участники рынка. «Мининфраструктуры и Администрация морских портов Украины (АМПУ) должны обеспечивать равные конкурентные условия для всех компаний – и частных, и государственных, работающих в акватории каждого украинского порта», – уверен Илья Ярмоленко.

Но руководители отрасли не торопятся расширять практику передачи права портовых сборов на другие частные компании. Хотя владельцы терминалов Белгород-Днестровского порта, Судоремонтного завода и Рыбного порта (Ильичевск), Черноморского судостроительного и порта глиноземного завода (Николаев), зернового терминала «Бориваж» в порту «Южном» тоже вложили огромные деньги в создание подходных каналов и глубоководных акваторий.

Совсем один

«Говорить о предоставлении такого права только определенной компании несколько неверно, – считает Александр Кифак. – Здесь удачным примером может послужить норма закона, согласно которой право на взимание причального сбора имеет собственник или пользователь причала. Напомню, законодательство сняло запрет на передачу причалов в аренду. Соответственно, корабельный сбор должен получать тот, на которого законом или договором возложена обязанность по поддержанию инфраструктуры в технически исправном состоянии. Это, среди прочего, охватывает и поддержание заявленных глубин, что требует выполнения работ по дноуглублению на регулярной основе».

Именно поэтому эксперты предостерегают, что предложенные изменения в «Порядок взимания и размеры ставок портовых сборов», наделяют лишь одну компанию правами, которые по законодательству отнюдь не являются эксклюзивными. Например, группа терминалов ТИС сможет самостоятельно устанавливать дисконты на причальный и корабельный сбор, а применение скидок для судов, которые обрабатываются на государственных причалах, будет и далее зависеть от решений АМПУ. Наконец, компания получает конкурентное преимущество в виде более низкой стоимости корабельного сбора для судов, которые обрабатываются ТИС – до 25 % по сравнению с государственными причалами. То есть для государственных терминалов в порту «Южный» создаются не совсем конкурентные условия.

«Портовые сборы имеют целевое назначение. Частные операторы будут вынуждены направлять эти средства на содержание портовой инфраструктуры, которая сейчас поддерживается АМПУ, – напоминает Ярмоленко. – Но здесь возникает важный момент, куда эти деньги пойдут на самом деле? Если портовые сборы, в частности, корабельный, взимаемый частными терминалами, будет направлен на развитие акватории, то вопрос, кому его заплатят – частной компании или государству, пожалуй, будет второстепенным».

Поддержание технически пригодного состояния для эксплуатации разгрузочных путей – процесс перманентный, требующий постоянного внимания и вложений. «Если государство финансово не в состоянии поддерживать нужную глубину у причалов, на выручку должен прийти частный инвестор, – убежден Ставницер. – Вопрос только в механизме. Либо государство уступает часть одного из сборов владельцам портов на содержание шельфа, либо компенсирует собственникам стоимость работ, связанных с обустройством акватории и, в дальнейшем, берет на себя все заботы по эксплуатации объекта».

С этим сложно не согласиться. Проблема только в том, что проект приказа подписан выходцем из Одессы Александром Малиным, который в тот момент заменял министра. При этом, Минфин и Минэкономики отказались визировать документ, т.к. ожидаемые убытки государства от вступления его в силу составят десятки миллионов в год. На момент выхода статьи свою позицию Мининфраструктуры так и не озвучило. В итоге, благое дело по созданию лояльных условий бизнесу может закончиться ничем. Ведь до тех пор, пока правом данным законодательством для всех, будут пользоваться избранные структуры, на рынке не утихнут разговоры, что в тот момент, когда наверху делят власть, некоторые компании с помощью дружественных чиновников улучшают для себя условия работы. А стратегические инвесторы, особенно – иностранные, не придут в Украину, если будут наблюдать, как государство предельно выборочно предоставляет преференции отельным частным компаниям.

Информация о материале

Опубликовано: 17 декабря 2014

«Заговор» против Закона «Об очищении власти» зрел с первого дня подписания его президентом. Два месяца продолжались дискуссии о том, стоит ли чистить «авгиевы конюшни» власти законом-бульдозером. Судя по всему, способ чистки все же уточнят.

В Конституционный суд уже направлены два представления — Службы внешней разведки и Верховного суда Ук­раины. СВР скромно попросила КСУ растолковать нормы закона, а вот судьи ВСУ себя в оценках особо не сдерживали, открыто назвав отдельные положения нормативного акта неконституционными.

По некоторым сведениям, инициатива СВР могла быть согласована с администрацией президента. Можно предположить, что Петр Порошенко заинтересован в корректировке закона, ищет формальные основания для этого, но при этом не желает, чтоб формальный повод для пересмотра документа ассоциировался с его именем.

По нашим сведениям, в АП уже готовится законопроект о внесении изменений в Закон «Об очищении власти».

Ожидалось, что на этой неделе публичную оценку закону даст Венецианская комиссия. В распоряжении ZN.UA находится проект соответствующего решения ВК (а также украинская версия документа). В решении «венецианцы», по сути, признали нарушения норм международного права и высказали ряд серьезных замечаний, основанных на опыте проведения люстрации в странах Восточной Европы после распада Союза (о них — ниже). Комиссия планировала настоятельно рекомендовать учесть эти замечания и изменить закон.

Однако заявленное на 12 де­кабря оглашение решения комиссии было отложено. Этому предшествовал визит к «венецианцам» украинской делегации во главе с министром юстиции Павлом Петренко. ВК пообещала вернуться к рас­смот­рению этого вопроса в марте будущего года, выразив надежду на то, что до этого времени украинская сторона приведет проблемный закон в соответствие с отечественной Конституцией и европейскими стандартами. Как заявил вчера глава Веницианской комиссии Джанни Букиккио, до этого времени должна быть подготовлена новая версия закона. Планируется также, что в январе посланцы комиссии посетят Киев для более предметного общения с представителями украинской власти.

То, что разрекламированный закон не послужил толчком для реального очищения власти, очевидно. Под люст­рацию попали тысячи рядовых чиновников, вычищенных по принципу коллективной от­ветст­венности. Сотни профессионалов, среди которых, например, герой Украины, ученый с мировым именем, директор Национального космичес­кого Агентства Украины Юрий Алексеев.

При этом множество очевидных коррупционеров остались на своих местах, некоторые пошли на повышение. Что лишь подогревает желание недовольного населения продолжать уличную, «мусорную» люстрацию, раз уж власть не желает самоочищаться.

Искренняя уверенность многих адептов люстрации в своей правоте — слабый аргумент. Издержки закона можно было бы попытаться оправдать, если бы он нанес действительно сокрушительный удар по системе коррупции, приспособленчества, назначения на государственные посты «своих» и выталкивания «чужих». Если бы его принятие ознаменовало начало внедрения реформ, в необратимости которых не оставалось сомнений.

Но этого не случилось.

В нашей стране смена политических команд во власти почти всегда сопровождалась разрушительной кадровой зачисткой. В последние годы она приобрела характер почти стихийного бедствия: государст­венный аппарат разрушался, неугодным профессионалам указывали на дверь, подобострастных непрофессионалов и организаторов теневых схем охотно привечали. СМИ указывали на необходимость сохранения институциональной памяти, срочного принятия закона о госслужбе и введения должностей госсекретарей. Но порочный механизм работал как часы.

Увы, ни одна из властных команд не ставила целью изменение правил игры. Система, начавшая формироваться при Кравчуке, закалившаяся при Кучме, расцветшая при Ющен­ко и доведенная до абсолюта при Януковиче, все эти годы оставалась:

а) смыслом прихода во власть;

б) способом обогащения;

в) принципом круговой поруки.

При этом стоит помнить, что неотъемлемой частью данной системы были и президент Порошенко, и премьер Яценюк, занимавшие различные важные государственные посты, и множество других влиятельных лиц, пообещавших сегодня стране реформы.

Это обстоятельство позволяет оценить всю сложность задачи, стоявшей перед ныне пришедшими в политику общественными активистами и журналистами, искренне добивавшимися закона об очищении власти.

«Под первую редакцию закона подпадал и президент, — рассказывает Егор Соболев. — Но, по его настоянию, парламент изменил этот пункт, и теперь начальники времен Яну­ковича увольняются при условии, если они проработали на этой должности год. Депутаты внесли такую поправку между первым и вторым чтениями по просьбе Порошенко. Именно по той причине, что он сам попадал под действие закона. И в этом есть определенный смысл. Потому что если бы закон касался всех, кто работал начальниками во времена Яну­ковича, то под него попали бы, например, все министры правительства Тимошенко вместе с ней самой. Привнесенная норма не так уж несправедлива, поскольку она ограничивает круг людей теми, кто дейст­вительно работал на Януковича долго, кто составлял режим, кто его строил, проектировал, как Сергей Левочкин, Николай Азаров, Андрей Клюев».

Однако главной своей задачи закон не выполнил. Сис­те­ма пока сохранилась в первозданном виде, зато был нанесен сокрушительный удар по профессиональным кадрам среднего звена. Так, глава госслужбы Константин Ващенко еще летом в интервью ZN.UA предупреждал:

— Чтобы вырастить хорошего управленца, нужны годы. Для того чтобы его потерять, достаточно одного неправильного решения. Чиновник сродни ядерному реактору, который можно использовать как в мирных, так и в других целях. Все зависит от заданных рамок, правил и принципов, а также способности гражданского общества обеспечить эффективный контроль за деятельнос­тью чиновника.

И здесь ключевое слово — решения. Во-первых, должна быть проведена переаттестация, люстрация — название не важно — только госслужащих 1–3 категории. То есть, тех, кто принимает решения, а не обес­печивает их выполнение. Во-вторых, в ходе этого процесса должны анализироваться исключительно решения — с точки зрения их соответствия дейст­вующему законодательст­ву и с точки зрения достижения конечного результата. И только при наличии некачест­венных и незаконных решений перед чиновником может быть поставлен вопрос о невозможности занимать ту или иную должность», — заключил Ващен­ко.

В предварительном заключении Венецианской комиссии отмечалось: «В любом случае, люстрация должна быть дополнена другими средствами обеспечения правосудия и укрепления системы государственного управления и верховенст­ва права, например, уголовное преследование лиц, ответст­венных за серьезные преступ­ления, включая преступления против человечности, структурными реформами, направленными на укрепление верховенства права, борьбу с коррупцией и искоренение непотизма. Люстрация может быть дополнением к этим способам, но она никогда не может заменить их, так как ее роль должна быть конкретной и точной».

Никто из апологетов кор­рупционной системы ответст­венности за преступления не понес. Кто в Москве, кто в парламенте. В итоге карающий меч люстраторов обрушился на среднее звене служителей режима. А в руководстве, скажем, ГПУ спокойно обосновались люди, чьи имена со словосочетанием «обновление власти» никак не ассоциируются.

Можно ли бороться с сис­темой руками тех, кто плоть от плоти ее? Задумывались ли об этом молодые политики? Вопрос.

Ошибаются те, кто видит в люстрационном процессе некую прививку от коррупции. Николай Томенко месяц назад сделал недвусмысленное заявление об участии заместителя министра МВД Сергея Чебо­таря в коррупционных схемах. Были приведены конкретные факты. Которые уже на пуб­личном уровне подтвердили знания тех, кто сегодня работает в системе, куда потекли постлюстрационные потоки новых назначенцев.

Очевидно, что вопрос очищения власти — одно из ключевых требований Майдана. Это то, с чем согласились и политические силы, пришедшие к власти сегодня. Однако люстрация должна быть на противоположной стороне от кампанейщины и некой политической расправы кого бы то ни было над кем бы то ни было. Вопрос не в том, чтобы наказать «прошлых» (хотя и с этим не очень складывается), а в том, чтобы избежать повторения в будущем.

Пока процесс очищения убедительным не выглядит. Что имеем? Искренний революционный порыв аматоров. Популизм власти, подыг­рав­ший настроениям масс, но на систему никак не влияющий. Отсутствие четких шагов, направленных на слом кор­руп­ционной системы. Зачистку рядовых исполнителей. Прин­цип коллективной ответственности; фактическое обескровливание спецслужб, где выметены чуть ли не последние профессионалы. Дублирование антикоррупционных законов (их ошибок в том числе — по-прежнему можно переписать активы на родственников же­ны). Отсутствие единого от­ветственного за проведение люстрации органа.

В проекте решения Венеци­анской комиссии указывалось:

— люстрация должна применяться только к тем должностям, которые, действительно, могут представлять значительную угрозу для прав человека и демократии; перечень должностей, который подлежит люстрации, должен быть пересмотрен;

— вина должна быть доказана в каждом отдельном случае и не может базироваться только на основании принадлежности к категории государственных должностей; критерии люстрации должны быть пересмотрены;

— полномочия по проведению люстрации необходимо забрать у Министерства юстиции и передать их специально созданной независимой комиссии, с активным привлечением гражданского общества;

— процедура люстрации должна проходить с соблюдением гарантий справедливого судебного разбирательства (право на адвоката, равенство сторон, право быть заслушанным); административное решение по люстрации должно быть приостановлено на время обжалования в суде и до окончательного решения суда;

— люстрация судей должна осуществляться только при соблюдении конституционных положений, гарантирующих их независимость, и только Высший совет юстиции должен нести ответственность за любое освобождение судьи. Венецианская комиссия не видит никаких оснований для распространения Закона о люстрации на судей, учитывая, что они стали объектом другого специального закона, принятого всего несколько месяцев назад;

— обнародование информации о лицах, к которым применяются люстрационные мероприятия, должно происходить только после вынесения судом окончательного решения.

Более того, как и ожидалось, комиссия поставила под сомнение применение люстрационных мер к периоду правления КПСС через много лет после падения режима и вступления в силу демократичес­кой Конституции в Украине.

Как будет развиваться ситуация? Сколь точно украинс­кая власть будет следовать рекомендациям Венецианской комиссии?

Как мы уже говорили, в администрации президента готовится проект о внесении изменений в Закон «Об очищении власти». По заявлению Дж.Бу­киккио, украинская власть заверила его, что она уже работает над новой версией закона. Кстати, об этом уже заявлял нынешний вице-премьер Ген­надий Зубко, который до недавних пор курировал в АП ин­тересующий нас вопрос. Однако получить более подробную информацию о сути подготовленных изменений нам не удалось.

С одной стороны, система работает, нужные люди при должностях. С другой — сов­сем уж не считаться с общест­венным мнением нельзя. Да и государственный аппарат ост­ро нуждается в профессиональных кадрах. А после серьезной критики со стороны Венецианской комиссии стало ясно: Закон «Об очищении власти» явно претерпит изменения.

Примечательно, что министр юстиции Павел Петрен­ко еще до заявления главы Венецианской комиссии обратился к ВСУ с просьбой заб­рать представление из Конс­титуционного Суда, пообещав в рабочем порядке рассмотреть обозначенные там вопросы.

Есть необходимость сказать о ситуации в КСУ. По информации наших источников, одно представление (Службы внешней разведки) уже находится на рассмотрении коллегии судей, второе (ВСУ) — в экспертном департаменте Конс­титуционного Суда. Никаких решений насчет их дальнейшей судьбы пока не принималось. Однако стоит помнить о раскладе сил в КСУ: «десятка» судей, позволяющая собрать кворум для принятия решений, осталась еще со времен Януковича. Новая власть заменила только 4 судьи, еще два — воздерживались от игры в ворота Януковича. Ситуация выглядит по меньшей мере странно, исходя из того, что на КСУ лежит львиная доля ответственности за формирование режима Януковича — узурпации им власти, что положено в основу закона люстрации. Здесь и решение по «тушкам», здесь и изменение Конституции в пользу «царских» полномочий Януковича, и решение по системе управления Киевом и многое другое.

Знающие люди рассказывают, что вопрос обновления состава КСУ поднимался не­однократно, однако нынешние кураторы судебной системы от власти не позволили внести вопрос даже в повестку дня съезда судей. «Десятка» еще может понадобиться?

Еще один разрекламированный Закон — «О возобновлении доверия к судебной сис­теме» — практически не работает. Работа Комиссия при Совете юстиции фактически заблокирована, сам ВСЮ не сформирован, Высшая квалификационная комиссия судей начала работу несколько дней назад…

Искренним сторонникам очищения власти предстоит сложная работа, чтобы перейти от «шапкозакидательства» и популизма к системности и компетентности. По большому счету, все мы ратуем за сбалансированный закон, который позволил бы:

— организовать процесс очищения власти исключительно в правовом и конституционном поле, дабы можно было вести равноправный диалог с европейскими институциями, а не ловить их косые взгляды и не читать разгромные решения;

— подорвать основы кор­руп­ционной системы, выбив из ее основания носителей системы, а не «пешек» (в том числе путем уголовных процессов);

— обеспечить стабильную работу государственного аппарата, оставив там специалистов и профессионалов, предварительно оценив их прошлые решения и изменив правила игры (возможно, даже через публичное прохождение детектора лжи, обратившись к западным компаниям, способным обеспечить прозрачность и бесприст­растность процесса);

То есть для того чтобы добиться поставленной цели, новоиспеченным реформаторам надо научиться руководствоваться правом, а не политичес­кой целесообразностью, вовремя исправлять ошибки и оперативно реагировать на повсюду расставленные ловушки системы.

Информация о материале

Опубликовано: 17 декабря 2014

Иногда создается впечатление, что украинская юстиция функционирует в режиме «дня сурка». Все громкие дела представляют собой сплошное дежавю: Генпрокуратура открывает производство, подозреваемый исчезает, подозреваемого долго ищут, но так и не находят, и производство прекращается до лучших времен. Ритуал, блин!

И что характерно, все законно: и дело формально существует, и ГПУ, вроде бы, не баклуши бьет, и подозреваемый знай себе гуляет, где ему гуляется... Короче, преступление есть, а наказания — нет.

Впрочем, у нас за что не зацепись — нет ничего. Начали дело о разгоне Евромайдана — оказалось, что 90% документов уничтожены. Нам об этом, правда, Генпрокуратура сообщила только сейчас (как говорится, не прошло и года!), но факт остается фактом: нет документов, и хоть ты тресни.

Зато ГПУ торжественно пообещала открыть по этому поводу уголовное дело. Для пострадавших на Майдане это, безусловно, должно быть большой утешением. Хрен с ним, что никого до сих пор никого не посадили, зато аж целое ДЕЛО откроют! Очередное, тысяча сто шестьдесят восьмое (одна тысяча сто шестьдесят семь, по свидетельству той же прокуратуры, уже есть).

Думаю, любой знакомый с украинскими реалиями может смело закладываться на все свое имущество против конского навоза, что виновных в уничтожении документов не найдут. Такая у нас страна — никто ни в чем не виноват. А если все-таки виноват — значит, он давно уже за пределами страны. Ну, или не за пределами (хрен его знает; по крайней мере, Генпрокуратура не знает точно. Или делает вид, что не знает, — что в наших условиях одинаково).

А вот еще новость. Помните дело против Коряка и Федчука — больших милицейских шишек, которые разгоняли Майдан по приказу большой «семейной» шишки Клюева? Нет больше дела. То есть, конечно, оно есть, но следствие остановлено — из-за отсутствия перед светлым взором Генпрокуратуры обоих подозреваемых.

С делом против Клюева, кстати, та же история. Как говорится в постановлении Генпрокуратуры, копию которого предоставил журналистам представитель пострадавших евромайдановцев юрист Андрей Петрушин, досудебное расследование прекращено из-за того, что «в уголовном производстве проведены все необходимые и возможные следственные действия, а также все действия, направленные на розыск подозреваемых Коряк В. В., Федчук П. М. и Клюева А. П., а их местонахождение в настоящее время не установлено». Нет, короче, в распоряжении Генпрокуратуры ни Коряка, ни Федчука, ни Клюева. А на нет и суда нет, поэтому прикрываем, ребята, дело, чтобы даром не заморачиваться...

И опять же, что характерно: с точки зрения буквы закона все правильно. Открываем статью 280, на которую ссылается ГПУ в оправдание своих действий, и читаем:

«Когда подсудимый уклонился от суда или когда он заболел психической либо иной тяжелой продолжительной болезнью, исключающей рассмотрение дела, суд приостанавливает производство по делу по этому подсудимому до его розыска или выздоровления и продолжает рассмотрение дела относительно других подсудимых, если по делу привлечено к ответственности нескольких человек. Розыск подсудимого, который уклонился от суда, объявляется определением суда или постановлением судьи».

Сходится? Сходится. Уклонились Клюев с подопечными от суда? Уклонились. Найти их не могут? Не могут...

Хотя неправда ваша: все-таки могут. По крайней мере, Федчука: как заявил недавно советник председателя СБУ Дмитрий Тупчиенко, этот достойный господин неплохо чувствует себя ... в рядах московской милиции. "Федчук на сегодня, по оперативным данным, уже принял российскую присягу и является одним из передовых руководителей Московской полиции«,- сообщил Тупчиенко. (С другой стороны, нечему удивляться: за тот срок, в течение которого искали Федчука, не то что в «одного из передовых руководителей» — до министра российского МВД дослужиться можно...).

Не сомневаемся, что Валерий Коряк и Андрей Клюев, где бы они сейчас не находились, тоже чувствуют себя неплохо. Особенно Клюев: в Украине его давно уже нет, но дух его с нами. В лице Клюева-младшего, которому уголовное семейное (как в кавычках, так и без) прошлое вплоть ничуть не помешало пролезть в состав новоизбранной Рады.

Ну а: брат за брата не отвечает, «пришить» Клюеву-младшему наша юстиция ничего не может, так что закон бессилен. И люстрация бессильна — в конце концов, на народных депутатов она не распространяется. Да что там на народных депутатов — она и на тех, о ком четко прописано в законе, не распространяется. Хотите примеры? «Их есть у меня».

24 ноября Харьковский окружной административный суд спокойно восстанавливает в должности люстрированного ранее экс-заместителя прокурора Харьковской области Владимира Суходубова. С какой стати — неясно (резолютивная часть оглашена, мотивирующая — пока так и остается неизвестной).

На подходе и другие: как сообщает «Украинская правда», свою люстрацию уже отрицают через суд экс-прокурор Сумской области Владимир Петров, судья Окружного административного суда Киева Богдан Санин и судьи Киевского апелляционного административного суда Игорь Личевецкий и Владимир Мельничук.

Последние трое слетели со своих должностей после того, как 25 сентября временная спецкомиссия по проверке судей судов общей юрисдикции пришла к выводу, что, запрещая мирные собрания с 1 декабря 2013 года по 7 января 2014 года на Майдане, эта троица нарушила присягу.

Не сомневаемся, что на это у них были серьезные, уважительные причины, которые полностью снимают с них вину (напомним: у нас в Украине никто никогда ни в чем не виноват — по крайней мере, когда дело идет о непростых смертных). И очень даже возможно, что их иски будут удовлетворены, и опальные труженики суда и следствия вновь вернутся на свои посты. И будут и дальше работать на благо Родины: запрещать что-то не запрещенное, останавливать еще не остановленное, тормозить незаторможенное...

Кстати, с точки зрения имиджа, катавасия с восстановлением всех этих «неправедно люстрированных» для нашего правосудия даже вреднее, чем история с непойманными подозреваемыми, имя которым легион. Ибо что касается беглецов, то всегда можно кивнуть на Россию — мол, ничего не можем сделать, не отдает нам их проклятый Путин (хотя, между прочим, уже даже среди депутатов Госдумы начинает тлеть недовольство излишней конкуренцией).

А вот с де-люстрацией экс-судей и экс-прокуроров так красиво все не получается. «Эксы» ведь здесь, в Украине. И суды якобы украинские. И законы, по которым эта катавасия происходит, тоже, черт бы их взял, украинские! И кивать не на кого — не признаешь же официально, что закон у нас до сих пор — то же самое дышло, которое исключительно силой бабла и движется...

Впрочем, признавай — не признавай, а народ у нас не слепой. Он и без официальных объяснений видит, к чему здесь идет речь. И не дай Боже вновь довести его до края — тогда «мусорная люстрация» покажется просто невинной детской забавой в песочнице.

Информация о материале

Опубликовано: 17 декабря 2014