Статьи

В конце сентября прошлого года президент Порошенко подписал указ «О неотложных мерах по защите Украины и укреплению ее обороноспособности». Минобороны поставили задачу «ускорить создание формирования Сил специальных операций ВСУ». Вряд ли президент предполагал, что только на согласование концепции уйдет больше года.

Что такое Силы специальных операций? И почему запуск этого «инструмента» армии играет ключевую роль в современной войне?

Силы специальных операций – это особый род войск армии, который включает не только высококлассную подготовку бойцов, оснащенных самым современным вооружением, но и большой аналитический аппарат, который работает на опережение конфликтов.

В числе задач – выполнение точечных операций в «горячих точках», в том числе информационно-психологических спецопераций, построение партизанских сетей и многое другое, что требует серьезной интеллектуальной подготовки.

Если армию сравнивают с молотом, то ССО – это скальпель или лазер, который действует с максимальной эффективностью при минимальных потерях.

Подготовка таких бойцов длится годами. И стоит государству немалых средств. Только на первый этап подготовки американские партнеры, по данным собеседников УП в Минобороны, выделили до 20 млн. долларов.

Несмотря на прошлогодний указ президента, ускорить создание этой структуры не получилось.

Зато конфликт в Генштабе по поводу создания Силы специальных операций (ССО) выплеснулся в публичную плоскость.

Глава Генштаба Виктор Муженко винит в одном из недавних интервью в отсутствии концепции ССО начальника управления специальных операций Генштаба Сергея Кривоноса.

Симпатики Сергея Кривоноса, в числе которых известные волонтеры, утверждают, что Муженко на протяжении года не принимал и не подписывал концепцию Кривоноса из-за личного конфликта.

Говорят, отношения двух высокопоставленных военных чиновников не заладились с прошлого года, во время обороны Краматорского аэродрома, которой руководил Кривонос.

Тогда, по словам приближенных к нему людей, Кривонос, удерживавший Краматорский аэродром в течение 47 дней с малой группой десанта и спецназа, обнаружил колоны сепаратистов, которые выходили из Славянска. Координаты колонны сообщил в штаб.

Генштаб якобы обещал «накрыть огнем» сепаратистов, но колоннам Гиркина дали спокойно уйти в Донецк. Это задело Кривоноса. Не сдержавшись, говоря по спецсвязи, он назвал начальника Генштаба Муженко «предателем».

Личный конфликт в итоге стал камнем преткновения и затянул создание ССО почти на 1,5 года с момента подписания указа.

Сегодня Сергей Кривонос отстранен от этого процесса, не дает интервью и находится на больничном.

Неофициально в Генштабе говорят о якобы сверхамбициях и некомпетентности Кривоноса.

Официальная версия звучит еще более туманно – «не справился с поставленной задачей».

Ответственный пост

Когда в октябре прошлого года тогда еще бывший министр обороны Валерий Гелетей назначил Кривоноса главой управления специальных операций, в профессиональной среде это назначение воспринималось как значительный шаг вперед.

До этого Сергей Кривонос работал первым заместителем командующего высокомобильных десантных войск ВСУ. Ранее с 2008 года он был командиром 8-го полка спецназа. За два года, что он руководил полком, его подопечные дважды признавались лучшим полком спецназа в Сухопутных войсках.

Собеседники в Минобороны рассказывают, что Кривонос – категорический противник использования спецназа не по назначению.

презентации Сил специального назначения в Укринформ.

По данным собеседников УП в Минобороны и АП, параллельно с Кривоносом Муженко разрабатывал свое видение создания ССО, которое предполагало совмещение высокомобильных десантных войск с управлением специальных операций.

Что это означает? «Начальник Генштаба планировал подчинить спецназ десантникам», – поясняет источник.

В марте 2015-го на имя главы Администрации президента Бориса Ложкина пришло письмо из офиса НАТО в Украине, в котором идея совмещения различных родов войск оценивалась негативно.

«Объединение сил специальных операций и высокомобильных десантных войск под единым командованием, как это предусмотрено проектом РПН -2015 поставит под угрозу возможность развития практического сотрудничества на основе стандартов НАТО, а также снизит способность и совместимость высокомобильных десантных войск», – говорилось в письме.

То ли как результат реакции на письмо НАТО, то ли в попытке все-таки проконтролировать работу по разработке концепции ССО, в апреле 2015-го при АП была создана специальная рабочая группа.

В нее вошли представители Генштаба, бывшие спецназовцы, представители СНБО, Института стратегических исследований при президенте, Главного управления разведки и депутаты, в том числе Ирина Фриз, которая курирует вопросы Украина – НАТО.

Рабочая группа должна была заниматься концептуальным обсуждением ССО, определить место и роль нового рода войск в секторе Национальной безопасности. А главное – определиться с применением ССО как на своей территории, так и за ее пределами, как в мирное время, так и в военное время.

Эти наработки должны были лечь в основу закона об ССО.

Но на деле группа встретилась только несколько раз. Больше экспертов в АП не приглашали. Одна из версий, потому что уволился сотрудник, ответственный за это направление. И работа на этом стала.

Содиректор программ внешней политики и международной безопасности Центра Разумкова Алексей Мельник считает, это одной из главных ошибок.

«Президент как главнокомандующий должен был поставить четкую задачу специально созданной группе по подготовке концептуального документа, который касается смыслового наполнения самого понятия «специальных операций», – говорит Мельник.

А от определения целей и задач, которые государство намерено решать с помощью проведения специальных операций будет зависеть структура, штат, возможности, численность.

Потому что под «специальными операциями» может пониматься и как разоружение террористов, и также операция в информационном поле.

По словам Алексея Мельника, Силы специальных операций – это в не в меньшей степени политический инструмент, чем военный. Именно это показывает практика западных стран.

В наших реалиях задача по созданию стратегического военного органа, предназначающегося для противодействия гибридным войнам и ассиметричных ударов, была спущена на самый нижний уровень принятия решений.

Без концепции

Летом 2015-го в Киев приезжал командующий Силами специальных операций НАТО генерал Бредли Уэбб.

Он встречался и с Кривоносом и командованием Генштаба. Концепция ССО, предложенная Кривоносом, обсуждалась на закрытых встречах с командой Уэбба.

Тем не менее, спустя несколько месяцев начальник Генштаба Виктор Муженко заявил, что концепция отсутствует.

Также непонятно, почему министр обороны Степан Полторак в марте 2015-го говорил о создании Сил специальных операций, как уже о свершившемся факте.

Месяц назад в Генштабе спохватились и в спешном порядке стали дорабатывать концепцию будущей структуры. Курировала вопрос разработки новой концепции ССО группа из четырех человек во главе с генерал-майором Игорем Луневым.

Трое из четырех разработчиков, которые трудились над концепцией ССО, не имеют отношения к спецназу.

4 декабря 2015 год ее отправили на согласование с офисом НАТО в Брюсселе.

Тем временем, на базе 8-го отдельного полка спецназа в Хмельницком, первый набор украинских спецназовцев уже тренируется по программам Форд-Брегг.

Запуск этой программы тоже не обошелся без скандала.

В начале ноября, за неделю до старта занятий, Генштаб решил поменять место проведения учений – перебросить тренировочный лагерь с Хмельницкого на Яворовский полигон.

Говорят, такое решение было принято исключительно из финансовых соображений – американская сторона выделила на питание бойца по 540 гривен в сутки, в то время как питание украинского бойца обходится в 70 гривен. На Яворовском полигоне знают, как «правильно» кормить и пилить бюджет на питание.

Эта ситуация получила очень жесткую непубличную реакцию со стороны офиса НАТО. Депутат Ирина Фриз написала в фейсбуке, что о том, что в Германии в Центре Маршалла, ее не раз спрашивали, почему совместная работа саботируется Генштабом.

На днях министр обороны Степан Полторак заявил, что командование ССО будет сформировано до конца года.

«Украинская правда» спросила у экспертов, почему процесс создания Сил специальных операций стал настолько резонансным.

Юрий Серветник, работал в Главном управлении разведки, возглавлял управление сил специальных операций в Генштабе с 2007 по 2012. Был одним из разработчиков первого проекта концепции ССО при экс-мтнистрах обороны Юрии Еханурове и Валерии Иващенко. Работал над проектом на протяжении трех лет.

Впервые решение о создании Сил специальных операций было принято в 2007 году. Это был один из последних указов министра обороны Анатолия Гриценко. Тогда мы разрабатывали концепцию, даже проводили учения с американцами, но в 2011 году стало ясно, что мы к созданию такого органа не готовы.

Американцы увидели отношение нашей власти к этим учениям и инициатива быстро сошла на нет.

В чем проблема создания ССО на мой взгляд?

Конфликт вокруг создания Сил специальных операций – это не личностный конфликт, это конфликт неправильного понимания будущего нашей армии государства. И возможности адекватно реагировать на вывозы и последующие угрозы.

То, что сегодня «производит» Россия на востоке Украины – это переработанная русскими концепция управляемого хаоса, которая была озвучена в американской доктрине нацбезопасности в 2006 году. Россияне оказались лучшими учениками.

Концепция управляемого хаоса или преэмптивной войны – это война против противника, которого нет. Противник еще не знает, что он противник. Он еще не сформировал угрозу, а сторона нападения, предполагая, что он может стать противником, начинает против него определенные действия.

И эти действия совершенно необязательно должны быть вооруженными и военными, но в этих действиях широко используются добровольцы, частные военные компании, специальные подразделения. Такой вид действий позволяет государству отрицать свои действия, но при этом вести войну.

Сейчас идет третья фаза такой войны, она характеризуется построением квази государства. Смысл такой войны – изменение государственного строя в пользу агрессора. Такие действия сопровождаются очень серьезными информационными компаниями.

ССО – это те войска, которые должны дать отпор гопнику.

Когда в США создавали ССО – концепция не носила грифа закрытой. Американские военные доктрины выложены в общий доступ.

Три вещи, которые должны закрываться: содержание операций, кто их проводит и сколько это стоит.

А концепция ССО должна обсуждаться публично, так как это касается вопросов национальной безопасности. Одно из важнейших условий – демократия и гражданский контроль.

Алексей Мельник, содиректор программ внешней политики и международной безопасности, эксперт Центра Разумкова.

С 2005 по 2008 год возглавлял организационно-аналитическое управление обеспечения работы министра обороны Украины, был первым помощником министра обороны Анатолия Гриценко.

В чем, на мой взгляд, проблема создания Сил специальных операций?

Во-первых, у нас нет законодательной базы, не дано четкое определение, что мы подразумеваем под «специальными операциями».

Задача спецоперации – достижение стратегического эффекта небольшим составом сил. Помимо сил в ССО, задействуются также дипломатические службы. Решение по подготовке к спецоперации должно приниматься на высшем политическом уровне. Именно там происходит постановка задачи.

Цена провала спецоперации может быть выше, чем гибель военнослужащих.

Поэтому необходимо для начала разобраться со стратегическим значением понятия «специальные операций».

Без стратегического видения создание тренировочных центров – тупиковый путь. У нас спецназ также использовался не по назначению – для охраны блокпостов и поиска катапультировавшихся экипажей. Потому что также не было четкого понимания, для каких целей нужен вот этот «инструмент».

Первое, с чего нужно начинать – определиться с какой целью мы будем проводить специальные операции.

Я знаком с концепцией Сергея Кривоноса. Его команда сделала неплохую концепцию, но это все в рамках границ своей компетенции. Военные не могут себя реформировать и сами ставить себе задачи.

Стратегический уровень, на котором должны согласовываться формулировки и утверждаться логика принятия решений – это уровень президента как главнокомандующего. Для консультаций у него есть Институт стратегических исследований, РНБО, Генеральный штаб. Начальник Генштаба – это военный советник, но не ему делегируются все полномочия по принятию решений.

Должна ли концепция Сил специальных операций обсуждаться публично? В демократическом государстве – это один из ключевых параметров создания и реформирования сектора безопасности.

В создании Сил специальных операций часть информации должны быть закрытой, но часть открытой – то, что касается общих и политических задач.

Наш Генштаб очень бы хотел закрыть всю информацию, чтобы избежать критики.

Под грифом «секретно» должна быть структура, система подготовки, финансовая часть, конкретные задачи. Все остальное должно обсуждаться гражданским обществом из числа экспертов, военных, бывших спецназовцев.

Сейчас, на мой взгляд, ключевая проблема в том, что начальник Генштаба – пехотинец по образованию, и ему сложно понять, что такое Силы специальных операций. Поэтому и возникает идея, что их можно подчинить, например, десантникам.

ССО – это не подразделение, которым можно заткнуть какую-то дырку. Это сложный инструмент, решение для применения которого принимается на высшем политическом уровне».

Ирина Фриз, депутат Верховной Рады, член комитета по вопросам национальной безопасности, координатор по вопросам сотрудничество Украина – НАТО.

Личный конфликт, даже если такой имеет место, необходимо вынести за рамки обсуждения создания Сил специальных операций. Эта цель должна стоять над какими-либо личными интересами. Если кто-то пытается вместо соблюдения сроков найти крайнего или переложить вину на подчиненного, то необходимо понимать, что те, кто был вовлечен в создание и разработку законодательной базы, прекрасно понимают, как строился процесс.

И если кто-то считает, что процесс создание ССО не нуждается в публичных дискуссиях и обсуждениях, хочу напомнить, что доктрина американских сил специальных операций, состоящая из 183 страниц находится в открытом доступе на официальном сайте организации.

И как только меняется военно-политическая ситуация, в этот документ вносятся изменения.

Мы также хотели бы, чтобы формат, структура и рамки будущей организации обсуждались публично. Однако этого не произошло.

Наоборот предпринимаются попытки за грифом «секретно» скрыть концепцию ССО.

Мы знаем, что концепцию передали партнерам НАТО только 4 декабря, хотя ранее заявлялось об иных сроках.

Если кто-то думает, что можно лоббировать свое понимание ССО и можно изобретать велосипед заново, то он все равно в упрется в существующие практики. В мире уже такие структуры описаны и созданы. И наша задача фактически адаптировать лучшие практики.

Тот факт, что напряжение вокруг ССО вылилось в публичное противостояние, считаю позитивом.

Потому что до тех пор, пока публично не начали обсуждать вопрос создания сил специальных операций, не было никакой работы. Общественный контроль сейчас доминирующий фактор, под таким пристальным вниманием отсрочить или саботировать процесс создания ССО станет практически невозможно.

Если мы хотим быть не полигоном, где испытываются новые методы ведения гибридной войны, а стремимся стать полноправными членами НАТО, то необходимо учиться соблюдать предъявляемые нам партнерами условия. Ситуация вокруг ССО напоминает самодеятельность.

Проблема в непонимании рисков и вызовов.

ССО – это не спецназ и уж тем более не ВДВ, это комплексный механизм противодействия элитных подразделений в гибридной войне. Аналитики ССО анализируют и вступают в бой еще только на моменте подготовки противником информационной кампании.

Если у нас был бы такой инструмент, то захват Крыма «зелеными человечками» в принципе был бы не возможен.

У нас нет времени на раскачку. До конца года мы должны увидеть сформированное командование ССО Украины.

Информация о материале

Опубликовано: 21 декабря 2015

«Буря в стакане воды» прогнозируемо не повлекла за собой никаких оргвыводов. И, по большому счету, не рассказала нам ничего нового о главных действующих лицах конфликта, по сути, выполняющих роль силовой подпорки премьера и электорального допинга президента. Скандал не добавил авторитета власти в целом, в очередной раз устало рассказавшей о своем единство не столько обществу, сколько МВФ и Байдену.

Арсен Аваков — один из самых приметных членов правительства. Не только в силу значимости возглавляемого им ведомства. И не только по причине его «сетевой» публичности. Более чем двадцатилетний предпринимательско-политический опыт, помноженный на опыт главы МВД в столь специфическое время, превратил Авакова в крупного политического игрока и опасного политического соперника. Справедливости ради отметим: его коллеги по Кабмину, зачастую слишком серые и нередко откровенно зависимые, служат выгодным фоном.

У общественности к Арсену Борисовичу накопилось некоторое количество претензий, у медиа — некоторое количество вопросов. Свое умение временами уходить от исчерпывающих ответов он продемонстрировал и в этом интервью. Но в целом свою позицию обозначил достаточно четко.

— Арсен Борисович, после вашего конфликта с главой Одесской ОГА Михеилом Саакашвили вам следовало бы написать заявление об отставке. Могут ли президентская и премьерская команды работать на государство, находясь в постоянном конфликте?

— В рамках закона и Конституции Украины, дуализм власти разрешен, и у каждого есть свои полномочия. Но в нашей ментальности изначально заложена некоторая конфликтность, даже если по обе стороны находятся святые люди. Имеет смысл изменять Конституцию, двигаясь в сторону парламентской республики, при которой полномочия парламента и правительства возрастают, а президент является авторитетным предохранителем. Когда мы к этому придем? Может, через год, а может и через пять лет.

— Даже если и придем, то пять лет до этого нужно как-то жить. А постоянные противостояния элит наносят вред государству.

— Противостояния элит всегда пагубны для развития страны. Но напомню, что на сегодня коалиционное правительство состоит из четырех политических сил, поэтому было бы неправильно говорить о противостоянии либо конкуренции лишь двух команд.

Сложно управлять государством в условиях внешнеполитических вызовов, войны, постреволюционного синдрома и экономического спада. Поэтому скептики все время говорят: «Вы долго не протянете». Но давайте посмотрим на это иначе, в силу того, что я — оптимист. Человек другого склада характера в этой конструкции оставаться не может.

— То есть вы до сих пор не покинули свой пост только потому, что вы оптимист?

— Мне интересно сидеть в этом министерстве и бороться с некрасивостями политики, только при условии, что я одной рукой отмахиваюсь от текущего процесса противостояния элит, но второй при этом могу работать. Если я терплю год, то должен понимать, что за этот год сделано в плане реформирования. Если есть результат, тогда еще потяну годик, буду брать на себя негатив и разменивать на этот результат свои рейтинги и личную жизнь.

— Кстати, в ситуации с Саакашвили, вы свой рейтинг таки разменяли. Несмотря на то, что первым выложили видео перепалки в сеть, большая часть общественности не на вашей стороне.

— В данной ситуации для меня неважно, кто на чьей стороне. Такие дискурсы не нужно скрывать, и не надо пытаться казаться лучше, чем ты есть. Поэтому я настоял на том, чтобы это видео было выложено без купюр.

Я сорвался, потому что был шокирован хамством Саакашвили. Я не приношу извинений ему, но прошу прощения у людей за свою эмоциональность. Я должен был сдержать себя.

Что касается рейтинга, то зачем он мне, если я не собираюсь его использовать?

— А вы уверены, что не хотите использовать рейтинг в будущем?

— Как политик, я нарабатывал рейтинг не для того, чтобы красоваться в кресле, а для того, чтобы использовать его для дела. Сейчас я его использую, и у меня это получается, хотя и с ошибками, как и у каждого из нас. Пока еще готов терпеть и дуализм власти, и популистов, которых все больше и больше, потому что даже существующая конструкция позволяет мне проводить реформу.

Мне говорят, что я «министр Фейсбука». А я считаю, что это прекрасный вариант коммуникации и обратной связи. Публичную позицию высказывать можно и нужно, если ты при этом не забываешь о содержании. Но если ты хочешь заниматься только публичным троллингом, то не называй себя ни успешным реформатором, ни успешным губернатором, ни успешным министром.

— Утверждают, что в ближайшее время Михеил Саакашвили возглавит новую политическую партию…

— Я слышал об этом. Пускай строит хорошую политическую карьеру, будет счастлив, удачлив, и пусть ему верят люди, если будет за что.

В украинской политике есть люди, которых я не терплю с точки зрения человеческих качеств, но отдаю должное их профессионализму. Думаю, что как министр внутренних дел я тоже не слишком удобен для некоторых чиновников.

— В частности, вы не очень удобны и президенту Украины, поскольку созданные вами и находящиеся у вас в подчинении структуры он может рассматривать как опасную альтернативу силовым ведомствам, подконтрольным главе государства.

— Это мифы. Правда состоит в том, что в данной сфере власть сбалансирована, даже при существующем дуализме. Я никогда не пойду ни на какие действия, разрушающие страну. Поэтому когда Саакашвили говорит о том, что я за коррупционные деньги содержу незаконные бандформирования, имея в виду 5 тысяч людей, пришедших в полицию и Нацгвардию, а параллельно и в добровольческие батальоны, которые мы создали в начале войны, то он не понимает, о чем говорит. Без лишнего пафоса могу сказать, что эти люди спасли страну.

Многие из них бывают странными, как и каждый из нас. Я арестовывал многих из тех ребят, которые там вели себя героически, а здесь потом совершали преступления. Мы расформировывали целые батальоны, но 90% из них — реальные герои, многие уже без рук и без ног. Когда надо было умирать, они шли и умирали. Они пошли воевать, когда не было еще ни танков, ни бронежилетов. Как кто-то смеет их не уважать?!

После захвата администрации в Харькове я поехал туда, не понимая, на кого могу рассчитывать. И вот, прилетел самолет, высадились оттуда красавцы-военные, командир послушал меня и сказал: «Мы не будем участвовать в антитеррористических операциях, потому что мы военные, а это — не война». Позже это подразделение принимало участие в боевых действиях, а командир стал Героем Украины. Но тогда, в Харькове, я использовал «Ягуар», который мы мотивировали, а также Нацгвардию и добровольцев. Они удерживали ситуацию до тех пор, пока военные не очухались и не поняли, что это война. Так зачем этих добровольцев сейчас оскорблять? Не подло ли это?

— Существует три варианта выхода из кризисной ситуации. Первый — президент увольняет Саакашвили указом, а вы уходите в отставку. Второй — вы все продолжаете работать, стиснув зубы и тихо ненавидя друг друга. Третий — вы все дружно уходите на досрочные выборы. Какой вариант вы выбираете?

— Давайте выведем Саакашвили за скобки этой ситуации. Вариант следующий — стиснули зубы, сели и ищем компромисс, отложив в сторону амбиции и нелюбовь друг к другу. Принимаем налоговый кодекс, бюджет, другие ключевые законопроекты, получаем очередной транш МВФ, ситуация потихоньку стабилизируется.

Но если степень деструкции будет превышать степень позитивных изменений, для меня пропадет мотивация пребывания в системе власти. В таком случае, выход — уйти из власти в оппозицию. И для меня, и для Яценюка, и для всей нашей команды — это будет честно.

— Какой смысл уходить в оппозицию с нулевым рейтингом?

— Я знаю одного человека, который в 2005 году после определенного скандала имел нулевой рейтинг, а потом стал президентом. Жизнь непредсказуема.

— По нашей информации, под Новый год готовится замена главы СБУ Василия Грицака на Андрея Таранова (замглавы АП по вопросам безопасности. — Ред.), а Грицака готовят на ваше место.

— А голоса (в Верховной Раде. — Ред.) есть?

— Я к этому и веду. Как вы считаете, голоса будут?

— Готов ли БПП создать коалицию без «Народного фронта»? Думаю, математически это сложно. Они не готовы к коалиции с «регионалами» или, скажем аккуратно, с коммерсантами от «регионалов», потому что это — электоральная смерть. Или они хотят, чтобы «Народный фронт» ушел из правительства, но остался в коалиции и нес бы при этом политическую ответственность за их премьера?

Если мы принимаем решение уходить из правительства, то мы идем в оппозицию, потому что это — политически ясная и честная конструкция. Это приведет к роспуску парламента и досрочным выборам. А следующими к власти придет кто? «Регионалы» и маргиналы. И деструкция только возрастет. Следовательно, у нас нет иного выбора, кроме как стиснуть зубы и договариваться для продолжения хоть какого-то позитивного процесса.

Следует избегать резких заявлений и не пытаться друг друга передавливать. Для того чтобы не появлялись мои обращения к президенту относительно ксенофобии, нужно чтобы не выходили те заявления, которые он себе позволил. Я просил его этого не делать, но было поздно. Теперь мне звонят друзья из армянских организаций, и они в шоке. Эта дискуссия вообще никому не нужна.

Мы должны находиться в диалоге и нормальных отношениях. Ранее мы иногда собирались на стратегических советах, часами беседовали на разные темы, хотя и не всегда находили общий язык.

— Вы имеете в виду две встречи в марте и сентябре этого года в Администрации Президента, в которых принимали участие Порошенко, Турчинов, Яценюк, Коломойский и Боголюбов? (на встрече в сентябре Коломойский уже не присутствовал. — Ред.) Туда не были приглашены другие члены Кабмина, а вы там были. В каком качестве?

— Нет, сейчас я говорю не об этом, а о том, что для обсуждения закона о госслужбе, либо для внесения изменений в закон о Нацгвардии собираются специалисты из разных команд и обмениваются мнениями для принятия правильных решений.

Что касается встреч в АП, действительно, я присутствовал на одной из них. Это было в марте, в момент увольнения Игоря Коломойского с поста главы Днепропетровской ОГА. Там обсуждалось, каким образом ему уйти в отставку так, чтобы стране от этого не было плохо. И вы видели, что тогда все прошло гладко и корректно.

— Какие еще договоренности с группой «Приват» были достигнуты на той встрече?

— Эта встреча сейчас уже обросла мифами. При помощи подобных мифов олигархи десятилетиями разводят друг друга, власть, страну, и десятилетиями им сходит это с рук.

Вот я, например, хорошо отношусь к Коломойскому как к человеку и не скрываю этого. Мне интересно с ним поболтать, обсудить разные темы, он удивительно начитанный человек, со своеобразным чувством юмора…

— А рефинансирование «Приватбанка» и недофинансирование дивидендов «Укрнефти» вы любите с ним обсуждать?

— Вот тут и заложен конфликт. Потому что, с одной стороны, он — днепропетровский молодец и героически удержал область. Но с другой стороны, у него натура бизнесмена. Так что, Игорь Валерьевич, вы, конечно, герой, но денежки по «Укрнафте» отдайте, обеспечьте функционально уважаемый «Приватбанк», а еще — «Укртранснафта» вам не принадлежит. Вы сейчас не при Януковиче живете, индульгенции сейчас не покупаются, и «двадцатку» в чемодане вы нам не носите.

— Коломойский носил 20 миллионов в чемодане Януковичу?

— Может, носил, а может, и не носил. Слухи такие ходили.

— С Коломойским все предельно ясно, но глобально страна пронизана нитками Коломойского, Фирташа, Ахметова, Григоришина, которые сейчас превращаются в канаты.

— Конечно, мы должны выдергивать эти нитки, но так, чтобы пациент не умер. Это можно сделать системными реформами. Реформа «Нафтогаза», например, привела к тому, что нет сейчас олигарха, который сидит на «Нафтогазе».

— Кстати, о нитке Фирташа. Вы так усиленно предупреждали Фирташа о том, что арестуете его по прибытии в Украину, что он в итоге так и не прилетел. Почему нельзя было молча вместе со спецназом подождать его и тихо взять в аэропорту?

— Я не предупреждал. Фирташ играл свою игру. Он качал ситуацию в преддверии апелляции по своей экстрадиции в США и хотел показать несостоятельность Украины. Тогда мы могли задержать его, но это было бы не по закону. Как министр, отвечающий за законность, я не мог позволить его задержать.

Он хочет в Украину, потому что у нас не предусмотрена экстрадиция. Но мы вместе с ФБР уже нашли баланс. В соответствии со ст.597 УПК, в случае международного правового обращения мы можем его задержать на 40 дней, согласно Международной конвенции по борьбе с коррупцией, при наличии ордера. Экстрадиции может и не быть, но мы сначала его арестовываем, а потом американцы, например, принимают решение о передаче дела нам. Мы можем принять дело и приговорить его здесь, а можем и не сделать этого.

Есть вещи, о которых я не могу говорить сейчас. Но, поверьте, что все наши действия, в том числе, и мои публичные заявления, были направлены на позиционирование украинской власти, которая несет ответственность за происходящее.

— Сейчас вы бы арестовали его в аэропорту?

— Да. Сейчас речь идет еще и о банке «Надра», где есть лично им подписанная и не исполненная гарантия на миллиарды гривен. Деньги, как вы знаете, из этого банка были выведены, огромное количество людей по всей стране пострадало, и бюджет получил огромную пробоину. Поэтому мы очень серьезно относимся к этому производству.

В отношении «Ostchem» (МВД обвиняет группу предприятий Фирташа Ostchem в хищении государственных средств в особо крупных размерах. — Ред.), мы достигли замечательных результатов. Мы, точнее НАК «Нафтогаз», договорились с Фирташем, и он отдаст государству около 4 миллиардов гривен. Когда мы «прижали» его аргументами, он заключил с НАКом («Нафтогаз». — Ред.) соглашение и начал отдавать деньги. 1,8 миллиарда он уже отдал. Когда он отдаст все, юристы оценят, есть ли дальше состав преступления.

Я не хочу давать обществу сигнал о безнаказанности Фирташа, реально виновного, по нашему мнению, в серьезных преступлениях. Мне хватает того, что глава Администрации Януковича Левочкин, при котором совершались преступления Фирташа и при котором разгоняли Майдан, сидит не в тюрьме, а в парламенте, и дергает за ниточки. А Янукович собирается возвращаться в политику, заявляя, что Левочкин — это будущее нашей страны. Мрак.

— Кстати, о Януковиче. Говорят, недавно обнаруженный архив — старый, и был найден активистами еще в прошлом году в офисе юриста Януковича на Подоле.

— Нет, это другой. В этом архиве найдены личные документы Януковича, оригиналы документов компаний «Танталит» и МАКО, техпаспорты и ключевые документы на Межигорье, куча договоров финансового характера, печати и расчетные счета по международным компаниям — от Гонконга до Швейцарии, и т.д. Эти документы дают возможность активизировать работу Финмониторингу и следователям, в том числе международным.

— Кому принадлежит та частная квартира, где нашли документы, как они туда попали?

— Не могу сказать, кому она принадлежала. Операция была проведена ночью, накануне заседания Кабмина, на котором я об этом объявил. Эта частная квартира работала как финансово-операционный центр. Документы не были туда принесены, они лежали там стационарно, в сейфах. Это, видимо, был один из центров, которым пользовалась «Семья» для перекачки ресурсов. Там и банки «семейные» завязаны. Найденные документы никогда ранее не попадали в поле нашего зрения.

— Вы передали их в прокуратуру?

(Аваков набирает по внутреннему телефону начальника следственного управления МВД Александра Вакуленко, и тот по громкой связи сообщает, что указанные документы уже переданы в ГПУ под расписку следователя и по полной описи).

— Эти документы могут привести к восстановлению Януковича в розыскной базе Интерпола?

— Безусловно. Но правда также и в том, что Интерпол очень аккуратен и не выставляет обвинений в случаях, где хоть немного пахнет политикой. Поэтому нужны четкие доказательства, чтобы никто не мог спрятаться за политической ширмой. Что, кстати, сейчас пытается сделать и Фирташ, притворяясь оппозиционным политиком.

— А как можно было раньше настолько некачественно расследовать дела, чтобы Интерпол снял Януковича с розыска?

— Спросите это у тех, кто их расследовал. Мы не расследуем дела по Майдану и дела против Януковича, это не наша подследственность. Мы участвуем в следственных бригадах, иногда берем некоторые эпизоды, но потом у нас эти дела забирают. А люди привыкли все упрощать. И спрашивают: «Ты кто? Милиция? Ок, а где Янукович?»

— Кстати, вам до сих пор предъявляют то, что вы его весной 2014 года в Крыму не поймали.

— Да, не поймал. И Путина с войной допустил. Второй день исполняя обязанности министра, я, конечно, должен был его поймать. Он знал о моем вылете из Киева в Крым в тот момент, когда мой самолет взлетел. Мы ездили по Крыму с местной «Альфой» и «Беркутом», которые через пару недель перешли на противоположную сторону. Удивительно, что они вообще нас там не грохнули.

Янукович заранее знал обо всех моих перемещениях, поэтому в определенный момент в Севастополе сел на корабль и смылся. Волшебной палочки у меня нет. Ее нет и сейчас, поэтому я и говорю, что надо работать и менять систему.

— Что даст смена системы, если министр назначается по партийной квоте, а потом он либо приводит в министерство своих людей, либо назначает их по политическим мотивам. Правда ли то, что назначения Александра Терещука на должность главы полиции Киева требовал президент Порошенко в обмен на отдельную статью в госбюджете о финансировании Национальной полиции?

— Это не совсем правда. Правда состоит в том, что Терещук действительно пользовался поддержкой президента, в противном случае он не издал бы указа об отмене люстрации для Терещука. Также правда в том, что Терещук — очень хороший милиционер, но он мало ориентирован на реформу. И когда некоторые люди начали саботировать реформу, организовывая эти публичные протесты, то я принял решение (об увольнении Терещука. — Ред.)

Что касается «своих» людей, то это вы так выразились, а я говорю, что назначаю людей, которые делают дело.

— А правда, что главой Национальной полиции вы хотели назначить начальника полиции Киевской области Вадима Трояна, но президент не согласился, потому что Троян к нему не лоялен?

— Я не буду это комментировать. На главу Национальной полиции у нас было 8 или 9 кандидатов, среди них был и Троян. Мы рассматривали кандидатов со многих точек зрения. Мы искали баланс и нашли его. Хатия в этом плане — оптимальный человек. При всей своей гражданскости, она очень компетентна. Я знаю людей, которые сдувались после трех дней работы и жесткого прессинга. Сядьте на мое место, и вы сойдете с ума на второй день.

Хатия — человек, понимающий, какие трудности мы получим, и адекватно их воспринимающий. Мы доверяем друг другу, понимаем, что можем стать спиной к спине и что-то делать.

Смысл реформы заключается в том, что всем милиционерам, и бунтующим и не бунтующим, мы предлагаем высокую зарплату и уважение народа. В свою очередь, общество должно подчиняться полицейскому, но иметь при этом право законным образом оспорить его действия. Законы при этом должны быть понятны для всех. А полиция должна стать не силовым, а сервисным органом, обеспечивающим порядок.

После того как я заявил об этих целях на встречах с милиционерами, многие сотрудники сами взяли выходное пособие и ушли.

— И среди ушедших, очевидно, были профессионалы, которых сейчас сменили честные, но иногда совершенно некомпетентные сотрудники. И это происходит в то время, когда уровень преступности в среднем по стране вырос на 30%.

— Есть компетентные моральные старые профессионалы, и есть новые люди. Какой-то период времени мы будем идти вместе. А потом старые профессионалы постепенно будут уходить в сторону, и я буду в их числе.

— Когда можно будет говорить о завершении реформы?

— Через 5–7 лет. Когда молодые офицеры, которые пришли сейчас, наберутся опыта и начнут заменять друг друга по вертикали. Тогда можно будет считать, что вся система выстроена.

Сейчас мы все еще находимся в переходном периоде. Переаттестацию в Киеве мы завершим до Нового года. Потом объявим конкурсы на должности сотрудников уголовного розыска и следователей. Эти конкурсы будут гораздо сложнее, чем на патрульных. После Киева мы пойдем по областям, точно так же, как сейчас идем по направлению патрульной полиции.

— Планируете и дальше привлекать донорские средства для финансирования полиции?

— Ключевым источником финансирования будет госбюджет. Но мы хотим получить донорские средства на специальный счет в бюджете. И основную часть этих средств в следующем году я планирую потратить на зарплаты. В этом году у нас было 25 млн долл. и еще японские йены, но мы их даже пальцами не касались. Зная привычки нашего общества, я попросил доноров, чтобы они сами проводили тендеры. Они сами закупали нам форму, рации, систему оповещения «Цунами», планшеты и другое оборудование. Хочу отметить, что доноры дают деньги только под те проекты, где они видят результаты.

— Вы сказали, что полиция должна стать не силовым, а сервисным органом. В этой связи вернемся к еще одному сценарию, к которому может привести противостояние элит. Этот сценарий наихудший для государства и называется он «Майдан-3».

— Большое количество оружия, привезенного из зоны АТО, а также дестабилизация пришедших с фронта ребят — да, это проблема. Но, если честно, я не вижу предпосылок для массовых протестов. 1—2% радикально настроенных людей могут провоцировать конфликты, как, например, в ситуации возле Верховной Рады 31 августа. В таких случаях полиция и Нацгвардия должны быть сильными, также должны действовать спецбригады, которые решают подобные ситуации. Поэтому в полиции будет КОРД, куда войдут все силовые подразделения, а в секторе общественной безопасности будет силовой патруль, чтобы, в частности, сделать защиту свидетелей настоящей, а не такой, как сейчас. Но в целом служба будет ориентирована на сервис.

— В случае возникновения массовых протестов, подобных Евромайдану, будет ли полиция применять жесткие действия по отношению к протестующим?

— Устав говорит о том, что если против тебя применили боевое оружие, ты должен ответить. Вы можете представить, что бы случилось, если бы после броска боевой гранаты у меня, либо у моих офицеров сдали нервы? И мы бы сказали «вперед»? Общество было бы потрясено новым актом взаимного убийства, все бы опять рухнуло и радикалы добились бы своих целей. Поэтому я приказал «стоять и держаться», но при этом мы немедленно вычислили, кто это сделал.

Ни один нормальный человек не хочет, чтобы массовый протест закончился трагедией. Поэтому на серьезных массовых протестах нужно обеспечивать безопасность каждого протестующего и каждого полицейского, а выходить из ситуации нужно политическим путем.

Информация о материале

Опубликовано: 21 декабря 2015

АК «Харківобленерго» 2 грудня за результатами тендеру уклало договір з ТОВ «Імпрок» щодо закупівлі колючого дроту та електродів вартістю 3,69 млн грн. Про це повідомляється у «Віснику державних закупівель».

Енергетики планують закупити 440 кг електродів діаметром 3 мм типу АНО – 4, а також 2074 бухти колючого дроту для захисної огорожі довжиною 56 км. Довжина однієї бухти – 27 м. Ціни на окремі найменування не оприлюднено, що не дає можливості порівняти їх з ринковими.

До торгів не допустили ПП «Метізи» Миколи Ралика, чия пропозиція була дешевшою від переможця на 0,70 млн грн. За інформацією організаторів тендеру, фірма не врахувала зміни до документації, крім того не всі сторінки документації були пронумеровані.

Єдиним допущеним конкурентом було ТОВ «УФСК», чия пропозиція була дорожчою на 300 тис грн. Заснував цю фірму Юдін Олексій Геннадійович. А Юдін Андрій Геннадійович в 2011-2012 роках був співзасновником переможця тендеру ТОВ «Імпрок». Зараз власником фірми є Всеволод Захаров.

Нагадаємо, що 65% акцій АК «Харківобленерго» належать Фонду державного майна, ще 29,79 % акцій знаходиться у володінні кіпрської компанії «Garensia Enterprises Limited», яку ЗМІ пов’язують з Констянтином Григоришиним.

Информация о материале

Опубликовано: 21 декабря 2015

Філія «УМГ «Харківтрансгаз» ПАТ «Укртрансгаз» 23 листопада акцептувала пропозиції ТОВ «Енергосервіс» і ТОВ «Енергосервіс ПМК» на суму 88,46 млн грн. Про це повідомляється у «Віснику державних закупівель».

«Енергосервіс» за 45,18 млн грн. переоснастить систему теплопостачання компресорної станції «Шебелінка», котельні КС «Краснопілля» та Пролетарського виробничого управління підземного зберігання газу.

Єдиним конкурентом було ПАТ «Світ будівельних матеріалів» із різницею в ціні 1%. Угоди були підписані 7 грудня.

«Енергосервіс ПМК» отримає 43,28 млн грн. за влаштування відеоспостереження, периметральної та охоронної сигналізацій на 9 об’єктах «Харківтрансгазу».

Йдеться про Кегичівський проммайданчик, ГРС-1 і 2 м. Миколаїв, ГКС-13 «Первомайська», ГРС-1 Запорізького управління, а також ГРС Синельникове, Енергодар, Нікополь та ГРС-2 Дніпродзержинськ.

Заявка ТОВ «Комплексний Стандарт» за 6 із 9 лотів була дешевшою за переможця від 3% до третини. Однак її відхили через відсутність дозволу Держгірпромнагляду на виконання небезпечних робіт, копій документів на технічних засобів та інших паперів.

Дешевшу пропозицію ТОВ «Компанія «Статус Практика» за одним лотом теж відхилили через претензії до документів.

Фірма «Енергосервіс» (код ЄДР 20578571), зареєстрована в м. Боярка Київської обл., належить Володимиру Довбняку. Вона прописана по вул. Маяковського, 49, де знаходиться «Виробниче ремонтно-технічне підприємство «Укргазенергосервіс» – одна з філій «Укртрансгазу».

Засновником фірми «Енергосервіс ПМК» нині є Катерина Спіцина, однак заснувала її Світлана Косінова.

Вона разом із своїм сином Станіславом Косіновим заснувала харківське ТОВ «Енергосервіс» (код ЄДР 30592278, не плутати з фірмою-переможцем). Наразі воно записане на неї та Анатолія Косінова.

Станіслав Косінов є депутатом Харківської міської ради («Солідарність»), очолює територіальне управління Держфінінспекції в Харківській області, а в 2002-2006 роках був народним депутатом.

Информация о материале

Опубликовано: 18 декабря 2015