Главная

Реалии в Украине напоминают революционную ситуацию 1917 года

Я уже неоднократно замечал, что история, пусть и с вариациями, повторяется. И в этих циклах можно отслеживать определённые закономерности. Например, примерно раз в столетие происходит большая война Запада против России. В 1612 Минин и Пожарский изгнали поляков из Москвы. В 1709 Пётр Первый разгромил шведского короля Карла XII под Полтавой. В 1812 Кутузов остановил вторжение армий Наполеона. В 1914 началась Первая мировая война. Что закономерно наводит на мысль, что в ближайшее время мы также станем свидетелями очередного противостояния.

Правда, на это большинство профессиональных историков мне ответит, что эти закономерности притянуты за уши, что было множество других войн, что я подбираю факты под теорию. Возможно, они и правы. Поэтому сегодня я не буду развивать эту тему, а проведу параллели всего между двумя периодами – между предреволюционной ситуацией столетие назад и сегодняшним днём.

Политическая ситуация

Когда я изучал новейшую историю Украины, мне бросилось в глаза наличие огромного количества мелких партий, можно даже сказать «партиек», о большинстве из которых в энциклопедиях было написано «влияния на политическую жизнь не оказали».

Сейчас в Украине также зарегистрировано около 180 политических партий, из которых лишь около десятка реально действует и влияет на события. Названия остальных большинству населения ничего не скажут.

Второй общий момент – это роль националистов в общественной жизни. По воспоминаниям гетмана Скоропадского, националисты начала 20-го века были чрезмерно озабочены внешними проявлениями – языком, вышиванками, символикой, и совершенно не интересовались экономикой, промышленностью, организацией армии и прочими важными вещами, которые и определяют реальный суверенитет.

За сто лет ничего не изменилось. Уролог Тягнибок, филолог Фарион и футбольный комментатор Мирошниченко хотят управлять страной, совершенно не разбираясь в этом. По их мнению, нацепить вышиванки и говорить на «гваре» вполне достаточно. Но это не так.

Сравните с сегодняшним днём вот это высказывание «Все поколения нынешних украинских деятелей воспитаны на театре, откуда пошла любовь ко всякой театральности и увлечение не столько сущностью дела, сколько его внешней формой. Например, многие украинцы считали, что с объявлением Центральной Радой самостийной Украины Украинское государство уже неопровержимый факт. Для них украинская вывеска была уже нечто, что они считали незыблемым. Вся деятельность Центральной Рады, если так можно выразиться, была направлена к внешнему, к усилению украинства для глаза, мало заботясь о его внутреннем, серьезном культурном развитии».

Общество спектакля, описанное Ги Дебором, когда украинские политики не интересуются реальной геополитикой и экономикой, а озабочены исключительно тем, чтобы красиво сыграть свою роль. Странно, что они пока не раскланиваются после выступлений. Впрочем, цветы им уже давно дарят, неоднократно был этому свидетелем.

По поводу насильственной украинизации Скоропадский писал: «Если Директория не образумится и снова выгонит всех русских чиновников и посадит туда всех своих безграмотных молодых людей, то из всего этого выйдет хаос, не лучше того, что было при Центральной Раде. Когда я говорил им: «Подождите, не торопитесь, создавайте свою интеллигенцию, своих специалистов по всем отраслям государственного управления» они сейчас же вставали на дыбы и говорили: «Це неможливо».

Точно также и сейчас, я уже несколько лет задаю один и тот же вопрос представителям всех «патриотических сил» в Украине: почему они не готовят кадры управленцев? «Вышколы» по мордобою проводят, «мясо» для уличных столкновений готовят, а лекций и семинаров по основам госуправления или местного самоуправления – никогда. Почему? Решайте сами.

Скоропадский также писал «Среди них много узких фанатиков, в особенности в смысле исповедования идеи ненависти к России. Вот такого рода галичане и были лучшими агитаторами, посылаемыми нам австрийцами. Для них неважно, что Украина без Великороссии задохнется, что ее промышленность никогда не разовьется, что она будет всецело в руках иностранцев, что роль их Украины – быть населенной каким-то прозябающим селянством».

В этом плане за сто лет тоже ничего не поменялось. Идеалом «патриотов» по-прежнему остаётся «садок вишневий край села». Если образ англичанина, немца или японца уже давно модернизировался, то опереточный украинский лубок по-прежнему выставляет украинца в виде дядьки с оселедцем, закусывающим салом самогон прямо во время гопака.

Сто лет прошло, а украинцы продолжают наступать на те же самые грабли, игнорируя исторический опыт. Только условия игры ужесточились, и поражение в этот раз может оказаться гораздо более болезненным (и, естественно, летальным для молодой украинской государственности).

Экономическая ситуация

По состоянию на 1913 год практически вся промышленность Украины находилась в руках английских и немецких банков. Это касалось не только горнодобывающих и металлургических заводов Донбасса, но и мануфактур Западной Украины, не входившей в состав Российской Империи.

По состоянию на конец 2012 года 90% крупных предприятий снова находится в частной или корпоративной собственности, тем или иным способом связанной с иностранным капиталом. Владельцы если не сами являются иностранцами (как Миттал), то оперируют капиталом иностранных банков (как Пинчук). Фактически международный капитал восстановил свои владения столетней давности.

Второй схожий момент в экономике касается либерализации. Тут мы будем оперировать данными по Российской Империи в целом, поскольку Украина тогда являлась её составной частью, и все данные по РИ вполне применимы и к Украине. К моменту вступления на престол Николая II выплаты по госдолгу уже составляли 20% государственного бюджета.

В 1897 году «финансовый гений», представитель новой волны либеральных экономистов-монетаристов, министр финансов С. Ю. Витте, озабоченный успешным вхождением России в мировую экономику, предлагает Императору денежную реформу, направленную на «усиление инвестиционной активности и увеличение притока иностранных капиталов» в страну.

Что же происходит в результате либерализации? Внешний долг Российской Империи в период с 1897 по 1914 годы вырос с 6,6 миллиарда до 33,6 миллиарда рублей золотом (умножьте на тридцать, чтобы получить сумму в современных долларах). Кстати, Временное правительство меньше чем за год довело сумму долга до 60 миллиардов, и лишь приход большевиков остановил эту вакханалию.

В современной Украине точно также валовой внешний долг только за период с 2005 по 2012 годы вырос с примерно 30 до 129 миллиардов (государственный с 14,5 до 62 миллиардов долларов).

Говорят, что приток иностранных инвестиций вызвал рост промышленности. Действительно, определённый промышленный рост был, но он никак не шёл на пользу национальной экономике. Если вложено иностранцами в период с 1887 по 1913 было примерно 1783 миллиона рублей, то вывозилось каждый год до 500 миллионов рублей. Две трети российской (и украинской, соответственно) промышленности работало на благо третьих стран.

Точно также иностранные инвестиции в украинскую экономику за все годы независимости оцениваются примерно в 40-42 миллиарда долларов. Между тем, только по оценкам непредвзятых западных аналитиков, из Украины за это же время было вывезено свыше 176 миллиардов. То есть от этих «инвестиций» наш народ только беднеет.

Так может либеральные реформы вызвали рост благосостояния граждан? Отнюдь, несмотря на «экономический рост», доход на душу населения в России с 1885 года по 1913 снизился почти вдвое, зато стремительно росло технологическое отставание.

В современной нам Украине большая часть населения также постепенно беднеет (во многом за счёт инфляции), а собственные технологии также застряли на уровне 1991 года, а в ряде отраслей и деградировали – завозные мобилки и автомобили не в счёт, мы говорим о собственном производстве. Просто засилье импортной техники делает этот факт не таким очевидным.

Итак, все основные экономические характеристики того времени и современности совпадают: засилье иностранного (сейчас офшорного) капитала, работа национальной экономики на прибыль ограниченной группы лиц, которым этот капитал принадлежит, стремительный рост внешнего долга и такое же стремительное обнищание населения.

Как видим, и в политике, и в экономике нашей страны очень много схожего с ситуацией, сложившейся накануне октябрьской революции (не хватает только войны, и это единственный хороший момент в этом сравнении). Те, кто не учится на ошибках прошлого, обречены наступать на одни и те же либеральные грабли.

Древние греки говорили «бойся данайцев, дары приносящих». Давно пора осовременить эту поговорку в «бойся запада, инвестиции обещающего». Но пока, похоже, осознание исторических ошибок ещё не наступило. Остаётся надеяться, что «большевики» придут и разрулят ситуацию.

Информация о материале

Опубликовано: 03 января 2013

Ух ты, говорящая рыба! – ІІ

Окончание новогодней сказки о здоровом и нездоровом образе жизни политической элиты. Действие, как всегда, происходит в параллельной реальности. Детям до 18 лет чтение данного произведения разрешается только в присутствии прокурора, беременным женщинам – на свой страх и риск, пенсионерам – в меру собственной испорченности. При написании сказки ни одна говорящая рыба не пострадала.

Пока соответствующий статусу Сергея Кавуна ремонт в кабинете первого вице-премьера на Грушевского не закончен, он предпочитает проводить время в своей старой обители в помещении Национального банка Украины. Бальнеологическая ванна курится паром у письменного стола: Сергей Геннадиевич работает с документами. На столе стоит золотое ведро с волшебным уловом.

– Эх, хорошо, – мурлычет Кавун, переключая массажный режим. – Правда, хорошо, Щука?

– Правда, – кивает Щука. – Меня так прет! Чего ты мне в ведро вместо воды налил-то, добрый молодец?

– Это шампанское, «Кристал» называется. Пятьсот евро за бутылку, между прочим, – поглаживая себя по безволосой груди, с наслаждением говорит Кавун. – Итак, по щучьему велению, по моему хотению, стань наличный доллар по девяносто копеек, а на межбанке и того дешевле!

– Ты конкретно говори. Что значит «и того дешевле»? – недовольно ворчит Щука. – Я за своих клиентов ничего придумывать не собираюсь. Что мне говорят, то и делаю.

– Ну, допустим, пусть будет по двадцать пять копеек.

– Готово.

Кавун, потирая руки, включает висящую на стене плазму в беззвучном режиме. На экране мелькают кадры страшных мордобоев у обменных пунктов. Там и сям происходят погромы банков, далее идет сюжет, в котором зареванная бабка оклеивает уличный сортир стодолларовыми бумажками.

– Аааа! – злорадно орет Кавун, грозя бабке кулаком. – Поживи теперь на пенсию, спекулянтка сраная!.. Но не будем терять времени, мне еще много в жизни успеть надо. События развиваются стремительно, ха-ха-ха! По щучьему велению, по моему хотению, приди ко мне, Саня Януковеч по кличке Стоматолог!

В тот же момент дверь без стука отворяется, и в кабинет входит Саня Януковеч по кличке Стоматолог.

– Привет, Серега! – радостно говорит он. – Говорят, ты там себе рыбу волшебную завел?.. Эх, вот заживем теперь!

– Во-первых, для тебя я не Серега, а Сергей Геннадиевич, – холодно говорит Кавун. – А во-вторых, давай-ка переписывай на меня все свои владения, МАКО-ШМАКО и все такое.

– Ты чо, Серега… – упавшим голосом говорит Саня и, достав из кармана пиджака ручку, начинает обреченно подписывать возникшие перед ним на столе документы. Кавун следит за ним с одобрительной усмешкой.

– Переписал? Молодец. Ну а теперь… – Кавун ненадолго задумывается. – А теперь, по щучьему велению, по моему хотению, стань, Саня Януковеч, простым стоматологом в самой занюханной больнице Донецка, и чтоб тебе до конца твоих дней никто и копейки взятки не дал!

– Готово, гы-гы, – слегка нетрезвым голосом говорит Щука.

– Ой, мама, где я? – завороженно говорит Саня, с ужасом глядя на бывшего приятеля. На нем вместо дорогого костюма с искрой теперь надет грязный засаленный халат с казенным больничным штемпелем. – Пациент, откройте рот…

– Я тебе щас открою, – добродушно говорит Кавун. – Давай вали отсюда, пока я не велел охране избить тебя ногами в живот и кулаками в лицо… Или хотя нет, пожалуй, я проведу тебя до лестницы. В моем стеклянном лифте на две остановки ты ездить недостоин. Нассышь еще там, знаю я вас, донецких, ха-ха-ха! Вперед!

Бальнеологическая ванна бесшумно едет к двери кабинета. Понурый Саня плетется следом. Долгий путь по коридору они проделывают молча.

– Ну все, вот лестница, катись колбаской. И запомни: еще раз увижу – убью, – ласково говорит Кавун вслед уныло спускающемуся вниз Стоматологу. На лице первого вице-премьера блуждает злорадная улыбка. – Ну что, по щучьему велению, по моему хотению, ступай-ка, ванна, обратно в мой кабинет.

Ванна не трогается с места.

– Черт, я же Щуку в кабинете оставил! – досадливо говорит Кавун. – Видно, на таком расстоянии она меня не слышит.

Но страшное подозрение уже закрадывается в его душу. Оно превращается в уверенность, когда из дальнего конца коридора раздается веселый заливистый смех, который кажется Кавуну очень знакомым. Так и есть: возле лифта топчется, радостно приплясывая от возбуждения, лидер фракции «Безотцовщина» Арсений Яцынюк в своем дурацком пуховике. В руке он крепко сжимает заветное золотое ведро.

– Ах ты… – задыхается Кавун.

Но в этот момент мелодично звякает лифт, и Яцынюк, издевательски помахав свободной рукой лучшему банкиру Восточной Европы, уезжает вниз.

– Стой, сука! – опомнившись, кричит Кавун тоненьким голосом и, неуклюже выбравшись из стремительно остывающей ванны, бросается догонять наглеца по лестнице.

Увы, тело великого банкира давно отвыкло перемещаться в пространстве самостоятельно. Поскользнувшись голой пяткой на первой же ступеньке, Сергей Геннадиевич неуклюже падает затылком вниз и бесформенным кулем катится по лестнице.

В это время на документах «МАКО-ШМАКО», оставшихся на столе в кабинете главы НБУ, вместо фамилии Кавуна медленно проступает фамилия Яцынюка. Спустя минуту бумаги растворяются в воздухе.

***

Арсений Яцынюк, размахивая ведром, возбужденно мечется по кулуарам Верховной Рады, подыскивая укромное место. Из кармана пуховика торчат заветные документы «МАКО-ШМАКО», на лице лидера объединенной оппозиции блуждает счастливая улыбка.

– Не махай так ведром, добрый молодец, – недовольно ворчит Щука. – Меня стошнит сейчас.

– Заткнись, сучка, – надменно говорит Яцынюк. – Теперь я твой хозяин, и будешь ты у меня на посылках.

Щука что-то злобно бормочет себе под нос, сверля Арсения ненавидящими глазками.

– Вот! – победно говорит лидер «Безотцовщины», усаживаясь за стол на третьем этаже Рады. В зале пустынно, всех охранников, кроме внешнего кольца, отпустили праздновать Новый год. В темноте за окном кружатся снежинки. По лицу лидера оппозиции расползается предвкушающая улыбка.

Внезапно звонит мобильный телефон. Яцынюк, презрительно покосившись на дисплей, снимает трубку.

– Сеня! Сеня! Это я, Турчинкин!

– Во-первых, я для тебя не Сеня, а Арсений Петрович, – холодно говорит Яцынюк. – А во-вторых…

– Алё, алё, плохо слышно! – надрывается Турчинкин. – Сеня, беда! Немымрю замели! Он в обменке мешок оффшорных долларов менял, а к соседнему окошку как раз Ренат Кузьмич со своим мешком подошел, ну и заметил… Короче, надо срочно выручать!

– Ага, щас, разбежался, – лениво говорит Яцынюк и отключает мобилку. – Вот ведь мышиная возня, тьфу.

Он неспешно приподнимается и заглядывает в стоящее на столе ведро.

– Ну что, сучка, готова потрудиться на благо родины? – насмешливо говорит Яцынюк.

Щука молча кивает.

– Итак… – Арсений набирает в грудь побольше воздуха и выкрикивает: – По щучьему велению, по моему хотению, хочу жизнь поиметь в очко и стать боксером, как Кличко!

– Готово.

В голосе Щуки Арсению неожиданно слышится откровенное злорадство, но не успевает он встревожиться, как в глаза ему бьет ослепительный свет, а в уши – осатанелый рев зрителей.

Яцынюк стоит посреди ринга в красных трусах «BOSS» и тяжелых перчатках, очки съехали на нос, рот распирает чудовищных размеров капа, отчего лицо лидера оппозиции кажется идиотским. Напротив него нетерпеливо переминается с ноги на ногу какое-то огромное косматое чудовище негроидной расы. Трибуны неистовствуют.

– Унд Арсенииии Йааааааацыыыыыыыыньюююююююююююк! – орет какой-то мужик в микрофон.

– Еб твою мать, – обреченно говорит Арсений.

– Сеня, братишка, сразу не атакуй, понял? – надрывается в красном углу ринга Владимир Клико, азартно размахивая полотенцем. – Поиграй с ним, в клинч не вяжись, задавит. Больше работай джебом!

…Когда чудовищная обезьяна бросается в атаку, Яцынюк с отчаянным воплем предпринимает попытку ударить противника ногой в пах, но промахивается.

В следующий миг в его голове взрывается бомба, и мир вокруг проваливается в темноту.

***

– Ух ты, говорящая рыба! – восклицает министр социальной политики Наталья Королявская, очумело заглядывая в золотое ведро, неведомо как оказавшееся в пустынных парламентских кулуарах. – Вот это да, биомать.

– Ну что ты глаза вылупила, корова луганская! – орет Щука. – Да, говорящая, да, рыба! Еще раз повторяю: выпустишь меня – все твои желания исполню!

– Та здрасьте, чего это ты мне их будешь исполнять, если я тебя выпущу? – хрипло смеется Королявская. – Ты лошиц в другом месте ищи, поняла, треска хитрожопая? Давай просто так исполняй.

– Слушай, неужели у вас все такие мудаки? – обреченно спрашивает Щука.

– Я щас за мудаков тебе в ведро кислоты налью, – сузив глаза, шипит Королявская. – Давай, падла, выполняй мои желания, а то я тебе тут устрою голубую лагуну, биомать!

– Да я что, я ничего, – хмыкает Щука, и на ее морде появляется зловещее выражение. – Желай, все сделаем в лучшем виде.

– Я хочу… Я хочу… А, была не была! – Королявская отчаянно машет рукой. – Я всегда хотела быть… То есть, по щучьему велению, по моему хотению, хочу быть как Юлия Владимировна Тимашенко!

– Готово! – ухмыляется Щука.

Тело министра социальной политики пронзает неожиданная боль от прострела в пояснице. Королявская пронзительно кричит и, скорчившись, падает спиной назад, на нары.

В палате железнодорожной больницы города Харькова царит полумрак, сквозь решетку видно, как падает снег. У потолка комнаты перемигиваются красными огоньками многочисленные видеокамеры. Рядом с нарами стоят ходунки, потом, вроде, тумбочка, за ней – еще одни нары. На них, удобно пристроив подушку, полусидит Юлия Владимировна Тимашенко. Губы ее кривит неприязненная усмешка.

– Ну что, допрыгалась, сука? – шипит Тимашенко, поигрывая тяжелым костылем.

– Юля, я… Ну это, биомать, – прокуренный голос Королявской неожиданно становится писклявым. – Ну, короче, я же всегда была за народ!

С тигриным рычанием Тимашенко взвивается с нар и с размаху бьет Королявскую костылем по голове. В коридоре воет сирена, дверь камеры резко отворяется, и внутрь врываются пьяные разнузданные охранники.

– Помогите! – отчаянно кричит Королявская и тут же получает сапогом в живот. Сильные руки переворачивают ее на спину и грубо стягивают вниз бесформенные штаны тюремной робы.

– Четыре кубика магнезии и аминазин внутримышечно, – говорит сзади чей-то бесстрастный голос.

– Пустите, козлы! – в отчаянии кричит Королявская, но тут в правую ягодицу впивается жало шприца, и министр социальной политики теряет сознание от потрясения и боли.

Впереди ее ждут семь лет заключения.

***

– Файні мешти, – задумчиво говорит нардеп Ирина Фараон, разглядывая валяющиеся на ковровом покрытии ярко-красные туфли Натальи Королявской, из которых, как, впрочем, и из остальной одежды, вылетела министр социального развития в ходе телепортации в харьковскую больницу. – І кабата нівроку... А цей ватованець мені навіть знайомий! – восклицает зампредседателя Слободы, замечая сиротливо обвисший на стуле красный пуховик бедного Арсения. – Де ж я його бачила?.. Ааа!

Гигантским прыжком подскочив к ведру, Фараон быстро заглядывает внутрь.

– Чего надо? – грубо говорит пьяная Щука.

– Не «чего надо», а «чого треба», пані Щуко, – сухо говорит Фараон. – Не гадала, що мовне невігластво розповсюдилося такою мірою. Ви ж, пані, живете в українській водоймі, жерете українських верховодиць, так будьте ласкаві, звертайтеся до мене українською.

– Да иди ты, нашлась тут! – возмущенно говорит Щука. – Я сюда из Волги, между прочим, приплыла.

– Ну то й вертайтеся до своєї, – тонкие губы Фараон искажаются в презрительной усмешке, – Волгі.

– Ну так и выпусти меня в воду, злая баба, я больше вас тут всех и не прошу ни о чем!

– Куди? До Дніпра? Москальську щуку?! – зампредседателя Свободы сардонически усмехается. – Спочатку вивчіть мову, потім випущу.

– А если за желание? – с отчаянием в голосе говорит Щука. – Вот с места мне не сплыть, все выполню. Только мне на русском надо загадывать, иначе не сработает. То есть я бы с радостью, но как-то вот так оно получается. Мову вашу понимаю, а сама не могу.

Фараон долго мнется, на ее лице отражается тяжелейшая внутренняя борьба. Наконец, она тяжело вздыхает и сдается.

– Ладно, государиня-рибка, будь по-твоєму, – с отвращением произносит Фараон, отводя глаза в сторону. – Раді такого дєла, как спасєніє государства, я готова даже на такоє святотатство.

– Похвально, – усмехается Щука. – Ну что, говори свое государственное желание.

– По щючьєму вєлєнію, по моєму хотєнію, пусть прємьєр-міністр Азіров наконєц-то виучіт украінскій язик і нємєдлєнно продємонстріруєт мнє своі знанія!

На лестнице тут же раздаются шаркающие шаги, и в зал третьего этажа входит несчастный Азиров с обвисшими руками.

– Щедрий вечір, добрий вечір, – говорит Азиров тихим голосом и кланяется Фараон в пояс. – Щедрик, щедрик, щедрівочка, прилетіла ластівочка.

Лицо Фараон расплывается в широкой счастливой улыбке.

– Ой ви ж сивая моя зозулечка, – всплескивает она руками, – як же я за вас радію!

– Приємно чути, – уныло говорит Азиров, – та навряд чи це поверне мені мої прекрасні відсохлі руки. Як же я любив їх, як кохав і пестив, бачили б ви, велемудра пані, як вони брали лопату – немовби за шийку лебідочку білосніжную... Мовби соловейко в темнім гаю сонце зустрічав. Ех…

– Не бідкайтесь так, – дрожащим голосом говорит Фараон. – Я допоможу... Кгм... По щючьєму вєлєнію, по моєму хотєнію, пусть прємьєр-міністр Азіров снова імєєт здоровиє, работоспособниє рукі, і чтоб оні билі пущє прєжнего!

– Ух ты! – восклицает Азиров, восторженно размахивая совершенно здоровыми руками. – А вы, значит, по-нашему умеете, даже с нашим калужским произношением! Не ожидал, ха-ха-ха!

– Пане Азіров! – взвивается Фараон. – Я вимагаю від вас негайно перейти на державну мову! І не намагайтеся брехати, що ви її не знаєте!

– Та на шо мине твоя мова, кали я знова завладел своими чудовыми руками! – весело хохочет Азиров. – Давай краще ты переходи на нашу! Мы ж прийняли чуйдовый закон про региональны языки!

– Ах ти мерзенний виблядок… – шепчет Фараон. – Ну постривай. А ну-ка по щючьєму вєлєнию, по моєму хо...

Стремительно нарастающий рев вертолетов заглушает ее голос. В окна ударяет свет мощных прожекторов, стекла разлетаются, и в вихре осколков на третий этаж Рады влетают, держась за десантные тросики, здоровенные амбалы в черных камуфляжах с эмблемами службы активной охраны президента.

В считанные мгновения они сбивают с ног премьер-министра и заместителя главы фракции «Слободы» и намертво заклеивают им рты скотчем. Фараон, в отличие от лежащего кулем Азирова, сопротивляется, как галицкая львица, и даже умудряется выбить каблуком глаз одному из налетчиков, но силы неравны. Ее связывают по рукам и ногам и закатывают под стол, где уже пылится безропотный Азиров.

– Завтра вас освободит уборщица, – сухо говорит командир десантников и быстро накрывает ведро со Щукой спецназовским мешком, который обычно используется при захвате языка за линией фронта. – Все, дело сделано! Спускаемся по лестнице. Клим, Док, Якут – прикрытие. Рыбу несу я.

Спецназовцы быстро ссыпаются по лестнице к выходу. Шедший последним Якут, которому Фараон выбила глаз, изо всех сил исподтишка бьет ее каблуком в голову, но сослепу промахивается и попадает в висок премьер-министра Азирова. Азиров сучит ногами.

***

Межигорский дебаркадер президента Виктора Януковеча врос в лед Киевского моря. Глава государства сидит в подогреваемом кресле на палубе с бокалом горящего абсента в руке и вожделенно смотрит на затянутое мешком ведро.

– Вот он, миг триумфа, – наконец, говорит Януковеч и, сдернув мешок, заглядывает в ведро: – Ку-ку!.. Что?!

Щука молча плавает в шампанском кверху пузом.

– Кто посмел?! – ревет Януковеч, судорожно доставая из кармана трубку сотового телефона. – Падлы, сгною, уничтожу, в распыл!

– Да тихо ты, чего орешь, – лениво откликается Щука, переворачиваясь пузом вниз. – Совсем нервы ни к черту?

От неожиданности Януковеч роняет телефон за борт.

– Ну ты манда, – с облегчением говорит он, – у тебя что, юмор? Я тебе покажу юмор.

– Какой там юмор, – хмыкает Щука. – Ты в курсе, что твой охранник Якут работает на ФСБ? Он по дороге десять раз в меня незаметно через мешок шилом тыкал. Спасибо, что я сама не пальцем деланая… Но все равно на всякий случай пришлось притвориться.

– Расстреляю, – решительно говорит Януковеч. – Хотя… Хотя нет, Путин обидится, ну его, как говорят, в задницу. Может, если я оставлю этого предателя в живых и дам внеочередное воинское звание «старший прапорщик», мне Владимир Владимирович цену на газ, как говорят, сбросит?

– Гы, – с пьяным смешком говорит Щука.

– Та да, – уныло говорит Януковеч. – О! Так я ж могу по щучьему этому, как говорят, велению!

– Не, – твердо изрекает Щука, – ни фига. Я не для того Путину цену на газ поднимала, чтоб сейчас все мои усилия пустил по ветру какой-то мелкий уголовник.

– Ничего себе мелкий! – обиженно вскидывается Януковеч. – Да я столько уже в этой стране спиздил, что тебе… Стоп! Что ты сказала? Это ты, что ли, цену на газ…

– Ну, я, – неохотно признается Щука. – А ты что думал, он сам подорожал? Меня Путин попросил, я и сделала. И он, в отличие от вашей крохоборской кодлы, оказался человеком слова, – сразу отпустил меня на все четыре стороны! А ты же не отпустишь, правда?

– Еще чего, – ухмыляется Януковеч. – Но я тебе бассейн персональный, золотой, с рубинами, двести двадцать…

Щука пьяно срыгивает.

– Да пошел ты. И вообще все вы пошли. Придурки.

– Гм, понимаешь, – Януковеч чешет в затылке, – я бы тебя, может, и отпустил, но…

– Что? – жадно вскидывается Щука.

– Да не знаю, что от тебя потребовать. Вроде, есть все. А чего нету – отожму. Своим трудом, как говорят, вот этими вот руками, – скромно говорит Януковеч.

Внезапно его лицо озаряется радостным светом.

– Придумал! – восклицает глава государства. – Ей-богу придумал, слава отцу Зосеме и всем его небесным протоиереям!.. По щучьему велению, по моему хотению… Пусть сейчас вот тут передо мною сойдутся в поединке братья Клико! И чтоб насмерть! Чтоб остался только один! Чем бы ни закончился бой, я тебя отпущу. Лады?

– Лады, – с надеждой говорит Щука.

На палубе дебаркадера друг напротив друга возникают братья Клико. Оба в одинаковых красных трусах «BOSS», оба молодые, сильные и успешные.

– Прости меня, брат Володя, – с тяжелым вздохом говорит Виталий.

– И ты прости меня, брат Виталий, – с еще более тяжелым вздохом говорит Володя.

– Если я погибну, позаботься о моей партии «УДАВ Виталия Клико», – говорит Виталий. – Ребята в ней молодые, но им уже палец в рот не клади.

– Клянусь тебе, братишка, не покладу, – говорит Володя.

Из золотого ведра доносится едва слышный всхлип.

– Я люблю тебя, брат, – говорит Володя. – Будь проклят тот злой гений, который заставляет нас идти на это чудовищное злодеяние!

Сидящий в кресле Януковеч, обхватив руками голову, обильно заливается слезами, одновременно стараясь не упустить ни единой мелочи. На самом деле он плачет оттого, что из-за щукиных шуточек уронил за борт дебаркадера мобильный телефон и не может снять эту душераздирающую сцену на видео, которое можно было бы неплохо продать.

Откуда-то с неба доносится удар гонга.

– Так, стоп! – раздается пронзительный вопль из ведра. – Брэк!

– Ребята, не слушайте ее, продолжайте, продолжайте, – поспешно говорит Януковеч и, вскочив на ноги, шипит в ведро: – Ты чего, жаба, рамсы попутала? Да ты знаешь, что я с тобой могу сделать?!

– Да ничего ты не можешь, гопота донецкая, – глотая слезы, отвечает ему Щука. – И вообще все вы ничего не можете. Эта страна проклята. Вы все достали меня, и я избавлю вас от страданий!

Где-то в недрах дебаркадера часы начинают отбивать полночь.

– С Новым годом, брат, – тихо говорит Виталий.

– С новым счастьем, – еще тише говорит Володя.

Братья бросаются друг другу на шею.

– С последним ударом часов я сотру вашу паршивую страну с лица земли, – всхлипывая, говорит Щука. – Вы недостойны жить. Особенно ты, шушера донецкая.

Януковеч падает перед ведром на колени в коллаптоидном состоянии.

– Смилуйся, государыня рыбка! – кричит он, тряся золотую посудину так, что в ведре вскипает пена. – Оставь хотя бы меня! После шестидесяти жизнь только начинается! Я же сделал себя сам, не губи!

– Поздно, – говорит Щука. – По моему велению и по моему же хотению…

Чьи-то сильные руки вырывают из рук главы государства ведро. Еще чьи-то страшно бьют его по голове, и бездыханный Януковеч, вылетев за борт, враскоряку падает на лед Киевского моря. Рядом ловко приземляются два могучих брата в красных трусах «BOSS».

Брат Володя одним суровым ударом пробивает в толще льда огромную лунку, а брат Виталий ловко переворачивает над ней золотое ведро. В сверкающих брызгах шампанского «Кристал» Щука ныряет в воду.

– Уф, – говорит брат Володя.

– Ага, – говорит брат Виталий.

Из лунки высовывается голова протрезвевшей Щуки.

– Э, – говорит Щука. – Хм. Ну это, простите дуру. По пьянке чего только ни ляпнешь.

– Та ладно, проехали, – улыбается Виталий. – Плыви себе, рыбка, ничего нам от тебя не надо.

– Да еще чего не хватало, – с достоинством говорит Щука. – Впрочем, давайте одно желание, так уж и быть.

Братья переглядываются с интересными улыбками.

– Ну что, каких у нас поясов еще нет? – деловито спрашивает Володя.

– Нет, – решительно говорит Виталий. – Мы сейчас не имеем права ставить личные интересы выше государственных. Надо пожелать, наконец, что-то глобальное, то, что улучшит жизнь нашего народа.

– Ээ, – подает голос Щука. – Может, вы захотите пожелать этой стране в Новый год избавиться от страшного, уродливого явления, проникшего своими щупальцами во все сферы жизни, подрывающего экономику, всю государственную систему и, в конце концов, сами устои независимости Украины?

– Да! – решительно говорит Виталий. – Точно! Именно это я и хочу пожелать! По щучьему велению, по моему хотению, пусть народные депутаты в Верховной Раде голосуют персонально! Это принципиальная позиция нашей партии «УДАВ Виталия Клико»!

– Молодец, уважаю! Готово! – торжественно говорит Щука. – Прощайте, добры молодцы. И в следующий раз, если можно, принесите немножечко хлебца.

С легким всплеском Щука скрывается в проруби.

Жизнь налаживается.

Информация о материале

Опубликовано: 01 января 2013

Ух ты, говорящая рыба!

Новогодняя сказка о здоровом образе жизни для людей с покращенными нервами и философским складом ума. В произведении традиционно содержится ненормативная лексика, а также добрым молодцам урок. Все персонажи произведения вымышлены, а права кругом защищены.

По льду Киевского моря энергично бредет небольшая, но дружная компания богато одетых людей, увешанных дорогостоящими аксессуарами для зимней рыбной ловли. Настроение почти у всех приподнятое и даже в какой-то мере шутливое. Так, рыбаки помоложе нарочно ускоряют шаг, чтобы за ними труднее было угнаться седому старику благородной внешности в черном длиннополом пальто и кашемировой кепке со спущенными ушами, и когда старик, в очередной раз поскользнувшись, падает, разражаясь чудовищными ругательствами, молодые рыбаки громогласно хохочут и подбадривают его криками: «Давай, Яныч, наддай! Хватит скиглити!». Громче и заливистее всех смеется долговязый молодой человек в заиндевевших очках, красном канадском пуховике и модной шапочке с помпоном под цвет пуховика, скрывающей раннюю лысину. Старик в ответ обзывает его «сраным кроликом», что вызывает у весельчака новые взрывы хохота.

Киевское море оцеплено по периметру бойцами пяти дивизий охраны президента с приданной им бронетехникой, с воздуха территория прикрыта тремя звеньями вертолетов огневой поддержки президента, а с плотины Киевской ГЭС – мобильной огневой группой войск противовоздушной обороны президента.

Сам президент прибыл на место загодя. Виктор Януковеч восседает посреди водоема на золотом рыбацком ящике с подогревающейся крышкой и лениво хлебает из термочашки смолисто-черный чай с удушливым ароматом, не забывая при этом подергивать удилище блесномета и коротко поглядывать на флажки жерлиц, установленных на шести дополнительных лунках.

Подойдя к главе государства, веселые рыбаки сразу как-то напрягаются. Даже молодой хохотун в заиндевевших очках не смеется, когда догнавший группу старый Яныч с хриплым воплем бессильно падает на лед, роняя в лунку главы государства свою модную кепку.

– Тихо ты, старый доходяга! Всю рыбу мне распугаешь, – раздраженно бормочет Януковеч, с отвращением выуживая из лунки головной убор старика кончиком удилища. – И так не клюет ни хрена.

– Не может быть! – насмешливо восклицает лидер фракции Кормпартии Украины Петр Симаненко. – А я вам скажу, почему у вас не клюет. Все эти новомодные иностранные штучки-дрючки, на которые вы ловите, с нашей рыбой не работают. Плевать на них хотела наша рыба. Как сказал поэт, бандиты донецкие рыбу ловили, при наших дедах за такое садили!

С этими словами Симаненко, торжествующе улыбаясь, достает из своего рыбацкого ящика ледоруб.

– Сейчас я вам покажу, как при Сталине рыбачили, – говорит Симаненко и, широко размахнувшись, с яростным ревом лупит своим орудием по льду.

Жало ледоруба попадает вкривь, вследствие чего он вырывается из рук Петра Николаевича и, со свистом рассекая воздух, летит в лицо лидеру партии УДАВ Виталию Клико, а сам Петр Николаевич неуклюже падает под ноги заместителю лидера фракции Слобода Ирине Фараон, которая тут же изо всех сил бьет коммуниста по спине своим буром.

Клико тем временем легко ловит летящий в него ледоруб двумя пальцами за жало и укоризненно качает головой.

– Пани Ирина, не думаю, что с коммунистической идеологией следует бороться путем силы, – мягко говорит Виталий. – Мы должны побеждать их своим интеллектом.

Небрежным щелчком Клико отбрасывает злосчастный ледоруб в сторону, и тот застревает во льду по самую рукоять. Януковеч судорожно сглатывает.

– Прекратить, как говорят, мочилово! – кричит он и, незаметно опустив глаза в блокнот, ловко вытащенный из рукава, поспешно декламирует: – Я собрал вас всех на совместную рыбалку для того, чтобы лидеры фракций парламента и первые руководители Кабмина не дрались друг с другом, а прониклись корпоративным духом во имя совместной борьбы с кри…

Речь главы государства прерывает стремительно нарастающее тарахтение пропеллера. Обернувшись на звук, рыбаки видят, как к ним быстро приближается роскошное кресло на воздушной подушке, в котором сидит красивый полный мужчина в безукоризненном костюме-тройке. На его губах играет самодовольная улыбка человека, у которого есть все. В одной руке мужчина держит кубинскую сигару, а во второй – бокал коньяка.

– Люди добрые, что ж это делается, – дрожащим от холода голосом говорит представитель группы парламентских мажоритарщиков Владимир Летвин, машинально смахивая рушником непрошенную соплю. – Я смотрю, тут некоторые совсем уже ногами ходить разучились!

– Кавун, что за маскарад, как говорят?! – ревниво глядя на плавно остановившееся поблизости кресло первого вице-премьера, цедит Януковеч. – Ты на рыбалку приехал или где?

Не переставая самодовольно ухмыляться, Кавун нажимает кнопку, и из подлокотника кресла эффектно выезжает полочка, на которой красуется ряд сверкающих удочек, увенчанных мормышками и затейливыми блеснами-балансирами лучших мировых производителей. У подставки для ног появляются коробочка с мотылем и золотое ведро для улова.

– Кресло рыбацкое, всесезонное, Япония, триста тысяч евро, – хвастливо говорит Кавун, с наслаждением выпуская струю сигарного дыма в перекошенное лицо премьер-министра Николая Яныча Азирова, нервно мнущего в руках обледеневшую кепку. – Куплено по неконкурентной процедуре у одного участника, но для первого вице-премьера вещь совершенно незаменимая, положено по статусу.

– По какому це ище статусу? – бычится Азиров. – Я виднедавно срабил указ, шобы нияких дорогих средств пересувания нихто не мает права купляти!

– Я бы объяснил, папаша, но у тебя все равно фантазии для понимания не хватит, – презрительно сплевывает Кавун. – Ну ничего, потерпи с пару месяцев, я избавлю тебя от мучений в этой трудной должности, ха-ха-ха!

– Да, действительно, Николай Янович, – вежливо говорит доселе молчавший лидер фракции Партии регидронов, авторитетный Александр Ефремчик, заговорщически поглядывая на поощрительно улыбающегося Кавуна. – Не спорьте с молодыми, за ними будущее. Лучше идите-ка сюда, просверлите мне лунку.

– Я протестую! – громовым голосом говорит Виталий Клико, решительно подбоченившись. – Сверление лунок, как и голосование в Верховной Раде, должно быть строго персональным! Это принципиальная позиция партии «УДАВ Виталия Клико»!

– Ха-ха-ха! – подзуживающе смеется Кавун, наливая себе коньяку из специального краника в подлокотнике.

– Ха-ха-ха! – с готовностью подхватывает Ефремчик и блатной походочкой подходит к несколько растерявшемуся Виталию. – А что, Виталик, ты мне сделаешь, если я не буду сверлить лунку персонально, а? Дашь мне сенсорный ледобур? Или, может, победишь меня интеллектом, дылда неотесанная? Да я тебя в три слова опущу под нары, понял, да?

– Ух ты, смотрите, чайка! – внезапно орет Клико, показывая рукой куда-то за горизонт.

Все машинально оборачиваются, но никакой чайки не видно. В этот момент сзади раздается глухой звук удара и вслед за ним шум чего-то тяжелого, скользящего по льду. Рыбаки поворачиваются обратно и видят Клико, невозмутимо читающего газету «Время регидронов». В десяти метрах от компании обнаруживается какая-то бесформенная черная кучка, на поверку оказывающаяся телом лидера фракции ПР Александра Ефремчика со свернутой набок головой. Изо рта бедняги течет кровь, глаза остановились, безуспешно высматривая чайку.

– Кхм, – говорит Клико, смущенно опустив глаза, – попрошу приступать к поименному сверлению, майне херрен унд дамен, битте.

Все, кроме нардепа Фараон, глядящей на Клико во все глаза, поспешно бросаются к своим ледобурам и принимаются неумело тыкать ими в лед. Поймав горящий взгляд зампредседателя фракции Слобода, Виталий смущенно откашливается.

– Иншульдиген зи битте, майне фрау, – краснея, говорит он. – Я, когда волнуюсь, иногда перехожу на немецкий… Битте сверлирен?

– Какой тебе сверлирен, ты, нехристь! – внезапно взрывается Симаненко. – Да наши деды таких как ты…

– Мовчіть, бовдуре! – резко обрывает его Фараон, зардевшись. – Я сверлірен з дер гроссе решпектірунгом, пане Вітольде.

С этими словами она резко вбивает свой бур в лед, делает молниеносные вращательные движения рукой, и бур с визгом проделывает три лунки подряд, подняв в воздух туман из ледовой крошки и пара.

– Ни хрена себе в рот фронт, как говорят, – ошалело выдыхает Януковеч. – Кого только в Раду ни выбирают.

У третьего представителя демократической оппозиции дела идут похуже. Смешливый молодой человек в заиндевевших очках, в котором читатель, несомненно, давно уже узнал лидера фракции «Безотцовщина» Арсения Яцынюка, за несколько минут порвал себе перчатки и даже слегка просверлил носок теплой кроссовки, но иных успехов, к сожалению, не добился.

Поймав на себе сочувствующие взгляды единомышленников, Арсений багровеет, решительно вонзает в лед кончик бура и, визгливо выкрикнув: «Жизнь поиметь в очко и стать боксером, как Кличко!!» – бросается на инструмент всем телом.

Тело наматывается на ледобур, некоторое время качается вместе с ним, а потом падает набок под глумливый хохот Кавуна.

– Арсений, я сколько раз тебе говорил, что главное в политике не сила, а интеллект, – укоризненно качает головой Клико.

Арсений, отплевываясь, бросает на товарища завистливый взгляд, после чего, гордо задрав подбородок, достает из рыбацкого ящика лупу и, чванливо опустившись на колени, начинает ловить солнечные лучи и фокусировать их на поверхности льда.

– Люди добрые, глядите, какой молодец, решил лунку линзой прожечь, – смеется Летвин, машинально смахивая ледобуром непрошенную соплю. – Может, Сеня, тебе хворосту принести или там палку-копалку?

Яцынюк опускает разъяренные глаза в лупу. Губы его судорожно кривятся, словно у готового заплакать обиженного ребенка.

– Хватит скиглити, – строго говорит премьер-министр Азиров. – Бери лопату и иди гадувати симью.

– Слушай, Яныч, я вот до сих пор не пойму, как говорят, чего ты ко всем столько лет доколебываешься с этой лопатой? – раздраженный полным отсутствием клева, говорит Януковеч. – Ты сам-то хоть ее, как говорят, в руках держал?

Азиров, мимолетно улыбнувшись, встает со своего рыбацкого ящика и молча расстегивает лежащий рядом с ним чехол, извлекая оттуда штыковую лопату.

– Держал, – с достоинством говорит он и под потрясенные вопли собравшихся несколькими плавными движениями откапывает во льду три идеально ровные лунки.

– Лопата – она обращение любит, – говорит Азиров притихшим рыбакам, неспешно отматывая в лунки три поплавочные удочки с дорогими безнаживочными мормышками на карася. – Если любить не себя в лопате, а лопату в себе, много чего сделать можно. Понимает это наш народ? Нет, наш народ это не понимает. Надо это киевлянам? Нет, киевлянам это не надо.

– А что же Виталий наш Клико, борец за персональные лунки? – громогласно восклицает Кавун, явственно уязвленный тем, что внимание присутствующих сосредоточилось на пожилом шефе-конкуренте. – У него, я смотрю, ни бура, ни лопаты с собой нет! Как насчет персонального голосования, а, Виталик, ха-ха-ха?

– Я всегда голосую персонально, – холодно говорит Клико и, сделав глубокий вдох, наносит четыре молниеносных удара, в результате которых во льду возникают четыре лунки одна краше другой. – Я, знаете ли, не совсем юбер аллес в этих делах, но видали бы вы, как красиво такие штуки делает мой брат Вольдемар...

– А чи дозволить файний пан закинути до нього у лунку мою грайливу вудку? – хрипло спрашивает нардеп Фараон, придвигаясь к спортсмену.

– А, сука, сам пошел нахуй! – внезапно орет Азиров, и все вздрагивают.

Оказывается, вместо того, чтобы следить за поплавками, премьер достал из-под пальто красивый розовый ультрабук и уже вовсю шарит в интернете.

– Ах, шо за некультурное середовище цей Фейсбук, будь проклятый той день, когда я звьязался с этой спильнотой, – шипит Азиров. – Ну, зараза, щас я тебе отправлю за баню!

– Это называется «забаню», – презрительно улыбается Кавун. – Вы, папаша, кстати, на что ловите? На муху?

– В следующий раз возьмите с собой немножечко хлебца, – подхватывает Симаненко, подобострастно заглядывая в оплывшие от коньяка на морозе глазки перспективного и богатого вице-премьера. – Сергей Геннадиевич, покажите, в конце концов, этому старому буржуйскому недотепе, как надо ловить рыбу. Как говорил поэт, Азиров с сыночком лопату украли, при наших дедах за такое сажали!

Кавун с улыбкой протягивает руку Симаненко. Тот, почтительно склонившись, приникает к ней губами. Кадык Петра Николаевича начинает судорожно двигаться. Слышны утробные чмокающие звуки. Один из снайперов службы охраны, сидящих на плотине Киевской ГЭС, начинает мучительно блевать.

– Эй, блин, алё, Петя! – возмущенно кричит Януковеч, вставая со своего золотого ящика. – Ты ничего не попутал, а?!

Неожиданно раздается пронзительный ультразвуковой визг, будто на ледовых торосах Киевского моря включается непонятно как попавшая в эти элитные края старая советская бормашина, на которой в юности проходил врачебную практику старший сын президента Александр.

Это вице-премьер Кавун включил свой ледобур. Удивительное устройство не входит в комплект всесезонного рыбацкого кресла, – Сергей Геннадиевич приобрел его отдельно на тендере с одним участником за сто тысяч долларов. Но импортный ледобур стоит того: как только бывший глава НБУ включает маленькую, похожую на шагающий штопор машинку, она начинает сама деловито сверлить лунки в шахматном порядке, непринужденно расхаживая между рыбаками и наводя на них приятный сердцу хозяина ужас.

– Ну стоп, стоп, хватит, – довольно улыбается Кавун после двадцать пятой лунки, и квазиживой ледобур, послушно втянув жало, возвращается в кресло.

– Вот так, – самодовольно ухмыляется лучший банкир Восточной Европы и щелкает очередной кнопкой.

Немедленно из кресла высовываются многочисленные удочки и принимаются закидываться в лунки. При этом одна из них осуществляет автоматический заброс в удивленно открытый рот представителя мажоритарщиков нардепа Летвина и подсекает его за верхнюю челюсть. Киевское море оглашается отчаянным криком, но высокопрочная норвежская леса (двадцать долларов за погонный метр по неконкурентной процедуре) быстро наматывается на стальную катушку, и уже через три секунды бездыханный Летвин оказывается нанизанным на кукан через рот и глаз с контрольным зацепом сквозь затылок, чтоб, не дай бог, не ушел.

– Ты че творишь, Арбуз?! – возмущенно рычит Януковеч. – Ты знаешь, сколько денег я вложил в этого старого сопляка?

– Тихо, дядя Витя, клюет! – невежливо перебивает Кавун, быстро выхватывая из специального паза в кресле один из блеснометов, который, действительно, судорожно дергается и звякает специальным колокольчиком (серебро, ОАЭ, 40 долларов за штуку по известной процедуре).

Дядя Витя умолкает и завистливо кряхтит, качая головой.

– Вот всегда ты был фартовый, чертов Кавун, – бормочет он.

– Ха-ха-ха, – смеется Азиров, не поднимая глаз от экрана ультрабука. – Вы здивуетесь, но кажут, шо сьогодня снову настанет конец свита!

– Николай Яныч, прекратите баламутить народ, – возмущенно говорит Яцынюк. Он уже закончил бессмысленные упражнения с лупой и теперь пытается с тем же успехом проковырять себе лунку перочинным ножом. – Конец света уже был. Может, там написано «конец года»? Сегодня же все-таки 31 декабря.

В этот миг Кавун производит подсечку и, вскрикнув от радости, с натугой выбирает лесу. Заглотив блесну почти целиком, на крючке бьется крупная щука.

– Уй ты ж моя маленькая, – шепчет первый вице-премьер, аккуратно снимая рыбину с крючка специальным иридиевым отцепом, усыпанным мелкими бриллиантами. Лицо его становится детским, хищным. – Шампанского!

Из кресла немедленно высовывается гибкая трубочка и принимается наполнять золотое ведро для улова шипящей золотистой жидкостью. Выждав несколько секунд, Кавун красиво бросает туда пойманную щуку.

Рыбаки устраивают вице-премьеру аплодисменты, переходящие в овацию. Кавун раскланивается и презрительно попыхивает на окружающих вонючей сигарой. «Бычье», – думает он.

– Блин, придурок, больно же!

Овации стихают. Рыбаки недоуменно переглядываются.

– Кто это сказал? – зловеще спрашивает Кавун.

– В ведро посмотри, жиртрест, чтоб тебя раки покусали!

Кавун недоверчиво опускает голову и, заглянув в ведро, встречается глазами с гневным взглядом Щуки.

– Что смотришь, козел? – возмущенно говорит Щука. – Отпускай давай, считаю до трех.

– Ух ты, говорящая рыба! – восторженно восклицает Кавун.

– Ух ты, лучший банкир Восточной Европы по версии журнала «Продажа грелок»! – глумливо передразнивает Кавуна Щука. – Не отпустишь – всем расскажу, зачем ты купил по неконкурентной процедуре электрический отсасыватель!

– Так, заткнись! – покраснев, шипит Кавун и поспешно накрывает ведро крышкой.

– Слышь, Кавунчик, отдай мне эту щуку, – жадно говорит Януковеч, давно забывший про удочки и слушавший перепалку рыбака и рыбки с живейшим интересом. – Я для нее у себя в Межигорье такой бассейн отгрохаю, никакого бюджета не хватит! И двести двадцать к нему подведу. Быстро отучится лишнее болтать.

– Не слушай его, дурак! – глухо кричит Щука из-под крышки. – Лучше отпусти меня – любое твое желание исполню!

– Так уж и любое? – заинтересованно заглядывает в ведро Кавун. – И что надо сказать? «По щучьему велению, по моему хотению»?

– А, ну так ты в курсе, – с облегчением говорит Щука. – Давай уже, отпускай, будешь у меня на печи ездить, саму Лиличку Подкопаеву за тебя замуж отдам!

– Хм, заманчиво, – признает первый вице-премьер. – Давай испытаем!

Задумчивый взгляд лучшего банкира Восточной Европы, немного поблуждав по испуганным лицам товарищей по рыбалке, останавливается на угодливой физиономии Петра Симаненко.

– По щучьему велению, по моему хотению, полезай-ка ты, Симаненко, в лунку!

– Эй, что за шутки! – возмущенно говорит Петр Николаевич и решительно бросается головой вперед в ближайшую дырку во льду.

Раздается чудовищный треск ломающихся костей, и тело лидера КПУ без всплеска всасывается в лунку. На льду остается лежать только дорогой заячий тулупчик бедняги и вывалившийся из рукава странный предмет цилиндрической формы, на торце которого жадно чмокают красные силиконовые присоски.

– Черт, он украл мой электрический отсасыватель! – удивленно говорит Кавун. – Видимо, когда руку мне целовал, под креслом нашарил. Вот гад, легко отделался… Слышь, папаша, – первый вице-премьер поворачивается к Азирову, – поднеси приборчик, а то мне вставать неохота.

– Я до цией мерзости прикасатися не буду! Хай краще у мене руки повидсыхают! – гордо говорит Азиров, с вызовом глядя на первого вице-премьера.

– А, ну как скажешь, – нехорошо улыбается Кавун. – По щучьему велению, по моему хотению, чтоб у Азирова руки поотсыхали!

– Аааа, суукааа, – тихонько подвывает Азиров, глядя на свои повисшие плетьми конечности.

– Просто за базаром следить надо, папаша, – жестко говорит первый вице-премьер. – Еще кто-нибудь хочет высказаться?.. Нет? Ха-ха, я так и знал.

С этими словами Кавун наклоняется к ведру и что-то тихо шепчет. Щука кивает, и в то же мгновение к остолбеневшим рыбакам по льду подъезжает ослепительной красоты ванна, доверху наполненная горячей водой. Сквозь густые клубы пара видно, как на ее дне змеится нечто упругое.

– Бальнеологическая ванна для нижней части тела с системой подводного уро-гинекологического массажа, – самодовольно говорит Кавун. – Всего 94 тысячи, а сколько радости!

Под изумленными взглядами окружающих первый вице-премьер быстро раздевается догола и со счастливым воплем прыгает в ванну, подняв кучу брызг. Из клубов пара высовывается холеная рука и цепляет ведро со Щукой на душевую установку.

– Эй, эй, мы так не договаривались! – возмущенно кричит Щука. – Я свои обещания выполнила!

– Да не боись, отпущу, – смеется Кавун, включая систему уро-гинекологического массажа. – Побудешь еще немного у меня на испытательном сроке. Справишься – так и быть, отпущу… И да, вот еще что. Слышь, папаша!

– Чего тоби, паразит? – тихо откликается Азиров.

– Кресло мое всесезонное ко мне в гараж отгонишь. Свободен!

Ванна срывается с места и стремительно скользит по ледовой глади Киевского моря к берегу.

– Виктор Федорович! – срывающимся голосом кричит Яцынюк. – Прикажите охране немедленно остановить этого маньяка! Вы представляете, каких дел он может натворить?!

– Та ну его в жопу, – поежившись, говорит Януковеч. – Его только тронь – он охранникам нас самих, как говорят, остановить прикажет…

– Конец света грядет, – тихо шепчет Азиров, глотая слезы. – Мы все умрем.

Информация о материале

Опубликовано: 01 января 2013

Стране нужны герои

СССР, если кто забыл, считался родиной слонов. Такой анекдот ходил, про совсем потерявшую чувство реальности советскую пропаганду. Мифы штамповали со страшной силой, пятилетку выполняли в четыре года, потому что врать и придумывать куда легче, чем мешки ворочать.

Украина на высокое звание родины слонов не претендует – нам эти заскоки без надобности. А вот родиной кентавров стать было бы здорово. А если уж родиной кентавров стать не можем, надо бы парочку импортировать. Потому что у этих существ замечательное свойство было – они воспитывали героев. А герои стране очень нужны. Спобоные объединить вокруг серьезной цели или идеи, повести за собой через серьезные испытания, явить пример служения стране и скромности в быту. Герои, которым можно поверить. Настоящие, а не те, которые носят высокое звание «Герой Украины».

Героя нельзя назначить указом президента. То есть, можно конечно, но если шустрого политика или спонсора президента либо главы его администрации назначить героем – выйдет глупо. Потому что народ не поверит и не воспримет. Вот и получится, что в бочку влили полведра дерьма и полведра меда. И еще меда добавили. Шустрого и вороватого политикана назначили героем, потом прицепили один орден, второй и третий… в бочку с ведром дерьма влили три, потом еще три ведра с медом, а запах остался.

Потому что из говна конфетку сделать можно, но получается гавно в шоколаде. Не жрет это народ. Ющенко назначал героев пачками – целые верхушки лояльных предприятий вдруг становились Героями Украины. Позже в интернете даже расценки появились за этот титул. В последнее время скандалов в этой области не было, но если уж при Ющенко торговали званиями, то нынешние точно не упустили бы этот источник дохода. Кто у нас Герой Украины? Давайте перечислим и прикинем – способны эти Герои повести нас за собой. Герой Украины – спикер ВР Владимир Литвин.

Директор шахты Засядько Ефим Звягильский и многочисленные владельцы-директора крупных предприятий. Еще чиновники – Иван Плющ, Леонид Кравчук и Александр Омельченко. Покойный Кирпа и здравствующая Татьяна Засуха. Юрий Бойко, прославившийся знаменитыми вышками и любимый поэт Януковича Борис Билаш. Есть, конечно, приличные и достойные люди, но все помнят – что получается при смешивании субстанций. Азарову ничего еще не присвоили? Пора бы. Можно и сынишке сразу – он тоже достоин.

Звание Герой Украины нивелировано еще при Ющенко, сегодня относиться к этому всерьез невозможно. Народ это не воспринимает. И ждет своих героев. А при дефиците творит их сам. Кто в глазах украинского народа больший герой – Татьяна Засуха, Ефим Звягильский или мифическая бабушка, переписавшая хату на кота? Очевидный ответ. Если в раду заглянуть – шустрый Литвин для людей герой или Иван Плющ? Нет – народ считает героем выдуманную Юлю Борщову, которая плевала в суп народным депутатам. Ни Юли, ни бабушки в природе не существует. Но они стали моральными ориентирами для политиков – вот каким должен быть тот лидер, за которым пойдут избиратели.

Я не думаю, что Тягнибоку или Яценюку стоит плевать в суп Петру Симоненко или влиятельным регионалам. Хотя не возражал бы, проведи Кличко с некоторыми воспитательную беседу в спортивном стиле. Чтобы новость вышла такая «Вернувшись в сознание в медпункте Чечетов согласился, что только личное голосование депутатов способствует демократии. В настоящий момент представители ВО Свобода заблокировали двери в мужской туалет, где виталлий Кличко проводит согласительный совет еще с десятком «регионалов». Судя по крикам и стонам, консенсус уже близок». Понятно, что это не наши методы, но политики могут сделать правильные выводы – вот кого ждет народ.

Есть в Украине и настоящие герои. Но вместо звания они получают срок. Как Виталий Запорожец, которому влупили 14 лет за убийство милиционера. Да, я против убийств правоохранителей. Да только соседи Виталия и на камеры и публично рассказывают, что убиенный был настоящим монстром. Терроризировал все село, а человеком был сильным и решительным – боялись его. Ну и все-таки сотрудник милиции, то есть с «крышей». Жаловались на него, потом устали. Да и страшно. А Виталий взял и убил его, как бешеную собаку. Звания Герой Украины не получил, а получил срок. Но для односельчан, которые плевать хотели на Литвина и иже с ним, именно Запорожец – настоящий герой.

В мою армейскую бытность, доведенный до отчаяния нашей непонятливостью и отсутствием должных бойцовских качеств старшина с грустью изрекал: «Стране нужны герои…. А рожают дураков». Ну, он это в более яркой и менее цензурной форме говорил, но суть такова. Разве мог я тогда подозревать, что дело не в наших промахах – старый старшина о перспективах украинской политики говорил. Действительно стране нужны герои. Вместо них наверху дураки, воришки, демагоги и приспособленцы. Но рано или поздно придут герои. Потому что есть такое понятие в политике – социальный запрос. И тогда некоторые нынешние герои смогут хоть отчасти приобщиться к этому высокому званию. В качестве мучеников, например.

Информация о материале

Опубликовано: 31 декабря 2012