Новогодняя сказка о здоровом образе жизни для людей с покращенными нервами и философским складом ума. В произведении традиционно содержится ненормативная лексика, а также добрым молодцам урок. Все персонажи произведения вымышлены, а права кругом защищены.
По льду Киевского моря энергично бредет небольшая, но дружная компания богато одетых людей, увешанных дорогостоящими аксессуарами для зимней рыбной ловли. Настроение почти у всех приподнятое и даже в какой-то мере шутливое. Так, рыбаки помоложе нарочно ускоряют шаг, чтобы за ними труднее было угнаться седому старику благородной внешности в черном длиннополом пальто и кашемировой кепке со спущенными ушами, и когда старик, в очередной раз поскользнувшись, падает, разражаясь чудовищными ругательствами, молодые рыбаки громогласно хохочут и подбадривают его криками: «Давай, Яныч, наддай! Хватит скиглити!». Громче и заливистее всех смеется долговязый молодой человек в заиндевевших очках, красном канадском пуховике и модной шапочке с помпоном под цвет пуховика, скрывающей раннюю лысину. Старик в ответ обзывает его «сраным кроликом», что вызывает у весельчака новые взрывы хохота.
Киевское море оцеплено по периметру бойцами пяти дивизий охраны президента с приданной им бронетехникой, с воздуха территория прикрыта тремя звеньями вертолетов огневой поддержки президента, а с плотины Киевской ГЭС – мобильной огневой группой войск противовоздушной обороны президента.
Сам президент прибыл на место загодя. Виктор Януковеч восседает посреди водоема на золотом рыбацком ящике с подогревающейся крышкой и лениво хлебает из термочашки смолисто-черный чай с удушливым ароматом, не забывая при этом подергивать удилище блесномета и коротко поглядывать на флажки жерлиц, установленных на шести дополнительных лунках.
Подойдя к главе государства, веселые рыбаки сразу как-то напрягаются. Даже молодой хохотун в заиндевевших очках не смеется, когда догнавший группу старый Яныч с хриплым воплем бессильно падает на лед, роняя в лунку главы государства свою модную кепку.
– Тихо ты, старый доходяга! Всю рыбу мне распугаешь, – раздраженно бормочет Януковеч, с отвращением выуживая из лунки головной убор старика кончиком удилища. – И так не клюет ни хрена.
– Не может быть! – насмешливо восклицает лидер фракции Кормпартии Украины Петр Симаненко. – А я вам скажу, почему у вас не клюет. Все эти новомодные иностранные штучки-дрючки, на которые вы ловите, с нашей рыбой не работают. Плевать на них хотела наша рыба. Как сказал поэт, бандиты донецкие рыбу ловили, при наших дедах за такое садили!
С этими словами Симаненко, торжествующе улыбаясь, достает из своего рыбацкого ящика ледоруб.
– Сейчас я вам покажу, как при Сталине рыбачили, – говорит Симаненко и, широко размахнувшись, с яростным ревом лупит своим орудием по льду.
Жало ледоруба попадает вкривь, вследствие чего он вырывается из рук Петра Николаевича и, со свистом рассекая воздух, летит в лицо лидеру партии УДАВ Виталию Клико, а сам Петр Николаевич неуклюже падает под ноги заместителю лидера фракции Слобода Ирине Фараон, которая тут же изо всех сил бьет коммуниста по спине своим буром.
Клико тем временем легко ловит летящий в него ледоруб двумя пальцами за жало и укоризненно качает головой.
– Пани Ирина, не думаю, что с коммунистической идеологией следует бороться путем силы, – мягко говорит Виталий. – Мы должны побеждать их своим интеллектом.
Небрежным щелчком Клико отбрасывает злосчастный ледоруб в сторону, и тот застревает во льду по самую рукоять. Януковеч судорожно сглатывает.
– Прекратить, как говорят, мочилово! – кричит он и, незаметно опустив глаза в блокнот, ловко вытащенный из рукава, поспешно декламирует: – Я собрал вас всех на совместную рыбалку для того, чтобы лидеры фракций парламента и первые руководители Кабмина не дрались друг с другом, а прониклись корпоративным духом во имя совместной борьбы с кри…
Речь главы государства прерывает стремительно нарастающее тарахтение пропеллера. Обернувшись на звук, рыбаки видят, как к ним быстро приближается роскошное кресло на воздушной подушке, в котором сидит красивый полный мужчина в безукоризненном костюме-тройке. На его губах играет самодовольная улыбка человека, у которого есть все. В одной руке мужчина держит кубинскую сигару, а во второй – бокал коньяка.
– Люди добрые, что ж это делается, – дрожащим от холода голосом говорит представитель группы парламентских мажоритарщиков Владимир Летвин, машинально смахивая рушником непрошенную соплю. – Я смотрю, тут некоторые совсем уже ногами ходить разучились!
– Кавун, что за маскарад, как говорят?! – ревниво глядя на плавно остановившееся поблизости кресло первого вице-премьера, цедит Януковеч. – Ты на рыбалку приехал или где?
Не переставая самодовольно ухмыляться, Кавун нажимает кнопку, и из подлокотника кресла эффектно выезжает полочка, на которой красуется ряд сверкающих удочек, увенчанных мормышками и затейливыми блеснами-балансирами лучших мировых производителей. У подставки для ног появляются коробочка с мотылем и золотое ведро для улова.
– Кресло рыбацкое, всесезонное, Япония, триста тысяч евро, – хвастливо говорит Кавун, с наслаждением выпуская струю сигарного дыма в перекошенное лицо премьер-министра Николая Яныча Азирова, нервно мнущего в руках обледеневшую кепку. – Куплено по неконкурентной процедуре у одного участника, но для первого вице-премьера вещь совершенно незаменимая, положено по статусу.
– По какому це ище статусу? – бычится Азиров. – Я виднедавно срабил указ, шобы нияких дорогих средств пересувания нихто не мает права купляти!
– Я бы объяснил, папаша, но у тебя все равно фантазии для понимания не хватит, – презрительно сплевывает Кавун. – Ну ничего, потерпи с пару месяцев, я избавлю тебя от мучений в этой трудной должности, ха-ха-ха!
– Да, действительно, Николай Янович, – вежливо говорит доселе молчавший лидер фракции Партии регидронов, авторитетный Александр Ефремчик, заговорщически поглядывая на поощрительно улыбающегося Кавуна. – Не спорьте с молодыми, за ними будущее. Лучше идите-ка сюда, просверлите мне лунку.
– Я протестую! – громовым голосом говорит Виталий Клико, решительно подбоченившись. – Сверление лунок, как и голосование в Верховной Раде, должно быть строго персональным! Это принципиальная позиция партии «УДАВ Виталия Клико»!
– Ха-ха-ха! – подзуживающе смеется Кавун, наливая себе коньяку из специального краника в подлокотнике.
– Ха-ха-ха! – с готовностью подхватывает Ефремчик и блатной походочкой подходит к несколько растерявшемуся Виталию. – А что, Виталик, ты мне сделаешь, если я не буду сверлить лунку персонально, а? Дашь мне сенсорный ледобур? Или, может, победишь меня интеллектом, дылда неотесанная? Да я тебя в три слова опущу под нары, понял, да?
– Ух ты, смотрите, чайка! – внезапно орет Клико, показывая рукой куда-то за горизонт.
Все машинально оборачиваются, но никакой чайки не видно. В этот момент сзади раздается глухой звук удара и вслед за ним шум чего-то тяжелого, скользящего по льду. Рыбаки поворачиваются обратно и видят Клико, невозмутимо читающего газету «Время регидронов». В десяти метрах от компании обнаруживается какая-то бесформенная черная кучка, на поверку оказывающаяся телом лидера фракции ПР Александра Ефремчика со свернутой набок головой. Изо рта бедняги течет кровь, глаза остановились, безуспешно высматривая чайку.
– Кхм, – говорит Клико, смущенно опустив глаза, – попрошу приступать к поименному сверлению, майне херрен унд дамен, битте.
Все, кроме нардепа Фараон, глядящей на Клико во все глаза, поспешно бросаются к своим ледобурам и принимаются неумело тыкать ими в лед. Поймав горящий взгляд зампредседателя фракции Слобода, Виталий смущенно откашливается.
– Иншульдиген зи битте, майне фрау, – краснея, говорит он. – Я, когда волнуюсь, иногда перехожу на немецкий… Битте сверлирен?
– Какой тебе сверлирен, ты, нехристь! – внезапно взрывается Симаненко. – Да наши деды таких как ты…
– Мовчіть, бовдуре! – резко обрывает его Фараон, зардевшись. – Я сверлірен з дер гроссе решпектірунгом, пане Вітольде.
С этими словами она резко вбивает свой бур в лед, делает молниеносные вращательные движения рукой, и бур с визгом проделывает три лунки подряд, подняв в воздух туман из ледовой крошки и пара.
– Ни хрена себе в рот фронт, как говорят, – ошалело выдыхает Януковеч. – Кого только в Раду ни выбирают.
У третьего представителя демократической оппозиции дела идут похуже. Смешливый молодой человек в заиндевевших очках, в котором читатель, несомненно, давно уже узнал лидера фракции «Безотцовщина» Арсения Яцынюка, за несколько минут порвал себе перчатки и даже слегка просверлил носок теплой кроссовки, но иных успехов, к сожалению, не добился.
Поймав на себе сочувствующие взгляды единомышленников, Арсений багровеет, решительно вонзает в лед кончик бура и, визгливо выкрикнув: «Жизнь поиметь в очко и стать боксером, как Кличко!!» – бросается на инструмент всем телом.
Тело наматывается на ледобур, некоторое время качается вместе с ним, а потом падает набок под глумливый хохот Кавуна.
– Арсений, я сколько раз тебе говорил, что главное в политике не сила, а интеллект, – укоризненно качает головой Клико.
Арсений, отплевываясь, бросает на товарища завистливый взгляд, после чего, гордо задрав подбородок, достает из рыбацкого ящика лупу и, чванливо опустившись на колени, начинает ловить солнечные лучи и фокусировать их на поверхности льда.
– Люди добрые, глядите, какой молодец, решил лунку линзой прожечь, – смеется Летвин, машинально смахивая ледобуром непрошенную соплю. – Может, Сеня, тебе хворосту принести или там палку-копалку?
Яцынюк опускает разъяренные глаза в лупу. Губы его судорожно кривятся, словно у готового заплакать обиженного ребенка.
– Хватит скиглити, – строго говорит премьер-министр Азиров. – Бери лопату и иди гадувати симью.
– Слушай, Яныч, я вот до сих пор не пойму, как говорят, чего ты ко всем столько лет доколебываешься с этой лопатой? – раздраженный полным отсутствием клева, говорит Януковеч. – Ты сам-то хоть ее, как говорят, в руках держал?
Азиров, мимолетно улыбнувшись, встает со своего рыбацкого ящика и молча расстегивает лежащий рядом с ним чехол, извлекая оттуда штыковую лопату.
– Держал, – с достоинством говорит он и под потрясенные вопли собравшихся несколькими плавными движениями откапывает во льду три идеально ровные лунки.
– Лопата – она обращение любит, – говорит Азиров притихшим рыбакам, неспешно отматывая в лунки три поплавочные удочки с дорогими безнаживочными мормышками на карася. – Если любить не себя в лопате, а лопату в себе, много чего сделать можно. Понимает это наш народ? Нет, наш народ это не понимает. Надо это киевлянам? Нет, киевлянам это не надо.
– А что же Виталий наш Клико, борец за персональные лунки? – громогласно восклицает Кавун, явственно уязвленный тем, что внимание присутствующих сосредоточилось на пожилом шефе-конкуренте. – У него, я смотрю, ни бура, ни лопаты с собой нет! Как насчет персонального голосования, а, Виталик, ха-ха-ха?
– Я всегда голосую персонально, – холодно говорит Клико и, сделав глубокий вдох, наносит четыре молниеносных удара, в результате которых во льду возникают четыре лунки одна краше другой. – Я, знаете ли, не совсем юбер аллес в этих делах, но видали бы вы, как красиво такие штуки делает мой брат Вольдемар...
– А чи дозволить файний пан закинути до нього у лунку мою грайливу вудку? – хрипло спрашивает нардеп Фараон, придвигаясь к спортсмену.
– А, сука, сам пошел нахуй! – внезапно орет Азиров, и все вздрагивают.
Оказывается, вместо того, чтобы следить за поплавками, премьер достал из-под пальто красивый розовый ультрабук и уже вовсю шарит в интернете.
– Ах, шо за некультурное середовище цей Фейсбук, будь проклятый той день, когда я звьязался с этой спильнотой, – шипит Азиров. – Ну, зараза, щас я тебе отправлю за баню!
– Это называется «забаню», – презрительно улыбается Кавун. – Вы, папаша, кстати, на что ловите? На муху?
– В следующий раз возьмите с собой немножечко хлебца, – подхватывает Симаненко, подобострастно заглядывая в оплывшие от коньяка на морозе глазки перспективного и богатого вице-премьера. – Сергей Геннадиевич, покажите, в конце концов, этому старому буржуйскому недотепе, как надо ловить рыбу. Как говорил поэт, Азиров с сыночком лопату украли, при наших дедах за такое сажали!
Кавун с улыбкой протягивает руку Симаненко. Тот, почтительно склонившись, приникает к ней губами. Кадык Петра Николаевича начинает судорожно двигаться. Слышны утробные чмокающие звуки. Один из снайперов службы охраны, сидящих на плотине Киевской ГЭС, начинает мучительно блевать.
– Эй, блин, алё, Петя! – возмущенно кричит Януковеч, вставая со своего золотого ящика. – Ты ничего не попутал, а?!
Неожиданно раздается пронзительный ультразвуковой визг, будто на ледовых торосах Киевского моря включается непонятно как попавшая в эти элитные края старая советская бормашина, на которой в юности проходил врачебную практику старший сын президента Александр.
Это вице-премьер Кавун включил свой ледобур. Удивительное устройство не входит в комплект всесезонного рыбацкого кресла, – Сергей Геннадиевич приобрел его отдельно на тендере с одним участником за сто тысяч долларов. Но импортный ледобур стоит того: как только бывший глава НБУ включает маленькую, похожую на шагающий штопор машинку, она начинает сама деловито сверлить лунки в шахматном порядке, непринужденно расхаживая между рыбаками и наводя на них приятный сердцу хозяина ужас.
– Ну стоп, стоп, хватит, – довольно улыбается Кавун после двадцать пятой лунки, и квазиживой ледобур, послушно втянув жало, возвращается в кресло.
– Вот так, – самодовольно ухмыляется лучший банкир Восточной Европы и щелкает очередной кнопкой.
Немедленно из кресла высовываются многочисленные удочки и принимаются закидываться в лунки. При этом одна из них осуществляет автоматический заброс в удивленно открытый рот представителя мажоритарщиков нардепа Летвина и подсекает его за верхнюю челюсть. Киевское море оглашается отчаянным криком, но высокопрочная норвежская леса (двадцать долларов за погонный метр по неконкурентной процедуре) быстро наматывается на стальную катушку, и уже через три секунды бездыханный Летвин оказывается нанизанным на кукан через рот и глаз с контрольным зацепом сквозь затылок, чтоб, не дай бог, не ушел.
– Ты че творишь, Арбуз?! – возмущенно рычит Януковеч. – Ты знаешь, сколько денег я вложил в этого старого сопляка?
– Тихо, дядя Витя, клюет! – невежливо перебивает Кавун, быстро выхватывая из специального паза в кресле один из блеснометов, который, действительно, судорожно дергается и звякает специальным колокольчиком (серебро, ОАЭ, 40 долларов за штуку по известной процедуре).
Дядя Витя умолкает и завистливо кряхтит, качая головой.
– Вот всегда ты был фартовый, чертов Кавун, – бормочет он.
– Ха-ха-ха, – смеется Азиров, не поднимая глаз от экрана ультрабука. – Вы здивуетесь, но кажут, шо сьогодня снову настанет конец свита!
– Николай Яныч, прекратите баламутить народ, – возмущенно говорит Яцынюк. Он уже закончил бессмысленные упражнения с лупой и теперь пытается с тем же успехом проковырять себе лунку перочинным ножом. – Конец света уже был. Может, там написано «конец года»? Сегодня же все-таки 31 декабря.
В этот миг Кавун производит подсечку и, вскрикнув от радости, с натугой выбирает лесу. Заглотив блесну почти целиком, на крючке бьется крупная щука.
– Уй ты ж моя маленькая, – шепчет первый вице-премьер, аккуратно снимая рыбину с крючка специальным иридиевым отцепом, усыпанным мелкими бриллиантами. Лицо его становится детским, хищным. – Шампанского!
Из кресла немедленно высовывается гибкая трубочка и принимается наполнять золотое ведро для улова шипящей золотистой жидкостью. Выждав несколько секунд, Кавун красиво бросает туда пойманную щуку.
Рыбаки устраивают вице-премьеру аплодисменты, переходящие в овацию. Кавун раскланивается и презрительно попыхивает на окружающих вонючей сигарой. «Бычье», – думает он.
– Блин, придурок, больно же!
Овации стихают. Рыбаки недоуменно переглядываются.
– Кто это сказал? – зловеще спрашивает Кавун.
– В ведро посмотри, жиртрест, чтоб тебя раки покусали!
Кавун недоверчиво опускает голову и, заглянув в ведро, встречается глазами с гневным взглядом Щуки.
– Что смотришь, козел? – возмущенно говорит Щука. – Отпускай давай, считаю до трех.
– Ух ты, говорящая рыба! – восторженно восклицает Кавун.
– Ух ты, лучший банкир Восточной Европы по версии журнала «Продажа грелок»! – глумливо передразнивает Кавуна Щука. – Не отпустишь – всем расскажу, зачем ты купил по неконкурентной процедуре электрический отсасыватель!
– Так, заткнись! – покраснев, шипит Кавун и поспешно накрывает ведро крышкой.
– Слышь, Кавунчик, отдай мне эту щуку, – жадно говорит Януковеч, давно забывший про удочки и слушавший перепалку рыбака и рыбки с живейшим интересом. – Я для нее у себя в Межигорье такой бассейн отгрохаю, никакого бюджета не хватит! И двести двадцать к нему подведу. Быстро отучится лишнее болтать.
– Не слушай его, дурак! – глухо кричит Щука из-под крышки. – Лучше отпусти меня – любое твое желание исполню!
– Так уж и любое? – заинтересованно заглядывает в ведро Кавун. – И что надо сказать? «По щучьему велению, по моему хотению»?
– А, ну так ты в курсе, – с облегчением говорит Щука. – Давай уже, отпускай, будешь у меня на печи ездить, саму Лиличку Подкопаеву за тебя замуж отдам!
– Хм, заманчиво, – признает первый вице-премьер. – Давай испытаем!
Задумчивый взгляд лучшего банкира Восточной Европы, немного поблуждав по испуганным лицам товарищей по рыбалке, останавливается на угодливой физиономии Петра Симаненко.
– По щучьему велению, по моему хотению, полезай-ка ты, Симаненко, в лунку!
– Эй, что за шутки! – возмущенно говорит Петр Николаевич и решительно бросается головой вперед в ближайшую дырку во льду.
Раздается чудовищный треск ломающихся костей, и тело лидера КПУ без всплеска всасывается в лунку. На льду остается лежать только дорогой заячий тулупчик бедняги и вывалившийся из рукава странный предмет цилиндрической формы, на торце которого жадно чмокают красные силиконовые присоски.
– Черт, он украл мой электрический отсасыватель! – удивленно говорит Кавун. – Видимо, когда руку мне целовал, под креслом нашарил. Вот гад, легко отделался… Слышь, папаша, – первый вице-премьер поворачивается к Азирову, – поднеси приборчик, а то мне вставать неохота.
– Я до цией мерзости прикасатися не буду! Хай краще у мене руки повидсыхают! – гордо говорит Азиров, с вызовом глядя на первого вице-премьера.
– А, ну как скажешь, – нехорошо улыбается Кавун. – По щучьему велению, по моему хотению, чтоб у Азирова руки поотсыхали!
– Аааа, суукааа, – тихонько подвывает Азиров, глядя на свои повисшие плетьми конечности.
– Просто за базаром следить надо, папаша, – жестко говорит первый вице-премьер. – Еще кто-нибудь хочет высказаться?.. Нет? Ха-ха, я так и знал.
С этими словами Кавун наклоняется к ведру и что-то тихо шепчет. Щука кивает, и в то же мгновение к остолбеневшим рыбакам по льду подъезжает ослепительной красоты ванна, доверху наполненная горячей водой. Сквозь густые клубы пара видно, как на ее дне змеится нечто упругое.
– Бальнеологическая ванна для нижней части тела с системой подводного уро-гинекологического массажа, – самодовольно говорит Кавун. – Всего 94 тысячи, а сколько радости!
Под изумленными взглядами окружающих первый вице-премьер быстро раздевается догола и со счастливым воплем прыгает в ванну, подняв кучу брызг. Из клубов пара высовывается холеная рука и цепляет ведро со Щукой на душевую установку.
– Эй, эй, мы так не договаривались! – возмущенно кричит Щука. – Я свои обещания выполнила!
– Да не боись, отпущу, – смеется Кавун, включая систему уро-гинекологического массажа. – Побудешь еще немного у меня на испытательном сроке. Справишься – так и быть, отпущу… И да, вот еще что. Слышь, папаша!
– Чего тоби, паразит? – тихо откликается Азиров.
– Кресло мое всесезонное ко мне в гараж отгонишь. Свободен!
Ванна срывается с места и стремительно скользит по ледовой глади Киевского моря к берегу.
– Виктор Федорович! – срывающимся голосом кричит Яцынюк. – Прикажите охране немедленно остановить этого маньяка! Вы представляете, каких дел он может натворить?!
– Та ну его в жопу, – поежившись, говорит Януковеч. – Его только тронь – он охранникам нас самих, как говорят, остановить прикажет…
– Конец света грядет, – тихо шепчет Азиров, глотая слезы. – Мы все умрем.
