Главная

Миротворцы ООН на Донбассе? Судя по частым комментариям российских журналистов и дипломатов, в Москве очень даже не против этого. Вот и во время Мюнхенской конференции по вопросам безопасности российский журналист спросил Петра Порошенко о целесообразности ввода миротворцев ООН в Украину.

Киев против такой идеи. «Нам не нужны миротворческие контингенты. Просто закройте границу и отведите иностранные войска», — повторил в Мюнхене позицию Украины Петр Порошенко. Одновременно он обратил внимание на то, что решение о введении «голубых касок» затянется минимум на полгода, и все это время будут гибнуть украинские граждане.

В свою очередь, заместитель официального представителя генсекретаря ООН Фархен Хак заявил на днях: в Совете Безопасности ООН не ведутся дискуссии о миротворческой миссии в Украине. То, что вопрос о направлении миротворцев не обсуждается ни в кулуарах Организации, ни на ее Генассамблее, ни на Совете Безопасности, подтвердил в беседе и постоянный представитель Украины при ООН Юрий Сергеев: «Нет никакого обсуждения вопроса о введении миротворцев в нашу страну».

Тем не менее, в Кремле не собираются отказываться от этой идеи. И независимо от решений, принятых в Минске, тема миротворцев — под эгидой ООН, ОБСЕ, СНГ или ОДКБ — обречена постоянно появляться в информационном пространстве: конфликт на Донбассе, в существовании которого заинтересованы в Москве, будет периодически выливаться в ожесточенное вооруженное противостояние. А значит — и сопровождаться призывами ввести «голубые каски».

Столь же последовательно Киев будет отказываться от введения миротворческого контингента. Причин такой позиции несколько.

Петр Порошенко прав, когда говорит о том, что может пройти полгода, прежде чем на Востоке появятся миротворцы, а за это время погибнут многие украинские граждане. Украине же нужен мир уже сейчас. При этом стоит помнить, что миротворцы — это барьер, который разъединяет противоборствующие стороны, а не умиротворяет их. Оружие же «голубые каски» могут применять только для защиты себя и мирного населения. И то не всегда эффективно.

По словам Юрия Сергеева, к которому ZN.UA обратилось с просьбой рассказать о процедуре направления «голубых касок», подразделения миротворцев ООН могут быть отправлены Организацией только по инициативе правительства страны, где происходит конфликт. Добро на отправку контингента, его состав, использование и финансирование дает Совет Безопасности ООН. Он же и предоставляет мандат, в соответствии с которым «голубые каски» осуществляют свою миротворческую миссию.

Ооновские же процедуры таковы, что с момента обращения правительства до отбытия миротворцев проходит от полугода до года. ООН, к сожалению, не имеет механизма моментального реагирования на вооруженный конфликт, в отличие от уже разработанной процедуры, применяемой в случае гуманитарной катастрофы.

Столь долгое время отводится ООН для технической подготовки миссии — ее планирования, когда определяется, что нужно и кто нужен, организации и проведения тендеров. И, конечно же, для формирования миротворческого контингента, которое происходит по принципу «кто может». Поэтому вполне возможно, что если будет принято решение о миротворцах на Донбассе, то среди них окажется и российский контингент.

Именно перспективы российского участия в миротворческой миссии ООН на Востоке и вызывают серьезные опасения у Киева. Ведь Россия — непосредственный участник вооруженного конфликта: ее солдаты воюют на Востоке, используя современное российское оружие, а руководство страны оказывает сепаратистам политическую и экономическую поддержку.

В этой ситуации россияне не могут быть беспристрастными миротворцами. Они лишь станут дополнительным фактором узаконивания российской оккупации Донбасса. А если в мандате миротворческой миссии будет прописан и охрана границ, то Киев может забыть о том, чтобы перекрыть поставки оружия боевикам.

И ситуацию не изменит даже возможное участие в контингенте белорусов и казахов. Ведь Беларусь и Казахстан — члены ОДКБ, где главную скрипку играет Россия.

Подобные опасения существуют не только у украинцев. Спикер польского сейма Радослав Сикорский еще прошлым летом заявил, что никто не поверит в миротворческую миссию России в Украине, «несмотря на то, какого цвета будут российские танки».

Опять же, история всех миротворческих операций показывает: появление миротворческого контингента в зоне конфликта — это, как правило, его замораживание, а не разрешение.

Участие же России в миротворческих операциях в Приднестровье, Южной Осетии, Абхазии привело к тому, что российское военное присутствие было легализировано в Молдове и Грузии, конфликты оказались заморожены, а центральные власти утратили контроль над этой территорией. В общем, появление миротворцев станет еще одной дополнительной скрепой, позволяющей России удержать оккупированные территории под своим контролем. Нужно ли это украинцам?

Зато неудивительно, что представители «народных республик» с готовностью реагируют на разговоры о вводе миротворцев под эгидой ООН или ОДКБ. (Ранее сепаратисты уже неоднократно призывали Россию ввести своих миротворцев на территорию Донбасса.) В Киеве же опасаются реализации на Востоке абхазского сценария «миротворческой» операции России.

Напомним, что в 1993 г. Организация Объединенных Наций и Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе (предшественник ОБСЕ) согласились, что функции по международному руководству в конфликте в Абхазии должна принять на себя ООН, тогда как в Южной Осетии оно должно отойти к СБСЕ. В том же году была создана Миссия ООН по наблюдению в Грузии (МООННГ). С 23 июня 1994 г. на территории Абхазии находились миротворческие силы СНГ. Фактически это были те же российские подразделения ВДВ, дислоцировавшиеся здесь ранее.

«Россия сумела склонить постоянных членов Совета Безопасности ООН в пользу присутствия миротворческих сил СНГ, полностью состоящих из российских военнослужащих. ООН же до последнего дня играла роль наблюдателя за прекращением огня», — пояснил Юрий Сергеев.

Причина такого решения заключалась в нежелании членов СБ ООН оспаривать прерогативы России, изъявившей желание принять на себя ведущую роль в урегулировании конфликтов на постсоветском пространстве. Свою роль сыграло и то, что в СБ ООН возникли разногласия по поводу того, каким должен быть мандат контингента ООН.

Долгое время в ООН считали, что «взаимодействие между ООН и СНГ в деле поддержания мира в Грузии — яркий пример решения проблем безопасности совместными усилиями ООН и региональных организаций». Но «миротворчество» России привело в 2008 г. к российско-грузинской войне и признанию Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии. «Такое «взаимодействие» недопустимо в нашем случае», — считает Юрий Сергеев.

Кроме того, при введении миротворцев Киев теряет возможность проведения любой военной операции по восстановлению контроля центральной власти над территориями, контролируемыми сепаратистами и российской армией. Ведь в таком случае это приведет к обострению отношений Украины с ООН и международным сообществом, в глазах которого украинская сторона будет выглядеть виновницей в эскалации конфликта. А вот сепаратисты и Москва сохраняют полную возможность возобновить боевые действия в любой удобный для них момент.

Вот почему, хотя ввод миротворческого контингента и является одним из способов прекратить насилие на Востоке, в Киеве выступают против ввода миротворцев.

Информация о материале

Денег в стране явно не хватает: если бы хватало, то проценты за кредиты и депозиты были бы совсем иными. Да, денежного «рисования» для обеспечения объективно заслуженного уровня количества купюр избалованная экономика не выдержит, но спрос будить надо. Без него производство не имеет ни смысла - никто не купит, ни возможностей -дорогие кредиты. «Рисовать» деньги было бы хорошо и для решения социальных задач.

Те, кто «рисунки» получит, от них в итоге выигрывает, несмотря на автоматически нарисованную инфляцию: раздали-то не всем, а теряют понемножку все.

Так что получившие все же имеют суммарный плюс за счет распространения потери - но уже без денег - на всех остальных.

Особенно стимулирование спроса и решение социальных задач необходимы с учетом требуемого от Украины НДС, ведь желаемое Европой обложение именно добавочной стоимости - это удар и по спросу, и по социалке.

Ну а чтобы и «нарисовать», и не потерять, «рисовать» надо не деньги, а их полуполноценные заменители - чтобы обойтись без роста цен и колебаний курса.

Итак, государство раздает беднейшим слоям «нарисованные» до объективно требуемого уровня денег в стране именные социально-налоговые сертификаты - СНС. По-украински - СПС - «СПаСибі». Вариант: на бланке сертификата отражаются все его хозяева по очереди.

Потратить эти ценные бумаги можно только на покупку украинских товаров, работ или услуг. Предприятия с учетом неких ограничений также могут тратить их на нечто украинское и на уплату налогов, но не на зарплату.

Чтобы на полученных так налогах не потерять, СНС, равные «нарисованным» и возвращаемым через налоги их суммам, государство размещает кое-где принудительно.

Ими, например, выдается часть гривны при обмене СКВ - пусть учитывают при ее покупке. Возможно, ими выплачивается прирост пенсий или стипендий. Главное - ими и само государство рассчитывается за все украинское.

Вот в этих рамках реального использования налоги через сертификаты и принимаются, что учитывается при объявлении перечня замещаемых СНС платежей. Тогда - никакого давления на бюджет страны.

Принимать СНС в оплату для других субъектов предпринимательства не обязательно, только добровольно, это принципиально.

Именно благодаря тому, что кто-то принимает, а кто-то - нет, не растут цены у тех, кто их не берет. Спрос из-за этого и так падает, в лучшем случае - не растет, ведь покупатели уходят к тем, кто берет, так что цены они не поднимут.

Те, кто СНС принимает, цены не повысят тоже - ради тех, у кого этих СНС нет, и для кого ничего не изменилось, но кто в случае чего перебежит к непринимающему, а терять их ради «не совсем полноценных» жалко.

Если же отказываться от приема СНС никто не станет, можно ограничить варианты их использования. Например, не принимать их в уплату налогов. «Отказники» необходимы, ведь именно они будут держать цены.

Дополнительной гарантией может стать вменяемая обязанность на определенный период не повышать цены и рентабельность в обмен на право принимать СНС.

Народ получает социальную поддержку, предприятия - возможность получить новых покупателей и оплатить за их счет украинское сырье или украинские налоги, а экономика - толчок, ведь эти «недоденьги» вряд ли пойдут в кубышку или в обмен на СКВ, поскольку получают их беднейшие.

Общий итог - «завод» экономики с приоритетом отечественного производителя плюс частичное решение соцзадач адресной монетизацией через выброс полуденег без роста цен и падения курса, ведь на валюту сертификаты не обмениваются. Когда денег в стране не хватает, такое возможно.

Кроме того: кто больше платит налогов, тот больше может их принимать, а это уже сработает на улучшение платежной налоговой дисциплины.

Информация о материале

Прошлый, 2014-й, и нынешний, едва начавшийся 2015 г. принесли множество изменений в сфере законодательства о недвижимости, в частности, в вопросе ее регистрации. Отметим, что за период независимости очень изменились по сравнению с советскими временами не только законы, регулирующие право частной собственности, но и сознание украинцев, которые уже привыкли к этому понятию.

Начало этому процессу было положено в феврале 1991 г. Тогда был принят Закон «О собственности», закрепляющий за гражданами право иметь в частной собственности дома и квартиры. В связи с появлением такого права появилась и потребность в учете и регистрации. В то время таким учетом занимались органы БТИ, в связи с чем у них была необходимая информационная база.

Долгое время в Украине не было единой законодательной базы, которая регулировала бы все возникающие на практике вопросы. В 1998 г. Кабинет министров возложил обязанность по созданию системы регистрации прав на недвижимое имущество на Министерство юстиции. В 2002 г. Минюстом было утверждено «Временное положение о порядке регистрации прав на недвижимое имущество». Это «временное» положение, по которому проводилась регистрация недвижимости (за исключением земли), действовало до 1 января 2013 г. А с этой даты большую часть функций БТИ взяла на себя Государственная регистрационная служба, которая занялась наполнением данными новых электронных реестров и введением единых для всей страны стандартов регистрации.

Чем богат сосед

Долгое время украинцы привыкали жить по новым правилам госреестра, пережили огромные очереди, высокие цены. Научились работать по новой системе и нотариусы. И вот пришло время сделать очередной шаг, анонсированный правительством в рамках предвыборных обещаний.

Законом №1701-VII от 14.10.2014 «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно определения конечных выгод юридических лиц и публичных деятелей» был изменен режим доступа к сведениям Государственного реестра прав на недвижимое имущество, которые стали отныне открытыми и общедоступными. Как декларируют авторы инициативы, теперь любому гражданину не составит труда получить информацию, каким количеством квартир, а может, и загородных вилл владеет тот или иной украинец (во всяком случае, именно такие разъяснения дает законодатель). Это событие можно без преувеличения назвать одним из важнейших шагов, так как уровень рисков при заключении сделок с недвижимостью снижается, а взаимоотношения между всеми их участниками становятся более прозрачными.

Однако мнения экспертов в отношении новшества неоднозначны – в открытом доступе к информации они видят как плюсы, так и минусы.

«Для чего это нужно? Немало чиновников, имея официальную зарплату в 10 тыс. грн, живут в домах за миллионы долларов. После принятия этого закона станут известны имена и фамилии таких «благородных товарищей». Публичность – самый эффективный способ защиты. Закрытые реестры порождают рейдерство, незаконные поглощения, хищения квартир. Если открыть базы, на портале можно будет увидеть, когда куплена квартира, продана или подарена», – прокомментировал новшество один из сторонников законопроекта народный депутат Украины Виктор Чумак.

Но правозащитники комментируют новые нормы более осторожно. Информация о том, кто является собственником квартиры, может послужить рычагом давления на ее владельца, уверены они. Также принятие документа может привести к оформлению недвижимости на нерезидентов. Зачем вводить прозрачность? Повторять за цивилизованными странами? В этих странах ситуация совсем другая. Для них приобретение имущества на незаконных основаниях – это исключение из правил. Таково мнение юристов, которые опасаются негативных последствий от такой прозрачности.

И третье, совсем парадоксальное мнение гласит: ничего не поменялось и не поменяется, реестр не работает и еще долго не заработает. В этом уверены эксперты, изучившие ситуацию.

Коротко о планах и мечтах

Что же такое реестр вещных прав в открытом доступе, и как это работает? Вспомним, что было до открытия реестров:

В электронном имущественном реестре хранится информация о праве собственности граждан Украины на объекты недвижимости.

Доступ к этому реестру был открыт для небольшого круга людей (госрегистраторы, нотариусы, госисполнители и т. д.) через клиентское приложение.

Простым смертным информация об их объектах из реестра представлялась платно исключительно в бумажном виде, опять-таки, через нотариусов и госрегистраторов.

Получить информацию о чужих объектах недвижимости простым смертным было невозможно.

Что мы имеем сейчас:

1. «Антикоррупционный пакет законов» обязал открыть интернет-доступ к реестру недвижимого имущества.

2. Доступ к информации о недвижимом имуществе получают все желающие через форму поиска на сайте (правда, как показала практика, далеко не всем украинцам, владеющим компьютером на уровне пользователя, это легко сделать).

3. Поиск осуществляется по точному адресу объекта. Искать по фамилии владельца нельзя, что само по себе усложняет процедуру поиска нечестно заработанного имущества тех же политиков или чиновников. Согласитесь, имея адрес конкретного объекта, можно проследить историю только этого имущества, а сколько чего еще числится за тем же лицом, узнать невозможно. При этом изменения, не позволяющие осуществлять поиск по ФИО, были внесены КМУ 24.12.2014 на основании постановления «О внесении изменений в постановление Кабинета Министров Украины от 24.12.2014 №722». П. 3 данного документа определяет порядок предоставления физическим и юридическим лицам информации из государственного реестра прав на недвижимое имущество и исключает поиск по идентификационными данными физического или юридического лица. Видимо, не хотят политики быть открытыми и прозрачными.

4. Доступ платный – согласно положению Минюста, он стоит 17 грн., хотя на самом деле 21 грн.

Кратко о проблемах и неоправданных ожиданиях

Первое, что уже было упомянуто – реестр пуст. Это связано с тем, что много данных хранится на бумаге в БТИ, они не оцифрованы и непонятно, когда будут оцифрованы. Как разъяснили сотрудники регистрационной службы, для ускорения этого процесса необходим специальный закон.

Второе – реестр платный. Хотя плата сравнительно небольшая, однако это существенно усложнит деятельность, например, журналиста, ведущего журналистское расследование – 21 грн., умноженная на количество проверяемых объектов, может превратиться в круглую сумму. Главный аргумент Минюста в вопросе цены: есть страны, в которых доступ к этой информации стоит дороже. Но ведь есть и страны, в которых этот доступ бесплатен!

Но самая большая, трудно изучаемая и плохо изученная проблема – это безопасность и конфиденциальность. Пока никто внятно и понятно не объяснил, каким образом общедоступная информация будет защищена от мошенников. Ведь внести чужие паспортные данные и иные сведения, щедро раздаваемые украинцами везде (в магазинах, поликлиниках, при оформлении документов и т. д.), постороннему человеку система позволяет, а вот что он сможет сделать с полученной информацией – это вопрос желания и личных возможностей запрашивающего.

Комментарии

Виктор Чумак, зампредседателя Комитета ВР по вопросам предотвращения и противодействия коррупции

– Мы 23 года жили в условиях, когда коррупция была не явлением, а средой. Коррупционная среда – это было дополнительное конкурентное условие существования человека. Чиновник никогда не думал о зарплате – он жил на коррупционную ренту, это и был его основной доход. Но за последние 2,5 года Верховная Рада Украины приняла 8 глобальных антикоррупционных законов. Это больше, чем за все годы до этого. Мы приняли закон, в который никто не верил, никто не думал, что он может быть принят в Украине. Закон, позволяющий сделать реестры вещных прав доступными. Сейчас любой гражданин может зайти на сайт и по адресу найти имущество, зарегистрированное в Государственной регистрационной службе. Это серьезнейший инструмент противодействия коррупции. Мы будем видеть историю перехода имущества от одного владельца к другому.

Джамбул Эбаноидзе, советник министра юстиции Украины, экс-заместитель министра юстиции Грузии

– Для того, чтобы эффективно бороться с коррупцией, информация в вещных реестрах должна быть действительно общедоступна и действительно прозрачна. Да, недавно был принят закон, с помощью которого кое-какую информацию открыли. Но это, к сожалению, лишь полшага вперед, потому что информацию можно найти только по объекту, имея точный адрес. Если вы ищете по субъекту, например, информацию по какому-то чиновнику, вы ничего не найдете. Я предлагаю открыть эту информацию до конца, сделать полный шаг вперед. Чтобы общественность, журналисты и другие люди, проводящие расследования и исследования, могли получать информацию. В таком случае у гражданского общества появится возможность контролировать своих бюрократов. Большое значение имеет и тот факт, будет ли информация платной или бесплатной. Ведь если проверять чиновника, необходимо проверять и круг людей, которые связаны с ним (родственники, друзья), а это может быть дорого.

Александра Маломуж, начальник отдела нормативно-правового обеспечения ГРС Украины

– На сегодняшний день информация в реестре может отсутствовать, так как реестр не сформирован окончательно. Он наполняется по заявочному принципу, автоматически в реестр ничего не переводилось. Автоматический перенос данных может быть произведен только на уровне соответствующего закона, но, к сожалению, он еще не принят. Если гражданин хочет, чтобы его имущество было внесено в реестр, он может самостоятельно обратиться в органы государственной регистрации прав на районном уровне, и на основании его заявления будет внесена соответствующая информация. Однако срочным образом обращаться с подобными заявлениями не нужно. Все права, которые были зарегистрированы ранее, в т. ч. и на бумажных носителях, признаются действительными.

Информация о материале

Украина, находясь в состоянии информационной войны с Россией, пока не стремится к проведению своих информационных операций. При этом она больше обращает внимание на собственную информационную безопасность.

В текущем конфликте мы научились выявлять признаки информационной экспансии, определить ее цели и придавать их огласке. Это уже немало. Предупреждение о готовящейся провокации – тоже метод информационной борьбы. Зная о предполагаемой атаке пропагандистов, всегда можно подготовить необходимые ответные мероприятия.

Итак, информационная цель России, как оказалось, проста – Москва намеревается реинтегрировать Донбасс в состав Украины на правах федерации (или автономии) с пророссийскими фигурами во главе. Кроме этого, Москве важен внеблоковый статус Украины.

Этой цели посвящены практически все планы России в отношении Украины, в том числе, и информационного характера.

За длительное время информационной войны против Украины стало возможным определять тенденции направлений активных информационных действий. Они имеют прямую зависимость от политических, экономических и социальных процессов в России.

Их анализ определяет перспективные направления российского информационного давления. Поэтому, прогнозируется, что основными трендами информационных противостояний будут:

Во-первых, создание атмосферы недоверия у народа Украины к президенту Порошенко. Для этого во многих СМИ РФ распространяются мнения о якобы непоследовательной политике украинского президента, договорных отношениях с российским руководством по поводу «слива Украины» и нежелании обращать внимание на собственный «обнищавший народ».

Для формирования критических взглядов о Порошенко за основу берутся данные его биографии, политической карьеры, бизнеса или что-либо иное, а за тем создается проекция на существующую политическую ситуацию в стране. Материалы о президенте-изменнике часто можно заметить в видеоновостях в Д.Киселевым на канале «Россия 24» или в прессе, распространяемой в «ДНР»-«ЛНР», а также в Крыму.

Во-вторых, разобщение государственного руководства и ослабление политического управления Украиной. Так, в последние месяцы в российских СМИформируется мнение о конфликтах внутри руководства Украины. Их показывают в виде двух полюсов: с одной стороны – Порошенко-Гройсман, а с другой – Яценюк-Турчинов-Аваков-Наливайченко-Коломойский.

При этом Порошенко изображается удобным для России политиком, с которым «еще можно вести диалоги и договариваться». А «его оппонентам» – уже дали несколько определений типа «натовские ястребы», «американские пособники» или тому подобное.

Команду премьера Яценюка показывают полным противопоставлением «президентским идеям мирного урегулирования конфликта на востоке Украины». Для достижения этой цели российские медиа используют цитаты украинских и зарубежных изданий, но придают им свои смыслы, созвучные с точкой зрения Кремля.

Очевидно, в разобщении украинского руководства Кремль видит путь реализации своих интересов по переговорному процессу о прекращении боевых действий на Донбассе. По их логике, с одной из сторон всегда легче договориться, особенно при наличии внутреннего конфликта. В подтверждение этому, в российской прессе уже идет подготовка к новому раунду переговоров. Это подтверждают фактыширокого обсуждения вопросов об отводе Украиной своих тяжелых вооружений, федерализации Донбасса с российскими представителями во главе и восстановлении разрушенных регионов за счет украинского бюджета.

Одним из последний месседжей Москвы стала повторная попытка навязать мнение украинскому руководству о необходимости присутствия миротворческого контингента на оккупированной территории. Причем, есть данные, что план по убеждению украинского политикума по поводу российских миротворцев уже реализуется.

В-третьих, нагнетается атмосфера протестных настроений в украинском обществе. В основу создания такого тренда берутся крайне негативные оценки социально-политической ситуации в стране, а также демонстрация нестабильного морально-психологического состояния украинского общества. Здесь главную скрипку играют кремлевские телевизионные каналы и российские электронные издания.

Как показал мониторинг российских информационных источников, в последние недели основным мотивом протестных настроений в Украине стали:

- проблема мобилизации ВС Украины;

- оказание помощи воюющим частям на Донбассе;

- попытки украинских чиновников использовать АТО в собственных интересах;

- неразрешенные вопросы с переселенцами из оккупированных территорий;

- падение социальных гарантий для населения Украины и пассивность в этом властей.

Следует отметить, что для достижения цели этой задачи, российские специалисты делают ставку на «пятую колонну» украинской общественности, прикрываясь мотивами демократии или свободы мнений.

В-четвертых, намерение создать мощную прокремлевскую общественно-политическую силу с полномочиями «контроля» за действиями существующей власти. Кроме этого, на новое партийное объединение предполагается возложить задачи по продвижению интересов Кремля вВерховной Раде Украины, а также координации переговорного процесса по вопросам прекращения боевых действий на Донбассе.

Ввиду этого, стала проявляться новая политическая прослойка в Украине, основу которой составляет Оппозиционный блок в Верховной Раде. Здесь следует упомянуть и Виктора Медведчука, ставшего «гарантом по обмену пленными» в переговорах Минского формата и сделавшего за несколько дней рядсенсационных заявленийпосле длительной паузы.

В этой связи, необходимо сделать акцент на том, что российские СМИ очень часто цитируют резкие высказывания Виктории Шиловой («Антивойна»), Татьяны Монтян, Сергея Разумовского («Каскад»), Руслана Коцабы и др. При этом, в отдельных случаях подобные цитаты подаются российской прессой, как «народный первоисточник» либо официальная позиция «прогрессивного населения Украины».

Что в этом случае должна делать Украина?

Ответ прост – вести упредительную работу и осуществлять полноценную информационную деятельность. На сегодняшний день оба эти пункта выполняются наполовину. Поэтому, необходимо вспомнить аксиому информационной войны – если аудитория не получила информацию из государственного источника, она ее будет ее искать у источника оппонента.

Подразумевается максимальное информирование о событиях в Украине во всех сферах жизни. В нем должны принимать самое непосредственное участие государственные лица от президента Украины и спикера СНБО до журналиста. Только тогда рейтинг нашего политического руководства будет укрепляться. А разного рода недомолвок, которые создают почву для Кремля, вообще не станет.

И второй вопрос – включить в активную работу министерство информационной политики. Это – сердце информационной кровеносной системы государства. Только тогда государственное информационное пространство сможет полноценно работать на политику государства, а не ограничиваться отключением российских каналов.

* * *

Таким образом, в информационном поле Украины продолжают наблюдаться попытки Кремля по навязыванию своих образов. Прогнозируется, что в самое ближайшее время со стороны РФ могут проводиться мероприятия по информационному влиянию по вопросам создания атмосферы недоверия к украинскому правительству, нагнетания протестных настроений, а также по формированию общественно-политической платформы пророссийского толка в украинском политикуме.

При этом, главным направлением противодействия российской пропаганде должно стать качественное и масштабное информирование украинской аудитории о принимаемых решениях и политики государства.

Информация о материале

Речь о законопроекте №0915 «О добровольном объединении территориальных общин», разработанном в Кабмине и прошедшем основательную переработку в профильном комитете Рады по вопросам госстроительства, региональной политики и местного самоуправления. 5 февраля во втором чтении за него отдали голоса 265 народных депутатов.

Необходимость принятия такого закона объяснять человеку, коль сколь-нибудь интересующемуся проблемами местного самоуправления, не стоит. Ведь речь идет о базовых принципах: праве мелких общин объединяться в более крупные (или с более крупными) ради формирования «полноценных» с точки зрения возможностей самоуправления общин.

Проще говоря, понятно, что село с населением в 100 жителей не способно за счет собственных средств (как их ни собирай, какие схемы перераспределения налогов и сборов не изобретай) обеспечить своим жителям доступ даже к минимальному уровню публичных услуг. Объединение (или фактическое присоединение) к более крупному населенному пункту дает шанс на эффект синергии. И хоть можно возразить, что объединение нескольких бедняков не превратит их в одного богача, – шанс у более крупных общин все-таки есть.

Но с реализацией благого намерения в законодательной плоскости изначально не очень-то заладилось. В первую очередь из-за того, что Кабмин, подготовивший начальную редакцию законопроекта, показал свое полное непонимание сути процесса децентрализации. По задумке правительства, процесс укрупнения общин должен был проходить фактически по инициативе и планам, разработанным областными государственными администрациями. Как было указано в проекте: ОГА должны подготовить «перспективные планы объединения». Пожалуй, это редкий пример, когда децентрализацию собирались проводить по четкой указке сверху. Можно только представить, во что выродился бы процесс развития местного самоуправления, если бы объединением (или недопущением такового процесса) общин руководили чиновники из ОГА.

К счастью, парламентарии в процессе работы над законопроектом обратили внимание на этот момент, и к рассмотрению во втором чтении он был исключен. Но проблемы все равно остались.

Главнейшая из них – игнорирование механизма прямого народовластия. Местный референдум (провести который в селе или проселке трудностей не вызовет) как форма прямой демократии законодателями практически игнорируется. Проголосованный закон предполагает, что мнение самих жителей спрашивать вовсе не обязательно.

Вот как на практике будет, согласно принятому законопроекту, проходить процесс объединения общин. Шаг первый: мэр (сельский голова), или треть депутатов местного совета, или местные жители в порядке инициативы (закон не указывает их минимальное количество) поднимают вопрос об объединении. Шаг второй: проведение общественного обсуждения вопроса (как оно будет проводиться – решает местный совет). Шаг третий: местный совет одобряет начало процесса. Четвертый: получить аналогичное согласие общины, с которой планируется провести объединение. Пятый: создание и деятельность совместной рабочей группы объединяющихся общин, которая вырабатывает проект решения об объединении. Шестой: ОГА определяет, соответствует ли этот проект законам и Конституции. Седьмой: местные советы утверждают решение об объединении – или проводят местный референдум по этому вопросу.

Что смущает в этом порядке? Два момента: во-первых, почему именно ОГА решает, соответствует ли проект решения об объединении КУ и законам страны? В правовом государстве вопросы соответствия законодательству решает суд, а не чиновник. Второй: почему референдум появляется только на последней стадии процесса объединения? К чему вообще городить огород с рабочими группами, экспертизами проекта, если изначально не известно мнение самих членов территориальных общин? А вдруг они против?

И, наконец, еще два важнейших замечания, высказанное экспертами-правоведами аппарата Верховной Рады, но, как это часто бывает, проигнорированное законодателями. А они указали на то, что принятие данного закона без внесения изменений в Конституцию Украины – пустая трата времени и сил. Более того – данный закон принят, как говорится, «поперед батька в пекло» - ведь в Украине до сих про отсутствует закон о территориальном устройстве. А без него все прочие правовые инициативы не имеют смысла: образно говоря, депутаты занимаются дизайном балконов в доме без фундамента.

Впрочем, тот факт, что основой подлинной децентрализации должна быть именно конституционная реформа, народных избранников не смущает. По умолчанию считается, что ее инициатором должен выступить президент. А он, увязав данный процесс с внешнеполитическими обстоятельствами, поставил его на паузу еще с лета минувшего года.

Информация о материале

Российская насильственная аннексия Крыма, применение оружия против Украины, засылка вооруженных банд, групп, регулярных частей или наемников, осуществляющих акты применения вооруженной силы против Украины, — все эти действия, согласно Резолюции 3314 (XXIX) Генеральной ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 г. и общепризнанным нормам международного права, представляют направленные против Украины акты агрессии, которые квалифицируются как тяжкое преступление против мира и безопасности и нарушают основополагающие нормы международного права.

Прекращение агрессии, получение заверений и гарантий неповторения агрессии, полное возмещение причиненного агрессией ущерба (материального, включая упущенную выгоду, и морального) и привлечение к ответственности (в том числе уголовной) конкретных физических лиц, виновных в совершении агрессии, — основная цель мер по противодействию агрессору, применяемых Украиной и другими государствами мира.

Важное место в комплексе мер по противодействию агрессору занимает юридическое противодействие, которое может осуществляться согласованно с другими мерами военного, политического, дипломатического, экономического характера — как на национально-правовом, так и на международно-правовом уровне.

Предметом этой статьи является анализ возможных юридических мер противодействия агрессору. Для такого анализа были использованы комментарии Министерства юстиции Украины, полученные в ответ на запрос ZN.UA (с их содержанием можно ознакомиться в материале «Как наказать агрессора: программа-минимум от Минюста»).

Юридическое признание совершения агрессии

Ключевым элементом национально-правовых и международно-правовых мер противодействия агрессору является юридическое признание совершения против Украины агрессии и других международных преступлений. Такое юридическое признание будет неопровержимым основанием как для реализации международно-правовой ответственности агрессора (включая возмещение ущерба, причиненного агрессией), так и для привлечения лиц, виновных в совершении агрессии, к индивидуальной уголовной ответственности.

На сегодня ведущие международные организации приняли решение об осуждении военных действий России против Украины, квалифицируя их как вооруженное вмешательство и акты агрессии. Так, Резолюция ПАСЕ от 09.04.2014 осуждает «российскую военную агрессию и дальнейшую аннексию Крыма, что является явным нарушением норм международного права». Резолюция Европейского парламента от 16.04.2014 «рассматривает акты агрессии России как серьезное нарушение международного права и ее международных обязательств». Резолюция ПА ОБСЕ от 01.07.2014 квалифицирует действия России по нарушению суверенитета и территориальной целостности Украины как «военную агрессию и различные формы принуждения». Указанные решения ведущих международных организаций являются важными шагами, направленными на восстановление мирового правопорядка, нарушенного действиями России в Крыму и на Востоке Украины. Но эти решения приняты политическими, а не юрисдикционными международными органами, и поэтому составляют политическое признание совершения агрессии против Украины, которое может быть использовано только как одно (хотя и существенное) доказательство при реализации юридической ответственности агрессора.

Сейчас фактически единственным универсальным международным органом, который мог бы дать надлежащую юридическую квалификацию действий России как тяжких международно-противоправных деяний и актов агрессии против Украины, является Международный суд ООН. Поскольку Россия не признает универсальной юрисдикции Международного суда ООН, рассмотрение последним вопроса об юридической квалификации действий России в Крыму и на Востоке Украины потребует согласия самой России. И хотя получение такого согласия маловероятно, все же украинская сторона должна была бы официально предложить России передать соответствующий вопрос на рассмотрение Международного суда ООН. Отрицательный ответ России также будет иметь важное значение, поскольку, с одной стороны, выступит косвенным признанием ее вины, а с другой — послужит одним из обоснований для применения Украиной альтернативных международных и национальных средств реализации ответственности РФ за совершение агрессии.

Более результативным вариантом может быть инициирование Украиной вынесения Международным судом ООН, по обращению Генеральной ассамблеи ООН, консультативного заключения в связи с действиями России в Крыму и на Востоке Украины. Процедура вынесения консультативного заключения быстрее, по сравнению с рассмотрением спора между государствами, и предусматривает большую роль самого Суда в сборе необходимых доказательств. И хотя консультативное заключение Международного суда ООН (в отличие от его решения, которое выносится в споре между государствами) не будет иметь юридически обязательной силы для России, но консультативное заключение указанного Суда с квалификацией совершенных Россией действий как актов агрессии и международных преступлений против Украины будет юридическим решением международного юрисдикционного органа, которое даст надлежащие юридические основания для применения Украиной (ее гражданами и юридическими лицами) и другими государствами национально- и международно-правовых механизмов реализации ответственности России и ее высших должностных лиц за совершение актов агрессии и международных преступлений.

Кроме того, наличие юридического решения, принятого компетентным международным юрисдикционным органом, о квалификации действий, совершенных Россией в Крыму и на Востоке Украины, как актов агрессии и международных преступлений против Украины будет, во-первых, «юридическим предохранителем» от признания в будущем аннексии Крыма легитимной со стороны других государств мира (поскольку международные преступления и их последствия ни при каких обстоятельствах не могут быть признаны законными); во-вторых, веским основанием для принятия более объективных и жестких решений и санкций другими государствами и международными организациями в отношении России как государства-агрессора, в том числе с целью прекращения агрессии и восстановления ранее существовавшего состояния (сейчас же можно констатировать, что, например, в известной резолюции ГА ООН от 27.03.2014 о территориальной целостности Украины не сказано об «агрессии» или «аннексии» со стороны России, а употребляется юридически «размытое» и политически нейтральное выражение «изменение статуса Автономной Республики Крым и города Севастополь», без какого-либо упоминания о роли России в таком «изменении»).

Важно акцентировать, что отсутствие на международно-правовом уровне юридического решения о совершении агрессии против Украины в целом не будет препятствием для реализации международно-правовой ответственности России за совершение актов агрессии и других международных преступлений (в том числе для претензий о возмещении причиненного ими ущерба), однако в такой ситуации:

а) юридическая ответственность агрессора будет носить фрагментарный характер: украинская сторона сможет поднимать вопрос о международно-правовой ответственности России за совершение международно-противоправных действий, которые связаны с агрессией или вызваны ею (но не непосредственно за саму агрессию) и которые предусмотрены отдельными международными договорами, действующими для Украины и России и устанавливающими институциональный механизм за их нарушение (Европейская конвенция о защите прав человека, Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма и ряд других). Реализация такого подхода возможна, но потребует значительных юридических усилий, сбора серьезной доказательной базы, эффективного межведомственного взаимодействия и значительных затрат на юридическое сопровождение;

б) будет осложнена подготовка консолидированной претензии Украины о возмещении ущерба, причиненного агрессией. Фактически Украина сможет заявлять о возмещении ущерба, связанного с нарушением Россией отдельных (упомянутых выше) международных договоров и только отдельно в рамках каждого из таких договоров, с учетом их специфики.

Из комментариев Минюста следует, что на данном этапе предпочтение отдается именно фрагментарному подходу к реализации международно-правовой ответственности России.

Международно-правовые меры противодействия агрессору

На данном этапе, как отмечает в своих комментариях Министерство юстиции Украины, основной международно-правовой мерой противодействия агрессору, к которому прибегла украинская сторона, является инициированное 13 марта 2014 г. в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ) дело «Украина против России» (заявление №20958/14). В связи с этим заявлением следует отметить следующее:

1. ЕСПЧ выносит решение о нарушении государством прав, предусмотренных в Европейской конвенции по правам человека (ЕКПЧ). В то же время, ЕКПЧ не содержит нормы, которая бы прямо касалась преступления агрессии. Это означает, что даже в случае вынесения положительного для Украины решения в нем будет установлена ответственность России не за совершение агрессии (более того, ЕСПЧ вряд ли будет квалифицировать в своем решении действия России как акты агрессии по международному праву), а за нарушения конкретных прав, гарантированных ЕКПЧ (право на жизнь, право на свободу и личную неприкосновенность, свобода выражения взглядов, право на мирное владение имуществом и т.п.) Соответственно, ущерб, который будет подлежать возмещению со стороны России, будут оцениваться ЕСПЧ не в общем контексте совершения Россией актов агрессии как тяжкого международного преступления, а на основе оценки конкретных потерь, понесенных вследствие каждого доказанного нарушения Россией прав человека, гарантированных ЕКПЧ;

2. Указанное заявление является межгосударственным, что исключает возможность присоединения к нему физических и юридических лиц, пострадавших вследствие совершения Россией актов агрессии против Украины. Пострадавшие физические и юридические лица должны самостоятельно подавать индивидуальные заявления в ЕСПЧ. Соответственно, действующий в ЕСПЧ механизм не позволяет сформировать консолидированную претензию Украины о возмещении ушерба, причиненного российской агрессией (в рамках уже поданного в ЕСПЧ заявления может быть заявлен к возмещению только ущерб, нанесенный Украине и государственным хозяйствующим субъектам);

3. Любое решение ЕСПЧ, принятое против России, может быть выполнено только добровольно со стороны России и только на территории России. Ни международное право, ни национальное законодательство других государств не предусматривает возможности принудительного (без согласия России) выполнения решения ЕСПЧ, вынесенного против России.

Приведенные выше и другие особенности свидетельствуют, что механизм ЕСПЧ — далеко не самый оптимальный и эффективный для наказания агрессора, восстановления ранее существовавшего состояния и возмещения ущерба, причиненного агрессией.

В связи с этим украинской стороне следовало бы эффективнее использовать национально-правовые средства противодействия агрессору (об этом — ниже), а также рассмотреть другие возможные варианты действий на международно-правовом уровне. В частности, речь идет о скоординированном и согласованном использовании рычагов противодействия государству-агрессору с помощью механизмов, доступных в рамках международных межправительственных организаций. Определение таких механизмов, разработка общей стратегии и детального плана действий с целью возмещения причиненного ущерба должны стать главным вопросом в повестке дня Межведомственной рабочей группы, созданной постановлением КМУ от 17.07.2014 №343, приоритетным направлением работы которой до сих пор остается только использование механизма ЕСПЧ.

С другой стороны, украинской стороне следовало бы рассмотреть возможность обеспечения гражданам и юридическим лицам Украины, чьи активы были экспроприированы вследствие российской агрессии в Крыму и на востоке Украины, получения возмещения путем обращения в Международный инвестиционный арбитраж в рамках украинско-российского Соглашения о защите инвестиций от 27.11.1998 (что было бы значительно более эффективной мерой по сравнению с обращением в ЕСПЧ, особенно, когда речь идет о потере значительных активов).

Оценка ущерба, причиненного агрессией

Минюст отмечает, что размер ущерба, причиненного украинской стороне вследствие аннексии Крыма, на июнь 2014 г. составляет 1,08 трлн грн.

Минюст не конкретизирует методику, с помощью которой проводилась оценка соответствующего ущерба, а также не называет основные категории оцененного ушерба. Но фиксированная сумма ущерба может свидетельствовать о том, что она рассчитана на основе стоимости активов, утраченных Украиной. Такой подход к оценке ущерба связан со значительными юридическими рисками, поскольку, претендуя на возврат стоимостного эквивалента утраченных активов, украинская сторона может считаться отказавшейся от права на сами активы.

Для определения суммы ущерба за основу целесообразно брать не стоимость активов, доступа к которым были лишены Украина, ее граждане и юридические лица, во избежание риска потери титула (права собственности на такие активы), а рассчитанную сумму ущерба за незаконное временное владение чужим имуществом (за незаконное лишение доступа Украины, ее граждан и юридических лиц к пользованию их имуществом в Крыму). При этом сумма ущерба должна быть не фиксированной, а рассчитанной за определенный промежуток времени (например, за один календарный месяц) и автоматически увеличиваться с течением времени. Соответственно, сумма ущерба должна быть рассчитана как своеобразная «рента» до тех пор, пока Крым будет неправомерно находиться под фактическим контролем России. Как один из возможных вариантов — в основу размера причиненного ущерба целесообразно было бы положить потенциально упущенный доход от максимально возможного, эффективного использования утраченного актива, дисконтированный к текущему моменту.

Национально-правовые меры противодействия агрессору

Применение Украиной национально-правовых средств противодействия агрессору на этом этапе — скорее эпизодическое и недостаточно систематизированное. В частности, для противодействия российской агрессии и ликвидации ее последствий:

(а) Кабинет Министров создал межведомственную рабочую группу по вопросам возмещения ущерба, причиненного временной оккупацией части территории Украины (постановление КМУ от 17.07.2014 №343) и комитет по вопросам применения санкций к лицам, поддерживающим и финансирующим терроризм в Украине (постановление КМУ от 23.07. 2014 №278). Наличие двух консультативно-совещательных органов с разным персональным составом создает риск несогласованности и снижения эффективности мер, которые могут быть применены в ответ на российскую агрессию;

(б) принят Закон Украины «О санкциях», который, однако, имеет рамочный характер. На основании указанного закона, распоряжением КМУ от 11.09.2014 №829 утверждено и передано на рассмотрение СНБОУ предложение о применении персональных специальных экономических и других ограничительных мер в связи с российской агрессией. Вместе с тем предложенные Кабмином санкции до сих пор не введены в действие и не включают возможные меры с целью возмещения ущерба, причиненного российской агрессией.

Организация противодействия агрессору на национально-правовом уровне может осуществляться более системно и согласованно, в том числе с тем, чтобы эффективно дополнить и усилить комплекс международно-правовых средств реализации международно-правовой ответственности агрессора. В частности, речь идет о следующем:

(1) необходимо обеспечить (в том числе с привлечением опытных украинских и международных юристов-практиков) эффективный внутригосударственный механизм сбора, систематизации, анализа и сохранения доказательств совершения Россией (и/или другими лицами при ее поддержке или содействии) актов агрессии и других международных преступлений. Без этого будет невозможно обеспечить реализацию ответственности России;

(2) получение возмещения ущерба, причиненного Украине, ее гражданам и юридическим лицам вследствие российских актов агрессии, возможно лишь при условии должной оценки и фиксации (подтверждения) такого ущерба. С этой целью должны быть безотлагательно разработаны соответствующие методики оценивания ущерба, причиненного вследствие агрессии. Не менее важно обеспечение специального процессуального механизма подтверждения национальными судами Украины размера ущерба, причиненного конкретным гражданам и юридическим лицам Украины, пострадавшим вследствие российской агрессии. Такой механизм может быть разработан (внесением изменений и дополнений в Гражданский процессуальный и/или Хозяйственный процессуальный кодексы Украины) без необходимости привлечения России, что сняло бы вопрос о судебном иммунитете последней. Это значительно облегчило бы как подготовку консолидированной претензии Украины о возмещении ущерба, причиненного российской агрессией, так и задействование разных национальных и международных механизмов для получения практического возмещения такого ущерба;

(3) в случае отказа России дать согласие на рассмотрение Международным судом ООН вопроса о юридической квалификации действий России в Крыму и на востоке Украины Украина могла бы (приняв специальный закон) лишить Россию иммунитета (кроме дипломатического и консульского) в судах Украины в производствах по возмещению ущерба, причиненного международно-противоправными действиями (агрессией) России. В этом случае лишение России судебного иммунитета имело бы характер «контрмеры» (под которой в международном праве понимается временное невыполнение потерпевшим государством его международно-правовых обязательств в отношении виновного государства с целью вынудить последнее к прекращению международно-противоправного действия и к возмещению причиненного ущерба). Соответственно, возмещение ущерба, причиненного российской агрессией, осуществлялось бы на основании решений судов Украины, принятых против России, и за счет российских активов на территории Украины;

(4) совершение актов агрессии против Украины является основанием для возбуждения компетентными украинскими органами уголовных производств по признакам преступлений, предусмотренных ст. 110 («Посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Украины») и ст. 437 («Планирование, подготовка, развязывание и ведение агрессивной войны») Уголовного кодекса Украины (УК Украины). Это позволило бы обеспечить юридическую фиксацию на национально-правовом уровне совершения актов агрессии против Украины, а доказательства, собранные в рамках соответствующих уголовных производств, могли бы быть использованы при задействовании международно-правовых средств противодействия агрессору (в частности, при обращении в Международный уголовный суд). Следует отметить, что согласно изменениям, внесенным в законодательство Украины в апреле 2014 г., уголовные производства по указанным статьям УК Украины могут быть возбуждены также против юридических лиц (резидентов и нерезидентов Украины), виновных в совершении соответствующих преступлений. При этом юридические лица (в том числе украинские), находящиеся под эффективным контролем России, причастные к совершению агрессии против Украины, несут гражданскую ответственность в полном объеме за ущерб, причиненный российской агрессией. Однако, насколько известно, Украина ни одного уголовного производства по указанным статьям УКУ до сих пор не возбудила;

(5) следовало бы ввести (принятием специального нормативного акта) порядок предоставления Украиной дипломатической защиты гражданам и юридическим лицам Украины, пострадавшим вследствие российской агрессии. Нужно признать, что у подавляющего большинства пострадавших граждан и хозяйствующих субъектов Украины вряд ли будут практические возможности и необходимые ресурсы для того, чтобы самостоятельно добиваться от России — через обращение в ЕСПЧ или Международный инвестиционный арбитраж — возмещения причиненного агрессией ущерба. Задействование в такой ситуации механизма дипломатической защиты обеспечило бы переход в порядке суброгации права требования (относительно возмещения ущерба) от пострадавших лиц к государству Украина, которое с помощью доступных ему средств дипломатической и/или судебной защиты и/или контрмер добивалось бы консолидированной компенсации от России для дальнейшего ее распределения среди пострадавших лиц. Предоставление дипломатической защиты пострадавшим лицам также способствовало бы подготовке консолидированной претензии Украины о возмещении ущерба, причиненного российской агрессией.

Наконец, национально-правовые меры противодействия агрессору могли бы быть применены, по инициативе Украины, также в рамках национальных правовых систем других государств. В частности:

(а) поскольку российская агрессия и оккупация являются продолжающимся нарушением обязательства в отношении международного сообщества в целом, другие государства также имеют право применять контрмеры к России для прекращения агрессии и предоставления возмещения. Такие контрмеры могли бы быть приняты в форме обеспечения признания и исполнения на территории других государств решений судов Украины в производствах против РФ. Это позволило бы обеспечить исполнение решений украинских судов о возмещении ущерба, причиненного российской агрессией, за счет российских активов, находящихся в других государствах;

(б) в других странах (прежде всего ЕС) могут быть инициированы уголовные дела против лиц, виновных в совершении агрессии против Украины, на основании принципа универсальной юрисдикции, который позволяет привлечь к уголовной ответственности конкретных лиц, посягающих на мировой публичный порядок, безотносительно к месту совершения преступления или гражданству потерпевшего или обвиняемого (другими словами, речь идет о том, чтобы финансово-экономические и гуманитарные санкции в отношении конкретных физлиц, которые уже ввели ЕС, США, Канада и другие страны, были дополнены индивидуальной уголовной ответственностью).

* * *

С начала российской агрессии против Украины прошел почти год. Однако украинская власть не смогла разработать комплексную (консолидированную) стратегию юридических действий, направленных на возмещение Россией ущерба, причиненного аннексией Крыма и действиями на востоке Украины. Действия власти носят преимущественно фрагментарный характер. Отсутствует должная координация между соответствующими государственными органами, особенно в правоохранительной сфере. Последовательная работа по сбору и фиксации юридических доказательств совершения Россией актов агрессии и других противоправных действий, которые привели и приводят к астрономическим убыткам Украинского государства, его юридических лиц и граждан, до сих пор должным образом не налажена.

Главное же, что за год Украинское государство практически не сделало прорывных шагов как на международно-правовом, так и на внутригосударственном уровнях, направленных на юридическое определение действий России в отношении Украины как актов агрессии, и не начало системной работы по подготовке консолидированной претензии Украины к России о возмещении ущерба, причиненного российской агрессией.

В этой связи целесообразно вынести на обсуждение общественности предложения о разработке консолидированной стратегии и комплексного плана действий, направленных на качественное усиление деятельности государственных органов Украины и всех заинтересованных бизнес- и общественных институтов в сфере обеспечения возмещения ущерба, причиненного агрессией России против Украины. В основу соответствующей стратегии и плана действий целесообразно было бы положить такие пункты:

1.Соответствующим органам государственной власти Украины (с возложением общей координации на МИД Украины) немедленно начать действия для юридического признания совершения Россией актов агрессии против Украины, в частности:

— официально обратиться к России с предложением передать на рассмотрение Международного суда ООН вопрос о юридической квалификации действий России в Крыму и на востоке Украины;

— инициировать обращение Генеральной ассамблеи ООН к Международному суду ООН о предоставлении консультативного заключения в связи с действиями России в Крыму и на востоке Украины.

2. Минюсту Украины настойчиво продолжать в Европейском суде по правам человека дело «Украина против России», привлекая к этому ведущих украинских и иностранных юристов.

3. Подробно проанализировать возможность обращения в компетентные международные инвестиционные арбитражи с целью защиты граждан и юридических лиц Украины, активы которых экспроприированы вследствие актов российской агрессии. В частности, проработать возможность обращения в третейский суд, предусмотренный украино-российским Соглашением о защите инвестиций.

4. Срочно разработать методику оценивания ущерба, причиненного актами агрессии России, положив в ее основу потенциально упущенный доход от максимально возможного эффективного использования утраченных активов.

5. Кабинету министров Украины создать единый межведомственный орган по координации всех действий по возмещению ущерба и применению санкций, связанных с российскими актами агрессии.

6. Ввести (изменениями в законодательство Украины) специальную процедуру, которая позволит украинским судам своими решениями подтверждать размер ущерба, причиненного Украине, ее юридическим лицам и гражданам вследствие российской агрессии.

7. Разработать и принять специальный закон Украины, который при определенных условиях лишит Россию иммунитета (кроме дипломатического и консульского) при рассмотрении украинскими судами производств о возмещении ущерба, причиненного вследствие российской агрессии.

8. Компетентным правоохранительным органам немедленно инициировать возбуждение уголовных производств по признакам преступлений, предусмотренных ст. 110 и ст. 437 Уголовного кодекса Украины с дальнейшим вынесением соответствующих судебных решений.

9. МИД Украины срочно разработать специальный порядок предоставления Украиной дипломатической защиты украинским гражданам и юридическим лицам, пострадавшим вследствие российской агрессии.

10. Компетентным государственным органам во взаимодействии с соответствующими бизнес-структурами и общественными организациями проанализировать возможность признания и выполнения на территории других государств решений судов Украины в производствах против России, а также инициировать возбуждение в других государствах уголовных дел (на основе принципа универсальной юрисдикции) в связи с совершением Россией международных преступлений на территории Украины.

11. Кабинету министров Украины срочно установить порядок сбора, систематизации, анализа, юридической фиксации и хранения доказательств совершения Россией (и/или другими лицами при ее поддержке или содействии) международных преступлений на территории Украины.

12. Компетентным государственным органам, при участии всех заинтересованных граждан Украины, бизнес- и общественных учреждений, немедленно начать работу по обработке консолидированной претензии к России в связи с аннексией Крыма и действиями на востоке Украины.

Бесспорно, изложенные выше предложения не претендуют на истину в последней инстанции. Это, скорее, предложение для широкой профессиональной дискуссии с участием общественности и соответствующих государственных органов. Дискуссии, по результатам которой должны появиться консолидированная стратегия и план действий, которые сделают неотвратимой ответственность российской стороны за совершение актов агрессии против Украины и других международных преступлений.

Информация о материале
  1. Почему реформы в Украине тормозят?
  2. Счета украинцев стали чаще грабить после интернет-покупок
  3. Обитаемыe островa Донбасса. Как живут украинцы там, где нет никакой власти
  4. «Партия войны» разворачивает культуру на фронт