Главная

Проблемы и вопросы информационной безопасности. Часть 2

(Продолжение. Начало здесь: Часть 1)

Как уже говорилось выше, вопросы, связанные с защитой ИТ-инфраструктуры страны трактуются в настоящем докладе как отдельная сфера деятельности, не связанная непосредственно с предметом деятельности Нацсовета по телевидению и радиовещанию. Данные вопросы упоминаются, но не рассматриваются подробно. Также не рассматриваются во всём своём многообразии проблематика Всемирной Сети как отдельного пространства обмена информацией, мнениями и знаниями. В рамках настоящего доклада под «информационной безопасностью» предлагается понимать вопросы, связанные с функционированием т.н. медиапространства как особой среды обмена и распространения информации, мнений и убеждений посредством масс-медиа. Вопросы регулирования контента в Сети рассматриваются исключительно в части распространения ТВ-контента.

Прояснение парадигмы государственной политики

Отказ высших органов власти страны в лице Президента и Верховной Рады признать факт пребывания Украины в ситуации военного конфликта влечёт за собой ряд проблем, требующих немедленного разрешения.

Национальный совет по телевидению и радиовещанию занимает особое место в системе органов власти. Он обладает одновременно и законодательными, точнее нормативными, и правоприменительными полномочиями. Это приводит к тому что на Нацсовет является одним из основных адресатов многочисленных требований «положить конец российской информационной агрессии» посредством запрета телеканалов и сайтов. В отсутствие возможности использовать нормы, предусмотренные специальным законодательством о военном и чрезвычайным положении, Нацсовет вынужден искать разного рода обходные пути. Например, для запрета российских телеканалов используется более чем спорный механизм адаптационных списков, от которого давным-давно стоило бы избавиться.

Необходимость использовать регулярное законодательство для решения узкоспециальных задач репрессивного характера приводит к появлению норм, под которые при наличии политической воли можно будет подвести вообще всё что угодно. Это вызывает и будет вызывать всё более серьёзное сопротивление внутри страны и обоснованные протесты союзников Украины.

Первые звоночки прозвучали ещё в марте, когда представитель ОБСЕ по вопросам свободы СМИ Дуня Миятович выразила обеспокоенность по поводу требований Национального совета прекратить трансляцию российских телеканалов в Украине. «Я повторяю свой призыв к властям не начинать эти репрессивные меры. Запрет трансляции без законного основания является одной из форм цензуры; соображения национальной безопасности не должны использоваться в ущерб свободе СМИ», - заявила она. Миятович отметила, что каждый человек имеет право на получение информации из разных источников и призвала власти «не начинать такие репрессивные меры».

Необходимо понимать, что данные претензии представителей европейских структур вполне легитимны, поскольку основаны на тех ценностях, приверженность которым Украина декларирует много лет подряд. Наличие военного конфликта не рассматривается нашими европейскими союзниками как оправдание, поскольку на этот случай предусмотрено специальное законодательство. Национальный совет по телевидению и радиовещанию и экспертное сообщество в лице его Общественного совета должны чётко и громко озвучить высшим органам государственной власти вопрос о путях разрешения этого противоречия.

Либо актуальная государственная политика в сфере информационной безопасности осуществляется в парадигме ужесточение законодательства в целом, либо нацсовет освобождается от обязанности самостоятельно заниматься такого рода репрессиями

Осмысление предметной области

В первую очередь необходимо безотлагательно осмыслить, обсудить и согласовать цели и задачи информационной безопасности. В качестве предварительного этапа стоит, наконец, определиться с терминологией. В частности, необходимо явным образом выделить внутри проблемы «информационной безопасности» вопросы, связанные отдельно с «киберпространством» и «медиапространством». Представляется, что эта задача может быть решена исключительно силами экспертного сообщества, поскольку только оно в достаточной степени независимо от необходимости поддерживать множество неудачных решений, принятых органами власти в предыдущие периоды. Кроме этого экспертное сообщество имеет на сегодняшний день достаточное влияние в медиа-пространстве, чтобы последовательно продвигать адекватные взгляды на предмет информационной безопасности.

На сегодняшний день внимание общественности и органов власти привлекают, по сути, следующие задачи в сфере безопасности медиа-пространства:

- противодействие диверсиям и провокациям с использованием масс-медиа в ходе военных действий на Востоке Украины;

- противодействие деструктивному влиянию (агрессивной пропаганде) Российской Федерации;

- противодействие идеологическому влиянию (культурной экспансии) иностранных государств;

противодействие токсичному (нездоровому, «неэкологичному») контенту.

При взгляде на них бросается в глаза, что две первые являются задачами сиюминутными и частными, связанными с чрезвычайными обстоятельствами военного конфликта. Их решение должно осуществляться в рамках специального законодательства, регулирующего жизнедеятельность общества в особых условиях (военного и чрезвычайного положения).

Третья и четвёртая задачи носят долгосрочный и регулярный характер. В связи с ними неизбежной является острая дискуссия относительно масштабов и форм регулирования, а также его уместности в целом. В отличие от первых двух, где речь идёт о вещах сугубо прагматичных, вопросы культурной экспансии и вредоносного контента (общественной морали и т.п.) крайне идеологизированы. Отличительной особенностью дискуссий на подобные темы является вкусовщина, то есть попытки навязать субъективные предпочтения под прикрытием общественного интереса.

Категорически необходимо разделить между собой задачи долгосрочные, ориентированные на стратегические вопросы развития страны, и задачи сиюминутные, связанные с острыми вызовами текущей ситуации

Ввиду ограниченности ресурсов стоит подумать над тем, чтобы отложить последние до лучших дней, сосредоточившись на вопросах, связанных с военным конфликтом

Смена приоритетов в части инфраструктуры медиа-пространства

Драматические события последних месяцев подтвердили справедливость оценок, сделанных ещё в начале весны. Национальная инфраструктура распространения контента обладает недостаточной устойчивостью и не в состоянии выполнять свои функции в чрезвычайных обстоятельствах.

Ввиду неизбежности новых кризисов политического, военного и техногенного характера представляется необходимым инициировать смену приоритетов государственной политики в деле поддержания и развития национальной инфраструктуры медиа-пространства

Главный урок военно-политического кризиса в Крыму и на Востоке Украины заключается в чрезмерной уязвимости всех без исключения каналов распространения медиа-контента, основанных на использовании наземной инфраструктуры. Спутниковое вещание является единственным действительно устойчивым каналом распространения проукраинского контента в условиях оккупации и/или военных действий. Этот факт обусловлен фундаментальными особенностями различных вещательных технологий и не может быть ни проигнорирован, ни обесценен.

Необходимо особо отметить, что перечень факторов риска не исчерпывается целенаправленными атаками на объекты инфраструктуры либо их захватом. Кризис энергосистемы, неплатежи и банкротство провайдеров программной услуги, деградация инженерных сетей населённых пунктов – всё это абсолютно реальные угрозы для кабельных сетей распространения контента, на долю которых приходится до 40% аудитории.

Спутниковое вещание как новый приоритет

Государственная политика в части медийной инфраструктуры традиционно сфокусирована на одном-единственном канале – эфирном телевидении. Например, программа его цифровизации явным образом предполагает, что абоненты аналогового эфирного ТВ должны мигрировать непременно на цифровое эфирное вещание. Для решения этой задачи участники рынка и государство продолжают тратить заметные ресурсы.

Национальный совет по вопросам телевидения и радиовещания готовит совместно с Государственным комитетом телевидения и радиовещания обращение к правительству Украины с просьбой о выделении средств на закупку телевизионных приставок для приёма цифрового сигнала для незащищённых слоёв населения. Кроме того, регулятор хочет изучить размер аудитории приёма цифрового сигнала.

Учитывая то, что аудитория эфирного ТВ составляет не более 35% от общей массы, назрел вопрос о пересмотре приоритетов государственной политики в части поддержания и развития инфраструктуры медиа-пространства. В качестве основных тезисов можно рассмотреть следующие идеи:

1. Рассмотреть на государственном уровне вопрос о приоритетности спутникового вещания исходя из соображений устойчивости национального медиа-пространства в чрезвычайных ситуациях;

2. Пересмотреть нормативную базу на предмет изъятия любых преференций в пользу эфирного телевещания. В частности, программа перехода на цифровое эфирное вещание должна рассматривать в качестве равноценной альтернативы переход абонентов аналогового эфирного ТВ на приём ТВ-сигнала со спутника.

3. Принять как руководящий принцип и внедрить в имеющуюся нормативную базу технологическую нейтральность: все среды и формы распространения ТВ-контента должны регулироваться единообразно. Это касается обсуждаемую в настоящее время must carry или УПУ как её нынешнюю разновидность, лицензирование провайдеров и т.п.

4. Прекратить дискриминацию отдельных провайдеров спутникового ТВ. Лицензионные отчисления и прочие обременения должны быть одинаковы для всех без исключения провайдеров, предоставляющих коммерческие услуги для украинской аудитории.

Подавление нелегальных форм распространения ТВ-контента

Любая концепция информационной безопасности предполагает, что государство располагает инструментами прямого, непосредственного влияния на ключевые факторы, от которых эта безопасность зависит. В силу того, что в Украине весьма значительная, до ХХ от общей, часть аудитории получает ТВ-контент через каналы, пребывающие вне системы государственного надзора и управления, категорически необходимо сосредоточиться на всемерном сокращении именно этого сегмента.

Традиционное закручивание гаек не там, где течёт больше всего, а где удобнее крутить, давно уже потеряло практический смысл и должно уйти в прошлое

Во-первых, необходимо положить конец массовой практике кардшаринга. Эксперименты, которые были проведены и в Украине, и в России, где подобная практика также широко распространена, доказали техническую возможность эффективно блокировать серверы, которые обеспечивают пиратский просмотр. Позиция интернет-провайдеров, озвученная в ходе тематических мероприятий, сводится к необходимости формальных запросов уполномоченных органов государства. Насколько можно судить, интернет-индустрия не видит в подобных действиях угрозы своим интересам и готова им посильно содействовать.

Нацсовет может инициировать рассмотрение данного вопроса и принятие соответствующих решений, включая позицию НКРСИ, Кабмина, СБУ и других органов власти. С технической точки зрения речь будет идти о блокировании пакетов данных с определёнными IP-адресами и/или формата. Поскольку речь идёт о коммерческом сервисе (абоненты кардашаринговых сервисов платят за услуги пиратов), представляется достаточным создать прецедент регулярных непредсказуемых помех, чтобы спровоцировать массовый отказ от подобных услуг. Никогда не лишними будут санкции в адрес людей, которые на территории Украины предоставляют подобные услуги. Как свидетельствует опыт Беларуси и России, это вполне решаемая задача, причём достаточно буквально нескольких дел, доведённых до суда и реальных сроков, чтобы отбить у «пиратов» желание рисковать.

В случае с пиратскими трансляциями в IPTV-сетях имеет место работа без лицензионных документов. Списки «нарушителей конвенции» давно составлены и могут быть оперативно обновлены силами отраслевых объединении. Все, что необходимо, это политическая воля преодолеть сопротивление «крыши» на местах. Именно сейчас это выглядит решаемой задачей.

Представляется уместным рассмотреть вопрос о целесообразности криминализации правонарушений в данной сфере либо об ужесточении санкций за них.

Информация о материале

Опубликовано: 05 ноября 2014

Чего ждать от «Опозиционного блока»

Оппозиционный блок вернул в украинский парламент таких ярких представителей режима Януковича как Юрий Бойко, Александр Вилкул и Михаил Добкин. Компанию им составили протеже Рината Ахметова, Виктора Медведчука и Сергея Левочкина. Чьи интересы они будут отстаивать в украинском парламенте?

С миру по нитке

В начале кампании рейтинг блока не превышал статистической погрешности. Но к дате выборов вчерашние регионалы подошли на пике и набрали более 9% голосов избирателей, опередив «Батькивщину» Юлии Тимошенко и раскрученную «Радикальную партию» Олега Ляшко. «Десять процентов в нынешних условиях – это 25%», – отметил Борис Колесников, который пришел в пресс-центр блока в «Интерконтинентале» поздравить бывших коллег по Партии регионов.

Их результат еще более впечатляет, если сравнивать его с президентскими выборами, на которых Михаил Добкин – представитель Партии регионов и третий номер нынешнего списка – набрал скромные 3%.

Как полностью дискредитировавшим себя регионалам удалось пройти реинкарнацию и вернуться в Верховную Раду? Помогли доступ к медиаресурсам, «приглашенные звезды» и грамотная кампания. По словам одного из собеседников Hubs, близкого к руководству партии, «оппозиционеров» консультировал Пол Манафорт, сотрудничавший с регионалами в недалеком прошлом.

Помимо критики правительства, ставку сделали на узнаваемые лица. «Добкин сначала не хотел участвовать, но его уговорили, – рассказывает один из партийцев. – Он добавлял блоку голосов». Одиозный экс-губернатор Харьковской области стал «лицом кампании» на своей малой родине. «Рабинович – это еще один плюс», – утверждает собеседник Hubs. На президентских выборах он получил 2,25%. Немало для политсилы, которая после смены режима оказалась у разбитого корыта.

В предвыборной агитации участвовали и политики прошлого. Например, в Мариуполе с плакатов проголосовать за «Оппозиционный блок» призывал экс-директор меткомбината им. Ильича Владимир Бойко. В середине нулевых он на своих плечах едва не втащил в парламент Соцпартию Александра Мороза. Сейчас его завод принадлежит группе «Метинвест» Рината Ахметова – одного из трех «акционеров» новой политсилы. Регионы присутствия «Метинвеста» стали электоральной базой для бывших регионалов.

«Оппозиционный блок» занимает первое место в Донецкой, Луганской, Харьковской, Днепропетровской и Запорожской областях. Второе-третье – в Одесской, Николаевской и Херсонской. Результат был бы еще выше, если бы выборы состоялись на всей территории Донбасса. «Как можно назвать хорошими выборы, в которых не проголосовали четыре миллиона человек?», – возмущался в день выборов Вадим Рабинович.

Если исходить из текущего результата, по партийным спискам в Верховную Раду от «Оппозиционного блока» проходят 27 депутатов. За счет мажоритарщиков эта цифра наверняка вырастет. «К их фракции в парламенте вполне могут прибиться или бывшие представители Партии регионов, или те, кто голосовал за так называемые «диктаторские законы», – отмечает руководитель центра «Пента» Владимир Фесенко. – Лучше держаться вместе, чем быть объектом нападок поодиночке».

Пиррова победа

Политологи дают им в новом парламенте примерно 50-70 мест с учетом мажоритарщиков. Компанию экс-регионалам могут составить бизнес-партнеры или топ-менеджеры партийных лидеров. Hubs насчитал 37 потенциальных оппозиционеров. По девять от Донецкой и Харьковской областей, семерых – от Одесской, троих – от Луганской и Запорожской, двоих – Сумской, по одному – от Николаевской, Полтавской, Черкасской и Черниговской областей. В их числе такие известные люди как Евгений Бакулин, Владимир Кацуба, Дмитрий Святаш, Иван Фурсин и Эдуард Матвийчук.

Будут ли еще желающие? «Не думаю, что к ним во фракцию будет стоять большая очередь, – считает заместитель директора Агентства моделирования ситуаций Алексей Голобуцкий. – Если у коалиции что-то не будет выходить – есть мальчики для битья в виде «Оппозиционного блока», их будут использовать в пиар-акциях, называть «пятой колонной», постараются сделать в Верховной Раде пугалом».

Более того, не все бывшие коллеги по Партии регионов войдут в оппозицию, – считает Фесенко. По его словам, часть мажоритарщиков, таких как харьковчанин Александр Фельдман, «остро чувствуют политическую конъюнктуру» и могут остаться нейтральными.

«Кто захочет быть в оппозиции, тем более, когда она маленькая и ни на что не влияет? – отмечает Тарас Березовец из Berta Communications. – Часть самовыдвиженцев, которая имела отношение к регионалам, будет договариваться с властью».

Рука Москвы

Еще перед выборами Владимир Путин намекал, что может не признать их, если в Верховну Раду не пройдет «оппозиция». Можно ли считать «Оппозиционный блок» представителем интересов России в украинском парламенте?

Украинские политологи считают, что единая прокремлевская ориентация «Оппозиционного блока» – не более, чем миф. «Даже Шуфрич, который близок к Медведчуку, стремится откреститься от клейма «пятой колонны», подчеркивая, что Крым – украинский, отмечает Фесенко. – И уж тем более нельзя называть «пятой колонной» Левочкина или Ахметова».

Поддерживаемый Россией сепаратизм на Востоке дорого обошелся олигархам. Бизнес Рината Ахметова и Дмитрия Фирташа, которого вместе с Юрием Бойко и Сергеем Левочкиным относят к группе «Росукрэнерго», сильно пострадал от войны на Донбассе. С весны стоят химические заводы Фирташа в Севердонецке и Горловке. В августе остановилась часть заводов и шахт Ахметова, а сам он потерял 2,4 млрд и вылетел из сотни богатейших по версии Bloomberg.

Пророссийскую политику не обязательно должны проводить такие партии как Оппозиционный блок, считает Голобуцкий. «Задача депутатов – защищать бизнес. В зависимости от того, насколько власть будет давить бизнес, настолько их риторика буде ужесточаться или, наоборот, смягчаться».

Никакой единой пророссийской группы построить не получится, уверен Березовец: «Я скорее поверю, что пророссийские депутаты спрятаны в составе других фракций».

Информация о материале

Опубликовано: 05 ноября 2014

Президент и парламент распорядились в пустоту

Старая добрая бюрократическая машина показала себя уже на организационном этапе. Найти списки добровольцев на сайтах профильных министерств и ведомств невозможно. Кажущееся легкомыслие руководителей ведомств понятно, поскольку идет о налоговых льготах для широкого спектра товаров и услуг, предоставляемых волонтерскими организациями. И отсутствие утвержденного перечня получателей фискальных привилегий до неприличия расширяет список бенефициаров схемы. Это значит, что махинаторы получают очередную возможность для «оптимизации» налогообложения.

Закон «О внесении изменений в Налоговый кодекс Украины относительно некоторых вопросов налогообложения благотворительной помощи» был подписан президентом Петром Порошенко 2 сентября текущего года. Он избавляет волонтеров и меценатов от уплаты налогов на сумму, пожертвованную на нужды участников акций массового неповиновения, бойцов АТО и членов их семей.

Президент обязал Кабинет Министров Украины в течение двух недель со дня вступления в силу закона принять сопутствующие нормативно-правовые акты, привести действующие нормативно-правовые акты в соответствие с новыми нормами, обеспечить порядок формирования и ведения Реестра волонтеров АТО. Кроме реестра, центральный орган исполнительной власти обязан предоставить доступную анкету и форму регистрации, позволяющую меценату, без лишней бюрократической волокиты, за сутки, утрясти формальности. Но не тут-то было.

Закон вступил в силу 29 сентября текущего года, но ни на сайте Министерства Финансов Украины ни на сайте Государственной Фискальной Службы ничего подобного не видно и в помине. Пресс-служба Минфина сообщила, что необходимый нормативный блок для действия данного закона уже передали по назначению, а за налоговиков они не в ответе. Видимо, в глазах некоторых чиновников, подобные законы либо имеют меньшую, чем того заслуживают, ценность, либо низведены до популизма, который можно игнорировать. Иначе как объяснить, бесплотность попытки найти Реестр Волонтеров на сайте Государственной Фискальной Службы и абсолютное неведение сотрудников этого учреждения о данном законе?

В гостях у сказки

Мотивы такого формального подхода к национально-патриотическим чувствам очевидны. Государство не может самостоятельно, без активации внутренних стимулов, справиться с проблемами, которые возникли из-за ухода российских денег из отечественного товарооборота и их же участия на стороне донбасских милитаристов. Но в то время, когда льется кровь, а львиная доля нагрузки обеспечения бойцов продуктами питания по-прежнему приходится на частный сектор, такое нежелание помогать благотворительным инициативам выглядит крайне как опасный и нелицеприятный шаг.

Ведь этот закон распространяется и на лиц, которые оказывали помощь участникам массовых акций гражданского протеста в Украине, подвергшихся ранениям, контузии или иным повреждениям здоровья во время участия в этих акциях в период с 21 ноября 2013 по 28 февраля 2014 года, а также 2 мая 2014 в городе Одессе. Также он работает в пользу членов семей тех участников, которые погибли или умерли в результате полученных в этот период ранений, контузии или иного повреждения здоровья либо признаны безвестно отсутствующими в установленном порядке. К членам семьи погибшего или раненого патриота, равно как и к семьям участников боевых действий, на которых распространяется действие данного закона, относятся: жена, муж, не вступившие в повторный брак, родители, дедушка и бабушка (если родители умерли), несовершеннолетние дети, совершеннолетние дети-инвалиды.

Граждане, которые поиздержались, помогая беженцам из зоны АТО и Крыма, также будут иметь право на налоговую льготу. Тем же, кто участвует в оказании материально-технической помощи воинским формированиям для нужд АТО, доходы не включаются в общий месячный (годовой) налогооблагаемый доход налогоплательщиков. Эта норма должна действовать до 31 декабря того года, который последует после года завершения АТО. Деньги, которые потрачены на средства спецзащиты, технические средства наблюдения, лекарства, медицинскую реабилитацию, лечение, средств личной гигиены, продукты, предметы вещобеспечения или другие товары (работы, услуги) по перечню, который определяет Кабмин, теперь будут объектом налоговых льгот. Более того, если налог уже был уплачен, то эту сумму налогоплательщику вернут из бюджета.

Однако здесь есть и свои «но». «Льготная» налоговая помощь ограничена тысячей минимальных зарплат - то есть суммой в 1,2 миллиона гривен. То есть те благотворительные структуры, которые не успели вовремя освоить денежные фонды, должны будут перечислить остаток средств в госбюджет.

Получится как всегда

Настороженность в отношении закона вызывает не только несерьезное отношение органов власти, но и слишком длинный список возможных бенефициаров и очень широкий спектр товаров и услуг, подлежащих конвертации в налоговую льготу. На ум приходит сравнение с легендарным ленинским субботником, когда изначально небольшое количество людей, лично носивших бревна с Ильичом, двадцать лет спустя превратилось в более чем пятитысячный ворох официальных монографий, с описанием личного участия автора. В воображении скептиков оживают картинки ветеранов и сирот, неожиданным для себя образом, проевших миллионные сумы. Более того, отсутствие единого стандарта расчетов, в условиях допустимой разницы в закупочных ценах на товары и услуги создаст благодатную почву для махинаций и ухода от объективного налогообложения. Грубо говоря, появится класс дельцов, превративших аккумулированную помощь от безымянных граждан в персональные миллионы, которые нужно будет вернуть из госбюжета.

Но как бы то ни было, когда говорят пушки - закон молчит.

Информация о материале

Опубликовано: 05 ноября 2014

За мраморной пылью упавшего Ленина

Когда президент Порошенко, комментируя провал КПУ на выборах, заявил о том, что осудить компартию должен не суд, не власть и т.п., а "народ Украины", — все сразу встало на свои места. И олигархи, которых (поменяй им пиджак) не отличишь от члена Политбюро, и вчерашние активисты, которые, получив должность, тут же перерождаются в кондовых чиновников, и журналисты, дружно готовые "не раскачивать лодку". И я, наверное, впервые в жизни остро ощутила солидарность с евреями, по сей день разыскивающими, преследующими и тянущими к суду бывших нацистов — дряхлых старцев уже и так одной ногой стоящих в могиле. Чтобы не успели улизнуть на тот свет без справедливого человеческого суда. "Это нужно не мертвым, это нужно живым" — забить осиновый кол в сердце людоедской системы, чтобы она, наконец, умерла. Окончательно и навсегда.

Нет, мы этого так и не сделали. И, судя по речи президента, не собираемся — мы продолжаем встраиваться в эту систему и искренне не понимаем: почему все так криво получается. Мы не понимаем, что и нынешняя наша война ведется все той же системой — она ощутила
серьезную угрозу и принимает экстренные меры ради собственного выживания. Это вообще не какая-то "новая" война — мы все еще не можем закончить предыдущую.

Речь вовсе не о людях, заинтересованных именно в этой системе, потому что научились в ней жить и жить неплохо. А о самой "системе вещей", использующей людей, подчиняющей их себе, заставляющей действовать так, а не иначе. Эта система инертна, она владеет нами уже несколько десятков лет. Когда поступки и выступления людей у власти кажутся вам абсурдными и даже убийственными как для страны в целом, так и для их личной политической карьеры, — вы воочию видите, как хвост виляет собакой. Например, когда власть и журналисты с подачи власти дискредитируют волонтерское движение помощи фронту — это почти губительно и для воюющей страны, и для репутации этих политиков. Рост волонтерского движения, как зародыш гражданского общества, — децентрализованный, не поддающийся контролю и манипуляциям со стороны власти — прямая угроза политической системе, сложившейся и заматеревшей в эпоху СССР.

Именно поэтому никто не собирается осуждать коммунизм. Ему позволят просто уйти "на свалку истории". И даром, отправляя что-то на свалку вместо того, чтобы изучить, расследовать, дать оценки — мы всю свою историю действительно превращаем в свалку. Или, скорее, в канализацию.

Со школьной скамьи мы привыкали верить в "роль личности в истории", полагаться на "человеческий фактор" — и не видеть за деревьями личностей леса-системы. И это мы-то, знавшие Систему не по книгам и синематографу — сверху донизу, с детского сада до Политбюро! Видевшие, как мало значит в этой системе индивидуальное усилие. Знающие, как люди, вырвавшие победу у Гитлера во Второй мировой, прошедшие от Волги до Берлина, делившие последнюю самокрутку на двоих, закрывавшие собой товарищей, ложившиеся под танк со связкой гранат — эти несомненные смельчаки, герои, супермены — дома, на своем заводе/институте/лестничной площадке/колхозе оказывались конформистами, а иногда — и трусами, стукачами, крысами. Не потому, что такими были рождены — война-то показала, что они вполне могут быть героями — а потому, что "такая была жизнь".

Упавшая нам в руки независимость, первичное накопление капитала в 90-е, новый застой в эпоху Кучмы, косметический национализм Ющенко, беспредел Януковича, весь наш клоунский политический процесс, где и "левые" и "правые", и "красные", и "жовто-блакитные" оказывались совершенно однотонными и одинаково безыдейными, т.е. строго говоря "однопартийными" — все это было зыбью на поверхности при относительной стабильности глубин. Нельзя сказать, что совсем ничего не менялось в сокровенных внутренних общественных процессах — стал же возможен Майдан, например. Но революция, к сожалению, не гарантирует глубинных системных изменений в обществе.

Победить эту систему — означает победить совок, укоренившийся в нас самих. Победить конформизм и двойную мораль, почти за сто лет ставших основной стратегией выживания. И никакие "сорок лет по пустыне", — последнее, на что уповают самые неисправимые оптимисты — не спасут. Потому что (даже если мы уже в пустыне) мы носим свой плен в себе и передаем его по наследству.

Назвав свою революцию "революцией достоинства", мы интуитивно ухватили суть необходимых изменений. Достоинство — это, в частности, неприятие лжи, в том числе, той ее коварной разновидности, которую мы называем "двойной моралью", той, которая кроется в подмене понятий. Но потом оказалось, что это просто удачное название. Двойная мораль снова выжила, осталась с нами. Болезнь, которую мы почти диагностировали, в последний момент ускользнула из поля зрения, прикрывшись пылью очередного упавшего с постамента Ильича. Символическая жертва в очередной раз была принесена "во искупление" — и ничего на самом деле не искупила.

А завтра была война. Которая всегда — хаос и бардак. И в которой поэтому так удобно прятать концы в воду. Нам был предложен целый список возможных врагов, из которого каждый мог выбрать то, что соответствует его вкусам и темпераменту: Путин, Стрелков, Россия, "даунбасс", "лугандоны", снова Путин, "Русский мир", раша тудэй, еще раз Стрелков и Киселев (один или оба?), Путин и Пушкин (кстати тоже), РПЦ и патриарх ея лично. Врагов так много, что искать еще кого-то — просто нет смысла. А потому этот враг, как магический кощей, обретя множество имен и ликов, ускользает из пальцев при малейшей попытке его ухватить.

Впрочем, мы не слишком-то и стараемся. Мы тоже — всего лишь люди и готовы идти по пути наименьшего сопротивления. Пока были на революционно-патриотическом подъеме, мы твердили: "ни пяди родной земли" (ну прям как те "деды, которые воевали"). Теперь мы с огромным облегчением повторяем мантры "Донбасс не нужен" и "сбрасывание балласта" — это куда приятнее, чем признать, что мы его не сбросили, а потеряли в результате проигранной бездарной военной кампании. И теперь на его месте — некая неопределенность, темное пятно на карте и, что мучительней, —на душе травма, с которой срочно надо что-то делать, чтобы "начать новую жизнь с чистого листа".

Мы вообще в последнее время подозрительно много сил и слов тратим именно на забалтывание травмы, а не на борьбу с реальными обстоятельствами.

Возможно, это началось с лингвистического компромисса — "АТО" вместо "война". Эта подмена понятий оказалась удобной для всех — для украинской власти, России, Европы и для нас самих. Потому что если там "террористы", то все просто. Террористы — это кучка злодеев (пускай даже большая кучка), а те, кто не прямо террористы, значит — "пособники" террористов и нет никакой нужды разбираться в мотивах и причинах этой "вспышки терроризма" во вчера еще самом советско-конформистском регионе страны. Спишем на "зомбоящик" и то, что все они там — "скотское быдло".

Это стало большим облегчением для всех нас. Потому что разбираясь в мотивах, пытаясь понять этих людей — мы рискуем много неприятного узнать о самих себе. Куда приятнее назвать "совок" в собственной голове "донбассом" и локализовать его где-нибудь подальше, на восточной границе, чем иметь с ним дело каждый день, выдавливать из себя по капле. Куда удобнее канализировать свои травмы, страхи, негативные эмоции "в Донбасс": хамство, насилие, алкоголизм и наркомания, сиротство обоих видов, мракобесие и рабство, глупость и "вата", просто скотство — это все "там", "где-то", "где нас нет".

Язык ненависти, который мы практикуем в отношении Донбасса — это наша личная психотерапия. Мы поддерживаем статус Донбасса как канализации. Мы канализируем туда собственные эмоции и травмы, а, например, Путин канализирует туда эмоции и травмы своего народонаселения. А еще он отправляет туда отечественных каналий — казачков, безработных, нациков и просто горячие головы. И наша система по мере сил точно так же поступает с украинскими парнями, готовыми рисковать собой, бороться, стоять насмерть. Ведь для системы made-in-USSR, стремящейся сейчас выжить, они опасны — это они и им подобные нанесли по ней колоссальный удар последним Майданом. Теперь она срочно пытается нейтрализовать это напряжение. Частично включив в себя и переварив часть этой человекоэнергии — комбатов, журналистов, активистов и прочих — выдав им в качестве отступного мандаты и должности. А часть — спуская все в ту же канализацию. "В Донбасс", как пишут теперь некоторые российские коллеги.

Наши психотерапевтичекие мантры — тоже до боли узнаваемы. "Не забудем, не простим" — калька советского плаката. Вот только что "не забудем", и кого именно "не простим" — не уточняется. Каждый может подставить в эту формулу собственного врага. А потом с чистой совестью спустить в унитаз — коммунистической партии, как видите, все забыли, простили и с миром отправили "на свалку истории". И никто не протестовал — ни от имени жертв репрессий, ни от имени заморенных голодом, ни от имени депортированных. У наших мертвых по-прежнему нет голоса живых, нет их сочувствия — а значит, не может быть ни преемственности, ни истории, ни народа.

Или, скажем, распространенное "так им и надо", "нам их не жалко", "они сами этого хотели". Кого "не жалко"? Кто и чего "хотел"? Война не делает людей лучше — но никто из нас не готов признать, что это сказано не только о "них", но и о нас. Наше злорадство по поводу умирающих от голода луганских пенсионеров или замерзающих в Якутии беженцев, наше дружное брызганье слюной в адрес коллективного "предателя" — это не просто низко с нашей стороны, это еще и опасно. Потому что вместо того, чтобы четко диагностировать заболевание и вырвать его из тела нашего общества с корнем, эти мантры затягивают нас в паллиативную психотерапию.

Теперь мы очень рассчитываем на новоизбранный парламент. Многие считают, что это — победа. Ведь началась, наконец, какая-то ротация элит. "Отсохли", наконец, коммунисты. Но станут ли "новые лица" критической массой, способной переломить систему made-in-USSR? Или она перемелет и переварит эту "новую плоть и кровь" в рекордные сроки — в конце концов, на ее стороне энтропия?

Ведь мы уже не раз имели возможность убедиться в том, как быстро вчерашние революционеры, активисты и авторитеты, став чиновниками встраиваются в систему бюрократии и начинают смотреть глазами системы, защищать ее. И тогда нам кажется, что "мы обманулись в человеке", что достаточно его заменить — и дело с концом. Но замены не помогают. И все равно в голову не приходит, что это, наверное, не "они такие", это "мы все — такие". Мы поддерживаем систему, мы — ее часть, поэтому, только преодолевая себя, мы начнем менять систему.

Журналисту, например, куда проще (и доходнее) "не раскачивать лодку", кормить реципиента успокоительными таблетками — период, мол, сложный, не надо мешать власти, у нее же обязательно "есть виденье", "больше информации чем у нас", "план" и проч. Куда проще обращать оружие не против власти, а против ее критиков, мешающих системе и дальше сохранять себя. А вы представьте, например, что год назад, вместо того, чтобы выйти на Майдан и додавить его, мы принялись бы уговаривать друг друга "не мешать президенту", что "раз он не подписал ассоциацию, у него есть на то причины", "у него есть план", "ему и так тяжело — на него давит Путин" и тому подобное, прочно прописавшееся в нашем нынешнем "ежедневном я". Это же так удобно — отдать все на откуп очередному "папе", которому "нельзя мешать, пока он работает". Но то, что удобно нам — удобно и системе.

Мы сделали шаг от революции к эволюции — и шаг довольно широкий. Но при всех преимуществах эволюции перед революцией — это долгий путь, а на долгом пути легко заблудиться — на древе эволюции множество тупиковых веток. Мы постепенно учимся жить не по-советски. Первые признаки эволюции прорастают у нас на глазах. Надо дать им шанс.

Система, которой мы так и не сломали хребет во время революции, все еще может измениться эволюционным путем — если только мы будем осознавать ее, узнавать в каждом проявлении и крепко держать за горло. Чтобы "достоинство", которое мы сделали знаменем нашей революции, не протекло у нас между пальцами и не ушло в землю — вслед за нашими мертвыми.

Информация о материале

Опубликовано: 05 ноября 2014