Главная

Донбасское правосудие

Кто последним становится судьей в суде, тот и будет заправлять в нем всеми делами — это правило часто срабатывает в новейших политических условиях в Украине. Вот и избрание судьей Высшего админсуда (ВАСУ) Игоря Темкижева вряд ли станет исключением из варяжского принципа заполнения руководящих вакансий в судебных органах. Правда, варяги, как правило, сами по себе не перемещаются — их движением заведует высшая сила. Ну а какое государство и какая демократия могут произрастать из жестко управляемого правосудия — более чем очевидно.

Недавно Верховная Рада поддержала избрание председателя Днепропетровского апелляционного хозсуда Игоря Темкижева судьей ВАСУ, где с недавних пор остается незанятым председательское кресло. «і» уже писали о масштабной комбинации, затеянной действующей властью в судебных верхах. По данным источников «і», речь идет об ожидаемом перемещении действующего председателя Конституционного суда (КС) в Верховный суд (ВСУ), тоже не имеющий на данный момент полноценного руководителя.

В то же время Александр Пасенюк, еще недавно даже не помышлявший об уходе с председательской должности в ВАСУ, за считаные дни переместился в КС. Там, как поговаривают, ему в качестве компенсации за моральные издержки вполне могут дать главенствующее кресло. Ну и логичное кульминационное завершение этой комбинации следовало бы, вероятно, видеть в том, что новый судья ВАСУ Игорь Темкижев станет вскоре руководителем админвышки.

Последствия всех этих перемещений становятся вполне осязаемыми, если посмотреть в целом на ситуацию с ключевыми должностями в отечественной судебной системе. Так, председателем Высшего спецсуда по уголовным и гражданским делам (ВССУГД), замыкающего на себе около семи сотен судов, приблизительно год назад стал депутат-регионал Леонид Фесенко. Ранее господин Фесенко был судьей и возглавлял Апелляционный суд Луганской области.

Начало его деятельности во главе ВССУГД было весьма резонансным и недопустимым по меркам любой цивилизованной судебной системы — Леонид Фесенко осуществлял одновременно активную деятельность и как председатель новосозданной вышки, и как народный депутат. С одной стороны, господин Фесенко следил за наполнением своего суда судьями и занимался общими организаторскими вопросами в своем ведомстве. С другой стороны, карточка этого регионала активно голосовала в парламенте, а сам он принимал участие в комитете Верховной Рады по правосудию как член этого комитета.

В отношении Высшего хозсуда (ВХСУ) ситуация еще более понятная. Сразу после победы Виктора Януковича на последних президентских выборах фактически безальтернативным кандидатом на эту должность стал Виктор Татьков, который на тот момент работал в должности председателя Донецкого апелляционного хозсуда (АХС).

При этом приход в кресло председателя ВАСУ Игоря Темкижева, а в кресло главы ВСУ — Анатолия Головина видится чуть ли не максимально логичным завершением пазловой задачи, которую, скорее всего, поставила перед собой нынешняя власть при определении конфигурации судебной системы. Ведь господина Головина во всех смыслах можно считать полноценным воспитанником Донецкой области, где он родился и где протекала весомая часть его профессиональной жизни.

В то же время Игорь Темкижев — один из наиболее близких соратников и единомышленников Виктора Татькова. Во времена, когда господин Татьков руководил Донецким АХС, господин Темкижев был во главе нижестоящего Хозсуда Донецкой области. Как только Виктор Татьков возглавил ВХСУ, Игорь Темкижев за считаные недели стал и судьей, и председателем Днепропетровского АХС — одного из наиболее важных и влиятельных судов в судебной хозвертикали.

И в этой связи вполне возможно, что люди, определяющие сегодня правила игры в судебной сфере, вполне симпатизировали бы приходу господина Темкижева в кресло главы ВАСУ. Особенно в канун грядущей избирательной кампании в Верховную Раду, при подведении итогов которой судьям из админсудов придется принимать самые разные решения. Вряд ли стоит напоминать, что на последних президентских выборах именно на ВАСУ были завязаны ключевые споры, связанные с этой избирательной гонкой. В том числе — постановка окончательной точки при подведении результатов этих выборов.

Таким образом, если посмотреть на картину в судах в целом, то она начинает почему-то вызывать невольное впечатление, что при заполнении важнейших для судебной системы должностей важную роль играет донбасский фактор. Правда, чего еще стоило ожидать от властной команды, в короткие сроки сконцентрировавшей в своих руках все ключевые рычаги влияния на судебную систему. Что же они теперь, чужих, непроверенных и неопытных будут расставлять на ключевые позиции?

Но главная проблема состоит в другом — украинское правосудие все больше демонстрирует тревожные признаки мощного внешнего управления. Ведь в самом деле, поверит ли кто-то, что глобальная ротация председателей вышек — это совершенно естественный для судов процесс. Да еще и осуществляемый исключительно в интересах повышения независимости украинского правосудия и преследующий исключительно защиту прав и свобод украинских граждан. Ну а тем, кто в это с трудом верит, впору уже хвататься за голову. Ведь вполне понятно, какое государство и какие правила игры в нем будут произрастать из правосудия, практически независимого от украинского общества, но предельно зависимого от вполне очевидной высшей силы.

Информация о материале

Опубликовано: 25 ноября 2011

Зачем Украина сеет озимые

Украина заканчивает осеннюю посевную. И пока Минагпропрод засыпает информпространство бравыми рапортами о засеянных площадях, со стороны Гидрометцентра звучат совсем другие данные. Синоптики говорят, что из-за аномальных погодных условий этой осенью, только один из пяти засеянных гектаров может дать урожай следующим летом.

По большому счету, такие негативные прогнозы (разняться только цифрой ущерба) в Украине можно услышать каждую осень. А потом еще и весной. Но вопреки всему аграрии продолжают массовый сев озимых. Отказываясь перейти на яровые, которые сеются уже при весеннем тепле.  

Чтобы узнать секрет такого завидного упорства, «Комментарии» пообщались с председателем Аграрного союза Украины Геннадием Новиковым: 

Геннадий Владимирович,  сколько площадей засевают озимыми, а сколько яровыми? 

Если брать по сельхозуходьям, то здесь все зависит год от года, но в среднем соотношение 40% под озимыми, 60% - яровые культуры. Что касается урожая продовольственных сортов зерновых, то на них приходится 75% озимых посевов. 95% украинской продовольственной пшеницы - это озимые, продовольственная рожь – это 100% зимних посевов.

Сколько теряет страна из-за плохих всходов озимых, малоснежных и морозных зим?Можно оценить, сколько урожая озимых Украина потеряла за последних 5-7 лет?

В эти годы не так много. Украина теряла из-за плохих всходов, где-то 6-8% процентов. Но здесь стоит отметить и гибель рапса, который тоже сеют на зиму.

Сегодня гибель озимой пшеницы в пределах нормы. Но в следующем году этот показатель может быть больше, потому что осень в этом году, так сказать, очень «радикальная».

Насколько серьезная ситуация? Вот и Гидрометцентр на днях заявил, что только 20% посевов смогут дать всходы и перезимовать. Это так? 

Ситуация серьезная, сейчас оценивают, что только 1/3 в хорошем состоянии, 2/3 – в слабом состоянии, и уверенности в его успешной зимовке нет. Но окончательный результат будет только по окончанию вегетационного периода и «входе в зиму». Сейчас она (вегетация- Ред.) в некоторых регионах идет и это плохо, что просто аномально, поскольку нет осадков до сих пор. Поэтому есть определенные трудности.

Если брать во внимание нестабильную климатическую ситуацию, бесснежные зимы, сухую осень, как в этом году, возможно, есть смысл отказаться от посевной в зиму, как это сделали, например, в Канаде?   

Нет, это абсурд. Для нашей страны нет никакой логики. Озимая пшеница вымерзает 5-7% в зависимости от года, а это в пределах абсолютной нормы. В Украине для посевов яровой пшеницы пригодны только несколько областей, самые зерновые области – Крым, Херсонская, Одесская, Кировоградская, Николаевская, Запорожская, Донецкая, Луганская области – это просто выброшенные деньги. Яровой пшеницы там собирают 11-15, если год нормальный, то 25  центнеров с гектара.

Можно оценивать себестоимость посевов озимых и яровых культур, что дешевле выращивать? 

Озимые посевы это все-таки «длинные» деньги, а яровые - короче. С этой точки зрения стоимость производственных затрат на гектар яровых выглядит несколько ниже. Но озимая пшеница значительно урожайнее, чем яровая.

А если все-таки сеять ранней весной, мы сможем с этим справиться сейчас?

Представьте себе, что все эти площади, которые мы полтора месяца сеем сенью, придется засевать весной. Это какое количество техники необходимо будет сразу вывести на поля: как минимум удвоить или утроить. Тем более быстрое нарастание температур, практически лишает времени посева зерновых. 

Информация о материале

Опубликовано: 25 ноября 2011

Ничья в пользу проигравших?

Судьба избирательного закона не зависела от оппозиции. Судьба оппозиции не зависит от избирательного закона. Прежде чем приступить к анализу случившегося вчера в Верховной Раде, необходимо напомнить эти совершенно очевидные вещи.

Демонстрация небывалого (по нынешним временам) депутатского единодушия стала несколько неожиданным итогом долгого и болезненного процесса подготовки новых правил выборов парламента. Оговоримся: неожиданным, если принимать во внимание важность свежеиспеченного нормативного акта и сложную историю его создания. Однако, с точки зрения сегодняшних реалий, 366 голосов, поданных за этот закон, — вполне ожидаемый результат.

Победа или предательство? Сторонники оппозиции, пытающиеся найти для себя ответ на этот вопрос, склонны прибегать к наиболее категоричным оценкам. Как по мне, это скорее ничья с легким оттенком «договорняка» (если уж применять спортивную терминологию). А термин «предательство» применим лишь там, где находится место нравственным принципам. В мире, в котором определяющими факторами служат финансовый расчет, личная корысть или как минимум политическая целесообразность, категории «преданность» и «предательство» применять глупо.

Итак, кто, что выиграл или проиграл, и почему.

Вернемся к истокам. Сущест­вовали две основные версии нового закона о выборах народных депутатов. Первая была разработана специальной группой, которую возглавлял Александр Лав­ринович и в которую были включены представители оппозиции. Документ в значительной части учитывал критические замечания, высказанные Венецианской комиссией после прошлогодних местных выборов. Но он предусматривал консервацию закрытых партийных списков, возврат к смешанной модели, исключение блоков из процесса выборов и повышение избирательного барьера. Три последних новшества по разным причинам оппозицию не устраивали. Но власть жестов дала понять: она готова обсуждать дальнейшую демократизацию избирательных процедур, но не собирается торговаться по поводу модели. Оппозиция эти правила игры приняла. Протесты против реанимации «мажоритарки» носили отрывочный и неубедительный характер. Сохранение келейного характера формирования предвыборных реестров противников режима как раз устраивало. Так же, как и власть. Вслух оппозиционеры, разумеется, ратовали за создание механизма открытых списков. Но положа руку на сердце должных усилий для того, чтобы хотя бы попытаться пробить подобные изменения, ведущие политики и ключевые политические силы не предприняли. Максимум, на что их хватило, — лениво добиваться сохранения действующего, жестко пропорционального закона.

Так что сегодняшние крики о том, что все пропало, не выглядят искренне. Во-первых, «пропало» не вчера. Во-вторых, далеко не все.

Был и второй вариант закона. Он был относительно недавно внесен главой фракции Партии регионов Александром Ефремовым и заключал в себе все «драконовские» нормы, содержавшиеся в законе о местных выборах и критиковавшиеся Венецианской комиссией.

Существуют две версии появления этого закона. Согласно первой, его возникновение могло быть связано с конфликтом в окружении Виктора Януковича. В частности, с позицией Андрея Клюева, желавшего иметь рычаги контроля за избирательным процессом, остро необходимые в свете заметного падения доверия к власти. Согласно второй, проект Ефремова был лишь частью интриги, цель которой — вынудить оппозицию подыграть власти.

Как бы там ни было, ефремовский вариант послужил поводом для конфликта. С целью разрешения которого была создана временная спецкомиссия во главе с Русланом Князевичем. Он, опираясь на письменное согласие двух оппозиционных фракций, передал власти своеобразный ультиматум. Последний состоял из двух частей — политической и процедурной. В первой рекомендовалось: 300 депутатов ВР избирать на пропорциональной основе, а 150 — на мажоритарной; предоставить право блокам принимать участие в выборах; обеспечить одинаковый избирательный барьер для партий и блоков, заодно существенно снизив его. Во второй части предлагалось вернуться к прежнему, в целом согласованному проекту, внеся в него ряд дополнений, направленных на дальнейшую демократизацию избирательных процедур. При этом оппозиция дала понять, что согласна пожертвовать политикой ради процедуры. Обращаем внимание и на еще два обстоятельства. Никто не выдвигал требования добиваться «открытия» списков. Никто не предпринимал решительных попыток напрямую связать судьбу закона с судьбой Тимошенко и Луценко.

По сути, противники режима соглашались на покупку того, что позавчера было подарено, а вчера украдено. С высоты сегодняшнего дня это действительно смахивало на «договорняк». После судьбоносного голосования депутаты от власти и депутаты от оппозиции не скупились на комментарии. И то, что эти комментарии часто были сходны по форме и по духу, усиливало подозрение по поводу сговора.

Но если он действительно имел место, то посвящены в него были только вожди. А у рядовых были свои причины поддержать проект, который, при всех своих плюсах, «дарит» оппозиции целый ворох проблем.

Можно понять, в чем выигрыш власти. Она отчасти обеляет себя перед Западом, отказываясь от откровенно недемократичных норм в избирательном законодательстве. Она демонстрирует склонность к компромиссу. Она вносит смятение в ряды сторонников оппозиции — часть симпатиков «фронды» не знает, как реагировать на то, что защитники режима и его противники не просто единодушно голосуют, но и сообща делятся радостью по поводу содеянного. Наконец, вынуждая оппозиционеров «покупать украденное», она лишает их возможности и средств торговаться, например, за снижение барьера.

Можно предположить, в чем резон одного из главных участников комбинации — Арсения Яценюка. Он заинтересован в относительно высоком барьере и запрете на создание блоков. В этом случае опирающийся на достаточно высокий рейтинг «Фронт змін» вправе рассчитывать на приличный результат в будущей Раде. Теоретически он мог выступать в роли посредника между властью и оппозицией, и успех на этом поприще усиливал бы его «теневой» вес. Представители БЮТ утверждают, что именно Яценюк фактически додавил Турчинова, который еще в четверг с утра призывал коллег по партии игнорировать голосование за избирательный закон. И если обычно Александр Валентинович в кулуарных стычках брал верх над Арсением Петровичем, то в этот раз случилось иначе. Разве не удивительно, что лидер «ФЗ», громогласно и настойчиво призывавший оппозицию бойкотировать очередную парламентскую кампанию, принимает столь живое и активное участие в судьбе профильного закона? Неужели только из любви к законодательному искусству?

Если предположить наличие гипотетического сговора, то можно отыскать причины, по которым этот сговор мог быть выгоден, скажем Турчинову. Александр Валентинович — фигурант уголовных дел, судебное разбирательство которых способно сделать его соседом Юлии Владимировны. В свете этого можно ли его упрекать за естественное нежелание стать очередной жертвой избирательного применения уголовного законодательства? Мог ли он подыграть Яценюку и (или) власти, учитывая то, что избирательный закон, в его нынешнем виде Турчинову и «Батьківщине», скорее на руку. Попробуйте сами ответить на этот вопрос.

Почему соратники Тимошенко заинтересованы в поддержанной Радой модели, очевидно. Высокий барьер и запрет на участие блоков отсекает мелких конкурентов и увеличивает бонусные проценты. Закрытые списки избавляют от головной боли. Наличие «мажоритарки» облегчает «расфасовку» кандидатов. Всех «нужных» товарищей можно без проблем засунуть в проходную часть списка, всех «ненужных» — запихнуть в проблемные округи, избавив себя от ритуальных пояснений. При помощи небольшого количества «знаковых» персон можно рискнуть «пободаться» в некоторых одномандатных округах, глядишь — и прирастет будущая фракция дополнительными мандатами. Норма, разрешающая одновременно выдвигать кандидатов и по списку, и по «мажоритарке» (антиконституционная, кстати) позволяет в любом случае провести лидеров партии в будущую Раду. Точечная модернизация закона, совершенная комиссией Князевича, дает какой-никакой шанс защитить результаты.

Все сказанное — версия по поводу того, какой могла быть логика вождей. Но у многих рядовых были свои резоны.

Тех депутатов-оппозиционеров, которые поддержали новый закон по доброй воле (независимо от партийной и фракционной принадлежности), можно разделить на две условных группы. Первые соврешенно искренне отрицали саму возможность сговора и были убеждены, что если не пойти на компромисс, то власть проведет через Раду проект Ефремова со всеми, вытекающим из этого последствиями. Аргумент о том, что власть не захочет ссориться с Европой, они встречали контраргументом: «Если их не остановило дело Юли, то неужели их остановит какой-то закон?»

Вторая группа возможность сговора теоретически не исключала, но признавала: если это и так, то ситуация, в которую себя вынуждено загнала оппозиция, голосовать — меньшее из зол. «Власть пошла на все наши условия. Мы сами признали доминирование процедурных условий над политическими. Мы сами обещали не хлопать дверью. У нас нет игры, нет пространства для маневра. В конце концов закон в его нынешнем, не самом скверном, виде можно считать и нашей победой. Во всяком случае, мы имеем и возможность, и право подавать это как наш успех». Вот — примерный образчик логики представителей этой группы.

Вправе ли мы их судить за это? Философский вопрос. Можно говорить о том, что даже самый лучший закон можно обойти, а принятый закон, при всех его очевидных плюсах — отнюдь не лучший. Можно говорить о том, что, когда Тимошенко и Луценко в тюрьме, и шансов на их освобождение все меньше, их соратники, наверное, не должны давать повод подозревать их в расписывании «договорки» с властью.

Можно в миллионный раз призывать политиков быть не такими циничными. Но можно говорить и о том, что в оценке действующей, глубоко циничной политики, излишний идеализм и чрезмерное ханжество выглядят смешно.

Завышенные требования оправданы, кабы речь шла о судьбе страны. Но вчера оппозиция боролась не за страну, а за себя. Можно к этому относиться с осуждением, можно с пониманием, но в любом случае к этому следует относиться как к данности. Как и к тому, что речь идет об оппозиции, размах действий которой ограничен стенами здания под куполом.

Требовать от этой оппозиции игнорировать процесс принятия закона можно было бы только тогда, если бы она была способна и на следующий шаг — выйти из Рады на улицу. «Борцы с игом» естественнее чувствуют себя на тусовках, мирно сосу­ществуют со своими идейными врагами. Кабинетные и уличные протестанты нынче живут в параллельных мирах, именно поэтому власть безбоязненно и безболезненно (по крайне мере, пока) пользует и тех, и других. По отдельности. Поелику одни боятся, а другие не верят. И пропасть между ними только растет.

Именно умножение узаконенных правил выборов на практически полное отсутствие взаимодействия оппозиционных сил (КОД не собирался преступно долго, и похоже, обречен на самоликвидацию) упрощает задачу власти. При этой модели не исключено, что, скажем, в западных областях пять-шесть оппозиционных кандидатов будут отчаянно рубиться между собой. К тихой радости единого, пускай даже не слишком рейтингового, кандидата от власти, который получит шанс абсолютно законно победить, соперники будут вырывать голоса друг у друга.

И на вопрос избирателя, желающего привычной «черно-белой» схемы: «Ну и чего вы опять не договорились?» ответа, как обычно не последует.

Информация о материале

Опубликовано: 25 ноября 2011

Пенсионный абзац

Без введения серьезной и неотвратимой ответственности за деяния на ниве законодательной деятельности фактически нет смысла надеяться, что люди при власти не будут использовать законы исключительно для своей выгоды. Особенно ярко это ныне проявляется в социальной сфере — именно там действующая власть затеяла глобальные преобразования, сулящие ей большие бонусы и оставляющие многих людей практически ни с чем. Сегодня в парламенте без лишнего резонанса и публичности состоится еще один этап этой «социальной реформы».

Сегодня Верховная Рада будет рассматривать во втором чтении законопроект №8736 с малопримечательным названием «Об усовершенствовании отдельных положений административного судопроизводства». В этом документе, помимо прочих любопытных моментов, также имеется положение, радикально влияющее на социальную сферу.

Речь идет о том, что судебные решения по социальным делам не будут подлежать немедленному исполнению. В условиях украинской действительности это по сути означает, что судебные решения, вынуждающие государство выплачивать и без того законные пенсии и социальные выплаты, могут без особых проблем не выполняться годами. И это только де-юре, поскольку де-факто эти решения, вероятнее всего, вообще выполняться не будут.

Ранее «і» уже писали о схожем намерении нынешней власти, которое было изложено в законопроекте №9400. В случае успешного принятия этот закон не только бы удлинил судебные тяжбы за социальные выплаты, но и блокировал бы скорейшее выполнение решений судов по социальным делам. Подобный эффект также достигался за счет нескольких точечных коррекций Кодекса административного судопроизводства.

Проблема только в том, что законопроект №9400 народные депутаты не отважились включить в повестку дня Верховной Рады, в то время как законопроекту №8736 вряд ли что-то помешает сегодня стать полноценным законом.

Вообще, законопроект №8736 крайне занимательный документ, который скорее всего ярко иллюстрирует, чья выгода важнее для регионалов — своя собственная или общественная. Так, прохождение документа через парламент имело вероятно все признаки того, что люди при власти хотят принять нечто в своих интересах, но крайне пытаются это не афишировать. Данный законопроект был зарегистрирован 1 июля с.г., а уже 6 июля комитет по правосудию практически без обсуждения одобрил его принятие в первом чтении. Приблизительно такая же картина наблюдалась и две недели назад, когда комитет по правосудию готовил документ ко второму чтению. Более того, сравнительная таблица документа ко второму чтению появилась для широкого ознакомления за считанные часы до начала соответствующего заседания комитета. После этого выглядело совершенно логично, когда докладчик по данному законопроекту, замглавы комитета Валерий Бондик ни слова не сказал о сути будущего закона и сразу же начал механическое озвучивание поправок.

Правда, вся эта атмосфера таинственности и завуалированности вокруг законопроекта №8736 создавалась, конечно, совсем не ради выполнения задумки по тотальному урезанию ликвидации социальных гарантий и ликвидации многомиллиардного долга. Как ранее писали «і», благодаря этому документу работа админсудов будет идеально отлажена для нужд органов власти, и прежде всего — налоговиков в их борьбе с, вероятно, недобросовестными налогоплательщиками.

И при этом создается впечатление, что мало кого из рядов нынешней власти волнует иная проблема — неприспособленность админсудов для защиты интересов граждан в спорах с органами власти и их должностными лицами. А ведь именно это и есть основополагающая цель этой судебной вертикали. И сегодня вряд ли можно сказать, что украинские админсуды с этим справляются,— достаточно напомнить о социальных делах, которые уже просто сотнями тысяч складируются в апелляционных админсудах без всякого юридического оформления. Логично, что в таких условиях отечественные законотворцы прежде всего должны были бы приложить все усилия, чтобы обеспечить гражданам быстрое, высококвалифицированное, доступное и независимое правосудие в спорах с органами власти и их должностными лицами.

Но на деле выходит совершенно другое — весь многостраничный законопроект №8736 пронизан словосочетанием «субъект властных полномочий» и его расширенными возможностями по защите своих интересов в админсудах. Речь идет о том, что органы власти смогут обращаться в админсуды чуть ли не по любому поводу, а админсуды получат право удовлетворять такие иски. Особенно ярко это проявилось в особом разделе (ст. 183(3) Кодекса админсудопроизводства), связанном с исками органов государственной Налоговой службы,— раздел выписан так, что админсуды вынуждены будут заняться защитой интересов налоговиков в спорах с налогоплательщиками.

Тем не менее, даже в рамках всей этой истории можно четко проследить и истинную сущность действующей власти, всегда видящей свои выгоды, и не менее истинную суть админсудов. В случае окончательного принятия законопроекта №8736 есть смысл предположить, что админюстиция будет не только защищать права обычных граждан в спорах с властью, но и права власти в спорах против граждан. На какую из этих двух задач будут в особой мере сориентированы усилия судей из данной судебной вертикали — оставим этот вывод на усмотрение читателей «і».

И эти выводы будут не такими уж и сложными, если их помножить на описанную выше социальную составляющую априори несоциального законопроекта. И все эти вещи будут происходить в Верховной Раде еще много раз — до тех пор, пока люди, принимающие законы, не будут нести реальную ответственность за законодательную деятельность, задевающую интересы миллионов украинских граждан. Ну а пока народных избранников за их законотворчество даже пожурить нельзя, не стоит обижаться, что они подчас за заботой о своей выгоде категорически забывают думать об общественной.

Информация о материале

Опубликовано: 25 ноября 2011