В прошлом месяце украинский парламент принял в первом чтении зарегистрированный год назад законопроект №7132, вносящий изменения в Закон о защите общественной морали (и несколько других законов). Внесли, разработали и поддержали его люди как из парламентского большинства, так и из оппозиции, итого набрались приличные 276 голосов, так что шансы увидеть его принятым в целом довольно велики — если только это не один из тех специальных фокусов, которые затеваются сугубо ради наложения в последний момент президентского вето.
Проект закона противоречив и очевидно недоработан. Уже имеются первые экспертные заключения, содержащие перечень упущений и противоречий в нём. Общество также прореагировало довольно активно. С момента принятия в первом чтении прошёл месяц; наверное, можно считать, что к этому моменту высказались уже все, кто имел мнение и пожелал его огласить. Эти мнения иногда любопытнее самого законопроекта № 7132.
Реакция, в общем, трёхнаправленная. Оппозиционные политики и журналисты (включая организации вроде «Репортёров без границ») боятся, что власть использует появившиеся технические возможности для слежения за их деятельностью в интернете и целенаправленного накопления компромата ради последующих репрессий. Опасения их справедливы, и к ним мы чуть позже вернёмся.
Провайдеры и администраторы информационных систем риторически спрашивают, кто заплатит за средства технической фильтрации и наблюдения за интернетом. А также — чья будет ответственность, если средства окажутся неэффективными, то есть, пропустят аморальное или отфильтруют моральное. Над их шеями зависают сразу два правовых топора: один — если фильтрация не сработает, и другой, если найдётся гражданин, читавший Конституцию, и решивший получить компенсацию за попрание гарантированных ею прав.
Неассоциированные с указанными категориями народные массы требуют прекратить навязывать им мораль, тем более руками законодателей. Мнение этой группы комментаторов довольно сбивчивое, но зато убеждённое. Их можно понять — украинские депутаты сами далеко не образцы для подражания. За последние годы отдельным их представителям предъявляли обвинения, вероятно, во всех существующих преступлениях, в том числе и в совращении детей, о судьбе которых особенно печётся законопроект.
Вполне объяснимы гнев и отторжение, вызванные желанием группы людей, чей собственный моральный уровень в обществе оценивается немногим выше, чем у средней бактериальной колонии, принудительно насаждать моральные ценности для всей немаленькой страны. Но, поддавшись эмоциям, можно пропустить пару важных моментов: законопроект № 7132 плох, даже если проигнорировать сомнения граждан в моральных качествах его составителей, опасения журналистов и оппозиции, а также высокую тоску провайдеров.
Проект не просто спорный и недоработанный. Особенно много изменений в нём касается интернета, и как раз в этой части он принципиально неработоспособен, способствует коррупции, создаёт поводы для репрессий, а также может навредить тем, в помощь кому его, как бы, и должны были принимать — правоохранительным органам, борющимся с действительно разрушительными вещами вроде детской порнографии.
Начнём по порядку. Закон предписывает специальной комиссии по вопросам защиты общественной морали обнаруживать и отслеживать аморальные материалы в украинском информационном пространстве, каталогизировать их и принимать меры — изымать из эфира и печатных изданий, а также сайтов; если же последние находятся вне украинской юрисдикции, отдавать провайдерам приказ на надёжное перекрытие каналов доступа к ним.
Меры могли сработать в случае с телевизионным рынком, где есть относительно небольшое количество площадок для вещания, и каждая из них проходит лицензирование. Интернет же безграничен и довольно свободен, в нём существуют, вероятно, миллиарды единиц продукции, которую упомянутой комиссии придётся оценить — не говоря об их дублировании под разными именами, доступности из разных мест и в произвольных вариациях.
Как могут выглядеть попытки это оценить? В законопроекте намекают на экспертизу живыми людьми, но силами экспертов даже бегло просмотреть столь могучий поток информации нет практической возможности — это просто выше человеческих сил. Однако четыре года назад существовавшая комиссия по вопросам защиты общественной морали породила документ под названием «Критерии отношения … продукции, … сообщений и материалов к разряду порнографической и эротической», по сути, алгоритм для определения аморальности.
Как вариант можно предположить, что эти критерии попробуют положить в основу какой-нибудь автоматизированной доэкспертной процедуры определения порно (или пропаганды насилия) по процентному соотношению голого тела к общей площади произведения и целевому назначению этого тела (нужно ли оно для разжигания низменных или возвышенных чувств в зрителе). Но автоматического цензора, во-первых, придётся протащить законодательно, а во-вторых, добиться его работоспособности — пока в мире прецедентов не было.
Есть третий способ, в мировой практике применяемый для детей младшего школьного возраста: изолированная песочница, откуда можно читать небольшой список предварительно одобренных сайтов. Загнать в такую песочницу украинских пользователей интернета будет самым простым и надёжным методом реализации целей, указанных в проекте закона № 7132, но поставит страну по уровню сетевой цензуры на одну доску с Северной Кореей.
Даже если у комиссии по морали появится способ достоверно обнаружить порнографию, пропаганду насилия и прочих аморальных вещей, и она наладит работающий механизм уведомления провайдеров в необходимости их блокировать, это не оградит от них пользователей интернета. Провайдеры только посредники, передача информации же идёт между удалённым сайтом и пользователем. При желании они могут маскировать и шифровать канал, для этого имеются готовые решения, причём, что иронично, некоторые из них разработаны в расчёте на тоталитарные общества, давящие общение в интернете, вроде Ирана или Сирии.
Принципиальная неработоспособность порождает неприятные последствия, причём сложно сказать, которое из них хуже. Описанный в законопроекте механизм насаждения морали не сможет эффективно блокировать аморальные материалы заранее, но предусматривает обязанность провайдеров выдавать информацию о личности пользователей и производимых ими действиях в интернете в течение срока подсудности по соответствующим преступлениям.
Это означает, что основная часть нарушителей морального режима, особенно если речь идёт о незначительных действиях вроде просмотра порносайта, избежит автоматического наказания. Но если государство чуть пристальнее заинтересуется конкретными личностями, будет ли это коррупционный интерес отдельного местного правоохранителя к коммерсанту или желание властей расправиться с политическим активистом, они смогут запросить данные у провайдера для проверки чистоты морального облика.
В законопроекте никак не учитывается тот факт, что в интернете существуют материалы, отображаемые в браузере и временно сохраняемые на накопителях компьютера или мобильного устройства без ведома пользователя — баннеры, всплывающие страницы и даже фрагменты переписки совершенно чужих людей, обрабатываемые распределёнными службами вроде Skype. Это могут быть вещи, о существовании которых пользователь не подозревал, не говоря о том, что он их не искал и не заказывал для просмотра.
Ситуация настолько распространённая, что за непродолжительное время компрометирующие материалы наберутся практически на любого гражданина, сколько-нибудь активно пользующегося интернетом. Правоохранительные органы, вероятно, будут игнорировать подобные вещи в массе, но с удовольствием используют их против людей, находящихся под подозрением или при наличии заказа сверху.
Даже это ещё не всё. Можно было предположить, что составители наделали ошибок и подставили своих сограждан под удар из лучших побуждений. Например, они хотели защитить детей — борьба с детской порнографией особенно подчёркивается в строках законопроекта. Проблема в том, что люди, которые пытаются бороться с детской порнографией путём подавления её в интернете, очевидно, никогда не спрашивали мнения правоохранительных органов, действительно борющихся с преступлениями подобного рода, потому что им интернет даёт идеальную возможность для розыскных действий.
В прошлом году в Великобритании обсуждались меры фильтрации каналов доступа в интернет на предмет обнаружения ключевых признаков преступлений. Первыми против них выступили не политические активисты или борцы с цензурой, а Скотленд-Ярд. Мотив полиции прост — сейчас, когда для прослушивания каналов требуется постановление суда, преступники просто не задумываются над методами защиты. Если они начнут массово маскировать и шифровать обмен данными в интернете, работа правоохранителей пострадает первой.
У преступников всегда есть возможность вернуться к «аналоговым» каналам связи вроде почты, которые не поддаются автоматической фильтрации и защищены правом на тайну переписки. В современных условиях почтовый конверт с многогигабайтной флэш-карточкой может перевезти десяток полнометражных фильмов или десятки тысяч фотографий. Вытеснив из интернета преступные группы, занимающиеся производством и оборотом детской порнографии, их просто загонят обратно в традиционные связи, попутно затруднив работу правоохранителям.
Рост раскрываемости преступлений и разоблачения сетей детской порнографии в последнее десятилетие как раз связан с пришествием интернета, в котором намного проще найти подпольную ячейку, внедрить туда своего агента и вытянуть всю преступную цепь на свет божий. Попытка введения автоматической фильтрации в интернете поможет отыскать самую низшую и безвредную часть этой экосистемы — потребителей, — но отнимет у правоохранителей мощный инструмент по розыску создателей и распространителей этой продукции.
С учётом всего перечисленного появляются сомнения в том, что законопроект № 7132 в принципе принесёт пользу хоть кому-то.
