Главная

Как выбраться из ямы коммунальных долгов

В связи с постоянным повышением стоимости коммунальных услуг, что неотъемлемо связано со стабильным ростом цен на прочие жизненно необходимые товары, на фоне низкой оплаты труда населения на сегодняшний день у многих возникла проблема задолженности по их оплате. Жилищно-эксплуатационные конторы, объединения совладельцев многоквартирных домов и другие предприятия, предоставляющие коммунальные услуги населению, в случае образования долга нередко грозят взыскивать его в судебном порядке, указывая при этом на увеличение его суммы за счет судебных издержек. Кроме этого, коммунальщики предостерегают о возможности обращения взыскания на принадлежащее должнику имущество и его реализации в принудительном порядке. Так может ли организация, предоставляющая жилищно-коммунальные услуги, распродать имущество должника за долги? И что может сделать должник во избежание судебных тяжб?

За что нужно платить

Положениями Жилищного кодекса Украины установлена обязанность владельца или квартиросъемщика вносить оплату за использование жилья и предоставленные коммунальные услуги (водопровод, газ, тепловая энергия и пр.). Эти нормы дополняются также Законом Украины «О жилищно-коммунальных услугах».

Согласно требованиям законодательства, потребитель обязан заключить договор о предоставлении жилищно-коммунальных услуг, подготовленный исполнителем на основании типового договора, оплачивать предоставленные услуги в установленные им сроки, а в случае несвоевременного осуществления такой оплаты возмещать пеню в согласованных размерах.

Законом также установлено, что плата за коммунальные услуги начисляется ежемесячно, а ее размер рассчитывается, исходя из утвержденных цен и тарифов и показателей приборов учета или по нормам, утвержденным в установленном порядке. В случае установления приборов учета оплата полученных услуг осуществляется исключительно на основании их показателей на конец расчетного периода по условиям договора. Т. е. в таком случае владелец или съемщик жилья оплачивает только то количество услуг, которое ему фактически было предоставлено. В случае же отсутствия в квартире таких приборов оплата проводится, исходя из утвержденных норм потребления на человека, помноженных на количество зарегистрированных в жилье лиц.

Эти положения касаются коммунальных услуг, которые предоставляются владельцу или съемщику непосредственно в квартире – централизованного снабжения горячей и холодной водой, водоотведения, вывоза бытовых отходов (с использованием внутридомовых систем), газового и электроснабжения, а также централизованного отопления.

Кроме того, на владельца законом положена обязанность оплачивать содержание самого дома и придомовой территории, включая уборку внутридомовых помещений и придомовой территории, санитарно-техническое обслуживание, обслуживание внутридомовых систем, содержание лифтов, освящение мест общего пользования, текущий ремонт и вывоз бытовых отходов. Все эти услуги хоть и не предоставляются каждому жильцу дома в отдельности, но обеспечивают нормальное функционирование всей системы жизнеобеспечения дома и территории, которая к нему примыкает. Могут быть включены в счет к оплате и услуги по осуществлению управления домом, а также связанные с капитальным ремонтом помещений или дома в целом.

Следует обратить внимание, что даже в случае, если владелец или съемщик жилья в нем не проживает, за поддержание его в должном состоянии платить все равно придется. Более того, если в жилом помещении не установлены счетчики тепло-, газо-, водоснабжения и водоотведения, оплату предстоит осуществлять и за неиспользованную по факту услугу. Так, законодательно установлено, что в случае отсутствия внутриквартирного счетчика собственник или съемщик жилья оплачивает услуги, исходя из установленных норм на количество зарегистрированных в помещении людей.

Не доводить дело до суда

В случае появления задолженности по оплате жилищно-коммунальных услуг и невозможности ее погашения в момент предъявления законодатель предусмотрел возможность ее внесения частями в несудебном порядке – путем реструктуризации.

С 1 июля 2003 г. действует Закон Украины «О реструктуризации задолженности по квартирной плате, плате за жилищно-коммунальные услуги, использованные газ и электроэнергию». Положения этого закона устанавливают возможность для владельцев и съемщиков жилья реструктуризировать задолженность на срок до 60 месяцев в зависимости от получаемого ими дохода и суммы долга.

Для этого человек заключает с предприятием, которое предоставляет услуги, договор о ежемесячном равномерном погашении задолженности и обязуется своевременно оплачивать текущие платежи. При этом сумма платежей, которая вносится владельцем или съемщиком по оплате текущих платежей и платежей по реструктурированной задолженности, не должна превышать 25% дохода работающих или же 20% пенсии либо других видов социальной помощи. В случае, если доход владельца/съемщика жилья недостаточен, срок действия договора продолжается до полного погашения задолженности. Немаловажный момент: если потребитель заключил договор о реструктуризации и исполняет его условия, пеня за прострочку платежей ему не насчитывается.

Из этого нетрудно сделать вывод, что даже в случае образования задолженности по оплате коммунальных услуг должник имеет возможность провести ее погашение в течение значительного времени без уплаты штрафных санкций, заключив договор о реструктуризации. Однако при этом потребитель услуг обязуется в дальнейшем оплачивать все полученные услуги в срок, т. е. ежемесячно.

Судебное решение и его принудительное исполнение

В случае, если договор о реструктуризации долга заключен не будет, задолженность по оплате жилищно-коммунальных услуг подлежит взысканию с должника в судебном порядке. И сумма долга при этом вырастет за счет пени, которая начисляется на каждый просроченный ежемесячный платеж в отдельности. Предприятие, предоставляющее жилищно-коммунальные услуги, имеет право на возмещение ему полной суммы долга в рамках трехлетнего срока исковой давности. Относительно пени как вида штрафных санкций применяется сокращенный срок исковой давности – всего год. Кроме того, к сумме задолженности добавится сумма судебных издержек, размер которых установлен Закон Украины «О судебном сборе» и составляет 1,5% от цены иска, но не менее 1 размера минимальной заработной платы.

Само по себе судебное решение не всегда гарантирует уплату долга, поэтому после вступления его в законную силу предприятие обращается за исполнительным листом, который затем предъявляет в исполнительную службу. Исполнитель предоставляет должнику 7-дневный срок для добровольной уплаты, а в случае его бездействия открывает принудительное исполнительное производство.

Государственным исполнителем могут быть применены к должнику меры воздействия, определенные ст. 32 Закона «Об исполнительном производстве»: взыскание средств и иного имущества (имущественных прав) должника, в т. ч. если они находятся у других лиц; взыскание из заработной платы, доходов, пенсии, стипендии должника. При этом взыскание из зарплаты или других перечисленных видов дохода осуществляется в случае исполнения решения о взыскании периодических платежей, каковым и является оплата жилищно-коммунальных услуг. Т. е. данный вид принудительного исполнения решения суда в нашем случае является основным.

Положениями ст. 70 указанного Закона установлено, что размер взыскания из заработка по исполнительному производству после удержания всех налогов и сборов не может превышать 20%. Это, в свою очередь, означает долгосрочность таких взысканий. Более быстрым путем является взыскание имеющихся у должника средств и имущества, но оно применяется реже и только в случае значительной суммы задолженности.

Помимо этого, для обеспечения исполнения судебного решения государственному исполнителю предоставлено право проводить в отношении должника ряд действий: накладывать арест на имущество, проводить его изъятие и, в случае необходимости, реализацию на публичных торгах. Особым мероприятием исполнительного производства является представление об ограничении должника в праве выезда за пределы страны. Этот способ воздействия на лиц может быть достаточно эффективным, особенно в случае небольшого размера задолженности за потребленные жилищно-коммунальные услуги.

Изложенное выше свидетельствует о широком спектре влияния государственного исполнителя на должника для обеспечения исполнения судебного решения.

* * *

Таким образом, между предприятием, которое предоставляет коммунальные услуги, и их потребителем существуют договорные отношения, и условия этого договора нужно выполнять. А в случае уклонения от их выполнения наступает ответственность. При этом законодатель предусмотрел для граждан, у которых возникла задолженность по оплате жилищно-коммунальных услуг, ряд вариантов выхода из такой ситуации. В частности, долг может быть реструктуризирован на долгий срок без начисления на его суму штрафных санкций в виде пени.

Однако нормы закона защищают и предприятия, которые предоставили услуги и не получили за них должную оплату. Свои права последние могут защитить в судебном порядке. И результатом такой защиты может стать как выплата долга самим должником, так и принудительная реализация его имущества на сумму, которая подлежит возмещению.

Коментарий

Александр Охрименко, президент Украинского аналитического центра

– На практике арест и продажа имущества за долги ЖКХ – очень редкое явление, но на сегодня это вполне возможно в рамках действующего законодательства. Если сумма долга по ЖКХ больше 10 минимальных зарплат, действительно можно в рамках законодательства наложить арест и через суд получить право на принудительную продажу имущества за долги. Но лишь при условии, что это имущество не является единственной квартирой или домом должника. Забрать квартиру у лица, для которого это жилье является единственным местом проживания, невозможно, даже если долг за ЖКХ более миллиона. Можно только наложить арест на такое имущество.

Но МВФ требует от правительства Украины внести изменения в законодательство и ввести механизм борьбы с злостными должниками по оплате услуг ЖКХ, в т. ч. и за счет ареста и продажи на аукционе имущества должника. При этом предлагается ввести следующий механизм: будут созданы специальные аукционы, где будут продавать квартиры должников ЖКХ, но одновременно для них будут покупать другое жилье – или на том же аукционе, или у других продавцов. Таким образом, считает МВФ, удастся избежать проблемы бездомных, ведь человек получит жилье для проживания, а долг будет погашен. Пока неизвестно, когда этот закон примут, и кто будет проводить эти аукционы, но это требование записано в Меморандуме между МВФ и Украиной.

Информация о материале

Опубликовано: 03 ноября 2015

Кернес відмовився пояснювати чому переписав майно на дружину і розповідати за збитки парку Горького

Мер Харкова Геннадій Кернес не дав відповіді на питання про фінансове становище парку ім. Горького в інтерв’ю «Українській правді». На питання «скільки заробляє парк і скільки витрачає» у контексті «не до кінця прозорих фінансових питань» Кернес почав розповідати про «справжню візитну картку міста» і те що «робота парку на виду».

«На сьогодні там все є, вхід безкоштовний, є атракціони, знижки для соціально незахищених людей і так далі. Що стосується фінансового плану – робота парку на виду, вона перевіряється компетентними органами. Але ті звинувачення, які звучать з боку МВС – це все піар, спрямований на роздмухування проблем», – сказав Кернес.

При цьому мер ніяк не пояснив власне розпорядження від 10 грудня 2014 року, яким дані про фінансовий стан комунальних підприємств віднесено до службової інформації. А відтак вона стала закритою для вільного доступу громадян та журналістів.

Нагадаємо, комунальне підприємство «Центральний парк культури та відпочинку ім. Горького» в 2011 році взяло кредит в 250 млн. грн. (або еквівалент – тоді це було близько 20 млн євро) на строк до 5 років. Станом на лютий цього року борг по кредиту складав 8,19 млн євро та 73 млн грн. – тобто приблизно ті самі 250 млн. При цьому кредит «Промінвестбанку», що належить російському «Внешэкономбанку» був розрахований на п’ять років, і його потрібно гасити вже наступного року. Заставою по кредиту виступило майно Харківського метрополітену.

Питання про стан парку журналіст «Української правди» задавав Кернесу з посиланням на дані «Наших грошей». З цього приводу Геннадій Кернес чомусь перескочив на власний майновий стан, хоча про це питання не було.

«Все що стосується сайту «Наші гроші» – вони можуть писати що завгодно: що Кернес переоформив все своє майно … Та я роблю все, що дозволено чинним законодавством! Тому відповідати на ваше запитання я не буду не тому що не хочу, а тому що не вважаю за потрібне», – заявив Кернес.

Нагадаємо, мер Харкова Генадій Кернес в 2015 році переоформив своє право власності на частки в статутних капіталах та акціях компаній.

У декларації Кернеса вказано, що в 2014 році він володів частками у ТОВ «ТЦ «Комільфо» та ТОВ «Рівлад ЛТД», загальна вартість яких складала 1,21 млн грн. Також йому належали 76% акцій АТ «НПК-Холдінг», 40 % акцій ПРАТ «РТМК «Тоніс-центр» та незначна кількість акцій в АК «Харківобленерго» і «Реал-банк».

Протягом 2015 року власник у цих активів змінився і ним стала Оксана Гайсинська – донька екс-прокурора Київської області Юрія Гайсинського та людина, яку Кернес називає своєю дружиною, але не вказує як дружину у декларації про доходи.

Информация о материале

Опубликовано: 03 ноября 2015

Коріння всіх українських негараздів

Тяжко хворе на постгеноцидний синдром українське суспільство трагічно вперто не визнає свого діагнозу. Опис симптомів цієї хвороби варто розпочати з самого нашого постгеноцидного села. До Голодомору українські селяни мали приблизно такі ж за площею земельні ділянки, як і їх нащадки сьогодні.

Тракторів у наших селян у власному користуванні до 1933 року не було і не могло бути в принципі. Але жодному (!) з них не спадало на думку віддати ту свою землю в оренду сусідам чи ще комусь.

А на більшовицьку пропозицію у 1929 році об’єднати їхні ділянки в колективні господарства (колгоспи) українські селяни та кубанські козаки відповідали у своїй абсолютній більшості мовчазною відмовою.

Упевнений, що так само вчинили б тоді й польські та французькі селяни. Тобто можна стверджувати, що до Голодомору українці були однією з найпотужніших фермерських націй Європи – такою самою, як французька чи польська.

Але саме голодний геноцид 1933 року перетворив їх на ментальних рабів, які навперейми побігли здавати свою землю в колгоспи, пропрацювавши в них решту свого життя за жалюгідні копійки.

Після ж того, коли ті колгоспи розпалися, наші постгеноцидні селяни й досі тужать за ними, а ненавидять більше за все саме своїх односельців – поодиноких фермерів, а не земельних баронів із колишньої колгоспної, радянської та комуністичної сільської та районної номенклатури.

Бо раби, як відомо, ненавидять більше за все не своїх господарів, а саме вільних людей, які ще вчора були рабами разом з ними самими.

Свої ж земельні паї ті перевиховані голодом селяни, за дуже рідкісними винятками, віддали в оренду тим самим земельним баронам на кшталт Лозинського. І що характерно, ціна тієї оренди в регіонах обернено пропорційна рівню смертності, а значить, і ментальних зламів у них під час геноциду 1933 року.

У цьому переконує те, що в тих західних регіонах України, де Голодомору не було, селяни обробляють свої паї сьогодні самотужки, причому часто-густо навіть без будь-яких засобів механізації.

Схоже на те, що саме цим постгеноцидним синдромом села на абсолютно більших теренах України хочуть скористатися її сьогоднішні правителі, відмінивши з 1 січня 2016 року мораторій на первинний продаж землі за безцінь.

Певен, що якби не більшовицький геноцид голодом, то всі наші селяни обробляли свої паї сьогодні самостійно, а це вже гарантія того, що компрадорський капітал міг би викупити їх лише за реальною ринковою ціною, і зрозуміло, що тотального розпродажу українських чорноземів тоді б уже не відбулося.

Крім цього, за влучним висловом нашого інтелектуала Івана Дзюби, після Голодомору зникла Атлантида традиційного українського села з його народними піснями, вишиванками та рушниками, чого не скажеш про ту ж таки Західну Україну.

А відомий дослідник Голодомору та постгеноцидного суспільства в Україні історик Джеймс Мейс зазначив: «В умовах масового винищення українського народу такі споконвічні риси його етики, як привітність, доброзичливість, ввічливість, чуйність залишилися в минулому. Натомість запанували байдужість та жорстокість».

Мейс зовсім не випадково вживає в цьому своєму зауваженні слово «народ», а не «селяни». Бо до Голодомору селяни складали ¾ населення УРСР, залишалися вони в більшості і після нього.

Потім потужні хвилі індустріалізації в СРСР зробили більшість постгеноцидних селян містянами, які поширили свою рабську ментальність і на наші міста.

А для тих читачів, кого неприємно вразив сам зміст цитати Джеймса Мейса, скажу наступне. У селах луганської Слобожанщини мені доводилося бачити братські могили жертв Голодомору 1933 року без жодних ознак людських поховань!

Деякі з них були взагалі розташовані під стежками та ґрунтовими дорогами. А це означає те, що перші покоління постгеноцидних селян свідомо ходили та їздили по кістках своїх рідних дітей, батьків, чоловіків та жінок, братів та сестер. Бо вони ж таки на власні очі бачили, як у ті ями десятками, а то й сотнями звалювали трупи їхніх односельців з їхніми найближчими родичами в тому числі!

Таємниця штучної проросійськості південно-східної України

Російські політики, політологи та журналісти пояснюють цю проросійськість банально: мовляв, у так званій Новоросії просто більше етнічних росіян. Це цинічна брехня, бо в жодній області нашого південного сходу, крім окупованого Криму, тієї більшості й близько немає.

А якщо зазирнути в недалеку історію України, то можна побачити, що саме на цих степових просторах діяла селянська армія Нестора Махна, яка чинила потужний опір російським загарбникам, незалежно від того, під якими прапорами вони намагалися вдертися до нас – під червоними або ж російськими триколорами.

А так звана Донецька-Криворізька республіка не мала своєї юрисдикції вже за околицями промислових міст, у яких тоді дійсно переважало етнічне російське населення Донбасу, Катеринославщини та Слобожанщини, тобто без «братньої» допомоги Росії та маріонеткова республіка була приреченою в оточуючому її з усіх боків бунтівному морі українського селянства.

А от сьогодні прямі нащадки тих самих селян у своїй переважній більшості, на відміну від селян усіх інших регіонів України, чекають – не дочекається російської окупаційної армії.

Для тих, хто не бачив цієї ганьби на власні очі, наведу лише приклад ледве не загальнонародної любові в україномовному Сватівському районі Луганщини до їхнього земляка – одного з найбільш жорстоких польових командирів ЛНР покійного Олексія Мозгового.

Що ж таке трапилося з сільським населенням Харківської, Луганської, Донецької, Запорізької, Дніпропетровської, Миколаївської, Херсонської та Одеської областей між 1920 та 2014 роками, що воно у своїй більшості перетворилося у патріотів сусідньої агресивної імперії?

На мій погляд, тут спрацювали два чинники. Перший із них – це найбільш руйнівні трансформації традиційної української свідомості тих селян-степовиків під час тихого геноциду 1933 року.

Саме там спостерігався найвищий рівень смертності під час Голодомору, бо, за спостереженнями інтелектуала Вадима Скуратівського, у залишених тоді більшовицькою владою без усього їстівного селян-степовиків шансів на виживання було в кілька разів менше, ніж в українських селян-поліщуків.

Другий чинник – це наявність кордону з Росією в трьох із тих восьми областей. Навесні 1933-го селяни чудово бачили, що за тим умовним кордоном нічого подібного не коїться.

Вони не знали, і не могли знати, мети геноциду голодом, яка в цілому була більшовиками досягнута і тому очікували його повторення від тієї людожерської влади, яка залишилася тією самою, що й до 1933 року.

А для тих, хто й досі легковажить словом Голодомор, скажу наступне. Мені довелося бачити літніх жінок, які пережили його дітьми, у яких Друга світова війна забрала батьків, чоловіків та братів. На питання, що для них було страшнішим – той голод чи війна, всі вони без жодних вагань відповідали, що Голодомор.

Тому нема нічого дивного, що після нього селяни прикордоння намагалися стати якомога ближчими до росіян, а при нагоді й перетворитися на них. Ті свої намагання вони заповідали дітям та онукам, яким щиро бажали тільки добра.

Ось чому й по сьогодні Донеччина, Луганщина та Харківщина залишаються вотчинами всіх проросійських політичних сил, якщо навіть ті очолюються такими далеко не бездоганними особистостями, як Янукович, Кернес, Єфремов та Добкін.

А всі патріотичні політики сприймаються там лише або вузьким прошарком частини місцевої інтелігенції, або переселенцями та їх нащадками у другому поколінні.

Прояви постгеноцидного синдрому навколо нас

Саме ці прояви й зробили Україну за рівнем життя типовою центрально-африканською країною в Європі. Вочевидь, ця ганьба є прямим наслідком керування нашою країною або солодкоголосими злочинцями, або, у кращому випадку, людьми не компетентними.

Але ж обираємо всіх тих злочинців ми самі. І тут саме час замислитися над тим, чому інші країни можуть обирати до влади своїх дійсно найкращих представників, а ми – ні.

Ось кілька передвиборчих настанов, які випливають із постгеноцидної ментальності моїх колишніх земляків на Луганщині. У самому Луганську мені багато разів доводилося чути наступні перли саме від українців: «Мне все равно, какой он национальности – лишь бы человек был хороший» або «Мне все равно, ковбаса или ковбаса – лишь бы она была».

А в слобожанських селах, ідучи на вибори, керуються наступним: «Оберемо найбагатшого – менше красти буде».

Можна не боячись помилитися, припустити, що тими самими настановами керуються виборці всієї південно-східної України, де проживає якщо не більша частина її населення, то принаймні половина. От і маємо у всіх гілках влади те, що маємо.

Але багато львів’ян та киян, наприклад, також віддали б свої голоси на виборах, гадаю, за більш кращого, на їхню думку, кандидата, незалежно від його національності. Тут уся різниця в тому, що гарні люди для них та для виборців, які виховані батьками, що все своє життя свідомо їздили по кістках своїх родичів, – це зовсім різні за своєю моральною та політичною суттю кандидати…

Та придивившись пильніше до вибору наших патріотичних регіонів, можна констатувати, що й він далеко не бездоганний. Але тут справа вже в зовсім іншому – повній відсутності національної еліти в Україні. Тобто кого не обирай, сінгапурського чи польського економічного дива в нас все одно не очікується.

І корені цього українського феномену також проростають у 1933 рік. Комуністична влада СРСР винищила та вислала свого часу всі його національні еліти як загрозу самому існуванню їхньому тоталітарному режимові.

Але тільки в Україні Голодомор повністю забруднив таке джерело відновлення національної еліти, як селянство, яке замість її представників продукує й по сьогодні лише литвинів, ющенків, лазаренків та кучм.

Погодьтеся, що на їхньому тлі навіть одіозний бацька Лукашенка, який також походить із білоруського села, виглядає майже де Голлем!

Ось чого не врахували круті аналітики з «Дойче банку», які пророкували Україні в 1991 році роль східноєвропейського економічного тигра. Ось чому той прогноз дуже поважної установи лопнув як мильна бульбашка!

А уявляєте, яким вербувальним ельдорадо є постгеноцидна Україна для російських спецслужб, де й сьогодні ніхто і ніщо не переконає принаймні третину її населення в тому, що без Росії ми самі ні на що не здатні?

Сподіваюсь, спостережливі, здатні аналітично мислити читачі погодяться зі мною, що ворожою агентурою просякнуті сьогодні наші спецслужби, Генеральний штаб, уряд, Верховна Рада та адміністрація президента, проводи найпатріотичніших партій та громадських організацій.

Є вони й на всіх інших щаблях влади на місцях, у навчальних закладах, редакціях газет та телекомпаній.

І допоки наші високопоставлені контррозвідники будуть робити вигляд, що не знають цього та звітуватимуть нам тільки про затриманих у лісосмугах диверсантах, можна не сумніватися в тому, що Україна не стане ані членом НАТО, ані Євросоюзу та не буде мати з ним ніякого безвізового режиму.

Що ж робити?

Звісно, що без власної національної еліти подолати свій всеохоплюючий постгеноцидний синдром Україна не в змозі.

Але навіть коли нам пропонують у цьому плані допомогу ззовні, ми ніяким чином не реагуємо на це. Так, усесвітньо відомий соціолог Френсіс Фукуяма ще у 2006 році у своїй Київській лекції люб’язно подарував нам практично дорожню мапу з подолання нашого постгеноцидного синдрому, побудови в Україні справжнього громадянського суспільства та входження її після цього в усі поважні європейські інституції.

Пам’ятаю, на тій лекції була присутня мало не вся наша інтелектуальна еліта. Але то була саме постгеноцидна еліта, яка впритул не почула того великого філософа сучасності – так само, як не сприймає рекомендації лікаря психічно хвора людина.

Тому я не хочу навіть викладати в цій статті свої рекомендації з цього приводу, які співзвучні з фукуямівськими. І мені залишається лише тішитися тим, що маю серед своїх однодумців не тільки Мейса та Фукуяму, але, як нещодавно дізнався, і світлої пам’яті блаженнішого митрополита Андрея Шептицького…

Информация о материале

Опубликовано: 03 ноября 2015

Сектор безопасности Украины: эпоха паллиативов

Вряд ли сегодня найдется человек, сколь-нибудь убежденный в том, что московские стратеги отказались от идеи разрушения Украины. Режим Путина будет продолжать войну в различных формах. Да и возобновление обстрелов украинских войск сразу после выборов тоже симптоматично — Кремль будет щелкать затвором всякий раз, когда это ему выгодно.

Более того, принимая во внимание очевидные слабости Запада, нельзя игнорировать возможности повторного использования руководством соседнего государства «военной опции» уже будущей весной. Когда увязшему в выборной кампании Вашингтону будет не до Киева, а в Европе, затопленной беженцами и заинтересованной в возобновлении экономического сотрудничества с Россией, лишь возрастет желание вернуться в эру сытого благополучия.

Украинская власть в настоящее время увлечена мыслями об укреплении и перераспределении полномочий, рассеянные взгляды тех, кто вызвался быть лидерами в смутное время, направлены преимущественно на внутренних противников, а не на внешних врагов. Военная угроза перестала быть заметным раздражителем. Несмотря на то, что сирийский сигнал Путина о способности и возможности, махнув на всех рукой, вести бесконтактную войну, хоть и адресован в первую очередь Вашингтону, он не должен быть оставлен без внимания в и Киеве. Строительство военной базы РФ вблизи нашей восточной границы и настойчивое выбивание из Минска согласия на создание такой же железной цитадели в Беларуси — это уже явные сигналы Украине.

Некоторых возрождение 280-тысячной (согласно заявлению главы военного ведомства) постсоветской армии, оснащаемой преимущественно бронетранспортерами, а также отчасти танками и артсистемами времен империи, подвигло на заявления о способности нанести сильный удар в ответ на новую атаку. Самое время перечитать Макиавелли. «Сильный, но не смертельный удар часто означает смерть для того, кто его нанес», — утверждал прозорливый итальянец.

Скоро два года, как Украина в состоянии войны, и полтора года, как обороной ведает новый президент Петр Порошенко. Но полученная передышка в очередной раз используется слишком медленно, наполовину или как временная мера… Что может оказаться непростительным в непредсказуемом будущем государства, оказавшегося на перекрестке передела миропорядка в условиях беспрецедентного противостояния России и Западного мира.

Предпосылки оборонного реформирования

У государства наконец появилась новая Стратегия национальной безопасности и новая редакция Военной доктрины. Со скрипом легализован отказ от политики внеблоковости. Но объявить своей целью членство в НАТО, как и провозгласить курс на создание профессиональной армии, Киев не решился. Хотя в целом доктрина может быть взята за основу для создания сил обороны нового типа. Но может и не быть. По сути, она ничего не меняет. Да, главным военным противником определена Россия. Но после полутора лет войны это и так ясно каждому украинцу. В результате запоздалое появление доктрины (по оценкам ЦИАКР, как минимум на год) уже спровоцировало заметные негативные настроения внутри военных формирований, которые развиваются параллельно с мыслью, что нынешнее военно-политическое руководство всерьез заниматься военным строительством не планирует. Не потому, что не хочет или не понимает — просто это направление не приоритетное в условиях, когда прошел страх перед большой войной.

Подтверждением тому служит неоспоримый факт, что руководящих документов для развития оборонного щита сдерживания как не было, так и нет. Нет Госпрограммы развития Вооруженных сил (ВС), нет Госпрограммы развития вооружений и военной техники (ВВТ), не появилась и Госпрограмма развития оборонной промышленности. Аргументом власти, как и прежде, остается неукоснительное соблюдение последовательности. Сначала — Концепция развития сектора безопасности и обороны и Стратегический оборонный бюллетень (оба документа «на подходе»), затем упомянутые недостающие документы. А еще бы принять законы о мобилизации и о территориальной обороне (последний стоит сделать открытым вместо закрытого Положения). Но, как говорят, в Верховной Раде ждут рассмотрения порядка 3500 документов, и не факт, что вопросы обороноспособности попадут в разряд неотложных. Там, впрочем, больше всего прислушиваются к инициативам президента, а раз глава государства демонстрирует железное спокойствие, то и в парламенте суеты не будет. В качестве примера можно вспомнить внесение поправок в закон о разведывательных органах, крайне необходимый для развития агентурных сетей на территориях, контролируемых вражеским государством. Несмотря на его прицельную, почти идеальную проработку, как сообщают проницательные парламентарии, шансов у него почти нет. По меньшей мере, в ближайшее время.

Кстати, и парламентский контроль за сектором безопасности — один из краеугольных принципов демократического общества и признак эффективной системы — в сегодняшней Украине некий уже приевшийся миф. Только вместо греческих богов украинские небожители. Правда, есть активные добросовестные депутаты, есть их запросы и честные попытки провести важные решения… Но система, увы, не работает: она попросту не может вступить в противоречие со странной общегосударственной конструкцией. Оттого нет смысла взывать к комитетским слушаниям или выездным заседаниям профильного комитета — все равно принцип загадочной игры не изменится.

Это касается всего сектора безопасности. Комитет по вопросам разведки в стране сначала родился (вернее, возродился), затем канул в неизвестность. Управление разведывательными органами (а заодно и оборонной промышленностью) через совещательный орган СНБОУ только потому, что у кого-то там есть высокие политические амбиции, похоже на какое-то извращение в сфере менеджмента. Не только потому, что подобным образом невозможно решить ту или иную задачу (в конце концов, все зависит от силы и авторитета конкретных личностей), но и потому, что такой подход противоречит фундаментальным принципам государственного управления.

Таким образом, в стране планирование и подготовка к возможному витку войны если осуществляется, то где-то наполовину...

Геометрия отечественной обороны

Срыв последних волн мобилизации и 16 тыс. уголовных производств могут служить самыми убедительными доводами против армии призывного типа. Возвращаться к детальному аргументированию, почему Украине нужна профессиональная армия, не хочется — слишком часто и детально об этом говорили эксперты. Остановимся на ключевых моментах.

Украина — государство с неоднородным обществом, в котором коррупция сильна своими изощренными схемами. Призывная армия с никудышными мотивационными пакетами для военнослужащих — это не только поощрение социального неравенства, но и провокация дальнейшей коррупции (живя в небольшом населенном пункте под Киевом, где все на виду, лично знаю несколько уважаемых семей, в которых родители откупили своих сыновей от мобилизации). Кроме того, в армию попадает немало людей, которые по своим политическим или психологическим характеристикам не должны там находиться.

Страну должны защищать те, кто готов это делать, и для них должна быть предусмотрена адекватная компенсация в виде высокого уровня денежного довольствия и ряда преференций (увы, Украина в силу экономической слабости пока не способна ввести монетизированную систему обеспечения армии). Каждый солдат, сержант, офицер должен четко видеть свою перспективу, знать, чего достигнет, отдав службе в армии 5, 10 или 25 лет. Подходы к мобилизации тоже должны быть пересмотрены в сторону обеспечения качества вместо количества. Уповать только на патриотизм как минимум неразумно. Кстати, всякие мысли о швейцарской системе — не более чем фантазии людей, бесконечно далеких от понимания происходящего в казармах и штабах. По оценкам ЦИАКР, армия только в текущем году потеряла не менее 7 тыс. подготовленных, проверенных войной военнослужащих, которые демобилизовались, не видя перспектив оставаться в рядах ВСУ (НГУ) на долговременной основе.

Подневольный солдат в армии, тем более в такое неспокойное время, как сейчас, — потенциальный разрушитель. Участились случаи откровенных солдатских пьянок, незаконного сбыта топлива и прочих нарушений, которые, среди прочего, должны быть сигналами — такая система построения военной организации неэффективна. «Солдатом управляет страх и личный интерес», — утверждал Наполеон, но в украинской армии страх притуплен подслеповатой фемидой, а личного интереса нет вовсе. В отличие от профессионального воина, у мобилизованного нет никакой иной перспективы, кроме демобилизации. Надо сказать, солдат очень тонко чувствует игру военно-политического руководства — от необъявления вражескому государству войны до экономических отношений с ним. Поведение солдата является, по сути, лишь зеркальным отражением поведения его командования в упрощенном виде. Прекратились активные боевые действия — и в учебном центре «Десна» опять стали больше уделять внимание наличию бирок, а не боевой подготовке. И это тоже сигнал. Восстановление доверия нижнего звена к руководству — проблема, требующая решения.

Если кто-то тешит себя мыслью, что за год-полтора можно подготовить специалистов, способных эффективно управляться со сложными системами, то это иллюзия. Естественно, сейчас призывная армия вписывается в определенную логику военного руководства: ведь если самой сложной техникой является танк или арторудие, зачем тратиться на профессионала? Но есть ли у военного руководства гарантия, что через 7—8 месяцев Кремль не начнет применять авиацию и ракеты?

Отказ или затягивание создания условий для перехода на профессиональную армию является потерей уникального шанса: с учетом войны, на решение этой задачи, по оценкам ЦИАКР, потребуется порядка 4 лет, тогда как мировая практика предусматривает не менее 5–7 лет. Кто не верит, пусть подсчитает, во сколько обойдется подготовка одного наводчика-оператора или механика-водителя, и сопоставит уровень солдата после трех лет службы с уровнем вновь пришедшего. А заодно прикинет убытки от выведения техники из строя этими самыми новобранцами.

Еще одним паллиативным решением ЦИАКР изначально называл организацию разовых выплат за уничтоженную вражескую технику. 11 октября глава правительства Арсений Яценюк сообщил, что с начала 2015 года более 13 тыс. военнослужащих ВСУ получили вознаграждение на сумму свыше 70 млн грн за уничтоженную военную технику боевиков и успешное выполнение боевых задач. Но это избирательное поощрение не только непрозрачно, но и создает условия для манипуляций. Гораздо полезнее было бы употребить эти ресурсы на формирование профессионального ядра ВСУ, хотя бы внутри элитных подразделений.

Еще премьер сообщил о введении механизма, где военнослужащий может получить деньги из бюджета и приобрести ту квартиру, которую он желает. «На это мы выделили 354 миллиона гривен», — возвестил глава правительства. Я не знаю, по какому принципу будут приобретаться квартиры, но как бывший офицер, хорошо знаю многочисленные случаи получения одними и теми же лицами квартир по несколько раз при непрестанно растущей очереди. Полагаю, в условиях войны поощрять квартирами можно лишь семьи погибших на фронте да Героев Украины, остальные ресурсы направить на строительство служебного жилья. Что касается обеспечения жильем военнослужащих, то система должна быть прозрачной и одинаковой для всех (например, путем использования ваучера, соответствующего годам выслуги). Иначе она будет коррупционной, как и в былые времена.

Да, армия усиливается, прирастает оперативными командованиями и бригадами, набирается опыта на многочисленных учениях. Но перекосов в этом процессе по-прежнему хватает.

Ассиметричные мускулы: проблема в головах

Тема развития ассиметричных возможностей для Украины давно перестала быть дискуссией. Страна, которая объективно не может себе позволить закупать новые самолеты и системы ПВО, в качестве щита сдерживания на ближайшие 4–5 лет может использовать лишь возрожденные и хорошо подготовленные спецподразделения. Вакуум получения стратегических вооружений можно заполнить многоплановой деятельностью разных спецназов — от глубинного (с дальностью действия до 300 км театра военных действий) до горнострелковых и подводных, а еще вышколенных разведбатов и разведрот, как это делалось в период войны в Афганистане. Кстати, нынешняя российско-украинская война уже подтвердила силу отечественных традиций в этом сегменте и возможность развития этого направления.

Но системной эта работа не стала. В качестве примера может служить долгая возня вокруг создания Сил специальных операций (ССО). Когда в 2007 году Анатолий Гриценко, будучи министром обороны, после инспектирования подразделений спецназа стал в оперативном порядке создавать ССО, в этом была простая и вместе с тем действенная логика реализации права главы военного ведомства. Однако, несмотря на заявление нынешнего военного министра Степана Полторака (в марте с.г.) о том, что ССО созданы, он лишь выдал желаемое за действительное. И через семь лет после появления первой программы (в том же 2007-м) воз и ныне там. Причины, не исключено, личностного характера. Во-первых, функции ССО заметно выходят за рамки ВСУ и имеют стратегический характер применения — с далекоидущими политическим последствиями. На международной арене толковать об этих явно неприятных последствиях пришлось бы президенту. Не по нраву идея ССО и нынешнему начальнику Генштаба ВСУ генералу Виктору Муженко — именно он уже три месяца не утверждает соответствующую концепцию ССО. К счастью, не без оперативного вмешательства западных партнеров, удалось убедить украинского главнокомандующего, что объединение в рамках структуры ССО спецназа и ВДВ — все равно, что скрещивание ежа с ужом. Но дальше этого не пошло…

Дело дошло до того, что апологеты скорейшего развития ассиметричных возможностей подготовили законопроект о ССО, который должен защитить новый род ВСУ от непредсказуемых решений Генштаба. Например, от применения не по назначению — в этой войне ведь было немало случаев, когда спецназ отправляли охранять блокпосты… Кроме того, необходимо внести изменения в целый ряд других законов и определить форму управления как самими ССО, так и порядок применения для специальных операций других подразделений спецназа.

Подготовка информационно-психологических операций — вообще отдельная тема, требующая дополнительного внимания военно-политического руководства. Эксперты предлагали создать в парламенте отдельный комитет по вопросам специальных служб (СВР, ГУР МОУ, СБУ) и специальных операций. Но любое предложение снабжается оговоркой: с законодательной инициативой должен выступить глава государства. В противном случае законопроект — явно непроходной.

Скажем, Анатолий Гриценко убежден, что фиксировать род войск в законе нет необходимости, а статус начальника Генштаба дает возможность готовить все необходимые для ССО силы и средства разных силовых ведомств. «Зато есть необходимость, чтобы в Госбюджете на 2016 год были отдельной строкой включены средства на создание ССО», — считает автор идеи ССО.

Некоторые эксперты убеждены, что развивать ССО можно уже сейчас, не дожидаясь создания командования и учебного центра. А именно, отработать перспективную модель на основе взаимодействия со спецподразделением Главного управления разведки МОУ — за последний год войны 10-й отряд спецназа не только заметно вырос в численности, но и показал качество реальных действий, превратившись в подлинно элитное подразделение.

В чистом остатке в деле развития ССО — отсутствие политической воли. Неслучайно некоторые эксперты опасаются, что ССО постигнет судьба управления специальных операций СВР, которое вроде бы развивалось с 2011 года, но «доросло» лишь до небольших миссий в Ираке.

Коллизии перевооружения

Конечно, многие хотят, чтобы новая армия Украины создавалась синхронно с ее перевооружением.

Пока краткосрочные задачи перевооружения ВСУ и НГУ решались «Укроборонпромом», преимущественно на тактическом уровне. Как бы там ни было, все, что национальный ОПК способен выпускать, начало производиться и поставляться. К слову, не лишним будет заметить, что все это — на 95% разработки или проекты модернизации 2000–2010 гг., включая танки и бронетранспортеры, ПТРК и РЛС, модернизацию самолетов. Исключение — разве что БпАК тактического звена «Фурия» и недавно предложенная версия модернизации вертолета Ми-8 (последний, впрочем, еще должен подтвердить заявленные качества на испытаниях).

Что касается многочисленных бронированных машин, то Михаил Борисюк, который в течение двух десятилетий был генеральным конструктором бронетанкостроения Украины, напротив, предупреждает не увлекаться наличием на вооружении сразу нескольких десятков модификаций такой техники. Даже для такого военного монстра, как СССР, было тяжело иметь на вооружении три модификации танков. А Украина и вовсе захлебнется.

Но главная проблема в том, что государство пока не может обеспечить новых прорывных разработок, выходящих за уровень применения взводом-ротой. В профильном Центральном НИИ ВВТ признают, что проблема замены парка боевых машин может решаться при таких условиях на рубеже 2025 года. В имеющихся версиях модернизации пока не предусмотрены установка полного варианта оборудования для отстрела ложных целей, новых систем предупреждения о пусках ракет, новой станции постановок радиоэлектронных помех. Нет и оснащения высокоточными средствами поражения. А что касается оснащения ВСУ беспилотными системами, то даже при наличии утвержденной концепции в стране еще нет даже профильного генерального конструктора. Готовящаяся Госпрограмма развития ВВТ до 2020 года предусматривает до двух сотен опытно-конструкторских работ, но пока национальная оборонная промышленность может охватить, по оценкам самих военных, не более 10–15% реальных потребностей армии. Есть над чем задуматься.

14 октября президент сообщил, что до конца текущего года в армию поступит почти 8500 образцов вооружения и военной техники. Среди номенклатуры оружия глава государства назвал «тепловизионные и оптические прицелы, средства ночного видения, бронетанковую технику, средства инженерного вооружения, радиолокационные станции, контрбатарейные станции, средства радиоэлектронной борьбы, модернизированные самолеты». Все нужное. Но…

Заместитель начальника Вооружения ВСУ Вячеслав Шостак во время выставки «Зброя та безпека — 2015» без обиняков заявил, что ВСУ, среди прочего, нуждаются в системах ПВО, оперативно-тактических ракетных комплексах, береговых ракетных комплексах, боеприпасах…

Время требует ускорения принятия решений, усиления контроля за их выполнением и перехода от импорта к совместным проектам. А последнее пока — едва ли подъемная задача для ГК «Укроборонпром».

Тем временем, без создания в структуре исполнительной власти органа управления и координации оборонной промышленности Минэкономразвития уже получило задачу подготовить законопроект о военно-техническом сотрудничестве. Это можно было бы приветствовать, если бы не статус самого министерства. Например, «Укроборонпром» считаться с Минэкономразвития откровенно не желает, напористо продвигая свою идеологию реформирования ОПК. Да и положения упомянутого законопроекта на сегодня прописаны так, что Минобороны окажется как бы за скобками военно-технической политики. И уж тем более, не сможет закупать иностранную технику для ВСУ напрямую, в результате чего она окажется дороже в разы — «Укроборонпрому» нужны комиссионные, которые оплатит украинский налогоплательщик. Например, в тех же ССО говорят: один патрон, купленный напрямую, обойдется в 6 долл., через «Укроборонпром» — в 15 долл. Кроме того, нет никаких гарантий, что армии не будут покупать «Саксоны» или иной военный хлам, за бесполезность которого никто не понесет ответственности. Нет никаких гарантий, что системы не будут просто закупаться вместо создания производственной линии для совместного выпуска той или иной техники, как это вышло со станциями связи. Должны быть запретительные пункты на импорт без офсета (или отдельный закон об офсетных сделках). Формировать военно-техническую политику должно Минобороны, поскольку безопасность государства должна быть поставлено выше прибылей.

Армия перевооружается, это не подлежит сомнению. Но до армии вооруженной Украине по-прежнему далеко.

Первый человек нашего государства и он же Верховный Главнокомандующий, как и прежде, над схваткой. Как говорится, beyond and above. Но и ему стоит принять во внимание, что желание договориться и с Западом, и с Востоком в новых политических и социальных условиях может оказаться абсолютно нереализуемым. И булава была бы нелишней.

Информация о материале

Опубликовано: 03 ноября 2015