Главная

Чистка для «Солідарності»

Фракція Блоку Петра Порошенка в парламенті не вирізнялася монолітністю навіть у перший рік існування Верховної Ради VIII скликання. А тепер, із наростанням політичного «роздраю», утримати абсолютно різномастих людей, зібраних під особисте ім’я президента, — досить важке завдання, покладене на угруповання «любих друзів» на чолі з Ігорем Кононенком і Сергієм Березенком. Найближчий з’їзд «Солідарності» має стати моментом істини. Крім офіційного оголошення свого претендента на посаду прем’є­­ра — Володимира Гройсмана — партійні збори повинні, за задумом керівництва, виконати функцію інквізиції й вичистити всіх неугодних з фракції та партії, використовуючи нещодавно ухвалений закон № 3700, а також принцип імперативного мандата. Передусім ідеться про депутата Єгора Фірсова, який нещодавно вийшов із фракції БПП а також Миколу Томенка, котрий зробив це одразу після прийняття бюджету на знак незгоди з ним.

Отже, Верховна Рада нещодавно ухвалила так званий закон про партійну диктатуру, який дає право політичній силі постфактум виключати зі свого списку неугодних кандидатів. Зворушливе єднання, яке показали майже всі парламентські фракції, голосуючи за цей документ, не дивує, адже партійні вожді дістануть майже необмежені важелі впливу. Відтепер включення до списку абсолютно нічого не означає. Наприклад, став ти неугодний керівництву — і в Раду не зайдеш, навіть якщо наступний за списком. Зібрали з’їзд і виключили, які проблеми. У цьому сенсі БПП є одним із головних бенефіціарів закону, адже вже довгий час кандидатом на входження в парламент за його списком є Андрій Богдан, відомий адвокат, головний клієнт якого не хто інший, як Геннадій Корбан. Саме через це, подейкують, Банкова довго не могла призначати нікого з діючих депутатів у виконавчу владу.

Ще одна політсила, що послідовно домагалася ухвалення закону № 3700, — радикали Ляшка, у яких за останній рік була дуже велика кількість перебіжчиків. Буквально через два тижні після того, як ВР з енної спроби таки протягла «партійну диктатуру», Ляшко провів з’їзд своєї партії, на якому було виключено зі списків одразу дев’ятьох кандидатів у нардепи. Наприклад, першого кандидата на проходження в Раду під № 27 Андрія Мисика через те, що він очолює секретаріат партії «Народний контроль»; № 29 у списку Євгенію Смолянчук, яка, за словами Ляшка, обрала сімейне життя навзамін політики; № 34 Валентину Ковтун, яка за квотою партії була призначена головою Прилуцької РДА, однак не захотіла звільнятися за наказом Ляшка після його формального відходу в опозицію. Таким самим шляхом збирається піти й «Самопоміч».

Тож можна не сумніватися, що на з’їзді БПП будуть прийняті аналогічні рішення щодо цілої низки політиків зі списку. Адже незабаром чимало бепепешників планують піти у виконавчу владу — у новий Кабмін. І Кононенко — Березенко хочуть бути впевнені, що ті, хто зайде, чітко дотримуватимуться лінії партії.

Однак найцікавішими й найскандальнішими можуть стати рішення, які не випливають із закону № 3700. Річ у тім, що не пустити в Раду того самого Богдана — це ще не панацея. Оскільки останнім часом БПП втрачає депутатів із частотою, що лякає, а ті, хто ще входить до складу фракції, зовсім не такі лояльні, як того хотілося б президентові Порошенку та його найближчим сподвижникам. Завдання-максимум для Березенка — Кононенка — публічна погроза саме народним депутатам від БПП, покликана підпорядкувати їх партійній дисципліні.

За інформацією Тижня, однією з основних цілей майбутнього партійного зібрання стане рішення про позбавлення мандата Єгора Фірсова та Миколи Томенка. Це два депутати, які пройшли в парламент за списком БПП під номерами 54 і 8. І обидва за власним бажанням та зі своєї ініціативи вийшли з фракції. Те, що вони не були виключені, як той самий Степан Барна після нападу на прем’єра Яценюка, а з власної волі покинули президентську політсилу, і дало підстави юристам БПП порушити питання про використання норми так званого імперативного мандата.

Отже, у ч. 6 ст. 81 чинної Конституції написано, що «в разі невходження народного депутата України, обраного від політичної партії, до складу депутатської фракції цієї політичної партії або виходу народного депутата України із складу такої фракції його повноваження припиняються достроково на підставі закону за рішенням вищого керівного органу відповідної політичної партії з дня прийняття такого рішення». Якщо перекласти простою мовою, це означає ось що: якщо ти був у партійному списку й вийшов із фракції, отже, партія має право проголосувати за позбавлення тебе мандата. Той факт, що європейські органи багато разів критикували цю норму як недемократичну, нікого, як зазвичай це буває, у нас не лякає.

Щоправда, тут виникає цікава правова колізія у фірмовому українському стилі. Текст Конституції відсилає до якогось закону, виходячи з котрого й повинні позбавляти мандата депутатів-»зрадників». Тільки от біда: цього закону досі не існує. Тобто немає ніякої конкретної законодавчої процедури, за якою народного обранця можна реально позбавити депутатства за його вихід із фракції. Однак не сумніваймося, що це не зупинить Кононенка в його бажанні остаточно підім’яти під себе партію. Голов­не — прийняти рішення, а вже як його протягнути потім — справа десята. Навіть якщо не вийде позбавити Фірсова мандата через парламент, завжди залишається можливість провернути все те через найчесніші українські суди. Приклад, як це робити, подав ще Янукович у позаминулому скликанні.

Незважаючи на очевидні репутаційні загрози: недобре викидати з парламенту людину за її принципову позицію, Кононенко з точністю 99,9% піде на них. Тому що Фірсов становить реальну загрозу. І в політичному сенсі, і в особистому. Річ у тім, що він потрапив до списку партії за квотою УДАРу, тобто в нього немає абсолютно ніяких зобов’язань особисто перед Порошенком. Понад те, з перших днів перебування в парламенті ще минулого скликання він вирізнявся незалежною позицією і ніколи не стримував себе в оцінках. Наприклад, різко виступив проти звільнення Валентина Наливайченка з посади голови СБУ без надання йому слова у Верховній Раді. Не підтримав поглинання УДАРу «Солідарністю» й відмовився входити до об’єднаної структури. Першим підписав звернення про необхідність звільнення Віктора Шокіна з посади генерального прокурора. Давно й жорстко педалює тему повного оновлення складу ЦВК — дуже болюче, до речі, питання для Банкової. Багато сказав неприємних слів та навів факти й про співпрацю Банкової з Опозиційним блоком, особливо на рідній для депутата Донеччині.

У грудні 2015 року ввійшов до фрондуючої «Антикорупційної платформи» у фракції БПП. Нарешті, різко виступав проти корупції в оточенні президента, зокрема особисто Кононенка та Березенка. Ну а 8 лютого 2016-го покинув фракцію через незгоду більшості депутатів від БПП підтримати рішення про необхідність позбавлення депутатського мандата Кононенка, якого звинуватили в корупції й тиску на Кабмін з метою продавити своїх людей на потрібні посади. «Залишатися у фракції разом із паном Кононенком я більше не можу, тому що не згоден покривати його корупційну діяльність і не хочу, щоб мене асоціювали з нею», — написав Єгор Фірсов у своєму блозі.

Здається, останньою краплею для початку операції «Віддай мандат» став похід Фірсова до Національного антикорупційного бюро, куди він передав кілька томів матеріалів щодо рейдерського захоплення торговельного центру Skymall близьким соратником Кононенка й Порошенка народним депутатом від БПП Олександром Грановським. Найімовірніше, група «любих друзів» тепер сприймає справу видворення Фірсова з парламенту як щось особисте, адже він посмів не просто критикувати їх у телевізорі, а реально зібрати документи й піти з ними до правоохоронних органів.

Небезпека Фірсова ще й у тому, що він не вписується у звичайну схему українського політикуму: дуже молодий, не має покровителів та спонсорів, не є клієнтом ніякого олігарха. Та й із фракції він вийшов із принциповою позицією, чітко пояснивши, чому так вчинив, і здобувши цілковиту підтримку ЗМІ, а також схвалення більшості активних громадян. Його поведінка подає поганий приклад багатьом депутатам, мовляв, виявляється, таки можна мати власну позицію навіть у президентській фракції, а не бути смиренним «кнопкодавом». Тому його спробують прибрати в першу чергу, щоб іншим не кортіло фрондувати. Це, до речі, сигнал для групи так званих єврооптимістів та екс-колег Фірсова по «Антикорупційній платформі», які поки що не ризикнули вийти з фракції: Мустафи Найєма, Сергія Лещенка, Світлани Заліщук. Мовляв, сидіть тихо, а то ж і вас приберемо.

Однак просто так викинути Фірсова — це розписатися в тому, що всі його звинувачення правдиві. Тому комбінація буде трохи хитрішою. Ходять чутки, що обґрунтувати позбавлення мандата спробують з допомогою Віталія Кличка, котрий і повинен зажадати від БПП прибрати людину, яку він привів у політику, під соусом «ех, Єгоре, та який же ти невдячний, став тушкою». «Тарасбульбівщина» якась: «Я тебе породив, я тебе і вб’ю». Саме через відсутність у країні Кличка, подейкують, з’їзд і перенесли з минулої неділі. Та й не всі депутати в БПП готові покірно підтримати рішення, яке остаточно їх закабалить.

Що стосується Миколи Томенка, то подейкують, що він уже домовився з групою Кононенка. Тобто згоден на позбавлення мандата, обіцяє не критикувати, а натомість має здобути якісь преференції у виконавчій владі. Загалом з’їзд БПП обіцяє стати досить скандальним. І навіть оголошення офіційного претендента на посаду прем’єр-міністра — Гройсмана — може відійти на другий план. Для БПП настає час Х, коли всі маски зриваються, а президентська партія набуває таких знайомих обрисів ПР-КПРС.

Информация о материале

Опубликовано: 28 марта 2016

Лесу быть? Зачем Кабмин хочет отменить мораторий на экспорт древесины

Правительство сделало первый шаг к решению, пожалуй, крупнейшей экономической проблемы, препятствующей отношениям с Евросоюзом. Речь идет об отмене 10-летнего моратория на экспорт необработанной древесины.

Мораторий был принят в прошлом году с целью защитить украинских производителей, поскольку большинство сырья традиционно шло на экспорт. Однако изначально было понятно, что такая норма нарушает как условия членства Украины в ВТО, так и положения Соглашения об ассоциации с ЕС.

Но лоббисты отечественной переработки оказались достаточно убедительны – даже несмотря на то, что против моратория выступал Кабмин, за его введение 9 апреля 2015 года проголосовали 233 депутата всех парламентских фракций.

Несмотря на возражения ЕС, спустя три месяца законопроект был подписан президентом.

Мораторий вступил в силу с 1 ноября 2015 года, за исключением экспорта сосны – для нее мораторий вступит в силу с 2017 года. При этом накануне введения моратория объемы вырубки выросли в разы – экспортеры старались успеть вывезти как можно больше леса.

Соответственно, как только мораторий начал действовать, правительство ощутило давление из Брюсселя. «Представители Словакии, Венгрии и Польши регулярно поднимают этот вопрос – на их правительства давит местный бизнес, чье производство не может работать  без украинского сырья», - ранее рассказал ЕвроПравде источник в европейских структурах.

Несмотря на то, что украинская деревообрабатывающая промышленность действительно находится в кризисе, позиция нашей страны оказалась чрезвычайно уязвимой.

«Нельзя, принимая закон в Раде, говорить о поддержке национального производителя, а потом ехать в Европу и, делая poker face, рассказывать, что мы на самом деле беспокоимся об экологии», - рассказывает источник в Кабмине.

Действительно, если бы украинских депутатов беспокоила проблема вырубки леса, то мораторий должен был быть введен не на экспорт, а на вырубку.

Эту коллизию в колонке на ЕвроПравде уже рассматривала юрист Татьяна Слипачук.

«Учитывая, что лесо- и пиломатериалы являются исчерпаемыми природными ресурсами, ставшими жертвой неконтролируемой вырубки, Украина имела бы право ввести экспортные ограничения на основе статьи XX(g) ГАТТ.

Однако применение статьи ХХ ГАТТ также имеет свои особенности, кристаллизовавшиеся в практике урегулирования споров ВТО. Вполне логично, что природные ресурсы не могут быть сохранены, если их экспорт запрещен, а внутреннее потребление не ограничено.

В таком случае запрет экспорта больше напоминает скрытый протекционизм, чем политику государства, направленную на сохранение природно-ресурсного потенциала», - считает юрист.

Тем более, что мораторий вовсе не решил экологическую проблему, связанную с вырубкой леса. Если перед стартом действия моратория экспорт увеличился в десятки раз (сейчас похожая ситуация наблюдается с экспортом сосны), то и с началом действия моратория поставки леса за границу не остановились.

Более того, именно в последние месяцы эта проблема стала настолько явной, что не замечать ее уже невозможно – в сети можно найти фотографии железнодорожных составов, груженых древесиной (и не только сосной), направляющихся за границу, а также фотографии вырубки леса, масштабы которой позволяют говорить об экологическом бедствии.

В правительстве неофициально рассказывают, что в такой ситуации поднимать вопрос об отмене моратория было бы контрпродуктивно.

Именно поэтому мораторий предложено заменить на аукционы, при этом – отдельно для резидентов и нерезидентов. В этой системе нужно обратить внимание на два ключевых момента:

1)      На аукцион для нерезидентов будет поступать лишь тот лес, который выставлялся на продажу для резидентов и не был реализован.

В Кабмине уточняют, что некоторые виды древесины, например, небольшого диаметра, украинским производителям неинтересны, но пользуются спросом за границей.

2)      Древесина, выставляемая на аукционе для резидентов, продается без права на экспорт, что должно исключить манипуляции.

Соответствует ли такая система международным обязательствам Украины? Довольно-таки сомнительно, поскольку дискриминация все равно остается. Ведь нерезидентам (то есть – с правом продавать за рубежом) останется лишь та древесина, которая не интересует отечественных производителей. Иными словами, «осетрина второй свежести».

Однако в правительстве убеждают, что такая схема устраивает Евросоюз.

«В ЕС прекрасно понимают, что обычную отмену моратория в парламенте провести невозможно. А значит, нужно искать компромисс», - уверяет собеседник ЕвроПравды.

По его словам, схема двойных аукционов должна проработать три года, после чего нерезиденты должны быть уравнены в правах с отечественными покупателями. Впрочем, стоит отметить, что норма об ограничении действия отдельных аукционов для нерезидентов тремя годами в самом законопроекте отсутствует.

Действительно ли ЕС устраивает такой компромисс?

Европейские собеседники ЕвроПравды очень осторожно комментируют этот вопрос – даже неофициально. Из этого, как минимум, следует, что предложенная норма не вызывает в ЕС явного неприятия.

Впрочем, уже в ближайшее время сложившийся компромис может быть разрушен. Поскольку законопроект был внесен лишь на этой неделе и еще не успел пройти первое чтение, в случае смены правительства он будет отозван из Рады. Процедура повторного внесения законопроекта может занять до полугода, хотя при давлении ЕС это может произойти за два-три месяца.

Однако остается вопрос – не будет ли скорректирован этот документ? И не приведет ли это к новым проблемам во взаимоотношениях с ЕС?

Не менее важный вопрос – как предложенная аукционная норма повлияет на проблему массовой вырубки?

Ведь даже минимальный легальный экспорт лишь усугубит эту проблему, которая уже сейчас имеет все характеристики экологического бедствия!

В Кабмине уверяют, что проблема нелегальной вырубки связана с прямыми контрактами: «Не секрет, что любой понравившейся массив леса можно купить. В таком случае лесники признают эту вырубку санитарной, а древесину продают по прямым контрактам».

Выход из ситуации в правительстве видят в запрете прямых контрактов – вся древесина должна реализовываться лишь через аукционы.

Достаточно ли этой меры для преодоления экологической катастрофы? Даже в правительстве неофициально признают, что недостаточно, ведь лесная отрасль традиционно является одной из наиболее корупционных.

Альтернативой этой системе может быть расширение моратория, когда под запрет будет подпадать любая коммерческая вырубка, а не только экспорт.

В таком случае Украина, как минимум, защищается от обвинений в дискриминации – даже если такая норма не понравится ЕС, там не смогут возразить против права страны вводить запреты, связанные с предотвращением экологической катастрофы.

Впрочем, даже расширение моратория не решает всех проблем.

Если большинство контрабанды составляет санитарная вырубка, то значит, Украине необходимо ужесточение контроля за ее проведением, а также перекрытие контрабандных схем.

Немаловажная деталь – как и в случае с контрабандой янтаря, такие схемы были бы невозможны без участия таможенников и с европейской стороны.

А значит – решить эту проблему возможно лишь совместно с Европейским Союзом.

Информация о материале

Опубликовано: 28 марта 2016

«Україна єдина» — это цель, а не лозунг

Как бы они ни развивались в дальнейшем, Украина уже никогда не будет такой, какой была прежде, Донбасс и Крым — также. Общество в значительной мере разделено по отношению к этим событиям, к роли в них местных жителей, региональных элит и Российской Федерации. Это разделение необходимо преодолевать, необходимо добиваться осознания преобладающей частью общества (в идеале — всем обществом) важности национального единства, поскольку и безопасность Украинского государства, и перспективы развития зависят не столько от сугубо экономической ситуации и способности власти решать текущие проблемы, сколько от общих общественных установок.

Нация, у которой есть четко определенные перспективы, которая стремится к общим (интегративным) для всех целям, в состоянии выдержать значительные трудности. Зато при отсутствии единого видения своего будущего тотальное поражение неминуемо. И, наконец, не имеет значения, будет ли это поражение обусловлено внешними или внутренними факторами. Соответственно, насущной необходимостью является формирование эффективной политики интеграции украинского общества.

Интеграция украинского общества должна стать доминантой государственной политики Украины. Вместе с тем идея соборности является и в дальнейшем будет оставаться господствующей как среди населения, так и среди политикума, т.е. Украина никогда не признает аннексию временно оккупированных территорий.

Безусловно, интеграция украинского общества сегодня не может рассматриваться вне контекста событий в Донбассе. Необходимо понять и оценить потери, нанесенные этими событиями Украине, выделить потери невосполнимые, выяснить вызовы, риски и угрозы, которые будут возникать в связи с этим в недалекой перспективе, найти новые возможности, которые открываются через разрушение устаревшей экономики и, возможно, ментальности, а уже исходя из этого понимания — сформировать предложения относительно политики. Учет в этих предложениях контекста событий в Донбассе, помимо всего прочего, предусматривает определение вариантов их дальнейшего развития. В частности, предполагается, что:

— существенных изменений ситуации на Востоке Украины не следует ожидать скоро: слишком мощное социо-психологическое напряжение сформировано, и довольно значительные воинские контингенты РФ задействованы;

— при любых условиях развития событий Украина не будет признавать законности аннексии временно оккупированных территорий;

— ход событий не имеет обратного направления: нельзя перечеркнуть два года войны, кровь и страдания людей;

— интеграция украинского общества предполагает не только формирование украинского самосознания у жителей Донецкой и Луганской областей, но и готовность к объединению жителей других регионов;

— катализатором укрепления национальной самоидентификации может стать (но не обязательно станет) существенное повышение уровня и качества жизни украинцев;

— какими бы ни были темпы и даже характер изменений в Донбассе, общая идеология интеграции украинского общества не будет изменяться, речь может идти только об определенных хронологических коррективах политики.

Все попытки очерчивания сценариев дальнейшего развития и оценки вероятности их реализации так или иначе исходят из политических решений прежде всего руководства Российской Федерации и наших западных партнеров — США и ЕС. Угрозы территориальной целостности и безопасности Украины не являются следствием исключительно российско-украинских отношений, — в значительной степени они отражают пренебрежение глобальными принципами безопасности и миропорядка, институированными с середины прошлого века.

Поле решений украинской власти на самом деле довольно узкое, хотя влияние этого решения на общественную жизнь будет необычайно ярким.

Если исходить из базовых сценариев, определенных В.Горбулиным, — «тотальной войны»; «отсечения временно оккупированных территорий», полного отказа Украины от оккупированных территорий и полного разрыва с ними; «сателитности», т.е. признания автономии Донбасса и сепаратного мира с Россией на выгодных для нее условиях; «консервации конфликта» наподобие Приднестровья, Южной Осетии и Абхазии; «ограниченного военного противостояния и перманентных переговоров» по принципу «ни войны, ни мира», — Украина, несмотря ни на что, должна отстаивать территориальную целостность и государственную независимость при признании приоритета национального единства.

Особенности гибридной войны, по выводам специалистов Института политических и этнонациональных исследований им. И.Кураса НАН Украины, состоят, в частности, в ее ориентации не так на «аннексию отдельных территорий, как на общее ослабление и дезорганизацию украинской власти, ограничение суверенитета и международной правосубъектности украинского государства, разрушение его экономического потенциала, производственной транспортной, социальной инфраструктуры».

Фактически война идет за население. И хотя, несомненно, «собирание земель российских» имеет большой смысл в контексте современной политики Российской Федерации, приоритетом в российско-украинских отношениях является формирование жесткого противодействия любым попыткам Украины выйти из-под российского протектората. Экономические факторы, разумеется, имеют смысл, но более важными кажутся сугубо политические соображения.

Важную роль в подготовке событий в Донбассе сыграла идея изменения государственного устройства Украины путем передачи властных полномочий и ресурсов не территориальным громадам, а регионам, т.н. федерализация, весьма удачно инкорпорированная в политическую риторику. И хотя, по данным Института социологии НАН Украины (2015 г.), в целом идея соборности в стране господствует — 71% населения (87% жителей западных областей) являются приверженцами единой унитарной Украины, 46% жителей Донетчины являются сторонниками федерального устройства, причем это касается не автономии своего региона, а устройства страны в целом. Такие настроения — типичные для Донбасса, демонстрировавшего свои антистоличные (касалось это Петербурга, Москвы или Киева) привязанности на протяжении всей своей истории. По выводу известного во всем мире исследователя феномена Донбасса Хироаки Куромия, наиболее выразительно это проявлялось в кризисные периоды. Характерно, что, как свидетельствует опрос, проведенный 25.12.2014—15.01.2015 гг. Фондом «Демократические инициативы им. Илька Кучерива», жители Донбасса отличаются по удельному весу приверженцев выхода из состава Украины не только своего региона (37% против 11,5 в целом по Украине), но и, например, Галичины (16% против 7). Следовательно, значительно большая распространенность в регионе ориентаций на федеративное устройство Украинского государства связана не только со стремлениями собственного обособления.

Реализация идеи федеративного устройства почти неизбежно вызвала бы если не прямой распад Украинского государства на отдельные феодальные владения, то ее преобразование в аморфное объединение территорий с большим объемом полномочий юридической и политической, в частности внешнеполитической, самостоятельности. В свою очередь, это помешало бы укреплению соборности Украины, ее европейской и особенно евроатлантической интеграции. Зато расширение полномочий и увеличение финансовых ресурсов органов местного самоуправления (территориальных громад) существенным образом усилит возможности населения контролировать деятельность власти и использование бюджетных средств — и вместе с тем сделает невозможным обвинение исключительно центральной власти в местных неурядицах. Такая политика заметно снизит вероятность конфликтов между регионами и центром, будет содействовать реализации потенциала толерирования и стабилизации отношений между региональными и центральным органами власти, т.е. интеграции украинского общества в целом.

Процессы в экономической сфере (региональная дезинтеграция, дифференциация, несовершенная налоговая и межбюджетная политика и т.п.), спекуляция определенных политических партий и блоков на невежестве и фобиях населения создали питательную почву для мифа о Донбассе и Галичине как о полюсах региональной системы, и даже концепт «двух Украин», которым «не сойтись никогда». В действительности же Донбасс от Галичины отличается значительно меньше, чем от Ростовской или Белгородской областей. Но пренебрегать ментальными отличиями жителей разных частей Украины и не уделять им надлежащего внимания в политике нельзя.

Новейшие факторы трагедии Донбасса, сыгравшие роль детонатора событий, обусловлены общим накоплением риска-потенциала как в регионе, так и в Украине в целом. Весьма условно относительно Донбасса их можно разделить на внутренние и внешние. К внутренним принадлежат особенности экономической, криминогенной ситуации и распространение пророссийских (просоветских) настроений в регионе, измена национальных интересов региональными элитами, идеологическая монолитность Донбасса по принципу «свой-чужой», экономический прагматизм и «федералистские» настроения местного населения, преобладание русского языка в бытовом общении. Внешние факторы определяются спецификой политической ситуации в стране, масштабной коррупцией и неадекватным реагированием силовых структур на внешние угрозы, неготовностью Украины к информационной войне и влиянием аннексии АР Крым Российской Федерацией.

Экономические последствия событий в Донбассе выходят далеко за пределы разрушенного региона, — образовалась целая цепь экономических потерь. Так, потеря рынков сырья и сбыта продукции многочисленных предприятий, размещенных прежде всего в Днепропетровской, Харьковской, Запорожской областях, послужила причиной огромных потерь рабочих мест и роста безработицы, уменьшения поступлений в бюджет и фонды социального страхования. Необходимость ведения военных действий и связанное с этим многократное увеличение объемов финансирования военной сферы закономерно привели к увеличению бюджетных затрат. Огромное по масштабам перемещение людей из временно оккупированных территорий, т.н. серой зоны, и части поселений, находящихся около линии разграничения, лишило их работы, жилья, средств существования, а значит, обусловило дополнительную нагрузку на и без того напряженный бюджет страны. Значительные бюджетные затраты необходимы для восстановления разрушенной инфраструктуры на подконтрольных украинской власти территориях Донбасса.

Этот, далеко не полный, перечень экономических потерь не измеряется только деньгами и не ограничивается сегодняшним днем. Существуют очень серьезные риски и угрозы, в частности экономического характера, дальнейшему развитию Украины. Среди основных следует назвать ряд маркетинговых и логистических угроз, в первую очередь сельскому хозяйству, пищевой промышленности, энергетике, транспорту, чья деятельность традиционно связана с рынком России, а также с Донетчиной и Луганщиной. Бизнес нуждается в государственной помощи, прежде всего информационной, а еще в поиске новых рынков, налаживании новых внешнеэкономических связей. Близость к зоне военных действий практически обесценивает для инвесторов — прежде всего внешних, но и внутренних тоже — привлекательность индустриально развитых Харьковской, Днепропетровской, Запорожской областей. Поэтому после прекращения военных действий в Донбассе сюда должны прийти перво-наперво государственные инвестиции, а государство должно содействовать восстановлению инфраструктуры на концессионных началах.

Борьба за жителей Донбасса будет проходить не только, а точнее, не столько на временно оккупированных территориях, как в подконтрольных Украине районах. Как свидетельствуют разнообразные социологические опросы, здесь уже произошли значительные ментальные сдвиги. Так, по данным Фонда «Демократические инициативы им. Илька Кучерива», в октябре 2015 г. только 4,2% респондентов видели будущее этих территорий отдельно от Украины (2,5% — как независимых государств и 1,7% — в составе России) против 74,1% приверженцев суверенитета Украины над ними, хотя еще в сентябре 2014-го доля приверженцев отделения от Украины достигала 42,1% (16,2% хотели вхождения в состав РФ, а 25,9% — независимости) против 49,5% тех, кто желал оставаться в составе Украины. Но такое разделение мнений кажется довольно неустойчивым: устойчивость возникнет только тогда, когда население почувствует реальные социально-экономические и политические преимущества пребывания в составе Украины. Но, по разным оценкам, только восстановление разрушенной инфраструктуры будет стоить 15—18 млрд долл., которых у Украины нет. Поэтому без масштабной международной помощи — не кредитной, а грантовой — большая часть оккупированных сегодня территорий останется индустриальной пустыней, что не прибавит шансов на реинтеграцию ее населения.

Падение уровня доходов вместе со страхом за жизнь (свою, своих детей и родных) усиливает внешнемиграционные установки жителей Донбасса, причем за счет тех, кто стремится не временно выехать на заработки или учебу, а навсегда сменить страну проживания. Неуверенность в будущем, продолжение военных действий провоцирует такие настроения и в других регионах. Огромный вред, который наносит (и будет наносить в будущем) массовый выезд активных людей, связан с тем, что они будут работать в других странах, тратить там заработанные средства, рожать там детей.

Веду это к тому, что политика Украины, направленная исключительно на обеспечение высокого уровня и качества жизни своих граждан, должна учитывать политические, экономические, социальные условия ее реализации.

События в Донбассе имеют и экономическое, и необычайно важное психологическое влияние на украинское общество и Украинское государство. Миф о том, что Донбасс кормит всю страну, который очень долго — и, следует отметить, довольно удачно — формировался местными власть предержащими и накрепко укоренился в сознании местных жителей, разрушен суровой реальностью. И если этого, возможно, еще не понимают жители оккупированных территорий, то все глубже осознают те, кто их оставил, кто прозябает вблизи т.н. линии разграничения, кто работает на предприятиях Запорожской, Днепропетровской, Харьковской областей. Но, наряду с этим в целом положительным, хотя и очень болезненным последствием, война в Донбассе породила целый ряд вызовов и угроз социо-психологического характера.

В частности, существенным образом изменился социальный статус отдельных профессий. Так, из-за значительного сокращения (а в отдельных случаях — и полной остановки) работы шахт вполне реальным кажется изменение социальной роли шахтеров, которая в течение всего периода независимости была важной составляющей политической жизни страны.

Перенасыщение оружием и близость неподконтрольных Украине территорий приводит к высокому уровню угрозы террористических актов, проявлений бандитизма и сложной криминогенной ситуации. Неминуемым следствием стало осложнение криминогенной обстановки в регионах, далеких от временно оккупированных территорий.

Кровопролитие и острое политическое противостояние усиливают агрессивные настроения в обществе, настрой на решение каких-либо споров и конфликтов нелегитимными методами, вплоть до применения силы и оружия. Формируется стремление быстрых и простых решений, что сопровождается угрозами дегуманизации и криминализации общества в целом. Уже сегодня зачастую люди, которые до событий в Донбассе (точнее, до Революции достоинства) были хорошими соседями или даже друзьями, стали врагами, поссорились и не поддерживают никаких отношений. К сожалению, в таких ситуациях на первый план выходят эмоции, слова обвинения и месть. И со временем эти люди только утверждаются в своих убеждениях: они остаются при своем мнении и абсолютно не воспринимают другого. Это может стать катализатором углубления ценностного раскола и нетолерантности, атомизации общества.

Соответственно, необходимо концентрировать усилия на преодолении проявлений массовой агрессии и предотвращении их в будущем, задействовать для этого комплекс правоохранительных инструментов, методов психологического влияния, вести разъяснительную работу и пропаганду.

В Украине существует реальная угроза потери дееспособности государственных структур и ослабления государственного суверенитета над территорией. Главный фактор — правовой нигилизм со стороны не только граждан, но и представителей власти и целых государственных учреждений.

Легитимность власти невозможна без жесткого соблюдения законодательства всеми без исключения, применения одинаковых наказаний ко всем без исключения. Критическим моментом в преодолении коррупции должны стать коренное изменение судебной системы, обеспечение принятия судебных решений исключительно на принципах правосудности. Именно для этого необходимо полностью задействовать возможности внешнего влияния на судебную систему.

В то же время следует отметить, что власть должна обеспечивать выполнение законов даже с применением силы.

Катастрофа Донбасса уже вызвала огромные экономические потери для Украины и ежедневно требует гигантских объемов финансирования на содержание и перевооружение армии, социальную помощь, восстановление инфраструктуры пострадавших территорий, помощь вынужденным переселенцам по всей стране. В сочетании с глубоким экономическим кризисом это неизбежно вызовет масштабную бедность населения, значение которой многократно усиливается из-за неравенства и даже поляризации по доходам, по возможности защиты своих прав, а также массовое использование власти для личного обогащения и формирования соответствующих кланов с подконтрольными силовыми структурами. В свою очередь, объединение бедности, неравенства и коррупции неизбежно создает питательную среду для восприятия как лево-, так и праворадикальной риторики. Соответственно, разрушаются традиционные мировоззренческие ориентации, вместе этого формируется база для появления и развития асоциальных идеологий и практик.

Крайне необходимо противодействие по таким направлениям:

— борьба с коррупцией, результатом которой станет не только уменьшение масштабов разнообразных взяток, но и демонстративно-показательное наказание виновных из высших ступеней государственной власти;

— снижение масштабов экономически необоснованного неравенства, по крайней мере в государственном секторе;

— целенаправленная поддержка семей, оказавшихся по независимым от них причинам за чертой бедности, и нетрудоспособных лиц;

— создание рабочих мест с приемлемыми условиями и оплатой труда;

— прозрачность бюджетных поступлений и затрат, включительно с государственными закупками и налоговой системой;

— изменение политики оплаты труда.

Целый комплекс проблем связан с массовым вынужденным внутренним перемещением людей из региона конфликта. В первую очередь,принципиально ошибочным кажется разделение жителей Донбасса по их месту пребывания относительно линии боевых действий: не все, кто остался на временно оккупированных территориях, являются сепаратистами, и не все, выехавшие оттуда, — гарантировано проукраински настроены. Сомнения вызывает, в частности, уверенность в том, что большинство вынужденных переселенцев оставили свои жилища по идеологическим соображениям, а не руководствуясь стремлением к безопасности.

Само по себе пересечение границ совершенно не изменило их убеждений: те, кто принципиально поддерживал идеи сепаратизма, разделяют их до сих пор. Ход событий в Донбассе вызвал заметные психологические сдвиги у значительной их части, но не у всех. Часть, наоборот, заострила свое невосприятие украинской власти ввиду материальных трудностей, нереализации своих ожиданий, часто необоснованных и ничем не оправданных. Но, во всяком случае, с этим надо считаться, особенно в контексте формирования интеграционной политики.

Оценивая перспективы амнистии лиц, не запятнанных кровью, и показательного наказания виновных в разжигании сепаратизма в контексте интеграционной политики, следует понимать, что эти процессы не ограничиваются территорией Донецкой и Луганской областей, — не все однозначно и в других регионах, традиционно ориентированных на Россию. Механизмы взаимопонимания, включительно с примирением, раскаянием и наказанием, могут быть различные, — в мире накоплен огромный опыт, который следует подробно проанализировать и выбрать то, что может быть адаптировано к украинским реалиям.

Многие переселенцы, несмотря на угрозы новых обстрелов, хотят и пытаются переехать в поселения, находящиеся максимально близко от их родного дома, или даже вернуться на оккупированные территории. Такие стремления не следует квалифицировать как проявления сепаратизма или антиукраинских настроений. Чаще всего это — рефлексия на материальную необустроенность, отсутствие жилья и работы, невозможность адаптироваться к условиям жизни в отдаленных от Донбасса регионах. В то же время это создает дополнительную нагрузку на территории, которые принимают внутренне перемещенных лиц, и которые сами преимущественно и без этого находились в крайне плохом положении.

Многие трудоспособные переселенцы не могут найти работу, а значит, вместе с семьями нуждаются в помощи. Из-за разрушения объектов социальной инфраструктуры в крайне сложной ситуации оказываются люди преклонного возраста, инвалиды, хронические больные. Возрастание масштабов детского сиротства и беспризорности, при отсутствии надлежащей работы, не только провоцирует увеличение количества детей, не получающих образования, но и является потенциальной угрозой роста преступности.

Продолжительные военные действия и постоянное расширение их участников создают проблемы поствоенного синдрома и ресоциализации демобилизованных, и часто — членов их семей.

Вместе с тем необходимо подчеркнуть положительные изменения социо-психологичской ситуации в Украине, вызванные событиями в Донбассе:

— ускорилось интегративное развитие украинской политической нации, общество сплачивается вокруг идеи развития независимого государства;

— усиление социальные связей многократно отразилось в росте социального капитала, в частности благодаря налаживанию принципиально новой системы контактов между абсолютно незнакомыми людьми;

— само осознание общественной опасности и стремление ее избежать обусловило массовое волонтерское движение, что является наиболее очевидным и ярким проявлением укрепления гражданского общества и его социальной роли, в частности связанной с замещением действий государства;

— образовалась альтернативная официальным СМИ информационная система, в формировании и использовании которой участвует значительная часть украинцев, прежде всего молодого и среднего возраста, что, несомненно, содействует развитию демократического общества.

События в Донбассе, а скорее, агрессия Российской Федерации, вызвали существенный рост у украинцев чувства национального достоинства. Происходит ускоренное формирование украинской гражданской нации, сплоченность вокруг идеи соборности и независимости государства. По данным Института социологии НАН Украины, в 2002 г. прежде всего гражданами Украины чувствовали себя 42,9% жителей (32,4% жителей Донбасса), в 2013 г. — 50,7% (41,7% жителей Донбасса), а в 2015-м — 57,5% (к сожалению, только 38,6% жителей Донбасса); и к тому же Донбасс оказался единственным регионом, где доля жителей, которые прежде всего идентифицируют себя как граждане Украины, за последние два года уменьшилась. А именно ощущение жителями Донецкой и Луганской областей своей принадлежности к единой украинской нации является чрезвычайно важным фактором интеграционного процесса.

Такие революционные изменения общественного менталитета следует приветствовать. Они могут стать фундаментальным основанием интеграции общества, формирования поддержанной массами национальной идеи. И, очевидно, не так важно, что нет ее четкой формулировки, — рано или поздно она вызреет. Главным кажется то, что все больше жителей Украины считают себя представителями всей страны, а не жителями своего региона, города или села. Распространенные в некоторых СМИ обвинения украинцев в этническом национализме опровергает крайне низкая доля лиц, считающих себя в первую очередь представителями своего этноса (по данным Института социологии НАН Украины, 3% в 2002-м и 3,1% в 2015-м). Это свидетельствует о формировании в Украине модерной гражданской наций.

Гуманитарная катастрофа в Донбассе, необходимость постоянной помощи огромным массам людей, потерявших свое жилье, работу, средства к существованию, необходимость помощи армии, у которой не было самого необходимого, многократно ускорили развитие в Украине гражданского общества. Отдельные его структуры еще очень слабые и несовершенные, могут стать легкой добычей антигосударственной пропаганды. Поэтому чрезвычайно важно их поддерживать, содействовать усилению их роли в стране, — но вместе с тем и предотвращать появление и развитие квазигражданских образований и обретение ими криминального характера. Противодействием этому могут стать сотрудничество власти со структурами гражданского общества, осознание неправительственными организациями того, что в цивилизованной стране допустимы исключительно гражданские инициативы и средства борьбы за свои интересы, которые соответствуют императивам Декларации о правах человека.

Продолжительное военное противостояние и увеличение человеческих потерь, пребывание населения на оккупированных и близлежащих к ним территориях под информационным влиянием российской пропаганды усиливают непонимание и противостояние в обществе. Чтобы это преодолеть, необходима серьезная разъяснительная и пропагандистская работа, к которой должны приобщиться все, кто влияет на формирование мировоззрения людей, — просвещенцы, журналисты, депутаты всех уровней. Эта кропотливая работа потребует длительного времени и должна стать неотъемлемой частью сложного и комплексного процесса интеграции и консолидации украинского общества, укрепления патриотизма и украинской гражданской идентичности людей.

Говоря об интеграции украинского общества, следует иметь в виду и преодоление разделения по отношению к событиям в Донбассе, к геополитическому направлению развития (примитивизируя: европейского против евразийского пути), к стандартам личностного выбора и неминуемой ответственности за него vs государственного патернализма.Несмотря на разочарование в т.н. «ДНР» и «ЛНР», многие жители временно оккупированных территорий остаются далекими от признания своих ошибок и от осознания своей принадлежности к украинскому обществу. Вместе с тем необходимо понимать принципиальные отличия социо-политического развития суверенной и временно оккупированной территории Украины после 2014 г.: если общественные трансформации в суверенной части направлены на гражданскую субъектность человека, то на временно оккупированной части — наоборот, на превращение человека в объект политики. Бесспорно, сдвиги в политике, в ментальности власть предержащих, в общественном сознании слишком медленны из-за сопротивления представителей властных структур разного сорта, но они все же происходят. В таких условиях чем дальше, тем больше жители двух частей Украины будут отличаться по способности пользоваться политическими и экономическими свободами, по стремлению к патернализму и преданностью демократическим принципам.

Взаимопонимание между теми, кто стремился к объединению с Россией (обособление от Украины), и теми, кто не жалел жизни в борьбе за украинскую соборность, предполагает, в частности, и осознание допущенных ошибок, и признание права каждой стороны на собственную позицию, и поиск разумного компромисса. Основой должно стать культивирование значимости украинского гражданства и объединение усилий для развития действительно социального правового демократического государства.

Большинство стран, переживших события, похожие на те, что произошли в Донбассе, осуществляли целенаправленную политику интеграции общества. Это означает не разработку узко ориентированных мероприятий, а соответствующий акцент всех государственных действий.

Развитие событий в Донбассе в любых условиях будет оказывать мощное влияние на общую экономическую ситуацию в стране, на способность бюджета финансово обеспечить государственные обязательства, наконец, на уровень безработицы и доходы населения страны. Бесспорно, это следует соответствующим образом учитывать в государственной политике. Но никакие текущие обстоятельства не могут изменить общую идею интеграции украинского общества.

Информация о материале

Опубликовано: 28 марта 2016

Офшорка з оточення Бойка ще збільшила ціну на мазут, щоб стягнути з харків’ян додаткові мільйони

ПАТ «Харківська ТЕЦ-5» 14 березня внесло зміни до угоди з ТОВ «Укрістгаз» щодо закупівлі паливного мазуту М-100, збільшивши загальну суму договору до 132,92 млн грн. Про це повідомляється у «Віснику державних закупівель».

Лютнева угода ТЕЦ з «Укрістгазом» передбачала поставку 10 тис тонн мазуту по 8998 грн./т. Зараз домовились про збільшення всіх параметрів угоди – мазуту замовлено вже 14,4 тис тонн по підвищеній ціні 9252 грн/т. За старою ціною закуплено тільки 1200 т мазуту.

Нові ціни, як і старі, значно вищі від ринкових пропозицій. За даними консалтингової групи «А-95», зараз мазут з поставкою по залізниці можна на ринку вільно продається по 5000 грн/т. У лютому ДП «Східний гірничо-збагачувальний комбінат» уклало угоду з ТОВ «Трейд Коммодіті» на постачання мазуту по 5 900 грн/т.

Нагадаємо, що у 2012 році ТОВ «Укрістгаз» придбало «Харківську ТЕЦ-5». Тоді цю компанію пов’язували з оточенням Юрія Бойка та Дмитра Фірташа. Директором ТОВ «Укрістгаз» є Володимир Крупко, який є сином екс-міністра Кабінету міністрів Петра Крупка, що працював в обох урядах Юлії Тимошенко.

Це підприємство зареєстроване на австрійську компанію «Ітонс холдинг гмбх». Австрійська фірма  належить кіпрській компанії «San Posidanius Investments Limited» (Кіпр) і офшору «Ithuba Natural Resources Fund» (Кайманові острови).

Кінцевим бенефіціаром ПАТ «Харківська ТЕЦ-5» держреєстрі вказаний кіпріот Дімітріс Іоанідіс. Він є партнером Вадима Новинського в «Азов петролеум ЛЛС».

Крім того, ТОВ «Укрістгаз» володіє 75 % ПАТ «Волиньобленерго».  Ще 21% акцій обленерго має кіпрська «Garensia Enterprises Limited», яку ЗМІ пов’язують із Костянтином Григоришиним.

Під час останніх зборів акціонерів у 2015 році,представником ТОВ «Укрістгаз» був Богдан Курінний. Крім того, членам набради стали Віталій Левченко та Євген Олександрович Тютюнніков. Він був засновником ТОВ «Лісічанська вода» й ТОВ «Рубіжанська вода». Його партнером у цих компаніях було ТОВ «Хімічно-промисловий альянс», яким володіє кіпрський офшор «Діренс Вентурес Лімітед» і Антон Чернецов. Вони ж володіють ТОВ «Таун Сервіс». За даними «Наших Грошей» ці фірми контролюються оточенням лідера фракції «Опозиційного блоку» Юрія Бойко.

Детальніше про схему з закупівлею мазуту ТЕЦ-5 читайте у статті «Пішла мазута по офшорам».

Информация о материале

Опубликовано: 28 марта 2016