Главная

Санкции против режима Януковича: преступно потерянное время

26 марта Петр Порошенко подписал распоряжение «О межведомственной рабочей группе по координации возвращения в Украину средств, полученных преступным путем бывшими высокопоставленными должностными лицами Украины». Согласно тексту документа, созданная структура должна «в двухмесячный срок проработать механизмы эффективного взаимодействия правоохранительных органов и центральных органов исполнительной власти по вопросам возвращения в Украину указанных средств». Фактически, это означает очередную отсрочку начала реальной работы по возвращению украденных активов, которая должна была активно начаться еще год назад.

Санкции Совета ЕС в отношении высших должностных лиц Украины были введены в действие постановлениями Совета ЕС №208/2014 от 5 марта 2014 г. и №381/2014 от 14 апреля 2014 г. Некоторые ограничительные меры постепенно ввели власти Швейцарии, Лихтенштейна, Австрии, Великобритании, Нидерландов, Латвии, США, Канады, Австралии и Японии.

Украинской власти был дан условный год для того, чтобы доказать вину фигурантов санкционных списков в совершении преступлений против украинского народа. Украина не только не доказала вину — у государства до сих пор даже нет формализованных обоснованных претензий к большинству лиц из команды Януковича. В этом нас убеждают либо сами фигуранты санкционного списка (А.Портнов), либо лица, выполнявшие управленческие функции (В.Рыбак), а главное — факты: отсутствие уголовных дел, закрытые уголовные производства и — что более наглядно — третий Генеральный прокурор на Резницкой со времени Революции Достоинства. По традиции, уволенный руководитель ГПУ либо пересаживается в кресло советника президента, либо же получает слова благодарности от главы государства за мужественные решения о своей отставке. Мы не склонны считать, что мужество Генерального прокурора проявляется именно таким образом. И не склонны прибегать к домыслам при наличии неопровержимых фактов.

Так, недавно в официальном журнале ЕС была обнародована информация об исключении из санкционных списков А.Портнова, А.Якименко, И.Калинина, Н.Азарова. В отношении В.Януковича-младшего, Е.Лукаш, Д.Табачника и С.Клюева ЕС продлил действие санкций только до 6 июня 2015 г. Событие анонсировали общественные активисты, журналисты, представители международных учреждений. Только ГПУ до последнего жила по принципам власти времен Януковича: опровергать сообщения общественности и избегать прямых ответов.

Вместо объяснений Генпрокуратура отделалась очередным обещанием: 6 марта 2015 г. в ГПУ торжественно проинформировали, что ведомство обещает расследовать злоупотребления экс-чиновников, с которых были сняты санкции ЕС. Дословно в официальном сообщении указано, что «Генеральной прокуратурой Украины будет проводиться всестороннее и непредвзятое расследование уголовных производств в отношении бывших высокопоставленных должностных лиц и лиц из их окружения, независимо от принятых европейской стороной решений о применении персональных санкций». Вместе с тем в ГПУ подчеркнули, что «практика применения санкций новая для нашего государства и впервые применена Европейским Союзом по обращению Украины», и подчеркнули, что ни одно лицо не было исключено из санкционного списка в течение срока действия санкций (до 5 марта 2015 г.). При этом общество не проинформировано ни об одном чиновнике, ответственном за снятие санкций, то есть за отсутствие действий по выполнению требований людей привлечь представителей так называемого «режима Януковича» к уголовной ответственности. Этим чиновником мог быть О.Махницкий, возможно В.Ярема или даже лицо уровня начальника следственного управления по особо важным делам ГПУ, но понятно, что такое физическое лицо существует. Речь идет не о коллективной, а персональной ответственности за организацию выполнения установок президента и требований людей.

Интересным выглядит сам процесс: ГПУ считает, что заверений в объективном расследовании по прошествии года для общественности будет достаточно. Нет, господа, время раскрывать карты.

ГПУ как орган и непосредственно генеральный прокурор Украины как руководитель взяли на себя исключительную и полную ответственность за организацию и поддержку государственного обвинения в отношении В.Януковича, В.Захарченко, В.Пшонки, А.Якименко, А.Портнова, Е.Лукаш, А.Клюева, В.Ратушняка, А.Януковича, В.Януковича, А.Пшонки, С.Клюева, Н.Азарова, А.Азарова, С.Курченко, Д.Табачника, Р.Богатыревой, И.Калинина, С.Арбузова, Ю.Иванющенко, А.Клименко, Э.Ставицкого. Кроме того, должна была быть доказана вина и применено справедливое наказание ко всем действующим лицам режима Януковича, независимо от фамилий и статуса. Все члены организованной преступной группировки должны были ощутить неотвратимость наказания. Это следует из публичных обещаний ГПУ и гарантий президента.

Следует отметить, что ГПУ не была намерена делиться зоной контроля в вопросе возвращения активов и поддержки санкции с другими органами власти, общественными активистами, организациями. Мы неоднократно проводили встречи с О.Махницким и его подчиненными: предлагали помощь международных организаций и мирового уровня фирм с безупречной репутацией, способных помочь в поиске активов, предоставляли материалы о преступлениях, озвучивали фамилии и факты в СМИ и на пресс-конференциях. Вопрос оплаты какой-либо помощи не поднимался. При этом стоял вопрос о своевременности налаживания сотрудничества с более чем сотней стран мира (в которых могут потенциально скрываться активы высших должностных лиц) в части срочного наложения арестов и других ограничений или же поддержки уже наложенных санкций (например, зона Европейского Союза). В то время как рядовые сотрудники ГПУ просили помощи у общественности и организаций из-за даже физической невозможности охватить столь масштабный, даже более — беспрецедентный в истории Украины комплекс правовых проблем (просили, в частности, помочь с переводом текстов на английский язык), — в «высоких» кабинетах ГПУ высокомерно уверяли: «Нам помощь не нужна, у нас все хорошо». Не надо было ходить к гадалке, чтобы предвидеть, чем закончится высокомерие.

Высокомерие в конце концов исчерпалось, и уже ближе к концу 2014 г. прогнозы начали сбываться. Только 11 августа, потеряв много времени, ГПУ наконец-то заключила соглашение с Базельским институтом управления о сотрудничестве с целью возвращения средств, похищенных и вывезенных Януковичем и его окружением, а 17 июля 2014 г. Кабинет министров своим постановлением №322 создал Межведомственную комиссию по вопросам возвращения в собственность государства средств и имущества, полученных вследствие коррупционных правонарушений. Согласно постановлению №322, которым заместителю Генерального прокурора Украины отводилась роль сопредседателя. Это означало запоздалое признание ГПУ того факта, что орган не справляется со своими обязанностями своими силами.

После назначения О.Махницкого на должность заместителя Генерального прокурора (по вопросам международного сотрудничества) был назначен Виталий Касько, международник, координировавший работу Украины по линии поддержки позиции относительно санкций к высшим должностным лицам и линии поиска и возвращения активов Януковича и команды в Украину. С 2004 года господин Касько был консультантом Совета Европы и других международных организаций в сфере уголовной юстиции и защиты прав человека, он автор и соавтор публикаций по проблематике возвращения преступных активов, взаимной правовой помощи по уголовным делам, защите свидетелей. Есть основания считать, что на этом направлении В.Касько работал при всех трех последних руководителях ГПУ. Это может свидетельствовать о высокой компетентности чиновника.

Следует отметить, что общение с Генеральным прокурором и его подчиненными на тему возвращения активов и необходимости доведения до логического завершения уголовных дел в отношении представителей режима всегда происходило по одинаковой схеме. То есть представители общественности предоставляли факты в подтверждение преступных действий того или другого чиновника, а в ГПУ обещали привлечь это лицо к ответственности. Беспокоило только то, что дела расходились с обещаниями. Тем временем один Генеральный прокурор попадал в объективы телекамер в момент теплых встреч с представителями этого самого режима. Другой отгораживался от общественности заместителями, которые не могли объяснить происхождение миллионного состояния, появившегося за время пребывания на государственной службе. А ГПУ как орган упорно не замечала свободного передвижения по Киеву тех, кого обещала привлечь к уголовной ответственности, — партнеров Януковича. Это похоже на нехитрую игру: заявления о «целесообразности», «компетентности», «тайне следствия» или «непоступлении сообщения о совершении преступления» использовались как неубедительное обоснование собственной бездеятельности или некомпетентности.

Уголовные дела в отношении ряда лиц либо не возбуждались, либо же закрывались, как, например, в парадоксальном случае с Михаилом Добкиным. Напомним: тогдашний Генпрокурор В.Ярема заявил, что в деле по обвинению Добкина «была проведена фоноскопическая экспертиза, изучались заявления Добкина, которые он использовал на митингах, в ходе пресс-конференций, в СМИ, но экспертиза показала, что там нет состава преступления, а значит мы не можем привлечь человека к уголовному наказанию». Но наличие состава преступления устанавливает не эксперт, а следователь, а виновность человека устанавливает суд. Кроме того, вероятно, прокуратуре не сообщали о фактах совершения Добкиным собственно незаконных действий, а не только высказываний.

Мы не дождались претензий со стороны власти ни к олигархам, которые «кровно» поддерживали режим, ни к десяткам тысяч мелких преступников, его обслуживавших. «Лица» преступной организации почему-то отмежеваны от бенефициаров. Иначе говоря, нас уверяют, что вину за режим Януковича следует возложить на первых условных 10 лиц. Остальным либо предлагают написать заявления на увольнение, либо обещают люстрировать, либо оставляют в покое. О доказательстве вины и применении справедливого наказания почему-то речь не идет. Цивилизованные страны ввели политические и экономические санкции к отдельным представителям режима по собственной инициативе. Это не заслуга О.Махницкого или В.Касько. Это заслуга миллионов людей, вышедших на улицы протестовать против режима. Сегодня же, когда ЕС начинает снимать санкции с представителей команды Януковича, это означает, что прокуратура позволила себе поставить под вопрос достижения Революции Достоинства.

Европейские партнеры однозначно донесли до ведома Украины ограниченные сроки действия санкций, что означало необходимость немедленного расследования противоправных действий режима. Известно, что если речь идет о простом человеке, в Украине часто достаточно дня, чтобы сделать из него виновного: тут милиция, прокуратура и суд действуют во «взаимопонимании», которому можно позавидовать. Никто не призывает к правому нигилизму или нарушениям законодательства, но очевидно, что расследования в отношении «касты неприкосновенных» и после Майдана происходят по особым правилам. Начинаются «сложности» в расследовании, появляются непонятные решения судов, отказывающие во взятии под стражу, а также заявления по линии ГПУ о том, что они не могут оказывать давление на суд.

Особое отношение к «неприкосновенным», исключительно это «особое отношение», дало возможность представителям режима Януковича поднимать вопрос об отмене санкций. С одной стороны, решение Совета ЕС о наложении санкций было обжаловано фигурантами санкционного списка в Суде ЕС (Европейском суде справедливости). С другой — были наняты юристы и лоббисты, убеждающие представителей ЕС в необходимости отмены санкций. Формальные основания для отмены санкций — нарушение права собственности, права на осуществление хозяйственной деятельности, деловой репутации и т.д. Фактические — отсутствие доказательств причастности указанных лиц к совершению экономических преступлений или нарушению прав человека в Украине.

В общем, ситуация выглядела следующим образом: на стороне представителей режима Януковича — деньги, люди и конкретные действия. На стороне Украины — вид обиженного на судьбу бедняка и ожидания бескорыстной и неисчерпаемой веры ЕС. Со своей стороны, Европа наблюдала за действиями Украины на двух фронтах: по линии обжалования санкций в Суде ЕС и по линии активной коммуникации с Советом ЕС. В итоге — получили печальный ожидаемый результат. Для ЕС было крайне некорректно допустить решение Суда об отмене собственных санкций. Поэтому на уровне Совета ЕС было решено отказаться продлевать санкции в отношении 4 лиц из ограничительного списка. При этом санкции в отношении еще 4 лиц могут быть сняты 6 июня 2015 г.

О том, как Украина коммуницировала с Европой в вопросе поддержания санкций, общество знает немного. Именно ГПУ установила правила закрытости указанного процесса. Общие предложения, ориентировочные суммы, непонятные статусы экс-чиновников в уголовных производствах, ссылка на закон о запрете разглашения информации и замалчивание процессуальных норм о возможности ее разглашения в публичных интересах, — все это политика ГПУ постреволюционного времени. Однако у нас есть данные, которые дают основания назвать действия ГПУ требующими проверки на предмет законности.

Получив четкое понимание системной бездеятельности, наша комиссия подготовила обращение к министру юстиции Украины П.Петренко (поскольку именно на Минюст возлагается представительство интересов государства) с просьбой о вступлении Украины в судебные дела, инициированные Януковичем и командой в Суде ЕС. В сложившейся ситуации было преступлением просто наблюдать, как система «теряет» дела в отношении высших должностных лиц, по сути, олицетворяющих режим, против которого боролись люди.

Устав Суда предусматривает инструмент подачи заявления об интервенции (вхождении) в процесс в том случае, если решение по делу касается интереса третьего лица. Безусловно, что, в случае обжалования санкций, вопрос о снятии ограничений и дальнейшей потере, по сути, государственных активов — это вопрос, касающийся интересов Украины. Таким образом, Украина (намереваясь доказать странам ЕС, что расследование уголовных дел против Януковича и Ко ведется и санкции являются действенным инструментом) должна быть активным участником процесса поддержания санкций, поиска активов, доказательства преступного происхождения последних ради их возврата в Украину. Пассивная роль Украины в этой ситуации, на наш взгляд, означала бы либо отсутствие государственной позиции, либо государственную измену.

В последние дни возможного обращения в Суд ЕС Минюст, пригласив на безоплатной основе рекомендованного общественностью юриста (адвоката Парижской коллегии адвокатов Камилию Мехтееву, известную своей работой в международной юридической компании Shearman Shearman & Sterling LLP, одержавшей крупнейшую в истории победу в суде Гааги над Российской Федерацией на сумму 50 млрд долл. в деле экспроприации активов компании «Юкос»). подал ходатайство о вступлении Украины в дело на стороне Совета ЕС. Что означало поддержку решения ЕС в наложении санкций на представителей режима Януковича. Это было логично: если Украина взяла на себя обязательства расследовать преступления режима Януковича, мы должны были показать результаты своей работы перед цивилизованными странами. Если мы не можем показать эти результаты — должны спросить с уполномоченных лиц внутри своей страны.

Предположения некоторых лиц, что, дескать, Минюст вышел за пределы своих полномочий, на наш взгляд, безосновательны, поскольку решение такого вопроса находилось в компетенции министерства как официального представителя интересов государства.

Однако решение Минюста вызвало резкую реакцию по линии президента. Из информированных источников стало известно, что Минюст получил от МИД письмо с требованиями отозвать заявление Украины о вступлении в дело для поддержки санкций. Основной аргумент: Украину могут обязать предоставлять объяснения, как расследуются дела против фигурантов санкционного списка. А расследовались они крайне неудовлетворительно.

Реакция ГПУ была симметричной. Отдельные лица, время назвать которых еще придет, ссылались на то, что с руководством ГПУ срочно встретился глава представительства Европейского Союза в Украине Ян Томбинский и спросил мнение о роли Украины в деле о поддержке санкций. ГПУ такой запрос истолковала чуть ли не как требование ЕС отозвать заявление Украины об участии в процессе. Однако трудно представить, чтобы Томбинский мог выдвинуть такие требования к стране, которая реализовывает свое законное право поддержать санкции ЕС и дает разъяснения в их поддержку. Более того, в эффективности такого шага убеждал недавний пример рассмотрения Судом ЕС дела по иску экс-президента Египта Хосни Мубарака против Совета ЕС. Египет приобщился к процессу как сторона, чтобы поддержать действия ЕС, в результате чего Суд ЕС вынес решение в пользу Совета ЕС и отказал Мубараку.

На наш взгляд, ГПУ беспокоила только одна проблема: в Суде ЕС нужно было демонстрировать результаты расследования или мотивировать бездеятельность. Речь шла о Суде Европы, а не об отписках гражданам с уверениями, что «информация не подлежит разглашению». Пришлось бы публично отчитываться, почему так преступно было потеряно дорогое время, почему немалые полномочия не были надлежащим образом использованы.

В дальнейшем события разворачивались следующим образом: Украина отозвала ходатайство о вступлении в дело для поддержки санкций ЕС; Совет ЕС отказал в продлении санкций в отношении отдельных фигурантов санкционного списка и предупредил о намерении снять санкции с других лиц; Генеральный прокурор был снят с должности. Оставим оценку этой цепи событий на суд читателей и истории.

Отказ Совета ЕС продлить санкции в отношении 4 лиц из ограничительного списка, а также риск отмены соответствующих ограничений в отношении еще 4 лиц в июне 2015 г., на наш взгляд, может свидетельствовать, что ЕС не верит Украине. Что Европа, к величайшему сожалению, не разделяет свою веру на веру в простых граждан и веру в действующую власть.

Хотя виновата не Украина, а отдельные чиновники. Которые, вместо того чтобы создать специальный отдел по расследованию дел высших должностных лиц и обеспечить необходимую централизацию всех заявлений о преступлениях по единым реквизитам, продолжали цинично имитировать деятельность, обманывая людей. Что дало основания таким, как А.Портнов, выигрывать суды об опровержении недостоверной информации, то есть лжи.

Год продолжается борьба общественных активистов и волонтеров за Украину с системой, которая состоит преимущественно из тех же представителей «режима Януковича»; с системой, которая уничтожала права и свободы людей, отдавала нашу страну под тоталитарное влияние России, цинично и последовательно уничтожала государственность. Может, пора делать выводы?

От редакции. ZN.UA обратилась в МИД с просьбой прокомментировать позицию внешнеполитического ведомства по поводу возможного участия Украины в процессе в Суде ЕС. В письме замминистра по вопросам европейской интеграции Е.Зеркаль говорится:

«З метою скасування запроваджених у березні 2014 року Радою ЄС обмежувальних заходів щодо низки колишніх високопосадовців України, деякими з них були направлені звернення до Загального Суду Європейського Союзу (далі — Суд ЄС) щодо оскарження рішення Ради ЄС.

Для забезпечення всебічного та неупередженого розгляду питання обмежувальних заходів щодо колишніх високо посадовців України у європейських інституціях МЗС сприяло налагодженню взаємодії Генеральної прокуратури з причетними підрозділами Ради ЄС та Європейської служби зовнішньої діяльності (ЄСЗД), які представляють інтереси Ради ЄС у зазначених справах у Суді ЄС.

На думку МЗС України, існуючий формат взаємодії між органами влади України та вищезгаданими інституціями ЄС в контексті судових проваджень у Суді ЄС (позивач vs Рада ЄС) є ефективним, що дозволило стороні ЄС належним чином захистити обґрунтованість запроваджених обмежувальних заходів під час розгляду цього питання в робочих органах ЄС та під час попередніх судових слухань.

Що стосується залучення нашої держави до судових процесів в рамках міжнародних судових органів, то взаємодія органів державної влади України у цій сфері регламентується Порядком здійснення захисту прав та інтересів України під час урегулювання спорів, розгляду у закордонних юрисдикційних органах справ за участю іноземного суб'єкта та України, затвердженим Указом Президента України №581/2002 від 25.06.2002.

Питання залучення України як третьої сторони до участі у вищезгаданих судових процесах у порядку, визначеному вищезгаданим Указом Президента, не розглядалося.

Водночас, на думку МЗС, така участь могла б мати наслідком виникнення низки політичних та правових ризиків для держави, а відтак, є недоцільною.»

Информация о материале

Опубликовано: 31 марта 2015

Заступник керівника військовим майном безкоштовно отримав від Міноборони гектар землі

Заступник начальника Головного квартирно-експлуатаційного управління Валерій Файст в 2006 році отримав у користування від Міністерства оборони будівлю із гектаром землі в центрі Харкова. На цій землі компанія «Фагот-2000», засновником якої державний службовець є до сьогодні, планує звести торгівельно-офісний центр.

У 2006 році фірма «Фагот-2000» викупила у оборонного відомства будівлю за адресою Червоноармійська, 16, площею 415 кв.м. Після цього фірма взяла у користування ділянку навколо площею 0,7 га. Начальник головного управління квартирно-експлуатаційного управління Збройних Сил України звернувся до харківського міського голови і, посилаючись на рішення тодішнього міністра оборони Анатолія Гриценка №804/з, просив припинити право користування земельною ділянкою на користь нового власника будівлі.

Таким чином, фірма Файста отримала ділянку землі за ціною складського приміщення площею 400 кв.м.

У відповідності до законодавства, новий власник мав змінити цільове призначення ділянки. У технічному висновку, управління земельних ресурсів Харкова прописало, що для будівництва торгівельного центру, треба «вилучити земельну ділянку із категорії оборони».

Однак ПП «Фагот-2000» звернувся до суду з проханням скасувати пункт про необхідність зміни призначення. Аргумент: у попереднього користувача (Харківська квартирно-експлуатаційна частина Міноборони) не було документів на право користування ділянкою. Харківські військові підтвердили, що документів на землю у них немає.

Управління земресурсів Харкова внесло заперечення: ділянка відноситься до категорії – землі оборони, і переведення в іншу категорію потребує згоди Міністерства оборони. Однак, суд задовольнив позов «Фагот-2000».

Окрім цього серед бізнесу чинного держслужбовця, який відповідає за матеріальне забезпечення збройних сил, є торгівля військовою технікою. Валерій Файст є засновником компаній «Трембіта», «Поні Фентезі» та «Поні Восток».

Усі фірми займаються постачанням запчастин до автомобілей, а «Трембіта» спеціалізується на військовому обладнанні.

На території фірми у Ворзелі, журналісти побачили запчастини та ремонтну зону. Представник компанії Оксана Коцюба запевняє, що «Трембіта» ніколи не займалась постачанням військових автомобілів. Натомість місцевий мешканець розповів журналістам, що донедавна на территорії підприємства розміщувались БТР, ЗІЛи, танки та інша спеціалізована військова техніка. Оголошення про продаж військового обладнання цією компанією і досі можна знайти в інтернеті.

Валерій Файст є засновником «Трембіти» з 1997 року. Згідно відповіді Міністерства оборони, стаж держслужби заступника очільника ГоловКЕУ ЗСУ складає 21 рік.

Информация о материале

Опубликовано: 31 марта 2015

Как превратить людей в биомассу

«Я начал интересоваться феноменом немецких концентрационных лагерей со времени их возникновения, задолго до того, как оказался их узником. Когда же это случилось, я стал интенсивно изучать лагерь изнутри. Вскоре после освобождения я попытался проанализировать, главным образом психологически, мой опыт заключения и сформулировать некоторые теоретические положения, вытекающие из него. Толчком к работе послужило, во-первых, распространенное в то время непонимание сущности концентрационных лагерей, которые виделись как взрыв садистских импульсов, лишенный всякого смысла; и, во-вторых, открытие мною изменений личности заключенных под воздействием лагерей.

Дальнейшие размышления убедили меня в том, что мой анализ имеет более широкий смысл, чем я предполагал вначале. Его можно использовать для объяснения тоталитаризма, для поиска путей сохранения автономии личности в государстве. Если существование в определенных условиях, которые я назвал экстремальными, способно так сильно деформировать личность человека, то мы должны, по-видимому, лучше понимать, почему и как это происходит. Не только чтобы знать, что могут сделать с человеком эти самые экстремальные условия, но и потому, что всякое общество формирует личность, хотя, может быть, другими способами и в других направлениях”.

Из книги Бруно Беттельхейма «Люди в концлагере”

Правило 1. Заставь человека заниматься бессмысленной работой.

Одно из любимых занятий эсэсовцев – заставлять людей делать совершенно бессмысленную работу, причем заключенные понимали, что она не имеет смысла. Таскать камни с одного места на другое, рыть ямы голыми руками, когда лопаты лежали рядом. Зачем? «Потому что я так сказал, жидовская морда!».

(Чем это отличается от «потому что надо» или «твое дело выполнять, а не думать»?)

Правило 2. Введи взаимоисключающие правила, нарушения которых неизбежны.

Это правило создавало атмосферу постоянного страха быть пойманным. Люди были вынуждены договариваться с надзирателями или «капо» (помощники СС из числа заключенных), впадая от них в полную зависимость. Разворачивалось большое поле для шантажа: надзиратели и капо могли обращать внимание на нарушения, а могли и не обращать – в обмен на те или иные услуги.

(Абсурдность и противоречивость родительских требований или государственных законов – полный аналог).

Правило 3. Введи коллективную ответственность.

Коллективная ответственность размывает личную – это давно известное правило. Но в условиях, когда цена ошибки слишком высока, коллективная ответственность превращает всех членов группы в надзирателей друг за другом. Сам коллектив становится невольным союзником СС и лагерной администрации.

Нередко, повинуясь минутной прихоти, эсэсовец отдавал очередной бессмысленный приказ. Стремление к послушанию въедалось в психику так сильно, что всегда находились заключенные, которые долго соблюдали этот приказ (даже когда эсэсовец о нем забывал минут через пять) и принуждали к этому других. Так, однажды надзиратель приказал группе заключенных мыть ботинки снаружи и внутри водой с мылом. Ботинки становились твердыми, как камень, натирали ноги. Приказ больше никогда не повторялся. Тем не менее, многие давно находящиеся в лагере заключенные продолжали каждый день мыть изнутри свои ботинки и ругали всех, кто этого не делал, за нерадивость и грязь.

(Принцип групповой ответственности… Когда «все виноваты», или когда конкретного человека видят только как представителя стереотипной группы, а не как выразителя собственного мнения).

Это три «предварительных правила». Ударным звеном выступают следующие три, дробящие уже подготовленную личность в биомассу.

Правило 4. Заставь людей поверить в то, что от них ничего не зависит. Для этого: создай непредсказуемую обстановку, в которой невозможно что-либо планировать и заставь людей жить по инструкции, пресекая любую инициативу.

Группу чешских заключенных уничтожили так. На некоторое время их выделили как «благородных», имеющих право на определенные привилегии, дали жить в относительном комфорте без работы и лишений. Затем чехов внезапно бросили на работу в карьер, где были самые плохие условия труда и наибольшая смертность, урезав при этом пищевой рацион. Потом обратно – в хорошее жилище и легкую работу, через несколько месяцев – снова в карьер и т.п. В живых не осталось никого. Полная неподконтрольность собственной жизни, невозможность предсказать, за что тебя поощряют или наказывают, выбивают почву из-под ног. Личность попросту не успевает выработать стратегии адаптации, она дезорганизуется полностью.

«Выживание человека зависит от его способности сохранить за собой некоторую область свободного поведения, удержать контроль над какими-то важными аспектами жизни, несмотря на условия, которые кажутся невыносимыми… Даже незначительная, символическая возможность действовать или не действовать, но по своей воле, позволяла выжить мне и таким, как я». (курсивом в кавычках – цитаты Б.Беттельхейма).

Жесточайший распорядок дня постоянно подгонял людей. Если одну-две минуты промедлишь на умывании – опоздаешь в туалет. Задержишься с уборкой своей кровати (в Дахау тогда еще были кровати) – не будет тебе завтрака, и без того скудного. Спешка, страх опоздать, ни секунды задуматься и остановиться… Постоянно тебя подгоняет отличные надзиратели: время и страх. Не ты планируешь день. Не ты выбираешь, чем заниматься. И ты не знаешь, что с тобой будет потом. Наказания и поощрения шли безо всякой системы. Если на первых порах заключенные думали, что хороший труд их спасет от наказания, то потом приходило понимание, что ничто не гарантирует от отправки добывать камни в карьере (самое смертоносное занятие). И награждали просто так. Это просто дело прихоти эсэсовца.

(Авторитарным родителям и организациям очень выгодно это правило, потому что оно обеспечивает отсутствие активности и инициативы со стороны адресатов сообщений вроде «от тебя ничего не зависит», «ну и чего вы добились», «так было и будет всегда»).

Правило 5. Заставь людей делать вид, что они ничего не видят и не слышат.

Беттельхейм описывает такую ситуацию. Эсэсовец избивает человека. Мимо проходит колонна рабов, которая, заметив избиение, дружно поворачивает головы в сторону и резко ускоряется, всем своим видом показывая, что «не заметила» происходящего. Эсэсовец, не отрываясь от своего занятия, кричит «молодцы!». Потому что заключенные продемонстрировали, что усвоили правило «не знать и не видеть того, что не положено». А у заключенных усиливается стыд, чувство бессилия и, одновременно, они невольно становятся сообщниками эсэсовца, играя в его игру.

(В семьях, где процветает насилие, нередка ситуация, когда кто-либо из родственников все видит и понимает, но делает вид, что ничего не видит и не знает. Например, мать, ребенок которой подвергается сексуальному насилию со стороны отца/отчима… В тоталитарных государствах правило «все знаем, но делаем вид…» - важнейшее условие их существования)

Правило 6. Заставь людей переступить последнюю внутреннюю черту.

«Чтобы не стать ходячим трупом, а остаться человеком, пусть униженным и деградировавшим, необходимо было все время осознавать, где проходит та черта, из-за которой нет возврата, черта, дальше которой нельзя отступать ни при каких обстоятельствах, даже если это угрожает жизни. Сознавать, что если ты выжил ценой перехода за эту черту, то будешь продолжать жизнь, потерявшую всякое значение».

Беттельхейм приводит такую, очень наглядную, историю о «последней черте». Однажды эсэсовец обратил внимание на двух евреев, которые «сачковали». Он заставил их лечь в грязную канаву, подозвал заключенного-поляка из соседней бригады и приказал закопать впавших в немилость живьем. Поляк отказался. Эсэсовец стал его избивать, но поляк продолжал отказываться. Тогда надзиратель приказал им поменяться местами, и те двое получили приказ закопать поляка. И они стали закапывать своего сотоварища по несчастью без малейших колебаний. Когда поляка почти закопали, эсэсовец приказал им остановиться, выкопать его обратно, а затем снова самим лечь в канаву. И снова приказал поляку их закопать. На этот раз он подчинился – или из чувства мести, или думая, что эсэсовец их тоже пощадит в последнюю минуту. Но надзиратель не помиловал: он притоптал сапогами землю над головами жертв. Через пять минут их – одного мертвого, а другого умирающего – отправили в крематорий.

Результат реализации всех правил:

«Заключенные, усвоившие постоянно внушаемую СС мысль, что им не на что надеяться, поверившие, что они никак не могут влиять на свое положение – такие заключенные становились, в буквальном смысле, ходячими трупами…».

Процесс превращения в таких зомби был прост и нагляден. Сначала человек прекращал действовать по своей воле: у него не оставалось внутреннего источника движения, все, что он делал, определялось давлением со стороны надзирателей. Они автоматически выполняли приказы, без какой-либо избирательности. Потом они переставали поднимать ноги при ходьбе, начинали очень характерно шаркать. Затем они начинали смотреть только перед собой. И тогда наступала смерть.

В зомби люди превращались тогда, когда отбрасывали всякую попытку осмыслить собственное поведение и приходили к состоянию, когда они могли принять все, что угодно, все, что исходило извне. «Те, кто выжили, поняли то, чего раньше не осознавали: они обладают последней, но, может быть, самой важной человеческой свободой – в любых обстоятельствах выбирать свое собственное отношение к происходящему». Там, где нет собственного отношения, начинается зомби.

Информация о материале

Опубликовано: 30 марта 2015

Радист Вася Белень: «У полоні я був змушений прочитати текст на камеру для Lifenews: «Дивись, Порошенко, що ти зі мною зробив!»«

Ще в Алчевську до мене прийшов якийсь дядько і сказав, що він зі служби безпеки «ЛНР». Підійшли й журналісти з «Лайфньюз» і кажуть: «у нас тут є текст невеличкий, якщо зараз на камеру почитаєш – все з тобою буде добре, додому відпустимо». А у мене стан був тоді важкий. Думаю, що мені робити?

Мені 21 рік, родом я з села Каніж, це Кіровоградська область. У 2012 році пішов на військово-строкову службу в Донецьк, там отримав військове звання «молодший сержант». Через рік думав, куди піти на роботу, на контракт, і пішов у третій окремий полк спеціального призначення у Кіровограді. В його складі я й потрапив на війну, навесні 2014 року.

Ми багато де воювали, багато бачили. Спочатку, минулої весни, були у донецькому аеропорту, потім почався штурм краматорського аеродрому, а далі пішло - Червоний Лиман, Сонцеве, Амвросіївка, Кутейніково, Савур-Могила.

В Дебальцево ми були як розвідка, а я - як конвоїр. Наша задача - доставляти груз і їхати назад за наступною партією. Ми туди постійно щось возили, намагалися вночі добиратися полями, бо дорога сильно прострілювалася. І хоч фари вмикати не можна було і важкий був шлях, але кожен, хто туди їхав, розумів, що там стоять наші, їм потрібна допомога, і на їхньому місці міг бути кожен з нас.

До перемир'я у місті щось страшне робилося. Я багато де побував, біля тієї ж Савур-Могили, але коли я прибув туди, то зрозумів, що коли нам казали: «Ти - герой», то я не такий вже й герой у порівнянні з хлопцями, що тримали там оборону.

Дуже мені запам'яталося, як ми їхали під обстрілами, за кермом БТРа був срочник, а збоку там, де місце командира - сидів офіцер. І от коли перед нами потужно вдарили «Гради», вони машину призупинили, але потім почали стріляти пушки, чи міномети, а хлопці все одно вперед потихеньку їхали, незважаючи на те, як їх з усіх боків посипали.

Дуже сильно тоді обстрілювалася Нова Григорівка. І мені найбільше запам'яталася 128-ма бригада. От луплять з усього чого тільки можна, а вони були окопані напівколом, і як би сильно по них не лупили, ці хлопці сиділи у своїх машинах і вели вогонь. У мене якраз зв'язок був зі 101-ою київською бригадою і 128-ою. Я чув, як вони між собою перемовлялися: «Ну давай, веди вогонь (постріл) давай..лівіше бери (постріл)…ну, ще трошки, ти що не бачиш звідки спалахи? (постріл). Всеее, молодець, погасив міномет. Давай наступний тепер!» Тим, як вони працюють, я був дуже сильно вражений, їх мужністю і героїзмом. Немає в мене навіть слів, щоб передати, що я відчув, коли побачив, як ці солдати вели бій.

Пам'ятаю, як перед перемир'ям я не міг звідти виїхати, пробув у місті два дні, а вороги «засипали» його тоді найбільше. Страшно, коли снаряди без перерви сиплються по укриттях, неможливо передати, а лише відчути, який це звук, який удар і хвиля! А поранення я отримав на другий день після оголошення перемир'я, тобто 16-го лютого. У нас знову була задача доставити 5 КАМАЗів з боєприпасами і одне БРДМ зі складів Артемовська. В нашому відділенні радіогрупи було 10 чоловік. Хлопці усі молоді, але я був наймолодший. З нами було ще троє із 101-ої бригади. Разом зі штабом 128-ої бригади ми повинні були вивезти «двохсотих» і «трьохсотих». Добирались ми якимись річками, горбами, полями. Натрапили на 2 засади по дорозі - відстрілялися. Я повністю довіряв нашому командиру, капітану Бутусову Юрію Юрійовичу, бо ми багато з ним пройшли і з самого початку були, як єдине ціле. Коли ми збиралися їхати, він сказав: «Хлопці, напевно буде безпечніше, якщо ми всі сядемо в БТР». Так і зробили, погрузилися. БТР був один, а позаду два «КАМАЗи». За колоною їхала БМП. Коли доїхали до Нової Григорівки, там нас чекала, напевно, найсерйозніша засада за увесь час наших поїздок у Дебальцево. Снаряд РПГ влучив у наш БТР і розірвався між мною і моїм командиром, а наш БТР був не обшитий. Вибуху я навіть не чув, просто відчув сильний удар в голову, а ще відчуття, коли довго не дихаєш, наче ти у якомусь кумарі. Мені осколки потрапили у лице, в очі, я намагався їх відкрити, щоб подивитися що зі мною і ледь розгледів, що на правій руці висить тільки великий палець, а у правій - перебита кістка. БТР одразу заглох, водій сказав, що їхати далі неможливо. Перед тим як вилазити, наш командир почав кричати: «Ребята, вы самые лучшие, я вас люблю!», - а замком групи сказав: «Юрійович, все буде добре». Ми почали відступати, поранених було повно. Але, на жаль, забрати реально можна було тільки тих, хто міг йти ногами. Я дуже вдячний моєму товаришу Олексію Созонову, він побачив, що я став на коліна, що я живий, повернувся за мною і забрав. Наклав жгути, довів до посадки і каже: «Сиди тут, ми знайдемо більш безпечне місце і повернемося за тобою». Я лежав, думав, що спробую встати і сам піти, але не міг бачити навіть куди. Тоді здавалося, що напевно вже відвоював і моєму життю кінець. Та згодом почув, що прийшов Олексій, але не один, а ще з кимось.

Виявилось, що трапилася ще одна засада, і за мною товариш повернувся вже не один, а з ополченцями. Коли мене побачив один з ворогів, його перша реакція була така: «Б#ядь, чого ви його не добили?»

А у мене лице все в крові, ранах. Проте Олексій почав мене захищати і просити забрати з собою. Вони погодились, погрузили мене в «Урал», і це було якесь диво, бо мій товариш просив забрати і інших наших хлопців, що лежали біля БТРа, але марно.

Мене відвезли в Алчевськ, потім в луганську лікарню. У полоні я був у так званих «Призраків» - це якийсь їх, сєпарський, підрозділ. Ставились, в принципі, нормально, давали пити, курити навіть. Не били, хоча бити їм дозволялося по ногах. Я балакав з одним з їхніх хлопців, йому років 25, чи 24 було, і він реально вірив, що в нас тут воюють американці. А Росія - це спаситель. Казав: «Вот видишь, тебе не повезло, ты в центре Украины живешь, а я здесь, на востоке, и в случае чего мне может Россия помочь, она может взять меня под свое крыло. А тебя кто возьмет? Никто, потому что ты никому не нужен». І далі продовжив: «Ну что тут в Украине есть? Вот я поехал в Россию, проработал в Москве три месяца, приехал на Украину, жил и ни в чем себе не отказывал полгода «. А я в нього спитав, чому ж він на ці гроші не жив у Росії півроку? Він відповів, що там ціни вищі за наші.

- А якби ти поїхав в Америку, чи Європу заробляти, то жив би рік, ні в чому собі не відмовляючи, і що б ти тоді сказав, що Донецьк - це Америка, чи Донецьк - це якась інша європейська країна?

- Чтоб туда поехать надо визу иметь или язык знать, а с Россией - все проще.

Тобто він побував у Москві і Пітері і вирішив, що вся Росія так живе, і виходить, що краще там, де кращі гроші платять.

У Луганську лікарі зробили мені операцію - дістали осколок з ока. Медики там просто робили свою роботу, у них я не побачив агресії. А от деякі санітарки були налаштовані вороже, особливо одна літня бабка запам'яталася, я боявся її до жаху. Вона заходила до нас і казала: «Да вы понимаете, что вы здесь натворили? У меня сын, 26 лет, он теперь без руки, и это вы, падлы, с ним такое сделали. Я бы вас всех здесь порасстреливала, пораздирала». Коли її зміна припадала, то я навіть в туалет не просився. Терпів. А медсестри по-різному ставились, були там дві, які приходили питали: «Вася, як в тебе справи». А були такі, які просто прийшли, похіхікали, пошуткували і пішли. Хоча одна жінка, україномовна, щира така, казала нам: «Хлопці, не беріть дурного в голову, що трапилось, те трапилось. Ви в цьому не винні, найголовніше - просіть у Бога здоров'я».

Ще в Алчевську до мене прийшов якийсь дядько і сказав, що він зі служби безпеки «ЛНР». Підійшли й журналісти з «Лайфньюз» і кажуть: «У нас тут є текст невеличкий, якщо зараз на камеру почитаєш - все з тобою буде добре, додому відпустимо».

А у мене стан був тоді важкий. Думаю, що мені робити? Мої коментарі все одно на результат війни не вплинуть. Я навіть не пам'ятаю точно весь текст, тільки першу фразу: «Дивись, Порошенко, що ти зі мною зробив «. А потім вони знімали на камеру, як я дзвонив до батька. Взагалі усі їх показові дії одразу Лайфньюз записували, щоб показати, що ніби ставлення там до нас найкраще. Представник «ЛНР» сказав, що я тебе віддам додому, якщо твій батько прийде і забере тебе сам. Я подзвонив батькові, розповів що я в полоні, тоді він вийшов на волонтерів, і вони домовились на нейтральній території мене обміняти. Обміняли на двох «двохсотих». Я думаю, що то були якісь непрості люди, бо на звичайних там ніхто так не міняє. Після цього мене відвезли в Харків. Через тиждень доправили у Вінницю, а з 4 березня я знаходжусь у Києві. Коли оглядали лікарі, то правої руки вже не було, а в лівій була розтрощена кістка - 6 см. вирізали у полоні. Виявляється, що тут її могли б склеїти і була б в мене рідна рука, але тепер вона на 6 сантиметрів коротша.

Попри все, найтяжче враження для мене - не полон, а коли літом збили винищувач і 2 наші групи, а це майже 20 людей, вирушили на пошуки пілота. Командував цією операцією генерал Назаркін. Пацани поїхали, а їм, напевно, неправильні координати дали або взагалі без координат відправили. Коли хлопці розташувалися і почали виставляти охорону, їхав танк з двома смужками, такими, як у нас, і БТРи, і вони подумали, що це наші, а вороги їх розбили. З 20 повернулося четверо, серед них - один поранений. Вони чотири доби повзли по траві. Ми виїжджали, щоб їх забрати. А коли договорилися про обмін тілами, я своїх загиблих товаришів, молодих хлопців, перегружав з причепа - дивитися на ті понівечені тіла було нестерпно, бо я їх усіх знав.

Раніше я жив безтурботним життям і одним днем, а зараз планую усе змінити. Хочу освіту здобути, думаю, що юридичну. Але найперше, що я хочу, коли одужаю, - це весілля зробити.

Коли я проходив військову службу, познайомився в Донецьку з дівчиною, вона вчилася на медика. І у жовтні 2014 року ми почали з нею зустрічатись. Але бачилися рідко, часто спілкувались по телефону, я їй запропонував, щоб переїхала до мене. Вся її родина за Україну, але мати до мене не пускала. Та коли моя дівчина побачила оте відео від Лайфньюз у Ютьюбі, - а потім виявилось, що я живий, - вона кинула все: навчання, мамку, сестру і приїхала до мене.

Усі небайдужі можуть допомогти Василю:

ПриватБанк

4731217103560213

Белень Василь Юрійович

Информация о материале

Опубликовано: 30 марта 2015