Статьи

Не секрет, что пенсии для простого люда в Украине одни из самых низких в Европе. Даже если человеку повезло заработать себе выслугу лет или «вредность», то он может рассчитывать максимум на 3-4 тысячи гривен. Смех и слезы по европейским меркам, но очень хорошо по украинским, поскольку больше простым смертным тут не платят. К тому же таких счастливых пенсионеров немного, им завидуют, они считаются идеальными супругами и родителями - поскольку они всегда дома и при деньгах, а у экс-силовиков с выходом на пенсию вообще начинается вторая жизнь.

Большинство украинских пенсионеров получает в два раза меньше – и при этом очень довольны, потому что остальные (добрая треть) выживают на минимум в 1-1,5 тысяч гривен. Оформляют субсидии, экономят воду и электричество, кушают жидкий супчик с дешевым хлебушком, донашивают старые ботинки - и ещё пытаются отложить себе на похороны, потому что собрать на лечение тут уже всё равно не удастся.

«Фактически, когда в 1992 Кучма стал премьер-министром, он разделил Пенсионный Фонд на две категории: сделал пенсии в сельской местности мизерными, а представителям силовых структур оставили, как было. Фактически, развал начался с 1992 года», - поясняет такую ситуацию с размерами пенсий для разных категорий граждан экс-депутат Валентина Семенюк-Самсоненко.

Однако вся эта нищета, с бюджетными дефицитами, экономическими кризисами и развалом социального сектора, ощутима только для народа. А вот наша элита живет как бы в другом мире, в другой Украине – сверкающей и гламурной, существующей только для них. Где существуют другие правила, где доходы стабильны и высоки, где их обслуживает vip-больница и vip-санатории, где vip-пенсии превышают общеукраинские в разы и всегда выплачивались вовремя. Впрочем, пенсия для нашей элиты – всё равно что зарплата для ГАИшника. Она наверняка отдает её внукам на игрушки. Лишь для очень немногих из бывших vip-украинцев персональная пенсия является основным источником дохода.

Вот, к примеру, ушедшие на пенсию бывшие депутаты Верховной Рады, коих в Украине набралось аж 800 человек, получают пенсии в размере от 11 до 16 тысяч гривен - и, наверное, могут позволить себе и густой наваристый суп, и крупный жемчуг.

«Давайте посмотрим шире, ведь такие высокие пенсии получают не только депутаты, не надо делать их крайними», - возражает экс-президент Леонид Кравчук. Действительно, Леонид Макаревич прав: vip-пенсии получают не только бывшие депутаты, но и бывшие губернаторы, министры, генералы и адмиралы, а также бывшие президенты.

Год назад глава Пенсионного Фонда Борис Зайчук озвучил количество украинских vip-пенсионеров. 107 тысяч бывших госслужащих средних рангов в среднем получали пенсию в размере 5,6 тысяч гривен. Еще 3 тысячи «слуг народа» получали от 10 тысяч и выше (в их число входят вышеупомянутые экс-депутаты), а шестеро отдельных «супер-випов» (возможно, экс-президенты и экс-спикеры) получают от государства свыше 20 тысяч гривен ежемесячно. А вот абсолютными рекордсменами (это уже по словам Олега Ляшко) тогда было бывшее руководство Нацбанка, получавшее пенсии размером от 50 до 130 тысяч гривен.

Сейчас, возможно, vip-пенсионеры получают еще больше. Но уж точно не меньше. Когда год назад в парламенте обсуждался вопрос некоторого сокращения депутатских пенсий в рамках пенсионной реформы. Многие депутаты очень расстроились. «На 9 тысяч пенсии прожить можно. Скромно, но можно», - печалился тогда депутат от БЮТ Владимир Яворивский относительно инициативы правительства ограничить максимальный размер vip-пенсии. Интересно, а смог бы этот видный украинский патриот прожить на пенсию в одну тысячу гривен? И чтоб без всяких грантов от диаспорянских фондов! Вряд ли…

Вообще, депутаты, действующие и бывшие, весьма скептически реагируют на идеи уровнять их пенсии с общеукраинскими, считая их глупым популизмом. И это совершенно естественно, кто же нынче, пребывая в здравом уме, добровольно откажется от денег? Тем более, если человек привык к жизни на высшем уровне, а потом оказался за его бортом с одной только пенсией, пусть и персональной.

Дело в другом: никто не может дать действенного рецепта решения проблемы. Ведь она заключается вовсе не в том, что 110 тысяч «бывших» получают слишком большие, по нынешнем меркам, пенсии. А в том, что миллионы «маленьких украинцев» доживают свои дни на гроши.

Если бы все наши дедушки и бабушки получали пенсии европейского уровня, хотя бы по 500-800 долларов в месяц, то тема размера доходов, зарплат и пенсий украинской элиты сразу перестала бы интересовать и злить украинский народ. Но так как они хлебают жидкую похлебку, то болезненно воспринимают каждое повышение цен на хлеб (например, нынешнее), но и социальное неравенство. И вот как тут быть?

 «Естественно, благосостояние чиновников должно быть синхронным с народом, с тем, как он живет. Но мы не с того начинаем. Нужно начать с того, кто должен быть депутатом. Если у нас будут нормальные депутаты, то их пенсия не будет 15 тысяч. Конечно, говорят, что если зарплата депутата будет, например, 6 тысяч гривен, то это – прямой путь для коррупции. Но, с другой стороны, народный депутат не может иметь высокую зарплату при том состоянии, в котором находится государство», - считает экс-депутат Степан Хмара.

«Когда мы пришли депутатами в первый созыв в 1994 году, зарплаты у депутатов были очень маленькие, и олигархи перекупали этих бедных депутатов. А что касается депутатской пенсии, то надо говорить не о ней, а о том, чтобы пенсия была в соответствии с уровнем экономики в стране», - оказалась несколько солидарна с ним Валентина Семенюк-Самсоненко.

Однако в том-то и беда, что нынешняя украинская «народная» пенсия как раз соответствует нынешней украинской экономике. Её полуживому состоянию и тому, что львиную долю всех доходов забирает себе «элита». Поэтому говорить о поднятии пенсий для населения – это просто говорить ни о чем. Ведь для реализации этих планов нужно провести масштабную экономическую и социально-политическую реформу, с потом и кровью - а это уже из области фантастики. В Украине нет сил, готовых и способных провести такие реформы, зато предостаточно сил, которые будут этому активно препятствовать. И это ещё не самое худшее!

«Та пенсионная реформа, принятая нами в 2004 году, где у каждого человека должно было быть 3 пенсии - государственная, солидарная и накопительная - сегодня эта реформа сведена только к поднятию пенсионного возраста. А государственная накопительная система не введена по той причине, что нужно все распродать, и тогда не будет материального подтверждения, а будет то, что фактически произошло в Косово, когда зашли частные страховые компании, собрали у всех деньги и вывели в другие страны» - рисует мрачную картину будущего Валентина Семенюк-Самсоненко.

Что же, в ситуации, когда поднять пенсии народа нет никакой возможности, народу остается лишь злобно бурчать о том, чтобы опустить пенсии vip-пенсионеров до уровня минимальных. Пускай, мол, и сами поживут на полторы тысячи гривен в месяц, как мы! Однако эти мечты не менее фантастичны…

Информация о материале

Опубликовано: 25 января 2013

Три года назад, 17 января 2010 года, прошел первый тур президентских выборов, в ходе которого Виктор Янукович и Юлия Тимошенко, по сути, вступили в схватку за то, кто кого посадит. Во втором туре Тимошенко проиграла. Но, кроме этих двоих, в кампании участвовали и другие «актеры». Многие из них после парламентских выборов 2012 года окончательно вышли в тираж. Кое-кто вообще исчез с политической карты, так, по сути, ярко на ней и не засветившись.

Те выборы охарактеризовались многими интересными моментами, в том числе и значительным количеством технических кандидатов, которые отбирали голоса у Юлии Тимошенко. А также двумя кандидатами – Сергеем Тигипко и Арсением Яценюком, которые соревновались за нишу «третей силы». Что же касается людей, отбиравших голоса у Тимошенко, то каждый из них по капельке, но все же свою работу сделал. Юрий Костенко (0,22%), Анатолий Гриценко (1,2%)… И Виктор Андреевич Ющенко, оттянувший 5,45% голосов. Конечно, прямо назвать Ющенко техническим кандидатом нельзя. Он был вынужден баллотироваться на президентских выборах как действующий президент. Однако его последующее поведение между первым и вторым туром, когда он стал самым высокопоставленным «протывсихом», подтверждает, что личные обиды Виктора Андреевича перевесили логику.

В первом туре баллотировался и Олег Тягнибок. Лидер «Свободы» тогда получил 1,43% голосов. Он значительно уступил даже Владимиру Литвину, который набрал 2,35%. Не прошло и трех лет, а политическая сила Олега Тягнибока прошла в парламент, да еще и сумела создать там фракцию из 36 депутатов. И сегодня Олег Ярославович явно может рассматриваться властью как кандидат в Президенты на 2015 год с потенциалом человека, способного во втором туре президентских выборов проиграть Виктору Януковичу.

Отдельного внимания заслуживает и то, что произошло с каждым из кандидатов за три года. Как показывают последние социологически опросы, рейтинг Виктора Януковича хоть и значительно упал, но нынешний гарант остается лидером электоральных симпатий. Юлия Владимировна его догоняет. Даже, несмотря на то, что на телеэкранах ее нет. Увы, за три года украинский политикум не смог «родить» реального нового политика. Арсений Яценюк смог доказать на парламентских выборах, что способен быть интересным для оппозиционно настроенного электората. Но хотя бы на шаг приблизиться к харизме Тимошенко, Арсений Петрович не смог. Теперь ему в затылок дышит Виталий Кличко. У этих двух политиков остались два года, от которых будет зависеть их будущее. Другими словами, кто из них станет Тимошенко, а кто – Тигипко.

Покамест как политический администратор Яценюк на голову выше Виталия Владимировича. Яценюку удалось дать оппозиционно настроенному электорату четкий сигнал: «Я – это и есть оппозиция». Несмотря на внутренние дрязги в «Батькивщине», он  самый реальный кандидат от оппозиции на президентских выборах. Поэтому открытой фронды до 2015 года у него не будет.

А вот Сергей Тигипко на своем опыте в очередной раз показал украинцам, что в нашей политике полутонов не бывает. Либо ты за «бело-синих», либо – против. Сергей Леонидович, уйдя в Кабмин, стал чужим среди своих. Впрочем, таковым он остается и сегодня. Вполне вероятно, что амбициозный Тигипко пойдет на президентские выборы 2015 года. Ради 1%. Тигипко, конечно, ищет свою нишу: он поддерживает и референдум о Таможенном союзе, и призывает с трибуны Верховной Рады не реагировать на «свободовцев». Но в нише русофилов такая толкотня, что Сергея Леонидовича забодают еще на подступах к ней.

О кандидатах, не набравших в первом туре президентских выборов-2010 даже одного процента, можно сказать только одно: каждый из них преследовал свою цель – кто-то хотел вернуться в большую политику, а кто-то просто засветиться. Однако, как показало голосование, вернуться в большую политику людям, вытолканным из нее, архисложно. Александр Мороз, набравший 0,38%, - яркое тому подтверждение. Из тех, кто набрал меньше одного процента, в Верховную Раду попала только Богословская. Да и то – по спискам Партии регионов…

В целом первый тур президентских выборов-2010 – это была пьеса, расписанная под Виктора Януковича. Потому и не удивительно, что он опередил Тимошенко более чем на 10%. Для самого Януковича и людей, вкладывающих в него деньги, это был очень необходимый психологический момент. Во втором туре, когда с дистанции сошли другие выдвиженцы, к Тимошенко, увы, не вернулись все голосующие за кандидатов, отбирающих у нее голоса. Тимошенко с помощью личной агитации практически перетянула победу на свою сторону. Но «протывсихи» сделали свое дело.

Теперь же, когда началась подготовка к президентской кампании 2015 года, политтехнологи власти будут расписывать новую пьесу, в которой главным «героем-любовником» станет, конечно же, действующий Президент. Как писали в начале 20-х годов прошлого столетия известные театральные деятели Всеволод Мейерхольд, Иван Аксенов и Валерий Бебутов, в любой идеальной пьесе должен быть определенный подбор амплуа: герой, героиня, проказники, клоуны, интриганы, злодеи, неизвестные, отщепенцы, моралисты и даже травести. На каждую из этих ролей уже сейчас проводится кастинг.

«Героиню» уже посадили. Можно прогнозировать, что в президенты будут баллотироваться и Арсений Яценюк, и Виталий Кличко, и Олег Тягнибок, и, вполне возможно, Виктор Медведчук, Валерий Хорошковсий и Олег Ляшко. А теперь вопрос - готовы ли они сыграть расписанные для них роли «злодеев», «отщепенцев» и «травести»?..

Информация о материале

Опубликовано: 25 января 2013

На днях исполнилось три года соглашениям, окончательно лишившим Украину дешевого российского газа. Многие эксперты и политики — от полуофициальных российских агентов до националистов — преподносят это как национальную катастрофу и, соответственно, считают своей наипервейшей задачей любой ценой опять, хоть ненадолго, обеспечить стране дешевый газ. Отличие только в том, что первые видят выход в Таможенном союзе (ТС), вторые — в диверсификации и собственной добыче, а правительство мечется между обоими вариантами. Между тем естественный и наиболее эффективный ответ на этот исторический вызов — асимметричный: со стороны экономики — снижение потребления газа, а со стороны правительства — создание условий для раскрытия истинно наших, украинских, конкурентных преимуществ, прежде всего, связанных с талантами нашего народа.

Для этого необходимо подняться над прямолинейным мышлением, свойственным, в частности, привыкшим все оценивать в терминах "ресурсов" экономистам и руководителям советской школы. Ведь если посмотреть шире, то окажется, что, вероятно, дешевый газ принес Украине больше вреда, чем пользы. Конечно, выгода от него легко измерима и осязаема (и, что еще важнее, присваиваема), а ущерб — косвенный. Но воистину огромный! В частности, газовая рента позволила власть имущим обойтись без неприятных — прежде всего, для них — реформ, которые могли бы принести во много раз больший экономический и социальный эффект. Не говоря уже о том, что в свое время псевдопатриотичные носители "ресурсного" мышления фактически помогли кремлевским "имперцам" заложить под экономику Украины настоящий политэкономический фугас, который Путин торжественно и взорвал три года назад. Дальнейшее преклонение перед ресурсами еще опаснее: оно грозит надолго привести Украину в заботливо подготавливаемую для нее камеру обновленной "тюрьмы народов".

Однако, к счастью, реальная мощность "углеводородной бомбы" оказалась куда меньше, чем принято считать: последствия ее "подрыва" вдвое меньше ущерба от последнего кризиса. Да, тяжело, но ведь пережили же и то и другое? Более того, если бы ответом было кардинальное улучшение условий ведения бизнеса, то за прошедшие три года ускорение роста могло бы полностью перекрыть потерю газовой ренты, а заодно и заложить основу для будущего "чуда".

"Ресурс" против таланта

Как известно, для успеха в любом деле необходимы разного рода ресурсы, стимулы и талант. Их недаром называют "факторами", то есть, математическим языком, сомножителями. Ведь при отсутствии одного из них результат "множится на нуль" в буквальном смысле слова. Но при этом факторы успеха, как правило, могут друг друга не только дополнять, но и замещать, тем более что все они имеют свою цену. Например, для производства необходимы труд и капитал. Но для одной и той же работы в богатой стране, где любой труд стоит дорого, выгоднее купить сложную технику, которую обслуживает один оператор, а в бедной — нанять вместо этого десятки рабочих с примитивными орудиями. Это, кстати, пример того, как избыток ресурсов (в данном случае — трудовых) тормозит то, что обычно считается прогрессом.

К большому сожалению, экономическая наука никогда не уделяла достаточного внимания таланту. Наверное, потому, что его невозможно измерить. А вот вокруг стимулов и ресурсов сложились две мегашколы. Одна, "либеральная", акцентирует внимание на первых; другая, "левая" — на вторых. Например, для ускорения роста либералы рекомендуют конкуренцию и отбор, а левые — низкие процентные ставки. Сторонники ресурсно-ориентированного подхода исходят из существующей структуры экономики и озабочены ее "защитой" и "поддержкой". А либералы обращают внимание, прежде всего, на предпринимательство и на гибкость, которую оно придает экономике. В этом смысле плановая экономика — это доведенный до логической завершенности "ресурсный" подход, отсюда и соответствующее мышление, характерное для советской экономической школы.

Нетрудно видеть, что стимулы и ресурсы, как это часто бывает в экономике, не только дополняют друг друга, но и входят в противоречие: что-то менять, да и вообще работать обычно приходится именно потому, что "ресурс" дорожает. В частности, сторонники "ресурсного" подхода обычно принимают объемы потребления как данность, иногда делая ритуальные реверансы в сторону энергосбережения. Но в действительности экономика снижает энергоемкость не в ответ на призывы правительства и не благодаря государственным программам, а под действием стимулов. Например, сколько ни уговаривай утеплять дома, это невыгодно делать при нынешних тарифах: окупаемость около десяти лет. А при реальной цене на газ она снизится до трех-пяти, утепление станет массовым явлением, и за пару лет потребность в газе резко упадет, как это случилось у наших западных соседей и в странах Балтии или же в отечественной металлургии.

Более того, если рассматривать талант как особый "человеческий ресурс", то в соответствии с описанным выше принципом он не только дополняет другие факторы, но и может их замещать или, наоборот, ими замещаться. Как гласит русская поговорка, "сила есть — ума не надо!". Бытует мнение, что "любой дурак", сполна наделенный ресурсами, может успешно заменить талантливого человека. Соответственно, если для достижения заданного результата ресурсов хватает даже в исполнении пусть не совсем уж дурака, но просто послушного, хотя и не блещущего талантом руководителя, то нет смысла искать талантливого, мириться с его амбициями и своеволием. А в масштабах экономики — создавать условия для конкуренции и отбора, призванных дать дорогу талантам, которые по праву считаются главным ресурсом любой страны, точнее, нации. "Ресурс" вытесняет талант.

Именно здесь надо искать корни известного с конца 1990-х феномена "ресурсного проклятья": вопреки расхожему мнению, богатые ресурсами страны в среднем развиваются медленнее, чем обделенные ими. Конечно, есть примеры ОАЭ и Норвегии, но ведь есть и Нигерия, Ангола, Венесуэла… Этот парадокс имеет несколько хорошо изученных объяснений, подтвержденных количественным анализом.

На поверхности лежит "голландская болезнь": экспорт легко добываемого сырья приносит валютные поступления, которые — если их продавать на внутреннем рынке — завышают курс национальной валюты. В результате теряют конкурентоспособность и приходят в упадок трудоемкие отрасли, где зарплаты (выплачиваемые, естественно, в местных деньгах) составляют основную статью затрат. С точки зрения макроэкономики все, вроде бы, нормально: страна реализует свои сравнительные преимущества, и это должно только увеличивать доходы. Но рынки сырья изменчивы, а сырьевая экономика становится очень уязвимой к колебаниям цен. Это повышает риски, а значит, и цену инвестиционных средств, то есть тормозит накопление капитала.

Еще хуже, что трудоемкие отрасли или гибнут, высвобождая массу хронических безработных, которые садятся на шею налогоплательщику, или получают протекционистскую защиту, порождая массу зависимых от государства неэффективных работников. В обоих случаях стране грозит обостренная форма детской болезни популизма, которой чаще всего страдают молодые демократии и диктаторы, пришедшие надолго. Обещания и подачки, щедро раздаваемые на пике конъюнктуры, оказываются несостоятельными в периоды спада. В итоге страна периодически ныряет в пучину инфляции или залезает в долги. Самый известный пример такого рода, Эквадор, правда, периодически объявляет по ним дефолт, однако это не помогает ему расти. И неудивительно, поскольку макроэкономическая нестабильность, да еще и дополненная социальной, еще больше усугубляет проблему инвестиций, а популизм разрушает стимулы к труду.

Заметим, что все это активно мешает реализации талантов, потому что для добычи сырья (а тем более перепродажи дешевого импортного газа или продукции из него по рыночным ценам) особого таланта не требуется. В результате недоиспользованный человеческий потенциал деградирует, и это подрывает долгосрочные перспективы роста.

Впрочем, если бы так было всегда и всюду, то примеров успешных стран, богатых природными ресурсами, не было бы вообще. От чего же, в конечном счете, зависит результат? Как показали многочисленные исследования, от институтов. Все примеры успехов относятся к странам с очень устойчивыми и высококачественными институтами: либо традиционными (как в ОАЭ и Ботсване), либо модерными (как в Норвегии, Австралии или Канаде). А для институционально слабых государств (к которым, увы, относится Украина) ресурсы — это проклятье.

Но хуже всего то, что наличие ресурсов замедляет институциональный прогресс, а то и обращает его вспять. В частности, как установили М. Амин и С. Дьянков, наличие природных богатств даже с учетом других факторов значительно уменьшает шансы на проведение реформ, улучшающих деловой климат. Происходит это потому, что природные ресурсы в лучшем случае обеспечивают поддержку неэффективной власти (Егоров, Гуриев и Сонин, например, нашли, что чем дороже нефть и чем большую долю она занимает в экономике, тем меньше свободны СМИ). А то и вообще становятся яблоком раздора — войны за контроль над ресурсами много веков истощали Европу, а сейчас не дают подняться Африке. Но даже если до крайности не доходит, ресурсы практически всегда и везде дают возможность власть имущим сохранить столь милые им привилегии "ограниченного доступа", а населению, соответственно, патернализм. И тем и другим — избежать тягот и рисков перехода, не говоря уже о тяжком труде и болезненной психологической ломке, сопровождающих этот процесс. Ну и, конечно, отложить реформы, способствующие раскрытию талантов в ущерб "власти" и привилегиям.

"Ресурс" против реформ

Именно поэтому реформы в богатых ресурсами странах происходят не тогда, когда их можно провести с наименьшими потерями, незаметно и безболезненно, а только когда клюнет жареный петух — заканчиваются или резко падают ресурсные доходы. При этом ни о какой компенсации проигравшим речь, естественно, уже не идет. Еще хуже, что пока необходимые реформы откладываются, место между ушедшей вперед реальностью и окостеневшей формальностью занимают паразитные структуры, которые потом успешно сопротивляются реформе, искривляют и извращают ее. Например, покойный СССР до последнего дня пытался контролировать все и вся, несмотря на неуклонно падающую эффективность власти. В результате в "серой зоне" расцвели неформальные полулегальные явления — блат, фарцовка, цеховики, рэкет и прочие предшественники нынешних "кланов". А ведь исчерпанность советской экономической системы стала очевидной для части высшего руководства страны уже в середине 60-х, и именно тогда еще, наверное, сохранялся шанс провести демонтаж плановой экономики относительно плавно и мягко (как в Китае). Возможно, без западносибирских нефти и газа из этого что-нибудь и получилось бы. Но ресурсы позволили консерваторам победить и отложить перемены на четверть века.

Выросшая за это время элита, в том числе и украинская, уже не мыслила себя без пресловутого "ресурса", и на этом все последующие годы успешно играли и продолжают играть "евразийцы" и прочие "имперцы". Страны Балтии отказались вступать в СНГ и немедленно получили энергоносители по мировым ценам. К чести их народов, они это восприняли как окончательное "пшел вон!" от бывшего "старшего брата", мужественно пережили холодную зиму, крах советской промышленности и скачок цен, зато потом успешно и беспрепятственно ушли в ЕС и НАТО. Лишение ресурса послужило хорошим стимулом.

Наша элита, наоборот, до последнего цеплялась (и до сих пор продолжает цепляться) за ренту. Даже когда в середине 90-х за газ — о, ужас! — пришлось платить, украинские власти нашли "замену" в виде девственно чистой кредитной истории страны и начали экспортировать… облигации. На минуточку, выручка от их продажи шла в бюджет по статье "поступления", наравне с налогами! Впрочем, пирамида вскоре рухнула, а вот газовая рента осталась, ведь фактическая цена (с учетом расплаты по бартеру) все же была куда ниже мировой. Кроме того, оставалась, конечно, и плата за транзит — тоже бартером.

Но ведь это был не наш газ, рентой просто "по-братски" делилась Россия? Да, и недаром! У нее был свой расчет: она платила за нашу зависимость. С одной стороны, знающие люди поговаривают, что Кремль сумел материально заинтересовать украинских президентов, до Ющенко включительно, причем с "откатом" себе, чтобы не светить в некрасивых схемах "Газпром", ставший к тому времени публичной компанией.

С другой стороны, подсадив местный бизнес на газовую "иглу", он позволил Украине не просто сохранить несвойственные ей, а значит, критически зависимые от его доброй воли энергоемкие отрасли, но и обеспечил им преимущества над остальными. Ведь сверхдоход, получаемый экспортером от разницы внутренних и мировых цен, был пропорционален энергоемкости товара. В результате вопреки всякой экономической логике именно энергоемкие отрасли, несмотря на резкий рост относительных цен на энергоносители, гораздо лучше пережили спад 90-х и образовали мощнейшее газозависимое промосковское лобби. Тем временем родное правительство активно помогало "старшему брату" взращивать "пятую колонну": из более чем 1600 нормативных актов, касавшихся энергопотребления и принятых до 2000 г., 63% были направлены на обеспечение ресурсами — списание долгов, удешевление и т.д., 22% — на энергосбережение (увы, в основном пустые призывы и, снова-таки, выделение средств, которых в итоге не оказывалось в наличии) и только 14% — на установление платежной дисциплины, которая создала бы стимулы для реального энергосбережения.

В результате такой политики обделенная энергоресурсами Украина в полной мере пала жертвой "ресурсного проклятия". За счет "особых" цен на газ и доходов от транспортировки страна получила за все время около 100 млрд. долл. ренты — в среднем около 8% ВВП в год (приблизительная, скорее, заниженная авторская оценка, основанная на разнице цен газа в Украине и Германии в соответствующий период времени). Но они были частично выброшены на ветер, частично осели в карманах, точнее, офшорах "олигархов", чем в немалой степени способствовали установлению их владычества. Наверное, отсюда происходит сакральный культ Газа и Трубы, который они через разные каналы распространили на всю страну.

Между тем уже разве что самые фанатичные сторонники партии власти не видят, что эта энергозависимая олигархия (не просто крупный бизнес, а именно монопольный, сращенный с властью и криминалом) стала главной опорой "ограниченного доступа", а значит, кандалами на ногах нации. В том числе и с их подачи газовая рента стала для власти привлекательнее, чем развитие предпринимательства.

А ведь именно предпринимательство (как полноценный процесс роста и развития бизнеса, а не просто способ обеспечить самозанятость безработным) обеспечивает реализацию самого главного в современном мире ресурса страны — человеческого. В этом смысле предпринимательский талант — первый среди равных, поскольку без него все остальные не имеют шансов. Без продюсера или издателя о гениальном произведении искусства знают только друзья автора, без инвестора гениальное изобретение остается на бумаге, а гении, вместо творчества, вынуждены "брать лопату" и возделывать огороды. И все потому, что в стране предпринимателей не жалуют, а инвестиции дороги. Именно к этому закономерно привела Украину ставка на природные ресурсы.

Что почем на самом деле

Между тем кажущаяся огромной цифра в 8% ВВП заметно тускнеет на фоне 62-процентного спада и последующего 82-процентного роста, закончившегося почти 15-процентной рецессией. В то же время исследователи Всемирного банка во главе с С.Дьянковым установили, что при прочих равных условиях страны из верхней четверти рейтинга Doing Business, куда попадают те, кто сделал ставку на предпринимательство, в том числе упомянутые выше страны Балтии, растут в среднем на 2,3 процентного пункта быстрее и куда стабильнее стран из нижней четверти, из которой не выходит Украина. Причем для нас выигрыш мог бы быть намного большим, ведь остальное — образование, инфраструктура, даже физический капитал — есть, и именно рыночные институты остаются самым узким местом. Это значит, что если бы вместо того, чтобы полагаться на дешевые энергоресурсы, правительство в начале и середине 90-х вынуждено было осуществлять быстрые и последовательные рыночные реформы, страна сейчас жила бы минимум в полтора раза богаче. И это не фантастика, ведь те, кого тогда "сбросили" с "иглы", теперь действительно живут даже не в полтора — в несколько раз лучше нас!

На этом фоне попытки заманить нас в Таможенный союз ресурсной "морковкой" выглядят просто смешно. Глазьев обещает 9 млрд долл. дополнительного дохода? Это же одна двадцатая нашего ВВП! 5% — прирост за один, не самый удачный, год или прибавка от предпринимательства — за два! Отечественные сторонники ресурсного подхода вместе со своими российскими коллегами подсчитали, что к 2020 г. членство в ТС дало бы возможность вырасти дополнительно "аж" на 6%? Даже если верить этим подсчетам, то предпринимательство дало бы за тот же период втрое больше (почему одно с другим плохо совместимо — отдельный разговор)! Причем ресурсная рента рано или поздно закончится, поскольку Россия всерьез намерена уже в ближайшие годы довести внутренние цены до мирового уровня, а значит, и Украине с Беларусью нечего рассчитывать на поблажки. А предпринимательский климат и соответствующая прибавка к темпам роста останутся навсегда.

Конечно, легкой жизни никто не обещает. Но и кричать на всех углах о "непопулярных мерах", которые якобы неизбежны при отказе от патернализма, по меньшей мере, глупо: как любил говорить Михаил Саакашвили, "нет непопулярных реформ, есть плохо спланированные и плохо разъясненные".

Сразу отбросим разговоры о несчастной доле отечественной промышленности: у энергоемких предприятий есть конкретные владельцы, и цена газа — это их сугубо частное дело. Забота правительства должна сводиться к решению инфраструктурных вопросов, коль скоро трубопроводы пока в государственной собственности. При таком подходе собственники успешно (опыт показывает — куда успешнее, чем государство!) решат своипроблемы. А не смогут — так, в самом крайнем случае, продадут свои заводы.

Однако есть еще повышение тарифов на газ и тепло для населения, которое якобы призван отсрочить (не предотвратить!) ТС. Но если посмотреть с другой стороны, это же долгожданный стимул сберегать энергию! Откуда взять "ресурс" на переоборудование? Ну, например, продать магистральный газопровод (пока его не "отжал" "Газпром") на открытом, конкурентном, аукционе с условием соблюдения Энергетической хартии ЕС. Вместе с хранилищами он потянет как раз на те 40 млрд долл., которые, по оценкам жилищников, необходимы для капремонта всей страны. Только не раздавать эти деньги напрямую, обеспечивая "ресурсом" строителей (которые его привычно разворуют), а создать (как поступают все нормальные страны, которым повезло с ресурсами) "фонд будущих поколений" — в нашем случае, как первую ступень накопительной пенсионной системы. И эти "длинные" деньги естественным образом пойдут на энергосбережение как самый нужный сейчас бизнес. А потом обернутся полновесными пенсиями и снижением налогового пресса.

Естественно, нет ничего плохого и в том, чтобы современные технологии позволили Украине добывать на замену российскому шельфовый и сланцевый газ (если, конечно, разговоры об экологических последствиях действительно преувеличены). Но даже если все получится, надо помнить, что недра по Конституции считаются собственностью народа Украины. Поэтому рента от их разработки должна поступать в бюджет, замещая налоги, а не доставаться потребителям дешевого газа. Приоритетом истинно патриотического правительства должно стать создание условий для развития предпринимательства и обеспечения гибкости экономики, а на этой основе — для развития отраслей, основанных на реальных конкурентных преимуществах нашей страны, а не ее соседей. Тогда дорогой газ станет не катастрофой, а шансом для Украины стать по-настоящему независимой (к радости национал-демократов), свободной страной, страной талантов и возможностей их реализовать. Вот только любители делить "ресурс" при этом останутся не у дел…

Информация о материале

Опубликовано: 25 января 2013

Критики, недоброжелатели и завистники первого президента независимой Украины Леонида Кравчука всегда упрекали его в умении говорить не только складно, но и гладко («між крапельками»). И он наконец решительно это опроверг, резанув правду-матку.

Государству Украина не нужен ни Черноморский торговый флот, ни предприятия военно-промышленного комплекса, заявил Леонид Кравчук в экслюзивном интервью «2000». «Если говорить о ВПК — он, конечно, имел большую ценность, но Украине был не нужен. Чтобы жить в независимом государстве, исповедуя принципы демократической жизни, нам не нужно было содержать этот могучий комплекс (а Украина производила 33% военного производства СССР). Нам не нужны были для внутреннего потребления другие сверхпроизводства, например кораблестроение — 5 корабельных заводов!» — посчитал первый президент. По его словам, Украине пришлось сворачивать многие «ненужные» отрасли промышленности.

«Черноморский торговый флот был флотом всесоюзного масштаба, а Черное море было окном в СССР, через которое отправлялись и поступали различные грузы. И когда встали вопросы: нужен ли такой флот Украине и может ли Украина его содержать, используя его для выполнения тех задач, которые ранее выполнял ЧТФ, оказалось — это невозможно», — еще одно признание. «Украина оказалась неспособной обеспечить жизнь и работу такого формирования, как ЧТФ».

Куда подевался флот? И здесь прямой ответ: «Установить невозможно — уже тех структур, которые работали ранее, не существует. Что происходило? Исчезали корабли, и сразу же исчезали управленческие структуры. То есть это была рейдерская атака на флот, поэтому он и перестал существовать. Но могу со всей ответственностью сказать — Украина в период перехода к независимости, в период потери тех экономических связей, которые работали в СССР, не могла обеспечить эффективную работу флота. И сегодня ставится вопрос: а нужен ли Украине торговый флот? Я многим задавал этот вопрос. Государству — не нужен! Убежден: государству ЧТФ не нужен», — рассказал дальше г-н Кравчук. По его мнению, торговый флот должен принадлежать частным компаниям, которые, если у них появится потребность, «постепенно» его восстановят.

Эти признания вызвали большой отклик у читателей «2000». И закономерно, ведь подобные заявления первого президента независимой Украины, без преувеличения — отца нынешней украинской государственности, демонстрируют мировоззренческие основы, на которые опиралось его государственное строительство, или «державотворення». Кто-то может сказать: «ну, господин Кравчук всю жизнь работал по части партийной агитации и пропаганды, о производстве знал лишь как экскурсант, он не тот, кого называли «советский хозяйственник».

Здесь можно возразить. Образование в кузнице высшей партийной номенклатуры — аспирантуре Академии общественных наук при ЦК КПСС — Леонид Макарович получил по классу политэкономия и защитил кандидатскую диссертацию по теме «Сущность прибыли при социализме и ее роль в колхозном производстве». Для 1970 г. сама тема, согласитесь, звучала действительно революционно, в духе идей о рыночном социализме Николая Вознесенского, за 20 лет до того физически уничтоженного партийной номенклатурой (недавно я писал и о нем, и о том, как его идеи были воплощены в социалистической Венгрии, обеспечив знаменитый «гуляшный социализм»). Следовательно, Леонид Макарович теоретически был весьма подкован.

А вот что повлияло на изменение его мировоззрения — тайна, открыть которую может только он сам. Нам же остается гадать: неужели публикации острословов — «прорабов перестройки» в «Огоньке» и «Новом мире» горбачевской поры о неэффективности и затратности советской промышленности, предлагавших применить «радикальные реформы»? А они бы до основания изменили производственные отношения, составляющие экономическую основу общества (базис), с неминуемыми изменениями в «надстройке» — совокупности политических и правовых институтов общества, а также мировоззренческих и нравственных воззрений в нем?

В пользу этой версии можно расценить слова известного нашего либерал-реформатора Виктора Пинзеника, принявшегося экспериментировать со страной как раз в начале президентства Кравчука. В интервью он не раз говорил, что его учителем является Гавриил Попов, один из упомянутых «прорабов».

Другому «реформатору» — экс-президенту Виктору Ющенко — и учителей не надо было, он сам всех всему учил. Даже провозгласил себя «одним из пяти лучших банкиров мира». Канадский исследователь Марк МакКиннон имел несчастье еще в 2004 г. попасть на персональную лекцию об экономике в исполнении Виктора Ющенко, что слишком уж откровенно описал через два года в своей книге «Новая холодная война: революции, фальсифицированные выборы и политика газовой трубы»: «надежда нации» с видом рассеянного преподавателя монотонно бубнил о зоне свободной торговли с Россией, а внимание самого автора разрывалось между огромным яйцом Фаберже в кабинете и белым животом Ющенко, назойливо обнажившимся из-за незастегнутой пуговицы на рубашке...

Но даже и без открытия имен менторов первого президента становится понятным главное кредо его президентства: независимость и государственность Украины тождественны ее деиндустриализации.

Кто помнит, обоснования ненужности, даже обременительности доставшегося на дармовщинку — в наследство от СССР — народного хозяйства в начале 1990-х были весьма популярны и в прессе, и в парламенте. Военно-промышленный комплекс? Да зачем он нам, мы же не собираемся воевать! Пусть по конверсии переходят на выпуск кастрюль, а не получится — закрываются. Тяжелая промышленность? Незачем нам столько чугуна и угля, тем более на хлеб их не намажешь. Легкая промышленность, высмеянная еще советскими сатириками? Она даже джинсы приличные не смогла освоить — разогнать! Сельское хозяйство? И над ним не шутил только ленивый по части потерь урожая при уборке, транспортировке, хранении и переработке... При этом обещания, что магическая сила рынка, свободного от государственного вмешательства, частный собственник, заботящийся о своей прибыли и по-отечески опекающий наемную рабсилу, обеспечат молочные реки с кисельными берегами... Сомневаетесь? Посмотрите на Польшу, где народ быстро вылечили «шоковой терапией» либеральных реформ — кока-колы хоть залейся!

Все это снова прочитывается в интервью Леонида Макаровича, не желающего и через 20 лет — как когда-то известная коммунистка Нина Андреева с резонансной статьей в «Правде» —- «поступиться принципами».

Украина — не Беларусь. Кравчук — не Лукашенко

Впрочем, по порядку. Начнем с приговора первого президента Черноморскому торговому флоту — «Убежден: государству ЧТФ не нужен». Это было, как-никак, почти полтысячи судов. Леонид Макарович своим рассказом о том, как стремительно исчез этот флот, ясности не вносит. Хотя и было уголовное дело об акционерной судоходной компании ЧМП «Бласко», по которому пошел отбывать срок его гендиректор Павел Кудюкин. Другим фигурантам повезло значительно больше. Например, небезызвестная Вера Ульянченко, трудившаяся там же, вынуждена была из-за ордера Генпрокуратуры бежать аж в США, но потом стала, как говорили завистники, «нянькой» самого Виктора Ющенко...

Но в данном случае нам более интересно вынужденное признание главы государства, что у него не было ни воли, ни желания, ни долга спасать госактивы, ибо — еще раз процитируем— «Убежден: государству ЧТФ не нужен».

О людях, потерявших работу в результате, иначе не назовешь, шахермахерства с флотом, и не говорим — такого у нас никогда и принято не было. Нерыночно как-то. Это Лукашенко в Беларуси, когда впервые стал президентом в 1994 г., пообещал, что ни одно предприятие не будет закрыто и никого не выбросят на улицу, а пенсии будут выплачиваться полностью и в срок. И частенько тогда вся семья жила на пенсию, пока работающие выводили свое предприятие из тупика: модернизировали производство, улучшали качество, искали выходы продукции на внешние рынки... Результат известен. Сегодня маленькая Беларусь удерживает 30% мирового производства карьерных самосвалов и 6% — тракторов и комбайнов, 9% — льноволокна, 3% — картофеля, 2% — сливочного масла, более 1% — холодильников...

Не остановившись на традиционных отраслях, «диктатура Лукашенко» взялась за инновации. Сегодня в минском Парке высоких технологий работают более сотни компаний в сфере программирования — собственно белорусских, смешанных и иностранных, совокупный годовой доход которых составляет сотни миллионов долларов. Среди клиентов, заказывающих программное обеспечение у белорусов, известные транснациональные компании и мировые фондовые биржи. Мы можем даже не догадываться, играя в модную компьютерную игру или пользуясь приложениями в мобильном телефоне престижной марки, что они изобретены в Минске. В бизнесе информационных технологий уже появилась пословица: «Есть работа — отдайте ее в Индию, если работа сложная — отдайте ее Америке, а если задачу невозможно выполнить — отдайте это Беларуси».

Врагу не сдается наш гордый «Варяг»

Но вернемся к утраченному флоту. О выброшенных на улицу моряках помнила только первый уполномоченный по правам человека Нина Карпачева — ни один ее доклад в парламенте не обходил эту проблему. Вот из ее спецдоклада о правах моряков в апреле 2012 г.: «большинство из 100 тыс. украинских моряков — трудовые мигранты за рубежом», «каждый пятый член экипажа, захваченного пиратами, — гражданин Украины», «права украинских моряков за рубежом нивелированы, их берут в плен в заложники, арестовывают и помещают в тюрьмы, где они умирают».

Помимо торгового флота первый президент с гордостью признается, что тогда же уверовал и в ненужность всей судостроительной отрасли: «Нам не нужно было кораблестроение — 5 корабельных заводов!» Правда, тут же Леонид Макарович таки разрешил Украине иметь торговый флот. Он должен принадлежать частным компаниям, которые, если у них появится потребность, «постепенно» его восстановят. Да уж, мы помним эту песню о частной инициативе и эффективных собственниках!

Полтора года назад премьер Николай Азаров поручал Минфину «проверить деятельность приватизированных предприятий, чтобы усилить ответственность владельцев за их работу». «Безответственные владельцы обществу не нужны. Свобода дана не для того, чтобы разрушать, а для того, чтобы строить», — поучал Николай Янович. И в качестве примера указал на ОАО «Севастопольский морской завод», который, по его словам, после приватизации доведен до плачевного состояния. «Что предлагает частный менеджмент? Дайте госзаказ на строительство судов. То есть, пусть налогоплательщики заплатят нам, потому что мы сами ничего не можем», — негодовал премьер. (Фокус.ua)

Известно было, что годом ранее Севморзавод заполучил Петр Порошенко. И здесь самое интересное: спустя несколько месяцев после критики и указаний премьера «разобраться и усилить ответственность собственников» г-н Порошенко получил пост министра... экономического развития и торговли в правительстве того же Николая Яновича! Может, стоило для него еще создать и по совместительству вверить руководство министерством морского флота, какое было в советские времена? Или даже трудоустроить в этом министерстве Веру Ульянченко с ее солидным опытом в «Бласко»? Кстати, сегодня на Севморзаводе трудится 360 чел. А десять лет назад там работало около 3000 чел., сообщало недавно интернет-издание «Новый Севастополь». Видать, не сдаются флагманы советской индустрии. А «эффективные собственники» и через 20 лет не могут, хоть и стараются, выполнить решение первого президента об уничтожении судостроительства.

Модель дограмшианского капитализма

Так уж совпало, что практически одновременно с публикацией интервью Кравчука появилось распоряжение Кабмина от 26 декабря о передаче Генпрокуратуре корпуса № 34 и части корпуса № 24 по ул. Московская в Киеве, ранее принадлежавших заводу «Арсенал» и находящихся в сфере управления Государственного космического агентства. Общая площадь полученного — 7,56 тыс. кв. м.

Как видим, и здесь через 20 лет не выполнен приговор первого президента военно-промышленному комплексу, по его словам, мешавшему — как сказано чудесно! — «исповедывать принципы демократической жизни».

Более того, получается, что в «тоталитарном СССР» отведенной служебной площади республиканской прокуратуре вполне хватало. А вот в «независимой и демократической» Украине возникла такая острая нехватка рабочих мест для центрального аппарата, что пришлось изыскать дополнительно 7,56 тыс.(!) кв. м площади. Дограмшианский капитализм, выходит, построили. Еще в 1930-х итальянский теоретик марксизма Антонио Грамши, сидя в фашистской тюрьме, вывел свою знаменитую теорию гегемонии. По Грамши, развитые капиталистические государства для обеспечения власти правящего класса более не прибегают к аппарату насилия/принуждения (полиция, армия, суд, прокуратура), а удерживают свою гегемонию путем достижения общественного консенсуса о сохранении существующего строя, промывая мозги с помощью СМИ, церкви и поп-культуры.

Что касается загубленного «Арсенала», в цехах которого теперь будет размещен, по Грамши, «аппарат принуждения» независимой и демократической Украины, то хоть оставшиеся стены будут напоминать о его роли — без преувеличения — в мировой истории.

Вот недавно смотрел свеженький американский документальный фильм о войне во Вьетнаме. От множества других его отличал новый ракурс — история войны как состязание американских и советских вооружений, прежде всего американской авиации, нещадно бомбившей территорию Демократической Республики Вьетнам, и советских средств ПВО, поставленных законному вьетнамскому правительству в рамках межгосударственного соглашения. И слышу следующее (цитирую по памяти): «Изобретение на киевском заводе «Арсенал» головки самонаведения для зенитно-ракетного комплекса «Игла-1» обеспечило коренной перелом в войне в пользу Северного Вьетнама. После поставок этих вооружений вьетнамцам американская авиация стала терять до 30 самолетов в день. Эти тяжелейшие потери уже скоро вынудили Вашингтон согласиться на переговоры с Ханоем об условиях прекращения войны».

Опять-таки для тех, кто настаивает, что ВПК нам, сугубо мирным и демократическим украинцам, не нужен, напомню, что такой незаменимый для повседневной жизни интернет был создан именно в ВПК. И не для обеспечения информационных потребностей граждан, а как средство связи для правительства и армии на случай ядерного удара. Расскажу еще одну историю от очевидцев.

Как-то во время перестройки Михаил Сергеевич Горбачев очень опечалился, узнав от персонального фотографа, что тот запечатлевает его для истории исключительно иностранным «Никоном». Да так, что на Политбюро решительно потребовал, чтобы все желающие советские люди в кратчайшие сроки были обеспечены фотоаппаратом получше «Никона». Никто и не спорил, а сведующие тут же указали на киевский «Арсенал» с его уникальными разработками оптики. На заводе мигом сделали опытный образец, уж не хуже того, что расстроил генсека. Но сам Горбачев к тому времени, когда речь зашла, где размещать производство, какие выделить фонды для наладки и запуска производственной линии и т. д., уже остыл к своей идее насытить советский рынок первоклассной аппаратурой...

Не было, как видим, интереса и у первого президента Украины. В начале 90-х мой отец, работавший на «Арсенале» главным технологом, рассказывал, что все чаще замечает: сотрудники конструкторского бюро в перерыв не идут обедать — не на что, даже бутерброд из дому не приносят... А вот интерес из-за рубежа к «арсенальским технологиям» советских времен сохранялся еще долго — 10 лет тому оставшееся, говорят, скупили китайские компании.

«Либеральный знахарь»

О Лешеке Бальцеровиче, прописавшем постсоциалистической Польше «шоковую терапию», написано много. Но даже его поклонники признают: ничего он не придумал, просто воспользовался рецептом «Вашингтонского консенсуса», прописанного странам Латинской Америки. Кстати, ни одна из этих стран не обеспечила реализацией, как говорят, success story — «историю успеха».

Здесь не обойтись без экскурса в историю. Социалистическую Польшу действительно лихорадило от частых экономических экспериментов. На примере одного предприятия — знаменитой гданьской судоверфи им. Ленина — это красочно описал в мемуарах Лех Валенса, работавший там электриком. То объявят переход на почасовую оплату — и рабочий люд отчаянно борется за сверхурочные в ущерб производительности труда («время идет — злотый капает»). Потом вводят сдельную оплату — по выработке, но здесь уже рабочие собачатся между собой на предмет, чей вклад больше. Ну а повысили норму — забастовка и требование разговора с секретарем ЦК правящей партии.

А там свои разборки за власть. Владислав Гомулка обещал еще к концу 1960-х каждой семье отдельную квартиру или дом и автомобиль «малюх» в придачу. Но Гомулку снимают, а новый лидер Эдвард Герек предлагает свой рецепт быстрого обогащения: будем брать у Запада кредиты и их технологии для производства ширпотреба, производим (благо советские энергоносители практически дармовые) и продаем этот ширпотреб тому же Западу — гасим кредиты и получаем огромную прибыль (похоже, его соблазнил пример румына Чаушеску). Но схема не сработала — кризис на Западе случился, вследствие чего покупать польские товары там не спешили.

Но и это не все. Советником по национальной безопасности президента США стал Збигнев Бжезинский, решивший во что бы то ни стало, по его словам, оторвать Польшу, этот «бриллиант в советской короне». Долги Польши росли, однако ей давали новые и новые кредиты. Но уже под политические условия: не трогать антисоциалистические организации, финансируемые Западом, признать профсоюз «Солидарность» и вступить с ним в переговоры... Тот же Валенса описывает, как однажды у него появились шустрые ребята — Михник, Геремек и другие (кстати, бывшие коммунисты, исключенные кто за «правый», кто за «левый» уклон), рассказавшие, что экономические требования следует непременно дополнить политическими. Только США в 1980—1981 гг. выделили Польше кредит почти на 2 млрд. долл. Другие западные страны подкинули еще 6 млрд. Долг страны к тому времени уже составлял 56 млрд.

Так вот, на момент смены Польшей своего общественного строя эти долги были списаны. Но руки дающих не оскудевали. Только в 1990 г. и только на поддержку злотого (и лишь от одного Мирового банка) Польша получила 2 млрд. долл.

Что еще важно отметить, реформы Бальцеровича породили мощное протестное движение в Польше. Пожалуй, самой яркой и действенной силой была партия «Самооборона» покойного ныне Анджея Леппера, взявшаяся представлять крестьян и рабочих, обнищавших в результате перехода к рыночной экономике, а также безработных. Леппер обещал после победы отдать Бальцеровича под суд. В своей книге «Списки Леппера» Анджей показал, кто и как нажился на приватизации и деиндустриализации Польши («целые отрасли польской экономики попросту уничтожены», писал он).

Но не только словом защищал он обделенных — перекрывал дороги, дрался с полицией... И все это — в рамках требований к правительству добиться максимальных уступок от Евросоюза при вступлении туда Польши. Прежде всего защитить сельское хозяйство — ведь поначалу польским фермерам в Брюсселе выписали лишь 20% тех субсидий, которые традиционно получают их коллеги во Франции или Германии.

Албания — лучшая ученица МВФ

Другой показательный пример — Албания. До середины 1990-х редко кто не писал об этой еще недавно полностью закрытой стране как о «лучшей ученице Международного валютного фонда».

Но в 1997 г. грянул гром. Из-за обвала памятных «финансовых пирамид», куда было втянуто все население, люди вышли на улицы громить все без разбору. Армия и полиция попросту разбежались. В некоторых городах власть захватили банды, уже освоившие в рамках либеральных реформ воровство и контрабанду автомобилей из Европы и поставлявшие кадры для наркоторговли и рэкета в ту же Европу. Италия ввела для наведения порядка свои войска.

Вскоре после этих событий я побывал в Албании. Меня поразило огромное количество пустых и явно разграбленных заводских корпусов. Мой гид-профессор пояснил: «Нет-нет, это еще до погромов. После приватизации, как правило, неизвестными иностранными фирмами предприятия просто уничтожали, чтобы убрать конкурентов». Большинство уничтоженных предприятий были обрабатывающими — Албания владеет богатейшими запасами хрома, меди, никеля, бокситов и другого, что обеспечивало солидные доходы от экспорта полуфабрикатов и готовых изделий коммунистической страны.

Но такая деиндустриализация Албании вовсе не стала помехой твердому решению Евросоюза о непременном ее членстве в недалеком будущем. Известный кризис, понятно, существенно корректирует этот график, но не отменяет уже принятого решения. Тем временем месторождения меди в Албании полностью сданы в концессию Китаю...

От Кадара до «Йоббика»

Упомянутый «гуляшный социализм» времен коммунистического лидера Яноша Кадара обеспечивал Венгрии первое место в Европе по производству пшеницы и мяса на душу населения. По развитию радиоэлектроники страна шла впереди всего социалистического блока. А вот выдержки из предвыборного манифеста «За национальное самоопределение и социальную справедливость» венгерской партии «За лучшую Венгрию» 2010 г. (обвинения «Йоббика» в «ксенофобии и антисемитизме» оставим в стороне, отметив, что они появляются аккурат после того, как в национальном или Европарламенте эта партия делает заявления в поддержку прав палестинцев, против антииранских санкций и угроз военного нападения на Иран): «После смены режима в 1989 г. значительная часть национального богатства попала в руки иностранцев, которые уничтожили наши внутренние производственные мощности и наводнили страну своей продукцией (...) государство предоставляет крупные скидки транснациональным корпорациям, давая им конкурентные преимущества по отношению к венгерским предприятиям. (...) С приходом транснациональных корпораций целые отрасли производства фактически прекратили свое существование».

В манифесте «Йоббик» обещал разобраться (вплоть до высшей меры) с расхитителями социалистической собственности и вернуть престиж и позиции венгерскому сельскому хозяйству и обрабатывающим отраслям. Интересен пассаж и о необходимости плотнейшего экономического сотрудничества «с Востоком» — названы Россия, Казахстан... Складывается впечатление, что еще немного — и «Йоббик» выдвинул бы требования о выходе из ЕС и вступлении в ЕЭП...

«Маємо те, що маємо» (Л. Кравчук)

Конечно, нельзя валить вину за деиндустриализацию на Леонида Макаровича. Он, как когда-то римский консул при отчете, вполне резонно может парировать: «Я сделал все что мог, пусть другой сделает лучше». И будет прав.

В русле его воззрений действовали все правительства, независимо от цветов. Председатель Комитета экономистов Украины Андрей Новак показал, как тонуло отечественное производство с 2003-го по 2010 г., по его словам, в «бермудском треугольнике правительств ПР — БЮТ — НУНС». Вот только несколько цифр падения производства: мяса — 18%; масла — 42%; сахара — 49%; химволокон — 51%; кирпича — 41%; стали — 41%; тракторов — 69%; комбайнов — 47% (со 101 шт. до 53 шт.); сеялок — 71%; экскаваторов — 64%; электродвигателей всех типов — 55%.*

«Анти-Кравчук» (по мотивам Ф. Энгельса)

Восточноевропейский обзор процессов последних 20 лет четко демонстрирует, что курс на деиндустриализацию Украины был отнюдь не блажью первого президента, а частью общего тренда, навязанного всем постсоциалистическим странам. Компенсацией за это служило членство в Евросоюзе, благодаря которому они получали субсидии. Уровень экономического развития страны уже не имеет никакого значения для получения членства — Союз давно расширяется по политическим мотивам. Вот недавно еврокомиссар по расширению и политике соседства Штефан Фюле похвалил самопровозглашенное Косово «за реформы» и твердо пообещал этой оторванной от Сербии территории, половину ВВП которой, по статистике, составляют иностранная помощь и денежные переводы мигрантов своим семьям, это самое членство. Потому что, пояснил Фюле, «ЕС четко обозначил перспективы (членства в союзе) для стран Западных Балкан».

Торги с Брюсселем за размер выплат стране из евросоюзовской кассы всегда имел стратегическое значение, без преувеличения был вопросом выживания на отведенной периферии. «Младоевропейцы» до сих пор сравнивают, кому удалось урвать побольше. Поляки, по общему мнению, опростоволосились. А вот румынам, считают, удалось выторговать немало.

Другая существенная выгода, предоставляемая членством, — возможность гражданам, прежде всего молодому поколению, устроить личную жизнь, уехав в более развитую страну. Депутат из Польши Тадеуш Ивиньский, продолжающий преподавать в университете, описал мне это: «Как экзаменационная сессия, так не является несколько студентов. Спрашиваю: «Где они?» Ответ: «Не волнуйтесь, пан профессор, они уже уехали на Запад». Оставшиеся собираются уехать после получения диплома».

Из маленькой Литвы, по официальным данным, уже уехало несколько сотен тысяч литовцев. Еще недавно об этом говорили с гордостью — мол, вот она, свобода, вот он, европейский выбор. Но в прошлом году сама президент Даля Грибаускайте раздавала наклейки с надписью «Останься в Литве!» Действительно, стоило ли бороться с «советской оккупацией», чтобы, по прогнозам, в ближайшие десятилетия 3-миллионный литовский народ уменьшился на 20%...

Но Украине, как известно, и членство не светит, а только «ассоциация», как для Алжира, Египта, Марокко. У каждой из этих стран свой интересный опыт. Но я бы особо отметил Алжир, индустриализовавшийся при активной помощи СССР в 1960—1970 гг. Ныне он борется с Брюсселем за сроки вступления в силу соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли — просит отсрочку до 2020 г. Бывшие премьеры публично рвут на голове оставшиеся волосы, кляня себя «за поспешные и неумелые переговоры сугубо из политических соображений», «за односторонние уступки, из-за чего бюджет уже теряет 2,5 млрд. долл. ежегодно, когда на 1 долл. алжирского экспорта приходится 20 долл. европейского импорта», за несдержанные обещания «потока инвестиций и новейших технологий». А новые руководители обещают гражданам «не допустить демонтажа национальной экономики». Вот такой тренд «антикравчукизма» в Северной Африке.

Информация о материале

Опубликовано: 25 января 2013