Главная

Образование перед вызовом децентрализации

Децентрализация является одним из главных аспектов реформирования образования в Европе и во всем мире. Что касается Европы, то здесь приоритетной стратегией децентрализации образования является становление школьной автономии. Речь идет о юридических, экономических и педагогических изменениях в организации работы школы, но прежде всего о переосмыслении места и роли школы в жизни общества. Философия автономии позволяет наполнить школьную жизнь новым смыслом – превратить ее из учреждения, где педагоги и учащиеся отбывают некую повинность, в субъект социализации, культурного и профессионального развития индивида. «Одним из краеугольных камней для нас является вопрос децентрализации в образовательной отрасли. Наше образование должно удовлетворять потребности личности и решать вопросы трудоустройства после получения образования», - заявлял заместитель министра образования и науки Украины Павел Полянский.

То же касается высшей школы. Отчитываясь о результатах работы Минобразования за сто дней, руководитель ведомства Сергей Квит отметил, что логикой проведения реформ в сфере образования являются децентрализация и дерегуляция. «Это значит, что нам необходимо создать новую ситуацию в образовании, новый уклад, новую жизнь, взаимоотношения, добиться иной организации учебного процесса», - подчеркнул он. Сказанное касается, в частности, академической автономии - возможности самостоятельно формировать учебные программы, которую украинские вузы получили благодаря новому закону Украины «О высшем образовании».

Выгоды от децентрализации для учебных заведений вроде бы очевидны. Прежде всего это касается экономической стороны дела - хозяйственной и финансовой самостоятельности школы (как средней, так и высшей). Возможность самостоятельно распоряжаться имуществом и денежными средствами позволяет более эффективно использовать основные фонды, например, для предоставления платных услуг, помогает превратить бюджет школы с «бюджета выживания» на бюджет развития.

Это вовсе не значит, что учебные заведения превратятся в «частные лавочки», торгующие аттестатами или дипломами. Европейский опыт говорит об обратном – получив автономию, школы и вузы не только не отказались от государственных норм и программ, но и повысили требования к учебному процессу для улучшения уровня знаний учащихся.

Из этого следует вторая выгода – уже сугубо педагогическая. Предоставление свободы учебному заведению требует от педагогов значительной ответственности, а от самой школы (как средней, так и высшей) – модернизации, повышения качества обучения, требовательного подхода к аттестации преподавателей и т.д. Это означает принципиально иные требования и к самому преподавателю. Его естественными обязанностями становятся творческая инициативность, высокая работоспособность, постоянное совершенствование профессиональной компетентности.

Все это звучит довольно привлекательно. Поэтому сама идея автономии образовательных учреждений в Украине всегда встречалась с одобрением. Так, сенсационным прорывом в 2009 году стало заявление тогдашнего премьер-министра Украины Юлии Тимошенко о том, что уже в 2010-м «все школы получат финансовую автономию, то есть каждая из них откроет собственный банковский счет, на который будут поступать средства из бюджета и благотворительные взносы; а также будет иметь собственную бухгалтерию».

Увы, эти планы в 2010-м не осуществились. Но в 2015-м начали становиться реальностью. Флагманами в этом процессе стали вузы. Поистине сенсационным стало решение правительства предоставить им право открывать счета в коммерческих банках. Следующим шагом по внедрению академической свободы стал приказ Минобразования «Об особенностях формирования учебных планов на 2015/2016 учебный год», который по-новому распределил роли между ведомством и вузами в образовательном процессе. Минобразования отныне устанавливает лишь ожидаемые результаты обучения студентов. А университеты решают на свое усмотрение, как их лучше всего достичь. По идее, вузы теперь должны брать на себя ответственность за качество своих программ подготовки, а не списывать все на Минобразования, которое, мол, разработало плохой стандарт и навязало его «сверху».

Но, как оказалось, образовательная система, известная своим консерватизмом и страстью к патернализму, опешила от такой «вольницы», не зная, что с ней делать. В адрес Минобразования полетело множество требований разъяснить, как распоряжаться обретенной свободой и каков ее диапазон. В ответ на это ведомству пришлось опубликовать небольшой «путеводитель» по организации учебного процесса (письмо с разъяснениями и рекомендациями), прописав, какие предметы можно вывести из образовательной программы и оставить в качестве факультативов, как обеспечить доступ к выборочным предметам и т.д.

Нечто подобное может произойти и со сферой среднего образования. Не только потому, что школам легче следовать «шпаргалкам» от Минобразования, чем работать над повышением своей экономической и педагогической эффективности. Школьная автономия еще и предполагает активное вовлечение гражданского общества – негосударственных организаций и самих родителей - в деятельность и руководство учебными заведениями. Это требует проактивной позиции, а не только выражения недовольства качеством учебников, школьным бытом и т.д. Такой позиции трудно ожидать, зная, что у родителей не всегда есть достаточный уровень сознательности и достаточное количество свободного времени. Но рано или поздно они будут обязаны найти и то, и другое. Ведь реализация идеи школьной автономии – в их интересах. А интерес надо отстаивать личным, непосредственным участием.

Информация о материале

Опубликовано: 25 марта 2015

И вечный «Минск»...

Представьте, что вы пытаетесь описать фабулу мексиканского «мыла» после просмотра одной-единственной серии, ну, скажем, 257-й. Не зная, откуда есть пошла Хуанита, и кто кому — Педро, вы гарантированно не разберетесь в хитросплетениях режиссерского замысла. Ваше повествование будет незатейливым пересказом, любительской черно-белой фотографией одного фрагмента гигантской мозаики, состоящей из сотен тысяч элементов.

Именно так порою выглядели мнения экспертов, пытавшихся дать оценку принятому Верховной Радой пакету документов, касающихся особенностей местного самоуправления на неконтролируемых Киевом территориях Донбасса.

Подозрительное игнорирование предыстории не позволяет не только прагматично оценивать смысл одобренных парламентом актов, но и хладнокровно прогнозировать последствия их возможного применения.

Итак, на вечернем заседании ВР приняла три связанных между собой документа — Закон «О внесении изменений в статью 10 Закона Украины «Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» и два постановления — «Об определении отдельных районов, городов, поселков и деревень Донецкой и Луганской областей, в которых устанавливается особый порядок местного самоуправления» и «О признании отдельных районов, городов, поселков и деревень Донецкой и Луганской областей временно оккупированными территориями».

Чтобы понять, что именно обрело букву закона и почему, необходимо вернуться хотя бы на несколько «серий» назад.

Конкретно — в июнь прошлого года. Именно тогда был обнародован «план Порошенко», предполагавший децентрализацию власти в регионе (в том числе и путем внесения изменений в Конституцию); меры по дополнительной защите русского языка; проведение досрочных местных и парламентских выборов; согласование назначения руководителей государственных администраций с представителями Донбасса; создание рабочих мест в регионе и восстановление инфраструктуры. Но — после разоружения незаконных вооруженных формирований, отвода иностранных войск и вооружений, освобождения админзданий и восстановления контроля над границей.

Порошенко позиционировал себя как «президент мира» и потому должен был предложить некий мирный план, который можно было бы показать не только общественности, но и Западу, не желавшему эскалации и не торопившемуся выделять необходимые для украинской экономики средства. То, что план невыполним (так как очевидно противоречил замыслам Москвы и планам сепаратистов), на Банковой понимали, — это был ритуальный шаг.

Люди из окружения украинского президента, с которыми доводилось обсуждать «план Порошенко» убеждали тогда: Главковерх готов к силовому решению вопроса. Но необходимо пройти путь до конца: показать готовность к мирному урегулированию — убедить Запад в несговорчивости противоположной стороны — перейти к активной военной фазе. При этом «план Порошенко» мог быть реализован, но после военного освобождения неконтролируемых Киевом территорий и рассматривался как возможный механизм послевоенного умиротворения мятежного региона.

Обращаем внимание: назначение Гелетея и Муженко, картинное освобождение Краматорска и Славянска состоялись уже после обнародования мирного плана Порошенко. В июле прошлого года источники в АП утверждали: министр обороны и начальник Генштаба убеждали Главковерха, что у ВСУ хватит сил и средств для военного разрешения конфликта в Донбассе. Насколько можно судить, план состоял в постепенном выдавливании противника к госгранице, установлении последовательного контроля над освобождаемыми территориями и полномасштабном окружении Донецка и Луганска. Такой вариант президенту нравился. Безусловно, смущал российский фактор. Но те же источники в АП убеждали: президент хоть теоретически и допускает, но не верит в полноценное вторжение и масштабное участие частей ВС РФ в боевых действиях. А с наемниками и разлагающимися изнутри бандами сепаратистов военные обещали справиться. «Президент готов воевать, и верит в скорую победу», — убеждали меня собеседники. Шутили, что парад в честь Дня независимости</a> запланирован не только в Киеве, но и в Донецке. Или не шутили?

24 августа, когда Главковерх, министр обороны и начальник Генштаба любовались на Крещатике колоннами техники, переброшенные через границу российские войска приступили к полномасштабному окружению Иловайской группировки</a>. (Участие частей ВС РФ в боях с украинскими силовиками неоднократно подтверждалось, обнародованная на днях видеозапись допроса бойцами батальона «Донбасс» военнослужащих 6-й отдельной танковой бригады и 31-й отдельной десантно-штурмовой бригады — лишь одно из доказательств).

26 августа, когда положение украинских войск стало критическим, Петр Порошенко встречается в Минске с Владимиром Путиным. О деталях переговоров было известно немного, но после возвращения глав государств в свои столицы в прессу попадает информация о возможных скорых переговорах с участием глав государств, международных посредников и представителей т.н. «ДНР» и «ЛНР». В качестве места их проведения называется Минск. Ранее было принято решение о проведении в белорусской столице переговоров в формате ОБСЕ—Россия—Украина, где должны были обсуждаться вопросы о полноценном допуске зарубежных экспертов к месту крушения «Боинга», обмене пленными и уточнении характера работы ОБСЕ. Теперь уточнялись не только состав участников, но и повестка дня. Вслух заговорили не о временном прекращении огня, а о долгосрочном перемирии и готовности Киева идти на серьезные уступки ради приостановки масштабных боевых действий.

1 сентября в Минске в ходе заседания трехсторонней контактной группы представители т.н. «ДНР» и «ЛНР» впервые заговорили о своей готовности оставаться частью единой Украины. В ответ на особый политический и экономический статус.

3 сентября, когда наша группировка уже была разгромлена, а обещанный «коридор» превратился в братскую могилу для сотен украинских бойцов, состоялся телефонный разговор между Порошенко и Путиным. В тот же день президент РФ заявил, что у него есть план мирного урегулирования конфликта в Донбассе. Влиятельный украинский политик, разговаривавший в те дни с президентом, на условиях анонимности сообщил: «Готовится закон об «особом статусе». Ищут приемлемую форму, чтобы не выглядело как капитуляция. Нужна передышка. Не помню Петра Алексеевича таким растерянным…»

5 сентября в Минске был подписан</a> «Протокол по итогам консультаций Трехсторонней контактной группы относительно совместных шагов, направленных на имплементацию Мирного плана Президента Украины П.Порошенко и инициатив Президента России В.Путина».

В пункте 3 протокола значилось — «Провести децентрализацию власти, в том числе путем принятия Закона Украины «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» (Закон об особом статусе).

Закон «Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» был принят 16 сентября, что называется «через колено». С нарушениями регламента и процедуры. В закрытом режиме. СМИ цитировали обращение Порошенко к депутатам: «Эти законы необходимо принять. Если этого не сделать — война продолжится и в этом будет виноват каждый из вас лично». В скорую победу, надо думать, уже никто не верил.

Накануне голосования президента пытались переубедить. Отдельные представители депутатского корпуса предлагали два варианта. Радикальный — ввести военное положение и начать полномасштабное отражение фактической агрессии. Компромиссный — объявить отторгнутые территории временно оккупированными, немедленно приступить к фактической делимитации условной административной границы и ее укреплению. Как вариант — ввести особый порядок самоуправления на освобожденных, а не на оккупированных территориях для стимулирования местного населения. Но, ни в коем случае, не брать на себя безумных политических и неподъемных экономических обязательств в отношении территорий, которые невозможно контролировать.

Обязательства были и вправду масштабные — Закон «Об особом порядке» предполагал «право языкового самоопределения»; право органов самоуправления, исполнительных органов и территориальных общин самостоятельно заключать договоры о приграничном сотрудничестве с административно-территориальными единицами Российской Федерации; особый порядок назначения руководителей судов и органов прокуратуры, предусматривающий «участие органов местного самоуправления»; создание так называемой «народной милиции»; специальный режим финансирования «отличный от общего экономического режима»; обязательство о «создании новых рабочих мест, восстановлении инфраструктуры, переориентации промышленного потенциала; <br> привлечение инвестиций и кредитов» (установив при этом, что расходы на господдержку являются защищенными статьями Госбюджета). Другой, «смежный» закон, принятый в то же время («О недопущении преследований…» освобождал от уголовной ответственности сепаратистов и участников незаконных вооруженных формирований. При условии, что данные лица сдали государственным органам оружие и боеприпасы, освободили административные здания и выпустили на волю заложников. Амнистия не распространялась на лиц, совершивших тяжкие преступления.

Банковая объясняла свою сговорчивость бесхитростно:

— воевать не готовы, нужна передышка; соберемся с силами — еще повоюем;

— на принятии подобных законов настаивают Запад и, в первую очередь Берлин, заинтересованные в замораживании; без политической и финансовой поддержки ЕС И МВФ наша экономика не выдержит;

— Россия давит и у нее есть инструменты для давления; но Минские соглашения вынудят ее брать на себя часть ответственности, а нарушение договоренностей может привести к более масштабным санкциям;

— нужно выиграть время, чтобы начать реализацию реформ;

— Закон «Об особом порядке» все равно не будет исполняться, в него заложены «ловушки».

О «ловушках». Закон «Об особом порядке» предусматривал проведение 7 декабря на неконтролируемых территориях местных выборов, на которые (как считали в Киеве) Москва и сепаратисты не пойдут. Кроме того к нему должен был прилагаться список территорий, где будет применяться «особый режим самоуправления».

Выборы не состоялись. Список территорий Рада не утвердила. А потому закон, хоть и принятый, подписанный президентом и обнародованный, не применялся.

Но то, что украинская власть рассматривала как «ловушку» для противника, оказалось «ловушкой» для нее. Законом «Об особом режиме…» теоретически подразумевалось, что новые полномочия обретают силу после новых местных выборов на отторгнутых территориях. Но четкая смысловая и временная привязка отсутствовала. Более того — в заключительных положениях было записано черным по белому «Закон обретает силу со дня его опубликования». В ноябре Совбез рекомендовал президенту отменить закон, но сделано это не было. С осени прошлого года закон в официальной базе законодательства был снабжен пометкой «чинный». Все это время он был действующим, просто не применялся.

Итак, «Минск-1» подавался Банковой как компромисс, необходимый для передышки. А передышка нужна была для запуска реформ и усиления военной мощи. Получилось? Оценивать глубину военной мысли при планировании военных операций последних месяцев предлагаю читателю самостоятельно. Оценивать насколько мы продвинулись в реализации реформ с сентября — тоже.

Расчет на то, что после «первого Минска» Москва будет вести себя осторожнее, не оправдался. Расчет на то, что «Минска-1» будет достаточно для получения долгожданного кредита от МВФ — тоже.

А потом было наступление на ДАП и Дебальцево, и возник «Минск-2». Понадобилась новая передышка… Все повторилось с абсолютной точностью. Потеря времени, потеря инициативы, потеря территорий. Невосполнимые людские потери.

Только на этот раз с особым цинизмом от нас письменно потребовали сделать то, что мы уже не просто пообещали, а записали в законе. Но не выполнили. Потому что не собирались. И потому что попросту не могли. Мы же выигрывали время. А для чего?

И если в документах «Минска-1» было абстрактное упоминание об абстрактном законе, то в документах «Минска-2» фактически цитировались нормы уже принятого, действующего закона. О языке, амнистии, народной милиции, трансграничном сотрудничестве etc. И устанавливались конкретные временные рамки — до какого срока что Киев обязан выполнить. В том числе — отводилось не более 30 дней на законодательное закрепление списка территорий с особым режимом самоуправления, который Киев «забыл» составить в прошлом году. В чем подвох? После обнародования этого списка действующий закон де-факто можно применять. Несмотря на то, что он противоречит Конституции, не признающей никаких особых статусов. Несмотря на то, что в Киеве могли считать точкой запуска закона новые местные выборы. Ведь в Москве и самодельных «новоросских» столицах могут считать иначе — прямой, железобетонной связи между новыми выборами и новыми полномочиями в законе не наблюдалось.

То, что произошло в Раде 17 марта, было попыткой исправить собственную прежнюю ошибку. С одной стороны — обязательства, взятые на себя в Минске. С другой, — понимание, что никакие нормальные выборы на расширяющих свою территорию т.н. «ДНР» и «ЛНР» нереальны, а обеспечивать «защищенное финансирование» сепаратистского края физически невозможно и политически преступно.

Единственный выход — ставить новые «ловушки». Одновременно с перечнем территорий парламент принял изменения к Закону «Об особом режиме…», в котором наконец-то, в марте 2015-го, а не в сентябре 2014-го, напрямую предусмотрел, что:

— новые правила самоуправления отдельные территории приобретают только после внеочередных местных выборов;

— выборы проходят по украинским законам в соответствии с требованиями ОБСЕ и Бюро демократических инициатив и прав человека;

— кампания проходит только после вывода всех НВФ, наемников и вооружений с территории Украины.

То есть ставились заранее невыполнимые для той стороны условия. Разумно? В безвыходной ситуации — да. Но разумнее было не загонять себя в тупик с самого начала.

Имел украинский парламент право вносить изменения в закон? А кто его может ограничить в этом праве? Но этим шагом Киев дал повод Москве упрекать себя в нарушении договоренностей «Минска-2».

И вопрос не в том, кто прав. А в том, посчитает ли это нарушением фактический гарант соглашений — Берлин. А от позиции Меркель во многом зависит, насколько долгой окажется очередная передышка. Явно не последняя.

О Западе — чуть позже. А пока два слова о третьем документе — постановлении «О признании отдельных районов, городов, поселков и деревень Донецкой и Луганской областей временно оккупированными территориями». Его неоправданно горячо комментируют, хотя его PR-нагрузка, мягко говоря, сильно уступает смысловой.

Во-первых, соседство словосочетаний «временно оккупированные территории» и «особый порядок местного самоуправления» выглядит диковато. Во-вторых, если они оккупированы, то почему это не обозначить прямо в законе (уж коли в него все равно вносились изменения), чем определять их статус в отдельном постановлении. В-третьих, в проект постановления была внесена поправка, согласно которой отдельные территории Донбасса считаются «временно оккупированными (…) до момента вывода всех незаконных вооруженных формирований, Вооруженных сил Российской Федерации, их военной техники». Однако в тексте постановления на сайте ВР еще вчера эта поправка почему-то отсутствовала. Допустим, техническая неувязка. Но (и это в-четвертых) в тексте измененного закона «Об особом режиме…» упоминания о Вооруженных силах Российской Федерации, их военной технике нет. Только НВФ, боевики и наемники. Неувязка, однако.

Но это деталь. К сожалению, произошедшее на прошлой неделе в парламенте трудно назвать принципиально важным или принципиально новым. Принятое 17 марта — всего лишь слабый отголосок принятого ранее. Запоздалая работа над прежними ошибками. Попытка освободиться от невыполнимых обязательств. Фиксация нежелания (к счастью) идти на поводу у врага и неумения (увы) навязать ему собственную повестку дня.

«Воевать не хотите, мириться не умеете, деньги просите, реформы не проводите. Требуете ужесточения санкций, а сами их не вводите. Стоит ли вменять той же Меркель в вину, что она не хочет влезать в третью мировую ради страны, у которой такая власть? «, — процитировал откровения западного дипломата один из депутатов коалиции.

Чего стоит Киеву ждать от Запада?

Долгожданный транш от МВФ наконец-то получен — и это единственный осязаемый результат «Минска-2». Говорить о перемирии как о достижении язык не поворачивается. И не только потому, что происходящее сейчас трудно назвать полноценным перемирием — люди продолжают гибнуть. Беда в другом — потеря Дебальцево, смерть большого количества людей в окружении случилась уже после «Минска-2». А, следовательно, заявленная цель — предотвращение гибели людей, — не достигнута.

Запад — Берлин и Брюссель, по сути, закрыли глаза на фактическое грубое нарушение договоренностей. И закрывают глаза на игнорирование боевиками обязательств по отводу тяжелого вооружения. Ужесточение санкций обещают в случае «дальнейшей эскалации». А что сие означает? «Если будет осуществлена попытка захвата Мариуполя</a>…» То есть Дебальцево можно, а Мариуполь нет? Возможный захват Песков, Авдеевки, Станицы Луганской или, скажем, Артемовска — это эскалация или нет?

У Берлина и Брюсселя нет другого плана разрешения конфликта кроме «минского формата». У Киева, похоже, нет никакого. Поэтому Берлин так цепляется за «Минск», а Киев — за Берлин. Остаться один на один с Москвой страшно. Тем более что Обама оказался близким по духу Петру Алексеевичу. Такой же «президент мира».

Стоить ли упрекать Запад? Нет. Это не война Обамы и не война Меркель. У них другие интересы, естественным образом не всегда совпадающие с украинскими.

Канцлер Германии, в действительности сделавшая для Украины меньше чем нам хотелось бы, но больше, чем Киев рассчитывал год назад, заинтересована в замораживании конфликта. Любой ценой.

В Европе так думают многие. И не только потому, что никому не нужна полноценная Третья Мировая. Но и по более приземленным соображениям. ЕС страдает от санкций не меньше чем Россия. Ищет повода их ослабить. В идеале — отменить. «Минский формат» такой повод предоставляет. В этом интересы многих европейских столиц совпадают с интересами Москвы. Но не с нашими. Ибо «заморозка», сопровождаемая «закрыванием глаз» развязывает руки Путину.

Чтобы продлить жизнь мертворожденному «Минску» на Западе готовы закрывать глаза на атаки боевиков. И на попытку Киева уйти от фактического выполнения минских соглашений.

Нам не стоит рассчитывать на полномасштабное кредитование и полноценное политическое заступничество, пока реформы не станут осязаемыми. Нам не стоит рассчитывать в ближайшее время на поставку летальных вооружений. Пока Киев не продемонстрирует готовность полноценно воевать. Нам не стоит рассчитывать на миротворческий контингент пока в Киеве не появится собственный план мирного урегулирования (если уж выбрали «президента мира»), а не вариации на тему планов Путина и Меркель. Максимум на что может пока рассчитывать Киев — расширение миссии ОБСЕ до тысячи, уточнение ее функций, начало переговоров с Москвой о возможном допуске «миссионеров» к мониторингу границы. Еще неплохо было бы (с учетом реалий) пересмотреть инструкции сотрудников миссии ОБСЕ. Им запрещена работа в ночное время. И потому подавляющая часть фактических нарушений режима прекращения огня ими не фиксируется: ночью боевики стреляют из гаубиц, а ОБСЕшники спят…

Если все будет как всегда, если украинская власть не предпримет вразумительную попытку превратиться из объекта в субъект, из жертвы в труженика и воина… Будет новый «Минск», новая «передышка», новые «ловушки». Новая эффектная, но от того не менее тошнотворная болтовня вместо твердых поступков. Новые потери. Времени. Территорий. Доверия. Людей.

Страну потерять не дадим.

Информация о материале

Опубликовано: 25 марта 2015

Перспективи податкового компромісу

17 січня 2015 року набули чинності зміни до Податкового кодексу. Вони стосуються особливостей уточнення податкових зобов'язань з податку на прибуток підприємств та ПДВ у разі застосування «податкового компромісу».

Скористатися процедурами податкового компромісу можна до 16 квітня 2015 року.

За інформацією Державної фіскальної служби, за півтора місяця дії цих змін скористатися новими нормами вирішили немало платників податків.

В умовах дефіциту бюджетних коштів «податковий компроміс» може стати одним з небагатьох варіантів реального співробітництва і взаєморозуміння ДФС з бізнесом.

Це дозволить збільшити надходження до бюджету і зменшити ризик для платника податків бути притягнутим до юридичної відповідальності.

У той же час для ефективнішого використання запропонованих можливостей та мінімізації ризиків для платників податків було б доцільно наступне.

1. Продовжити строк дії норм, які регулюють питання «податкового компромісу», щонайменше на 90 днів. Ефективність такого кроку полягатиме у тому, що платники, які сумнівалися, повірять у запропоновану державою амністію.

Відсутність негативних наслідків з боку держави щодо платників податків протягом попередніх 90 днів дії «податкового компромісу» дасть бізнесу позитивний сигнал про можливість співпраці з державою і протягом наступних 90 днів, на які пропонується продовжити дію «податкового компромісу».

2. Поширити норми закону на інших платників, зокрема, податку з доходів фізосіб. «Податковий компроміс» - це звільнення платника від юридичної відповідальності, а фізособи-підприємці наразі не можуть розраховувати на амністію.

Чимало громадян мають суперечки з податківцями щодо зобов'язань із сплати податку з доходів фізосіб, однак вони позбавлені права застосувати «податковий компроміс», що виглядає несправедливо.

3. Внести зміни до законів та кодексів щодо неможливості притягнення до кримінальної відповідальності посадових осіб - платників податків за іншими економічними та службовими злочинами згідно з відповідними статтями ККУ.

Зокрема - за статтями 191 - «Привласнення, розтрата майна або заволодіння ним шляхом зловживання службовим становищем», 205 - «Фіктивне підприємництво», 209 - «Легалізація доходів, одержаних злочинним шляхом», 358 - «Підроблення документів...», 366 - «Службове підроблення», 367 - «Службова недбалість», якщо діяння стосуються операцій, за якими застосовується «податковий компроміс».

Водночас у процесуальних кодексах слід передбачити норму про зупинення провадження за відповідними статтями ККУ, спорідненими з оподатковуваними операціями, якщо щодо них розпочато процедуру «податкового компромісу».

4. Реалізувати декларацію в пункті 11-2 розділу «Прикінцеві і перехідні положення» Кодексу адміністративного судочинства про те, що досягнення «податкового компромісу» є підставою для примирення сторін на будь-якій стадії процесу.

Для цього слід внести зміни до закону про можливість застосування «податкового компромісу» за узгодженими податковими зобов'язаннями, провадження у спорі за яким перебуває щонайменше на стадії розгляду касаційним судом.

5. Внести зміни до закону, якими передбачити, що після сплати 5% від податкового зобов'язання не тільки решта 95% податкового зобов'язання списується, а й списується решта суми грошового зобов'язання.

Маються на увазі штрафи, які можуть міститися у податковому повідомленні-рішенні, що приймається за наслідками перевірки платника після подання ним уточнюючого розрахунку в межах «податкового компромісу», або у повідомленні-рішенні при поданні платником заяви в межах «податкового компромісу».

6. Виписати у законі чіткі гарантії для контрагентів платника податків, який скористається «податковим компромісом». Не обмежуватися гарантіями для безпосередніх контрагентів, а говорити про весь ланцюг операцій.

7. Передбачити чіткий строк для контролюючого органу на повідомлення платника податків про рішення щодо необхідності чи відсутності необхідності проведення перевірки платника при поданні уточнюючого розрахунку, а також про рішення погодження чи непогодження застосування «податкового компромісу».

Прописати вид, строки та порядок проведення контролюючими органами податкових перевірок у межах процедур «податкового компромісу». З метою дотримання принципів рівності контролюючого органу та платника визначити однакові строки обчислення для кожного з них: робочі дні або календарні.

8. Розглянути можливість застосування «податкового компромісу» для платників, які мають великі податкові борги та перебувають на певних стадіях банкрутства. У деяких випадках існування процедури банкрутства платника обумовлене існуванням податкового боргу та фактичною неможливістю його сплати.

Якщо ж сплата 5% та списання решти допоможе платнику ефективно працювати, то «податковий компроміс» може бути найбільш оптимальним варіантом.

Информация о материале

Опубликовано: 25 марта 2015

Коллекторы! Стоп!

Недавно в Верховной Раде Украины был зарегистрирован законопроект №2275 «О запрете предоставления коллекторских услуг по выполнению денежных обязательств физическими лицами», которым предлагается запретить коллекторскую деятельность в отношении граждан. Основным обоснованием такой инициативы стало повышенное внимание к конституционным правам, в частности, запрет использования имущества во вред гражданину и обществу.

Авторы законопроекта полагают, что запрет коллекторской деятельности в отношении физических лиц будет способствовать, среди прочего, защите должников от психологического давления, которое в условиях кризиса нередко доводит людей до крайностей. Учитывая методы работы многих сотрудников коллекторских фирм, с этим трудно не согласиться. Очевидно, что такой закон нужен давно. Рассмотрим, что же предлагает законодатель для защиты прав должников.

Два проекта с разницей в один день

Сегодня на официальном сайте Верховной Рады Украины можно ознакомиться сразу с двумя альтернативными законопроектами: уже упомянутым №2275 от 2 марта с. г. авторства народных депутатов Ирины Сусловой и Юрия Деревянко и №2275-1от 4 марта авторства Александра Вилкула. Отличия между ними минимальны, но все же они есть. Так, проект от 2 марта содержит более емкое и полное определение коллекторских услуг, а также более обширный список действий, которые следует к ним относить.

Для сравнения, в законопроекте №2275 под коллекторскими услугами понимается следующее: «Услуги, которые юридическое или физическое лицо предоставляет кредитору в способствовании в отношении совершения должником действий по оплате просроченной задолженности по денежным обязательствам путем устного, письменного общения с ним, членами его семьи и другими родственниками (близкими лицами), его работодателем и другими лицами, которые общаются с должником (в т. ч. с использованием электронного или технического средства связи: проведение телефонных переговоров с должником, отправка письменных сообщений должнику, в т. ч. в рамках обязательного досудебного порядка урегулирования спора; отправка должнику сообщений по электронной почте; отправка SMS, MMS-сообщений должнику; уведомление должника о наличии задолженности с помощью автоинформатора и т. д.)».

В проекте же №2275-1 дается следующее определение: «Коллекторские услуги – услуги, которые предоставляются кредитору с целью побуждения совершения должником действий в отношении выплаты им просроченной задолженности по денежным обязательствам путем устного, письменного (в т. ч. с использованием электронного или другого технического средства связи) общения с ним, членами его семьи и другими родственниками, его работодателем и другими лицами, которые могут оказывать на него влияние. К коллекторским услугам не относятся услуги, связанные с факторингом, а также предоставлением юридических услуг в ходе соответствующего судебного процесса». Как видим, в законопроекте №2275-1 разработчик затрагивает права лишь тех, кто имеет возможность влиять на должника. Авторы же законопроекта №2275 предлагают, чтобы эти лица могли всего лишь общаться с должником.

Еще одно ценное положение, которое содержит законопроект №2275, и которого нет в альтернативном №2275-1 – вспомогательные виды коллекторских услуг. Таковыми предлагается считать:

1. получение денежных средств должника с целью их дальнейшего перечисления кредитору;

2. представительство интересов кредитора при совершении операций с предметом залога (ипотеки), при обращении взыскания на предмет залога (ипотеки);

3. поиск должника и имущества должника;

4. исполнение функций держателя арестованного имущества должника и имущества выселенного должника;

5. деятельность по приобретению денежных обязательств по отношению к должнику.

Особого внимания заслуживает четвертый пункт. Схема выкупа долгов коллекторскими агентствами на сегодняшний день очень распространена. Многие кредиторы не хотят взваливать на себя хлопоты, связанные с получением своих денег, и с радостью уступают свои права коллекторам. Еще одно важное преимущество такой схемы для кредитора – он получает сразу всю сумму долга, а коллекторская фирма уже может взыскивать деньги с должника на законных основаниях. Законопроект №2275-1 этого важного уточнения не содержит. Таким образом, при выкупе долга коллектор превращается в кредитора, и никакие санкции его уже не касаются, что никак не улучшит положение должника.

Кому прибыль?

Законопроект №2275 содержит отдельную статью, в которой указан перечень действий, которые к коллекторским услугам не относятся. Это – адвокатская деятельность, представительство в суде; самостоятельное взыскание долга кредитором без обращения в коллекторское агентство и действия лиц, которые подпадают под действие Закона Украины «Об исполнительном производстве» в рамках действий, которые направлены на принудительное исполнение судебных решений и распоряжений иных органов или должностных лиц, в рамках их должностных полномочий и в случаях, предусмотренных законом.

В законопроекте же №2275-1 перечень того, что не считается коллекторской деятельностью, отсутствует. Безусловно, загромождать текст закона большим количеством определений и уточнений – значит, создавать затруднения в его толковании и применении для тех лиц, которых он касается. Но в этом случае, особенно с учетом крайне размытого определения коллекторской деятельности, сложности могут возникнуть сами собой.

За действия, которые законом будут определены как коллекторская деятельность, полагается штраф. Законопроект №2275 указывает, что он будет составлять 10 тыс. минимальных зарплат, а прибыль (вознаграждение) за предоставление таких услуг будет перечислена должнику, в отношении которого они были предоставлены. В проекте №2275-1 указаны другие санкции. Во-первых, их перечень значительно расширен. Во-вторых, штраф за коллекторские услуги уменьшен до 8 тыс. минимальных зарплат, а вознаграждение за них идет не должнику, который пострадал от действий коллекторов, а в Государственный бюджет. В-третьих, если будет установлено повторное оказание коллекторских услуг в отношении физических лиц, это уже будет основанием для прекращения деятельности фирмы или предпринимательской деятельности физического лица в судебном порядке.

Коллектор или частный исполнитель – есть ли разница?

Выше уже было указано, что если будет принят законопроект №2275-1, положение должников особо не изменится – коллекторские фирмы просто переориентируются на выкуп долгов у кредиторов и будут заявлять свои требования по отношению к должникам абсолютно законно. Но решит ли проблемы «выбивания» долгов из граждан законопроект №2275?

21 января с. г. Кабинет министров Украины принял решение ликвидировать Государственную исполнительную службу и передать ее функции Министерству юстиции. Это временная мера – в дальнейшем планируется формирование сети частных исполнителей, о чем уже успели заявить в Минюсте. «К середине года мы планируем принять закон об исполнительной службе, который введет институт частных исполнителей. Думаю, в течение следующего года этот процесс станет более интенсивным, и все желающие, которые хотят стать частными исполнителями, будут заходить в этот сектор. Тогда у наших граждан будет выбор: обратиться к государственному или частному исполнителю с тем, чтобы максимально быстро выполнить решение суда, которое они получили», – сказал тогда министр юстиции Павел Петренко.

Основное принципиальное отличие института частных исполнителей от ГИС – это закрепленное законом получение вознаграждения за проведенную работу от фактически взысканной суммы, т. е. фактически выполненных действий. Таким образом, устанавливается механизм, при котором сам исполнитель будет заинтересован в том, чтобы решение было выполнено. «У исполнителей появится естественная конкуренция между собой, а вопрос заработной платы мы можем решить – они будут зарабатывать свои проценты от исполненных дел, и кто будет больше работать, тот будет больше зарабатывать», – подчеркнул заместитель министра юстиции Украины Гия Гецадзе. Таким путем, среди прочего, планируется сократить государственные расходы на исполнительную службу.

Уже есть мнение, что оставшиеся без работы коллекторы могут пойти в частные исполнители (подробнее см. статью «Исполнить ликвидировав» в №7 (275) от 23 февраля 2015 г.). В связи с этим многих беспокоит, что за новой вывеской будут скрываться старые методы работы с должниками, но возразить такому частному исполнителю будет нечего – он будет действовать полностью в рамках закона. Впрочем, формирование структуры частных исполнителей еще находится в стадии проекта, и требования, которым должен будет соответствовать кандидат в частные исполнители пока неизвестны. Как и условия, на которых можно будет получить разрешение на ведение такой деятельности.

Что ожидает граждан в ближайшее время

Подводя итоги, можно сказать, что сама идея запрета коллекторской деятельности в отношении физических лиц более чем хороша. Но с учетом того, как быстро меняются и редактируются законопроекты, причем в худшую для должников сторону, говорить о кардинальных улучшениях рано. Возможно, окончательная редакция этого документа будет содержать все плюсы обоих проектов. Но с уверенностью сегодня можно утверждать только то, что каким бы ни был финальный вариант этого закона, коллекторы с новыми «корочками» частных исполнителей постучатся к должникам еще нескоро.

Тем временем в РФ… появится профессия «коллектор»

Национальный совет при президенте РФ по профессиональным квалификациям утвердил профстандарт «специалиста по коллекторской деятельности». Этот стандарт разработали специалисты Национальной ассоциации профессиональных коллекторских агентств, сообщает «Российская газета».

В ближайшее время в трудовых книжках россиян может появиться запись «коллектор» – профессия тех, кто помогает возвращать долги, становится официальной. Основная цель грамотного коллектора – квалифицированно мотивировать людей, попавших в сложную финансовую ситуацию, на погашение долгов. Согласно стандартам, коллекторы должны будут инициировать процедуры отсрочки, реструктуризации задолженности на разных этапах, исходя из индивидуальных возможностей заемщиков. «Коллектор должен уметь корректно контактировать с должниками и поручителями на ранних стадиях взыскания задолженности. Основная его цель – квалифицированно мотивировать людей, попавших в сложную финансовую ситуацию, на погашение долгов», – прокомментировала координатор проекта по разработке профстандартов Каринэ Арамян.

Стандарт одобрен Центробанком, Минфином, профсоюзами и профессиональным банковским сообществом. И, конечно же, самими коллекторами. С внесением профессии в официальный реестр жесткие методы «выколачивания» долгов, угрозы, оскорбления и другие методы давления на заемщиков, по замыслу инициаторов идеи, должны остаться в прошлом. Также в скором будущем финансовые вузы страны будут корректировать свои образовательные программы для подготовки специалистов этого профиля.

Отметим, что сейчас в России не лучшие времена с возвратом долгов. Как пишет издание, есть целые регионы, где зафиксирована 100% закредитованность населения. Среди них – Тюменская и Магаданская области, Ханты-Мансийский автономный округ и др. На начало года, по данным Центробанка, долги населения перед банками составляли 665 млрд руб. Половину из них банки передали на взыскание коллекторам.

Прибыль от предоставления коллекторских услуг будет перечислена:

- з/п №2275 – должнику, в отношении которого они были предоставлены;

- з/п №2275-1 – в Государственный бюджет.

Вспомогательные виды коллекторских услуг (законопроект №2275):

- получение денежных средств должника с целью их дальнейшего перечисления кредитору;

- представительство интересов кредитора при совершении операций с предметом залога (ипотеки), при обращении взыскания на предмет залога (ипотеки);

- поиск должника и имущества должника;

- исполнение функций держателя арестованного имущества должника и имущества выселенного должника;

- деятельность по приобретению денежных обязательств по отношению к должнику.

Информация о материале

Опубликовано: 24 марта 2015