Децентрализация является одним из главных аспектов реформирования образования в Европе и во всем мире. Что касается Европы, то здесь приоритетной стратегией децентрализации образования является становление школьной автономии. Речь идет о юридических, экономических и педагогических изменениях в организации работы школы, но прежде всего о переосмыслении места и роли школы в жизни общества. Философия автономии позволяет наполнить школьную жизнь новым смыслом – превратить ее из учреждения, где педагоги и учащиеся отбывают некую повинность, в субъект социализации, культурного и профессионального развития индивида. «Одним из краеугольных камней для нас является вопрос децентрализации в образовательной отрасли. Наше образование должно удовлетворять потребности личности и решать вопросы трудоустройства после получения образования», - заявлял заместитель министра образования и науки Украины Павел Полянский.
То же касается высшей школы. Отчитываясь о результатах работы Минобразования за сто дней, руководитель ведомства Сергей Квит отметил, что логикой проведения реформ в сфере образования являются децентрализация и дерегуляция. «Это значит, что нам необходимо создать новую ситуацию в образовании, новый уклад, новую жизнь, взаимоотношения, добиться иной организации учебного процесса», - подчеркнул он. Сказанное касается, в частности, академической автономии - возможности самостоятельно формировать учебные программы, которую украинские вузы получили благодаря новому закону Украины «О высшем образовании».
Выгоды от децентрализации для учебных заведений вроде бы очевидны. Прежде всего это касается экономической стороны дела - хозяйственной и финансовой самостоятельности школы (как средней, так и высшей). Возможность самостоятельно распоряжаться имуществом и денежными средствами позволяет более эффективно использовать основные фонды, например, для предоставления платных услуг, помогает превратить бюджет школы с «бюджета выживания» на бюджет развития.
Это вовсе не значит, что учебные заведения превратятся в «частные лавочки», торгующие аттестатами или дипломами. Европейский опыт говорит об обратном – получив автономию, школы и вузы не только не отказались от государственных норм и программ, но и повысили требования к учебному процессу для улучшения уровня знаний учащихся.
Из этого следует вторая выгода – уже сугубо педагогическая. Предоставление свободы учебному заведению требует от педагогов значительной ответственности, а от самой школы (как средней, так и высшей) – модернизации, повышения качества обучения, требовательного подхода к аттестации преподавателей и т.д. Это означает принципиально иные требования и к самому преподавателю. Его естественными обязанностями становятся творческая инициативность, высокая работоспособность, постоянное совершенствование профессиональной компетентности.
Все это звучит довольно привлекательно. Поэтому сама идея автономии образовательных учреждений в Украине всегда встречалась с одобрением. Так, сенсационным прорывом в 2009 году стало заявление тогдашнего премьер-министра Украины Юлии Тимошенко о том, что уже в 2010-м «все школы получат финансовую автономию, то есть каждая из них откроет собственный банковский счет, на который будут поступать средства из бюджета и благотворительные взносы; а также будет иметь собственную бухгалтерию».
Увы, эти планы в 2010-м не осуществились. Но в 2015-м начали становиться реальностью. Флагманами в этом процессе стали вузы. Поистине сенсационным стало решение правительства предоставить им право открывать счета в коммерческих банках. Следующим шагом по внедрению академической свободы стал приказ Минобразования «Об особенностях формирования учебных планов на 2015/2016 учебный год», который по-новому распределил роли между ведомством и вузами в образовательном процессе. Минобразования отныне устанавливает лишь ожидаемые результаты обучения студентов. А университеты решают на свое усмотрение, как их лучше всего достичь. По идее, вузы теперь должны брать на себя ответственность за качество своих программ подготовки, а не списывать все на Минобразования, которое, мол, разработало плохой стандарт и навязало его «сверху».
Но, как оказалось, образовательная система, известная своим консерватизмом и страстью к патернализму, опешила от такой «вольницы», не зная, что с ней делать. В адрес Минобразования полетело множество требований разъяснить, как распоряжаться обретенной свободой и каков ее диапазон. В ответ на это ведомству пришлось опубликовать небольшой «путеводитель» по организации учебного процесса (письмо с разъяснениями и рекомендациями), прописав, какие предметы можно вывести из образовательной программы и оставить в качестве факультативов, как обеспечить доступ к выборочным предметам и т.д.
Нечто подобное может произойти и со сферой среднего образования. Не только потому, что школам легче следовать «шпаргалкам» от Минобразования, чем работать над повышением своей экономической и педагогической эффективности. Школьная автономия еще и предполагает активное вовлечение гражданского общества – негосударственных организаций и самих родителей - в деятельность и руководство учебными заведениями. Это требует проактивной позиции, а не только выражения недовольства качеством учебников, школьным бытом и т.д. Такой позиции трудно ожидать, зная, что у родителей не всегда есть достаточный уровень сознательности и достаточное количество свободного времени. Но рано или поздно они будут обязаны найти и то, и другое. Ведь реализация идеи школьной автономии – в их интересах. А интерес надо отстаивать личным, непосредственным участием.
