Главная

Глава бюджетного комитета "регионал" Геллер расстраивает свое VIP-ранчо

Главы бюджетного комитета "регионал" Евгений Геллер занимался строительством своей шикарной фермы.

Этим депутат ПР занимается во время принятия важных решений в сессионном зале, передает Цензор.НЕТ.

Хочется отметить, что Геллера* уже не впервые замечают за игрой. В прошлый раз фотокорреспондент Цензор.НЕТ зафиксировал игру депутат в "Бинго!".

Но, несмотря на все публикации, депутат продолжает игровую деятельность в стенах парламента...

 

 

 

 

Информация о материале

Опубликовано: 11 июля 2013

Как деградирует милиция

В продолжение темы жуткого избиения и изнасилования молодой женщины в пгт Врадиевка Николаевской области «Комментарии» предлагают выдержки из интервью уволенного из ОВД воронежского участкового с 18-летним стажем Романа Хабарова, которое вышло в журнале «Русский репортер» в октябре 2011 года. В нем он рассказал о том, как и почему МВД сгнило изнутри.

Кстати, после выхода материала воронежская полиция начала уголовное преследование героя публикации «РР». Повод для уголовного преследования нашли уже на его новой работе — в качестве начальника службы безопасности одной из воронежских фирм. Обвинили в самоуправстве: за то что Роман якобы участвовал в незаконном разрешении спора двух бизнесменов, не поделивших общее имущество.

- «В начале 90-х МВД совершило две крупные кадровые ошибки. Первая — стали брать в милицию людей, не служивших в армии. И сразу школы милиции из мест, куда люди шли учиться, превратились в отмазку от армии. Я поступил в школу милиции в 93-м — первый год, когда туда стали принимать не отслуживших в армии. И нас, служивших, было всего треть курса. Со мной учился весь милицейский блатняк города: сын начальника областного ГАИ, сын начальника отдела кадров ГУВД, племянник директора рыбокомбината.

Понятно, что сразу вырос конкурс. И сразу поступать стали за взятки. Раньше в голову не могло прийти брать с милиционера деньги за поступление в школу милиции».

- «Вторая кадровая ошибка — в милицию стали брать сокращенных из армии офицеров. В чем разница между милиционером и военным? Милиционеров всегда учили общаться с людьми, а офицеров учили командовать солдатами. А ведь солдат срочной службы имеет меньше прав, чем заключенный. И когда военные пришли в милицию, с этого и началась большая часть милицейского беспредела.

Как раз в это же время много опытных милиционеров ушло в околокриминальные структуры, службы безопасности, ЧОПы, адвокатуру. Ядро фактически пропало. Его сменили те самые мальчики, которые поступили в школу милиции за деньги, и бывшие военные».

- «Интересно смотреть, как на протяжении времени менялась милицейская терминология. Раньше, в 90-х, если была проблема — уголовное дело, административный материал, — то люди приходили к милиционеру «решать вопрос». С 2002-го это начало называться «отжать» — милиционеры начинали отжимать деньги. Это совершенно разные вещи. Вопрос можно было не решать, и тогда дело шло своим чередом. Но никто специально уголовное дело не создавал: не находили наркотики по заказу, не приходили с проверкой, чтобы взять пакет с водкой».

- «Моральный дух МВД с каждым месяцем все ниже, хотя иногда кажется, что ниже некуда. В либеральных кругах есть такое распространенное мнение, что милиция — это такая оккупационная армия преступного режима. Но вот полицаи при немцах — они точно знали, что служат фюреру и великой Германии. А спросите у этих «оккупантов» — они себя сами считают армией режима? Нет. Они думают, что они — самая кинутая властью часть общества».

- «Есть такая идея, что, получая такие деньги (после реформы только что пришедший лейтентант стал получать 33 тыс. руб. (около 1 тыс. долларов) – ред.), сотрудник МВД будет ими дорожить и не будет нарушать закон. Думаю, это — миф. Я могу точно утверждать, что если сохранится нынешняя система отчетности, то с повышением зарплаты полицейского беспредела станет только больше. Потому что останется человек на работе или нет, зависит не от того, как он выполняет закон и свои обязанности, а от отношения к нему начальства. В новом законе «О полиции», кстати сказать, возможностей уволить подчиненного у начальника гораздо больше, чем было раньше. Так что исполнение приказов будет на первом месте.

Вот простой пример. Когда 1 марта вступил в действие закон «О полиции», наше начальство просто с ума посходило и заявило: кто в этом месяце не раскроет наркотики, тот в полицию работать не пойдет! То есть еще аттестация даже не проводилась, а они это твердо заявили. И, естественно, для многих встал вопрос: где взять эти наркотики? Настоящих наркоманов на всех не хватит — значит, надо их кому-то подкинуть.

Сейчас человек, думая, подкидывать или не подкидывать наркотики, рискует десятью тысячами в месяц. То есть не подкинет — будет плохая отчетность и его уволят. Но, в принципе, десять тысяч он может заработать и в другом месте. А когда ему повысят зарплату, он уже будет рисковать 30 тысячами в месяц. Ну, а если зарплата у него будет 100 тысяч в месяц, он у директора школы наркотики найдет.»

- «Когда необходимо выполнить план по раскрытию, договариваются. Особенно линейные отделы — транспортная милиция — этим грешат, потому что где у них там, на вокзале, наркоманов найти? Они ездят «по земле», договариваются с бомжами: «Даем тебе 500 рублей, находим у тебя наркотики. Ты получаешь свои полгода условно, тебя все равно не сажают, а мы получаем премию — и всем хорошо».

- «Бьют жуликов в полициях всего мира. Речь не идет о том, что взяли человека и начали его бить ногами от скуки или чтобы он взял на себя чужое преступление. Случаи, когда «давай этого возьмем, его изобьем и на него повесим», мне лично не известны. Если такое и есть, то, наверное, в отношении совсем уж деклассированных элементов, тех же бомжей».

- «Часто изобретаются специфические ноу-хау, не только классический противогаз применяют. Например, в одном подразделении милицейском был снаряд, который назывался «славка». Это была сваренная из металлических уголков реально скамейка, в смысле без спинки, где привязывали человека за руки к одной стороне. Одну ногу прицепляли к одной ножке, а потом перекидывали веревочку и другую ногу тянули за эту веревочку, растягивая ему пах. Это жутко больно. При этом никаких следов не оставляет. В чем главное достоинство (я сейчас говорю о технологии, а не о законности или нравственной стороне, потому что понятно, что это абсолютно незаконно)? В том, что причиняется непрерывная боль. А непрерывная боль отличается от той, что бывает, когда вас бьют. Вас ударили, а потом не бьют — у вас есть время собраться. Снова вдарили, снова не бьют. А когда непрерывная боль, то у тебя нет возможности даже думать: весь мозг поражен только одним — вот этой болью, и тем, как сделать все, чтобы ее не стало.

Да, бывают в милиции и патологические садисты, которые делают это, потому что им нравится людей бить. Особенно этим грешат всякие военные и омоновцы, которые переходят в розыск. У нас был один такой — бил, пока кто-нибудь не придет и не заберет у него задержанного: «Хорош ерундой заниматься».

- «Показатели — вот что убивает все МВД, вот главная причина деградации. Потому что неважно, что ты реально делал, важно, какие у тебя показатели. А как делаются показатели?

Ну, например, часто жулики берут на себя чужое. С ними чаще всего договариваются — кому-то наркотики приносят, кому-то еще что-нибудь. Есть задержанный за 20 доказанных квартирных краж. И вот его возят из СИЗО по всем отделениям милиции, в результате краж оказывается семьдесят. Потому что украл он на пять миллионов или на пятьдесят — ему же все равно: он никогда не выплатит эти деньги никому. А на срок это не влияет: ему и так по максимуму лет восемь дадут — хоть двадцать, хоть сто будет краж.

И все все понимают, даже судья, как правило. Но формальности же все соблюдены. Преступления как бы раскрыты.

Еще часто пишут явки с повинной, сидя в зонах. Потому что, во-первых, это для заключенного развлечение — это же тебя из зоны вывезли, вокруг тебя опера танцуют».

- «У меня есть знакомый опер — специализируется на раскрытии квартирных краж. Он рассказывал, что, когда приезжал на происшествие, всегда в ходе осмотра какую-нибудь незначительную, но приметную вещь — ножичек, старые часы типа «Победы» — тайком уносил с собой. Такую, что и ценности особой не представляет, и в то же время потерпевший опознает и скажет: точно мое. А потом, когда жулика находили, у него это «изымали» — и все, доказательства существуют. И потерпевший доволен — ну как, его вещь у преступника нашли.

И так будет всегда, пока будут считаться цифры. Сотрудник может быть хорошим, может быть плохим, но все, что может быть укрыто, он будет укрывать, потому что это — логика его работы».

- «У нас живут по морали, а не по закону. И в этом смысле фильм «Место встречи изменить нельзя» нанес огромный, непоправимый вред всей милиции. В книге ведь, если «Эру милосердия» почитать, Жеглов — почти отрицательный персонаж, отживающий тип опера, а Шарапов — образец милиционера нового времени. Но Высоцкий за счет своей харизмы все перевернул. И во многом деградация нашей милиции происходила из-за убежденности в верности формулы «Вор должен сидеть в тюрьме»: неважно, какой там закон, какие формальности, — должен сидеть.

В УПК прописано, что все люди, принимающие процессуальные решения, — судьи, следователи, прокуроры — оценивают доказательства «по внутреннему убеждению». Это правовой термин. Так и у нас. Есть внутреннее убеждение. И есть преступления, которые милицейская мораль не признает преступлениями. Бить жулика — не преступление. А разве Жеглов совершил преступление с точки зрения морали, когда подкидывал кошелек Кирпичу? На милицейском форуме опрос проводился: 75% действующих сотрудников милиции ответили, что прав Жеглов, а Шарапов неправ. То есть нарушить закон напрямую с хорошими целями можно, с плохими целями — нельзя. Но мы же понимаем, что хорошая цель или плохая, таким образом, определяю я сам».

- «Есть несколько психологических стадий, по которым идет трансформация сотрудника милиции.

Первый шаг: ловим карманника, который успел выкинуть украденный бумажник. Просто берем и кладем ему его назад — ведь если не положить, то дела не будет, суд тебе не поверит.

Второй шаг: вообще-то он карманник, но мы его никак поймать не можем, поэтому берем и подкладываем ему кошелек. Логика: а что, позволять, чтобы он и дальше людей обирал?

Третий шаг: он не карманник, вообще-то, а педофил или преступный авторитет — его же надо как-то в тюрьму сажать. И мы ему подкладываем кошелек. Или гранату. Преступных авторитетов всегда брали с гранатами или пистолетами. У нас был реальный процесс: человека взяли из дома в майке и шортах. Мне опера рассказывали, что трижды эта граната выпадала. Он уже с загнутыми руками, ему опер за пазуху кидает гранату, говорит: «Понятые, посмотрите!» — и не успевает ее снизу прихватить, и она выпадает. И только на третий раз сначала ему майку прижали, а потом кинули гранату. Дело было летом, а суд был зимой. На суд ему адвокат принес ту одежду, в которой он был, и говорит: «Если сейчас этот сотрудник покажет, где хранилась граната у человека, то мы признаемся». В итоге человека оправдали. Но при этом огромное количество преступных авторитетов реально пересажали именно таким способом.

Четвертый шаг: он не преступник, но, вообще-то, сволочь, грязный негодяй — подкидываем ему наркотики.

И самый последний этап: он не преступник, но он мне должен денег, он обидел мою девушку, он залил мою квартиру, он не отдал долг моей маме — он должен сидеть в тюрьме.

Если от первого шага посмотреть — до последнего, кажется, пропасть. А пошагово дорога проходится легко. Порог переступания через закон очень низкий, не только в милицейской среде, а вообще в народе».

Информация о материале

Опубликовано: 11 июля 2013

Есть такая профессия: Родину зачищать

В начале текущего месяца, в обстановке повышенной секретности, на заседании правительства наконец-то был одобрен проект Государственной комплексной программы реформирования и развития Вооруженных сил Украины на период до 2017 г.

С момента окончания предыдущей программы армия уже два с половиной года жила сама по себе и будет жить дальше, пока проект программы, претерпевая изменения, продолжит путешествовать между СНБОУ и администрацией президента. Анализ недостатков этого опуса — дело неблагодарное, военные специалисты и эксперты найдут для себя там не много нового. А вот на некоторых аспектах личного вклада П.Лебедева в реформу армии следует остановиться поподробнее.

Два предыдущих назначенца В.Януковича — бывший советник президента М.Ежель, да и ныне здравствующий советник Д.Саламатин — так и не смогли родить хоть какую-то программу своей деятельности, поскольку были серьезно увлечены одной задачей — установлением контроля над ресурсными и финансовыми потоками в вооруженных силах. Какая же роль в реализации реформы вооруженных сил отведена президентом П.Лебедеву, сейчас сложно сказать. Совершенно очевидно, что назвать министра Лебедева знатоком военного строительства и военного дела было бы очень большим преувеличением. С учетом его коммерческого опыта он, пожалуй, лучше всего претендует на роль армейского интенданта, а не стратегического реформатора. В чем, по своему, преемственнически последователен.

Министр Ю.Ехануров настолько был занят раздачей военной земли и недвижимости, что не успел даже и глазом моргнуть, как расстался с министерским постом. В коридорах Минобороны и Генштаба многие, в ожидании нового назначения, говорили вовсе не шепотом фразу из анекдота — "хуже быть не может". Как же они ошибались! Когда на горизонте появился М.Ежель, оказалось, может.

Поначалу, учитывая фатум предшественника, Ежель осторожничал, но не выдержал соблазна, не прошел мимо каждой солдатской пайки, из стоимости которой почти 7 грн "уплывали" в карманы ушлых коммерсантов. В строительстве жилья схемы "освоения" бюджетных средств также были банальны и просты. Даже Генпрокуратура знала о том, что при Михаиле Брониславовиче жилье для военных сдавалось без крыш, дверей и целых этажей.

А вот стратегии переброса бюджетных рек Д.Саламатиным, П.Лебедев может пока только завидовать. О бурных финансовых потоках, вытекающих из Минобороны и сферы ВТС, спецслужбы знали не понаслышке, но, как говорят сведущие сотрудники СБУ, как всегда чуть-чуть не хватило до … посадки. Вряд ли эти материалы когда-либо станут достоянием гласности. Очевидно Марс разрешает выносить сумки с деньгами, а выносить сор из избы не позволит никому!

Лебедев все же не настолько голоден, чтобы начать бросаться на все плохо лежащее. Во-первых, как-никак коммерсант и уже состоявшийся миллионер. Во-вторых, опыт предыдущих товарищей для него является показательным. Вполне возможно, что и о материалах по Саламатину и его соратникам, собранных спецслужбами, ему известно. А, кроме того, затянувшиеся раздумья власти, оставить ли Лебедева министром обороны ради обеспечения захода в парламент по его избирательному округу миллиардера Вадима Новинского, сорвали возможность активно развернуться в первые 100 дней пребывания Павла Валентиновича в Минобороны.

Напомню также, что Лебедеву досталась армия без специального фонда государственного бюджета, наполнявшегося поступлениями от реализации излишнего военного имущества, поступлений бюджетных учреждений, аренды временно неиспользуемого военного недвижимого имущества. Ранее распоряжаться этими средствами мог лично министр.

"А це ще на огірки?.."

В ходе упомянутого заседания Кабмина больше всего нареканий было на озвученные министром суммы, которые необходимо дополнительно выделить из госбюджета на реформы. К запланированным до 2017 г. на содержание армии 100 млрд грн П.Лебедев запросил еще 31 млрд. И как заявил военный чиновник, эти дополнительные миллиарды он заработает в ходе реализации излишков военного имущества. На торги будет выставлено почти 56 тыс. га земель обороны и более 30 тыс. единиц военной техники. В то же время Лебедев умолчал, что в первом квартале текущего года в бюджет поступило лишь 50 млн грн от реализации военного имущества, и при таких темпах наполнения общего фонда бюджета Павел Валентинович сможет получить необходимый ему финансовый ресурс через 157 лет.

Реалистичность планов Лебедева подверг сомнению Н.Азаров, предложив для контроля наполнения бюджета создать межведомственную группу во главе с С.Арбузовым, которого, как заявил премьер-министр, П.Лебедев убедил в своих возможностях организовать грандиозную, и, главное, дережаводоходную распродажу военного имущества.

Не секрет, что из запланированных до 2017 г. 100 млрд грн госбюджета почти 90% пойдут на выплату денежного довольствия военным. Все остальное должно быть потрачено на подготовку армии, закупку и ремонт вооружений. По предложению министра в 2017 г. бюджет Минобороны, по сравнению с текущим годом, должен увеличиться почти в два раза и достичь 31,5 млрд грн. Вопрос: способно ли государство изыскать подобные средства в скудном государственном бюджете? Финансисты страны продолжают стоять на своем и уже сообщили П.Лебедеву, что рассчитывать он может лишь на утвержденные правительством ранее прогнозные показатели ассигнований на потребности обороны до 2023 г. Это означает, что финансирование подготовки армии, модернизации и закупки вооружений будет осуществляться, как и в былые годы, по остаточному принципу.

Конечно же, последнее слово в этом вопросе — за президентом, который может согласиться с доводами Минфина по поводу отсутствия возможностей бюджета выделить такие огромные ассигнования на реформу армии. Тогда команда Лебедева вряд ли сможет рассчитывать на 31-миллиардный бюджетный доппаек.

В то же время, практически никто из членов правительства не обратил внимания на то, что министр предполагает сократить армию более чем на 60 тыс. человек: около 36 тыс. военнослужащих и 24 тыс. служащих. При этом половина этого количества будет уволена в первый год реформы.

И опять же, никто из членов правительства не спросил Лебедева: "А как будет решаться вопрос с обеспечением увольняемых офицеров жильем? Как и где их трудоустроить? В какую сумму обойдутся государству пособия по увольнению?".

По всей вероятности, вопрос о потерях личного состава для наших армейских реформаторов не стоит, поскольку нашел свое отражение в проекте программы реформирования и развития вооруженных сил.

Некоторую часть бюджетных средств, по планам Минобороны, предполагается направить на расходы, связанные с помощью военнослужащим, которые станут инвалидами или погибнут во время проведения реформы. Число таких военных, по мнению Минобороны, составит 2500 чел., то есть по 500 чел. на каждый год реформирования армии! Неумолимая штука — эта статистика!

Кроме того, армейские чиновники предполагают, что им нужно будет ежегодно в течение пяти лет отправлять в декрет почти по тысяче женщин-военнослужащих. Ну а если план по этому пункту военной реформы не будет выполнен, что тогда? Бросить на выполнение этой задачи спецназ?

На фоне фанфар Минобороны по поводу того, что осенний призыв этого года станет последним, Павел Валентинович в проекте программы указывает, что условия для этого будут создаваться только лишь в 2013 и 2014 гг. Сегодня этих условий нет. Нет ни соответствующей инфраструктуры — фонда служебного жилья, ни соответствующего денежного содержания, ни интересной боевой подготовки.

Благотворительность как форма отката?

Как заявил на минувшей неделе в СМИ директор финансового департамента Минобороны И.Марко, в некий благотворительный фонд при министерстве уже поступило 26 млн грн на приобретение жилья для военнослужащих. Это неплохо, ибо эта сумма вполне может конкурировать с бюджетным финансированием покупки жилья для армии.

Коммерсанты, страждущие и жаждущие попасть на рынок Минобороны, впервые за период своей работы с военным ведомством столкнулись с весьма интересной забавой — существованием вышеупомянутого благотворительного фонда. По сведениям из Минобороны, П.Лебедев в бытность своей работы коммерсантом имел отличный опыт по созданию подобного рода фондов. Поэтому и перенес свой коммерческий опыт на плодородную ниву минобороновского бюджета.

Для того, чтобы разыскать хоть какую-то информацию об этом фонде, пришлось немало попотеть. Никаких сведений на официальном сайте военного ведомства обнаружить не удалось. В самом министерстве об этом фонде вслух не говорят.

Так кто же все-таки эти благодетели, перечисляющие деньги в фонд? Как и откуда они узнают, на какие счета необходимо направить благотворительную помощь армии? Может быть, это фонды Ахметова или Пинчука, фонды собаководов или завидных невест? Если это так, то заранее прошу прощения у Павла Валентиновича!

А если предположить, что мы имеем дело с добровольно-принудительным характером участия предприятий в перечислении средств на благотворительность министра обороны, открывающей им возможность поучаствовать в тендерных закупках? Это лихо переводит всю конструкцию в плоскость уголовного права. Судя по всему, в правовом департаменте Минобороны некому подсказать министру, что существует Закон "Об основах предотвращения и противодействия коррупции". Дело — за малым. Теперь правоохранителям нужно провести сравнительный анализ благотворителей и поставщиков имущества и услуг для Минобороны. Есть ли среди них те, кто хоть как-то замечен в сношениях с Минобороны?

Для упрощения этой задачи публикую номера счетов в Госказначействе для перечисления благотворительной помощи (по тексту справки, полученной от одной из коммерческих структур в Минобороны):

"Для строительства (приобретения) жилья для военнослужащих ВСУ — 31 252 277 220 021;

Для обеспечения деятельности ВС Украины и подготовки войск (закупки вещевого имущества, горюче-смазочных материалов, продовольствия, услуг, в том числе по ремонту техники) — 31 251 277 220 390;

Для медицинского лечения, реабилитации, санаторного обеспечения личного состава ВСУ — 31 259 277 220 565".

Больше всего порадовало указание, что благотворитель, передавая Минобороны ценности в материальной форме, должен отразить это в учете Госказначейства. И ничего, что ст. 17 Закона "Об основах предотвращения и противодействия коррупции" такую помощь прямо запрещает.

При моделировании ситуации, возникают вопросы; а если предприятие честно (?) выиграло тендер и отказалось участвовать в благотворительности? Какой тогда сценарий развития событий выберет руководитель Минобороны? Будет угрожать? Признает тендер недействительным? Не заплатит за выполнение договорных обязательств? Или использует сразу все свои возможности?

Хорошо бы провести анализ и выяснить: какая часть средств, перечисленных Министерством обороны коммерсантам, вернется на благотворительные счета, придуманные Лебедевым? Неужели контрагенты Минобороны так эффективно работают на рынке питания солдат или в сфере государственных закупок или утилизации боеприпасов, что достигают такой прибыльности и такой экономии, позволяющей им перечислять средства в благотворительные фонды П.Лебедева?

Утилизация путем подрыва… безопасности

Самое яркое новшество изобрели горячие головы в Минобороны под благовидным предлогом "экономии" бюджетных средств, направляемых на утилизацию боеприпасов.

Военные "кулибины" придумали проводить утилизацию снарядов, мин и других боеприпасов методом подрыва на полигонах. Конечно же, сказать, что уничтожение и утилизация — близкие по смыслу операции, можно с большой натяжкой. В проекте постановления правительства военные чиновники указывают, что уничтожение боеприпасов путем подрыва или сжигания направлено на "безопасную и экологически чистую смену их свойств". Создается впечатление, что П.Лебедев открыл глаза общественности, экологам и мировому сообществу на такое важное открытие, родившееся с его приходом в Минобороны.

Печальный опыт такого рода "утилизации" боеприпасов у нас в стране есть. Правда, не на полигонах, а прямо в местах их хранения. Вспомним взрывы складов в Новобогдановке и Лозовой, где за несколько дней было уничтожено около 200 тыс. тонн снарядов, мин и ракет. Потери бюджета на ликвидацию последствий этих катастроф астрономические и исчисляются сотнями миллионов гривен, ущерб нанесен колоссальный, и не только экологии.

Ни для кого не секрет, что во время утилизации боеприпасов на территории Новомосковского полигона в Днепропетровской области в конце мая сдетонировал снаряд, вследствие чего двое военнослужащих оказались в больнице. Казалось бы, уголовное дело, возбужденное прокуратурой по этому факту, должно бы остановить министра Лебедева. Но в своем письме в Минфин он продолжает настаивать на том, что сэкономит немало бюджетных денег, подрывая на полигонах по всей стране ненужные вооруженным силам боеприпасы, кощунственно утверждая, что, даже подвергая опасности жизнь солдат, ему удастся обеспечить жильем 1,6 тыс. военнослужащих.

Вряд ли министра обороны может оправдать даже благое намерение направить сэкономленные таким образом средства на закупку жилья для военнослужащих.

Кстати, Российская Федерация, угробив несколько десятков военнослужащих и умудрившись пустить на ветер 6 млн т боеприпасов, планирует от подобной затеи отказаться.

Во всем мире давно уже ориентируются на вторую часть процесса утилизации — реализацию продуктов утилизации, позволяющую не только аккумулировать средства для проведения утилизации последующих партий боеприпасов, но и получать существенную прибыль. Естественно, что уничтожение боеприпасов методом подрыва не предполагает получения продуктов утилизации, а соответственно, поступлений в достаточно скудный оборонный бюджет. А вот другая сторона этой медали отнюдь не убыточная. При системе учета в армии, позволяющей топить в пожарных прудах пусковые установки к противотанковым ракетным комплексам, как это было в воинской части на территории Хмельницкой области, можно предположить, что и у снарядов "вырастут ноги". А если верить заявлениям Генеральной прокуратуры, то боеприпасы с украинских военных складов уже давно свободно "ходят" как по Украине, так и за рубеж. Есть у кого-то сомнения, что утилизация путем подрыва — прекрасная возможность скрыть масштабы воровства?

Лебединая верность традициям

Следует напомнить, что два предыдущих министра "обожглись" на решении земельных вопросов.

Павел Валентинович, вероятно, решил от них не отставать. Именно поэтому первые документы, поступившие в Кабмин после его назначения, касались вопросов отчуждения земель Минобороны. Первые позиции в списках земельных участков для строительства жилья военнослужащим, утвержденных на заседании правительства, заняли, разумеется, земли в Севастополе и в Киеве.

К безвозмездной передаче в коммунальную собственность готовится участок в центре Севастополя на 4-й Бастионной улице, где расположен стадион Военно-морских сил. Для этого по результатам рабочей поездки В.Януковича в Севастополь готовится даже отдельное президентское поручение. При пятитысячной очереди военнослужащих на получение жилья в Крыму компенсация Минобороны за этот участок могла бы уже на треть эту очередь сократить.

По такой же схеме в ближайшее время может уйти военный городок, занимаемый Академией военно-морских сил. Сколько может стоить эта земля? Думаю, что продажа только этих двух участков вполне позволила бы решить проблему с обеспечением жильем военнослужащих не только в Севастополе.

Пробивной силе П.Лебедева можно только подивиться, а настойчивости и упорству — позавидовать. Дело дошло до абсурда: министр предложил внести изменения в Земельный кодекс и наделить министерство такими же полномочиями в сфере управления земельными отношениями, как у Госземагентства и у Фонда госимущества.

Очень успешной была атака Лебедева на администрацию президента. Ему удалось даже отменить решение Комитета по реформированию и развитию армии, которым предписывалось лишить Минобороны функции распродажи имущества. Парадоксально, но факт! Комитету для этого даже не понадобилось собираться.

Энергичность министра и его чиновников в вопросе распродажи земли привлекла, как это ни странно, внимание Генеральной прокуратуры, быстренько направившей в военное ведомство запрос о правомерности внесения некоторых земель обороны в списки для организации строительства. Надо отдать должное прокуратуре, что она хоть так отреагировала на бурную деятельность Лебедева. Вероятно, такая же реакция будет и на списки земель обороны, которые министр собирается передать местным администрациям для последующей реализации.

Еще раз о тех, кто по уши залез в солдатские котелки

Однако есть проблема, в решении которой мы, возможно, можем отдать должное министру обороны. О том, как хлебали военные чиновники из солдатских котелков при Еханурове, Ежеле и Саламатине, я писал уже неоднократно. К сожалению, все правоохранительные органы делали вид, что они тройка. Но не судебно-расстрельная, а обезьянья: слепо-глухо-немая. И вот на днях удалось добыть очень интересный документ. Речь идет о письме президенту, в котором Лебедев описывает сложную ситуацию на рынке услуг по питанию солдат. Павел Валентинович с завидной точностью открывает глаза В.Януковичу на то, о чем я писал ранее в своих статьях. Министр прозрел: компании ООО "Оптукрпром-ВР", ООО "Медсобстар-ХК" и ООО "Продовольственная компания ЗС", аффилированные с неким гражданином О.Атаянцем, практически монополизировали оказание услуг по питанию солдат. Мало того, они срывают открытые торги на 2013 г. по этому виду закупок.

Дальше еще интереснее! Министр прямо заявляет о совершении этими структурами преступления. Оказывается, упомянутые компании, используя схемы искусственного завышения стоимости товарно-материальных ценностей, "вынули" из Минобороны и вывели через ряд фиктивных фирм в теневой сектор экономики почти 288 млн грн бюджетных средств!

Не прошло и трех месяцев, как на обращение Лебедева отреагировало Главное следственное управления Министерства внутренних дел.

Как сообщают следователи, Главным следственным управлением МВД с 26 февраля сего года ведется уголовное производство относительно нанесения Минобороны материального ущерба в особо крупных размерах путем нарушения тендерной процедуры закупки услуг питания.

После обращения Лебедева и завершения тендеров, новые договоры на обеспечение питанием были заключены с фирмами, носящими иные названия. Но изменились ли только названия или принципы и хозяева тоже? Это мы вскорости узнаем. В нашей стране ведь все тайное рано или поздно становится явным. Вот, правда, и безнаказанным — тоже…Повестка дня прозябания. Даже не выживания, и уж тем более не развития. Знаете, нам, украинцам, свойственна не только "хатоскрайность", но и "хатоцентричность". Подавляющее большинство из нас не интересуется тем, что происходит за пределами украинской хаты. А мир меняется. Стремительно, безжалостно. Стереотип, делящий его на стабильно цивилизованный и вечно развивающийся, уходит в прошлое. Когда мы говорим о перспективе ближайших десятилетий, то мощь Америки уже не кажется безальтернативной и незыблемой, благополучие Европы — предопределенным, да и китайцы уже догадались о том, что рис — это только гарнир.

Рушатся устоявшиеся стереотипы в отношении не только государств, ставятся под сомнение действенность, роль и даже целесообразность существования международных структур, без которых, нам так казалось десятилетиями, мир обрушится — ВТО, МВФ, Мировой банк. Мир становится все более жестоким и опасным для жизни. Уже идут невидимые и видимые войны за ресурсы (землю, энергию, минералы, воду), и увеличение их числа — перспектива ближайших десятилетий. Украине придется отвоевывать свое место под солнцем (в т.ч. в мировом разделении труда) в условиях жесточайшей конкуренции. Помните мистера Смита в "Матрице", который говорил Морфеусу, восставшему против мира машин, превративших человечество в спящие элементы питания: чего вам, людям, еще нужно, ведь мы создали вам иллюзию расцвета вашей цивилизации — конца ХХ века? Не замечать тектонические сдвиги, происходящие за пределами нашей страны, — невозможно, даже если сильно зажмуриться и отгородиться ладошками. Мы деремся за соты и мед в улье, который сорвался с верхушки дерева и летит вниз…

В этих условиях элита страны, ее политический класс не имеют права жить 2015 годом, ибо они ответственны перед нынешними и будущими поколениями за сохранность украинского государства. Государства, у которого при такой власти, при такой оппозиции и при таком обществе — нет шансов выжить и занять достойное место в будущем мироустройстве. При сохранении существующего уровня интеллектуальной и нравственной ответственности формального авангарда страны, Украину ожидает лишь одна судьба — превращение в донора. Подобно тому, как человеческое тело разбирается на роговицы, почки, сосуды и печень, наша страна имеет высочайшие шансы быть разобранной на землю, недра, недорогую рабочую силу, питьевую воду и отдельные высокооплачиваемые мозговые клетки.

"Ух, ты! Заповедник белой расы! Бесхозный! И на земле, в которой черенок от лопаты зеленеет!". Несомненно, донорская участь нам уготована Россией. Потрошить беспомощное тельце в мутной воде коррупции, беззакония, отсутствия гражданских прав и свобод — несложная задача. Да и Запад, собственно, тоже не побрезгует трофеями, представленными столь дефицитными в мире исчерпаемыми ресурсами. Вот только нужно расчертить территорию на привычные стриты и авеню, создав, как минимум, условия для защиты своей собственности. И нет оснований считать, что отношение к Украине Китая либо богатых стран арабского мира, на чьи миллиарды как на альтернативу МВФовским, косится наша власть, чем-то отличается. Пока власть лихорадочно думает о том, кому из олигархов отдать с откатом капнувший на казначейский счет миллиард, а оппозиция — как подставить друг друга, задвинув конкурента куда-нибудь в мэры Киева или Черновцов, страна с головой погружается в бесперспективность и деградацию.

Мысль практически покинула дискуссионные медийные площадки, оставив там лишь эмоции и конъюнктуру. Политические технологии окончательно заменили политику; потребность самовыразиться в социальных сетях — стремление что-либо реально изменить.

Смыслы выпали из повестки дня. Популизм, исповедуемый оппозицией; братоненавистническая тоска по "старым, добрым временам", навязываемая властью, и патернализм, генерируемый обществом — это три пути в никуда. Они не добавят Украине ни единства, ни экономической динамики, ни конкурентоспособности. Чтобы выжить, нашей стране необходим честный разговор самой с собой. О чем? Изложенное ниже — субъективная попытка обозначить темы актуальных дискуссий.

Как восстановить эффективность и управляемость государства? Казалось бы, концентрация власти в руках президента, водруженного на верх пирамиды полномочий, выстроенной Александром Лавриновичем, дала ответ на этот вопрос. Но так может показаться лишь тем, кто путает эффективность управления страной с эффективностью ее инкассирования.

Государственной власти в Украине фактически нет. Разноцветные политики, менявшиеся у разноуровневых штурвалов, своими "чистками" фактически уничтожили слой профессионалов, обеспечивающих институциональную память в отраслях. Более чем за 20-летнюю историю правители Украины так и не поняли разницы между политиком и чиновником. Многократные смены министров подразумевали многократные замены замов, руководителей департаментов и управлений. И каждый приходил со своим штатом. Уничтожение пласта эффективных управленцев позволило войти в беспредел. Масштабные ротации, курс на деинтеллектуализацию, политизацию и коммерческую лояльность, в конечном итоге, привели к уничтожению механизма иммунной защиты государства. Вирусы победили, уничтожив организм.

Как же так получилось, что к нынешнему моменту ведущие роли в украинском политикуме достались худшим представителям старой школы и, одновременно, самым неподходящим выпускникам новой? Путем противоестественного отбора к управлению страной пришел ряд людей, не имеющих ни малейшего опыта социальной ответственности и ни малейшего представления о предназначении государства. Кто такой, например, Сергей Арбузов? Специалист по оптимальному размещению чужих денег, взращенный высококлассным специалистом того же профиля? А впоследствии подхваченный "царским отпрыском" для тех же целей, но уже в другом масштабе? Какие книжки он читал? Какие песни пел? Каких кумиров имел в юности? Под каким флагом в войнушку играл? За скольких людей отвечал? В какой воде тонул, в каком огне горел? Да и не в одном Арбузове дело... Он просто символ целой плеяды бескорневых государственных боссов, повисших на бороде "бога". Для таких необходимость делиться с обществом продиктована не целью и не потребностью, а обязанностью помнить о "божьем" рейтинге. У экономического руля Украины стоят не люди, сами себя сделавшие, а люди, сами себя предложившие и присягнувшие: "любэ!". Из таких не вырастают отцы-основатели. Из таких получаются державоубийцы.

Практически во всех сферах каждый последующий министр деградирует с точки зрения интеллектуального и нравственного уровня. Вспомните всех поименно в Минздраве, Минобороны, МинАПК, Минкультуры... Министр сегодня — это заглушка, директор парника, создающий условия для обеспечения работы "смотрящих", которые водят рукой чиновников, ставящих подписи под финансовыми документами. В редких случаях министр является генератором политики вверенного ему ведомства. В подавляющем большинстве политика министерства разрабатывается на аутсорсинге — в администрации президента и аффилированном с ней комитете Ирины Акимовой, остатками интеллектуалов в НИСИ или СНБОУ, либо представителями McKenzie. Получая вводные, министр лишь мультиплицирует ошибки генератора, на которые накладываются косность системы, непрофессионализм исполнителей и интересы потребителей "потоков". В частности, и по этой причине в стране не реализована ни одна из 26-ти анонсированных нынешней властью реформ.

Кстати о реформах. Вы заметили, что это слово почти исчезло из генерируемого властью информационного потока? На центральном уровне это стало заметным недавно. А вот на региональном... Попробуйте зайти на сайты областных администраций и посмотреть, есть ли там, а если есть, то с какими датами выхода, сообщения о проводимых реформах, разъяснения сути принятых властью решений, качества предоставляемых гражданам административных услуг и т.д. Отсутствие внятной информационной политики государства является лишним доказательством приоритетности иных задач, поставленных перед губернаторами. В их кабинетах руководители управлений внутренней политики не днюют и не ночуют — пробиться не могут. Поскольку там всегда на совещании местный прокурор, налоговик, начальник УСБУ и начальник УМВД. Ибо в Украине политика — это не искусство возможного, это искусство возможностей украсть.

Сотни законов, указов и поручений президента, постановлений и распоряжений правительства, всяческих программ и посланий умирают с высыханием чернил на факсимиле. И никто за это ответственности не несет, при одном условии — если исправно работают "лифты" инкассации, поднимающие добычу наверх. Любое журналистское расследование в нашей стране становится опасным для его фигуранта лишь в том случае, если фигурант обносит вышестоящее начальство. Крысятничество — вот главный грех, за который внутри власти карают, используя для легендирования казни обвинения в невыполнении какого-либо из вышеперечисленных актов. Государство, функционирующее исключительно как преступный синдикат и не выполняющее функции по защите интересов и созданию условий для развития общества, — обречено.

Смежный вопрос: как остановить тотальное падение профессионализма? Практически везде профессиональная деградация идет рука об руку с безнравственностью. А именно с мздоимством. Адвокаты-почтальоны, которым необходимость знания законов заменила потребность знать, кому и сколько занести. Судьи, как собаки Павлова, чутко реагирующие лишь на звонок сверху или чемодан снизу. Милиция, которой быстро найти убийцу мешает фотография преступника...

Два года назад на встрече президента с редакторами газет Виктор Янукович решил раскрыть тему медицинской реформы. Он капал словами как водой из сломанного крана, беря длительные паузы для выстраивания, в общем-то, и всем нам не очень знакомых терминов. Не выдержала, перебила: "Медицинскую реформу, Виктор Федорович, нужно начинать не с определения количества госпитальных округов, а с расстрела профессорско-преподавательского состава медицинского университета. Ибо не может зачет по анатомии стоить 300 долларов! Не знаешь, но имеешь что вложить в зачетку, — сдал. Не имеешь, но знаешь, — еще большой вопрос. Анатомия — основа основ. Если не изменить подход, то в госпитальные округа, сколько бы вы их ни создали, просто некого будет нанимать на работу". Перефразируя Николая Пирогова, можно сказать, что неграмотный врач убивает человека, а продажный преподаватель — человечество. Президент согласился. Но что изменилось с тех пор?

Недавно "Тиждень" опубликовал количество депутатов, имеющих корочки докторов и кандидатов наук. У меня есть только один уточняющий вопрос: кто из них получил эти степени в Советском Союзе, а кто уже после того, как выпускник лесохозяйственного техникума, пионер газотрейдерства, на спор за неделю получил ксиву профильной Академии наук, а через год — кандидатскую корочку?

Когда-то "ЗН" спросило у Германа Грефа, проводившего в России целый ряд как не очень удачных, так и удачных реформ: "А вот теперь, имея опыт реформаторства, какую из реформ вы считаете главной?". И он ответил: "Однозначно, образования". Кого интересует, какой она должна быть? Ну, кроме Табачника, Кивалова и Гриневич? Кому нужны 823 вуза, ни один из которых не входит ни в сотню, ни в тысячу лучших университетов мира? Кому нужны специалисты с дипломом и без знаний, которых выпускают примерно 770 из них? Ведь, по большому счету, конкурентоспособность страны определяется конкурентоспособностью ее граждан. Любомир Гузар прав: "маленькие" люди "великую" державу не построят. Наши же дипломы, в своем подавляющем большинстве, — свидетельство статуса, но не знаний. Девальвация звания учителя, вынужденного продаваться, — это лишь один пример эпидемии падения профессионального уровня, который мы же пытаемся компенсировать теневым долларовым оборотом. Но к кому завтра приходить лечиться? К кому приходить за защитой? К кому приходить учиться? В конце концов, как быть с профессионализмом сотрудников атомных электростанций? Оставшиеся в живых смогут баблом компенсировать их ошибки или прикрыться от стронция?

С естественным уходом специалистов советской школы умирают целые отрасли экономики. Если страна думает о динамичном развитии и конкурентных преимуществах, то этих целей она не достигнет лишь за счет маркетологов, адвокатов, стоматологов и дизайнеров. Украина должна найти свое место в мировом разделении труда, а для этого сформировать свое уникальное предложение. И для нас актуален не только вопрос, за счет каких интеллектуальных ресурсов это обеспечить, но и каким должно быть уникальное предложение Украины.

С каждым днем мы все больше становимся интересны миру тем, что было создано на нашей территории Богом (либо природой) — и все меньше тем, что мы создаем с добавочной стоимостью, своими мозгами и руками. Как тут не вспомнить анекдот про японцев, восхищавшихся советскими детьми: "Это единственное, что вы делаете не руками". Наверное, страна, выходящая из ломки смены формаций, должна была определить несколько приоритетов — точек приложения сконцентрированных усилий и ресурсов — которые могли бы стать локомотивами экономики? Вам удалось стать свидетелем дискуссии между политическими лидерами о том, на какую отрасль (продукцию) Украине нужно сделать ставку? Вы можете вспомнить парламентские слушания на эту тему? Или заседания Кабмина, с приглашением ведущих экспертов для стимулирования интеллектуальных дискуссий власти? А ведь такая дискуссия, с выходом на принятие решения о приоритетных для Украины отраслях, — не менее важна, чем дискуссия о геополитическом выборе. Можем и дальше продолжать делать вид, что мы великая космическая держава, монстр ВПК, и прикрывать свое сползание к каменному веку наличием работающих на аутсорсинге пацанов и девчонок, продающих ведущим мировым IT-фирмам свои мозги. Но хочется спросить: а что сделало государство, нами нанятое, для того, чтобы развивать одних и удержать других? Что оно сделало для раскрепощения творческой энергии людей? Для канализирования этой энергии на избранных ключевых направлениях созданием стимулов и поддержкой мотивации?

Когда мы говорим "Франция" — в первую очередь вспоминаем о парфюмерии, вине и гастрономии; говорим "Германия" — вспоминаем об автомобилях и приборостроении; говорим "Италия" — вспоминаем о моде, туризме и тех же автомобилях; говорим "Финляндия" — вспоминаем о "хонках" и Nokia, говорим "Япония" — вспоминаем о видеотехнике, телевизорах, магнитофонах и качественных авто. И вспоминать несложно: продукция этих стран — в наших домах, офисах и гаражах, на наших дорогах и на нас самих.

Когда мы говорим "Украина" — мы о чем вспоминаем? О Boeing, который не смог продраться через взятковзятельный заслон к отечественному самолетостроению? О швейцарцах, мечтавших построить крупнейший в Европе аэропорт подск

Информация о материале

Опубликовано: 11 июля 2013

Реквием по украинской медицине

Недавно Виктор Янукович, поздравляя медиков с профессиональным праздником, заявил, что, "несмотря на все попытки дискредитировать медицинскую реформу", сворачивать ее никто не собирается, и реформа будет доведена до конца.

- Начавшаяся два года назад реформа уже дала положительные результаты. Это ощущают как врачи, так и пациенты, — изрек президент.

Занавес.

Реформатор и "философы”

Вопрос первый: нужна ли медицинской отрасли реформа? Ответ: безусловно, нужна. Наука и технология идут семимильными шагами, чтобы не отставать от них, любая технологическая или социальная структура должны подстраиваться под новые реалии.

Вопрос второй: какая медицинская реформа нужна Украине? Вот в этом случае ответов множество, и все неоднозначные. Если населению страны хотелось бы, чтобы медицина была доступной, эффективной и адекватной доходам пациентов, то у власти взгляд принципиально иной. Власть мечтает о такой медицине, которая жила бы сама по себе и не лезла в бюджетный карман. А к кому тогда ей залезать в кошелек? К пациентам, — отвечают украинские реформаторы.

Не поверите, но действующая во времена СССР система здравоохранения, авторство которой приписывают тогдашнему наркому здравоохранения Семашко, была признана лучшей в мире. И не ЦК КПСС признана, а Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ), которая рекомендовала её для распространения по странам мира. Три кита, на которых держалась система Семашко, это: профилактика с ранней диагностикой, близость медицинской инфраструктуры к населению и жесткая, но эффективная ведомственная вертикаль (от ФАПов и поликлиник до профильных медицинских НИИ, т. е. от участкового врача к научным открытиям).

По сути, все, что нужно сделать сегодня, это модернизировать отрасль, избавить её от коррупции и, наконец, придти к научно обоснованным нормам финансирования (как утверждает МОЗ, на медицину должно идти от 5 до 7% ВВП, а не 3,5%, как в Украине).

Вопрос о платной/бесплатной медицинской помощи, это вопрос, да простят меня пенсионеры, второй очереди. Система финансирования может быть многоуровневой, включая и государственное, и страховое, и смешанное. Достаточно было продумать существенные детали: перечень обязательных, общедоступных и бесплатных медуслуг, систему компенсации для малообеспеченных, пропорции оплаты медстраховки со стороны наемных работников и работодателей.

У нас пошли по совсем иному пути. Украинская медреформа, какими бы словами и аргументами ни рекламировали бы её авторы, затеяна только с одной целью — сократить госрасходы на отрасль. А для этого медицину принялись "оптимизировать”: во-первых, путем сокращения действующей сети медучреждений. Во-вторых, перераспределением финансовых потоков внутри отрасли методом отбрасывания "ненужных” или "лишних” врачей и больниц.

Что у "верхов” на уме, у "низов”, как водится, на языке. Вот и в решении одного из райсоветов Днепропетровской области черным по белому записано: закрыть хирургическое отделение сельской больницы в связи с его... "нерентабельностью”. Так, будто хирурги обязаны носить вырезанные у граждан аппендиксы в мясные ряды местного базара и зарабатывать там на их продаже.

И второй штришок: реформаторы медицины, несмотря на то, что в процессе реформирования порвали два баяна... прошу прощения, сменили аж двух министров здравоохранения, сидят отнюдь не в Минздраве, а в Комитете экономических реформ. А в консультантах у них ходит не МОЗ, а Мировой банк.

Есть понятная любому экономисту истина: любая реформа для начала предполагает выделение денег и финансирование, собственно, реформы. В случае же с украинской медреформой изначально было заявлено, что дополнительные вливания из бюджетов не нужны, всё будет проведено за счет привлечения внутренних ресурсов. Из-за этого с первых же шагов реформы возникли и стали накапливаться противоречия. Цели заявлены благие, а результаты — чудовищны. В Днепропетровской области построили сразу два современнейших перинатальных центра, а смертность детей до года жизни и их мам растет. Ибо, параллельно уничтожена, по сути, сеть роддомов и родильных отделений в радиусе 100 километров от этих центров. Беременные не успевают вкусить результаты реформы и заботы о себе, поскольку не доезжают до "очагов медицинской цивилизации”.

Как на мой взгляд, реформаторы создали сразу три черные дыры в медицинской отрасли, которые являются для обычных людей дверьми на тот свет: бездумное сокращение больниц, бездумное уничтожение педиатрии и бездумное возвращение к медицинской практике начала прошлого века — я имею в виду институт "семейных врачей”.

Пилотными регионами для отработки медицинских новаций были назначены Винницкая, Днепропетровская, Донецкая области и город Киев, который сначала было посопротивлялся, но не устоял, здесь с весны 2013 реформа распространилась на весь город. И у подопытных кроликов из подопытных регионов уже появился свой термин для обозначения той ямы, в которую они попали, реформу у нас назвали просто и конкретно: "конвейер смерти”...

Реструктуризация

Система Семашко строится на простой схеме: в основе доступной медицины лежат сельские ФАПы (фельдшерско-акушерские пункты), затем универсальные поликлиники (имеющие и терапевтов, и педиатров, и узких специалистов, и лабораторную базу), наверху пирамиды — клинические (многопрофильные) районные больницы и специализированные стационары областного уровня.

В ходе медреформы пирамиду решили усовершенствовать. Её разделили на три уровня: центры первичной медико-санитарной помощи, госпитальные округа на втором уровне и узкоспециализированный третий уровень. Звучит даже красиво. Это если не сталкиваться с наполнением уровней.

На практике "первичку” отдали на откуп универсальным "семейным врачам”. Обещали снабдить их наиновейшей диагностической аппаратурой и дать зарплату до 5 тысяч гривен.

Что получилось на практике? Во-первых, ничего разумного не получилось с амбулаториями первичной помощи. Их сделали очень просто: взяли готовые поликлиники, выселили оттуда узких специалистов (попутно сломав и разрушив с любовью сделанные кабинеты и отделения), здания разделили на 2-4 части (с одним, естественно, входом), назвав каждый отдельным центром первичной помощи. Теперь в здании вместо одного главврача (старшей сестры, сестры-хозяйки и пр.) появилось четыре комплекта начальников.

Во-вторых, все виды анализов (от сложных анализов крови до флюорограммы или кардиограммы) перенесли, вместе с узкими специалистами, на вторичный уровень. А пациентам запретили напрямую обращаться к лору или фтизиатру без направления семейного врача.

Теперь схема хождения по медикам заболевшего, например, воспалением легких пациента выглядит так: вы, кашляя и чихая, идете на прием к семейному врачу (у каждого из них почти 5 тысяч пациентов вместо 2,5-3 тысяч, как было до реформы). Семейный врач, естественно, отправляет вас на анализы, и вы на трамвайчике едете отдельно на рентген, отдельно на анализы крови, везете результаты обратно к "семейнику”. После чего доктор отправляет вас к узким специалистам, которые тоже сидят не в соседнем кабинете, а в пределах "госпитального округа”. Кстати, и печать на больничном листе тоже ставят в округе.

И третий аспект реформаторства: смешение потоков пациентов. Если раньше младенцев ежемесячно носили на осмотр к педиатру, то теперь в одной очереди к семейному врачу сидят и дети, и сифилитики, и хронические туберкулезники "от пенсионеров до пионеров” включительно.

Ну, и самое, пожалуй, главное — качество медпомощи. Вы помните, что врач учится своей профессии и узкой специализации не пять, а, практически, восемь лет? Как же учатся семейные врачи? Откуда они взялись? Да ниоткуда. Сегодня в Украине до сих пор нет ни одного выпускника вуза по специальности "семейный врач”, они еще только учатся. К тому же, весь годовой заказ МОН составил всего 7 тысяч выпускников. И это при том, что дефицит "семейников” только в четырех пилотных регионах реформы сегодня составляет более 8,5 тысяч.

Знаете, какой нашли выход? Действующих докторов разного профиля, включая пенсионеров, насильно заставляют переучиваться на семейных врачей на шестимесячных (!) курсах. Медики-практики аж криком кричат, доказывая, что переучить хирурга или терапевта на специалиста по годовалым детям за полгода невозможно. Их не слышат. В результате, например, в Царичанском районе Днепропетровской области семейным врачом работает почти 70-летняя бабушка-окулист. А в с. Богдановка Павлоградского района жители не имеют права поехать на консультацию к узкому специалисту в райбольницу, поскольку их туда местный семейный врач попросту не пускает. Говорят, что характер у него такой...

- Своими походами в районную больницу мы им, видите ли, показатели портим. Авторитет местных медиков таким образом понижаем, — жалуются жители.

Реквием по украинской медицине

Какие могут быть диагностика и лечение, если терапевт с 10-летним опытом лечения пенсионеров боится даже притронуться к шестимесячному младенцу, если бывший фтизиатр, хоть ты его расстреляй, не имеет практики распознания патологий беременности? А согласно утвержденному реформаторами "Ориентировочному перечню медицинских услуг”, семейный врач должен одинаково хорошо разбираться и в болезнях 90-летней бабушки, и 2-месячного ребенка, знать на зубок офтальмологию, гинекологию, иммунологию и прочее, а также "проводить небольшие хирургические вмешательства”.

В США, например, институт семейных врачей существует в двух видах. Это или опытнейшие врачи с универсальной практикой в провинции, которые обслуживают одни и те же семьи годами и десятилетиями. Или обычные медицинские диспетчеры, которым дозволено распознать заболевание и немедленно отправить пациента на лечение к узкому специалисту. А у нас же решили делать не шаг вперед, а три шага назад, к чеховскому уездному врачу, который сахарный диабет диагностировал по вкусу мочи.

И, как вы думаете, сколько же денег из обещанных пяти тысяч получает семейный врач? В лучшем случае две — две с половиной. Дело в том, что гарантированно он получает крохотную ставку, а все остальные "тыщи” — это стимулирующие доплаты из местных бюджетов. Но если даже не принимать во внимание отсутствие таких денег в сельских районах и маленьких городках, то нужно знать, что семейный доктор часть своих обязанностей для получения доплат просто не может выполнить. Например, в Днепропетровске врач не смог получить доплаты за проведение прививок в первом квартале 2013 года. И не потому, что ленивый, просто вакцин у него нет, поскольку остановился единственный в Украине завод, их производящий.

И еще одна деталь: схема начисления доплат имеет ограничения. Если семейный доктор "перевыполнит план” по направлению своих больных к узким специалистам или на госпитализацию, то его не по головке погладят, а накажут гривной.

Вы пойдете к такому врачу со своими болячками? Я бы не рискнула. А уж детей к нему вести, упаси Господь! Подруга рассказывала о том, как семейный врач из бывших терапевтов долго и тщательно высчитывала дозу лекарства для трехлетнего ребенка. А Интернет подсказал молодой маме, что эти таблетки можно принимать, начиная с 7 лет.

Кстати, лет 15 назад в Польше тоже попробовали отказаться от педиатрии. Через три года увидели рост детской смертности и от экспериментов с детскими врачами отказались. Когда же мы научимся видеть и изучать чужой опыт?

"Эффективные” койки

Под грифом "для повышения эффективности коек” в Днепропетровской области реформаторами были закрыты десятки круглосуточных стационаров. Чиновники, в отличие от пациентов, уверены: койки простаивают, стало быть, деньги на них тратить незачем.

Особенно несладко приходится жителям сельских районов Днепропетровщины, на которые пришлось 30% от четырех с лишним тысяч сокращенных коек в стационарах. Закрытие больниц здесь, по сути, означает одно: либо ехать за сотню километров в центр, либо тихо помирать дома.

В поселке Подгородное, к примеру, год назад закрыли единственный гинекологический круглосуточный стационар. В его помещения усадили стоматолога, массажиста и двух ЛОР-врачей. Гинекологические койки обещали предусмотреть в дневном стационаре ЦРБ, но потом забыли. Из-за "оптимизации” кабинеты врачей в подгороднянской больнице перемешали так, что окулист стал делить один коридор с фтизиатром, а пришедшие на прием к ЛОРу малыши спотыкались о костыли пациентов, ждущих своей очереди к травматологу.

Год назад в Днепропетровске закрыли круглосуточный стационар студенческой поликлиники. Несколько коек оставили в дневном стационаре, который закрывает двери уже в четыре часа вечера. И если в ныне закрытом стационаре иногородние студенты после, скажем, капельницы, могли полежать часик, а потом еще и подкрепиться пусть тощим, но супчиком, то дневной стационар таких привилегий не дает. Укололся? Домой.

Жители окраины Днепропетровска — Березановки (родом из которой нынешний мэр города) полгода митинговали и жаловались, чтобы не закрывали терапевтическое отделение местной больницы № 20, обслуживающей 60 тысяч жителей Амур-Нижнеднепровского района, из которого планировалось сделать... хоспис. А ближайший стационар — в 9-й больнице на проспекте Воронцова, так он забит под завязку по причине прикрепления к нему пациентов уже ликвидированной в рамках реформы 3-й больницы.

Из этой истории, кстати, и появилось выражение "конвейер смерти”. Точно подмечено: зачем лечить бабушкам гипертонию, если экономически выгодно отправить их сразу на кладбище, транзитом через хоспис.

Расстояние между сельскими больницами и их потенциальными пациентами теперь может составлять и 50, и 70 километров. Причем, как вы понимаете, эти километры не наполнены ни пригодными для проезда дорогами, ни общественным транспортом.

Показуха, как она есть

Долго строили, а потом с помпой открывали в Днепропетровске и Кривом Роге перинатальные центры. Рассказывали, что рожать теперь все будут, как в сказке: любую беременную с патологией будут подхватывать на самом раннем сроке и сопровождать до родов.

Два месяца назад в Марганце (125 километров от Днепропетровска) в молодой семье Владимира и Людмилы случилось горе. Роддом и гинекологию в процессе реформы в Марганце объединили, персонал сократили. Людмилу с патологией плода направили в областной перинатальный центр. Там, однако, женщине патологию подтвердили, но на 37-й неделе беременности не госпитализировали. Сказали приезжать непосредственно перед родами. За сутки до установленной в центре даты у Людмилы отошли воды. В Марганецкой больнице вечером ее не приняли (мол, штатное расписание сократили, дежурного анестезиолога для родильного отделения нет, а без наркоза кесарево сечение никто делать не будет). Владимир повез жену на своей легковушке (больничный транспорт предоставлен не был) в Днепропетровск. На плохой дороге они попали в аварию, влетев колесом в яму. Ребенка Людмила потеряла.

- Раньше мы госпитализировали рожениц на 37-й неделе. Но это было в роддоме, а в перинатальном центре мы этого позволить себе не можем. Дорого обходится койко-день. Нам не разрешают. Вот и отправляем рожениц домой. А душа за них болит, - на условиях анонимности рассказывает врач в перинатальном центре.

Вот вам и медреформа в действии. Что к этому добавить? Разве что цифры. На экспериментальной Днепропетровщине уверенно растут показатели смертности.

За 11 месяцев 2012 года от туберкулеза умерло 653 человека (что на 20 человек больше, чем в 2011-м, до реформы). В Магдалиновском районе, где в ходе "оптимизации” было закрыто туберкулезное отделение, рост заболеваемости за год составил 24,2%, смертность выросла на 66%. Аналогичная ситуация — и в других районах области, где не осталось ни одного фтизиатра. Что касается коек для больных туберкулезом, то их число сократили с 1842 до 1660, это при том, что эпидемия распространяется.

Наблюдается в пилотных регионах и рост детской смертности: в Донецкой области за 2012 год — на 11,5%, в Днепропетровской — на 6,9%. Парадоксально, но в Винницкой области, где перинатальный центр еще не открыли (а, следовательно, не прикрыли родильные отделения в больницах) наблюдается снижение этого показателя.

Среди причин смерти в пилотных регионах лидируют: новообразования, болезни органов дыхания и пневмония. Это говорит, прежде всего, о низких уровнях профилактики и раннего диагностирования (чем должны заниматься недоученные семейные врачи).

- Ликвидация поликлиник, в том числе и детских, смешение потоков, усложнение маршрутов пациентов, отсутствие необходимого диагностического и профилактического оборудования, уничтожение педиатрии и гинекологии на первичном уровне, нехватка персонала и прочее привели к тому, что доступность медицины ухудшилась, а показатели заболеваемости и смерности увеличились, — считают в Днепропетровской общественной организации родителей Независимое родительское движение "За наших детей”.

Движение, организованное год назад семьями, возмущенными лишением их детей квалифицированной медпомощи, стремительно набирает обороты. Некоторые локальные проблемы им удается решить (например, ремонты в едва приспособленных под центры первичной медицины зданиях или разведение потоков больных на "взрослые” и "детские”), большинство других — нет. Однако столь активная позиция, ставящая главной целью информирование общественности о всех "прелестях” реформы, заслуживает внимания и уважения.

А вот позиция днепропетровского облздрава, мягко говоря, шокирует. Как выразилась недавно начальник облздрава Валентина Гинзбург, высокая детская смертность сегодня — это вполне естественно, ибо результаты медреформы дадут о себе знать лет через 5-6. При этом Гинзбург почему-то не вспоминает о том, что из 22 районных роддомов закрыты уже 17, и что наличие перинатального центра не в силах спасти 99% детей, которые появляютя на свет в обычных родильных домах, и рожать которых вскоре будет негде.

Эпилог. Или эпитафия...

Если говорить по большому счету, то реформа в пилотных областях должна проводиться именно для того, чтобы посмотреть на практике, какие результаты она дает. Посмотреть, подумать, обсудить, внести коррективы, если нужно — поменять формы и идеологию реформирования.

Но, как выяснилось, реформаторы думают иначе. И уже сейчас ясно, что анализировать и думать никто ни о чем не собирается. Посетившая в конце мая Днепропетровск министр здравоохранения Раиса Богатырева с радостными нотками в голосе заявила:

Реквием по украинской медицине

- Днепропетровщина четко выполнила все обязательства. Думаю, что регион, набрав высокие темпы, будет поддерживать их и в дальнейшем. И тот положительный опыт, который есть сегодня в пилотных регионах, может быть задействован в практике организации здравоохранения и на других территориях.

К слову, о "других территориях”. На медреформе местные власти готовы зарабатывать политические очки и лезут в петлю добровольно. Так, губернатор Харьковщины Михаил Добкин заявил, что лучше проводить такие реформы самостоятельно, не дожидаясь того времени, когда они будут внедрены повсеместно. А в Одессе решили самостоятельно перепрофилировать больницы в пункты семейных врачей. На вопросы жителей о причине новшеств чиновники демонстрировали постановление Кабмина и приказ Минздрава о медреформе. Реформу одесситы начали внедрять добросовестно, сразу же решив, например, прикрыть единственную в радиусе 300 километров больницу. Люди ее со скандалом отстояли. Но это ведь только начало...

В ходе состоявшихся в ВР в июне этого года парламентских слушаний стало абсолютно ясно, что эксперимент принимает глобальные масштабы.

Во-первых, не расширяя формально базу медреформы, Минздрав, тем не менее, реализует её результаты на всю страну с помощью ведомственных приказов. Так, например, уже внедрены новые параметры обеспечения помощи роженицам, идет сокращение и закрытие родильных отделений и роддомов по примеру экспериментальных регионов.

Во-вторых, слушания показали, что вокруг медреформы выстроена ведомственная информационная блокада. Реальная информация не поступает на столы ни к президенту, ни в комитет реформ, ни в Кабинет министров. Наверх идут парадные рапорты, и в Киеве искренне убеждены, что реформа "получается” и дает исключительно положительные результаты.

На могилке бывшего здравоохранения, наверное, напишут, что больной перед смертью интенсивно потел, что явно указывало на его скорое выздоровление. А умер по собственному желанию, чтобы вложить свой вклад в "покращення” жизни простых украинцев.

Меня мучает кощунственная мысль о том, что главная цель медицинской реформы в Украине направлена вовсе не на обновление отрасли, а на сокращение численности населения... до размеров имеющейся в наличии кормовой базы. Политолог Андрей Золотарев сформулировал конечную цель медреформы так: "Сильных — в рабы, слабых — в гробы”. Опять же, бюджету будет облегчение.

У людей с достатком (у того самого пресловутого 1% населения Украины) всегда будут под рукой частные клиники, новые технологии и приветливые врачи.

А что останется для остальных 99% граждан? Цепочка из двух звеньев: чеховский "семейный врач” и хоспис, выстроенный на обломках системы Семашко.

Информация о материале

Опубликовано: 11 июля 2013