Главная

Герой-доброволец Юрий (Гиббон): «На левом предплечье написал маркером: «Я буду жить». Каждый раз, когда приходил в себя, читал эту надпись»

Почему меня решили наградить орденами, я не знаю - не интересовался. Знаю только то, что это награда за летнюю кампанию. Я такой же, как и все, и свои награды считаю заслугой моих парней. Мы просто выполняли то, что должны были. Проводя разведку, достаточно часто встревали в огневой контакт, лазили по минным полям, брали в плен, занимались эвакуацией раненых, возили груз 200. Острых ситуаций было достаточно много – и мы никогда ни от чего не отказывались.

Я добровольно мобилизовался прошлой весной - пришел в военкомат и написал заявление, что хочу служить. Приоритетом было попасть именно в ВСУ, а не в добровольческие батальоны. Мотивация у меня была такая же, как и у многих - мне не хотелось, чтоб мой ребенок видел войну здесь. Соответственно нужно было это все останавливать на востоке, поэтому решение принял сразу, долго не думая.

Я - художник-аэрографист. До войны у меня была своя мастерская, где я разрисовывал, красил и тюнинговал автотранспорт. Но, когда собрался на фронт, продал полностью все оборудование, понимая, что надо одевать и себя, и сослуживцев.

На протяжении многих лет я занимался тактической подготовкой и рукопашным боем, на уровне хобби. В свое время отслужил срочную службу, хотел подписать контракт, но с военными товарищами у меня, мягко говоря, сработаться не получилось - было неинтересно находиться в структуре, где не занимаются делом, а строят дачи генералам. Мобилизовавшись, я попал в Гончаровск (1-ая ТБр), позже в 30-ую ОМБр. В учебке все специальности присваивались в стиле «юмористической лотереи», то есть распределение, мягко говоря, было неадекватным. Командиров танков готовят на связистов, а связистов на саперов, саперов на наводчиков артиллерии, наводчиков еще на кого-нибудь. Меня определили в связисты, с заковыристой специальностью «лінійний наглядач», что она из себя представляет даже не подозреваю. Позже я объяснил командованию, что пойду в пехоту обычным стрелком, потому что там от меня будет больше толку. Как выяснилось, решение было правильным - в первых же боестолкновениях оказалось, что банальные вещи, даже по оказанию первой помощи, многие просто не знают, а некоторые не могут. Некоторые шли на войну с мыслями о том, что он будет идти с пулеметом наперевес, над ним будет лететь авиация, из тыла пехоту будет прикрывать «Точка-У», но не тут-то было.

С ребятами, с которыми мы вместе прошли учебку, у нас было желание попасть в одно подразделение. Мы настаивали на своем, и со скрипом нас согласились не разъединять. Хотя по прибытии в 30-ку, немного разбросали, но в конечном итоге те, кто хотел, все собрались в кучу.

Среди солдат в 30-ке есть такая шутка, что нашу бригаду проиграли в карты. То есть нами достаточно часто затыкали каждую дырку на фронте. Сложилось так, что в нашей роте противника мы видели практически всегда вплотную. Временами мне казалось, что я понял, как воевал мой прадед во Вторую мировую: плотность огня вражеской артиллерии была такая же, если брать количество прилетавшего железа на квадратный километр.

Сначала я был помощником гранатометчика, но позже, когда ранили командира моего отделения, меня попросили стать вместо него. А затем пришлось заменять еще и командира взвода. Я пытался отказаться от командирской должности, потому что не хотел на себя брать ответственность за людей. Но на тот момент другого варианта не было, и позже, когда было среди кого выбирать, я предложил голосование, но все ребята единогласно приняли мое командование.

В самом начале мы прибыли в Солнцево, там выставляли мобильные блокпосты на дорогах. Потом было Петровское под Саур-Могилой. Где в первый раз очень сильно контузило нашего товарища Андрея Ганичева с позывным Дрэд. Это уникальный боец: за 15-20 суток на войне он получил 2 контузии, вытаскивал раненых под обстрелами, отстреливал группы противника, то есть сделал гораздо больше, чем некоторые «свидетели ротации» за полтора года.

Очень яркие впечатления у меня остались от Степановки, которую мы зачищали, из-за постоянного огневого контакта с сепарами, а их там было немало. Затем был бой под Дмитровкой, где я чудом остался жив после обстрела своей же артиллерией.

Возле Братской могилы мы организовали коридор для 79-ой бригады (30-ка организовала коридор Мариновка - Дмировка - Зрубное (Юго-восточное направление) для 79-ки, 72-ой и 51-ой, пробивающихся от российской границы (позже это явление назвали Южным котлом) с юга (район Куйбышево), 95-ка организовала коридор восточнее для этих же подразделений восточнее для тех, кто выходил со стороны Червонопартизанска. Коридор был организован в течение двух суток. Большинство ребят это называют «бой под Братской могилой), после чего зашли в город Миусинск. Там окончательно сформировалась наша обезбашенная компашка, в основном состоящая из киевлян-добровольцев, девизом которой стало: «Слабоумие и Отвага», а символом мягкая игрушка панда, присланная школьниками. Мы организовали свою ротную разведгруппу. Поскольку как таковой разведки после Степановки и Миусинска у нас почти не осталось - многих парней взяли в плен, плюс были сложности во взаимодействии с другими подразделениями. Практически все лето мы продвигались вдоль российской границы, в окружении. Сначала постоянно были рядом с 13-ым батальоном 95-ки, потом наши дорожки разошлись - и рассчитывать оставалось только на свои силы. Против создания разведгруппы у командования возражений не было. Самое главное, чтоб мы выполняли свои задачи и привозили информацию в подразделение.

За несколько суток до выхода из Миусинска мы чудом остались живы, попав в засаду. Нам в борт со стороны механика машины прилетел РПГ, разбил бинокль (звено, соединяющее траки у гусениц), так что были все шансы остаться в голом поле, с «разутой» машиной.

Когда в Миусинске мы оказались в окружении, нам периодически противник предлагал сдаться и сложить оружие. Но наш комбат Сергей Собко принял решение идти на прорыв, чтоб выйти из города. На поддержку пришел второй батальон, организовав нам «коридор». Выйдя из окружения, мы приехали в Красную Поляну, а оттуда в Малониколаевку, где попали в очередную засаду и меня ранило - прилетел осколок в голову. С БМП, на которой я сидел, меня выкинуло, и я ударился спиной. На следующий день мои ребята довезли меня до Лутугино, отдали врачам и уехали на свои позиции. Ощущения были неприятные - к тому моменту у меня отказали ноги. Страшно было оттого, что со мной рядом не было людей, на которых я всегда мог положиться. Когда наша колонна с ранеными отходила из Лутугино в сторону Новоайдара, враг начал крыть нас артиллерией. В моменты обстрела все повылезали из машин, чтоб укрыться, а я остался внутри, потом все-таки носилки со мной вытащили и положили в придорожный кювет. Оттуда мне пришлось ползти под старый КУНГ (кузов унифицированный нулевого габарита, - ред.), чтобы не словить еще какой-нибудь «подарок». Это были самые длинные 20 метров в моей жизни. Лежа под КУНГом я периодически терял сознание и связь с реальностью: на тот момент во мне было точно 3 укола обезболивающего и еще 3 какой-то непонятной дряни.

Поэтому на левом предплечье я написал маркером: «Я буду жить». Каждый раз, когда приходил в себя, читал эту надпись, понимая, что меня под этой будкой могут забыть и начинал ползти обратно к колонне.

К концу обстрела начали искать, куда я пропал. У некоторых в голове не укладывалось, что тело с парализованным низом и обколотое обезболивающими может куда-то уползти. Пока мы выбрались из Лутугино, колонну неоднократно обстреливали. Когда колонна остановилась во второй раз, носилки со мной доставали двое самых «здоровых» пацанов - у одного были проблемы с позвоночником, а у второго сломанная рука.

Уже в госпитале, поскольку у меня была травма позвоночника (спинного мозга), какое-то время доктора подготавливали меня к тому, что ходить я уже не буду, а если и буду, то очень плохо. Я таких врачей просто игнорировал и пытался побыстрее восстановиться. Сама мысль о том, что я беспомощный и что близким придется за мной ухаживать, приводила меня в дикую злость, которая являлась мощным стимулом, чтоб начать ходить. Я очень быстро слез с инвалидного кресла и вообще почти всегда его игнорировал. Потом поставил себе задачу с костылей перейти на палочку. Порой, когда я ползал по коридору на костылях, до двух часов ночи - разрабатывал мышцы, меня чуть ли не силком заставляли идти ложиться спать. Я считаю, что мне повезло со специалистами в ирпенском госпитале: когда врачи там увидели, как я пытаюсь ходить, то всеми силами поддерживали и помогали. И где-то через полтора месяца я полностью пошел, опираясь на палочку. А еще через три - справлялся уже без нее. До сих пор есть какие-то минимальные побочные эффекты, но тем не менее я уже вернулся в спорт.

После поправки у меня были все шансы выписать себе инвалидность 3-ей степени, но я отказался, потому что у меня на фронте остались ребята, и я не имел права не присоединиться к ним. В январе я прибыл в поселок Мирное, где находилось мое подразделение, а спустя неделю после моего приезда мы поехали под Пески. Должны были закрепляться где-то в районе Спартака, но планы изменились и нас в полном составе отправили в район Дебальцево, в поселок Луганское. Это было наше постоянное место расположения, из которого мы выезжали на штурмовые работы, и на разведку. На тот момент наш ротный начал строить работу по принципу, который летом был очень эффективным: мы делали определенную доразведку и на все задания выходили со своей собственной информацией, независимо от того, какую информацию предварительно давал штаб либо другие подразделения. То есть устаканился принцип работы малыми группами.

Самыми серьезными заданиями на Дебальцевском направлении были штурм Углегорска, с. Редкодуб и Логвиново. В Углегорске мы были группой, которая заходила со стороны тыла противника. Фронтовую группу, которая шла с «Донбассом», достаточно сильно потрепало при прорыве. Я думаю, что все дело в плохом слаживании между батальонами. В таких военных операциях командовать должен кто-то один и понимать, как это делать, а там, как мне показалось, каждый тянул одеяло на себя, за что и поплатились человеческими жизнями. В самом городе я впервые столкнулся с вражеским танком практически лицом к лицу, то есть достаточно близко я видел их и раньше, но зная, что они не видят меня. А когда эта «дура» выскакивает на расстоянии 300 метров и на полных оборотах едет прямо в твою сторону - ощущения совершенно другие. Мы пытались его подбить, но экипаж этого танка оказался достаточно грамотным. Поэтому если кто-то до сих пор сомневается в присутствии российских войск, то напрасно - обычное ополчение настолько слаженно на Т-72 работать не смогло бы.

Из Углегорска мы эвакуировали батальон «Свитязь». На каждой БМП сверху вместилось человек по 25. У самого крайнего парня на нашей машине ноги свисали на гусеницу, и мы с пацанами дружно держали его за бронежилет, чтоб не упал.

После Углегорска мои ребята штурмовали Редкодуб, но на тот момент я находился в Артемовске, чинил свою БМП. Когда я услышал, что ранен командир взвода и еще два близких товарища Андрей Ганичев и Алексей Буслаев, то бросил крутить гайки в машине и помчался в госпиталь. Информация о том, что Леха ранен, была недостоверна.

Я искал его по всем госпиталям, которые были в секторе, почти до самого Редкодуба доехал, но оттуда, как мне потом сказали парни из 128-ой, уже все вышли, и нельзя было заходить в село. После безрезультатных поисков, к ночи я добрался к своим в Луганское. Мы с ребятами понимали, что Леша, скорее всего, погиб. Но поскольку тела не было, а искать его на месте боя по определенным причинам нам не разрешили, Лешу долгое время считали без вести пропавшим.

После Редкодуба было Логвиново. Тогда мы в составе 5 человек - наш ротный, я, мой товарищ Евгений, и двое ребят из 54-го разведбата ходили в этот поселок на разведку. Наш ротный назвал этот выход как пойти «погреться»! Возвращались мы оттуда под сильным обстрелом. Это было как раз тогда, когда враги взяли село и перекрыли проход в Дебальцево. Затем были четырехдневные попытки штурмовать Логвиново нашей ротой вместе с десантниками из 95-ки и 79-ки, а когда мы туда зашли, нам дали задачу держать его, пока не выйдут некоторые колонны наших войск. Когда команду на отход дали и нам, ранили нашего ротного Вову Гринюка. Это человек, который всегда шел первым, не прячась за спинами своих солдат, - настоящий боевой офицер, за что он и получил «Звезду Героя». Он отказался ехать в госпиталь до тех пор, пока не выйдет рота. И даже в раненом состоянии, с осколком в позвоночнике, он улыбался и сожрал кастрюлю картошки. Из села Вова вышел, как и обещал, последним, только после того, как вывел роту.

Когда мы отходили по мосту, запомнился «салют» вражеской артиллерии в нашу честь, то есть мост очень плотно все время поливали «градом». После тех событий на следующий день мы с ребятами даже шутили, что можно отмечать свой очередной день рождения. Противник прекрасно понимал, что наши войска будут выезжать через это место и лупил бесконечно. Почему в таком случае никто не перенаправлял часть войск в обход Мироновскго водохранилища, например? Это для меня осталось загадкой. Я считаю, что из-за отсутствия спланированного выхода наших войск вся эта мясорубка там и получилась.

Для меня момент Дебальцево - это тупорылый провал всего нашего высшего командования. У нас ведь идет две войны. На востоке с противником, а тут - с пофигизмом, некоторых начальников в том числе. Это не значит, что кругом одна сплошная «зрада». Я не сторонник этого выражения. Я думаю, что это простая и тупая похабность в выполнении задач. Сейчас очень много разных мнений, по телевизору рассказывают, что это была спланированная высокоточная войсковая операция, кто-то говорит, что бежали все. Каждому хочется построить свой героический эпос. Ну, а мне кажется, что многие просто оказались в панике. Но были и такие ребята, которые до последнего торчали на позициях, и их подразделения выходили в самом конце. Я могу сказать одно: наше «великое» командование никаких супер-крутых операций там не планировало. В какой-то момент была дана команда на отход, но никто не построил его грамотно.

После выхода из Дебальцево, мы вернулись на опорный пункт, который находится за Светлодарским водохранилищем. Меня поразило то, что с этого опорного пункта поселок Логвиново было видно, как на ладони. И до того, как мы приехали на этот опорник, там стояла украинская артиллерия. По каким причинам ее не применяли, прямой наводкой в Логвиново, я не знаю.

Когда мы покинули Дебальцево, я узнал, что погиб мой дядя, который служил в 128 бригаде и поехал к нему на похороны. В тот же день мне позвонили и сказали: «Чувак, с тебя ящик коньяка, приказ вышел, тебе орден дают, за мужество 3-ей степени». Тогда этот приказ на награждение я воспринял очень болезненно, потому что событие совпало с гибелью моих очень близких людей. Все звонят поздравляют, считают тебя героем, а ты в этот момент думаешь совсем о других вещах - такой себе синдром выжившего.

Почему меня решили наградить, я не знаю - не интересовался. Знаю только то, что это награда за летнюю кампанию. Я такой же, как и все, и свои награды считаю заслугой моих парней. Мы просто выполняли то, что должны были. Проводя разведку, достаточно часто встревали в огневой контакт, лазили по минным полям, брали в плен, занимались эвакуацией раненых, возили груз 200. Острых ситуаций было достаточно много - и мы никогда ни от чего не отказывались. Возможно, орден дали за ситуацию в Миусинске. Когда в город начали заходить группы противника, первым под обстрел попал один из наших блокпостов, который был выставлен на выходе из города. Ребят попробовали прессовать со всех сторон. Когда у них завязался бой, мы молча собрались и поехали к ним на подкрепление. Правда, я потом «получил по шапке», потому что оставили свою высоту, но там на тот момент стояло 2 танка, отделение пехоты и ЗУ, а у ребят снизу было только одно отделение пехоты и танк. Соотношение сил с противником было неравномерное, поэтому на раздумия и разрешения времени не было.

После всех этих событий оставшийся срок я дослуживал там же на опорном пункте, который находится на остатке дебальцевского плацдарма. А служба моя закончилась практически на похоронах Леши, которые были за неделю до дембеля. Его тело мы забрали уже весной. Относительно его гибели, у меня осталось болезненное ощущение - чувство вины, что меня не было рядом. Я хорошо осознаю - не факт, что я бы что-то изменил, но все равно смириться с этим чувством сложно. Когда осознаешь, что у тебя практически на каждом кладбище кто-то похоронен, становится как-то не по себе.

В гражданскую жизнь вернуться тоже непросто, потому что здесь слегка себя чувствуешь чужим. Только благодаря очень сильной поддержке семьи, мне гораздо легче с этим справляться. Я не из тех, кто будет орать под ларьком во все горло другим: «А ты там был?» И шел воевать я для того, чтоб здесь была мирная жизнь. Но иногда обидно, когда понимаешь, что существуют люди, которые не осознают, что некоторые слишком много отдали, для того чтобы их ребенок мог ходить в школу. Что благодаря кому-то можно пойти в магазин и купить покушать, и спать приходится не в подвале или какой-то полуразрушенной бетонке. Я понял одну очень важную вещь - хотите что-то менять - начните с себя. Я знаю, что мои близкие меня ценят - и для меня это самое главное.

Сейчас с группой из 6 человек, которые самым прямым образом были причастны к войне, мы занимаемся инструктированием некоторых армейских и добровольческих подразделений. По возможности занимаемся волонтерством. Проводим тактическую, инженерную, психологическую, медицинскую подготовку. Наш курс называется «бронированный разум» и основное направление - это подготовка солдат к стрессоустойчивости. Этим вопросом никто не интересуется у нас в армии, и некоторые относятся к нашей практике довольно негативно. Но, несмотря на это, есть неоспоримые результаты того, что мы делаем. Через наши руки уже прошло больше полутора тысяч людей. И эти ребята, в условиях фронта, не кричат в панике: «Нас всех убьют, бросаем позицию и бежать», они едут воевать с уже определенным пережитым опытом. На данный момент у нас есть сторонники в ГШ, которые заинтересованы в том, чтоб этот курс рос и помогают, по возможности, в его продвижении.

Вообще мне бы хотелось упомянуть многих ребят, с которыми мне выпала честь служить: Вас так много, и каждый из Вас достоин не просто упоминания в этой истории, а отдельной книги. Поэтому извините, если не рассказал про кого-то. Для меня было огромной честью служить с Вами и называться Вашим другом. Вторая рота у меня навсегда останется в душе. Всем мира и Чистого неба!

Юра получил 3 награды - это орден «За мужество ІІІ степени», «Рыцарский крест семьи Мазепы» и нагрудный знак участника АТО.

По просьбе Юры и в дань глубокого уважения к солдатам, которые отдали свою жизнь, воюя на востоке нашей страны, мы публикуем стихотворение погибшего друга Юры - Алексея Буслаева:

Жив.

Упри ногой в ребристый.

впервой ему неловко.

держись, уже мы едем.

слов мало, очень громко.

живи ты долго, Свитязь. заплачено сполна.

потерей наших, многих.

как было прошлым летом,

всё тот же взгляд счастливый,

ты снова на свободе, как те, с семьдесят девятой.

ну всё, бывай счастливый.

у нас опять работа.

сегодня день тяжёлый,

я верю, быть Добру

Углегорск

31.01.2015

Информация о материале

Опубликовано: 21 октября 2015

У Кернеса за півціни продали приміщення антимайданівській організації Мусєєва

Управління комунального майна та приватизації Департаменту економіки і комунального майна Харківської міської ради в вересні продало нерухомості на 3,59 млн грн. Про це стало відомо з повідомлення КП «Харьковские известия» про результати приватизації,

Харківська обласна громадська організація «Громадський рух «Разом-Уперед!» придбала приміщення за 370 тис грн. по ціні 1 866 грн/кв м. Це майже вдвічі дешевше, ніж вартість приміщень, що потребують серйозного ремонту, в цьому районі міста.

Продане громадській організації приміщення знаходиться в Ленінському районі Харкова. Місцеву районну державну адміністрацію очолює саме голова «Разом-Уперед» Максим Мусєєв.

Ініціатором створення цієї організації в 2004 році під час подій Помаранчевої революції був покійний політик Євгеній Кушнарьов. Члени цієї організації виступали за зміну устрою держави з унітарного на федеративний. В 2008 році члени організації мітингували проти вступу України до НАТО,

Під час Революції гідності представники руху виступали проти Євро майдану. Зараз лідери цієї організації Мусєєв та Анастасія Кобець йдуть на вибори за списком партії «Відродження».

Найбільше за площею приміщення в вересні в Харкові приватизувала ФОП Сергієнко Наталія Василівна. Інший ФОП Дорошенко Тетяна Миколаївна, яка приватизувала приміщення площею 11,9 кв м, вказала при реєстрації телефон 0506738268. Цей телефон також вказало контактним ТОВ «Торговельно-дистриб’юторській компанії», яка належить Сергію Кожевнікову та Леоніду Савельєву,

ФОП Олена Вікторівна Федько також є засновником ТОВ «Багатогалузева приватна фірма «Альянс», а ФОП Квасник Ярослав Володимирович – співзасновник обслуговуючого кооперативу «Павлівський». ФОП Андрій Миколайович Лук’янов також є засновником ПП «Суміжник», ТОВ «Поліпласт», ТОВ «ВТБ «Інжиніринг»,

ТОВ Науково-виробнича фірма «Аста плюс» належить Тетяні Сухораді та Олені Ткаченко, а торгівельно-виробнича фірма «Маяк» у формі ТОВ належить Артему та Самвелу Інжиянцам.

Загалом вересні 2015 року приватизовані такі об’єкти:

Стан приміщень та умови їх приватизації в повідомленні міської ради не вказані. Усі приміщення були придбані шляхом викупу комунальної власності територіальної громади.

Информация о материале

Опубликовано: 21 октября 2015

Как сборщик чужих урожаев дошел до кандидатства в мэры

Хочу сказать пару слов про веселейшого типа, который решил баллотироваться на должность мэра г. Валки Харьковской области. Зовут его Юрий Николаевич Деркач, родом из посёлка Ковяги Валковского района. Первое впечатление, которое складывается, глядя на него, – обычный харьковский барыга, у которого небольшой швейный цех и несколько лотков на «Барабане». Однако, из разговоров с людьми которые более-менее его знают, складывается интересная картина.

Он, между прочим, действующий народный избранник, депутат районной ради от родных Ковяг. В графе «род деятельности» написано – «приватний підприємець». Однако, никто толком не может понять, какой конкретно предпринимательской деятельностью он занимается и на что живёт. Распорядок дня «бизнесмена» Деркача довольно простой - так как он следит за здоровьем, не курит и не пьёт, то утром у него по расписанию спортзал. После занятий спортом он по обыкновению тыняется по Харькову, встречается с какими-то тоже, наверное, «бизнесменами» и заканчивает «рабочий день» в бильярдной на улице Новгородской, где играет в бильярд и в карты с такими же, наверное, «бизнесменами», как и он. Как утверждают, пару раз Юре карта конкретно не пошла, потому в настоящий момент он «торчит» крупную сумму денег.

Кстати, в результате такой предпринимательской деятельности большого состояния он не нажил, даже на простенькие «Жигули» не заработал, поэтому ездит на такси или на машинах друзей. В свободное от «тяжких трудов» основное время проводит с семьей, не основное - как говорят - с одной из бывших сотрудниц Валковской райгосадминистрации времён правления Александра Николаевича Холодного (кто не знает - при «злочинній владі» - глава Валковской РГА).

Итак, то ли от переизбытка карточных долгов, то ли от скуки, решил он заняться благоустройством города Валки, заботой о детских садиках и школах, словом потрудиться на благо валковчан и заодно прильнуть к бюджетной груди. Благо, опыт такой у него имеется богатый. Во времена правления вышеуказанного Холодного Деркач был у него советником по «скользким» вопросам. Ряд сельхозпроизводителей района вспоминают, как лихо комбайны под руководством Деркача убирали чужой фермерский урожай в 2013 году. Видите ли, те фермеры документы не до конца на землю оформили. Таким образом, по грубым подсчётам, несколько миллионов гривен компаньоны в карман положили. Для приличия, конечно, как и подобает лучшим представителям тогдашней «Партии регионов», за эти деньги типа отремонтировали городской клуб.

Да, что касается «Партии регионов» - Деркач был активным членом Харьковской организации – так тогда было выгодно. После чего разругался с Добкиным и Кернесом. Говорят, деньги от фермерского урожая они так и не поделили. Причем вышел он из партии типа по сугубо идейным соображениям. А те из «регионалов», кто сейчас идёт в Валках на выборы от «Відродження», по его словам, - приспособленцы и предатели. Вообще, политических оппонентов (практически все партии нынешней и предыдущей власти) Юра в последнее время на своей страничке в «нете» иначе как «Лживые и циничные ГАДЫ, ТВАРИ, РЫХЛОЕ ДЕРЬМО, ГАВНОМЕТЫ» не называет. Напоминает Бабу-Ягу из известного советского мультика, которая «против всех». Вот так вот - БОЛЬШИМИ БУКВАМИ, чтоб заметили - отчаянный борец за идею!!!

А идея у него в настоящее время довольно интересная – он является главой Харьковской областной организации «Социальной партии Украины»!!! Возглавляет партию депутат Днепропетровской областной рады, Виктория Шилова, лидер гражданского движения «Антивойна» (на этих выборах партия выдвинула по Украине в качестве кандидатов в депутаты районных рад поданням ЦВК аж 19 кандидатов, то есть 0,01 процент от общего количества кандидатов).

Так вот, просматривая страничку этого движения в «нете» складывается двойственное впечатление. Вроде бы, с одной стороны, Шилова и Деркач истинные пацифисты, спасители мира на Донбассе и всей Украине. С другой стороны, в материалах одни «страшилки и пугалки» – то детские игрушки в крови, то действующий президент Украины в эсэсовской форме или в ванне из человеческой крови.

Идейные взгляды Шиловой, основанные на теории «всемирного заговора американских сионистов против славянских народов» очень напоминают одиозного Владимира Вольфовича, а по «языкатости» она может дать фору даже землячке Юлии Владимировне. При этом она желанный и постоянный гость на центральных российских каналах, где поёт в одну дудку с «кремлёвскими» правдоискателями. После её выступлений российский зритель ясно представляет картины снайперской стрельбы украинских карателей исключительно по женщинам и детям «Донбасса» (Во, наверное, втихаря ржут псковские десантники и российские спецназовцы, воевавшие на стороне «народных республик», а также те, кто замочил с «Бука» Малазийский «Боинг»).

При этом, в отличии Виктории, научившейся благодаря многолетней журналистской деятельности довольно доходчиво и понятно излагать, чего она хочет, «младший братишка» – Юра, в основном в своих статьях и выступлениях несёт малосвязный полубред. Говорят, за последние недели предвыборной агитации, простые жители Валок, наслушавшись его разглагольствований, в шоке расходились по домам, приговаривая – «лучше пусть уж нынешний останется со всеми его недостатками».

Ярким примером может стать снятый Юрой летом этого года видеоролик про массовые факты суицида пенсионеров в Валковском районе. Получая квитанции за коммунальные услуги, пенсионеры, предварительно одев зачем-то «вышиванки», лезли в петлю. И так их (в «вышиванках») и хоронили. При этих словах все должны были зарыдать и вступить в его единственно правильную партию. Говорят, что, когда сам Деркач пришел на сессию районной ради в «вышиванке», некоторые депутаты то ли в шутку, то ли всерьёз, поинтересовались, не получил ли он счёт за коммунальные услуги и всё ли у него в порядке.

Ну, а вообще-то Юра добрый и любит детей. Когда в родных Ковягах проводились мероприятия по празднованию дня освобождения посёлка, он организовал конкурс детского рисунка «Дети за мир», втайне надеясь разместить антивоенные рисунки на своём сайте. Но когда практически все детские рисунки оказались в национальных флагах, он понял, что тема вряд ли прокатит. Вот так, походил-походил по площади посёлка и, обиженный недостаточным вниманием к своей персоне, с плакатами под мышкой тихонько свалил. Кроме этого, видимо на остатки денег от «фермерского» урожая, в июне этого года он на день защиты детей угощали их в Валках мороженым. Вот такой вот Валковский Юрий Деточкин – всё для детей!

Валковчане – у вас достойный кандидат в мэры! Все на выборы!

Василий Шиленко

Информация о материале

Опубликовано: 21 октября 2015

Вибори і гречка

Передаю підслухане в одного громадянина (можливо, одного з багатьох до нього подібних): «Високоповажний пане кандидате! Хочу сердечно подякувати Вам за Ваші подарунки для мене, моєї сім’ї, родини, громади, парафії. Ми всі дуже вдячні за Вашу благодійну зичливість. Але принагідно попереджаю Вас, що, правдоподібно, на виборах за Вас не голосуватиму».

Можна припустити, що у відповідь на таку усну чи письмову заяву кандидат у депутати зреагував би з обуренням: «Яка нечемність, яка невдячність, яка нечесність!»

Тоді покірний громадянин сказав би таке: «Шановний добродію! Ми вдячні за Вашу доброту, проте ми ані не домовлялися, ані не зобов’язувалися за Вас голосувати, ані не підписували жодного документа.

Ми справді повірили, що бажаєте нам добра. А нечесним виявилися Ви самі, бо хотіли нас, свобідних громадян, не обдарувати, а підкупити.

Тепер ми не те, що не відчуваємо обов’язку за Вас голосувати, а й не хочемо цього робити, бо Ви образили нашу людську гідність своїми солодкими словами та подарунками. Якщо Ви так поводитеся поки ще не вибрані, то що буде, коли Ви дорветеся до влади?»

Нам треба задуматися, як оберегти народ від гріховного торгу. Не маю сумніву, що він нам загрожує, і не можна заперечити, що наслідки такого псевдополітичного зловживання завдадуть нашому народові тільки великої шкоди.

Як же тому лихові зарадити? Не слід приймати будь-якого подарунка, у будь-якій формі: чи харчів, чи іграшок, чи майданчиків. Найкраще було б, якщо це можливо, повернути такий дарунок чи принаймні заявити, що громадяни свідомі підкупу.

Відомі випадки, що громадяни вишиковуються в чергу, щоб одержати якийсь подарунок. Це може бути з двох причин: або в тих людей мовчить сумління, або їм бракує засобів для життя, що вони голодні.

У другому випадку треба таким людям поспівчувати, що їх доведено до такого стану. Але навіть коли вони через бідність приймають якісь дарунки, це не означає, що вони мають себе продати.

Вони не зобов’язані голосувати за тих, хто нещадно користає з їхньої нужди. Адже з боку «кандидата-благодійника» зазвичай не надходить таке прохання, а тим більше немає якоїсь домовленості.

Дуже прикро, коли політики грають на релігійних почуттях виборців і нібито обдаровують церковні громади. А вже цілковито неприпустимо, що «вдячні душпастирі» співають хвалу жертводавцям і заохочують голосувати на тих, які далекі від Бога і Церкви.

Політологи та соціологи голосно говорять, що торгівля голосами на найближчих виборах вже давно почалася і набиратиме обертів. Це прикре явище, яке свідчить про поважну духовну хворобу в політичному житті нашого народу.

Пишу ці рядки з надією, що все ж таки почуття власної гідності стримає і кандидатів, і виборців від нечесності. Наші Церкви та релігійні організації постійно заохочують своїх членів молитися за Україну. Дай Боже, щоб ми, українці, щиросердечно просили Господа зберегти нас від цього гріховного торгу.

+ ЛЮБОМИР

Информация о материале

Опубликовано: 21 октября 2015