Главная
Какой должна быть власть громады
О принципах нового административно-территориального деления, децентрализации власти и полномочиях местного самоуправления мы поговорили с главой правления Центра политико-правовых реформ Игорем Колиушко.
В чем недостаток нынешнего административно-территориального деления Украины? В рамках децентрализации власти его необходимо менять, но по какому принципу?
Сейчас у нас около 11,5 тыс. субъектов местного самоуправления, и половина из них – села с населением 1 тыс. человек и меньше. То есть около половины субъектов местного самоуправления не может выполнять те полномочия, которые им следует передать. Например, если мы хотим передать им управление землей, то в органе местного самоуправления должен работать землемер – служащий, с соответствующим образованием, квалификацией и т.д., которому необходима соответствующая зарплата. Но в селе на 500 жителей для него не будет работы, и к нему будут обращаться раз в месяц. Как же при такой нагрузке государство может платить человеку деньги? Вот и получается, что если мы проведем децентрализацию для всех 11,5 тыс. субъектов, значит, мы должны либо платить деньги людям, которые ничего не делают, либо не давать им полномочия. Поскольку лишних денег в стране нет, мы и должны провести административно-территориальную реформу.
Постепенно мы должны прийти к тому, чтобы вместо 11,5 тыс. субъектов местного самоуправления осталось около 1,5 тыс. громад.
Что подразумевает определение «громады»?
По Конституции Украины громада - всего лишь совокупность жителей, которые проживают в населенном пункте. Но это понятие должно стать и названием базового уровня административно-территориальной единицы (она может быть сельской, поселковой, городской).
Как я и говорил, громад должно быть не больше 1,5 тыс., а по некоторым прогнозам 1,4 тыс. Очень важно, чтобы они образовывались вокруг центров экономического роста. Если при таком объединении будет происходить процесс миграции из сел в центр, ничего плохого не произойдет - это нормальный, естественный процесс. Бояться нужно того, что жители мелких сел едут в мегаполисы, в столицу. Вот это и влечет проблемы – происходит раздувание городских агломераций: работы нет, жилья нет, зато есть социальные перекосы.
Какое количество уровней местной власти позволит решить проблему централизации? Какими должны быть функции каждого уровня?
Суть административно-территориальной реформы состоит в том, чтобы создать громады с большим объемом полномочий. К ним следует отнести планирование развития территорий, вопросы ЖКХ, землеустройство на территории поселения и в границах юрисдикции громады (границей одной громады является граница другой, и не может быть речи о землях районной и областной собственности). Также громады должны решать вопросы первичной медицинской помощи (в т.ч. и скорой помощи), дошкольного и среднего школьного образования, организовывать работу пожарной охраны, муниципальной милиции.
После определения громад, много полномочий, которые сейчас возложены на райадминистрации, переходят им. Соответственно встает вопрос: а что же делать с районами? Специалисты давно пришли к выводу, что нам нужна реформа двух уровней: базового и районного. По концепции образования громад, некоторые небольшие районы будут делиться только на три-четыре громады. Содержать такие районы – перерасход средств. Поэтому концепция предусматривает укрупнение районного уровня. Вместо нынешних 490, мы должны создать 120-130 районов. В них необходимо сконцентрировать две основные функции. Первая – функция надзора и контроля, которую будет осуществлять районная государственная администрация. Она будет обеспечивать от имени правительства контроль за законностью функционирования органов местного самоуправления. Кроме того она же будет координировать работу государственных инспекций - органов государственной исполнительной власти. Вторая функция районов – оказание медпомощи второго уровня (больницы со стационаром). Причем ответственность за нее будет нести районное самоуправление: совет и исполком, а не государственная райадминистрация.
Как будут проходить выборы в местное самоуправление? Кого смогут выбирать жители громад и районов?
Выборные органы должны быть на трех уровнях. На уровне громады: совет, городской или сельский глава, которые создадут исполком. На районном уровне: избранный совет и его исполком. На областном уровне: избранный совет и его исполком. Каждый уровень самостоятельный - имеет свои компетенции и финансы. Параллельно должны существовать районные государственные администрации, которые будут представлять Кабмин и отвечать за законность и единство государственной политики на всей территории Украины.
Между органами местного самоуправлениями и райгосадминистрациям не должно быть прямого взаимодействия. Только когда решение уже принято громадой, его анализирует администрация. Если оно незаконно, должно последовать обращение в суд. Фактически механизм подобен тому, который сейчас применяет Прокуратура. Но ее следует избавить от этих функций и дать возможность работать только в русле уголовной юстиции.
Есть мнение, что сейчас местная власть в процессе децентрализации не заинтересована.
В ВР есть законопроект о добровольном объединении громад, который создает механизм объединения «снизу». Если его примут, то села смогут объединяться, не дожидаясь реформы. Но практика всех стран показывает, что этот процесс никогда не бывает успешным. Таких объединений будут в лучшем случае десятки на всю страну. Поэтому рано или поздно административно-территориальное деление нужно будет принимать законом. До этого момента необходимо внести изменения в Конституцию.
Об административно-территориальной реформе говорят годами. Когда же она сдвинется с места?
С одной стороны наш политикум не спешит голосовать за конструктив и каждый его представитель видит проблемы и подвохи. С другой стороны, президент странным образом повел себя, подав законопроект о внесении изменений в Конституцию. Документ готовился с марта 2014 г. Была рабочая группа при Минрегионразвития и общественные группы, которые готовили предложения и реформу. В апреле была утверждена ее концепция. Казалось бы, все необходимое есть – достаточно согласовать текст законопроекта и подать в ВР. Но сначала в парламенте создают временную следственную комиссию, которая законопроект так и не подала.
После этого прошли президентские выборы, и, казалось бы, президент выступит консолидатором подготовки законопроекта. Но он не создал ни одной рабочей группы, не провел ни одной встречи. Просто в июне неожиданно появился законопроект об изменениях в Конституцию. В части местного самоуправления там учтены предложения рабочей группы, и их активно лоббирует вице-премьер Владимир Гройсман. Но появилось то, с чем большинство экспертов не согласны. Из документа исчезли госадминистрации, как органы исполнительной власти, а появились какие-то представители президента. Они не имеют никакого отношения к Кабмину, хотя именно правительство обязано гарантировать единство государственной политики. Президенту не должно быть дела до районного уровня – зачем ему нужны там представители? Кроме того, в документе на президента перетянули еще несколько кадровых полномочий. Конечно, это вызвало возмущение депутатов и экспертов. Законопроект завис - он внесен в ВР, но не движется.
Есть шанс, что депутаты в ближайшее время займутся административно-территориальной реформой?
Я понимаю, что это может произойти только после парламентских выборов. Но для того, чтобы появился свет в конце туннеля, наши политики должны начать диалог с обществом. Если же они будут вбрасывать неведомые законопроекты, в которых будут воплощать только свои желания, дела не будет.
- Информация о материале
Привыкаем: ни я тебе, ни ты мне!
Многие сейчас считают: еще одни выборы — еще одно антикоррупционное обострение. И потому не обращают особого внимания на последние антикоррупционные PR-акции ключевых политических игроков — президента, правительства и представленных в парламенте партий.
А зря. Потому что на этот раз, похоже, в антикоррупционной сфере появляются тектонические сдвиги. Какие основания так думать?
Во-первых, принятые 7 октября законопроекты (четыре — за основу и еще один — в целом) являются продолжением антикоррупционного движения, проявившегося в подготовке и утверждении весной-летом нынешнего года правительственного «Плана первоочередных мер по преодолению коррупции» (уже в значительной мере выполненного) и принятии парламентом ряда законов — «О восстановлении доверия к судебной власти в Украине», «О проведении государственных закупок», «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины в сфере государственной антикоррупционной политики в связи с выполнением Плана действий по либерализации Европейским Союзом визового режима для Украины», «Об очищении власти» и т.д., которые можно критиковать преимущественно за «букву», но не за «дух».
Шаги, предпринятые в 2014-м, на фоне бездеятельности всех субъектов антикоррупционного процесса на протяжении предыдущих четырех лет в нашей государственной все еще лилипутии кажутся почти гулливеровскими.
Впереди же нас ожидает еще не один антикоррупционный праздник, на котором гостям подадут разработанные на основании лучших европейских стандартов проекты законов о прокуратуре, судоустройстве, полиции, государственной службе, правовых основах лоббирования, финансирования политических партий и избирательных кампаний, общественное обсуждение общественно важных решений, проведение проверок публичных служащих на добродетель и т.п.
Во-вторых, антикоррупционные законы времен президента Януковича очень хорошие — как может быть хорош полуметровый макет Maybach-62 у вас на шкафу. Как этот макет без двигателя и трансмиссии не будет настоящей машиной, так и все еще действующие сегодня антикоррупционные законы времен Януковича практически не способны ни на что, кроме использования к козлам отпущения. Когда антикоррупционные законопроекты готовили лишь уполномоченные чиновники, они — умышленно или подсознательно — подстроили их положения под себя и своих начальников и коллег.
Положения же принятых 7 октября проектов Антикоррупционной стратегии и Закона «О противодействии коррупции», разработанных преимущественно общественными активистами с опытом работы в органах государственной власти, не пытаются быть чем-то похожими на статьи ратифицированных Украиной антикоррупционных конвенций и протоколов ООН и Совета Европы, а максимально точно соответствуют требованиям этих статей, они не являются профанацией, пылью в глаза международным наблюдателям Совета Европы и GRECO — это на самом деле добротные законопроекты, хотя и не лишенные многих недостатков, о которых — ниже.
Эти проекты отличаются конкретностью и системностью, содержательностью и жесткостью несущих конструкций. К сожалению, в heavy metal их положений президентскому проекту Закона «О системе специально уполномоченных субъектов в сфере противодействия коррупции» больше всего удалось добавить режущей ухо какофонии.
В-третьих, в новых актах грамотно определено собственно понятие коррупции (с чем же мы боремся?!) и выделены как коррупционные правонарушения, так и связанные с коррупцией правонарушения; последствия, в т.ч. ответственность, от совершения первых и вторых — отличаются.
Впервые в истории государства на законодательном уровне подтверждено существование разных сфер коррупции. Подтверждено, что своими причинами, проявлениями и последствиями коррупция в парламенте существенно отличается от коррупции в больнице, коррупция в министерстве — от коррупции в детском саду, а коррупция в суде — от коррупции в сфере государственных закупок. Таким образом, разные проявления коррупции в значительной мере требуют и разных методов предотвращения и противодействия.
Одновременно предполагается существование и применение сквозных антикоррупционных мер, не зависящих от сферы коррупции. Речь идет о создании добродетельной публичной службы, которая будет включать логические и человечные механизмы предотвращения и разрешения конфликта интересов; полную невозможность скрыть доходы, имущество и расходы свои и членов семьи; обеспечение надлежащего доступа к информации (в том числе данных земельного кадастра и реестра прав на недвижимое имущество); реальное обеспечение неотвратимости ответственности и наказания за коррупционные преступления; конкретные средства формирования негативного отношения к коррупции; мотивацию «обличителей» и др. Этим учтено, что коррупция является системным явлением, и преодолеть ее, например, отдельно в частном секторе, можно только путем комплексных мероприятий: нужны политическая воля для разграничения бизнеса и власти, проведение административной реформы (ограничение возможностей злоупотреблений чиновников), судебная реформа (обеспечение справедливости), создание среды свободной конкуренции...
В-четвертых, появляются конкретные ответственные за борьбу с коррупцией, т.е. те, с кого можно будет спросить. Функцию и соответствующие задачи по предотвращению коррупции будет выполнять Национальная комиссия по вопросам предотвращения коррупции (далее — Комиссия) — новый исполнительный и координационный орган, а также уполномоченные подразделения (уполномоченные лица), создаваемые во всех госорганах и на госпредприятиях. Противодействие же (т.е. уголовное преследование и смежные задачи) коррупции возлагается на органы прокуратуры (включая координацию противодействия), а также Национальное антикоррупционное бюро Украины (к его подследственности отнесены дела о коррупционных преступлениях, совершенных высшими должностными лицами государства) и спецподразделений МВД Украины (подследственность — другие коррупционные преступления).
В-пятых, добавляет оптимизма и тот факт, что Антикоррупционная стратегия содержит четкие индикаторы ее реализации. Это, в частности: уменьшение доли населения, имеющего собственный опыт коррупционного поведения; увеличение количества граждан, заявивших компетентным органам о фактах коррупции по отношению к ним ; выполнение рекомендаций для Украины, данных Группой государств против коррупции (GRECO); улучшение международных индексов.
Все вышеперечисленное, конечно, не полностью отражает положительные стороны «антикоррупционного пакета законопроектов 7 октября». Но, находясь буквально на подъеме от многих его положений, автор этих строк, приученный жизнью к скепсису, должен думать прежде всего о том, какие поломки могут произойти в механизме антикоррупционной «аварийки» и какие барьеры — появиться на пути ее движения в наше светлое завтра.
Итак, о «подводных рифах» и «явно заметных скелетах».
Но вначале несколько слов о проекте Антикоррупционной стратегии (№4284). Он недостатков практически не имеет. Наконец, это и не закон прямого действия, закон в собственном смысле, а лишь демонстрация намерений (хотя и решительных), что само по себе ставит под сомнение конституционность его принятия как Закона, — это уже отметили специалисты Главного научно-экспертного управления аппарата Верховной Рады. К сожалению, в нашей стране чем выше статус правового акта, тем выше вероятность его выполнения. Вполне приемлемым является и проект №5114, которым вносятся изменения в отдельные законодательные акты, содержащие полезные для дела борьбы с коррупцией вещи. Он предусматривает обязанность предприятий устанавливать «конечное бенефициарное юридическое лицо» при его регистрации, смене юридического лица, открытии счетов в финансовых учреждениях и сохранять информацию о нем, а также уголовную ответственность руководителей за неподачу такой информации государственному регистратору и подачу умышленно неправдивой информации. Также обещает свободный доступ к Госреестру прав на недвижимое имущество, т.е. «прозрачные» сведения о недвижимости.
Детальнее — о проектах законов «О противодействии коррупции» (далее — проект №5113) и «О системе специально уполномоченных субъектов в сфере противодействия коррупции» (далее — проект № 5085).
Согласно проекту №5113, уже в октябре 2014 г. страна может иметь вполне приличную систему предотвращения коррупции, а в апреле 2015 г. — даже специальную Национальную комиссию по этим вопросам. Однако проект, в случае его принятия как закона, может создать ряд проблем.
Первой проблемой представляется не совсем идеальное определение субъектов, на которых распространяется действие закона о предотвращении коррупции. Так, не учтено, что, согласно Гражданскому кодексу Украины, юридические лица частного права — созданы на основе учредительных документов, а публичного права — распоряжением президента Украины, органа государственной власти или органа местного самоуправления. Чим же являются институты, созданные не на основании учредительных документов и не указанным актом? Скажем, если государственное предприятие «Деркульский конный завод» создано приказом русской императрицы Екатерины II в 1765 г., то дает ли это право должностным лицам завода не соблюдать теперь правила по предотвращению конфликта интересов, без ограничений получать подарки, не подавать декларацию и т.д.? Неокончательный перечень лиц в подпункте «б» п. 2 ч. 1 ст. 3 проекта №5113 — «другие лица, определенные законом» — создает угрозу применения Уголовного кодекса к неопределенному кругу лиц, а обязанность предотвращать коррупцию в деятельности юридических лиц частного права необоснованно возложена на всех без исключения работников таких юридических лиц.
Некоторые положения проекта кажутся сомнительными с точки зрения их соответствия Основному Закону. Так, предлагается назначать членов Комиссии на конкурсной основе, и к этому можно отнестись только положительно. Однако кандидатов в состав конкурсной комиссии определяют, в частности, президент и комитет Верховной Рады Украины, к предмету ведения которого относятся вопросы борьбы с организованной преступностью и коррупцией, хотя Конституция Украины (ст. 106 и ч. 1 ст. 89) четко определяет границы полномочий этих двух субъектов, выходить за которые недопустимо. Как только Конституционный суд даст свой ответ на этот вопрос — и... карета превратится в тыкву.
Существуют серьезные противоречия между положениями проекта №5113 и положениями действующих законов и других антикоррупционных законопроектов.
Например, вопреки ст. 214 Уголовного процессуального кодекса (УПК) Украины, Комиссия в случае выявления признаков коррупционного преступления, вместо того чтобы немедленно обратиться в соответствующие органы досудебного расследования, должна утвердить обоснованное заключение и прислать его специально уполномоченным субъектам в сфере противодействия коррупции (органам прокуратуры, специальным подразделениям по борьбе с организованной преступностью МВД, по борьбе с коррупцией и организованной преступностью СБУ). К этому следует добавить, что, согласно проекту №5085, в СБУ больше не предусматривается указанных спецподразделений. В проекте №4284а речь идет о подготовке Комиссией национального отчета, а в проекте №5113 — национального доклада.
Кстати, непонятно, какую нагрузку несет слово «Национальная (Национальное)» в названиях подлежащих созданию органов. Принадлежащий к нации? Тогда почему Национальная комиссия по вопросам предотвращения коррупции — но не Национальная избирательная комиссия? Почему Национальное антикоррупционное бюро — но не Национальная служба безопасности? Почему «национальный доклад» — но не «национальный приговор суда»?
Из функций Комиссии (ст. 11 проекта) абсолютно не следует необходимость образования ее территориальных органов. Тем более что проектом №5113 предполагается создание т.н. уполномоченных подразделений (уполномоченных лиц) во всех государственных учреждениях — от парламента и до государственных предприятий. С учетом количества последних (несколько сотен), а также высших и центральных органов государственной власти (около 100) и их территориальных органов (несколько сотен), областных и районных госадминистраций (более 500), в целом может идти речь о создании 5–10 тыс. таких новых «рабочих мест». Крайне неуместно во время экономического кризиса. Поэтому сомнительно, что эти детали механизма будут действительно «стальными», а не пластиковыми, и вообще будут работать.
Не вытекают из проекта №5113 и причины, которые будут побуждать 15 членов Общественного совета при Комиссии самоотверженно принимать участие в заседаниях Комиссии, заслушивать информацию о ее планах и изучать ее отчеты. Разве что это будут пенсионеры, которым больше нечем заняться.
А вот членам Национальной комиссии, похоже, будет не до посиделок, особенно после 1 апреля, когда наступает время подсчитывать и проверять декларации. В соответствии с проектом №5113, Комиссия должна: в течение 15 дней после указанной даты — проверить, весь ли миллион с лишним соответствующих субъектов своевременно сдал декларацию; письменно предупредить всех разгильдяев, а также сообщить об их разгильдяйстве «кому следует»; в течение 90 дней — осуществить полную проверку деклараций более 100 тыс. субъектов (правильность и полнота заполнения, логический и арифметический контроль). Справятся? Конечно. Это же только первые 15 дней (начальная проверка) — по 67 тыс. деклараций, а остальные 75 дней (полная проверка) — около 1 тыс. деклараций в день, это если без выходных и игнорируя другие задачи, возложенные на Комиссию. Просто надо сформировать в Комиссии аппарат из 10 тыс. служащих, и набирать их на сезонную работу ежегодно с 1 апреля по 31 мая.
Далее. Хотелось бы большей точности при установлении ограничений относительно использования подарков. Во-первых, «один источник», от которого можно законно получить подарок в четыре раза дороже, чем обычно, это, простите, кто? Это вообще человек? Во-вторых, такие ограничения должны существовать лишь тогда, когда подарки дарятся членами семьи (а не как в проекте — близкими лицами, ссылаясь на интимные отношения с которыми, чиновник сможет вполне законно получать «в подарок» мотоциклы и яхты).
Похоже, что лицо, уполномоченное на исполнение функций государства или местного самоуправления, согласно законопроекту (ст. 47), обязано будет декларировать все наличные средства, даже карманные и те, что хранит дома, в стеклянной банке. Не декларировать можно только «мелкие» (до 50 минимальных зарплат) суммы, хранящиеся в банке. Почему так? Понять трудно.
Предложенная этим проектом новая ст. 366-1 Уголовного кодекса «Декларирование недостоверной информации» не согласована по смыслу с предложенной другим проектом, №5085, редакцией ст. 368-2 этого же Кодекса «Незаконное обогащение». Согласно первой из них, уголовная ответственность наступает независимо от того, значительное ли превышение стоимости имущества над доходами, — а наказание предусмотрено одинаковое.
Проект №5113 содержит еще несколько досадных ошибок, которых, к сожалению, совсем избежать не удастся из-за поспешности с принятием закона в целом. Эксперты Главного научно-экспертного и Главного юридического управлений аппарата ВР обнаружили немало их. Кстати, то же касается и проекта Закона «О внесении изменений в Уголовный и Уголовный процессуальный кодексы Украины...» (№4448а), который уже 7 октября принят в целом со всеми его недостатками. Что же делать, снова по М. Салтыкову-Щедрину — «строгость законов будет смягчаться необязательностью их выполнения».
Но в целом концептуальное качество и нормативная ценность проекта №5113 — все-таки значительно выше, чем проекта №5085.
Главный, и сомнительный, позитив последнего — это то, что он выглядит как попытка политической договоренности. Дескать, я тебя буду контролировать с помощью Бюро, а ты меня — с помощью Комиссии, так и будем балансировать.
Главным же — и настоящим — недостатком этого законопроекта является то, что он откровенно не соответствует ст. 106 Конституции Украины в вопросе создания Национального антикоррупционного бюро Украины (далее — Бюро), в частности назначение на должность и освобождение от должности его директора, утверждение состава Конкурсной комиссии и т.п. Указанная статья Конституции Украины содержит исчерпывающий перечень полномочий президента, и в ней таких полномочий нет. Очевидно, все, что делается вопреки Основному Закону, долго жить не будет. Пример: указ президента Л.Кучмы от 24 апреля 1997 г. о создании подчиненного ему Национального бюро расследований Украины уже 6 июля 1998 г. был признан Конституционным судом неконституционным. Ничем завершилась и деятельность рабочей группы по разработке концепции создания и организации деятельности Национального бюро расследований Украины во времена президента В.Ющенко. В этом контексте более приемлемой кажется идея образования специального антикоррупционного правоохранительного органа как центрального органа исполнительной власти со специальным статусом, отображенная в законопроекте №3042, который готовился Центром политико-правовых реформ. Во время рассмотрения в Верховной Раде 3 июня 2014 г. он набрал, к сожалению, лишь 204 голоса. Этот проект показывает, что политически балансировать можно с помощью других средств, прежде всего различных механизмов контроля и надзора, а немало его положений можно позаимствовать и учесть в проекте №5085 еще сейчас, перед вторым чтением. Если без ревности и недоверия.
Далее. Согласно проекту №5085 требования к кандидату на должность директора Бюро — невысокие и оценочные («пять лет опыта», «способность по своим деловым и моральным качествами, образовательному и профессиональному уровню исполнять обязанности» и т.п.). Следовательно, вновь может победить «личная преданность». Добиться пяти голосов «за» определенного кандидата в созданной им Конкурсной комиссии президенту будет нетрудно: трех членов комиссии назначает он сам, а еще два могут быть, скажем, представителями пропрезидентской политической силы в парламенте.
При этом назначенный президентом директор Бюро имеет, фактически, внутриведомственные диктаторские полномочия. В Бюро действует принцип единоначалия, коллегия не создается, своих заместителей и директоров территориальных управлений и их заместителей, некоторых других руководителей подразделений директор назначает и освобождает сам, все подразделения внутреннего контроля (центрального аппарата и территориальных управлений) подчинены непосредственно ему. И к тому же предусмотренные проектом полномочия директора — безграничны.
У самого же Бюро будут (будут?) права, которых нет уже даже у прокуроров. Статья 23 проекта, большинство положений которой противоречат как действующему УПК Украины, так и предложениям относительно изменений в УПК Украины, содержащимся в Заключительных положениях этого же проекта, предусматривает и истребование любой необходимой Бюро информации, и ознакомление с любыми необходимыми Бюро документами, и возможность изъятия предметов и документов... Все 700 работников Бюро вооружены и могут применять огнестрельное оружие, специальные средства и меры физического воздействия. Зачем это следователям и аналитикам? Это же не военное формирование! И не полиция!
Непонятен правовой статус работников Бюро. Из 700 в целом 200 — лица начальствующего состава (на которых почему-то распространено действие Дисциплинарного устава органов внутренних дел), остальные — государственные служащие и другие работники. Кто именно из них — лица начальствующего состава «при погонах», которых намного меньше, или «другие работники», которых значительно больше, — будет исполнять главную задачу этого органа — досудебное расследование коррупционных преступлений, а кто будет заниматься более простыми делами (аналитикой, отчетами, соблюдением режима секретности и защитой свидетелей) — не определено. Открытый конкурс для всех «работников» лишь декларируется, но его условия не определены. Все эти проблемы «полезут» потом, как «Мишкина каша» из кастрюли.
Отношения между Бюро и Национальной комиссией по вопросам предотвращения коррупции ни в одном из законопроектов не прописаны. Каждый из этих органов создает собственные информационные базы, о чем-то отчитывается, кого-то информирует. Получается — два конкурирующих центра. Кроме того, в каждом государственном органе проект №5113 предусматривает, как упоминалось выше, уполномоченные подразделения (уполномоченных лиц), вместе с тем в проекте №5085 их нет, а есть подразделения внутреннего контроля с похожими (но не совсем) задачами.
Похожим для обоих этих государственных органов является то, что в обоих законопроектах прямо определены должностные оклады работников. Высокие. Точнее — чрезвычайно, непривычно высокие для нашей страны. И не только для нашей. Если бы это помогло! Но это самая острая социально-правовая проблема. Как заставить остальных государственных служащих, должностных лиц местного самоуправления, военнослужащих, работников правоохранительных органов, судей и других, которых вместе более миллиона, строго выполнять антикоррупционные законы, содержа свои семьи на зарплату, едва превышающую прожиточный минимум? Как это оно — будучи зажиточным, требовать от нищего придерживаться заповеди «Не укради!»? Так моральны ли и социально справедливы в указанных законопроектах №5113 и 5085 положения, которыми устанавливаются сверхвысокие должностные оклады только для отдельных лиц, не успевших еще ничего сделать для преодоления коррупции?
Очевидно, что заработная плата всех чиновников государства должна прямо пропорционально зависеть от состояния дел в экономике Украины в целом или конкретных городов, районов, областей (индикаторами чего являются и объем ВВП и ВНП, и уровень инфляции, и прочность национальной валюты, и чистый приток иностранных инвестиций, и среднечасовой заработок работника, и... экономисты меня поправят), с определенными коэффициентами. Безусловно, необходимо установить социальный минимум заработной платы для всех таких лиц, даже если для этого придется сократить и перевести на помощь по безработице треть из них. Так, по крайней мере, будет честно. Заработная же плата борцов с коррупцией может зависеть также от стоимости изъятого у коррупционеров и возвращенного государству имущества и т.п. и возрастать постепенно, а не быть раз и навсегда нестимуляционно определенной законом.
Как вывод относительно этой экспертной оценки важных законопроектов: мы все еще учимся строить государство, и все еще совершаем множество ошибок; но создаваемые нами государственные механизмы все больше становятся настоящими — подвижными и прочными.
- Информация о материале
Линия Путина
По всей видимости в Киеве все же достигли договоренности с боевиками о «разграничительной линии» в Донбассе. Война по признанию обеих сторон близится к концу. Продолжать ее у воюющих вероятно нет ни желания, ни возможностей.
Линию наверняка назовут в будущем «линией Путина» по аналогии с линией Керзона. Нельзя же, в самом деле, пренебрегать такой замечательной аналогией. Несмотря на недовольство, которое это решение уже вызвало в обоих лагерях, породив пересуды о предательстве, считать такую договоренность следует правильной. Терять часть территории государства никому не по нраву, но потери — не всегда к худшему. Бывает и наоборот. Иногда лучше потерять в настоящем, чтобы затем приобрести в будущем. А чемоданы без ручек иногда теряются даже к радости своих владельцев.
Украина теряет половину Донбасса, но в то же время другая половина остается за ней. И это очень важно, не так с точки зрения экономики, как с точки зрения идеологии. Тот факт, что большая часть Донецкой и Луганской областей отвоеваны Киевом у боевиков, делает жертвы с украинской стороны не напрасными и наполняет военную кампанию на Востоке героическим смыслом. Мы не выиграли, но и не проиграли. И мы имеем право считать, что наши солдаты погибли не зря — они погибли за Краматорск, Славянск, Мариуполь, Северодонецк, Лисичанск. Остановили врага, сдержали натиск. Отстояли Константиновку и Красноармейск.
Константиновку, конечно, можно было бы не отстаивать. Говоря по правде, Украине она не очень-то нужна. Промышленность там давно умерла, на месте старых заводов - тоскливые индустриальные свалки, памятники архитектуры отсутствуют, население вымирает и выезжает, бюджет — стабильно дотационный. Даже угля нет.Унылая серая дыра без смысла и перспектив, если говорить честно.
Если бы та самая «линия Путина» пролегла немного севернее, отрезав Константиновку от Украины, едва ли это было бы большой трагедией. В этом случае Украина потеряла бы еще 60 тысяч в целом враждебного ей населения, а также лишилась бы нескольких десятков гектаров живописных индустриальных руин. Но Константиновку боевики в панике бросили при отступлении, и в ее существовании появился смысл. Она будет у нас для того, чтобы мы помнили, что Украина не проиграла Донбасс России.
«Линия Путина» вдохнет в Константиновку и другие прилегающие города и поселки новую жизнь, как в свое время вдохнула ее в депрессивные шахтерские города российская граница. Так в конце 90-х Краснодон в Луганской области превратился в центр контрабанды, которая кормила и одевала его жителей. Новая граница между Украиной и подчиненными России марионеточными ЛНР и ДНР, безусловно, тоже будет кормить города. Константиновку, Дзержинск, Дебальцево, Углегорск. Война закончится, пойдет контрабанда. Затерянные в степях деревушки и поселки освоят новое для себя ремесло.
Война Украины против пророссийских боевиков стала невыгодной всем сторонам конфликта.Украина больше не хочет жертвовать тысячами молодых мужчин, чтобы отвоевать руины депрессивных городишек, населенные злобными, неустроенными и обозленными на весь мир людьми. Россия осознала, что санкции хоть пока и не привели ее к гибели, но отнюдь не сделали сильнее, как об этои заявляли наперебой ее политики. Донецкие и луганские боевики и вовсе давно уже озабочены главным образом дележом угнанных автомобилей и награбленного имущества, и несказанно рады даже тому, что уже успели захватить при поддержке российских «Градов» и бронетехники. Образовавшиеся в результате войны марионеточные республики-уродцы не терпится как можно быстрее ввести в эксплуатацию для получения скорейших дивидендов. Причем, дивиденды опять-таки полагаются всем сторонам конфликта - как «ополченцам», так и «фашистам».
Не успели отзвучать выстрелы, как в прифронтовых зонах уже сложился прообраз будущих контрабандных схем. Границы еще нет, но контрабандисты уже готовят перевалочные баз ы и технику. Из оккупированного Донбасса через блокпосты по изрытым дорогам потянулись первые робкие грузовички с металлом и углем, прокладывая фарватеры для будущих караванов. Криминальные схемы, существовавшие в Донбассе и до войны, частично сменили хозяев, но никуда не исчезли. И они нуждаются в Украине, потому что без нее работать не в состоянии.
ОПГ, захватившие власть над частью Луганщины и Донетчины, подобно коммунистическим диктаторам провозгласившие свои наделы «народными республиками», прекрасно это осознают. Но они осознают так же и то, что в Украине также найдется множество желающих сделать гешефт со вчерашними террористами. Найдутся свои Миндербиндеры, которые находятся на любой войне. Укропы и ватники уже робко ищут контакты друг друга и прикидывают, как и где лучше будет возводить новые мосты взамен взорванных. Деловые контакты пока еще прокладываются через плохо скрываемую неприязнь, но в скором времени она уступит место крепкой дружбе, как это уже давно случилось в Приднестровье и Молдове, нуждающихся друг в друге. Злобу и ненависть, как всегда, оставят для черни, которая будет коротать голодные дни в компании исходящего пеной телевизора.
«ДНР» и «ЛНР», будучи черной дырой на границах двух самых крупных государств постсоветского пространства, конечно, не могут не понимать выгоды такого географического положения. Перед нами – готовая перевалочная база, которая будет с удовольствием использоваться обоими формально враждующими государствами. И этот портал будет работать всегда, не взирая на торговые войны и экономические блокады с обеих сторон.
Оккупированный Донбасс и сам превратится в подпольный цех. В гулких, ржавых ангарах погибших производств, на заброшенных промплощадках затопленных шахт и в гаражах возникнут маленькие заводики по разливу паленой водки и низкокачественных ГСМ, производству контрафактных сигарет и трамадола. Из мрачных, опустевших горняцких городов по рельсам поползут составы с углем и металлоломом, которые через хитросплетения путей потянутся к украинским портам и заводам. По газопроводам через ДНР в Украину потечет российский газ, который полевые командиры «солнечной Новоросии» будут получать из Москвы по 200 долларов, а продавать Киеву по 300. Донецкая республика – это реинкарнация «РосУкрЭнерго». Гигантская поделка олигархов Януковича, которую уже невозможно будет так же легко выбросить с рынка, как в свое время выбросили прокладку Фирташа.
Продолжать войну, когда можно обогащаться и строить объединенные донецкие эмираты? Лидеры боевиков не настолько глупы, чтобы жертвовать своей синицей в руках ради иллюзорного журавля. Выторговав «линию Путина», они стали быстро охладевать к идее «Великой Новороссии», оставив ее для безумных площадных кликуш и любителей прохановской писанины. Впереди уже вполне отчетливо вырисовываются перспективы создания собственных корпораций и синдикатов. Уже стучат колесами воображаемые поезда, груженые углем и металлом, уже приходят во снах картины торжественных линеек, на которых привычно бесправные и подневольные школьники читают неказистые стихи про храбрых воинов-антифашистов.
«Линия Путина» стала возможной потому что оказалась компромиссным вариантом, наиболее выгодным всем силам, качавшим маятник войны. И украинцам, и россиянам, и главарям бандитских группировок Донбасса. Невыгодна она только несчастным обитателям непризнанных донецких эмиратов, которым под сладкие сказки о волшебной стране Новороссии уготовили участь бесправных крепостных. Впрочем, жителям Донбасса к этой роли не привыкать.
- Информация о материале
Депутаты кастрировали Антикоррупционное бюро
В ночь на вторник члены комитета Рады по борьбе с коррупцией внесли изменения в законопроект об Антикоррупционном бюро, которые лишат орган политической независимости. Об этом говорится в заявлении Центра противодействия коррупции.
Как заявляют активисты, правки в законопроект об Антикоррупционном бюро, которые могут сделать работу Бюро непрозрачной, внесены депутатами от «Батькивщины» Сергеем Пашинским и «УДАРа» Ростиславом Павленко.
В частности, заявляют в ЦПК, правками Пашинского и Павленко уничтожается положение о невозможности работать в Бюро людям, которые последние 5 лет служили в правоохранительных органах, занимаясь «борьбой с коррупцией» в МВД, СБУ, прокуратуре, налоговой и других силовых ведомствах.
Это не позволит, по словам активистов, «набрать новых людей, а не работающих и поддерживающих коррупционную систему сегодня».
Кроме того, исчезло положение, относительно обязательного прохождения полиграфа всеми сотрудниками Бюро при приеме на работу, «что дало бы дополнительную возможность проверки «ключевых» борцов с высокопоставленного коррупцией на честность и непричастность к схемам».
Правками Пашинского-Павленко также существенно урезали политическую независимость Бюро.
«Если раньше уволить главу по политическим мотивам было невозможно, то теперь по представлению 150 народных депутатов, то есть 1, или максимум 2 фракций в парламенте, можно поднять вопрос об отстранении председателя. Поддержать это должны 226 народных депутатов, то есть простым большинством Рады», - говорится в заявлении ЦПК.
Кроме того внесенными правками был изменен и порядок оплаты работы сотрудников Бюро. Ранее законом определялась минимальная заработная плата следователя на уровне не менее 18 тысяч гривен, что должно было обеспечить неподкупность сотрудников.
«С одной стороны создание спецоргана по борьбе с коррупцией среди высших чиновников является достижением для Украины, но, фактически, Бюро уже от самого создания будет органом-инвалидом, ведь не будет политической независимости. А работать в нем смогут те же старые кадры», - заявила Дарья Каленюк, исполнительный директор ЦПК.
- Информация о материале
Законы меняются, коррупция не исчезает
В Украине давно существует правовой механизм привлечения к ответственности чиновников за коррупцию. Однако законы меняются, а коррупция не исчезает. Создание еще одного органа и принятие очередных законов не решит эту проблему. Необходимые полномочия давно есть у СБУ, МВД и прокуратуры.
Окончательная редакция принятых Верховной радой законов о борьбе с коррупцией еще не известна. Возможно, итоговый документ будет существенно отличаться от опубликованного законопроекта.
Продвигая подобные законы, чиновники пытаются навязать обществу мысль, что сейчас с коррупцией не борются из-за недостатка нормативной базы. Это не так.
Помимо создания нового органа, закон вносит изменения в Уголовный кодекс. В частности, вводится уголовная ответственность за приобретение чиновником имущества, стоимость которого существенно превышает его доходы, или передачу им такого имущества близким родственникам.
Закон предлагает карать только передачу чиновником имущества близким родственникам. То есть если в обмен на некие услуги чиновника имущество сразу оформляется на его близких родственников, то преступления нет?
Случайна ли эта ошибка? Общество уже привыкло, что украинским государством управляют бедные чиновники, "случайно" имеющие богатых родственников.
Понятие "коррупция" у нас и в цивилизованном мире трактуется по-разному. То, что в Украине называют коррупцией, на Западе - взятка или воровство.
То, что называют коррупцией у них, у нас не коррупция. У них коррупция - когда сын чиновника учится в вузе, который спонсирует компания, победившая в тендере, проведенном госорганом, который возглавляет отец такого студента.
Каждый год в нашу фирму обращается крупная американская корпорация с опросником, что они могут делать в Украине во взаимоотношениях с чиновниками. Там нет вопросов, можно ли дать деньги чиновнику или купить квартиру его жене. С точки зрения среднего Украинца они спрашивают о безобидных вещах.
Например, можно ли оплатить участие чиновника в конференции. Не деньги дать, а купить билет. Можно ли предоставить чиновнику научную литературу.
От украинских компаний таких вопросов не было никогда.
- Информация о материале
Новая международная система безопасности родится в Украине?
Вопросы безопасности как никогда актуальны и для Украины, и для Европы в целом. Попытки дискредитации действующей международно-правовой базы и пересмотра границ послевоенной Европы, нарушение суверенитета и территориальной целостности украинского государства, возникновение реальной угрозы безопасности для стран Центральной Европы, Балтийского и Черноморского регионов со стороны Российской Федерации – все эти факты на фоне глубокого кризиса международных институтов, призванных защищать их участников от внешней агрессии, засвидетельствовали кризис всей системы европейской безопасности, сложившейся после Второй мировой войны.
По сути, украинский кризис просигналил всей планете о попытке разрушения старого мироустройства. «Право силы» (даже если эту силу представляют «вежливые зеленые человечки») для нашего северного соседа оказалось более действенным аргументом, чем принципы и нормы международного права.
Мир встал перед необходимостью начать процесс создания новых международных правил игры, где совершенно по-новому будут «написаны» условия формирования политики безопасности на глобальном и региональном уровнях, усилятся требования к эффективности функционирования международных институтов безопасности, роли международного военного сотрудничества.
Ситуация осложняется еще и тем, что Украина была втянута в конфликт, в котором внешнему наблюдателю не всегда ясно, где черное, а где белое. Наша страна вынуждена наравне с традиционной вести еще и «гибридную войну», в которой противник использует разное, чаще всего уникальное сочетание гибридных угроз и тактик, нацеленных на различные аспекты уязвимости украинского государства.
События в Крыму и на Востоке Украины требуют от нашей страны осознания новых проблем в секторе национальной безопасности, смены представлений об угрозах и рисках. Системы выстраивания стабильности во внутренней и внешней политике устаревают на глазах. Украина может иметь сильный инструментарий для защиты своих интересов, но он оказывается неприменимым в новой обстановке.
Сегодня мы находимся только в начале осмысления этого процесса. Любая страна, борющаяся с гибридными угрозами, должна опираться на крепкую профессиональную армию, но она также должна иметь когнитивные способности, чтобы быстро адаптироваться к столкновению с неизвестным. Подобно древним спартанцам, нам придется учитывать постоянно изменяющиеся планы наших врагов и адаптироваться к все более сложным условиям и способам ведения войны, о которых мы не знали и на которые не рассчитывали.
Традиционное представление о национальной безопасности с точки зрения реальной политики не только устарело, но оно даже не хочет признать сложности проблем безопасности информационной эпохи 21-го века. Освоение новых технологий, выработка консолидированной позиции о системе угроз в сфере безопасности позволит выработать и реализовать наиболее адекватные времени ответы на вызовы.
Кроме того, украинское руководство должно не только осознать, но и принять как неизбежность, что в сложившихся условиях каждое государство должно само защищать свои границы от внешних и внутренних врагов. В переворачиваемом с ног на голову мире рассчитывать на союзников и гарантов, к сожалению, не приходится. И именно на Украину волею судеб возложена непростая миссия: выступить инициатором построения новой системы безопасности в Европе и, возможно, во всем мире.
Павел Жовниренко, председатель правления Центра стратегических исследований
— Какие проблемы в секторе безопасности высветили события в Крыму и на Востоке Украины? Могли бы Вы назвать наиболее актуальные проблемы национальной безопасности, которые необходимо решать немедленно?
— Главная проблема в том, что системы безопасности фактически не существовало. То есть все составляющие национальной безопасности: военная, политическая, информационная, экономическая и другие — отсутствовали, их просто не было. Или им не уделялось достаточно внимания, или они были просто разрушены. Разрушены всеми, я не буду перечислять, кто был — президентами, министрами обороны, председателями СБУ.
Украины была беззащитной перед любым врагом, перед угрозами экономическими, военными, всеми другими, а информационными — в первую очередь. Начнем с того, что не был определен даже термин «потенциальный враг». Любая страна концепцию национальной безопасности, она может называться по-разному, но там всегда определяются потенциальные и явные угрозы, исходя из чего и надо строить систему защиты.
Например, когда строишь бомбоубежище, то надо понимать, от чего — от стрелкового оружия, от гранат, от артиллерии, против бомб или от ядерного удара — против всех этих угроз требуются различные бомбоубежища. У нас же ни явные, ни потенциальные агрессоры названы не были.
Я помню, когда разрабатывалась первая концепция национальной безопасности в начале 90-х годов, то даже такое определение, в котором не называлась страна, но говорилось об условиях, при которых она может называться агрессором — «потенциальной угрозой является любая страна, которая посягает на целостность государства или выражает сомнения в законности существования государства» — не было принято.
Соответственно этому и стало возможной война, в начале которой отсутствовала армия, отсутствуют органы безопасности, ибо все наши силовые структуры «затачивались» в защиту политического режима. Так, совет министров Автономной республики Крым был захвачен 120-ю боевиками или российскими военнослужащими — сейчас уже сказать трудно. 120 человек на два здания, а рядом, близ Симферополя, стояла часть специального назначения, в которой было, кажется, 1400 военнослужащих, обученных для проведения спецопераций.
Но они ничего не делали, потому что они тренировались на противодействие крымским татарам, если бы вдруг крымские татары (такие варианты событий раздувались Москвой) начали бунтовать, а поскольку это были не они, поэтому имеющиеся возможности использованы не были, как и возможности других наших силовых структур. Стоит вспомнить Майдан, — там было четко и ясно, против кого учили силовиков.
Относительно финансирования вооруженных сил — на оборону, а об этом я писал еще в 2009 году, в бюджете было заложено столько, сколько на оборону Эстонии, но территория и количество жителей там в разы меньше, плюс Эстония находится под защитой НАТО. Если к этому добавить хищения бюджетных средств в системе Минобороны, кадровую депрофессионализацию и денационализацию — то состояние нашей недавней военной беспомощности станет предельно понятным.
Поэтому все это время Украина была фактически безоружной. При этом, совершенно недостаточно финансируя оборону, в 2010-м она отказывается от членства в НАТО, то есть фактическое саморазоружение страны подкрепилось еще и тем, что ее уже никто не мог защищать извне. Все было сделано и подготовлено.
И вот третье. Даже в этих условиях можно было обезопасить Украину, если бы не была разрушена система гражданской обороны, — ее можно и нужно было откорректировать в соответствии с опытом Швейцарии, Израиля, Эстонии — это когда в каждом городе, населенном пункте формируются отряды самообороны из людей призывного возраста.
Сам человек пишет заявление, что вступает в отряд и готов защищать родину от любого агрессора. Отряды формируются, их участники учатся по разным направлениям: это или стрелковое оружие, или противотанковые и противовоздушные гранатометы, или партизанские действия. И если бы такие отряды были созданы, — а соответствующий проект указа лежал на столе Ющенко, насколько мне известно, но не был принят, — это если бы такая система работала у нас, то она бы не требовала больших средств для ее развертывания.
Единственное отличие от швейцарской модели было в том, что оружие должно было храниться не у каждого гражданина, а там, где есть командир отряда — в военкомате, допустим, или в сельсовете, или где-то в другом защищенном месте. И в случае «часа Ч» народ в один момент собирался бы на своих местах, люди бы сразу группировались, за 24 часа мобилизовывались и выставляли свой отряд самообороны. Если бы это было у нас, то российской агрессиине было б, потому что никто не будет воевать с целым народом. Любая современная армиябессильна против хорошо обученных бойцов, воюющих на своей территории.
Я лет с 5 назад общался с военным в Швейцарии, говорю, ну, у вас хорошо с вашими отрядами самообороны, потому что у вас нет соседа, который бы хотел захватить Швейцарию, на что он мне сказал: Германия при Гитлере не хотела? Франция при Наполеоне не хотела?
Они просто знали, что цена победы может быть такой большой, что она просто не стоит тех усилий. У них, у швейцарцев, это было организовано сотни лет назад, как только появилась Швейцарская конфедерация. Именно Швейцария считается одной из лучших стран-военных, а также охрана Папы Римского в Ватикане — это швейцарцы, во все времена.
— Какими должны быть ближайшие шаги восстановления нашей армии, системы национальной безопасности? Какой должна быть в дальнейшем роль государства?
— Государство должно заниматься информационной политикой, это очень важная составляющая. Мы не проиграли информационную войну России, потому что проиграть можно то, что ты ведешь, а до последнего времени мы просто не принимали в этом участия.
Я знаю, что новый Совет национальной безопасности и обороны еще в феврале обещал, что в течение месяца будет создана программа или концепция информационной безопасности Украины, но она до сих пор не создана. Формально война ведется волонтерами, у нас фактически уже есть волонтерские же организованные «отряды информационной обороны» в Интернете, в социальных сетях, то есть люди, которые пользуются Интернетом, которые смотрят новости, — они сразу реагируют на все, и это очень положительно способствует победе над тем монстром, которым является российская пропаганда.
Почему я говорю о монстре? Потому что в 2011 году в бюджет России на информацию было заложено втрое больше средств, чем на культуру, образование и науку вместе взятые. Сейчас происходит то, о чем Геббельс и Гитлер говорили: сначала идет информационная война, а затем вступает в бой артиллерия.
А с тех пор возможности распространения информации, информационных ресурсов, СМИ — значительно повысились. Поэтому часто спецслужбы называют свои службы «Службы информации», «Отдел информации». И сейчас мы видим, как на Востоке и Юге Украины действует информация, а точнее — дезинформация и манипуляции сознанием, как удалось зомбировать людей.
То, что все это довольно давно описано в учебниках по психологии и психологическим войнам, — основываясь на особенностях человеческого организма, особенностях восприятия информации и некритичности подавляющего большинства населения, еще в советские времена, когда люди привыкли, что то, что написано в газете — это правда, верят тому, что трупы в самолетах летают, не обращают внимания на разрывы в прямой речи и т.д.. А тут еще на поток поставлена российскаяхуцпа.
Хуцпа — это еврейское слово, которое означает степень крайней наглости в подаче информации, т.е. классикой этой хуцпы является пример, когда сын убил своих родителей и на суде просит, чтобы ему дали меньшее наказание, потому что он круглый сирота. И вот тут такая же тема — Россия обвиняет Украину в том, что делает сама.
Пугая жителей востока Укераины «Правым сектором», который «вот-вот захватит органы местной власти», они эти органы захватили сами. Когда мы слышали о разрезанных животах, — это то, что они делали в Чечне. Когда они говорят о стрельбе по мирному населению, — это то, что делают они. Когда они сказали о том, что Украина обстреливает российскую территорию, — это дезинформационное прикрытие их обстрелов нашей территории.
Схема проста: они перед тем, как стрелять из «Градов» по украинской территории, делают сами этот обстрел руками своих наемников по своей собственной. Но боевики бьют по полям, а Россия — уже по конкретным военным и гражданским нашим объектам. И обычный потребитель информации на Западе смотрит: то Украина обстреляла Россию, теперь Россия — Украину, ну, баш на баш, а фактически происходит совсем другое.
Что делать? Надо работать на всех направлениях: создавать заново армию — она сейчас как раз восстанавливается, а когда она восстанавливается, ставится вопрос о руководстве. У общества много претензий к генеральному штабу, и в сетях есть предложения даже о том, чтобы создать «пузатый батальон» и всех этих «специалистов» отправить на передовую — в том же снаряжении, что они посылали солдатам, в тех же бронежилетах, которые пробиваются вилкой, в той же плохонькой униформе, которая садится на 3 размера после первой стирки. А кого же ставить руководителями — ставится вопрос? Все просто, здесь ничего нового нет: если взять из истории примеры экстремальных ситуаций. Гражданская война 1918-21-го годов.
Почему красные победили? У них были нормальные военачальники? Нет, не было, они просто видели добровольцев, и тех, кто себя проявлял, они тут же ставили командирами полков, даже дивизий. У нас таких примеров еще нет? Есть. Вспомните парня, который в середине апреля у Краматорска выхватил гранату, когда нашу бронетехнику не пропускало «гражданское население», вытащил чеку и сказал: «Или сейчас себя с вами взорву, или вы нас пропускаете», — и таки пропустили.
Вот этого парня надо ставить командиром полка сразу же. Мамчур себя проявил? Ставить министром обороны или начальником генштаба. Это позволит поставить именно тех людей, которых требует ситуация, то есть бесстрашных, не обремененных ненужными знаниями опыта войн прошлого тысячелетия, и они для солдат будут примером.
Их поставили из-за личного примера, а не по звонку — это даст возможность каждому иметь перспективу, это удвоит, а то и удесятерит героизм каждого бойца, когда люди начнут видеть, что именно от них зависит рост по служебной ступеньке. А это реально, в течение месяца-двух вырасти от рядового до полковника, что в гражданских условиях невозможно; и это простой путь, не требующий денег.
По вооружению — у нас военно-промышленная база более-менее нормальная, она простаивала и работала на экспорт, а сейчас есть возможность стать задействованной для наших военных.
Финансы? Финансирование должно быть, на мой взгляд, из бюджета — само собой, но есть еще источники. Допустим, тот же налог для олигархов на оборону, я бы ввел также дополнительный налог для компаний агрессора, — весь бизнес российский, работающий здесь, кроме того, что он платит, должен внести 10% в фонд обороны Украины, и не надо ничего закрывать — они либо будут платить, либо закроются сами.
Далее. Украина должна подавать иски в международные суды по компенсации вреда от российской агрессии в Крыму и на Востоке. Не просто разговорами, а конкретно добиваться этого. ЮКОС показал пример, когда у России отсудили значительные средства. У Украины сейчас более, чем достаточно шансов для этого. И, конечно, получить деньги с тех, кто поддерживает сепаратизм.
Начиная от олигархов, местных чиновников и даже от тех бабушек, которые приходили блокировать наши танки, — у последних немного денег, но и они, и другие должны понимать, что если ты выступал против Украины, ты должен понести наказание. Сажать вряд ли кого-то будут , тогда следует наказать финансово — одну пенсию снимут, и в следующий раз будет думать перед тем, как своих блокировать.
— Почему Будапештский меморандум не сработал в ситуации с Крымом? И вообще, можно ли теперь ставить вопрос об обновлении системы коллективной безопасности?
— Будапештский меморандум не имеет отношения к системе коллективной безопасности. Я могу показать документы, подтверждающие то, что я сейчас скажу. Я практически автор идеи этого меморандума. Я тогда работал советником председателя парламентской Комиссии по иностранным делам — тогда еще не было комитетов в Верховной Раде. Было безумное давление на Украину, что надо отдать ядерное оружие, причем давление было со стороны Соединенных Штатов не меньшим, чем из России.
Я понимаю, почему — потому что американцы всегда, чтобы решить какую проблему — они максимально ее упрощают. Ведь чем меньше неизвестных x, y, z, чем проще ситуация, там проще ее можно решить.
Итак, они упрощали следующим образом. Распался советский Союз — из одной ядерной державы стало четыре. «Нет, должна остаться одна», — так они говорили. В международном праве есть порядок образования новых государств на месте тех, что распались, по которому все субъекты бывшей общей страны, которые стали независимыми, собираются и договариваются о том, каким образом долги отдавать, каким образом распределять имущество, кто именно является правопреемником.
По международному праву, все страны, образовавшиеся на территории того или иного государства, является правопреемниками этого государства, если они не решили по-другому. Тогда право России на правопреемство дали только на членство ООН, то есть вместо СССР она осталась и членом Совета Безопасности в Организации Объединенных Наций.
Что касалось ядерного оружия, этой договоренности сначала не было. И когда мы говорили о том, почему Украина должна отдавать ядерное оружие России и почему России — мы же 300 лет были ее колонией? Не Франции, скажем, или Великобритании, а именно России? Ответ был: «А потому что».
Тогда мы еще не подписали договор о нераспространении ядерного оружия, то есть мы были свободны в том, что делать. Мы предлагали его выставить на тендер, и кто хочет — тот покупает. Саддам предлагает 42 млрд., если не хотите, чтобы он купил, платите 43 и забирайте. Ответ был однозначно отрицательным.
Тогда я спрашивал, а какие гарантии у Украины, отдавшей оружие России? Збигнев Бжезинский сказал, что США никому гарантий не давали и не дадут. Единственное исключение — Израиль, потому что был Холокост, было создано государство Израиль и Штаты обязались ее защищать.
Я нашел прецедент — так называемый австрийский государственный договор 1955-го года, когда Австрия была оккупирована, так же как Германия после Второй Мировой, и там было 4 зоны — советская, американская, английская и французская. И вот каким образом вывели все войска? Пришли к компромиссу, что Австрия остается нейтральной, демократической страной, все выводят свои войска, и эти страны являются гарантами того, что не будет аншлюса со стороны Германии.
Я написал об этом Бжезинскому, что эту модель можно использовать и в отношении Украины. Он ответил, что считает идею продуктивной. И чуть позже, уже в рамках Украинско-Американского Консультативного Комитета, Борис Иванович Тарасюк и я написали проект договора, который был практически идентичен подписанному в декабре 1994 года в Будапеште. И отличался от него всего одним несущественным абзацем и словом «заверения» вместо «гарантии».
Так вот, там нет коллективной безопасности, потому что коллективная безопасность — это когда страны подписывают пункт, что если кто нарушит — все вместе действуют против нарушителя. В Будапештском меморандуме такого нет. Есть пункт, что мы подписали это, уважаем и обязуемся уважать суверенитет, территориальную целостность и воздерживаться от экономического, политического, военного и другого давления. Каждая из стран, которая подписала, обязуется это делать, а в случае нарушения — будут проводиться консультации.
То есть первое, там нет коллективной безопасности, а второе — там заложен механизм консультаций, но Украина его не использовала практически никогда. Даже когда к Тузле строили дамбу, когда были газовые конфликты, хотя это — экономическое давление. А Украина не использовала их, «стеснительной» Украина была, Москвы боялась, на газовой игле сидела, на деньгах от газа и все остальное. И поэтому гарантией безопасности может быть только членство в НАТО или отряды территориальной обороны, или и то, и другое.
— Изменится ли место Украины в системе международных отношений?
— В принципе, система международных отношений является нормальной. Ее Россия пытается разрушить, но если мир пойдет по этому пути, если позволит разрушение международной системы сдерживания, то тогда без войны, причем без масштабной, не обойдется. Потому что любая новая система международной безопасности создается по результатам войны.
Вот была Первая мировая война, после нее была создана первая система международной безопасности — это была Лига Наций, она не сработала. Ибо если гитлеровская Германия вышла из Лиги Наций, а Советский Союз исключили из нее за нападение на Финляндию, то обе эти страны были освобождены от ответственности за последующие агрессии. В Лиги Наций не было механизма наказания, и в результате эти агрессоры начали войну между собой и со всем миром.
Когда война закончилась, начали думать о том, чтобы создать новую систему международной безопасности, так как предыдущая не сработала. Создали ООН, и эта система работает уже более 60 лет, войны не было ни в Европе, ни глобальной. Кто-то ООН осуждает, говорит, что она плохая, но никто не даст объективного ответа, что было бы, если бы не было Организации Объединенных Наций. Я более чем уверен, что была бы и четвертая, если бы кто остался жив после третьей мировой войны.
Казалось бы, сидят в Нью-Йорке, Женеве, Вене — о чем-то говорят, проедают деньги тысячи служащих, но они реально во время разговоров выясняют потенциальные проблемы, нивелируют их, минимизируют риски, взвешивают плюсы, минусы и цену, которую придется заплатить за переход конфликта из латентной в активную фазу. И это работает.
Поэтому, на мой взгляд, разрушение международной системы возможно, но какая новая система будет — станет известно только после войны. Как только произойдет разрушение существующей системы — масштабная война начнется автоматически.
- Информация о материале
Страница 937 из 2102
