Главная

Где деньги?

Новые социальные инициативы президента, положившие начало предвыборной кампании власти, породили массу дискуссий и домыслов, лейтмотивом которых стал исконно украинский вопрос — «где деньги?» И пока ведущие экономисты и политики путаются в прогнозах относительно объема средств, необходимых для выполнения обязательств, попробуем разобраться, насколько жизнеспособны идеи привлечения дополнительных источников финансирования за счет усовершенствования уже существующих и введения новых обязательных платежей (налогов).

 Начнем с неприятной для президента новости: на привлечение дополнительного финансирования за счет реформирования налоговой системы до осенних выборов рассчитывать не стоит. И дело даже не в том, что п. 4.1.9 ст. 4 НК установлен запрет изменений каких-либо элементов налога менее чем за шесть месяцев до начала нового бюджетного периода, в котором будут действовать новые ставки и правила, равно как и на протяжении бюджетного года. Законодатель редко когда обращал внимание на эту норму. Дело в том, что введение налога — процесс крайне громоздкий, связанный не только и не столько с внесением изменений в НК, сколько с обеспечением соответствующей нормативной базы подзаконных актов, разработка которых займет достаточно времени. Да и налоговые платежи могут поступить в бюджет только по результатам первого налогового периода. Так что рассчитывать, что налоги смогут стать источником «покращення вже сьогодні», было бы, мягко говоря, наивно. Таким образом, денежные средства, необходимые для поддержки штанов избирателей в предвыборный период, изыщут, скорее всего, из других источников.

 Старая как мир идея о богатых, которые платят за бедных, уже неоднократно звучала в правительстве. Однако, то ли ария была подобрана неудачно, то ли исполнитель сфальшивил… В общем, не получилось у Сергея Леонидовича явить миру сколько-нибудь приемлемой конструкции налога на роскошь, которая не только позволила бы напомнить избирателю об угасающей звезде некогда популярного политика, но и хотя бы отдаленно могла быть положена в основу адекватной законодательной инициативы. Явленный миру проект смог выдавить только кислую улыбку у специалистов и окончательно развеять иллюзии симпатиков Сергея Тигипко в его компетентности в налоговой сфере. Но это не остановило сильного украинца от очередной попытки напомнить обществу о своих наработках в контексте социальных инициатив президента. Очень хочется верить, что сегодня, прислушавшись к критике его предыдущих инициатив, вице-премьер под налогом на роскошь имеет в виду не гремучую смесь прямого и косвенного налога с элементами налогообложения имущества.

 Если бы советники С.Тигипко не поленились изучить опыт налогообложения богатства в развитых странах, они бы сумели самостоятельно оценить пагубность предложенных ими инициатив для экономики государства. Не углубляясь в детальный анализ законодательных инициатив, отметим, что от идеи налогообложения богатства (роскоши) отказались практически все развитые страны мира. Сегодня налог на накопленное имущество существует только в Норвегии, Франции и Швейцарии. В 2001 г. от налога на богатство отказались Нидерланды, в 2007-м — Швеция, в 2008-м — Испания. В 2010 г. только у трех из 34 членов Организации экономического сотрудничества и развития был такой налог.

 Чем вызвано такое отношение развитых государств к налогообложению недвижимости, акций, дорогих автомобилей, яхт, самолетов, золота, предметов искусства и т.д.? Почему они добровольно отказываются от такого, казалось бы, сладкого куска пирога? Может, все дело в том, что, скажем, шведы по состоянию на 01.01.2007 г. вывели за пределы страны в иные, в том числе низконалоговые, юрисдикции около 72 млрд. долл. США? И именно для возвращения беглых капиталов и привлечения иностранных инвестиций ведущие экономики мира упразднили имеющиеся налоги на богатство, существенно видоизменив саму конструкцию налогообложения накопленного имущества.

 Однако упразднение этого налога вовсе не означает, что в развитых странах мира соотношение налоговых платежей, получаемых государством от богатых и бедных, такое же, как в Украине. Мы не должны питать иллюзий о существовании в мире стран, где богатые обеспечивают бедных, делясь с государством своим имуществом посредством налоговых платежей. И в абсолютных цифрах, и в процентном отношении капиталисты платят меньше, чем их эксплуатируемые сограждане. Ведь последние по своему количеству составляют подавляющее большинство граждан страны, обеспечивая стабильные поступления в госбюджет. Чего стоит только НДС, характеризующийся многими экономистами не иначе, как налог на бедность! В конце концов, мы же не верили, что содержание бедных за счет богатых может лежать в основе построения справедливого капиталистического общества. Вместе с тем разумное соотношение между объемом капитала (размеров богатства) и отчислениями от него в бюджет должно обеспечиваться, скажем мягко, более последовательно, чем это происходит в Украине. Именно поэтому ведущие государства не просто отказались от идеи налогообложения роскоши, но заменили громоздкие и неэффективные налоги, одновременно существенно доработав уже существующие налоговые платежи с имущества и доходов, в частности, предусмотрев дифференциацию ставок налогов.

 Поэтому в качестве дружеских рекомендаций Сергею Леонидовичу отметим, что если он действительно хочет обложить налогом богатых, а не просто напомнить о своем существовании, то не стоит изобретать новый налог. Достаточно серьезно поработать над уже существующими нормативными актами в сфере налогообложения.

 Возьмем, к примеру, Закон Украины «О сборе на государственное пенсионное страхование», который с 1999 г. предусматривает налогообложение операций по продаже объектов, являющихся предметом роскоши (легковые автомобили, ювелирные изделия, недвижимость, услуги мобильной связи). Если государственные мужи действительно не словом, а делом хотят обложить налогом предметы роскоши, то почему бы просто не дифференцировать объекты налогообложения, удвоив или даже утроив ставки налога для более дорогих объектов непосредственно в этом законе?

 Так, сбор с услуг мобильной связи можно было бы увеличить кратно без особого ущерба для налогоплательщиков. Мобильная связь сегодня является общедоступной, однако социально незащищенные слои населения используют ее значительно меньше, что позволяет относительно справедливо распределить бремя налогообложения.

 Сбор на государственное пенсионное страхование — далеко не идеальное изобретение отечественного законодателя. Однако налаженный механизм уплаты, относительная простота администрирования, да и просто привычка к нему налогоплательщиков являются факторами, которые, без всякого сомнения, свидетельствуют в пользу доработки существующего обязательного платежа вместо изобретения нового громоздкого и не вполне жизнеспособного налога.

 Теперь недвижимость. Сегодняшнее содержание ст. 265 НК вряд ли соответствует целям и задачам налогообложения недвижимого имущества, отличного от земельных участков, которые обычно ставятся перед налоговым регулированием в этой сфере. Декоративный характер налога обуславливается, в первую очередь, немотивированно суженным объектом налогообложения, к  коему законодатель относит лишь объекты жилой недвижимости с жилой площадью квартир от  120 м2 и жилых домов от 250 м2.

 Сегодняшнюю редакцию ст. 265 подвергают критике даже авторы НК, признающие неэффективность существующей модели налога. Он не только не в состоянии обложить объекты роскоши, но вообще вряд ли может быть полезен как источник доходов местных бюджетов. Сборы от него с трудом покроют затраты на администрирование. Если не брать во внимание юридические дефекты конструкции налога, то его концептуальными недостатками является то, что недвижимость облагается налогом не исходя из ее стоимости, а исходя из площади, а объектом налогообложения является только жилая недвижимость.

 Налог на недвижимость — местный налог, что делает невозможным его прямое использование на финансовое удовлетворение социальных инициатив президента. Однако превращение налога в мощный источник финансирования местных бюджетов создаст необходимые предпосылки для перераспределения средств в рамках бюджетной системы на социальные нужды.

 Налог на недвижимость необходимо рассматривать именно в контексте налогообложения богатства. Ведь если квартирка на Борщаговке и может рассматриваться как предмет первой необходимости, то дорогое недвижимое имущество является, без сомнения, предметом роскоши, одновременно представляя собой форму капитала. Так, в Великобритании этот налог начисляется в фиксированной сумме по отношению к базовой ставке, составляющей 1354 фунта в год. Недвижимость делится на девять категорий в зависимости от налоговой оценки объектов, пересматриваемой каждые пять лет. И если недорогая недвижимость облагается налогом по ставке 66,7% от базовой, то недвижимость стоимостью от 320 тыс. фунтов облагается по ставке 233%. Возможно поэтому отчисления от налога составляют около 25 млрд. фунтов стерлингов в год. В Дании недвижимость стоимостью до 3,04 млн. датских крон облагается по ставке 1% от ее стоимости, а свыше — 3%. В Германии также действует прогрессивная шкала налога на недвижимость, предусматривающая налогообложение от 0,35% до 2,31% от стоимости имущества.

 Следующий способ обложить налогом богатых — прогрессивная шкала налогообложения доходов физических лиц. Сегодня в Украине действует одна из самых низких в Европе ставок налогообложения доходов физических лиц. При этом распространяется она (до 10 тыс. грн. — ставка 15%, а от 10 тыс. грн. — 17%) на все доходы, получаемые физическими лицами, независимо от их объема. Очевидно, что ставку налога можно повысить для высоких доходов. Вместе с тем на существенный объем доходов от таких изменений вряд ли можно рассчитывать именно в нашей стране, где объем зарплат, выплачиваемых нелегально («зарплат в конвертах») не изменился с тех пор как войну с ними объявил уже упомянутый нами ранее социальный вице-премьер. Поэтому увеличение налогового давления на фонд оплаты труда может не столько обеспечить бюджет новыми поступлениями, сколько усугубить и без того непростую ситуацию с теневым сектором экономики.

 И уж точно никакого эффекта государство не получит от налогообложения операций с офшорными компаниями. Непонятый современниками гений экономиста предложил обществу просто и бесхитростно обложить налогом все операции с нерезидентами, которые находятся в офшорных зонах. Но ведь операции с офшорными компаниями закончатся в тот же день, когда начнется их налогообложение. Они просто будут заменены на операции через неофшорные фирмы-прокладки.

 Ну а если серьезно возвращаться к неиспользованным резервам, за счет которых можно было бы уже в недалеком будущем пополнить государственную казну, то на первом месте —налоговая амнистия.

 Налоговая амнистия является эффективным средством наполнения госбюджета, легализации теневых капиталов, наполнения экономики свободными средствами, а банковской системы — депозитами. Однако не существует однозначного рецепта, алгоритма, который бы позволил гарантировать положительный результат амнистии. Так, власти Ирландии сумели в 1998 г. собрать в бюджет сумму, равную примерно 2,5 национального ВВП. В Казахстане в 2001 г. по амнистии удалось собрать около 480 млн. долл., а с 2005 по  2007 гг. — 6,7 млрд. долл. США. В 2007 г. Великобритания получила 400 млн. фунтов от налоговой амнистии. Положительными результатами может похвастаться Италия, где такие мероприятия проводятся регулярно. В 2009 г. итальянцы задекларировали более 100 млрд. евро, заплатив в бюджет от 5 до 7% от легализованных денег.

 Истории также известны отрицательные примеры проведения налоговой амнистии. В США с начала 80-х до середины 90-х годов прошлого века прошло более 80 налоговых амнистий, которые в общей сложности принесли бюджету порядка 2 млрд. долл. При этом США не отказались от подобной практики, более поздние примеры которой оказались удачнее. В Германии в 2005 году вместо ожидавшихся  5 млрд. евро смогли собрать только 1,5 млрд. И уж совсем унизительными выглядят результаты 2005 г. в Грузии, когда бюджет получил от своих граждан всего 35 тыс. долл.

 Успех налоговой амнистии лежит в плоскости проведения целого комплекса взаимосвязанных организационных мероприятий, разъяснительной работы, проводимой государством для привлечения к мероприятию граждан. Важным является и уровень доверия к государству, которое должно гарантировать невозможность каких-либо преследований людей, задекларировавших свои доходы. В Казахстане, к примеру, правительство публично уничтожило налоговые декларации, гарантировав гражданам свободу от преследований.

 Но рискнем все-таки предположить, что в Украине создались благоприятные предпосылки для проведения амнистии. Ведь наследие бурных 90-х довлеет над каждым успешным украинским бизнесменом. Потребность в легализации доходов, в свое время уведенных от налогообложения, является, мягко говоря, насущной. При этом желание бизнесменов раскрыть свои доходы может быть существенно стимулировано введением государством уже после налоговой амнистии непрямого метода выявления доходов. А также, скажем, введение ограничений по работе с офшорными компаниями. В совокупности с уменьшенной налоговой ставкой (5—10%) указанные мероприятия не могут не дать положительного эффекта проведения амнистии в Украине, одним из последствий которой станет единоразовое мощное наполнение государственного бюджета.

 Ресурс пополнения казны от реформирования налоговой системы не исчерпан. И важно, чтобы решения о введении дополнительных налогов, видоизменения налоговых ставок и объектов налогообложения делались не под политическую конъюнктуру или очередные выборы. А решения о реформировании готовились специалистами в сфере налогообложения, сопровождались экономическими расчетами и базировались на лучших примерах налогового регулирования зарубежных стран. Правда, в нынешних реалиях такое пожелание выглядит, по меньшей мере, наивно.

Информация о материале

Опубликовано: 04 апреля 2012

Бизнес и суд: кому нужнее ХПК?

Вот уже 20 лет, как украинские предприниматели, равно как и иностранные фирмы, ведущие бизнес в нашей стране, решают свои хозяйственные споры по явно устаревшему и латаному-перелатаному Хозяйственному процессуальному кодексу. И недовольство бизнесменов таким состоянием дел вполне объяснимо. Не нравится им и крайне сложная процедура заключения мирового соглашения, и неопределенность подсудности дел «с иностранным элементом», и отсутствие качественного досудебного урегулирования споров, и многое другое. Одним словом, ХПК Украины 1991 г. не соответствует современным европейским стандартам судопроизводства.

Попыток обновить этот кодекс в Украине было немало – только за 2011 г. в ХПК вносили изменения 7 раз! Но глобальных проблем это не решает. Принять же принципиально новый кодекс (какие только названия не предлагались – и Кодекс хозяйственного судопроизводства, и Кодекс коммерческого судопроизводства) до сих пор не получается. На прошлой неделе на заседании Комитета ВР по вопросам правосудия были списаны в утиль очередные законопроекты, в т. ч. проект ХПК, предложенный народным депутатом Дмитрием Притыкой – экс-главой ВХСУ, который, казалось бы, должен знать проблемы хозпроцесса лучше всех. Но в очередной раз не сложилось. Как подчеркнул парламентарий, «проект ХПК был внесен в парламент еще в марте 2008 г. За это время произошло немало изменений. Первое и самое главное – был принят Закон «О судоустройстве и статусе судей», которым внесено много новелл, особенно переходными положениями. И сегодня возвращаться к проекту, который утратил актуальность, нет смысла. Тем более, мы получили письма от ВХСУ о том, что у них фактически на выходе есть новый проект кодекса, который формируется с учетом и указанного Закона и новых веяний законодательства».

Проблемная подведомственность и двойная подсудность

Одним из камней преткновения хозяйственного процесса на сегодняшний день является отсутствие четкого разграничения между хозяйственной и другими юрисдикциями. Практика показала, что при таком положении судами разной юрисдикции принимаются разные решения по одному и тому же типу правоотношений. Поэтому сторонники нового ХПК видят в его принятии возможность поставить точку в данном вопросе, считая, что Кодексу необходимо обзавестись рядом новшеств, которые уже хорошо себя зарекомендовали в КАСУ и ГПКУ. Другими словами, принятие Кодекса позволит одновременно и унифицировать хозяйственный процесс с гражданским и административным, и четко разделить компетенцию судов.

В частности, ХПК должен четко определить перечень типов судебных разбирательств, которые могут рассматриваться в хозсудах. Например, эксперты «Судебно-юридической газеты» отмечают, что за «хозяйственниками» должны быть четко закреплены споры между учредителями или акционерами, иски акционеров к предприятиям, земельные и приватизационные споры (кроме приватизации госимущества – это прерогатива админсудов), споры с БТИ о регистрации права собственности, о невыполнении юрлицом своих обязательств, дела о нарушении прав интеллектуальной собственности, банкротстве и защите деловой репутации.

Кроме того, все знают, что Конституция говорит о построении судебной системы по принципу специализации. При этом специализация означает, что суды разных юрисдикций должны рассматривать те споры, которые возникают из определенного вида правоотношений: уголовных, хозяйственных, административных, гражданских. Вот и возникает вопрос, как, например, участие физического лица в хозяйственном споре может изменить сущность и правовую природу этих отношений? Да никак. Во время существования арбитражных судов ГПК имел приписку, что в гражданском судопроизводстве не рассматриваются споры при участии юридических лиц, и это было оправдано. А сейчас, если отрыть реестр судебных решений, можно увидеть, что все райсуды так или иначе рассматривают и хозспоры. Т. е. первоочередной задачей нового ХПК должно стать избавление от двойной подсудности и подведомственности отдельных категорий споров, когда один и тот же иск можно подавать в разные суды. Административные, хозяйственные и суды общей юрисдикции будут рассматривать дела только «своих» категорий.

Но такую точку зрения разделяют далеко не все. Те, кто считает, что не стоит спешить с принятием нового ХПК, отмечают, что вопросы подведомственности спокойно можно решить и без столь радикальных шагов. Ведь подведомственность регулируется одной статьей, которая даже не требует введения новых процедур. И на этом основании выписывать новый Кодекс нецелесообразно. Более того, вопрос можно решить и не на законодательном уровне, а, скажем, путем принятия совместного постановления пленумов высших спецсудов.

Также противники принятия нового процессуального кодекса сходятся во мнении, что новый ХПК повлечет за собой «переподготовку» кадров. В первую очередь это коснется представителей сторон, потому что им нужно будет освоить новый процесс, чтобы, например, вложиться во все сроки, вникнуть во все нюансы, дабы защитить материальное право стороны, которую они представляют. Ведь представлять интересы в хозяйственном процессе имеют право не только юристы. А возможности, скажем, предпринимателя куда скромнее, чем юрлица, могущего позволить себе услуги высококлассного адвоката, что может поставить стороны в неравные условия. Но такой аргумент выглядит крайне неубедительным. В любом случае, новый документ не вступит в действие с бухты-барахты – с момента его принятия и до момента вступления в силу у заинтересованных лиц будет время на ознакомление.

Особого внимания заслуживает и предложение бизнеса о закреплении в новом ХПК нормы, предусматривающей выдачу исполнительного документа кредитору по упрощенной процедуре (без вызова должника в суд). Правда, рассчитывать на «упрощенку» должны лишь кредиторы, имеющие бесспорные основания для взыскания средств с должника. В действующем ХПК подобная норма отсутствует. Нелишним будет и усилить гласность и открытость слушаний в хозсудах (в гражданском судопроизводстве любой гражданин может присутствовать на судебном заседании).

Кто кому мешает договориться

Часто во время урегулирования хозспора стороны сталкиваются с вопросом соответствия предмета мирового соглашения предмету исковых требований в судебном процессе. В нынешней редакции ХПК Украины (ст. 78) четко указано, что мировое соглашение может касаться только прав и обязанностей сторон относительно предмета спора. Однако сама природа мирового соглашения является договорной, и, кроме прочего, на такое соглашение распространяются общие правила заключения договоров (стороны вольны в выборе контрагента и определении условий договора). Как показывает практика, при заключении мирового соглашения субъекты хозяйствования часто имеют желание включить в его положения наибольшее число спорных моментов – ради отсутствия каких-либо претензий в будущем. Однако при этом они наталкиваются на противодействие со стороны судей хозсудов, которые предлагают четко придерживаться предмета иска.

Более того, до момента принятия сторонами решения о необходимости заключить мировое соглашение может пройти много времени – оно может быть принято даже после длительных споров, когда дело уже находится в стадии апелляционного (кассационного) производства. Но опять возникает проблема: в соответствии с законодательством, такое основание для отмены или изменения предыдущего судебного решения, как «заключение мирового соглашения сторонами», не предусмотрено ни на стадии апелляционного, ни на стадии кассационного рассмотрения. Таким образом, сейчас утверждение мирового соглашения хозсудом второй инстанции попросту невозможно, поскольку это повлекло бы отмену решения местного хозсуда по конкретному делу, что допускается исключительно на основаниях, предусмотренных ст. 104 ХПК.

Думается, излишне говорить об отношении бизнеса к такому положению вещей. В свою очередь, новый ХПК вполне может предусмотреть возможность заключения мирового соглашения на всех стадиях процесса.

Исследование доказательств в высших инстанциях

Еще одной проблемой, с которой столкнулась хозяйственная юстиция, является сложность исследования доказательств в апелляции и кассации. Дело в том, что суды высших инстанций не могут требовать от сторон предоставления дополнительных доказательств во время рассмотрения дела. Но на практике стороны и суды первой инстанции часто что-то не учитывают во время рассмотрения дела, и, например, ВХСУ не может отследить, достаточно и полно ли собраны доказательства. Вместе с тем, в действующем ХПК все еще остались нормы, которые позволяют отменить решение в случае неполного исследования обстоятельств и отправить дело на новое рассмотрение. Но ведь если суды не могут истребовать доказательства, не очень-то корректно выглядят и обвинения их в неполном исследовании доказательств.

В этом и состоит определенная коллизия, которую, по мнению судей, нужно разрешить в рамках нового Кодекса: или мы за исключительную состязательность процесса, или за активную позицию суда, касающуюся истребования и исследования доказательств. Но во втором случае, отмечают правоведы, должна измениться и философия кассации: она не должна будет разбираться, в полной или неполной мере исследованы доказательства, а лишь должна будет определять, доказал ли истец свои доводы, а ответчик – свои возражения. Собственно, в таком духе выписаны и разъяснения ВХСУ – суд нельзя укорять в отсутствии тех доказательств, которые не были предоставлены сторонами. Поэтому разработчики нового ХПК отмечают, что проблема не в судьях, а в законе.

Новое старое рассмотрение

Собственно из-за обозначенной выше проблемы возникает и другая – направление дела на новое рассмотрение. Ведь чего стороны по делу ждут от хозяйственного производства? Оперативности. А именно данная процедура, по мнению практикующих юристов, этой самой оперативности при разрешении хозспора отнюдь не способствует. Стоит отметить, что такая ситуация вызывает нарекания не только у сторон хозяйственного процесса, но и у европейских институций (были времена, когда на новое рассмотрение направляли порядка 75% дел). На сегодняшний день проблема менее актуальна, но все так же не решена действующим ХПК.

Перечисленные выше проблемы – лишь верхушка айсберга тех проблем, которые должен разрешить новый Хозяйственно-процессуальный кодекс. Но надеемся, что проект ХПК, подготовленный в недрах ВХСУ, расставит точки над і в большинстве вопросов.

Информация о материале

Опубликовано: 03 апреля 2012

Вертолетчики с Грушевского: чем грозит разбрасывание денег накануне выборов

Председателя ФРС США Бена Бернанке многие экономисты за глаза называют Бен-вертолетчик. Такое прозвище он получил за так называемые меры по количественному смягчению. Проще говоря, чиновник считает, что единственный способ не свалиться Штатам в полномасштабный кризис — провести эмиссию.

Раздавая деньги банкирам, ФРС с их помощью финансирует дефицит американского бюджета и таким образом стране удается свести концы с концами. Конечно, у такого способа решения экономических проблем свои недостатки — надувание новых спекулятивных пузырей, увеличение инфляции и т. д. Но если не слишком усердствовать, то можно избежать падения ВВП и последующего краха. По крайней мере, произойдет сползание вниз, а не прыжок с 20-го этажа небоскреба.

Подобными играми занимаются практически все развитые страны. Украине же такой способ противопоказан в принципе, поскольку свеженапечатанные деньги моментально отправляются на валютный рынок со всеми вытекающими последствиями. Собственно, так и произошло в 2008 году. Если бы не «забота» об избирателе, кризис не был бы настолько масштабным.

Теперь же история может повториться. Правительство по поручению президента готовится с мая осчастливить украинцев. Запланированы повышение пенсий, выплата вкладов Сбербанка СССР, увеличение разных надбавок определенным категориям граждан и прочие социальные инициативы. Плюс ко всему правительство стремится запустить программу «Доступное жилье». Но даже без учета последней подарки потенциальным избирателям обойдутся в 16 млрд грн, из которых 11 млрд грн, если верить первому заместителю главы Администрации президента Ирине Акимовой, уже есть.

Забавно, что указанный ресурс появится в результате перевыполнения планов по сбору налоговых платежей. То есть усилия налоговиков по выдавливанию соков из предпринимателей в 2011 году, так сказать, не пропали даром. Интересно, а что будет в 2012-м? За счет каких ресурсов будут лататься бюджетные дыры, если все свободные средства уйдут на социалку? Ведь в нынешнем году экономика уже не покажет такой посткризисной прыти, как в 2011-м или 2010-м. Для этого просто нет оснований. Ситуация с внешней торговлей ухудшается. Цены на газ даже не думают снижаться.

Реформы проводятся только в эфире известных телеканалов. По оценкам правительства, в нынешнем году ВВП страны вырастет на 3,9% против 5,2% в 2011-м. Всемирный банк еще пессимистичнее. Его прогноз — 2,5%. Этой же оценки придерживаются и многие украинские экономисты, особенно после весьма «обнадеживающего» января, продемонстрировавшего 2%-ный рост в годовом измерении. Для сравнения: в январе 2011 года экономика выросла на 6%. После таких результатов даже ожидания Всемирного банка выглядят безрадостно.

Замедление экономического роста обязательно приведет к сокращению темпов роста налоговых поступлений. Понятно, что слово «собрать» всегда можно заменить на почти уже ставшие синонимами: «выбить», «отсудить», «отбить». Но и здесь возможности не безграничны. И если сейчас на социалку бросят 11 млрд грн, то уже летом, после того как будут получены скромные сборы по итогам I квартала, придется задумываться о дополнительных ресурсах.

А ведь в 2012 году предстоят огромные выплаты по внешним долгам. Причем некоторые из них реструктуризировать вряд ли получится. Например, обязательства перед МВФ. До конца года страна должна вернуть Фонду свыше $3 млрд. Не случайно риторика премьера Николая Азарова уже напоминает легкий шантаж. Как заявил глава правительства, если МВФ не сможет предоставить второй транш кредита stand-by, то Украина будет иметь право ставить вопрос о том, чтобы Фонд не настаивал на погашении задолженности, которая образовалась в 2008-м. То есть если вы не предоставите кредит, мы не погасим долг. Почти классика 1990-х годов.

В правительстве наверняка догадываются, что Фонд точно не поможет. И оснований у него более чем достаточно. Представьте, что к вам зашел сосед одолжить денег на погашение старого долга, потому что ранее полученные от вас средства он намерен потратить на шопинг. Мол, извини, жена не поймет, ты ведь потерпишь.

А электорат, естественно, обидится, если обещанного «покращення» не произойдет за оставшиеся месяцы до выборов. Почти безвыходное положение для правительства. И развязка, по всей видимости, наступит уже следующей зимой.

Подарки избирателям в размере 11 млрд грн пойдут на валютный рынок. Резервы НБУ просядут еще на $1,5 млрд, если к этому процессу не подключатся спекулянты, что маловероятно. Отсутствие помощи от МВФ и, надо полагать, остальных международных финансовых организаций, всегда вторящих Фонду, приведет к потере еще $3 млрд. Добавим сюда платежи за газ, превышающие $1 млрд ежемесячно, падение спроса на украинский металл, наблюдающийся с конца 2011 года, и получим все условия для очередного кризиса. За выборы кто-то же должен заплатить? Так почему бы не расплатиться экономике.

Информация о материале

Опубликовано: 03 апреля 2012

Тимошенко обвинят в поражении оппозиции

С момента ареста Юлии Тимошенко, в течение всего судебного процесса и до момента оглашения приговора она была неизменным ньюсмейкером как в отечественных, так и в зарубежных СМИ. Однако с того дня, как ее этапировали в Качановскую колонию, новостной поток не то чтобы иссяк, но стал куда более однообразным. Украинцы знают о Юлии Тимошенко две вещи: что она сидит, и что она больна. Образ «зечки», жалующейся на здоровье, так настойчиво вбивается в головы обывателей, что скоро все забудут, что вообще-то, Юлия Тимошенко – влиятельный политик, серебряный «призер» президентской гонки и лидер одной из крупных оппозиционных партий.

Похоже, именно этого и добивается власть. Изначально понимая, что даже после того, как Тимошенко увезут из Киева, интерес к ней не пропадет, властной команде было важно не столько заглушать информационные потоки из колонии, сколько направлять их в правильное русло. Не зря СМИ, которые считаются провластными, так жадно хватаются за любую информацию из камеры, где сидит Юлия Тимошенко. Ее сокамерницу, которая помогает ей передвигаться, сделали настоящей звездой. Саму Тимошенко позиционируют исключительно как заключенную, которая имеет проблемы со здоровьем. Как политик она больше не фигурирует.

Можно возразить: Юлия Владимировна пишет письма из тюрьмы. Было политическое послание (хоть и несколько утопическое) с призывом создать единый оппозиционный список во главе с Линой Костенко. Да и по поводу выборов в Обухове Юлия Владимировна высказалась однозначно: проигрыш оппозиции нужно воспринимать как сигнал к объединению. Но по двум политических письмам за несколько месяцев трудно сделать вывод, что Тимошенко по-прежнему является знаковым политиком.

Соратники Юлии Владимировны, увы, тоже не слишком старательно поддерживают  мысль о том, что их лидер – в строю, в курсе всех событий, является реальным, а не номинальным лидером партии. Ее защитник Сергей Власенко систематически сообщает из колонии ужасающие вещи: то сообщает, что Тимошенко не может ходить без ходунков, то к ней в камеру собираются подселить убийцу. Несомненно, оппозиционеры, педалируя тему здоровья экс-премьера, поступают вроде как правильно: о том, что власть издевается над лидером оппозиции, должен помнить весь мир. Но в том-то и беда, что такая информация больше рассчитана на западных политиков и правозащитников. Украинскому избирателю, если говорить откровенно, эта тема уже набила оскомину. Граждане привыкли к тюремным телероманам: у человека, попавшего в тюрьму, обостряется хроника и расцветает целый букет болезней.

Получается, что оппозиционеры попались в расставленную властью технологическую ловушку по превращению Тимошенко в виртуального политического персонажа. На рейтинг самой экс-премьера информация из Качановки не влияет. А вот как сведения из колонии отображаются на рейтинге возглавляемой ею партии – большой вопрос. Власти это более чем удобно: чем больше «Батькивщина» рассуждает о болезни Тимошенко и требует ее освобождения, тем меньше уделяет внимания другим вопросам. Как ранее писали «Комментарии», оппозиции оставляют только один предвыборный слоган «Юле – волю!». С расчетом, что особых дивидендов он не принесет.

И, наверняка, созданный образ больной, ни на что не влияющей «зечки» будет еще активнее мусироваться властью ближе к выборам. Тогда появятся эксперты и друзья-соратнички, которые расскажут о том, что многие решения (в том числе относительно кандидатов в списках и по мажоритарке) принимались Турчиновым и Ко вопреки воле Тимошенко. Оппозиционеры заявят, что это – ложь. Да, но, поди проверь, если к тому времени тюремщики скажут: Юлия Владимировна так больна, что не может встречаться ни с Власенко, ни с дочерью, ни с кем-либо другим…

Информация о материале

Опубликовано: 03 апреля 2012