Главная
Культура изнасилования
Термин «культура изнасилования» вызывает у столкнувшихся с ним шоковую реакцию, что, наверное, соответствует сути того явления, которое он обозначает. Это прямая калька с английского: rape culture — явление, уже давно и часто описываемое в западном феминизме. Он используется в рамках гендерных исследований для описания культуры, в которой распространены изнасилование и другие формы сексуального насилия (обычно против женщин) и в которой преобладают мировоззрение, нормы, практики и подача материалов в СМИ, которые нормализуют, оправдывают или поощряют сексуальное насилие. Предположительно термин появился сначала в форме «культура, поддерживающая насилие» в книге Сьюзен Браунмиллер «Против нашей воли: мужчины, женщины и насилие» (1975).
На русский язык это понятие иногда переводят как «культура насилия», но в этом случае его легко спутать с более широким понятием культуры насилия, использующимся в ряде других социологических и антропологических направлений. Предлагался также вариант «культура сексуального насилия», так как «изнасилование» воспринимается как отдельное конкретное действие, а «сексуальное насилие» — как более широкое явление. Однако в рамках этой статьи я буду использовать термин «культура изнасилования», а под «насилием» подразумевать сексуальное или сексуализированное насилие.
Культура изнасилования — это комплекс убеждений, которые поощряют сексуальную агрессию у мужчин и одобряют насилие против женщин. Эта парадигма попустительствует физическому и эмоциональному терроризму против женщин, принимая его как норму. В культуре изнасилования женщины ощущают постоянную угрозу насилия, от сексуальных замечаний до сексуальных прикосновений и до непосредственно изнасилования. Проявления сексизма часто используются для того, чтобы оправдать и рационализировать нормативные мизогенистические практики; например, сексистские шутки способствуют распространению неуважения к женщинам и последующего безразличия к их благополучию, что в конечном счёте делает изнасилование и жестокость по отношению к ним «допустимыми».
В культуре изнасилования считается, что сексуальное желание и сексуальная активность женщины должны быть полностью подконтрольны мужчине; в то же время на женщину возлагается ответственность за действия мужчины, совершённые под влиянием сексуального желания, потому что его провоцирует женская сексуальность. С другой стороны, эта парадигма задаёт жёсткие рамки для восприятия и проявления мужской сексуальности, вплоть до того, что подталкивает мужчину к нежелательному сексу. Таким образом, это явление непосредственно связано с гендерными ролями и губительно и для женщин, и для мужчин, ограничивая их самовыражение и причиняя им психологический вред.
Общие черты
— В культуре изнасилования редко говорят о том, что 1 из 6 женщин хотя бы раз подвергается сексуальному нападению. В то же время стараются не говорить о том, что многие женщины за свою жизнь подвергаются сексуальному насилию неоднократно.
— Культура изнасилования — это объектификация женщин, часть процесса дегуманизации, в результате которого получение согласия становится ненужным. В культуре изнасилования женские тела рассматриваются как общественная собственность; результат этого — домогательства на улицах и сексуальные прикосновения в общественном транспорте.
— В культуре изнасилования наличие у женщины сексуального опыта автоматически означает, что она хочет заниматься сексом в любое время и с любым мужчиной, который изъявляет такое желание, если только она не «принадлежит» конкретному мужчине — тогда он имеет эксклюзивные права на её тело в соответствии с собственными желаниями.
— В культуре изнасилования женщина отвечает за то, как ведёт себя с ней мужчина, потому что мужчина не может устоять перед её сексуальной силой.
— В культуре изнасилования жестокость считается сексуальной, а сексуальность жестокой. Изнасилование считается комплиментом, проявлением неудержимой страсти, которую красивая женщина пробуждает в здоровом мужчине, так что он не может противостоять желанию сорвать с неё одежду, впечатать её в стену, или в чугунную ограду, или в капот машины, или дёрнуть за волосы, или швырнуть на кровать, или воплотить один из миллиона других образов сексуальной драки, которые тиражируются в фильмах, телепередачах, на обложках любовных романов и изображают проявления жестокости как неотъемлемую часть (гетеросексуальной) сексуальности.
— Культура изнасилования связана с военизированной культурой и является «естественным продуктом всех войн, во всём мире, во все времена и во всех формах». Изнасилование используется в качестве оружия, инструмента войны, геноцида и притеснения.
Категоризация
— В культуре изнасилования бытует мнение, что только определённые типы людей подвергаются насилию. Так, все знают, что сексуальных работников не насилуют. Муж не может изнасиловать жену, ведь секс с ним — её супружеский долг. Если женщина ведёт «неидеальный» образ жизни, занимается добровольным сексом или просто производит «не то» впечатление, насилие над ней «не считается». На самом деле насилуют сильных и слабых, умных и глупых, тех, кто сопротивляется, и тех, кто подчиняется, чтобы всё быстрее закончилось, шлюх и ханжей, богатых и бедных, высоких и маленьких, толстых и худых, слепых и зрячих, глухих и слышащих, людей любой расы, формы, размера, состояния здоровья и стиля жизни.
— Культура изнасилования игнорирует то, что единственный общий знаменатель между насильниками — то, что они насилуют. Считается, что славные парни не насилуют; лучшие друзья не насилуют; хорошие отцы не насилуют; гениальные художники не насилуют.
— Существует общеизвестная классификация насильников. Есть «нормальные» насильники, чьё преступление обычно сходит им с рук под лозунгом «Мальчики перебесятся», — мужчины, которые принуждают к сексу привлекательных женщин своего возраста, здоровых, так что их преступление оказывается понятным другим мужчинам, их оправдателям и защитникам. И есть «настоящие психи» — это мужчины, которые насилуют детей, пожилых женщин, инвалидов, лежащих в коме, всех тех, кто не может сопротивляться, секс с кем трудно представить как возбуждающий (в отличие от изнасилования «красоток», которое так легко превратить в фантазию о сексуальной драке, когда женщина кричит, дёргается и наконец поддаётся «льстящему ей» изнасилованию).
— В культуре изнасилования распространено определённое представление об изнасиловании: популярен образ насильника-незнакомца, выпрыгивающего из-за кустов в тёмном переулке. Этот образ закреплён в общественном сознании, хотя статистика показывает, что женщин в три раза чаще насилуют знакомые, в девять раз вероятнее, что насилие совершается в доме женщины, доме знакомого или где угодно, но не на улице, и самый распространённый тип изнасилования — так называемое изнасилование на свидании.
Обвинение жертвы
— В культуре изнасилования тратится невероятно много времени на то, чтобы обвинить жертву в том, что её изнасиловали, и оправдать насильника.
— Культура изнасилования отказывается признавать, что единственное, что объединяет всех жертв насилия, — невезение. Что единственное, что можно сделать, чтобы избежать изнасилования, — никогда не оказываться рядом с насильником. Что это абсурдное и нерациональное требование, потому что насильники не представляются, не носят значков и не светятся фиолетовым.
— В культуре изнасилования на жертву возлагают ответственность за предотвращение насилия. В культуре изнасилования женщинам рекомендуют заниматься самообороной, как будто это единственное решение для предотвращения насилия. В культуре изнасилования женщинам советуют «проявлять здравомыслие», или «быть ответственными», или «осознавать риск», или «избегать таких мест», или «так не одеваться», но забывают посоветовать мужчинам не насиловать.
— В культуре изнасилования постоянная угроза сексуального нападения влияет на повседневные действия женщин. В культуре изнасилования девочек и женщин учат быть внимательными к тому, что вы носите, как носите, как ведёте себя, где ходите, когда ходите, с кем ходите, кому доверяете, что делаете, где делаете, с кем делаете, что пьёте, сколько пьёте; кому смотрите в глаза, если одна, если с незнакомым, если в группе, если в группе незнакомых людей, если темно, если место незнакомое; если что-то несёшь, как несёшь, какая на тебе обувь на случай, если придётся бежать, какая сумочка с собой, какие украшения надеты, сколько времени, что за улица, какая обстановка; со сколькими людьми ты спала, с какими людьми ты спала, кто твои друзья, кому ты даёшь свой телефон; кто рядом, когда приходит курьер с доставкой; можно ли посмотреть, кто стоит за дверью; прежде чем открывать, необходимо проверить, кто пришёл; прежде чем открыть курьеру, завести собаку или имитатор лая; не жить одной, брать уроки самообороны, всегда быть начеку, всегда быть внимательной, всегда за всем следить, всегда быть готовой и никогда не расслабляться даже на секунду, иначе тебя изнасилуют, а если ты не следуешь всем правилам, то сама виновата.
Недоверие к жертве
— В культуре изнасилования есть представление о «типичном» поведении после изнасилования и не признаётся то, что реакции на изнасилование так же различаются, как жертвы. После изнасилования одни женщины впадают в состояние шока, а другие способны здраво мыслить; одни испытывают гнев, а другие — стыд; одни стоически терпят, другие замыкаются в себе, а третьи бьются в истерике; некоторые переживают перепады настроения. Одни женщины хотят заявить об изнасиловании, а другие не хотят. Одни женщины ведут здоровую половую жизнь, а другие не могут её вести.
— В культуре изнасилования распространено убеждение, будто жертве изнасилования, которая о нём заявляет, сразу верят и оказывают необходимую поддержку. Не признаётся реальность — что заявление об изнасиловании требует огромных душевных усилий, что это трудный процесс, который может вызывать неловкость, стыд, боль, раздражение и часто не приносит удовлетворительного результата. Игнорируется тот факт, что для заявления об изнасиловании мало мотивации: это ужасный опыт, а вероятность добиться справедливости невелика.
— В культуре изнасилования постоянно говорят о том, что некоторые заявления об изнасиловании ложные, хотя они не так часты, как ложные заявления об угоне машины. Существованием ложных заявлений об изнасиловании оправдывают неверие любой жертве изнасилования.
— В культуре изнасилования об изнасилованиях молчат по всей стране, в том числе и в домах жертв. Считается, что пережитого изнасилования нужно стыдиться. В культуре изнасилования семьи распадаются из-за обвинений в насилии, которым не верят, которые игнорируют или которые загоняются в тёмные шкафы со скелетами, в тайну и молчание.
— В культуре изнасилования люди, которые обязаны вас защищать от него, вместо этого насилуют: родители, учителя, врачи, священники, полицейские, солдаты и преподаватели самообороны.
Патриархальный гетеросексизм
— В культуре изнасилования гетеросексуальность считается нормой. Культура изнасилования опирается на биологическое объяснение собственного существования, и потому существование однополых отношений, особенно не воспроизводящих гетеросексистскую модель, а строящихся на принципах равноправия, для неё неприятно и опасно. Она не приемлет возможность отношений, в которых нет динамики доминирования и подчинения, основанной исключительно на гендерной принадлежности.
— Культура изнасилования объединяет гомосексуальность с недобровольными сексуальными практиками, такими как педофилия и зоофилия.
— Проявление мужчинами черт, стереотипно считающихся женскими, и наоборот, вызывает отрицательную и агрессивную реакцию, потому что подрывает динамику доминирования, которая культивируется в культуре изнасилования.
— В культуре изнасилования 1 из 33 мужчин подвергается сексуальному нападению. Культура изнасилования поощряет мужчин использовать язык изнасилования для того, чтобы устанавливать власть друг над другом («ты будешь моей сучкой»). Культура изнасилования делает изнасилование неотъемлемой частью установления взаимоотношений в мужских субкультурах. Культура изнасилования позволяет игнорировать давно назревшую необходимость тюремной реформы отчасти потому, что угроза изнасилования в тюрьме считается приемлемым средством устрашения для потенциальных преступников, а угроза работает только тогда, когда мужчин действительно насилуют.
— Изнасилование используется как средство «лечения» лесбиянок от гомосексуальности.
Подмена понятий
— В культуре изнасилования настойчиво пытаются классифицировать сексуальное насилие, разделяя его на более и менее «серьёзные» формы, с помощью таких терминов, как «серое изнасилование» или «изнасилование на свидании».
— В культуре изнасилования мужчины смело заявляют о готовности принудить женщину к сексу и даже признаются, что совершали это в прошлом, если при этом не использовать слово «изнасилование».
— В культуре изнасилования размыты границы между настойчивостью и принуждением. В культуре изнасилования ограничение способности дать согласие (с помощью алкоголя, угрозы и тому подобного) считается естественным способом добиться сексуального взаимодействия.
— В культуре изнасилования шутка «Если женщина говорит «нет», она имеет в виду «да» считается руководством к действию.
— В культуре изнасилования есть правило, согласно которому женщина не может отозвать своё согласие, если сексуальное взаимодействие началось.
— В культуре изнасилования считается, что нефизическое сексуальное насилие, такое как подсматривание, никак не связано с жестокими физическими сексуальными нападениями, вместо того чтобы считать его частью сексуального нападения.
— В культуре изнасилования преуменьшается серьёзность любого сексуального нападения, попытки сексуального насилия или культуры реального или потенциального принуждения.
Массовая культура
— Культура изнасилования — это шутки об изнасиловании: на футболках, в университетских газетах, в домашнем видео солдат, на радио, в новостях общественных каналов, в журналах, в спаме, в рекламе детских фильмов, на страницах юмора, в телепередачах, на Хеллоуин, в интернет-записях знаменитостей, в интернет-записях рядовых людей, в заголовках новостей, на сцене клубов, в политике, в женских передачах, в фильмах, в мультиках, в ночных клубах, на MTV, в ночных телешоу, на татуировках, на юмористической эстраде, на сайтах, на показах премий, в интернет-конкурсах, в трейлерах фильмов, на автобусах, на зданиях учреждений культуры…
— В культуре изнасилования сексуальное насилие является развлечением и показывается в качестве такового в фильмах, телепередачах, книгах и видеоиграх.
— В культуре изнасилования телепередачи и фильмы исключают изнасилование из ситуаций, где в реальной жизни оно было бы постоянной и серьёзной угрозой.
— В культуре изнасилования людей, которые сопротивляются мусору культуры изнасилования, называют чересчур чувствительными, вместо того чтобы считать людей, которые поддерживают культуру изнасилования, недостаточно чувствительными.
Итог
— Культура изнасилования — это множество способов, которыми изнасилование открыто автоматически поддерживается и поощряется, проникая во все уголки культуры, настолько глубоко, что людям трудно понять, что такое культура изнасилования.
Это далеко не весь список. Это только верхушка огромного айсберга.
Культура изнасилования невидима, потому что она пронизывает всю структуру общества. Находятся те, кто заявляет, что в этом случае незачем пытаться что-то менять. В культуре изнасилования мужчины и женщины принимают сексуальное насилие как обыденный факт, неизбежный, как смерть и налоги. Однако это насилие не предопределено ни биологией, ни богом. Большая часть того, что мы считаем неизбежным, на самом деле является следствием ценностей и мировоззрения, которые можно изменить.
- Информация о материале
В супермаркет с наганом? Советы покупателям
Весной ВР приняла новый закон «Об охранной деятельности», в действие он вступил с 18 октября. Какие права есть у частных охранных фирм?
Закон для милиции?
Многие считают, что имплементацию закона ускорили после стрельбы в «Караване», продемонстрировав таким образом, как оперативно власть реагирует на кровавое ЧП. В СМИ тут же прокатилась волна будоражащих статей: мол, отныне в супермаркетах появятся охранники с огнестрельным оружием, и им разрешено применять силу, задерживать покупателей и открывать по ним огонь. Но паниковать рано, по крайней мере сегодня. Дело в том, что этот закон, как, в принципе, и множество других, был явно написан левой ногой авторов.
- Закон есть, но его нужно, во-первых, что касается использования спецсредств, привести в соответствие с законом о милиции и с рядом других законов. Нюансы наших прав и полномочий четко не разъяснены. Не прописано, какие именно спецсредства нам разрешено использовать, - рассказывает директор одной из частных охранных фирм города. - Нам, в принципе, закон никаких прав и не добавил, думаю, что он, скорее всего, нужен для проверяющих структур. Он ориентирован на МВД и позволяет им нами манипулировать.
Можно ли говорить в таком случае, что закон создает благоприятную почву для передела рынка охранных структур?
- Все возможно. Не думаю, что это коснется Днепропетровска, а вот Киева, где таких фирм очень много, вполне может, - говорит мой собеседник. - Мне кажется, что закон этот был принят для замыливания глаз. Все тут же начали трубить, как это опасно для простых горожан. А на самом-то деле закон, во-первых, никакой опасности не несет. А во-вторых, еще и не действует. Нужно дополнительное постановление Кабмина, которого еще нет, и непонятно, когда будет. А если говорить в целом, то ношение травматического оружия нам и без того разрешат. Вот только лишиться лицензии будет очень и очень просто. Уверен, что раз уж принимают такой закон, нужно запретить милиции оказывать платные услуги по охране. А то получается, что им можно все, а нас они только проверяют. Это недобросовестная конкуренция!
Непонимание
Стоит отметить, что в шести фирмах, предоставляющих охранные услуги в нашем городе, с которыми я общалась на тему принятия этого закона, царит полнейшее непонимание ситуации.
- Я пока ничего не понял, что нам можно, а что нельзя. Насколько я понимаю, в супермаркетах оружие можно будет носить. Но пока Кабмин никаких разъяснений не дал. Так что работаем, как работали, - говорят в одной фирме.
- Оружие можно будет только на крупных объектах использовать при сопровождении грузов, при входе в ночные клубы. В местах массового скопления людей - нельзя, - сообщают в другой. - Ужесточились требования. Каждый, кто получил оружие, понимает, чем чревато его использование без нужды.
Ранее права и обязанности персонала охраны регламентировались Лицензионными условиями. Правда, были прописаны лишь косвенно, исходя из практикуемых мер охраны и их ограничений. Применять меры к нарушителям и использовать служебных собак охранники могли и раньше.
Что касается оружия, то сейчас закон определяет, что огнестрельного оружия и иных атрибутов государственных силовиков частной охране не видать. Более того, вещи физических лиц, транспортные средства и прочее охрана может проверять лишь с согласия этих самых лиц. Вам необходимо свой отказ или согласие на досмотр оформить либо документально, либо с помощью видеосъемки. Это поможет избежать неправомерных действий со стороны охраны.
О видеосъемке, проводящейся в магазине, посетители должны быть уведомлены. Более того, все записи должны храниться не менее года, а уничтожаться - комиссионно.
- Закон принимать нужно. Но юмор в том, что в цивилизованных странах лицензии с правом применения оружия получает сам охранник, а не фирма, - говорит академик, член Всеукраинского юридического совета Владимир Дон. - А у нас лицензию получает, прошу прощения, дядя. Будет ли фирма нести ответственность за деятельность третьих лиц?
Перечень спецсредств, по словам Дона, действительно будет утверждаться Кабмином. Что касается собак, то использовать их можно будет на закрытых территориях. Причем использование собак и спецсредств в законе не прописано и не объяснено. Но в перечень Кабмина, скорее всего, помимо «травматики», могут попасть и электрошокеры, и газовое и гладкоствольное оружие, и наручники, и баллончики. Настораживает и строка, где сказано, что меры физического воздействия охрана может применять в случае, если другие меры не привели к прекращению покушения на имущество или жизнь и здоровье.
- Задержание подозреваемого – тоже расплывчатая формулировка. Задержание в рамках чего? Уголовного дела? Административного? Один гражданин не может задерживать другого, Конституцией четко прописан запрет на получение преференций одними гражданами по отношению к другим. Статус охранников - таков же, как статус врачей, водителей трамваев, слесарей! Охранник – не правоохранитель! Однако ему такие преференции предоставляют, - говорит Владимир Дон. - Потому за такое задержание можно подавать в суд как за незаконное лишение свободы. Считаю, что раз уж такой закон приняли, чтобы соблюдалась паритетность, нужно принять закон об оружии и позволить гражданам носить оружие.
Опытный юрист считает, что ничего опасного в том, что люди получат право на оружие самозащиты, нет.
- Сколько убийств совершается из огнестрельного оружия? А преступники на него разрешения не получают. Так что думаю, это хорошо, если нарушитель будет знать, что у меня тоже есть оружие, - говорит Дон. - В любом случае у меня к закону больше вопросов, чем ответов. Не знаю, зачем его принимали, думаю, что таким вот образом накануне выборов отреагировали на события в «Караване».
Что же касается супермаркетов, Владимир Дон говорит, что охраны с оружием в них не будет.
- Там в основном стоит охрана супермаркетов. Охрана, имеющая лицензию, – дорогое удовольствие. И не думаю, что руководство магазинов себе такое позволит, - уверен юрист.
Выводы делать пока еще рано. И для чего был принят закон - действительно пока неясно. Кто-то считает, что это позволит усилить госохрану частными структурами и более успешно разгонять митинги. Кто-то считает, что закон – банальная кормушка для милиции. На рынке останутся лишь фирмы, которые будут в состоянии платить милицейским чинам за «крышу».
Важно знать
Если речь идет о магазинах и супермаркетах, то каждый горожанин должен уяснить для себя несколько важных моментов.
Во-первых,согласно Правилам розничной торговли, покупатель не обязан оставлять свои вещи в ящиках хранения магазина, а должен всего лишь уведомить охрану о том, что в его сумке есть аналогичные товары и показать их.
Во-вторых, за вещи, которые покупатель таки оставил в ящиках, магазин несет полную ответственность. Об этом гласит ст.937 Гражданского кодекса. Ибо, оставляя вещи, покупатель тем самым заключает с администрацией магазина «устный договор».
В-третьих,покупатель не обязан платить за случайно поврежденный товар. До момента покупки владельцем вещи является продавец. Подробнее – в статьях 323, 668 и 1166 Гражданского кодекса и в пунктах 1, 4 и 5 ст.19 Закона «О защите прав потребителей».
В-четвертых,ни работники магазина, ни охрана не имеют права штрафовать потребителя. Убытки, как гласит Кодекс об административных правонарушениях, компенсируются только по решению суда на основании составленного акта.
В-пятых,охранники могут задержать вас лишь на 3 часа, только до приезда правоохранительных органов. Об этом говорит УПК. Если же охрана супермаркета задержала вас на более долгий срок, вы имеете право требовать возбуждения уголовного дела по факту незаконного лишения свободы.
И в-шестых:требовать осмотра ваших вещей охранники не имеют права, как, собственно, и прикасаться к вам. Обыск гражданина, согласно УПК, может производить только работник милиции.
- Информация о материале
Криминальный рейтинг: кто грабит банки в Украине
С января по октябрь текущего года в Украине было зарегистрировано 109 краж, 5 грабежей и 18 разбоев, совершенных в банках. Общая сумма убытков финансово-кредитных учреждений по всей стране за этот период достигает почти 140 млн. грн. «Комментарии», имея в своем распоряжении статистику МВД, проанализировали самые проблемные и спокойные для банкиров регионы страны.
Первое, что бросается в глаза при анализе – это общее увеличение количества краж, грабежей и разбоев за 10 месяцев текущего года по сравнению с аналогичным периодом 2011-го. Так, если с января по октябрь 2011 года в банковской системе было зарегистрировано 412 преступлений, из которых 86 краж, 5 грабежей и 13 разбоев, то уже за такой же период текущего года эти цифры увеличились: было зарегистрировано 491 преступление, в том числе 109 краж, 5 грабежей и 18 разбоев.
Другая тенденция этого года – воровать стали более значительные суммы. Понесенные банками материальные убытки в январе-октябре 2011 года составили 69,782 млн. грн. Аналогичный период этого года принес банкирам убытков в 2 раза больше – 137,986 млн. грн.
По количеству противоправных действий, совершенных по отношению к банкам, в 2011 году безусловным лидером был Донбасс. В Донецкой области за 10 месяцев прошлого года было зарегистрировано 96 преступлений в этой сфере, в Луганской – 11. За краем горняков следовал столичный регион. Только по Киеву было зафиксировано 23 преступления, а по Киевской области – 38. Затем в этом рейтинге шли Днепропетровская область, где было совершено 45 преступлений и Кировоградчина – 28 зарегистрированных преступлений.
Но уже в текущем году пальму первенства Донбасс отдает столице.Так, в Киеве с января по октябрь было зарегистрировано 30 преступлений, тогда как на Киевщине – 141. При этом одна Донецкая область перекрыла даже эту цифру – 144 преступлений. Только вот в Луганской области их количество вдруг сокращается до одного. Во втором эшелоне по-прежнему осталась Днепропетровская область с 33 зарегистрированными преступлениями.
Что же касается самых спокойных для банкиров регионов, то в 2011-м среди них оказались Николаевская и Тернопольская области, в 2012-м – Закарпатская, Николаевская и Сумская. В этих областях за отчетные периоды не было зарегистрировано ни единого преступления.
По характеру совершенных противоправных действий – самым брутальным городом оказался Киев. В столице за 10 месяцев прошлого года было зафиксировано 1 грабеж и 5 разбоев. В текущем году до ноября не было зарегистрировано ни одного грабежа, зато количество разбоев увеличилось до 6 штук.m
Тем не менее, по суммам материальных убытков, понесенных банками, безусловным лидером является Львовская область.Только в ней банки потеряли 59,678 млн. грн. И это при общей сумме убытков по стране в 69,8 млн. грн. За 10 месяцев 2012 года положение вещей не изменилось – 107,312 млн. грн. при общей сумме убытков по стране в 137,9 млн. грн.
Как считает социальный психолог Анастасия Кунцевская, одними из возможных причин увеличения количества ограблений в банках является как в целом ухудшающееся положение дел в экономике, так, в частности, и усиление фискального давления со стороны действующей власти, наблюдающееся в последние годы. «Когда берут человека за горло, он начинает реагировать. Взять тот же террор как явление – он всегда возникает как результат какого-то притеснения. Любые радикальные тенденции возникают в ответ на какой-то вызов. Кроме того, в обществе формируется образ бандита, которому дозволено все. У людей, которые смотрят на коррупционеров во власти, исчезла идея о честном заработке», – считает она.
Данные по преступлениям за 10 мес. 2011 г. и 2012 г.
| Регион | Зарегистрировано преступлений за отчетный период (10 мес. 2011 г.) | Зарегистрировано преступлений за отчетный период (10 мес. 2012 г.) | Установленная сумма материальных убытков, грн. (10 мес. 2011 г.) | Установленная сумма материальных убытков, грн. (10 мес. 2012 г.) |
| Донецкая область | 96 | 144 | 1877596 | 2725813 |
| Киевская область | 38 | 141 | 1711669 | 8796302 |
| Днепропетровская область | 45 | 33 | 855875 | 330157 |
| Одесская область | 7 | 32 | 139 | 937473 |
| Киев | 23 | 30 | 324296 | 15483977 |
| Херсонская область | 18 | 18 | 157145 | 65796 |
| Кировоградская область | 28 | 17 | 864195 | 695459 |
| Львовская область | 20 | 15 | 59678198 | 107312120 |
| Ровенская область | 5 | 11 | 24650 | 367973 |
| Черниговская область | 3 | 8 | 12865 | 75311 |
| Запорожская область | 21 | 6 | 284335 | 1371 |
| Автономная Республика Крым | 17 | 5 | 3462943 | 26921 |
| Винницкая область | 5 | 5 |
|
|
| Хмельницкая область | 17 | 4 |
| 143594 |
| Черкасская область | 4 | 4 | 150440 |
|
| Волынская область | 5 | 4 |
|
|
| Черновецкая область | 19 | 3 | 117012 | 22900 |
| Полтавская область | 1 | 2 | 28303 |
|
| Севастополь | 9 | 2 | 10453 |
|
| Житомирская область | 3 | 2 | 8000 | 21000 |
| Тернопольская область |
| 2 |
|
|
| Луганская область | 11 | 1 | 23440 | 280000 |
| Харьковская область | 8 | 1 | 105572 |
|
| Ивано-Франковская область | 2 | 1 | 20561 |
|
| Закарпатская область | 4 |
| 44806 |
|
| Николаевская область |
|
|
|
|
| Сумская область | 3 |
| 20000 |
|
| Всего по Украине | 412 | 491 | 69782493 | 137986167 |
Данные: МВД специально для«Комментариев»
- Информация о материале
Хлеб под ценовым арестом
Тужились-тужились, но так и не удержали… Это о безрезультатных попытках власти обуздать цены на хлеб. Чего стоят ее едва ли не ежедневные заклинания: «Не дадим!», «Экономических оснований нет…»? Если бы речь шла только о последнем подорожании хлеба в Киеве. А то ведь цены выросли в Хмельницкой области, Крыму, Харькове. Пересматривать их (конечно же, не в сторону «покращення») придется и другим регионам. Потому что продолжительное время на природную корочку хлеба власть, как предыдущая, так и нынешняя, натягивала политический полиэтиленовый пакет. Имидж правителей от этого сохранялся, этим они себя убаюкивали.
А вот хлеб, который ошибочно считают индикатором социального благополучия украинцев, из-за чрезмерной политизации давно перестал быть субъектом рыночных отношений. Проблемы хлебопекарной отрасли накапливались годами. Их никто не решал, вот они и «выстрелили» в Киеве далеко не копеечным подорожанием. Причем не на два традиционных сорта социального хлеба, а на улучшенной рецептуры. Власть расценила это как происки оппозиции, последняя — как месть «регионалов» за проигранные в столице выборы.
Зная партийную принадлежность руководства ПАО «Київхліб», можно по-разному оценивать, удачно или нет оно выбрало время для поднятия цен на свою продукцию. Но никто не обвинит тот же «Київхліб» и их коллег из областей в том, что накануне выборов они своими действиями раздражали власть, возмущали население. Хотя могли ходить под Кабмином с караваями и флагами, требуя разрубить узел проблем. Толерантностью пекари доказали сугубо экономические мотивы, которыми руководствовались при повышении цен на хлебобулочные изделия.
Даже в советское время пекарей не зажимали в такие экономически-административные тиски, как сегодня. Тогда, в отличие от нынешней зарегулированности, действовали определенные компенсаторы. По крайней мере, до 1996 года производители хлеба не жаловались на жизнь. Безоблачность им гарантировало правительственное постановление №733 от 21 октября 1994 года «О ценообразовании в условиях реформирования экономики», определившее 15-процентный уровень рентабельности производства массовых сортов хлеба. Отрасль раскачивалась в пределах 12—14%, и это позволяло ей технически развиваться, расширять линейку хлебобулочных изделий.
Идиллию нарушило постановление Кабмина №1548 от 25 декабря 1996 года «Об установлении полномочий органов исполнительной власти и исполнительных органов городских советов относительно регулирования цен (тарифов)». Это, наверное, одно из постановлений-долгожителей в смысле нормативно-правовой геронтологии с титулом «временное», которое действует и по сей день. С тех пор как цены на хлеб начала регулировать местная власть, искусственно удерживая пекарей от вхождения в рынок, отрасль сначала с плюсов скатилась на нулевую отметку, а со временем сползла в минус. Как-то язык не поворачивается назвать рентабельностью минус 38—40%, которая сейчас характерна для выпечки массовых сортов.
Однако власть упрямо продолжает сдерживать вполне мотивированное с экономической точки зрения ценовое повышение на социальные сорта. Хотя, по большому счету, какой это социальный хлеб, если отличие в цене на него, в зависимости от региона, составляет полтора раза? Там что, выше зарплаты у бюджетников, пенсии? Тем более, найдите в действующем законодательстве определение «социальный хлеб» и с чем его едят?
Есть другая дефиниция: хлеб простой рецептуры — мука, дрожжи, соль и вода, без добавления сахара, жира и других наполнителей. Так записала власть в упомянутом постановлении №1548, убегая от социальных проблем, низкой покупательной способности населения, предлагая ему как откуп на потребление недопеченный хлеб и «опилки». Нынешняя столичная власть, например, вписала в этот мартиролог «арнаут», «пшеничный традиционный», «богдановский», батон «Нива», «украинский домашний», «печерский». Аппетит осовременивается. В перечне не хватает разве что бубликов и круасанов...
В социалистической Беларуси — девять наименований хлеба, занимающих пятую часть общей выпечки. Цены на них фиксированы, остальное власть регулирует, сохраняя при этом 15-процентный уровень рентабельности. И хлебозаводы не убыточные.
Полное игнорирование проблем хлебопекарной отрасли породило еще один негатив. Если в начале 2010 года, по официальной статистике, работало 2010 предприятий, то сейчас отчитываются о производстве… около 800. И что, зафиксировали резкие перебои с поставками хлеба? Украинцы бьются за суточную 100-граммовую пайку хлеба, более легкую даже, чем блокадная ленинградская? Нет!
Хотя производство хлеба и сократилось на один-два процента, по статистике, годовая выпечка составляет 1,7 млн. тонн. Это чуть больше 100 граммов в сутки. Физиологическая норма потребления — 320 граммов. Немного меньше — 277 граммов содержится в продовольственной корзине, стоимость которой 1060 грн. — минимальный прожиточный минимум.
Так вот, танцуя от упомянутых 277 граммов (в зависимости от возраста и профессиональных категорий) и населения Украины, выходим на годовое производство хлеба в объеме 5,1 млн. тонн, или 110 килограммов на душу. Разницу чувствуете? Официальные 1,7 млн. тонн хлеба и реально потребленные 5,1 млн.? А где же правда? Посредине! Аналитики компании «ПроАгро» сходятся на 4,2 млн. тонн. Вычтя тот объем, который выпекает население — почти 400 тыс. тонн, остается 3,8 млн. тонн. Минус данные Госстата — 1,8 млн. и имеем 2 млн. тонн, которые не учитывают государственные учетчики. Таким образом, их реализуют вне организованного рынка (читай — в «тени»). По разным оценкам экспертов, количество предприятий, выпекающих свыше тысячи тонн хлеба в год, составляет примерно 3,5 тыс. Вот вам и сухой остаток!
3,5 тыс. хлебозаводов, которые власть своими действиями, а точнее, бездеятельностью, загнала в теневой сектор экономики, и легальных 800. Последние исправно платят налоги, «белую» зарплату, шатаются под тяжестью непосильной экономико-социальной ноши, а чиновничество их еще и тумаками подгоняет. При этом заморозив на десятилетие рентабельность хлебозаводов и сузив до непроходимости ценовой коридор. Нетрудно прогнозировать, что при таком сценарии года через два в поле зрения налоговиков останется лишь половина из тех, кто сегодня добросовестно декларирует свои прибыли. Среди тех, кому окончательно могут надоесть выходки власти, окажутся еще 140—150 предприятий, мощность каждого — свыше 10 тыс. тонн хлеба в год.
Если они «натурализируются» — выйдут из «тени», для чего правительству нужно от убаюкивающего пустословия перейти к реальным действиям, поверьте, «засвеченных» средств вполне хватит, чтобы отменить для отрасли унизительные ограничения и запреты. К сожалению, власть не торопится. Правду говорят: пока богатый похудеет, бедный с голоду умрет.
Такой дискомфорт не угрожает неорганизованному сектору, поскольку власть не спрашивает с него за социальный хлеб. Последний есть в ассортименте мини-пекарен, которых в каждой области наберется 150—200, оборудованных как примитивными «духовками», так и современными итальянскими шкафами-печами. Но реализуют его на гривню-две дороже, чем легальные производители. Через сеть частных предпринимателей — физических лиц, поэтому проконтролировать объемы и цену крайне сложно. Такое лавирование можно назвать минимизацией расходов, а можно и бегством от непомерного административного давления, от необходимости согласовывать цены у тугодумов-чиновников.
За ценовыми колебаниями пристально следит с десяток соответствующих структур. Глаз не спускают с упомянутых 800 хлебопекарен, которые проходят по государственной статотчетности, выпуская из поля зрения теневой сегмент рынка: 3,5 тыс. субъектов предпринимательской деятельности с объемом 2 млн. тонн хлеба в год. По новому закону о ценах и ценообразовании, контрольно-надзорную деятельность в сфере ценообразования осуществляет Государственная инспекция по контролю за ценами, подчиняющаяся и подотчетная Минэкономики. Есть два указа президента по этому вопросу, назначили руководителя, укомплектовали штат, а вот почему инспекция работает вполсилы — спросите Кабмин: в каком состоянии собственно Положение об инспекции?
Параллельно фиксируют цены департаменты экономического развития в каждой области. В Госстате отслеживают цены на основании отчетности предприятий по специальным методикам, приближенным к европейским. Оперативная информация оказывается на столе и аграрного министра: из всех департаментов. Сборщиком выступает даже некий НИИ «Украгропромпроизводительность», аккумулирующий информацию от… ветврачей, работающих на рынках. Очевидно, руководитель МинАП решил перенять американский опыт: там в профильном министерстве функционирует подразделение сельскохозяйственной статистики. Но на министерство сельского хозяйства США, в отличие от нашего, возложены еще и социальные функции.
Скажите, какой смысл загружать обезьяньей работой огромное количество клерков? Ну, собрали они в кучу эти цифры, а влияют ли чиновники, оперирующие ими, на реальное состояние вещей? Нет! Министр может повысить голос на руководителя хлебной ассоциации: ты что там себе позволяешь? А в чем представитель консолидированного мнения пекарей перегнул палку? Он что, публично заявлял о подорожании «украинского столичного подового» на 68 копеек, а батона «нарезного киевского» — на 34?
Согласно действующему законодательству и собственному уставу ассоциации запрещено вмешиваться в ценовую политику. Ее проводят субъекты хозяйственной деятельности. Если же руководитель общественной организации в разговорах упоминает о ценообразовании, то исключительно в контексте убыточности, анормальных нормативных документов. Поэтому ищите крайнего в себе!
В организованном секторе, который держится в основном на промышленном хлебопечении, не светлее, чем в «теневом». Легальные предприятия находятся в разных весовых категориях из-за несовершенной системы налогообложения. Казалось бы, предельные уровни рентабельности, ограничение оптово-отпускных цен, торговых надбавок (наценок) должны были бы донимать всех. Однако и здесь, как в известной сказке, битый небитого везет.
Может ли соперничать «Київхліб», который работает на общей системе налогообложения — платит налог на добавленную стоимость, на прибыль, за воду, за черта и беса, с харьковским коллегой, у которого собственные зерно, мельница, пекарня, сеть магазинов и который еще и как плательщик фиксированного сельскохозяйственного налога пользуется льготами. Освобожден от налога на прибыль, пользуется режимом специального налогообложения НДС…
Понятно, что в разных налоговых условиях по-разному формируется и себестоимость. Не по этим ли именно причинам строительная компания сооружала крупнейший в Украине хлебокомбинат в Васильковском районе Киевщины по… заказу фермерского хозяйства «Кегичевское» с Харьковщины? Я не призываю посадить льготников на хлеб и воду: перевести в более жесткую категорию — на общепринятую систему налогообложения. Но помпезно открытая новостройка вряд ли заретуширует очевидные проблемы, деформирующие организованный сектор хлебопечения.
За девять месяцев текущего года общая рентабельность отрасли составила 2% со знаком минус. Многих на мель посадило подорожание в этом году природного газа на 52,4%, электроэнергии — на 25,2, повышение транспортных затрат на 32,5%. Если бы «Київхліб» с нулевой рентабельностью, суточной выпечкой хлебобулочных изделий 600 тонн, цена которых в течение двух лет оставалась стабильной, с заработной платой работников компании ниже, чем средняя в столице, продолжал тихо ругаться в рукав, чиновники оставались бы глухими и слепыми к проблемам. А так — зашевелились.
Вице-премьер Сергей Тигипко заверил, что правительство будет поддерживать хлебозаводы. Правда, не сказал, каким образом. Профильный министр Николай Присяжнюк, кроме раздачи выговоров, выступил с деловой инициативой: предоставить право хлебопекарным предприятиям рассчитываться за природный газ по факту его получения, а не на условиях предоплаты. Это же предложение, среди прочих, содержалось в обращении пекарей к президенту от 11 июля 2011 года.
Понятно, что из администрации Януковича оно поступило в МинАП «для принятия мер».
И только через год Николай Владимирович «проснулся», чтобы озвучить одно из ходатайств, подав его как собственную находку. «Отличился» министр и за несколько дней до выборов, объявив о возможном снижении, а то и ограничении экспорта зерна. И хотя коллеги по Кабмину раскритиковали его за нерыночные меры, которые не только ослабят продовольственную безопасность страны, но и нанесут прямые убытки отечественным сельхозпроизводителям, необдуманный мессидж вызвал смятение в рядах зернотрейдеров. Собственно, заявление министра стало точкой бифуркации, поскольку именно в тот момент руководство «Київхлібу» согласовывало со столичной госадминистрацией повышение цены на хлеб.
Некоторые аналитики и любители аграрного рынка ухватились за тезис, что крестьяне из-за запрета экспорта потеряют до 4 млрд. грн. Это в добавок к 42 млрд. и даже 72 млрд. грн., озвученным раньше. С убытками, скажу, ребята несколько погорячились. По итогам 2011 года, общий объем реализованной продукции сельского хозяйства составил 233 млрд. грн., половина из которых приходится на частный сектор. Средний уровень рентабельности сельхозпроизводства равен 27%. 83,3% хозяйств удовлетворились 31,3 млрд. грн. прибылей. Поскольку большинство агроформирований являются плательщиками фиксированного сельскохозяйственного налога, то эта сумма полностью осталась в их распоряжении.
16,7% закончили год с 5 млрд. грн. убытков. То есть общий баланс, если говорить о чистой прибыли, — 26,3 млрд. грн.
В пищевой промышленности объем реализации продукции составил почти 190 млрд. грн.
По результатам финансовой деятельности отрасль получила прибыль в размере 9,7 млрд. грн., понесла убытки на 7,4 млрд. То есть чистая прибыль составила 2,3 млрд. грн. И это отрасль, являющаяся четвертой по объемам промышленного производства в государстве! Только акцизного сбора уплатила в бюджет 26 млрд. грн. Нет ей равных и в системе АПК: 90% всех отчислений в государственный бюджет приходится именно на перерабатывающую и пищевую промышленность. Так кто больше теряет?
Между тем потенциальные возможности для экономического взлета у пищевиков и, в частности, пекарей почти втрое выше. Теоретически. Реализовать же их на практике мешает архаичная государственная политика в сфере ценового регулирования. И производители хлеба — самые обесцененные. Разумеется, при таких «преференциях» инвесторы обходят их десятой дорогой.
Титульная хлебопекарная финская компания Fazer долго присматривалась к нашему рынку. Она не новичок на территории СНГ. Энергично вкладывала средства в развитие хлебозаводов в странах Балтии, в России. Благодаря инвестициям финнов санкт-петербургский «Хлебный дом» на 50% обеспечивает спрос горожан. Очередной проект Fazer — инвестировать до 10 млн. евро в сеть кафе-пекарен в Санкт-Петербурге. От Украины финнов отпугнули невыносимые экономические условия, в которых трудятся мастера хлебобулочных изделий.
Из 2 млрд. долл., вложенных в пищевую промышленность, пекарям не досталось ни цента. Чужие не вкладывают, а собственных средств нет. Ну, куда директор пекарни впихнет 55 тыс. грн. прибыли, заработанных за месяц? Их не хватит даже на 20 тонн муки, а на новую печь и подавно: всего 0,03% ее стоимости. Доживет ли он, чтобы увидеть предприятие обновленным в техническом плане?! Кто-то вспомнит те времена, когда Украина лидировала как в хлебопечении, так и в машиностроительной сфере для хлебопекарной отрасли?
Нынешний этап в жизни отрасли — едва ли не самый критический. И пекарей не обвинишь в бездеятельности. Они стучатся во все государственные двери, строчат обращения с воззваниями. 27 мая 2010 года у тогдашнего вице-премьера Виктора Слауты состоялось представительное заседание на тему «Функционирование хлебопекарной отрасли». Основательные аналитические выкладки, взвешенные предложения. Все по делу! После этого — ряд совещаний в Минэкономики, МинАП, обсуждение мер, в том числе экономических льгот, которые даже при условии удержания цен на хлеб не допускали убыточности пекарен.
Коллегиально сошлись на четырех пунктах. Первый: компенсировать хлебозаводам процентную ставку по кредитам на закупку зерна и муки для собственных потребностей. Второй: за газ и электроэнергию платить по факту потребления, а не наперед. Третий: ввести особый режим налогообложения, при котором налог на добавленную стоимость будет оставаться в распоряжении предприятий и целевым назначением будет направляться на техническое развитие. Четвертый: урегулировать вопрос отношений хлебозаводов с торговлей в части оплаты за реализованную продукцию.
Согласовали, подготовили протокольные поручения, разослали. И что? Ни одной позиции чиновники не выполнили. Правда, «успокоительной» пилюлей послужило предложение воспользоваться мукой из Аграрного фонда. Сотрудничеством в 2010 году пекари остались довольны. АФ энергично отпускал муку по ценам ниже рыночных, что и удержало пекарей от удорожания собственной продукции.
А осенью того же года АФ как будто кто-то сглазил. За квартал государственный интервент смог реализовать всего 119 тыс. тонн муки, что составило менее 20% общей потребности хлебопекарных предприятий на производство массовых сортов хлеба. В 2011 году фонд стало не узнать. Отпуск муки начал только в марте, причем цена на пшеничную муку по сравнению с прошлогодней выросла на 24%, на ржаную — на 34%.
Вместо задекларированных 96 тыс. тонн в месяц АФ отгрузил… 19 тыс.
Малоэффективной считают пекари деятельность Аграрного фонда и в этом сезоне. Казалось бы, более низкая цена на муку в его закромах — 2900 грн. за тонну против рыночной 3100, должна была бы заинтересовать хлебозаводы. И если коммерческая структура предлагает хоть и более дорогую муку, зато с 10-дневной отсрочкой платежа, то Аграрный фонд требует обязательную предоплату.
Это приводит к вымыванию оборотных средств и угрожает остановкой предприятия. Доставка с ближайшей мельницы обходится в дополнительные
150 грн. за тонну. И это с 10— 20-дневной задержкой. Вот конечная «государственная» цена и выливается в такую же, как у коммерсанта. Зато без мигрени.
Если власть не в состоянии решать оперативные вопросы, то концептуальные и подавно. А придется! В Украине 3,6 млн. пенсионеров финансово не могут даже дотянуться до наполненной минимумом корзины — 1060 грн. Это о них пословица: без хлеба — половина обеда. Чтобы он был полноценным, нужна политическая воля.
С нашим «социальным» хлебом мы опозорились на весь мир. Это даже не пережиток, а клеймо на нации. Вдобавок к Голодомору. И на этом фоне мы разглагольствуем о европейскости Украины? Даже при росте цены хлеба на
60 коп. упоминавшейся самой бедной прослойке пенсионеров, 3,6 млн., придется доплатить где-то в пределах 220 млн. грн. в год, или 6 грн. в месяц каждому! Экс-мэр Леонид Черновецкий жертвовал престарелым ежемесячно по 100 грн., которые и сейчас многим кажутся «космическими».
Можно стать более щедрым и обеспечить бедных пенсионеров Украины хлебом… бесплатно. Цена вопроса? 2 млрд. грн. в год. Не из собственных карманов. Назову наугад только один источник: пищевая промышленность уплатила в бюджет 26 млрд. грн. акцизного сбора. Зачерпните оттуда! Ради социального благополучия!
Кто против того, чтобы в Украине воцарился хлебный покой? По крайней мере, до президентских выборов.
- Информация о материале
Шесть нетипичных историй
Конкретные детские судьбы. Украина, 2012 год. Где-то там, в цивилизованном мире, также есть свои трагедии, свои изломанные человеческие судьбы. Наши – страшнее. Потому что многим, большинству можно было бы помочь. Этим шести повезло, их жизнь наладилась. Но почему-то знакомство с историями этих «везунчиков» не радует. Меня – не радует. Потому что знаю: многим тысячам не повезло. В первую очередь, со страной рождения. Мы всё ещё не Европа.
Разбойник
Областной центр. Вполне зажиточная семья. Папа – успешный бизнесмен. Автомобиль, дача, семейный отдых в Турции… но есть и иное, горькое, страшное, неразрешимое: сын – «разбойник». Единственный сын, 11 лет, неуправляемый, непослушный. Разбойником его назвали соседи. Все вокруг знают: довёл учителя до инфаркта. Лидер уличной босоты, где большинство – много старше его. Но именно он лидер.
Водили и к психиатрам. Те утверждают: «Психически здоров, вы плохо воспитываете его!» Воспитывали по разному, уговорами, лаской, битьём, всё – без результата. Однажды в газете прочитали о странном заболевании – синдроме гиперактивности с дефицитом внимания у детей, ещё раз обратились к психиатру. Совсем немолодая дама в белом халате сказала: «Опять вы… ваш сын здоров, его поведение – ваша вина, воспитывайте его правильно!» Объяснилась и по поводу публикации в газете: «Всё глупости, выдумки журналистов, не существует такого заболевания».
Отец позвонил другу – партнёру в Киев, рассказал о своей семейной проблеме, попросил помощи. Тот – дружил с высоким медицинским начальником. Устроили консультацию в Киеве. Дама, возглавлявшая столичную службу, подтвердила мнение областного специалиста: «Здоров. Воспитывайте!» Высокий медицинский начальник устроил ещё одну консультацию, доктор М. уверенно сказал: «Мальчик болен, нуждается в лечении и специальной реабилитации. Его диагноз – синдром гиперактивности с дефицитом внимания. Мальчику нужно и можно помочь!» Нужного медикамента тогда в Украине не было. Помог киевский партнёр – сумел привезти достаточное количество из Германии.
Спустя два или три месяца после начала лечения папа опять был в Киеве, зашёл к доктору М. «Доктор, вы спасли и сына, и всю нашу семью. Спасибо вам сердечное! И в школе, и в доме всё выправилось. Просто чудо какое-то. А я ведь был уверен, что мой сын – подонок…» Медикамент уже есть и в Украине. С перебоями, но есть. Увы, остались серьёзные проблемы. Далеко не все работающие в стране детские психиатры умеют и хотят видеть у детей это заболевание. Так, известный профессор, считающий себя корифеем в детской психиатрической науке, в интервью по телевидению предостерёг зрителей от использования того самого чуда-лекарства, назвав его наркотиком, «детским героином». С должности профессора не сняли, лечебную практику ему не запретили. Это Украина, не Бельгия, не Германия…
И ещё один аспект. Нерешаемый, замалчиваемый. Когда мальчику исполнится 18 лет, диагноз, поставленный доктором, у него снимут. Ибо «не положено». По минздравовско-украинским документам – не положено. Представляете, какая логика: до 18 лет болен, а в 18 лет + 1 день здоров или болен чем-то другим. А как с продолжением лечения, если оно по-прежнему необходимо? Как хотите, так и доставайте, не наши, государства Украина проблемы.
Срок за кражу телефона
Он украл в учительской мобильный телефон. Он единственный – не имел его. Бедная семья, жизнь на картофеле и хлебе. Поймали, плакал. Всё-таки 10 лет. Позднее другу признался, что плакал от того, что телефон пришлось вернуть. Однажды одноклассник дал попробовать бутерброд с дорогой сухой колбасой. Представьте, первый раз в жизни! Очень хотелось ещё раз ощутить этот невероятный вкус, украл палку дорогой колбасы в магазине. Не попробовал, там же и поймали, он не знал о камерах видеонаблюдения. Третья зафиксированная в милиции кража была последней – вытащил из сумки одноклассника «навороченный» мобильный телефон, своего всё ещё не было, ни у него, ни у родителей. Отец одноклассника настоял на возбуждении уголовного дела.
Следствие, суд. Таких мальчиков в наших зонах – 53%, официальная статистика. Прокуратура не знала снисхождения, её представитель настаивал на приговоре с лишением свободы. Мотивы очевидные: систематические правонарушения, на воспитательные меры не реагирует, отец – хронический алкоголик. Повезло с судьёй, молодой женщиной, посмевшей проявить характер. Всё, что могла, смягчила. Мальчик остался на свободе. Судья потом имела жесткий телефонный разговор с районным прокурором, в провинции – не стесняются. У прокурора в те дни была шумная избирательная кампания, он обещал народу ужесточение борьбы с преступностью: «Бандитов – в тюрьмы!»
В школе нашлась, наконец, добрая душа – учитель физкультуры. Сумел смягчить мальчуковую душу, пригласил в дом, к своим двум детям. Попросил изредка помогать выгулять собачку. Увлёк спортом. Совсем недавно я говорил с учителем по телефону, тот радостно сообщил: «Мальчик попросил у меня совета, мечтает учиться, стать учителем физкультуры в школе». Повезло парню, очень повезло. А тем, 53% - не очень.
Мешок
Полиэтиленовый мешок на голове – это наркотик. Дешёвый, самый дешёвый. Мешок, затрудняющий дыхание – гипоксия мозга – кайф. Вот и всё. Он, Миша, начинал с этого. Уходил с урока, прятался за углом школы в кустах и надевал мешок. Позднее старшеклассник научил глотать «колёса». Благо добрые тёти в аптеках продавали таблетки без всяких рецептурных бланков. И – в большом количестве. Экономил на завтраках, деньги давали ежедневно родители. Однажды мама узнала: сын – наркоман! Пошла к детскому психиатру. Пожилая тётечка сказала прямо: «Мы это не лечим. Идите с сыном к наркологу, к «взрослому» наркологу». Там всё оказалось проще, за достаточно приличную взятку сочувствующий дядя поместил Мишу, подростка, в наркологический стационар. Кончилось это лечение для Миши плохо: там, в больнице он сел на ширку, стал инъекционным наркоманом. Такое вот лечение…
Из дому пропадали вещи, Мише всё чаще и чаще нужна было доза. Покупал в соседнем доме, у барыги на третьем этаже. В этом парадном всегда были люди, поднимались, покупали, спускались. Некоторые, особо жаждущие, кололись здесь же, в парадном. Соседи по парадному жаловались участковому милиционеру, требовали, писали и звонили начальнику районного отделения. Потом поняли: их участковый – крышует эту наркоточку. Соседи жаловаться перестали, когда трое неизвестных жестоко избили здесь же в парадном соседку, возглавлявшую акции протестов против такого бизнеса. Семья Миши распалась, отец захотел другой, более спокойной жизни, развёлся с мамой, уехал в Россию на заработки. Бежал от собственного сына. Не писал, не звонил. По-видимому, уехал навсегда. Закончилась и школа, также, по-видимому, навсегда.
Однажды к Мише на улице подошла соседка. Одинокая женщина из дома напротив. Миша в это время был под тяжёлым кайфом, плохо понимал слова соседки. Спустя несколько дней пришла к Мише домой, быстрым взглядом осмотрела комнату и сказала Мишиной маме: «Я – психолог. Долго работала в наркологической системе, Ваш сын – болен. Очень болен. У него депрессия, тяжёлая депрессия. Я говорила с ним на улице не один раз. Он сказал мне страшное: отец ушёл из-за меня, я тоже скоро уйду, из жизни, мне незачем жить, да я и не живу, сам мучаюсь и маму мучаю. Я попробую помочь вашему сыну». Здесь же, в городе, существовал реабилитационный центр. Его организовали и поддерживали бывшие наркоманы и их родители. Почти подпольный, нигде не зарегистрированный центр. Обычный одноэтажный дом на краю города, где юноши и девушки пытались вернуться к обычной, нормальной жизни. Там и работала соседка. Миша согласился стать клиентом этого центра. Он был там самым младшим. И – одним из самых тяжёлых, больных. Дважды срывался, убегал, кололся опять и опять. Дважды соседка-психолог уговорила его вернуться. В третий раз он вернулся сам. Сказал: «Я хочу быть нормальным. Помогите мне!». Ему помогли. Спустя год он вернулся… в юность. Сразу в юность, поскольку позднее детство он пропустил. Вернулся в школу. Дружит с немолодой соседкой. На самом деле – держится за неё, боится опять остаться наедине с наркотиком.
А в аптеке работает всё та же добрая тётя в белом халате, заботливо и уверенно снабжающая детей «колёсами». Всё так же спокойно продаёт наркоту барыга. И его крышует всё тот же милиционер, только погоны у него – уже майорские. Где-то там, в Киеве меняются президенты, главные наркологи Минздрава, депутаты, а здесь – спокойная провинциальная идиллия. Обычная, серая жизнь украинской провинции. Скорбная жизнь, на самом деле. Юноша Миша похоронил троих друзей детства, одноклассников. Вместе с ними и он начинал – надевал на голову полиэтиленовые мешки. Все трое умерли от «передоза». На учёте в местном наркологическом диспансере они не состояли, поэтому попали в статистическую колонку Минздрава как умершие от острой сердечной недостаточности. Такая у нас официальная статистика. Очень удобная, согласитесь. А Миша жив. Он – везунчик.
Слабоумие за компанию
Ещё одна история из жизни украинской глубинки. По роду своей деятельности посещаю детский интернат 4-го профиля. Зрелище – не для слабонервных. Я, профессионал, к такому привыкнуть не могу. Понимаю: здесь работают святые, тем более, за такие мизерные деньги… О чём-то говорю с директором, смотрим помещения. К входной двери идёт маленький мальчик с ранцем на спине. Мне – удивительно. Здесь, среди глубоких инвалидов – здоровый обычный мальчик, сын кого-то из персонала. Зачем? Неужели ребёнку следует видеть «такое»? Ответ кажется мне абсурдным, собственно, это и есть абсурд: «Это наш воспитанник Петя идёт в школу, он здесь живёт». Я – не понимаю, здесь среди этих несчастных детей, некоторые из которых не могут глотать самостоятельно, ползают… такой Петя? Начинаю расспрашивать, настойчиво требую объяснений, я ведь – начальство из Киева. Поясняют: сирота, когда-то медико-педагогическая комиссия вынесла вердикт – «слабоумие». Здесь, среди реально слабоумных, благодаря вниманию и ласке обычной сельской женщины Петя раскрылся. Отдали в местную сельскую школу. Успевает, ходит туда охотно. Читает, пишет, считает. Берёт «на дом» книжки из школьной библиотеки (сельской давно нет).
Мы долго говорили с директором интерната. Тяжёлый, эмоциональный у нас был разговор. Не о его интернате. О стране, в которой такое возможно. О бесконечно меняющихся министрах. О качестве подготовки психологов, педагогов, врачей. И о невозможности дать Пете другую жизнь, другой дом. Юридически – невозможно, нужно расследовать обстоятельства, искать первичные документы, наказывать членов комиссии, установившей диагноз «слабоумие» вполне нормальному ребёнку. Спустя два года я узнал: Петю в свою семью взяла та самая добрая душа из персонала. Взятками и уговорами (добрые люди в стране есть) удалось оформить нормальные документы. Петя – официальный член семьи. Вскоре получит паспорт. Хочет поступать в колледж, стать учителем. Думаю, будет хорошим учителем. Ещё один везунчик.
Заработки
У Лены - лёгкая степень интеллектуальной недостаточности. Живёт в интернате, вдали от дома. В общении – вполне адекватный ребёнок, не глупее многих из тех, кто голосует в зале Верховной Рады по мановению руки депутата Чечетова. Тоскует по маме. Родители приезжали всё реже и реже, далеко, дорого, да и единственную электричку, удобную для поездок к дочери, давно отменили. Отец и мать живут в деревне. Небогато живут. Отец пьёт. Как все.
Лена была не первой из воспитанниц интерната, вышедшей на дорогу. На заработки. В стайке девочек, стоящих на обочине шоссе, Лена выделялась: маленькая, улыбчивая, смазливая. Вообще грубые дальнобойщики предпочитали других, плотных, грудастых. Но бывали любители экзотики, худенькой двенадцатилетней Лены. Заработанное делили с интернатским воспитателем, со своим фактическим сутенером. Лена казалась себе взрослой, самостоятельной женщиной. Даже успешной. Пока не заболела. Сказала о недомогании интернатской медсестре, молчаливой женщине, чей дом стоял в сотне метров от интернатского забора. Девочки её боялись, горбатая, с укороченной ногой, необщительная, она вызывала у них страх. Им казалось, что она умеет видеть их мысли.
Медсестра, не обращаясь к чужим врачам (приказ директора интерната) вылечила Лену. А пока лечила, сдружилась с диковатым улыбчивым ребёнком, давно позабывшим родительскую ласку. Она, взрослая умная женщина, всё видела, всё знала. И молчала. Прекрасно понимала: подонка-воспитателя боится и директор интерната. Боится и молчит. Боялась и она. Потому что знала и такое: воспитатель в доле с заместителем начальника райотдела милиции.
И Лена привязалась к этой женщине. Перестала бояться, делилась своими девчоночьими секретами. Однажды, вбежав с какой-то своей новостью в медицинский кабинет, возбуждённо назвала женщину «мама Нина». Тогда Нина Анатольевна, одинокая, слабая, сторонящаяся любых проблем, решилась. Она долго сидела в кабинете директора интерната, о чём-то говорила срывающимся голосом. Спустя несколько минут громко заговорила директор, перешла на крик. Затем закрыла дверь изнутри на ключ. Обе плакали. Обе выли в слезах. Сквозь дверь этот истошный вой услышала директорский секретарь, застыла у двери, ничего не понимая. На следующий день директор вызвала в кабинет воспитателя-сутенера. И также закрыла дверь изнутри на ключ. Кричала. Сначала и воспитатель отвечал криком. Потом умолк. Вышел из кабинета бледный, вполголоса матерился. Лена с тех пор живёт в доме у медсестры, иногда заходит в интернат к девочкам. Те – завидуют. Нину Анатольевну зовёт мамой. Другой мамы у неё нет. Да ей и не нужна другая. Ходит в школу, учится плохо. Ну и ладно. Ходит, учится. Дома помогает маме по хозяйству, куры, коза, огород. И верный друг – кот Абрикос. Имя коту придумала Лена. Счастливая, добрая девочка с психиатрическим диагнозом. Живёт у медсестры Лена нелегально, оформить всё официально невозможно, ведь где-то далеко живы родители. О, здесь закон очень строг. Вот и вся история. Ещё одна спасённая душа.
Банальная, казалось бы, история: разводятся родители. Мальчик остаётся с мамой. У неё сравнительно скоро появляется другая семья. И ребёнок, уже второй. Бывший муж о сыне помнит, любит, помогает деньгами, встречается. Бывший муж – представитель редкой профессии, требующей отменного здоровья. Вскоре и он заводит семью, и там появляется ребёнок. Несмотря на это, сына от первого брака помнит, любит, часто встречается с ним. Банальная, казалось бы, ситуация. Но вот и поворот в ней: мать категорически настаивает на том, чтобы первый муж перестал встречаться с сыном, фактически исчез из их жизни. Возникает и углубляется конфликт, сначала – тихий, внутрисемейный, затем – пламя войны выходит наружу. В конце концов, мама использует запрещённый приём, бьёт бывшего мужа ниже пояса – прибегает к услугам психиатра. Известный киевский профессор, почему-то считающий себя выдающимся специалистом, пишет любопытное консультативное заключение: мальчику, дескать, не следует встречаться с биологическим отцом, тот плохо влияет на его психическое здоровье - разумеется, небесплатно. Закон? Здравый смысл? Да причём тут они, консультативное заключение хорошо оплачено.
Мальчик–школьник, бедное дитя оказывается в эпицентре войны между родителями, которых он любит, не хочет, не должен выбирать…Это длится достаточно долго. Судьи, адвокаты, знакомые юристы. Страшная, омерзительная ситуация, в первую очередь для мальчика. Кто-то советует обратиться к другому детскому психиатру, настоящему, серьёзному специалисту. Ознакомившись с деталями ситуации, доктор приходит в ужас: причём здесь психиатрия? как можно запретить отцу видеться с собственным сыном? как возможно определить, без соответствующего исследования, психическую патологию у мужчины, чья профессиональная деятельность находится под неусыпным контролем врачей и психологов? Тот, второй детский психиатр помог, его консультативное заключение и соответствующие действия отца вынудили мать пойти на компромисс. Ситуация разрешилась. Мальчик продолжает спокойно учиться в школе, здоров. Ему – повезло, родители не успели довести его до реальных психических нарушений.
А другие мальчики и девочки? Профессор продолжает консультировать, преподаёт, выступает на конференциях. Его, импозантного пожилого мэтра, часто приглашают на телевидение. И он уверенно вещает с экрана о детской психиатрии, гуманизме, вечных человеческих ценностях. Никто не наказан. Следовательно, можно продолжать зарабатывать деньги любыми способами.
***
Я выбрал только эти шесть историй. Шесть детских судеб, которые вправе называть благополучными. В конце концов, благополучными. Всем детям было до 14 лет. Дети, и юридически, и фактически. Им повезло, наш взрослый мир успел искалечить их, но не убил, не разрушил полностью. Такое вот везение.
Вскоре к нам придёт ювенальная юстиция. Депутаты за документ проголосуют. Да, и эти, новые – проголосуют. И немедленно забудут о нём. А рядом с нами растут дети. Чужие дети. Чужие нам, спешащим прохожим на улице, чужие независимому демократическому государству Украина. Им, лишённым нормальной судьбы, пытаются помогать иностранцы, все эти дамы и господа из ЮНИСЕФ, государственных фондов Голландии, Швеции, Канады…
А мы, Украина? Может, хоть немного отвлечёмся от наших всегда грязных, бесконечных выборов?
- Информация о материале
Адвокат: новый УПК дает прекрасные варианты ухода от уголовной ответственности
"Наша власть преподносит этот кодекс как очень демократичный. Я все-таки склоняюсь к тому, что этот кодекс уже привел нас к полицейскому государству". Так адвокат, заслуженный юрист Украины Юрий Мартыненко ответил на вопрос издания Новости Украины – From-UA о том, куда ведет Украину новый Уголовный кодекс – к демократии или в полицейское государство.
"К сожалению, права простых граждан не будут так защищены, как это хочет преподнести нам власть и те люди, которые этот кодекс писали. Например, в новом УПК предусматривается использование показаний свидетеля со слов другого лица — это полный абсурд. В этом кодексе за основу взята англо-саксонская система права. Может быть, в каких-то развитых европейских странах, где у людей совершенно другой менталитет, другая культура, он и работает, а у нас это нонсенс. У нас может прийти человек, его предупреждают об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, а он будет врать. В нашей стране это норма. Поэтому у нас нельзя на сегодняшний день применять систему англо-саксонского права, имплементировать ее и внедрять в менталитет нашего народа. Мы к этому еще не готовы.
Уровень преступности однозначно вырастет. Этот кодекс дает хорошую лазейку и прекрасные варианты ухода от уголовной ответственности тех людей, которые могут оплатить себе профессионального адвоката. Этот кодекс будет работать на богатых людей, а бедным людям он абсолютно ничего не даст. Это первое. Второе - этот кодекс дает широкие возможности проводить негласные методы следствия.
Избежать этих проблем невозможно. Мы говорим, что у нас был плохой советский кодекс, а сейчас мы сделали прогрессивный. Но в советском кодексе, если возбуждалось уголовное дело, человек вызывался, следователь вручал копию постановления о возбуждении дела, и вы имели право обжаловать его в суде. На сегодняшний день институт возбуждения уголовного дела упразднен, как и понятие вообще уголовного дела. По инициативе правоохранительных органов в отношении вас начинает проводиться досудебное следствие. Вы об этом знать не будете, следователь включает негласные мероприятия в отношении вас: за вами следят, прослушивают телефоны, могут негласно провести обыск в квартире, в офисе. Зная нашу милицию, есть ли гарантия, что они не подложат туда наркотики? А потом придут официально и найдут их. То есть проблем и злоупотреблений будет очень много, потому что мы не готовы. То, что для людей в цивилизованных странах неприемлемо, у нас это норма. У меня такое ощущение, что этот кодекс писался специально для борьбы с оппозиционно настроенными людьми", - считает Юрий Мартыненко.
- Информация о материале
Страница 1403 из 2102
