Главная

Вооружение населения: право на защиту или разрешенный беспредел?

27 октября состоялось очередное заседание рабочей группы Конституционной комиссии (КК) по правам, свободам и обязанностям человека и гражданина относительно законодательного утверждения права граждан на защиту в контексте закрепления права гражданина Украины свободно владеть огнестрельным оружием. Данный вопрос обрел актуальность после того, как Президент Украины Петр Порошенко обратился к председателю Конституционной комиссии, спикеру Верховной Рады Владимиру Гройсману с предложением инициировать созыв заседания рабочей группы КК для рассмотрения вопроса законодательного закрепления права человека на защиту в разрезе официального ответа на электронную петицию ВОО «Украинская ассоциация владельцев оружия».

Требование народа или определенных лиц?

29.08.2015 Украинская ассоциация владельцев оружия подала Президенту петицию, в которой требует дополнить ст. 27 Конституции частью 4 следующего содержания: «Каждый гражданин Украины имеет право на свободное владение огнестрельным оружием для защиты своей жизни и здоровья, жилья и собственности, жизни и здоровья других людей, конституционных прав и свобод в случае узурпации власти, посягательств на конституционный строй, суверенитет и территориальную целостность Украины. Реализация права на свободное владение огнестрельным оружием регулируется соответствующим законом, оно может быть ограничено лишь по решению суда по отдельной личности». Еще одно требование петиции – немедленно принять законопроект «О гражданском оружии и боеприпасах» №1135-1 от 5 февраля 2015 г. Отметим, эту петицию подписали более 36 тыс. граждан.

Главным вопросом к обсуждению рабочей группы Конституционной комиссии было законодательное определение права человека на защиту. Дилемма возникла из-за того, что Конституция определяет жизнь человека наивысшей ценностью, однако не закрепляет механизм ее защиты. На заседании рабочей группы присутствовали как автор вышеупомянутой петиции, так и судьи, юристы, правоведы, научные работники и представители общественных организаций. Противники предоставления украинцам права на свободное владение оружием приводят следующие аргументы: увеличение уровня насильственных преступлений, совершение в стране массовых преступлений, попадание оружия в руки преступников, наличие соответствующих вооруженных правоохранительных органов, которые призваны защищать граждан, и т. д. Но в защиту идеи были высказаны мнения, что свободный народ имеет право защищать себя от диктатуры, а закон должен гарантировать человеку возможность защитить свои права и свободы.

В частности, представители Украинской ассоциации владельцев оружия отметили, что с применением легального оружия преступления не совершаются: оно отстреляно, есть пулегильзотека и т. д. По их мнению, при наличии достаточной разрешительной системы и возможности отсеивать, например, психически больных, людей с криминальным прошлым и т. п. ничего страшного в ношении оружия нет.

Также защитники идеи легализации оружия приводили в пример мировой опыт. Огнестрельное оружие является самым эффективным средством реализации гражданами конституционного права на самозащиту. Подавляющее большинство развитых стран мира (устоявшихся демократий) предоставили такое право своим гражданам, что способствовало уменьшению количества насильственных преступлений против личности и собственности. Мировыми лидерами по количеству огнестрельного оружия у населения являются США, Швейцария и Финляндия с показателями от 88 до 45 единиц гражданского огнестрельного оружия на 100 человек. В Украине этот показатель составляет 5,5 единицы.

Опыт Прибалтики, Грузии и Молдовы подтверждает, что предоставление гражданам права на огнестрельное оружие в течение года с момента принятия соответствующих законов снижает уличную преступность на 50–70%. В то же время, введение жестких правил и ограничений по владению гражданским оружием в Великобритании привело к стремительному росту количества преступлений: на 88% – преступлений с использованием насилия, на 101% – вооруженных ограблений, на 105% – изнасилований и на 24% – убийств (рост за 5 лет).

На сегодня оборот гражданского огнестрельного оружия законодательно урегулирован специальными законами во всех странах Европы и в большинстве постсоветских стран (Молдове, Беларуси). Оборот короткоствольного огнестрельного оружия разрешен о многих европейских странах, в частности в Эстонии, Латвии, Литве. Опыт этих государств показывает, что официально зарегистрированное гражданское оружие используется при совершении умышленных преступлений менее, чем в 0,001% случаев от общего количества преступлений.

Но оппоненты идеи настаивали, что в случае легализации огнестрельного оружия необходимо качественное законодательное регулирование этого вопроса. Например, у судей возникал вопрос относительно предлагаемых изменений в ст. 27 Конституции. Предлагается закрепить право на свободное владение огнестрельным оружием для защиты своей жизни и здоровья, жилья и собственности, жизни и здоровья других людей, конституционных прав и свобод в случае узурпации власти, посягательств на конституционный строй, суверенитет и территориальную целостность Украины. Но судьи задавались вопросом: кто дает юридическую оценку понятию узурпации власти и т. д.? Только суд. Этот момент уже говорит о несовершенстве предложений.

Гражданское оружие: закрепить

Вторым вопросом и насущной необходимостью является принятие законов, регулирующих вопросы обеспечения гражданами нашего государства защиты своей жизни и здоровья от преступных посягательств с помощью огнестрельного оружия.

На встрече приводилась статистика, что сегодня граждане Украины легально владеют в общей сложности около 2 млн единиц огнестрельного оружия, и с его применением, по данным МВД Украины, совершается малый процент преступлений. Вместе с тем, по данным организации Small Arms Survey (Женева, Швейцария), которая исследует вопрос обращения нелегального оружия в мире, в нелегальном обороте в Украине находится более 3 млн единиц огнестрельного оружия. И связанные с этим оружием правоотношения в стране до сих пор не урегулированы ни одним законом – они решаются исключительно подзаконными нормативными актами МВД и других министерств и ведомств.

Участники заседания озвучивали многие проблемы правового регулирования вопросов, связанных с оружием. Так, у нас до сих пор нет единого государственного реестра владельцев оружия, не определены правовые основания деятельности стрелковых спортивных организаций, нет классификации современного оружия и т. п. Нет в Украине и согласованной терминологии и классификации оружия, что, с одной стороны, приводит к вольной трактовке положений нормативных актов и их несогласованности, а с другой – создает почву для роста коррупции в этой сфере. В то же время, необходимо учесть, что сосредоточение всех рычагов влияния в руках одного органа исполнительной власти (в данном случае в сфере МВД) создает почву для развития бюрократизма и коррупции в сфере оборота гражданского оружия. По мнению авторов петиции и большинства сторонников легализации оружия, ситуацию может спасти законопроект «О гражданском оружии и боеприпасах» №1135-1.

Как говорится в пояснительной записке, этот документ устанавливает право граждан Украины на владение оружием и боеприпасами, определяет условия, порядок и правила приобретения оружия и боеприпасов, владения ими, их хранения, перемещения, использования и применения, лишения права на владение оружием и его изъятия, регламентирует порядок организации курсов по подготовке владельцев оружия, а также определяет перечень полномочий органов государственной власти и управления в сфере оборота оружия и боеприпасов и оказание услуг, связанных с использованием оружия и боеприпасов. Проект состоит из 10 разделов и регулирует все сферы гражданского оборота и использования оружия и боеприпасов, начиная от приобретения права на оружие, его покупки, использования, хозяйственной деятельности в этой сфере и заканчивая международным сотрудничеством.

Важно, что предлагаемый закон не только либерализует оборот короткоствольного огнестрельного оружия в Украине, но и усиливает ответственность за его незаконное использование, а также регламентирует оборот пневматического оружия, которое сегодня находится в свободном нерегламентированном обороте и поэтому часто используется в хулиганских целях. Проект вводит четкую классификацию оружия и боеприпасов в гражданском обороте, разграничивает виды оружия по режиму их обращения, а также определяет виды и категории оружия, запрещенного к обороту.

Кроме того, законопроект вносит изменения в ст. 36 Уголовного кодекса и определяет, что не влечет за собой уголовную ответственность применение гражданином оружия или любых других средств или предметов для защиты от нападения лица или группы лиц, или для предотвращения противоправного насильственного вторжения в жилье или другое владение лица (включая транспортные средства) или место законного временного пребывания лица, независимо от тяжести вреда, причиненного посягающему. Опять-таки, у судей относительно возник этого вопрос. Судья Верховного Суда Александр Волков отметил: «Все правоотношения должны регулироваться законом. Отсутствие регулирования приводит к свободному толкованию. Потому что все, что не запрещено законом, разрешено для граждан. Это принцип Конституции. А то, как написано в данном проекте, я могу истолковать так, что я могу применять оружие, например, когда снимают колесо от машины. Это адекватно?»

Другими словами, если Конституционная комиссия все-таки решит, что право на защиту путем легализации владения огнестрельным оружием для граждан действительно необходимо закрепить, важно, чтобы при этом был принят качественный закон. Ведь из-за свободного толкования закона граждане могут неправильно понимать нормы и совершать определенные действия, опасные для других людей. Поэтому разрешая владение оружием, важно хорошо проанализировать все «за» и «против», потому что шутки с оружием опасны.

Комментарии

Юрий Гаврилечко, аналитик, экономический обозреватель, эксперт

– В Украине и сейчас разрешено владение оружием. Любой гражданин, который не имеет проблем с законом и психических заболеваний, прошел соответствующую процедуру через разрешительною систему МВД, может получить разрешение и приобрести как гладкоствольное, так и нарезное оружие. Есть проблема с реализацией права на защиту. В ст. 3 и 27 Конституции записано, что жизнь человека является наивысшей ценностью. Думаю, все согласятся, что она является той ценностью, которая дается лишь раз, и лишить человека этой ценности можно лишь один раз. Больше этой ценности у него не будет, в отличие от других ценностей, которые заменимы. Я не знаю другого способа защитить жизнь человека от вооруженного нападения, кроме как тоже с оружием. Любой спор между невооруженным человеком и вооруженным преступником заканчивается плохо для невооруженного. Поэтому в Украине должна быть урегулирована система защиты человека.

Напомню, что ограничение права на самозащиту появилось в Советском Союзе в 70-е гг., во времена Брежнева. Ранее этого не было. Во всем мире существует очень простая практика разграничения самообороны и умышленного убийства. Это две разных вещи. Никаких границ самообороны не существует. Каким способом человек может оценить угрозу своей жизни от вооруженного преступника так, чтобы обезвредить его согласно нормам Уголовного кодекса? Это фантастика. И если сторонники этой теории когда-то смогут доказать на практике, что при вооруженном нападении можно вспомнить Уголовный кодекс, оценить свои возможности сопротивления и действовать без оружия против вооруженного человека таким способом, чтобы обезвредить его в полном соответствии с УК, я очень хочу видеть этого «терминатора».

Александр Волков, судья Верховного Суда Украины

– Прежде всего, следует понимать, говорим мы о праве владения огнестрельным оружием для защиты, т. е. платим налоги и можем получать оружие бесплатно при определенных обстоятельствах, или о праве частной собственности (приобретать, продавать). И то, и то оружие. Только в одном случае есть коммерческий момент, а в другом – чистое право на защиту. А потом посчитаем, что дешевле: выдавать по пистолету каждому гражданину, который подпадает под соответствующую категорию, или держать для этого определенные структуры. С другой стороны, я как судья и бывший военный судья, в отличие от множества других судей, рассматривал дела о нарушении правил обращения с оружием. Я четко знаю, что если достал оружие, из него надо стрелять. А если стреляешь – убивай. Если не хочешь убивать – не доставай оружие. Все эти моменты надо изучать – и экономически, и социально, и политически.

А относительно петиции у меня возник вопрос. «Право владения оружием для защиты территориальной целостности и защиты от узурпации власти». Но кто дает юридическую оценку узурпации власти? Суд. Всем другим органам запрещено перенимать на себя функции суда. Получается, что мы входим в противоречие с Конституцией. Если брать законопроект – тоже есть недостатки. Все правоотношения должны регулироваться законом. Отсутствие регулирования приводит к свободному толкованию. Потому что все, что не запрещено законом, разрешено для граждан. Это принцип Конституции. А то, как написан закон, я могу прочитать как то, что я могу применять оружие, например, когда снимают колесо с машины. Это адекватно? Законодательная техника – это очень тонкая материя.

Георгий Учайкин, автор петиции, эксперт

– На данный момент Украина находится на самом сложном этапе своего развития. Стоит вопрос, останется она как страна или нет. Мы соблюдаем тот принцип, что защищенный гражданин способен защитить свою страну, свой дом, свой город. Но начинать надо с базовых, фундаментальных прав человека на защиту своей жизни. Это право некоторые специалисты пытаются отрицать. Примеры были в других странах мира. Молдова в 1992 г. имела военный конфликт с Приднестровьем. В 1994 г. конфликт закончился, и появился закон об оружии. Вот и все. Люди живут с этим законом уже 20 лет, и никто никого не убивает. Фактически мы остались уникальной страной на европейском континенте, где не разрешено оружие.

Александр Ольшанский, член наблюдательного совета Украинской ассоциации владельцев оружия

– Нас пытаются убедить, что мы не можем принять это законодательство, так как якобы есть какие-то обязательства перед Европой. Но, например, Эстония и Литва – члены Евросоюза. Мне кажется, что Украина имеет системную проблему. Это касается не только права на самозащиту. Американцы взяли и сверху на Конституции написали поправки – Билль о правах. Дети учат этот Билль с 10 лет, и каждый американец точно знает свои права, потому что не надо читать длинный закон, зная эти 10 пунктов. У них все поправки сформулированы не так, как украинская Конституция. У нас написано: «Вы имеете право», а у них: «Государство не имеет права». И это фундаментальная разница. Если в Конституции написана норма прямого действия, государство не имеет права ограничивать вас.

Надо понимать, что у нас оружие легализовано. На руках 2,5 млн единиц оружия. В Киеве 400 тыс. единиц. Обратите внимание, что ни одна из этих единиц не выстрелила на Майдане. Из легального оружия преступления не совершаются, потому что оно отстреляно, есть пулегильзотека и т. д. Во всем мире основным оружием самозащиты является короткоствольное оружие, в простонародье – нарезные пистолеты и револьверы. Потому что нарезное оружие оставляет абсолютно точную идентификацию пули/гильзы, а гладкоствольное и травматическое идентифицировать невозможно. Также оно оставляет следы и имеет очень низкий уровень летальности – по некоторым исследованиям, даже ниже, чем травматическое. У оружия есть два показателя – это уровень летальности и останавливающее действие. Боевые пистолеты спроектированы таким образом, чтобы у них было высокое останавливающее действие и низкая летальность. На самом деле даже армейское оружие имеет низкую летальность, так как раненый в чужой армии – гораздо большая обуза, чем убитый. Мы имеем факты, что когда вы стреляете из травматического пистолета и целитесь человеку в грудь или в лицо, это хуже, чем из боевого. Лучшим оружием для самозащиты является короткоствольный нарезной пистолет при скрытом ношении. При наличии достаточной разрешительной системы и возможности отсеивать, например, психически больных, криминальных людей и т. д. ничего страшного в ношении оружия нет.

Что касается предлагаемого законопроекта №1135-1, то он исторически первым по времени, а также, на мой взгляд, более детально проработан. Нет идеальных законов, но есть абсолютно точное понимание, что с этим надо что-то делать. Потому что когда на черном рынке цена на автомат Калашникова падает ниже себестоимости, это о чем-то говорит. Сегодня ситуация приняла катастрофические масштабы. С одной стороны, оружие перестало быть проблемой для криминальных элементов, а с другой – мы не имеем возможности дать людям средство для самозащиты, своеобразное средство последней надежды.

Информация о материале

Опубликовано: 11 ноября 2015

Сумнівна харківська фірма збудує водопровід за два мільйони

Департамент житлово-комунального господарства та розвитку інфраструктури Харківської облдержадміністрації 2 листопада за результатами тендеру уклав угоду з ТОВ «Бренд-Корвет» на роботи з прокладання водогону вартістю 2,09 млн грн. Про це повідомляється у «Віснику державних закупівель».

Планується зробити підземну прокладку труб водопостачання для населення по станції Одноробівка у Золочівському районі. ДКТ передбачає проведення земляних робіт, монтування 2,30 км трубопроводу й облаштування колодязів. Роботи мають бути виконані цього року.

Очікувана вартість закупівлі була майже вдвічі дешевшою – 1,21 млн. грн.

ТОВ «Бренд-Корвет» належить Георгію Мурзичу та Олегу Брайону. Директором з липня 2015 року є Станіслав Сільченко.

Але телефони, які «Бренд-Корвет» вказало у тендерній документації, належать компанії «Ікон». Співпадають в них й місцезнаходження. Власником цієї фірми зараз є Хакім Гасанов.

Гасанов є засновником цілої низки фірм, зокрема донецької ТОВ «ПМК-45» та ТОВ «Інтермосфін». За адресою останньої знаходиться ПП «Інтермосфін», яку ЗМІ звинувачували у шахрайстві при видачі кредитів. ТОВ «ПМК-45» також була об’єктом критичних публікацій через неякісне виконання робіт за державні кошти.

Єдиним конкурентом ТОВ «Бренд-Корвет» під час торгів було ПП «Донком» Ігора Білецького, яке цього року вже виграло тендерів на суму майже сто мільйонів гривень.

Информация о материале

Опубликовано: 11 ноября 2015

Арсен Аваков: В какой-то момент меня «распнут», или отправят в отставку. Это нормальный процесс

Даже начать разговор с Аваковым оказалось задачей не из легких. В кабинете министра – несколько телефонов для внутренней связи. По одному из них в субботу, в день задержания соратника Коломойского Геннадия Корбана, звонит премьер-министр Арсений Яценюк.

– Вы не могли бы выйти, мне нужно поговорить с премьером? – стесняясь, просит Аваков.

Разговор с Яценюком длится около семи минут, после чего мы начинаем интервью, во время которого министр принимает еще несколько звонков – от президента Порошенко, главы СНБО Александра Турчинова и олигарха, совладельца группы «Приват» Игоря Коломойского.

– Ко меня тут из «Украинской правды» зашли, я вам позже перезвоню, – говорит Аваков.

– Злой, – отрезает, положив трубку.

Аваков – один из самых влиятельных министров. Он входит в так называемую «стратегическую семерку» вместе с президентом, премьером, секретарем СНБО, главой Администрации президента, спикером и главой президентской фракции.

Во время трехчасового разговора УП поговорила с министром о том, что обсуждает «семерка», о реформах, поисках баланса с олигархами, взаимоотношениях с президентом и возможности его отставки с поста министра.

О стратегической семерке, Яценюке, Турчинове и Порошенко

– Как известно, существует «стратегическая семерка», какова ваша роль в ней? И чем занимается этот неформальный орган? Его называют вторым правительством, вы там как серые кардиналы, сами что-то решаете…

– Премьер-министр, секретарь СНБО, президент, спикер, министр внутренних дел, глава администрации. Вы считаете, что в этом составе руководители такого ранга не собираются и не обсуждают ситуацию? Обсуждаем, довольно много. Иногда впятером, иногда втроем, иногда вдвоем.

Это не теневое правительство, это и есть правительство. А где это обсуждать? Вот что-то происходит чрезвычайное, как на это реагировать? Условно говоря, сепаратисты объявили выборы. Наша реакция какая? Премьер должен собраться отдельно, президент отдельно или мы должны этот вызов обсудить вместе?

Мы говорим о формировании бюджета на следующий год. С кем это обсуждать? Какие ключевые парадигмы мы перед собой ставим?

Вот это то, чем занимается семерка.

– А почему именно такой состав? Насколько часто вы встречаетесь?

– Не часто. Регулярно у нас собираются заседания правительства.

– Закрытые?

– Иногда открытые, иногда закрытые, когда возникают вопросы, требующие закрытого обсуждения. У нас происходят разные форматы совещаний. Если я обсуждаю что-то с генпрокурором, это же не значит, что мы должны обсуждать это публично.

Если мы обсуждаем особенности внешней стратегии Украины, почему это должно быть открыто? Прозрачность появляется тогда, когда мы договорились о чем-то, что выносится в парламент. Часто бывает так, что у нас проходят встречи с главами фракций. Иногда приходит министр юстиции, обсуждают законопроекты. Иногда присутствует Луценко, Кононенко. Иногда присутствовал Ляшко, который говорит об этом сейчас, что его пытались склонить.

Иногда это спокойный разговор, иногда это очень резкий разговор.

– Есть ли сейчас конфликт между премьерской и президентской командами?

– Нет конфликта, есть рабочая обстановка. Я не являюсь удобным министром, потому что у меня есть своя точка зрения практически на все вопросы. Президент не является легким партнером, потому что он очень компетентный. Но у нас другого варианта нет, мы должны вырабатывать общие решения. И премьер тоже.

Вражды никакой нет. Дискуссионность есть, иногда она бывает очень энергичной. Ну и что? Так должно быть. Но самое главное, на мой взгляд, во власти присутствует баланс. Если везде будут люди президента – это плохо, все люди премьера – это плохо.

Премьер – это коалиционный продукт. Президент – это мандат доверия всей страны. Вот баланс между этим есть.

– Дискуссионность – это когда президент просит «поработать» по вам «информационно-негативно», чтобы вас сбить? Когда представители президентской команды говорят: «Боже, куда бы этого Арсения деть»? Это дискуссионность?

– Бывает. Это особенность нашего политикума. И информационно поработать, и все остальное. Я это хорошо знаю. И зачастую говорю: «Зачем, уважаемый Х, вы делаете это, это и это?» «Алло, это Иван Иванович Иванов? Пожалуйста, снимите прослушку в приемной, которую вы вчера поставили, это некрасиво».

– Высокие отношения…

– Это не отношения, это реалии переходного периода, на мой взгляд.

– Чуть более года назад после парламентских выборов шли тяжелые коалиционные переговоры. За вашу кандидатуру шла жесткая борьба между президентом и премьером.

– Я не думаю, что шла борьба…

– Сейчас рейтинг «Народного фронта» в рамках статистической погрешности, а это и ваш рейтинг эффективности тоже. Что вы сделали неправильно?

– Идет человек, талантливый, красивый, молодой, – весь в белом. Ему поручают разгребать лежащую на дороге кучу дерьма, потому что обществу надо. Он идет и разгребает. Через месяц мимо проходит Севгиль и говорит: «Да от тебя же воняет! И брючки у тебя уже не белые, ты уже весь в дерьме». Такова жизнь, Севгиль!

И это правда, что ты не останешься здесь кристально чистым, потому что ты занимаешься такой материей. Ты запачкаешься, пока работаешь и разгребаешь – важно чтобы не прилипло и не впиталось, образно говоря…

– Вы не останетесь кристально чистыми, в том числе и из-за кадровых решений. Второе – есть скандал с нефтепродуктами Курченко.

– Я знаю – это ваш любимый скандал :). Ни один человек в этой стране не останется чистым, потому что человек – не Бог, у него всегда есть плюсы и минусы. А я думаю о том, что у меня останется из плюсов. Потому что я собираюсь формировать свою повестку дня, когда мотивирую себя для работы. Эта повестка дня не отвлекается на какую-то ерунду и пустые обвинения.

– Но общество ставит вам 2%.

– Я знаю одного политика, которому общество ставило 2%, а потом его избрали президентом. Я знаю ситуацию, когда общество ставило одному президенту 70%, а потом не давало ему и 1%... Я исхожу из того, что если есть ответственная функция, то выполни эту функцию.

Я бы не оставался министром внутренних дел, не занимайся реформой. Если бы мне не дали ресурсы, в том числе по зарплате для будущих полицейских – не остался бы в должности. Вы или дайте возможность сделать, или найдите другого. Я нахожу для себя мотивацию.

Есть ли у меня минусы? Конечно! Их гораздо больше, чем вы себе представляете. Потому что вы не знаете всех тех ошибок, которые мне удалось нивелировать, скрыть или исправить. Потому что это рабочий процесс. Но я себя мотивирую, в том числе и плюсами, что есть хорошее дело, мы создали полицию.

– 12-го ноября истекает иммунитет правительства, и может быть пересмотр его состава.

– Я вам больше скажу: наверняка будет пересмотр состава правительства!

– А вы останетесь?

– Кто это знает?..

– Люди, которые вас знают и общаются с нами, говорят, что вы хитрый, умный политик.

– Мы, украинские армяне, такие (смеется).

– И вы сейчас ближе к Александру Турчинову, потому что в глазах Порошенко у него лучше позиции, чем у Яценюка?

– Я работаю в общей команде. Правительство должно быть переформировано. В том числе потому, что правительство не на всех направлениях эффективно. Невозможно бесконечно долго держать вакантным место министра экологии. Невозможно мириться с постоянными скандалами в области энергетики. Невозможно терпеть лихорадку в здравоохранении…

– А Арсению Петровичу, как вы думаете, удастся удержаться в должности?

– Не в том вопрос, удержаться или нет. Я вопрос ставлю по-другому. Я вижу макроситуацию такой, как она есть. Я вижу позицию наших многих иностранных партнеров, которые ищут повод «спрыгнуть»: «Ребята, ну, не хотите, мы к вам придем через 10 лет, когда вы будете готовы». Только через 10 лет мы останемся не только без Крыма, но и вообще, не знаю…

А нам нужно от МВФ получить 4 млрд. до нового года. Нам нужно зиму пройти. Впрочем, зиму мы уже пройдем. У нас денег много сейчас накоплено на зиму, и газ накоплен. Теперь нам надо обеспечить рост экономики. Обеспечить рост экономики на фоне мирового падения цен на металл очень сложно. Но теоретически мы тогда должны расти не, как раньше учили, не за счет категории «А» – сырьевого сектора и крупного машиностроения, а за счет категории «Б» – среднего и мелкого бизнеса. Поэтому нужно правильно выстроить налоговую реформу.

И мы должны учесть, что нам все равно нужно обеспечивать армию и полицию. Вот тебе и балансик...

Арсений, на мой взгляд, оптимальный менеджер здесь. Потому что он эти все ситуации хорошо читает и понимает. С высокой комбинаторикой и с высоким уважением на Западе, что немаловажно.

– В последнее время поступают тревожные звоночки - западные партнеры говорят, что Арсений Петрович не оправдал их надежды – реформ нет, коррупция процветает.

– Я общаюсь со многими иностранными топами без посредников. Без Петра Алексеевича и Арсения Петровича. Только с переводчиком, потому что мой английский совсем плох. У меня бывают откровеннейшие обмены мнениями. Я этого не чувствую – разочарования в Яценюке. Я знаю их вопросы, которые касаются того же, о чем вы пишете. Точнее, они берут их там же, где и вы берете.

Мне кажется, что это нормальный процесс. Только надо говорить все – не только о минусах, но и о плюсах. Извините, когда правительство пришло, на счетах были копеечки. А сегодня мы создали армию, Нацгвардию, вовремя платим все выплаты, имеем миллиарды на счетах и говорим о росте экономики.

Но недостатки у правительства есть. Это, прежде всего, слабая функциональность по некоторым направлениям. Опять же, переходный период. Часть правительства, на мой взгляд, должна быть перезагружена.

– Шахматку будущего правительства уже начали разрисовывать?

– Я не разрисовываю эту шахматку. Я думаю, что изменения в правительстве должны быть не только персональные, но и структурные.

– Говоря о персоналиях, то у Петра Алексеевича, судя по всему, есть большое желание убрать вас из правительства.

– Вы спросите об этом у Петра Алексеевича. Он меня заверяет в обратном.

– Но если он просил «поработать по вам».

– Вчера? Позавчера?

– Около месяца тому назад.

– Да нет. Всякий раз, когда я читаю такие надуманные обвинения, я понимаю, что это кто-то попросил. Вместо того чтобы реальные, объективные вещи обо мне писать, в том числе нехорошие, которые тоже есть. А они пишут какую-то ерунду. Это политическая борьба и конкуренция.

Вопрос только в том, чтобы в рамках политической борьбы и конкуренции не упустить важные и ключевые направления. Я думаю, что на досрочных парламентских выборах, которые многие партии пытаются инициировать, -– это игра в рейтинги, а не в интересы страны.

Почему «Народный фронт» не участвовал в местных выборах?

– Потому что рейтинг у вас на нуле.

– Потому что я задал один вопрос: «Дорогие товарищи, у нас в Харьковском областном совете сейчас 6 депутатов из 100. Давайте пойдем на выборы, и их будет 8. Это меняет ситуацию?» «Нет». «А зачем тогда?» Ты взялся делать непопулярные вещи. Ты их делаешь. Делай – не отвлекайся!

– В западном обществе неучастие в выборах автоматически означает политическую несостоятельность. Не участвуешь в выборах – значит не можешь подтвердить свой рейтинг.

– Дело в том, что это не национальные выборы. Участие в национальных выборах я считаю обязательным. Это рейтинги доверия. Вы меня простите, но на прошлых национальных выборах наша команда получила по пропорционалке наивысший лимит доверия.

– Вы сами не ожидали?

– Я ожидал. Я, может быть, не ожидал, что будет такой высокий результат. Я думал, что будет 15-16%. Получили лимит доверия, мы его реализовываем. А мне скажут: «Мы вам дали такой лимит, а вы, мало того, что, как Ющенко, все спустили до нуля, вы еще и ничего не сделали». А я скажу: «Товарищи! Да, у меня было 22%, а сейчас у меня 2%, только я за это время обеспечил раз, два, три, пять…». Я создал добровольческие батальоны, создал Нацгвардию, удержал Харьков...

– Вы сейчас балансируете между Турчиновым и Яценюком?

– Я считаю и Турчинова, и Яценюка своими друзьями. Оба очень талантливые люди. То, что Турчинов удержал ситуацию баланса тогда, весной 2014-го – это невероятный подвиг. Он сейчас немножко скучает, война закончилась, пастор занялся оборонной промышленностью (смеется).

Яценюк очень талантливый менеджер – сомнений нет. Я уже долго в этом аппарате работаю, и наблюдал кого хочешь в этой стране. И могу себе позволить давать любые оценки. Поэтому людей, которые мне симпатичны в такой ситуации, я буду поддерживать. Вот моя логика.

– Кто вам симпатичнее сейчас – Яценюк или Турчинов?

– Вы кого больше любите? Маму или папу?

О кадровой политике в МВД

– Мы говорим о реформах, но в то же время в течение этого года накапливается много вопросов по людям, которых вам пришлось уволить. Последняя история с Еленой Тищенко. Люди старой формации, которые находятся в системе МВД – это тоже вопрос баланса?

– Нет, это вопрос нашего общества. Мы живем не в идеальном обществе. Оно состоит из всех нас, очень разных – старых и новых, в том числе и тех, кого называют балластом, а кто-то с этим не согласен... Этот вопрос очень щепетильный и деликатный. Вопрос государственного служащего моего ранга, который должен быть менее эмоциональным, чем может себе позволить журналист или свободный радикал, народный депутат. Когда я таким был, я позволял себе многие императивы, не думая о последствиях, потому что я…

– Где вы ошиблись?

– Да много... Я считаю, что не должен был столько времени терпеть первого начальника ГАИ, Сиренко.

– Но Сергея Чеботаря вы защищали до последнего.

– Я и сейчас Чеботаря защищаю. Что сейчас с ним произошло? Чеботарь четвертый месяц лежит в больнице с диагнозом «отравление искусственным препаратом» в Германии.

– На нервной почве?

– Я тоже думал, что на нервной почве, он же вспыльчивый такой! Но все оказалось не так просто… Не хочу об этом сейчас – придет время, обнародуем, если он так решит... Я расскажу вам о Сергее Ивановиче в целом, по работе его. Его проблема была не в том, что он плохой или человек старой формации. У него не было ощущения баланса, он не учитывал, что ситуация меняется и меняются менты, и все, что вокруг. Вот это его проблема.

Соответственно это и моя проблема. Я должен был вовремя это почувствовать и сказать: «Стоп, занимайся только тем, что у тебя хорошо получается». Но Чеботарь – это лучшие закупки по ценовой категории за год, обеспеченность наших ребят в тот самый тяжелый период, когда я неделями сидел в АТО. Это его плюсы. Минусы – вы сами о них пишете. Я их даже разжевывать не буду.

Или еще. У вас идет громадная дискуссия с Еленой Тищенко. Уверен, что она еще будет продолжаться, поэтому не буду касаться деталей. Но на уровне философской ситуации, происходящее в полиции – прямо пропорционально качеству наших элит.

– Но вы же несете за это ответственность!

– Конечно, несу! В какой-то момент меня «распнут» :) или сделают со мной еще что-нибудь, или отправят в отставку. Это нормальный процесс.

– Но вы не готовы идти в отставку сейчас, беря на себя ответственность за ошибки в кадровой политике?

– Я считаю, что я веду правильную кадровую политику! Я говорю, что реальность не идеальна и в кадровой политике внутри огромного ведомства – всегда выбор и зачастую между не самым лучшим, а выбор на улучшение качества. Все. В истории Тищенко это ваши взаимоотношения, оценки. Я по-прежнему вижу в истории с Тищенко плюсы для структуры и министерства.

– Например?

– Вряд ли я могу вам комментировать уголовные дела. Я имею три конкретных эпизода по конкретным делам, которые управление и сейчас дорабатывает. Елена Тищенко сейчас не имеет отношения к этому. Какие минусы? Тот уровень эмоций, который был в ситуации с ней, совершенно недопустим. Она в этом виновата, как виновата и публичная часть дискурса. Людям интереснее говорить не о сути вопроса, а о прошлом. Возможно, я недоучел этого.

– С Тищенко в первый раз я столкнулась в прошлом году на конференции в Лондоне, ее участие там очень активно лоббировали в МВД.

– Нет, тогда не мы. Тогда администрация (президента).

– При мне активно звонили из МВД и просили, чтобы ее включили в состав делегации. Ее связывают с Сергеем Пашинским, нардепом от «Народного фронта», ее бывший муж Сергей Тищенко его хороший приятель. Кто вас лично просил назначить ее главой департамента?

– Я общаюсь с очень многими людьми. Один из моих методов – это коммуникация. Я смотрю, что мне предлагают. Как вы понимаете, в традиции украинского политикума предлагать начальника милиции, начальника департамента. А моя традиция – попробовать эту ситуацию немножко поменять.

Я брал только тех, кто мне интересен. С Тищенко я встретился, поговорил, мне она показалась очень интересной. У нас такого уровня людей, оперирующих таким пониманием системы, до этого здесь не было. Этим она меня привлекла.

– Но возврат активов не был сферой ответственности МВД. И тогда вы под нее создали целый департамент.

– У нас был разговор с европейцами. Они говорили, что в МВД должен быть такой офис. В итоге мы пришли к тому, что такой офис должен быть в системе Минюста.

– Но туда Тищенко брать не захотели.

– Нет, не в этом дело, кто кого захотел. Мы говорим об институции, а не о персоналиях. Хотя в большинстве стран мира такие органы состоят или в МВД, или в прокуратуре. И в юстиции они состоят только там, где юстиция и прокуратура – практически одно и то же. Поисками активов в большинстве случаев занимаются органы МВД.

И даже когда будет создано Национальное антикоррупционное бюро, то следственный и оперативный компонент будет лежать на органах прокуратуры и МВД. Это будет управление в составе Департамента защиты экономики.

– Увольнение людей из системы МВД не означает их наказание.

– Надо разделить эту ситуацию: увольнение по тем или иным соображениям, и наказание по предъявленным обвинениям. Это очень важный момент. Например, гаишники и Майдан. Мы берем гаишников, проверяем. Видим, что 109 человек участвовало в составлении протоколов на участников Автомайдана в феврале 2014 года. Я поднимаю решения и увольняю 102 человек. То есть, я провожу внутреннюю аттестацию. Они подали иски в суды и многие восстановились. Потом мы все равно их уволили. Но это процедура.

Я не готов обвинять, потому что министр внутренних дел не может этого делать. Я могу заявить политическую позицию как в случае с Тягнибоком, что он несет ответственность за события возле здания парламента 31 августа и за людей, которых привел с собой. Я считал, что должен сказать об этом.

– Но в случае с Ершовым, который не задекларировал свой дом, было увольнение и дальше – ничего. Где результаты проверки?

– Если говорить по Ершову, то в отношении него проверка закончена, он дал все соответствующие пояснения, и все материалы переданы в прокуратуру.

– И дальше?

– А у нас есть статья за незадекларированное?

– Нет.

– А теперь будет, кстати, статья...

И в новой ситуации Ершов, кстати, попал бы «в халепу». Он говорил, что не задекларировал дом, потому что тот не введен в эксплуатацию. Теперь не введенное в эксплуатацию имущество тоже должно будет декларироваться.

Я его уволил, потому что он не задекларировал свой дом и дал такую трактовку.

– И потом сожалели, что вам пришлось его уволить, потому что такой человек в системе МВД нужен…

– А я вам еще раз хочу сказать, что Ершов – один из тех, к кому «можно было повернуться спиной». Потому что когда я в апреле 2014-го был в Славянске, то Ершов там бегал с пистолетом наперевес, получал пули, а не отсиживался в сторонке, как многие другие.

У нас 40% гаишников отказывались ехать в АТО. Я их увольнял за это. К Ершову у меня есть почет и уважение после этих событий. Вот откуда мой сентимент.

О реформе министерства

– Вы много пишите о реформах в МВД и у себя в Facebook, и в блоге на УП. Можно чуть больше подробностей, что ожидает МВД в ближайшее время?

– Я вам сейчас системно расскажу (берет лист бумаги и ручку и начинает рисовать). Итак, что будет. До этого у нас работало МВД, которое, по сути, является Министерством милиции, во главе которого стоит министр.

Мы уходим от этого и переходим к гражданскому министерству европейского типа, которое не занимается милицейскими функциями, а управляет Национальной полицией, Национальной гвардией, пограничниками, миграционной службой, службой чрезвычайных ситуаций. Еще появляются сервисные центры, которые будут вместо МРЭО.

И что происходит? Министр становится супервайзером и лоббистом, например, Национальной полиции, в органах власти. С одной стороны контроль, а с другой – представление интересов.

Мы стараемся забрать у Нацполиции все, что не связано с полицейскими функциями. Речь идет о выдаче прав, номеров на автомобили, справок, паспортов. Сначала эти функции уйдут в МВД, а когда мы создадим эти базы в новом объеме и сделаем их универсальными – все может быть передано в ЦНАПы – Центри надання адміністративних послуг.

Что касается Нацполиции – мы начинаем организовывать разные структуры. Есть два блока – блок общественной безопасности и уголовно-криминальный. В блоке общественной безопасности Нацполиция вытесняет вначале ГАИ, затем участковых в сельской местности, потом старые отряды особого назначения, которые раньше были «Беркутом», а теперь просто ПСП. Они занимаются футболами, уличными беспорядками, оцеплениями. Эти функции тоже понемногу интегрируется в патруль. Таким образом, патруль будет заниматься общественной безопасностью.

Что касается криминального блока. Это наш знаменитый теперь спецназ КОРД, который будет обслуживать самые сложные случаи – вооруженные преступники, минирования. Блок будет состоять из целого ряда компонентов. Например, защита свидетелей как это полагается, а не как сейчас, силовая функция. В этом блоке появится киберполиция, криминальный блок, бюро противодействия наркопреступности, еще есть уголовный розыск, следствие.

Параллельно возникает иная философия структуры управлений по всей вертикали. Вверху центральный офис Национальной полиции, за ним – областные. Кстати, еще новация – мы убираем городские управления, это лишнее звено. Кроме Киева, это отдельный Главк. За ним идут районные управления.

Например, раньше была н-ская область, в которой 15 районов. Сейчас мы разделили ее на четыре сектора. То есть, в 15 районах не будет 15 изоляторов временного содержания, где полный кошмар и ужас и невозможно обеспечить права задержанных.

Не будет пятнадцати следователей по особо важным делам – они будут находиться в центральном кусте. Там же будет и изолятор временного содержания с соблюдением всех прав по европейским нормам, директор изолятора не будет подчиняться начальнику на месте.

Мы выстраиваем баланс, о котором мечтают наши правозащитники и европейцы. Более того, мы перестроим все изоляторы заново, по новым стандартам. Но это не завтра, а в течение года. Число изоляторов сократится в три раза, сократится и количество людей.

– Вы можете обозначить сроки этой реформы?

– Мы начали. Я думаю, что к концу весны вся структура будет новой. Ясно, что к этому времени не будут новыми изоляторы, но начнется процесс.

И еще один момент: смысл реформы в сельской местности в том, что правоохранители уходят из офисов. Главная функция в селе – патрулирование. Мы добиваемся сокращения сроков выезда на вызов. Превенция за счет присутствия. На местах работают участковые, которых мы сейчас назвали по-другому – инспектор или… Ох, мы столько вариантов перебрали, что боюсь ошибиться.

– А «мы» – это кто?

– В группу входило много людей. Это название мы с Хатией (Деканоидзе, назначенной руководителем Национальной полиции) «добивали».

– Хатия, Эка, кто еще?

– Человек 20. Например, Роберт Пикок (руководитель программы ICITAP, Департамент юстиции США), Джон Монтанио (советник программы ICITAP, бывший шеф полиции, Калифорния), Мустафа Найем, Антон Геращенко, наши сотрудники, Алексей Тахтай, Денис Горбась, Евгений Захаров, безусловно, Александр Фацевич, Тамара, Женя, Тигран, Гога…

– Сколько времени у вас ушло на работу?

– Первая концепция и стратегия появились в сентябре 2014 года. Тогда мы приняли концепцию, которую разрабатывали с Евгением Захаровым и Романовым из «Відродження», Олегом Мартыненко. После этого к нам в декабре присоединилась Эка, Хатия – потом мы добавили ICITAP, и мы побежали вперед.

– В обществе жалуются на медлительность реформ в стране. Что касается МВД, то появление Нацполиции считают больше заслугой Эки, нежели вашей. Почему реформы идут так медленно?

– Все очень просто. Когда мы говорим о реформе МВД, то здесь с самого начала я выбирал между скоростью изменений и угрозой потери управляемости. С самого начала – с того дня, когда я пришел в этот кабинет, 23 февраля 2014 года. То есть, всегда выбираешь, что делать: выгнать все 100% и полностью потерять всю систему или начать эволюционные изменения. А когда начались крымские события, а после этого события в Донецкой и Луганской областях – вопрос баланса встал еще острее. Поэтому реформы – всегда баланс между изменениями и риском потери управляемости.

– Вы считаете, вам удалось соблюсти баланс?

– Мое субъективное мнение, что я как-то балансирую до сих пор. Ваше мнение или мнение кого-то со стороны, кто не понимает всех нюансов, да и не должен их понимать – «да что ж такое?!». Время от времени кто-то присылает мне фото очередного беркутовца, с их точки зрения, мерзавца, или реального мерзавца, и говорит: «Как это так?! Полтора года с революции прошло!..»

Но тут очень ясно надо понимать: когда я пришел, в системе МВД работало 300 тысяч человек, в системе милиции работало 187 тысяч человек. Сейчас у нас их 140 тысяч, и даже увольнение этих 47 тысяч – это нетривиальный процесс. В какие-то моменты мы принимали резкие решения, я это тоже пробовал.

– Какие например?

– Например, внеплановый роспуск ГАИ Николаева – просто пришли и выгнали всех. И что дальше? Я очень ясно понял, что роспуск ГАИ Николаева с трудом, но мы можем выдержать. Мы их заменили другими людьми, прислали сотрудников из других городов, ввели батальон «Миротворец». Но это суррогат, профанация замены, некачественная замена.

Вместо ГАИ надо выводить патруль, который уже все знает и умеет. Его надо готовить. Мы никого не завезем с Марса, а грузины закончились :). Это сложный процесс, его нужно готовить.

Поэтому мы говорим: «Конкурс и короткие программы». Нам говорят: «Вы подготовили модельное агентство, а не полицию. Это молодые и симпатичные ребята, но они ничего не умеют. Как вы их могли научить за три месяца?»

– И как вы их смогли научить за три месяца?

– Отчасти это правда. Мы специально готовили ситуацию за три месяца. Как правило, мы брали ребят с высшим образованием. У нас по всем городам число людей с высшим образованием – за 70%. Мы брали за основу самое главное – мотивацию и морально-этические ценности. Чтобы это был ЧЕЛОВЕК, а дальше он научится.

Дальше философия такая: большинство выживет и научится. Тот, кто не слишком правильно заламывает руки хулигану, надевает наручники или ошибается в протоколе, или не так машет стоп-сигналом – научится. И харьковский начальник полиции на параде, докладывая премьер-министру, не слишком четко чеканит шаг, потому что он в прошлом гражданский – тоже научится…

А если ты подонок, то уже ничему не научишься…

Кроме того, обучаться они будут постоянно. Большинство из тех, кто пришел в патруль, уже с высшим образованием, сейчас получают второе специальное. Другое дело, что это второе специальное – еще «вчерашнее», дореформенное... Все наши вузы мы будем тоже перезагружать, но это чуть позже.

– Почему вы решили начинать с патрульной милиции. Это ведь не главная проблема в стране?

–Публично я еще нигде этого не рассказывал.

Я пришел в парламент с законопроектом о Национальной полиции, где заложил один провокационный тезис – презумпция правоты полицейского. На самом деле, это очень простая норма для развитой демократии – полицейский всегда прав. Сначала подчиняйся, а потом оспаривай.

Сенаторов США сначала задерживают, надевают наручники, ведут в участочек, потом смотрят на его личико, открывают его удостоверение и говорят: «Товарищ сенатор, вы свободны, но вообще-то вы нарушили».

У нас это не работает. Когда я обнародовал тезис о презумпции правоты полицейского, получил сумасшедший отпор общественности, депутатов и прессы, которые сказали: «Кому? Этим, «поганым» ментам вы хотите дать такие права? Никогда!»

Доверие к милиции в тот момент было на уровне 5-10%. Тогда мы сформулировали следующий тезис: нужно попытаться показать, что может быть другая милиция. Мы решили, что не так много полицейских функций, которые соприкасаются с людьми каждый день. Ключевая из них – патруль. При этом гаишник – самый ненавистный компонент украинской милиции…

И мы сделали патруль. Мы их «накачивали», мотивировали. Я, Эка, Хатия, тренеры… На этапе подготовки, когда я с ними встречался, говорил такую пафосную вещь: «Вы должны понять, что вы не просто патрульные, от вас зависит очень многое. Если вы себя хорошо проявите, если вы получите доверие, реформа пойдет дальше. Если вы «облажаетесь» – дрова».

– И как вы считаете, у вас получилось?

– Я считаю, что ребята справились. Я думаю, что сейчас медовый месяц влюбленности в полицейских проходит, и это нормально. Но я считаю, что они больше, чем справились. Они показали, что может быть другое качество ментальности полицейского. Теперь общество и парламент готовы принимать и другие проекты, понимая, что это может быть реализовано.

И теперь я могу утверждать, что зарплата полицейского должна быть высокая. А если бы сказал «дайте ментам высокую зарплату», то мне сказали бы: «Да пошли вы к чертовой матери»!

Когда я езжу, выступаю, презентую патрульную полицию в разных городах, то суть не в том, чтобы я выступил перед микрофоном в Черновцах или Одессе.

Я работаю на закрытой части визита – собираю весь аппарат милиции и общаюсь с ними. Я рассказываю, что будет и как они должны себя изменить.

– У них нет ненависти к новым полицейским?

– Есть. Но это не ненависть, нечто иное.

– Обида?

– Конечно. «Я всю жизнь тут работаю, а этот сопляк с первого дня получает 8 тысяч, его красиво одевают, его почитают»...

– …И он еще считает себя высшей кастой!..

– …«И он еще на меня плюет!..» Я им говорю: «Люди добрые, у вас что, претензии ко мне есть?» Во время последней коллегии МВД я вот что сказал нашим старшим милиционерам: «Вы сейчас сидите в дерьме, вас никто не любит, вы сами себя не любите, вы при первой возможности снимаете с себя форму, чтобы никто не видел, что вы милиционер. Вы получаете грошИ, вынуждены воровать и не можете объяснить, где вы взяли деньги. Что я вам предлагаю? Высокую зарплату и уважение общества. Вы не хотите этой реформы?» Отвечают: «Хотим, но это с нами будет или нет?» Это главный вопрос этого огромного количества людей.

Была ли ненависть? Была. В Киеве мы получили отпор от старого ГАИ. Мы уволили одного, второго, начали что-то менять, но тут «прокололся» уважаемый товарищ Ершов. Уволил его, и все встало совсем. Мы увидели, что старые гаишники в большинстве своем не подали заявки на конкурс в новую полицию. Их было 5-7%.

ППСникам и рядовым милиционерам – старые старшие милицейские чины говорили, что реформа не состоится, что не может произойти увольнение стольких людей, что всех переаттестуют. Посмотрим, мол, как будут без нас справляться. И дальше: «Посмотрите, они в первый же день разбили две машины»… Да, я их кстати тогда «убивал», за это – ругал Фацевича – у нас итак ограничен ресурс, а они разбили две машины, потому что они не привыкли к таким машинам, таким бесшумным, таким маневренным…

– Но первое время они и работали по 12 часов в сутки.

– И при этом, они не стояли в кустах. У нас принцип – патрульная машина все время ездит. У нас никогда в жизни не было такого количества машин в Киеве, как сейчас. Но это все техника, а я пока о философии. Я понимал, что будет переходной период.

Вы заходили в здание МВД сейчас, когда шли на эту встречу, там стоит сотрудник, зарплата которого 2 тысячи грн со всеми надбавками. А в патруле такой же пацанчик на шикарном Prius – 8 тысяч. Без всякой выслуги – и еще девушки его любят...

Кстати, когда мы ввели новых патрульных полицейских в Киеве, киевским милиционерам я поднял зарплату на 30%. Чтобы хоть как-то их мотивировать.

Куда делось большинство гаишников? Я ожидал, что «подадутся» на конкурс в новую полицию. Они вторым темпом «подались», потом «подались» туда ППСники. Впрочем, процент их прохода через фильтр был очень низким.

Зато те, кто прошли, отличные патрульные! Они сразу берут авторитет. А те, кто не прошли, уходят. Но многие, процентов 60, вообще даже не подавали заявку. Им это не интересно! Им ТАКАЯ полиция оказалась неинтересной, даже с высокими зарплатами! Вот так!

Я думал, куда же девать такое количество освободившихся людей? Думал, нужно их перевести в службу охраны – не соприкасаются с людьми почти, работают сутки/трое, дежурят на пульте или на каком-то объекте. Так они даже туда не пошли!

То есть, они не за тем сидели в милиции. Этот конфликт есть. Патруль – это далеко не вся полиция. Это первая волна, на которой я хочу провести все остальные изменения. Криминальный блок будет меняться в последнюю очередь.

– Но именно к этому сейчас главные претензии.

– Конечно, я же разделил – общественный и криминальный блоки. Сейчас мы некоторые части этих блоков переведем на правильные рельсы. Мы убрали УБОП, сократили специалистов вдвое, лучших забрали в Департамент защиты экономики, сделали его вертикально подчиненным.

Помните, сколько было шума: «Как это может быть?! Теперь некому бороться с организованной преступностью!»

Раньше было так: у начальника к примеру полтавской милиции свой начальник ОБЭП. Мы убрали эту подчиненность. Так мы пытаемся разорвать местную круговую поруку. Тоже самое с киберпреступностью – меняем идеологию. С «киберами» вообще ситуация особая, мы их количество увеличиваем. Если другие службы мы сокращаем в два-три, а то и в пять раз, то численность «киберов» мы увеличим сначала вдвое, а потом втрое.

– Почему?

– Актуальность! Количество киберпреступлений очень высоко и очень высоки угрозы. Защита информации в Украине была очень плохо развита. Поэтому сейчас мы очень быстро можем перескочить на наилучший уровень. Будет всего 39 спецагентов на всю страну. Один из них сидит сейчас в моей приемной, будет помогать.

– Антон Геращенко?

– Нет, неизвестный вам мальчик. Он будет помогать мне инсталлировать мой компьютер заново.

– Это после взлома почты?

– Я вас умоляю (смеется). И еще будут агенты. Этот процесс будет выстраиваться по американским и европейским методикам. Но главное во всей этой ситуации – перезагрузить личный состав. И тут мы снова переходим к вопросу баланса. Мы должны не выплеснуть опыт и в то же время выплеснуть цинизм, присущий «конторе». И здесь нет легкого решения. Решение будет шаг за шагом.

Информация о материале

Опубликовано: 11 ноября 2015

А воз и ныне там, или Продолжение истории о том, как приходится правду искать...

Время открывает все сокрытое и скрывает все ясное...

Софокл

«История, которую я расскажу, — реальная. Точно так же невыдуманы и участники описываемых событий…».

Именно так в №40 еженедельника ZN.UA от 31 октября 2014 г. начинался рассказ о том, как одному «любознательному», юридически подкованному пенсионеру пришлось искать ответ на довольно простой вопрос: выплачиваются ли пенсии из средств Пенсионного фонда Украины экс-президенту Украины В.Януковичу после признания его самоустранившимся 22 февраля 2014 г. от исполнения своих обязанностей, а также экс-премьер-министру Украины Н.Азарову после его освобождения от занимаемой должности 28 января 2014 г.?

Пытаясь найти ответ на этот вопрос, юридически подкованный пенсионер начал «доставать» соответствующие органы государственной власти, присылая информационные запросы владельцам указанной информации. Поиски привели к высокоуважаемому ведомству — Министерству внутренних дел Украины, которое далее станет едва ли не главным действующим лицом этой истории. В ответе на информационный запрос от 10 октября 2014 г. заместитель начальника ГСУ МВД Украины Г.Мамка сообщил, что 19 сентября 2014 г. ГСУ МВД Украины начато досудебное расследование в уголовном производстве по факту совершения служебными лицами Пенсионного фонда Украины растраты бюджетных средств путем выплаты пенсий экс-президенту Украины В.Януковичу и экс-премьер-министру Украины Н.Азарову по признакам совершения уголовного правонарушения, предусмотренного ч. 5 ст. 191 Уголовного кодекса (далее — УК) Украины. Но, по состоянию на 16 октября 2014 г., сообщение о подозрении в совершении указанного правонарушения составлено не было.

Что поделаешь, следователям требуется время, чтобы разобраться в фактических обстоятельствах дела, дать им правильную правовую оценку и определиться с тонкостями уголовно-правовой квалификации вероятно содеянного общественно опасного противоправного действия. Возможно, хотя бы в этот раз нам повезет больше, и мы действительно станем свидетелями резонансного дела с его логическим завершением — обвинительным приговором суда и новыми VIP-арестантами. Поэтому временно оставим МВД Украины в покое и «посетим» другую сферу, где также успел оставить свой след один из главных героев этой истории...

Любознательный пенсионер обратился в Национальную академию наук (далее — НАН) Украины с просьбой сообщить:

1. Является ли экс-премьер-министр Украины Н.Азаров членом-корреспондентом НАН Украины по специальности «горная геофизика»?
2. Выплачивается ли ежемесячная пожизненная плата за звание члена-корреспондента НАН Украины экс-премьер-министру Украины Н.Азарову?

В ответ на указанный информационный запрос НАН Украины сообщила, что по состоянию на 11.11.2014 г. Н.Азаров все еще оставался членом-корреспондентом НАН Украины по специальности «горная геофизика», поскольку «... члены НАН Украины избираются пожизненно, и решить вопрос о лишении Н.Азарова ученого звания члена-корреспондента правомочно только общее собрание НАН Украины, которое во втором полугодии 2014 г. не проводилось». Кроме того, в письме отмечалось, что ежемесячная выплата за звание члена-корреспондента НАН Украины Н.Азарову прекращена.

Следовательно, после освобождения от должности премьер-министра Украины и бегства за границу этот «выдающийся ученый», «обогативший науку выдающимися достижениями», еще более полугода находился на нашем с вами содержании. При этом ежемесячная выплата за звание члена-корреспондента НАН Украины, установленная постановлением Кабинета министров Украины №1229 от 17 октября 2007 г., составляла 3400 грн.

20 января 2015 г. наш «неугомонный» пенсионер вновь побеспокоил НАН Украины тем же вопросом. К сожалению, ответ не изменился: «По состоянию на 20 января 2015 г. Азаров Николай Янович является членом-корреспондентом НАН Украины по специальности «горная геофизика»! Остается им он до сих пор! В этом можно убедиться, посетив официальный сайт НАН Украины.

Учитывая изложенное, хочется получить ответ еще на несколько вопросов. Какими именно выдающимися достижениями обогатил отечественную (а может, и мировую) науку бывший премьер-министр Украины Н.Азаров? На чем основывалось решение о его избрании членом-корреспондентом НАН Украины, и сколько еще будет продолжаться это безобразие?

Но вернемся к вопросу уголовного производства, которое проводит ГСУ МВД Украины по факту совершения служебными лицами Пенсионного фонда Украины растраты бюджетных средств путем осуществления выплат пенсий экс-президенту Украины В.Януковичу и экс-премьер-министру Украины Н.Азарову.

Надеясь, что почти за четыре месяца настойчивого досудебного расследования (с 19 сентября 2014 г.) следователи ГСУ МВД Украины смогли установить все объективные и субъективные обстоятельства дела, настойчивый пенсионер 3 января 2015 г. обратился в Министерство с очередным информационным запросом, в котором просил дать ответ на такие простые, казалось бы, вопросы:

1. Составлено ли сообщение о подозрении в совершении служебными лицами Пенсионного фонда Украины растраты бюджетных средств путем осуществления выплат пенсий экс-президенту Украины В.Януковичу и экс-премьер-министру Украины Н.Азарову по признакам уголовного правонарушения, предусмотренного ч. 5 ст. 191 Уголовного кодекса Украины, в процессе досудебного расследования в уголовном производстве №12014000000000413?
2. Когда такое сообщение составлено?
3. Скольким человекам оно вручено?

Ответ на этот информационный запрос поступил уже не так оперативно, как ранее, хотя конвертик, в который его запечатали, такой же тонкий, что сразу настраивало на неприятные предчувствия...

Они не подвели! Информация изложена лаконично и, по мнению служебных лиц, которые ее готовили и подписывали, с юридической точки зрения — безупречно. Убедитесь сами. Цитирую: «Сообщаем, что Ваш запрос от 03.01.2015 рассмотрен, но в предоставлении запрашиваемой информации отказано, поскольку сообщение о подозрении является процессуальным документом в уголовном производстве и составляет тайну досудебного расследования». При этом в последнем абзаце письма содержится многозначительное «...досудебное следствие продолжается...», что может означать — не теряйте надежду...

После прочтения такого «послания» (от слова «послать») возникает непреодолимое желание задать высокоуважаемым следователям ГСУ МВД Украины еще несколько неприятных вопросов: неужели заместитель начальника ГСУ МВД Украины Г.Мамка, подписывая это письмо, надеялся, что такой ответ может удовлетворить общественный интерес к данному делу? Что он и его подчиненные так упорно пытаются скрыть от общественности? В чем в данном случае усматривается тайна следствия?

Конечно, тайна досудебного расследования является важным условием установления истины, а во многих случаях — и предпосылкой защиты сферы личной жизни людей, ставших участниками процесса. Но в запросе ставились вопросы лишь о том, составлено ли следователем сообщение о подозрении в совершении правонарушения, когда такое сообщение составлено, и скольким человекам оно вручено? Вряд ли такие вопросы могут свидетельствовать о желании спрашивающего получить конфиденциальную информацию.

Кроме того, следователям ГСУ МВД Украины, как кажется, надо бы помнить, что отсутствие достоверной информации на вопросы, заданные в информационном запросе, на фоне роста недовольства граждан работой правоохранительных органов наталкивает на неприятные размышления...

Первое, что приходит в голову: должностные лица МВД Украины пытаются скрыть информацию, разглашение которой может иметь негативные последствия (для них самих либо для определенных высоких должностных лиц) или будет указывать на, возможно, допущенные просчеты в досудебном расследовании. Но позволим себе напомнить, что в соответствии с ч. 1 ст. 219 Уголовного процессуального кодекса (далее — УПК) Украины, досудебное расследование должно быть окончено в течение двух месяцев со дня сообщения лицу о подозрении в совершении преступления (выделено мной. — С.Д.). То есть эти два события (юридические факты) тесно связаны между собой. Поэтому предоставление сведений о дате сообщения лицу о подозрении в совершении преступления позволит общественности контролировать вопрос соблюдения следователем сроков досудебного расследования, установленных ст. 219 УПК Украины. Вероятно, именно это так пугает служебных лиц ГСУ МВД Украины, которых полностью устраивает ситуация, когда следователь сознательно затягивает расследование уголовного правонарушения, прикрываясь его резонансностью и надуманной сложностью в проведении необходимых следственных действий?

Учитывая все изложенное и стремясь получить ответы на заданные вопросы, неугомонный пенсионер обжаловал решение руководства ГСУ МВД Украины в судебном порядке. Ход и результаты судебного разбирательства этого искового заявления — отдельная история, которая лишний раз подтверждает, что и с судопроизводством в Украине тоже далеко не все обстоит благополучно. Но об этом — в другой раз...

24 сентября 2015 г., надеясь, что год настойчивого и целенаправленного досудебного расследования все же принес долгожданные результаты, и виновники в совершении преступления вот-вот предстанут перед судом, юридически подкованный пенсионер вновь побеспокоил МВД Украины очередным информационным запросом, в котором просил в предусмотренные Законом Украины «О доступе к публичной информации» сроки сообщить:

1. Окончено ли досудебное расследование в уголовном производстве относительно совершения служебными лицами Пенсионного фонда Украины растраты бюджетных средств путем осуществления выплат пенсий экс-президенту Украины В.Януковичу и экс-премьер-министру Украины Н.Азарову по признакам уголовного правонарушения, предусмотренного ч. 5 ст. 191 Уголовного кодекса Украины?
2. В какой форме окончено это досудебное расследование?
3. Сколько лиц привлечено к уголовной ответственности по этому уголовному производству?

В ответ все тот же господин Г.Мамка сообщил, что досудебное расследование в указанном уголовном производстве (от 19.09.2014) не окончено. Во время расследования к уголовной ответственности никто не привлекался. Следовательно, как писал дедушка И.Крылов, «а воз и ныне там!»...

Вот так, уважаемые соотечественники, ГСУ МВД Украины живет и работает по-новому, как обещал накануне президентских выборов нынешний президент Украины П.Порошенко. Преступники за решеткой, поэтому мы с вами можем спокойно заниматься своими будничными делами...

Но такая «жизнь по-новому» вряд ли может удовлетворить простого гражданина. Поэтому напомним, что, в соответствии с п. 14 ч. 1 ст. 3 УПК Украины, «...привлечение к уголовной ответственности — стадия уголовного производства, которая начинается с момента сообщения лицу о подозрении в совершении уголовного правонарушения». При этом подозреваемым является лицо, которому, в порядке, предусмотренном УПК Украины, сообщено о подозрении, или лицо, которое задержано по подозрению в совершении уголовного правонарушения.

Таким образом, ответ на информационный запрос любознательного пенсионера свидетельствует, что более года продолжается досудебное расследование в уголовном производстве, которое должно было бы уже давно завершиться, — а в то же время в деле нет даже подозреваемого! То есть следователи ГСУ МВД Украины и предположения не имеют, кто мог совершить расследованное ими преступление, принимая решение о назначении пенсий В.Януковичу и Н.Азарову и устанавливая суммы указанных выплат. Или не желают этого знать, или выполняют чье-то указание не желать узнать об этом, или...

Этих «или» может быть много, но мы все же стремимся жить действительно по-новому, а не так, как нам хотят настойчиво навязать. Поэтому напомним следователям ГСУ МВД Украины, что одним из принципов уголовного производства являются разумные сроки (ст. 7 УПК). Во время уголовного производства каждое процессуальное действие или процессуальное решение должны быть выполнены или приняты в разумные сроки. При этом разумными являются сроки, объективно необходимые для выполнения процессуальных действий и принятия процессуальных решений. Это в полной мере касается и принятия решения о привлечении лица к уголовной ответственности.

Вместе с тем, следует иметь в виду, что растрата бюджетных средств путем осуществления выплат пенсий экс-президенту Украины В.Януковичу и экс-премьер-министру Украины Н.Азарову (ч. 5 ст. 191 УК Украины) может быть совершена только специальным субъектом, т.е. физическим вменяемым лицом, наделенным соответствующими служебными полномочиями. В рассматриваемом нами случае это — служебное (служебные) лицо (лица) Пенсионного фонда Украины, которое (которые) уполномочены принимать решение о выплате пенсий указанным лицам. Поэтому особые усилия на установление подозреваемого лица здесь не нужны.

Тогда чем же вызвано затягивание расследования? Неужели за год следователи ГСУ МВД Украины не были в состоянии выявить из довольно ограниченного круга лиц тех, кто мог совершить это преступление? Сколько же тогда времени понадобится им, чтобы завершить досудебное расследование и направить дело в суд? Или они не планируют делать это? Поэтому наше уголовное производство обречено пополнить список других, не менее резонансных производств, которые слабо расследуются правоохранительными органами, о которых время от времени вспоминает гражданское общество, призывая (пока что безуспешно) правоохранителей активизироваться?

Не будем перегружать читателей предположениями по этому поводу. Только заметим, что замалчивание в таких делах или ограничение в доступе к информации создает предпосылки для никому ненужных подозрений и негативно сказывается на и так невысоком авторитете органов досудебного расследования. Поэтому г-н Г.Мамка должен серьезно задуматься над этим и в дальнейшем принимать более взвешенные решения, опираясь при этом не на химерические представления о тайне следствия (законодательного определения которой нет), а на положение Конституции и законов Украины.

Кроме того, кажется целесообразным напомнить г-ну Г.Мамке о его полномочиях по организации досудебного расследования, а также о юридической ответственности за ненадлежащее исполнение своих служебных обязанностей им и подчиненными ему следователями.

* * *

Учитывая все изложенное, прошу считать эту публикацию официальным обращением к министру внутренних дел Украины и генеральному прокурору Украины с просьбой дать надлежащую правовую оценку деятельности следователей ГСУ МВД Украины, которые проводят досудебное расследование в уголовном производстве №12014000000000413 относительно совершения служебными лицами Пенсионного фонда Украины растраты бюджетных средств путем осуществления выплат пенсий экс-президенту Украины

В.Януковичу и экс-премьер-министру Украины Н.Азарову по признакам уголовного правонарушения, предусмотренного ч. 5 ст. 191 Уголовного кодекса Украины.

* * *

Кроме того, призываю небезразличных граждан с активной гражданской позицией присоединиться к рядам сторонников неугомонного юридически подкованного пенсионера и в дальнейшем совместно осуществлять общественный контроль над деятельностью правоохранительных органов Украины во время исполнения ими возложенных на них функций.

Информация о материале

Опубликовано: 11 ноября 2015