Главная

Шахтинское дело. Как 90 лет назад коммунисты расправились с первыми восстановителями Донбасса

Стаханов, Изотов, Мазай — передовики труда и герои индустриализации Донбасса. В советское время им ставили памятники, их именами называли школы, улицы и даже города. Об их трудовых подвигах и сейчас рассказывают в школах. Фамилии же Горлецкого, Бояринова, Кржижановского, Юсевича и Будного не знает никто. Хотя их вклад в развитие Донбасса был не меньшим. Сначала они помогли советской власти преодолеть послереволюционную разруху, а затем в качестве благодарности получили смертные приговоры.

Спецы и большевики

В 1920 году большевики окончательно установили свою власть на Донбассе. Промышленность региона на тот момент пребывала в плачевном состоянии — давали о себе знать три года боевых действий. В 1920 году добыча угля составляла лишь 22% от довоенного уровня, а из 57 доменных печей работала одна. Перед большевиками остро стала задача восстановления былого промышленного потенциала региона. Но при её реализации возникла проблема: отсутствие высококвалифицированных кадров.

Тут-то новая власть и была вынуждена обратиться за помощью к дореволюционным специалистам, которых ранее сама же нещадно клеймила как пособников буржуев и старалась любыми методами выгнать с заводов и фабрик. Старые инженерно-технические кадры в отличие от основной массы пролетариев имели профильное образование и были потомственными специалистами. В силу наличия необходимых знаний и профессионального опыта они получали большие зарплаты и занимали руководящие должности на предприятиях. Это, с одной стороны, порождало неприязнь к ним со стороны рядового персонала, а с другой — делало их естественными противниками советской власти, которая уничтожила старые порядки.

Однако в начале 1920-х годов между дореволюционными спецами и большевиками установился своеобразный компромисс. Первые нуждались в средствах для существования, а вторые — в профессиональных кадрах. Спецы возвращаются на старые должности — становятся горными инженерами и начальниками цехов, возглавляют шахты, заводы и даже занимают должности в госорганах по управлению промышленностью. Во многом благодаря их помощи уже в 1927 году промышленность Донбасса догнала, а по некоторым показателям и перегнала довоенные показатели.

Но в конце десятилетия на смену «спецемании» пришло «спецеедство». К этому времени советская власть уже воспитала «красных» инженеров и в услугах старых специалистов не нуждалась. Кроме того, Сталин решил окончательно покончить с буржуазными замашками НЭП и всеми, кто с ним ассоциировался.

Начало преследования спецов имело и более приземлённые цели. На шахтах и заводах из-за ускоренного наращивания производственных мощностей при медленном обновлении оборудования всё чаще происходили аварии и несчастные случаи. Зарплаты часто выплачивались с задержкой, а бытовые условия жизни и труда мало чем отличались от дореволюционных. В результате время от времени вспыхивали забастовки, а чекисты фиксировали на предприятиях нарекания на советскую власть. Большевикам срочно нужен был козёл отпущения, на роль которого и были назначены спецы.

В поисках внутреннего врага

Именно Шахтинское дело ознаменовало переход большевиков к форсированному наступлению на спецов. Всё началось с расследования смерти рабочего в результате несчастного случая на одной из шахт города Шахты (в 1924 году переданного из состава УССР в РСФСР), название которого и дало название всему процессу. Обвинения в халатности были предъявлены горному инженеру Беленко, впрочем, его сразу же отпустили под подписку о невыезде. Но вскоре в местное отделение Главного политического управления (главный карательный орган того времени) поступило несколько жалоб от рабочих о нарушениях, допущенных Беленко в работе. Тут у чекистов и зародилась идея раскрутить дело по полной. Предложение подхватил глава ГПУ Северо-Кавказского края Евдокимов. Вскоре к нему присоединились украинские и российские чекисты. За год расследование несчастного случая вылилось в «разоблачение» масштабной «вредительской организации», а само дело громко назвали «Делом об экономической контрреволюции на Донбассе».

Главными обвиняемыми были назначены 53 человека — горные инженеры, директора шахт, руководство треста «Донуголь», который заведовал горнодобывающей промышленностью Донбасса, и даже один сотрудник Высшего совета народного хозяйства СССР — центрального органа управления советской промышленностью. Всех их объединяло наличие дореволюционного стажа работы в угольной промышленности.

Согласно написанной чекистами версии, в 1920 году бывшие владельцы шахт поручили обвиняемым заняться саботажем и вредительством после установления советской власти. Последние в связи с «идейной классовой близостью с буржуазией» и «инстинктивной враждебностью к советской власти» со временем создали «контрреволюционную организацию», которая проникла на большинство шахт Донбасса и в руководство «Донугля». Конкретно им вменяли организацию аварий, закупку неэффективного оборудования, задержки зарплат, сокрытие от советской власти наиболее ценных угольных месторождений и подготовку открытого выступления в случае интервенции капиталистических стран. К концу следствия ко всем обвинениям добавили ещё и шпионаж. Для того чтобы показать связь «вредителей» с иностранными спецслужбами, ЦК ВКП(б) в марте 1928 года даже разрешило арест четырёх немецких граждан, работающих в СССР.

Разработанная чекистами версия полностью соответствовала политической линии коммунистической партии, но с доказательной базой были явные проблемы. Среди трёх сотен следственных дел не было ни одного вещественного доказательства, которое могло бы подтвердить многолетнюю деятельность разветвлённой «вредительской» организации. Обвинения основывались исключительно на признательных показаниях, которые выбивались из обвиняемых.

Советское «правосудие»

Первое судебное заседание по Шахтинскому делу состоялось ровно 90 лет назад — 18 мая 1928 года. Правда, происходящее больше напоминало не судебный процесс, а театральное представление. Местом действия был выбран колонный зал Дома союзов в Москве. Действующими лицами, кроме 53 обвиняемых, были: 3 судьи, 2 прокурора, 4 общественных обвинителя и 15 адвокатов. За всем действом наблюдали 120 журналистов, в том числе из-за рубежа.

Ни о какой состязательности в суде не было и речи. Стороне защиты отказывали в вызове свидетелей, а показания подсудимых исковеркивали. Так, на одном из заседаний инженер Калганов в подтверждение своей лояльности советской власти рассказал, как в своё время спас рабочего из рук контрразведки белогвардейцев. Прокурор Крылено из этого сделал вывод, что Калганов пользовался авторитетом среди белых, а, значит, был их пособником.

Ощущение театральности судебного процесса дополняла и невиданная ранее публичность. В газетах ежедневно публиковались репортажи из зала суда. Судебные заседания транслировали по радио, билеты на них раздавали рабочим. Только за первые две недели на показательную работу прокуроров в зале суда посмотрели 30 тыс. человек. Заседания проходили под аккомпанемент многочисленных демонстраций у Дома союзов с требованием самого жёсткого наказания для подсудимых.

Для вынесения приговора советскому правосудию понадобился 41 день. Четверо обвиняемых были оправданы, ещё четверо — приговорены к условным срокам наказания. Большинство подсудимых получили от одного до 10 лет тюрьмы. 11 человек приговорены к высшей мере наказания — расстрелу. Шестерым из них смертную казнь заменили 10 годами заключения, а пятерых — инженеров Горлецкого, Бояринова, Кржижановского, Юсевича и Будного — расстреляли 9 июля 1928 года.

Разбирающие в подноготной угольной промышленности и политической ситуации понимали, что все обвинения звучат абсурдно. Так, академик Владимир Грум-Гржимайло в 1928 году в предсмертном письме писал: «Все знают, что никакого саботажа не было. Весь шум имел целью свалить на чужую голову собственные ошибки и неудачи на промышленном фронте… Им нужен был козёл отпущения, и они нашли его в куклах Шахтинского процесса». Но подавляющее большинство простых пролетариев приняли предложенную им версию. Шахтинский процесс дал им ответ, кто является источником всех бед.

Информация о материале

Опубликовано: 21 мая 2018

Кара гаагская

Как вернуть экспроприированное экспроприаторами?

С такой проблемой столкнулись украинские инвесторы, потерявшие активы в оккупированном Крыму в результате проведенной россиянами «национализации». Но, как показывает дело «Эверест Истейт» и другие против Российской Федерации», рассмотренное Постоянным третейским судом в Гааге, при грамотной юридической аргументации и достаточной настойчивости инвесторы имеют шанс компенсировать свои финансовые потери.

Решение по иску к России 18 украинских компаний и одного физического лица — Александра Дубилета — Третейский суд принял 2 мая. Вердикт арбитража конфиденциальный. Тем не менее, стало известно, что российское государство обязано выплатить истцам, часть которых аффилированы с Игорем Коломойским, компенсацию — 159 млн долл., включая проценты, а также расходы на проведение арбитражного разбирательства.

Эти компании — не единственные, подавшие иски к России, обвиняя ее в краже собственности. Известно о восьми арбитражных производствах, инициированных примерно полусотней украинских компаний. В частности, в суд пошли «Аэропорт «Бельбек», «Нафтогаз України», «Укрнафта», «Приватбанк», «Ощадбанк». Иск против РФ собирается подать и «Укрэнерго», если спор не удастся урегулировать до конца сентября.

Ожидается, что по иску «Ощадбанка» Международный арбитражный суд при Международной торговой палате в Париже примет решения и относительно своей юрисдикции, и по сути до конца мая. А на минувшей неделе в Гааге прошли слушанья касательно юрисдикции суда по иску «Нафтогаза» и его шести дочерних компаний, обвиняющих Россию в утрате доступа к активам в оккупированном Крыму. Решение арбитров ожидается в первом квартале 2019 г.

Украинские компании обосновывают свои иски нарушением РФ украино-российского соглашения о поощрении и взаимной защите инвестиций. Указанное соглашение — пожалуй, единственный инструмент, позволяющий им отстоять свои права в рамках международного права, поскольку в этом документе предусмотрено, что в случае нарушения прав инвесторов те могут обращаться в арбитражные суды против государства-нарушителя.

Однако применение этого механизма несло для официального Киева определенные риски. Например, что суд не признает свою юрисдикцию, поскольку, с точки зрения международного права, Крым остается украинским. Кроме того, высказывались опасения, что арбитражные решения будут основываться на признании территориальной принадлежности Крыма Российской Федерации. Собственно говоря, именно в таком контексте и комментировали результаты дела «Эверест Истейт» российские эксперты.

Как отмечает советник министра иностранных дел Украины Тарас Качка, в арбитраже аргументы украинских компаний базируются на том, что хотя Крым — это украинская территория, но она оккупирована Российской Федерацией. И в связи с тем, что российское государство в результате аннексии осуществляет эффективный контроль над органами власти на Крымском полуострове, Россия несет ответственность за вложенные туда инвестиции.

Судя по результату арбитражного рассмотрения, Постоянный третейский суд согласился с доводами украинских компаний.

«Это беспрецедентное решение: впервые международный инвестиционный арбитраж успешно используется в качестве международно-правового инструмента противодействия государству-агрессору. И оно исключает тезис о том, что соответствующие арбитражные решения основываются на признании территориальной принадлежности Крыма Российской Федерации», — отметил в комментарии ZN.UA юрист-международник Александр Малиновский.

Победа «Эверест Истейт» вселяет уверенность, что и по другим искам Россия будет обязана заплатить украинским компаниям миллионные компенсации. Но решение арбитража — только 50% успеха. И хотя замминистра иностранных дел по вопросам евроинтеграции Елена Зеркаль полагает, что компании получат компенсацию в течение полугода, похоже, украинский дипломат излишне оптимистично оценивает ситуацию.

Кто сказал, что Москва собирается выполнять решение Третейского суда? Комментируя его вердикт, пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков заявил: поскольку Россия не направляла своего представителя на этот судебный процесс, то она и не считает себя его стороной. (Отметим, что, соблюдая объективность при рассмотрении иска, на основании Арбитражного регламента ЮНСИТРАЛ судебный орган назначил третьего арбитра вместо РФ.)

Впрочем, Москва традиционно не признает юрисдикцию международных органов в вопросах, связанных с оценкой действий российской власти. Так, комментируя в июле 2017 г. арбитражное разбирательство, инициированное Нидерландами в связи с инцидентом с судном Arctic Sunrise, представитель МИД РФ Артем Кожин заявил: Россия не принимала участие в процессе, поскольку полагает, что у арбитража отсутствует юрисдикция по данному делу.

Мотив Кремля более чем очевиден. Он заключается в нежелании фиксировать и доказывать собственную юридическую позицию в отношении аннексии Крыма в подобных судебных разбирательствах.

Как отмечают украинские юристы-международники, консультировавшие автора этих строк, участвовать или нет в качестве ответчика в международных арбитражах — право России, а отказ стороны спора от участия в процессе не является чем-то необычным в судебной практике. При этом международные арбитражи вправе рассматривать иски в отсутствие российской стороны при условии соблюдения ряда процессуальных требований.

В частности, Россия должна быть своевременно уведомлена о наличии соответствующих производств, и ей должна быть предоставлена возможность для участия в суде и изложения своей позиции. Как следует из пресс-релизов Постоянного третейского суда, эти условия были соблюдены: хотя Россия и не участвовала в арбитражном процессе, тем не менее все документы ей предоставлялись.

Как отмечает Александр Малиновский, процессуальные вопросы проведения международных арбитражей регулируются законодательством страны, на территории которой происходит арбитраж, и регламентом самого суда. А законодательство подавляющего большинства стран прямо предусматривает: неучастие ответчика в арбитражном процессе не является основанием для отказа от рассмотрения иска при условии соблюдения процессуальных требований.

Не участвуя в процессе, Кремль также не собирается и выполнять решение Третейского суда, несмотря на то, что подобная позиция несет репутационные потери. Это — традиционная политика России. Например, еще в декабре 2015 г. был принят закон, позволяющий Конституционному суду РФ признавать неисполнимыми решения международных судов (в первую очередь — Европейского суда по правам человека), если они противоречат российской Конституции.

Отсылая к данному закону, равно как и упирая на то, что российская сторона не участвовала в процессе, доктор юридических наук, профессор московской Высшей школы экономики (ВШЭ) Александр Домрин заявляет: Россия не обязана выполнять решение Третейского суда о компенсации украинским компаниям. Однако подобное заявление российского юриста выглядит, по меньшей мере, некомпетентным.

В соответствии со ст. 3 Нью-Йоркской конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г., «каждое договаривающееся государство признает арбитражные решения как обязательные и приводит их в исполнение в соответствии с процессуальными нормами той территории, где испрашивается признание и приведение в исполнение этих решений».

Российская Федерация является участницей данной Конвенции, и значит — обязана выполнять решение арбитров. Однако хотя решение арбитров окончательное, тем не менее российское государство может воспользоваться юридическими инструментами, дабы оспорить решение Третейского суда за пределами России. Эти механизмы не следует недооценивать.

Во-первых, Россия может обратиться в суды стран, на территории которой находился соответствующий арбитраж, с требованием отменить вынесенное решение. В данном случае — в окружной суд Гааги. Во-вторых, российская сторона также может обратиться в суды страны, на территории которой украинские истцы будут пытаться исполнить арбитражное решение в принудительном порядке, с требованием отказать в таком выполнении вердикта арбитража.

Вероятнее всего, позиция России в судах будет основываться на следующих аргументах. Во-первых, адвокаты российской стороны наверняка будут утверждать, что арбитры не имели юрисдикции рассматривать данный иск. Во-вторых, по их мнению, поскольку российская сторона не принимала участия в арбитражном разбирательстве, она не имела возможности представить свою позицию суду.

«Арбитражное решение по искам украинских компаний уникально, поскольку основывается на возможности применения соглашения о защите инвестиций к утрате активов, принадлежащих гражданам и компаниям одного государства вследствие аннексии части его территории другим государством. Это дает российской стороне основания надеяться на то, что данное решение может быть отменено государственными судами страны местонахождения арбитража на основании отсутствия компетенции у арбитражного суда и/или противоречия публичному порядку», — утверждает Александр Малиновский.

В свою очередь, Тарас Качка полагает: хотя часть аргументов российской стороны и может вызывать доверие у неискушенной публики, но в целом позиция у России слабая.

Комментируя решение Третейского суда, российские эксперты часто приводят в качестве примера историю с принятием в 2014 г. решений суда по искам трех компаний к России по делу ЮКОСа, обязывающих РФ выплатить акционерам 50 млрд долл. Эти решения были отменены в 2016 г. окружным судом Гааги, где сочли, что Третейский суд не обладал юрисдикцией для рассмотрения этого дела, поскольку арбитры установили свою компетенцию на основании неправильного толкования положений Договора к Энергетической хартии (ДЭХ).

По мнению Тараса Качки, пример с делом ЮКОСа некорректен, поскольку там были свои правовые особенности. Ведь РФ подписала, но не ратифицировала ДЭХ, при этом согласилась применять его на временной основе до завершения процедуры ратификации. В 2009 г. российская сторона заявила об отказе от ратификации документа. На этом и сыграли юристы, представлявшие интересы российского государства.

При этом точка в деле ЮКОСа еще не поставлена: инвесторы оспорили решение окружного суда Гааги об отмене вердикта Постоянного третейского суда в Апелляционном суде Гааги. Как ожидается, последний вынесет свое решение в течение текущего года.

Учитывая позицию Москвы по непризнанию решений международных судов, оценивающих действия российской власти, выполнение решений арбитражей по искам украинских компаний возможно только в принудительном порядке, через решения национальных судов о взыскании активов, принадлежащих российскому государству. При этом активы, на которые распространяется суверенный иммунитет России (в частности, дипломатические и Центробанка), не могут быть взысканы.

Как отмечает Александр Малиновский, в последнее время все большее распространение получает практика, в соответствии с которой взыскание налагается не только на активы, непосредственно принадлежащие ответчику на праве собственности, но и на активы третьих лиц, права на которые имеет или может получить ответчик. Например, на выплаты, право на которые имеет ответчик в соответствии с заключенным им кредитным договором. Или на выплаты от арендатора, использующего имущество ответчика, или на дивиденды, причитающиеся ответчику. Также возможным вариантом является продажа (как правило, с дисконтом) прав требований к России, возникающих из арбитражных решений, ее должникам (для дальнейшего проведения взаимозачета) или крупным иностранным банкам.

И даже история иска против России швейцарской компании Noga (еще один пример арбитражного решения, на который так любят ссылаться российские эксперты) показывает, что нет безнадежных дел. Ведь арбитражные решения — это юридическое давление на Кремль, создающее постоянный риск для зарубежных активов России и суживающее возможности их коммерческого использования российским государством.

Напомним, что Noga долгие годы безуспешно пыталась исполнить решение, вынесенное арбитражем еще в 1997 г. Она добивалась арестов зарубежных активов России — банковских счетов, самолетов, парусника «Седов», коллекций картин. Эти аресты впоследствии были отменены. Но риски, постоянно возникающие из-за арбитражного решения, в конце концов, вынудили Минфин России пойти на проведение в 2007 г. операции выкупа прав требований по долгу перед швейцарской компанией.

Конечно же, процесс взыскания компенсации будет нелегким. Это игра не на месяцы, а на годы. Но, как свидетельствует мировая практика, экспроприировать экспроприированное вполне реально: трудно — не значит невозможно.

Информация о материале

Опубликовано: 21 мая 2018

Скарбничка Кернеса заплатила його заступнику 125% річних по дивідентній схемі

Перший заступник Харківського міського голови Ігор Терехов отримав 10,5 млн. грн. дивідендів. Про це повідомив «Харківський антикорупційний центр» з посиланням на Єдиний державний реєстр декларацій.

У повідомленні про зміни до матеріального стану Терехов вказав, що отримав дивіденди від «КУА «Фінекс-Капітал» (Пайовий закритий недиверсифікований венчурний інвестиційний фонд «Генуя»).

Ігор Терехов наприкінці листопада 2017 року взяв в борг 15 млн грн. у Лади Крімерман, яка раніше була одним з засновників КУА «Фінекс-капітал». Ця КУА щорічно платить дивіденди меру Харкова Геннадію Кернесу.

Терехов на взяті у борг 15 мільйонів придбав інвестиційні сертифікати «КУА «Фінекс-капітал», які за півроку принесли йому 10,5 млн грн. дивідендів, що відповідає 125 % річних.

КУА «Фінекс-капітал» управляє фірмами, які активно беруть участь в державних тендерах в Харкові. Наприклад, компанія контролює ТОВ «ДБК «Уровень», яке отримує підряди на ремонт доріг, або будівництво коштовної велодоріжки.

Ще нещодавно «КУА «Фінекс-капітал» було серед засновників ТОВ «ФК «Платіжний центр», яке буде реалізовувати проект «єдиного квитка» у Харкові.

«КУА «Фінекс-Капітал» також є співвласником ТОВ «Фірма «Асканіо» (фірма володіла до недавнього часу будівлею, в якій розташований ресторан «Нікас») та співвласником ТОВ «Фірма «Діана». Остання володіє Сумським ринком. Раніше співвласником «Фірма «Діана» був Данііл Прівалов, син Геннадія Кернеса. Зараз співвласниками  «Фірма «Діана» залишаються Ольга Солоп, Олександр Коровкін, люди з найближчого бізнес-оточення Геннадія Кернеса.

Також нагадаємо, що «КУА «Фінекс-капітал» була засновником ТОВ «Інвестиційна компанія «Лусон», яке контролює ряд ринків міста. Зараз засновником цієї фірми є екс –дружина Терехова – Олена Винник.

Информация о материале

Опубликовано: 21 мая 2018

Цоб, цобе, або Еда и тягло

«Простые россияне Украине не враги» — все чаще пишут те самые простые россияне, волавшие с пеной в углах квадратных пастей пару лет назад «крымнашсасите!»

В основном, «не враги Украине» — это патриотически настроенные, но здравомысляще женщины, имеющие сыновей призывного возраста, и трезво представляющие финансовые возможности семьи по отмазыванию чада от участия в полномасштабной вражде с Украиной.

Потому что «простых россиян» доходит понемногу, что вражда с Украиной — это не только салом дразниться и по телевизору раз в год торжественно вентиль закручивать, а через два дня откручивать. Это Сейбры, Барсуки, Сто-Тридцать-Первые (и прочие, чьи имена знаем, мы помним, и расскажем страшные и веселые сказки о них своим детям.)

Это контрбатарейка, реализуемая через минуты, это мины из мутного неба, это дырка в дурной голове, набитая костями, кевларом и говном, которое у емели было вместо мозга, и появившаяся за несколько секунд до того, как пришел звук от снайперского укрокарательного инструмента.

Это российские офицеры, массово дающие съеб с Донбасса вместе с семьями, которые они туда уже понавозили усадьбы заводить. С мраморными львами и фонтанами.И горничными с Горловки.

А воевать-то кому-то с укропами надо, ибо хунта берсеркейрос!

По деньгам на откос у «простых людей» выходит не альо, сын в семье (как принято у постсовсковых брокеров низшего звена) — один, и долбоеб. Все еще хочет за два дня до Киева, но только не раньше августа, потому что tiesto и движ, а в августе тишина, распасы, никого нет — можно и на Кислев танки двинуть. Или на Киев. Или как там это место в игре называется?

Папа отводит сына в сторону и объясняет, что вражда с Украиной — она разнообразная, а учитывая реалии российской армии, даже до начала этой вражды не доживает примерно 3-5% российских витязей. После начала вражды, при потере так же примерно 25-30% личного состава, часть ротируют, половина ее идет учиться играть на гитаре одной ногой в переходе, а вторую половину туда никто не посылал.

Папа тоже долбоеб, но он служил на острове Русский, и примерно представляет себе на что похожа мирная война. Один раз он тушил пожар в части, и это был пиздец похуже пожара в борделе, потому что настоящие бляди на фоне российских офицеров — образец стойкости, трезвости, дисциплины и мужества. Амазонки Ипполиты. А на что похожа военная война, где пожары устраивают специально, а не случайно, при ремонте электропроводки, папе даже думать страшно. Сразу грезится линия Маннергейма, сопки Манчжурии и майкопский шашлык.

— А я-то тут при чом? — удивленно спрашивает долбоеб. — Я же в институте учусь.

А при том, говорит папа, что при первой же мобилизации ты идешь лично враждовать с Украиной по повестке, и похуй всем на твой институт. Две трети частей только на бумаге, а в оставшихся тридцать прощентов ЛС. И еще потому что ебал я в рот продавать трешку, покупать двушку, а на разницу оплачивать пиздеж в интернете таких говнюков как ты. Я эту трешку заработал кровью, потом и меким мошенничеством, а не просто «однажды появился в ней прямо из роддома».

— Потому что пока я пишу бизнеспланы, ты пишешь всякую хуйню в соцсетях. Допустим, мы оба пишем всякую хуйню, но тогда заноси со своей хуйни в семью долю, а не требуй с меня вывзволять тебя от военкома за мои деньги, потому что от пяти до семи косых я за твой откос от армии — и даже не за откос, а за отсрочку! — не дам. Тело, если что, заберу. Похороним, не бросим в ростовской яме, как собаку, а честь-по-чести, в Ярославле…

— П-п-почему в Ярославле? — охуевает долбоеб.

— Рядом с бабушкой. Все-таки, я твой отец, и мы одна семья. За себя лично я заплачу, я тоже вполне призывной еще лет пять, как резервист. Но если тебя отминусовать — то мы с мамой и твоей сестрой как-нибудь в двушку втиснемся.

Вот поэтому, поскольку лично с этим я сделать ничего не могу, я стараюсь сидеть на жопе ровно и не пиздеть лишнего в интернетах. Ты за двое суток вокруг Москвы по МКАДу хуй объедешь, до Киева он собрался…

* * *

А у мамы в это время и начинается виляние жопой — да какая разница чей Крым, будет наш, общий, будем вместе туда как к себе домой ездить. Договор подпишем, уж самый-самый-распоследний там, будапештский, мандавошский, короче я в этом не разбираюсь, но главное чтобы Путин подписал, и кто там сейчас в Америке президент. И китайцы подписали, потому что в китайцах вся сила! Кошка сдохла хвост облез, кто нарушит тот договор — тот и съест! Мирись-мирись и больше не дерись.

И опять будем ездить в Крым. Мы, простые россияне, которые Украине не враги…

* * *

Будем.

Будем ездить в Крым. Вместе. Запряжем вас, и на вас же поедем. Как наши предки чумаки на рогатом быдле за солью в Крым ходили. Папу запряжем справа, хай буде «цобе», маму слева, буде «цоб», а добоеба-сыночка за кольцо в носу к телеге сзади привяжем, и пусть трюхкает за обозом, воду тащит. Вдруг нам попить захочется.

Какие жы вы нам враги, «простые россияне»? Как скот может быть врагом человеку? Враги — это ваши пастухи, а скоту все равно кто его кормит, поит, запрягает, распрягает, а потом забивает меж рогов молотом.

Вы нам не враги. ) Вы нам еда и тягло.

Информация о материале

Опубликовано: 19 мая 2018