Главная
Оборонно-Потемкинский Комплекс, или Об особенностях перевооружения нашей армии
Все изложенное ниже — не столько критика, сколько анализ, призванный ответить на один-единственный вопрос: как долго будет продолжаться российская война против Украины?
Именно факт войны, продолжающейся в течение двух с половиной лет и стыдливо называемой антитеррористической операцией, вынуждает выносить на обсуждение общественности чувствительные вопросы.
Откровенно говоря, для автора этих строк не принципиально, кто обогатится на поставках вооружений и военной техники (ВВТ) для Вооруженных сил Украины (ВСУ). Украинские государственные предприятия, частные заводы отечественных олигархов или даже западные оборонные компании (ЗОК). Главное, чтобы ВСУ получили возможность вести всепогодную бесконтактную войну в любое время суток. Чтобы многочисленные бреши на фронте закрывались не телами солдат, а поступательно компенсировались новыми или добротно модернизированными вооружениями. Чтобы Украина перестала быть привлекательной мишенью для соседней России, а адекватный оружейный ответ стал основной (а позже — и единственной) реакцией на любой обстрел или артиллерийский налет противника.
Для такого изменения ситуации необходимы три трудных решения: по кардинальному изменению облика сил обороны и выбору пути развития ВСУ; по созданию реалистичной системы перевооружения; по развитию национального оборонно-промышленного комплекса (ОПК) как ключевого механизма перевооружения и привлечения западных инвестиций. Все эти решения относятся к компетенции президента Украины и Верховного Главнокомандующего. Все эти решения Петр Порошенко не принял...
За 2,5 года войны не появились программы развития ВСУ и ОПК, а по-советски засекреченная программа развития ВВТ принята без документа, регламентирующего развитие армии. Последнее эксперты называют еще большим нонсенсом, чем ее секретность. За период войны никак не использовались очевидные возможности усиления потенциала ОПК. Например, осознанно в исполнительной власти не создана вертикаль управления ОПК, за редким исключением не используются инициативы частного сектора, не привлекаются иностранные и частных инвестиции, не осуществляется приватизация части ОПК. На чашах весов с одной стороны политические и бизнесовые интересы, с другой — жизни украинских солдат. И первая уверенно перевешивает…
Философия перевооружения
Она базируется на поставках лишь того, что способна произвести часть ОПК под вывеской «Укроборонпром». К этой части можно добавить несколько частных предприятий, которые либо принадлежат представителям власти, либо специфически ею контролируются и за это лоббируются. И еще менее десятка частных структур, которые доказали способность производить конкурентоспособную и редкую номенклатуру ВВТ.
Не следует забывать: национальный ОПК не способен обеспечить львиную долю потребностей ВСУ, причем в наиболее важной номенклатуре ВВТ и услуг (в денежном эквиваленте это не менее 60–70%). Украина никогда не производила и не производит боевые самолеты, комплексы противовоздушной обороны, корабельное вооружение, ударные и оперативно-стратегические и оперативно-тактические беспилотные авиационные комплексы (БАК), боевые вертолеты, значительную часть авиационного управляемого вооружения, подавляющее большинство боеприпасов, стрелковое оружие и еще много чего. И это означает, что выбор способа обеспечения сил обороны в этих потребностях должен решаться межведомственным органом, с учетом внятно выведенного Генштабом ВСУ перечня приоритетов, аргументированных выводов института генеральных конструкторов и научно-технического совета (последний может формироваться из директоров оборонных предприятий, экономистов, ведущих профильных ученых). К указанной проблеме следует добавить отсутствие ресурсов. Спецфонд, как и ожидалось, не заработал, денег не хватает даже на ремонт ВВТ, а министр обороны Степан Полторак уже заявил о возможном недофинансировании потребностей обороны в объеме 6,5 млрд грн. В кулуарах военного ведомства говорят, что в текущем году из ГОЗ на содержание личного состава ВСУ было переброшено около 500 млн грн. Если это правда, то она является еще одним свидетельством системной ошибки в построении властью треугольника: «Армия» — «ОПК» — «Экспорт/импорт ВВТ». Кроме того, есть признаки конфликта военного ведомства с ГК «Укроборонпром». Последний живет сам по себе и все больше нажимает на экспорт оружия, игнорируя возможности частников в области разработок и поставок. А МОУ уже фактически вышло на самостоятельную работу с частниками, хотя это по большей части все еще вялотекущий процесс. Скажем, директор НПФ «Адрон» Николай Архипов говорит, что при реальной потребности ВСУ в новом управляемом авиационном вооружении военные не спешат проводить испытания созданной предприятием управляемой авиабомбы.
Внутри ОПК доминируют непрозрачные, неконкурентоспособные для «неприближенных» условия. По данным Министерства экономического развития и торговли (МЭРТ), 95% номенклатуры ВВТ закупаются в рамках государственного оборонного заказа (ГОЗ) без конкурентных процедур. Оттого менеджеры ЗОК, изучающих возможности работы на украинском рынке, отказываются от идеи инвестиций, поскольку предлагаются неприемлемые формы сотрудничества. Например, ЗОК болезненно воспринимают предложения о проектах, в которых 51-процентный пакет должен принадлежать украинскому государству. Вызывает у западных партнеров удивление и то, что в Украине не принято платить роялти разработчику ВВТ. Да и защита инвестиций — процесс непредсказуемый. Вот основная причина того, что украинские чиновники и политики все еще ездят по миру с просьбами о военно-технической помощи вместо того, чтобы предлагать на взаимовыгодных условиях совместные проекты по производству оружия. Для этого попросту не созданы условия.
Внутри же государство вместо использования гибких возможностей частных компаний давит их непосильным прессом условий. Так, согласно постановлению КМУ №464 (принятому еще во времена премьерства Азарова), предприятия могут при ценообразовании ВВТ добавить в прибыль 1% на закупленные комплектующие, и не более 15% на остальные узлы изделия — и все это до налогообложения. К примеру, директор НПП «Атлон Авиа» Артем Вьюнник (разработчик и производитель БАК «Фурия») говорит, что при поставках партии БАК Минобороны Украины в 2015 году прибыль составила 2,8%, а налоги — 5%. Государство делает экономически невыгодным сотрудничество с ним в области поставок ВВТ.
Сомнительными в таких условиях для частников становятся и инициативы в области разработок новых и модернизации имеющихся ВВТ. Вот небезынтересный эпизод из жизни ОПК, на самом деле типичный в условиях «ручного» управления сектором безопасности. Речь о том, что ПАО «АвтоКрАЗ» в августе с.г. открыто обвинил советника президента Юрия Бирюкова в лоббировании интересов фирмы бизнес-партнера Порошенко, замсекретаря СНБОУ Олега Гладковского (Бирюков, в частности, настаивал на низком качестве продукции и срыве сроков поставок автомобилей для Минобороны, что «АвтоКрАЗ» связал с запланированной закупкой для армии автомобилей корпорации «Богдан»). Кстати, в Украине уже более десятка модификаций военных автомобилей, а об унификации никто до сих пор и не вспомнил. Похожий пример — реакция ГК «Укроборонпром» на создание на ПАО «Мотор Сич» производственной линии редукторов — по свидетельству одного из менеджеров предприятия, вместо поддержки создания замкнутого цикла производства вертолетов в концерне решили…создать дублирующее производство этих же редукторов на одном из госпредприятий.
По данным Министерства экономического развития и торговли (МЭРТ), в Украине сейчас 166 государственных и 92 частных предприятий, однако подавляющее большинство продукции и услуг производит именно частный сектор. А именно: 133 оборонных предприятия находятся в ведении ГК «Укроборонпром» (из них 6 спецэкспортеров, то есть посредников оружейнной торговли, кроме того, почти полтора десятка заводов и КБ де-факто находятся на оккупированной Россией территории). Значительной частью оборонных предприятий обладают Государственное космическое агентство Украины (ГКАУ — почти 12 предприятий) и Министерство обороны Украины (МОУ — 8 профильных заводов, в основном предприятия по восстановлению вооружений и военной техники). Некоторые предприятия принадлежат отдельным министерствам (например, четырьмя управляет МЭРТ, два в ведении МВД и т.д.). Любопытно, что количество новых игроков ОПК стремительно растет — за счет частного сектора. В МЭРТ есть здоровые инициативы обеспечить равные права частных и государственных предприятий — в сентябре на рассмотрение экспертам даже был представлен проект Стратегии развития оборонно-промышленного сектора до 2020 года. Запланирована либерализация экспорта-импорта ВВТ, приватизация ряда заводов и даже господдержка прикладных исследований и пресловутое государственно-частное партнерство. Но при всех плюсах намерений эксперты не увидели возможности их реализации. Пока же удобряется почва для «тотальной импортизации». Для примера: МОУ в 2015 году закупило 5 БАК микрокласса стоимостью 270 тыс. евро каждый. Специалисты утверждают, что технические характеристики той же «Фурии» в несколько раз превышают ТТХ закупленных БАК, а стоимость отечественного изделия вдвое ниже. Впрочем, общие закупки военного ведомства БАК настолько мизерны, что и цифру нежелательно озвучивать. Скажем только, что превосходно зарекомендовавшие себя на фронте «Фурии» в 2016 году не закупаются, более того, в недавно утвержденных Генштабом изменениях к ГОЗ БАК «Фурия» для Ракетных войск и артиллерии (фактически БАК- наводчик и корректировщик артиллерии) прописан в закупках по спецфонду. То есть шанс попадания этих беспилотников в войска при крайне высокой потребности фактически минимален.
Вообще же руководители частных предприятий свидетельствуют: для закупки иностранных ВВТ в МОУ достаточно представить официальный «инвойс», и «ведомству все равно, какая стоимость, если есть решение закупать ВВТ». Если же речь идет о закупках отечественных ВВТ, тотчас начинается череда нескончаемых проверок, сопровождения, приемок…
Одним словом, краеугольным камнем философии перевооружения есть факт, что война не сделала проблему усиления обороноспособности приоритетным направлением для власти. Правда, четко признать это сами представители власти не готовы. Оттого часто народ кормится прожектами и фейками.
Прожекты и фейки «Укроборонпрома»
К началу июня с.г. Главковерха осторожно подводили к мысли о необходимости избавления от управленческой надстройки над предприятиями, созданной командой Януковича для извлечения ресурсов из ОПК. Но, как свидетельствуют люди информированные, в начале лета президент Порошенко не принял идею «снести» «Укроборонпром» и создать в КМУ Государственное агентство (по вопросам ОПК и ВТС или по вопросам ОПК и космоса — не суть важно). А зря, поскольку количество менеджмента госконцерна порой шокирует, и далеко не только экспертов. Уже не раз приходилось вспоминать о срывах серийного производства танков и бронеавтомобилей «Дозор-Б». Ныне отдадим предпочтение авиационной тематике.
Идею разработки для ВСУ боевого самолета (хоть и озвученную в мае с.г. Генштабом ВСУ, однако проникшую туда не без помощи «Укроборонпрома») можно считать не только самым крупным, но и самым вредным для государства прожектом. Чтобы долго не разъяснять, почему эта идея неприемлема (даже с китайским планером и половиной западных узлов), сошлюсь только на одну фразу генконструктора самолетостроения Украины Дмитрия Кивы пятилетней давности: «Если мы хотим потратить миллиарды и десять лет работы на создание худшей копии российского аналога, это, в принципе, достижимо. Но зачем?» Вредна эта идея в первую очередь потому, что подрывает веру в действительно важные проекты, например, по созданию ракетного оружия. Вредна трижды тем, что будет соблазн «пилить» солидные деньги от ОКР, который никогда не будет реализован и за который никто никогда не ответит (надеюсь, читатель не забыл, что у нас же все в «ручном» режиме управляется). Разве не примечательна фраза одного из директоров ОПК, что в Кабмине есть ответственный за энергетику, за вопросы аграрного сектора, но вот об оборонной продукции говорить вообще не с кем — нет такого человека во время войны (!).
Но если фантазии о самолете — прожект, то «новый» вертолет Ми-24П1, представленный «Укроборонпромом», — чистый фейк. Можно согласиться, что после модернизации боевые возможности старого советского Ми-24 выросли за счет установки двигателей, станции «Адрос» КТ-01АВ для защиты от ПЗРК с ракетами с ИК-головкой самонаведения, модернизированного авиационного стрелкового прицела и лазерной системы формирования прицельной марки. Но если бы менеджеры «Укроборонпрома» читали специальную литературу, то в книге Сергея Згурца «Оружие Украины», изданной в 2013 году (!), отыскали бы этот проект. А заодно и увидели бы, что это «малая» модернизация украинских Ми-24, а «большая» — все еще в пути. Потому что проект Ми-24ПУ2, который должен был реализовать и не реализовал концерн, предусматривает замену штатных устаревших советских управляемых ракет «Штурм-В» новым отечественным комплексом управляемого вооружения «Барьер-В» (ГККБ «Луч»). И интегрирована круглосуточная французская обзорно-прицельная система OLOSP-410LI с тепловизионным и телевизионным каналам компании Sagem. Может, «Укроборонпром» выдал старый проект модернизации за новый вертолет из-за очередного провала, вследствие которого армия не сможет воевать ночью?!
Еще один прожект-фейк — отечественный БАК. Аэродинамически подобная летающая модель многофункционального беспилотного авиационного комплекса «Горлица» была представлена в конце августа 2013 года как «новое оружие Украины». На поверку оказалось, что ГП «Антонов» способен производить только планер, что составляет не более 20% БАК. Ни о какой полезной нагрузке, автопилоте, канале передачи информации и т.д. не может идти и речи. А на развитие БАК будут выделены весьма солидные ресурсы (в рамках засекреченной программы). То есть, в лучшем случае, 80% БАК будет закуплено за рубежом, причем успех предприятия более чем сомнителен: Украина никогда не разрабатывала и не производила такие системы. Кстати, кто будет нести ответственность за реализацию проекта? Известно, что с 1 октября с.г. на ГП «Антонов» ликвидируется должность генконструктора самолетостроения. Или самолеты и БАК будут разрабатывать представители автомобильной промышленности, коих за последний год на фирме появилось не менее сотни?
Впрочем, ГП «Антонов» — отдельная тема. Зачем самодостаточное предприятие, являющееся брендом страны, загнали в концерн, понять нетрудно. Ответить на вопрос о причинах признаков гниения фирмы — куда сложнее. Когда представители «Укроборонпрома» бойко докладывают, что на мощностях ГП «Антонов» строится 10 самолетов, а всего в компании 18 твердых заказов, не поправить их невозможно. Как свидетельствуют источники, работы реально ведутся в отношении самолета-демонстратора Ан-132D. Его должны предъявить заказчику в конце 2016 года, но это более чем сложно. Об Ан-225 «Мрия» и Китае говорить вообще не стоит: меморандум с материнской фирмой, создавшей Aerospace Industry Corporation of China, был подписан еще в 2012 году. Нынешняя же фирма, частная, к слову, имеет почти условный уставной капитал, и явные информационные намерения. Потому вместо 18 можно говорить о 2,5 заказа: саудовском, азербайджанском и обещании украинского МОУ. Последний пока оценивается как не более чем разговоры, учитывая, что военное ведомство получило возврат денег за Ан-70, но заказ разместить не спешит. Проект с Азербайджаном предусматривает передачу технологий на производство военно-транспортных Ан-178 и действительно важен — он может существенно выровнять ситуацию на фирме. Но признаков рациональных решений менеджмента специалисты самого «Антонова» пока не видят. Зато много разговоров о некомпетентности и негативного влияния непонимания цикла производства самолета. Некоторые надежды связывают с компромиссным решением — после ликвидации должности генконструктора Дмитрий Кива будет работать в Азербайджане и, возможно, повлияет на реализацию этого двустороннего проекта.
Не станем расширять тему прожектов и фейков — их десятки, а темы простираются от ПВО до модернизации. Задача автора не описать все, а показать, что «Укроборонпром» — системная ошибка власти и серьезный тормоз перевооружения.
Без преувеличения, открытые в начале 2016 года ракетные программы являются светлым пятном перевооружения. Но и «Ольха», и «Нептун» — результат не особой прозорливости продвинувшего проект Турчинова, а наличие этих проектов в столичном ГосККБ «Луч». Более того, образец ракеты (ставший впоследствии «Нептуном») был успешно испытан еще в марте 2013 года, но отчего-то ждал своего часа до января 2016 года — как минимум два года простоя в условиях войны и необходимости создать оружие сдерживания.
Альтернативы
На самом деле власть отлично знает, что делать для оздоровления ситуации. И все же вкратце повторимся.
Необходимо если не ликвидировать «Укроборонпром», то перенести функции координации и управления в Кабмин. Кстати сам «Укроборонпром» можно было бы подчинить главному заказчику — Минобороны (предварительно выведя из него спецэкспортеров), как это сделали в Польше (работа похожего концерна PGZ тут же кардинально изменилась). В результате стратегию «ручного» управления и пиара должна сменить реальная военно-техническая политика — для этого в центральном органе исполнительной власти со специальным статусом целесообразно сделать наблюдательный совет и общественный совет. Любой импорт — исключительная прерогатива заказчика, никаких посредников быть не должно. Естественно, довести до конца дело с ключевыми программами — развития ВСУ и ОПК. А также принять до десятка недостающих законов — от Закона о производстве ВВТ и Закона о государственно-частном партнерстве до многострадального Закона о ВТС. На законодательном уровне решить проблему подготовки производств (в текущем году был предусмотрен 1% ВВП — выделен чистый ноль, на 2017-й предусмотрено уже 0,2% — ожидается тоже ноль…).
Использование ВТС для создания совместных производств с использованием новых технологий на территории Украины, а также для привлечения инвестиций ведущих мировых компаний, в том числе и для рынков третьих стран.
Создать равные условия для частных и государственных предприятий в части ГОЗ и внешнеэкономической деятельности (либерализация всей системы военно-технического сотрудничества должна ознаменовать переход от запретительной к уведомительной системе экспортного контроля). Обеспечить госгарантии под частные инициативы — включением в ГОЗ при соответствии заявленных характеристик.
Наконец, активная и полностью прозрачная приватизация оборонных предприятий с привлечением ведущими мировых компаний. По оценкам ЦИАКР, сегодня не более полтора десятка КБ, НИИ и предприятий могут претендовать на то, чтобы в госсобственности остался 51-процентный пакет. Но наряду с этим внедрить систему наблюдательных советов с участием государства.
И последнее. Жизнь этой чувствительной системы должна регулироваться законами. И жестко контролироваться гражданским обществом.
- Информация о материале
Директор КП віддає підряди на ремонт будинків фірмі зі свого оточення, яка фігурує у справі щодо виведення коштів «Жилкомсервіса»
КП «Харківспецбуд» уклало 6 угод з ТОВ «Буд-Девелопмент Україна», щодо поточного ремонту житлових будинків на загальну суму 659,29 тис. грн.
Звіти про проведення закупівлі опубліковані на веб-порталі Уповноваженого органу з питань закупівель «Прозорро».
Роботи мають бути виконані до кінця року.
Зокрема, планується поточний ремонт у будинках по пр. Московському,72; пр. Московському,32; пр. Московському,38; пр. Московському,46; пл. Захисників України,2; вул. Богдана Хмельницького,23.
Детальної інформації щодо об’ємів робіт немає.
Засновником ТОВ «Буд-Девелопмент Україна» зараз є Олег Лановенко, директором вказаний Сергій Колотюк.
За даними порталу Youcontrol, раніше засновником підприємства був Сергій Пашков.
Більше того, дружина Олега Лановенко – Юлія – за даними з її сторінки у соціальній мережі працює саме у КП «Харківспецбуд».
Крім того, ТОВ «Буд-Девелопмент Україна» фігурувало у кримінальній справі щодо виведення коштів КП «Жилкомсервіс», у якості сумнівного контрагента.
Також нагадаємо, що правоохоронці розслідують діяльність КП «Харківспецбуд», яке очолює Долина, і яке закуповувало будівельні матеріали у близького до нього ПП «Укрспецпоставка-М» за завищеними цінами.
Також варто відзначити, що Долина у декларації 2015 року приховав свій бізнес.
- Информация о материале
Правительство завысило ожидания: нереальные прогнозы госбюджета 2017 года
Министерство финансов опубликовало проект государственного бюджета Украины на 2017 г. Он был утвержден на заседании Кабинета министров 15 сентября и передан на рассмотрение в Верховную раду, которое состоится уже завтра 21 сентября. Эксперты считают, что прогноз роста экономики правительство завысило. Чтобы достичь 3% роста ВВП, необходимо реформировать налоговую систему и создать благоприятные условия для привлечения инвестиций в промышленность.
Согласно проекту госбюджета на 2017 год, Министерство финансов рассчитывает, что доходная часть бюджета в следующем году составит 706,27 млрд грн, что на 104,4 млрд грн больше, чем ожидалось в текущем. При этом 83,3%, или 558 млрд грн, из этой суммы - налоговые поступления, 14,4% - не налоговые платежи, соответственно другие поступления составляют 2,3%. «В структуре налоговых доходов на долю налога на прибыль приходится 20,5% и 66,5% - на долю акцизов и НДС с упором на таможенную службу (33,9% всех налоговых поступлений)», - подсчитал ведущий эксперт аналитического отдела Forex Club в Украине Андрей Шевчишин.
В тоже время государственные расходы в 2017 г. должны составлять согласно планам правительства не более 775,26 млрд грн, что на 100 млрд грн больше, чем было запланировано на текущий год. Таким образом, дефицит госбюджета не должен выйдет за рамки 3% ВВП, что было утверждено в переговорах с МВФ (3,7% дефицит был заложен в бюджет 2016 г.).
Ключевые зоны расходов в бюджете 2017 г.: Пенсионный фонд - 156,2 млрд грн, субсидии на погашение стоимости коммунальных услуг населением - более 50 млрд грн, армия - более 51 млрд грн, Фонд гарантирования вкладов физлиц и докапитализация госкомпаний и банков.
Главная смета страны составлена с учетом таких макропоказателей: рост реального ВВП на уровне 3% (против 1% в 2016 г.), номинальный ВВП — 2,584 трлн грн, плановая инфляция - 8,1% (12% - в бюджете этого года). При расчете бюджета учитывался курс на уровне 27,2-27,7 грн/$ и цена импортного газа — $246 за 1000 куб. м. Премьер-министр Владимир Гройсман, представляя проект бюджета на рассмотрении правительства 15 сентября, отметил, что этот документ сбалансирован и все расходы в нем подкреплены доходами.
Однако эксперты утверждают, что для сохранения этого баланса правительству необходимо будет очень постараться. Слишком оптимистичным, по мнению главного аналитика UniCredit Bank Андрея Приходько, выглядит прогноз роста доходов консолидированного бюджета на 17% по сравнению 2016 г. «В январе-июле 2016 г. доходы консолидированного бюджета выросли в годовом исчислении только на 10,7%, при том что на этот год ожидался их рост в 15%. При этом в бюджете прогнозируется дальнейшее замедление инфляции до 8%, а низкая инфляция не будет способствовать росту доходов бюджета», - отметил он.
Уже есть и некоторые несостыковки со стороны заявлений госорганов. К примеру, в структуре доходов заложено поступление 41 млрд грн от Национального банка Украины (38 млрд должно поступить в этом году). Однако на встрече с журналистами 15 сентября глава НБУ Валерия Гонтарева сообщила, что в 2017 г. регулятор сможет перечислить в госбюджет лишь около 31 млрд грн в связи со вступлением с 1 января в силу нового законодательства, касающегося деятельности НБУ.
Для сдерживания роста расходной части госбюджета в следующем году МВФ выступает с жесткой позицией по пенсионной реформе (повышение пенсионного возраста) и поддержанию тарифов на рыночном уровне.
Также важными, по мнению Андрея Шевчишина, для реализации бюджетных ориентиров на следующий год по доходной части являются базовые показатели, с которыми Украина закончит текущий год. В первую очередь, речь идет о продвижении реформ, достижении запланированного уровня по главным экономическим показателям и энергетическом балансе страны по итогам декабря.
Также важным является запуск процесса приватизации госпредприятий. Напомним, президент Петр Порошенко анонсировал, что «большая приватизация» стартует уже в октябре с продажи Одесского припортового завода. Однако первая попытка приватизации ОПЗ сорвалась, поскольку ни одна компания не подала заявку на участие в конкурсе, посчитав завышенной стартовую цену. В итоге стартовая цена предприятия была снижена более чем вдвое.
Сценарий с 3-процентным ростом экономики, по мнению экспертов, выглядит достаточно оптимистичным и предполагает рост по многим направлениям, в том числе благодаря налоговым изменениям и инвестиционной активности.
Кроме того, делается также ставка на рост цен на сырьевых рынках в 2017 г. и проникновение украинских товаров на мировые рынки (прогноз роста экспорта +8%, импорта +9,7%).
«Прогноз доходов бюджета 2017 года строится, исходя из роста ВВП на 3%. На мой взгляд, рост в 3% – это несколько оптимистичный показатель. Всемирный банк, например, прогнозирует рост ВВП в 2% в 2017 г.», - говорит главный аналитик UniCredit Bank Андрей Приходько.
С ним соглашается и Андрей Шевчишин, прогнозируя рост ВВП в следующем году на уровне 0%-1,2%. «Мы расцениваем эти цифры как завершение падения и апатичный неустойчивый рост. При этом прогноз строится на предположении о слабости деловой активности и сохранения напряженности на Донбассе, ограниченной инвестиционной и производственной активности», - резюмирует эксперт.
- Информация о материале
Дмитро Ярош: «Не хотілося б бути дестабілізуючим фактором у державі. їх і так вистачає»
Народний депутат Дмитро Ярош розказав про те, чим зараз займається, чому рідко ходить на засідання парламенту, як розвивається його Комітет національної дії, як контактує із «Правим сектором», з ким може об’єднатися, як планує йти на дострокові парламентські вибори у разі їх проведення, чи лишилися в нього президентські амбіції, що відбувається на фронті, як відвойовувати Донбас та вести переговори стосовно повернення заручників, а також про те, що потрібно робити із ворогами України.
Дмитро Ярош – один із тих діячів, хто не потребує особливого представлення. Причому не лише в Україні. Свого часу російські ЗМІ залякували ним своїх глядачів. Загальновідома «візитка Яроша» навіть стала інтернет-мемом.
Ми зустрілися у четвер у столичному готелі «Київ». Ярош приїхав у справах.
- Дивіться, що в мене є, - дістаю з сумки гаманець і показую цю відому візитку Дмитру Анатолійовичу.
- Допомагає? – сміється у відповідь.
- Звичайно, - кажу. – Ще не підводила.
«Нехай Парубій випише мені відряждення на фронт. Тоді мене й карати не треба»
- Спочатку поставлю вам те запитання, яке сама періодично чую від багатьох людей: куди зник Дмитро Ярош?
- Чому зник?! Як воював, так і воюю (посміхається. – О.М.).
- А в інформаційному просторі вас немає. Чим зараз займаєтеся?
- Так воюємо ж! А кричати про те, що і як робимо, не приходиться. Бо тільки ми десь засвітимося, на нас одразу накидуються ОБСЄ, ООН та інші (сміється. – О.М.). Ми ж в їхньому розумінні – незаконні воєнізовані формування.
Я без зайвої скромності можу говорити, що підрозділи Української добровольчої армії – одні із найбоєздатніших на фронті. Знаходяться у повному підпорядкуванні командування АТО. Хлопці виконують завдання в найгарячіших точках. Воюють професійно. Це вже не ті ватаги добровольців, які були у 2014 році.
- Скільки там ваших хлопців?
- Так військова ж таємниця (посміхається. – О.М.). Це 5-й, 8-й батальйони, медична служба «Госпітальєри». Зараз відкриваємо вишкілький центр на базі в Покровському районі – у мене на окрузі. Вже побудували казарму на 370 чоловік. Робиться багато справ. Але, я ж кажу, ми собі не ставимо за мету кричати про це.
- Чому зараз приїхали до Києва?
- Веду консультації з депутатами з приводу законопроекту про добровольчу армію. Назбирав вже трохи голосів. Навіть лідери фракцій мені сказали, що будуть підтримувати. Сподіваюся ще на відверту розмову із Президентом, щоб і він сприяв.
- Коли будете бачити Президента?
- Можливо, наступного тижня.
- А взагалі часто зустрічаєтеся?
- Рідко.
- Раз на місяць, півроку?
- Десь раз в три-чотири місяці. Він зайнятий, я також (посміхається. – О.М.).
- Деякі ваші колеги, зокрема Андрій Білецький та Олег Петренко, говорили про не дуже приязне ставлення влади до добровольців. Мовляв, є непорозуміння...
- Ці непорозуміння не так по фронтових питаннях, скільки по політичних відмінностях. Хлопці мають свій погляд на політику. Влада – інший.
Я скажу так: у нас по лінії фронту, де ми розташовані, немає ніяких проблем із командуванням АТО або іншими військовими керівниками.
Просто добровольчий рух неоднорідний – був, є і буде. Різні люди, підходи, ставлення. Були негативні речі. Я міг це спостерігати...
- Наприклад, які?
- Мародерство, все, що завгодно у нас було. Тут головне, як командир реагує на такі прояви. Якщо правильно (жорстко присікає, карає винних), - відповідно, в підрозділі наводиться порядок. А якщо дивиться на все крізь пальці, нічим добрим це не закінчується.
Як на мене, у питанні війни взагалі має бути менше політики, більше конкретних дій. Я спілкуюся не тільки з нашими хлопцями, а й з офіцерами та солдатами по всьому фронту. Я ж до всього ще й радник начальника Генштабу. Відповідно їжджу, розмовляю. Бачу позитивні зрушення і в підборі кадрів, і по забезпеченню також. Звичайно, все далеко не ідеально. Але зміни суттєві. Порівняно з 2014 роком – взагалі небо і земля.
- Я так розумію, на голосування за законопроект про добровольчу армію, прийдете до парламенту?
- Так.
- Бо поки вас там не видно. Ви – один із головних прогульників Верховної Ради. Відвідали всього три відсотки пленарних засідань...
- Зате в мене хороші показники на окрузі – одні з найкращих. Тут все в порядку. Я знаю, що люди, які мене обрали, задоволені тим, що я роблю. Разом з виконавчою владою нам багато чого вдається вирішувати. Зараз із бюджетною децентралізацією отримали ресурси на місця. Відповідно, реалізуються питання ремонтів доріг та садочків.
- Але є ще вся Україна.
- Будемо й тими питаннями займатися. Як тільки я побачу, що зможу впливати у Верховній Раді на те, що відбувається, буде сенс там перебувати. А коли ти, як позафракційний депутат, приходиш, просто сидиш та «протираєш штани», коли нагорі йдуть договорняки, який сенс?! У мене й без того багато справ. Я неодноразово в інтерв’ю говорив, що мандат допомагає по забезпеченню фронту, у зв’язках та відкриває багато дверей. Бо в державі від совка лишилося «чинопочитание» (всміхається. – О.М.), тому такі речі поки потрібні. Але я не використовую мандат в особистих цілях - для власного збагачення чи ще для чогось.
- Парубій обіцяє, що буде карати таких прогульників, як ви.
- Нехай. Він нехай мені відрядження випише на фронт, тоді мене й карати не треба (сміється. – О.М.). Андрій – мій товариш. Я з ним поговорю, запропоную.
«Хлопці у «Правому секторі» - молоді й гарячі, але хороші»
- Що з вашим Національним рухом?
- Працюємо над його створенням. Дуже важко йде.
- Чому?
- Не вистачає ресурсів. Треба зводити між собою й мирити людей з різного середовища. А це часто дуже важко зробити. Але я постійно проводжу по Україні зустрічі, консультації, наради. Ми готуємося до нового етапу у суспільно-політичній боротьбі. Просто не хотілося б бути дестабілізуючим фактором в державі. Їх і так вистачає. Ми ж бачимо, що, з одного боку, влада розхитує ситуацію, з іншого – всіляки популісти, в тому числі в парламенті. Якщо створювати щось справжнє, воно має бути державницьким, правоцентристським, доволі виваженим у заявах та діях. Самі розумієте, що з нашою політичною елітою це доволі важко зробити. Тому тут ставку треба робити все ж на нових людей. А хороша й порядна людина в Україні чомусь не дуже хоче йти в політику (посміхається. – О.М.).
- Із зрозумілих причин.
- Бо там від честі, сумління та гідності нічого немає. Я певною мірою теж намагаюся не потрапляти туди (киває на будівлю Верховної Рад. – О.М.). У мене там голова болить.
- У березні в одному з інтерв’ю ви розказували про те, що ведете перемовини також із народними депутатами, як то Андрій Левус та Сергій Висоцький з «Народного фронту». Будете їх переманювати?
- А чому переманювати?! Вони - дорослі люди, самі можуть прийняти рішення.
Ми в червні створили Комітет національної дії. Намагаємося випрацювати координацію. Ідеї є. Наприклад, гарячі теми – непродовження мораторію на продаж землі, та ж добровольча армія. Рівень довіри до добробатів є значним. Якщо влада повернеться обличчям до добровольців, волонтерів – активної частини населення, «турбулентність» в державі відразу впаде. Я їм намагаюся це пояснити.
- Прислухаються?
- Потихеньку. Певні зрушення є. Побачимо. Думаю, реально все робити у мирний спосіб. Необов’язково, як щось не так, кидати коктейль Молотова (сміється. – О.М.). Можна ж домовлятися.
- Ви розказували, що розійшлися з «Правим сектором» без конфліктів та плануєте залучати до свого руху друзів-»правосеків». Скільки перейшло?
- Переважна більшість бойових підрозділів, які я вам уже назвав – це з «Правого сектору». Як і обласних організацій, бо ми ж ще створили ГО «ДІЯ», яка проводить акції під облрадами і так далі. Вона теж базується на активі «Правого сектору». Це навіть не сотні, а тисячі людей. Плюс, є контакт із керівництвом ПС...
- З яких питань?
- Обмін інформацією. Керівник партії Андрій Тарасенко – це ж мій вихованець. Тому контакт відбувається. Все нормально. Так і має бути. Хлопці – молоді й гарячі, але хороші.
- Возз'єднання можливе?
- Звичайно. Все можливо. Коли ситуація притискає, всі українці єднаються на майданах (посміхається – О.М.).
- Думаєте, знову може бути Майдан?
- Я дуже не хочу ще революцій та майданів. Це ж крайній засіб. Але право на повстання є в кожного народу.
- Рік тому мені в інтерв’ю лідер «Свободи» Олег Тягнибок розказав, що ви зустрічалися та домовилися напрацьовувати подальшу «дорожню карту» об'єднання націоналістичного руху. Зараз переговори є?
- На даний момент переговори не ведуться. Але, думаю, це не проблема набрати Олега, чи він може подзвонити. Деякий час ми не зустрічалися. Хоча я продовжую стояти на тих позиціях, що об’єднуватися треба ширше – не лише чисто націоналістичним сектором. Це мало б бути таке державницьке правоцентриське об’єднання. Як би там не було, в кожному суспільстві (в нашому теж) націоналісти становлять десь до 5 відсотків. А побудувати таку величезну державу (тим більше під час війни), базуючись лише на націоналістичних кадрах, дуже й дуже важко. Чому я, власне, хочу розгорнути рух значно ширше. Чи вдасться?! Проблем багато. Але треба говорити з усіма державницькими патріотичними силами. Бажано, звичайно, не олігархічними.
- Зараз ще «Азов» створює партію...
- Про те, що «Азов» створює партію, вже теж багато часу говориться. Але поки її немає. Є в них цивільний корпус...
- Який, до речі, останнім часом досить активно себе поводить.
- Так-так. Вони в своїй ніші. Це вулична політика.
- Це й ваша ніша.
- Чого це моя ніша?! (сміяться. – О.М.). Моя – фронтова.
- Так і «Азов» має полк. Бачите, у вас є точки дотику.
- Є. І все можливо.
- Тобто з Білецьким переговорів немає?
- Зараз у практичній площині по об’єднанню ні. Бо немає на горизонті виборів. Переговори, як правило, активізуються, під них. Але в політиці може бути все – як об’єднання, так і розз’єднання.
- Але про дострокові парламентські вибори нині багато розмов. Деякі експерти та політики прогнозують, що вони будуть навесні наступного року. Будете балотуватися своєю політичною силою?
- Не виключено. У всякому випадку, ми шукаємо партію, яку можна використати (бо ж є юридичні нюанси) – провести ребрендінг. Такий варіант розглядається. Але, може, це буде якесь об’єднання під якимось відомим брендом. Поживемо – побачимо. У мене позиція з самого початку була такою, що будь-які вибори під час війни – це дурня...
- Та провели ж президентські, парламентські та місцеві.
- Так. Але в умовах війни, на мою думку, це неправильно. Мали б діяти військо-цивільні адміністрації, жорстке управління та протиставлення агресору усіма доступними методами та засобами. Але вже, як є. Не від мене це рішення залежить. Як буде необхідність – братимемо участь у виборах. У мене є з десяток хлопців, яких би було варто провести у Верховну Раду.
- Я так розумію, щоб змінити її. Але таких змін очікували від нинішнього парламенту. Все ж таки зайшли нові люди, комбати...
- Чесно кажучи, я думав, що ця Верховна Рада буде більш рішучою. Хоча якщо розібратися, то є позитиви. Хоч і під тиском. Прийняли все антикорупційне законодавство, основні блокові речі по оборонному комплексу. Ще одна заслуга – декомунізація. Тобто не все аж так погано.
- Але хотілося б краще.
- Безумовно.
- Чому не виходить?
- Мабуть, у Верховній Раді немає об’єднуючого важковагового центру. Є постійна ворожнеча – то коаліцію збирають, то вона розвалюється, бо в кожного свої амбіції (чого теж в умовах війни не мало б бути). Хоча, бачите, між ними немає аж таких принципових розбіжностей (посміхається. – О.М.). Наші політики сьогодні говорять одне, завтра – інше, післязавтра взагалі щось третє роблять.
- Але ви правильно наголошуєте - в країні війна. Тому, певне, їм треба було б про це думати. Й діяти відповідно.
- Абсолютно правильно. Ну, я б міг їм організувати постійні екскурсії на передову, в промзону, Широкине. То, в принципі, не проблема (сміється. – О.М.).
- Хто б міг стати у парламенті оцим об’єднуючим центром, про який ви говорите?
- У майбутній Верховній Раді – ота суспільно-політична сила, яку ми б завели.
- А в цій Раді? Ярош не міг би?
- Я – дуже контраверсійна для багатьох фігура. Все ж таки не політик по суті.
- Це ви на кого натякаєте?
- (Сміється. – О.М.) Запитайте керівництво будь-якої фракції.
«Європа – стара повія. вона заробляє собі бали перед Росією»
- Як часто ви буваєте в зоні АТО?
- Майже постійно там. За винятком отаких виїздів до Києва та Дніпра. Зараз все ж таки фронт статичний – немає великих рухів. Коли ми звільняли території, потрібно було бути там безвилазно. Нині робота більше по забезпеченню, підготовці кадрів і такому іншому.
- Сьогодні – перший день чергового режиму тиші...
- Поки не спостерігається.
- Така ситуація не вперше. Обстрілюють наші позиції, причому із забороненої зброї також. Про що це свідчить?
- Загальна інтенсивність боїв у порівнянні навіть із весною-літом 2015 року знизилася. Але це ж геополітична гра. Росії геть не вигідно, щоб на території України були мир, спокій та злагода. У Путіна дуже чітке завдання – знищення української держави. Він про це говорив ще до революції та війни, коли спілкувався із американцями. Були витіки інформації з цього приводу. Тому він грається. Зараз приїзд до України міністрів закордонних справ Франції та Німеччини – це теж геополітична гра та примус України до миру не на наших умовах. Як на мене, таке явище ганебне. Європа – стара повія. Вона заробляє собі бали перед Росією. Це не дивно. Я вже говорив, що у нормандському форматі Фракція та Німеччина вели доволі проросійську політику. Зрозуміло, що, врешті-решт, вони будуть грати проти нас. Але ми не можемо допускати ніякого особливого статусу Донбасу. Це для України буде смерть. Це всі прекрасно розуміють.
- Президент в тому числі?
- Думаю, й Президент це усвідомлює. Але він веде свою геополітичну гру. Я ще після «Мінська-1» говорив: розумію, що треба виграти час для підвищення обороноздатності нашої держави. Я згадую нашу тилову базу після Іловайську на кордоні Дніпропетровської та Донецької області: тоді між нами та російськими військами не було жодної частини Збройних сил України. Тому підписання угоди можна було пояснити. Зараз ЗСУ зовсім інші. Нам треба використовувати цей фактор для тиску. Абсолютно правильні заяви вчора (у середу. – О.М.) після приїзду міністрів закордонних справ Німеччини та Франції зробила Іра Геращенко про те, що ми не пожертвуємо своїми національними інтересами. Тобто від влади йдуть правильні сигнали. Але мені здається, що з Європою треба жорсткіше говорити.
- Як саме?
- Не тільки ж ми від них залежимо, але й вони від нас у багатьох речах. Україна є щитом для європейської цивілізації від азійських орків – це теж факт.
- Ми про це говорили з 2014 року.
- Мало. Якщо взяти вплив пропаганди Росії, він набагато вищий. Ми програємо інформаційну війну. Це дуже погано. Ми говорили про елементарні ретранслятори, які б показували наші канали на окупованій території Донбасу. В цьому напрямку величезне недопрацювання. Ціле міністерство створили. Але навіщо – так і незрозуміло.
- Так працює ж.
- Ну, якось працює. Якби ми так воювали, як вони працюють, ворог уже був би в Києві.
- Порошенко єдиним шляхом повернення Донбасу називає політико-дипломатичний...
- (Перебиває. – О.М.) Я з Президентом не погоджуюсь. З тим бойовим досвідом, який ЗСУ отримали за цей час, ми можемо протидіяти цій навалі. Звичайно, дуже важко буде протистояти авіації та ракетам. Але нічого неможливого немає. Давайте згадаємо короткий військовий конфлікт в Грузії – скільки українські зенітчики збили російських літаків за вісім днів. Тобто вони (росіяни. – О.М.) можуть зазнати шалених втрат. Це їх може зупинити. Безвихідних ситуацій не буває. Я неодноразово в різних інтерв’ю наголошував, що перемога може бути завдяки комплексним діям. Не можна говорити: от ми підемо в атаку і звільнимо Донбас. Має бути й політико-дипломатичний шлях. Але, як я сказав, агресивний та потужний.
При цьому ми повинні звернути увагу на Російську Федерацію. Вони ж не соромляться анексувати у нас Крим, вводити свою агентуру в наші структури влади. Відповідно нам треба більш комплексно підходити до вирішення цього питання – використовувати українську діаспору, китайський фактор Сибіру на Далекому Сході, ісламський, який з кожним роком стає потужнішим в РФ, супротив на Північному Кавказі, який вони не змогли придушити. Ця імперія має розвалитися. Ми мусимо до того долучитися максимально. Бо поки вона існує, України, як незалежної та самодостатньої держави, нам не бачити. Певне, через те, що я такі речі говорю, мене два з половиною роки не знімають з розшуку Інтерполу (сміється. – О.М.).
- Президент ще заявив, що українська армія – оборонна.
- Як відомо: «Как вы яхту назовете – так она и поплывет». Тут те саме. На мою думку, не повинен Верховний головнокомандувач ЗСУ говорити про те, що ми не можемо перемогти і таке інше. Це нонсенс. Маленька непідготовлена фінська армія у 1940 році зупинила величезну радянську навалу. Суспільству, Збройним силам, спецслужбам потрібно давати правильні посили. Я не прихильник критики Верховного головнокомандувача під час війни. Але коли він не правий, я про це говорю.
- Скільки нам потрібно часу для повернення Донбасу? Взагалі це можна спрогнозувати?
- Мені важко сказати. Потрібно мати весь обсяг інформації, яка тільки може бути – зведені дані зовнішньої розвідки, СБУ, контррозвідки і так далі. По великому рахунку, це завдання РНБО. У нас велика проблема із аналізом стратегічної інформації. Якщо взяти США, у них планування розвитку держави, суспільства, геополітичних процесів йде практично на 100 років наперед. В Росії працює декілька інститутів – намагаються на 20-30 років розплануватися. А у нас, на жаль, із стратегічним плануванням поки не виходить. Можливо, тому що ми ще не побудували до кінця національну державу. Це складний процес...
- Який за два роки не може завершитися.
- Звичайно. Це при тому всьому, що Росія дуже активно насаджувала нам свою агентуру на найвищому рівні. Але ми маємо вести свою гру, яка повинна відповідати нашим національним інтересам. Мене дуже дивує, коли люди, які знаходяться при владі, починають розказувати, що в нас немає національної ідеї. Насправді вона є – нормальна цивілізована українська держава, в якій буде свобода, справедливість та добробут. Тобто ті речі, які об’єднують всіх українців. Всім гілкам влади, військовим, правоохоронцям потрібно працювати на державу. Тоді буде національна ідея та національні інтереси, які перемагатимуть зиск олігархічних груп, які намагаються тут керувати.
(Замислюється. – О.М.) Знаєте, ситуація може розвиватися так, що у будь-який момент ми отримаємо Донбас. А, можливо, це станеться через 5-7 років. Бо в цьому глобалізованому світі не все ж тільки від нас залежить.
- Добре, ми повертаємо території? А як бути з людьми?
- Я не бачу великої проблеми в цьому. У 2014 році я керував операціями по звільненню певних населених пунктів Донбасу. Одіозний Ярош, такий же «Правий сектор». У людей – жах...
- Так вами ж дітей лякали.
- Дітей (всміхається. – О.М.). Я вам розкажу. Беремо полонених в Степанівці під Савур-Могилою. Коли вони мене впізнали, втратили свідомість. Це здорові мужики. Наші хлопці ще й стібалися: «Ты пойдешь на первое, ты – на второе, ты – на третье» (сміється. – О.М.). Й отаке було. Я для чого це розповідаю – взяли ми 11 травня 2014 року Красноармійськ, потім звільнили Авдіївку, Піски, де я постійно спілкувався з людьми. Так, спочатку було таке насторожене ставлення. Але в процесі спілкування все розставляється на свої місця. У нас були приклади, коли полонені переходили на наш бік. Один батюшка Московського патріархату корегував сепарської алтилерії. Ми його взяли. Потім він поїхав до собору Київського патріархату. Таких випадків було дуже багато.
- Займаєтеся перевихованням.
- Звичайно. Полонені в нас кожного ранку гімн співали.
Для повернення людей з Донбасу нам потрібно було б показати соціально-економічне зростання. У мене ж ще родина дружини звідти, то я доволі непогано знаю цих громадян. Вони поважають силу, люблять порядок. Їм головне, щоб ковбаси багато було (сміється. – О.М.). Так би мовити, такий шлунковий патріотизм.
На окупованих територіях зараз же всі на 100 відсотків не є завзятими сепаратистами. Там величезна частина людей, які допомагають нашим спецслужбам та ЗСУ. Десь 5 відсотків – це агресивні активні вороги України. Вони були, є й залишаться. Нам потрібно переглянути закон про громадянство...
- Позбавляти громадянства?
- Безумовно. Щоб взагалі не мали впливу на соціально-політичні процеси в державі. Ще потрібно депортувати: любиш Росію, а не Україну, заради Бога, кордон поряд – їдь та будуй собі російську державу. Хто ж тобі забороняє?!
Також потрібна нормальна системна інформаційна політика. Бо там дуже «провітрює» голови російська пропаганда. Я нещодавно говорив з одним із чиновників. Він розказує: їздив до Туреччини, подивився два дні російські канали й подумав, може, зі мною щось не те (сміється. – О.М.).
- А мені знайомі розказують, як сваряться із родичами, які лишилися на Донбасі, через це «промивання мізків».
- Мені теж. Наприклад, лікар з Мечнікова, у якого родина дружини – на Луганщині. Постійні конфлікти по сьогоднішній день.
- Нагадує ситуацію 2004 року, коли родини сварилися через різні політичні погляди.
- Росія вже тоді готувалася.
- Але не «вибухнуло».
- Бо вона була ще не готова для такого розгортання подій. Саме військового. Вони ж теж відновлювали боєздатність армії. Присилали нам агентуру на найвищі посади, як то міністр оборони та керівник СБУ. По великому рахунку, це грандіозна робота. Коли підготувалися, вже почали. Я писав у 2009 році статті, де прогнозував анексію Криму. Їздив туди, бачив різні зрізи – хто працює, як, та до чого все йде. У відповідь мені крутили пальцем біля скроні: яка війна, яка Росія? Але елементарний аналіз тієї ситуації показував, що по Криму вони спрацюють. На Донбасі теж це було помітно. «ДНР» же з’ явилася не 2014-го. Це була багатоходова спецоперація. Перевага Путіна в тому, що він так працює. А у нас далі свого города нічого не бачать. В тому й проблема. Але поступово будемо й її вирішувати.
«МЕНЕ НЕ ВИКЛИКАЛИ НА ДОПИТИ У СПРАВАХ МАЙДАНУ»
- В Росії зараз мешкає наш утікач – колишній Президент...
- Знаєте, якщо про таких говорити, то мені більше подобається діяльність ізраїльських спецслужб, коли ситуація навіть до суда не доводиться. Відбувається ліквідація.
Ці тварюки (Янукович та його оточення. – О.М.) стільки горя натворили... Скільки крові вже через них пролито...
- Генпрокуратура активізувалася у справах Майдану – на допити ходив Парубій, викликають Порошенка, Яценюка, Кличка, Турчинова. Вас запрошували?
- Ні.
- Не було ні повістки, ні усних запрошень?
- Бачилися нещодавно з Луценком в Дніпрі. Він мені теж нічого не казав. Не знаю, чому. Якщо викличуть у цьому питанні, піду.
- Після революції минуло понад два роки. До Луценка працювали троє генпрокурорів. Але результатів не було. Зараз є надія, що винні будуть знайдені та покарані?
- Цим питанням треба системно зайнятися. Я переконаний, що в найближчій перспективі можна або повернути, або дати тим злочинцям те, на що вони заслуговують. Доказової бази з головою достатньо, щоб винних заочно засудити. Можливо, це їх обмежить у пересуванні світом. Хоча вони накрали мільярди, тому будуть сидіти й нормально себе почувати. Тоді вже, власне, треба включати такі механізми, про які я сказав. Будемо діставати.
- Ви у 2009 році розуміли, що Крим буде анексовано, на Донбасі виникнуть проблеми. А от коли ви були на зустрічі із Януковичем перед розстрілами у лютому 2014-го, у вас не було відчуття, що в країні буде війна?
- Ще коли Янукович був тут, з Криму ж приходила інформація про те, що росіяни там активізувалися. Питання було в тому, наскільки далеко вони зайдуть в своїх прагненнях. Тут важко було щось прогнозувати. Та й часу не було для аналізу – ви ж пам’ятаєте, як все відбувалося. Потрібно було реагувати на виклики. Але відчуття, справді, було. В мене навіть президентська кампанія проходила дуже цікаво. Ми розуміли, що немає ніяких шансів на перемогу. Мені складали медіаплани, а я при цьому на карті ставив прапорці захоплених на Донбасі населенних пунктів. Сказав: Та ну вас з вашими виборами. Забрав хлопців, зброю та поїхав.
- Не шкодуєте, що балотувалися?
- Ні, це життєвий досвід. Якщо тиждень на кампанію попрацював, то вже добре. От Льоша Мочанов говорить: «Я за тебе голосував і не шкодую» (сміється.– О.М.).
- На наступні президенські вибори підете?
- Сьогодні (у четвер. – О.М.) спілкувався із одним закордонним дипломатом. То він сказав: Вам треба йти. Потрібно прислухатися до Заходу (сміється. – О.М.).
- Будете прислухатися?
- Не знаю. Давайте ще доживемо.
«Я на 99 відсотків впевнений, що Савченко – не ворог України»
- Наш політв’язень Микола Карпюк писав про те, що його поїздку до Росії організувало керівництво «Правого сектора». Ви це заперечуєте...
- Скажімо так, люди із керівництва ПС на той час.
- А ви?
- Ні, не я. Я як раз його не пускав. А він в порушення вказівок туди поїхав. Це ж знає його дружина. Ми з нею постійно на зв’язку, контактуємо, знаходимо та оплачуємо Миколі адвокатів. Не залишили напризволяще. Наші можливості обмежені, бо це ж Росія. Однак дещо намагаємося робити. Але не можу про це говорити, щоб не нашкодити.
Рано чи пізно Микола сюди приїде і все розкаже. Я ж знаю, хто його туди повіз.
- Розказуйте.
- Поки що не треба (повторює двічі.– О.М.).
- Яка роль в цьому всьому тодішнього керівника київського осередку ПС В’ячеслава Фурси?
- Це кум Миколи, якому він довіряв. Я його взагалі вперше в житті побачив після Майдану. Ясно, що Микола з ним спілкувався більше та щільніше...
Давайте не будемо це обговорювати. Я ж кажу, Микола вийде й сам все розкаже.
- Коли це може статися?
- Ми робимо все для того, щоб якомога швидше. Я знаю, що в цьому напрямку працюють і державні чинники. Але ж, бачите, обмін заручниками і полоненими зараз практично заступорився.
- Савченко нам вдалося визволити.
- Слава Богу. Чим менше українців у російському полоні, тим краще.
- Ви ж з нею бачилися після звільнення.
- Так, возив по лінії фронту. Спостерігав.
- Які висновки зробили? Бо Савченко нині – суперечлива постать, з якої спочатку зробили ідола, а тепер...
- (Киває. – О.М.) А тепер усі намагаються витерти ноги. Це повна дурня, яка не гідна нашого народу. У нас дуже люблять зачаровуватися, а потім розчаровуватися.
Я тоді не мав ніяких ілюзій. Бачив, що жінка гідно себе поводить. Ще під час Майдану вона пару разів приходила на 5 поверх Будинку профспілок. Тобто ми були знайомі. Коли вона повернулася в Україну, ми пересіклися, здається, у Верховній Раді. Сказала, що хотіла б подивитися зону бойових дій. Я відповів, що забезпечу безпеку й проведу. Дав їй можливість поспілкуватися із добровольцями, ЗСУшниками, щоб у неї склалося своє враження. Я з багатьма її заявами не згоден. Тоді говорив їй про це. Але я на 99 відсотків впевнений, що вона – не ворог України (бо на 100 відсотків ні в кому не можна бути впевненим). Просто має свої погляди на життя і на те, що й як має відбуватися.
- Але, знаєте, коли народний депутат, якого визволили з полону Росії, закликає Захід не давати Україні зброю...
- Я намагався їй пояснити своє бачення. Але у неї воно своє. Кожна жінка має на це право.
- Вона – політик.
- Я проти гендерної рівності (сміється. – О.М.). Всі ви жінки – в першу чергу, жінки. Незалежно від професії.
- Була ще заява про необхідність вести прямі переговори з сепаратистами...
- Ізраїль не веде переговори з терористами. Але вони поміняли декілька сотен полонених на одного свого капрала. Вони у переговорному процесі використовували всі можливі нюанси.
Треба говорити про наших полонених хлопців. Головне - не брати ніяких політичних зобов’язань. А тій людині, яка веде переговори, не давати політичних повноважень. Тобто вона має працювати чітко як переговорник по звільненню полонених.
- От Савченко запропонувала Марченко.
- Це по-українськи називається: «Не вмер, так здох». Марченко (насуплюється. – О.М.). Все, що пов’язано із Медведчуком, є антидержавним. Тут треба собі чітко віддавати звіт, що це ворог України. Він мав би разом із Януковичем понести покарання за те, що відбувається. Всі, хто біля нього, теж вороги. Це ж війна! Тут не може бути сантиментів! Все повинно бути чітко й зрозуміло. Я за це фронт і люблю. А сюди приїжджаєш (знову киває на будівлю парламенту, на кілька секунд замовкає – О.М.) – бардак.
- Ваші колеги, згадані нами сьогодні Левус та Висоцький, добиваються того, щоб Медведчук все ж поніс відповідальність...
- Так, і не тільки Медведчук. Хлопці добре й системно працюють по економічній деокупації. Професійно займаються тими речами. Бо там, де не копнеш, якісь «іванющенки», опосередковані гроші Януковича. На це неможливо не реагувати...
- Чому не виходить притягнути таких людей до відповідальності? За ними хтось стоїть?
- Звичайно. У нас, безумовно, зменшилася кількість російської агентури. Але уявіть собі, скільки ще залишилося – ще чистити й чистити.
- Зрозуміло, що кожна людина замислюється про майбутнє. Ви якою бачите Україну через 10-15 років?
- Якщо коротко: самостійною, соборною державою української нації на українській землі. Дуже хотілося б, щоб через 10 років в такій країні нормально жили наші діти та онуки. Ми- хороший та потужний народ. Можемо бути не тільки фактом, але й фактором на геополітичній арені. Дуже важливо, щоб не нами грали, а ми брали участь у цій грі.
Найголовніше – щоб був мир, злагода, не проливалася наша кров, а всякі доброзичливці зі Сходу або Заходу не лізли в душу українцям.
- Информация о материале
Американский миллиард. Чему радуется министр финансов
Украина заняла миллиард долларов на рынке евробондов.
Под гарантии США, поскольку Киеву как суверену сегодня на рынке никто не одолжит.
Министр финансов называет случившееся «правильным шагом» и «победой», словно Украина продала за рубеж товаров или услуг на 1 млрд долл.
Или каким-то образом избавилась от иждивенцев, которые этот самый «ярд» потребляют.
Чему радуются в финансовом ведомстве, и что стоит сдержанно воспринимать налогоплательщикам?
1. Тому, что рыночные игроки готовы одалживать Вашингтону деньги. Да, готовы. Впрочем, зная, что это для Украины, кредиторы требуют премии. И размещение идет по ставке 1,47% годовых, что на 30 с лишним базовых пунктов выше, чем собственно для США (текущая доходность пятилетних Treasuries — 1,15%).
2. Решение Байдена выдать гарантии Порошенко напрямую связано с решением МВФ о выделении третьего транша и вторым пересмотром программы EFF. Решение было принято 14 числа, и уже неделю как фонд не публикует текст Staff Report и Second Review, что является ненормальной практикой.
Более того, украинская сторона не публикует текст меморандума, который она подписала в качестве обращения к совету директоров МВФ и где прописаны все важные обязательства страны, в том числе сроки выполнения этих обязательств.
3. Украинское правительство, согласно неофициальной версии документации с МВФ, обязалось обеспечить «оборот земель сельхозназначения», «привести в порядок оформление субсидий к размеру бюджетного дефицита», а также провести «параметрическую пенсионную реформу».
Все это требует четкого разъяснения президента и премьер-министра, что именно предлагается сделать. Вместо этого Владимир Гройсман говорит о неких консультациях с парламентом и экспертами, дескать, решения еще не приняты. Тогда как МВФ дает деньги не на консультации, а под реализацию обещанного.
4. Министр финансов Александр Данилюк не особо скрывает радость от того, что удалось попросту более-менее вернуться в плановое финансирование текущего госбюджета, который недовыполняется на 5%.
Поскольку недособирается рента, нет значительных плановых поступлений от приватизации и работы антикоррупционных органов. Это, кстати, ключевая причина, почему МВФ тянул с траншем целый год.
5. Информацию об исполнении бюджета можно получить лишь в формате оперативных платежей в системе E-Data и по прошествии месяца в свернутом виде согласно отчетам Казначейства. Оценка эффективности расходов бюджета при таком состоянии доступа общественности к информации крайне затруднена.
6. Следует понимать, что девальвация гривни в ближайший месяц маловероятна, поскольку правительство часть денег намерено конвертировать в гривню: замминистра финансов Юрий Буца написал, что «кошти підуть на соціальну підтримку». А для этого нужна нацвалюта.
- Информация о материале
Сквозняк на полсотни миллиардов
Normal 0 false false false RU X-NONE X-NONE /* Style Definitions */ table.MsoNormalTable {mso-style-name:"Обычная таблица"; mso-tstyle-rowband-size:0; mso-tstyle-colband-size:0; mso-style-noshow:yes; mso-style-priority:99; mso-style-parent:""; mso-padding-alt:0mm 5.4pt 0mm 5.4pt; mso-para-margin-top:0mm; mso-para-margin-right:0mm; mso-para-margin-bottom:8.25pt; mso-para-margin-left:0mm; line-height:107%; mso-pagination:widow-orphan; font-size:11.0pt; font-family:"Calibri",sans-serif; mso-ascii-font-family:Calibri; mso-ascii-theme-font:minor-latin; mso-hansi-font-family:Calibri; mso-hansi-theme-font:minor-latin; mso-fareast-language:EN-US;}
Обсуждение проекта госбюджета на следующий год традиционно свелось к точечным оценкам тех или иных (зачастую далеко не самых важных) статей документа: сколько мы потратим на Евровидение, вырастут ли цены на сигареты, где возьмутся 10,5 млрд грн от спецконфискации и зачем Институту национальной памяти 25 млн вместо 11?
Но если анализировать документ комплексно, в глаза бросается совсем другой перекос — свыше трети всех расходов пойдут на социальные выплаты: пенсии, субсидии, льготы. Роскошь непозволительная, тем более что в подписанном накануне подачи госбюджета Меморандуме с МВФ ключевыми приоритетами названы реформы пенсионной и субсидиарной систем. Последняя должна видоизмениться к 30 сентября этого года, иначе мы не получим к его окончанию четвертый транш Фонда. И что любопытно, для пересчета реформаторов от власти, искренне готовых выполнять требования основного кредитора, да и следовать здравому смыслу, хватит пальцев одной руки. А вот чиновников, активно зазывающих граждан оформлять субсидии, — хоть пруд пруди. Правительство всеми силами старается отложить конструктивное решение проблемы на перспективу, лишая себя возможности выйти красиво из патовой ситуации. Пока ставка сделана лишь на усиление контроля над потребителями, а энергосбережение, монетизация льгот и контроль поставщиков подождут. Ведь эти пункты МВФ не вписал в меморандум.
Субсидии на сегодняшний день получают свыше 6 млн семей, к зиме, по прогнозам правительства, их число вырастет до 9 млн с 15 млн существующих. Очевидно, что ситуация достигнет своего апогея очень скоро, но на Грушевского этим, видимо, не обеспокоены. Напротив, премьер призывает граждан как можно быстрее оформлять субсидии, чтобы государство в полной мере могло о них позаботиться. Цена этой заботы запредельна и мертвым грузом ляжет на плечи тех, кто и коммунальные, и налоги оплачивает в полном объеме.
В 2016 г. на выплаты субсидий в бюджете было заложено 40,2 млрд грн. В бюджете будущего года расходы на субсидии выросли до 51 млрд, то есть на четверть. Прирост внушительный, но все равно он плохо стыкуется с прогнозированным ростом в 1,5 раза получателей этих же субсидий. Более того, по данным Минсоцполитики, если в прошлом отопительном сезоне средний размер субсидии составил 1,2–1,4 тыс. грн, то грядущей зимой средний размер госпомощи возрастет до 2–2,5 тыс. Что-то в расчетах правительства не сходится. И если в Кабмине предполагают, что получат субсидии не все желающие, то зачем они увеличивают прогнозируемое число получателей? А если понимают, что средняя выплата вырастет вдвое, то почему закладывают в бюджет лишь 25-процентный рост расходов по этой статье?
Минсоц уверяет, что система ужесточается, социальные инспекторы проверяют доходы субсидиантов и даже вдвое увеличили количество отказов при оформлении госпомощи. Впрочем, официальные цифры пока говорят о весьма скромных результатах этих проверок. По состоянию на сентябрь, из 1,73 млн субсидий, срок которых истек в мае с.г., 97% выплат уже повторно переоформлены. Субсидии, срок действия которых истек в июле, назначены повторно на 85%.
По большому счету, требования Меморандума с МВФ к реформированию субсидий касаются именно качественной верификации получателей. Экспертов Фонда, как и их украинских коллег, пугает стремительный рост получателей госпомощи, неуемное желание украинского правительства раздать субсидии всем и каждому и тотальное обеднение среднего класса, который платит за этот банкет. Смущает другое: не углубляясь в детали, МВФ предлагает нашему правительству мониторить условия жизни домохозяйств и сверять уровень их расходов с объемом получаемых льгот. То есть то, что, по идее, и так уже происходит.
«При реформировании системы субсидий в первую очередь необходимо ориентироваться на адресность помощи. В законопроектах, которые вносились в парламент вместе с госбюджетом, например №5130, очень много внимания уделяется именно этому вопросу, но адресность понимается в несколько ином ключе. Минфин при условии, что закон будет принят, получит доступ практически ко всем существующим реестрам и возможность использовать персональные данные граждан. Это, по идее, обеспечит выявление тех получателей, которые оформили субсидии незаконно, — объяснила ZN.UA эксперт по вопросам социальной политики Института социально-экономических исследований Марианна Онуфрик. — То есть, с одной стороны, чиновники призывают граждан массово оформлять субсидии, но с другой — теперь начинают очень строго контролировать получателей».
То есть не теплокоммунэнерго, которые напрямую заинтересованы в том, чтобы потребление тепла росло, и не поставщиков ЖКХ, манипулирующих ценами, будут проверять, а бабушек и одиноких матерей. А ведь один эффективный визит к поставщику может сэкономить государству миллионы гривен, а сто визитов к потребителям — лишь в лучшем случае тысячи.
Минсоцполитики не отстает от Минфина в этих начинаниях и уже внесло законопроект о социальном инспектировании, который, по сути, создает в системе соцзащиты полицейскую структуру, уполномоченную на местах проверять условия жизни любого претендента на какую-либо социальную помощь. При этом контроль действительно нужен. Но такой ли? Коррупционная составляющая на поверхности: один раз дать взятку инспектору, чтобы потом весь отопительный сезон государство оплачивало твои счета — выгодно. Но даже если закрыть глаза на этот аспект, справедлива ли такая политика по отношению к людям, которым два года рассказывают о том, что условия получения субсидий минимальные, и повышение тарифов их не коснется?
«Существует масса механизмов, способных предотвратить всевозможные злоупотребления еще на этапе оформления, — контроль над сокрытием доходов, проверка достоверности поданных деклараций. Например, если бы наконец-то была запущена Единая аналитическая система, большинства злоупотреблений просто не было бы. Процесс был бы прозрачен и понятен, а потребность в верификации исчезла. Но мы пошли другим путем — правительство сделало вид, что обеспечивает социальную защиту, а граждане изо всех сил делали вид, что они малообеспеченные. Теперь же правительство вместо усиления контроля на этапе оформления усиливает наказание для тех, кто уже является получателем выплат», — отмечает Марианна Онуфрик.
Впрочем, и тут системность изменений хромает на обе ноги. Например, предоставление ранее назначенной субсидии уже прекращается со следующего месяца, если в квартире прописывается новый жилец. Людям, которые по декларации вообще не получают доходы, среднемесячный доход начисляют в размере двух прожиточных минимумов (даже если этих доходов реально нет), а студентам дневной формы обучения — в размере одного прожиточного минимума, даже если этот студент и на стипендию не претендует.
При этом продажа недвижимости, получение наследства, наличие нескольких квартир или автомобилей, а также осуществление покупки на сумму свыше 50 тыс. грн не является причиной лишения гражданина права на получение субсидии или поводом для приостановления выплат, если субсидия уже предоставляется. Да, доход от продажи квартиры должен быть задекларирован в следующем году и учтен при расчете размера субсидии на будущий отопительный сезон, но не в следующем месяце, как в случае с пропиской нового члена семьи.
Более того, на оформление субсидии не влияет стоимость имущества, полученного в наследство или подарок. Этот доход не включается в совокупный доход семьи и не учитывается при расчете размера субсидии, давая широчайшие возможности для манипуляций.
Теоретически субсидия может быть отменена, а граждан могут обязать вернуть государству полученные суммы. Но из-за вышеописанных перекосов применить на практике эти инструменты сложно. Впрочем, Минсоцполитики уверено, что проблема не в системе контроля, просто «украинцы дисциплинированные, поэтому серьезных проблем пока не возникало». А тем временем одни «дисциплинированные украинцы» сдают за тысячи гривен квартиры в центре с ремонтом и оформленной субсидией.
Реформирование системы субсидий — это набор хаотичных, не связанных между собой и часто алогичных решений, принимаемых многочисленными участниками процесса. Чего только стоит идея учитывать депозиты при оформлении субсидии в стране, где вкладчиков нужно силой затягивать в оставшиеся на рынке банки.
При этом ожидания самого правительства от верификации субсидий довольно скромные, в пояснительной записке к упомянутому законопроекту №5130 сказано, что его нормы позволят сэкономить 3,7 млрд грн из бюджета и обеспечить поступление еще 2,5 млрд. Это на фоне зарезервированных только на субсидии 50 млрд грн. А ведь это лишь небольшая часть социальных трат. Трансферт из государственного бюджета ПФ в будущем году составит 156,1 млрд грн. На прочие соцвыплаты (помощи, льготы) заложено еще 108,3 млрд грн. Расходы бюджета только по двум этим статьям требуют свыше 264,4 млрд (!). Эта сумма соразмерна с объемом всех налоговых поступлений за январь—июль (семь месяцев) с.г. Поможет ли только верификация? Де-юре процесс идет, и технические требования МВФ выполнимы. Но решат ли они, например, главную проблему существующей системы субсидий — отсутствие мотивации для энергосбережения?
Наоборот, люди готовы отапливать воздух, лишь бы субсидию не отобрали. Переход к монетизации, которая действительно могла бы стимулировать снижение энергопотребления, спускают на тормозах. Да, это сложная реформа, о чем ZN.UA уже писало (Операция «Монетизация», № 25 от 9.07.2016). Но отказываются от нее из других соображений. Монетизация не выгодна никому из выгодополучателей действующей системы субсидий, ведь она предполагала бы раздачу реальным людям реальных денег, а не перечисление виртуальных из госбюджета теплокоммунэнерго, пусть и через счета потребителей.
Опорной точкой реформы субсидий должен стать именно потребитель. Сейчас его участие в процессе минимально — отсидеть очередь и оформить выплату. Финансы в системе обращаются за спинами граждан, влиять на эти потоки они не могут, в сокращении выплат не заинтересованы.
Возможно, в правительстве надеются на то, что Фонд энергоэффективности, который будет создан при Минрегионстрое, решит проблемы колоссальных энергопотерь, устаревшего жилого фонда, отсутствующих счетчиков и поставщиков, сознательно манипулирующих объемами потребления и ценами, чтобы гарантированно получать деньги из бюджета. Хорошо бы так. Но к полноценной работе фонд даже не приступил. Хорошо, если процесс запустят ко второму полугодию 2017-го. Хорошо, если он будет лучше программы «теплых кредитов» — откровенно дорогих и сложных в оформлении. Но о каких-либо сроках завершения программы энергоэффективности даже говорить не приходится. Надеяться на успех только этого начинания наивно. Что, конечно же, понимают и в Минфине, и в Минсоцполитики, и в Минэнерго. Как осознают там и все угрозы, связанные с дальнейшим ростом социальных выплат из бюджета, и последствия отказа от монетизации, и потенциальные злоупотребления со стороны энергетиков, и демотивированность потребителей экономить. Но текущее положение вещей, очевидно, всех устраивает. Лицемерие сквозит из всех щелей, а отлично отлаженная схема, позволяющая государству не сокращать дотации в энергетику, не просто работает, ее аппетиты растут.
Обсуждение проекта госбюджета на следующий год традиционно свелось к точечным оценкам тех или иных (зачастую далеко не самых важных) статей документа: сколько мы потратим на Евровидение, вырастут ли цены на сигареты, где возьмутся 10,5 млрд грн от спецконфискации и зачем Институту национальной памяти 25 млн вместо 11?
Но если анализировать документ комплексно, в глаза бросается совсем другой перекос — свыше трети всех расходов пойдут на социальные выплаты: пенсии, субсидии, льготы. Роскошь непозволительная, тем более что в подписанном накануне подачи госбюджета Меморандуме с МВФ ключевыми приоритетами названы реформы пенсионной и субсидиарной систем. Последняя должна видоизмениться к 30 сентября этого года, иначе мы не получим к его окончанию четвертый транш Фонда. И что любопытно, для пересчета реформаторов от власти, искренне готовых выполнять требования основного кредитора, да и следовать здравому смыслу, хватит пальцев одной руки. А вот чиновников, активно зазывающих граждан оформлять субсидии, — хоть пруд пруди. Правительство всеми силами старается отложить конструктивное решение проблемы на перспективу, лишая себя возможности выйти красиво из патовой ситуации. Пока ставка сделана лишь на усиление контроля над потребителями, а энергосбережение, монетизация льгот и контроль поставщиков подождут. Ведь эти пункты МВФ не вписал в меморандум.
Субсидии на сегодняшний день получают свыше 6 млн семей, к зиме, по прогнозам правительства, их число вырастет до 9 млн с 15 млн существующих. Очевидно, что ситуация достигнет своего апогея очень скоро, но на Грушевского этим, видимо, не обеспокоены. Напротив, премьер призывает граждан как можно быстрее оформлять субсидии, чтобы государство в полной мере могло о них позаботиться. Цена этой заботы запредельна и мертвым грузом ляжет на плечи тех, кто и коммунальные, и налоги оплачивает в полном объеме.
В 2016 г. на выплаты субсидий в бюджете было заложено 40,2 млрд грн. В бюджете будущего года расходы на субсидии выросли до 51 млрд, то есть на четверть. Прирост внушительный, но все равно он плохо стыкуется с прогнозированным ростом в 1,5 раза получателей этих же субсидий. Более того, по данным Минсоцполитики, если в прошлом отопительном сезоне средний размер субсидии составил 1,2–1,4 тыс. грн, то грядущей зимой средний размер госпомощи возрастет до 2–2,5 тыс. Что-то в расчетах правительства не сходится. И если в Кабмине предполагают, что получат субсидии не все желающие, то зачем они увеличивают прогнозируемое число получателей? А если понимают, что средняя выплата вырастет вдвое, то почему закладывают в бюджет лишь 25-процентный рост расходов по этой статье?
Минсоц уверяет, что система ужесточается, социальные инспекторы проверяют доходы субсидиантов и даже вдвое увеличили количество отказов при оформлении госпомощи. Впрочем, официальные цифры пока говорят о весьма скромных результатах этих проверок. По состоянию на сентябрь, из 1,73 млн субсидий, срок которых истек в мае с.г., 97% выплат уже повторно переоформлены. Субсидии, срок действия которых истек в июле, назначены повторно на 85%.
По большому счету, требования Меморандума с МВФ к реформированию субсидий касаются именно качественной верификации получателей. Экспертов Фонда, как и их украинских коллег, пугает стремительный рост получателей госпомощи, неуемное желание украинского правительства раздать субсидии всем и каждому и тотальное обеднение среднего класса, который платит за этот банкет. Смущает другое: не углубляясь в детали, МВФ предлагает нашему правительству мониторить условия жизни домохозяйств и сверять уровень их расходов с объемом получаемых льгот. То есть то, что, по идее, и так уже происходит.
«При реформировании системы субсидий в первую очередь необходимо ориентироваться на адресность помощи. В законопроектах, которые вносились в парламент вместе с госбюджетом, например №5130, очень много внимания уделяется именно этому вопросу, но адресность понимается в несколько ином ключе. Минфин при условии, что закон будет принят, получит доступ практически ко всем существующим реестрам и возможность использовать персональные данные граждан. Это, по идее, обеспечит выявление тех получателей, которые оформили субсидии незаконно, — объяснила ZN.UA эксперт по вопросам социальной политики Института социально-экономических исследований Марианна Онуфрик. — То есть, с одной стороны, чиновники призывают граждан массово оформлять субсидии, но с другой — теперь начинают очень строго контролировать получателей».
То есть не теплокоммунэнерго, которые напрямую заинтересованы в том, чтобы потребление тепла росло, и не поставщиков ЖКХ, манипулирующих ценами, будут проверять, а бабушек и одиноких матерей. А ведь один эффективный визит к поставщику может сэкономить государству миллионы гривен, а сто визитов к потребителям — лишь в лучшем случае тысячи.
Минсоцполитики не отстает от Минфина в этих начинаниях и уже внесло законопроект о социальном инспектировании, который, по сути, создает в системе соцзащиты полицейскую структуру, уполномоченную на местах проверять условия жизни любого претендента на какую-либо социальную помощь. При этом контроль действительно нужен. Но такой ли? Коррупционная составляющая на поверхности: один раз дать взятку инспектору, чтобы потом весь отопительный сезон государство оплачивало твои счета — выгодно. Но даже если закрыть глаза на этот аспект, справедлива ли такая политика по отношению к людям, которым два года рассказывают о том, что условия получения субсидий минимальные, и повышение тарифов их не коснется?
«Существует масса механизмов, способных предотвратить всевозможные злоупотребления еще на этапе оформления, — контроль над сокрытием доходов, проверка достоверности поданных деклараций. Например, если бы наконец-то была запущена Единая аналитическая система, большинства злоупотреблений просто не было бы. Процесс был бы прозрачен и понятен, а потребность в верификации исчезла. Но мы пошли другим путем — правительство сделало вид, что обеспечивает социальную защиту, а граждане изо всех сил делали вид, что они малообеспеченные. Теперь же правительство вместо усиления контроля на этапе оформления усиливает наказание для тех, кто уже является получателем выплат», — отмечает Марианна Онуфрик.
Впрочем, и тут системность изменений хромает на обе ноги. Например, предоставление ранее назначенной субсидии уже прекращается со следующего месяца, если в квартире прописывается новый жилец. Людям, которые по декларации вообще не получают доходы, среднемесячный доход начисляют в размере двух прожиточных минимумов (даже если этих доходов реально нет), а студентам дневной формы обучения — в размере одного прожиточного минимума, даже если этот студент и на стипендию не претендует.
При этом продажа недвижимости, получение наследства, наличие нескольких квартир или автомобилей, а также осуществление покупки на сумму свыше 50 тыс. грн не является причиной лишения гражданина права на получение субсидии или поводом для приостановления выплат, если субсидия уже предоставляется. Да, доход от продажи квартиры должен быть задекларирован в следующем году и учтен при расчете размера субсидии на будущий отопительный сезон, но не в следующем месяце, как в случае с пропиской нового члена семьи.
Более того, на оформление субсидии не влияет стоимость имущества, полученного в наследство или подарок. Этот доход не включается в совокупный доход семьи и не учитывается при расчете размера субсидии, давая широчайшие возможности для манипуляций.
Теоретически субсидия может быть отменена, а граждан могут обязать вернуть государству полученные суммы. Но из-за вышеописанных перекосов применить на практике эти инструменты сложно. Впрочем, Минсоцполитики уверено, что проблема не в системе контроля, просто «украинцы дисциплинированные, поэтому серьезных проблем пока не возникало». А тем временем одни «дисциплинированные украинцы» сдают за тысячи гривен квартиры в центре с ремонтом и оформленной субсидией.
Реформирование системы субсидий — это набор хаотичных, не связанных между собой и часто алогичных решений, принимаемых многочисленными участниками процесса. Чего только стоит идея учитывать депозиты при оформлении субсидии в стране, где вкладчиков нужно силой затягивать в оставшиеся на рынке банки.
При этом ожидания самого правительства от верификации субсидий довольно скромные, в пояснительной записке к упомянутому законопроекту №5130 сказано, что его нормы позволят сэкономить 3,7 млрд грн из бюджета и обеспечить поступление еще 2,5 млрд. Это на фоне зарезервированных только на субсидии 50 млрд грн. А ведь это лишь небольшая часть социальных трат. Трансферт из государственного бюджета ПФ в будущем году составит 156,1 млрд грн. На прочие соцвыплаты (помощи, льготы) заложено еще 108,3 млрд грн. Расходы бюджета только по двум этим статьям требуют свыше 264,4 млрд (!). Эта сумма соразмерна с объемом всех налоговых поступлений за январь—июль (семь месяцев) с.г. Поможет ли только верификация? Де-юре процесс идет, и технические требования МВФ выполнимы. Но решат ли они, например, главную проблему существующей системы субсидий — отсутствие мотивации для энергосбережения?
Наоборот, люди готовы отапливать воздух, лишь бы субсидию не отобрали. Переход к монетизации, которая действительно могла бы стимулировать снижение энергопотребления, спускают на тормозах. Да, это сложная реформа, о чем ZN.UA уже писало (Операция «Монетизация«, № 25 от 9.07.2016). Но отказываются от нее из других соображений. Монетизация не выгодна никому из выгодополучателей действующей системы субсидий, ведь она предполагала бы раздачу реальным людям реальных денег, а не перечисление виртуальных из госбюджета теплокоммунэнерго, пусть и через счета потребителей.
Опорной точкой реформы субсидий должен стать именно потребитель. Сейчас его участие в процессе минимально — отсидеть очередь и оформить выплату. Финансы в системе обращаются за спинами граждан, влиять на эти потоки они не могут, в сокращении выплат не заинтересованы.
Возможно, в правительстве надеются на то, что Фонд энергоэффективности, который будет создан при Минрегионстрое, решит проблемы колоссальных энергопотерь, устаревшего жилого фонда, отсутствующих счетчиков и поставщиков, сознательно манипулирующих объемами потребления и ценами, чтобы гарантированно получать деньги из бюджета. Хорошо бы так. Но к полноценной работе фонд даже не приступил. Хорошо, если процесс запустят ко второму полугодию 2017-го. Хорошо, если он будет лучше программы «теплых кредитов» — откровенно дорогих и сложных в оформлении. Но о каких-либо сроках завершения программы энергоэффективности даже говорить не приходится. Надеяться на успех только этого начинания наивно. Что, конечно же, понимают и в Минфине, и в Минсоцполитики, и в Минэнерго. Как осознают там и все угрозы, связанные с дальнейшим ростом социальных выплат из бюджета, и последствия отказа от монетизации, и потенциальные злоупотребления со стороны энергетиков, и демотивированность потребителей экономить. Но текущее положение вещей, очевидно, всех устраивает. Лицемерие сквозит из всех щелей, а отлично отлаженная схема, позволяющая государству не сокращать дотации в энергетику, не просто работает, ее аппетиты растут.
Normal 0 false false false RU X-NONE X-NONE- Информация о материале
Страница 446 из 2102
