Главная
Афера Курченко на 14 миллиардов
Судьи, вынесшие решение в пользу беглого олигарха Сергея Курченко, сами стали фигурантами уголовных производств.
Скандал вокруг попыток беглого олигарха Сергея Курченко взять под контроль стратегическое предприятие оброс новыми фактами.
В суде обнародованы выводы экспертиз, в соответствии с которыми долги предприятия в размере 14,3 млрд грн перед кипрскими компаниями фиктивны.
Судье Хозсуда Одесской области Геннадию Зеленову, которого подозревают в неправомерном решении о признании долгов, грозит уголовная ответственность.
Контрабандист с размахом
Одесский нефтеперерабатывающий завод (ОНПЗ) в 2013 году купила группа ВЕТЭК олигарха Сергея Курченко, который был близок к «Семье» бывшего президента Виктора Януковича.
Как позже стало известно из определения Приморского райсуда Одессы, предприятие было приобретено с одной целью – прикрыть нелегальный импорт нефтепродуктов в Украину.
По информации следователей Одесской прокуратуры, с сентября 2011 по декабрь 2013 года фирмы Курченко «Зовнитрансгаз», «Цикловаст» «Армада - Плюс», «ГазУкраина-2020», «ТД «ВЕТЭК» нелегально завезли в Украину нефтепродуктов на 36 млрд грн.
Другими словами, товары на эту сумму не облагались налогами.
Эти продукты легализировались на Одесском НПЗ. Якобы именно там они и были произведены. Однако проверки установили, что ОНПЗ просто не имел достаточно сырья для производства такого объема нефтепродуктов.
Кредиторы с Кипра
После Революции достоинства, Курченко скрылся в России. Учитывая историю его работы в Украине, государство отобрало Одесский НПЗ у беглого олигарха и передало его на баланс госпредприятия «Укртранснефтепродукт».
Однако весной 2016 года юристы Курченко запустили схему с целью вернуть контроль над нефтеперерабатывающим заводом.
Схема, с помощью которой пытаются «отжать» Одесский НПЗ не новая. Ее суть в том, что две оффшорные компании Phonrun Operation Limited ( «Фонран оперейшн лимитед») и Empson Limited («Эмпсон Лимитед») потребовали у Одесского НПЗ $ 522,38 млн долга.
Обе компании принадлежат Курченко. Например, Phonrun Operation упоминалась в документах олигарха, которые нашли журналисты в офисе ВЕТЭК после его бегства.
А на Empson записана компания «Энергия и Газ Украина», которая от имени ВЕТЭК управляла ОНПЗ и до сих пор судится с государственным «Уктранснефтепродуктом», чтобы вернуть контроль над заводом.
Менеджмент предприятия подыгрывает «кредиторам», заявляя, что долги действительно были. В качестве доказательства наличия кредитов, кипрские компании предъявили документы с долговыми обязательствами.
В мае обе компании направили обращения в Хозсуд Одесской области о признании долгов. 18 августа судья Хозсуда Геннадий Зеленов своим решением признал их долговые требования в полном объеме.
Фиктивный долг
Осенью фирма «Спецтех-Сервис-Юг», которая является одним из реальных кредиторов Одесского НПЗ, частично обжаловало решение Хозсуда о признании долгов в Одесском Апелляционном хосуде.
Фирма обратилась в судебную экспертизу, которая проанализировала финансовую отчетность, которую Одесский завод, как публичное акционерное общество, обязан публиковать ежегодно.
Эксперты проанализировали годовые финотчеты ОНПЗ за 2010-2013 годы. Именно в этот период якобы возникли долги перед кипрскими компаниями Курченко.
В соответствии с выводами судебной экспертизы от 30 октября, « долг предприятия, признанный судом первой инстанции в размере 522 377 600 дол. США, не подтверждается».
Согласно документу, кредиторами и должником предоставлены только договоры займа и частично документы, подтверждающие их регистрацию в НБУ. Нет ни расчетного документа, ни выписки со счета должника о движении средств.
«У суда не было оснований для включения кредиторских требований вышеуказанных компаний в реестр требований кредиторов», - говорится в выводах экспертизы.
Судья под судом
В октябре прокуратурой Одесской области было открыто уголовное производство в отношении судьи Хозсуда Одесской области Геннадия Зеленова, который принял решение в пользу компаний Курченко.
Также открыто уголовное производство по материалам, собранным Одесским областным управлением СБУ, относительно признания банкротства НПЗ.
Ответственность также ожидает менеджеров ОНПЗ. Открыты ряд уголовных производств налоговыми органами по факту финансовых махинаций на ОНПЗ.
В частности, по факту « уклонения от уплаты налогов и сборов» и « по факту умышленных действий, которые привели к стойкой финансовой несостоятельности».
- Информация о материале
Батя без пам'яті: про що «забув» і що «згадав» Янукович на допиті
Зранку понеділка біля будівлі Святошинського райсуду Києва було людно. Працівники поліції припарковували автомобілі й патрулювали перед входом.
Компанію їм складали оператори та журналісти, які включалися на прямі ефіри та записували стендапи з вулиці.
Довга черга з людей вишикувалась і всередині суду. Усі намагалися потрапити у залу №3 на першому поверсі.
Саме в ній мали проводили допит колишнього українського президента Віктора Януковича.
Правоохоронці пропускали всередину лише операторів, які мали транслювати це дійство онлайн. Усіх решту попросили до маленької зали з плазмовим екраном, на якому транслювався весь перебіг судового засідання.
Серед цього натовпу сновигав радник міністра внутрішніх справ Зорян Шкіряк. Він зазирав у різні кутки й »перевіряв порядок».
«Ну як це, допитувати Януковича «у якості свідка»? Він має бути підозрюваним»,– обурювався він кореспонденту УП.
Схожої думки були й поранені під час подій на Майдані та родичі Небесної сотні. За годину до початку допиту вони зібралися перед будівлею суду з аркушами паперу в руках, на яких було написано «Вимагаю: зека – на нари!»
До Святошинського райсуду обіцяли прибути також представники «Правого сектору».
25 листопада вони блокували виїзд з Лук'янівського СІЗО, через що обвинувачуваних «беркутівців» не привезли до суду, і Януковичу довелося їхати з Ростова недопитаним.
Однак у понеділок цих активістів ПС помітно не було.
Ближче до початку відеодопиту до суду почали прибувати прокурори: Яніс Сімонов та Олексій Донський, який згодом ставитиме незручні запитання екс-президенту.
Після них в суд зайшли присяжні та судді. Головуючий суддя Сергій Дячук – статурний чоловік, з акуратною борідкою і міцним голосом. Своєю зовнішністю він нагадує класичного суддю з американського вестерна.
За кілька хвилин до початку засідання прес-секретар генерального прокурора Лариса Сарган написала у соцмережах, що Юрій Луценко також буде присутній у суді.
Рівно о 13.00 його автомобіль заїхав у бокові ворота суду. Але для чого генпрокурор приїхав, ніхто не знав.
Тим часом Дячук відкрив засідання й почав встановлювати з'єднання з обласним судом Ростова.
За кілька секунд проектор вивів на великий екран зображення сконцентрованого і серйозного Януковича.
По залі пішов притишений невдоволений гул.
Суд вирішив, що захист і обвинувачення отримають по годині на допит президента-втікача, і прокурор Донський одразу попросив про перерву. Представники ГПУ вирішили узгодити стратегію допиту.
Однак поки прокурори радились, на сцені цього «театру» несподівано з'явився їхній шеф Юрій Луценко.
До цього він тихо сидів із якоюсь папкою на першій лавці, але тільки-но суд оголосив перерву, генпрокурор заговорив.
«Як генеральний прокурор я звертаюся до Януковича Віктора Федоровича у відповідності до вимог статей 111 і 278 і глави 11 Кримінально-процесуального кодексу й повідомляю, що ви, Янукович Віктор Федорович, підозрюєтеся у вчиненні державної зради, пособництва представникам владі Російської Федерації в умисних діях, вчинених з метою зміни меж території та державного кордону України, порушення порядку, установленого Конституцією України, та ведення агресивної війни», – заявив Луценко.
Рівним обуреним голосом генпрокурор зачитував звинувачення Януковичу. Але чи чув Луценка адресат його послання, ніхто не знав – щойно він почав говорити, трансляція з Ростова зникла.
«А тепер не як генеральний прокурор. Я звинувачую Януковича як українець у тому, що він відкрив двері агресивній війні проти нашої держави. У тому, що він зруйнував суверенітет держави, якій присягав на Конституції. У тому, що в результаті було вбито 2.263 військовослужбовців України, 8.394 – поранено, 1 мільйон 700 тисяч біженців… На все настане час розплати «, – заявив Луценко і пішов із зали суду.
«У мене є довідка, що з'єднання було, і Янукович чув підозру», – запевняв Луценко журналістів, залишаючи будівлю суду.
Крім того, він натякнув, що головному «спасатєлю України в Москві» Миколі Азарову теж варто уникати навіть віртуальних зустрічей з представниками ГПУ, бо така ж підозра готується і йому.
Після перерви у судовому засіданні Янукович знову з'явився на екранах.
Ніхто не міг зрозуміти, чи знав він, що його щойно звинуватили у держзраді. Але кількаразове згадування «радикала Луценка» в ході допиту натякало, що звинувачення у державній зраді він все ж таки почув.
– Ваша національність? – запитував суддя.
– Українець, – відповів колишній президент.
– Чи притягалися ви раніше до кримінальної відповідальності?
– Ні, – не змигнувши оком, відповів Янукович, знову «забувши» про гріхи молодості.
Після цього Янукович почав зі звичних для нього «радикалів», які «провели сплановану операцію зі зміни демократично обраного уряду», та подяки силовикам, які його «захищали».
А далі «легітимний утікач» несподівано звернув на «докази».
«Я хотів би передати Хронологію заходів, які вживав для врегулювання подій осені 2013 – зими 2014 років. Я скористався тими можливостями і тими даними, які зміг відновити у пам'яті. Якщо треба буде прокоментувати будь-який день, чи будь-який захід, я готовий буду це зробити. Особисто. Я підготував докази порушення закону і вбивств людей на Майдані під час подій 2013-2014 року. Це три томи. Десь за тиждень буде готовий четвертий, і я його передам суду», – заявив Янукович.
Захист «Беркуту» – захист Януковича
Адвокат «беркутівців» заявив, що його питання будуть стосуватись вбивств людей і подій на Майдані до 22 лютого, і почав чомусь з того, чому ж Янукович не підписав Угоду про асоціацію з ЄС.
На це питання президент-утікач охоче й розлого відповів.
За останні майже три роки життя в Росії нічим іншим, крім коментування цієї теми, йому особливо й не доводиться займатися. Але навіть попри це, нічого нового Янукович не вигадав.
«Уряд визначив, що Україна багато втрачає й не має ніяких компенсаторів. Ми звернулись до європейців, щоб доопрацювати й пошукати компенсатори… Ми були зорієнтовані на ринок СНД, і якщо ми не домовимось у трикутнику Україна-Росія-ЄС, то ми, як кажуть, сядемо на шпагат. Але ми не олімпійські чемпіони, щоб на шпагат сісти», – пояснював Янукович.
Загалом, починаючи з першого ж питання, захист «беркутівців» дав Януковичу кілька годин для того, щоб «пояснити свою логіку»:
«…ЗМІ некоректно доводили інформацію щодо подій у Вільнюсі…
…Я весь час ішов мирним шляхом, я створював різні моделі урегулювання ситуації. А різні провокації тільки загострювали ситуацію…
…Люди, які стояли на Майдані, у цьому не винні були. А винні радикали, які ними маніпулювали. Якби не вони, то не було б ситуації такої і в Криму, не було б і на Донбасі.
…У мене не було думок щодо моєї кар'єри. У мене була одна думка і одна ціль: Я не повинен погано зробити для своєї країни і людей…
…Мій кортеж кілька разів обстрілювали… Я вважаю, що такі жахливі факти, як замах на життя глави держави, мають розслідуватись. Будь-яка влада має їх розслідувати. Інакше ми ніколи не вийдемо з цього кола…
…Це була спланована провокація. Студентів на Майдані 29 листопада уже не було, були одиниці. Але прийшли радикали, яким не сподобалось, що там відбувалось. Вони почали провокувати «Беркут». «Беркут», на мою думку, перевищив свої повноваження…
…Я від самого початку був проти застосування зброї. Я не міг таких наказів віддавати…
…Я проводив зустрічі навіть з радикалами. Я хотів їх зрозуміти. Я працював цілодобово. Ми зустрічались пізно вночі. Але мої зустрічі з лідерами опозиції приводили до того, що вони піднімали руки, мовляв, ми нічого не можемо зробити з радикалами. І після цього почались заклики на застосування зброї зі сторони Майдану. Їх робив і Юрій Луценко, який, як мені доповіли, теж в суді.
…Після підписання мирової угоди 21 лютого влада почала її виконувати... Але сталось так, що спочатку ці радикали захопили владу, будинки влади, потім вночі резиденцію в Межигір'ї. А потім підготувались, щоб нахилити населення Сходу, Півдня, яке не було згодне з тим, що відбувалось. Так і почалась війна. Але війну почала діюча влада України.
…Я казав ще на першій конференції, що не дай Бог застосовувати ваші принципи до Сходу і Донбасу, почнеться громадянська війна. Так і сталось…
…Правоохоронні органи працювали в рамках тих повноважень, які їм надані законом... Їх вбивали, їх палили, а вони робили зусилля, щоб навести порядок в Києві…
…Я нічого не чув про план проведення АТО в Києві 18 лютого…
…З Майдану ніхто не попав в уряд. Їх відкинули від цього пирога, від цього корита, як кажуть в народі...»
Часом скидалось, що це ніякий не допит, а дивна прес-конференція, організована командою «легітимного», де питання заздалегідь узгоджені, а відповіді сумлінно вивчені.
У зал для журналістів час від часу заходили прості люди, яким було цікаво почути, як там виправдовується Янукович.
«Не пам'ятаю… Радикали…»
Після двох годин «миротворця Януковича» слово для допиту перейшло до сторони обвинувачення. Журналісти жартували, що це дуже символічно, що «ростовського утікача» допитує прокурор з прізвищем Донський.
Питання прокурорів були більш предметними.
– Як відбувалась комунікація із керівниками силових відомств? Чи був якийсь штаб?
– Усе відбувалось у звичайному режимі. У формі телефонного опитування керівників, у будь-який час. Чи я був на роботі, чи я знаходився вночі вдома, я всім дозволяв мені телефонувати.
–З 18 лютого загострилась ситуація, почалися вбивства й поранення. Що вам доповідали і як ви реагували як гарант Конституції, щоб це зупинити?
–Я вживав усіх заходів у рамках Конституції. 19 лютого доручив керівнику робочої групи Клюєву прискорити пошук мирного рішення. Я провів зустріч з представниками опозиції, і ми домовились про перемир'я.
– Це були єдині заходи, яких ви вжили у зв'язку з інформацією про вогнепальні поранення і вбивства?
– Треба підняти протоколи зустрічі з опозицією і подивитись, які рішення приймались і скільки на це йшло часу…
– Чи приймали ви рішення про припинення вогню?
– Мені доповідали, що вогонь вівся з будівель, які контролювались опозицією. І давати команди, щоб припинити вогонь з цих будинків, мені не було кому…
– Слідством здобуті докази, що 18 лютого правоохоронцям видали вогнепальну зброю. Що вам відомо про це?
– Мені нічого не відомо з цього питання.
І з цього моменту почалися «проблеми з пам'яттю».
Прокурори ставили конкретні запитання про те, що робив, кому телефонував і з ким говорив Янукович 20 лютого і кілька наступних днів. Але у Януковича відповідей на ці питання не знайшлось – забув.
– Як ви провели ранок 20 лютого, це день, коли відбувались розстріли на Інститутській?
– Мені важко відновити в пам'яті. Але нічого надзвичайного в моєму робочому дні не відбулося… Я отримав інформацію, що в Київ приїде делегація трьох міністрів з ЄС, і я в звичайному режимі готувався до цієї зустрічі…
Тим часом прокурор продовжував допит.
– Звідки ви дізнались про події на Інститутській та біля Жовтневого палацу?
– З різних джерел. У мене цілодобово працювала прес-служба. Коли я бачив щось важливе, то завжди уточнював. Тому, скоріш за все, я мав розмову з генпрокурором, з главою СБУ та МВС. Але о якій годині, коли, я зараз не можу згадати.
– Що конкретно ви вимагали від керівників правоохоронних органів, щоб зупинити кровопролиття?
–Я завжди вимагав з'ясувати, чому гинуть люди, хто це зробив. Моя вимога була тільки одна – зробити все для того, щоб зупинити кровопролиття.
– Що конкретно вони мали зробити? Що ви вимагали?
– Я можу вам це повторити стільки раз, скільки ви будете це запитувати. Я вимагав зупинити кровопролиття.
Далі прокурор перейшов до цікавого.
– Які стосунки вас пов'язували у цей час з Віктором Медведчуком?
– З Медведчуком у мене були дуже обмежені контакти. Ми зустрічались, тільки якщо він був на якихось заходах, які проводились. Особистих стосунків у нас з ним не було. Ніяких контактів не відбувалось.
– Але слідством встановлені численні телефонні контакти з номерів Медведчука – і телефоном керівника вашої охорони Кобзарем. Встановлено 54 контакти. Це було з приводу Революції Гідності?
– У мене не було таких численних контактів ні з ким. У мене не було часу.
Далі прокурор Донський провів цілий каскад питань про те, кому дзвонив і про що говорив Янукович з російськими абонентами, Медведчуком, силовиками впродовж кривавих днів кінця лютого 2014-го.
Натомість на всі ці питання в Януковича була одна відповідь: «Не пам'ятаю».
– У мене особистих мобільних телефонів як таких не було. Вони були завжди в моїх помічників чи охорони. Тому ці контакти, якщо й були, то я не пам'ятаю їх.
– Але це номер, з якого ви завжди телефонували вашому сину Олександру!..
«Амнезія» Януковича мала дуже специфічну властивість: він пам'ятав, скільки людей було у його кортежах і що йому казали прикордонники – але навідріз нічого не міг згадати щодо того, чому й для чого дзвонив Медведчуку, помічнику Путіна Суркову чи й самому російському президенту.
Про те, для чого 18 лютого Азаров зі своїм сином і державною охороною на чартері літав на зустріч до Путіна, і мови не було.
– Я вперше про це чую. Я за Азаровим не слідкував. Він тоді вже не працював в уряді, – заявив Янукович.
– Але ж його політ координував і супроводжував начальник вашої охорони, – не погоджувався прокурор Донський.
– Ніяких доручень я йому таких не давав.
– У ніч з 18 на 19 лютого вам двічі по спецзв'язку телефонував Путін. Можете розказати про зміст цих розмов?
– Не пам'ятаю.
Пам'ятав Янукович, і в деталях, – лише про те, як він виїхав з Києва у Харків, яка тоді була погода, як і про що він тоді говорив із Добкіним та Азаровим, навіть майже всю свою промову для «з'їзду депутатів Південного Сходу» переказав.
Зміг Янукович згадати, як його в Донецькому аеропорту намагались затримати прикордонники, як він «по дорозі» заїхав до Ахметова, і там же зустрівся зі своїми синами, як почув печальну звістку про своє відсторонення від влади, і навіть як телефонував Яценюку.
У пам'яті Януковича знайшлося місце для зведення рахунків з Льовочкіним, Тігіпком і Фірташем, довжелезної розповіді гостросюжетного трилера «доїхати із Донецька до Криму» – із засідками, кулеметами, переслідуваннями і пораненим охоронцем.
Однак уже в Криму, де мала зайти мова про «російських рятівників», – пам'ять Януковича знову давала збій.
На кількаразові спроби прокурора з'ясувати, як саме Янукович потрапив з півострова до Росії, – той жодного разу не відповів, нікого з російських генералів не знав, і чому йому телефонував Сурков, «не пам'ятав».
Така дивна поведінка пам'яті президента-втікача занепокоїла навіть представників Небесної сотні. Адвокат Євгенія Закревська мусила поцікавитись, чи все у Януковича гаразд.
«Чи немає у вас будь-яких хвороб, які можуть впливати на пам'ять?» –запитала адвокат.
Але головуючий дозволив Януковичу не відповідати. Все одно не згадає.
* * *
Після допиту прокурор Донський, який ще кілька днів тому лякався камер, гордо вийшов до журналістів на вулицю.
«Наше завдання було показати нікчемність його свідчень. Я думаю, що нам це вдалося. Звичайно, що я не задоволений допитом, тому що на більшість питань він не відповів», – говорив Донський, вбраний у класичну «прокурорську» дублянку.
У залі ж суду поступово ставало порожньо.
Коли допит закінчився, чоловіки, чиї діти загинули на Майдані, вийшли на перекур.
– І як вам допит? – запитує в нього кореспондент УП.
– Я думаю, що місце в камері біля «беркутівців» йому вже зарезервоване, відповідає один із чоловіків, затягнувшись цигаркою.
– А ви вірите, що він може повернутися в Україну?
– Вірю. Але за яких обставин, складно сказати.
– Ми хочемо, щоб Януковича судили в Гаазькому суді, а не десь у Росії, – приєднується до розмови Микола Тарасюк, чий син Іван загинув на Майдані 20 лютого. – Що він у Ростові виступає? Хай в Гаазькому суді виступить, якщо він такий демократичний!
- Информация о материале
Досудебное расследование коррупционных преступлений: прокуратура и НАБУ — противостояние или сотрудничество?
В последнее время, как в Украине начали расследовать коррупционные преступления, мы периодически наблюдаем вспышки противостояния (недоразумения?) между Генеральной прокуратурой (ГПУ), ее структурным подразделением Специализированной антикоррупционной прокуратурой (САП) и Национальным антикоррупционным бюро (НАБУ).
Ожидаем еще и начала деятельности нового органа досудебного расследования преступлений — Государственного бюро расследований (ГБР).
В чем причина такого противостояния или недоразумения? Попробуем диагностировать причины болезни и найти ответ на данный вопрос, не вдаваясь в детали и нюансы юридической терминологии и доктринального толкования законодательства, регулирующего деятельность этих важных государственных органов правосудия.
Как удалось выяснить из официальных документов — писем-запросов руководства Генеральной прокуратуры в отдельные университетские кафедры правосудия; научно-экспертных доктринальных выводов (часть из которых стала публичной) этих юридических коллективов, основные проблемы, возникшие в отношениях упомянутых уважаемых государственных учреждений, можно обозначить толкованием ТРЕХ моментов относительно применения отдельных положений Конституции Украины, Закона «О прокуратуре» и Уголовного процессуального кодекса Украины.
1. Реализация права прокуроров, следователей и детективов на начало досудебного расследования заявлений и сообщений о содеянных уголовных коррупционных правонарушениях и внесение соответствующих сведений в Единый государственный реестр досудебного расследования.
2. Определение подследственности, т.е. реализации права органов досудебного следствия (в нашем случае — НАБУ) на осуществление процессуальных следственных действий как на начальном этапе досудебного расследования, так и на его дальнейших этапах.
3. Допустимость добытой во время досудебного расследования информации (показаний, документов, вещей, следов и орудий совершения преступления и т.п.), которая должны стать или не стать в судебном процессе доказательством совершения/несовершения преступления конкретным лицом (лицами).
Для того, чтобы должным образом диагностировать возникшие проблемы и попытаться найти обоснованные ответы на очерченные вопросы, нужно, на мой взгляд, обратиться к толкованию содержания положений Конституции и законов Украины, которые непосредственно касаются этих направлений и видов деятельности прокурора и следователя (детектива), а также в определенной мере — следственного судьи.
Анализ положений указанных законодательных актов, уже действующих включительно с последними изменениями в них, по моему мнению, неопровержимо свидетельствует о том, что там не все так однозначно и понятно, как должно было бы быть в правовом государстве с должным уровнем правовой культуры и юридической техники. Речь идет о правилах написания законов, которые должны быть понятны любому гражданину (в том числе и тому, который не имеет специального юридического образования).
Досудебное расследование уголовных коррупционных правонарушений (преступлений) действующим законодательством Украины (соответствующим профильным законам и Уголовному процессуальному кодексу Украины) возложено на детективов НАБУ. Прокурорский надзор (контроль) над деятельностью детективов НАБУ в форме процессуального руководства досудебным расследованием — на Специализированную антикоррупционную прокуратуру, которая в свою очередь является структурным подразделением ГПУ. Деятельность прокуратуры Украины (включительно с ГПУ и САП) регулируется Конституцией Украины, Законом Украины «О прокуратуре» и в части досудебного расследования преступлений — Уголовным процессуальным кодексом Украины.
Анализ этих законодательных актов позволяет прийти к выводу, что у них есть существенные разногласия и неопределенность относительно функций и полномочий органов прокуратуры и НАБУ в сфере именно досудебного расследования, которые, к сожалению, до этого времени не устранены (?!).
Так, в положении Конституции (ст. 131-1 в Разделе «ПРАВОСУДИЕ») одной из ЧЕТЫРЕХ конституционных функций прокуратуры определены «организация и процессуальное руководство досудебным расследованием, решение согласно закону других вопросов во время уголовного производства, надзор за негласными и другими следственными и сыскными действиями органов правопорядка».При этом в тексте статьи нет даже упоминания о прокурорском надзоре за деятельностью органов досудебного расследования.
Вместе с тем в Законе Украины «О прокуратуре» (ст. 2) одной из четырех функций прокуратуры определены «надзор за соблюдением законов органами, которые ведут оперативно-розыскную деятельность, дознание, досудебное следствие».Зато упоминание о процессуальном руководстве досудебным расследованием содержится лишь в части 3 ст. 43 этого закона, которая посвящена «основаниям для привлечения прокурора к дисциплинарной ответственности»(?).
А согласно Уголовному процессуальному кодексу Украины (ч. 2 ст. 36), прокурор «...осуществляет надзор за соблюдением законов во время проведения досудебного расследования в форме процессуального руководства досудебным расследованием...».
Таким образом, можно констатировать, что Конституция Украины и два профильных закона, которые регулируют деятельность прокуратуры и прокуроров, неодинаковы как по терминологии, так и по смыслу, поскольку термины «надзор», «организация», «руководство» не являются тождественными и могут толковаться заинтересованными сторонами уголовного производства по-разному, что и происходит на практике. Ведь надзор — это внешнее наблюдение и контроль над определенным видом деятельности, которые объединены с полномочиями прекращать и предотвращать нарушения установленных правил и порядка. Организация — это координирование деятельности определенных ресурсов (человеческих в частности) для оптимизации (повышения уровня эффективности) деятельности для достижения поставленной цели. Руководство — это управление деятельностью и соответствующая ответственность за ее результаты.
Законодатель, на мой взгляд, каким-то образом смог объединить в полномочиях одного должностного лица — прокурора — по меньшей мере ДВЕ несовместимые функции: процессуальный надзор и процессуальное руководство, оставив еще одну функцию — организацию — между двумя другими, что и приводит на практике к необоснованным промедлению и нарушению здравого смысла и разумных сроков в досудебном расследовании преступлений, и как следствие — к неэффективной деятельности всей системы.
Проблема начала досудебного расследования уголовных правонарушений и соответствующей регистрации этой деятельности в ЕРДР надумана и вызвана, на мой взгляд, а также по мнению следователей и прокуроров, с которыми приходилось общаться по этому вопросу, несколькими взаимосвязанными аспектами их деятельности.
Во-первых, это ненадлежащий уровень профессионализма в оценивании заявления или сообщения о содеянном уголовном коррупционном правонарушении для определения наличия оснований для внесения соответствующей информации в ЕРДР и начала досудебного расследования.
Во-вторых, наличие у следователей (детективов) и прокуроров чувства ответственности за принятие процессуального решения. Процессуальная самостоятельность и независимость следователя прокурора, предусмотренная действующим законодательством, имеет сугубо декларативный характер, поскольку положение законов, определяющих их полномочия, часто носят противоречивый и неоднозначный характер. К этому добавляется система вертикальной административной и процессуальной подчиненности и зависимости следователей и прокуроров как внутри своих структур, так и вне их. Это приводит к тому, что они боятся, что их накажут за любую ошибку, даже если она существенно не влияет на сам процесс досудебного расследования. Практика их деятельности абсолютно подтверждает этот вывод. Мне рассказывали случаи, когда прокуроры, которые входят в одну группу процессуальных руководителей, проводят жеребьевку на спичках, чтобы определить, кому из них выпадет подписывать «сообщение о подозрении» и, соответственно, понести наказание, если окажется, что подозрение необоснованное (?!). Они боятся всего: необоснованного подозрения, ошибочной предварительной квалификации действия, отсутствия судебной перспективы, оправдательных судебных приговоров, ссор между руководителем прокуратуры, начальником полиции и председателем суда, следствием чего может быть намеренное препятствование принятию того или иного решения либо подписанию официального документа и т.п. (по собственному опыту могу подтвердить, что влияние таких ссор на эффективность деятельности подчиненных этих руководителей имеет многолетнюю традицию — еще со времен СССР, а возможно, и раньше).
В-третьих, неоднозначны и бюрократизированы по сути и форме отчетность и оценивание следователей и прокуроров по результатам деятельности. Желание высших руководителей отчитываться с наилучшими показателями, выговоры, снятие премий, перемещение с должности на должность, а то и увольнение с работы — это плата рядовых работников за возможное ухудшение формальных показателей их персональной деятельности и деятельности органа в целом. Они не хотят такой платы и потому сами — добровольно или под принуждением (давлением, влиянием) начальников — рисуют красивые показатели, закрывают производства, не вносят данные в ЕРДР и т.п.
Подчеркиваю, что все эти ТРИ аспекта взаимосвязаны и отрицательно сказываются на эффективности и результатах досудебного расследования преступлений. Есть еще и другие...
Вопрос подследственности уголовных производств, т.е. определение, какой территориальный или специальный орган (в нашем случае — НАБУ) досудебного расследования должен и имеет право осуществлять такое расследование, четко и однозначно урегулированное УПК Украины. Соответствующему прокурору (включительно с генеральным) законом предоставлено лишь право на определение территориальной (район, город, область) подследственности. У прокурора соответствующего уровня есть также право передавать материалы уголовного производства от одного следователя другому в пределах одного следственного органа при условии, если прокурор установит невозможность одного из них эффективно расследовать преступление или же его личную заинтересованность в результатах такого расследования.
Специальный орган досудебного расследования (НАБУ) имеет лишь «предметную» подследственность, т.е. его детективы расследуют определенные виды уголовных преступлений, предусмотренных Уголовным и Уголовным процессуальным кодексами, независимо от территории, на которой они были совершены. Право любого прокурора или следователя, которому поступило заявление или сообщение о внесении информации в ЕРДР, на проведение первоочередных следственных действий (обзор места события, задержание установленного сразу после совершения преступления подозреваемого, немедленный обыск) не должны нарушать «подследственность», а только способствовать быстрому и эффективному реагированию на само событие правонарушения с целью его прекращения и изобличения подозреваемого лица. Немедленно после проведения таких первоочередных действий собранные материалы должны быть переданы следователю и процессуальному руководителю по надлежащей подследственности. Таковы философия и содержание современного уголовного процесса! Остальное — от лукавого.
С вопросом подследственности непосредственно связанна проблема ДОПУСТИМОСТИ собранной в ходе досудебного следствия доказательной информации (доказательств). Она однозначно решена в действующем УПК, в теории уголовного процесса и не может толковаться по-другому. Не вдаваясь в детали этой теории, замечу, что допустимыми в судебном процессе являются только доказательства, собранные надлежащими органами досудебного следствия (территориальными и предметными — по соответствующему составу преступления) и способом, предусмотренным законом. Какие-либо споры и дискуссии по этому вопросу неуместны и не отвечают принципу законности как составляющей конституционного принципа верховенства права. Доказательства, признанные судом на основании УПК недопустимыми, не принимаются во внимание при принятии обвинительного или оправдательного приговора.
Обращение руководства ГПУ к научным коллективам уголовных процессуалистов некоторых университетов с просьбой дать научно-экспертное доктринальное толкование указанных вопросов позволяет высказать допущение, что оно продиктовано желанием прокуратуры научно обосновать случаи ее незаконного препятствования и вмешательства в деятельность НАБУ, а в дальнейшем и других органов досудебного следствия. Кроме того, думаю, что прокуратура пытается сформулировать научное обоснование для своей правовой позиции во время предоставления суду доказательной информации, собранной прокурорами и ее следственным аппаратом (который частично еще работает) с нарушением предписаний действующего УПК. Могу также предположить, что руководство прокуратуры таким образом пытается любым способом, в том числе и через механизмы процессуального руководства, сохранить за собой если не функцию досудебного расследования, то реальное влияние и даже давление на процесс и результаты досудебного расследования преступлений — особенно коррупционных.
Основательное ознакомление с двумя научно-экспертными выводами (соответствующих кафедр КНУ им. Тараса Шевченко и ЛНУ им. Ивана Франко) позволяет прийти к выводу, что они несколько по-разному осуществили доктринальное толкование рассмотренных здесь законодательных актов. Львовская школа процессуалистов обосновала свой однозначный вывод (ссылаясь на научные исследования), который подтверждает и мое видение неправомерности вмешательства ГПУ в деятельность НАБУ относительно допустимости доказательств и определения подследственности уголовных производств. Вывод киевских процессуалистов, не опровергая законодательных положений и давая им отчасти неоднозначное толкование, опирается лишь на Положение о порядке ведения ЕРДР, утвержденное приказом ГПУ №139 в редакции от 6 апреля 2016 г., а также на Инструкцию о порядке ведения единого учета в органах полиции заявлений и сообщений о содеянных уголовных правонарушениях и других событиях от 6 ноября 2015 г. Ссылаясь на положение этих документов, киевские ученые, на мой взгляд, пытаются неким образом обосновать для ГПУ возможность нарушать законодательные предписания и неправомерно вмешиваться в деятельность НАБУ (возможно, и других органов досудебного следствия?), адресуя принятие окончательного решения судебным инстанциям и завуалированно в определенной степени оправдывая нынешнюю позицию ГПУ в этих вопросах.
Справедливости ради приведу заключительную фразу из вывода ученых КНУ им. Т.Шевченко: «Надо отметить, что научная оценка приведенной практической ситуации, которая дается, не является основанием для проведения юридически-значимых действий и принятия правоприменимых решений, поскольку представляет собой результат доктринального толкования положений уголовного процессуального законодательства и не является актом официального толкования законодательства».
Следует заметить, что упомянутые выше документы, на которые опираются авторы второго вывода, являются подзаконными актами и не должны искажать букву и дух законов и Конституции. К сожалению, вынужден подчеркнуть, что, по нашей «традиции», большинство подобных нормативных актов органов центральной власти (ГПУ тут не исключение, есть еще Налоговая и Таможенная службы и т.п.), которые должны содержать механизмы и процедуры реализации положений законов, наоборот, часто искажают их и усложняют их применение.
И это большая проблема нашей правовой системы.
- Информация о материале
Фірма з оточення Косінова отримає 7 мільйонів від КП «ОСК «Металіст» за реконструкцію стадіону до Євро-2012
Суд затвердив мирову угоду між ТОВ «Юрсервіс-2005» та КП «Обласний спортивний комплекс «Металіст» щодо стягнення з комунальників 7 млн. грн. боргу за реконструкцію стадіону до Євро-2012.
Про це йдеться в ухвалі Господарського суду Харківської області від 18 листопада.
Гроші комунальники мають виплатити до 1 листопада 2018 року.
Нагадаємо, що в 2010 році між КП «Обласний спортивний комплекс «Металіст» та ТОВ «Стальконструкція» був укладений договір генпідряду на реконструкцію стадіону «Металіст» до проведення Євро-2012.
В травні 2012 року сторонами була укладена додаткова угода на проведення робіт по енергопостачанню вартістю 7,90 млн грн. Ці роботи були виконані за кошти підрядника.
Харківська обласна рада частково оплатила роботи з енергопостачання, після чого була укладена ще одна додаткова угода. За нею замовником робіт визначили обласне комунальне підприємство «Бюро майнових відносин». В документі також прописали, що борг комунальників складав 6,90 млн грн.
В березні 2015 року «Стальконструкція» передала право вимоги боргу ТОВ «Енергосервіс», а те через місяць переуступив це право ТОВ «Юрсервіс-2005». Останнє підприємство і подало позов до суду з вимогою стягнути з комунальників 7 млн грн. Суд позов задовольнив.
Фірмою «Стальконструкція» володіють Леонід Костюков, Микола Мєлєнцов і Андрій Константинов. Наприкінці квітня 2015 Вищий господарський суд визнав недійсним договір ТОВ «Стальконструкція» з Харківською ОДА і КП «ОСК «Металіст» по реконструкції стадіону.
Компанії «Енергосервіс» та «Юрсервіс» зареєстровані за однією адресою: Харків, вул. Шевченко, 60.
Засновниками ТОВ «Енергосервіс» є Світлана та Анатолій Косінови – батьки екс-нардепа, а зараз в.о. першого заступника Державної аудиторської служби, депутата Харківської міськради від БПП «Солідарність» Станіслава Косінова. Директором підприємства є Олег Мирний.
Засновником ТОВ «Юрсервіс-2005» - є ТОВ «Слобожанська будівельна артіль», хоча в 2012 році засновником була Світлана Косінова. Бенефіціарами ТОВ «Юрсервіс-2015» є Денис та Алла Васильєви. Директором є Олег Мирний.
- Информация о материале
На грани фола: как Украина в Крыму может дать по носу России
На прошлой неделе Росавиация подняла истерику, сообщив, что Вооруженные силы Украины 1 и 2 декабря собираются организовать ракетные стрельбы в районе Крыма «с захватом воздушного пространства над открытым морем в зоне ответственности РФ». На это секретарь Совета национальной безопасности и обороны Александр Турчинов ответил, что Украина не планирует проводить никаких ракетных испытаний в Керченском проливом, поскольку суверенное воздушное пространство РФ в Черном море заканчивается посередине Керченского пролива, а дальше, к западу от пролива, согласно всем международным соглашениям, находится суверенное воздушное пространство Украины. При этом сам факт стрельб секретарь СНБО не опроверг. Военный эксперт и блогер Алексей Арестович уверен, что проведение учений в аннексированном Крыму – отличный ход по деоккупации полуострова.
Сейчас мы имеем два противоречивых заявления: Россия предупредила о стрельбах заранее, а Турчинов опроверг, сказав, мол, мы не собираемся устраивать учения в Керченском проливе. Вне зависимости от этого, это – гениальный ход, о котором я говорил давно, с самого начала захвата Крыма. Мы должны не ныть на совете ПАСЕ, мол, продлите санкции против России. Имея двойную ситуацию, когда весь мир не признал Крым российской территорией, а россияне всегда им портят жизнь такими мелкими вещами, мы имеем право провести любые ракетные стрельбы, любые военные учения, любую активность на этой территории, правильно? Это же наша территория.
Если россияне никак не будут этому препятствовать, они теряют свой суверенитет над Крымом, как они считают. Если же они попытаются воспрепятствовать, то это очередная военная акция против Украины, которая будет резко негативно воспринята мировым обществом.
Поэтому аккуратно раз в недельку или, точнее, раз в месяц я бы что-то такое устраивал в районе Крыма. Это очень хорошее информационно-психологическое воздействие на Россию. Любая попытка противостоять нам силами, нотами – чем угодно – вызовет резко негативную реакцию мирового сообщества. А мы как бы на своей территории. Мы имеем право. Это - наше. И поэтому просто надо посадить умы, чтобы они вычисляли такие ходы, которые можно проводить и которые ставили бы Россию в неприятное положение всякий раз. После пятого инцидента все поймут, что это хороший повод поговорить о продлении санкций.
Ведь что такое украинские стрельбы на своей территории? Это вполне законная военная активность. А что такое сбитая украинская ракета или силовое препятствование нам провести испытания, например, созданием авиагруппировки или флотской группировки? Это уже неприкрытая военная агрессия одного государства против другого, усугубление ситуации. Поэтому это очень хороший способ все время щелкать по носу, и этим надо пользоваться.
Это очень эффективная стратегия. Мы не пользуемся уникальной ситуацией, которая сложилась, что в мире Крым не признают российской территорией. Только россияне вякают, что это «безальтернативное решение крымского народа», «наш суверенитет», бла-бла-бла. А никто в мире этого не признает, хотя они все время призывают Европу и США признать Крым российским. А наша дипломатия бьется, напоминает про Крым.
Поэтому аккуратненько (раз в месяц - не реже) нужно выискивать вот такие моменты и постоянно бить по носу. Просто выбирать нужно поводы и способы, которые не приведут прямо к военному столкновению, но все время будут на грани фола. Например, я бы провел акцию возле вышек Бойко, которые принадлежат нам и находятся на нашем шельфе, но захвачены и эксплуатируются ими, и попытался бы высадить там группу рабочих. И тогда бы никто не позволил себе забыть о том, что Крым – это украинская территория.
- Информация о материале
Почему представители юркомпаний идут во власть
Как выходцы из юридических компаний, которые пришли работать в государственные органы, в конечном итоге вредят своему бизнесу и своим клиентам?
2009 год. Украина переживает не простые времена. «Синие» потеснили «оранжевых» и любыми методами искали компромат на предыдущую власть.
Юридическая фирма номер один на тот момент – «Магистры». Фирма попала в интересную историю.
Один из ее партнеров, замминистра юстиции Евгений Корнийчук, попал во внимание «синей» власти. Это стало причиной того, что в юрфирме начали проводить обыски в поисках «ценных» материалов на Корнийчука, его соратников и клиентов.
Юристов заперли в «переговорке» и на протяжении нескольких часов не давали никому звонить. В ходе обыска вытащили все – документы клиентов, относящиеся и не относящиеся к делам «Нафтогаза», информацию о счетах клиентов, структуру их оффшорных компаний, всю аргументацию и личное «грязное белье».
Адвокатская тайна не пережила «наездов» силовиков, и не представляла никакой преграды.
Вскоре после этого все акционеры, они же партнеры юркомпании, временно скрылись. Бросили все, включая собственных клиентов, оставив разбираться с работой старших юристов. Многие из этих юристов уволились, но их продолжали вызывать в прокуратуру.
В результате фирма «Магистры» вошла в состав российской «Егоров, Пугинский, Афанасьев и Партнеры» и стала «ЕПАМом», полностью потеряв свою идентичность. Команда сменилась практически полностью.
Чему учит эта история?
Зачем клиенту «политически-заангажированные» юристы? Они зависят от смены власти или борьбы между кланами внутри нее.
Их дела и конфиденциальная информация могут «случайно» попасть в руки государства при очередном обыске в ихнем офисе.
Но, история часто не учит нас ничему.
Даже сегодня клиенты, сами того не подозревая, без аудита выбирают юркомпании с так называем лобби – привязкой к правительству. История имеет печальную особенность повторяться. Бизнес клиента, его информация подпадают под этот риск.
AEQUO
Государственный ресурс активно осваивает юридическая фирма AEQUO. Один из ее бывших партнеров – Алексей Филатов. Сейчас он является заместителем главы Администрации президента.
Прокуратура пока «защищает» Филатова от исков судей касающихся давления на них с целью принятия решений в интересах президента.
Партнеры Филатова также пошли в исполнительные органы власти. Бывший партнер AEQUO Мария Нижник – первый заместитель главы Антимонопольного комитета (АМКУ).
Внефракционный нардеп Виктория Пташник, которая избиралась по спискам фракции «Самопомич» – супруга партнера AEQUO Александра Мамуни.
В парламентском комитете по вопросам экономической политики Пташник занимается проблемами экономической конкуренции. Эту же сферу обслуживает ее супруг в частной юридической фирме.
Понятно, что продавать юридические услуги «с ресурсом» проще, чем без. Но во что потенциально может вылиться клиенту этот «ресурс»?
Arzinger
Сергей Шкляр из Arzinger стал заместителем министра юстиции по вопросам исполнительной службы.
Виталий Касько из Arzinger в 2014-2016 годах был заместителем генпрокурора. В ходе конфликта Касько с генпрокурором Виктором Шокиным, близким к президенту, против Arzinger развернулась информационная компания.
Выяснилось, что в прошлом юрфирма защищала интересы Андрея и Сергея Клюевых – соратников экс-президента Виктора Януковича, а также занималась обслуживанием офшорного бизнеса Сергея Курченко.
Кроме того, в 2011 году Arzinger обслуживал интересы Госагентства по управлению национальными проектами, которое на тот момент возглавлял Владислав Каськив.
Первым звонком и доказательством того, что история имеет особенность повторяться, стали обыски в компании.
AstapovLawyers
Юридическую фирму – AstapovLawyers, связывают с Иваном Лищиной –уполномоченным Украины в ЕСПЧ.
Asters
Существуют и обратные процессы. Александр Вознюк, который 16 лет работал в АМКУ, в 2012 году присоединился к антимонопольной практике юркомпании Asters.
По закону о предотвращении коррупции, который, правда, был принят после 2012 года, в течении года после увольнения чиновник не имеет права работать в той же сфере, которой занимался на госслужбе.
Юрист и партнер Asters Евгений Кравцов в 2015 году пришел работать в «Укрзализныцю», а в 2016 году стал первым заместителем министра инфраструктуры.
Партнер Asters Андрей Пожидаев в 2015 году перешел работать в государственный Ощадбанк директором департамента реструктуризации задолженности.
Avellum
Юрфирма Avellum Partners известна тем, что обслуживает интересы президента Петра Порошенко в бизнесе.
Именно представители Avellum комментировали «Панамский скандал», когда международный консорциум журналистов-расследователей вскрыл информацию об офшорных компаниях Порошенко.
Бывший партнер юрфирмы Avellum Константин Ликарчук с мая по сентябрь 2015 года работал заместителем руководителя государственной фискальной службы (ГФС). У него произошел конфликт с главой ГФС Романом Насировым, в результате чего Ликарчук уволился.
Нет гарантии, что следующая власть не решит «перепроверить» деятельность Avellum и ее клиентов.
Pavlenko Legal Group
Александра Павленко, которую сняли с должности замминистра здравоохранения в апреле 2016 года, не прекращала деятельность юрфирмы, носящей ее фамилию, на период госслужбы.
Работа юркомпании под брэндом фамилии замминистра также противоречит закону «О предотвращении коррупции». Теперь «госсвязи» помогают Pavlenko Legal Group в юридической практике.
Sayenko Kharenko
Партнер фирмы Sayenko Kharenko Леонид Антоненко в 2015 году руководил департаментом регистрационных вопросов и лицензирования НБУ.
Ушел со скандалом после того, как народный депутат Сергей Лещенко обвинил его в том, что тот помог народному депутату Игорю Котвицкому (Народный фронт) вывести $40 млн за границу.
Еще один партнер Sayenko Kharenko – Наталья Мыкольская, нынешний заместитель министра экономического развития и торговли (МЭРТ).
Примечательно, что Sayenko Kharenko сопровождало интересы российской судоходной компании «В.Ф. Танкер». В 2015 году компания попала под специальные санкции, наложенные МЭРТ по инициативе СБУ.
В августе Sayenko Kharenko опубликовала сообщение о том, что санкции с российской судоходной компании сняты.
Зачем иностранным клиентам, которые помешаны на слове «compliance», юристы с «лобби» в нашем понимании этого слова?
Наверное, большинство клиентов вообще не задумываются о данной ситуации. До первого серьезного аудита.
Но историю необходимо учить, так как она имеет свойство повторяться. Выбирая своего юриста даже среди ведущих юридических фирм, необходимо понимать, с какими потенциальными рисками для бизнеса можно столкнуться.
Возможно, стоит работать с бутиковыми фирмами, имеющими высокую репутацию и не связанными с политикой?
- Информация о материале
Страница 402 из 2102
