Главная

Действовать силой нельзя думать

Протест — один из важных каналов связи между властью и гражданами. Государственный инструмент для обеспечения реализации этого протеста — органы правопорядка. К сожалению, свобода мирных собраний, даже после Революции Достоинства, остается деликатной темой для украинского общества. Об этом свидетельствуют и примеры последних массовых акций: непропорциональные действия правоохранителей в Днепре, где 9 мая органы правопорядка превысили служебные полномочия, применив чрезмерную физическую силу и слезоточивый газ; Марш равенства в Киеве; резкие протесты под Верховной Радой, сопровождавшие конец политического сезона.

Практически параллельно с этими событиями из Министерства внутренних дел зазвучали заявления об изменении стратегии полиции во время массовых мероприятий. Речь идет, в частности, о приоритете введения тактики переговоров и отходе от силовых методов. Подчеркивают это в течение последних трех месяцев глава Нацполиции Сергей Князев и первый заместитель министра внутренних дел Сергей Яровой, отвечающий в ведомстве за общественную безопасность. Изменение риторики полицейского руководства вдохновляет, ведь необходимость пересмотреть методы работы полиции на мирных собраниях назревала давно. Однако соответствуют ли упомянутые стратегии реальным практикам рядовых полицейских и почему только теперь об этом начали говорить в МВД?

Сила есть... Как наша милиция нас берегла

Унаследовав еще от советской милиции наработанные шаблоны в работе с общественно-политическими движениями, украинские правоохранители не спешили менять свою тактику на протестах. К 2014-му ключевой силой милиции в сфере общественной безопасности был «Беркут». Он действовал методами активного силового вмешательства, полученными в наследство от позднесоветского ОМОНа. Трудно назвать «защитой общественного порядка» непропорциональность действий его сотрудников и применение силы даже там, где участники акции были настроены мирно. Грубыми действиями «Беркута», в частности, закончился митинг против произвола милиции — Врадиевский марш в 2013 году. К сожалению, очевидная зависимость: силовые методы приводят лишь к эскалации конфликта и увеличению числа несогласных с действиями власти, — украинских правоохранителей ничему не научила.

В то же время западные исследователи выделяют несколько институциональных факторов, усиливающих вероятность применения насилия полицией.

К ним относят, в частности, отсутствие персональной идентификации полицейского. Неузнаваемый полицейский скорее применит силу, чем идентифицированный. Пример Майдана свидетельствует, что анонимность приводит к безнаказанности, поскольку потом трудно выяснить, кто применял насилие, а кто — нет. Кроме того, серьезной проблемой является излишняя милитаризация полиции. Организованные на военный лад отряды полиции более склонны к агрессивным действиям. Это связано прежде всего с иерархической природой формирований и слепым подчинением приказам.

В соответствии с международными стандартами деятельности полиции во время акций протеста, применять силу можно только в крайнем случае, когда другие средства не дали результата. Полиция, которая поэтапно уходит от указанных недостатков и продвигается в сторону тактики переговоров с протестующими, соблюдая пропорциональные средства, — будет более эффективной в обеспечении общественного порядка.

Уход от старых шаблонов и силовых методов

В 2014—2015 гг. о каких-то изменениях говорить было еще трудно. О том, что стратегия действий правоохранительных органов и система обучения личного состава МВД на тот момент никаких изменений не претерпели, свидетельствуют события под Верховной Радой 31 августа 2015 г., когда в результате противостояния погибли четыре бойца Нацгвардии.

Заявления о необходимости реформирования системы безопасности во время проведения массовых мероприятий впервые зазвучали только в этом году. Их катализатором можно назвать печально известные события в городе Днепре 9 мая. Именно после них, в июне—июле первый заместитель министра внутренних дел Сергей Яровой несколько раз говорил, что время, когда украинские правоохранители только силой «разруливали» ситуацию, закончилось, и теперь порядок во время массовых мероприятий должен обеспечиваться без чрезмерного применения силы. «Уходите от старых шаблонов и силовых методов», — звучит во время заседания полицейского руководства. В середине июля на сайте ведомства появляется новость под заголовком «МВД изменило тактику правоохранителей на массовых мероприятиях». Основной акцент: полицейские должны «говорить и объяснять [протестующим] необходимость соблюдения порядка, предупреждать об ответственности, о возможности провокаций». Отмечу, что ранее использование старых практик не ставилось руководством под сомнение.

Похоже, украинская полиция начинает переосмысливать методы работы с протестующими. В свое время такую эволюцию прошли полиции стран Западной Европы и Северной Америки. Они еще в 1980—1990-х поняли, что активное силовое вмешательство заканчивается большими потерями как среди протестующих, так и среди личного состава. Началось внедрение тактики переговоров и минимизации силы, основной принцип которой заключается в том, чтобы избегать физического принуждения настолько, насколько это возможно. Полиция ищет возможности для переговоров, появляется понимание, что действия полицейских непосредственно влияют на рост протестов. Соответственно, стратегия, направленная на ослабление напряжения, вероятно, позволит избежать насилия с обеих сторон.

Еще один характерный метод такой тактики — активный сбор информации. Полиция выстраивает свою стратегию в соответствии с типом протеста, анализирует, какие силы будут участвовать в мероприятии и выступят по другую сторону баррикад контрсобрания. «Мы изменили тактику подготовки, серьезно занимаемся мониторингом ситуации, анализом и планированием каждого мероприятия. Собираем информацию из всех возможных источников... Только тогда, когда мы знаем об участниках и цели акции, определяем численность и состав полицейского контингента», — цитата г-на Ярового о реформировании системы безопасности на массовых мероприятиях.

Как начать диалог полиции и протестующих?

Важная новация, которую начала внедрять полиция в работе с протестующими, — «антиконфликтные группы». Это так называемая полиция диалога, на которую возлагаются задачи: содействовать проведению массовых мероприятий, защищать право граждан на свободу мирных собраний, поддерживать постоянный диалог с участниками, предотвращать возможную конфронтацию и способствовать деэскалации. Группа полицейских должна урегулировать конфликты несиловыми методами и «все эмоции брать на себя», — как описал это Сергей Яровой. Вот только пока что обученных работников — всего 120 на десяток крупнейших городов Украины, в Киеве — их только 10. К примеру, на Марше равенства нынешнего года «полиция диалога» растворились среди многочисленной акции. По данным группы общественного наблюдения «Озон», на акциях под Верховной Радой о снятии депутатской неприкосновенности участники антиконфликтной группы не были замечены вообще.

Эффективность урегулирования конфликтов путем переговоров доказывает один из последних протестов в поддержку Саакашвили под Администрацией президента: протестующие попытались прорвать кордон полицейских и нацгвардейцев на улице Банковой. Конфронтацию удалось остановить когда правоохранители пошли на компромисс и пропустили инициативную группу для переговоров. Однако эту тактику применили обычные полицейские, почему-то «полицию диалога» к митингу не привлекали.

Чтобы инициатива не осталась фасадной, ее нужно развивать как количественно, так и качественно, делая ставку в дальнейшем именно на тактику переговоров — урегулирование конфликта диалогом, а не дубинками.

Полицейский корпус до сих пор остается анонимным

Анонимность правоохранителей — проблема, которую так и не удалось решить после Революции Достоинства, несмотря на соответствующие требования нового Закона «О Национальной полиции». До сих пор немало правоохранителей не имеют индивидуальных опознавательных знаков (жетонов, нашивок и т. п.), поэтому их нельзя идентифицировать в случае нарушений с их стороны. В ходе всех без исключения последних массовых акций некоторые правоохранители прикрепляли жетоны к поясам или прятали их за бронежилетами.

Полицейские оправдываются: мол, не носят опознавательных знаков, так как их срывают протестующие. Действительно, за потерю жетона предусмотрена дисциплинарная ответственность. Очевидно, руководство полиции должно уделить вопросу идентификации должное внимание: логика рядового служащего должна срабатывать на то, что санкции будут налагаться, если он не прикрепит жетон, а не когда он, вопреки требованиям закона, спрячет его в карман.

Однако наличие нагрудных знаков с индивидуальным номером еще не означает узнаваемость работника полиции, ведь техническая сторона жетонов оставляет желать лучшего: номера читаются плохо, а на фото практически неразборчивы. Между тем идентификация — это не только жетоны: если полицейского невозможно идентифицировать по внешним признакам, он обязан предъявить человеку документ, удостоверяющий его полномочия. Это невозможно сделать без повышения культуры общения полиции с гражданами. Без надлежащей подотчетности благие намерения реформировать систему безопасности на мирных собраниях могут сойти на нет, ведь порой достаточно малейшей искры, чтобы вспыхнул конфликт.

Марш равенства. Как полиция меняла стратегию

Марш равенства — акция, имеющая как своих сторонников, так и ярых противников. Это делает мероприятие достойным особого внимания и подготовки, ведь органы правопорядка обязаны дать возможность высказать свою позицию обоим лагерям. До сих пор правоохранители не справлялись с поставленной задачей. В 2012-м из соображений безопасности шествие отменили, а в 2014-м милиция не смогла организовать охрану мероприятия. Нападениями и серьезными травмированиями самих сотрудников МВД сопровождался Марш в 2013 и 2015 гг.

Первые признаки изменения тактики появились в 2016-м, когда Национальную полицию возглавляла Хатия Деконаидзе, в том числе и из-за пристального внимания к этой проблеме со стороны международного сообщества. И хотя руководитель ведомства в этом году сменился, определенную преемственность и поддержку выбранного курса продемонстрировал Андрей Крищенко, начальник управления полиции в Киеве, уже во второй раз координировавший полицию на мирных собраниях в столице.

В 2016—2017 гг. Марш равенства проходил в центре Киева. Стратегия, отработанная в прошлом году, в этом году позволила правоохранителям действовать более слаженно и скоординированно, а следовательно — справиться с возложенными на них обязанностями по охране общественного порядка на этом мероприятии. Жертв или травмированных во время проведения самого Марша не было ни со стороны демонстрантов, ни со стороны тех, кто вышел выразить свое негодование. Полицейские тоже не пострадали: руководство отчиталось о «мелких царапинах» у двух сотрудников.

Примененную полицией тактику можно определить как Free Speech Zone (территория свободы слова), когда правоохранители создают безопасное пространство для выражения настроений отдельной группы людей. Впоследствии эту стратегию использовали во время празднования Крещения Руси на Владимирской горке. Улицы, по которым двигались колонны демонстрантов, были перекрыты Национальной полицией и Нацгвардией. Устанавливались фильтрационные кордоны с металлорамками, действовали пропускные пункты.

Такие меры охраны общественного порядка были заранее согласованы с организаторами. Собственно, полиция, контактирующая с протестующими, еще до начала мероприятия получает большое преимущество. Предварительный диалог организаторов и полиции создает определенные меры предосторожности: когда вы совместно с полицейскими договариваетесь о движении колонны, размещении туалетов, местах нахождения питьевой воды, медицинских пунктов, — это снижает вероятность применения насилия с обеих сторон, а следовательно, повышает шансы на то, что все пройдет спокойно. Для руководства полиции это возможность продумать до деталей свою тактику, чтобы гарантировать безопасность как протестующим и своему персоналу, так и возможным участникам контрпротестов.

Тактика правоохранителей во время Марша равенства — свидетельство того, что украинская полиция может действовать не по шаблонам, унаследованным от советской милиции, а создавать свои практики в соответствии с требованиями времени.

Закрепит ли полиция результат?

Между тем качественная работа стражей порядка на одном мероприятии не означает, что Национальная полиция Украины всегда обеспечивает право на мирные собрания на соответствующем уровне. Опыт показывает: полицейские действуют должным образом, только когда есть соответствующие указания и координация со стороны руководства, а без них — используют старые неэффективные методы.

Едва ли не самым сложным заданием для правоохранителей при обеспечении общественного порядка остается пропорциональность применения полицейских мер. Это касается и тех случаев, когда мирное собрание перестает быть мирным, а его участники начинают прибегать к нескрываемому насилию.

К сожалению, чаще всего полиция либо действует слишком активно, вмешиваясь и применяя силу, либо выбирает тактику невмешательства. Именно невмешательство — тренд последних трех лет, приводящий к росту насилия в условиях бездействия полиции. Последним показательным примером этой тактики были уже упоминавшиеся события 9 мая в Днепре, когда полиция умышленно проигнорировала насилие группы молодчиков в отношении участников собрания.

Напряжение будет оставаться до тех пор, пока полиция не станет эффективным и беспристрастным арбитром между общественно-политическими движениями Украины, прибегающими к протестам, демонстрациям и пикетам. На полицию возложена миссия действовать непредвзято и соразмерно в каждом из этих случаев.

Действительно ли изменение риторики чиновников будет означать коренную перестройку полицейских практик, покажет время. Но пока не создана надежная система предотвращения конфликтов, нет оснований уверенно говорить, что случаи грубых действий полиции во время протестов не повторятся.

Информация о материале

Опубликовано: 17 августа 2017

Правоохоронці підозрюють розкрадання грошей під час ремонту дороги Дергачі-Козача Лопань. Фігуранти справи – фірма, яка знову буде ремонтувати цю дорогу

Харківські правоохоронці розслідують кримінальне провадження щодо зловживання службовим становищем та заволодіння чужим майном групою осіб під час проведення поточного ремонту доріг у Дергачівському районі.

Про це йдеться у ухвалі Київського районного суду м. Харкова від 1 серпня 2017 року.

За даними суду, правоохоронці підозрюють службових осіб Служби автомобільних доріг у Харківській області, ДП «Харківський Облавтодор», ТОВ «Дортехстрой», ТОВ «Дельта АПФ», ТОВ «Екватор+» у заволодінні бюджетними коштами у 2016-2017 років під час проведення поточного ремонту автомобільних доріг місцевого значення у Харківській області.

В ході досудового розслідування слідчі встановили, що протягом 2016 року ТОВ «Дортехстрой» (ЕДРПОУ 31340473) на замовлення ДП «Харківський Облавтодор» ВАТ «ДАК «Автомобільні дороги України» (ЕДРПОУ 31941174)

здійснювало поточних ремонт автомобільних доріг місцевого значення у Харківській області, кінцевим приймачем робіт та розпорядником бюджетних коштів щодо оплати цих робіт є Служба автомобільних доріг у Харківській області. Зокрема:

Мова йде про поточний ремонт дороги Дергачі-Козача Лопань.

Загалом згідно підписаних актів виконаних робіт ТОВ «Дортехстрой» виконало, а ДП «Харківський Облавтодор» прийняло виконані роботи та розрахувалось на суму 8,316 млн. грн.

Правоохоронці підозрюють, що через завищення вартості робіт службові особи ТОВ «Дортехстрой» заволоділи державними коштами на суму 2,264 млн. грн.

За даними слідства, кошти виводилися через фіктивні фірми, наприклад, ТОВ «Дельта АПФ» та «Екватор+» .

Засновником та директором цих піприємств є одна та сама особа, при цьому на вказаних підприємствах у 2016 році працювали одні ті самі особи (5 чоловік). Також ця людина, за даними слідства, на даний час є директором та засновником 76 підприємств з ознаками фіктивності.

Тож суд дозволив слідчим отримати документи, які стосуються проведення ремонтних робіт у Дергачівському районі та Харківському районах, які виконувало ТОВ «Дортехстрой».

Нагадаємо, що нещодавно Служба автомобільних доріг у Харківській області уклала угоду з ТОВ «Дортехстрой» щодо ремонту дороги Дергачі-Козача Лопань загальною вартістю 19 млн. грн.

Фірма «Дортехстрой» належить Армаісу Саакяну, який активно отримує підряди на ремонт дороги по Харківському району, не тільки як засновник фірми, але й як ФОП.

Информация о материале

Опубликовано: 17 августа 2017

Когда «гуманитарная интервенция» становится инструментом гибрессии

9 лет назад, во время российской агрессии против Грузии, МИД РФ, в пропагандистских целях, во всю использовал западный термин «гуманитарная интервенция» - «военная операция с целью защиты мирного населения Южной Осетии (граждан РФ) от угрозы геноцида». Тогда Москва впервые применила концепцию «гуманитарной интервенции» и «ограниченного суверенитета», хотя ранее яростно ее критиковала. А умиротворять Россию в 2008 году пришлось автору самого термина «гуманитарной интервенции» и идеологу НАТОвской интервенции в Югославии Бернару Кушнеру.

Напомним, что это «умиротворение»привело к новому приступу экспансионизма у Путина, аннексии Крыма и вторжением на Донбассе.

Термин «гуманитарная интервенция» использовался Кремлем и в случаи агрессии против Украины. Когда российская пропаганда уже не могла отрицать присутствия «ихтамнетов», околокремлвские эксперты начинали рассуждать на тему «права-обязанности России провести «гуманитарную интервенцию» для защиты соотечественников в Украине».

«Гуманитарная интервенция»: от «миссии врачей» до государственной политики

Несмотря на то, что в экспертной среде до сих пор продолжается спор об авторстве и о времени возникновения самого термина «гуманитарная интервенция (война)», несомненно, что в лексикон практической дипломатии он попал во второй половине ХХ века. И ввел ее в политологический дискурс бывший министр иностранных дел Франции и главный «миротворец» в Южной Осетии Бернар Кушнер.

Еще в 1968 году он сформулировал положения о «необходимости западного вооруженного вмешательства в этнополитические конфликты с целью недопущения геноцида». Тогда Кушнер активно поддерживал сепаратистское государство этнической группы христиан игбо – Биафра на территории Нигерии. Биафра поддерживалась Францией, ЮАР, Португалией и Израилем, а Нигерия – Британией и Советским Союзом. В то время Кушнер активно сотрудничал с миссией «Врачи без границ», которая требовала вооруженного вмешательства Запада в Биафрский конфликт.

Кушнер вывел логическое построение, согласно которому в каждом конфликте есть «хорошая» сторона, состоящая из жертв, и «плохая» сторона, которая хочет всех их убить. Поэтому, западное вмешательство, вызванное усилиями средств массовой информации, может разрешить эти проблемы посредством применения силы. Постепенно «реалистичное» направление философской школы, которое подвергает сомнению эти допущения, было дискредитировано как аморальное.

Югославские войны стали идеальной возможностью реализовать на практике то, что к тому времени превратилось в его фирменный знак – доктрину «гуманитарной интервенции». Это полностью совпало с потребностью Соединенных Штатов обеспечить НАТО новой доктриной в период после окончания холодной войны, которая бы позволила военному альянсу выжить и расшириться. Эта доктрина была задействована в марте 1999 года, когда НАТО начала бомбардировки Югославии, длившиеся два с половиной месяца. Тогда Кушнер получил пост главы гражданской миссии ООН в оккупированном Косово (UNMIK — МООНВАК).

Недавно назначенный глава миссии ООН в Косово Бернар Кушнер (справа) беседует с местными жителями в Пече, Косово, 17 июля 1999 г.

По словам Дайаны Джонстон, филантропизм Кушнера избирателен. Жертвы, судьба которых вызывает его негодование, всегда совершенно случайно оказываются людьми, к которым благосклонны французские или американские интересы: биафрцы, не-коммунисты из Вьетнама, албанцы Косово. Его никогда не волновала участь никарагуанских жертв «Контрас», поддерживавшихся США, и саботажа в 1980-е, ни этнические чистки против сербов и цыган в Косово после того, как он возглавил провинцию, еще меньше – палестинские жертвы, грузинские беженцы в 2008 г.

В это же время, в 1999 г., сам термин «гуманитарная интервенция» приобрел статус государственной политики США и Великобритании. В апреле 1999 г. в Чикаго в канун юбилейного Вашингтонского саммита НАТО премьер-министр Великобритании Тони Блэр впервые использовал его для определения будущей политики НАТО на Балканах.

В основу концепции был положен тезис о том, что гуманитарная катастрофа никогда не может считаться чисто внутренним делом того или иного государства и что международное сообщество не только «вправе», но даже обязано, «решительно вмешаться» в подобные острые гуманитарные кризисы (т.е. на практике – во внутренние дела суверенных государств) «для их оперативного выправления». Налицо, таким образом, связь между «гуманитарной интервенцией» и еще одной активно продвигаемой рядом стран Запада концепцией «ограниченного суверенитета», также предполагающей возможность внешнего, в том числе, силового вмешательства во внутренние дела государств под гуманитарными предлогами.

Напомним, что российское руководство категорически осуждало «гуманитарную интервенцию» НАТО в Югославии. Достаточно вспомнить, как в 1999 году премьер Евгений Примаков совершал известный «разворот над Атлантикой». И тогда политики и общественные деятели России требовали «защитить территориальную целостность братской Югославии».

Расхождения во взглядах представителей Российской Федерации и руководителей НАТО по отношению к операции в Косово ни для кого секретом не являлись. Причем недовольство россиян было массовым, включающим в себя различные акции по выражению негативного отношения к происходящему. Сегодня многие из них одобряют действия России в Грузии и Украине и ни слова не говорят о необходимости территориальной целостности наших стран.

Интересно, что некоторые российские эксперты, стремясь обосновать применение силы в Грузии, так же как и американские юристы в 1999 г., ссылаются на противоречие Хартии ООН и Всемирной Декларации прав человека 1948 года. По их мнению, как только государство подписывает Декларацию, вопросы прав человека перестают подлежать исключительно внутренней юрисдикции государств.

Если же вспомнить, что Всемирная Декларация прав человека 1948 года декларирует «признание неотъемлемого достоинства и равных и неотчуждаемых прав человека как основы для свободы, справедливости и мира во всем мире», то многие считают допустимой и такую трактовку: гуманитарные интервенции без санкции СБ ООН возможны в тех случаях, когда СБ не может реализовать свою цель – защиту прав человека.

Бумеранг был запущен…

Теперь Кремль все активнее использует американскую трактовку концепции «гуманитарной интервенции». Произошло «переосмысление ценностей» и в российском экспертном сообществе.

Москва оправдывала свои действия в Абхазии и Южной Осетии вполне в духе популярных трендов, ссылаясь на «дефицит инструментария у ООН и необходимость оперативного военного реагирования», дабы «не допустить геноцида грузинами мирного осетинского населения». Примечательно, что по стечению обстоятельств (в виду того, что Франция главенствовала в ЕС) миротворческую миссию по прекращению огня в Грузии европейцы поручили автору концепции «гуманитарной интервенции» министру иностранных дел Франции Бернару Кушнеру. И, похоже, что он нашел общий язык с руководством России.

ЕС «проглотил» российскую агрессию в Грузии, тем самым открыв дорогу к нападению на Украину в 2014 году.

Приднестровизация, кипризация, аннексия. Что будет с Донбассом?

Долгое время в своей политике в отношении урегулирования «замороженных» конфликтов на постсоветском пространстве Россия исходила из того, что она не в состоянии окончательно, мирными способами, решить проблему во всех регионах с выгодой для себя.

Как признается российский политолог Сергей Маркедонов, «после «пятидневной войны» 2008 г. все форматы мирного урегулирования были окончательно опрокинуты в прошлое. Россия объективно превратилась из миротворца в сторону конфликта. Вместе с тем уход с территории двух бывших автономий Грузии имел бы катастрофические последствия для внутренней безопасности РФ на Северном Кавказе (с учетом Северной Осетии, осетино — ингушского конфликта, четырех адыгоязычных субъектов федерации)… Если нет старых форматов, российское руководство создало новые путем перевода Абхазии и Южной Осетии в категорию «частично признанных» государств».

Несмотря на кажущуюся импульсивность и эмоциональность действий Кремля, российское руководство просчитало возможные риски и потери от признания Абхазии и Южной Осетии. Их действительно тогда, в 2008 году, оказалось не так много.

Россия смогла, не оглядываясь на Запад, решать свои главные стратегические задачи на Южном Кавказе:

—обеспечила долговременное и стабильное военное присутствие в/на Южном Кавказе;

— сформировала новый «порядок дня» для урегулирования, исключающий присутствие иностранных миротворческих миссий и наблюдателей от ОБСЕ и ЕС в зоне конфликтов (они смогут находится только с грузинской стороны). Отложила окончательное решение кавказских конфликтов на неопределенный строк;

— создала весомое препятствие на пути интеграции Грузии в НАТО (в виду наличия территориальных претензий к Грузии и нерешенных этнополитических конфликтов на ее территории).

Крым, а потом Донбасс - это последствие того, что Запад «проглотил» полупризнание Абхазии и Южной Осетии. В Кремле в 2014 году были уверенны, что и сейчас, также как в 2008 году, им все сойдет с рук.

Фактически, еще в средине 2007 г. Москва пересмотрела свою стратегию в отношении «замороженных» конфликтах, отказавшись от «пакетного» подхода.

Кремль распределил конфликты на три типа: грузинские (Абхазию и Южную Осетию), урегулирования которых связывают со сдерживанием интеграции Грузии в НАТО и противодействие усилению позиций США на Южном Кавказе; азербайджанский (Нагорный Карабах), который предлагается пока что «не трогать», и молдавский (Приднестровье). К каждому типу конфликтов МИД РФ предлагает выработать отдельную стратегическую модель.

В Карабахском конфликте у РФ нет «контрольного пакета». Процесс ведет группа посредников (Минская группа ОБСЕ, куда помимо России входят Франция и США). В Карабахе сегодня нет активного военного противоборства, которое было в Южной Осетии и есть на Донбассе. Почти 200-километровая линия фронта делает азербайджанский блицкриг невозможным. Именно это, спасает от возобновления войны (хотя за прошлый год на линии прекращения огня количество перестрелок увеличилось).

В случае с Приднестровьем сегодня мирное урегулирование уже интернационализировано по факту. Напомним, что переговорный формат по этому конфликту определяется, как «5+2». Два — это стороны конфликта, 3 посредника (РФ, Украина, ОБСЕ) и два наблюдателя (США и Европейский Союз). Москва все еще не оставляет надежду реинтегрировать Молдову под своим покровительством. Полупризнание в нынешних политических условиях не принесет Москве никаких весомых дивидендов. Поэтому приднестровский конфликт для Путина - это пока замороженный и отложенный кейс.

В ситуации с Крымом Москва изначально не рассматривала вариантов с полупризнанием с долгой перспективой, а выстраивала логику аннексии.

Совершенно другая история с оккупированной частью Донбасса. После краха проекта «Новороссия» в Украине, Москва оказалась перед выборов, какую модель в качестве стратегии среднесрочного горизонта использовать в ОРДЛО.

Наиболее приемлемым для Кремля является «приднестровизация» конфликта с вялотекущей реинтеграцией на основе конституционного пакта (особый статус территорий, право внешнеполитического вето, сохранение российского военного присутствия в регионе и пр).

Но если Запад покажет слабину, Москва может пойти и на аннексию Донбасса. Это значительные риски и экономические издержки. Но Кремль получит победу и новые смыслы для Путина на президентских выборах.

Естественно, что ЕС и США ответят новым кейсом санкций, возможно, даже, Киев получит летальное оружие. Не исключена и военная помощь, вплоть до локального военного столкновения между НАТО и РФ. Однако, это мало повлияет на российское руководство. Путин уже «задраил люки» и готовится к жизни в «осажденной крепости». Санкциями больше, санкциями меньше…

Еще в январе 2017 года было опубликовано интервью с советником вице-премьера РФ Дмитрия Рогозина - Михаилом Ремизоввм, где тот достаточно откровенно изложил логику Кремля в этом вопросе. Он говорит о том, что «сценарий заморозки» нереалистичен в долгой перспективе и Кремлю невыгоден, поскольку не формируется никакого «временного статуса», аналогичного приднестровскому или абхазскому.

Как утверждает российский эксперт Александр Морозов, вокруг Кремля сформировалось довольно сильное лобби в пользу этого решения. Эти люди считают, что тезис «выгодно держать Донбасс подвешенным ради дестабилизации Украины» больше не работает. Никаких бонусов Москва больше не получит, а издержки растут. И главное: «там же наши люди», их нельзя бросить в таком плачевном состоянии на бесконечный срок.

Надежды на то, что Запад нажмет на Киев себя не оправдали. «Вместо большой сделки произошел «дурной анекдот». После подписания санкций, у Трампа связанны руки.

Сценарий аннексия для Донбасса не запускается только потому, что Москва еще не вполне выработала контрсредства против санкционного режима и не уверена, что НАТО и США не ответят силой на провокации. Стороны наращивают военный потенциал в зоне вероятных военных действий.

Кроме того, российские эксперты прямо говорят о том, что Донбасс можно заглотнуть, но не проглотить. Российская экономика, подорванная санкциями, может не справиться с новой нагрузкой в виде содержания депрессивного и разрушенного войной региона.

Поэтому при стратегировании политик в отношении России в Киеве и на Западе следует учитывать эту извращенную логику кремлевских аналитиков.

Прав директор Национального института стратегических исследований Владимир Горбулин, который утверждает, что «Кремль расширяет географию гибридной войны, превращая войну с Украиной в мировой конфликт. Но Россия на Украине не остановится. Пример Украины показывает, что ждет всю Европу, если новая реальность не будет немедленно принята и осознана лидерами Европейского Союза с принятием соответствующих жестких решений. Агрессору смешны полумеры и полутона. Он знает только логику эскалации».

«Гуманитарная интервенция», однажды выпущенная в мир на Западе, проросла гибрессией России против всего мира и нашим правом-обязательством является противодействие этому вызову.

Информация о материале

Опубликовано: 16 августа 2017

Путіну на радість. Коли Саакашвілі влаштує «чопський прорив»

Повернення свого лідера анонсував «Рух нових сил». Давид Сакварелідзе, який зараз залишився на партійному господарстві, заявив: «Ми будемо готуватися до осені. Що найголовніше - будемо зустрічати Міхеїла на кордоні. Ми його по-любому заведемо в країну, він зайде з двома ногами, з двома руками». Ну, добре, хоч не на чотирьох…

Обіцянки Сакварелідзе можна було б списати на популізм і літню спеку, яка заважає стрункості мислення, якби не вперте бажання самого Саакашвілі спровокувати конфлікт на кордоні. Звідки такий висновок? У цього політика після позбавлення українського громадянства є чотири варіанти: перший – отримати підданство іншої держави, он литовці пропонували йому своє, другий – повернутися до США, де у нього є впливові друзі, які щось придумають з посвідкою особи для Саакашвілі, третій – мститися, шукаючи приводи, аби підривати авторитет України. Не Порошенка, на якого ображається, а всієї держави. І четвертий – показати українцям, що він дійсно патріот і прагне добра нашому народу.

Перший варіант Саакашвілі відкинув, хоча набуття того ж литовського підданства давало б йому можливість абсолютно легально та ще й без візи приїжджати до України. Його поїздки світом з недійсним закордонним паспортом нашої держави скоро припиняться, він сам примушує відповідні органи проінформувати прикордонні служби інших країн про порушення цією особою правил перетину кордону. Можливо, саме з цим і пов'язане бажання Саакашвілі та його соратників чим швидше зіграти спектакль «Міхо з боєм повертається до України». Бо вже дуже скоро його не прийматиме у себе жодна країна.

Варіант зі Сполученими Штатами виглядає для опального політика непогано, якби не кілька «але». По-перше, там він не зможе хоча б кудись прикласти свою киплячу енергію. Максимум, що йому зможуть запропонувати, - читати лекції, писати мемуари й виступати в пресі. А для людей штибу Саакашвілі – це неймовірна нудота. По-друге, він вже намагався закріпитися за океаном і навіть звітувався про $200 тис. зарплати у Новому міжнародному інституті лідерства у Вашингтоні, проте у травні 2015-го все ж обрав Україну і покинув Штати.

Вочевидь, причини були не лише у бажанні допомогти реформувати нашу країну. На сайті цього інституту сказано, що він створений у 2015 році і має намір щорічно збирати кілька груп для тренінгів з лідерства в США, концентруючись на країнах «Східного партнерства». Саакашвілі значиться в якості голови правління інституту, серед членів правління також конгресмен-республіканець Ден Бертон, екс-глава апарату спікера палати представників, екс-глава протокольної служби США, колишній грузинський посол в Німеччині ерцгерцогиня Габріела фон Габсбург і віце-президент американської оборонної компанії Lockheed Martin Деніел Фата. Та попри імена в складі правління, цей інститут важко назвати успішною й перспективною аналітичною структурою. Радше, місцем заробітку (і не факт, що стабільного) для людей з команди Саакашвілі, які втекли з Грузії. Може ми й помиляємося, але якби у травні 2015 року Міхеїлу Ніколозовичу не дали українське підданство й солідну посаду, то про нього мало б хто сьогодні згадував.

Нині ми бачимо спробу реалізувати варіант помсти. Спочатку Саакашвілі промацав ґрунт у Польщі, де у владі вистачає людей, які прагнуть конфліктів з Україною і тому піднімають на свої стяги неоднозначні історичні теми. Проте його візит у польській пресі пройшов майже непоміченим, що може свідчити про невдачу: бажаючих відкрити для Саакашвілі польсько-український кордон не знайшлося. Нині цей політик перебрався до Угорщини. «Поїхали з сім'єю на озеро Балатон. Біля пам'ятника угорському королю Андрашу і його дружині, українській принцесі Анастасії», - підписав він фото з відпочинку. Не секрет, що в Угорщині також є політики, досить недружні стосовно нашої держави. І якщо в угорського прем'єра Віктора Орбана є стримуючий фактор у вигляді його посади, то націоналісти з партій «Йоббік» цілком здатні підставити Саакашвілі плече, адже скандал на угорсько-українському кордоні та ще й на День незалежності України - це ж просто подарунок долі. Саме 24 серпня фігурує в соцмережах в якості дати повернення «вигнанця». Подейкують, що російські журналісти, які працюють в ЄС, вже отримали з Москви вказівку рухатися в Угорщину для висвітлення цієї провокації.

У Саакашвілі ще є час відмовитися від ролі «корисного ідіота» московських пропагандистів. І довести, що отримував він українське підданство не для того, щоб влаштовувати інтриги й боротися за владу. Насправді, українцям він міг би принести багато користі, аби не грав в ображеного, а розповідав про нас на Заході хороші речі. Яких, насправді, дуже багато. Але це, мабуть, з області фантастики. Не того «розливу» цей політик.

Информация о материале

Опубликовано: 16 августа 2017