Главная
Языковое яблоко раздора, или Как будут учиться национальные меньшинства
После начала российской агрессии тревогу в Киеве вызывает не только восточная, но и западная граница. Сообщения о сепаратистских настроениях национальных меньшинств, которые, очевидно, подпитывала российская пропаганда, имели цель не только дестабилизировать ситуацию в западных регионах, но и рассорить Киев с соседями. В течение нескольких лет Украина прилагала значительные усилия для восстановления доверия и укрепления отношений с Румынией, Молдовой, Венгрией, но, похоже, то, что не удалось сделать в 2014-м, рискует стать реальностью осенью 2017-го. И уже традиционно яблоком раздора стал вопрос языка.
На прошлой неделе Верховная Рада проголосовала во втором чтении и в целом закон «Об образовании«, запустив масштабную реформу, цель которой — приблизить украинскую школу к европейским стандартам. Одним из нововведений стало изменение подхода к преподаванию государственного языка среди национальных меньшинств. Этот вопрос долго дискутировался, в частности и в стенах парламента, и немало радикальных предложений было отклонено. В Министерстве образования знали о негативных оценках предлагаемых изменений со стороны отдельных государств, но, кажется, ни в МОН, ни в правительстве не были готовы к острой дипломатической реакции, которую спровоцировали языковые положения. Президент Молдовы Игорь Додон раскритиковал образовательный закон, назвав его несправедливым, таким, который прокладывает путь к денационализации меньшинств. В Польше выразили надежду, что Украина будет придерживаться своих обязательств, и ожидают консультаций по поводу положений закона и его имплементации. Румынский МИД выразил серьезную обеспокоенность, оценив закон как нарушение прав их меньшинства. Но самой острой оказалась реакция Будапешта, где действия Киева охарактеризовали как нож в спину венгерским партнерам. Президента Порошенко призвали не подписывать закон.
Украину упрекают в том, что принятый закон противоречит Конституции Украины и ее международным обязательствам о защите прав национальных меньшинств. Но, как кажется, здесь не обошлось без российского фактора. Именно российские медиа и пророссийские ресурсы в Украине начали активно раздувать истерию о «тотальной украинизации», будто бы запущенной МОН. Именно на статью в пророссийском издании ссылался Игорь Додон, высказывая свой протест. В очереди возмущенных сама Россия оказалась последней, хотя обычно российский МИД чрезвычайно оперативно реагирует на инициативы Киева. Соответствующее заявление с критикой закона, «очевидная цель которого — максимальное ограничение интересов миллионов русскоязычных жителей Украины», появилось на сайте МИДа России только 12 сентября (через неделю после голосования).
Указав, что закон уже раскритиковал ряд государств, Россия призвала к «коллективным усилиям, в частности на «площадках» международных организаций, с целью противодействовать политике властных структур Украины, пренебрегающих общепризнанными правочеловеческими стандартами».
Вопрос меньшинств остается постоянным раздражителем в отношениях Украины с соседними государствами. Нынешний конфликт на языковой почве свидетельствует, что проблема не потеряла своей остроты, как и подозрительное отношение к Украине. Удастся ли Москве использовать «языковую карту», чтобы рассорить Киев с западными соседями, покажут последующие несколько недель. Многое будет зависеть от того, насколько убедительными будут аргументы МИДа и МОН, а также от готовности соседей Украины услышать эти аргументы. Ситуацию ухудшил тот факт, что в действительности ни в Бухаресте, ни в Будапеште, ни в других столицах не знают, за что именно проголосовала Верховная Рада. Отсутствие окончательного текста закона создало широкое поле для спекуляций и недоразумений. Обидно, если имидж Украины опять станет жертвой ненадлежащей коммуникации.
Так, в Министерстве образования настаивают, что положения закона ни в коем случае не нарушают прав меньшинств и соответствуют международным стандартам.
Рассмотрим детально, какими являются международные обязательства Украины. Рамочная конвенция о защите национальных меньшинств, ратифицированная Украиной, предусматривает обязанность государства признавать за лицом, которое принадлежит к национальному меньшинству, право изучать язык своего меньшинства (ст. 14). Государство должно обеспечить надлежащие условия для преподавания языка национального меньшинства или для обучения на этом языке. При этом в Конвенции отдельно подчеркнуто, что реализация этих положений может осуществляться без вреда для изучения официального языка или преподавания на этом языке.
Согласно Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств (1992 г.), на которую также ссылаются критики Украины, государство обязано «предусмотреть надлежащие формы и средства преподавания и изучения региональных языков или языков меньшинств на всех соответствующих уровнях». Но конкретное определение этих форм и средств может варьироваться. Так, ст. 8 хартии, касающаяся непосредственно образования, закрепляет обязательство государств «без вреда для преподавания официального языка» предусмотреть возможность предоставления образования на всех уровнях (от дошкольного до университетского) на языках меньшинств; или предоставление существенной части образования на языках меньшинств; или, начиная с начального уровня, обеспечить преподавание соответствующих языков меньшинств как составную часть учебной программы.
Новый украинский закон «Об образовании», в сущности, предусматривает расширение использования украинского языка в образовательных учреждениях, сохраняя возможности для изучения и преподавания на языках национальных меньшинств. В ст. 7 закреплено, что языком учебного процесса в учебных заведениях является государственный язык, т.е. украинский. При этом лицам, которые принадлежат к коренным народам и национальным меньшинствам, гарантируется право на обучение на родном языке наряду с украинским языком. Предполагается, что в детсадах и начальной школе ученики смогут обучаться на родном языке и изучать украинский язык. С 5 класса общеобразовательные предметы будут преподавать уже на украинском, но параллельно ученики смогут изучать язык национального меньшинства, его литературу, историю на родном языке. Так, закон отдельно предусматривает возможность преподавания «одной или нескольких дисциплин на двух и больше языках — на государственном языке, английском, на других официальных языках ЕС». Закон имеет трехлетний переходной период — до 2020 г. В текущем учебном году изменения не предусмотрены, а в следующем будет увеличено количество предметов с украинским языком преподавания.
О необходимости изменения подхода к преподаванию на государственном языке неоднократно заявляли эксперты в сфере образования, указывая на низкий уровень владения государственным языком представителей национальных меньшинств. Так, по данным Минобразования, в 2016 г. около 40% выпускников Закарпатья получили за ВНО по украинскому языку от 1 до 3 баллов по 12-балльной шкале. А 60 школьников венгерского и румынского меньшинств вообще не преодолели порог «сдал/не сдал» в тестировании по украинскому языку. В условиях, когда социализация ребенка (в семье, детсаду и школе) полностью проходит с использованием языка национального меньшинства, а государственный язык звучит только на уроках украинского языка и литературы, вряд ли такие результаты можно считать неожиданными. В результате выпускники испытывают существенные трудности во время поступления в высшие учебные заведения Украины, а в перспективе имеют ограниченные возможности для самореализации в Украине.
Европейский опыт в сфере образования представителей национальных меньшинств различный. В почти 20 странах существует практика использования региональных языков и языков меньшинств в преподавании наряду с государственным языком. Каждая страна сама определяет, какой именно образовательный формат является для нее самым лучшим, учитывая межэтническую и социально-политическую ситуации. Общим трендом является увеличение автономии образовательных учреждений, в частности расширение свободы в определении учебной программы. В Венгрии функционируют школы с немецким и словацким языками преподавания. Выделяют три типа школ для национальных меньшинств: когда язык меньшинства преподают как иностранный; когда на языке меньшинства преподают отдельные гуманитарные предметы (историю, литературу), и когда все предметы преподают на языке меньшинства, а официальный язык изучают на уроках языка и литературы.
В последние годы произошло заметное сближение между Украиной и Румынией, что является общим достижением обеих сторон. На фоне поддержки, которую демонстрировала Румыния Украине в ответ на российскую агрессию, появилась надежда, что наконец удастся преодолеть взаимные подозрения и стереотипы, продолжительное время тяготевшие над отношениями двух стран. Образовательный закон, похоже, станет первым серьезным испытанием для еще довольно слабых украино-румынских связей. Сейчас Бухарест анонсировал, что вопрос образования на родном языке для этнических румын станет приоритетным в повестке дня визита государственного секретаря Румынии Виктора Микулы в Киев, который состоится на следующей неделе.
Значительно более узким является поле для диалога с Венгрией. Венгерское правительство уже пообещало активно действовать на всех возможных европейских форумах, чтобы не допустить вступления в силу «языковых» правил. Более того, Венгрия четко заявила, что не намерена поддерживать на международном уровне ни одно из важных для Украины решений, уточнив, правда, что это не касается голосования относительно санкций. Особое возмущение в Будапеште, похоже, вызвал тот факт, что закон был принят, несмотря на протесты с венгерской стороны. Но тональность и категоричность заявлений руководителя венгерского МИДа Петера Сийярто вполне соответствуют его стилю коммуникации и дипломатии и по другим вопросам.
Национальный вопрос был поставлен в центр внешней и внутренней политики правительства с момента прихода к власти партии «Фидес» Виктора Орбана, поэтому остро негативная реакция на украинскую образовательную реформу была вполне предвиденной. Именно при нынешнем правительстве значительно упростилось получение венгерского гражданства, а венгры, проживающие за границей, получили право голоса на национальных выборах. Венгерские меньшинства в соседних государствах рассматриваются как неотъемлемая часть венгерской нации, а их образование — как средство сохранения венгерской идентичности. Будапешт выделяет большие средства на содержание и развитие инфраструктуры венгероязычных учебных заведений всех уровней и поддерживает прямыми субсидиями учителей и родителей, которые отдают своих детей в венгероязычные школы.
Украинский образовательный закон осудили все парламентские партии Венгрии и призвали президента Порошенко не подписывать его. Этот вопрос объединил и проправительственные, и оппозиционные силы страны. Следующей весной Венгрию ждут парламентские выборы, и поэтому ни одна из политических сил не хочет потерять поддержку избирателей из-за «мягкой» позиции в национальном вопросе. Капитализировать на этом вопросе попытается праворадикальный «Йоббик», часто позиционирующий себя как единственного истинного защитника закарпатских венгров.
Венгерские комментаторы высказывают опасение: промежуточная модель на практике приведет к одноязычному образованию, что в конечном итоге усилит ассимилирующие процессы. Поскольку в международном опыте можно найти примеры в подтверждение этого тезиса, трудно назвать эти страхи безосновательными. Сейчас только в одной венгерской статье, опубликованной на Index.hu (самый большой новостийный онлайн-ресурс) сделана попытка посмотреть на проблему детальнее и с разных позиций. В частности, упомянуты трудности, которые возникнут у представителей венгерского меньшинства в Закарпатье, если они неподобающим образом будут изучать украинский язык. Указано, что многое будет зависеть от имплементации закона. Сейчас в МОН только готовят механизм реализации проголосованных норм.
Учитывая очевидные риски, вызванные принятием языковой нормы, возникает вопрос: насколько оправданным является этот шаг? В условиях продолжения российской агрессии для Украины критически важно сохранить европейское единство и поддержку, в частности со стороны соседей, которые входят в ЕС. Отдельное беспокойство вызывает ситуация в районах компактного проживания национальных меньшинств, поскольку этим могут воспользоваться радикальные политические силы для дальнейшего возмущения населения. Не слишком ли высокой будет цена образовательной реформы? Вряд ли ответ на этот вопрос может быть однозначным. Сторонники нововведений указывают на то, что незнание государственного языка национальными меньшинствами представляет потенциальную угрозу национальной безопасности и единству. Однако, учитывая чувствительность и сложность проблемы, любые радикальные неподготовленные шаги могут только ухудшить ситуацию. Киев должен действовать максимально осторожно и активно использовать опыт наших соседей с ЕС, а также уделить значительное внимание коммуникации с партнерами и национальными меньшинствами. Не менее важно поднимать престиж украинского образования, чтобы представители национальных меньшинств были не обязаны, а заинтересованы владеть украинским языком. Только это может обезопасить от дальнейших конфликтов.
В каждом из международных документов подчеркнуто, что реализация языковых прав национальных меньшинств может осуществляться без вреда для изучения государственного языка. Министерство образования дало понять, что предыдущий образовательный механизм не удовлетворял это требование, и поэтому его необходимо изменить. Учитывая то, что Будапешт уже направил письма с критикой действий Украины в ОБСЕ, ЕС и ООН, Киев должен четко сформулировать собственные аргументы и готовиться отстаивать свою позицию на международных площадках.
- Информация о материале
Начальник розподільника для дітей облуправління нацполіції придбала новенький Land Cruiser вартістю 40 річних її зарплат
Начальник приймальника-розподільника для дітей Головного управління національної поліції в Харківській області Ірина Даниліна придбала новенький Toyota Land Cruiser 200.
Про це йдеться у повідомленні про суттєві зміни до декларації поліцейського, яке опубліковане на Єдиному державному реєстру декларацій.
Вартість автівки склала 2,44 млн. грн. Це зарплата Даниліної за 39 років. Адже в декларації за 2016 рік начальник розподільника вказала свій річний дохід у сумі 62257 грн. ЇЇ чоловік вказав річний дохід – 22097 грн. Інші доходи не вказані.
При цьому у власності родини Даниліної були автомобілі Тoyota Аvensis 2013 року та Lexus GX 2007 року.
На думку юриста «Харківського антикорупційного центру» подібна декларація має ознаки незаконного збагачення з боку чиновниці.
Нагадаємо, що ГО «Харківський антикорупційний центр» склав рейтинг чиновників, які стали власниками нових коштовних автівок протягом серпня 2017 року та вказали ці дані на сайті НАЗК.
- Информация о материале
Шанс на життя: чи готова Україна до трансплантації?
Уже більше року в Комітеті з питань охорони здоров'я знаходиться новий закон «Про трансплантацію», ухвалення якого є важливим, але чи дійсно вирішальним для розвитку трансплантації в Україні?
Так, через постійні суперечки щодо презумпції згоди чи незгоди в новому законі поза увагою лишаються не менш важливі складові, котрі зроблять трансплантацію в Україні можливою – налагодження системи трансплант-координації, технічне забезпечення та навчання лікарів.
На сьогодні у розвинених країнах трансплантація органів є стандартом лікування при багатьох захворюваннях нирок, серця, печінки, легенів, кишківника та ін.
Наприклад, у 2016 році у США було проведено 33 611 органних трансплантацій, тоді як в Україні у минулому році було виконано лише 126, з них 119 – трансплантацій нирки, 5 трансплантацій печінки та 1 – легені.
До того ж, більшість цих трансплантацій виконані від живого родинного донора, а трансплантацій від донора-трупа – лише дві.
Ми повинні зрозуміти, що трохи більше 100 трансплантацій на 42 млн країну – це взагалі не показник.
Облишимо здогадки чому за останні роки 42 мільйонна країна опинилася в аутсайдерах трансплантації.
Чому з наших з вами податків з року в рік фінансується програма лікування громадян України за кордоном, загальна сума витрат якої скоро сягне одного мільярда гривень.
Чому 6000 пацієнтів з нирковою недостатністю продовжують залишатися життєвозалежними від гемодіалізу із щорічними мільйонними витратами з держбюджету на цю процедуру.
Співпадіння?! І чому вже понад рік голова Комітету з питань охорони здоров'я не поспішає з підготовкою закону до другого читання. Чому для голови Комітету є речі важливіші за трансплантацію?
Та з новим законом «Про трансплантацію» чи без, відверто, основна робота ще попереду. І ми її уже розпочали.
Перш за все, необхідно налагодити в Україні систему трансплант-координації, адже має бути чітко відпрацьована вся логістика.
Це справді складна система, адже донор та реципієнт у переважній більшості випадків не з'являються одночасно в одній лікарні, тому від злагодженості дій усіх відповідальних фахівців залежить успішність проведення трансплантації.
На ділі госпітальна трансплант-координація виглядає наступним чином: поява потенційного донора в одній лікарні – забезпечення невідкладної діагностики смерті мозку – подальше інформування закладів охорони здоров'я, в яких проводиться трансплантація – розмова з родичами (законними представниками) потенційного донора для отримання інформованої згоди на вилучення органів – здійснення усіх необхідних обстежень та кондиціонування потенційного донора-трупа до прибуття бригади вилучення донорських органів – виїзд (виліт) бригади для забору і транспортування органів – виклик пацієнта з списку очікування – проведення операції – післяопераційне спостереження пацієнта.
Для налагодження роботи на цьому ланцюжку, МОЗ України ініціювало внесення змін до посадової інструкції лікаря-анестезіолога.
Відтепер лікар-анестезіолог має право діагностувати смерть мозку, виконувати заходи «кондиціонування» для збереження органів та/або тканин померлого для трансплантації, а також саме лікар-анестезіолог буде відповідальною особою в закладі охорони здоров’я за трансплант-координацію.
Зміни до Довідника кваліфікаційних характеристик професій працівників у частині посадової інструкції для лікаря-анестезіолога 14 вересня 2017 року були погоджені Міністерством соціальної політики України, з цього ж дня набрав чинності наказ, який затверджує ці зміни.
Також Міністерство розробило проект наказу, який вносить зміни в інструкцію щодо вилучення органів людини у донора-трупа. Наказ знаходиться на реєстрації в Міністерстві юстиції України.
Вперше за роки незалежності МОЗ розпочинає пілотний проект з трансплантації органів та інших анатомічних матеріалів від неродинного донора, на який у Державному бюджеті на 2018 рік закладено більше 112 млн гривень, а на 2019-2020 роки також більше, ніж по 100 млн щорічно.
Цей проект дасть змогу вже з 2018 року проводити трансплатацію нирок в Україні (Київ, Запоріжжя, Дніпро, Харків, Львів, Одеса), і, відповідно, рятувати та покращувати якість
життя багатьох наших громадян.
Разом з тим, МОЗ України спільно з Громадською Радою при МОЗ України працюють над розробкою реєстру донорів, щоб кожен, хто усвідомив готовність стати донором органів, міг зареєструватися та підтвердити цей статус.
У липні-серпні 2017 року соціологічна група «Рейтинг» провела опитування серед українців. Результати показали, що 63% респондентів підтримують право людини на пожертву своїх органів після смерті, щоб врятувати або покращити життя інших людей.
Трансплантація – це цивілізаційний стрибок для суспільства. Тому показник у 63% – це дійсно позитивні зрушення у напрямку усвідомлення громадянами нашої країни усієї важливості трансплантації.
Але вкрай важливо не лише прийняти рішення стати донором, але й обговорити цю тему з рідними та близькими, щоб сім'я знала про рішення і готова була прийняти його в критичний момент.
Кожен донор органів може врятувати життя до вісьмох осіб, та покращити життя значно більшої кількості людей.
Ми йдемо до свідомого донорства, до розуміння того, що наші органи після нашої смерті можуть врятувати комусь життя.
- Информация о материале
Почему МВФ снова говорит о пересмотре тарифов на газ
В середине сентября 2017 года первый заместитель главы МВФ Дэвид Липтон в своем интервью коллегам из «Экономической правды» подчеркнул, что для Украины автоматический пересмотр (читай - повышение) цен на газ имеет «решающее значение, и мы ожидаем, что правительство будет придерживаться этого обязательства». При этом важно, чтобы повышение определялось рыночными сдвигами и адресными субсидиями.
Категорически с этим не согласен премьер-министр Владимир Гройсман: «Никаких оснований говорить об увеличении цены на газ для населения нет. Цены по решению Правительства увеличиваться не будут». А министр энергетики и угольной промышленности Игорь Насалик допускает даже снижение цены на газ.
Что стоит за этими противоречивыми заявлениями: популистские попытки правительства защитить нас от посягательств «зловредного» МВФ или потребности реальной экономики? Насколько неизбежно повышение цен на газ, а значит и очередной рост коммунальных тарифов? Попробуем разобраться.
«Рыночные сдвиги»: где они?
Закон о рынке газа в Украине начал действовать с октября 2015 года. Параллельно правительство приняло соответсвующее постановление, которое откладывало запуск рынка для населения до конца отопительного сезона 2017 года. Данный документ устанавливал граничную цену природного газа для населения, а на распределяющие компании (облгазы) накладывались спецобязательства по его поставке бытовым потребителям.
Подобные меры должны были минимизировать социальную напряженность из-за резкого роста тарифов на газ и коммунальные услуги. Предполагалось также, что за два года в стране сформируется конкурентный рынок в сфере поставок газа населению. С апреля 2017 года это постановление утратило силу.
В марте Кабмин принял аналогичное постановление №187, продлив норму о граничной цене для населения еще на один отопительный сезон – до апреля 2018 года.
Тариф на газ в Украине должны пересматриваться два раза в год - до первого апреля и до первого октября. При пересмотре тарифа будут учитывать среднемесячные показатели цен на газ на немецком хабе NCG (за полугодие) с учетом затрат на транспортировку до украинской границы и входа в ГТС в пересчете на официальный курс НБУ, а также тарифы на транспортировку, распределение и наценку «Нафтогаза».
Если окажется, что цена на доставленный импортный газ больше, чем на десять процентов от действующего тарифа, стоимость голубого топлива увеличат. Для этого ввели временный механизм автоматической коррекции.
Наши чиновники любят похвастаться тем, как Украина борется за энергетическую независимость. С ноября 2015 года мы полностью отказались от российских поставок и закупаем газ в странах ЕС, экономя деньги. Однако распиаренная правительством энергетическая диверсификация пока не касается рядовых украинских потребителей. Они до сих пор не имеют выбора и должны пользоваться услугами безальтернативных поставщиков – бывших облгазов.
Областные газораспределительные компании - монополисты и имеют почти безграничную власть над своими клиентами. Более 70% облгазов принадлежат структурам, контролируемым Дмитрием Фирташем (интересную статью об этом опубликовали наши коллеги из Бизнес.Цензора). Обычно облгазы оформлены на офшорные компании, часто потребители даже не знают, кому именно они платят за газ. Это, по-своему, уникальные предприятия. Они являются операторами областных газораспределительных сетей, принадлежащих государству государству. С одной стороны, подобные стуктуры не заинтересованы осуществлять значительные инвестиции в сети, с другой - они могут блокировать использование сетей другими поставщиками. А это значит, что конкурентный рынок в данной сфере появится не скоро.
Ответ монополистам
Отсутствием конкуренции в сфере поставок газа для населения и предприятиям теплокоммунэнерго в Украине в очередной раз озаботился секретариат Европейского Энергетического Сообщества (ЕЭС). Во второй половине августа еврочиновники направили руководителям энергетического блока украинского правительства проект, в котором предлагается демонополизировать продажи газа государственной компанией «Укргаздобыча». Приобрести государственный газ смогут все желающие поставщики на оптовом рынке, в том числе и облгазы, на равных условиях. В вопросе цены предлагается сохранить действующую формулу, передав полномочия по ее утверждению независимому энергетическому регулятору.
Такой механизм, считают авторы проекта, разрушит существующую монополию и создаст необходимые условия для развития конкуренции на рынке поставок газа для населения.
Данные предложения ЕЭС были поддержаны «Нафтогазом», который активно критикует существующую систему распределения газа бытовым потребителям. «Если газсбыты не смогут выполнять возложенные на них обязанности поставлять газ населению на равных условиях, «Нафтогаз» сможет делать это самостоятельно, без лишнего посредника». Таким образом, сбытовые компании облгазов получат конкурентов, по крайней мере, в лице «Нафтогаза».
Действующие газораспределительные компании сопротивляются появлению независимых поставщиков, ссылаясь на то, что они должны выполнять спецобязательства по поставкам газа населению. Кроме того, при наличии независимых поставщиков, облгазы утратят контроль над денежными потоками. Нерешенная проблема монетизации субсидий также тормозит появление независимых поставщиков газа.
Можно предположить, что правительство также не устраивают предложенные нововведения. Прежде всего потому, что придется поднять закупочную цену на газ как минимум на 10%. Очевидно, что тарифы для населения также вырастут.
С другой стороны, совершенно справедливы требования МВФ деполитизировать вопрос цены на газ и выполнять установки по ее соответствию рыночному уровню. Попытки правительства обойти ранее согласованные показатели могут привести к тому, что очередной транш от МВФ не будет получен. Манипуляции с методикой расчета цены на газ могут отсрочить, но не решить проблему. В связи с этим понятна озобоченность наших западных партнеров возможностью отката реформ в Украине.
Учитывая, что в 2019 году грядут очередные парламентские выборы, с большой долей вероятности можно прогнозировать, что в ближайшие два отопительных сезона резких подвижек в тарифах не предвидется. А также можно не ожидать ускорения рыночных реформ. Популизм живет и побеждает.
- Информация о материале
Хорватский сценарий навыворот: что украинцам полезно знать о миротворческих миссиях ООН
В связи с актуализацией вопроса присутствия «голубых касок» в Украине и условиями их размещения в комплекте с инициативами правительства по адаптации хорватского опыта «мирной реинтеграции» с привлечением временной администрации ООН, украинскому обществу стоит предельно внимательно относится ко всем попыткам говорить об универсальных сценариях и миротворцах как панацее от войны на Донбассе.
Безусловно, попытки поиска вариантов сопоставления одного конфликта с другим естественны и, при правильном подходе, имеют все шансы быть небесполезными. Но при подобных попытках должны тщательно учитываться все факторы сравнения, как то причины и предпосылки сопоставляемых конфликтов, количество участвующих в них комбатантов, изначальный потенциал задействованных армий и парамилитарных формирований.
Сравнение с Хорватией, лестное украинцам по причине глубинного непонимания процессов, которые на самом деле имели место на территории бывшей Югославии в девяностых годах прошлого века, принципиально невозможно по всем вышеперечисленным факторам.
В массовом представлении украинцев, в Хорватии не происходило ничего, кроме перманентного озвучивания националистической риторики, но на этом фоне каким-то образом состоялось восстановление хорватского контроля над всеми территориями, которые воспринимались хорватами как свои. Прибавим к этому тот же непонятно зачем снова и снова возвращаемый к жизни миф о взятии Книна за 84 часа. Но при этом никто не стремится говорить о миротворческих контингентах, размещавшихся на территории Хорватии и БиГ с 1992 года, которые так и не сумели предотвратить ряд трагедий на фоне постоянно идущих боевых действий, и временной администрации, находившейся на территории Хорватии уже после завершения активной фазы боевых действий.
И это немудрено: сами хорваты предпочитают не обсуждать реинтеграцию территорий, которые именовались сербами Сербской Автономной областью Восточной Славонии, Браньи и Западного Срема, или же опускать в рассказах ряд проблемных моментов, будь это беспорядки в Вуковаре 2013 года, погром выставки, посвященной трагедии этого города в Нови-Саде, или инцидент во время Вечного Дерби Белграда были вынесены баннера с кириллической надписью «Вуковар» на фоне сербского флага.
Все предпосылки для сложившейся сегодня ситуации взаимного недоверия и перманентной напряженности в регионе были созданы из-за подписания навязанных Хорватии Эрдутских соглашений, которые стали альтернативой крайне нежелательному для Загреба плану под названием Z-4.
План Z-4, предложенный американским посольством в Хорватии, предполагал фиксацию Српской Краины (однако без Вуковара, что в очередной раз подтверждает, до какой степени любые внешние игроки не в состоянии объективно оценить ситуацию и настроения внутри подобных сепаратистских образований) в качестве региона с широчайшим правом на национальную и культурную автономию, выборы президента Краины, право на собственный герб, гимн, денежные знаки и создание демилитаризованной зоны.
Вместо Z-4 были приняты Эрдутские соглашения, в тексте которых прямо говорится о возможности возвращения в свои дома с полным восстановлением в правах всех тех, кто проживал в Вуковаре до войны.
Это открыло огромный коридор для возвращения в город сербского населения, которое очень часто покидало дома не как беженцы, а как комбатанты, ушедшие вслед за ЮНА на территорию нынешней Боснии и Герцеговины.
Ответственность за свои действия должны были понести только те комбатанты, чья вина в совершении военных преступлений была доказана путем их фиксации и документации.
Учитывая тот факт, что ничтожно малое количество военных преступлений в Хорватии документировалось непосредственно во время боевых действий (а совершались они в огромных количествах каждый день военного противостояния), доказать чью-либо вину представлялось практически невозможным.
В итоге в Вуковаре состоялась та самая повальная амнистия без суда, которую руководители процессов, связанных с реинтеграцией Српской Краины, предпочитают называть «прощением», что, вне всяких сомнений, верно с юридической точки зрения, но не имеет никакого отношения к действительности.
После одобрения Эрдутских соглашений резолюцией 1037 ООН в начале 1996 года создает Временную администрацию для Восточной Славонии, Браньи и Западного Срема (UNTAES), чей контингент (на пике ее активности) состоял из 4800 солдат, 400 полицейских и сотни военных наблюдателей. Ее руководством предпринимались попытки убедить хорватов в том, что UNTAES не будет продолжением UNCRO, которая полностью дискредитировала себя в глазах хорватского населения вслед за UNPROFOR (в рамках последней на территории бывшей Югославии находилось 38 599(!) военнослужащих, и даже контингент такой численности не смог предотвратить боевые действия 1992-1995 гг.).
Представители миротворческих контингентов, развернутых на территории Хорватии, во многом опирались не на реальные гуманитарные нужды региона, а на собственные политические симпатии в попытках урегулирования конфликта, что подробно описано в мемуарах российских участников полицейских и военных миссий в бывшей Югославии, где открыто говорится о симпатиях к сербской стороне, которые зачастую становились решающим фактором для принятия тех или иных решений по обеспечению безопасности и решения гуманитарных проблем.
Чем старательнее главы и заместители Временной администрации ООН в Восточной Славонии пытались убедить хорватов в правильности и гуманности собственных действий – тем большее неприятие они вызывали с хорватской стороны.
Например, создание полицейских патрулей, в которых один из полицейских должен был непременно быть сербом, второй – хорватом, при участии наблюдателя от ООН, в итоге полностью нивелировало доверие к полиции, которая, к тому же, в первые месяцы своего функционирования была экипирована формой югославской милиции, что было неслабым триггером для и без того настрадавшегося хорватского населения Вуковара.
По словам заместителя руководителя переходной администрации Дерека Бутби, такое решение было принято чтобы «не обострять отношений с сербской стороной». В целом, Дерек Бутби зафиксировал немало фактов того времени, невольно дав серьезнейшую базу для аргументации против любых попыток адаптации хорватского опыта к украинским реалиям.
Им подробно описывается вопрос о размещении главной штаб-квартиры UNTAES – предлагаемый изначально хорватский Осиек не рассматривался даже как вариант, так как это «могло вызвать недовольство сербской стороны конфликта и обвинения миссии в ангажированности». Было принято решение разместить миссию в самом Вуковаре, так как, по мнению представителей ООН, это бы способствовало скорейшему уходу сербских военных из города.
То есть из вышесказанного становится очевидным: несмотря на признание Вуковара частью Хорватии де-юре, сербские войска и просербская самооборона оставались в городе уже после подписания мирных соглашений, и представители Временной администрации ООН лишь выражали надежду, что они покинут территории Славонии как можно скорее. При этом непосредственные проявления всего хорватского считались провоцирующим для сербской стороны: вплоть до завершения мандата миссии, который вместо запланированного изначально года растянулся на целых два, были негласно запрещены даже флажки Хорватии на номерных знаках автомобилей – чтобы «не принуждать сербов к хорватскому флагу» позволялось ездить на транспорте с югославскими номерами.
Но представители украинской власти, возобновившие разговоры о вводе миротворцев ООН в Украину, должны учитывать не только опыт миссий в Хорватии, которые были более чем политически ангажированными и эмоционально вовлеченными в местный контекст на всех этапах своего развертывания, но и российский фактор: Россия не признает себя стороной конфликта на Востоке Украины и потому, в случае, если российской стороной будет принято решение не блокировать предполагаемую резолюцию Совбеза ООН о вводе голубых касок в Украину, она приложит все усилия к «применению наличествующего у РФ опыта миротворческих миссий» в Украине, апеллируя все к тем же «хорватским сценариям», которые так по душе представителям украинской власти, правда, интерпретируя их по-своему – как участие представителей РФ в миротворческих миссиях в Хорватии на всех их этапах.
Приближенные к президенту лица заверяли, что Украиной будет сделано все, чтобы Россия не смогла участвовать в предполагаемой миротворческой миссии, но сам механизм этих мер, видимо, держится в строжайшей тайне и не озвучивается только поэтому.
Отдельный аспект вопроса о миротворцах – оплата пребывания подобных миссий на территории стран, где их присутствие было признано необходимым.
В 1996 году, сразу после ввода переходной администрации, в Хорватии вспыхнули протесты, что было зафиксировано все тем же Бутби, в соответствии с достигнутыми соглашениями Хорватия была обязана выплачивать зарплату ненавистным совместным полицейским патрулям из собственного бюджета, пусть и с последующей компенсацией от ООН. Но сам факт такой необходимости воспринимался хорватскими экс-комбатантами как национальное унижение и страница несмываемого позора.
Теперь на минуту представим себе реакцию ветеранов русско-украинской войны, если события будут разворачиваться негативным для Украины образом и Украина будет вынуждена выплачивать зарплаты по «хорватскому сценарию». Представим себе реакцию ветеранов АТО, если заставить их жить на одной улице с людьми, с которыми они были по разные стороны баррикад, безо всякой возможности предъявить счет за все военные обиды, как это было в Хорватии.
Причем в хорватских Славонии и Среме все процессы, связанные с фактической имплементацией Эрдутских соглашений, контролировались временной администрацией предельно жестким образом. В случаях, когда хорватские ветераны пытались «совершать самосуд», они наказывались по всей строгости, предусмотренной Временной администрацией, безо всякой поправки на предшествующий контекст.
Да и с последующими приговорами виновным в военных преступлениях совершенно точно возникнет немало проблем: военные преступления было трудно документировать во время войны в бывшей Югославии в 90-е, но еще труднее это делать теперь, в украинских условиях, когда бой в полном контакте сведен к минимуму, а боевые действия представляют собой в основном артиллерийские дуэли.
Установление мира – это всегда сложный и требующий компромиссов процесс. Но компромиссы и уступки должны иметь свои границы, которые важно предельно четко обозначить сразу, до принятия сколь-нибудь серьезных решений. Там, где уже начались конфликты – уже в любом случае не будет простых ответов и универсальных формул. Но использовать чужой опыт в качестве примера, рассуждая о нем исключительно в положительном ключе только на основании отчетов и резолюций – значит обманываться. Куда более важным показателем успешности или неуспешности тех или иных операций является фактическая ситуация в регионе.
- Информация о материале
О «зорком взгляде» совета НБУ
Противоречивые поступки и зачастую «экстравагантные» решения главы НБУ Валерии Гонтаревой, сопряженные с железобетонной уверенностью в собственной правоте и полным неприятием даже конструктивной критики ее деятельности, вынуждали не только банковскую общественность сокрушаться от мысли «где ж найти управу?!». Получалось, что, кроме как на или под президентским «ковром», контроля особо нигде и не было (никто же не воспринимает всерьез грубые парламентские имитации процесса, не рассматриваемые парламентариями иначе, нежели удобный повод попиариться?).
Меж тем реальные механизмы подотчетности и контроля над деятельностью рулевых Нацбанка все-таки есть — они специально для этого прописаны в Конституции нашей страны и профильном законе о Национальном банке. Сосредоточены они в руках специально созданного представительского органа — совета НБУ. К сожалению, большую часть каденции Гонтаревой он нормально не функционировал, так как президент не торопился заполнять в нем свою квоту. После того, как в октябре прошлого года сие наконец произошло, контрольная функция над деятельностью правления НБУ должна была усилиться. В теории. А на практике?
Следует отметить, что наиболее значимыми функциями совета НБУ являются разработка основ денежно-кредитной политики и осуществление контроля над ее реализацией, утверждение сметы издержек регулятора, его годовой финансовой отчетности и распределения прибыли НБУ, часть которой стала регулярным источником покрытия государственного бюджетного дефицита. Но кроме этого, Законом «О Национальном банке Украины» предусмотрена возможность оценки деятельности правления НБУ, а также разработки для правления рекомендаций о развитии банковской системы Украины и отдельных нормативных актов, регламентирующих банковскую деятельность. Это дает возможность анализа результатов работы руководства Нацбанка в очень деликатной и скандальной сфере банковского надзора, которая влияет на благосостояние «пересічного українця» не меньше, чем пожирающая его доходы инфляция и непрогнозируемые курсовые колебания.
Именно с этой целью советом НБУ и был разработан ряд «надзорных» рекомендаций правлению регулятора (решение №29-рд от 4 июля 2017 г.), касающихся создания кредитного реестра, оценки реальных валютных рисков, повышения эффективности работы кураторов. Срок, в который Нацбанк должен отчитаться о выполнении, был установлен до 1 сентября с.г. Предлагаю читателю ознакомиться с информацией о результатах, предоставленной аппаратом совета НБУ на запрос редакции ZN.UA.
В рамках работы по созданию Кредитного реестра НБУ следует отметить ряд позитивных моментов. Так, определена архитектура баз данных и порядок защиты информации, разработано программное обеспечение для ведения подобного реестра. Основной философией организации работы кредитного реестра является сбор информации о кредитных операциях банков в виде статистической отчетности, которая будет использована для целей банковского надзора и поддержания финансовой стабильности. Также в конце августа Кабмин одобрил и передал в Верховную Раду законопроект о предоставлении НБУ полномочий на создание и ведение кредитного реестра, в рамках которого регулятор сможет получать информацию от банков и Фонда гарантирования вкладов физических лиц. Учитывая вышесказанное, можно сделать вывод, что кредитная история заемщиков будет оцениваться и в ретроспективе, а не только по новым кредитам, что угрожало привести к неэффективности новосозданного кредитного реестра.
Хорошим подспорьем для реализации именно такого варианта является то, что в Фонде гарантирования вкладов накопился огромный объем информации о кредитной задолженности: по собственным оценкам Фонда, можно выделить 600 бизнес-групп со средним уровнем задолженности около 300 млн грн. Итак, материализация позитивного эффекта от проделанной регулятором работы сейчас зависит от парламентариев — мяч на их стороне поля.
Огромный пласт проблем вскрывает пункт рекомендаций совета НБУ, предписывающий оценку реального валютного риска, присущего банковской системе Украины в перспективе не менее трех лет, с позиций спроса на ключевые валюты (доллар США, евро) для закрытия своих валютных позиций. Как хорошо известно не только экспертам, капитал украинских банков не защищен от девальвации. И короткие валютные позиции (превышение обязательств в иностранной валюте над валютными активами) чреваты не только потребностями банковских учреждений в привлечении кредитных средств для покрытия временных кассовых разрывов, но и докапитализацией банков. Масштаб потенциальной проблемы в разрезе банковской системы Украины и крупнейших госбанков продемонстрирован на рисунке.
Многомиллиардные величины открытых коротких валютных позиций генерируют существенный риск для банковских учреждений Украины. Особо актуально это для госбанков, общий размер упомянутых разрывов между обязательствами и активами которых на 1 июля 2017 г. составляет почти 114 млрд грн. Так что информация от аппарата совета НБУ о том, что не предусматривалось получение письменного ответа на указанный вопрос, вынуждает поставить жирный вопросительный знак. Особенно на фоне того, что Кабмин в проекте госбюджета-2018 оперирует курсом гривни 30,1 грн/долл., что явно диссонирует с мантрами Нацбанка об осенней курсовой стабильности. Ведь гражданам Украины, оплачивающим из своего кармана докапитализационные нужды госбанков, да и экспертам-аналитикам хорошо бы быть уверенными, что регулятор реально владеет информацией и понимает масштаб проблемы. Неважно, в письменной или устной форме предоставляются тематические отчеты.
Но вот настоящей вишенкой на торте является рекомендация, которой предусмотрено рассмотрение вопроса об усилении эффективности работы кураторов банков и их ответственности. Кураторы — это представители НБУ, откомандированные в испытывающие проблемы и ведущие рисковую деятельность банки для оперативного мониторинга их операций и состояния. Использование подобного надзорного инструмента стало одним из наиболее одиозных проектов за время каденции Валерии Гонтаревой. Наличие представителей НБУ в банковских учреждениях не предотвратило выведение из них активов и дальнейшее банкротство, колоссальные убытки государства и клиентов. Это неудивительно, ведь куратор банка на самом деле фактически ничего не «курировал», выполняя больше информативную функцию (да и то крайне неудовлетворительно). Вопреки распространенному убеждению, он не наделен правом блокировать проведение подозрительных операций. Тогда как перспектива выполнить функцию козла отпущения была и остается очень реальной. А вот «неформальный» сбор «интересной» бизнес-информации в банках у многих из кураторов получался очень даже неплохо — для этого существуют широкие возможности.
К вышеописанному следует добавить и то, что первая волна кураторов была укомплектована штатными сотрудниками банковского надзора, которые объективно были недостаточно профессионально подготовлены для осуществления возложенных на них функций. И большинство из них не сможет поделиться с регулятором своим бесценным опытом, полученным в «полевых условиях»: они оказались уволенными из Нацбанка после (или во время) «несения вахты» в банковских учреждениях.
Но все эти нюансы не отменяют ответственности руководства банковского надзора за провалы в организации работы кураторов банков: отсутствие своеобразного аналога «учебки», инструктажа об элементарных правилах информационной и технической безопасности; несвоевременная реакция на оперативную информацию и т.д. Заметим, что большинство руководящих кадров из банковского надзора, непосредственно координировавших работу кураторов банков, также покинули стены регулятора (А.Писарук, А.Шульга и ряд «героев нашего времени», занимавших нижестоящие должности), провозгласив успешное завершение «проектов по реформированию». При этом остались убытки для государства (на выплату огромных средств из Фонда гарантирования вкладов) и клиентов банков (средства предприятий и депозиты граждан из категории «200+» в обанкротившихся банках). К примеру, лидером по генерации таких убытков является «Дельта Банк» (общая величина долгов этого банка-банкрота на середину лета составляла 51,8 млрд грн), в котором, по информации из кулуаров регулятора, кроме непосредственно куратора, находилось еще несколько прикрепленных к нему в помощь человек.
Учитывая изложенное, неудивительно, что совет НБУ деликатно воздержался от оценки работы кураторов банков, но при этом умудрился рекомендовать шаги для повышения ее эффективности и ответственности исполнителей. Так, по информации его аппарата, «подготовлены изменения в Закон Украины «О банках и банковской деятельности» (без уточнения этапа прохождения проекта нормативного документа), которыми предусмотрено право куратора банка приостанавливать на срок до пяти дней расходные операции банка/по счетам клиентов банка, операции по отчуждению активов.
Отмечу, что существующие подобные меры воздействия в сфере финансового мониторинга очень ограниченно применяются коммерческими банками относительно своих клиентов и не привели к впечатляющим успехам в противодействии отмыванию денег. Правда, в данном случае речь идет об отношениях по линии «регулятор—банк», что чревато угрозами юридической ответственности для рядовых представителей Нацбанка. Вспомним ситуацию перед банкротством «ВиЭйБи Банка», менеджмент которого фактически обвинил НБУ в ухудшении финансового положения банковского учреждения. Регуляторные ограничения и введение куратора, по мнению представителей банка, способствовали закрытию лимитов на межбанковском рынке, задержкам обслуживания клиентских счетов физических и юридических лиц, дальнейшей неплатежеспособности финучреждения.
В итоге следует отметить, что анализ вышеописанных рекомендаций совета НБУ, как и отчетов его правления об их выполнении, может предоставить колоссальный объем качественной информации о реальных результатах работы регулятора. Конечно, при условии максимально полного получения ответов на поставленные вопросы (желательно в письменной форме и надлежаще заверенных). А народным депутатам Украины (а может, и правоохранительным органам) следует обратить свое внимание на подобные материалы для того, чтобы быть максимально информированными в преддверии установленного законом отчета главы НБУ перед Верховной Радой в случае ее добровольной отставки. В конце же концов, ведь не пиаром единым должны быть пропитаны подобные мероприятия! А к Валерии Алексеевне накопилось очень много требующих ответа важных вопросов, которые, весьма вероятно, будет очень проблематично задать потом.
- Информация о материале
Страница 197 из 2102
