Главная
Ремонт арсеналу у Балаклії віддали без конкурсу сумнівній фірмі. вартість робіт - завищена
Військова частина А1352 уклало угоду з ПП «Донремсервіс» щодо проведення ремонтних робіт вартістю 1,4 млн. грн.
Про це повідомляється у системі «Прозорро».
Мова йде про капітальний ремонт діючого сховища № 271 на території балаклійського арсеналу.
Угоду уклали без проведення аукціону по допороговій процедурі.
Цікаво, що вартість матеріалів є завищеної. Наприклад, розчин цементний кладковий М 100 обійдеться військовій частині за ціною 1564 грн./куб м. Для порівняння КП «Харківводоканал» закладає вартість такого самого розчину у 844 грн./куб.м. При виконанні робіт у Донцю Балаклійського району на очисних спорудах вартість готового опоряджувального цементного розчину складає 862 грн./куб.м.
Лише на цьому розчині завищено вартість робіт на 50 тис. грн. Ще на 50 тис. грн. завищили на роботах з трамбування ґрунту. В кошторисі військової частини вказана вартість ущільнення ґрунту пневматичними трамбівками за ціною 3309 грн./100 куб.м. Той самий «Харківводоканал» у своїх кошторисах вказує ціну 2218 грн./100 куб.м. А у Лозоввій під час робіт з реконструкції каналізаційного колектору запланували вартість ущільнення ґрунту у розмірі 1203 грн./100 куб.м.
Вартість улаштування цементної вирівнювальної стяжки завищена в чотири рази, в порівнянні з цінами, які показує на своїх роботах «Харківводоканал».
Власником та керівником ПП «Донремсервіс» є Ігор Григорович Толдінов. Статутний фонд фірми 500 гривень.
Раніше фірма була зареєстрована в Донецьку на Андрія Коротких, а до того – на Володимира Кучеренка.
У держреєстрі вказано номер телефону +380666027810, який також використовує бухгалтер ФОП Севастьянова Наталія Анатоліївна. Інший номер - 380679615144, який записаний у Севастьянової, використовує ФОП Ревенко. Останній також використовує електронну пошту «Донремсервіс» - Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. . Ревенко отримує підряди від військової частини 3017.
Ігор Григорович Толдінов згідно з рішенням Адміністративної колегії АМКу в Харківській області є виконавцем робіт в ТОВ «НВО Східбуд». Ця фірма була оштрафована антимонопольниками за зговор саме на тендерів в/ч 3017.
- Информация о материале
Анка Юрма: В Румынии никто не рискнет сказать антикоррупционному прокурору «ты меня огорчаешь»
Румынию часто упоминают как образцовый пример борьбы с коррупцией. Украине действительно есть чему поучиться у соседей, которые почти 15 лет назад, готовясь к вступлению в ЕС, создали антикоррупционное агентство (DNA, Direcţia Naţională Anticorupţie, аналогами которого являются наши НАБУ и САП).
Но самые яркие достижения агентства датируются последними тремя годами, когда его возглавила новая руководительница, Лаура Ковеши. В этот период за решеткой оказались экс-премьер и брат бывшего президента, агентство добилось ареста и отстранения от должности мэра столицы. «Героями» расследований становились депутаты, мэры, министры и действующий глава правительства, а общественное доверие к DNA превысило доверие к церкви – задача, которая для Румынии казалось нереальной.
Что стало залогом успеха? Не было ли давления со стороны должностных лиц? Почему в Румынии за решетку попадают не только те, кто берет, но и те, кто дает взятки? Об этом «Европейская правда» пообщалась с Анкой Юрмой – главным прокурором DNA по вопросам международного сотрудничества, которая работает в агентстве с 2002 года. В сентябре она посетила Киев для участия в работе Международного антикоррупционного консалтингового совета, который должен помогать Украине устанавливать антикоррупционные механизмы.
«Она не сказала «стоп» прокурорам»
– В последние три года румынское DNA стало примером успеха в борьбе с коррупцией. В чем секрет?
– На самом деле мы стали успешным агентством еще 10 лет назад, когда начали выдвигать обвинения коррумпированным чиновникам, когда начали появляться первые приговоры, а незаконно нажитое имущество впервые начало возвращаться государству. А в 2013 году появился новый главный обвинитель (руководитель агентства. – ЕП). Она привнесла новую мотивацию для детективов, подталкивала сотрудников DNA к успешному расследованию дел.
Но главным залогом успеха было то, что в течение всего периода деятельности агентства была политическая воля к тому, чтобы Румыния быть хорошим членом ЕС. Также нам очень помогали поддержка и мониторинг со стороны Евросоюза.
Еще один очень важный фактор нашего успеха – это стабильность законодательства по вопросу противодействия коррупции. Частая смена законодательства – это действительно большая угроза, способная поставить под вопрос всю работу агентства. Изменение закона в зависимости от обстоятельств снижает доверие общества к работе антикоррупционного агентства, да и сами антикоррупционные прокуроры не чувствуют себя комфортно в таких условиях.
– Вы не упомянули об избрании нового президента Румынии в 2014 году. Есть мнение, что не только Лаура Ковеши сделала агентство настолько успешным в последние годы, к этому причастен и президент Клаус Йоханнис.
– Конечно, для нас было важно слышать заявления нового главы государства о том, что антикоррупционное агентство останется независимым. Он не посылал даже скрытых сигналов, что мы должны делать вот это, а вот это – не должны. Ведь независимость – это главное условие успешности антикоррупционного агентства.
Однако я бы не стала связывать успехи агентства именно со сменой президента. Предыдущий президент (Траян Бэсеску. – ЕП) тоже поддерживал DNA, когда был у власти.
– ...а потом DNA посадило его брата за коррупцию?
– Новая руководительница была настроена продемонстрировать, что она полностью независима. Даже если расследование касается семьи того президента, который назначил ее на эту должность. Есть процедура, которая касается всех – так какая разница, кто подозреваемый?
Поэтому когда выяснилось, что дело касается брата президента, она не сказала «стоп».
Надо признать, что это дело стало очень серьезным сигналом и для политического класса, и для граждан. Доверие к агентству существенно возросло.
– Я просто не могу представить, что президент Бэсеску действительно искренне поддерживал борьбу с коррупцией, зная о действиях брата.
– Пока он был у власти, он поддерживал DNA; в конце концов, именно он назначил Лауру. Был ли он в курсе незаконных действий? Я не знаю. А спекулировать и предполагать – не дело прокурора.
«Все самые критические идеи были отклонены»
– Неужели агентство не получало «намеков» от политиков – мол, «Лаура, закрой дела против этого и этого человека».
– Всегда есть те, кто не в восторге от борьбы с коррупцией. Вы знаете, что в последнее время было несколько инициатив по ограничению прав агентства. И это не только недавние инициативы – такие проекты появлялись на протяжении всего периода работы DNA.
Причем речь идет именно о попытках, а не об успешном изменении закона. Например, в декабре 2013 года Румыния пережила так называемый «черный вторник», когда парламент принял закон, выводящий парламентариев из перечня публичных служащих.
Другими словами, это означало, что депутатов нельзя будет преследовать за коррупцию.
Это привело к невероятному скандалу. Протестовали юристы, общественные активисты, все общество. Конечно, были протесты ЕС и мирового сообщества.
В результате эти изменения так и не вступили в силу – их ветировал президент.
Также был ряд попыток изменить процессуальное законодательство и уменьшить полномочия антикоррупционных прокуроров. Большинство из них оказались безуспешными, хотя некоторые изменения были утверждены – например, DNA законодательно лишили права перехватывать разговоры юристов с клиентами.
Но я хочу подчеркнуть, что те изменения, которые стали частью законодательства, не были разрушительными для нашей работы. Все самые критические идеи в конце концов были отклонены.
– В последние годы вы расследовали не только дело семьи бывшего президента. DNA преследовало и депутатов, и чиновников, вплоть до бывшего премьера. Неужели не было давления?
– Да, было. Но это не происходит так, что вот сегодня мы открыли производство, а уже завтра получаем реакцию. Это противодействие накапливается постепенно.
Когда деятельность агентства стала более активной, начало открываться больше дел против политиков, и не только политиков, но и представителей влиятельного бизнеса, журналистов – начало расти противодействие и давление на нас.
– Постойте, но неужели не было реакции конкретных должностных лиц, которые стали фигурантами уголовных дел?
– Нет! Нет-нет-нет, это невозможно, в последние годы ничего подобного не было.
Я напомню, агентство у нас работает уже давно, и есть действующая судебная система, что подтверждается мониторингом ЕС. Поэтому никто не будет звонить спецпрокурору, чтобы сказать: «Ты должен прекратить это дело».
Никто даже не рискнет позвонить в агентство и намекнуть: «Не делай этого, ты меня огорчаешь».
Такая практика когда-то была и в Румынии. Собственно, вы можете сами делать выводы, исходя из того, что в нашей стране тоже долго не было дел и приговоров против чиновников.
Но мы уже давно достигли того уровня, когда это стало невозможным.
Давление на нас не исчезло, но он перешло на другой уровень, обрело другие формы.
«О преступлениях сообщают и те, кто сам причастен к коррупции»
– В Украине одной из проблем остается распределение полномочий между НАБУ и другими следственными органами. Генпрокуратура порой не отдает в НАБУ коррупционные дела, и это выясняется только в суде. У вас были похожие проблемы?
– Вопрос распределения компетенции действительно важен. Дискуссии об этом велись еще в 2002 году, когда готовили проект закона о DNA.
Нам тогда активно помогал ЕС и консультировали испанские коллеги, предлагавшие нам свою модель работы антикоррупционного бюро. Одна из особенностей этой модели – то, что распределение компетенций не было четко определено в законе. Генпрокурор и глава антикоррупционной прокуратуры собирались вместе и решали, какие дела по топ-коррупции должны были попадать к антикоррупционщикам, а какие – оставаться в Генпрокуратуре.
Мы тогда твердо сказали: «Нет! В Румынии такая схема гарантированно не будет работать».
Поэтому у нас прописано четкое разделение – есть предел нанесенного ущерба, объема взятки, уровня привлеченных должностных лиц. Все дела, превышающие этот предел, должны идти в DNA. Конечно, бывают единичные спорные случаи, например, когда сложно подсчитать сумму ущерба. Но системной проблемы нет.
Генпрокурор не может держать дела, которые должно расследовать DNA, и я не помню ни одного случая, когда у нас был бы плохой опыт в общении с прокуратурой.
Кроме того, важно, что большинство сообщений о преступлениях с самого начала поступают в DNA, а не в прокуратуру или полицию. В этом, как я понимаю, мы существенно отличаемся от Украины.
– Как вы узнаете о вероятном преступлении?
– Источники разнообразны. Люди, столкнувшиеся с коррупцией, часто обращаются именно в DNA, даже если дело мелкое и находится не в нашей компетенции. Они обращаются к нам, поскольку у нас высокий уровень доверия в обществе. В частности, на сайте DNA есть возможность прислать анонимное сообщение.
Также к нам поступают сообщения о подозрительных ситуациях от контролирующих органов, вроде налоговой или счетной палаты. Иногда поступают сообщения от полиции, от прокуратуры.
А еще мы получаем сообщения от тех, кто причастен к коррупции и хочет признаться в этом и уменьшить свою ответственность.
– Как часто люди заявляют о своей причастности к коррупции?
– Нет цифр, насколько часто, но это действительно работает. Чаще всего речь идет о людях, которые дали взятку. Также – не так часто – к нам приходят те, кому предложили взятку, или же те, кто уже взял деньги.
Нам сообщают, когда понимают, что DNA уже «копает» и рано или поздно узнает об этой взятке. Также сообщают те, кто заплатил за что-то чиновнику, но он начинает требовать больше и больше денег.
У нас есть законный инструмент, который позволяет агентству просить у суда более умеренного приговора для человека, который сам признался – конечно, если он пришел к нам до того, как мы сами узнали об этом преступлении.
Тот, кто давал взятку и первым сообщил нам о нем, не будет нести уголовную ответственность. Тот, кто взял взятку и первым сообщил – все равно остается виновным, получает приговор, но срок заключения сокращается – как правило, наполовину.
– А если человек дал взятку и не сообщил об этом, чем ему это грозит?
– Уголовная ответственность есть для обеих сторон, хотя она разная для тех, кто дает, и для тех, кто берет взятку. Для последних, если не ошибаюсь, предусмотрено заключение до 13 лет; для тех, кто дал взятку, максимальный срок составляет 7 лет.
Давать взятку – тоже преступление, и тот, кто платит – тоже преступник!
В нашей практике есть дело о взятке в 9 млн евро. Это так называемое «дело Microsoft» о закупке государственными институтами лицензий на программное обеспечение. Бизнесмен, дававший взятки, сейчас отбывает срок в тюрьме.
«Мелкую коррупцию не побороть одними лишь приговорами»
– Кроме миллионных взяток вроде этой, проблемой является коррупция меньшего масштаба. Как наказывают за меньшие взятки? Грубо говоря, сколько надо дать, чтобы попасть в тюрьму?
– У нас нет такой шкалы, оценка проводится иначе, и решение принимается по каждому делу, в зависимости от обстоятельств.
В общем случае должно быть тюремное заключение и за меньшую взятку. За исключением тех, кто сам пришел и признался о том, что давал деньги, взяточники, дела которых расследует DNA, должны попасть в тюрьму – не важно, идет ли речь о «пассивной» или «активной» коррупции.
– А как насчет мелкой коррупции? К примеру, в Украине распространено мнение, что взятки учителю или врачу – это не взятка, а благодарность.
– DNA не занимается мелкими делами, к нам попадают дела, где взятка превышает 10 тыс. евро.
Но как гражданка Румынии, я отмечу, что в нашей стране действительно продолжается общественная дискуссия, должно ли караться действие, когда ты идешь к доктору и платишь ему, потому что хочешь качественного лечения. Но даже несмотря на это, в нашем обществе нет мнения, что такая взятка – это «просто подарок». Мы не рады тому, что такая мелкая коррупция все еще имеет место, даже если считаем необходимым платить.
К нам такие дела не попадают, потому что это не наша компетенция, но в румынскую полицию постоянно поступают обращения от людей, которые жалуются на такую коррупцию, в частности, в медицине, а, следовательно, считают ее существование неправильным.
Общественного принятия мелкой коррупции у нас нет!
В то же время такой тип коррупции невозможно побороть только судебными приговорами. Это гораздо более сложная проблема, которую необходимо решать комплексно. В частности, улучшая финансирование сектора, где есть проблема такой коррупции.
Ведь если, к примеру, врач, оперирующий целый день, будет получать зарплату в 300 евро – это несправедливо. То же – с учителями, и так далее.
Да, решение проблемы мелкой коррупции должно включать уголовный компонент, но не должно им ограничиваться.
– В Украине обсуждается идея «нулевой декларации», то есть амнистии в отношении всех финансовых и коррупционных действий, совершенных, скажем, до 2014 года. Идея в том, чтобы «начать с чистого листа».
– То есть чтобы те, кто до того стали невероятно богатыми, могли в дальнейшем счастливо и спокойно жить, несмотря на нарушение закона? Серьезно? Я бы на это не согласилась.
– У вас в Румынии не было таких идей?
– Нет-нет! Конечно же, нет! Напротив, общество настаивало на том, что люди, которые получили свое состояние недостойным путем, а сейчас демонстрируют свое богатство и власть, должны оказаться за решеткой, а имущество должно быть конфисковано, даже если речь идет о давних, а не сегодняшних незаконных действиях.
Это четкие требования общества, они очевидны. Поэтому я не думаю, что у такой идеи были бы шансы на успех.
- Информация о материале
«Я вас не боюсь!» Как Рада пыталась принять законы о Донбассе
«На место сели! Сели на место! Я вас не боюсь!» - призывала коллег первый вице-спикер Ирина Геращенко. Но депутаты от «Самопомочи», «Батькивщины», «Свободы» и другие противники законов о Донбассе продолжали блокировать президиум. Туда же подтянулись и их оппоненты из Блока Порошенко и «Народного фронта». Дальше были небольшая потасовка, вырванные микрофоны, угрозы и обвинения, бесплодные консультации и закрытие заседания. Судьба «донбасских» законов осталась неопределенной.
Такого сценария, похоже, никто не ожидал. Казалось, что парламент спокойно проголосует за два резонансных закона, их сторонники и противники на камеры похлопают и посвистят, а потом отправятся на вечерние телеэфиры объяснять каждый свою позицию. Но на этот раз случилось по-другому.
Весь пленарный день четверга продолжалась подготовка к рассмотрению двух законов по Донбассу – о реинтеграции (который в кулуарах назвали «длинным» - 15 страниц) и о продлении особого статуса («короткий» - 2 страницы). В первом предусматривалось закрепление за РФ статуса страны-агрессора, признание оккупации Москвой территории ОРДЛО, создание единого оперативного штаба, легализацию Минских соглашений и т. д. Во втором речь шла о продлении особого статуса Донбасса еще на один год.
С самого утра на заседание фракции БПП прибыл лично президент Петр Порошенко. Вместе с замглавы своей администрации Константином Елисеевым и Ириной Геращенко он в очередной раз объяснял депутатам всю важность голосования за два законопроекта.
Главные аргументы:
- РФ признается агрессором и оккупантом, с Украины снимается ответственность за ситуацию на оккупированных территориях, теперь ее будет нести Россия;
- Создаются легальные основания для применения Вооруженных сил Украины на Донбассе, на смену антитеррористической операции, руководимой СБУ, придет «самооборона от агрессии» под общим руководством военных, что куда актуальнее и эффективнее;
- На Украину оказывают сильное давление страны Запада, требующие принятия законов, мы не можем рисковать потерей их поддержки;
- Укрепятся переговорные позиции наших дипломатов, санкции против России будут работать и дальше, откроется путь к введению на Донбасс миротворческой миссии.
При этом у главных партнеров БПП, Народного фронта, были претензии и к «короткому», и к «длинному» законопроекту. В частности, «фронтовики» не были согласны с тем, что в законодательстве Украины в принципе появится отсылка к Минским соглашениям. «Минские соглашения – это непонятно что, это не международный документ, это вообще не документ. Мы не можем вносить такое в наше законодательство, тем более, его Захарченко и Плотницкий подписывали», - сказал Фокусу один из депутатов от НФ.
«Вся эта история с законами по Донбассу затеялась ради продления на год закона про особый статус»
Второе замечание – уже к законопроекту об особом статусе. Во Фронте потребовали прописать отдельным пунктом, что особый статус может вступить в силу только после того, как с территории ОРДЛО будут выведены российские войска, наемники, добровольцы и военная техника.
Формально эта правка не имеет никакого смысла. Нормы о выведении войск с 2015 года содержатся в самом теле закона об особом статусе, и тоже обязательны. Но смысл правки в том, что ею объясняется принятие закона об особом статусе перед избирателем. Ведь одно дело втолковывать, что особый статус не может наступить до проведения выборов в ОРДЛО, для которых в свою очередь требуется уход иностранных войск из Украины. А другое – сразу показать на пункт закона, где почти прямо говорится: нет вывода войск – нет особого статуса.
Поскольку эта правка является пустой формальностью, в БПП сразу же согласились – и спустя несколько часов в Раде зарегистрировали обновленный «короткий» проект по Донбассу.
С «длинным» законопроектом проблем, казалось, должно быть еще меньше. Профильный комитет решил рекомендовать его к принятию в первом чтении, а в дальнейшем внести одну поправку – вместо отсылки к Минским соглашениям сослаться на резолюции Совбеза ООН, «принятые в связи с российской военной агрессией». Речь идет о резолюции от 17 февраля 2015 года, в которой одобряются «Комплекс мер по выполнению Минских соглашений», так называемый Минск-2. Таким образом, удалось бы избежать упоминания термина «минские соглашения» в законодательстве Украины, хотя там появилась бы резолюция ООН, эти соглашения одобряющая.
В целом, по словам представителей коалиции, ситуация выглядела так: главное – продлить на год действие закона об особом статусе, без этого у нас могут возникнуть дипломатические проблемы с западными союзниками. А вот принятие «длинного» законопроекта далеко не так критично, хотя и в нем есть ряд правильных идей вроде статуса России как страны-агрессора. Но ни одна из них не является по-настоящему революционной и способной поменять ситуацию на востоке Украины. «Вся эта история с законами по Донбассу затеялась ради продления на год закона про особый статус», - заявил Фокусу один из депутатов от НФ.
Пока в Раде возились с формулировками, под ее стенами собрались несколько сот активистов «Национального корпуса», «Свободы» и «Правого сектора» с требованиями не принимать оба законопроекта. Скоро стоять под дождем правым надоело, и члены Нацкорпуса прошли один квартал к офису лидера «Партии 5.10» Геннадия Балашова, разбили стоявшую там статую коровы и немного потолкались с полицией. Вернулись к Раде они уже ближе к вечеру, когда депутаты наконец-то начали рассматривать многострадальные «донбасские» законы. С третьей попытки спикер Андрей Парубий обеспечил рассмотрение законопроекта по сокращенной процедуре.
Представлял «длинный» законопроект секретарь СНБО Александр Турчинов, давненько не выступавший публично с высоких трибун. «Предложенный законопроект имеет стратегическое значение для нашей страны!» - убеждал он депутатов. Выступавшая за ним вице-спикер Оксана Сыроид уделила много времени Черноморскому флоту РФ и Будапештскому меморандуму, а еще один оппозиционер, свободовец Андрей Ильенко, выразился предельно прямо: «Минские соглашения – это превращение Украины в руины».
Сторонники и противники законов сформулировали для себя пакет аргументов и контраргументов и хаотически повторяют их, даже не пытаясь наладить конструктивный диалог
Голосование за «длинный» законопроект было все ближе, но во время выступления главы фракции НФ Максима Бурбака депутаты из Самопомочи со своими коллегами из «патриотической оппозиции» заблокировали трибуну. Коалиция к такому явно готова не была.
«Мы просто расслабились. А что? Голоса смогли найти, все в обычном режиме рассматриваем, скоро будем принимать, все в порядке. Не ждали, что пойдут блокировать», - сказал собеседник Фокуса из фракции БПП.
Андрей Парубий объявил перерыв для консультаций с главами фракций.
Тем временем активизировались пикетирующие Раду националисты. Они публично объявили, что при попытке коалиции силой разблокировать трибуну сразу пойдут на штурм Рады. И хотя их шансы на успех выглядели ничтожными, ведь силовиков под парламентом было больше в разы, драка все равно была бы масштабной. Вроде той, которая произошла 31 августа 2015-го, когда под Радой взорвалась граната. В этот раз до столкновения не дошло.
Спустя полтора часа Парубий вернулся и закрыл заседание. Трибуна и президиум парламента остались заблокированными, оппозиция радовалась тактической победе.
На вечерних консультациях найти общий язык по теме Донбасса власть и оппозиция так и не смогли, обвинив друг друга в нежелании идти на уступки.
В целом, парламентская дискуссия о законах о Донбассе в последние дни выглядит примерно так:
- Почему вы не хотите признавать Россию страной-агрессором?
- А вы почему легитимируете антиукраинские Минские соглашения и боевиков, которые их подписали?
- Значит, вы против продления антироссийских санкций?
- Нет, мы не хотим на территории Украины никакой «народной милиции» из боевиков.
- Вы агенты Кремля!
- Нет, это вы агенты Кремля!
Оба лагеря, и сторонники, и противники законов сформулировали для себя пакет аргументов и контраргументов и хаотически повторяют их, даже не пытаясь наладить конструктивный диалог. Одни говорят о миротворцах, другие – о торговле с ОРДЛО, третьи – о санкциях против РФ, четвертые – об амнистии боевиков. Как в этом случае можно сблизить их позиции, найти компромисс и выйти из конфликта политическим путем – непонятно.
А вечером четверга в Раду опять приехал Порошенко и снова встретился с членами своей именной фракции. Президент настроил их на то, что проголосовать законы по Донбассу надо будет уже в эту пятницу. Как этого добьется власть, увидим очень скоро. Порошенко сказал, что методы у него есть.
- Информация о материале
Антикоррупционные суды «по-новому»: рецепт Порошенко
Петр Порошенко обратился в парламент с предложением немедленно создать рабочую группу в комитете по вопросам правовой политики при председателе Верховной Рады либо в формате межфракционной группы для разработки законопроекта об антикоррупционном суде. Также в ближайшее время собираются создать специализированную антикоррупционную палату в Верховном суде, которая бы была кассационной инстанцией по всем антикоррупционным делам. Создание такой палаты в наивысшей инстанции будет, по плану гаранта, не вместо антикоррупционного суда, а как приложение к нему.
По его словам, наработка согласованного нормативно-правового акта, где будут учтены позиции всех политических групп, является одной из ключевых задач парламента. После этого законопроект следует представить персонально президенту, чтобы позже Порошенко внес его в Верховную Раду с пометкой «неотложный».
При этом президент не хочет, чтобы это стало фундаментом для политического пиара и спекуляций, ведь дело не в том, кто увенчает себя лавровым венком победителя, а в создании эффективного и независимого судебного органа, который будет специализироваться на борьбе с коррупцией и поможет ускорить рассмотрение дел против коррупционеров, кем бы они ни были. Порошенко отметил, что антикоррупционный суд должен формироваться на конкурсной основе под бдительным надзором украинской общественности. Вместе с тем Петр Алексеевич упомянул о неуместности пытаться превратить это учреждение в политическую инквизицию.
В конце глава государства четко высказался относительно эффективного антикоррупционного учреждения, которое будет руководствоваться верховенством права и принципами национального суверенитета. Последний аккорд в волевом выступлении Порошенко прозвучал так: «Украинцы сами способны сформировать судебную систему, включительно с антикоррупционным судом».
Трансформация идей относительно создания суда
Напомним, что создание антикоррупционного суда предусмотрено принятым летом прошлого года Законом Украины «О судоустройстве и статусе судей». В этом документе не только задекларирована возможность создать такое учреждение, но и провозглашены условия его создания и проведения конкурса на должности судей. Позже были представлены два законопроекта, касавшиеся этой темы.
Первый 3 февраля 2016 г. внесла в парламент группа народных депутатов (Егор Соболев, Сергей Лещенко, Мустафа Найем, Светлана Залищук, Оксана Сыроид, Иван Крулько). Этим законопроектом (№6011) предлагается создать Высший антикоррупционный суд и апелляционную инстанцию к нему, а также специальный предупредительный механизм при отборе судей с участием международных экспертов, которые не пропустят недобросовестных кандидатов, поскольку будут иметь блокировочный пакет во время голосования. Следует подчеркнуть, что в целом процедура при отборе судей для антикоррупционных судов будет типичной — те же этапы отбора при участии Высшей квалификационной комиссии судей, Высшего совета правосудия и президента Украины.
Второй законопроект 31 мая 2016 р. внес член фракции БПП Сергей Алексеев. Этим законопроектом (№6529) предлагается ввести обязательную специализацию судей по рассмотрению коррупционных и связанных с коррупцией правонарушений. При этом нет аналогии об участии международных экспертов в процессе отбора кандидатов, что может иметь последствием откровенные манипуляции провластных элит и протягивание «нужных» служителей Фемиды в антикоррупционные палаты. Также укажем, что создавать эти палаты в действующих судах нет никакой надобности, ибо от смены вывесок на судах верховенство права точно не воцарится в том же Соломенском районном суде, где месяцами рассматриваются расследованные детективами НАБУ дела.
В поддержку второго варианта, предложенного нардепом Алексеевым, выступали Генеральный прокурор Юрий Луценко, представитель ближайшего окружения президента Игорь Кононенко, а также ряд неординарных фигур разного политического веса. Всем понятно, что команда Порошенко под разными медийными соусами жаждала продать западным партнерам идею создания антикоррупционных палат. Во-первых, это был бы контролируемый с Банковой процесс. Во-вторых, представители Петра Алексеевича могли бы четко прогнозировать результат и избрать именно тех судей, к которым у них есть «доверие».
Позже, 15 сентября 2016 г., во время выступления на Yalta European Strategy Петр Порошенко лично заявил, что надеется на создание антикоррупционных палат в течение месяца. У него якобы нет времени ждать полтора или два года, пока создадут антикоррупционный суд. Это казалось как минимум странным. А как максимум эти слова можно назвать откровенной манипуляцией со стороны главы государства. Создание 450 палат в судах первой инстанции и 27 палат в апелляционных — более громоздкая задача, чем создание Высшего антикоррупционного суда и соответствующей апелляционной инстанции.
Венецианский бенефис: что скажет комиссия?
Как уже отмечало ZN.UA, оба законопроекта — №6011 и №6529 — недавно переданы на экспертизу в Венецианскую комиссию за демократию через право. Три недели назад экспертам казалось, что этот провластный реверанс выполняет сразу две функции. Во-первых, позволяет отложить выполнение требования МВФ относительно принятия законопроекта об антикоррупционном суде. Потому что без денег от фонда трудно сверстать и выполнить бюджет. Во-вторых, отправление в Венецианскую комиссию могло привести к признанию законопроекта №6011 неконституционным из-за фигурирования в документе механизма избрания судей специальной независимой комиссией с иностранным элементом.
Сейчас можно утверждать, что первое предположение не оправдалось. Несколько недель назад Министерство финансов было в состоянии привлечь 3 млрд долл. через размещение еврооблигаций под 7,375% годовых с 15-летним сроком погашения. Да, эти деньги значительно дороже, чем средства, которые предоставляет МВФ. Однако команда Порошенко решала несколько другие задачи, чем привлечение максимально дешевых займов. Прежде всего на Банковой больше не захотели быть под придирчивой критикой относительно отсутствия реформ. Тем более, когда антикоррупционный суд был приоритетом №1 у западных партнеров. Второе, что беспокоило Порошенко, — так это макроэкономическая стабильность Украины вплоть до президентских выборов 2019 г. Третье, чем руководствовались соратники главы государства, — так это концентрация влияния не только на правоохранительные органы, но и на новообразованные судебные учреждения.
В ближайшие дни должны объявить решение Венецианской комиссии за демократию через право относительно двух упомянутых законопроектов о создании антикоррупционных судебных учреждений. И кажется, там не будет поддержки или сокрушительной критики ни одного из них. Более того, законопроекты анализируются в политико-правовом контексте, а не сугубо в формате соответствия принципам права и конституции соответствующей страны.
Очевидно, президентская команда справилась об отдельных нюансах выводов Венецианки и потому, перегруппировав свою позицию, на Банковой пошли в контратаку, заявив о создании независимых антикоррупционных судов. При этом слова «независимый» и «антикоррупционные суды» были в разных частях выступления Порошенко.
Рецепт Петра Порошенко
Все выступление Порошенко, когда он наконец упомянул о создании антикоррупционного суда, было пронизано скрытыми месседжами, адресованными политикам, общественности и международным партнерам. Попробуем разобрать каждый из них.
Во-первых, Петр Порошенко понял, что речь не может идти о создании антикоррупционных палат в действующих судах. Этот абсурд был умножен на нуль и потому взят за основу формулировки о создании антикоррупционных судов. При этом президент передал функцию разработки нового (а не взятие за основу №6011 или №6529) документа, который позже он внесет в Верховную Раду. Здесь следует заметить, что создание рабочей группы и согласование нового законопроекта затянет процесс принятия решения о создании суда.
Интересный факт: Петр Алексеевич определил именно подконтрольный ему комитет по вопросам правовой политики, который возглавляет лояльный к нему Руслан Князевич. О «неблагонадежном» комитете по вопросам предотвращения и противодействия коррупции, возглавляемом Егором Соболевым, вообще речь не идет. Альтернатива — рабочие группы при спикере парламента Парубие либо вообще абстрактная межфракционная группа.
Во-вторых, Порошенко хочет избежать ситуации, когда антикоррупционное судебное учреждение создано если не вопреки, то как минимум без его участия. И слова о лаврах — красноречивое тому подтверждение. Кто, как не гарант Конституции, должен получить все политические дивиденды, особенно, если суд будет создаваться ближе к следующим президентским гонкам?
В-третьих, быстрое создание антикоррупционной инстанции в новом Верховном суде не имеет никакого смысла без создания судов первой и второй (апелляции) инстанций. Это как начинать строить дом с монтажа окон или конструирования крыши. Такие инициативы лишены какого-либо институционного смысла.
В-четвертых, президент Украины четко отметил, что создание эффективного и независимого суда поможет привлекать к уголовной ответственности коррупционеров, кем бы они ни были. Очевидно, кого-то из друзей, но, разумеется, не из ближайшего окружения Порошенко, возложат на алтарь правосудия ради политического жертвоприношения. Но превращать в инквизицию этот суд он не готов, что является неким месседжем для успокоения элит.
В-пятых, глава государства расставил все точки над і, когда провозгласил ключевые принципы, которыми будут руководствоваться во время создания антикоррупционного суда. Это верховенство права и принцип национального суверенитета. С первым все понятно, о нем любят рассказывать в каждом, даже самом темном, закоулке реформ. А вот второй аспект — национальный суверенитет — в совокупности с фразой о формировании судебной системы исключительно украинцами приводит к мнению, что президентская команда при любых условиях не оставит попыток избежать участия международных экспертов в конкурсном отборе кандидатов в антикоррупционные суды. Потому что непрогнозируемость выбора и дальнейшая неконтролируемость судей равнозначны потере контроля над всей страной, где царят коррупция и неофеодальное устройство государства.
- Информация о материале
Справа екс-чиновника ХОДА: підозрюваному затвердили залог у 120 тисяч гривень
Минулого тижня Прокуратура Харківської області спільно з Управлінням захисту економіки затримали екс-чиновника Харківської ОДА, якого підозрюють в отриманні хабаря.
За інформацією заступника начальника управління Дениса Маслія, 46-річний колишній начальник одного з відділів облдержадміністрації пропонував надати хабара відповідальним працівникам міськради та міськвиконкому за виділення земельної ділянки.
Підприємець, що планував створити на в’їзді в м. Харків логістичний центр, хотів взяти в оренду 2,5 га землі. Екс-посадовець пообіцяв, що допоможе позитивно вирішити це питання за 25 тис. доларів.
Під час передачі 655 тис. грн. чоловіка затримали. Вирішується питання про оголошення підозри за ст. 27 ст. 15 ч. 3 ст. 369 КК України.
Цього тижня суд визначив запобіжний захід у вигляді тримання під вартою з можливостю внесення залогу у сумі 120 тис. грн.
Як вдалося дізнатися «Харківському антикорупційному центру», підозрюваного звуть Євгеній Стеценко. Він працював начальником Відділу організаційного забезпечення у ХОДА за часів Януковича.
На думку юристів ХАЦ, ця справа може буде перекваліфікована за статтею «Шахрайство», якщо слідчим не вдасться доказати, що підозрюваний реально міг вплинути на дії чиновників.
- Информация о материале
Возможен ли «план Маршалла» для Украины
В конце августа спикер литовского сейма Викторас Пранцкетис на встрече с премьером Владимиром Гройсманом озвучил идею реализации «плана Маршалла» для Украины. Об этом сообщил официальный сайт украинского правительства.
«Сегодня на повестке дня экономический успех Украины. Именно поэтому и родились идея плана Маршалла, которую мы озвучили и определили в Европе и США», - сказал Пранцкетис после разговора с Гройсманом.
Идея предоставления Украине крупномасштабной помощи для перезапуска промышленности не нова. В прошлом году в интервью БизнесЦензор ее озвучивал бизнесмен Сергей Тарута, ссылаясь на руководство немецкого Бундестага.
Однако только сейчас о плане Маршалла начали официально говорить в украинском правительстве. 14 сентября Кабмин сообщил, что по инициативе Литвы разработан план по предоставлению Украине помощи от европейских институтов в размере 5 млрд евро в год в течении пяти лет.
«По подсчетам экспертов, 5 млрд евро инвестиций в год обеспечат Украине рост экономики на 6-8% годовых», - цитирует пресс-служба Кабмина соавтора «плана Маршалла для Украины» Андрюса Кубилюса, бывшего премьер-министра Литвы.
Богатый безопаснее бедного
«План Маршалла» – программа восстановления послевоенной Европы, предложенная госсекретарем США Джорджем Маршаллом в июне 1947 года. Он подразумевал инвестиции в промышленность европейских стран, которая была разрушена в ходе Второй мировой войны.
Главная геополитическая цель программы – создание «богатой Германии», которая могла бы противостоять распространению социализма и влиянию ССР в Европе.
Смысл плана Маршалла заключался в том, что США отказались от поставки в европейские страны готовых продуктов с добавленной стоимостью. Наоборот – поставляли средства производства.
Идея заключалась в объединении ресурсных и промышленных потенциалов Европы, что в 50-х привело к созданию прообраза Евросоюза – «Европейскому объединению угля и стали».
«Оригинальный план Маршалла предусматривал списание 50% долгов Германии, тарифную защиту национальной промышленности, жесткое валютное регулирование для развития производства, одновременное стимулирование экспорта и импортозамещения, долговременную защиту рабочих мест, а также финансовую поддержку от США объемом $13 млрд (сегодня это $130 млрд) в течение 4 лет (1948-1951 годы)», - говорит Виктор Галасюк, глава парламентского комитета по экономической политике.
Результатом стало восстановление жилья, разрушенного войной, промышленности в более эффективной форме, а также создание прослойки среднего класса европейцев, что должно было предотвратить социальные революции.
План Маршалла стал альтернативой плану Моргентау – программе министра финансов США Генри Моргентау, предложенной в сентябре 1944 года. В соответствии с ней США собирались «предотвратить возможность развязывания Германией 3-й мировой войны».
Для этого предлагалось превратить Германию в аграрную страну с сырьевой моделью экономики. Однако оказалось, что в аграрном секторе можно задействовать лишь небольшую часть населения.
Украинский план
Между Украиной в нынешнем состоянии и послевоенной Германией можно провести аналогии: большой спад промышленного производства в результате войны, тяжелая социальная обстановка, потребность в финансовой помощи из-за рубежа.
Кроме того, как в конце 40-х США нужна была «богатая Германия», чтобы противостоять распространению влияния СССР, сейчас США нужна «богатая Украина», чтобы противостоять распространению влияния Путинской России.
Структура экспорта Украины – около 40% аграрной продукции, еще около 30% - металлургическая продукция, в которой значительную часть составляет железорудное сырье. Другими словами, украинская модель экономики – сырьевая.
Однако если Украина продолжит развивать лишь аграрный сектор, она не сможет развиваться. Норвежский экономист Эрик Райнерт на примере плана Моргентау доказывает, что уничтожение обрабатывающей промышленности зачастую приводит к кризису сельского хозяйства.
«Вам нужен новый «план Маршалла». Напомню, что этот план основывался на повторной индустриализации части Европы», - говорил Райнерт об Украине в интервью РБК в марте 2017 года.
Райнерт – автор книги «Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными», частый гость в Украине. Его основной рецепт для бедных стран состоит в поддержке собственного производства.
По оценкам аналитиков из проекта «Украина 2030. Доктрина сбалансированного развития», для «перезапуска» экономики Украине необходимо около $130 млрд. Сергей Тарута, который является инициатором этого проекта, в 2016 году говорил о цифре в $150 млрд. По оценкам Галасюка, Украине нужно не меньше $100 млрд в десятилетней перспективе.
Реальность финансовой помощи
Пока что «план Маршалла» для Украины можно назвать лишь «планом Пранцкетиса». На официальном уровне о нем упомянул лишь спикер литовского Сейма.
Экономисты, опрошенные БЦ, сходятся на том, что на данном этапе это лишь разговоры.
«Пока подобных серьезных намерений во властных кругах США, Германии или других финансово развитых стран ЕС я не вижу», - говорит Галасюк.
Между тем, если Европа и готова делать крупные финансовые вливания в экономики других стран, то не в украинскую.
«Бедность порождает эмиграцию. Но Европа не боится украинской эмиграции – уедут самые активные и продуктивные – Европа, скорее, боится африканской эмиграции», - рассуждает Юрий Пивоваров, директор Киевского международного экономического форума.
«Если Украина обеспечит «инвестиционную безопасность», финансовый ресурс может быть найден и без помощи донорских государств, – говорит Оксана Мельничук, управляющий партнер Аналетической платформы стратегических коммуникаций. - По приблизительным подсчетам, за пределами страны украинские бизнесмены держат около $170 млрд».
Как сообщал БЦ, по оценкам директора госпредприятия «Укрпромвнешэкспертиза» Владимира Власюка, на руках у населения находится еще около $50 млрд.
Все эти средства могут быть направлены в украинскую экономику, если правительство создаст благоприятный климат для инвестиций – честные суды, прозрачное законодательство, прекращение вымогательства со стороны силовых органов.
Для чего нужны деньги
По общему мнению опрошенных экономистов, в первую очередь средства должны быть потрачены на обновление инфраструктуры – железных и автомобильных дорог, портов, сетей, распределяющих газ, воду и электроэнергию.
Следующий этап – поддержка инновационных отраслей и технологий, образования и медицины, позитивно влияющих на комфорт жизни в стране.
Если будут условия, бизнес сам определит, в какие сферы производства и услуг можно вложить деньги.
Кроме того, Украине необходимо создать институты, через которые государство сможет выдавать дешевые кредиты для развития конкретных предприятий.
«В Польше есть Агентство развития с четкой сетью региональных представительств. У нас таких институтов нет, - говорит Юрий Пивоваров. - Куда девать эти деньги? Агентство на бумаге создано – физические его нет, банка развития тоже нет».
В итоге, украинское государство не имеет культуры льготного кредитования мелкого и среднего бизнеса, которое должно влиять на финансовое развитие регионального бизнеса, а не всеукраинского.
Пока что, несмотря на громкие заявления в правительстве, «план Маршалла для Украины» – лишь слова. Кабмин ничего не сделал для его приближения.
- Информация о материале
Страница 186 из 2102
