Главная

Когда Петр Порошенко на инаугурации заявил о том, что "Крымнаш", зал аплодировал стоя. Точно так же, как аплодировала Путину Россия в ответ на тот же пароль. Никто не спросил, что он имел в виду, какой смысл вкладывает в этот набор звуков, как он собирается воплощать эту заявку в реальность. Потому что о реальности речь и не шла. "Крымнаш" — что-то вроде тоста, который произносится по торжественным случаям.

Вообще, удивительно малое количество людей, например, в моем окружении (в том числе, виртуальном) с должным вниманием отнеслось к инаугурации, речи и даже первым назначениям. Они понимают (или, скорее, нутром чуют), что все это имеет ровно столько же отношения к реальности, сколько и тост "Крымнаш".

Разрыв между самодостаточным миром государственных структур и реальностью, в которой живет каждый украинец, возник не вчера. Без него не было бы ни Майдана, ни АТО. Не было бы, возможно, и шанса стать Украиной. Теперь же этот разрыв обрел осязаемые черты в параллельных структурах, дублирующих основные функции государства. Эти структуры более действенные, мобильные, умеющие координироваться между собой, не отягощенные бюрократическими надстройками и оттого куда более эффективные. И почти неконтролируемые.

Человек, выигравший президентские выборы, возможно, еще не понял, что инаугурация — это момент начала обратного отсчета. Всего — рейтинга, доверия, терпения, просто времени. Помните, как после Майдана политики кокетничая говорили о "кабмине самоубийц"? А ведь по-настоящему время политического суицида пришло только сейчас.

Не потому даже, что любое действие нового президента будет воспринято частью населения как предательство. Но потому, что ему под растущим давлением нашей — а для него "параллельной" — реальности придется либо уступить принуждению к Украине, либо стать могильщиком самого "проекта Украина".

"Принуждение к Украине" — самая странная вещь, которая случилась с нами за последнее время. Мы думали, что отстаиваем "европейский выбор", что у нас "революция достоинства", что у нас "война с агрессором". Да, все так. Но между строк осталось то, что все это вместе взятое требует от нас сначала стать тем, чем мы есть. Выделиться из аморфных "соборных" проектов — неважно, называются они СССР, "русским миром" или целой "восточно-христианской цивилизацией". И никаких милостей от природы или санкций от Европы — все сами. И главное — быстро.

Это принуждение было расценено по-разному. Или, скорее, по-разному испечено и подано. Киселевская команда, например, превратила эту идею в монстра — в результате "Крымих", а на Донбассе война. Теперь подите спросите — неужели "быть Украиной" страшнее, чем пережидать обстрел в подвале и не выходить на улицы, потому что там распоряжаются "освободители от Украины" с выразительным кавказским акцентом?

"Принуждение к Украине" на фоне АТО выглядит хмуро. На всех его частотах "услышатьдонбасс" глушится грохотом взрывов. И оттого создается впечатление, что Киселев и К° совершенно правы. Что есть какая-то Украина, которая хочет принудить один строптивый регион перестать выдрючиваться и принять общие для всей страны правила игры. Или просто уничтожить его.

И было бы по-своему проще, если бы так. Но, как это ни противоестественно, Киселев был по-своему прав, когда говорил, что "Украины на самом деле нет". Именно поэтому Украина не может отпустить. Никого. Ни Донбасс, ни даже Крым. Не потому, что кому-то что-то жаль отдать. Донбасс нужен не только Ахметову и К°. Он нужен Украине. Вернее, мы сами еще толком не знаем, нужен или нет. Мы не знаем, где Украина начинается, где заканчивается, и что это вообще значит "быть Украиной". Ведь страна до сих пор существует только в качестве проекта.

Не думайте, что этот проект не реализован только на Донбассе — и вот его приходится "принуждать". Нет Украины и в других географических широтах. Она не принадлежит ни одному региону страны. Даже на Галичине ее нет, что бы, опять-таки, ни рассказывал Киселев, распаленный Жириновским.

Если не верите, попробуйте для общего развития "услышатьгаличину". Местные "интеллектуальные лидеры" вроде Андруховича или Грицака давным-давно говорят о том, что надо отделяться. Хоть бы тремя-четырьмя-пятью областями. А Киев пускай и дальше делает с Донбассом (а заодно и со всеми прочими Николаевыми, Херсонами и Кривыми Рогами) все, что хочет: кормит, слушает, усмиряет, федерализирует, стирает с лица земли — на что хватит пороха (пардон за двусмысленность). Почему именно эти три-четыре области окажутся "Украиной", они не в состоянии объяснить.

Эти авторы и не подумали сменить пластинку теперь — несмотря на то, что на фоне войны с Россией подобные речи звучат довольно непристойно. Наоборот, риторика местных сепаратистов углубляется. Нам напоминают о том, что после завершения АТО (буде она когда-нибудь завершится) на восстановление Донбасса пойдут такие деньги, что прежние дотации покажутся детскими игрушками. А предложение починить дорогу от Франковска до Тернополя будет приравниваться к измене родине.

Масла в огонь подливают беженцы. "Программы культурного обмена", о которых столько лет говорили, стали до боли актуальными. Правда, что касается "культурности" — возникают сомнения. Обе стороны — приезжающая и принимающая — столкнувшись в "натуре", не скрывают культурного шока. По соцсетям расползаются отчаянные посты о "свинстве" беженцев с Донбасса, собирающие букеты комментов в стиле "Донбасс не нужен".

Пилюля "принуждения к Украине" оказалась для западной части страны столь же горькой и трудно перевариваемой, как и для восточной. Приятно вчуже думать о себе, как об "образцовой Украине". Но манера при столкновении с другими, не таким "образцовыми", кричать "этих — вон!" с головой выдает провинциала, так и не ставшего своим в своей стране. Увы, на Галичине тоже нет Украины. Здесь к ней тоже нужно принуждать.

Можно теперь заламывать руки по поводу того, что мы не сделали этого раньше и другими, конвенциональными методами. Методами культурных инициатив, образования, медиаполитики. Принуждение к Украине пошло самым болезненным, шоковым путем, когда иных уже просто не осталось. Этот процесс начался на Майдане и продолжается сейчас — процесс принуждения себя быть страной, быть народом. Процесс прорастания страны изнутри нас самих.

Этот процесс не имеет почти никаких региональных характеристик, поскольку охватывает множество регионов одновременно и совершенно не учитывает "культурные особенности" — они неважны. Это явление сугубо социальное и утилитарное. "Проект Украина" оказался чем-то вроде сетевого маркетинга. Его успех — в отсутствии центра и способности самостоятельно координироваться вокруг конкретной проблемы. Все, что не касается выполнения конкретной задачи — вне обсуждения. Поэтому "бандеровцами" оказались все — от армян до русских. Оказалось, что в этой "сети выживания" этническая и языковая принадлежность не значат ничего. Поэтому Майдан отстояли не галичане, киевляне или студенты — его победа стала возможна благодаря тому, что вся страна оказалась опутана сетью общего интереса, общего дела, в котором каждый участвовал, как и чем мог. Эта сеть и стала Украиной — за неимением иной. Не-Украина — это просто те, кто (пока?) вне этой сети.

Эта уникальная сетевая структура, образовавшаяся вокруг Майдана и поразившая всех — нас, в первую очередь, — оказалась весьма эффективной против бюрократической, иерархичной машины государства. "Параллельная реальность" Украины — мобильные структуры "общего дела" — стали нашим основным революционным трендом и достоянием. Волонтерские группы, "сарафанное радио" соцсетей, оперативный сбор средств и т.д. — вот за счет чего мы победили разъеденную коррозией машину государственного принуждения. И это стало нашей общей Украиной, проросшей рядом с тем государством, которое досталось нам в наследство от совка.

Возникает закономерный вопрос о том, "зачем мы их кормим". Зачем, например, мы кормим 130-тысячную армию, если по самым великодушным подсчетам боеспособная ее часть составляет 10 тысяч? Зачем мы кормим полумиллионную армию милиционеров, если для АТО наскребают всего 4 тысячи, которые с трудом экипируют и кое-как вооружают? В то время как рядом же формируются добровольческие отряды, вооружающиеся вообще за свои — вернее, "сетевые" — средства. Зачем мы кормим Минсоцполитики, если решение социальных проблем охваченного войной Донбасса — "вне его компетенции"? Зачем мы кормим Госкоминформ и НТКУ, если оказывается, что огромная часть украинской территории и украинских мозгов затоплена чужой и чуждой пропагандой? Список можно продолжать и продолжать.

Конечно, никакие, самые развитые общественные институты никогда не будут дублировать государство полностью. Но нам пока не до жиру. Мы вынуждены строить свою параллельную Украину ради выживания. И пока что она действительно очень мало пересекается с официальными государственными структурами. А где пересекается — там увязает и начинает буксовать. В ответ и наши инициативы по вытаскиванию страны из ямы становятся все более благородно-безумными. Тут на днях в новостной ленте анонимные "высокопоставленные военнослужащие" робко напомнили о подсуконном проекте ОТРК "Сапсан", например. Я вот не удивлюсь, если завтра кто-нибудь из моих френдов объявит сбор средств на доработку проекта и запуск этих комплексов в производство. Для передачи на вооружение такой-то части. Я не только не удивлюсь — я обязательно пожертвую, сколько смогу. Купим пару-тройку ракеток солдатикам, что ли. Вдобавок к ящику консервов и десятку НАТОвских касок, провезенных в багажнике через украино-польскую границу.

Можете смеяться. Если еще можете, конечно, — после всего, что с нами случилось за последние месяцы. Можно смеяться над муравьями, которые снуют туда-сюда под ногами, топают один за другим, что-то тянут, передают друг дружке какие-то пылинки с песчинками. Смеяться можно — но попробуйте сунуться в муравейник, который они построят. Тесное сотрудничество внутри общества, которое мы сейчас налаживаем, делает нас страной. Мы объединяемся вынуждено — для латания самых больших дыр, в которые, если мы их сейчас не заткнем, спустя совсем немного времени вынесет всех нас. И западных, и восточных, и военных, и цивильных, и богатых, и бедных.

Украина внезапно продемонстрировала волю к жизни и умение находить нестандартные решения в борьбе за жизнь. Она появилась, когда ее никто уже не ждал, и в такой форме, о которой никто и подумать не мог. Западная Европа, глядя на нас, открывала рот от изумления — не потому, что не верили в нашу способность и т.д., а потому, что они никогда такого не видели. Их гражданское общество строилось, когда не было Фейсбука и даже радио.

Но есть плохая новость. Наше собственное государство не только ничем нам не поможет — оно будет нам мешать, чем дальше, тем больше. Просто потому, что оно — не Украина, и Украина ему не нужна. Оно комфортно существовало без нее и сможет существовать так и дальше. Президентам двух несуществующих стран — России и Украины — будет легче договориться, если ни одна из этих стран так и не родится. Поэтому мы получаем такой отпор "принуждению к Украине" не только из-за географической границы, но и внутри.

Пока мы пытаемся выжить, государство рядом с нами продолжает "осваивать средства". Пока мы по гривне собираем бойцам АТО на все — от сигарет до средств защиты — нами же пожертвованные деньги Минобороны тратит на зарплаты своей непомерной бюрократии и "коммуналку". "Отцы-командиры" прямо в зоне АТО умудряются расхищать и распродавать то, что волонтеры привозят прямо в части. Если верить френдам на ФБ, распродается все — от сигарет до приборов ночного видения. Так и не расформированный "Беркут" (помните, нам ведь обещали) в зоне АТО, куда поехал якобы "смывать кровью", продолжает заниматься любимым делом — выбивать деньги из населения путем разбоя на дорогах. Эта так называемая "армия" и так называемые "правоохранители" — часть раковой опухоли на нашем теле и либо она доконает нас, либо мы ее.

Петр Порошенко еще не понимает, что он не просто "досрочно избранный" — он по-настоящему "недоношенный" президент. Он воспроизводит ритуалы власти — с почетным караулом, инаугурацией, банкетом, никому неинтересными речами. И, судя по улыбающемуся коллективному табачнику на его банкете, он не думает о хирургической операции. Он то ли делает вид, то ли правда не чувствует, что тому государству, которое он воспроизводит, остались считанные дни. Той страны, которая растет рядом и все еще имеет кое-какие шансы на жизнь, он не знает.

А "Крымнаш" — да, вполне возможно. Как и Донбасс. Как и вся "сетевая Украина", самая странная страна мира, для которой география — это переменная, подчиненная пока только одному — желанию быть.

Информация о материале

Интервью с Ярославом Тынченко, заместителем директора Национального военно-исторического музея Украины по научной работе.

- Вы, как эксперт, можете давать оценки причинно-следственным связям в истории. По Вашему мнению, что стало детонатором нынешней ситуации на Донбассе и спровоцировало Россию начать боевые действия против Украины?

- Не только Российская Федерация ведет боевые действия против Украины в Донецкой и Луганской областях. Это целая неоднородная смесь различных формирований. Почему это происходит на Востоке? Если посмотреть на карту, где были Евромайданы в областных центрах и где их не было, можно понять какие регионы изначально были против Майдана. Это – Донецкая, Луганская, Харьковская, Одесская области и Крым. Пять регионов, в которых были отдельные протестные явления, но не было фактов захвата горадминистрации, обладминистрации, противостояний с милицией и т.д. И вполне закономерно и очевидно, что эти пять регионов изначально были настроены враждебно сначала к тому, что происходило, а за тем к тем властям, которые пришли к власти в Киеве. Сейчас их протестность заключается не в том, что они поддерживали Януковича. Один из лидеров самопровозглашенной ДНР Губарев сказал абсолютно правильно, что они семнадцать лет голосовали от безысходности за своих «донецких» олигархов, хотя также их не любят, как и на Западе Украины. Голосовали за них, потому что они свои. Но эти «свои» их тоже грабили и использовали

Самой главной «тряпкой для быка» для жителей юго-востока Украины стали красно-черные знамена, Ярош, партия «свобода», портрет Бандеры. Они видеть этого не хотят и, в принципе, не хотят жить в стране, в которой ходят люди с такими знаменами. Я хорошо знаком с населением всей Украины, потому что был не только во всех областных, но и в районных центрах, селах, деревнях. Очень много работал по разным регионам Украины и знаю реальную ситуацию. У нас вот какая особенность – жители западной Украины были только в своем регионе и в Киеве. И больше нигде не были. О Донбассе они имеют очень смутное представление. Жители Восточной Украины, в лучшем случае, были в Киеве, и многие школьники ездили только во Львов, то есть глубоко западно-украинскую культуру они тоже не знают и не понимают.

- То есть пропасть между Западом и Востоком в Украине существовала изначально?

- По-сути эти регионы у нас никак не взаимосвязаны. Несмотря на многократные попытки их как-то подружить, они, по большому счету, чувствовали себя отдельно от Центральной Украины. У нас есть Галичина, у нас есть Донбасс, у нас есть Крым – эти три региона, которые всегда были разными. Вячеслав Максимович Черновол еще в начале девяностых годов сказал, что нам нужна федерализация, потому что если не сейчас, так через десять -двадцать лет мы столкнемся с вопросом неприятия жителей одного региона жителями другого региона. Рано или поздно Галичина и Донбасс схлестнутся. Это говорил Чорновол году в 1994. Я это слышал своими ушами.

- Плюс, как показало время, многие наши политики были нацелены на то, чтобы разъединить Запад и Восток Украины?

- Разумеется. И вот, что мы видим. Пошла протестная волна. Протестный электорат восстал. Плюс, фактор того, что Луганский Беркут с боем ехал домой, Крымский Беркут с боем ехал домой. То есть у них пошло острое неприятие всего, что происходило, и они, естественно, были возмущены и всего этого не принимали. Очень большим личным оскорблением для них была отмена закона о языках [Колисниченко-Кивалова]. Украинский язык на Донбассе так и не смог завоевать популярность. Поэтому это была жесточайшей ошибкой отмена закона о языках. Если бы этого не случилось, возможно, многого бы можно было избежать.

- Насколько, по Вашему мнению, население Донбасса готово жить в России вместо Украины?

- Они не отказывались изначально от Украины. Большинство жителей Донецкой и Луганской областей воспринимают Украину как свою родину. Они просто хотят какие-то отдельные вещи: второй государственный язык, они хотят федерализацию. А что для них, собственно, федерализация? Они считают, что Киев у них забирает много денег и хотят, чтобы столица делилась с ними финансами, которые пойдут на их нужды. То есть, существует два камня преткновения: язык и деньги. И вот, этой ситуацией очень «красиво» воспользовались различные персонажи из России, а также некоторые из Украины.

- Что это за персонажи? Прежде всего, группа Стрелкова-Гиркина, которая захватила город Славянск, и устроила там затяжную бойню.

- Лично с ним мы познакомились в 1994 году возвращаясь из Бородино (военно-историческая реконструкция) в одной электричке. Мы оба были в форме: я во французской, он в русской. Очень быстро разговорились. Оказалось, что мы еще и коллеги. Уже буквально через пять минут разговора, он заявил, что рано или поздно будет война за то, чтобы Украина вернулась в состав великой Империи. При чем неважно какой: Российской или Советской. Причем на вопрос «А где ж будут границы?» он точно ответить не смог, но всегда говорил: «Куда продвинемся, там и будут границы». Потом он всегда и всем знакомым из Украины говорил: «Да, мы будем воевать. Рано или поздно. Украина – это недоразумение».

Игорь Гиркин – выпускник Московского Историко-архивного института, который специализировался на Гражданской войне белых, написал несколько работ о боевых действиях белых против красных на территории Левобережной Украины в 1919 году. Его папа майор внутренних войск СССР. В период студенчества его патриотизм все время зашкаливал и искал себе где-то выход. Во время учебы Гиркин ездил сначала в Приднестровье, потом в Сербию, где он воевал в составе двух отрядов, причем одним он командовал, о чем написал подробное воспоминание, которое есть в интернете. Затем он даже отслужил срочную службу в российской армии. И, наконец, когда была первая Чеченская война, он добивался, чтобы его взяли по контракту, так как у него было высшее образование, но не было военной кафедры, поэтому он долго и нудно просил, чтобы его взяли. И, в конечном итоге, его взяли, и он под занавес первой Чеченской войны поучаствовал в паре боев как контрактник.

Как известно, первая Чеченская война закончилась тем, что российские войска ушли из Чечни. В тот период Гиркин ходил с чувством, что все его и его друзей предали, что Великая Россия рушится, что все плохо, что нужно отстаивать свою позицию, нужно воевать. И вот когда он пришел с первой Чеченской, он начал добиваться, чтобы его взяли состав вооруженных сил России, но уже офицером, поскольку у него есть высшее образование, срочная служба и служба по контракту. Он снова очень долго добивался, чтобы его взяли. Ему долго отказывали под разными поводами. Но, в конечном итоге, он вошел в состав вооруженных сил Российской Федерации, стал офицером. Он окончательно порвал с наукой. В какой-то момент ему теоретической истории оказалось мало и захотелось участвовать. Ему показалось слишком скучным описывать то, что происходило.

Гиркин воспринимал развал Союза, как личную трагедию. По сути, после возвращения с первой Чеченской войны, он уже был настроен на то, что он будет участвовать в восстановлении границ этой мифической Империи, причем, непонятно – какой именно? Мириться с существованием независимых Украины, Белоруссии и т.д. он никогда не собирался.

Я с большим удивлением узнал из прессы, что семья Игоря Гиркина до сих пор живет в Шенкурском проезде в Москве. Я прекрасно помню эту трехкомнатную квартиру в панельном доме, очень необустроенную и неуютную. Мне запомнилась лампочка без абажура, висящая на кухне. Очень аскетические условия жизни. Меня удивило, что, как докопались московские журналисты, там до сих пор живет его семья, семья его сестры, его родители…

В общем, он всегда был таким человеком, которого деньги интересовали в последнюю очередь. Причем деньги его интересовали исключительно для достижения идейных целей, потому что семейная жизнь, в принципе, его никогда не интересовала. Насколько я знаю, у него было два брака, но всем своим девушкам он говорил, что остается с ними до первого вызова. Такая у него была концепция семьи. И, конечно же, когда ему выпал шанс воплотить свои идеи юности в жизнь, он за него ухватился. Тем более, насколько я знаю по свидетельствам его московских друзей и знакомых, он участвовал во Второй Чеченской войне, практически не выезжал какое-то время из Дагестана и Чечни. Как оказалось, был в Сирии, ездил в Украину.

Параллельно, когда не было активных боевых действий, он должен был чем-то сублимировать, принимая участие в военно-исторических реконструкциях. Всем участникам этих реконструкций, которые были из Украины, он всегда рассказывал, что россияне отберут у нас Восток, мол, не волнуйтесь, все равно Россия придет.

- То есть идея ликвидации государства Украины у него присутствовала давно?

- Да, он абсолютно фанатично настроен на восстановление границ Империи. И когда он впервые появился на ютюбе со своими комментариями о том, что Украина – это мертворожденный, несостоявшийся проект – он действительно искренне так думает. И те люди, которые с ним пришли, они все думают точно также. В отличие от наших правосеков-ярошев, у русских патриотов всегда была концепция, что какая бы плохая у них армия не была, они обязаны туда идти и служить: срочную службу, контрактную службу – они просто обязаны туда идти. Если ты патриот, то ты должен служить в российской армии, любой, какая бы она не была. Наши же наоборот начинают кричать: «Я не буду служить в такой убогой армии!!!» В России всегда был другой подход к своей армии. Да, там дедовщина, да, там тяжело, да, там есть злобные кавказцы, но если ты патриот, ты обязан.

- То есть, патриотизм у россиян воспитали?

- Разумеется. Естественно, он не массовый, он в отдельной категории людей, которую можно назвать правым сектором России. Еще со времен Приднестровья, потом Сербии, потом Первой Чеченской войны, создался круг людей в России – участников этих войн, которые «недовоевали» (термин, придуманный самим Гиркиным в какой-то из публицистических статей). Это категория людей, которым «кому война, а кому мать родная». Вот для них война – реальная жизнь, а мирная жизнь, семья являются для них второстепенным, для них это несущественно. И со времен Приднестровья существовали довольно мощные группы участников этих войн – Ленинградская, условно, Краснодар, Ростов-на-Дону, казачья группа и другие люди со всей России. Гиркин лично мне рассказывал, что встретил в Чечне какого-то добровольца с Алтая, который здоровался со всеми «Слава России!!!». И тут пару недель назад я читаю репортаж о каком-то добровольце с Алтая, который воюет в Славянске, и мне сразу вспомнился этот рассказ Гиркина. То есть, это давно сформировавшаяся группа людей, которые даже могли жить мирной жизнью, но до поры до времени. Но как только появился приказ, сигнал – и они все сразу сбежались. Поскольку Игорь – настоящий подполковник вооруженных сил Российской Федерации, то со временем он стал их лидером, символом. Ведь все остальные, в отличии от Гиркина, полностью не посвятили себя военной деятельности, а он пожертвовал всем ради достижения своей идеи.

- Как вы считаете, с головой у таких людей все нормально?

- По сути, они борются с тем, что считают историческим мифом. Именно таким историческим мифом они считают Украину. К ним присоединилась какая-то часть местных фанатиков, которые у нас также имели место быть. Их не замечали, на них не обращали внимания. Так как они никогда не были радикализированы, просто у них было на бытовом уровне неприятие Украины, по это с ними особо никто и не считался и не воспринимал их всерьез.

Достаточное количество людей из Цетральной и Восточной Украины рассуждает по типу «Ой, мне физически плохо в этой стране, в Украине!». Ты им отвечаешь «Хорошо, переезжай в Россию!», на что сразу реакция «Нет! Это моя родина. Но я хочу, чтобы эта родина называлась Россия, чтобы она была частью России». Хорошо, «А какая разница?» – спрашиваю у них, – «у тебя только украинский паспорт, но ты говоришь на русском языке. Тебя разве кто-то ущемляет?». «Нет», – отвечают. «Ну, так в чем проблема?» Гениальный ответ: «А мне все равно плохо!».

То есть такая категория людей у нас тоже была и есть. Причем, у многих из них нет никакого армейского опыта, но они тоже побежали туда. Вот люди, которые сейчас выступают часто на Anna-News, они без масок – это те, которые ходили здесь и «страдали», им здесь физически было плохо.

- Все хотели стать большой Россией, эта группа лиц?

- Да, в принципе да. Возродит какую-то Империю.

- Как они ее обзывают «Новороссия»?

- Нет, это не их концепция. В принципе, я так понимаю, группа Стрелкова видела всех в гробу и белых тапочках: все эти «Новороссии», «Лугандии», «Донбабве» и прочие республики. Вообще, сам Гиркин глубоко военный человек, он изучал очень многое в теории, а потом проверял на практике. Он лучше многих выпускников академии имени Фрунзе, Генерального штаба. То есть, хороший тактик и очень хороший стратег. Но он никогда не придавал значения социальному аспекту. Он свою семью не смог обеспечить. Спрашивается, что он может дать людям в отношении социального обеспечения в Донецкой и Луганской областях? Насколько я понимаю, он ничего и не собирается им давать. Это вообще не его проблема. И, вообще, если завтра этот регион присоединится к России, то он построит всех так, как ему прикажет вышестоящее начальство или как будет правильно для интересов Великой России.

- Есть приказ Путина, он его выполняет?

- Сейчас никто с уверенностью не может сказать: инициировал ли лично Путин войну на Донбассе, или только подливает масла в огонь? Когда-нибудь мы это еще узнаем. Но совершенно точно понятно, что он всеми силами старается извлечь максимальную выгоду из сложившейся на Востоке Украины ситуации. Ну и, как «защитник всех русских», он не может закрывать глаза на Гиркина, Пушилина, Болотова, Козицына, Бородая, Губарева, и прочих деятелей, которые сейчас играют «первую скрипку» на Донбассе. Понятно, что он им помогает…

- На самом деле, пока что непонятно: когда и при каких-обстоятельствах Путин стал помогать Гиркину. Или наоборот…

- Вообще?

- Сами подумайте: что общего может быть у Гиркина, у которого семь человек семьи ютятся в трехкомнатной панельке, и одного из самых богатых людей в мире – Путина?, Гиркин и стрелковцы, до недавнего времени воевали сами за себя. Они строят идеалистическую Россию, которой нет в самой России. Эти люди неугодны у себя на родине, они всегда были очень независимыми, и они всегда критиковали Путина и тот строй, который был. Потому что, в принципе, если им дать волю, то они бы отвоевали кучу территорий. Путин им не дает такой возможности. Поэтому это частная инициатива этой группы и группы, которая пришла к власти в Крыму. По сути, это взаимодействие двух групп – Аксенова и Стрелкова. Вот эти две группы в паре и орудуют на юго-востоке Украины. Насколько я понимаю их изначальный стратегический замысел был в следующем. Они посмотрели, как все легко прошло в Крыму, и решили построить правильную (не-путинскую) русскую республику, но на территории Украины. И они Славянск выбрали не из-за сланцевого газа, этот город был избран ими по одной простой причине – это очень удобное стратегическое место для мобильного перебрасывания резервов на Харьков, Луганск и Донецк. Кроме того, в Славянске есть ряд стратегических высот, где очень легко обороняться. То есть, они изначально выбрали этот город как штаб для работы по трем областям – Харьковской, Луганской и Донецкой. Они думали сначала отвоевать эти три области, а потом медленно продвигаться дальше. Помощник Стрелкова, Здрылюк, заявлял, что они собирались на Киев, потом на Винницу, а потом и дальше.

То есть, у них, конечно, были планы обширные. Они думали, что они придут, и будет как в Крыму: начнут массово собираться самообороны, милиция перейдет на их сторону, тут же будет оружие (на складах Донецкой и Луганской областей лежит немало оружия), они соберут армию и двинутся на Киев, используя, с одной стороны, протестные настроения, что часть людей обижены из-за того, что попрали из выбор. Эти люди были тоже недовольны Януковичем, но они же за него голосовали, и их выбор был попран какими-то правосеками. А с другой стороны, стрелковцы хотели использовать прорусские настроения, и, таким образом, очень успешно лавировать. Но группа Стрелкова-Гиркина быстро столкнулась с тем, что местное население довольно инертно относится к идее вооружения и похода дальше в бой. Для гиркинцев, я так понимаю, это было большим разочарованием. Поэтому они сейчас занимаются насильственными мобилизациями, чтобы пополнять свои людские ресурсы. Но насильственная мобилизация – это не лучший вариант.

Что касается добровольцев, то в Росси не так много людей, которые желали бы отдать свою жизнь за что-то. На какое-то время «добровольческого порыва» и желающих «наказать хохлов» еще хватит… Но здесь все будет зависит от уровня работы наших ВВС. После ракетных ударов в Донецке всем в России стало очевидно, что украинские вооруженные силы на что-то способны.

- Показательно?

- Да, это было очень показательно, и патриотический пыл там поубавился. Поэтому группа Стрелкова сейчас сидит в изоляции и пытается что-то дальше выстраивать.

Вторая группа – это казаки. Очень интересная группа. До 1918 года треть нынешних Донецкой и Луганской областей относились к землям Всевеликого Войска Донского. Например, Юзовка (ныне – Донецк) была еще на территории Екатеринославской губернии, а Макеевка уже относилась к землям донского казачества. Именно поэтому у казаков идея фикс, что это их исконно историческая земля. В принципе, во все годы независимости в Луганской области и немного в Донецкой существовало достаточно много донских казачьих организаций, они были полуфольклорными, полуобщественными. На них особо никто не обращал внимания, и никто ими особо не занимался. Есть и есть. Но когда начались все эти события, в Ростове-на-Дону и в Краснодаре был поставлен вопрос: «Так, Крым ушел, а Донецк и Луганск – тоже наши территории. По переписи населения в этих областях больше 40% — русские. Надо же вернуть землю!». И колоны, которые вошли с Тореза, Снежного, Антрацита – колоны условно казачьи плюс местная самооборона.

В принципе, на идеи ЛНР и ДНР казакам искренне и глубоко наплевать, потому что их главная идея – это Всевеликое Войско Донское. Какие-то претензии Болотова-Пушилина им до одного места. У казаков есть довольно мощные ресурсы. Ну, во-первых, под казачью идею они могут подписать довольно много патриотов, которые, с одной стороны, не очень-то хотят воевать за присоединение Украины к России, но с другой стороны, тоже хотят потом ходить в героях. С другой стороны, у казачьих организаций России есть мощная государственная поддержка. Кроме того, формально одна, или даже две, бригады вооруженных сил Российской Федерации считаются казачьими. То есть они формируются из призывников-казаков. Другой вопрос, какой процент реальных казаков среди них. Формально эти казачьи бригады, которые находятся на службе РФ могут помогать своим братьям-казакам оружием, бронетехникой, людьми.

Насколько я знаю, бронетехника 131-вой мотострелковой бригады активно маневрировала по Майкопу еще в марте. Через Краснодар шли колонны техники за колоннами. В нашу сторону…

Казаки ведут себя совершенно независимо. Они ситуативно поддерживают Болотова и Пушилина, а по факту они выкинут их, как только восстановят земли Всевеликого Войска Донского. Думаю, они хотят переделить всю административную систему РФ на юге. Потом придут к Путину и скажут: «У нас есть Ростов, Ставропольский край, а мы хотим восстановить наши Донские земли под своей федерацией. Вот вам на блюдечке земли, отданные советской властью подлым хохлам. Вот вам, Владимир Владимирович, есть хороший повод восстановить наше административно-территориальную систему». И плевать им хотелось на какие-то там ЛНР и ДНР.

И есть, наконец, третья категория – это ополчение ЛНР и ДНР – публика очень обиженная киевскими властями, которой очень широко пользуются донецкие и луганские нынешние лидеры сепаратизма. Про Болотова мало что известно. А что касается Пушилина. Лично мне сложно доверять человеку, который был в финансовой пирамиде МММ каким-то функционером. Это просто смешно. Но для Донецкой и Луганской областей это, в принципе, норма, что там, по сути, наперсточник, может рулить.

- Это норма?

- Касательно Болотова: возможно, он понимает, в какой ситуации он оказался, по сути, меж двух огней. Но выбора у него нет и он будет идти до конца. Кроме того, признавать киевскую власть он и его окружение принципиально не намерены. Ну а после ракетного удара по Луганской обладминистрации, я думаю, они очень озлоблены и будут сопротивляться. Болотов и его группа – это гораздо более серьезные люди, нежели «компашка» из ДНР, их нельзя недооценивать.

Отдельный момент – это кавказский фактор. Осетины всегда были очень патриотично настроены по отношению к России, поэтому они могли прийти как давние союзники Гиркина, потому что, по логике вещей, Гиркин должен был быть задействован в операции в Южной Осетии.

Что касается чеченцев, то военное ремесло – один из главных источников дохода чеченского народа на протяжении столетий. Сейчас, когда у власти Кадыров, этим ремеслом может заниматься очень ограниченный круг лиц, а заниматься земледелием или торговлей для многих чеченских боевиков, которые участвовали во Второй Чеченской войне, в войне в Южной Осетии, не является реальным. Они оказались за бортом МВД и вооруженных сил РФ. А тут есть хороший повод: они могут повоевать в ДНР и ЛНР, а потом, возможно, и остаться там как какая-нибудь чеченская мафия или еще что-то в этом роде. Для них это новые земли, которые они могут осваивать, завоевывать и потом держать повиновении. Для них это хороший шанс, если в России и Чечне все занято, то Крым и Восток Украины – это свободный для них регион.

- То есть Владимир Владимирович «пошутил», прижав их со всех сторон?

- Взаимоотношения между Владимиром Владимировичем и Кадыровым мы оставим Немцову и остальным. Мы этого не знаем.

- Ваши прогнозы на ближайшее будущее по поводу АТО, которое проводит наше государство. Минобороны в последнее время кричит, что пара часов, и мы можем их зачистить. Новый президент высказал похожее мнение.

- Это невозможно! Все очень-очень похоже на Первую и Вторую Чеченские войны. Там тоже в 1990-е армия была разваленная и разворованная, а генералы обещали «лихим ударом» быстро покончить. Им это в 15 лет обошлось

- И можно дополнить вопрос. Каково реальное состояние украинской армии?

- Дело в том, что наши вооруженные силы до Ющенко составляли 415 тыс. человек. В период правления Ющенко и дальше шло сильнейшее сокращение. Это при том, что в 2005 году Ющенко с Гриценко кинули вызов Путину, заявив, что наша военная доктрина будет строиться на том, что мы идем евро-атлантический блок и конечной нашей целью является присоединение к НАТО. И при этом они сокращали армию. До 143 тысяч человек, львиная часть их которых – гражданские и женщины.

Только в 2010 и 2012 годах отдельными актами Украине был возвращен статус внеблоковости. Но поезд ушел. Когда в начале июня этого года Путин во Франции давал интервью, он четко сказал: «Мы не могли допустить, чтобы Крым с нашим русским населением находился в каком-то враждебном нам блоке». Это был его ответ на «Военную доктрину Ющенко-Гриценко».

Не лучше ситуация с вооруженными силами была и при Януковиче. У нас в постоянной боевой готовности находилось всего 6 тысяч, и предпостоянной – еще 23 тысячи. Все остальное – немногочисленные кадры, на базе которых из мобилизованных нужно было еще развернуть полки и бригады. Такое состояние у нас было вплоть до марта 2014 года. Военные министры Тенюх, а потом Коваль объявили мобилизацию, к счастью она прошла нормально, и кадрированные части были развернуты до нормального боевого состава.

Но тут возникает второй вопрос. Ну, развернули мы эти части, но их даже не хватает для того, чтобы перекрыть весь кордон с Россией. И сейчас они держат кордон с Донецкой и Луганской областями. Нам нужно разворачивать новые соединения, причем довольно спешно. У нас нет базы, чтобы их разворачивать, потому что значительную часть техники, которая у нас была, у нас украли или уничтожили. А та, которая есть – нуждается в капитальной профилактике. Нет нормальных офицерских кадров – военной молодежи.

Многие наши военные, особенно – в звании майора, подполковника, выглядят очень неспортивно. Понимаю, еще полковники, люди уже в возрасте: чего им, мол, бегать? Военный должен всегда выглядеть подтянуто, стройно, и пусть у него будет лишний вес, но у него должна быть осанка, фигура, походка военного человека, на нем фуражка должна сидеть по-военному, а не лишь бы как. У него прическа должна быть соответствующая, опрятный вид. К сожалению, у нас очень распустили офицерский состав. Кроме того, у нашего офицерского состава за эти 20 лет напрочь отбили проявление всякой инициативы. У нас, когда начали распродавать территории и технику, ни один офицер, ни один генерал не пикнул: потому что никому ничего не надо.

Система военного образования деградировала до такой степени, что в последние годы это были такие же студенты, которые ночевали дома, у них были выходные, они просто носили форму, когда ходили на занятия, часто – очень неряшливо и неправильно.. На многих из них смотреть просто противно. Это не курсанты.

Итак, во-первых, у нас деградировала система образования. А во-вторых, за счет того, что в последние годы мы начали переходить на профессиональную армию, мы, с одной стороны, потеряли призывников, а, с другой стороны, мы не успели приобрести хороший кадровый сержантский состав. А как он приобретается? Хорошими зарплатами. Хороших зарплат у нас нет. По сути, мы застряли в переходном периоде. Именно в таком состоянии мы вошли в период вооруженного противостояния.

При Януковиче у нас довольно сильными были внутренние войска и спецподразделения «Беркут». В принципе, в случае вооруженного конфликта при предыдущем президенте мы могли рассчитывать на эти подразделения. По сути, это была хорошая профессиональная мотопехота. Она была готова выполнить любые поставленные ей задачи, и она с лихвой могла восполнить вооруженных сил Украины в случае военных конфликтов. Но в связи с событиями на Майдане эта система у нас развалена. Потому что, когда внутренние войска и подразделения «Беркут» сначала стоят на стороне Януковича, а потом они должны служить победителям…Они перестают функционировать и разваливаются. Очень большое количество людей, которые служили в этих подразделениях, уволилось, а те, которые остались, несут службу за двоих, троих, четверых… У нас все спецподразделения «Омега», «Гриффон», «Сокол» и т.д. остались в мизерных составах, насколько я знаю. И эти люди, после того, как в них плевали, кидали коктейли Молотова, их резали на Майдане, после этого они должны служить новой власти так, чтобы спасать эту страну. Ситуация довольно сложная.

У нас есть еще боеспособные погранвойска. Их около 50 тыс., 10 тыс. из которых – это гражданский состав. А граница у нас около 7 тыс. км. И, кроме того, погранвойска, по сути, это местные жители, которые работают на границе. Относительно Донецка и Луганска – это луганчане и дончане. Вся бредовость ситуации в Луганске заключалась в том, что местные жители стреляли друг в друга.

- В СМИ начинают появляться сообщения от солдат, от военных, что нет нормального обеспечения со стороны Минобороны, то есть, 40 бронежилетов на 400 человек и отправляют в горячие точки, то есть призвать – призвали, а обеспечить – не обеспечили. Как вы прокомментируете эту ситуацию?

- Вооруженные силы Украины являются наследниками того пазла Советской армии, который находился на территории УССР. Наши вооруженные силы на 90% вооружены и снабжены тем, что было на вооружении в СССР. А на складах вооруженных сил СССР бронежилетов не было. Они появились намного позже. И в нашей стране бронежилеты закупались только для миротворцев, которые воевали в составе войск ООН. И, когда сейчас начали их закупать, столкнулись с рядом проблем: во-первых, бронежилеты имеют разную классификацию, и целый ряд бронежилетов не держат патроны от автомата Калашникова.

- И когда это выяснилось, сразу возник ряд вопросов: где закупать? Как закупать? За какие деньги закупать? У нас официально это нужно проводить через тендеры, там целая бюрократическая система, которую устанавливало не Министерство Обороны, это утверждалось в Кабмине и Верховной Раде. Это все поломать могли также только они.

- Мы смотрели, мониторили по интернету программу «Помоги армии». По данным минобороны они собрали 100 миллионов гривен, плюс люди, которые хотели помогать, они ездили покупать нужные вещи. По тендеру о закупке бронежилетов минобороны купили их по 8600 грн. Это самый дорогой тендер за последнее время. В интернете можно найти официально зарегистрированные фирмы, готовые сотрудничать с тендерами, и продавать бронежилеты стоимостью от 3000 до 5000 гривен плюс 20%, если вы их покупаете для военных. Плюс, по интернету гуляет множество историй от людей, которых мобилизовали, что их неподготовленными бросают в горячие точки, что два автомата на четверых и т.д.

- Дело в том, что у нас все без исключения министры увлекались сокращением армии. И продажами «излишков». В Министерстве обороны был создан «Департамент надлишкого майна та земель». Что такое «надлишкове військове майно»? Это земли, прежде всего, воинских частей. Вот у нас в Киеве на сегодняшний день практически все земли воинских частей находятся в частных руках, они переуступлены городу и проданы. Такая же ситуация во многих других городах. Что касается техники, то доходило до абсурда: вертолеты, БТР и БРДМ могли продаваться для охоты, рыбной ловли и т.д.

- Вы хотите сказать, что и боевая техника у нас находится в частных руках?

- Да, не мало. Думаю, несколько десятков экземпляров броневиков находятся в частных руках (кто-то в интернете утверждал – несколько сотен). Танки Т-72 все продали за границу, у нас сейчас только танки Т-64. Свои танки (типа знаменитого «Оплота») у нас только в проектных образцах. В них еще нужно вкладывать деньги. Военное имущество либо распродавалось, либо утилизировалось. Это называлось «реформами». И почему-то среди наших министров обороны было модно рапортовать о прогрессирующем сокращении армии. Самое интересное, что численность наших вооружений строго регламентировано международными договорами. Но мы почему-то капитально перевыполнили все нормы.

- Получается, наши министры рапортовали России: «Скоро можете приходить!»?

- Я так не могу утверждать, но по факту, все так и выглядит.

- То есть, рапорт мы сделали, а дальше думайте сами. Такой небольшой маячок, что вот у нас мало и техники, и людей?

- Когда был министром генерал Кузьмук… Нет, конечно, о нем можно сказать много и разного… Но после него осталось 415 тыс. человек в вооруженных силах и техники было ровно столько, сколько нам положено по всем международным договорам, ни на единицу меньше. В марте этого года численность вооруженных сил была в 3,5 раза меньше, чем при генерале Кузьмуке. Вопрос: зачем? Зачем мы занимались популизмом, переходили на контрактную систему, зачем отказались от призыва? Мы экономили всю жизнь на армии, мы занимались тем, что массово продавали все, что плохо лежало: прежде всего, территории, сооружения, бронетехнику, все продавалось, но почти ничего не покупалось или покупалось в очень маленьких количествах.

Поэтому сейчас, когда нам нужно мобилизоваться, нужно в два раза нарастить количество наших сухопутных или авиационных войск, нарастить мощь наших вооруженных сил до 400 тыс., у нас физически может не оказаться пригодной военной техники. Прежде всего – боевой авиации. Парадокс заключается в том, что нам даже некого призывать. У нас нет обученных летчиков, наши молодые офицеры готовились в вузах к тому, что будут программистами, хозяйственниками, ну, иногда — строевиками. У нас нет нормального сержантского состава. У нас сравнительно немного людей, которые отслужили срочную службу. Сейчас призываются преимущественно, люди от 30 до 40 лет. То есть, это те, которые прошли срочную службу в конце 90-х – начале 2000-х. А те, которые служили в последние 10 лет – это очень маленькое количество людей. И самое печальное, что заводы по производству этой техники находятся в Харькове, Днепропетровске, Запорожье, кое-что собирается в Донецке и Луганске.

- Это основное, что захотела захватить Россия?

- О чем мы думали? Повторюсь, в 2005 году Ющенко и Гриценко кинули вызов Путину. И не сделали НИЧЕГО, чтобы защитить Украину. Но вызов кинули.

Все в вооруженных силах любой страны пляшет от дислокации. Войска, вооружение выстраиваются в определенной последовательности, в зависимости от задач, которые они могут решать – как на шахматной доске. Задачи исходят из военной доктрины, в которой написано, кто наш друг и кто наш враг. Вот в 2005 году было произнесено, кто наш друг, а кто наш враг (НАТО – друг, Россия – враг), но все наши вооруженные силы остались ориентированными на юг и на запад, как это было при советской власти. А на востоке создайте хотя бы корпус, который бы отвечал за восточное направление. Нет, у нас восстановили систему советских округов, только их обозвали Западное, Северное и Южное оперативное командование, (были Одесский, Прикарпатский и Киевский округа). Всем понятно, что нужно еще и Восточное командование. Только где оно? Нет его! Его только планировали создать в 1991 году и больше никогда этот вопрос не возникал.

То же самое у нас с системой ПВО. В ПВО у нас было три корпуса со штабами: Львов, Киев, Днепропетровск. То есть, у нас система ПВО хорошо контролировала запад, юг и чуть-чуть центр.

- У нас не хватает мотопехоты. Точнее, формально она есть. Но, например 51 механизированная бригада, солдаты которой под Волновахой потерпели поражение с жестокими потерями, потом заявляли: «А мы стреляли поверх голов». Потому что вооруженные силы, по мнению этих солдат, не ведут боевые действия. Вот у них погибло 16 человек, а они стреляют поверх голов нападающих. Эти подразделения, замечу, были укомплектованы в Волынской и Ровненской областях. То есть, по представлениям жителей Восточной Украины – это были бандеровцы. И вот эти мобилизованные солдаты стреляли поверх голов.

А чего стоит блокировка матерями военнослужащих в Яворове под Львовом воинской части, которая должна была выступить на восток? Значит, своих детей из Львовской области матери на Майдан отпускали, а когда началась настоящая война… «наша хата с краю»?

Гиркин заявляет почти в каждом своем интервью, что украинская пехота – трусливая, она не будет идти вперед. Но, по факту, нужно понимать, что мобилизованные части действительно не горят желанием идти вперед. Хорошо наступают либо профессиональные части, либо добровольческие части. Поэтому наша задача сейчас – н

Информация о материале

Если бы мы могли среди прохожих различать судей по внешнему виду, то при встрече на улице массово переходили бы на противоположную сторону дороги. Это не самое жесткое сравнение, которое можно использовать. Справедливость решений украинского суда прекрасно иллюстрируют две ситуации.

В начале декабря 2013 года на скамье подсудимых оказался Владислав Загоровко. Дальнобойщик, отец троих детей, был задержан во время беспорядков 1 декабря на Банковой. Он был избит до такой степени, что близкие с трудом могли его узнать. Вместо лица – один большой синяк, на одном глазу отслоилась сетчатка.

Криминально-процессуальный кодекс предполагает, что подследственного можно держать под стражей или предложить залоговую сумму, что дает право находиться под домашним арестом. Несмотря на то, что в зале суда находились трое детей Загоровко, а также Петр Порошенко, который был готов внести сумму залога, судья отправил избитого в СИЗО на 60 дней.

Другая история, происходившая несколько ранее в этом же суде, – дело Вадима Титушко, избившего на одном из митингов ПР журналистов. Бездетный и безработный Титушко из зала суда выходит под залог в сумму 22 тысячи гривен.

Из таких судебных решений можно сделать выводы о приоритетах государства.

Сложившаяся судебная система – небезопасна для граждан. Ситуация в судах нижней инстанции отражает еще более страшные злоупотребления, которые происходят на высшем уровне, где, в частности, рассматриваются дела, касающиеся национальных интересов.

Судебная система – система "замкнутого цикла", устроенная таким образом, что общество пока не имеет возможности ее контролировать. В то же время политические кланы имеют всецелое влияние. Подконтрольные судьи – главный инструмент большой политики.

Судья может лишить собственности, посадить в тюрьму, лишить депутатского мандата, остановить действие указа президента, постановления Верховной Рады или кабмина. А уволить его не может даже президент.

Тот, кто хочет контролировать политический процесс в стране, прежде всего, выстраивает собственную систему рычагов влияния на судей.

Вот почему реформа судебной системы – это не узкокорпоративная проблема, а стратегический вопрос, который касается каждого украинца.

С марта 2014 года группа экспертов общественного движения "Реанимационный пакет реформ" подключилась к написанию реформы судебной системы. Главная задача реформы – вывести судебную систему из-под политического влияния.

А для этого нужно "очистить" Высший совет юстиции.

Ключ к системе

"В 2008 году президент Ющенко подписал указ о досрочных выборах в ВР, который был отменен постановлением судьи Административного окружного суда Владимиром Келебердой по обращению представителей БЮТ. Эта история иллюстрирует, чего стоят судейские полномочия", – говорит один из активистов Реанимационного пакета реформ (РПР), адвокат Александр Билоус.

Он считает, что подобная ситуация может повториться и с указом новоизбранного президента Петра Порошенко, который тоже планирует распустить нынешнюю ВР.

Любое его решение суд может отменить. Достаточно обратить внимание на количество отмененных судами указов Ющенко – и сравнить с тем, сколько было отменено указов Януковича, по его же доброй воле. Десятки против единичных случаев.

Высший административный суд, если кому-то будет "очень надо", может пересмотреть постановление Верховной Рады 2014 года о возобновлении действия Конституции 2004 года, которая ограничивает полномочия президента – и вернуть президенту широкие полномочия, которые были при Януковиче.

Ключ к судебной системе – Высший совет юстиции. Это единственный орган, который способен влиять на судьбу неприкосновенных судей: вносить предложения о назначениях и увольнять судей, председателей и заместителей местных и Высших специализированных судов, привлекать к дисциплинарной ответственности судей Верховного суда и Высших спецсудов, судей апелляционных и местных судов, а также прокуроров.

От того, чьи люди сидят в Высшем совете юстиции, – зависит, в чью пользу будут приниматься ключевые решения.

Так, четыре (!) раза Высшей совет юстиции приходил к выводу, что Киреев при рассмотрении дела Тимошенко действовал согласно закону. А сегодня киреев в бегах, что говорит о том, что ранее его действия "крышевались" Высшим советом юстиции в угоду политическим интересам Януковича.

Первым "архитектором" подконтрольного ВСЮ называют Виктора Медведчука, главу АП Кучмы, член Высшего совета юстиции с 1998 по 2010 год.

Отработанные механизмы управления Высшим советом юстиции и, как следствие, судьями, от Виктора Медведчука перешли к Сергею Кивалову. В 2009 году ВСЮ по квоте юридических вузов вошел и Андрей Портнов. Ему приписывают неограниченное влияние на всю судебную систему.

Нынешняя судебная система до сих пор пронизана людьми, лояльными к политическому клану свергнутой "Семьи".

Чтобы очистить систему и реформировать, прежде всего необходимо очистить Высший совет юстиции. По сути, это орган, который как компас, указывает систему координат.

В Высший совет юстиции избираются 20 членов сроком на 6 лет. За то, чтобы попасть в ВСЮ, идет ожесточенная борьба между политическими кланами.

Как сегодня попадают в Высший совет юстиции? Орган формируется следующим кругом субъектов, которые подают свои кандидатуры:

– трое от президента, двое из них должны быть судьями;

– трое от Верховной Рады, двое из них должны быть судьями;

– трое выдвигаются съездом юридических вузов, из них один должен быть судьей;

– трое съездом адвокатов, из них один судья;

– двое прокурорами, из них один судья.

Также в этот орган входит министр юстиции, генпрокурор и глава Верховного суда.

Битва за кресло

В апреле 2014 года с третьей попытки ВР все-таки поддержала закон "О возобновлении доверия к судебной системе". Украинцам выпал уникальный шанс изменить судебную систему.

Согласно закону, были уволены все члены Высшего совета юстиции. Предполагается, что все, кто раньше работал на этих должностях, не могут быть членами этого органа. Также были уволены члены Высшей квалификационной комиссии судей (ВККС), которая занималась отбором на замещение вакантных должностей, и главы судов всех инстанций.

Что это дает? – Возможность переизбрать новый состав ВСЮ, ВККС и глав судов.

Но система чувствует себя баобабом. И намерена сопротивляться.

Депутат Стадничук, которого относят к группе Жвании, вместе с Агафоновой из "Удара" зарегистрировали законопроект, который снимает ограничения закона "О возобновлении доверия к судебной системе возобновление".

Известно, что Давид Жвания близок к Петру Порошенко. Вывод напрашиваются сами собой.

Еще одна интересная деталь. В 2005 году Кивалов и Мельник создали общественную организацию, которую назвали "Совет представителей юридических вузов и научных учреждений". Путем судебных махинаций, им удалось фактически приватизировать процесс избрания трех судей в Высший совет юстиции. Именно благодаря этой махинации они ввели в состав ВСЮ – Портнова.

Съезд этой организации не признают представители таких вузов, как Харьковская юридическая академия, Львовский национальный университет, Киево-Могилянская академия.

В конце апреля Кивалов попытался взять реванш. И по привычке, под шумок, провести съезд своей организации, чтобы внедрить свою тройку в очередной состав ВСЮ. По слухам, от Кивалова должны были быть делегированы Инна Богословская, дочь Кивалова Татьяна и судья из Окружного суда города Киева Евгения Аблова.

Для того чтобы не допустить проведения этого съезда, в Одессу, где проводился съезд, выехали активисты, которые заблокировали суд. Правомерность действий активистов подтверждалась решением Печерского суда, которое запретило проведение "съезда" Кивалова.

29 апреля 2014 общественные активисты добились от Министерства образования проведения открытого съезда при участии представителей ведущих юридических вузов и определились с тремя кандидатурами: Андрей Бойко, декан юридического факультета Львовского национального университета, Оксана Каплина, зав.кафедрой уголовного процесса Национального университета "Юридическая академия имени Ярослава Мудрого", Анна Фазикош, судья Апелляционного суда Закарпатской области.

Результаты этого съезда опротестовал депутат Роман Стаднийчук. Суд первой инстанции отменил решение съезда юридических вузов. Главу этого суда связывают с Киваловым.

У "пакета акций" Кивалова снова появился шанс.

Съезд адвокатов также проходил в конце апреля в Одессе, и тоже с большими нарушениями.

Возглавляет Национальную ассоциацию адвокатов, в которую входит 36 тысяч адвокатов, госпожа Лидия Изовитова, член Высшего совета юстиции в течение трех каденций. В свое время именно она проводила проверку по судье Кирееву – и не нашла никаких нарушений в его деятельности.

Съезд адвокатов начался 27 апреля в 10:00 и закончился 28 апреля в 7:00. Под большим давлением, с нарушением регламента были избраны: адвокат Алексей Резников, партнер Власенко; адвокат Павел Гречковский; и судья Хозяйственного суда города Киева Сергей Балац.

Результаты этого съезда также были оспорены в суде.

Рассматривалось дело в Окружном админсуде судьей Евгением Абловым, одним из претендентов от группы Кивалова.

Выборы кандидатов в Высший совет юстиции напоминают бразильский сериал. Хотя основная сюжетная линия очевидна. Тем не менее, главная интрига состоит в том, станет ли Высший совет юстиции независимым от политических кланов и юридических групп.

Как мы поймем, что он на пути к этому?

"Во-первых, в ближайшее время Апелляционном суде будут рассмотрены два решения – по съезду представителей юридических вузов и съезду адвокатов.

Согласно запросу общественности на справедливое решение, от суда следует ожидать подтверждения законности съезда юридических вузов и научных учреждений, который был организован Министерством образования. И отмены результаты съезда адвокатов", – комментирует адвокат Александр Билоус, активист общественного движения Реанимационного пакета реформ.

В противном случае, слухи о негласном договоре на облуживание Киваловым интересов президента Порошенко подтверждаются.

Еще одно знаковое событие – съезд судей, который состоится 19-20 июня 2014 года, на котором будут избираться члены Высшего совета юстиции, Высшей квалификационной комиссии судей (ВККС) и судьи Конституционного суда. Это главная битва за судебные кресла.

"Мы хотим обратиться к президенту и парламенту, чтобы не они назначали судей в Высший совет юстиции, а принимали во внимание мнение общественности путем создания общественных комиссий, которые, в свою очередь, будут проводить некий первичный отбор, основным критерием которого будет добропорядочность кандидата", – так формулирует требования юристов-волонтеров, работающих над судебной реформой, Оксана Сыроид, глава правления "Украинской правоведческой фундации".

Готовы ли судьи менять ситуацию, станет понятно по результатам съезда и фамилиям избранных представителей. Главная битва впереди. Битва за нашу с вами свободу.

Информация о материале

12 июня в День России на территорию Украины зашли российские танки. Но об этом россияне вряд ли узнают правду. Впрочем, как и о том, что украинцы выходили громить российское посольство в Киеве в ответ на сбитый боевиками самолет с украинскими военными. Между двумя когда-то родственными странами растет пропасть непонимания.

Перед рамками металлоискателей на Никольской, что берет начало от Красной площади, стоит небольшая толпа, в основном – уроженцы Средней Азии, мигранты. Им не дают пройти дальше: вход на праздничный концерт только по билетам, которые были распространены по профсоюзам и общественным организациям. Собственно, "по благонадежным людям", о чем мне намекнул полицейский, стоявший на входе.

Время от времени он монотонно произносит в мегафон: "Просьба – не скапливаться!"

Тем, кто под определение "благонадежный" не попал, разрешили пройти позже, через три кордона с рамками металлоискателей. Рамки пищат протяжно, звонко, как будто сразу тысячу мышей загнали в одну небольшую клетку.

Вокруг площади расставлены десятки грузовиков и автозаков. Словно солдаты, они молчаливо и напряженно несут свою службу. Вместе с ними дежурят сотни полицейских и сотрудников внутренних войск. Они спокойны, потому что уверены, что сегодня серьезной работы у них не будет: все эти неблагонадежные, "узники Болотной", "нацпредатели" и прочие "несогласные" не ходят на такие мероприятия. Впрочем, я же пришла.

Мобильная связь работает еле-еле. Кто-то из толпы объясняет: "Праздник же, глушат все". Обычно это делают для того, чтобы предотвратить возможный теракт.

Такая мера предосторожности у россиян не вызывает раздражения. Это их реальность.

На площади выступают артисты из 90-х – "Отпетые мошенники". Песню для Дня России они выбрали тематическую: "Мы теперь солдаты". Следом за ними группа "Русские" исполнила песню "Русские идут". Постоянно звучит со сцены: "русские", "Русь", "великая держава".

Между выступлениями ведущие напоминают, что теперь День России отмечает еще один регион, "в котором много новых друзей", – Крым. Толпа искренне радуется "присоединенной" территории. Пьяная девушка, размахивая российским флагом, скандирует: "Россия – чемпионка!"

Вряд ли она знает, какой ценой Крым стал российским. И почему вопрос принадлежности к русским, о чем постоянно сообщают со сцены, стоит так остро.

Ответ приходит в одном из московских кафе, где официанты и весь обслуживающий персонал – мигранты. Раньше, сразу после распада СССР, они в Москве могли рассчитывать разве что на работу дворника или на стройке, а теперь заполонили и сферу обслуживания.

В этом недорогом кафе в центре столицы, каких здесь немало, тоже с недавних пор работают только выходцы из Казахстана, Узбекистана, Китая, Вьетнама.

Парень на кассе нервничает: не может ответить посетителю на русском. Он еще не знает языка. Официантка пытается помочь и советует ему что-то, не смущаясь, на своем. Гость тоже не смущен. Для него это привычная ситуация.

У меня же ощущение, как будто очутилась в чужой стране где-нибудь в глубокой Азии.

В отличие от доступных кафе, в дорогих заведениях посетителей обслуживают местные – русские. Уроженка Вьетнама не может посоветовать тебе, какое блюдо заказать, потому что у нее вкус другой и словарный запас недостаточно богатый. А россиянин – может, но за гроши работать не станет.

Разница в цене – примерно как между конвейерным производством и ручной работой.

Национализм рождается на бытовом уровне: хочешь быть среди своих – плати больше.

Напряженность на почве миграции росла в России еще с начала нулевых годов, а недавно, буквально за полтора месяца до начала Майдана, вылилась в крупный бунт.

В октябре 2013-го случился погром овощной базы в районе Бирюлево: местные жители вышли на улицы в знак протеста против засилья нелегальных мигрантов после того, как азербайджанец убил молодого парня. Люди крушили лотки с продуктами, переворачивали машины, поджигали фаеры.

А несколькими месяцами ранее подобный народный бунт произошел в саратовском Пугачеве, где разъяренная толпа пригрозила местным властям погромами и самосудом, если из города не будут выселены чеченцы.

Удивительно, что именно фактор миграции, а не глобальная политика России, оказался способен заставить людей встать с дивана и выйти на прямую дискуссию с властью. С тех пор подобных инцидентов ни в Москве, ни в российской глубинке не было. Теперь москвичи без смущения заказывают еду у официантов, не знающих языка, и мирно соседствуют с мигрантами на концерте в честь Дня России.

Со сцены на Красной площади ведущая с радостью в голосе произносит: "Что ж, между Крымом и Украиной теперь установлена государственная граница России. И мы под бурные аплодисменты поздравляем крымчан с этим замечательным праздником!"

Следом другой ведущий добавляет, что сегодня "нужно воспитывать всех в духе преданности Родине и ее Вооруженным силам", после чего приглашает на сцену ансамбль песни и пляски Черноморского флота РФ. Из каждой фразы и песни сквозит напоминание: "Крымнаш".

Аннексия Крыма не смогла заставить россиян взбунтоваться. Наверное, потому что большая часть населения Крыма – русские. То есть – свои. "Высшая раса", которую нужно защищать.

Украинцы же, напротив, не свои. Их здесь всегда считали прохиндеями, ворующими газ и, чуть что, хватающимися за вилы. Неудобные соседи для стабильной растущей страны.

В песне группы "Русские", которая, кстати, была хэдлайнером на концерте, посвященном проведению референдума о присоединении Крыма к России в Симферополе, есть фраза: "Ну, а те, кто против, пусть бегут – русские идут". Те, кто против – все эти неблагонадежные, "несогласные" – в последнее время все чаще задумываются о том, чтобы сбежать. Сейчас в Москве одна из самых обсуждаемых тем – уезжать или не уезжать из России.

О выезде задумывается, прежде всего, интеллигенция: журналисты, писатели, режиссеры, художники – все те, кого сейчас принято называть "пятой колонной". Они выступают против агрессии России на востоке Украины и искренне хотят, чтобы их родина наконец пришла в себя, чтобы выстроенное Путиным полицейское государство рухнуло.

Но таких людей – всего полпроцента. А после аннексии Крыма стало еще меньше.

"Знаешь, я решил уехать от этого всего, не могу больше", – говорит мне знакомый журналист, собирающийся переехать в одну из стран бывшего Союза. Мы с ним стоим возле популярного бара "Камчатка", который два года назад открыл ресторатор Аркадий Новиков. В то время бар задумывался как недорогое место для интеллигентной молодежи – а теперь внутрь пускают только по паспортам, алкоголь разливают мигранты, а на входе отплясывает пьяный сброд. За счет доступности цен здесь стал собираться совсем не интеллигентный контингент, начались регулярные драки и конфликты.

"Здесь закончилась всякая журналистика, – продолжает он, глядя, как женщина в тулупе расшатывает забор. – Невозможно освещать события на Украине, не принимая чью-либо сторону, а это неправильно. Стыдно признаться, я даже скучаю по медведевским временам… Тогда, два-три года назад, еще можно было заниматься журналистикой. А теперь ее просто нет".

В "медведевские времена" журналист освещал массовые протесты оппозиции и дальнейшие судьбы "узников Болотной". После тех событий, по его словам, в России не осталось медиа, через которые можно было бы объективно рассказывать людям о том, что на самом деле происходит в Украине.

"Мне стыдно за то, что моя страна это делает, – говорит москвичка, попросившая, как и многие здесь, не называть имени. – Я люблю Украину, эти желто-голубые ленты, прекрасную украинскую природу и искренних людей. И понимаю, почему нас там теперь ненавидят. Я тоже нас ненавижу".

Котлован, в котором гибнет дружба между русскими и украинцами, будет разрастаться и дальше, пока растет бытовой национализм. А думающие люди, способные объяснить нынешние процессы, бегут из России – вместо того, чтобы что-то менять.

Но однажды точка кипения будет пройдена. И больше не нужно будет кричать, размахивая флагом, что "Россия – чемпионка!"

Ведь чемпионы о победе не кричат.

Информация о материале

Господин Путин был предельно конкретен, когда говорил, что российские войска будут прикрываться женщинами и детьми. Так и происходит сейчас, когда российские военные и добровольцы, набранные в РФ, посредством центральных сайтов, превратившихся в откровенные вербовочные центры, вторгаются на Украину. Но вот сюрприз. Здесь их действительно встречают наши женщины. И вот рассказ об одной из них.

 

Ради своей мечты стать военным летчиком Надежда Савченко отслужила в десантных войсках, была единственной украинской женщиной-стрелком в составе миротворческих войск в Ираке и получила личное разрешение министра обороны на учебу в летном вузе, который закончила этим летом

В августе сорок курсантов — летчиков Харьковского университета воздушных сил имени Ивана Кожедуба — успешно сдали государственные экзамены по летной подготовке. Среди тех, кто показал наилучшие результаты, и единственная на курсе девушка Надежда Савченко. Чтобы попасть в элиту украинской армии — военную авиацию, девушка прошла армейскую школу ВДВ, отслужила в Ираке и трижды подавала рапорт, прежде чем смогла стать курсантом этого университета. За время учебы резкую и прямолинейную курсантку дважды пытались отчислить из вуза с формулировкой «не годна к вылетам как летчик». Но она упрямо восстанавливалась и таки добилась своей цели.

«Если хочешь учиться, отслужи год в армии», — сказал генерал»

- Сколько себя помню, мне всегда нравилась высота и скорость, — буквально с первых же слов призналась мне в своей любви к небу Надежда Савченко. — У меня такое чувство, что я любила небо всегда, впервые близко увидев его еще четырехлетней девочкой. Навсегда запомнила облака, похожие на барханы. А мечту о полетах мне передал один знакомый, который всю жизнь болел небом, но сказал, что его не возьмут в летное училище, потому что у него шесть пломб в зубах. Представляете, какие раньше были требования к состоянию здоровья будущих летчиков?! Шесть пломб в зубах — и ты уже не годен…

- А разве сейчас требования медицинской комиссии изменились?

- Летная комиссия по-прежнему очень строгая. Скажу сразу: здоровье должно быть идеальным. Многие, конечно, оказываются не пригодными. Хотя шесть пломб в зубах сегодня уже не препятствие. Главное — чтобы были здоровы все органы, особенно сердце.

Так вот, мой друг увлек меня небом в 17 лет. Именно тогда я решила, что хочу стать летчиком. Очень долго по разным справочникам искала, в каких институтах их готовят. И нашла Харьков — университет воздушных сил. Приехав подавать документы, услышала от мужчин с большими звездами на погонах: «У тебя есть одна проблема — ты девочка». Я сразу ответила: «А за штурвалом самолета чем нужно думать — головой или тем, что между ног?» — «Ах, ты еще и хамка. Все, до свидания. Вам здесь не место». После этого я ездила в этот институт четыре года подряд. На КПП говорили: «В армии девушек нет, тем более в авиации». На что я отвечала: «Неправда, есть». И на четвертый год все же добилась приема у генерала, который меня предупредил: «Если хочешь учиться, отслужи год в армии».

Я сразу же поступила контрактником в украинскую армию. (В перерывах между попытками научиться летать Надя освоила профессию модельера-дизайнера и год проучилась на журфаке Киевского университета. — Авт. ) Сначала меня отправили служить радисткой, и четыре месяца работала, по сути, автоответчиком. Но такая служба абсолютно не для меня. Решила, что нигде, кроме как в десантных войсках, не смогу оказаться ближе всего к небу. И пошла проситься к командиру батальона. Тогда формировался первый контрактный батальон, в котором женщины, как вы сами понимаете, были вообще не нужны.

Чтобы от меня отвязаться, комбат сказал: «Девочка, 15 километров полигона, с 15-килограммовым рюкзаком десантника. Бежишь вместе с ребятами, по снегу. Не отстанешь от них — возьму». Я сказала ему: «Хорошо» — и через неделю уже перевелась из одного рода войск в другой.

- Как восприняли ваше появление мужчины?

- Когда я только пришла, надо мной смеялись и говорили: «Ну вот. Еще одна. Интересно, кому достанется?» Не удивлюсь, если и ставки на меня делали. Но, когда начала интересоваться оружием, тактикой, боевыми науками, ребята пошли на контакт. Первыми меня приняли за свою разведчики. А разведчики — это сила. Если принимают они — значит, принимают остальные. Конечно, сначала меня пытались посадить в штаб писать бумажки, но я добилась перевода в боевую роту.

Вот так начала служить в десанте. Причем это единственный род войск, который научил меня любить армию. Они мне дали тот стержень, благодаря которому я выдерживаю всю свою дальнейшую службу. Мы бегали по полям, ловили жаб, я настрелялась из всех видов оружия… Там поняла, что многое могу. Могу спать по два часа в сутки, помогая наряду по ночам чистить туалеты, могу бегать, ходить по четыре часа строевой по плацу в бушлате и ушанке. Могу пять дней не спать и семь дней не есть.

- Надежда, а откуда у вас эта сила?

- Наверное, от родителей. Когда моя мама носила меня, до последнего дня работала в колхозе, причем тяжело — рубила капусту. И когда ее начинали ругать за это, то она отвечала: «Мать работает, отец работает, пусть и ребенок работает». Я знаю, что моя мама зимой подо льдом собирала очерет, чтобы топить печку в доме. Как я могу после такого примера считать, что мне в жизни тяжело? Не понимаю, как можно плакать, когда берцы натерли ногу? Когда мы бежали строем, я никогда не падала первой. Последней — да.

«Самые сложные ситуации в жизни я создавала себе сама — своим характером»

- Как отнеслись родители к желанию пойти служить в армию?

- Сколько себя помню, я всегда была очень упрямая. И мои родители знают об этом. Поэтому предпочитают не спорить. Когда я ехала в Ирак, то нужно было предоставить письменное разрешение от ближайших родственников. Кстати, для многих солдат это проблема, и ради ее решения они ищут первую попавшуюся девушку, оформляют за 500 долларов фиктивный брак, и она как законная жена дает разрешение на службу в Ираке. Я же сначала подготовила все документы, привела маму к нотариусу и сказала: «Подписывай». Мама расплакалась: «Чтобы я своими руками отправила ребенка на смерть… » Но я ответила: «Мама, нас в семье двое с сестрой, в случае чего тебе есть ради кого жить. Ты же знаешь, какая я упрямая, так что не реви и подписывай». Она согласилась.

- А как вы оказались в Ираке?

- После того как я год отслужила в десанте, снова приехала в Харьков подавать документы на летный факультет. Но мне сказали: «Мало отслужила». Вернулась назад в Житомир, где проходила службу, и узнала, что нашу роту отправляют в Ирак. Вот и пошла с ними. В Ираке мы были полгода. Я поняла, что это единственное место, где солдат может выполнять свою прямую работу — там не нужно собирать окурки или ходить в наряды по туалетам. Единственная сложность — когда ты одна, а рядом батальон «голодных» мужиков. Но мне было безопасно спать в одной комнате с 25 парнями, потому что знала, что если у одного «сорвет крышу», то его остановят остальные. Я служила с ними как товарищ, и постепенно они привыкли воспринимать меня именно так.

- Помните свое первое боевое крещение?

- Если судить по моим ощущениям, то его еще не было. Моя служба была насыщена многими событиями, но я была готова к тому, что увижу. Психологически мне ни разу не было страшно.

В Ираке я была стрелком. Самое яркое впечатление — это буря в пустыне. Там земля терракотового цвета, и когда начинается буря, поднимается пыль, которая покрывает все вокруг одним цветом. Красота такая, что один раз еле успела сойти с крыши в укрытие — не могла налюбоваться.

- Вы попадали в сложные ситуации?

- Только в те, которые создавала себе сама. Ведь я хочу быть не просто летчиком, а военным. В гражданской авиации могла бы летать уже давно. Но тогда мое счастье было бы неполным.

- Как сложилась ваша судьба после Ирака? Вас сразу приняли в институт?

- Разрешения поступить на летный факультет я добилась через министра обороны. И благополучно отучилась два курса. А потом меня списали с летной службы. Но я снова восстановилась.

- У вас что-то не получалось?

- Я же говорю, характер у меня резкий. А мужчины, тем более летчики, тщеславны. У меня случился конфликт, причем довольно нелепый, из-за дежурства в офицерской столовой. Я не уступила, за что и поплатилась. Мне объявляли выговоры за все, даже за нарушение формы одежды — это когда я не надевала носки, которые не привыкла носить. А списали с формулировкой «не годна к вылетам» после того, как выключили мне радиостанцию перед полетом. Представьте, я выезжаю на старт, запрашиваю взлет, а мне не отвечают, потому что кто-то специально выключил мою радиостанцию. И после этого меня списали. При этом уволив из Вооруженных сил Украины. Я добилась восстановления через Министерство обороны, и меня не просто снова восстановили, а восстановили летчиком. Когда я возвращалась, то знала, что на меня озлобятся еще больше. И знала, что летать все равно не дадут. Меня списали еще раз, так и не дав испытать, что такое самостоятельный полет.

Я снова восстановилась, но теперь уже не как военный летчик, а как штурман. Несколько дней назад наконец-то отлетала штурманом государственный экзамен. Хотя штурман — это небесный калькулятор, а мне больше все равно нравится чувствовать самолет в полете, а не просчитывать его.

«Принц Эс-Сувейры отдавал за меня 50 тысяч долларов, столько в Ираке дают за голову террориста»

- Надя, признайтесь, как относятся мужчины к женщинам в армии?

- Женщина в армии — это такая себе рекламная открытка. Когда я только поступила в институт, из меня тоже пытались сделать такую. Как же — первая за восемь лет женщина-летчик. Приехали с телевидения, и я прямо в камеру сказала: «Такого коррумпированного вуза, как этот, не видела нигде в Украине». Поверьте, для такого заявления у меня были серьезные основания. После этого меня вроде бы оставили в покое, но взялись за Вику Микотову. Она из офицерской семьи, очень эрудированная девушка. Ей стали мешать и в учебе, и в полетах… Если бы женщин в армии воспринимали как нормальное явление, нам было бы намного легче.

- У вас есть подруги?

- Конечно. Остались еще школьные, да и в армии встретила девушек, знакомством с которыми горжусь. Это девушки, которые пришли в армию служить, а не выйти замуж. Кстати, больше всего в армии меня достают не мужчины, а… женщины, которые твердят: «Заведи себе любовника, роди детей». Но я знаю, если буду иметь детей, у меня не хватит здоровья стать летчиком. А если буду летчиком, то у меня не будет здоровья родить детей. Думаю, если я не рожу, демографический кризис Украине не грозит.

- Вы встречали в своей жизни настоящих мужчин, о которых мечтают женщины?

- Я еще не встретила никого, перед кем позволила бы себе быть слабой. Хотя сватаются ко мне постоянно. В Ираке один арабский полицейский сначала хотел купить меня в жены за двух баранов — это у них там стандартная цена за женщину. Потом там же, в Ираке, меня хотел купить еще и принц Эс-Сувейры, уже за 50 тысяч долларов. Для сравнения: такую сумму у них дают за голову террориста. Принц ухаживал серьезно — привозил мне на КПП розы, финики, золото. Я брала только розы — чтобы уважить человека. В итоге комбат объяснил ему, что сделка невозможна. Хотя я не пошла бы за него даже за миллиард.

- Какая ваша сокровенная мечта?

- Я хочу только летать. И хотя все говорят, что это невозможно, знаю, что мой полет еще просто не настал, он впереди. Мой настоящий полет — боевой.

Галина Кожедубова «Факты» (Харьков). 20.08.2009

Добро пожаловать на Российско-Украинскую Войну, наши россиянские друзья. Здесь все против вас. Мы за мир. Поэтому каждый, кто пришел к нам сюда, чтобы убивать, прикрываясь детьми и женщинами, домой поедет в ящике.

Информация о материале

Беженцы из Славянска обустраиваются на новых местах. Курортный Святогорск, ближайший к зоне боевых действий городок, стал пристанищем для многих тысяч человек.

Здесь шумно и многолюдно, как обычно бывает летом.

Но чувствуется — люди здесь не на отдыхе. Люди бежали от войны.

Ребятня бросает игру и жмется к мамам и бабушкам, завидев незнакомцев. Взрослые, поджав губы, провожают нас настороженными взглядами.

— Дети… Дети ничего не понимают, но все помнят. Недавно тут приезжал кто-то из первых лиц, при нем была охрана из автоматчиков. Одна девочка увидела людей с оружием и расплакалась. Или, скажем, приехала еще одна семья с двумя детьми. Я заметила: как только мама повышает голос, малыши сами оставляют игрушки и лезут прятаться под стол. А когда гремит гром, никто не спит. Дети просыпаются и лезут на руки взрослым, — рассказывает Ирина Крыласова.

До войны она работала в Славянске, в конструкторском бюро. Сейчас взяла на себя функции организатора быта группы беженцев, поселившихся в школе-интернате.

Подшефное сообщество Ирина иронично называет "коммуной". В этой шутке доля правды высока как ни в какой другой — у товарищей по несчастью действительно все общее, кроме личных вещей и койки.

Все привезенные волонтерами-благотворителями продукты сдаются в общую кухню, где по очереди дежурят женщины. Так же организованно люди убирают территорию. Мужчины круглосуточно дежурят на вахте — стерегут покой своих семей.

Государственные чиновники бытом вынужденных переселенцев по-прежнему не занимаются. Точнее, может, и занимаются, но безо всякого видимого результата.

Жилье беженцам предоставляют, если местным властям и волонтерам удается договориться с владельцами или руководством курортных учреждений.

Дожидаться, пока неповоротливая бюрократическая махина раскачается и наконец-то займется их нуждами, некогда. Только 19 июня официально была создана правительственная комиссия, которая задекларировала свою готовность "отработать методику решения проблем".

Между тем, люди начали массово покидать Славянск, как минимум, месяц назад. За это время власти не дошли даже до предоставления вынужденным переселенцам никакого официального статуса. Не говоря уже о какой-либо другой поддержке.

Тех, кого война выгнала из их домов, спасает то, что всегда спасало украинцев в тяжелые времена — самоорганизация.

…Местный исполком набит людьми. В актовом зале беженцы заполняют анкеты. На стенах развешены печатные объявления — адреса временного проживания, контактные телефоны, пункты питания и пр.

Всех вынужденных переселенцев регистрируют, данные вносят в электронную базу.

Этим процессом руководит моложавый энергичный мужчина. Раньше Максим Перепелица был владельцем сети супермаркетов в Славянске. Сегодня он координатор группы волонтеров. Помимо регистрации занимается распределением редких партий гуманитарной помощи.

— Сначала был бардак. Тут есть кафе, хозяин на своей кухне разрешил готовить еду для беженцев. Мало того, что вместо ста человек прибежало пятьсот. Так еще и дяденьки на "Лексусах" совали паспорта со славянской пропиской: я, мол, беженец, мне положено. Пришлось взять это дело под контроль, — говорит Максим.

Теперь силами волонтеров создан реестр вынужденных переселенцев. В день успевают обрабатывать около пятисот анкет.

Елена Коркишко, сама беженка из Славянска, с деловитым видом раздает бланки и объясняет правила заполнения документа. Работа спасает ее от мрачных мыслей и стресса.

Так можно хоть ненадолго отвлечься от того, что беспокоит всех переселенцев. Того, о чем думают и говорят все.

— Освободите наш город! — на ее глазах блестят слезы. — Мы сами бесплатно будем все восстанавливать! Только дайте нам вернуться! Мы не хотим уезжать далеко и вообще не хотим уезжать. Там могилы моих родителей, куда я увезу эту память?

С ней горячо соглашаются все. На нас — группу волонтеров и журналистов — набрасываются с просьбами и претензиями того же свойства.

Люди, лишенные возможности высказать все это чиновникам, выплескивают наболевшее на тех, кто, кажется, впервые решил поинтересоваться их чаяниями.

— Мы были в городе до последнего, пока не отключили свет и воду. У нас там остались друзья и родственники, которые ухаживают за лежачими больными. Потому что таких больных даже платные "скорые" вывозить оттуда отказываются, — объясняет Валентина Деревянко.

Она как раз недавно из Славянска. Мы застали ее в тот момент, когда пятидесятилетняя женщина пришла предложить свою помощь волонтерам.

— Моя семья строила наш дом тридцать лет. Как я его брошу? Где я в таком возрасте заработаю на квартиру в другом месте? — продолжает Валентина. — Мы готовы пожить здесь, рядышком, некоторое время. Но пусть нам, наконец, ответят, сколько нам ждать здесь — месяц, два, до конца года?

Сейчас в реестре больше тысячи человек, в том числе 257 детей. Это "улов" последних двух дней. На большее пока не хватает ни людей, ни ресурсов. Городские власти Святогорска выделили для учета переселенцев только три компьютера и, соответственно, трех сотрудников.

Почти никто не хочет покидать родные края. Люди ждут шанса вернуться домой. И, как могут, налаживают временный быт.

— Вот, смотрите, — Максим кивает на стопку заполненных анкет. В углу каждого бланка стоит цифра от единицы до тройки. — Мы сами придумали систему приоритетов. Номер "один" означает категорию срочно нуждающихся в помощи. Это, в первую очередь, семьи с детками. "Два" — это люди, у которых нет с собой больших сумм или заблокированы банковские счета. Ну а "три" — это более-менее обеспеченные люди, те, кто может продержаться некоторое время самостоятельно…

Расселением беженцев занимаются Сергей и Игорь, молодые парни из села Татьяновка. Фотографироваться и называть фамилии категорически отказываются.

Внешне они полная противоположность друг другу. Сергей — двухметровый небритый верзила. Игорь — невысокий и подвижный.

Бывшие строители временно остались без работы ("Славянск начнут отстраивать, там и поработаем", — мрачно шутят они).

Волонтеры без устали мотаются по округе на стареньком пикапе. Договариваются с директорами санаториев, развозят людей.

Больше всего их удручают не трудности нового для них дела, а поведение некоторых из опекаемых.

— Вот иногда говорят, что 90% населения — быдлота! Так вот я уже думаю, что это — правда! — взрывается вдруг Игорь посреди спокойной беседы. — Договоришься, привезешь человека, поселишь бесплатно, а он тебя же носом тычет: а где горячая вода, а почему Wi-Fi не работает, да что же это за условия… А вечером глянешь — сидит в беседке, дорогой коньяк лакает…

— А что же вы? Будете помогать даже таким? — не удерживаюсь от вопроса.

Парни переглядываются. Потом Игорь твердо отвечает:

— Будем.

…Предпринимательская хватка бывшего торговца Максима Перепелицы чувствуется и на складе гуманитарной помощи. В школьном спортзале аккуратно сложены памперсы, мешки с продуктами, упаковки с водой. В одном углу разложены небольшие пакеты стильного дизайна с символикой ООН. Заглядываю в один: гигиенические прокладки, кусок мыла, бутылка воды. Негусто.

Выдача товарно-материальных ценностей с этого склада происходит по тому самому списку, который составляется в исполкоме. Продукты, как правило, отправляют туда, где есть возможность готовить еду: Святогорская Лавра, санатории, пансионаты. А вот средства гигиены, особенно детские, отдают лично в руки.

Занимаются всем этим также волонтеры — несколько беженцев, добровольно ставших экспедиторами и грузчиками.

— Люди очень сильно сплотились, — с гордостью говорит Максим. — Помогают друг другу. Раньше такого не было…

Марина Черенкова, председатель правления благотворительного фонда "Сопричастность", настроена более скептически. При Януковиче она дослужилась до директора департамента министерства регионального развития, когда Минрегион возглавлял Анатолий Близнюк.

После вернулась в Донецк.

Это ее фонд отправил в Святогорск три фургона с продовольствием — львиную долю всех богатств склада Максима.

— "Сплотились", как же! — кривится Марина. — Я недавно попросила своего бывшего шефа разослать от своего имени письма донецким депутатам Рады с просьбой пожертвовать хотя бы часть зарплаты на помощь беженцам. Откликнулся только один человек, и это был, собственно, Анатолий Михайлович Близнюк…

Уроженец Краматорска, представитель так называемой "старой гвардии", как может, пытается помочь попавшим в беду землякам.

Он бомбил письмами Арсения Яценюка, пытаясь добиться возобновления социальных выплат беженцам. Люди вывезли из Славянска документы и банковские карточки. Но на новом месте выяснили, что на счетах пусто. Больше 43 млн грн не досталось пенсионерам. Где-то "зависли" 2 млн грн пособий семьям с детьми. Остались без зарплаты бюджетники.

— Еще нашел для Святогорска мусоровоз, город же утопает в мусоре, — голос в телефонной трубке звучит устало. Совсем не похоже на обычного Близнюка, шумного и энергичного. — Но теперь не могу найти водителя. Как только говорю, куда надо ехать, швыряют ключи на стол…

Беженцам нужно еще много всего. Кроме продуктов и бытовых мелочей, необходимы, например, врачи. В первую очередь, психотерапевты. Нужна хотя бы временная, но работа.

И дело не только в том, что люди остались без средств к существованию. Многие готовы работать за минимальную плату, а то и вовсе без нее. Вынужденное безделье большинства переселенцев оставляет их наедине с пережитым в зоне боевых действий, что усугубляет стресс, провоцирует пьянство и конфликты.

Однако пока для правительства они как бы не существуют. В опубликованном службой омбудсмена перечне свободных мест для временных переселенцев напротив Донецкой области стоит бескомпромиссный "ноль".

…Сейчас на востоке даже дорожный треп — о войне. На обратном пути завязывается дискуссия на тему, виноваты ли сами жители Донбасса в тех бедах, что на них свалились.

— Я считаю, что все мы виноваты, каждый по-своему, — ставит точку Марина. — Я, например, в том, что молчала, когда нужно было возражать…

Информация о материале
  1. Война и деньги
  2. Безлер и пустота. Что ждет Донбасс после войны
  3. Десантник из Москвы: Мне стыдно за озверевшую Россию
  4. С возможностями Рината Ахметова и Сергея Таруты можно было справиться с ситуацией в Донецкой области