Главная

Растаможенная угроза

Как-то несколько лет назад в ответ на мои жалобы о том, как надоело из года в год писать о том, что в Брюсселе лучше, чем в Тамбове, не видя кардинальных изменений в стране, знакомый эксперт отшутился: «А представляешь, как было бы тебе скучно писать о директивах и регламентах ЕС, о допустимой форме огурцов и требованиях к стеклотаре, если бы мы вступали в Евросоюз?»

Честное слово, уж лучше писать об огурцах, чем в сотый раз о Таможенном союзе! Его призрак вот уже десять лет неотвязно преследует Украину, набирая силу и становясь почти осязаемым каждый раз, когда Украина необычайно слаба либо готовится принять судьбоносное решение.

Зачем России Украина в ТС, мы поясняли многократно. Кратко повторим лишь основные тезисы. Россия мечтает вернуть былое величие. Она претендует на соперничество с Западом и ей нужны значимые трофеи. Все предыдущие ее проекты не были успешными — от СНГ и ЕЭП-2003 до «Русского мира» и нынешнего Единого экономического пространства, а замахнулась-то на целый Евразийский союз, по замыслу способный «догнать и перегнать» ЕС. Без Украины успех невозможен. «Без Украины Российская империя невозможна». А воссоздание империи — это основная задача В.Путина, вернувшегося в Кремль. Подписание Киевом Соглашения об ассоциации с ЕС и начало его имплементации (пускай, вначале и частичной) станет точкой невозврата нашей страны в российскую сферу влияния, и в Москве это понимают, увы, гораздо лучше, чем многие в Киеве. Соглашение об ассоциации Украина—ЕС геополитический проигрыш России, даже более серьезный, чем когда-то возможное членство нашей страны в НАТО. Сравнение нынешних усилий Москвы с ее поведением перед Бухарестским саммитом альянса в 2008 г., где Украине и Грузии так и не дали ПДЧ, приходит на ум сегодня многим.

Экономически проект Евразийского союза без нашей страны также малоперспективен. Почему-то в новый проект не спешат принять стремящуюся туда Киргизию, но любыми путями и средствами, посулами и угрозами пытаются затащить Украину. В ней видят ту недостающую шестеренку, которая, став на уготованное ей место, поможет запустить весь механизм. Украина нужна России если не для выживания, то для развития. Ей нужны наша земля и недра, ГТС и ОПК, порты, зерно, энергетика, судо- и авиастроение, православные приходы и славянское население, в общем, все, что у нас еще осталось.

Украина нужна лично Владимиру Путину. Не все гладко складывается в его владениях.

То бюджет под угрозой, то народец ропщет, то Медведев что-то о возможном президентстве лопочет, то слухи о пошатнувшемся здоровье злопыхатели распускают. Короче, фраза «Путин молод и силен» должна быть не названием рубрики одного из российских сайтов, а внутренним убеждением как всех российских подданных, так и основных мировых игроков.

Но с Россией и Путиным давно все ясно. Мы же последние недели пытались разобраться в другом: насколько серьезна угроза втягивания Украины в Таможенный союз сегодня? Что означает вдруг поднявшаяся информационная волна, на гребне которой президент Янукович на этой неделе в Ашгабате заявил о том, что «Украине необходимо присоединиться к некоторым положениям ТС»?

В результате обмена мнениями как с экспертами, так и с людьми, имеющими доступ в главный кабинет страны, выкристаллизовались две точки зрения.

Первая. Ее сторонники убеждены, что сегодня угроза вступления Украины в ТС не больше, чем все последние два с половиной года. Давление России перманентно, и уже стало фоном нашего бытия. Информационная волна — результат совпадения разных событий и явлений: активизации Медведчука с его идеей референдума; скоропалительного принятия закона о референдуме; «осваивания бюджетов» в конце года (в виде ряда проплаченных статей-агиток за ТС, круглых столов и прочих публичных мероприятий); журналистской мультипликации (увидел у другого новость — надо и себе написать); желания россиян ознаменовать новый этап деятельности ТС (с 1 января 2013 г. вступает в силу обновленный таможенный кодекс) каким-то громким событием или хотя бы его видимостью; наконец, поездки Януковича на саммит СНГ в Ашгабат, где необходимо было задобрить Путина и после превысившей все регламенты беседы публично заявить о желании присоединиться к чему-то там в ТС (к чему, так никто и не понял).

Сторонники этой версии уверяли ZN.UA, что на сегодняшний день ни высшее руководство страны, ни украинская «элита» «ложиться под Москву не хотят и не будут».

Вторая. В группе наших собеседников, разделяющей эту точку зрения, царит пессимизм. Они убеждены: нынешняя катастрофическая ситуация в украинской экономике может вынудить В.Януковича принять нелегкое решение о вступлении в Таможенный союз. Мировой кризис и булимические аппетиты олигархата и Семьи привели нереформированную страну на край пропасти, дно которой даже не просматривается.

Голые казначейские счета, жалкий бюджет на следующий год, огромный внешний долг, около 10 млрд. долл. отрицательного внешнеторгового сальдо, из которых 7 млрд. приходится на газ. И снова-таки медленно, но уверенно возрастающие и удушающие цены на газ, предложения о снижении которых Россия всякий раз обрывает жестко: «Сначала пожалуйте в Таможенный союз». К этому прибавим несговорчивость МВФ, давно заморозившего программу stand-by (призрачные надежды на поиск взаимопонимания, связанные с планировавшимся на этой неделе приездом миссии Фонда в Украину, снова развеялись после сообщения о переносе визита на вторую половину января). Завершим депрессивную картину принципиальностью Евросоюза, подвесившего на неопределенный срок подписание Соглашения об ассоциации и заморозившего не только отношения с Януковичем, но и предоставление Украине макрофинансовой помощи, несмотря на выполнение ею всех необходимых для этого условий.

Катастрофичность положения все еще пытаются скрывать от народа, но ее очень хорошо осознают и правительство, и Янукович. Пока безрезультатные попытки хоть как-то спасти положение продиктованы не столько беспокойством о судьбах Родины, сколько страхом потерять власть и богатство. Олигархи теряют прибыль в связи с кризисом, а РФ закрывает рынки. Проблема 2015 года уже всерьез беспокоит Семью и лично президента. Потеря власти угрожает не только потерей нажитого «непосильным трудом», но и личной безопасности Януковича. Расправившись с Тимошенко, он создал опасный для себя прецедент.

Для сохранения власти недостаточно не допустить голодных бунтов — необходимо успокоить и задобрить «биомассу», обеспечив ее на ближайшие два года изрядной пайкой хлеба и зрелищ. Поэтому самый насущный вопрос сегодня: где взять деньги?

Путей для решения горящей проблемы не много. Прежде всего, это разблокирование сотрудничества с МВФ. Но для этого необходимо выполнить его условия и, в первую очередь, поднять тарифы на энергоносители для населения. Но если основная задача — успокоить «пипл», то по этому пути власть вряд ли пойдет. Хотя некоторые эксперты и уверены: что поскольку до выборов все-таки еще достаточно много времени, то на некоторое повышение, предварительно договорившись с МВФ снизить изначальные требования, можно было бы пойти, а негативный эффект для населения компенсировать, стабилизировав ситуацию благодаря полученным от Фонда средствам.

Еще один вариант — значительная девальвация гривни, проведенная быстро и грамотно. Поскольку «грамотно» — это не о наших государственных «умах» плюс те же негативные последствия в виде взрыва народного возмущения, то и этот путь не в числе приоритетов власти.

Можно, конечно, потрясти отечественных олигархов и вернуть в страну деньги из офшоров. Ведь пока что эти деньги спасают от кризиса экономику европейских стран, а не Украины. К слову, в 2008 году во время первой волны кризиса Берлускони, объявив амнистию капиталов, вернул в Италию за три месяца 86 млрд. евро. Но среди украинских олигархов нет ни Берлускони, ни, тем более, Билла Гейтса, создавшего в то же время фонд для спасения американской экономики и призвавшего коллег-миллиардеров сделать и свои взносы. Рубаху на груди олигархат не рванет: они не верят друг другу, они не доверяют власти. Неудачные попытки провести через парламент повышение рентных платежей и принятие выхолощенного закона против избранных «налоговых ям» — лишнее тому подтверждение. Так что на олигархов надеяться не приходится. Разве что их инстинкт самосохранения все же возьмет верх над жадностью и недоверием.

Наши источники рассказывают и о некоторых других, назовем их «нетрадиционными», предложениях. В высоких кабинетах якобы рассматривалась возможность как обращения за финансовой помощью к Китаю, так и продажи земли китайцам и арабам, в чем те весьма заинтересованы. Готов ли Китай выделить своему стратегическому партнеру — Украине сумму в более чем 20 млрд.долл., как о том шепчутся в кулуарах Нацбанка? Но от идеи пока отказались, поскольку ее авторы логично предположили, что народное возмущение в случае продажи пары-тройки украинских областей китайцам или арабам будет куда сильнее, чем при вступлении в Таможенный союз с Россией. Ну а о том, что Николаю Азарову еще в прошлом году в Санкт-Петербурге была озвучена запросная позиция РФ —

15 млн. га пашни — мало кто знает…

Так что, считают пессимисты, у власти остается один выход — Таможенный союз.

И решение — вступать в него или нет — будет приниматься одним человеком — президентом Януковичем. Прошли те времена, когда Кабмин под руководством премьера Януковича мог позволить себе трижды отклонить решение о присоединении к ЕЭП, а три министра (которые, к слову, и сейчас, являются членами правительства — В.Хорошковский, К.Грищенко, А.Лавринович) готовили альтернативные, выхолащивающие проекты соглашения по ЕЭП и, как могли, саботировали сползание Украины в российские объятия. Роскошь иметь собственное мнение, которая была дозволена даже при президенте Кучме, нынче осталась лишь у президента Януковича, а «демократические вольности» пресекаются им на корню.

Безусловно, и сегодня находятся люди, старающиеся донести до Виктора Януковича всю пагубность возможного решения о присоединении к Таможенному союзу. Пагубность не столько для страны, сколько для него лично. И лишь персональные страхи и жадность Януковича, как ни прискорбно это признавать, могут служить сегодня некоторыми предохранителями от поглощения Украины новым российским проектом. Поэтому, в первую очередь, стоит оценить все плюсы и минусы вступления в ТС для Виктора Януковича лично.

Итак, о плюсах.

Во-первых, и прежде всего, решается вопрос цены на газ. В результате значительно уменьшаются расходы, увеличивается наполнение бюджета и, как следствие, высвобождаются средства на хлеб и зрелища для «пипла», что является необходимым (но недостаточным) условием преодоления барьера 2015 года.

Во-вторых, подсобить в решении проблемы-2015 сулит в случае вхождения в Таможенный союз и Путин. Злые языки утверждают, что в последнее время Владимир Владимирович в общении с украинским коллегой отдает предпочтение методам и навыкам работы, освоенным им благодаря своей первоначальной профессии. ВВП умело эксплуатирует страхи ВФЯ, и по кабинетам АП гуляет рассказка, что якобы в Сочи на прощание Путин изрек нечто вроде «Подумай хорошо. Не то будешь там, где она»… Янукович боится. Крепко боится. И не только за президентство, но и за собственную жизнь. Обратили внимание, как усиливается охрана первого тела страны? Наверху просчитывают разные сценарии. В том числе и народных волнений, потери управления ситуацией в стране. И катализатором может послужить отнюдь не «избирательное правосудие», а элементарное прилипание живота к позвоночнику. Думается, президента просветили, кто такой был Чаушеску и чем он кончил. А ВВП, в случае чего, наверное, обещает приютить — в Москве ли или же в горах Алтая…

В-третьих, вступление в ТС развяжет Януковичу руки. Тогда можно наплевать на ЕС и его «пургу» вроде европейских ценностей. Некого будет стыдиться, ни перед кем не нужно оправдываться. На радость ВВП ликвидировать источник «демократической заразы» под боком, а себе во благо одним залпом — ликвидировать оппозицию, уничтожить ростки гражданского общества и свободные медиа и, что особенно приятно, помножить на ноль олигархов.

В-четвертых, как следствие, утвердить и упрочить семейное местничество, добиться независимости от олигархов, уничтожить политическую и экономическую конкуренцию, лишить финансовых источников оппозицию.

В-пятых, присоединение к ТС можно преподнести народу как действенный антикризисный шаг, позволяющий расширить доступ на рынки России, Беларуси и Казахстана, реанимировать работу предприятий, увеличить количество рабочих мест. В глазах многих вступить в ТС лучше, чем платить 15% от продажи валюты…

В-шестых, как дополнительный бонус вступление в ТС позволит заработать очки в глазах базового электората, положительно расценивающего сближение с Россией. Тем более что социология демонстрирует позитивное отношение большинства населения к таким шагам.

Но минусов для Януковича тоже немало.

Во-первых, и прежде всего, это потеря контроля над территорией под названием Украина. Из полноправного хозяина страны он в одночасье превратится в руководителя дочернего предприятия: из всего организма реальной власти он сохранит только юрлицо. Не нужно будет оправдываться перед Западом, но придется приседать и кланяться перед Кремлем.

Во-вторых, вступление в ТС — это гарантированная потеря экономического доминирования в стране (а за что же тогда боролись-то?). Янукович хорошо знает повадки русских, он понимает, что даже маленькая жертва стимулирует акульи аппетиты. В свое время он не пустил российский бизнес в Донбасс. Сегодня же ставки куда выше.

В-третьих, кто сказал, что Путин выполнит свои обещания — начиная от экономических преференций и заканчивая гарантиями переизбрания в 2015 году и личной безопасности? Янукович не верит русским. Он не верит Путину, у него нет с ВВП психологической совместимости, и, как утверждают злые языки, он просто его боится. А тот его презирает.

Оплаченная услуга уже ничего не стоит. Это жизненная аксиома. Зачем Янукович России после того, как он приведет Украину в российское стойло? Чем он для нее ценен? Умом? Сговорчивостью? Красотой? Как Москва может гарантировать Януковичу переизбрание на второй срок? В 2004-м у нее уже один раз не вышло. Может ведь снова получиться, как в том анекдоте: «Ну не смогла я!». Да и есть у Кремля на примете другой кандидат, кстати, тоже Виктором звать. Умен, талантлив, Россию любит — с руки ест, жена — умница-красавица, сам красоту опять же навел да и психологическая совместимость с ВВП налицо, что очень ярко было продемонстрировано не так давно в Крыму…

В-четвертых, вступление в ТС — это конфликт в стране, если не ее раскол. Реакция общества на закон о языке ничто по сравнению с тем, что может вызвать решение об изменении геополитического выбора страны, отказ от европейской мечты и делегирование части государственного суверенитета Москве. Западная Украина и Киев так просто это не проглотят. Кто-то в это не верит? Но стоит ли рисковать? Наверное, Виктору Януковичу все-таки не хочется войти в историю человеком, расколовшим Украину, или, что еще страшнее, спровоцировавшим гражданскую войну. А если на историю наплевать, тогда следует позаботиться хотя бы о личной безопасности на случай неуправляемой ситуации.

В-пятых, жирный крест на европейском будущем страны может поставить такой же крест и на европейских банковских счетах Семьи и возможности ездить куда-либо западнее Беларуси. И не потому, что Янукович может предпочесть Таможенный союз Европейскому, а вследствие того беспредела, о котором сказано выше — удушения оппозиции, гражданского общества, СМИ, который неминуемо произойдет при смене ценностной шкалы.

Но что мы все о Януковиче, давайте вспомним о стране. Из публикаций о том, почему Украина должна стремиться к Европейскому, а не Таможенному союзу «Зеркало недели. Украина» может издать собственную книгу. Поэтому кратко и основное.

Наверное, какие-то плюсы в присоединении к ТС найти можно. Возродятся некоторые предприятия, какая-то часть населения найдет работу, на какой-то период шире приоткроются российские рынки, опять же на какое-то время не будет дорожать коммуналка. Но еще раз приведем слова одного из противников «тээсов» и «еэпов», сказанные еще в кучминские времена: «Абсурдно подсчитывать экономические выгоды или потери для государства от его собственного исчезновения как государства».

Главный минус для страны — исчезновение проекта «Украина» как такового. В общем-то, на этом можно было бы поставить точку.

Со «слитым» на днях в медиа текстом Соглашения об ассоциации ознакомиться, конечно, любопытно, но в случае вступления в ТС он уже не понадобится. Как бы ни уверяли некоторые апологеты евразийской интеграции, что одно другому не противоречит, но ЕС сам неоднократно заявлял: участие Украины в Таможенном союзе несовместимо с созданием зоны свободной торговли Украина—ЕС. И это не «забаганка» «капризного» Евросоюза, это такая экономическая аксиома. ТС — это крест на Соглашении об ассоциации, на сближении с Европой, это другой цивилизационный выбор. Это тупик.

О возможном расколе страны мы уже говорили. Конечно, югославский сценарий постараются не допустить, но смена геополитического выбора — один из наиболее конфликтогенных факторов. Часть страны категорически против евразийского пути развития. Евроинтеграция, напротив, большинством населения Украины воспринимается положительно, и почти ни у кого не вызывает резкого негатива.

Следующий, многогранный и обширный минус для страны — краткосрочность экономических выгод от вступления в ТС. Начиная от сниженной цены на газ и заканчивая доступом к рынкам. Кому-то хочется белорусской цены в 160 долларов? Но Беларусь получила ее не за членство в ТС и ЕЭП, это плата за купленную россиянами белорусскую ГТС. Когда выплатят всю сумму, цену на газ поднимут, увидите. И вряд ли Украина получит свою скидку лишь за политическое решение войти в ТС. Без трубы и доступа к внутриукраинскому рынку газа и поставкам голубого топлива украинским предприятиям (с возможностью их шантажа и выламывания рук) россияне вряд ли будут очень щедры. У «Газпрома» масса своих проблем, включая уменьшение газового рынка и собственную экономическую неэффективность. Если россияне планируют к 2014 г. уравнять внутренние и экспортные цены на газ, с чего это вдруг они будут безвозмездно спонсировать Украину? Все! Она уже будет в Таможенном союзе, а путь в Европу закрыт в обозримом для нынешних поколений будущем! Украина получила что-то за отказ от НАТО? А Харьковские соглашения выполняются полностью? Кто-то верит, что с ТС будет иначе?

Янукович надеется удержать экономику, получив «газовую» подпитку из России и восполнив бюджет? Но как показывают расчеты солидных государственных учреждений, суммы штрафов, которые Украине «выкатят» страны ВТО в случае вхождения в ТС и, как следствие, присоединения к его таможенным тарифам, значительно превышающим нынешние украинские, будут соизмеримы с размером полученной выгоды от снижения цены на газ. Или кто-то надеется, что Украине удастся, войдя в ТС, уговорить партнеров подравнять тарифы под ее гребенку? В ТС гребенка, точнее, машинка для стрижки овец и баранов, одна — российская. Россия сама недавно стала членом ВТО, и теперь остальные члены ТС подстраиваются под ее условия присоединения. В органах Таможенного союза России принадлежит 47% голосов, Казахстану и Беларуси — по 21. В случае вхождения Украины ей перепадет процентов десять. Рулите, господа, рулите…

Допуск на рынок тоже может оказаться иллюзией. Зачем российским предприятиям конкуренты? Почитайте, например, казахскую прессу, зайдите на тамошние сайты: кроме Назарбаева восторга по поводу Таможенного союза никто не испытывает. Форумы пестрят призывами провести референдум о выходе из ТС. Российский импорт вытесняет казахстанские товары, более качественная продукция из третьих стран, в частности, европейская, вследствие поднятия импортных пошлин до российского уровня значительно подорожала и стала недоступной для многих граждан Казахстана. Многие остались без работы, потому что большая часть населения занималась торговлей, в том числе и челночной, теперь же этот бизнес стал убыточным. ГСМ подорожали на 30%. Цены выросли практически на все, включая продукты питания. Казахстанские эксперты напрямую связывают это с членством их страны в ТС.

С лукашенковским «раем» каждый желающий может ознакомиться лично, благо он совсем рядом. Если понравится, можно даже эмигрировать. Но ради бога, не тяните туда всю Украину!

Как отнесется к «потере» Украины Евросоюз? Трагедии не будет, это точно. Никто не закричит: «Вернись, я все прощу!» и не распахнет настежь в ожидании возвращения блудной дочери дверь. Разве что поляки с литовцами сильно расстроятся.

Кстати, по некоторой информации, президент Польши Комаровский с целью подключить «тяжелую артиллерию» — американскую — планирует посетить Вашингтон, чтобы лично попытаться уговорить Обаму повлиять на Евросоюз, дабы тот не мешкал с подписанием Соглашения об ассоциации с Украиной. Нужно ли это Обаме? Большой вопрос. У американцев хватает других головных болей — Иран, Афганистан, Ближний Восток, собственные внутренние проблемы, доллар, в конце концов. Украина на периферии их нынешних интересов. Стоит ли из-за нее давить на ЕС (а тот, ох, как не любит этого, вспомним хотя бы историю с ПДЧ и НАТО, когда неудержимый натиск Буша привел к результату обратному желаемому) и осложнять отношения с Россией? Не факт.

У Евросоюза интереса к Украине больше. Все-таки это сосед и «восточный партнер». Да, возможно, кто-то вздохнет с облегчением, особенно в некоторых столицах: одной головной болью на какое-то время станет меньше. Но в целом потеря Украины будет проигрышем для ЕС. Причем не столько экономическим (как думают многие в Киеве, убежденные в том, что зона свободной торговли больше выгодна ЕС, чем нам), сколько политическим. Торговля с Украиной — мизер в их обороте, тем более что торговать мы все равно продолжим, хотя, конечно, неприятно, когда ломаются планы. Но политическая сторона вопроса будет для ЕС более болезненной. Еще никто после долгого стука в двери Евросоюза не разворачивался и не уходил в противоположном направлении. Европе будет неприятно осознать, что она теряет свою привлекательность. Европа хочет оставаться глобальным мировым игроком. После до сих пор нерешенных проблем, вызванных финансово-экономическим кризисом, потеря Украины станет еще одной серьезной имиджевой неудачей. Будут ли по-прежнему серьезно прислушиваться к голосу Европы в глобальных проблемах, если она не способна «решить вопросы» у своих границ, если ее восточная политика потерпит крах и Украина Януковича станет такой же, как Беларусь Лукашенко? Да и усиление России Украиной ЕС тоже не нужно: Таможенный союз, какой-никакой, а все же конкурент Евросоюзу. После поглощения Украины с расправившей плечи Россией станет вести диалог еще сложнее.

До сих пор в ЕС разговоры о вступлении Украины в ТС всерьез не воспринимали, считая банальным и надоевшим шантажом со стороны Киева. Не воспринимали потому, что не видели и не видят экономических преимуществ Таможенного союза для нашей страны по сравнению с Европейским, потому что считали и считают ТС тормозом для модернизации и развития Украины. Но «фактор Януковича», похоже, в европейских раскладах и прогнозах не учитывался.

Сегодня же точного прогноза дальнейшего хода событий не даст никто. Будущее решение — в одной голове, и мы не знаем, что в ней творится. Поведет ли Янукович хитрую игру на грани фола, создав, например, «потемкинскую» переговорную группу для имитации подготовки к вступлению в ТС, дабы выиграть время для поиска финансовых источников? Попытается ли откупиться «малыми дарами» как то труба, ПХГ и ряд ОПКшных предприятий? Удастся ли ему пройти, не оступившись, по лезвию бритвы? Или же он, как загнанный зверь, обложенный со всех сторон красными флажками, побежит туда, куда его загоняет более хитрый, умный и ловкий охотник? Отвлечется ли от своих внутренних проблем Евросоюз, хватит ли ему времени, мудрости и желания принять решение, снимающее хотя бы часть из этих флажков и позволяющее перетянуть Украину на европейскую орбиту? Придет ли в себя, образумится ли украинская оппозиция, кричащая на всю Европу, что не допустит подписания Соглашения об ассоциации, пока Тимошенко в тюрьме? (Хорошо, хоть голос Кличко в защиту Соглашения был услышан фрау Меркель на фоне хора тарасюков и немырь.) Скажет ли свое слово гражданское общество или у нас его уже нет? Проснется ли общество, оторвется ли от зомбоящика и включит собственные мозги или же пойдет покорным стадом за заарканенным альфа-самцом? Способны ли мы дать честный ответ на два главных вопроса: «Нация мы или население?» и «Нужно ли нам государство Украина?» Наше будущее — в этих ответах.

Информация о материале

Опубликовано: 20 декабря 2012

«Прайс» чиновника. Платити доводиться практично за все

Гідра корупції протягла свої ядучі щупальці далеко поза межі нашої уяви. У третій частині «хабарницького» дослідження Єдиного реєстру судових рішень ми розповімо не тільки про екзотичні приводи, за які чиновники беруть гроші, а й мабуть уперше оприлюднимо реальні, зафіксовані судами, прайси на низку «послуг», про «платність» яких у пристойному товаристві личить говорити лише пошепки.

(Світлина клікабельна)

Цього разу Єдиний реєстр судових рішень подарував нам кілька яскравих прикладів, що могли б стати чудовою ілюстрацією до деяких фрагментів сьогоднішнього інформаційного потоку.

Здається, у цій скарбниці злочинної діяльності знайдеться віддзеркалення будь-якої людської вади. Візьмемо до прикладу, новини про «караванського» стрілка і його конфлікт із охоронцями супермаркету.

Не беремося виправдовувати сторони, але ось картинка, яка чудово доповнює і балансує наявну інформацію.

У 2011 році охоронець у столичному гіпермаркеті «Метро» вимагав 5 тисячгривень у покупця, що поцупив (!) флешок на 800 грн, за нерозголошення інформації. Охоронець відбувся легким переляком – справу закрили, його віддали на поруки трудовому колективу.

Або ось друга картинка. Як ілюстрація до численних нових про благодатний дощ іпотечних програм від уряду. У 2010 році, у Києві чиновники місцевого офісу Державної іпотечної установи просили

10% «відкату» за право надання молодіжного житлового кредиту одній із сімей, що стояли на черзі. Усього – 300 тисяч гривень (нажаль цю справу за номером 1-49/2010 наразі неможливо знайти на сайті реєстру – можливо, це результати «зачистки» перед стартом кампанії з «покращення» житлових умов українців).

Ще ілюстрація до відносно недавнього затримання Володимира Галицького – голови Державної служби зайнятості. Звідки в нього мільйони в сейфах і дорогі іномарки у доньки в Монте-Карло, стає зрозуміло із кейсу у Кіровограді.

Місцеві клерки служби зайнятості вимагали у підприємців 265 тис. грн. – це 20% відшкодування, яке держава виділила молодим бізнесменам для початку власної справи. Тут, до речі, разом здивуймося і нахабству чиновників – і щедрості Фонду зайнятості, який, збираючи кошти на допомогу з безробіття з кожного з нас, раптом видає безкоштовну допомогу на такому рівні, що можна було б протягом півроку забезпечувати допомогою кільксот безробітних.

Євро-2012 і вибори чудово проілюструють справи із Києва та Сумщини. У першому випадку виявилось, що міська влада так опікується проведенням в Україні чемпіонату і дозвіллям кого-небудь іще крім себе самих, що аж вимагала 500$ з підприємця, який хотів розмістити у сезон на Трухановому острові … базу для водних мотоциклів.

За другим прикладом кожен причетний може оцінити, як змінилися розцінки за участь у виборах: на Сумщиніголові ДВК за «правильний» перерахунок голосів за Януковича давали 1,5 тис. грн.

Информация о материале

Опубликовано: 20 декабря 2012

Тайны дополнительного расследования

Реализация положений нового Уголовного процессуального кодекса, как и предрекали скептики, вызывает множество вопросов. В прошлом номере «Судебно-юридической газеты» мы говорили о том, что Министерство внутренних дел затянуло с разработкой инструкции, регламентирующей процесс, на основе которого формируется Единый реестр досудебных расследований. Она была утверждена приказом МВД №1050 от 19.11.2012. Судя по дате, нетрудно подсчитать, что ведомство имело полгода для того, чтобы надлежащим образом подготовить всю нормативную базу. Однако ключевая инструкция, похоже, писалась в последнюю ночь. Причем, 19 ноября – это всего лишь дата, когда министр поставил свою подпись, а в законную силу нормативный акт вступит лишь после регистрации в Министерстве юстиции и официальной публикации. По состоянию на 18.00 пятницы, 7 декабря ни о первом, ни о втором событии никакой информации не поступало.

Напомним, что в этой инструкции речь идет о порядке ведения единого учета заявлений и сообщений о совершенных уголовных правонарушениях и других происшествиях. Так что де-юре в течение трех недель после вступления в силу Уголовного процессуального кодекса этот процесс регламентировали инструкции 10-летней давности, ориентированные на прежнюю версию УПК. А де-факто сотрудники низовых органов внутренних дел поступали, полагаясь на опыт и здравый смысл. Например, в одном из столичных райуправлений милиции, в котором побывал автор этих строк, сотрудники дежурной части проявили «смекалку и сообразительность». Когда к ним приходил заявитель с каким-нибудь «незначительным» сообщением (например, украли колеса от автомобиля), милиционеры предоставляли недостоверную информацию, что в связи с принятием нового кодекса прием таких заявлений временно прекращен. Понятно, что такие «смекалистые и сообразительные» исполнители способны дискредитировать не только Единый реестр, но и любую заложенную в кодексе новацию, даже в том случае, если ее целесообразность не вызывает сомнений. К числу последних относится, в частности, ликвидация института возвращения судом уголовного дела на дополнительное расследование (ДР), о котором пойдет речь ниже.

К сожалению, в лагере адвокатов также наблюдается неготовность работать в новых условиях. В частности, на одном из круглых столов известный украинский адвокат, дискутируя о различных аспектах такой новации, как сделка с правосудием, вполне серьезно рассуждал о том, насколько негуманной будет выглядеть такая сделка по отношению к родственникам погибшего человека. Особенно в тех случаях, когда убийца является наркоманом, который пообещал оперативно-розыскным органам помочь в ликвидации канала поставки наркотиков и на этой почве сумел выторговать себе некоторые льготы.

Поскольку таким же образом рассуждают очень многие связанные с юриспруденцией люди, мы считаем своей обязанностью уточнить некоторые моменты, изложенные в гл. 35 Уголовного процессуального кодекса под названием «Уголовное производство на основании соглашений».

Это нововведение предусматривает два вида соглашений.

Первое – соглашение о примирении между потерпевшим и злоумышленником.

Второе – соглашение о признании виновности между прокурором и злоумышленником.

Согласно ст. 469 УПК, при наличии согласия потерпевшего такая сделка может быть заключена только в том случае, когда в его отношении совершено преступление небольшой или средней тяжести. Тяжкие и особо тяжкие преступления под эту статью не подпадают, и если родственники убитого человека захотят заключить соглашение о примирении с его убийцей, у них ничего не получится. Что же касается соглашения о признании виновности между прокурором и злоумышленником, то такая сделка может быть заключена только в отношении тех преступлений, где потерпевшие отсутствуют, и ущерб причинен лишь государственным и общественным интересам. Как, например, в случае с незаконными операциями с оружием и наркотиками.

В общем, если в таких элементарных вопросах плохо ориентируются даже мэтры отечественной адвокатуры, можно представить, какая каша на данный момент в головах у молодых специалистов – вчерашних студентов.

Пережиток советских времен

Однако вернемся к ликвидированному 20 ноября с. г. институту возвращения уголовного дела из стен суда на дополнительное расследование. В течение многих лет он представлял собой некий анахронизм, позорящий Украину не только перед Европой, но и перед ее ближайшими соседями – Россией, Молдовой и странами Прибалтики, где он был отменен вскоре после распада СССР. Наша задача – разглядеть вероятные риски, которые могут сопровождать замену этого института другим, заложенным в конструкцию нового кодекса, механизмом.

Дополнительное расследование было предусмотрено ст. 246 и 281 УПК образца 1960 г., и изначально предназначалось для устранения непростительных технических ошибок в работе органов следствия и прокуратуры. Так, в одном из недавних аналитических документов за подписью председателя Верховного Суда Украины сообщалось, что самыми распространенными основаниями для возвращения дел прокурору на дополнительное расследование являются несоответствие обвинения, указанного в постановлении о предъявлении обвинения, обвинительному заключению. А еще – отсутствие подписи прокурора об утверждении обвинительного заключения. Конечно, трудно представить, чтобы прокурор, направляя дело в суд, забыл поставить свою подпись в специально отведенной для него графе на первой странице обвинительного заключения.

Если говорить о менее распространенных, но более весомых причинах возвращения дел на дополнительное расследование, то в первую очередь следует назвать необходимость решения вопроса о новом обвинении. Этому была посвящена ст. 276 прежнего УПК. Речь идет вот о чем. Иногда в ходе судебного следствия выясняется, что подсудимый, кроме уже известного преступления, по которому ему предъявлено обвинение, совершил еще одно, о котором в обвинительном заключении не сказано. В таких случаях перед судом возникал вопрос, увеличивать ли объем предъявленных обвинений или оставить их прежним.

Решение этого вопроса зависело от характера выявленного преступления. Если, например, подсудимый обвинялся в совершении 10 квартирных краж, и вдруг выяснялось, что он совершил еще одну, 11-ю по счету, объем обвинений не увеличивали. Сообщение о выявленном преступлении направлялось прокурору по месту его совершения, и тот уже поступал согласно закону, т. е. инициировал возбуждение уголовного дела, проведение досудебного следствия и всего, что с этим связано. Однако рассмотрение дела в суде при этом не прерывалось: подсудимый получал свой срок за 10 краж, а по поводу 11-й садился на скамью подсудимых, уже пребывая в статусе осужденного. Даже если его для этого приходилось этапировать из исправительно-трудовой колонии.

В данном случае новое обвинение не было тесно связано с первоначальным, и отдельное их рассмотрение было вполне возможным. Однако в жизни встречаются другие примеры, материалы об одном из которых находятся, в частности, в архиве Днепровского суда Киева.

Из обвинительного заключения следовало, что 20-летний подсудимый, встретив в темной аллее ранее незнакомую ему 25-летнюю потерпевшую, из хулиганских побуждений нанес ей легкие телесные повреждения. А она после этого добровольно дала ему на хранение свою сумочку со всем ее содержимым, а также добровольно вступила с ним в половую связь. Органом досудебного следствия совершенное им преступление было квалифицировано как хулиганство, однако на судебном заседании выяснилось, что все обстояло гораздо серьезнее. Потерпевшая категорически отрицала какую бы то ни было добровольность, а на вопрос, почему ее показания противоречат показаниям, данным в ходе досудебного следствия, ответила, что рассказала следователю все как было, а потом, полностью ему доверяя, не читая, подписала все, что он написал с ее слов.

Одним словом, и так было ясно, что подсудимому нужно вменять не только хулиганство, но и грабеж (если не разбой) и изнасилование. Поэтому судья, руководствуясь ст. 276 прежнего УПК, вернул дело на дополнительное расследование. Через некоторое время оно снова поступило в суд с новым, более полным обвинительным заключением, и преступник понес заслуженное наказание. Головной боли с изменением меры пресечения удалось избежать, поскольку злоумышленник сразу же после совершения преступления был задержан сотрудниками Государственной службы охраны и все это время содержался под стражей.

Заблуждения оправдательной направленности ДР

В широких кругах общественности бытует мнение, что возвращение уголовного дела на дополнительное расследование являлось завуалированной формой оправдательного приговора, который судья не решался вынести в силу ряда субъективных причин. А в ходе дополнительного расследования дело, мол, тихо хоронилось. Факты же говорят о том, что все обстояло как раз наоборот. Данные судебной практики свидетельствуют, что из дел, возвращенных судом на дополнительное расследование, около 80% повторно направлялись в суд с обвинительным заключением, приблизительно 10% закрывались по нереабилитирующим обстоятельствам, а остальные, что называется, «спускались на тормозах». Из этого следует, что судьи возвращали дела не потому, что считали, что подсудимый не виноват, поскольку в деле не содержалось убедительных доказательств его виновности, а потому, что он был виноват, и были доказательства его вины, однако они по какой-то причине не были собраны, оформлены и представлены.

В свое время бывший председатель Верховного Суда Украины Василий Маляренко отмечал, что в ситуациях, связанных с возвращением уголовных дел на дополнительное расследование, нужно усматривать не только неполноту исследования обстоятельств дела или какие-то процессуальные проблемы, но и наличие интереса отдельных лиц в том, чтобы оттянуть решение дела и таким образом смягчить восприятие остроты и опасности совершенного как в обществе, так и в суде, ведь за счет этого можно рассчитывать на более мягкое наказание либо на избежание ответственности вообще.

Мы же дополним, что в категорию названных «отдельных лиц» могут входить не только подсудимые и их адвокаты, но и отдельные представители следственных органов. В приведенном выше случае, произошедшем в Днепровском районе Киева, следователь, так халтурно выполнивший свою работу, не мог не иметь какого-то личного интереса в исходе дела. Мы можем только предполагать, корыстный он был или бескорыстный, однако, не включив в содержание обвинительного заключения ряд ключевых элементов совершенного преступления, он фактически предоставил родственникам арестованного подсудимого возможность как-то договориться с пострадавшей женщиной и уговорить ее не настаивать на эпизодах, связанных с грабежом и изнасилованием. Но, судя по всему, договориться не удалось, и дело было отправлено на дополнительное расследование.

Возможность избежать ДР существовала давно

Следует отметить, что начиная с июня 2001 г. суды, при желании, вполне могли доводить дела до логического и справедливого решения и без их возвращения на дополнительное расследование. Дело в том, что тогда прежний УПК был дополнен ст. 3151 «Судебные поручения». В соответствии с ее положениями, с целью уточнения фактических данных, полученных в ходе судебного следствия, суд вправе был поручить органу, который проводил расследование, выполнить некоторые следственные действия. Протоколы этих действий и другие доказательства, поступившие из следственного органа, исследовались в судебном заседании и присоединялись к делу.

Другими словами, суд, не прерывая рассмотрения дела, мог получить доказательства, которые можно добыть только следственным путем, т. е. путем проведения обысков, выемок, ревизий, отыскания свидетелей, документов и вещественных доказательств. Но, как видно из приведенного выше примера, не всегда он этой возможностью пользовался. Видимо, в том случае судья, отправляя дело на дополнительное расследование, гуманно предоставил родственникам подсудимого последнюю возможность договориться с потерпевшей.

В новом УПК функции упомянутой ранее новеллы исполняет ст. 333 «Применение мер обеспечения уголовного производства и проведение следственных (розыскных) действий во время судебного производства». Согласно ее положениям, если в ходе судебного рассмотрения возникнет необходимость в установлении обстоятельств, имеющих существенное значение для уголовного производства, и они не могут быть установлены другим путем, по ходатайству стороны уголовного производства суд имеет право поручить органу досудебного расследования провести определенные следственные (розыскные) действия. В случае принятия такого решения суд откладывает судебное рассмотрение на срок, достаточный для проведения этого следственно-оперативного задания и ознакомления участников судебного производства с его результатами.

Сразу следует заметить, что в понятии «достаточный срок» заложена определенная мина, которая даст возможность сыщикам затягивать время, ссылаясь на «объективные обстоятельства». Кроме того, в подзаконных актах, регулирующих процесс исполнения ст. 333, можно найти немало других подводных камней. Однако об этом мы расскажем в следующих номерах нашей газеты.

Информация о материале

Опубликовано: 19 декабря 2012

Украинская социология: процедура, технология или наука

Прошедшая избирательная кампания подняла ряд проблем перед отечественными социологами, поставив под сомнение не только репутацию практически всех известных и не очень известных украинских социологических центров, но и вообще способность социологии как науки объяснить суть электорального поведения украинцев.

Попытки найти причины ошибок и серьезных разбежностей между результатами исследований различных кампаний и различных периодов, предпринятые в сети рядом политехнологов, также не дают четкого ответа на вопрос, что происходит с данными и как с ними работать? И тут у нас возникает первый логичный вопрос:

Почему социологи не пытаются обсудить и решить свои проблемы в профессиональной плоскостиили как все устроено?

Как практикующий исследователь рискну предположить, что в первую очередь, это связано с реальным отсутствием социологов на рынке, за исключением нескольких известных нам еще со студенческой скамьи фамилий.

Технология проведения исследований состоит из трех этапов:

1. Методологический. Когда определяется проблема, основные гипотезы, предмет и объект исследования, разрабатывается структура исследования, определяются методы, техники и процедуры сбора информации, разрабатывается инструментарий и т.п.

2. Полевой. Когда работают интервьюеры, собранная информация обрабатывается и оцифровывается.

3. Аналитический. Когда информация анализируется и оформляется в отчет.

Таким образом, любая исследовательская структура должна состоять из двух ключевых блоков Методологического (занимается разработкой исследований) и Полевого (занимается проведением исследования).

Основная масса всех наших «социологов» и «социологических центров» выросли не из исследовательских структур – имеющих профильной деятельностью прежде всего изучение и познание окружающей социальной реальности, а как правило из «полевых» бригад – профильная деятельность которых базируется лишь на правильном использовании уже существующих методик организации и проведения «полевых» работ. В результате практически выпадает блок методологии (описание проблемы, гипотез, целей и задач исследования), а главное адекватного анализа и интерпретации полученных данных, формирование нового знания, при помощи которого можно объяснить заказчику суть социальных явлений или процессов которые определят результаты выборов. Следовательно, мы получаем достаточно убогие и фрагментарные методы исследования и инструменты для замеров, сформированные, как правило, «заказчиком» по наитию и ограниченные его непрофессиональным видением ситуации.

В рабочих условиях разработкой методологии исследований занимаются либо приглашенные фрилансеры, либо маркетологи профильных подразделений крупных компаний. В условиях избирательной кампании технологический штаб, который формирует вопросы для анкеты, а «социологи» лишь определяют методы, которыми будут снимать ответы.

Таким образом, на сегодняшний день мы имеем дело скорее с «вероятностно-статистическими» исследованиями с использованием социологических методов сбора информации.

Именно в таком типе исследований гипертрофированную важность приобретает точность процентов, четкость соблюдения процедур отбора респондентов и т.п. «технократичные» маркеры, но теряется возможность правильного понимания «социальных» параметров объекта, которые и дают нам возможность прогнозирования, проектирования и управления социальными процессами электорального выбора.

Технократичность подхода к организации и проведению исследований определяет суть конфликтов и распрей на рынке когда предметом споров выступают качество «поля», точность данных, публичная активность компаний и т.п. «процедурные» вопросы, а не содержательные вопросы причинно-следственных связей развития различных социальных процессов.

Инструментальная ограниченность не позволяет компаниям честно говорить о чисто технических проблемах сбора информации таких как: Доступность респондентов, честность респондентов, запредельный рост количества отказов, «профессионализация» респондентов (в особенности это касается фокус-групповых исследований). Все это определяет рост погрешности и ставит под сомнение адекватность данных для заказчика, а следовательно на публичные обсуждения этих проблем накладываются табу.

Разделение труда сформировало и структуру рынка с общим полем из региональных «социологических» компаний или бригад к услугам которых прибегают практически все как центральные, так и региональные компании, т.к. содержать собственную полевую структуру на всю страну экономически не выгодно никому, исследовательский портфель компаний не позволяет такой роскоши. Поэтому для всех участников рынка обвинения кого-то в отсутствии поля выглядят смешно.

Социология как процедура в избирательной кампании или что мы получаем в итоге?

В подавляющем большинстве случаев цель использования социологии в избирательной кампании ограничивается съемом:

1. Рейтинговых показателей (голосование, доверие) партий и кандидатов, органов власти, СМИ, политическим лидерам

2. Ранжированием проблем территории

3. Определением лидеров общественного мнения

4. Составление социально-демографического профиля избирателей (пол,возраст.доход)

5. Дополнительные частные вопросы типа вы за вступление в ЕС/НАТО или союз с Россией, как вы относитесь к власти и ее решениям и т.п.

А также тестированием агитпродукции и кандидатов на фокус-группах, чаще всего без последующей проверки в количественном исследовании.

По мнению большинства технологов и «заказчиков» этого вполне достаточно чтобы сделать стратегию кампании и тут включаются указанные проблемы поля, которые значительно корректируют результаты, ведь дальше с этими цифрами работают политологи и медийщики.

Электоральное поле описывается в политологических категориях идеологем еще начала прошлого века (левые, правые, центристы, коммунисты, либералы, националисты и т.п.), что в условиях современной Украины абсолютно не адекватно существующим социальным установкам, а следовательно не дает возможности правильно выстроить проектное поле кампании и адекватно выстроить идеологию клиента.

Проблемное поле выписывается из общих блоков (коммунальные, инфраструктурные, социальные и т.п.) с наиболее простой конкретизацией (дороги, подъезды, газ и т.п.), однако решение этих проблем еще не означает голосование за кандидата.

Портрет целевых групп ограничен простейшими маркерами (пол.возраст, доход, политические предпочтения) но не позволяет ответить на вопрос как и что необходимо делать для целевой группы, чтобы ее сохранить, не говоря уже о нарастить или расширить. В результате все начинают бороться за одну и туже группу активных красных пенсионеров 50 и старше с низким доходом.

Рейтинги СМИ и каналов коммуникации также выходят косые, т.к. недооценивается групповая коммуникация и нет понимания системы прохождения сигнала или доверия к «источникам» информации. Тут вопрос, что респондент понимает под источником телевизор или спикера. К примеру, я могу доверять информации из телевизора, но не верю Премьер-министру и если он мне будет рассказывать про «покращення», я же в это не поверю только потому, что он мне это говорит из телевизора. Тогда как большинство клиентов именно по этому вопросу выбирают для себя ТВ как основной канал коммуникации.

Если коснуться технологии расчета рейтингов кандидатов то результаты будут не менее косые, ведь для адекватного статистического анализа количество определившихся в исследовании должно быть не менее 60% чтобы показать статистическую значимость хотя-бы по 5-ти субъектам, а следовательно интервьюеры вынуждены выжимать из респондентов определенный ответ на рейтинговый вопрос. Именно поэтому явка в исследованиях всегда завышена минимум на 10% и составляла около 70% и выше.

Рассматривая дополнительные вопросы ЕС/Россия, язык и т.п. маркеры, как правило, не замеряется степень их актуальности, что также дает ошибочное представление о социальных характеристиках объекта и ведет к фатальным результатам выборов.

Согласно выдвигаемой нами гипотезы, социологам стоитсосредоточится, не на политологической парадигме оценки электорального поля, а на существующих социальных установках сформированных на этот момент времени и понять основной мотив голосования что это будет:

Выбор – пути развития страны, новой политики и т.п.

Коммуникационный акт – когда люди не выбирают, а голосованием пытаются выразить свое не удовольствие существующей политикой власти или элиты.

С другой стороны оценить и показать основные позиции политической культуры электората, как люди видят функционал и роль народных депутатов, по каким действиям они будут оценивать депутатов.

Таким образом, на наш взгляд, сегодня социология утратила свою проективную роль и процедурный функционал, выступает лишь как необходимый атрибут или модная фишка в кампании, иллюстрация тезиса или информационный повод, обеспечивающий присутствие клиента в информационном поле.

Смещение базовых задач способствовало развитию социологии как отдельной коммуникационной технологии.

Социология как технология или как еще используем данные?

Использование социологических данных в технологии «катафалка с оркестром», когда за счет завышения рейтингов кандидатов, наращиваются голоса любителей быть победителями, а также социологических методов как средства пропаганды и инструмента создания определенных социальных установок используются уже давно и вызывают неоднозначные реакции в профессиональной среде. Хотя технологии применяются каждые выборы, только в этом году крупные игроки попытались монополизировать рынок публичной социологии обвинив ряд более мелких компаний в некомпетентности, на что тут же получили симметричное обвинение в недобросовестной конкуренции. Попытки ряда журналистов обвинить социологов в ангажированности и продажности лишь усиливали эффективность «публичной социологии» наращивая цитируемость в Интернете для мало известных компаний, а участие в публичных проектах крупных кампаний поставили всех на одну черту. Однако скандал так и не снял с повестки дальнейшее технологическое применение социологии в избирательных и информационных кампаниях. В условиях тотального пренебрежения смыслами и содержанием кампаний, технократизации социальной сферы, социологические данные (цифры) становятся еще более привлекательной информационной жвачкой для СМИ и клиентов, а следовательно спрос на публичные данные будет только расти, а пока будет спрос, будут и предложения.

Таким образом, социологические технологии будут активно применяться и в будущих кампаниях, оттачивая и наращивая свою эффективность. История скандала лишний раз убеждает, что социологам лучше договориться между собой по правилам работы в публичном пространстве, чем конфликтовать, уничтожая репутацию взаимными обвинениями из серии «чьи апельсины, более апельсинистые». Нам пора перейти от споров, чьи данные правильнее, к диалогу и дискуссиям, что делать с этими цифрами, при каких условиях они могут измениться и что для этого могут сделать власть, элита и обычные граждане. На наш взгляд только при таком формате выстраивания работы социологов в публичном пространстве мы сможем вернуть доверие к социологии как науке и задать новую планку оценки профессионализма. Стоит обратить внимание и на необходимость изменения позиций журналистов при работе с социологическими данными. В предлагаемом нами формате, первичное значение имеют не цифры, а их интерпретация. К примеру, только в контексте ответов на вопросы: Что означает рост рейтинга партии «Х» для власти, людей или государства? Каковы причины и последствия тенденций, иллюстрируемых этими цифрами? Что можно предпринять, чтобы избежать негативных последствий социальных процессов, о которых говорят цифры? Данные социологии приобретают какой-то смысл и значение. В данном случае, поводом становится не реклама или PR социологической структуры, не презентованные цифры, а новое явление или процесс, раскрывающие очередную характеристику украинского социума, с которой нужно как-то начинать жить или необходимо искоренять.

Ибо, как показывает практика, в споре рождается – конфликт, а истину можно найти лишь в диалоге.

Информация о материале

Опубликовано: 19 декабря 2012