Закон о языках никогда не будет воплощен в жизнь. Спустя некоторое время Румыния предъявит претензии Украине на предмет того, что в отношении румын Буковины и Бессарабии закон не работает. То же самое скажут венгры, болгары. Возможно, Израиль. Но в первую очередь недовольны будут русские. Одержав пиррову победу над украиноязычной половиной общества, власть не сможет остановиться. Языковая карта никуда не денется — будет педалироваться тема второго государственного языка, говориться о малом количестве русскоязычных школ, преподавании в вузах и т.д. Закон, не несущий ни капли консенсуса, будет жить по библейскому принципу «кто посеял дождь, пожнет бурю». Но это перспектива 2014–2015 годов, когда мы войдем в период президентской предвыборной кампании. Сейчас мы стоим перед не менее угрожающим вызовом: как будет растянута языковая победа до самих выборов?
Ни для кого не секрет, что главная цель «Русского мира» и Партии регионов на выборах-2012 — сдвинуть контуры украинского мира максимально на запад Украины (в идеале — втиснуть в границы Галичины). В свое время «оранжевая революция» перепугала «Русский мир» двумя вещами: возможностью расширения влияний разнообразнейших элит (переход к демократическим подходам в решении внутренних проблем) и резким скачком украинского мира на восток и юг Украины (этот мир четко закрепился на границе Кировоградщины, а во всех областях, кроме Донбасса и Крыма, имел поддержку на уровне трети населения). Собственно, это-то больше всего и беспокоило Кремль, а не Голодомор или ОУН-УПА, как традиционно объясняют проблему наши доморощенные украинофобы. Сегодня на фоне победы партии власти (на самом деле — победы «Русского мира») делается попытка загнать украинское движение в те границы, где оно зародилось в перестроечные времена. Именно поэтому министр образования Дмитрий Табачник рассуждает о «бывших лакеях» галичанах. Именно поэтому Вадим Колесниченко говорит о «львовско-галицком диалекте», которого не существует априори. По сути, сегодня украинцев, как и в 2004 году, делят на три группы. Только сегодня эти группы выглядят так: русскоязычные (правильные), украиноязычные из центра и с востока (заблудшие овцы) и галичане (неукраинцы). Тут же следует отметить, что этим законом Украина признает несуществующий язык — русинский, тем самым, подготавливая плацдарм для сепаратизма в Закарпатье.
Однако вернемся к выборам-2012. Уже сейчас нетрудно спрогнозировать два сценария развития событий. По всем правилам предвыборных войн закон о языках должны были принимать в конце сентября в ожесточенных парламентских боях. Это дало бы возможность максимально активизировать электорат ПР. Оппозиция начала бы спорить между собой, кто больше виноват, что допустили принятие закона. И в результате ПР могла бы набрать максимальное количество голосов. Но закон приняли сейчас. Что это значит? Есть, конечно, вариант, что выборы должны проходить в тишине и власть будет строить кампанию на позитиве. Будут говорить о выполнении обещаний, рассказывать о том, что «чемпионаты проходят, а достижения остаются». Но ситуация в экономике настолько сложна, что поверить в миролюбивый сценарий очень сложно. Тем более что при таких обстоятельствах власть должна бы оставить право своим западноукраинским мажоритарщикам проголосовать против. Но в этот раз она запретила всем — и «тушкам», и «литвиновцам» — делать любые красивые мины при плохой игре. Почему? Можно, конечно, говорить о том, что решили перестраховаться. Что ожидали визита Путина, которому решили сделать подарок. В конце концов, что верят в то, что «публика дура», и не умеют тонко играть. Если это действительно так, то выборы пройдут относительно спокойно.
Но есть и другой вариант, который также не следует отбрасывать. Дело в том, что те же законы предвыборного жанра предусматривают и громкий конфликт, который может спровоцировать данный закон. Как здесь не вспомнить, что нас два года приучают к мысли, будто в стране существует терроризм. Нас приучают к массовым дракам на 9 мая, к потасовкам в парламенте, к тому, что злобные галичане готовы на все, чтобы защитить свой (не наш украинский) язык.
За примерами не надо далеко ходить. Можно вспомнить дело педофилов, которое развалилось, как карточный домик, но сыграло свою роль в президентской кампании-2010. Стоит напомнить, что первым среди «регионалов» историю о педофилах озвучил именно Вадим Колесниченко. Потом был свиной грипп и Инна Богословская, которая говорила о бубонной чуме. Сейчас ни первый, ни второй варианты не нужны. Публика поверит лишь во что-то новое. Например, в захват несуществующим УНСО лавры или какой-то мифической организацией заложников в русскоязычной школе Львова. В конечном итоге фантазия здесь может развернуться как угодно. При таких условиях электорат ПР действительно консолидируется. Правда, те, кто ищет третьи силы, вряд ли поверят в то, что все это было сделано без участия власти. Ведь пример всех предыдущих терактов показал, что большинство украинцев не восприняли их как настоящее проявление терроризма. Правда, к счастью обошлось почти без крови.
И, последнее. Выше уже говорилось о том, что закон о языках — это лишь первая ласточка. «Русский мир» не собирается на этом останавливаться. И наихудшее, что мы можем предположить, — это развал страны по югославскому сценарию. Правда, он может осуществиться лет через пять-семь, когда будут достроены и заработают все обходные газовые потоки. У нас еще есть время подумать.
