Русский бунт, как писал Пушкин, – бессмысленный и беспощадный. Украинский – не лучше. То, что сейчас происходит в Киеве, – это развитие по самому плохому сценарию, поскольку вероятность изменить политический режим невелика.
В нашей публицистике весьма популярны теории, согласно которым выход народа на площадь или "марш миллионов" автоматически свергают режимы. Однако даже недавний российский опыт показывает, что политика устроена значительно сложнее. На самом деле падение Виктора Януковича может произойти, лишь если налицо будет хотя бы одно из четырех условий:
1. Бунт сопровождается массовыми забастовками, парализующими экономику и вынуждающими власть идти на уступки из-за угрозы полного развала.
2. Бунт в столице принимает столь массовый и агрессивный характер, что правоохранительные органы не решаются идти против народа.
3. Власть расколота и не находит в себе сил последовательно руководить подавлением бунта, а потому предпочитает сдаться.
4. Власть чувствует свою зависимость от влиятельных иностранных государств и соглашается на уступки по требованию из-за рубежа.
Посмотрим, что из этого набора условий имеется сегодня на Украине.
Забастовки (например, шахтерские) теоретически могли бы парализовать страну, однако регионы, в которых производится важнейшая продукция, находятся преимущественно в зоне, симпатизирующей Януковичу. Массовость бунта в Киеве пока не слишком велика, или, точнее, далеко не все протестующие достаточно агрессивны, чтобы смутить милицию. Власть, в отличие от "оранжевой эпохи", достаточно четко понимает, чего хочет, и обладает формальной легитимностью, поскольку Янукович – законно избранный президент. Наконец, вопрос об игнорировании мнения Запада был в Киеве, по всей видимости, решен еще тогда, когда произошел отказ от подписания соглашения с Евросоюзом.
Теоретически можно представить, что массовость агрессивно настроенной толпы существенно возрастет, или что в окружении Януковича произойдет серьезный раскол, но пока для подобных прогнозов нет достаточных оснований. В общем, бунт будет, скорее всего, бессмысленным, и очень бы хотелось, чтобы он не оказался беспощадным.
Лидеры украинской оппозиции в основном понимали, что силовое противостояние окажется деструктивным, поэтому старались либо предотвратить его, либо дистанцироваться от действий агрессивной части протестующих. И в этой ситуации, похоже, произошло самое неприятное. Агрессивная часть ушла из-под влияния цивилизованных лидеров. Насколько можно сейчас судить, Арсений Яценюк вообще не слишком популярен, а Виталий Кличко может оказывать влияние лишь на некоторую часть людей, собравшихся в центре Киева. Это означает, что если накал противостояния все же усилится, и власть не захочет доводить дело до большой крови, то ей не с кем уже будет вступать в переговоры о перемирии. Договороспособные политики будут неспособны повлиять на экстремистов, а стихийно возникающие в подобной ситуации лидеры экстремистов могут оказаться недоговороспособны.
В общем, на Украине сейчас происходит примерно то, о чем говорили нашему российскому руководству трезвомыслящие эксперты два года назад во время наших массовых протестов. Они втолковывали, что лучше иметь цивилизованную оппозицию и поддерживать с ней нормальные контакты в мирное время, чем рисковать стихийным возникновением нецивилизованной оппозиции в момент эскалации насилия. Сформулирую даже эту мысль несколько парадоксальным образом. Власть заинтересована в наличии нормальной оппозиции, влияющей на народ, больше, чем сама оппозиция, поскольку в кризисной ситуации лидеры у толпы все равно появляются, и лучше, чтобы это были люди, с которыми у Кремля складываются нормальные, рабочие отношения.
Кремль, конечно, это понимает. Однако предпочитает делать ставку на квазиоппозицию, т.е. на партии типа КПРФ или "Справедливой России". Впрочем, сегодня уже ясно, что данные партии не смогут в случае кризиса умиротворяюще повлиять на столичные массы населения. Они хороши лишь для получения депутатских зарплат и имитации бурной законотворческой деятельности.
Искусство управления страной состоит в том, чтобы иметь "оппозицию ее величества", которая, с одной стороны, влиятельна в массах, но с другой – договороспособна. Только в этом случае при наступлении политического кризиса можно совместными усилиями предотвращать погромы.
Как Путин, так и Янукович подобным путем идти не желают. На Украине это особенно заметно. Одного своего политического конкурента (Юлию Тимошенко) Янукович отправил за решетку. Другого (Виталия Кличко) старается лишить права участвовать в президентских выборах с помощью правовой казуистики. Словом, он стремится любым путем остаться в президентском кресле. И это при том, что страна расколота, а значит, существует масса недовольных.
Если демократия работает, то цивилизованные лидеры оппозиции могут сдерживать недовольство и предотвращать экстремизм, убеждая своих сторонников подождать до дня выборов и разрешить конфликт мирно. Но в ситуации, которую создал Янукович, рядовой протестующий задается естественным вопросом: зачем мне прислушиваться к Тимошенко, Кличко или Яценюку, если у них все равно нет шансов прийти к власти? Оппозиционных лидеров ведь любят не за красивые глаза, а за то, что они когда-нибуль могут реализовать чаяния обделенной части общества. И если у них нет шансов на власть, то они никому не интересны.
Из подобной логики и вытекает бунт – бессмысленный и беспощадный. То, что мы видим сегодня в Киеве – естественное следствие ставки, сделанной Януковичем на маргинализацию оппозиции. Можно винить в происходящем тех, кто перешел от мирных протестов к агрессивным действиям, но, справедливости ради, следует отметить, что власть спровоцировала людей на это.
Российская ситуация сегодня, казалось бы, далека от украинской. У нас нет столь значительной части общества, желающей идти по европейскому пути. У нас нет оппозиции, за которую стремилось бы голосовать так много избирателей, как на Украине. У нас выше уровень доходов населения — благодаря нефти и газу. Однако стоит сопоставить то, что мы видим сейчас в Киеве, с тем, что происходит в российской экономике, и основания для благодушия исчезнут. В ближайшие годы проблемы будут становиться все более острыми.
Наша экономика почти уже не растет (на недавнем Гайдаровском форуме это назвали стагфляцией). Рубль падает. Государство вынуждено сокращать бюджетные расходы, и все ответственные люди говорят о невозможности выполнения социальных "майских" указов президента. Поскольку все это происходит при высоких ценах на нефть, никто не может сказать, как улучшить положение дел в краткосрочной перспективе. Энергоресурсы вряд ли подорожают, а иных локомотивов роста у российской экономики не имеется.
В общем, жить мы в ближайшие годы будем плохо. Или, точнее, кто-то сумеет сохранить достигнутый уровень жизни, а кто-то многое потеряет. И эти потерявшие будут настроены по отношению к власти нисколько не лучше, чем те, кто сегодня "зажигает" в Киеве. Протесты людей, выходивших два года назад на площадь из-за фальсификации выборов, постепенно начнут сливаться с протестами тех, кто будет недоволен своим материальным положением.
Не факт, что даже это объединенное протестное движение достигнет киевских масштабов, но исключить подобный сценарий нельзя. А Кремль по-прежнему не имеет никаких политических вариантов урегулирования. Только бесспорные силовые и сомнительные идеологические. Вооруженная полиция и консервативная идеология, по мнению Кремля, должны, видимо, решать нарастающие социальные проблемы вместо распределения нефтедолларов и установления цивилизованных отношений с оппозицией.
