Два сюжета поразили меня возле баррикады у ЦУМа, в четвертом часу утра. Человек скребковой лопатой размашисто убирал с тротуара снег. И напевал. После треска и грохота боя на улице Грушевского — а расстояние-то не больше квартала — картина выглядела неправдоподобно и прекрасно. Вдруг — белый резкий свет фар, визг тормозов, снежные вихри из-под колес, ковбойский разворот, охрана подхватывается, исполняющий роль дворника от Майдана отбрасывает скребок...
— Свежих «титушек» заказывали? — спрашивает водитель одной из машин. И жестом показывает товарищам: выгружаемся! Дверь микроавтобуса, прибывшего с эскортом, отъезжает в сторону, а оттуда, втягивая шеи в куртки на рыбьем меху, вылезают и становятся в затылок друг другу десятка полтора пацанов, похожих на новобранцев. Вниз смотрят единицы. Остальные ошалело оглядываются по сторонам: ого, Киев.
— Что, нравится? — не самым радушным образом справляется старший по баррикаде. — Расскажете, за что вам деньги заплатили? Кого бить собирались, кого грабить?
Пацаны молчат, лишь каждый покорно кладет правую руку на плечо стоящего впереди, чтобы не разорвать строй по дороге. Похоже, мастер-класс на тему «Как вести себя в плену» уже прослушан. Так, кстати, держит строй и «Беркут» перед броском на территорию, которую предстоит «зачистить».
— Ну все, уроды, вперед. В штаб, в Дом профсоюзов! — напутствует тот, кто чистил снег. И критично оглядывает строй: — Мелковатые «титушки» попались! Прежние вроде крупней были.
Егор замечает бейдж «Пресса» и перехватывает мой сочувствующий взгляд. Кроссовки у большинства тоже не по сезону, преимущественно летнее старье. Зато белые. В столицу же собирались — модные.
— Вчера вот именно такие же устроили на Подоле бесчинства. С битами лазили, по витринам лупили, бухали, бросали бутылки в окна!
Пацаны приезжают на «работу» чаще всего из восточных регионов страны. Их нанимают. Прежде, чтобы просто флагом помахать на митинге «против оппозиции», давали гривен 200–250. Сейчас такса выросла, поскольку обстановка усложнилась. Должны убедительно сделать так, чтобы обыватель поверил: они — это и есть Майдан. Чтобы испугался: столицу оккупировала темная сила с запахом перегара, с расширенными от наркоты зрачками, агрессивная, всепроникающая. И потребовал от силовиков, а главное, от президента Януковича, немедленно навести порядок. Иным «титушкам» (название восходит к фамилии спортсмена с криминальным прошлым, исполнявшим миссию устрашения на митинге оппозиции) поручают шататься группами возле баррикад и охотиться за активистами — провоцировать драки.
Машины, сопровождавшие теперь уже пустой микроавтобус, моментально разъезжаются, согласовав друг с другом направления. Ночь длинная. Киеву нельзя оставаться беспризорным.
На свободной волне
Егору за рулем «Сеата» на вид лет тридцать пять, друг Богдан — моложе, на переднем сиденье, в роли штурмана. Вообще-то они были незнакомы до того дня, пока не превратились в один экипаж.
Мой пошлый — от внутреннего напряжения! — вопрос «Как сегодня охота?» Егора заметно коробит. Он не охотится за людьми.
— Я не активист Майдана. И тем более не уличный боец, не кидаю камни и «коктейли Молотова»... Пристегнитесь! Я участвую только в моментах, когда возникает критическая ситуация.
Егор ведет по белым пустынным улицам машину очень быстро, ни разу не проскакивая на красный свет, хотя сейчас за подобное нарушение никто не остановит и не оштрафует. Милиция занята делом: арестовывает и допрашивает бунтовщиков.
Вспоминает сюжет, когда «титушка», не зная своего счастья, сам попросился к нему в салон.
— Стоит на перекрестке «тело», бутылка пива в руке, голосует — знаете, характерно, одним пальцем… Притормаживаю: «Куда?» — «Шеф, в Мариинский парк!» (В Мариинском парке дислоцируется так называемый АнтиМайдан сторонников власти, организованный Партией регионов. — О.М.). «Садись!» Начинает что-то чувствовать, мнется: «Та не, наверное…» — «Садись». Дверь заблокирована. «Показывай паспорт. Ты еще и киевлянин? И не стыдно? За двести гривен готов свой город позорить?» — «Та не, шеф, чисто пива попить на халявные деньги, мне тоже вот где этот Янек!..» Сдал в штаб.
Я участвую только в тех моментах, когда возникает критическая ситуация. У меня высшее образование, я руководитель отдела, работаю в иностранной фирме, у меня белая зарплата, хорошая квартира, я езжу по всему миру. Но это же логике не поддается! Я готов что угодно сейчас сделать, чтобы Янукович ушел подальше… Чтобы ушел в отставку.
— У меня пока ни квартиры, ни машины, — присоединяется к разговору Богдан. — Еще не заработал. Зарплата тоже белая, менеджер отдела аренды. Как сон какой-то: ездим, ловим… Идут по улице, металлические биты в руках… Это теперь наше будущее?
Киевляне с машинами организовались в такие вот отряды самообороны на колесах. Колеса разные, очень много дорогих — джипы, «Мерседесы», «Ауди», «Субару». Ни о бензине, ни о возможном ремонте, ни даже о том, что машину могут разбить или сжечь, а водителя как минимум избить, никто не вспоминает. Обращения размещают в соцсетях. Объединяются и по признаку общих увлечений (недавно так поступили киевские фанаты «Динамо» и болельщики «Арсенала» — топор межклубной вражды зарыт), и по месту жительства, и просто по воле случая. Патрулируют дороги группами, проверяют подступы к столице и документы у подозрительных автолюбителей, догоняют, тормозят и досматривают маршрутки с иногородними номерами, пресекают мародерство и грабежи — совершают преступные деяния.
По новым законам, принятым провластным большинством в Раде 16 января и вступившим в силу, Егор и Богдан уже как минимум заработали большие штрафы плюс лишение водительских прав плюс конфискацию транспортного средства на два года за «движение в колонне больше пяти машин». А еще — до 15 лет тюремного заключения по статье «Организация массовых беспорядков», поскольку под их личную гражданскую инициативу очень легко подверстать содействие АвтоМайдану. Пора вспоминать Оруэлла, чтоб не сойти с ума. Война — это мир. Свобода — это рабство. Незнание — сила.
АвтоМайдан дал им пароли для связи, чтобы держали свою волну. Егор набирает номер:
— Скаут, ответьте Егору. Вы еще на месте, возле автобусов? Немножко прессы везу.
И после паузы.
— Скаут, прием, снова Егор. Майдан стоит, или все разбежались? Стоит. Хорошо.
Богдан возбужденно показывает рукой в окно:
— Смотрите, смотрите, сколько народу выехало на патрулирование! Тут важно не перепутать и друг друга в горячке не задержать. (Смеется.) Но сидеть дома, молчать и привыкать к беспределу недостойно, я считаю. Они нас всех так зажали, что не сопротивляться невозможно. Иначе государству конец, независимости конец.
Думаю про себя: два месяца назад, еще в мирное время, хотела написать заметку о сторонниках европейского пути развития страны. Сейчас сами нашлись. А я даже не могу назвать их фамилии и сфотографировать лица.
«Наемники»
Отрезок дороги, примыкающий к автозаправочной станции ANP на бульваре Дружбы народов, забит машинами, паркуемся куда-то в третий ряд. Скаута безошибочно определяю сама и сразу. Он отдает команды, человек двадцать слушают. Высокий широкоплечий мужчина с выправкой, в темно-синем, теплом, полувоенного образца комбинезоне с множеством карманов, из правого выглядывает рация и тихо бормочет. Похоже, милицейская волна. Кто кого переиграет…
Скаут говорит, что он бывший сотрудник органов, похоже, дослужился до серьезного звания. Сейчас возглавляет охранную структуру.
— Честно сказать, я от политики очень далек. Единственный плюс — в жизни кое-что понимаю.
Подбегает парень с новостью: полторы сотни «титушек» закрыли в общаге на улице Щербакова.
На площадке стоят три микроавтобуса (четвертый с пассажирами только что доставили к баррикаде у ЦУМа). У белого «Мерседеса Спринтера» меняют колесо: при попытке к бегству пришлось порезать.
— Теперь, знаете ли, смирные, — комментирует парень в очках, по виду классический «ботан». У него прекрасный украинский язык. — Скажите, а почему российское телевидение называет бандитами тех, кто на Майдане, а не настоящих бандитов? Они что, слепые?
Скаут ведет меня к рыжему автобусу АК 1911 АА, на ходу согласовывая с Егором кандидатуры для интервью.
— Я думаю, шестнадцатилетних не надо в газету — позор, жизнь поломаем.
— А что, и шестнадцатилетних уже мобилизуют? — спрашиваю. Речь идет о четырех маршрутках из Кривого Рога, в них ночью из Днепропетровской области в столицу везли подкрепление для акций Партии регионов. Пардон, для вылазок уличной гопоты.
— Только паспорта получили, — подтверждает Егор. — Девяносто седьмой, девяносто восьмой год рождения. Кошмар.
Дверь автобуса распахнута. Из салона веет сложносочиненным запахом: пот, курево, острая закуска. На полу видна клетчатая сумка: на дорожку их основательно заправили водкой. Рядом, возле заборчика, на снегу, стоят двое мужчин. И… сразу опускаются на колени.
— Встаньте, не надо на коленях, — морщится Скаут. — Ну кто ж вас так приучил, а?
Достаю диктофон. Кажется, интервью больше напоминает допрос.
— Ф****, 50 лет, безработный из Кривого Рога.
— Как в Киеве оказались?
— Предложили… — плаксиво. Усталое, незлое, какое-то стертое лицо, черная шапочка до бровей, черная мятая куртка.
— Кто предложил?
— Та… Пацанята, племянники, уже ездили. 400 гривен. Ходили, спрашивали желающих. У меня даже на си-ареты нема…
— Кто ходил?
— Та…
— Что должны делать?
— С флагом постоять! Честно! Я бы на другое не подписывался! — оживляется «титушка». — На си-ареты…
— Ты дурака не включай, — поворачивается Скаут, отошедший было в сторону. — 400 гривен за просто так не дают! За такой гонорар крепко вкалывать надо. Кто именно пообещал, кто отправил, фамилия?
— Та… Сказали — на месте деньги дадут.
Его напарник — помоложе, натягивает поглубже капюшон — холодно, мол. Капюшон с него стягивают:
— Для газеты будешь сниматься! Давай-давай, Люба, звезда ю-тюба…
— А*****. Работаю в «Терны-Авто» (предприятию в Кривом Роге принадлежат и четыре задержанных в Киеве маршрутки. — О.М.). Я в Киеве никогда не бывал раньше.
— На экскурсию, значит?
— Не. Задержка с деньгами на предприятии. А жить же надо! 400 гривен в сутки…
Не выдерживаю:
— Да вашу зарплату потому и крадут, что вы готовы подачками питаться! Ни разу не смотрели телевизор, не читали, за что люди вышли на Майдан?
— Не, не смотрел. Некогда, работа. Я в Киеве первый раз, не знаю, что тут делается. — И почти с вызовом: — А компьютера у меня вообще нет.
Возвращается Скаут:
— Поговорили уже, да? Ну и славно. Поедем сейчас на экскурсию. Посмотрите, кого бить нанимались. Чего дрожишь? Мы людей не мучаем, как «беркуты». Видел, вчера показывали строителей, которых из общежития ночью выволокли, раздели догола, избили, обили водой и погнали через баррикады, в сторону Майдана, а в спины резиновыми пулями стреляли? Что тебе Янукович такого хорошего сделал, что ты на братьев бросаться готов?
Оба плаксиво:
— Ничего не сделал.
Похожий разговор и с водителем маршрутки:
— Загрузили людей, сказали довезти и сдать. Деньги потом.
Помогающий мне провести интервью автовладелец не выдерживает, поднимает «телескоп», телескопическую дубинку:
— Не стыдно?! Сейчас вспомнишь фамилию и телефон начальника. Или я помогу.
Вспоминает только имя — Володя, должность не знает. Похоже, не врет. Заодно сдает координаты тех, с кем должен поддерживать контакты во время следования и по прибытии: «Мутный», «Саша-ППС». Набираем криворожского Володю, включаем громкую связь.
— Алло, — отвечает интеллигентный голос. — Кто-кто? Представители сознательного народа Украины? И российское издание «Новая газета»? Вы задержали автобусы? Хм. Любопытно. Не вижу необходимости представляться. Да, мы отправляли людей в Киев, на конференцию. А где она будет проходить, не ваше дело. Людей отправляли для того, чтобы устраивать бесчинства? Вы издеваетесь?
Короткие гудки.
Без труда выясняем с помощью интернета: председатель правления ПАТ «Терны-Авто» — некий Коваленко Юрий Викторович. Обещаю попросить коллег-журналистов из Днепропетровска познакомиться с ним уже утром. Задать необходимые вопросы. И посмотреть в глаза. На этом наши полномочия исчерпываются.
По связи ребятам приходит сообщение, что в районе моста Патона еще обнаружен и заблокирован иногородний транспорт с «наемниками». Макс и Саша решают подождать, пока приедет мое такси, чтобы убедиться — все в порядке, машина не «левая».
— Наши переговоры слушают. А журналистов «принимают» в автозаки наравне с гражданскими активистами. Так что осторожней, поняла?
Макс, делаю вывод из его рассказов и внешности, долгое время служил в миротворческом контингенте. Утверждает, что все происходящее в Украине проходит при помощи российских спецслужб.
— У меня такое ощущение, будто я смотрел мрачный фильм и вдруг прошел сквозь экран на ту сторону. А вернуться назад не могу, — качает головой Макс.
— Мне очень не нравится то, что происходит на Грушевского. Оппозиция не смела допускать провокаций. Теперь столько погибших. И лидера нет. Я не знаю, чем эта история закончится, — добавляет Саша. — Но Киев мы врагу не сдадим.
