Оля Кудиненко — учредитель благотворительного фонда «Таблеточки», в прошлом – пиар-менеджер. «Таблеточки» начались почти три года назад со страницы в Facebook. В этом году Оля ушла из «Эста-Холдинга», где работала несколько лет, и занялась благотворительностью в полную силу. Она зарегистрировала фонд «Таблеточки», который помогает онкобольным детям.
В интервью INSIDER Оля рассказала об украинской медицине, коррупционных схемах в больницах, а также о любимых книгах и путешествиях.
О себе
Я — человек со всеми своими слабостями, недостатками, возможностями и силами, которые можно использовать.
В детстве никогда не спасала и не носила домой ни кошечек, ни собачек — мне родители не разрешали, хотя я очень хотела притащить домой какого-нибудь щеночка.
Я не Бог и не работник церкви, чтобы обсуждать мотивы человека, который отправляет нам деньги в фонд. Мне не важно, пиар это или нет. Меня волнует только результат — пожертвование, которое помогает детям.
Скорее всего, мне просто сверху кто-то дал силы и энергию на то, чтобы заниматься благотворительностью. Может, это моя личная карма, которую нужно проработать?
Я — глашатай, который вместо того, чтобы кричать «Свежие новости!» кричит «Нужна помощь!».
У меня нет миссии быть мессией. Если человек говорит категорическое «нет» на мои слова о благотворительности, я не вижу смысла дальше беседовать и рассказывать о фонде.
Я не вершитель судеб. Не в моих силах раздать здоровье или жизнь. Мы просто помогаем врачам, родителям найти какие-то лекарства. Поэтому я чувствую невероятную радость, когда свожу людей, которые хотят помочь, с тем, кому нужна помощь. Это такой magic moment.
Первые победы
Как-то перед поездкой в Испанию я просто зашла на сайт Donor.org.ua и увидела, что в отделе нужны лекарства, которых нет в Украине. Я узнала, что лекарство стоит 3 евро за упаковку и, в общем-то, его может купить каждый. Я написала статус в Facebook и стала собирать деньги. Тогда за две недели мы собрали шесть тысяч гривен — мне казалось, что это просто космическая сумма.
С тех пор нашему фонду «Таблеточки» удалось собрать уже больше десяти миллионов гривен. Мы, конечно, радуемся нашим победам, но со спокойной душой я понимаю, что это очень мало. Если перевести эти деньги в масштаб Киева, это просто щелчок пальцев, взмах руки — раз и денег нет.
Почему? Потому что одна операция для ребенка стоит 120 000 евро — это полтора миллиона гривен по старому курсу, по новому – два с половиной миллиона. За это время мы помогли оплатить четверым детям операции и еще трое у нас на подходе. Ни одному ребенку мы не оплатили полную сумму.
Коррупция и откатные схемы
Как волонтеры мы знаем откатные схемы в больнице. Нам их рассказывают родители наших подопечных. Доказать мы ничего не можем, так как это предлагалось не нам. Наши слова в этом случае просто пшик по ветру.
Родители могут взять на себя такую ответственность (рассказать о схемах, – авт.), но они боятся угроз врачей, потому что это может отразиться на жизни их ребенка. Их могут затравить или выписать из больницы. И знаете, вот эту схему сломать просто невозможно. Должны выйти родители и сказать, как все происходит на самом деле.
В Украине почему-то больше доверяют счетам родителей, нежели центрам помощи. Хотя я считаю, что это неправильно. Мы никогда не можем быть уверены в том, что семья потратит эти деньги по назначению. Мы не знаем, какое у них благосостояние, какие мысли в голове и так далее.
Какой-то ребенок может быть более привлекательным и на него пожертвуют двойную сумму, а кто-то может остаться без помощи. С другой стороны, благотворительный сектор себя настолько сильно дискредитировал, что люди сейчас не доверяют ни родителям, ни фондам.
Есть один врач, который принципиально не выписывает для нас рецепт на лекарства, которое надо купить ребенку. Историю болезни родителям тоже не дают – это тайна, покрытая мраком. А фонд не может купить без документов нужные препараты – мы просто не отчитаемся в налоговой. В итоге мы хотим помочь, но нам просто не дают это сделать.
Отделение трансплантации костного мозга в «Охматдете» — единственное в Украине, где на регулярной основе делают эти операции. И врачи этим пользуются. Мы знаем, что существует откатные схемы, есть даже определенная цена, которую нужно уплатить, чтобы попасть в больницу на койку. Мы знаем также и то, что родители готовы платить, собирать последние гроши, чтоб попасть, — у них нет выхода. У этого отделения нет конкурентов во всей Украине.
Вы думаете, я не пыталась что-то изменить? Даже как-то пришла к одному важному человеку с жалобами об откатных схемах, на что он мне ответил: «Вы поймите, мы все земные люди». Я это поняла примерно так: жажда денег и удовольствий преобладает над человечностью.
Когда помочь невозможно
Что я чувствую, когда ребенок умирает? Недавно у нас была ситуация, когда мы потратили 7 000 долларов на лекарство для мальчика, который прожил еще месяц. Так вот у меня вопрос: в какую сумму можно оценить время, которое мама провела с ребенком и осуществила все его несбывшиеся мечты?
У нас статистика смертности — 50%. Я буду об этом говорить, несмотря на то, что врачи это опровергают.
В украинских больницах есть такая странная практика — выписывать ребенка и писать в его медицинской книжке, что он здоров, даже в том случае, когда ему не помогли лекарства и он продолжает умирать. Но врачи думают, что выпускают его живым, и совсем не думают о том, что с ним будет через месяц.
Об украинской медицине и врачах
За три года работы фонда мы наладили отношения только с врачами отделения онкогематологии «Охматдета». Это люди, которые действительно спасают жизни детей и которым я верю. Я вижу, как самоотверженно они работают за маленькие зарплаты при острой нехватке кадров и при постоянном эмоциональном истощении.
Отделения интенсивной терапии и трансплантации костного мозга просто проклятые. Даже не знаю, что можно с ними сделать.
Заведующие этих отделений запрещают родителям общаться с волонтерами, сотрудничать с нашим фондом и держат их там в эмоциональной тюрьме. Им не хватает человечности и сочувствия. Их некем заменить - у нас острая нехватка кадров, и это факт.
Как-то наших врачей приглашали на обучение в Италию, оплачивая им перелет и проживание. Вы думаете, что стояла очередь из врачей? Нет. У нас даже была женщина, которая как-то сказала: «Спасибо вам за предложение, но я не могу поехать, потому что меня муж не отпускает». Я даже не знаю, как прокомментировать такое.
Сейчас у нас начали делать ГАПЛА-трансплантацию – пересадку костного мозга от родителя. Родители подходят как доноры только в 3-5%, и значит их совместимость с ребенком менее чем 50%. Это очень сложные операции, но в развитых странах они удачные более чем в 50% случаев. В Украине их сделали уже три. Все дети умерли. Сейчас хотят назначить еще одному ребенку эту операцию. Мне кажется, это просто эксперименты без нужного опыта, квалификаций и условий.
Так удивительно, что всем всего не хватает, но все как-то приспособились.
О благотворительности и войне
Катерина Ющенко нанесла колоссальный урон украинской благотворительности. Она планировала построить «Детскую больницу будущего», собрала кучу денег и заморозила их. Она собирала со всех – мне до сих пор пенсионеры рассказывают, как они отправляли смс-ки на строительство больницы. Непонятно, где лежат целые миллиарды гривен. Все это забылось, замялось. И вот она уже идет по Майдану в первой десятке колонны людей. Меня так возмутило ее шествие. Я никак не могу понять, чем она лучше Януковича?
Я вам скажу абсолютно откровенно: сегодня просто нечестно помогать только раненым из АТО. Да, возможно, меня заклюют после таких слов. Но я считаю, что это временный период для страны. Онкобольные дети никогда не будут на пике новостей, потому что им нужна помощь круглосуточно.
После революции меня настигла еще большая депрессия. Сегодня не принято критиковать власть, а нужно всячески поддерживать. Мне нечего сказать: я вижу только одни отмазки о помощи. У меня в фонде лежат заявки на 800 000 гривен всего на одно лекарство на месяц. Ничего не изменилось.
Люди, которые ходят по улицам с боксами, — это кидалово и треш. Там практически нет никакой подотчетности и документов на сбор денег.
У меня нет зарплаты в фонде, а если и будет — я просто сойду с ума. Я не смогу погрузиться в эти проблемы и сферы еще глубже и сохранить адекватный рассудок. Хочу быть независимой, открыть свой бизнес и просто помогать людям.
Благотворительность очень сильно сужает кругозор, поэтому важно чувствовать людей в разных сферах и сохранять баланс.
О вдохновении
Очень понравился фильм «Интерстеллар», который меня вдохновил. Фильм «Начало» — также крутой. Когда я вышла из кинотеатра, была в полном шоке от того, что увидела. Советую посмотреть.
Очень впечатлила Африка и гамак, в котором я лежала все пять дней медового месяца. Я смотрела на океан, который с девяти утра «уходит по делам» и начинается отлив, а после возвращается, и можно уже поплавать и попрыгать в волнах.
Я с собой взяла последнюю книгу Элизабет Гилборт — «Происхождение всех вещей», но прочитала всего три страницы. У меня была, своего рода, интеллектуальная перезагрузка.
Впечатлила книга «Обещание на рассвете» Ромена Гари — читала взахлеб и не могла оторваться. Думаю, я буду такой же сумасшедшей мамой.
Недавно купила совершенно потрясающую книгу «Алиса в стране чудес» с иллюстрациями Джона Тенниела и историей викторианской эпохи. Там каждая деталь открывается/выдвигается и рассказывается ее история. Например, в 1851 году дамские перчатки шились такими тесными, что от них сводило руки, но на внутренней стороне была нарисована карта Лондона с главными улицами и достопримечательностями, так чтобы гости столицы не потерялись.
Сейчас читаю рассказы Шукшина и книгу I am Malala — автобиографию 17-летней Малалы, которая в этом году получила Нобелевскую премию мира.
