Журналисты уже подметили, что Петр Порошенко и в своем послании к парламенту, и в ходе «отчетной» пресс-конференции чаще и охотнее всего говорил о деолигархизации. Нет смысла проводить контент-анализ выступлений Президента, чтобы убедиться в том, что «война» против олигархии и в самом деле стала одной из главных забот власти.
Примеры привести несложно. Если опустить детали и перипетии корпоративных конфликтов, суть их можно свести к простой формуле: Ахметова лишают избыточного влияния на добычу угля и производство электроэнергии, Фирташа «поджимают» на рынке газа, Коломойского заставляют делиться с государством нефтяной прибылью.
С точки зрения пропаганды ничего больше и не требуется. Мол, монополисты оккупировали отдельные отрасли, наживались на этом, паразитировали на бюджетных средствах, а теперь государство восстанавливает справедливость. Только слепой не увидит, как власть борется с олигархами.
Копнем глубже
Отслеживая недолгую пока что историю «войны с олигархами», не так уж сложно заметить, что «боевые действия» ведутся против очень узкого круга лиц. Никто и не спорит с тем, что «большая тройка» (Ахметов, Коломойский, Фирташ) действительно достигла особых успехов, каждый в своей сфере, за счет близких отношений с властью. И история этих отношений уже насчитывает более десяти лет.
Смущают вот какие моменты. Список украинских миллиардеров не ограничивается этими фамилиями. Всем интересующимся доступны списки «топ-100» богатейших украинцев (обратите внимание, какое место в этих рейтингах занимает Президент). Миллиардеров много, но идет ли борьба с «латифундистами», «ретейлерами», «импортерами»? Соседствуют в списках Игорь Коломойский и Юрий Косюк, Петр Порошенко и Константин Жеваго, Алексей Вадатурский и братья Суркисы. Кто-то — олигарх, а кто-то как будто и нет.
Оттолкнемся от определения: олигарх — это крупный собственник, который оказывает прямое влияние на власть (или сам является ее частью) и который с помощью власти приумножает свое состояние. И еще раз проанализируем список богатейших украинцев. Перефразируем: а можно ли вообще попасть в него, не прибегая к коррупции?
Процесс пошел?
Воевать с «большой тройкой» в какой-то мере удобно. Кто такие Ахметов, Фирташ и Коломойский, знает любой украинец, имеющий доступ к СМИ. Это и есть война с олигархами, прекрасно выглядящая на телеэкране.
С деолигархизацией (допустим, что власть всерьез озаботилась этим вопросом) куда сложнее. На самом деле это процесс, растянутый на десятилетия.
Исторические примеры найти легко. США во второй половине XIX века — наиболее динамично развивающаяся страна на планете, но власть принадлежит олигархам, «баронам-разбойникам». Понадобилось почти столетие, чтобы разделить крупный бизнес и политическую власть — и то не окончательно (коррупционные скандалы на высшем уровне не редкость и в США). Но едва ли не главную роль в этом процессе сыграли СМИ.
Европейский опыт — левые партии в парламентах, «уравновесившие» крупных собственников. Лейбористы, социалисты и даже коммунисты в европейских законодательных собраниях выступали естественным предохранителем от засилья олигархии.
Попытаемся экстраполировать: настоящих «левых» в Украине не существует. Партий, отстаивающих права прекариата (нового наемного класса) и мелких собственников, нет, их подменяют популисты-симулякры.
Выхода нет?
Всего за год украинские миллиардеры потеряли, по разным подсчетам, до 40% своих капиталов. Деньги — дело наживное, в имиджевом плане потери куда больше. «Аура всевластия» развеялась: нескольких месяцев хватило, чтобы понять, что казавшийся всесильным Ахметов перестал быть «хозяином Донбасса». Игорь Коломойский более чем открыто включился в борьбу за активы («Укрнафта» и «Укртранснафта»), продемонстрировав, что своими интересами в пользу государства он не готов поступиться. Фирташ, избегая экстрадиции в США, рассказал, какое влияние олигархи вообще оказывают на политиков, подтвердив догадки скептиков: ни одна крупная политическая сделка не обходится без участия миллиардера.
«Тройка» объективно теряет влияние на украинскую политику, но это не значит, что это влияние не перехватывают другие. Но о других меньше говорят и пишут. «Тройка» же всегда на слуху.
Деолигархизация могла бы произойти в Украине. Даже с учетом того, что парламент оккупирован популистами. Достаточно провести судебную реформу и завершить формализацию прав собственности.
Путь крупного собственника во власть (и в коррупцию) в первую очередь мотивирован страхом за свою собственность.
Будь собственник уверен в том, что свои права он может отстоять в суде, он и не тратился бы на подкуп депутатов и министров. А уж насколько такой суд востребован, показал процесс, который Игорь Коломойский и Виктор Пинчук ведут в Высоком суде в Лондоне.
Рискнем предположить: деолигархизация в Украине успешно завершится в тот день, когда украинские миллиардеры начнут выяснять отношения в украинском суде. Но пока что судебная реформа — едва ли не самая проблемная из всех попыток хоть что-то хоть как-то реформировать.
Рука дающего
Дмитрий Фирташ, сгоряча объявивший «борьбу с правительством», причислил к «олигархам» едва ли всех предпринимателей. Рабочие места, налоги — заслуга бизнеса. Никто и не спорит. Но есть разница между созданным и полученным в управление.
А нужны цифры. Уж если пытаться приблизиться к Европе, где избиратели голосуют «кошельком», а не «сердцем», то пусть «деолигархизаторы» и «олигархи» в споре друг с другом объяснят, что теряет потребитель из-за, скажем так, специфической стратегии ретейлеров. Почему затраты на зарплату в структуре расходов украинских крупных собственников занимают ничтожно малую часть? Как формируется цена на киловатт электроэнергии?
Возможных сценариев деолигархизации не так и много.
Первый (и наиболее вероятный) — «мягкое раскулачивание». Пользуемые «тройкой» активы переходят (возвращаются) в госсобственность. Кто, как и в чьих интересах их после этого использует — темы не для одного расследования.
Второй — «европейский»: попытка заставить крупных собственников играть по единым налоговым правилам. Перекрыть офшорные лазейки, прикрыть налоговые «ямы», распространить на всех (и миллиардеров тоже) закон о трансфертном ценообразовании, реформировать таможню (на сегодня — едва ли не главную «дыру» ухода от податей).
Третий — много, долго и громко говорить о деолигархизации. Ничего не делать. Кормить СМИ новостями об уголовных производствах. И заявить о том, что все заняты деолигархизацией, — это проще, чем объяснить, почему украинский суд спустя год после «революции достоинства» все еще один из самых коррумпированных в мире.
