Крым окутан плотным туманом эйфории и страха. Для одних оккупация полуострова российскими войсками — это ужасающее настоящее, для других — приметы розового будущего. И если страхам первых в материковой части Украины сочувствуют и сопереживают, то эйфория вторых для многих просто непонятна. «k:» попытались найти дорожки к истокам этой эйфории.
Их тоже достало
— Заходят молодчики, вооруженные до зубов. И так вооруженные, что это вам не снилось. Там оружия очень много. Потому что здесь автобус был, и мы помогали. Мы две ходки делали, — рассказывает журналистам НТВ очевидец захвата Верховного Совета Крыма, и лицо у него при этом очень довольное. Через два дня в безбрежных водах социальных сетей крымские СМИ выловили страничку этого очевидца, профессионального актера Леонида Хазанова.
Оккупация Крыма для крымчан, мечтающих жить в России, это, по сути, их Майдан. Тот Майдан, на который они способны, — сделанный чужими руками. Все атрибуты в нем — фальшивка. Фальшивые активисты, фальшивые баррикады у Верховного Совета Крыма, представляющие хлипкую гору мусора, фальшивые определения, когда агрессоры называются самообороной. Только оружие настоящее.
«Поймите, нас достало!» — звучал один из самых верных лозунгов украинской революции. Крымчане, мечтающие о российском паспорте, по большому счету, говорят о том же. Только свой дивный новый мир они видят иначе, чем участники Евромайдана в Киеве. Их достали инсинуации вокруг статуса русского языка и страшилки об украинизации и бандеровцах, а в России ничего этого точно не будет. Их достали «донецкие», а с российскими группировками они еще не знакомы. Но главное, их достало, что их никто не слушал. А теперь вдруг самоназначенное руководство автономии говорит парадоксальную вещь: мы, конечно, уже все решили, но нам важно знать ваше мнение.
Правда, львиная доля самых пылких сторонников России готовы отстаивать свои интересы двумя способами: скандалить за письменным столом и пойти на голосование. Потому все надежды на то, что российские оккупанты дадут мощный старт, а пророссийски настроенные крымчане подхватят волну и массово выйдут на площади, не оправдались. Массово они готовы выйти на референдум.
— Восток и Юг Украины четко говорят: мы не хотим в Европу, давайте проведем референдум, давайте спросим людей. Никто эти вопросы решать не стал. Пошли экстремистским методом, нагнетанием страстей. Получилось то, что получилось. А в Крыму обостренно это чувствуют, — говорит депутат Верховного Совета АРК Сергей Шувайников, член фракции «Русское единство».
Его фракция сегодня на пике могущества. На последних выборах за «русскую идею» проголосовали 4% крымских избирателей. Фракция «Русское единство» насчитывала три депутатских штыка из ста. И что сейчас? Один из депутатов, Сергей Цеков, вице-спикер ВС АРК. Другой депутат, Сергей Аксенов, считает себя председателем Совета министров Крыма. Из пешек — в короли.
— Регионы остаются неуслышанными. Это какой-то задний двор. Но кто хочет быть задним двором? Лучше быть парадным крыльцом. Крым сейчас этот путь выбирает, — надеется председатель исполкома организации «Русский Крым» Андрей Скрипцов.
Он предлагает лакмусовую бумажку для желающих измерить, действительно ли украинская власть хочет сшить оба берега Днепра — первое апреля, день рождения Гоголя. Если в стране говорят «ну да, родился Николай Васильевич, ура» и ставят галочку, значит, элита страны еще не понимает, насколько тесно Украина связана с Россией. Пока ставили галочки.
Премия, отобранная на Майдан
— Избирательный блок «Россия» набрал 73%, когда Юрий Мешков стал президентом, — доктор филологических наук и политик с большим опытом Владимир Казарин вспоминает 1994 год, когда на полуострове голосовали за первого и последнего президента Крыма. По сути, это говорит о количестве пророссийски настроенных крымчан. — Потом эта цифра пошла вниз. Были периоды, когда количество людей, которые хотели, чтобы Крым был изъят из состава Украины и передан России, составляло 28–29%. Например, в эпоху второго периода президентства Кучмы. Сейчас, думаю, эта цифра поднялась до 43–44% в силу ряда причин.
Примечательно, что такие же расчеты публикует распространяемая на ЮБК газета «Алубика». На прошлой неделе журналисты провели телефонный опрос крымчан и резюмировали: в Россию хотят 45% опрошенных, 55% хотят остаться в составе Украины. Цифры социологов датированы летом 2012 года: по заказу крымского представительства Программы развития ООН компания Research&Branding Group озвучила выводы своего исследования. За будущее Крыма в составе России высказалось 38% опрошенных крымчан, в Украине захотели остаться около 40%.
Конечно, в условиях референдума с бюллетенями без водяных знаков и голосования под дулом автомата реальное число пророссийски настроенных избирателей не имеет значения. Однако ясно, что еще в октябре прошлого года, до начала Евромайдана, таких людей было меньше. Но потом на центральной площади Симферополя появились стенды с фотографиями погибших в Киеве милиционеров. Крымские и украинские СМИ тиражировали ужасы о Евромайдане. Крымчане охотно верили даже в самые нелепые трактовки происходящего. Границы этой веры порой поражали: после появления в Интернете видеоролика, на котором «беркутовцы» издеваются над раздетым казаком Михаилом Гаврилюком, один из моих крымских собеседников искренне уверял, что казака необходимо было раздеть, ведь он пошел к «беркутовцам», планируя совершить самосожжение.
— Если на крымском телевидении соотношение было 60 на 40 или 70 на 30 не в пользу власти, то среди печатных СМИ Крыма большинство освещали события на Майдане с провластных позиций. Тиражи таких газет доходили до ста тысяч. Нужно вспомнить и об антимайдановских роликахв симферопольских троллейбусах с указанием «предателей» и их фотографиями. Так обрабатывали крымчан, и, возможно, это было даже эффективнее, чем телевизионные ролики, — характеризует крымский журналист Заир Акадыров работу местных СМИ во время событий на Майдане. Еще на прошлой неделе Акадыров был главным редактором одного из ведущих интернет-изданий Крыма и стал первым в Крыму журналистом, уволившимся из-за российской цензуры, — в оккупировавших Крым военных руководство издания хотело видеть чуть ли не миротворцев.
Когда я спрашиваю у крымских знакомых, почему им так не люба новая власть, то слышу высказывания о народных депутатах, сходу отменивших закон о региональных языках, о Саше Белом из Ровно с автоматом в руке, который кажется не исключением, а правилом, о «Свободе», с пренебрежением обещающей превратить Крым из автономии в область. Конечно, материку тоже есть в чем упрекнуть жителей полуострова. Крымчане не замечали своих националистов, высказывания которых вызывали нервную дрожь на западе страны. Несмотря на то, что на полуострове десятилетие правили «регионалы», а в последние годы — «бело-голубые» с макеевскими корнями, крымчане возмущались не произволом местных властей, а «бандеровцами», которые где-то там, но до Перекопа никак не доберутся.
— Представляешь, у нас должны забрать полпремии на восстановление Майдана, — с придыханием говорит мой знакомый Олег. Он работник бюджетной сферы. Ему регулярно выдают премию в размере 10% от зарплаты. И на днях в бухгалтерии ему заявили: вам положена премия в 20%, но выдадут как всегда 10% — оставшееся будет отправлено на восстановление киевского Майдана.
— А может, никаких 10% на Майдан и не существует, — говорю я, — и ваш коллектив просто настраивают против новой власти?
Олег сопит и уходит от ответа. Возможно, чтобы не обидеть меня, несмышленого паренька, который не понимает всей беспринципности нынешних чиновников.
— Если бы эти события были, допустим, в 1993 году, море народа было бы. Помните, за Мешкова голосовала не только улица, это были директора, главные инженеры… То есть средний и управленческий класс голосовал за этот вектор. Сегодня, я думаю, социальный состав этой группы изменился, — объясняет Владимир Казарин.
В отделении русского языка и литературы университета, в котором преподает Казарин, за эти годы существенно снизилось число студентов, обучающихся за бюджетные средства. Казалось бы, у профессора действительно есть причина в сложившейся ситуации болеть за пророссийский вектор. Но в голосе Казарина нет восторженных ноток, в нем звучит беспокойство.
Не в деньгах счастье
«В России зарплаты больше, а значит и мы будем жить богаче». Этот рефрен за последнюю неделю я слышал от нескольких крымчан. Ни одного из них я не назвал бы человеком, довольным своей жизнью. Но это было до вторжения российских войск. Сейчас эти люди осчастливлены надеждой на лучшую жизнь: на обещанные Крыму миллиарды, на удвоение или утроение своей зарплаты. Это как выиграть в лотерею.
Андрея Скрипцова их экономические доводы не убеждают.
— В ситуации психологического напряжения вопросы языка, культуры, политические вопросы значительно важнее вопросов экономического характера. Человек делает мотивационный выбор, основываясь именно на этих факторах. А уже потом, находясь в более комфортной ситуации, не может понять, почему для него это первостепенно, и пытается объяснить это, отталкиваясь от более понятных вещей. Это ситуация психологического замещения. Человек пытается объяснить свой выбор так: ничего личного, просто бизнес. На самом деле за «только бизнес» никто не идет на смерть, — говорит Скрипцов.
Происходящее в Крыму уже повлияло на будущие заработки части крымчан. В первую очередь тех, кто зарабатывает на отдыхающих.
— Экономика Крыма сегодня не очень зависит от туризма. Но почти 100 тысяч семей полуострова чувствительны к туристической отрасли, — считает экс-министр туризма Крыма Александр Лиев. После установления в Крыму новой власти Лиев лишился своего поста, но оценок и прогнозов старается не давать, лишь сухую информацию. — Потенциал Крыма практически не реализован. Принимая шесть миллионов туристов за сезон, Крым создает потребительский рынок на 50 млрд. грн., а удовлетворяет его своими товарами менее чем на 10%. Все остальное — это завезенные товары.
То, что курортный сезон в Крыму рухнул, уже понятно. Многие из тех, чье благосостояние напрямую зависит от туристов, сегодня испытывают смешанные чувства. С одной стороны, Крым может вообще лишиться курортного будущего — после первой пули, нашедшей живую цель. С другой — в случае благоприятного развития событий на полуострове надеются на резкий приток российских отдыхающих, столь любимых теми, кто живет от сезона до сезона. Российский турист вообще идеален для крымского сервиса: он готов платить большие деньги за плохое качество. С ним можно не развивать курорт, а продолжать жить от сезона к сезону.
— Ну что, скоро у нас праздник? — спросил меня один 50-летний крымчанин еще до того, как я начал работать над этой статьей. Его желание, не выходя из дома, проснуться в России стало для меня холодным душем. Потом я общался с другими жителями полуострова, писал и не переставал думать о нем. Ни одно из вышеперечисленных объяснений не годилось. Наконец, до меня дошло. Этот человек просто хотел вернуть прошлое, в котором он жил в другой стране, девушки рядом были моложе, пиво вкуснее, а следом не тянулся воз проблем и обязательств.
И я подумал, что весь мир знает еще одного человека, который хочет вернуть прошлое.
